Бесплатный фрагмент - Четвертый возраст женщины

Обращение к читателю

Стихи и проза для меня — эмоции от проживания реальности и способ воссоздать что-то новое во взаимодействии с прошлым, настоящим или будущим — составляющими реальности… Но всегда, без исключений, при этом должна присутствовать Идея. Моё убеждение: всё, рождаемое писателем, имеет право на существование только в том случае, если этим можно пользоваться, — для обогащения ли души, для практического ли применения — находить ответы на вопросы.

Каждый писатель обязан дать потенциальному читателю ключ к ощущению его самобытности, неповторимости его внутреннего мира. А для этого он сначала должен обзавестись этой состоятельностью, без которой нет творчества. Раз творчество — это исключительность в том, чем ты занимаешься, — нет смысла делать так, как уже делали до тебя, в этом и есть ценность!

Ваша Таня Даршт

Мои публикации: книга «Ангелам не обидно» (г. Гомель, Беларусь, 2012), 12 сборников — стихи, проза и переводы с немецкого, испанского, болгарского, книга номинирована на премию «Золотой Дельвиг» Литературной газеты; сборник стихов «Диалог» (г. Москва, 2016); книга стихов «Время любить» (г. Екатеринбург, 2020), 10 сборников; книга стихов «Похвала сомнению» (г. Екатеринбург, 2021), 8 сборников.

Лауреат Всероссийского поэтического конкурса «45-й калибр» в номинации «Лирика», 2016.

Финалист Всемирного литературного Фестиваля (г. Минск) «Золотая Лира» в номинации «Художественный перевод», 2019.

2 место во Всероссийском литературном конкурсе «Пушкин на все времена», 2024.

Сборник «Жизнь неожиданна»

МАРТ

Непостоянство сравнивают с мартом:

То солнце и ручьи, то снег и лёд.

Но постоянно каждый год с азартом

Лишь только в марте к нам весна идёт!

И как бы март мы с вами не ругали

За слякоть и душевный непокой,

От этого он хуже стал едва ли:

По сути — он один и был весной!

Я ЗНАЛА, НО ЗАБЫЛА…

Жизнь неожиданна.

Я знала, но забыла…

Чего-то не хватало, но жила.

Меня любили — что-то в этом было,

Пока сама до сути не дошла:

За то, что ты, изведавший влюбленность,

Со мной еще пронзительнее вьюг,

Я, даже переживши изумлённость,

Не разомкну своих некрепких рук!

ИСКАТЕЛЬ ПРИКЛЮЧЕНИЙ

Незабвенный мой искатель приключений,

Как иссякло быстро ваше вдохновенье!

От житейской бури дуновений

Пострадал ваш мир симпатий и влечений…

Ах, как жаль, особенно влечений!

Да и вы-то пострадали тоже:

Без ушибов и рубцов на коже

Всё же видно, что нуждаетесь в леченье!

Чтобы вас не устрашали бури

И другие страсти и мордасти,

Вас, очищенным от человечьей дури,

Надобно лечить настоем счастья.

Тот настой — души моей настрой —

Не по капле, а глотком и больше…

Бог свидетель — мой рецепт простой.

И лечить бы вас как можно дольше!

БЫЛ ЭТОТ ДЕНЬ

«Как поздней осенью порою

Бывают дни, бывает час,

Когда повеет вдруг весною

И что-то встрепенётся в нас».

Ф. Тютчев

Был этот день во времени пороком:

Случившись на исходе сентября,

Он выпал из его калейдоскопа,

Неведомо зачем и что творя.

Ты шёл, не поднимая головы,

А я в тот день была такой беспечной,

Что зелень умирающей травы

Казалась новоявленной и вечной.

Туман над обмелевшею рекой

И чудо-утро продолжали длиться…

На ветке одинокая синица

Крутила удивленно головой.

«РОМАН»

У меня в больнице был роман:

Был тот мужчина скромен, как провизор, —

Мы рядышком садились на диван

И дольше всех смотрели телевизор.

ДАЙ БОГ МНЕ СИЛ ЕГО ЗАБЫТЬ

Пропал и этот… Испарился.

В прохладном мае растворился,

В июле жарком не возник,

Исчез внезапно, без улик.

А целовал, как сумасшедший,

А обнимал как на краю…

Предупреждаю вас, нашедших

Пропажу странную мою,

Что этот человек опасен —

Бог не дал сил ему любить,

Что это человек прекрасен,

Дай Бог мне сил его забыть!

ТАКИЕ ПИРОГИ!

Мне дали рецепт пирогов,

Беспроигрышных притом!

Возьму своих врагов

И приглашу в свой дом.

И накормлю их пирогами!

И буду с сытыми врагами

Беседы светские вести…

Быть может, наконец, тогда-то

Им и начнёт везти

С беспроигрышным результатом…

О ПОГОДЕ

Ты сказал, что погода прекрасна,

Даже если она ненастна,

Что в любое знамение года

Не смущает тебя природа…

Что ж, мой ясный, так безопасно —

Снисходительно и бесстрастно

Относиться к любой погоде,

Наблюдающейся в природе.

«О погоде» — один из тестов,

Чтоб понять, из какого ты теста:

Гибок, сдержан и конструктивен,

Женщин любишь, но не активен,

Осторожен — жизнью научен,

Весел в обществе, дома скучен,

Убедить тебя нужно силы…

Тем не менее — ты милый!

ФРЕСКИ

Какие вы носили имена,

Изображения церковных сводов?

Вам полустёрла лики старина:

Глаза — от влаги тёмные разводы…

Хранят зарок печальной немоты

Покорные и скорбные уста.

И нас, детей бездарной суеты,

Даст Бог, очистит эта простота.

К молитвам и таинству покаяний

Взывает лёгкий непорочный перст:

Как живописны складки одеяний,

Как мягок и величественен жест.

И в трепетно родившихся лучах

Безмолвствуют рисованные Боги.

Растаяла последняя свеча.

Шаги эпох неслышны, словно вдохи.

ОН КАК МАЛЬЧИК РОБКИЙ ПРИХОДИЛ

Ты послушай песенку дождя:

Чувствуешь напев неторопливый,

Слышишь, как выводит терпеливо

Он своё простое «тра-ля-ля»?

Он как мальчик робкий приходил,

За рояль садился тонкий, бледный,

А усталый, запылённый мир

Жадно, искушенно влагой бредил…

И вода в ладонь мою текла,

Дождь мужал и превратился в ливень…

Можно быть добрее и счастливей, —

Вот что я из песни поняла!

ГОРОДСКОЙ РОМАНС

Какая чудная вечерняя пора,

Когда закончены дела и столкновенья,

Когда волшебные порывы вдохновенья

Переполняют вас и просят откровенья,

Повелевая вами до утра…

Прекрасно это сумасшествие, мой друг,

Которое собой весь мир преображает!

Его ущерб и красота сродни пожару,

А нежность чувств губительней кинжала, —

Собою замыкает круг.

Как много лет по кругу мы спешим,

И в неизбежности такого марафона

Под трели соловья и телефона,

И под интимный голос саксофона

Проносится вся наша жизнь…

БОТАНИКУ

Не звонишь — себя изводишь?

С сентября до сентября.

Как пятно меня выводишь?

Только мучаешься зря!

Радикально, триумфально

Я судьбе твоей не в тон.

В этом мире виртуальном

Все обиды — моветон.

Даже суть мою, ценитель,

Остракизму ты подверг:

«Я — покоя разрушитель

И опасный фейерверк!».

Только мучайся не очень,

Жертва всяческих наук:

Прошепчу: «Спокойной ночи!».

И закрою ноутбук!

ВОРОБУШЕК

— Ну и ну, — подумала, вот хохма-то,

Он на стульчике сидит ни мёртв ни жив:

Словно воробей нахохленный,

Руки, будто крылышки, сложив…

Подперев руками подбородочек

И ловя речей невнятных нить,

Запах кофе и лимонных корочек,

Я пыталась смех предотвратить.

Эй, воробушек, поклюйте зернышек,

Требует динамики сюжет!

Что ж вы загрустили в кухне солнечной

В доме на небесном этаже?

Ну, летите в ваши кущи райские,

Вон как сердце муторно стучит!

Я, захлопнув дверь, налью Токайского

И прощу нелепый ваш визит!

ИНТЕРВЬЮ

Я как Урмас Отт

Беру у вас интервью.

И совсем как Тот

Свою верёвочку вью.

И, как он, улыбаюсь:

В лице наив и загадка.

Я до вас добираюсь,

И пока что всё гладко…

А ведь вы это знаете

И позволяете, и увлекаете.

Но не о том вы думаете,

Чтоб утвердить себя!

Вы думаете: вот дурочка,

Ты будешь моею, курочка…

Тут мой интерес потух:

Остались перья и пух…

ПРОДОЛЖЕНИЕ «ИНТЕРВЬЮ»

Господин из Сан-Франциско,

Вы красивы, с головой…

Вы конечно из нарциссов,

Избалованных Судьбой.

Я совсем не леди Макбет,

Хоть уезд почти что Мценский,

Мне смешон, как шоу Маппет,

Мой нелепый трепет женский.

