Бесплатный фрагмент - Боевая группа Модеста

Глава 1

Перед входом в ресторан стояли двое крепких мужчин. Они были на голову выше нас с Талгатом, в элегантных костюмах и с выпирающей мускулатурой. На запястьях каждого чуть задранный рукав, чтобы посетителям были хорошо видны золотые часы.

— Закрыто, — огрызнулся один из них, когда мы попытались войти.

— Разве ресторан закрыт?

Талгат, не обращая внимания на охранника, обратился к пожилому мужчине в костюме швейцара. Мужчина беспокойно забегал глазами и как-то весь сжался от вопроса.

— Я видел вас весной в городской библиотеке, — подбодрил швейцара Гимаев. — Вы нам лекцию об истории Перми читали. Теперь здесь работаете?

— Жизненные обстоятельства, — засмущался мужчина. — Внучка у меня сильно заболела. А тут деньги хорошие.

Очередная причуда, а точнее комплекс неполноценности, хозяев ресторана. Отсутствие образования компенсируют издевательством над другими. Нанимают на место швейцара кого-нибудь кандидата наук, а лучше доктора, и хвастаются. Мол, в моём ресторане даже швейцары с научными степенями.

— Заткнись, старый! — прикрикнул на мужчину охранник и опять наехал на Талгата. — Ты чё, малой, не понял? Говорят тебе, вали отсюда! Это заведение для избранных.

Логику охранника можно понять. Два семнадцатилетних подростка в одежде из масс-маркета. Только что вышли из трамвая и лезут куда-то. Прогнать бы голытьбу, чтобы денежных клиентов не отпугивали.

Талгат Маратович Гимаев, мой друг, боярин одного из древнейших родов Российской Империи медленно повернул голову и грозно посмотрел на качка.

— Ты как с боярином разговариваешь?

Ух! Надо признать, я сам чуть не присел в глубокий книксен. Знакомы мы с Талгатом меньше месяца. Кроме того, что он блестящий боец, надежный друг и сирота, я мало, что знал о нём. Но интонация Гимаева напомнила позабытый факт. Родителей Талгата убили год назад. А до этого юноша рос в богатой обстановке боярского рода. Мой род был чуть постарше, но Модест Ермолов был хоть и из знатной, но бедной семьи. Никаких слуг у меня, точнее у Модеста, в тело которого я переродился месяц назад, не было. То, что Талгат умеет ставить на место зарвавшуюся околобуржуазную челядь, оказалось приятным сюрпризом.

На охранника тоже подействовало. Он не кинулся извиняться, но гонор поумерил.

— Уважаемый, — обратился Талгат к швейцару. Не выходя из образа знатного боярина, он стал обращаться к мужчине на «ты». — Держи. В прошлый раз не удалось поблагодарить тебя за интересную лекцию. Рад, что случай свёл нас.

Гимаев достал из внутреннего кармана кошелёк, толщиной в три пальца. Купюры такие крупные, что не в каждом торговом центре сдачу наскребут, хоть собирай по всем магазинам. Талгат уверенным движением отломил четверть пачки и протянул ошарашенному мужчине. Надо признать, что я тоже удивился. Не ожидал, что у Талгата столько денег, да ещё с собой.

— Надеюсь, на лечение внучки хватит. Тут годичная зарплата перекаченных клоунов, которых нанимают для охраны некоторые бестолковые рестораторы. Клоунам выдают под расписку дорогие часы, чтобы пускать пыль в глаза заезжим лохам. В конце смены, конечно, часы приходится сдавать назад, — Талгат повернулся к охраннику. — Но это же не про ваше… Как ты там сказал? Избранное заведение. Правда?

Охранник окончательно стушевался.

— Отдельный столик. Для меня и моего друга, чей род на сотню лет старше моего, — отчеканил Гимаев и перед тем, как уверенным шагом двинуться к дверям, посмотрел на охранников и тихо прибавил. — Узнаю, что отобрали деньги у швейцара, вырву кадыки. Слово боярина.

Прошла неделя с того момента, как прежний директор пермского интерната, представитель Ольговичей разжалованный боярин Игнат Вожеватов и его супруга скрылись в проколе. Следователь Орлов, ведущий дело об убийстве моей семьи, сообщил, что причастные установлены. Оставшиеся в живых исполнители Эдуард Панкратов и Илья-могила объявлены в розыск.

— Заказчик нам известен, — говорил мне в частной беседе Пётр Петрович. — Это не конкретный человек, а клан Сенатских. Сам понимаешь, что никаких доказательств на такую фигуру, как Юлий Валентинович Панкратов мы никогда не соберём. Не говоря уже о его руководителе. Это политическое решение. Но кинуть силы на поиск Эдика и Ильи можем. Если ты хочешь…

— Не надо. Потом.

Хорошенько подумав, я отложил охоту на Панкраша и Могилу. Потому что в моей жизни сместились акценты.

Сначала о Вожеватовых. Никакого гонения со стороны властей на Игната и Юлю не было. Они не убивали мою семью. Юля всадила мне в грудину арматуру? Так я выжил и заявления в милицию не писал. Вожеватов из клана запрещённых Ольговичей? Об этом в курсе вся знать Империи. Вожеватовы больше не боярского рода, а простые граждане.

Тогда зачем они сиганули в потусторонний прокол? От кого скрывались? От моей «голой дуэли»? Смешно. Вожеватовы не из таких. В общем, загадка. Я понимал, что нельзя игнорировать этот момент.

Проблема Общества. Я подписал договор с Юрой и теперь при вступлении в наследство обязан был предоставить Обществу редуктор или его копию на три месяца. Так как виновники покушения на мою семью были установлены, а я перестал быть подозреваемым, то меньше, чем через год вступлю в наследство. Малахит до сих пор был повязан словом и планировал убить меня, но я не сомневался, что он всерьёз возьмётся за это дело только после того, как редуктор побывает в Обществе. Проблема Малахита временно исчезла.

Борьба Сенатских и Державников. Вот! Вот, что теперь занимало все мои мысли. Во-первых, Влада была в руках Сенатских. Чтобы сестра вступила в наследство, Сенатским нужна смерть Модеста Ермолова. Охота на мою голову продолжится. Во-вторых, я стремился к спокойной жизни мирянина. А для этого нужно избавиться от редуктора, да так, чтобы ни Сенатские, ни Державники, ни Общество, не искали меня. Ни живого, ни мёртвого. А кроме того, передать редуктор таким образом, чтобы Империю не захватила гражданская война. При таких вводных обращать внимание на малозначащих Эдика с Ильей как-то мелко. После разберёмся.

— Сологуб в отдельном кабинете. С дамой, — сказал Талгату официант, как только мы сели за столик.

— Кто такая?

— Не могу знать, господин Гимаев.

Пропажа директора привела к ожидаемым последствиям. Император через своего помощника сообщил, что вскоре в интернат прибудет специальная комиссия. Её задачей будет установить причину участившихся смертей, а также назначить нового директора. Весь административный персонал ходил слегка подавленным. Мы с Талгатом и Бертой воспользовались этим. Я рассказал друзьям о том, что в интернате находится человек, владеющий умением подчинения разума. Он переманивает курсантов на свою сторону и готовит их к борьбе за власть. Мы решили установить эту загадочную личность.

— А чего гадать? Сологуб, кто ж ещё? — прямолинейно заявил Талгат.

— Тоже так считаю, — поддержал я. — Только доказательств нет. Ты готов дать слово боярина, что это он?

— Ну…

— Вот именно.

— Тогда давай искать.

Таким образом мы уже третий день внимательно следили за Гаем Ивановичем Сологубом. Точнее следили мы с Талгатом. Берту на следующий день после начала расследования неожиданно отправили в Челябинск.

— Чего тебе там делать?

— Распоряжение мадам Шклярской. Меня одну, как отличницу, выбрали представлять пермский интернат на форуме уральских школ особого типа.

Неприятно, конечно. С другой стороны, никто из учителей накануне проверки не хотел покидать интернат, поэтому решение по Берте казалось логичным.

— Значит, если Сологуб заметит нас, — сказал я, когда официант принял заказ и ушёл, — то мы с тобой просто два богатеньких курсанта, прожигающих жизнь в лучшем ресторане города.

— Это я богатенький. А ты, пока не вступил в наследство, босота безденежная, хоть и породистая, — подколол Талгат. — А про лучший ресторан города забудь. Мы нарвёмся на гоп-стоп ещё до того, как нам принесут салаты. Которые, кстати, никто в этот зал приносить не собирается.

— Значит, ты деньги не просто так засветил при входе? — догадался я. — Купюры же мог и по-тихому передать швейцару.

— Конечно. Дело в том, что в ресторане два зала…

И Талгат рассказам о так называемом гоп-ресторане. Среди заинтересованных пускали слух о месте, где собираются самые богатые и влиятельные люди губернии. Точнее люди криминального мира губернии. Люди Общества. Поужинать здесь считали за честь все богачи, зарабатывающие деньги не совсем честным способом. Действительно, знакомства обещали чрезвычайную прибыль. Однако «система может не пустить». Такими загадочными словами посетителей предупреждали, что можно лишиться всех наличных денег, а вместо сытного ужина уйти покалеченным.

Но многие шли на риск. Тогда посетителя ждал подготовленный квест. Сначала на входе проверялась платежеспособность. За то, что пустили внутрь людей без денег, охранников жёстко наказывали. Далее гостей проводили в первый зал. Официанты принимали заказ, а к посетителям подходили «проверяющие». Выдержал гоп-стоп? Сумел в драке отбиться или разговорами уладить конфликт? Замечательно. Добро пожаловать во второй зал, где тебе принесут заказанное.

Правда, ценник будет всё равно конский. Однако люди там будут сидеть серьёзные. И они обязательно обратят внимание на человека при деньгах. На человека, занимающегося околокриминальным бизнесом или проявляющим интерес к Обществу. Иначе, зачем ты сюда пришёл? На человека, который прошёл первый зал. Силой рук или слова, не важно. С таким человеком и поздороваться можно. А дальше уже от гостя зависит, как он воспользуется случаем.

Милиция ресторан не трогала. Среди непрошедших первый зал попадались многие, кто был в розыске. Иногда Общество само сдавало таких людей милиции. Властям выгодно. Подумаешь, криминал уничтожает друг друга? Главное, что без угроз обычным гражданам и без огнестрела.

— Трое, — закончил свой рассказ Талгат и кивнул на мужиков бандитского вида. — Ещё четверо за соседними столиками. Двое поближе, двое в углу.

— Оружие?

— Нет. Чтобы милиция не вмешивалась, в первом зале всё на голых руках и магии.

К нам подошли три мужика.

— Эй, чепушилы.

Помятые, наглые. Я сразу понял, что перед нами самая низкая ступень криминального мира. Серьёзные люди с оскорблений разговор с незнакомцами не начинают. Видимо, слова Талгата о древнем роде не убедили. Два хиленьких студента при деньгах? Хорошо, посмотрим, как они справятся с начальной угрозой.

— Какие странные имена у мужчин, — обратился я к Гимаеву, а потом посмотрел на подошедших. — Я Модест, это мой друг Талгат. Ну, здравствуйте, чепушилы. Чего хотели?

— Ах, ты, сопляк!..

Обменялись комплиментами и хватит. Подготовился я заранее. Поэтому в одного упыря тут же полетела тарелка, в другого кулак, в третьего каблук. Двое рухнули сразу, тот, что с тарелкой увернулся. Этого хватило Талгату, чтобы оказаться рядом и вырубить нападавшего точным ударом в затылок.

— Не понял, — удивлённо спросил я Гимаева. — Ты же говорил, что без оружия.

Четверо оставшихся мужиков выскочили из-за стола и достали ножи.

— Может, новенькие? — пожал плечами Талгат и кинулся на противников.

Прав был Вожеватов. Великим бойцом станет Гимаев. Моему другу хватило двух ударов на первую парочку, одного прыжка и болевого приёма на вторую. Двое в нокауте, ещё двое с переломанными руками.

— Спасибо, что не вмешался, — сиял от боевой разминки Талгат.

— Ничего, на меня хватит. Бой только начался, — улыбнулся я в ответ и показал на вошедших людей в тёмной одежде.

Молодые люди не стали нападать, а расчистили площадь. Привычными движениями унесли столы и стулья, аналогично не церемонясь, отнесли бесчувственных бойцов из первой волны. Я был уверен, что большая часть из них пришла в себя, но, взвесив шансы, решила это не показывать.

— Талгат Маратович, на аперитив чего желаете?

Из кухни нам кричал знакомый официант. Его нисколько не смутило происходящее. Очевидно, привык. Талгат хотел было ответить, как в зале появились новые противники. Шестеро. Худые, жилистые. Видно, что за плечами много лет отсидки. Эти обошлись без оскорблений. Двое сразу активировали умения. По паре огненных шаров, почему-то синего цвета, загорелось в их ладонях.

— Что-нибудь прохладного. После боя нам не помешает остудиться, — крикнул Талгат официанту, после чего шепотом добавил мне. — Газовики. Пламя не жжёт, а парализует.

Работу «газовой службы» мы увидели сразу. Противники синхронно хлопнули в ладоши и синие огоньки очутились на полу. Голубое пламя стало выписывать восьмёрки, круги и прочие фигуры, а нам с Талгатом приходилось уворачиваться. Сложности в танцах с огнём добавляло то, что пламя периодически ярко вспыхивало, увеличиваясь в размерах. А главное, нам приходилось драться с четырьмя другими уголовниками.

У тех умение было знакомое, я бы даже сказал родное. Каждый из них «накачал» кулаки и бросился в бой. С силовым полем уже сталкивался, поэтому держал противников на расстоянии, стараясь не уворачиваться от ударов, а работать ногами. Задумка с парализующим огнём тут же была оценена по достоинству. В ближнем бою приходится учитывать силовое поле, там меньше шансов увернуться от удара. А если начинаешь бегать вокруг противника, то увеличиваешь шансы попасть под пламя. Умно.

Я чувствовал, что несмотря на серьёзность боя, мы проходим какой-то ритуал. А значит, жестить не нужно. Поэтому я проигнорировал удобный момент, когда один из противников подставился. Я мог убить бойца одним ударом, но предпочёл посмотреть, как действуют огни. Использовав инерцию тела, я кинул противника в пламя. Он дёрнулся и, как испугавшаяся коза, рухнул на спину и задёргал конечностями.

У Талгата тоже были успехи. Лоу-киком он сломал одному из противников колено, на второго же стал уверенно наступать, нанося плотные болезненные удары. Выждав момент, Гимаев активировал умение. В сторону одного из газовиков вылетел металлический штырь. Он лихо вошёл в стену на треть, пролетев совсем рядом с ухом газовика. Нет, это не промах. Талгат предупреждал.

