Бесплатный фрагмент - Диалог глухонемого со слепцом

Наиболее веским доказательством самой уж вовсе до чего еще неоспоримой правоты моих слов, прежде всего, послужит как раз-таки то, что я их вообще говорю.

Один очень претенциозный оратор.

1

Полноценно переполненная всеми соками жизни человеческая сущность, руководствуясь именно теми издревле еще ей присущими — фактически каждодневными — стандартами, попросту никак не потерпит в самой глубине своих искрометно искренних чувств, а тем паче в ее почти незыблемом менталитете даже и признака невероятно безбрежной пустоты нисколько небезызвестного космического вакуума.

Причем всякое, то считай исподнее содержание буквально каждой той или иной человеческой души без каких-либо излишних прикрас всегда составляют именно те вещи, что у каждого из нас в его личном пространстве будто бы сколь давно оставленного позади детства некогда были в самой-то безупречно непосредственной от кого-либо более чем явственной близости.

Правда, конечно, и вся та до чего неуемная взрослая жизнь, донельзя беспорядочно созидает саму основу для всяческих грядущих размышлений, неизменно бурлящих внутри буквально-то всякого на этом свете людского сознания.

Да только все те взрослые и зрелые мысли непосредственно берут начало как раз из той ныне подчас сколь уж далекой юной поры.

И это именно всякое то, считай зачастую ныне весьма стародавнее детское бытие со временем и выковывает из самых зачатков личности все те ее довольно-то безыскусно наглядные, и крайне приметные, совсем недвусмысленно определенные контуры.

Однако при всем том сама по себе та чисто внешняя сторона души и близко не столь вездесуще принципиально важна.

Поскольку та наиболее затаенная суть всеобъемлюще исподнего содержания сосуда чьего-либо сущего же нутра, безусловно, и впрямь более чем безукоризненно скрыта за кромешным мраком всяческой той или иной чисто подспудной и обыденной вполне уж конкретной чьей-либо повседневности…

И это как раз считай от того, чем это тот сосуд, так или иначе, вообще еще окажется весьма вот порядком заполнен, и будет на самом уж деле зависеть, а бросится ли человек спасать чужого ребенка, на которого с бешеной скоростью несется автомобиль с сильно загулявшей веселой компанией отдав свою жизнь во имя спасения ближнего.

Ну или чего еще доброго совсем наоборот — не пошлет ли тот вполне всесторонне просвещенный человек кого-либо, дабы с кем-то вовсе уж не тем весьма, эффективно и бескомпромиссно разом как есть чисто по-свойски до чего сходу разделаться…

Уж все при этом однозначно, со всею суровою многозначительностью только-то и списав на один лишь тот исключительно скверный и несчастный случай.

Чужая душа — частенько разве что той самой беспросветно черной мглы сущие потемки, и сколь еще нередко в ней неизбежно как раз и имеется нечто тщательно скрываемое, словно бы в некоем глубоком потайном кармане.

Даже и при том самом максимально же близком контакте всегда остается нечто такое, что никак не будет раскрыто полностью и нараспашку, а потому и окажется оно крайне же завуалировано, а в том числе и от того наиболее пытливо-остроглазого взора.

Поскольку слишком надежно оно в тех самых безумно далеких глубинах души и было до чего же надежно упрятано от всех тех более чем нескромно любопытствующих, чужих глаз.

Человек — он, собственно, оказывается весь, как он есть, считай на ладони, только при самых наиболее экстремальных обстоятельствах, которые при всем том подчас ведь и будут, считай уж на деле ежесекундно опасны для самого его чисто физического существования.

И именно эдаким образом, а вовсе-то и близко никак не иначе (в момент наиболее величайшей же своей необычайной радости) почти всякий тот или иной индивидуум всецело раскрывает то, что сокрыто в наиболее дальних уголках его души.

Да только таковым тому быть разве что в то как-никак немыслимо страшное время и впрямь-то без тени сомнения поистине разом уж выпавших на чью-либо долю никак не мимолетных жизненных испытаний.

И это как раз тогда какой-либо индивид до чего полноценно так сходу и впрямь же проявит всю свою доподлинно настоящую суть, то есть то заветное, что доселе было в нем весьма надежно сокрыто за всеми теми подспудными, внешними и, попросту говоря, крайне малозаметными факторами всей уж его сколь неизменно одеревенелой и невзрачной обыденности.

2

А между тем все те самые отчаянные передряги, коли явно ведь еще довелось им весьма неприглядно, на редкость всласть разом выпасть на чью-либо более чем изрядно прискорбную долю, попросту считай набело вскоре сотрут с человека все его, так называемое обыденное лицо…

Ему или ей как раз вот и быть тогда именно теми, кто до самого дна порою испил безнадежно бездонную чашу горя, а посему их сердцем и станет, затем заправлять как раз-таки тот чисто внешний, и попросту напрочь выедающий всяческую радость жизни тихий же ужас.