Надо быть по-светски хладной,

Но приветливой при этом.

Запереть в душе ограду

И манкировать предметно…

Ну а вам, мне показалось,

На условности плевать?!

Вы сочли (такая малость) —

Руку мне поцеловать…

Вы порочны, я — ребёнок.

Топну ножкой и прощу.

Человек в себя влюбленный,

Знайте, я по вам грущу.

УЖЕ НЕ ЮНЫЙ ФИГУРИСТ…

«Женщины способны на всё.

Мужчины — на всё остальное».

Анри Ренье

Уже не юный фигурист

Вы по искусственному льду своих сомнений

Скользите затруднённо…

Вы как плохой натуралист

В своём затиненном пруду нелестных мнений,

Вздыхая умудрённо,

Поймать хотите золотую рыбку истины?!

ПИСЬМО ОБЛОМОВУ

Ах, Боже мой, давно ли мы в разлуке,

А вы уже успели позабыть?!

Порой в тоске заламываю руки,

Несовременно это может быть…

Вам, вероятно, этим не поможешь,

Но вспоминаю вас я каждый день.

Я знаю: вспоминаете вы тоже,

А мысль свою в письмо оформить лень.

Ну, лень так лень, душа у вас инертна.

И страсть ушла, хоть в сердце что-то есть:

Желанье есть порой, но нет конверта,

А есть конверты — в мыслях не пролезть!

Вот в этих муках жизнь течет легонько.

И хочется, но лень нажать курок…

Ах, Боже мой! Я не права, поскольку

Вы просто человек… Какой вы Бог?!

АВТОПОРТРЕТУ ТИЦИАНА

Приветствую вас, мудрый Тициан!

Гляжу на вас через четыре века.

И, если доверять седым томам, —

Загадочным вы были человеком:

Вы прожили без года — сотню лет,

Погибнув от чумы почтенным старцем…

Но только ль душно-золотистый цвет

В полотнах ваших навсегда остался?!

Вы вдохновляли Гамлета — живым

Носителем страстей своей эпохи

(в вас Ипполито Риминальди вздохи,

Печаль в глазах и жест неуловим,

Таит отвагу, волю прямодушье…), —

Вы поняли его любви удушье

К Офелии, и это пониманье

Заключено во всём очарованье Лавинии,

Глядящей простодушно

Из полотна, из века своего…

От вас не ускользнуло ничего!

Впитал накал шекспировских страстей

Свободный дух эпохи Возрожденья

И торжество бессмертное идей,

Прошедших сквозь химеру, боль, смятенье…

Вы как Колумб открыли Новый Свет,

Мир постигали как Коперник юный,

И над Лаврентием уж много-много лет

Сверкает ореол Джордано Бруно…

Вдруг напряженность позы пропадёт,

Как искра промелькнёт в глазах огонь,

И на портрете вздрогнет и замрёт

Сжимающая кисть ладонь…

ПОСВЯЩЕНИЕ АЛЕКСАНДРУ КУШНЕРУ

«Нет лучшей участи, чем в Риме умереть…».

Н. В. Гоголь

Я расскажу о том, кого любила

И опишу волшебный Вавилон:

Я нить жемчужную тогда носила,

Живя в огромной башне близ колонн.

Невинно бредила его стихами

И, позабыв про собственную тень,

Была цевницей под его руками,

Под килем корабля его — песками…

И так из ночи в ночь, из утра в день.

И он любил. Он был большой и жаркий

И так мечтал он в Риме умереть…

Он был цветком сирени в полдень яркий,

А я была — его земная твердь.

Бродил он южным берегом, а ночью

Сводил с ума, любовью истязав.

Слова он низводил до многоточья,

Кипел волной, триерой в бухту впав.

…Проснувшийся в квартире ленинградской,

Он вряд ли помнил этот страстный пыл.

Патрокла нет. И нет войны Троянской…

Он в школе только Гоголя любил.

Он был учитель. Он любил субботу.

Писал стихи. Всегда чего-то ждал.

Стихосложение считал работой.

Учительство же хобби называл.

Устав от пошлости, в пространство глядя,

Почувствовав, что надломилась ось,

С тоскою сознавал, что стал всеяден,

И ощущал нахлынувшую злость.

…Пусть ваше равновесие продлится.

Остался в прежней жизни Ювенал.

Вы в Риме умерли, чтоб в Питере родиться, —

Об этом Гоголь вам напоминал!

ФИЛОСОФИЯ МОНОХОРДА, ЦВЕТА И ЯВЛЕНИЙ

Марине Ливановой.

День прозрачный, акварельный,

Кляксы листьев на асфальте.

Люди пёстрою толпою

Нашей улицей плывут.

…Диктор, будто статуэтка, —

Глазки, носик и баббетка,

Вдруг как запоёт с экрана —

Так лишь Ангелы поют:

Трио (эхом: трио, трио…)

Флейты и виолончелей…

В садик мокрые качели

Хрипло погулять зовут.

Город серый и дождливый

Замер вдруг благочестиво:

Флейта и виолончели

Исарим преподают.

Флейта про отца и сына

Плачет двум виолончелям,

Будто, ошибившись дверью,

Плачет бедное дитя.

А они ей верят, верят,

Нервничая от расстройства…

Потому-то, оттого-то

У людей такие лица,

Что у них такое свойство:

Всматриваясь, как в родное,

Выплывшее из небытия,

Всё внезапно понимают,

Всё, прощая, принимают,

Любят всё и обнимают

В день прозрачный, акварельный

Посредине октября…

ВЕСЕННЕЕ…

Весна взмахнула пальчиком сосульки —

Рассыпала веснушки на лицо…

Ругаются на лавочке бабульки,

Что голуби загадили крыльцо.

А я, стесняясь слишком бледной кожи,

И с новою помадой на губах,

Неловкая под взглядами прохожих,

Бегу, тюльпаны теребя в руках!

И удивляюсь: снежные остатки

Как сахар в луже тают на глазах…

Последний лист исписанной тетрадки

Расскажет о весенних чудесах.

УЛОЧКИ МЕДИНЫ

Улочки Медины —

Пёстрый лабиринт.

С вами я едина,

Словно ткань и принт!

Выспренность эпохи

Скрыв под паранджу,

Я на чью-то похоть

Сквозь хиджаб гляжу!

За углом осталось

Модное авто.

Здесь я «потерялась»,

Я теперь — «никто»!

Улочки Медины…

Пыль свободы, здравствуй!

Вы со мной едины —

Разделяй и властвуй!

ИСПОВЕДЬ ПАЦИФИСТА

Дарили скорпиона в янтаре,

Я находила: это идеально!

Ведь как и он — в спрессованном ядре

Среди живущих числилась формально:

Мне было скучно — я плела стихи,

Вновь стало скучно — сшила это платье…

Затворничеству сердца вопреки

Гулять ходила ровно на закате.

И женщины смотрели на меня,

И разбивались вдребезги те взгляды

О мистику сакрального огня

В таинственной неузнанности Ада!

Мужчины, отмагничивая взгляд,

Поняв, что только зря теряют силы,

Прозрев, как притягателен тот Ад,

Согласны были лечь со мной в могилу…

О, радости простого бытия,

О, преходящий кастинг изумлений!

Я — Скорпион, а вовсе не Змея!

И я — Дракон высоких устремлений!

О, люди, за подобие зверей

И неисповедимость воплощенья,

Пройдя сквозь зевы Боговых Дверей,

Усвоим благодарность и прощенье!

И, приподняв тяжелый опыт век,

И, жизнь окинув пацифистским взглядом,

Признаюсь: вот такой я человек —

Я обладатель скорпионьим ядом!

ФОНТАН, А РЯДОМ ДОМ

Фонтан, а рядом дом и арка…

И мысль: скорее бы проснуться!

Абсент с героями Ремарка

И яркий островок настурций…

Уже четыре пополудни

И воздух так дрожащ и жарок:

Какая роскошь серым будням

Идти с тобой под сенью арок!

Потом, забыв про лифт, подняться —

Ступени как прохладный веер —

И по дороге целоваться,

Затем ещё, войдя, за дверью…

Стыдливо сомкнуты гардины

И камерности зыбок плен…

Под детский голос Робертино

Пьём ожиданье перемен…

ЖАЛЬ

Жаль, что ты не видишь почерк

Ручейком бегущих строчек,

Жаль, что не увидишь жилку,

Ту, что бьётся у виска,

Или не упомнишь запах

Кофе, выпитого залпом,

Жаль, что не услышишь сердца

Прирученного зверька…

Жаль, что чувства запоздалость —

Шаль, что на ветру металась…

Как же много мне осталось, —

Не жалеть о том пока!

В ТОЛПЕ

Ты в толпе, а вот тут ты лицом к объективу.

Что-то в горле зайдётся от жеста и взгляда:

Кто снимает тебя? И вполне объективно

Задыхаюсь, ревнуя, когда она рядом.

Лихорадка влюблённости вялотекущая

Гумилёвским трамваем по времени года…

Я потерь не боюсь словно малоимущая —

Достоянье растрачено — это свобода!