Подействовало. Газовики ещё раз хлопнули в ладоши, огоньки вернулись в руки хозяев. Не говоря ни слова, мужчины развернулись и спокойно покинули зал ресторана. Двое наших противников ушли сами. Парализованного и переломанного унесли молодые люди.

— Господа, рад приветствовать в нашем заведении! — в зал вошел седой мужчина почему-то в жёлтом костюме. — Прощу прощения за небольшую встряску. Даже на Урале бывают землетрясения.

— Это разве всё? Только два толчка? — усмехнулся Талгат. — Мы с другом готовы справиться ещё с несколькими сейсмическими волнами.

— О, нет, нет, — засмеялся мужчина в жёлтом. — Сейсмические волны тоже хотят жить. Прошу за мной. Вас ждут лучшие места.

Нас провели во второй зал. О, а вот это другое дело! Зал был больше, уютней, а главное, гораздо «дороже». Дело даже не в дорогом интерьере, а в публике. Я машинально подсчитал. Девятнадцать мужчин, двенадцать женщин. Дорогая одежда, дорогущие аксессуары. Ни одной «криминальной рожи». На первый взгляд сливки аристократического общества. Но сенсорика и опыт подсказывали, что каждый из присутствующих крайне опасная личность.

— Гм… Я впечатлён, — одновременно удивился и расстроился Талгат.

— Я тоже.

— Господа, прошу. Вот сюда.

Нас посадили за центральный столик. Мы не обратили внимание на пристальные взгляды людей. Конечно, нас будут внимательно рассматривать, мы же прошли первый зал. Нас не удивило, что Сологуб, заметив нас, радостно помахал рукой. Мы не планировали тайную слежку. Понятно, что заметит. Он сидел с дамой в отдельной нише, судя по отделке весьма почётной. Нас удивило и расстроило другое.

Спутницей Сологуба оказалась… Берта Пермяков. Наша подруга, два дня назад совравшая, что уехала в Челябинск. Девушка заметила нас. Она налила в бокал вина, отпила половину и встала. Неожиданно достав из сумочки пистолет, она всадила в Сологуба всю обойму. После чего быстро выхватила нож и перерезала почти умершему мужчине горло.

Берта села обратно, допила вино и громко крикнула.

— Официант! Счёт, пожалуйста!

Глава 2

— И последнее, — мужчина на балконе обвёл собравшихся взглядом. — Вчера вечером в ресторане убит декан белого факультета вашего интерната Гай Иванович Сологуб. Он был прилюдно застрелен, а потом обезглавлен… Я повторю для задних рядов. О-без-глав-лен, — мужчина взял паузу и тишина, стоявшая в спортивном зале, стала ещё тише. — Обезглавлен воспитанницей интерната, всеми любимой отличницей Бертой Пермяковой. Девушка арестована и заключена под стражу.

Комиссия. Чрезвычайка, как за глаза курсанты прозвали десант из столицы. Во главе грозный гладковыбритый мужчина. Инспектор Раппопорт. Ни имени, ни отчества, ни ног. Потерял их во время операции по усмирению тасманийских пиратов ещё двадцать лет назад. Зато приобрел беспрекословный авторитет и должность имперского инспектора. Передвигался Раппопорт на инвалидной коляске силой телекинеза.

Инспектор в течение десяти минут коротко перечислил все события, накрывшие интернат за последний месяц. Убийства, причастность курсантов к громкому уголовному делу, зомбезиум, оккупация посторонними полигона, опять убийства, странные родственные связи бывшего директора, пропажа бывшего директора, опять убийства и, наконец, отличница-маньячка.

— Как инспектор Его Императорского Величества выношу вердикт. Господа, это…

Раппопорт громко сматерился.

— Задние ряды, вы слышали? Это, говорю, полный…

Никто из нас даже не улыбнулся. Для многих события последнего месяца были больше похожи на приключение, чем опасность. Речь столичного инспектора впервые заставила задуматься, что с интернатом беда. Полный бардак, или, как верно подметил Раппопорт…

— А теперь к делу!

Инспектор на своём кресле отъехал немного назад и взял поданный ему большой комок сахарной ваты. Он кинул лакомство в центр зала и вата, лихо пролетев по воздуху, радостно взорвалась над нашими головами.

Перед каждым курсантом материализовалась милая девушка. Меня, например, обнимала за талию голубоглазая блондинка. Талгата, стоявшего в другом конце зала, весело хлопала по плечу брюнетка. Каждый молодой человек был награждён яркой и очень красивой девушкой.

Курсанткам достались парни. Высокие, мускулистые, с внешностью греческих богов. Они аналогично дружелюбно смеялись и слегка обнимали ошалевших девушек. В главном спортивном зале пермского интерната к каждому курсанту проверяющая столичная комиссия накостовала сексапильных половинок.

— Что за бестолковые сопляки! — возмутился Раппопорт. — Курсанты, чего уставились? Вас же перережут, как опят. Защищайтесь!

Не успел инспектор закончить фразу, как я увидел, как к моей шее быстро приближается лезвие финки. Голубоглазая блондинка уверенным движением целилась в аорту. Перед тем, как уклониться, я успел заметить, что несколько курсантов пропустили удары. У кого-то нож торчал из горла, кто-то согнулся, схватившись за живот. В спортзале начался бой.

И тут же закончился. Соперница оказалась слабой. Эффект неожиданности прошёл, я увернулся и одним ударом отправил блондинку в нокаут. Большинство курсантов справилось аналогично. Были те, кто затупил или состорожничал, продолжая стоять в боевой стойке напротив своей «половинки». Точнее уже пустого места. Аватары исчезли так же быстро, как и появились.

«Убитые» пришли в себя. Ножи из шей и животов пропали. Курсанты медленно поднимались с пола, не получив никакого вреда, кроме фантомной боли.

— Те, кто пропустил удар ножа, уволены из интерната, — донёсся с балкона голос Раппопорта. — Деньги за обучение не возвращаются. Ты убит, чего не понятного? Раз не научился беречь свою жизнь… — прозвучал отборный мат. — Раз купился на сладкорожую бабенцию, то какой ты, к дьяволу, курсант лучшего интерната Империи?!

Последнее предложение инспектор почти кричал. Он был взбешён, как тасманийский пират. Немного успокоившись, Раппопорт продолжил.

— С этой минуты все факультеты аннулируются. Разделение на курсы тоже. Вы больше не курсанты. Вы все абитуриенты. Несмотря на возраст и то, сколько лет шло ваше обучение. Мы проведём испытания и решим, кого отправить домой, а кто достоин носить звание курсанта и будет иметь честь переприсягнуть Империи на верность. Внимание, офицеры!

Услышав команду, вся административная часть интерната во главе с мадам Шклярской мигом встала со своих мест.

— Вы все уволены!

Второй раз за вечер я стал свидетелем того, как абсолютная тишина может стать ещё абсолютней. Не знаю, как это произошло, но факт остаётся фактом. Мы все замерли.

— Так, я не понял, — тихо добавил Раппопорт, посмотрев на учителей. — Я сказал, — он набрал голоса в лёгкие и рявкнул, — вы все уволены!

— Так точно, Ваше Высокопревосходительство! — дружно прокричали в ответ учителя.

— Так-то лучше, — кивнул инспектор. — Учитывая заслуги каждого из вас перед интернатом и крайнюю необходимость в кадрах для лучшего подготовительного заведения Империи, весь административный персонал переводится в статус «особого кандидата». Наравне с абитуриентами вы будете проходить испытания… Надеюсь, не нужно объяснять, что ваши экзамены будут отличаться особой суровостью?

— Так точно, Ваше Высокопревосходительство!

— По итогам испытаний будет сформирован состав преподавателей и назначен новый директор. Вопросы?

Я был уверен, что каждый из присутствующих имел не менее десятка вопросов, однако все промолчали.

— Вопросов нет, — подытожил Раппопорт. — Тогда включайте гимн и построение закончено.

Учителя стали беспокойно переглядываться. Слово взяла мадам Шклярская.

— Господин инспектор, — обожжённое лицо Шклярской было не менее суровым, чем у столичного гостя, однако говорила она с почтением. — Имперский гимн звучит в этих стенах только по особым случаям. Если бы вы заранее сообщили…

— Тем лучше! — рявкнул Раппопорт. — Значит, будем петь. Внимание! Я начинаю, вы подхватываете.

Тут инспектор удивил. Он с лёгкостью обезьяны вылетел из своей коляски и запрыгнул на перила. Стоя на руках, демонстрируя обрубки ног, аккуратно убранные в безупречные брюки, Раппопорт отчеканил.

— Имперский гимн слушается и исполняется только стоя и только с великим почтением! Каждого, кто не проявит усердие, буду подозревать в шпионской деятельности. Всем ясно?

— Так точно, Ваше Высокопревосходительство!

Четыре сотни голосов ответили синхронно. Впервые на лице грозного инспекторы мы заметили что-то наподобие улыбки. То ли он радовался предстоящему торжественному моменту исполнения гимна, то ли нашему слаженному ответу. Немного помолчав, Раппопорт, возвышаясь над спортивным залом и держась руками за перила, запел первые строчки гимна. Весь интернат тут же подхватил.

Перед отбоем мы встретились с Талгатом в коридоре первого этажа.

— Тебя куда?

— В Южный, а тебя?

— В Центральный.

После построения на выходе из спортзала нас встречали бойцы чрезвычайной комиссии. Они, в отличие от синей военной формы Раппопорта и его помощников, были одеты в белые деловые костюмы. Наряд предавал мужчинам схожесть с подвыпившими работниками минкульта, отдыхающими на пляже по профсоюзной путёвке. Но я опытным взглядом заметил — маскировка. Очень опасные воины. Если только на кулаках, без магии, то справлюсь максимум с двумя. Втроём меня уже точно завалят.

— Пожалуйста, вытяните вперёд руки. Спасибо.

— Южный. Следующий!

Первый боец надевал курсанту на запястья браслеты. Пластиковые узкие полоски, которые используются в отелях на побережье. Второй указывал корпус, куда распределялся курсант.

— Пожалуйста, вытяните вперёд руки. Спасибо.

— Северный. Следующий!

Таким образом, слепым методом, соблюдая очередь, каждый курсант, точнее уже абитуриент, был распределён по трём корпусам. У каждого на запястье находилась тонкая полоска чёрного браслета из пластика.

— Мод, я человек степной, — сказал Талгат, убедившись, что в коридоре мы одни. — Храбрый, прямолинейный и простой. Поэтому давай ты расскажешь, что за хрень творится в интернате, а главное с Бертой.

— Простой, говоришь? Значит, плохой ты степняк. Они же очень хитрые, — улыбнулся я. — Но раз ты так хитро спросил мою версию происходящего, то, пожалуйста. Это рейдерство.

— Чего?

— Интернат выпускает высококлассных лояльных бойцов. Директор пропал, актив свободный. Можно прибрать к рукам и направить лояльность в нужное русло. Сейчас комиссия будет присматриваться к учителям и курсантам. Самых неугодных выгонят. Из самых преданных создадут костяк, на который будут опираться. Костяк равномерно распределят по новым факультетам, чтобы было удобней управлять интернатом.

— И что делать будем?

Действительно, что делать-то? Но у меня было время, чтобы всё обдумать и принять важное решение.

— У тебя есть свободный доступ к деньгам до того, как ты официально вступишь в наследство? — спросил я Талгата.

— Нет. Распоряжается опекун. Однако есть неучтённые опекуном деньги. Ты же видел в ресторане.

— Если решим скрываться по всей Империи, на год нам хватит? Прокормить-то себя прокормим, но быстрое передвижение стоит денег.

— Хватит на два года.

— Ух, богач какой! — усмехнулся я. — Тогда, если выгонят, план «Б» у нас есть. Поэтому перед комиссией не лебезим. Это важно. Если наступит принципиальный момент, спокойно покидаем интернат. Но и не нарываемся. Наша задача быть принятыми в курсанты, сохраняя достоинство.

— Для чего? Чтобы жить под этим солдафоном Раппопортом?

— Нет, Талгат Маратович. Мы будем создавать свою тайную группу. Нам нужны люди. Молодые, смелые, активные. Знающие, что такое честь. Интернат — это идеальное место. Понимаешь, раньше я думал, что, сохраняя нейтралитет и просто избегая конфликтов, смогу разрулить ситуацию. Но потом понял. Избегать конфликтов можно, только если у тебя есть сила. Есть кулаки, оружие, магические навыки и группа единомышленников. Иначе никак. Убьют, съедят, разорят. В таком мире живём, Талгат. Здесь нельзя быть просто добрым созерцателем. Нужно быть добрым созерцателем, готовым в любой момент перерезать врагу глотку. А для этого нужны люди, нужна группа.

Гимаев весь загорелся от такого предложения. Когда-то он правильно заметил, что мы все адреналиновые наркоманы. Но одно дело бесцельно лупить всех подряд, пытаясь выжить. Совсем другое, строить что-то полезное. Быть причастным к чему-то большему. После смерти родителей и предательства Игната, я видел, что Талгату не хватало цели, не хватало чувства товарищества.

— С чего начнём?

Ох! Ну вылитый Ахалтекинский рысак! Клянусь, если бы я предложил взять штурмом какой-нибудь действующий прокол в зоне отчуждения, он тут же кинулся бы в атаку. Но пришлось усмирить горячую кровь.

— Надо выручать Берту, — спокойно ответил я Талгату. — Понятия не имею, что произошло, но чувствую, что у ней были веские причины. Как-то демонстративно она убила Сологуба. Как будто подставлялась.

— Или нас спасала, — добавил Гимаев.

Хм. А вот это мысль. Об этом я не подумал.

****

Я проснулся за три секунды до взрыва. Тёмные нейроны почувствовали опасность и организм привычным движением выкинуло из постели. Я упал на пол и быстро перекатился под кровать. Надо мной раздался хлопок.

— Интернат, к бою! — закричал я, выпрыгнув из укрытия.

Светошумовая граната. Понятно. Значит, будет волна накостованных существ. Никто из спящих не успел среагировать, поэтому «шумка» подействовала. Значит, приходить в себя будут не менее минуты. Ещё минуты три боевые способности на самом низком уровне. Мне придётся в одиночку защищать пацанов своего спального отсека. А таких отсеков в каждом корпусе до десяти штук. Плюс отдельно девушки. Думать о том, как другие справляются с атакой, было некогда.