Да и сколь при всем том вполне вероятно, что в них весьма так сходу тогда разовьется сущая та чисто сиюминутная неуверенность во всяком том ныне лишь где-то и впрямь вдали назревающем вовсе никак заранее неопределенном и на редкость туманном грядущем завтрашнем дне.

Правда, не то, чтобы со всем этим им будет явно как есть необходимо уж до чего удрученно жить всеми теми необычайно долгими, безмерно томительными годами, а тем более теми-то нескончаемо длительными десятилетиями…

Однако при всем том исключительно многое тут будет вполне еще на деле зависеть как раз уж именно оттого, а с кем это их самым естественным образом затем весьма так сходу сведет великая затейница и шалунья хромая судьба.

Она бывает зла, а бывает добра, да вот, однако нисколько не быть ей хоть сколько-то милостивой к тем, у кого за плечами было и впрямь совсем немало тех безобразно страшных лет самого на удивление разноликого горя.

3

И нечто подобное как раз и надо бы исключительно же верно и вдумчиво разом осознать, глядя буквально на все в этом мире до чего невзрачно порою происходящее, откуда-то на редкость полноценно вовсе со стороны.

И попросту никак уж вовсе никому явно не стоило сколь еще высокомерно взирать на все то и впрямь неправедно творящееся во всей этой жизни разве что лишь со своей невообразимо высоченной колокольни.

Да только те чересчур залихватски восторженные идеалисты-максималисты, эти яростные потребители для них уж точно, как есть всецело чужого литературного творчества (в смысле всего того крайне изнуряющего душу труда) совсем ничего иного вокруг себя, кроме каких-либо двух наиболее явных цветов попросту в упор никогда не увидят и никак не различат.

Черное и белое — это считай именно все, что они хоть сколько-то взвешенно и конструктивно на деле вообще уж будут способны весьма вот наглядно узреть во всей той чрезвычайно разноплановой человеческой натуре.

Причем все, то исключительно ведь искренне яркое, но никчемное, что всем своим пышным цветом сколь объективно кое-кому разом покажется чем-либо ни в едином глазу и близко не белым…

Однако коли, несмотря на весь его явный и низменный мрак оно непременно вот сходу пройдет перед их внутренним взором, как нечто вовсе совсем не черное…

Нет уж как раз именно потому в их-то здравом уме оно отныне и будет вполне отчетливо заштриховано как нечто, без тени сомнения, сугубо до чего еще строго ведь явно коричневое…

И все это разве что потому, что прокрустово ложе чьих-то исключительно трафаретных воззрений обо всей этой нас так или иначе окружающей жизни попросту и близко никогда не включает в себя ничего иного, кроме яркого света и нисколько уж непроглядно бездонной тьмы.

Ну, а также и извечной борьбы между ними, а потому счастье по представлениям подобного рода людей надо бы всеми силами всячески завоевывать, а не идти к нему медленно и до чего тщательно выверяя при всем том буквально каждый свой шаг.

И им-то совсем неизменно, считай так разом явно же кажется, что человек — это только лишь та еще бестия, а именно потому его и надо бы со всею суровую СИЛОЮ более чем безотлагательно, никак не о чем другом вообще не раздумывая сходу вот принудить ко всякому духовному прогрессу.

То есть, кое-кто себе разом вообразил, что именно сколь бесцеремонно навязав простому обывателю исконно доброе начало, а не пошагово и постепенно, а главное, и безо всяческих излишних рывков медленно и участливо всячески как следует развив его в нем…

4

А между тем тот или иной индивидуум — это целая вселенная, а потому и подходить к нему со своей собственной подчас никак недалекой меркой УБЕРЕГИ НАС ГОСПОДЬ.

И впрочем да вполне вот на свете бывают всякие страшные разногласия и буквально полнейшее взаимное недопонимание.

Однако нечто подобное надо бы улаживать разве что при помощи самого конкретнейшего живого диалога, а не злыми языками чего-то там часами же чесать у кого-то весьма так далеко совсем явно за спиной.

И да иные люди ведут себя подчас до чего вопиюще уж довольно-таки шокирующе, но надо бы при этом сколь еще более чем сходу заметить, что действуют они именно как раз по тем или иным канонам нравственности, кои им во всем полноценно знакомы и весьма безупречно понятны.

Ну а чего-либо большего от них потребовать пока и в мыслях своих было бы вовсе так абсолютно нельзя.

Да и чего — это вообще, без тени сомнения, было бы на самом-то деле возможно и вправду хоть как-либо разом от них только ведь еще ожидать?

Ну, уж разве что одного лишь — самого последовательно верного и праведного соблюдения всеобщих этических норм и законов, более чем строго прописанных в уголовном кодексе…

Да вот, однако, как-никак, а ничего же подобного люди нынче так и млеющие душой и телом от удовольствия в сущем преддверье изумительно сладостного осуществления на самой обыденной житейской практике всяческих розовых снов абсолютно никак попросту совсем не приемлют.