Ты — летающий змей — до запястья измотан,

Коль потоки поднимут нас вместе летать,

То поспешно придётся оконным пролётом

По инерции грешный приют покидать:

Без патетик — в холодное небо ненастное

Словно Ангелы, дети вибраций мольбы,

От пружинок инстинкта и крыльев распластанных

С верой, что уцелеем в ладонях Судьбы.

ДЕПРЕССИЯ КОНЧЕНА

Обветрены губы,

А щёки пылают,

Как персики в полдень от зноя, ты  помнишь…

И медные трубы,

И Зевс, и Даная…

Придумай хоть что-то, бросайся на помощь!

Депрессия кончена,

Кончились спички

И прошлый июнь как пейзажи Дега,

Стол письменный — вот она

Сила привычки,

Но только не те за окном берега.

Как ненатурально

О прошлом аукать —

В еже нереально убавить иголок…

Как жаль — имунеле

Не лечит разлуку

Тем более — не утолит этот голод.

Зато мы свободны

И этим порочны.

Издержки — совсем без любви одичали.

И на всепогодном

Домашнем причале

Скучны и барочны…

Как в самом начале…

*

Всем, кого ты любил, завидую,

Как осознанно ты любил…

Ты наверное их подвидами

В биопамяти разделил…

Вот красивые — бесполезные,

Вырожденки, земной порок.

Вот несчастные и скабрезные,

Уместились в интим-мирок.

Вот талантливые и дерзкие,

Непонятно куда гребут…

Бесталанные — хитро-зверские,

Добродетель свою куют.

Ну и я — ни к селу, ни к городу…

Воплощение «всех грехов».

Вот свалилась тебе на голову

В этом доме без потолков,

В это доме без облаков,

В этом доме без дураков.

Крысолов ты иль птицелов?

В этом доме, где ты живёшь,

Ты таков… Ну, а мне-то что ж!

ЗЛОВРЕДНОЕ

«Бегут задумчивые люди

Куда бегут? Зачем спешат?

У дам раскачиваются груди,

У кавалеров бороды шуршат».

Даниил Хармс

Дождь гвоздями чертит стёкла.

Вот и хорошо!

Всё сереет, краски блёкнут.

Что же вам ещё?!

Я сижу в автомобиле

Вот и хорошо!

Но дорогу перекрыли.

Что же вам ещё?!

Мглой брюнетка тучу кроет.

Вот и хорошо!

Бог свои расчёты строит…

Что же вам ещё?!

Он на сотни лет моложе.

Вот и хорошо.

Ждёт меня уже в прихожей.

Что же вам ещё?!

Он сей опус прочитает.

Вот и хорошо.

И возможно зарыдает…

Что же вам ещё?!

Он воспитанный и робкий.

Вот и хорошо!

Ну, а я застряла в пробке.

Что же вам ещё?!

Дождь гвоздями,

Краски блёкнут,

Людям хуже —

Они мокнут…

Вот и хорошо!

Что же им ещё?

Бог расстроен тоже:

Ждёт меня в прихожей.

У ТЕБЯ РЕМОНТ

Александру Исаеву.

«Я пришёл к черте, за которой:

прекращается ностальгия,

за которой слёзы становятся

белоснежными, как алебастр».

Гарсия Лорка. «Потёмки моей души».

У тебя ремонт

И мне снится душ.

У тебя ремонт,

У меня завал:

Ни пылинок, ни

человеко-душ,

Одиночества карнавал.

У тебя ремонт,

Ну, а я молюсь…

У тебя ремонт —

Я прочла Кокто:

Жан Маре его

полюбил за то,

Что он кошек любил и блюз.

У тебя ремонт

И ты чуть живой.

У тебя ремонт,

У меня любоff.

Под июньский бледный

и злой конвой

Наживаю себе врагов:

Тополиный пух,

Чьи-то мысли вслух,

И потухший взгляд,

И словесный ряд,

И вербальный яд

Как слепой обряд…

Тем не менее:

У тебя ремонт,

Как знамение,

У тебя ремонт

Как открытый фронт

За мою любовь!

Сборник «Сердцем хранимое»

СВЁКРУ И СВЕКРОВИ

Печь топится: дрова в огне трещат…

Колечками скрутилась береста.

Мне часто к вам хотелось — навещать

Родные задушевные места!

Зачем все эти срочные дела,

Толкучка многолюдная в Пути?!

Душила должностная кабала,

С которой, словно с рельсов, не сойти!

Как хорошо дышать в простом дому,

Вечерить с незатейливым столом…

О, Господи: ни сердцу ни уму —

Когда идём по жизни напролом!

Мне правильнее важность ощущать

В причастности ко снимкам на стене!

И дорогих могилы навещать,

На вербную неделю по весне.

Прислушиваться к скрипу половиц

И засыпать в кровати у окна.

И жить подальше от больших столиц,

И знать, что есть на свете тишина.

СОВЕТСКИЙ РЕАЛИЗМ

1.

В коммуналке — Мир на подоконнике:

Чай из Индии, из Закарпатья — соль,

Джаз в латвийском радиоприёмнике,

В банке из Молдавии фасоль…

Примус, покоряющий изяществом,

В пирамидках наше молоко…

И в душе так много настоящего:

Было небогато, но легко!

2.

Посвящается ВИА «Поющие Гитары».

Вином «Мицне» мы красили заборы,

«Партейное» — бодрило нашу кровь.

«Поющие гитары» — переборы…

И «Карлсон», и «Алёшкина любовь»!

Кружились листья и встречались люди,

И «Нет тебя прекрасней» — до сих пор!

Казалось нам, что пятьдесят не будет!

Но жизни поезд мчал во весь опор!

Где «Синий иней», — «Сумеркам» не время,

«Черёмуха» цветёт не как-нибудь…

И «Если любишь ты», в пылу полемик

Про «Дождь» на «Воскресенье» не забудь!

«Вечерний город» и опять «Дороги»,

Без духовых оркестров «Соловьи»…

И «Адрес» тот, что помнится немногим, —

Советского Союза и любви!

3.

Как цепляется взгляд за прищепки:

Это милого детства сигнал.

Не рассыпались разве что в щепки

Те, кто страхи свои обогнал!

Стали мы и взрослее, и строже.

Опыт, душу живую не мучь!

С каждым годом милей и дороже

В память детства заржавленный ключ.

ИСТОРИЯ ЗА НАМИ ВСЁ ЗАПИШЕТ…

1.

История за нами всё запишет…

И верится, что в жизни всё не зря!

Париж, прощай: нас мода не колышет —

Рулит Китай, не фабрика «Заря»!

Сместились идеалы и привычки,

Хоть попран романтизм бандитских крыш.

В Башкирии садятся в электрички —

Там есть деревня с именем Париж!

Живут там и без Эйфелевой башни,

И гуси там гуляют с рю на рю,

И мода на французский — день вчерашний,

И Робеспьер — вам точно говорю!

У нас и у самих всё буржуазно,

И соусы свои для макарон!

Прекрасна жизнь, когда разнообразна,

Но Мир так беззащитен без патрон.

2.

Там, в Нью-Йорке, нет большей отрады:

Полежать на лужайке весной.

Небоскрёбы и шум автострады

Подавляют незримой стеной…

А в России — валяйся где хочешь!

Здесь позволено всё по судьбе:

Здесь орать можно денно и нощно

И никто не ответит тебе.

Здесь не явится Дон Корлеоне —

Города здесь свободны от грёз.

В Рио нас узнают и в Лионе

По нетрезвой наивности слёз.

Мы в жару будем петь про морозы

И долбать по ночам рок-н-ролл.

А не нравимся — спрыгивай с воза!

Не замайте Российский престол!

ОТЧАЯВШИМСЯ ОДИНОЧКАМ

Лелеют девушки надежды,

Придумав тысячу причин,

Закрыв на заблужденья вежды,

Они — находка для мужчин:

Мила, умела, благодушна…

А он приходит равнодушно,

Поел, попил и был таков.

Они ждут новых мужиков.

Вот сумасшедшее явление —

Давать об этом объявления,

Как беззащитности анонс!

И глупости такой венец —

Что начинающий альфонс

Матёрым станет наконец!

ФАНАТАМ ЗОЖ

Пейте воду до еды и без…

И живите в залах тренажёрных!

Этот бес по кличке «лишний вес»

От мозгов оставит только шорох.

А ещё, чтоб круто изменить

Вашу жизнь, разрушив все преграды:

На запястье красненькая нить

К вам «притянет» всякие награды!

Избегайте квантовой фигни,

Веря в эту глупую заразу,

Ведь, приладив на руку магнит, —

Секс-гигантом вам не стать ни разу!

СЕБЕ

Дай мне Бог оставаться в уме и подвижною —

Не тревожить родных, восхищаться земным…

И в свой срок в неизбежность небесно-воздвижную

Не боясь, устремиться — на зависть живым!

ПАМЯТНИК А. ШНИТКЕ

На могильном камне Альфреда Шнитке

Знак фермата над паузой завис…

И ниже, под знаком паузы, —

«Форте-фортиссимо» — «Самое громкое»:

«Оглушающая вечная тишина»

На бис,

Которая всем слышна

До самой небесной кромки!