Я успел заметить четверых противников, как в меня полетело заклинание. Понятно, что не поцелуйчики. Раз вскинули руки в мою сторону, значит волна. Или силовая, или электрическая, или магическая. Проверять не стал, уклонился, активировал прыжок и свернул шею одному из врагов.

Ах ты, чертила! Этот накостованный пёс ударил в ответ. Меня шибануло током, и я отлетел на несколько метров. К счастью, не из-за вольтажа заклинания, а активированного в последний момент прыжка. Успел. Мне хватило доли секунды, чтобы насладиться картиной. Шесть одинаковых с лица противников не удивили. Близнецы. Обычное явление при создании магических аватаров. Неприятность в том, что один из них выстрелил в меня электрошоком со сломанной шеей. Голова бойца была свёрнута и болталась на плечах глазами за спину.

Уф, неприятно. Раньше аватары поддавались человеческой логике. Иметь дело с неизведанной генно-модифицированной хренью вообще не хотелось.

Уворачиваясь от электрошока, я активировал очередной прыжок и подлетел к самому крайнему противнику так, чтобы все бойцы оказались в поле моей видимости. Раз физическим контактом не убить, значит рукопашка не поможет. Тогда получайте звуковой нокаут! Инфразвук накрыл сразу всех шестерых. Сработало. Тела забились в конвульсиях, как будто электрошок ударил по хозяину. Приятно было смотреть, как у засранцев заканчивались батарейки. Конвульсии становились реже и, в конце концов, тела упали на пол. Как бывает с аватарами, они тут же начали быстро разлагаться.

Я оглядел помещение. Пацаны стали приходить в себя, кое-кто из них встал на ноги, но было понятно, что к бою ещё не готовы. Хорошо, что успел.

Шумка! Да что ж такое! Я успел активировать прыжок и укрыться от волны. Когда поднялся на ноги, увидел, что светошумовая граната опять сработала на отлично — курсантов накрыло. А передо мной стояли шесть знакомых близнецов. Бой начался заново. Только звуковой нокаут я уже потратил.

— Эй!

Я машинально повернулся на голос. Уверен, ни один блинкёр не увернулся бы от такого летящего подарка. Экстремально быстро! Я успел только моргнуть и поймал лицом праздничный торт. По крайней мере, это выглядело, как кусок огромного торта. Но вместо того, чтобы вытирать с печальной рожи сладкий крем, я почувствовал, что звуковой нокаут ко мне вернулся. Откат исчез!

Недолго думая, я повторил фокус с истреблением. Подлетел сбоку, крикнул. Шесть дёргающихся тел. Быстро разлагающиеся трупы.

— Эй!

Тот же голос. И опять летящий «торт». На этот раз поймал я его с радостью. Умение перезарядилось. Я был готов к драке. Однако третьей волны не произошло. Сначала раздалось знакомое гудение. А потом в спальный отсек въехала коляска Раппопорта.

Инспектор внимательно осмотрел поле недавнего боя. После чего подъехал к пустому пространству, откуда раздавался голос и вылетали спасительные куски торта.

— Появись! — рявкнул Раппопорт.

Из воздуха материализовался молодой человек. Скорее подросток лет четырнадцати. Худой, с забитым взглядом. Ростом мне по грудь. Маленький и весь зажатый.

— Кто таков?

— Гражданин Луковкин, — пропищал мальчик.

— Сколько тебе?

— Двадцать.

— Четвёртый курс?

— Да, в конце этого года собирался выпускаться.

Ничего себе! Этот хилый коротышка на три года старше Модеста!

— Умения? — продолжил допрос Раппопорт.

— Хилер. Восстанавливаю откаты. Плюс невидимость. В неё успел спрятаться до первой светошумовой гранаты. Правда, невидимость, — тут юноша совсем растерялся. — Это не моё. Это… Вот. Артефакт. Бабушка прислала.

После слов о бабушке парень покраснел, как свёкла и протянул Раппопорту вязанную варежку. Инспектор грозно посмотрел на неё и рявкнул.

— Отлично, Луковкин! Ты спас бойца, — он показал пальцем на меня, после чего оглядел приходящих в себя абитуриентов и брезгливо добавил, — и остальных лодырей.

В спальном отсеке нас было человек двадцать. Но слышали и понимали суть разговора только трое. Всё-таки пропустить две «шумки» дело болезненное.

— Ермолов! — крикнул Раппопорт.

Да что ж такое! Интересно, этот человек может не орать? Или ноги служили предохранителем, а после их потери пробки вылетели и Раппопорт до конца дней будет разговаривать криком? Впрочем, я ответил аналогично. Быстро и громко.

— Я!

— Тоже отлично, Модест Альбертович! Объявляю тебе и Луковкину… Как твоё имя-отчество?

— Лука Лукьянович.

— Луковкин Лука Лукьянович? — удивлённо переспросил Раппопорт, и бедный юноша в конец растерялся.

— Да, — совсем тихо ответил Лука.

— Гхм, — инспектор прокашлялся и крикнул. — Ермолов и Луковкин, объявляю вам благодарность!

— Служим Российской Империи!

Перед тем, как покинуть спальное помещение, Раппопорт остановил коляску в дверях и через плечо рявкнул.

— Остальных, как очнутся, отправить мыть полы! И не кормить до ужина!

Я подумал о Берте. Ещё пара таких проверок, и кто-нибудь аналогично всадит в Раппопорта всю обойму.

Глава 3

— Модест, я не могу тебе всё рассказать, — сказала Берта. — Сам понимаешь, помещение не подходящее. Но если ты мне веришь, то слушай внимательно. Пожалуйста, отпусти боль, если готов.

Я воспользовался объявленной благодарностью Раппопорта и этим же утром напросился к нему на встречу. Зная характер инспектора, говорил я коротко и по существу. Свидание с Бертой, чтобы прояснить ситуацию, а главное, сделать заявление от имени интерната. Пермякова никому из административного персонала правды не скажет. Мне тоже может не сказать, но обязательно послушает. Влияние не девушку у меня есть.

Я не верил в то, что говорил. После поступка Берты вообще засомневался, что хорошо знал её. Однако Раппопорт согласился. Рявкнул, как обычно, чтобы к отбою вернулся и согласовал пропуск на выход.

Заручившись поддержкой инспектора, я добился свидания с Пермяковой. И вот, в небольшом кабинете городского управления передо мной на стуле сидела красивая девушка. Барта обладала удивительным свойством. Её красота множилась, как только она оказывалась в опасности. Я вспомнил, как совсем недавно три десятка парней восхищённо смотрели на её лицо. При том, что девушка стояла топлес, готовая к голой дуэли.

Ситуация повторилась. Всё та же решительная красота. Однако теперь девушка под стражей. Вместе с нами в кабинете находились два милиционера. Не для охраны, а чтобы мы не болтали лишнего.

— Пожалуйста, отпусти боль, если готов, — повторила Берта.

— Я понял. Но это серьёзный шаг.

— Значит не готов, — усмехнулся девушка. — Значит, не веришь.

Берта повернулась к милиционеру, который был помоложе, и, осторожно коснувшись его руки, взволнованно произнесла.

— Мой брат, — она показала на меня, — послезавтра собирается принести тёплые вещи. Сами понимаете, скоро похолодает. Подскажите, пожалуйста, в имперском изоляторе для политзаключённых посылки принимают в первой или во второй половине дня?

— Я не могу так сразу ответить, — растерялся молодой.

— Тихо! Это что за разговоры?!

Второй милиционер, что был постарше, вовремя заметил оплошность.

— Всё. Свидание закончено.

Старший засуетился и от греха подальше попросил меня покинуть кабинет. Я не возражал, так как необходимую информацию уже получил. Берта сообщила, что через сутки её переведут в имперский изолятор для политзаключённых. Значит, статья у Пермяковой самая серьёзная, а не просто убийство. Девушка предложила мне решать, верю я ей или нет. Если верю, то… Пожалуйста, отпусти боль, если готов. Первые буквы образуют слово «побег». Берта просит нас с Талгатом устроить ей побег. И сделать это нужно до послезавтра. Так как из изолятора для политзаключённых никто никогда не сбегал.

У меня одни сутки на решение. Спасать подругу и тем самым, по сути, восстать против Императора. Или забыть слова о доверии и самоустраниться, сдав Берту властям. Что грозило для девушки минимум двадцатью годами каторги, а скорее всего казнью.

Мда. Я бы предпочёл каждый день до конца жизни проходить испытания Раппопорта, чем принять решение по Берте.

До отбоя было далеко, поэтому я решил не тратить время даром. Допустим… я ещё раз мысленно повторил для себя это слово, допустим, что мы решили спасать Берту. Логично было бы провести рекогносцировку. Я отправился осматривать местность.

Постоял на одной остановке, делая вид, что жду транспорт, а сам внимательно следил за зданием, в котором держали Берту. Потом постоял на другой. Нет. Информации мало, а та, что успел собрать говорила только об одном. Полезу спасать, закончу жизнь на каторге.

— Модест! Здорова!

Гурьев! Дворянин Алексей Сергеевич, удостоенный почести от самих кольщиков. Человек, помогший мне пройти смотр. Человек, которому я отрубил кисть, чтобы спасти от прокола. Алексей был одет в… милицейскую форму.

— Здорова! — я искренне обрадовался. — Ты как здесь?

— Пошёл по стопам отца и деда. Буду учиться на следователя. Кисти нет, зато пламя и паутинная ловушка остались. Этого хватило, чтобы утвердили. Да и рекомендации кольщиков сыграли роль. А ты чего здесь?

— Берта, — коротко ответил я.

Гурьев нахмурился.

— Пойдём-ка присядем.

Мы отошли и сели на лавочку. Какое-то время Алексей молчал. Я видел, что он решается.

— Сейчас я тебе расскажу анекдот. Ты знаешь, что такое анекдот? Выдуманная смешная история. Выдуманная, — поднял палец вверх Гурьев. — Я сразу концовку. А начальник такой говорит. Хватит держать девку на первом этаже в угловом кабинете. Вдруг сбежит? А ему подчинённые в ответ. Не сможет. Она ершистая, поэтому мы поместили её в единственном кабинете, где на окнах магия. Нельзя выбить изнутри. Только снаружи. А в камеру к другим её нельзя. Запрет пришёл. Она же теперь политическая. Вы, господин начальник, не бойтесь. Сама не сбежит, а больше никто не знает, что она там. Скоро её всё равно в изолятор к политзаключённым переведут.

Гурьев помолчал.

— Смешной анекдот, правда? Там ещё одна концовка есть. Из-за спецоперации сегодня ночью людей в здании будет на порядок меньше. А в западном крыле, где тот самый угловой кабинет, так вообще никого.

Алексей встал и начал прощаться.

— Ну, бывай. Искренне рад был повидаться, но мне пора. Дел много. То, что тебе рассказал, всё, конечно, вымысел. Но, как говорится, в любой сказке…

Я задал лишь один вопрос.

— Почему?

— Не проходит и дня, чтобы я не вспоминал слова Фролова. Когда он лежал с переломанными коленями… — Алексей помолчал. — Переломанными нами с тобой коленями. Олежек знал, что умирает и из последних сил поддерживал нас. Стоим. Интернат. Братство. Вместе.

Гурьев махнул здоровой рукой на прощанье и ушёл. Теперь я знал, что нужно делать.

Возвращаясь в интернат, понимал, что буду спасать Берту. Нельзя передать редуктор, спасти сестру и уйти на пенсию, не имея единомышленников. Мне нужна группа. Но невозможно собирать группу на фундаменте предательства. Кто пойдёт к нам, зная, что мы бросили товарища?

Может так случиться, что Берта мой враг? Что она только пользуется интернатской дружбой, чтобы спасти свою шкуру? А сама, например, работает на Сенатских и при удобном случае перережет мне горло, как Сологубу? Может. Но это мы обсудим после освобождения, когда Берта сможет и должна будет ответить на вопросы. А сейчас другого выхода нет.

Тем более случай в лице Гурьева предоставил возможность. Осталось решить, как покинуть интернат ночью. При таком-то цербере, как Раппопорт.

Я открыл дверь, ведущую в библиотечно-методический корпус, и вовремя замер. Пол под ногами резко заканчивался. Вместо привычного читального зала, где я собирался найти информацию о подземных коллекторах Перми, передо мной предстал обрыв. Глубина на три этажа вниз, по бокам знакомые стены. Верхние этажи исчезли, до самой крыши пустое пространство на десятки метров. Получалась помесь ангара и котлована. Понятно, что без магии не обошлось.

Внизу люди. На сухой земле находилось два десятка абитуриентов. По тяжелому дыханию и ранам, я понял, что они только что вышли из боя. Котлован представлял собой лабиринт. В центре группа курсантов. В каждом из четырёх углов виднелись люди в синей форме столичной комиссии. Они возвышались над лабиринтом, имея возможность наблюдать за происходящим. Один из них заметил меня и направил в мою сторону небольшую карманную лупу. Линза моргнула, и я понял, что мужчина считал информацию с чёрных браслетов.

— Абитуриент Ермолов? Вас нет в списке.

— О, Модест Альбертович! — раздался невидимый голос. — Запрыгивайте ко мне.

Пространство по центру мигнуло, в воздухе появились контуры невидимой двери. Дверь открылась, и я заметил наблюдательный пункт. Парящий над лабиринтом прозрачный кокон с несколькими креслами. Внутри мужчина лет тридцати. Белая кожа, белые волосы, белые брови. Альбинос. Стройный, подкаченный. Мне хватило пары секунд, чтобы понять, что у мужчины сверхреакция и кошачья пластика. Как и у многих альбиносов проблемы с глазами. На носу очки с толстенными линзами. Похоже, без них он практически слеп.

— Я знаю о прыжках. Смелее, вашего умения хватит.

Я не стал отпираться, активировал прыжок и оказался внутри. Двери закрылись. Судя по расфокусированному взгляду людей снаружи, сфера опять пропала из поля видимости.

— Дворянин Евгений Алексеевич Зубоплатов, — представился мужчина. — Курсанты прозвали Женя-беляк. Но я не обижаюсь. Когда ученики боятся своего декана, то придумывают обидные прозвища. Это нормально. Главное, что боятся.

Зубоплатов улыбнулся. Холодная неприятная улыбка и бегающий взгляд огромных из-за очков глаз.

— Вы наш новый декан?

— Нет, но стану им. Хотите пари? На редуктор?

Евгений засмеялся. Смех тоже не вызвал приятных эмоций. Злой смех злого человека.

— Шучу, шучу, господин Ермолов. Присаживайтесь. Увидите, как провинившиеся абитуриенты будут нести трудовую повинность. Нужно отвечать за проступки. Не правда ли?