Ну а как раз потому кое-кто и вправду готов мигом начать крушить головы тем, кто даже может и ненамеренно, считай уж попросту вдребезги разбивает яркий калейдоскоп чьих-либо на редкость сладостных, а потому и крайне липких надежд…

И уж как правило, происходят подобного рода коллизии исключительно вследствие всего того, что как-никак, а сколь и поныне благочестиво живут некоторые люди в том самом на редкость от нас до чего безнадежно же пока отдаленном идеалистическом грядущем.

И, конечно, дай всем нам только Бог, чтобы оно некогда само собой разом уж вполне действительно некогда и впрямь еще наступило.

Однако всеми теми безумно яркими и крайне сочными о нем фантазиями его приход точно никак нисколько так явно на деле уж вовсе-то никак не приблизишь, а скорее наоборот лишь разве что подалее отдалишь.

Да только нечто подобное кое-кому объяснить попросту же ныне будет совсем никак попросту ведь невозможно, ибо чьи-то страстные желания вполне разом становятся для людей чересчур пламенных чем-либо сугубо материальным и чисто фактическим.

5

Да и вообще подобного рода баловням благой судьбы неизменно претит та самая откровенно невзрачная правда, столь беспардонно свербящая, но никак при всем том нисколько не застревающая в их совсем никак не глуховатом ухе…

А между тем все мы дети до чего еще на редкость плотно нас окружающих реалий, а книги разве что весьма многозначительно их обрамляют, причем никак уж явно вовсе и не более того.

И знание отнюдь не горючее прогресса, а разве что лишь его плоть и кровь.

Правда далеко не всем будет дано понять хоть какую-либо тут вообще принципиальную разницу.

А она между тем именно в том, что то так и выгоревшее дотла горючее можно легко заменить новым топливом, а вот чем можно будет заменить людскую душу после того как после переизбытка энтузиазма она попросту разом вовсе-то выгорит вся же дотла?

Да и вообще человек — это звучит не столько гордо, сколько донельзя своенравно, а следовательно он должен весьма так многое постигнуть сам то есть уж явно не по чьей-либо весьма твердой указке.

И конечно, далеко не все надо бы попросту разом еще пускать ныне на самотек…

Действуя так будто бы всех нас блаженных только и ведет под ручку барыня судьба по одному лишь ей, считай ведь загодя строго вот заранее выверенному пути.

Поскольку совсем уж ничего подобного тому точно и близко нисколько нет, а впрочем никогда и не было даже в помине.

Да и вообще сама мысль о чем-либо таком, это, конечно, самая и впрямь самое так полнейшая чушь!

То есть, человеку сколь на деле удивительно же свойственно всячески подстраиваться под окружающие обстоятельства, но как правило индивидуум исключительно же безупречно свободен в своем сугубо личном выборе.

Ну а коли ему до чего откровенно начать сходу навязывать свою волю все государство вскоре разом еще превратиться в сущий чертов острог.

Правда что есть то есть коли не будет должного контроля над серою толпой она уж точно разом затем утонет в самой безнадежной анархии и беззаконии.

И это действительно так но тот самый крайне важный контроль должен был на самом деле осуществляться никак не от имени какой-либо более чем откровенно идеологизированной власти.

Люди для своего личного счастья и общего процветания государства должны быть совершенно свободны в рамках закона ограничивающего гражданина в одном лишь сколь однозначном смысле вполне осмысленного свершения им каких-либо любых противоправных действий.

Однако никакое государство никак не имеет не малейшего права при этом совсем неправо покушаться на всякие те чисто политические свободы.

Да и человеку как виду живых существ вообще уж точно явно не нужен абсолютно никакой чересчур и впрямь зрячий поводырь.

Раз вот — это именно тот, считай что некоторый крайне важный элемент чистой случайности, да и не столь редкой удачи порою и является одним из тех наиболее наиважнейших весь этот наш внутренний мир всецело же верно и праведно формирующих факторов.

И пусть — это далеко не каждому через какой-то час с небольшим и вправду вполне еще предстоит решительно сделать на редкость твердый выбор, который, между тем, за него никто и никогда совсем не сумеет на деле вот совершить, даже и при самых наилучших ко всему тому самых наиблагих чьих-либо самых весьма вот славных же намерениях.

Ну а чисто потому и можно будет разве что лишь иногда хоть сколько-то поспособствовать более чем должному принятию до конца разумных решений, а не откровенно навязывать их до чего еще самой уж грубой силой.

6

Причем данный внутренний выбор подчас бывает довольно-то затруднительным, а к тому же порой он до сущего мучения сколь еще безнадежно обременителен для всякого вовсе-то никак явно на решающегося его действительно сделать.

Однако же человека никак нельзя толкать в нужном направлении или высокомерно относиться к его страхам и сомнениям как себялюбивым прихотям крайне одиозной личности.