ОБРАЩЕНИЕ К НЕФЕРТИТИ

Как живёте, Нефертётя?

Нет моей душе покоя.

Наше время на учёте.

Вас вопросом беспокою:

Если видите всё это, —

Как вам наш ужасный век,

Где не слушает поэта

Лишь наивный человек?!

Где захватнических войн

Над землёй всё гуще смрад,

Где злодей не упокоен

И пред ним идёт парад.

Вы простите, Нефертити,

Но история нелепа.

Вам доверия, учтите,

Больше, чем Аменхотепу!

Был Египетский правитель

Мудрый царь Тутанхамон,

А теперь Ра охранитель —

Наш безжалостный ОМОН.

ЗНАКИ

1.

Дома-коробки,

Крыши биты снегом.

Темны и робки,

В них ни огонька.

Ещё лесок

Блуждает сонным брегом.

Ни звука, ни дымка, ни ветерка…

Измята непролазная дорога

В природной рассердившейся руке.

Лишь спящая деревня-недотрога

Цела и невредима вдалеке.

2.

В сером городе ливень и мгла.

В старой плитке спирали тепло.

День как лошадь летит без седла,

Не упал — молодец, повезло!

В хрустале согревается мёд.

На душе тает жизненный лёд.

И окна растворилось стекло,

Потому что ненастье прошло.

ГАЗЕЛИ

Внезапно сердце охватила грусть,

Её микстуры горькой я напьюсь.

Изменчив ветер — он разгонит тучи

И радостью от солнца исцелюсь.

Красавица понравилась тебе

И покорилась, вняв твоей мольбе.

Запомни: миг порой стяжает вечность,

И лёгкое — не лучшее в судьбе.

Понять хорош садовник или плох

Мы сможем, только подведя итог:

Коль пустоцветы пышно расцветают,

Но нет плодов, он виноват иль Бог?

Коль кажется невыносимым Путь,

Судьбу благодарить не позабудь:

Тебя сильней он сделает намного,

Возможно в этом достиженья суть.

Сборник «Кое-что о чуде и птицах»

ПТИЧКИ

Как мудра и рациональна природа:

Как только красочные листья

Покидают деревья, —

Появляются красочные птички!

Ну разве это не чудо?!

Каких мы ещё ждём чудес?!

МУРМУРАЦИИ

Это, право, достойно овации —

Их полёт устремлений таков:

Чудо-танцы скворцов — мурмурации —

Грандиозны среди облаков!

Каждой птахи свободно движение

В общем образе мчащихся птиц.

Им подвластно пространство в сближении,

Им не сбиться за контур границ!

Моментальна динамика облика —

Плотность стаи нельзя угадать…

Разделяясь, сливаясь как облако,

В небеса, словно в радость, взлетать!

КОЛИБРИ!

Колибри — единственная птица,

Способная летать задом наперёд

Или вверх ногами!

Колибри не создают постоянные пары.

Самка строит гнездо,

Она же высиживает птенцов

Из яиц — с горошину!

Мигрируя, колибри преодолевает

Не менее тысячи километров

За сутки!

Перед миграцией колибри хранит

Семьдесят два процента веса — в жире!

Колибри живут 9 лет.

Её клюв длиннее тела.

Она единственная птица,

Которая может пить нектар из цветов.

И в день съедать нектара больше своего веса!

Ночью колибри впадают в анабиоз:

Сердце бьётся 40 ударов в минуту,

(кровообращение замедляется)

Вместо 400 в обычном состоянии.

А в полёте — 1200 ударов в минуту!

Сердце колибри составляет

Третью часть всего организма.

На единицу веса колибри съедают

В сто раз больше еды, чем слоны!

Горлышко у птичек очень маленькое.

Укус пчелы иль осы

Для колибри смертелен.

Однажды колибри обнаружили

На острове Берингова пролива.

Как она туда попала из тропических лесов

Южной Америки?!

Маленькое чудо, ты существуешь!

Сборник «На земле и на небе»

ВЗОБРАТЬСЯ В НЕБО

«Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе».

Евангелие от Матфея, Глава 18, стих 18.

1.

Взобраться в небо с яблоком в руке,

Чтоб рассказать о том, что неизвестно,

Возможно по рифмованной строке,

Поставленной, как лестница, отвесно.

Охватит болью или удивит,

Увиденная правда в недрах неба:

Как душераздирающ сверху вид

Обугленного от пожаров хлеба

Иль паводком проглоченных домов,

Людей, пропавших без суда и следствий,

Их — сотни неизученных томов —

Тревожных сводок в разгуляе бедствий…

Что небо — это зеркало земли,

Об этом мы и думать не могли!

Мы лица поднимаем в небеса

И верить продолжаем в чудеса.

Чего хотим увидеть в звёздной мгле?

На небе то же, что и на земле!

2.

Я поняла причину наших размолвок:

Ты ведь считал меня своим пьедесталом?!

Грешной земли вдруг ощутив морок,

Сравниваешь — что было и что стало.

Выглядит всё довольно правдоподобно,

Главный герой заслуживает поддержки.

Как же на возвышенье ему удобно,

А из чего оно — это уже издержки…

Если ты впрямь герой, то чего бояться?

Сам по себе ты ценен и величав.

Ты испугался: будут вокруг смеяться,

Что ты высок лишь на моих плечах?

Осень тепла и зацветает вишня…

Средь катастроф самолётов и кораблей

Я выживаю, сердцебиение слыша,

И чем свободней жизнь, тем оно сильней.

Как хорошо, когда небеса открыты,

Нет сожалений с надписью о герое…

Женщины, даже если вы из гранита,

Помните, счастье — это совсем другое:

Не умирайте в рабстве, хоть и великом,

А дорожите своим и свободным ликом!

Даже устало помните: в зоне риска

Можно в собственной комнате стать обелиском.

3.

Льву Рябову.

Тихая заводь: прибрежный покой.

Медлит теченье реки.

Здесь меня примут, такой и сякой,

Просьбы свои не реки.

Здесь понимают без всяких присяг

Солнце и влажная тень:

Если в начале, и если иссяк

Твой человеческий день…

Здесь утвержденья любые — пустяк,

И отрицанья — ничто,

Будь ты богач, или будь ты босяк —

Здесь не ударят тебя об косяк!

Подлинность явит своё бытиё:

Лжи и условности нет!

Что ты оставишь природе — твоё,

Это и будет вослед!

Сборник «Восторженное»

СОЛНЦЕ ВСЮДУ

1.

Солнце всюду успевает!

— Ну и что?

— И ничего!

Безнадёжность оживает

От присутствия его!

Кто на что имеет право —

Утро разум примирит:

Сгинут страхи и по праву,

Даже если не по нраву,

Ни за деньги, ни за славу,

Ни тем более — забаву,

Солнце жизнью одарит!

2.

Ты вулканический архипелаг,

А я — коралловый!

3.

Вместо чашечки с перламутром

Буду пить с лепестков росу!

В ситечке осени, в лодочке утлой

Дождик грибной везу.

4.

Утро снегом облепило крыши,

Парки и машины городка.

Спину разгибает еле слышно

Мостик, недостроенный пока.

Кто-то недолюбленный проснулся,

Всё же веря в чудо из чудес!

И от этой веры встрепенулся

В холоде отчаявшийся лес.

И мгновенно небо просветлело,

Голубь оживился во дворе:

Радостно! Кому какое дело,

Отчего тепло мне в октябре!

5.

Мной любимы дачницы-чудачницы!

И сама я буду такова:

Там среди цветов живут удачницы,

Что находят средь травы — слова.

Сборник «Сказки для внучки»

ДЕВОЧКА-СТРЕКОЗА

1.

Девочка сидит себе на ветке —

Звёзды благосклонны при луне.

Девочка сидит себе на ветке

И считает души в полусне,

Словно дождевые пузыри:

Сколько их коснётся до зари

Маленькой одушевлённой метки…

Приземлились красные сердечки —

Может это к ней слетелись предки?

Девочка их гладит и вздыхает,

Дерево стоит у Чёрной речки…

Лодочник от вёсел отдыхает,

Валидол глотает из аптечки,

Капает на сахар из пипетки…

Как-то странно: девочка на ветке!

Вот ещё одна душа взлетает,

Вырываясь из телесной клетки…

Облако на ворона похоже:

Ворон хищно крылья разминает,

Девочка мила и белокожа,

Я слежу за ней, она не знает…

2.

Девочка-стрекоза,

Крылышки за спиной,

Выпуклые глаза,

Сарафанчик смешной…

Кисточке — красок смесь!

Ручейку — неба холст!

Нарисуй этот холм,

Повтори то, что есть:

Что на небе цветы, —

Не поверит никто!

Так увидела ты,

Верю я, да и то…

В утренней тишине,

На зелёном огне

Превратясь в стрекозу,

Ты росинку-слезу

Красишь в солнечный свет —

Наступает рассвет…

3.