Зубоплатов взял рацию и отдал приказ.

— Вторая волна. Интенсивность пять из десяти.

Через полминуты я услышал чёткий женский голос.

— Внимание, груз! Силовики, поднимите руки!

— О, да, Модест, — улыбнулся Женя-беляк. — Тут отличная слышимость. Кроме наказания, комиссия оценивает боевые качества абитуриентов. Приходится подслушивать.

Внизу девушка с короткой стрижкой раздавала команды.

— Разбиваемся на два группы. Щитовики? Магия стихии? Хилеры есть? Сенсорика?

Девушка выясняла умения и делила курсантов на две группы.

— Полина Аракчеева, — пояснил Зубоплатов. — Дворянка. Бывший второй курс. Сисястая и башковитая. Эх, жаль, что преподаватель. А то я бы ей… — он опять гнусно рассмеялся.

Тем временем к центру лабиринта с разных концов приближались два тролля. Один нёс огромный рельс, другой толстенную шпалу. Появившись перед курсантами, тролли сбросили груз и ушли обратно.

— Да они издеваются! — в сердцах крикнул один из парней. — Это же раза в полтора тяжелей.

— Таймер!

Все посмотрели наверх. В воздухе материализовался циферблат.

— Модест Альбертович, раз уж вы здесь, выбирайте. Двадцать или пятнадцать?

— Двадцать, — уверенно сказал я, понимая к чему он клонит.

— Ну что вы? — скривился Женя-беляк. — Не верите в своих товарищей? Пятнадцати минут им хватит.

Он установил таймер на пятнадцать минут. Вот сволочь! Зачем, вообще, спрашивал?

— У нас пятнадцать минут! Начали!

Девушка отдала приказ и группы кинулись к грузу. Трудовая повинность состояла в том, чтобы за отведённое время отнести груз к нужному месту. Точки доставки подсветились в воздухе голограммой нужной формы. Рельсу понесли налево, шпалу направо. Курсанты с трудом справлялись с тяжестью. Сложность была в самом лабиринте. Нужно знать, куда поворачивать.

Странно, почему они не пускают вперёд разведчика? Пробегись по маршруту, а потом вернись и направляй товарищей, чтобы не сворачивать в тупики. Вскоре я получил ответ на свой вопрос.

— Светоморфы! — крикнула Полина. — Берегите глаза!

На группу, что несла рельс, произошло нападение. Две продолговатые сущности, похожие на аистов. На голове длинный хоботоклюв. На ногах ниже колен наросты в виде шипов.

Аракчеева, что оказалась в группе, несущей рельс, сняла с себя футболку… Кстати, Зубоплатов оказался прав. У девушки была шикарная грудь третьего размера. Правда, секундное восхищение красотой тут же было испорчено.

— О, да, детка. Хороша, ох, хороша! — застонал Женя-беляк.

Ну, что за человек? Как он вообще сюда попал?

Тем временем Полина завязала себе глаза. Двое парней последовали её примеру. Остальные просто пригнулись, закрыв глаза руками. Одна девушка замешкалась. Светоморф хоботоклювом заметил оплошность и резким хамелеонистым выпадом ударил девушку в глаз. Девушка упала и схватилась за голову.

— Глаза! Мне выклевали глаза!

— Молчать! — крикнула Полина. — Это часовая пелена. Она спадёт, зрение вернётся. Светоморфы опасны ударами ног. Берегитесь шипов!

Не найдя больше подходящих глаз, аисты ударили. Ноги у сущностей вытянулись, как у телескопа, и рассекли воздух. Площадь удара серьёзная, однако скорость маленькая. Зрячий человек спокойно увернётся. Теперь понятно, зачем светоморфу ослеплять противника. Чтобы было меньше шансов увернуться. Но почему бы просто не убежать?

На втором ударе я получил ответ. Девушка, что временно лишилась зрения, отбежала подальше от рельса и упала, забившись в конвульсиях. Чёрные браслеты заискрили и стали бить хозяйку током.

— Электрические танцы! Да! — радостно заорал Зубоплатов. — Покидаешь заданный радиус от груза, получаешь разряд тока. Ха-ха-ха!

Впервые я задумался об убийстве человека по причине «рожа не нравится». Ну что за мерзкое создание этот Зубоплатов? Взять бы, да сломать шею гаденышу. Будут последствия? Ой, ладно вам. Этой ночью мне штурмовать милицейский участок, спасая политзаключённую. Я и так на грани большого шухера. Но ярость всё-таки сдержал. Невозможно, чтобы такой садист просто так дослужился до чина, что претендует на декана в лучшем интернате страны. Тут какая-то игра.

Я вернулся к лабиринту. Значит, курсанты не могут отбежать от груза. Поэтому не посылают разведчика. Если так, то да. Светоморфы опасны. Удары хоть и медленные, но уворачиваться приходится вслепую, на ограниченном пространстве, в плотном секторе из десяти товарищей.

Ослепшую и бьющуюся в конвульсиях девушку схватили два парня, оказавшиеся рядом, и втащили обратно. Конвульсии прекратились. Я отметил, что парней не ударило током, значит, разряд от браслета индивидуальный. Хорошо, запомним. Пригодится.

Раздался ещё один крик. Один из юношей лавировал на грани безопасного радиуса и не смог увернуться от удара светоморфа. Шип задел плечо. Рана моментально… превратилась в прожектор. Из раны вышел плотный луч белого света.

— Мой любимый момент, Модест Альбертович. Я так возбуждён. Так возбуждён. Это какой-то праздник!

Тише, Мод, тише. Пока рано. Держись.

— Окружающий свет прожигает рану, нанесённую светоморфом. Человек испытывает адскую боль, — Зубоплатова аж трясло от наслаждения. В садистском угаре он не замечал моего брезгливого отношения. — Спасёт беднягу плотная чёрная повязка, чтобы ограничить доступ света. Однако тогда… Смотрите, смотрите. Наши умненькие сисечки всё знают.

Полина кинулась к пострадавшему. Она натыкалась на курсантов, падала, однако уверено бежала к раненному, продолжавшему громко кричать. Аракчеева запрыгнула на него, сняла футболку с глаз и прислонила их к ране. Ближайший светоморф тут же отреагировал и ударил хоботоклювом. Однако он не долетел до глаз девушки и был, как магнитом, схвачен открытой раной. Секундное удержание, после чего светоморфа отлепило обратно. Хоботоклюв запузырился, как будто поражённый кислотой. Аиста пошатало немного, и он рухнул не землю.

— Убила. Говорю же, умная бабенция, — прокомментировал Зубоплатов. — Сейчас светоморф полностью сгорит. Яд от его шипов после контакта с кровью человека может превратиться в смертельную для светоморфа кислоту. Однако для этого нужно касание с рецепторами, расположенными на хоботоклюве. Аракчеева знает об этой особенности. Думаю, она единственный курсант в интернате, кто знает об этом. Умная упругая попочка, ничего не скажешь, — мерзко улыбался Зубоплатов. — Смотрите, и второго завалила.

Действительно, в аналогичную ловушку попался и второй светоморф.

— Ай, пофиг. Пусть несут свою рельсу. Сейчас, Модест Альбертович, мы с вами разберёмся со второй группой. Ой, смотрите-ка. Они почти донесли.

Зубоплатов показал на группу, несущую шпалу. Они действительно были в двух поворотах от конечного пункта.

— Ну ничего. Эти-то про особенности строения светоморфов не знают. Ща нашлём… сразу троих! Ха-ха-ха! Десять трупиков абитуриентов? Похоже на то. А нечего было нарушать дисциплину!

Женя-беляк отдал приказ и перед второй группой материализовались трое светоморфов.

— А за какие проступки даётся трудовая повинность? — холодно спросил я.

— Чего? — Зубоплатов на секунду растерялся. Как я мог спрашивать о чём-то, когда внизу такая увлекательная вакханалия. — За опоздание. Систематический неряшливый вид. Неуважение к преподавателям.

— Неуважение говоришь?

Я воспользовался тем, что Зуболпатов не был готов. В садистском угаре он не ожидал нападения. Я быстрым движением схватил его очки, сломал их пополам и спокойно произнёс.

— Гадёныш ты, Евгений Алексеевич. Всё, бывай. Пошёл отбывать трудовую повинность.

Я открыл дверь наблюдательного пункта и активировал прыжок. Нужно было спасать ребят из второй группы.

Глава 4

Перед тем, как выпрыгнуть из наблюдательного пункта, я не только разломал очки Зубоплатова, но и разбил линзы. Этого хватило, чтобы порезать себе палец. Приземлившись перед светоморфами, у меня уже был план. Глаза ни завязывать, ни закрывать не стал. Активировал замедление времени, чтобы осуществить задуманное. Надо сказать, что недооценил противников. Три хоботоклюва одновременно полетели мне в голову. Увернулся в последний момент. Скорость, конечно, запредельная. Моего замедления хватило впритык.

Левой рукой, где был порезан палец, я брызнул кровью на конечность светоморфа в район шипов. Правой рукой поймал очередной удар хоботоклюва и приложил его к шипам его магического брата. Расчет был прост. Кровь на шипах запустит реакцию, рецепторы на хоботоклюве превратят её в кислоту. И обойдёмся без человеческих ран. Согласен, это была лишь гипотеза. Скорости химической реакции могло не хватить. Но я решил попробовать и мне удалось. Поймав ещё два клюва, я направил их в те же окровавленные шипы. Светоморфы постепенно, но неизбежно пожирались кислотой.

— Быстро несём! — крикнул я и подбежал к шпале. — Пока нам гадости не наколдовали.

Без лишних вопросов обо мне и светоморфах, все схватились за груз. Я запомнил маршрут. До места выгрузки оставалось два поворота.

— Тупик. Разворачиваемся, — крикнул один из парней.

Не понял. Курсанты, кряхтя под тяжестью шпалы, стали перераспределять силы, чтобы развернуться. Они привыкли попадать в тупики, но я-то знал, что здесь его не должно было быть.

— Стоп! Положите груз, — приказал я. — Что-то не так.

Все замерли. Курсантам не хотелось терять время, бросая груз. Поэтому все машинально посмотрели на таймер. Он исчез!

— Внимание! У нас новый провинившийся, — раздался голос Зубоплатова. — Абитуриенты, запомните имя того, кто сорвал ваше почти законченное прохождение лабиринта. Модест Ермолов. Наказан трудовой повинностью за дерзость по отношению к преподавателю.

Голос Жени-беляка был приторно сладкий. Понятно. Собирается мстить и уже выбрал способ.

— Абитуриенты, возвращайтесь к центру, иначе браслеты ударят током. У вас тридцать секунд.

Если у кого и были претензии ко мне, то никто виду не подал. Все кинулись к центру.

— Стойте! У нас раненный, мы не успеем, — раздался голос Полины с другого конца лабиринта.

Я активировал прыжок. Приземлившись на край стены, считал информацию. Во-первых, лабиринт стараниями Зубоплатова действительно изменился. Во-вторых, я видел, как замешкалась группа Аракчеевой. К центру двое понесли на руках временно ослепшую курсантку. Остальные замерли в полупозиции. Курсант, раненный шипами светоморфа, лежал на земле. Только сейчас я заметил, что у него вывихнута нога. Видимо, во время сильной боли, удерживаемый Полиной, он неудачно дёрнулся. Парень был крупный, такого за полминуты до центра не донесёшь. Поэтому Аракчеева попросила поблажки.

— Двадцать пять секунд, — раздался спокойный голос Зубоплатова.

— Быстро бегите к центру! У меня прыжки.

Я подлетел к раненному и взял его на руки. Спасибо тёмным нейронам. Несмотря на худой вид, сил у меня было побольше, чем в любом супертяже Земли. Перепрыгнув с раненным стену, я избавил курсантов от сомнения. Тревожится о товарище больше не было смысла, все побежали.

Мы успели. За две секунды до окончания в спасительный центр вбежали последние курсанты, те, кто нёс ослепшую девушку.

— Справились, значит, — чуть раздражённо произнёс голос Зубоплатова. Его всё ещё не было видно, наблюдательный пункт по-прежнему был скрыт. — Ну что же… Раз господин Ермолов прыжками может подсмотреть правильный маршрут, то задание придётся изменить. Я бы с радостью помог вам, — голос опять стал елейным, значит, гадёныш нашёл новый способ нас помучить. — Я вообще ваш большой друг. Но таковы правила. Дисциплина прежде всего.

Земля под нами пришла в движение. Лабиринт стал исчезать, центральную платформу, на которой мы находились, сносило к стене. Через пару минут вместо лабиринта котлован выстроился в полосу препятствий. Никаких загадок в выборе направления. Прямая ровная дорога. Но никто не обрадовался. Точно так выглядела трасса смерти, на которой дней десять назад мне посчастливилось выжить.

— Чтобы доказать, что я на вашей стороне, — продолжил Зубоплатов, — я уберу таймер. Доберитесь до конца трассы и трудовая повинность будет считаться выполненной. В этот раз вам даже не придётся нести груз. Говорю же, я на вашей стороне.

В сотни метрах от нас выросла стена, оградив первый участок трассы. Знакомая ситуация. Сейчас сзади запустят огонь или ещё какой-нибудь стимул, чтобы мы не стояли на месте. Согласен, таймера нет. Однако положение наше хуже. Я бы предпочёл носить шпалы, чем проходить тропу смерти.

— Евгений Алексеевич! — крикнул я. — Курсанты… Прошу прощения, абитуриенты с честью принимают трудовую повинность, справедливо возложенную на нас. Чтобы учиться в лучшей школе мира, нужно соответствовать высоким стандартам. Но я прошу, заберите раненных. Раунд со светоморфами они честно выдержали. Теперь условия поменялись. Мы получили новое испытание. Но нельзя привлекать к трудовой повинности раненных. Иначе это не повинность, это убийство.

Женя-беляк задумался. Я понимал, что сохранить полный состав к концу трассы вряд ли получится. Но всё равно нужно освободить нас от бремени раненных. Я польстил белобрысому засранцу и ударил его же оружием. Модест Ермолов не перечит испытанию, однако по правилам…

Зубоплатов не удостоил нас ответом. Вместо этого ближайшая дверь открылась и в её проёме две знакомые фигуры в белых костюмах, те самые охранники, похожие на отдыхающих у моря, махнули рукой. Мы отнесли раненного парня и временно ослепшую девушку. Двери закрылись и над трассой раздался голос Жени-беляка.

Прозвучало это так, как будто он забыл выключить микрофон, отдавая приказ о начале. Но я был уверен, что сделал он это нарочно.

— Начинайте трассу. Интенсивность десять из десяти.