Причем, как уж тут ты собственно не крути, да только и близко не сможет тот вовсе ведь сторонний наблюдатель хоть как-либо взять себе в толк, как и почему некоему индивидууму сколь невыносимо же трудно будет стать на тот вполне естественный и здравый путь, по которому верной походкой довольно-то раскованно бредут все те кое-кому, считай до чего еще на редкость во всем уж подобные люди.

Тем более, что делают они это исключительно же просто и легко, весело и плавно…

Но то чего и близко не смогут взять себе в толк всякие прекраснодушные либералы, так это как раз того, что выпестовать новый человеческий род — это задача многих и многих тысячелетий.

Причем самым основным стимулом тут может быть одно лишь воспитание, но никак не те еще безнадежно безумные политические перевороты.

И так это как раз именно потому что довольно-то многое из того как-никак до конца состоявшегося в душе зрелого человека, несомненно, будет иметь свой исток чисто из его, считай уж на редкость ведь считай исходного его начала.

Да только абсолютно же нельзя будет ожидать, что хоть кого-либо вообще на деле проймет от всего того исключительно же великого царства новых возможностей, что вдруг разом перед ним приоткрывают невероятно широченные свои двери.

И как-никак, а даже тогда когда речь пойдет об исправлении судьбы той разве что одной единственной отдельной личности…

Причем дело тут как есть полностью ясное, что всех и каждого, кто в ту самую детскую пору прошел сквозь сущий ад и близко никогда толком затем не забываемой социальной клоаки, яркий свет чьей-либо чужой души может, в том числе и до чего нестерпимо разом обжечь.

Но это, правда, должно было быть сугубо, как есть относительно временным явлением.

Поскольку наиболее главное — выдернуть самую конкретную персону из всего того быта, что довольно-то давно для кое-кого уж стал вполне привычным, а потому и определился в его совсем незыблемом сознании.

То есть сколь глубоко он ныне всячески ведь вполне ныне устоялся, как та самая совершенно объективная и вездесущая данность.

Да только подобного рода больших успехов вряд ли, что хоть сколько-то вообще на деле удастся достигнуть именно тем самым до чего мимолетным взмахом протянутой руки…

Ну а как раз потому и надо бы весьма срочно вполне же начинать изыскивать какие-либо действительно того на деле стоящие альтернативные пути.

Причем, коли действительно есть шанс спасти кого-то того безусловно так явно достойного, то уж всякую сущую брезгливость надо бы как-никак, а попросту временно, считай начисто совсем ведь и позабыть.

Правда из сущей тины грязного людского быта стоит тащить точно вот никак не каждого, а только того, кто не станет всему этому крайне активно всячески же противиться.

И это, конечно, в любом случае будет самое неприглядное занятие, но нет ничего хуже, чем просто стоять где-то в стороне и тяжко наблюдать за самым безобразным продолжением нравственного разложения и деградации чьей-либо личности.

Правда большинство достойных людей выросших посреди грязи чисто внешних нечистот выберутся из них полностью сами.

И понятное дело, что кто-либо явно может сколь еще громко как раз-таки нечто подобное весьма самоуверенно и веско в полный-то голос сходу же и выразить в качестве того самого единственно раз и навсегда верного утверждения.

И в принципе — это и впрямь действительно так и есть.

Однако каждый случай сугубо индивидуален, а потому и незачем весьма так нелепо вот многое разом всячески до чего кругло же обобщать.

То есть, то, что где-либо происходит обычно и вообще может попросту никак не иметь ровным счетом абсолютно никакого решающего значения, когда речь уж будет идти о какой-либо той одной самой конкретной и более чем безнадежно злосчастной чьей-либо судьбины.

Поскольку все те довольно-то общие параметры бесподобно ко всем нам вовсе несказанно радушной жизни и близко не всех нас нежно и ласково сходу хоть с какого-то бока исключительно уж верно во всем на деле и вправду явно вполне ведь касаются.

Раз вместо чего-либо бесподобно же доброго в кое-кого сколь еще безнадежно могут почти так считай со дня рождения со всею той чисто бульдожьей хваткой цепко вцепиться железные лапищи суровых житейских неурядиц.

7

И коли у кого-либо весьма многое в этой жизни весьма наглядно сложилось, слава тебе Господи чисто разом иначе, чем у кого-то другого это еще никак не повод возвышать свою душу и плоть над всем тем совершенно обезличенным миром сущего мрака незнания и крайне тупого невежества.

Поскольку сколь многое получив вполне же готовым, считай что на блюдечке совсем навряд ли окажется хоть сколько-то вообще знатным геройством до чего по-свойски сходу воспользоваться самым должным образом всеми теми задушевным благами.

Коли кто-то торжествующе всею душою разом насладился всем тем, что только могло так еще ему предоставить то самое вовсе вот безбедное культурное существование…

Нет это вовсе никак не возвышает его над всеми теми другими всего того явно лишенными.

Жить-то себе по-людски, ни в чем том хорошем себе не отказывая — это ведь одно разве что простое удобство, и вовсе-то ничего того никак не более.