Если день застревает в страстях и заботах,

И гудят, остывая, ветра с нашей крыши,

А труба завывает на сорванных нотах,

То в подвале тоскуют от серости мыши…

Мы поделимся с ними водою и хлебом —

На окне им оставим несъеденный ужин,

И друг другу шепнём: «Ты нужна… ты мне нужен»…

По рукам, по губам и по тёплой постели

Добрый Бог догадается снег и метели

Не пустить в этот дом и оставит снаружи —

Превратит в чудо-крылышки маленькой Ирхен…

И хорал, словно голубь, под сводами кирхи

До мурашек пронзительно-звонко закружит…

Сборник «Давай возьмём себе собаку»

ЛЬЁТСЯ СМИРЕНЬЕ ИЗ ГЛАЗ

1.

Льётся смиренье из глаз

Жёсток подшёрсток и сед.

Сердце собачье — Парнас

Доброй науки и бед.

В жизни собачьей своей

Верной была, как могла.

Много прощала и ей

Было совсем не до зла!

А в человечьем веку

Правят корысть и расчёт.

Где разбитному мирку

Надо ещё и ещё!

Ты посмотри, человек,

Мир так огромен и в нём

Нежного счастья побег

Ты сокрушаешь огнём!

Этот холодный огонь

Не согревает мечтой!

Добрую чью-то ладонь

Он оставляет пустой.

2.

Давай возьмём собаку из приюта:

Какую-никакую шмакодявку?!

Она добавит вечерам уюта

И нас она подлечит как пиявка.

Разбудит по утрам живой будильник,

По расписанью выведет гулять…

И облегчённо стихнет холодильник,

В нём нечего теперь распределять!

Тайком она понежится в постели,

Когда из дома будем уходить.

И будем знать: и мы при добром деле,

И Бога есть за что благодарить!

3.

Галине Югановой, художнику.

Котики с рыбёшкой, бабы с булками —

Глиняные чудики твои…

Бродят мысли теми переулками,

Где когда-то пели соловьи.

Лепишь свою глиняную братию,

Комната всё та же и окно…

В творчестве не ищут демократию, —

Всё, что от таланта — заодно!

Долго свет не гаснет: за пределами

От души к душе бегут бразды.

И снега неистовые белые —

Тоже чьи-то дивные труды!

Сборник «На фоне собственной судьбы»

ПОКА МНЕ ХОРОШО

1.

Убаюкался дом: здесь усталость — обычный синдром.

Обнажились слова — тихой нежностью сердце распяли…

Мы, возможно, назад обернёмся когда-то потом.

Не дай Бог пожалеем, что время напрасно теряли.

Помнишь: поздний рассвет — как туманились воды реки?

Он плескался в росе, что искрилась в траве под ногами!

Сохраним этот свет, что не каждому видеть с руки,

И ещё приумножим — прекрасна река берегами!

Мы с тобой заодно, провиденью спасибо за льготу!

Богу видно в окно, как душа довершает работу.

2.

Сфотографируйте меня на фоне города:

Всю в золоте светила заходящего!

Чтоб выглядела я не очень гордою,

Застыв на миг среди него, галдящего…

Пока мне хорошо в его объятиях,

Как будто я такая в них и выросла!

И с ним никто ещё не смог разнять меня,

Ни правды не боящейся, ни вымысла…

Я в сторону смотрю, фотографируйте!

Неровен час — глаза слезой наполнятся…

Когда-нибудь судите-препарируйте…

Но мне так важно радостной запомниться!

3.

На фоне собственной судьбы,

Запечатлённой в снимках,

Мы все — мгновения рабы:

Замрём в её поимках!

Восславим жизнь — она была

Написана не мелом —

За то, что даром не прошла,

Но сохранить сумела!

4.

На стене два окна —

Это он и она.

В нём горит ещё свет,

Но тепла уже нет.

5.

Волосы покрасить в синий, что ли?

Наизнанку вывернуть дублёнку?

Пса у магазина «на приколе»

Отвязать и подарить ребёнку!

Или рухнуть на сугроб у входа

Там, где вывеска «Прокуратура»?

Объяснить: такая нынче мода!

Если кто посмеет бросить: «Дура…».

Улыбаться, нафиг посылая,

Нюхать купленные хризантемы…

И орать: «Я только что из Рая!», —

Голосом ушибленной сирены.

Что же скажет Фёдор Достоевский,

Что тогда Тургенев будет думать?!

Коль с самоиронией Раневской

В отраженье поцелуя — клюнуть!

Ничего такого не случилось,

Не весна и я не помешалась…

Я так счастлива, какая жалость:

Так его люблю и с ним рассталась!

6.

В уютном дворике в Москве

В окне каком-то старом

Горит немодный абажур

С терпением усталым:

Рассказывает о тоске

Любви своей отсталой.

По снегу тысячи шагов…

Сцепились ветки клёнов.

Упрямый старый абажур

За шторой просветлённой

Горит, к событиям готов,

И ждёт неоскорблённо…

Кого он ждёт, ванильный свет?

Он ждёт того, кого уж нет…

ЛИФТ

1.

Мы едем в лифте вверх (пока что вверх),

Его железный организм — как мол:

Надёжный трос — как утолщённый нерв,

Медлителен и терпелив как вол.

Он в небо тащит грешных и святых,

Доставит Богу души, а меж тем

Мечтает сам о кнопках золотых —

В расположении железных стен.

Зевали в лифте и везли цветы,

На кладбище спешили и на бал…

В нём целовались дети суеты

И кот соседский хвостиком махал.

И ежедневно — нам с тобою вверх!

Абсурдно возноситься в общий ад.

Гудит натянутый до жути нерв,

Расстанемся — никто не виноват.

Внизу блестят усталые авто,

Запутались в антеннах облака.

Мелькают цифры будто бы лото,

Разыгранное кем-то на пока…

И в нетипичном карцере вдвоём

Над крышами плывём за горизонт.

Мы словно птички — для чего живём?

Склевали безмятежности резон.

Не видя в беспощадности вражды, —

Как с этажами уменьшалось вер,

Взмываем, без сознания беды, —

В иллюзии, что оба едем верх.

2.

Я уже не болею, мне не надо лекарства.

Зарастают аллеи разорённого царства.

Небеса стали ниже, но как прежде летаю:

Я ищу и не вижу разобщённую стаю,

Что в саду богородства со мной проживала,

Чтоб отравы господства как траву не клевала…

Чтоб со мной воспаряла в прекрасную нежность,

И в грязи не теряла свою белоснежность.

3.

О прошлом не жалей, грядущего не тщи,

О настоящем, помня, не ропщи…

4.

Каждый в этом мире лишь прохожий.

Возблагодари и помолись…

Помни: ты — Его частица тоже —

И люби за то, что это жизнь.

Каждый в этом мире только нищий —

Созерцатель божеских чудес.

По инстинктам он чего-то ищет

От земли в пространстве до небес.

Верует — насколько хватит силы,

И силён — насколько хватит веры.

Никого любовью не насилуй,

Ни последних нет здесь и ни первых.

Нет ни главных здесь, ни посторонних,

Смысл всему определён и место.

Если кто достоинство уронит,

То другому рядом станет тесно.

Этот мир условно переменчив,

Но увековечит наши души.

Он нас любит — нежен и застенчив,

И ничем того не обнаружит.

Нам его не охватить глазами,

Он зависим от твоей души.

Мы пришли сюда сдавать экзамен.

Так смирись, учись и не спеши.

ДЕПРИВАЦИЯ ЧУВСТВ

Вот засыхают багровые реки,

Плоть погребая в тигровые тучи,

В память вхожу об одном человеке,

В то, где записано самое лучшее.

В мутности лун на оконных заливах

Мечутся символы снов неизжитых —

Образы нас справедливо-счастливых,

Стонущих ныне в своих утилитах.

Жнущих смиренно в осенних угорах

Зёрен любви прозябающей нивы,

В утренний холод росистых терроров,

Преображая легенду строптивых:

Мерили зависть Богов, а людская

Нас отчего-то совсем не волнует.

Верили: может кукушка лихая

Нам созревающих слив накукует?

Вензели вышить в углу полотенца, —

Будто два выстрела буквы — немного

Рук не хватило и ниток из сердца, —

Всё прогадали король и дорога…

Странной картины размыты пределы,

Всё игнорируя, вьются туманы,

Дому до запертой двери нет дела,

Будто за дверью руины обмана.

Страхов фундамент нарушили стены,

Сель недоверия сносит закатом.

Здесь, на пороге приватной вселенной

Реки сольются венозным стаккато.

Воздух тягучий прозрачней и всё же…

Руки о знаках судьбу умоляют…

Память с годами больней и дороже,

Но до прощенья обид не хватает.

КАРТИНКИ

1.

Ей грустно, она играет с котом,

Сложив из бумаги бантик…

Кот попутно играет с хвостом,

Любимец её, романтик.

Зонт — летучей мышью в углу

Сушится, засыпая…

Дождь за окном рассекает мглу.

Тёплому дому воздай хвалу,

Сахару в чай подсыпая.

2.

Идут толпой по зебре люди,

Собаки мчат, летят вороны.