Сектор пришёл в движение. Сначала между нами и стеной, отделяющей второй участок, образовался провал. Чернота внизу, как признак огромной глубины, и предательская длинна. Я моментально высчитал, что моего прыжка хватит, чтобы преодолеть провал. Но с курсантом на плечах не допрыгну. Значит, этот способ прохождения отметаем.

Над провалом появилась киберпанковая конструкция. Огромные парящие в воздухе весы. На левом конце вертикально подвешена длинная труба, диаметром около метра. Справа подвесной мост. Он почти касался обоих сторон провала. По нему мы могли бы дойти до стены. Однако мост перевешивал и находился глубоко внизу. Труба же была задрана вверх. Ага, понятно. Нужно каким-то образом заставить трубу перевесить мост. Тогда он поднимется и можно пользоваться.

Сзади нас раздался шум машины. Мы моментально приняли боевые стойки, кое-кто взвёл магические умения в боевой режим. Но атаки не последовало. В воздухе материализовался… кузов грузовика. Он со скрежетом наклонился и на землю посыпались кирпичи. Обычные красные кирпичи, часть из которых из-за небрежного отношения ломалась на куски. Зубоплатову в иронии не откажешь. Вот вам стройка на трудовую повинность.

— И чего? Нужно сбить трубу? — спросил один из курсантов, когда кузов исчез.

— Если ты собьёшь трубу, то мост упадёт. Чего мелешь?

— Тихо! — крикнул я, чтобы пресечь ссору.

— Может, труба с донышком?

Полина первая догадалась, что нужно делать. Она взяла осколок кирпича и кинула в трубу, пытаясь попасть внутрь. Получилось! Раздался стук и кирпич не упал вниз. Тут же подключились другие. Курсанты брали кирпичи и бросали в трубу. Нужно утяжелить её, тогда труба опустится, а мост поднимется. Однако целыми кирпичами попасть тяжелей. Много полетело в пропасть.

— Стойте! — сказал я. — У нас кирпичи не бесконечные. Экономьте. Ломайте их, чтобы было проще попадать.

Постепенно мы приспособились. Труба стала заполняться битым кирпичом, спасительный мост поднимался.

— Что за…

Первая подлянка. Впрочем, этого стоило ожидать. Труба стала ритмично раскачиваться из стороны в сторону. Мы долго наблюдали, чтобы привыкнуть к амплитуде и частоте, после чего продолжили броски. Плохо. Все мимо.

— Кто попал?! — наконец-то получилось.

— Я.

Конопатый паренёк из младших курсов. Он стоял дальше всех, но первым из нас забросил кирпич в качающуюся цель.

— Ну-ка, иди поближе. Давай ещё раз.

Кинул и опять попал.

— Курсанты, подносим снаряды нашему снайперу, — радостно приказал я. — Пусть заполняет кошёлочку.

Пацан уверенно бросал кирпичи, и все точно летели в цель. Сомнений уже не было, что мост скоро поднимется. Однако через минуту мы напряглись. Труба стала раскачиваться быстрее, а главное, по разной траектории. Наш конопатый снайпер замер. Он долго анализировал движение, а потом сделал бросок. Мимо! Но тут же следом ещё один. Есть! Кирпич внутри. Теперь паренёк попадал не всегда. Броски были реже, целился он дольше. Однако главную цель достигал. Мост постепенно поднимался. Я посмотрел на кучу оставшихся кирпичей. Отлично. Должно хватить с запасом.

— Смотрите!

Вторая подлянка. На верёвке, держащей трубу, появился длинный шнур. Он вспыхнул с одного конца и начал медленно тлеть.

— Бикфордов шнур. Теперь мы ограниченны во времени. Лично я не сомневаюсь, что как дойдёт до конца, то взорвёт верёвку. Труба рухнет вниз и моста нам больше не видать.

А вот теперь серьёзно. Понимая, что времени мало, наш конопатый снайпер стал кидать чаще. Промахов стало больше. Труба по-прежнему раскачивалась, как полоумная, но всё-таки заполнялась. Мост медленно, но поднимался. Однако кирпичей, по моим прикидкам, теперь хватало в обрез.

— Сзади!

А вот и основная подляночка. Шестеро. Они появились между нами и кирпичами. Я сразу отметил два момента. Во-первых, иронию Зубоплатова. Мужики были в строительных робах, с протокольными мордами прорабов. Опять отсылка к трудовой повинности. Каждый мужик держал в руках разный инструмент. То ли по едва уловимому мерцанию, то ли по лёгкому гудению, а скорее всего по прокачавшейся сенсорике я понял, что в руках у прорабов опасное магическое оружие.

Второй момент состоял в том, что строители не кинулись в атаку. Мужики встали спиной к кирпичам и всем своим видом показали, что воровать на стройке не позволят. Тем временем, бикфордов шнур сгорел наполовину.

Один из наших не выдержал. Он бросил заклинание в ближайшего противника. Я даже не успел понять, что за умение это было, так как магическая волна не долетела. Рядом стоящий прораб быстрым движением вытянул шпатель и защитил коллегу. Магический артефакт, как пылесос, втянул в себя заклинание курсанта. Стоявший в центре седой мужчина с набором отвёрток на поясе, строго посмотрел на осмелевшего напасть. Он быстро вынул одну из них и запустил пареньку в голову. Отвертка вошла в глаз по самую рукоять и поразила мозг. Парень умер до того, как рухнул на землю.

Трудовая повинность закончилась. Наступила битва за жизнь.

— Внимание, интернат!

Я взял командование в свои руки. Прорабы первыми не нападали, значит, есть время, чтобы грамотно распределить силы.

— Надеюсь, не нужно объяснять, на сколько всё серьёзно? Или мы проходим трассу, или погибнем. Это, надеюсь, понятно? — я показал на тело нашего товарища. — Вижу, что согласны. Тогда слушай мою команду. Ловкачи и блинкёры в драку не вступают. Ваша задача воровать кирпичи и подносить снаряды снайперу. Ждите момента, когда строители будут отвлекаться на удары и воруйте.

Я посмотрел на Аракчееву.

— Полина, твоя задача взять шесть самых сильных бойцов и охранять снайпера. Он наш единственный шанс пройти сектор. Погибнет снайпер, погибнем мы.

— Есть!

Девушка моментально подала знаки. Через несколько секунд вокруг конопатого паренька стояли шесть бойцов во главе с Полиной. Шустро. Толковая девушка. И красивая. Если выживем, приглашу её на свидание.

— А теперь те, кто остался. Ваша задача прикрывать мою спину. Я провоцирую, лезу в самое пекло. А вы наносите удары исподтишка и спасаете мою задницу. Геройствовать не нужно, но и лицом не щёлкайте. Понятно?

— Так точно!

Я, наконец, понял смысл в невидимости наблюдательного пункта. Сейчас бы с удовольствием покромсал Женю-беляка, но до него нет возможности дотянуться. Ничего, повоюем со строителями.

План на бой составил быстро. Принцип простой. Выясняем силу оружия, после чего нейтрализуем его. Или используем. Так я решил поступить со шпателем. При моей скорости оказаться за спиной прораба оказалось делом несложным. Крепко схватив кисть противника и прикрываясь мужиком, как щитом, я ловил магические умения. Коллеги париться о здоровье своего товарища не стали и трое из них сразу кинули в меня заклинения.

Разводной ключ почему-то вызвал огонь. Шпатель нейтрализовал пламя, однако я почувствовал сильный жар. Значит, артефакт защищает только хозяина. До меня огонь не дошёл только потому, что упёрся в магическое существо. Учтём. Малярная кисть выстрелила подозрительными каплями. Шпатель принял магический урон, я же уловил резкий запах. Кислота! Ого. Это серьёзно.

А вот третье оружие достигло цели. Один из прорабов наставил на нас строительный уровень. С небольшой задержкой я почувствовал, как мы оба потеряли равновесие. Моего противника со шпателем повело в бок, меня, почему-то слегка подкинуло вверх. Непонятная хрень. Ладно, потом разберёмся. Пора убивать.

Тем временем ловкачи без дела не сидели. Ещё до того, как меня подбросило от уровня, парень с девушкой схватили несколько кирпичей и убежали к снайперу. Ещё у одного юноши не получилось. Седой мужик успел выбросить отвёртку. Реакция помогла, парень увернулся. Вместо того, чтобы попасть в горло, отвёртка пробила курсанту ладонь. Следующий бросок сделать не получилось, так как я оказался рядом. Рукоятку выбрал под цвет комбинезона хозяина. Через мгновение из уха седой головы торчала синяя отвёртка, вынутая мной ранее из-за пояса хозяйственного деда. Минус один упырь. Осталось пятеро.

Дальше помог хилер. Точнее хилерша. Я обратил внимание, что девушка сильно нервничала. Это был не страх, а боязнь впустую провести бой. Видимо, откат у заклинания большой, поэтому девушка тщательно выбирала цель. Увидев, как меня прессуют, решила, что время пришло. Ещё до того, как голова с отвёрткой мертвым падением приземлилась на землю, я посмотрел на свою кожу и обомлел. Я зелёный! Фиона, перемать! Что происходит?

— Полная защита. Двадцать секунд! — пояснила девушка.

А. Это круто, да. Сначала кинулся к тому, что с кислотой. Гадёныш уже успел ранить одного из наших. Кистью брызнул в бойца и капли прожгли кожу в нескольких местах. Маляру я свернул шею, а разводному ключу пробил голову его же оружием. Мужик выпустил самую сильную огненную струю, но я не почувствовал никакого жара. Зелёная кожа спасла.

Седой с отвёртками, маляр и сантехник были мертвы. Шпателя очень умно отвлекли те, кто должен меня прикрывать. Курсанты сообразили, что прораб хилер. Он ловит заклинания, но не применяет их. Поэтому периодически кидали в него умения, чтобы занять прораба работой. Хорошо. Этот подождёт. Осталось двое. Непонятный мне инженер с уровнем и простой, как лопата, прораб с… лопатой.

Этот уже дрался с защитниками снайпера. Он сразу попёр на них, как только бой начался. Высокий, толстый. Этакий деревенский бычок, которому на стройке сложнее лопаты ничего не доверяют. Вот он и махал ей во всю мощь, да весьма толково. Двоих наших ранило, но оборону они пока держали. Конопатый снайпер периодически нервно посматривал за спину. Промахи участились, но кирпичи попадали в трубу. Мост уже поднялся до такого уровня, что можно было спрыгнуть. Однако на другом конце до стены не дотянешься. Нужно ещё поднять. Тем временем шнур выгорел на три четверти.

По моим расчётам защитной кожи мне должно было хватить, чтобы прикончить прораба со строительным уровнем. Однако приблизиться к нему я не успел. Он направил планку и меня опять повело. Что ж такое?! Но это была не самая плохая новость. Строитель ткнул уровнем в кучу кирпичей, которых, надо сказать, осталось немного, и они… разлетелись во все стороны. Часть улетела в пролом. Часть стала кататься на земле по кругу. Но больше всего удивили те, что оказались в воздухе. Они двигались по непредсказуемым траекториям.

Кажется понял. Это гравитационная пушка. Строительный уровень искривляет пространство-время и предметы начинают двигаться по-новому.

— У меня закончились камни! — крикнул снайпер.

Я посмотрел на ловкачей. Те пытались поймать кирпичи, двигающиеся по непредсказуемой траектории. Получалось плохо. Наконец, прораб ещё раз взмахнул планкой и все камни улетели в провал.

Всё. Больше нечего кидать в трубу. Бикфордов шнур догорел почти полностью.

— Минуты три, — прочитал мои мысли снайпер и сообщил, что через три минуты труба рухнет вниз, а за ним и спасительный мост.

Глава 5

Три минуты? Я был уверен, что снайпер ошибся. Думаю, у нас в запасе минут семь. Однако всё равно нужно поторапливаться. Я решил завалить сначала шпателя, так как звуковой нокаут на противника с планкой тратить не хотелось. А как его по-другому убить не придумал. Сволочуга изменял пространство и все попытки сблизиться уводили меня прочь. Я делал выпад, но ноги весело шагали в другую сторону. Вспомнил, как в детстве Модест отправлял людей, спросивших дорогу, по ошибочному маршруту. Вот таким неожиданным способом карма настигла обратно.

Но шпателя пришлось отложить. Организм в экстренной ситуации улучшился. Я почувствовал, что управление звуком вышло на новый уровень. Кроме инфра-нокаута, появилась звукоимитация. Я мог активировать звуки в разных точках вокруг себя. Применение нашёл быстро. Не открывая рта, я выкрикнул боевой клич, и прораб со строительным уровнем резко обернулся. Он активировал планку, однако за спиной никого не оказалось. Там находился только мой голос, благодаря новому умению появившейся за спиной противника. Круто! Можно отвлекать врагов.

Второй раз применять не потребовалось, потому что ждать не стал. Как только прораб повернулся ко мне спиной, я уже летел в него прыжком. Применяя особую технику, пользуясь силой тёмных нейронов и знаниями… Да ладно, чего врать. Просто обрадованный новым умением и злой на доставшего меня строителя, заставившего побегать по пространству, я ударом ноги сломал врагу позвоночник. Потом контрольный удар и прораб умер.

Теперь шпатель. Ан, нет! Уже всё. Пацаны изучили противника. Поняв, что магию он гасит ловко, парни по рабоче-крестьянски накинулись с кулаками. Техника боя у каждого была на приличном уровне, поэтому в конце двое чуть обиженно посмотрели на третьего.

— Мог бы и нам оставить.

— Да ладно вам. Главное мёртв, — усмехнулся тот, кто первым завалил прораба.

Остался бычок с лопатой. Чёртов рыцарь ранил очередного нашего бойца. Он без устали размахивал лопатой, Полина с командой пока справлялись. Аракчеева умно дразнила противника, уводя его от снайпера. Правда, теперь закидывать в трубу было нечего.

Пора кончать. Справился легко. Если магию я пока знал на начальном уровне, хотя уже имел кое-какие успехи. То завалить врага с холодным оружием было моим привычным делом в прошлой жизни спецагента. Пара обыденных приёмов, и вот лопата уже в моих руках. А теперь хоба, и она уже в сердце бычка. Легко вошла. Хорошо наточен инструмент, хорошо.

Стоп! Наточен… Думаю, в следующие секунды курсанты подумали, что я спятил. Ермолов замахал лопатой пуще прораба и стал… разрубать строителя на куски.

— Кидай! — я швырнул отрубленную кисть снайперу.