Однако совсем уж никакого безупречно блестящего подвига во всем этом вовсе не было и нет, а куда скорее то, самая как есть элементарная заслуга целой череды чьих-либо предков, которые чисто уж загодя подготовили почву именно для эдакой светлой и благочинной жизни.

Да только коли вдруг весьма незатейливо появляется нечто такое, что буквально в единый миг сходу нарушит весь мир, и покой чьей-либо до чего вполне праведно воспитанной души…

И главное — это ведь как раз тогда сходу и выявляются чьи-то доселе полностью скрытые черты, и надо же — все благие намерения по отношению ко всему разноликому миру куда-то сами собой при этом разом растают в сущее небытие.

8

А вместо них непонятно откуда сами собой тогда обнажатся черты самые отъявленно скотские, и только-то до поры до времени тщательно прикрытые неким внешним лоском духовно утонченной цивилизованности.

Причем она уж точно так вовсе совсем неизменна, даже и в тех наиболее низменных своих проявлениях.

Однако при всем том где-то глубоко, глубоко внутри весьма наглядно же нечто подобное в самом себе более чем как есть откровенно содержит именно ту критически сдавленную извне цивилизованной оболочкой, сколь вот вполне безоблачно здравствующую сущую дикость.

И все же — это одни те или иные события, что более чем незамысловато и зловредно до чего сходу разом помешают всему тому чисто житейскому умилению современного культурного человека, как и понятно исключительно, считай так лично собой…

И главное, так еще безмерно легко будет чему-либо подобному чисто же сходу пробудить в его светлом духовном облике черты на редкость никак незамысловато всепоглощающей лютой тьмы.

И подчас именно вследствие этого и образуются затем иссиня-черные чернильные кляксы самое так отъявленно ретивого негодяйства и крайне же невзрачного так отъявленного нигилизма.

А между тем кляксы эти, как правило появляются именно из-за диких разочарований всего того весьма наивно обманувшегося слепыми ожиданиями света…

Однако их бы вовсе-то никогда попросту уж и не было, а в особенности в таком разудалом виде, но кто-то и впрямь до чего явно мыслит чересчур ослепительно яркими категориями.

Хотя иногда вот нужно суметь сколь еще разом учесть и то, что того, кто привык к вечной полутьме резкий свет чужой души более чем сходу же вызывает острую резь в глазах.

Ну а потому и надо бы плотно общаясь с кем-либо вконец продрогшим от сущего же бездушия невесть как давно окружавшего совсем так потухший его семейный очаг по возможности несколько притушить жаркий огонь своей пламенной души.

И как раз именно тогда и можно будет вполне добиться некоторой степени взаимопонимания, а то ведь иначе вся ситуация окажется уж куда только похуже нежели чем в случае, когда два человека и вправду будут до чего громко разговаривать на совершенно разных языках.

Да только весь тот переливисто лучистый и чистый свет в добротно славной душе прекраснодушного идеалиста каких-либо компромиссов и близко никак попросту уж явно никак не приемлет, поскольку ему все и впрямь надо бы более чем незамедлительно и сразу…

А как раз потому при всем том, исключительно же замечательном, что только вот и вправду есть в таких душах, они подчас совсем бессребренно разом и тянут весь этот мир в пропасть грядущего мрака всеобщего небытия.

И как, то вообще еще может, собственно, выглядеть одному Богу ныне известно.

А все, потому что чья-то безумно светлая сущность вовсе-то никак не имеет никакой по-настоящему твердой основы в вязкой грязи, пока, безусловно, как есть во многом весьма так отъявленно же дикого настоящего…

9

А как раз считай уж поэтому сколь так конкретно столкнувшись со всеми теми чертовски темными сторонами, всей этой нашей и по сей день неразделимо единой общественной жизни, кое-кто буквально весь из себя на редкость же безупречно сияющее-светлый…

Причем, ясное дело, что тот человек и впрямь ярко и красочно вполне выделяется из всей серой толпы необычайно же чистым, и столь проникновенно одухотворенным ликом, а также и вовсе ведь совсем небезгрешною плотью…

Да только слишком он неестественно чист чтобы действенно отмывать лик всего того извечно неумытого общества.

Ну а коли никто не станет весьма посильно же отмывать лицо простого народа поскольку дело — это слишком вот чрезмерно грязное…

То как раз исключительно потому и вся его на редкость бессмысленная толпа даже коли и пробудить ее от вечного сна лик общества только лишь разом омоет одною той совершенно бессмысленною алую кровью.

А чисто вот потому и всеми теми прекрасными намерениями тыкать в рожу необразованным массам и близко уж нисколько так явно не стоило.

Раз при подобном раскладе один лишь тот еще бесноватый популизм обязательно ведь вскоре непременно уж и возьмет сходу верх.

И это как раз чисто тогда всякие славные люди исключительно уж смело пойдут строго вперед со всею удивительно нежною ласкою так и устремившись в некое заранее неведомые дали будто бы совсем вовсе безоблачного грядущего.