Так с одинаковых прелюдий

У каждого — свои каноны:

И ждут на остановках люди,

Вороны обживают кроны,

Собакам косточки на блюде

Сбивают с головы короны.

3.

Ни собаки, ни мужа у женщины.

У мужчины — она и собака…

Они вместе, хотя и не венчаны.

Их портрет чёрно-бел и без лака.

Их конечности жизнью натружены.

Души болью как молью изъедены.

Но друг другом они обнаружены!

Пусть не первые, но последние…

4.

Снегопад — какая радость:

Первый снег, лети-лети!

Снова снег — какая гадость:

Ни проехать, ни пройти!

Много счастья не бывает —

У него недолог век.

Огорченья очищают

И в реальность возвращают.

Так устроен человек.

5.

Женщина в примерочной потеет,

Женщина готовится к весне —

Примеряет, покорясь затее,

Платье, брюки, свитер — как во сне:

В зеркале она намного хуже,

Потому что в жизни плечи уже!

В зеркале она намного ниже,

В жизни ей казалось счастье ближе…

Женщина, не верь своим глазам,

И не думай волю дать слезам:

Всё прекрасно, что дала природа,

И на это не проходит мода!

6.

Иду, заглядываясь в окна,

Привычке этой много лет.

Моё внимательное око

Увидит в каждом — свой скелет:

Старинный тюль давно не в моде,

Не в моде слоник на комоде,

Рассада мёрзнет на окне,

Ковёр пылится на стене…

И вдруг — лицо и человек

Стоит как будто целый век:

Застыл в окне как монумент.

Понятен истины момент —

И у его привычка есть:

Спешат прохожие — не счесть!

Его ни ранит, ни обидит,

То, что его никто не видит!

Привычками соприкоснулись

И мы друг другу улыбнулись.

7.

В винном отделе словно в музее

Люди гуляют туда и сюда.

На экспонаты только глазеют.

Пенсионеры… Сегодня среда.

8.

Вечером уютнее на кухне.

Пахнет хлебом, тесно и тепло.

На плите кастрюля гордо пухнет.

И в поту оконное стекло.

Ласково мурлычет холодильник,

Смотрят выжидающе цветы…

Кухня — это чудо-молодильник,

Где всему затейник это ты!

9.

Назад полвека поженились

И были счастливы вполне…

Они сидели наравне:

Рука в руке, спина к спине.

И тихо про себя молились,

Чтоб дольше годы их продлились.

Она:

— Что Богу привносить,

Чтоб рай для мужа испросить?!

Услышал Бог, приподнял бровь:

— Любовь!

А муж в ответ:

— Не нужен рай,

Ты лишь её не забирай!

ШЁЛ ЧЕЛОВЕК…

1.

Шёл человек, мела позёмка,

Луна крутилась в небесах.

Фонарь как рваная тесёмка

Мотался — мельтешил в глазах.

Деревья — лыковы мочала

От снега пенились вдали.

И небо тишиной кричало,

Не достигающей земли.

2.

Откуда облака берутся?

Из труб котельной городской!

Как наберутся — соберутся

И город наводнят тоской.

Она проникнет людям в души

Без позволения Его…

Живи и никого не слушай,

И с Ним не бойся в ничего!

3.

Почему мы не пьём за погосты?

Здесь годился бы повод любой!

Это были б прекрасные тосты,

Много лучше, чем пить за любовь.

Потому что погосты — порталы,

Где хоронятся наши мечты

В тех, кого нам потом не хватало

Средь оставшейся нам суеты.

Потому что погосты — кварталы,

Где не вымрет любовь никогда!

Если в жизни любви не хватало,

Приходите почаще туда.

4.

Рыболов в одежде тёплой,

На песке велосипед…

Ловит рыбу недотёпа

Там, где рыбы вовсе нет!

И неважно, что от ветра

Безнадежнее процесс,

В воду смотрит он как в недра,

Словно времени в обрез.

В каждой позе — ожиданье:

Он упрямо ждёт чудес!

Этой веры в оправданье —

Поплавок в воде исчез…

А ДНЁМ ТЕПЛЕЕТ…

1.

Одни и те же,

Те же — и одни…

Озябли ночи в стойкости морозной.

А днём теплеет…

Боже, сохрани,

Изъяв шипы,

В душе предзимья розы.

Они ещё цветут на холода,

Ещё не покоряются погоде.

И нам вот так же

Надо иногда

Хоть шёпотом противиться природе,

Хоть мыслями противиться судьбе,

Чтоб не совсем сомнительным примером

С собою обессилевшим в борьбе

Благоухать в лихое время верой.

2.

Уже не та, — сказала суета.

Становишься разборчивей, мудрея…

Сменяется земная красота

Божественным сознаньем эмпирея.

И всё ещё живя среди людей,

Свои дела земные довершая,

Увидев в небе стаю лебедей,

Уже грустить не будешь, провожая.

Всё потому, что знаешь наперёд —

Они вернутся под родимый кустик.

А все потери Бог из года в год

Лишь ради обретения допустит.

В НОЯБРЕ

1.

Из всех немыслимых диковин,

Возможных только в ноябре, —

Мне музицировал Бетховен,

А Гёте плакал во дворе!

И чувства превращая в звуки,

Луна разбилась о зенит…

Как бабочки порхают руки —

В них слово каждое звенит!

И землю музыка вертела,

И колебались два крыла.

Душа жила, покинув тело…

И настоящая была.

2.

Я проснулась легка и спокойна,

И в рассветное вижу стекло:

Ветер свистнул кому-то: по коням!

И листву к небесам понесло.

О чугунное небо разбилась

Одичало бунтарская рать.

Ей не падалось и не вопилось,

В красоте не пришлось догорать.

Подчинить ли хотела Природу,

Бросить вызов в стихийном бою…

Не услышит: лесному народу

Лишь губами Молитву пою.

НОВОГОДНИЕ СКАЗКИ

1.

Вот она магия снега:

Ночь ни жива, ни мертва!

Тихая дикая нега

Переродилась в слова.

Кто там плывёт переулком

В стройной тусовке домов?

В мире зачитано гулком

Тесно средь судеб-томов!

В миг полинявшей округи —

В стёкла автобусных колб

Недруги смотрят и други,

Выпав на время из толп…

Кто, словно в детстве далёком,

Встретится с чёрным котом,

Тех он утешит упрёком:

«Думаешь ты не о том!».

2.

Будут ли исполины

Во главе Бытия?!

Что ты лепишь из глины,

То и чувствую я!

Словно птицы на пашню

Прилетают клевать…

Мир не выглядит павшим,

Но устал воевать!

Этот пил из копытца,

Тот повис на блесне…

Год повинно простится,

Разостлав белый снег.

3.

Мы все бываем недотёпами,

Желая счастья, вот беда —

Согрев снежок руками тёплыми,

Познаешь отторженье льда.

Поставить жизнь на удержание —

И не подумаю, прости!

Предмет былого обожания

Растает медленно в горсти.

4.

Истории её романов

От заблуждений до обманов

Так доверительно просты,

Как росы впитывают травы.

Но жизнь её не для забавы.

Всё оттого, что с высоты

Течёт божественная влага,

Трудом стихи взрастит бумага, —

Когда душевные цветы

Уронят семена мечты!

И так она живёт как птица:

Любовь по зёрнышку клюёт,

Но много больше отдаёт

И беззаботно веселится

Да песенки свои поёт!

Покуда льнёт к руке синица, —

Журавль по небу летает.

Жизнь — вдохновение!

Не спится.

Светает…

ОЧЕНЬ МОЖЕТ БЫТЬ…

1.

Недостроенная лодка,

Недоношена пилотка…

Ни моряк он и ни воин,

Только удочки достоин:

Добывать обед и ужин.

Только сам себе и нужен.

Вот таким он парнем был,

Потому что не любил.

2.

О предательстве.

Джульетта думала, что он в пути —

Нахлёстывает лошадь и спешит.

Луна застыла в небе и самшит

От ожиданий перестал расти.

Любовь слепа — и в ярости кулис

Не видя и не слыша суеты,

Интриг не ожидает от актрис,

Подмётных писем, попранной мечты…

Она всем сердцем силится понять,

Кто удалил ковёр из лепестков,

Своё недоумение унять: кто цокот

Симулировал подков?!

И отчего знакомый звук шагов

В разлуке слышен ей среди врагов?!

Ужель Ромео в сговоре с роднёй

И преданность — давно забытый миф?!

Доверия не защитить бронёй,

И даже в штиль опасен лодке риф.

Джульетта, ты красива и умна —

Проявит ложь и правду тишина.

И перепишет заново роман,

Убрав страницы горестей и ран.

Пусть лают лисы в духоте кулис

Не видно на предателе лица…

Как прежде, солнце светит сверху вниз.

Жива, роман дочитан до конца.

3.

О преданности.

Когда собака смотрит мне в глаза,

Накатывает нежности слеза.

Образчик человеческой мечты:

Я ей: Иди, гуляй!

Она в ответ: А ты?!

4.

О двух великих.

Мичурин с Циолковским пили чай.

И с ними кот был третьим невзначай.