Конопатый паренёк переспрашивать не стал и тут же забросил конечность прораба в трубу. Вместо кирпичей будем бросать тела строителей. Разрубать плоть есть чем, главное успеть. Я молотил лопатой, как угорелый. Бикфордов шнур уже был в опасной близости от верёвки, а нам ещё бежать по мосту.

— Прыгайте на мост! — сообразила Полина. — Иначе будет пробка и мы не успеем.

Умничка! Аракчеева всё верно поняла. Нельзя ждать до последнего, а потом ютиться на узком мосту. Однако никто из курсантов не решился прыгать, понимая, что это путь в один конец. Если мост не поднимется, то обратно не запрыгнешь. Хоть на том краю, хоть на этом.

— Мы или верим снайперу, или погибнем.

Девушка спрыгнула вниз и побежала к противоположному краю, показав пример. На середине моста она обернулась.

— Можно забраться на плечи друг к другу и вылезти наверх!

А вот это подействовало. Курсанты прыгнули следом и побежали к стене.

Я отмолачивал куски от трупов. Конопатый парень, поймав кураж, быстро закидывал их в трубу. Мост поднимался.

— Всё, хватит. Скоро рухнет! Бежим!

Мы со снайпером последние спрыгнули на мост. На другом конце живая лестница во всю работала. Один парень встал на плечи другому. По ним курсанты забирались наверх и выползали на спасительную сторону. Полина, как обычно первая сообразила, что нужно делать в конце. К последнему оставшемуся были скинуты накрепко сплетённые ремни. Парня затащили к остальным.

Казалось, что курсанты забыли о нас со снайпером, но Аракчеева и тут всё рассчитала. Когда до противоположной стены провала оставалось метра три, раздался взрыв. Всё, сейчас мост рухнет. Но я уже не волновался. Три метра это не тридцать. Я схватил на руки снайпера и активировал прыжок. Мы успели.

Оставшиеся в живых абитуриенты стояли спиной к стене и лицом к провалу. Мы смотрели на наших погибших товарищей, оставшихся на той стороне, и падающий мост. Металлические тросы, державшие конструкцию киберпанковских весов, с шумом рвались.

— Мы сделали это! Да! — радостно заорал наш спаситель, конопатый паренёк, что так ловко наполнил трубу грузом.

Один из тросов зацепился зажимом о траловый блок весов. Металл загудел, как струна, после чего раздался громкий хлопок. Тяжелый зажим с двумя массивными гайками отлетел от разрушающейся конструкции и попал точно в голову конопатого паренька. Он пробил снайперу лоб и застрял между ушей. Молодой человек моментально умер.

Ранее утром.

Где-то на территории интерната

— Имперская проверка может серьёзно пошатнуть представительство нашего клана в интернате. Ты понимаешь всю важность этого места?

— Да, мадам Шклярская.

— Мы не должны потерять контроль, полученный за последний год.

— Мне нужно вербовать новых членов?

— Нет. Нужно нейтрализовать активность Ермолова. Магия разума не действует на него, а прямое убийство с моей стороны исключено.

— Что нужно сделать?

— По моим расчётам Модест сам начнёт создавать боевую группу. Стань её частью и веди диверсионную деятельность. Как настанет время, получишь приказ и убьёшь Ермолова.

— Да, мадам Шклярская.

Вечер.

Интернатская библиотека, временно превращённая в площадку для несения трудовой повинности

Я подсчитал оставшихся. Вместе со мной шестнадцать человек. Одиннадцать парней и пять девушек. У одного пробита ладонь, ещё двое пострадали от лопаты прораба. Кроме того, я был уверен, что ещё кто-нибудь скрывал ранения. Но это ладно. Главное, магия.

— У кого полный откат на ближайшие полчаса?

Дольше мы не продержимся. Или пройдём трассу, или всех поубивают. Зубоплатов может сжалиться. Кем бы он ни был, каким бы садистом не был, но задачу по набору курсантов никто не отменял. Переаттестация, устроенная Раппопортом, не подразумевала бездумное увольнение всех подряд. Однако Зубоплатов не сможет полностью отменить уже запущенную тропу. Только снизить уровень противников. Правда, зная характер Жени-беляка, я не сомневался, что сделает он это лишь в крайнем случае.

— Я пустая, — ответила девушка, защитившая меня зелёной кожей.

Опять смутилась. Я точно помнил, как она живо общалась с курсантами, подсказывая в нужный момент и проявляя инициативу. А тут снова опущенные глаза и суетит руками, как первоклашка у доски. Етить, Модест! Ну и дурак же ты. Ты ей нравишься!

— Спасибо…

— Уля, — подсказала девушка и покраснела.

— Ульяна! — неожиданно строго поправила Полина Аракчеева.

— Ульяна, да.

Что это было? Опять женские обидки, как у Юли с Бертой? Ладно, потом разберусь.

— Спасибо, Ульяна, — улыбнулся я девушке. — Кто ещё пустой?

Выяснили, что три человека полностью потратили умения. Приемлемо, я думал будет больше.

— Внимание, интернат! — начал я, но решил сменить тактику и заговорил без командной назидательности. — Ребят… Мы попали в тяжелую ситуацию. Чутьё подсказывает, что до конца трассы будут ещё смерти.

Я взял паузу и присмотрелся. Гробовая тишина и решительные взгляды. Курсанты поняли и согласились. Ни капли страха и готовность принять свою судьбу.

— Один сектор мы прошли. Осталось ещё два. Так давайте пройдём их так, чтобы… этого сраного альбиноса накрыл недельный понос! Покажем трусу, который прячется от нас в зеркальном пузыре, что мы, в отличие от него, не боимся смерти!

— Да!

— К чёрту Зубоплатова!

— К чёрту!

— Долой маменького сынка!

— Долой!

— Здесь только настоящие мужчины и настоящие женщины!

— Да!

— Здесь только воины!

— Воины!

— Кто мы?!

— Воины!

— Кто мы?!

— ВОИНЫ!

Как тебе такое, Женя-беляк? Шестнадцать молодых парней и девчонок перед лицом смерти сплотились. Вместо страха и беспомощности, которые ты, липовый декан Зубоплатов, ожидал увидеть в абитуриентах, здесь, на небольшой площадке перед стеной на второй сектор смертельного испытания, зародилось братство. Я понял, что есть хорошие новости для Талгата. Первые бойцы для нашей группы готовы. Жаль, что к концу трассы выживут не все.

Мести Зубоплатова я не боялся. А что он может сделать? Сложность испытания и так максимальная. Интернат потом узнает, что мы прошли трудовую повинность на самом сложном уровне. Мстить героям? Не решится. А если не пройдём, то чего нам, мёртвым, боятся Зубоплатова? Так что рассчитал я верно. И курсанты на инстинктах поддержали меня.

— Пустыня?

— Значит, зыбучие пески будут.

— Душновато.

— И мне припекает.

Мы осматривали новый сектор. Холмистая покрытая песком земля и яркий свет, имитирующий жаркое солнце пустыни. В самом конце длинного участка стена, отделяющая последний сектор. В нескольких метрах перед стеной бетонный фундамент. Над ним, на высоте четырёх этажей канатная переправа. На ней верёвки и карабины. Переправа вела за стену на следующий участок трассы.

— Кажется, понял, — сказал парень с круглым лицом.

Он был похож на тихого добряка. Из тех, кто не любит ни ссор, ни внимание. Во время боя я слышал, как Полина назвала его по имени. Назар. Парень хотел рассказать нам очевидное. Сомневаюсь, что кто-нибудь не додумался. Но мне хотелось подбодрить товарища. Он догадался, потом предположил, что другие не поняли, и, собрав волю в кулак, подал голос. На вид он был старше нас. Около двадцати, на третьем или четвёртом курсе. Типичный тихоня, добрый и незаметный. Впрочем, дрался он хорошо. Это я хорошо запомнил.

— Говори, Назар.

— Нам нужно построить что-то типа башни и разместить её вот там, — Назар показал на фундамент. — По ней мы заберемся до канатной переправы и преодолеем стену. То, из чего можно построить башню, спрятано где-то в песках. Что-то на подобие строительных блоков. А так как сложность нам поставили максимальную, то блоки будут охранять смертоносные твари. Змеи, скорпионы и прочая пустынная живность.

— Ты прав, — согласился я. — Ясней и не скажешь.

Все кивнули. Задача на второй сектор понятна.

— Держим дистанцию в два метра, — приказал я. — Не жмёмся друг к другу, но и не разбегаемся. Я иду первый, остальные за мной. Готовы? Всё, пошли.

— Стойте!

Ульяна подбежала ко мне. Она схватила меня за руку и тут же смутилась. Поняв, что её смущение заметили, девушка затараторила.

— Модест, у тебя несколько умений сразу и высокие магическо-боевые навыки. А я пустая. Давай, лучше я пойду первой. Как приманка. А ты меня подстрахуешь.

— Нет, нет, нет, — запротестовала Полина. — Почему сразу ты? Давайте, я первой пойду. Я смогу отразить атаку, у меня нет откатов.

Что-то между ними всё-таки есть. Но что?

— Отставить! — приказал я. — Ульяна права. Как бы жестоко это не звучало, но для выживания группы будет лучше, если вперёд в качестве приманки пойдёт человек с откатами на умения. Действуй, Уля. Я тебя прикрою.

Девушка аж засияла от счастья. Ульяна не была красоткой. Тело стройное, красивое, но личико среднее. Хотя, улыбнувшись, девушка преобразилась. Ей очень шла улыбка. Очевидно, что ради меня она готова рисковать жизнью. Как такое не ценить? Я решил особенно присматривать за девушкой.

Ульяна огляделась и вытерла пот со лба. И правда, начинало припекать. Я бы с удовольствием избавился от формы, но у ней были защитные свойства. Например, форма сдержала основную разъедающую мощь кислоты, попавшую в курсанта от маляра. Поэтому приходилось потеть и терпеть. Я посмотрел на группу. Им тоже было жарко, но никто не снимал защитную форму.

— Колени согни! Быстрей сможешь прыгнуть в случае опасности.

Опять комментарий Полины, однако в этот раз я уловил не конфронтацию, а заботу. Хм, интересно.

Первые десять шагов мы шли очень медленно. Дважды я сам прерывал продвижение, стараясь привыкнуть к запахам и звукам пустыни. Особенно к запахам. Мой обонятельный бонус на опасность, по идее, должен был предупредить нас. Но всему есть предел. С того момента, как я переродился в теле Модеста, организм и так усиленными темпами прокачивал магию. Видимо, как и у других людей этого измерения, наступила разбалансировка. Когда вкладываешь в развитие одного навыка, другой ухудшается. Меня тоже не миновал этот момент.

Атака произошла на небольшом бархане. Спасло построение. Если бы толпились, погибли бы всем скопом. Когда Ульяна оказалась на самой вершине, бархан беззвучно провалился. Курсанты, что были за моей спиной, успели отпрыгнуть. Мы с девушкой рухнули в ловушку. Я составил план спасения ещё до того, как челюсти полностью показались из песка. Ох, спасибо тебе, межгалактическая фармакология. Прокаченная тёмными нейронами реакция зарешала.

Мы попали в песочную яму-ловушку муравьиного льва. Точнее магического муравьиного льва огромных размеров. Если в природе насекомое копает правильный конус, по которому можно догадаться, что тут ловушка, то магический выродок оказался хитрее. Надо же, вершина бархана. Умно.

Падающий песок не годился для толчка, поэтому, активировав прыжок, я понимал, что дальше метра не улечу. Однако большего и не нужно. Главное, я успел схватить Ульяну, и мы увернулись от челюстей. Две огромные «катаны» с человеческий рост схлопнулись так быстро, что звук от щелчка я услышал, когда челюсти уже на треть спрятались обратно в нору.

Сейчас будет пауза, пока муравьиный лев, обескураженный промахом, соображает, куда бы ещё нанести удар.

— Не двигайся!

Движение, это именно то, чего ждёт насекомое. Я предупредил Улю и использовал звуковую имитацию. На противоположной стороне воронки, почти у самого верхнего края, я разместил учащённое дыхание. Задумка была в том, чтобы выманить льва из укрытия. Я использовал крик, стон, даже пение, но жук не реагировал.

Блин, я дурак! Он же глухой. Нужна вибрация. Но чем бы её вызвать? Причём так, чтобы самому не шевелиться.

Не успел я придумать, как жук стремительно вытянул голову из норы, чтобы дотянуться челюстями до нужного мне места. Это опять умничка Полина! Девушка поняла задумку и кинула песком в край воронки. Почувствовав вибрацию, муравьиный лев напал.

Теперь кроме челюстей появилась голова. Оружия с собой нет, зато у тебя, таракашка ты пустынная, я вижу узкую шею. Или как там правильно называется место крепления головы с туловищем у магических жуков. Не силён в анатомии накастованных Женей-беляком существ, но принципы понимаю. Я воспользовался моментом и ударил со всей силы. Голова муравьиного льва легко отделилась от туловища.

Хорошая новость в том, что шея жука оказалась хрупкой. Плохая — конечности насекомых какое-то время могу жить отдельно от организма. Голова жука с двумя огромными челюстями, напоминающих остро наточенные мечи, стала в дикой пляске рубить всё направо и налево. Она подпрыгивала, как ошпаренная, и смыкалась со скоростью пулеметной очереди. К бойцам наверх запрыгнуть не могла, однако ещё чуть-чуть и нас с Ульяной разрубила бы на куски.

Другого выхода не оставалось. Я пнул туловище насекомого вниз, схватил девушку, и мы прыгнули в нору муравьиного льва, оставив его голову бесчинствовать на поверхности.

Глава 6

К счастью, никаких сюрпризов в норе муравьиного льва не произошло. Прижавшись друг к другу, так как места в логове было мало… О, да. Сенсорика подсказала, что, несмотря на опасность, девушка была взволнована от близости со мной. Моё тело тоже не заснуло, но я усилием воли взял кровообращение под контроль.

Так вот. Прижавшись друг к другу, мы переждали предсмертную пляску челюстей.

— Поздравляю, курсанты, — сказал я, когда вылез. — Мы обнаружили первый строительный блок.

Раскопав с помощью товарищей песок, мы вытащили из норы останки насекомого. Как и все магические существа, сразу после смерти жук быстро разложился. Остался один панцирь. Прочная хитиновая конструкция с как нарочно приплюснутым верхом. Чтобы можно было плотно укладывать тела жуков один на другой. Панцирь был размером с малолитражную машину, однако сравнительно лёгок. Любой курсант, в том числе и девушка, не без труда, но смогли бы донести его до фундамента.

— Сомневаюсь, что Женя-беляк наколдовал нам в пустыне строительные леса, — сказал я. — Поэтому, ребят, выход один. Искать ловушки, убивать жуков и из панцирей составлять спасительную башню. Согласны?