И уж дело-то ясное чтобы его весьма посильно приблизить они и вправду будут готовы пойти на любые даже и самые значительные жертвы.

А как раз потому, они и близко затем не станут хоть чего-либо далее вполне на деле стесняться и более чем вдумчиво же разбираться в должных средствах по достижению всех своих безупречно благих, а порой и донельзя блажных целей.

И главное всеми действиями этих людей отныне будет руководить одна только слепая любовь к ближнему своему.

И единственным их желанием только ведь и будет сеять и сеять сущее благо посреди всех тех так или иначе окружающих их реалий.

Однако вся тут беда как раз уж именно в том, что до чего непременно, а есть в подобных людях некая явная искусственность, происходящая от полностью же аморфно книжного восприятия, всей той, как она ныне есть самой уж весьма обыденной жизни…

Добру попросту как-никак, а должно будет поистине радостно вскоре восторжествовать, ну а зло должно быть повержено и наказано, вот уж и все!

Что угодно другое — попросту гнуснейшая и самая несуразнейшая чепуха!

И ясное дело именно те, кто мыслят, собственно, как раз-таки подобными категориями сколь слепо уж явно и побредут вслед за тем общим для буквально всех их стадным инстинктом.

И это одни лишь средства до чего всерьез ныне разом видоизменились: вместо топчущих ног столь же яростно втаптывающие в грязь слова…

А ярая смелость в ходе претворения в жизнь подобного рода действий весьма наглядно так обеспечивается разве что совсем беспечной и более чем безупречной чьей-либо вполне до конца сущей же отдаленностью от каких-либо сугубо конкретно весомых дел.

Двигать людьми-фигурками — это и есть тот самый великий блеск всей этой нашей новой и впрямь-то чрезвычайно просвещенной эпохи.

10

Да только жизнь одного ли человека или всего человечества в целом может еще разом статься, и далее будет зависеть разве что от всей полноты амбиций малой кучки совершенно недалеких людей, попросту никак неспособных внимать светлому и большому разуму, а разве что надменно лелеять широкие и изящные, да и чересчур изощренные…

Однако вот между тем сколь еще так во всем повседневные мысли и чувства.

И, кстати, всякого до чего же вседозволяющего недопонимания в них как раз-таки, пожалуй, поболее всего именно оттого, что слишком-то неизменно они весьма ведь на редкость конкретно закрыты буквально для каждого, в ком попросту нет как нет их собственной «искры Божьей».

И они действительно могут на деле оказаться исключительно холодны и упрямы во всех своих беспечно безбожных, полуискренних заблуждениях относительно всего того чьего-либо неотъемлемо чуждого им недобра.

И они вовсе не смогут то уж самое более чем сходу вполне разом понять, а именно что свет и тьма никак и близко не являются совершенно взаимоисключающими понятиями, и что всякая человеческая сущность всецело зависит от внешних условий всякого своего чисто житейского существования.

А как раз потому чаще всего простой человек и не может являться сущим образчиком зла или добра по одному своему собственному почину…

Он как есть зачастую исключительно во многом зависит именно от всех тех окружающих его реалий и, если они крайне ужасающи и нечестивы — это более чем непомерно, вполне же коснется и всей его до чего только весьма сокровенной сущности.

И коли есть в ком-либо самое явное желание всячески очиститься, то уж тому человеку во всем этом и надо бы по возможности всячески помогать, а не обличать его грязную натуру, совсем не жалея на это всех тех сколь еще мрачных же красок.

Да и явно никак не стоит пытаться разом еще сходу прорваться к его чистой и светлой душе, находящейся будто бы на редкость глубоко именно что где-то внутри.

Раз надо бы вот для начала считай наощупь найти именно тот наиболее верный способ разом же отыскать ключ к замкам чьего-либо сердца, а не пытаться до чего же яростно его растопить всем тем пламенем жарких чувств.

А между тем человек, проживший всю жизнь в холоде и мраке совсем ведь, не в том сходу нуждается, чтобы его тут же, не сходя с этого места, со всей нежностью трепетно отогрели.

11

И, яснее ясного, что при определенного рода тяжких коллизиях будет, куда только весьма значительно же поважнее попросту сходу так повести сколь еще откровенную и вполне открытую беседу, и главное как есть до конца ведь понятно, чего только ради…

А именно — дабы, в первую очередь, более чем безбоязненно и сурово разом уж обнажить все чье-либо самое доподлинное людское начало.

Причем оно действительно может оказаться чисто исподним и с самого детства безобразно загаженным…

Но разве именно в том вся уж нынешняя наша проблема…

Нет, вся беда, прежде всего в том полностью безнадежном (а в особенности, если оно и крайне вот отчаянно настойчивое) до чего же нечестиво бездумном ковырянии в чьих-либо так и оставшихся детскими дырявых подштанниках…

Поскольку то, что там в них внутри, может разве что чьи-либо руки довольно уж надолго весьма серьезно испачкать.