Усадьба для Мичурина — рекорд,

Смородины принёс он новый сорт.

Вот с ней и пил он с Циолковским чай.

И с ними кот был третьим невзначай.

Иван Мичурин долго шёл к мечте,

Но не желал Америке служить!

Его считали чудаком, не тем,

Но гений продолжал в России жить!

Бывало спросит: Как ты, Константин?».

А тот: «Дворяне мы и путь у нас один:

Моя — Вселенная, твоя — Земля,

И дорогого нет у нас имущества,

Зато у каждого — своё могущество!».

И кот записывал цитаты на поля…

Так рассуждали и кота конфузили,

Мечтая в космосе растенья рассадить.

И смерть они считали лишь иллюзией.

И кот подумал: «Очень может быть…».

5.

О вальсе Олега Каравайчука

«Екатерина Великая с фаворитами».

Издалека нам видится великое.

Оно имеет свой особый звук.

И фаворитов племя многоликое

Увековечил в вальс Каравайчук.

Его соткал частично из Бетховена,

Частично из Чайковского и Вагнера…

Дворцовых тайн случайная пробоина

На подлинность прошла проверку магнера:

«Важней того, что было по ночам, —

На что Екатерина тратит дни!».

И композитор чувственность венчал

С заслугами, спаси и сохрани!

6.

О теории относительности.

Эйнштейн сказал: всё можно предсказать!

И связь означил времени с пространством:

В движенье напрямую с постоянством,

Ничто тебе не может помешать!

Эйнштейн именовал себя агностиком,

И хорошо, что некий скептицизм

И оказался тем надёжным джойстиком:

Ведь для открытий важен реализм!

Всё относительно: ни хорошо, ни плохо!

И в этом никакого нет подвоха!

Добро и зло, уродство — красота,

А правильность — погрешности чета.

Чудесна жизнь, но в жизни нет чудес,

Покой — есть изнурительный процесс.

Когда всё просто, то совсем не так…

И самым ценным может быть пятак.

7.

О птицелове.

Адлер, осень наступила, остаёшься ты без дела.

Твой манок охрип за лето и мечтает отдохнуть.

Твоё платье износилось, парадигма покосилась —

Это всё такие знаки, что пора в обратный путь.

Все, кому дарил свободу, улетают в прежний климат.

Остальные непогоду здесь способны пережить.

Птицелов, когда проводишь наступающую зиму,

То весной за это будешь снова с птицами дружить!

А твою подружку Сельму, эту северную нельму,

Осень сытостью прельщает, это блиц под холода…

Рыбья хитрая порода точно чует время года,

Аномалии природы воплощая иногда.

Осень, Адлер, птицелов…

Дождь размыл остатки снов…

ВОЗДАЯНИЕ ДОЛЖНОГО

Плач по Мологе.

Вспоминая затопленный город Мологу,

Не унять мне душевную боль и тревогу,

Будто всю утопили Россию (ей Богу!):

С заливными лугами,

Иконы с Богами,

Плодородную русскую силищу

Поглотило водохранилище.

В апреле тринадцатого всё пропало…

А в июне война началась в сорок первом…

В Скорпионе Луна убывала.

В воскресенье Мологу беда убивала:

У слиянья Мологи и Волги

Купеческий город благой…

И дома, и Соборы взрывы грызли, как волки,

Погружая в мертвецкий покой.

И велели молчать!

Даже в шёпоте чудился вой:

На заводы и фабрики — смерти печать!

Всё взорвали, сравняли, залили водой.

«Скажешь место рожденья — тюрьма!».

И от этого люди сходили с ума.

Люди гибли, хоть это не тиф…

Но свидетельством сей рукотворной беды:

Раз в два года всплывает тот град из воды!

Искорёженный ужас презрев и поправ,

Он доселе всплывает, лишённый всех прав,

Чтобы правда жила, что Молога была,

Что записаны в Лету не Божьи дела!

*Историческая справка:

Под воду ушло 700 деревень и сёл, 3 монастыря, 140 церквей, 294 местных жителя отказались от переселения.

Пострадали Весьегонск, Углич, Мышкин. Воды Рыбинского водохранилища поглотили старинную культуру городского и сельского быта этой части России.

ОРАНИЕНБУРГУ

Раненбург, ты ранен, ранен!

Назван именем другим.

Ораниенбургом ране

Назывался ты благим!

Пётр Первый здесь когда-то

Мудро Крепость заложил.

Город-крепость, ты Солдатом

Славно Родине служил!

Потонули речки Рясы

В зелени твоих садов,

Троицкий Собор потряс бы

Свет столичных городов!

В городе цветут герани,

Он в Истории — как гимн!

Раненбург, за что ты ранен —

Назван именем другим?!

*Историческая справа:

Ныне это город Чаплыгин в Липецкой области.

Назван именем учёного С.А.Чаплыгина.

ЯНВАРСКИЙ ДОЖДЬ

1.

Гляжу в окно,

Играю в непускайку

И пальцами

Вожу дождинкам вслед.

Мы так давно

Не говорим по скайпу,

На целый год

Просрочен мой билет…

Я из железа

Местного закала:

Мой мир не рухнет,

А улыбке — быть!

Никто

Не ожидает у вокзала,

И от тоски

Никто не станет выть!

Пусть

По волнам бегущая грохочет,

И ангелы

На крыльях ночи мчат!

Ведь как известно:

Капля камень точит,

И значит скоро

Дождь размоет чат.

2.

Маму помяну,

Отца и брата.

И подтает на душе ледок.

Им ко мне

Дороги нет обратной.

Это к ним

Меня умчит поток…

Поздний ужин,

Тишина в квартире.

Сблизит

С дорогими этот миг.

Что я за фигура

В странном тире?

Ни один

Стрелявший не проник!

Вашими

Молитвами хранима,

Что вы не успели — донесу!

Я жива,

Не проходите мимо!

Я ещё

Кого-нибудь спасу.

3.

Ничего

Загадочного нету

В том,

Что в январе ни снег, а дождь.

Я Луну подброшу как монету:

Решка — любит,

А орёл — ну что ж…

Зимний алгоритм не оправдался —

Не всегда, не всё бывает в срок.

Козерог Стрельца не испугался,

Тот, уважив, не нажал курок…

Воцарился год почти неистов,

Потому что встал не с той ноги.

Превращает нас война в статистов

И чему-то учат нас враги.

4.

Как хорошо, что дождь идёт:

Пусть он всё прошлое затопит!

И, выплывая из утопий,

Не ранимся о старый лёд.

ОПАСНЫЕ СВЯЗИ ИСТОРИИ

1.

Крошкой снежною ветры метут,

Их порыв леденящий неистов!

А в домах на окошках цветут

Шлюмбергеры, цветы декабристы!

Зигокактус на плоских листах

Из бутонов рождает кострище —

Тем, кто в жизни не ведает страх

И покоя у смерти не ищет!

Офицеры-дворяне не лгут,

Заговорщики, жаждая цели,

На сраженье меняют уют,

У ошибок своих на прицеле…

Для России желая реформ

В перевёрнутом символе трона…

На Сенатской мундиров и форм

От картечи не видно урона:

Все бегут; и по лицам солдат

Сразу ясно, что дерзость подложна…

Лишь костры декабристов горят

и цветут в Рождество непреложно.

2.

Однажды к уже престарелому парижскому антиквару Дантесу зашел известный коллекционер-пушкинист и спросил: «Да как же Вы решились на дуэль с гением?» Дантес искренне возмутился: «Он же тоже мог меня убить! А я потом стал сенатором Франции!».

Остались снимки старого Дантеса.

А снимков Пушкина — увы, ни одного…

В условиях духовного прогресса

Не гениев являет большинство.

В Россию прибыл он по воле рока,

Прав Лермонтов, и тот посыл не нов:

Привёз «на ловлю счастья и чинов»

Барон Геккерн любимчика Дантеса.

Эффект кавалергардского мундира,

Натренированный французский шарм…

А в голове соперничество Парм

И Пушкинская едкая сатира…

Вот Аничков дворец и светский бал

Внимание Дантеса приковал

Неотразимостью блистательной четы,

Столкнув добро и зло у той черты:

Тот день стал порожденьем скорбной даты.

Дантес всего — разжалован в солдаты,

Сочтя себя орудием судьбы…

Не привыкать: в российские гробы

Кладут умело лучших — супостаты.

ПРО НЕПОСРЕДСТВЕННОСТЬ

Непосредственность — вам не посредственность:

Не простому такое дано!

Возмущает духовную бедственность

Вдохновенное это кино!

Непосредственность — это наследственность

Очень многих прожитых проблем…

Это просто такая ответственность,

Что постиг сквозь иронию Лем.

Совпадая с концепцией времени:

Непосредственность — сила манер,

Достижение божьего племени, —

Не предать убеждённостям — вер.

Я ОЩУЩАЮ ВКРАДЧИВОСТЬ ВЕСНЫ

«Мне нужно на кого-нибудь молиться».

Б. Окуджава

Я ощущаю вкрадчивость весны —

Так что же происходит в феврале,

Что снег уподобляется золе?!