— Надо придумать алгоритм, как уничтожать насекомых.

— Ты права, Полина. Предлагайте идеи.

После короткого совещания, определились. Панцирь используем, как трал. Утюжа песок, постепенно зачищаем сектор. Как только ловушка сработает, выманиваем жука из норы, чтобы отрубить шею. На «рубку» определили Назара. У добряка Назара Милютина оказалось совсем не доброе магическое умение. Кнут.

— Не совсем понимаю, как кнут поможет, — честно признался я, когда молодой человек предложил себя на роль палача членистоногих.

Назар продемонстрировал. Он подошёл к краю воронки, снял поясной ремень с металлической бляхой, и бросил ремень вниз. Доставая панцирь, мы раскопали песок до самой норы. Высота воронки метров десять. Назар замахнулся рукой, я в последний момент увидел мелькнувший и тут же исчезнувший кнут. Раздался характерный щелчок. Милютин хотел было спуститься вниз, но его опередила Полина.

— Стой! Я сама.

Секунда и Аракчеева уже протягивала Назару ремень. Ага, значит, у Полины блинк. Ранее не замечал.

— Попал, — улыбнулся Назар.

Я посмотрел на ремень. Бляха на нём была серьёзно погнута.

— Как носить-то теперь будешь, — решил пошутить я над Милютиным.

— Сейчас исправим.

Он бросил ремень обратно в нору. В этот раз прицеливался дольше. Взмах рукой, мелькнул знакомый кнут и щелчок. Полина снова блинкнула и протянула ремень мне.

— Ребят, смотрите! — искренне восхитился я. — Он её выпрямил!

Действительно, бляха была покоцана от двух ударов, но все курсанты убедились, что Назар вторым попаданием выгнул её обратно. Впечатляет.

— Хорошо, что попал, — сказала Полина. — На третий блинк у меня откат в несколько минут. Пришлось бы самому спускаться.

А вот это интересно! Наша умница Аракчеева, девушка, которая лихо управляла бойцами, строго призывая к дисциплине, самостоятельно потратила два блинка, чтобы Назар по жаре не полез в нору. Ну-ка, ну-ка. Да, так и есть. Сенсорика подсказала, что Полина была влюблена в Назара. Интересно, он знает об этом?

— На роль палача для жуков предлагаю назначить Назара Милютина. Кто за? — все поддержали моё предложение. — Единогласно! Уф, ну и жара. Припекает, да, ребят? Что уж поделать. Терпим. Уверен, на третьем секторе будет прохладней.

Я хотел было отдать приказ на поиск нор, как раздался женский голос.

— Ребят, а вам сильно жарко?

Блин, точно! Как я не додумался! Судя по аналогичным возгласам, другие курсанты тоже прошляпили.

— Чёрт, Настя! Чего молчала-то?!

— Если бы Модест не сказал, я бы не подумала. Я же не чувствую жару.

Второкурсница Настя обладала магией стихии. Она, как и мадам Шклярская, выстреливала льдинами. В отличие от интенданта Шклярской, Настино умение только зарождалось. Сила, скорость и откат были на начальном уровне. Однако за пару минут она накостовала несколько льдин, которые быстро разошлись по курсантам.

— Пить-то можно?

— Из Настиных рук приму даже яд!

— Эй, эй! Куда сразу в рот тянешь?! Давай разломаем, тут на троих хватит.

— Ого! Уже соображают на троих!

— Насть, а есть чего покрепче?

— За шуточки на последнем уроке зельеварения, тебе полагается лёд со слабительным.

Курсанты веселились. После тяжёлого первого сектора и накрывшей нас жары, спасительный лёд, как островок счастья в сложном испытании. Настоящий оазис. Нам всем стало лучше.

— Интернат, внимание! Привал закончен. Пошли охотиться на львов.

Инсектицидное сафари шло по плану. Сначала один панцирь, потом второй, третий. Ловушки срабатывали, мы выманивали жуков на край, где их метким движением кнута обезглавливал Назар. Мы уверенно приближались к стене, когда произошло то, что каждый из нас подсознательно ждал.

— Как-то легко продвигались. Стоило ожидать новых противников.

— Странно, что Женя-беляк прождал половину дистанции.

На прошлом секторе была схожая ситуация. Сначала труба, потом раскачивающаяся труба, потом прорабы, шнур и так далее. Пустыня после муравьиных львов выдала противника посерьёзней. Четыре мужские фигуры в свободных голубых одеждах. Голова замотана в синий платок, на ногах сандалии.

— Туареги, — узнал я многочисленный народ Сахары.

Противники, как и прорабы, появились позади нас. На этот раз охранять нечего, но задумка ясна.

— Внимание, интернат! — крикнул я. — Нас будут гнать вперёд, на неисследованный песок. Значит, во время драки мы можем увлечься и угодить в ловушку жуков. По возможности оставайтесь на месте. Те, кто пустой, берите панцири и прокладывайте дорогу, чтобы оставить нам больше места для манёвра. Остальные к бою!

Интересно, какая у них магия? Не думаю, что они пойдут на нас с голыми руками. Только я так подумал, как противники из-под полов свободных одежд достали мечи. Такуба! Традиционный меч туарегов. Прямой клинок с двухсторонней заточкой. Я моментально составил несколько планов на бой с учётом того, что нужно защищать курсантов с откатами. Но вместо того, чтобы броситься в атаку, туареги… пустились в пляс. Чего? Что за пустынная капоэйра?

Мужчины построились в круг и начали скакать по окружности, как сайгаки. Они голосили что-то на своём туарегском и размахивали мечами.

— А чего мы ждём? — возмутилась Аракчеева. — Давайте их мочить, пока они не призвали то, что хотят.

Ладно, признаюсь. Моя вина. Мир магии опасен, но интересен и нов. Поэтому вместо того, чтобы уничтожать противников, я засмотрелся. Полина уже в который раз предложила правильный ход. Жаль, что мы чуть-чуть не успели.

Туареги громко ухнули и ударили мечами в центр круга. Из него тут же поднялся смерч. Небольшой, высотой метра три. Но я не сомневался, что шустрый. Так и произошло. Туареги отскочили в стороны, и смерч с огромной скоростью полетел на нас. Один курсант отскочить не успел и его подбросило вверх. Дважды перевернувшись в воздухе, он упал на землю в десяти метрах от нас. К счастью, его отнесло на пройденный участок трассы. В ловушки к насекомым не попал. Парень быстро поднялся, живой и невредимый.

— Не дайте им кастовать смерчи!

В принципе, я мог и не кричать. Все, всё поняли. Первый смерч, проскочив сквозь нас на огромной скорости, долетел до стены, развернулся и теперь возвращался обратно. Хорошо, что чёртова воронка двигалась по прямой. Легко рассчитать направление. Однако нельзя давать туарегом призвать другие смерчи. Пляску разрезающим пустыню воронкам мы проиграем.

Перед тем, как станцевать второй танец, один из туарегов взмахнул мечом и перед нами вспыхнула огненная стена. Это остановило нашу атаку. Пустынники же тем временем построились в круг для второго танца.

— Те, кто выдержит ближний бой, бегите в обход ко мне на помощь, — приказал я. — Остальным во главе с Назаром искать норы муравьиных львов. Времени теперь в обрез, нам нужны блоки для строительства!

Отдав приказы, я активировал прыжок и перепрыгнул стену огня. К сожалению, не успел. Приземлившись, пришлось тут же применять ещё один прыжок, чтобы увернуться от второго смерча. Прошумев мимо меня, он влетел в огненную стену и увлёк за собой часть пламени. Воздушная воронка теперь не только цепляла вихрем, но и обжигала огнём.

В драке туареги опять удивили. Всё-таки есть в магических испытаниях своя справедливость. Может, Зубоплатов постарался, а, может, так задумано. Но все противники дают шанс на прохождение. Такубы, которыми туареги призывали смерчи и огненные стены, оказались бесполезны в ближнем бою. Мечи представляли собой магическую голограмму, не способную принести физический урон от контакта. Поэтому зарубился я с пустынниками на голых руках. Отлично. Уворачиваться от летящей стали всегда сложнее, чем от голых кулаков.

Подлянку понял позже. Дважды я ломал руки врагам так, что локти выгибались в другую сторону. Ещё три раза сворачивал шеи. Но пара щелчков суставами и противник опять готов к бою. Понятно. Хозяев пустыни нельзя победить. Их можно только отвлечь, чтобы они не смогли ворожить смерчи. В очередной раз наврал Зубоплатов, что не будет таймера на трассе. Если в первом секторе бикфордов шнур вынуждал торопиться, то теперь обратным отчётом стали туареги. Силы-то кончаются. Значит, нужно отвлекать боем, а самим как можно быстрей построить башню, да слинять на другой сектор.

— Мод, отдохни! Мы отвлечём.

Уже несколько секунд за моим боем наблюдали подоспевшие на помощь курсанты. Перечить я не стал, тем более выбора мне не оставили. Курсанты проанализировали противников, поняли, что они бессмертны, засекли основные паттерны и вступили в бой.

У меня появилось время отдышаться и посмотреть на… Да что ж такое! Вот и усложнение. Если раньше огненные смерчи носились по пустыне с большой скоростью, но по заданному маршруту, что приучило нас к опасности. То теперь воздушные воронки стали менять направление. Я увернулся в последний момент. Хорошо, что скорость смерчей упала.

Без жертв, к сожалению, не обошлось. Одну девушку вихрь подхватил и закинул далеко вперёд. Я заметил, как песок в месте её приземления ухнул вниз, а потом раздался хруст человеческих костей. Сработала ловушка муравьиного льва.

Ещё одного парня обожгло пламенем. Изменив траекторию, смерчи перенаправили воздушные потоки. Пламя теперь гуляло по воронкам сверху вниз и обратно. Боец увернулся от смерча, от одного языка пламени, от другого, но третий накрыл сверху. Курсант схватился за обожжённое лицо и пропустил удар туарега. Эх, не повезло. Удар-то был наотмашь, почти слепой. Но неудачно угодил в кадык. Ещё один погибший.

Тем временем умница Назар с бойцами успешно утюжил пустыню. Они находили убежища, убивали жуков и доставали панцири. Десять штук уже есть, осталось ещё два. Перед тем как начать охоту, я суперзрением высчитал необходимое количество для постройки башни.

— Бегите к Назару! — крикнул я. — Как достанете двенадцатый панцирь, сразу стройте башню. Я задержу пустынников.

В этот раз геройствовать в схватке не стал. Я сфокусировался на том, чтобы не дать туарегам встать в круг для призвания смерчей. Всё равно не убить, так зачем же попусту надрываться? Я уворачивался от смерчей, выпадов пустынников и наносил несильные отвлекающие удары. Ситуация была под контролем.

— Модест, берегись! — крикнула Настя.

У-у-у, сволочуга белобрысая! Понял, что мы справляемся, и решил закинуть нам босса. Точнее «боссуху». Или «боссиню»? Или «босску»? Не важно, как зовут эту мадаму, главное, что она теперь основная угроза. В начале сектора появилась огромная женщина. Рост, как у тролля, объём, как у двух троллей. Толста ходячая цистерна в уже знакомых голубых одеждах. Туарежиха.

Бабища вразвалочку двинулась на меня. Интересно, как и чем будет атаковать? Надо бы её спровоцировать, а заодно проверить умение, которое давно не применял. Взмахнув ладонью, я отправил в глаза туарежихе ослепление. Баба остановилась. Замотала головой и закудахтала, как обожравшаяся курица.

То ли магия улучшилась и увеличила время ослепления, то ли бабища запаниковала, но кудахтанье быстро переросло в рёв. Туарежиха взбесилась и… схватила одного из пустынников. Мужик с меня ростом уютно уместился у тётки в кулаке, как милый послушный хомячок. Удивительно, но туарег не сопротивлялся. «Мамочка», продолжая реветь как подстреленный хищник, схватила ещё одного пустынника. Теперь в руках туарежихи торчали две весёлые мороженки.

— Давай, кушай детишек, — вырвалось у меня. — Нам проще будет.

В принципе, я шутил. Но злобная бабища действительно потянулась ртом к одному из туарегов. Я уже понял последствия. У меня было пара секунд, чтобы проследить за смерчами. Нужно запомнить их траектории, потому что потом не будет на это времени.

Так и произошло. Туарежиха откусила голову «сынку», чавкнула несколько раз, после чего плюнула в меня недожёванной плотью. Если честно, я ожидал огонь. Но вместо этого в меня полетела голубая, под цвет одежд туарегов, вязкая кашица. Маршрут смерчей я запоминал не для того, чтобы ловить зачарованный ужин лицом, поэтому отпрыгнул в сторону.

Ужин оказался живым. Голубая кашица скаталась в комок. Получился вязкий шар, диаметром около метра. Он стал подпрыгивать на месте, с каждым разом отрываясь от земли всё выше и выше. Достигнув высоты третьего этажа, шар взорвался.

Хорошо, что я отправил курсантов искать ловушки. Я почувствовал запах серной кислоты ещё до того, как капли достигли земли. Ужин туарежихи оказался кислотным дождём, бьющим по площади. Магического прыжка хватило, чтобы спастись. Надо быстрей строить башню. Однако у ребят с последним панцирем возникли сложности.

— Что с ним?

— Смерч подхватил панцирь и ударил по затылку Назара, когда тот целился в последнего жука, — ответила на мой вопрос Полина.

Девушка держала на руках потерявшего сознание Милютина. В песчаной ловушке из норы торчали челюсти живого муравьиного льва. Рядом лежал панцирь, на который сработала ловушка.

— Почему жук не вылезает?

— Перед тем, как его ударило, Назар успел применить кнут, но промахнулся. Видимо, попал жуку куда-то, что нарушило осязание. Жук теперь не чувствует вибрацию. Его не выманишь.

Я обернулся. Смерчи продолжали кружить, разнося пламя. Туарежиха неспеша приближалась к нам. Несмотря на медленную скорость, времени было мало. Нужно достать панцирь, убить жука и с двенадцатым спасительным блоком бежать строить башню. У курсантов не было такой реакции, как у меня. Их накроет кислотным дождём.

— Ты! Ты! И вы двое! — приказал я. — Берите Назара и бегите к фундаменту. Все остальные, взяли панцири и бегом строить башню. Мы с Полиной достанем последние два и присоединимся к вам.

После того, как курсанты убежали, я быстро объяснил Аракчеевой опасность туарежихи.

— Как только шар поднимется на высоту третьего этажа, сразу блинкуй. Поняла?

— Да.