Ну а действительно выгрести все тамошнее содержимое…

Нет, ни у кого и близко не будет к тому буквально-то ни малейшей вообще хоть какой-либо вполне явной возможности.

Совсем другое дело холодный и чисто логический анализ чьих-либо чужих несчастий без участия сердца и души и это как раз нечто подобное и может позволить найти нужную точку приложения, чтобы хотя бы уж только попытаться действительно вызволить чью-то душу из самой глубочайшей темени и мрака.

Причем коли никак не заморачиваться уж до чего еще подчас и близко вовсе-то совсем не нужным человеку сочувствием…

Нет, прежде всего, надо бы хоть как-либо помочь кому-то разом построить ступенька за ступенькой лестницу наверх к свету из тьмы его крайне одинокого и скверного существования.

Ну а коли нечто подобное действительно бы удалось то вот как раз тогда и можно будет разом заговорить о чем-либо истинно настоящем.

Причем да те самые искренне добрые люди действительно верят, что стоит им протянуть свою руку, и все кто-то разом сходу окажется должен попросту тут же растаять от удовольствия и стать с ними рядом.

А между тем для того, чтобы создать условия для настоящей откровенности надо было прежде всего сотворить более-менее непосредственную обстановку.

К примеру, уж даже вполне продуманно пригласив человека прийти на его место работы, на пару часов пораньше и спокойно обо всем с ним сколь еще обстоятельно переговорить.

А заодно вот можно, в том числе и весьма конкретно же бросить ему прямо в лицо до чего доподлинно веские обвинения.

И, главное сходу как есть всецело уж ясно, что нечто подобное и будет на редкость приемлемым, коли действительно хочешь разом понять, с кем так сказать ты имеешь дело.

И надо бы быть разве что уж сколь смиренно готовым безо всякого насилия бестрепетно стерпеть весь тот гниловатый афронт, что непременно из кого-либо разом польется сходу наружу…

Однако же при всем том всякое его совсем вот полностью через край явное всеобилие ничего хорошего о человеке буквально-то сразу нисколько ведь вовсе так совсем не скажет.

12

А впрочем, подобного рода дела более чем долго затем вершить, а потому и ворошить и ворошить чужое прошлое уж как есть, еще окажется, строго говоря, занятием абсолютно нечистым.

Но тут главным будет на деле понять идет ли человек неверною дорогою уверенно и вполне сознательно наступая на чужие души тем самым твердо подкованным сапогом или же он ковыляет во тьме не видя перед собой ни пути ни дороги?

И конечно для людей чувственных, а именно потому и крайне чувствительных это дело будет вот явно никак непростым…

А все же нечто подобное разве что одни те еще телячьи нежности, а жизнь иногда донельзя жестко требует чисто хирургических решений, и нужно это будет именно дабы чьи-то душевные раны до чего сходу, затем совсем уж не загноились.

Да и как раз после эдакого рода суровых, но исключительно при этом праведных действий этот мир со временем станет действительно чище.

Ну а от всей той считай же небесной чистоты чьих-либо крайне отстраненных от всей общественной грязи душ он и впрямь ныне по самые уши сходу погряз в сущем смраде и скверне.

Да вот, однако, кое-кому и впрямь весьма так значительно лучше будет весьма же сладостно щебетать о чем-либо более чем изумительно чистом и безоблачно благостном.

Но разве нечто подобное будет возможно хоть в чем-либо даже и издали сравнивать в каком-либо более-менее позитивном смысле с чем-либо на деле стояще приближающим те самые незабвенно светлые дни?

А в особенности, коли уж кто-либо отчаянно паразитически только и всего, что всласть питается некими чужими светлыми думами и безудержно возвышенными эмоциями…

Причем общий и вполне здравый аппетит никак не обеспечивает всецело же разумного понимания тех самых столь плотно обступающих нас реалий.

А чисто потому и всей той интеллектуальной элите и можно будет, пожалуй, некогда сколь явно внушить ту самую уж вовсе до чего только неотложную необходимость как есть единовременного превращения простонародья в живые механизмы.

Причем именно такие, что отныне уж будут всецело ведь выполнять одну лишь тщательно заложенную в их мозги программу действий, а более совсем уж и ничего.

Ну, это, конечно, разве что те на редкость жуткие политические крайности, однако ведь и другие, куда только менее ужасающее последствия восторженной самодостаточности духовной элиты могут быть столь чересчур безумно страшны.

И это как раз во имя того более-менее настоящего духовного прогресса и нужно бы вместо одного того совсем небезуспешного поиска яркого света внутри книг всячески искать свет и в неких дьявольски поникших душах людских.

И уж понять — это можно будет разве что только вовсе навек сходу так отказавшись от всякой пламенной восторженности в деле очищения этого мира от всего того, что и по сей день явно мешает ему весьма достойно же процветать.

Ну а как раз именно тогда и окажется хоть сколько-то на деле возможным здраво насадить в массах семена культуры и просвещения.