Там в отраженье солнечной блесны

Как рыбка, осторожна и нежна,

Весною оживая подо льдом,

Вдыхая воздух осмелевшим ртом, —

Очнусь от летаргического сна!

И вновь превозмогая связь времён,

Примерив нимб на голову седую,

И Пушкину молясь среди имён,

Надеюсь превратиться в золотую…

ПРОДАЁТСЯ СЕРДЦЕ

Не слышны ни брань, ни стоны.

Здесь прохожие снуют:

Слева продают Законы,

Справа — Время продают.

Вот товар: кресты, подсвечник,

Библия среди икон…

Будто бы пустой скворечник

Жизнь поставлена на кон!

Время здесь остановилось —

Стрелки умерли в часах,

А душа запропастилась

В человеческих глазах.

Меж часами и иконой

Невзирая ни на что

Человек застыл колонной

Под распахнутым пальто.

На его товар нет спроса,

Вон, на тряпочке лежит —

Ни порока, ни износа:

Тихо сердце дребезжит!

Люди, сердце продаётся!

Неизвестно почему.

Но оно пока что бьётся,

Неподвластное ему.

И стоит хозяин рядом,

И ни умер, и ни жив,

Жаждет он холодным взглядом

Сбагрить сердце за гроши.

И его не душат слёзы,

Бога нет в его крови.

Не страшны метаморфозы

Боли, радости, любви.

Он от жизни соли с перцем

Не почувствует вовек!

Это так, но вот без сердца

Он уже не человек.

УЛИЦА МИРА

Улица Мира сливается с площадью Ленина:

Вижу свой дом, как метафоры старый фантом.

Здесь привыкала с семейством, дожив до миллениума,

А отвыкала одна в новостройке с трудом.

Вот остановка, любимая мной «Маяковка», —

Библиотека — свидетель прочитанных книг.

Всё, что мне дорого: мне, к сожаленью, неловко,

Что не была здесь четырнадцать лет, — словно миг!

Выросли дети, друзья словно мамонты вымерли.

Три президента сменилось на важном посту.

Как тополя под окошком от горя не вымерзли,

Лишь облысели в служенье сдержать суету!

Ленин глядит не на парк, а на Храмовый комплекс.

Капитализм продолжает людей унижать.

Может поэтому глючит мой внутренний компас:

Как с этим жить — и кого для России рожать?!

О ПРИТЯГАТЕЛЬНОЙ НЕДОСКАЗАННОСТИ

1.

Скрытая суть сюжета

Рождает во мне мотивы:

О чём думал художник,

Изображая флоксы

На скатерти с бахромой,

Стул и живую штору

Как утренний вдох ветра?!

Его глазами смотрю я

На образ вселенской матери

Над беззащитным чудом

Перед висящей люлькой:

Покорна ль она материнству

Иль властна в своей любви?!

Другая, с его картины,

Лицо усмиряет салфеткой

От осознанья краха:

И кофе невкусно выпит,

И туфли жмут, — потому что

«Он» не пришёл на встречу…

Да, художнику важно:

Вдруг вы вошли случайно

В душу его картин?!

Это его волнует:

Скучным бывает скучно…

Ярких цветов осенних,

Жаждут они меж рам!

Ты победил, художник:

Даже старое дерево,

Этюдное отражение,

Возмечтало невольно

Остаться в твоём холсте!

2.

Лес дивный, розовый, хранит

Подснежники от злой руки.

Там духи вырастили мхи,

Ветрами горизонт фонит.

Трава, прощая старый снег,

Суха, неряшлива, добра —

Укрыла зелень, словно мех

Худого старого бобра.

И пенится ручей по склону:

Лёд подчиняется теплу!

Вот так и жизни нет урону,

Кто осознает ей хвалу.

3.

На улице потоп, она в плаще.

И зонтики пестрят над тротуаром.

Та женщина с полотен Ренуара

Покорна ожиданию вотще…

Откуда ты приехала сюда

И где твой путник с рыжей бородою?

Теперь бесшумны в мире поезда

И даже вечный лёд покрыт водою.

От тихой боли прикусив губу,

Она готова ждать зимой и летом.

История закончится на этом,

Когда кого-то унесут в гробу.

Какая же меж ними связь была?

Они не вместе, но им порознь пусто…

Ведь не напрасно в лодке два весла,

А жизнь всегда — отдельный жанр искусства.

БЛАГОДАРЕНИЕ

Не решалась я жить,

Не могла умереть…

Лишь посмела для мира себя запереть.

Но в небесное Ангел увидел окно,

Что ошиблась: другое мне Богом дано!

И ко мне он прислал человека

На исходе двадцатого века:

Человека, ценившего Слово!

И была в этом Смысла основа:

Стало радостно жить,

Не досуг умирать, —

Ведь слова надо было в стихи собирать!

Видеть, как превращаются в книги

Драгоценные сердца вериги!

Ангел мой, благодарна тебе,

Что присутствуешь ты в моей скромной судьбе!

А тебе я обязана жизнью, Господь,

Что стихами наполнил и душу, и плоть!

Сборник «Предисловие к будущему»

ЭТО ЖИЗНЬ

Новелла

Когда нет аргументов, чтобы утешиться, можешь позаимствовать эту фразу — просто скажи, как выдохни: «Это жизнь». И будет проще: разве можно обижаться на жизнь?!

В жизни много такого, что невозможно объяснить, а можно только почувствовать. Я вижу — ты не собираешься со мной спорить.

Представь узкую улочку. Булыжник блестит — по нему мокрыми от росы шагами ступает утро. Сонные дома так жмутся друг к другу, что хочется каждый погладить по трещинам и неровностям. Они не сами по себе, раз их населяют люди. Хотя у людей своя жизнь: кто-то спит, кто-то открывает со скрипом ставни, кто-то с кем-то обнимается, закрыв глаза на проникающее в окно солнце. Кто-то подставил лицо колким струям душа и думает о предстоящем дне… Пусть так. Пусть каждый живёт своим и дорожит своим. И пусть покой улицы перерастает в энергичный наполненный день! Но пока тишина. Она чиста и прозрачна как фата невесты. И горбатый человек неопределённого возраста, непонятно что несущий на своём горбу в мешке, опираясь на посох, совсем не кажется чуждым этому утру. Напротив: он похож на жука, который выполз из своей щели на свет божий по своим делам. А что ты думаешь?! И у жуков — своя жизнь…

Вот в пекарне погас свет — солнце встало и скоро будет готов свежий ароматный хлеб. И пока будет вставать солнце, и выпекаться хлеб, жизнь никогда не закончится!

Ты уже научился жить, понимая мудрость природы? Тебя мой вопрос поставил в тупик, тогда слушай… Я уверена, что ты никогда не видел такого, но это не значит, что этого нет: представь себе большой добротный дом. Есть такие дома, построенные на века, в которых живут семьями из поколения в поколение. Речь как раз о таком доме. Как и в каждом доме, в нём есть вход. Обыкновенная дверь. Да, обыкновенная, подстать самому дому — без всяких помпезностей. И всё же — это особенный дом и особенная дверь: возле самой стены фасада когда-то проросло семя дерева. Дерево росло и его ствол изогнулся настолько, что оказался вровень с петлями двери… Напомню — этот дом был построен основательно и потому мудро: дверь открывалась вовнутрь и возможно именно это обстоятельство спасло дереву жизнь. И не смотря на то, что многие соседи по улице с непониманием относились к тому, что дерево выросло «не на месте», никто из живущих в этом доме не внял их советам избавиться от непрактичного соседства. Поэтому дерево так и росло: пыталось «войти в дверь», но потом всё же потянулось вверх, чтобы войти в небо, почти прильнув к фасаду дома. Дерево обзавелось пышной кроной, которая как крылья наседки защищала дом от непогоды, а может быть дерево прижималось к дому, пытаясь обнять его, чтоб не было страшно жить и умирать… Неизвестно сколько поколений родилось, выросло и почило в этом доме, но никто не покусился на это дерево, растущее почти на пороге! И в этом доброта природы. И в этом мудрость людей.

Видишь ли, иногда жизнь кажется лишённой смысла. Но это не так. Ты поверь мне, потому что я собираюсь рассказать тебе ещё одну историю. Так часто бывает, что город строится либо на холме, либо на берегу реки. А если повезёт, то у основания города и подножья холма протекает река. Но это не наш случай… В нашем — река протекала как раз посредине города… Летом там всегда бывало людно — всё живое тянет к воде, потому что она живая! Осенью людей становится меньше, потому что люди разучились понимать холодные ветра, которые возникают в результате перемещения масс воздуха в межсезонье. И не очень многие эстеты приходят любоваться осенними красками на берег реки. И даже те, кто приходят, мало обращают внимания на лодки, похожие на рыб, которые выбрались на сушу. А зимой и тем более — туда приходят только завсегдатаи! Их можно наблюдать даже в снегопад: распустив над головами купола зонтов, они как загипнотизированные смотрят на перевёрнутые набок или вверх днищем лодки. Как ты думаешь, почему они, не сговариваясь, смотрят на лодки? Молчи! Лучше я скажу тебе: они вспоминают лето!