Теперь нужно убить жука. Я начал просчитывать планы. Особенно уделял внимание на блинк Полины. Как-то бы использовать нас обоих, чтобы быстро выманить, потом ударить. Надо бы не обсчитаться и оставить блинки, чтобы избежать кислотного…

— Запах.

— Чего? — удивился я.

— Жук не чувствует вибрацию, но может, чувствует запах?

Ну что за девушка, а?! Опять моментально нашла выход! Обязательно приглашу её на свида… Хотя, стоп. Ей же Назар нравится. Эх, ладно. Повезло Милютину.

— Отлично! — похвалил я Полину и активировал умение.

С выбором запаха не сомневался. Если в бункере Ольговичей я испугал тигра цитрусовым ароматом, то для жуков нужно что-то более вонючее. Сработало. Жук вылез из норы, я запрыгнул и сломал насекомому шею. Получилось быстрей, чем рассчитывал. Мы успеем донести панцири до стены ещё до того, как туарежиха приблизится к нам.

— А чего они стоят?

Полина остановилась, чтобы отдышаться, и показала на курсантов. Вместо того, чтобы строить башню, ребята беспомощно оглядывались. Потом раздался отборный мат. Когда мы с Полиной донесли панцири, всё прояснилось. Прояснилось в буквальном смысле. Исчез фундамент, исчезла стена. Это оказался мираж. Мираж в пустыне. До настоящей стены и фундамента оставался, по моим прикидкам, ещё километр.

Тем временем туарежиха оказалась на расстоянии сотни метров от нас и откусила голову второй «мороженки». Сейчас вылетит кислотный шар. А справа и слева к нам приближались два огненных смерча.

Глава 7

— А чего стоим-то? Побежали!

Один из парней бросил панцирь и ломанулся к стене. Мне не пришлось окриком останавливать панику и массовый побег, потому что безрассудность поступка сразу проявилась. Парень рухнул в ловушку. Хруст и предсмертный крик курсанта отрезвил тех, кто тоже задумывался о побеге.

— Сначала уворачивайтесь от смерчей! Потом плотным строем становитесь вот сюда. Чем кучней, тем лучше! — раздавался мой голос над пустыней. — По моей команде бегите на эту сторону.

Ничего не придумав, я решил просто побегать. Загоняем курсантов на край слева от пустынников. Вынуждаем туарежиху сворожить кислоту в нашу сторону. А пока шарик подпрыгивает, со всех ног несёмся направо. Ловушек нет, кислотный дождь минуем без опасения стать закуской для насекомых.

Один раз прокатит. На второй не уверен, туарежиха приспособится. Я посмотрел на Полину. Они быстро кивнула. Значит, тоже ничего другого не придумала. Аракчеева хотела было спросить про Назара, но я уже взял бесчувственное тело Милютина на руки.

— Не волнуйся, я присмотрю.

План засбоил в самом начале. Укрываясь от смерчей, один курсант оступился. Его подхватил воздушный поток и откинул к туарегам. Если до этого два оставшихся мужика покорно шли рядом с мамкой-начальницей, смирившиеся с участью быть израсходованными в качестве боеприпаса. То неожиданно получив в прямой доступности противника, туареги тут же напали. У курсанта не было возможности отразить атаку. Ещё один наш товарищ умер.

— Стройтесь в шеренгу, чтобы не мешать друг другу во время забега!

Туарежиха откусила очередной кусок и задвигала челюстями. Я убедился, что все готовы и поудобней перехватил тело Назара.

— Побежали! Быстро! Быстро! Быстро!

Шар, подпрыгивая, набирал высоту. Я остался на месте и следил, чтобы никто не упал. Активирую прыжок в последний момент.

— А ты чего?! — крикнул я Полине, которая осталась рядом.

Но ответить она не успела. Туарежиха предсказуемо раскусила наш план. Плохо то, что действовать она начала до кислотного дождя. Бабища кинула остатки одного из туарегов в убегающих курсантов. Все без проблем увернулись, однако стал понятен источник кислоты. Слюна туарежихи. Часть осталась на теле мужика. Упав на песок, небольшая капля кислоты отлетела в сторону и угодила в ногу курсантки. Девушка упала, как подстреленная.

А дальше я опять убедился в находчивости Полины. Грешным делом подумал, что Аракчеева осталась рядом из-за возлюбленного Назара. Но девушка, как и я, просто контролировала курсантов. Помощь пригодилась. Полина блинкнула, подхватила раненую девушку на руки, и ещё раз применила блинк. Услышав над головой взрыв, я активировал прыжок. Кислотный дождь пролился над пустым местом. Мы все успели переместиться на правую сторону.

Предсказуемо второй раз будет сложней. Туарежиха поняла задумку. Кроме того, у нас на руках раненная девушка и последний перед откатом блинк у Полины. Эх, сейчас бы зашвырнуть курсантов катапультой на другой сектор, но мы все не войдём. А как было бы хорошо отпрыгнуть от этой мутантши-переростка… Стоп! Можно же ни нас от неё отбросить, а её от нас. Однако бабища тоже не войдёт в пузырь. Разве что голова поместится… Голова! Это мысль!

Я прицелился и активировал катапульту. Знакомый радужный плюх, и мыльный пузырь плавно полетел в сторону туарежихи. Она успела пару раз крякнуть, перед тем как пузырь полностью обволок её голову.

— Мод, казни эту сволочь! — догадалась Полина.

Да, нельзя запустить всю туарежиху. Однако можно отправить в полёт её голову! Я выставил мощность на максимум и активировал катапульту. Произошёл эффектный отрыв. Голова туарежихи отделилась от тела и отлетела в самую крышу. Признаюсь, что целился в наблюдательный пункт Зубоплатова. Конечно, он был вне досягаемости, и голова пролетела насквозь. Но я надеялся, что Женя-беляк на секунду испугался летящей в него головы и вздрогнул.

Толстое безголовое тело туарежихи рухнуло на песок. Следом без чувств упали два оставшихся слуги. Над пустыней раздался наш победный крик.

— Ух, хотя бы жара спала.

— Это точно последний сектор?

— Курсанты, сообщите, кто пустой.

До канатной переправы добрались без приключений. Панцирями утюжили песок и дошли до фундамента. К счастью, к этому моменту Назар очнулся и самостоятельно забрался на башню. Мы успешно переправились на заключительный сектор.

Нас осталось двенадцать. Восемь парней, включая меня с Назаром и четыре девушки: Полина с блинком, Настя с льдинами, Ульяна и раненная в ногу девушка. Обе с откатами. Из парней магия осталась только у меня, Назара и пацана-щитовика. Он мог выпускать перед собой каменную стену, толщиной в четыре кирпича. Плохо, что сооружалась она медленно. Появлялись контуры и только через три секунды достраивалась сама стена. Никакой внезапности. Да и размер небольшой, четыре на два метра. Впрочем, от неподвижного источника огня или другой гадости укроет надёжно.

— Что-то долго сектор формируется. Эй, там! Наверху! Нам нужны лодки.

— Думаю, что локация полностью загрузилась, — ответил я на возмущение курсанта. — Придётся раздеваться. Ремни и одежда утянут нас на дно. Как нога?

Я обратился к девушке, раненной кислотой туарежихи.

— У ней жар, — ответила за девушку Ульяна. — Ногу можно спасти, если в течение получаса применить антимагическую сыворотку.

— Евгений Алексеевич! — крикнул я.

Но произносить подготовленную речь не пришлось. Тут же открылась боковая дверь и в проёме появились знакомые белые одежды. Над нами прозвучал голос Жени-беляка.

— Абитуриент может по желанию закончить нести трудовую повинность, — Зубоплатов выдержал паузу. — Однако он тут же исключается из интерната.

— Да, я согласна.

Раненная девушка ответили моментально. Лоб горел, её начинало трясти. Странно, но я не чувствовал в ней страха.

— Никогда себе не прощу, если кто-нибудь из-за меня погибнет.

Теперь понятно. Девушка думала не о себе, а о товарищах.

— Я отнесу! Хватайся крепче за меня.

К раненной тут же подлетел один из курсантов и взял её на руки. Здоровый парень из старших курсов. Он был медлительней всех в бою. Если с прорабами он ещё дрался на полную, то после нелепой смерти снайпера как-то сник и растерялся. Его задумку я понял сразу, но вида не подал.

— Спасибо, это мудрый шаг, — обратился я к раненной. — Мы ценим твою жертву. Помни, ты навсегда одна из нас.

После чего кивнул здоровяку, чтобы отнёс девушку на выход. Когда за ними закрылась дверь, никто из курсантов не сказал ни слова. Парень воспользовался случаем и вывел из трассы не только раненную, но и себя. Испугался. С каждым может случиться.

— Я не считаю это предательством. Он дрался на двух секторах. Вы как думаете?

— Осознанный выбор, — согласилась Полина. — Никакого осуждения.

Аракчеева напомнила процедуру после смотра кольщиков. Курсантам после того, как они стали свидетелями кровавых побоищ и смертей товарищей, предоставлялось право спокойно покинуть интернат. Всех выгоняли за территорию, и возвращались уже только те, кто хотел продолжить обучение. Система оставляла лучших. Самых мотивированных.

— Если кто-то серьёзно ранен и скрывает это, — я придумал ещё один спасительный ход, — то прошу вас, покиньте испытание. Никакого осуждения.

Теперь, если среди нас остались сомневающиеся, то они воспользуются моментом и уйдут с трассы. Все молчали. Каждый готов был продолжать испытания, несмотря на смертельную опасность.

— Давайте уже раздеваться, — прервала тишину Ульяна. — После жаркой пустыни с удовольствием искупаюсь.

Таким образом, мы остались вдесятером. А перед нами раскинулся бассейн. Вода покрывала всю площадь и достигала последней стены. Та, в свою очередь, упиралась в самый потолок. Значит, выход из сектора находится под водой. Придётся нырять.

— Как ваши умения действуют под водой?

— Скорость аналогичная, но расстояние на два метра, не больше, — ответила про блинк Полина.

— Плохо, — вздохнул Назар. — Точность сбоит и мощности совсем нет.

— Меня никак не ограничивает, — пожала плечами Настя, которая кастовала льдины.

— А я не знаю. Ещё не пробовал.

Парень-щитовик, как и я, учился на первом курсе. Магию получил недавно, занятий под водой ещё не было.

— Значит, магия, по сути, есть только у меня, Полины и Насти, — подвёл я печальный итог. — Плавать-то все умеют?

Здесь повезло. Все умели. Конечно, я тоже не проверял свою магию под водой, но сенсорика подсказала, что ограничения несерьёзные.

— Тогда я первый. Полина и Настя замыкают группу. Каждый смотрит во все стороны. Как только обнаружите любой предмет или организм… Птичку-невеличку, рыбку-засранку или коралл на старом акваланге, сразу давайте знать! Сами понимаете, что может скрываться под неприметной внешностью. Наша первая задача доплыть до стены.

Вода была тёплой и прозрачной. На дне типичные квадратные плиты бассейна, у самой стены, как специально, морок. Подводный выход не разглядишь. Мы вошли в воду и поплыли к стене.

— Посмотрите на дно!

— У меня тоже.

— Ага, вижу.

Проплыв без приключений половину дистанции, мы заметили, как дно стало меняться. Вместо бассейна водоём превращался в морской залив. Появились первые водоросли и мелкая морская живность.

— Вода стала солёной.

— Внимание, интернат! Готовимся к встрече гостей!

Я не сомневался, что скоро последует атака. А как иначе? Женя-беляк даст нам доплыть до стены и просто нырнуть на свободу? Не смешите меня.

Зубоплатов и не смешил. Первая атака произошла сверху. Предупреждать об опасности не имело смысла, так как все курсанты прекрасно услышали голоса двух чаек. Точнее не голоса, а истерические вопли. Да и летели чайки не как обычные птицы, а как-то дёргано, шизофренически. Как будто задницу им намазали горчицей, и животные пытались излить свою птичью ярость. Оказавшись над нами, чайки сразу спикировали.

— Плечо! — закричал один из парней.

— Плавать можешь?

— Да, держусь.

Один клюв угодил точно в плечевую кость курсанта, но, к счастью, не сломал. Вторая чайка промахнулась. В последний момент Ульяна успела сгруппироваться и нырнуть под воду. Бешенные птицы, продолжая орать, как полоумные, пошли на второй круг. Следующую пикировку мы отбили. Курсанты подсмотрели за Ульяной и ныряли под воду заранее.

Однако на третий раз чайки обучились. Птицы показали, что готовы пикировать, но в последний момент остановились и зависли над водой, смотря на курсантов, ушедших под воду. Первым воздух закончился у раненного в плечо пацана. Он показался на поверхности, и обе птицы разом устремились вниз. Если бы парень не запаниковал, то, как знать, череп мог бы выдержать удар. Но молодой человек машинально задрал голову и одна из чаек, как пернатый клинок, вошла курсанту точно в глаз. Клюв повредил мозг, и парень медленно стал опускаться на дно. Ещё один погибший.

— Получай, гадина! — в сердцах крикнула Настя и выпустила в чайку льдиной.

Меткость, как у мадам Шклярской. Скинула руку хлёстко, попала в чайку точно. Бешенная птица вскрикнула, рухнула в воду и быстро разложилась. Та, что пробила мозг курсанту тоже исчезла. Мы было подумали, что отбились, как раздался знакомый птичий гвалт.

— Четыре, — обреченно произнёс Назар.

— Значит, на каждую погибшую, кастуются две особи.

К нам летели четыре новые чайки. Аналогично упоротые и разъярённые. Хорошо, что обучение не передавалось по магическому наследству. Как и их первые сородичи, птицы, долетев до нас, сразу спикировали вниз. И тут я стал свидетелем того, как прокачиваются умения у других. Раньше только я улучшал магию, а теперь при мне курсант вырос до следующего уровня.

Парень-щитовик, разгневанный смертью товарища и проклятыми чайками, не стал нырять, а заорал, похлеще ошалелых птиц, и применил кирпичную стену. Если раньше она кастовалась за три секунды, то сейчас над нами моментально возник кирпичный купол. Бешенные птицы ударились об неё, мы все победно закричали.

— Да!

— Так им!

— Молодчина, Игорёк!

Игорь, сам ошалевший от своего умения, заорал пуще всех. Он кричал отборным матом и удерживал стену. Демонические птицы спятили. Вместо того, чтобы искать выход, находить новые пути к нам, они в бешенном припадке долбились о кирпичную стену. То, что одна из них умерла, мы поняли, увидев, как к нам летят две новые чайки.

— Плыть можешь?

— А? Что? — пришёл в себя Игорёк. — Да, могу.