И нечто подобное со временем, в конце-то концов, еще уж и приведет именно к той безупречно настоящей, а никак не липовой прополке всех тех или иных чудовищных сорняков того самого относительно близкого, а впрочем и того крайне ныне весьма далекого прошлого.

Да только российские интеллигенты и по сей день на то похоже вполне наглядно предпочитают чисто же повседневно жить исключительно теми излишне изысканными, восторженными фантазиями, гнездящимися где-то в самой той еще глубине довольно-то многих из их сердец.

Причем некоторые из больших писателей во всю силу своего большого и крайне неуемного таланта немыслимо же изощренно всячески до чего уж старательно преображают весь белый свет во что-то, ему и близко не в едином-то глазу пока явно не свойственное…

Ну а как раз только потому на данный момент уж совсем нигде попросту и не существующее вовсе…

А между тем вполне ведь надо бы на редкость безукоризненно осознавать всю ту главную разницу меж проглянувшими в крайне острой ситуации в чьем-либо светлом лике черт откровенного зла и тем человеком, что разве что сколь безбожно потускнел всем вот внешним ликом своим.

Однако же произошло это с ним разве что именно вследствие всех тех безнадежно тяжких внешних условий.

И ведь главное случилось все это разве что только, поскольку, что был он считай до чего ежечасно же сурово отягощен всеми теми наиболее тяжелейшими бытовыми веригами, а потому и судить его надо бы, что называется во всем наглядно иначе чем тех, кто жил в относительном тепле и достатке.

И все — это разве что, потому что той наиболее основной причиной нравственного оскудения чьей-либо души и стало именно то, что кому-то всю его жизнь чего-то на редкость, считай попросту уж абсолютно так явно не хватало, но при этом и близко же никак вовсе-то не более того…

Внешняя чистота — это, в принципе, дело со временем всецело-то наживное, а если и нет, то вот относительно быстро от кого-либо отпрянув, чужой нечистоты духа во всем том крайне чудовищном его переизбытке и близко так сразу нисколько не наберешься…

Ну а тот даже подчас и чрезмерно чуткий такт, как и всякая славная житейская задушевность, сколь еще неизменно должны были весьма вот явственно сочетаться и с тем самым до чего доподлинным и никак не напускным пониманием вполне внятных требований всегдашне более чем нарочито навязчивой реальности…

13

Грязь — она совершенно же неотъемлемо вездесуща, и ее можно будет разве что попросту, как есть только лишь буквально везде углядеть, да и, собственно, еще весьма старательно всячески затем переделать все ее свойства, на самую вящую пользу безупречно светлого разума…

В том уж самом случае, когда с нею до чего последовательно расстараются попросту и близко далее нигде не соприкоснуться всею своею светлой стороной духовности…

То чего — это тут вообще еще разом поделаешь коли сам собой затем сходу возникнет именно тот полностью иллюзорно-чистый мир, который, между тем, на редкость безутешно во всем окажется немыслимо грязен буквально-то везде, где (по всеобщему молчаливому согласию) того отныне попросту станет до самого неприличия явно вот неприемлемо хоть сколько-то стояще вполне примечать.

А между тем и близко нельзя весьма уж зорко глядеть поверх черноты ночи всего общественного невежества, видя при этом одни лишь те до чего нарочито и неотвратимо сами собой на всех нас надвигающиеся дни наиболее светлого завтра более чем доблестно добротных идей.

Поскольку всем этим только сходу так по-заправски отравишь колодезь людской мудрости исключительно отвлеченными от всякой действительности безмерно же благостными ожиданиями.

Ну а коли в свое время и была слепая и самодостаточная толпа заискивающе расторопно разом раскрепощена всеми теми сколь бестрепетно благими, суровыми воззваниями, то ведь тот чисто наспех оседланный народ только-то и оказался впоследствии разом способен на одно то никем ранее и неслыханное насилие над всем тем будто бы и впрямь отвратительно несуразным прошлым.

14

И простые люди при подобном раскладе весьма безотчетно и впрямь-таки могут всем уж сердцем своим разом вот возненавидеть друг друга.

Да и как, то вообще могло быть иначе, коли толпа, совсем уж отчаянно возлюбив столь откровенно воспламеняющие души идеи, стала при этом морально аморфна, черства и полностью до самого конца равнодушна буквально ко всяческому вообще чужому горю.

Все старые мысли и чувства были теперь, казалось бы, раз и навсегда отныне совершенно мертвы.

И произошло — это на вполне естественной для того почве самого еще на редкость безбожного отсутствия хоть какого-либо должного взаимопонимания промеж самыми разными людьми.

Потому как и впрямь-то явно им довелось сходу тогда сойтись на ножах всей той их как-никак невообразимо же зловещей и сугубо вездесущей, так и режущей им на части души сущей ведь фракционности.

И это как раз ее крайне острая суть и разрушила всегдашне ранее жившую в людях, самую уж чисто ключевую основу для той самой можно сказать вполне обоюдной и до чего только весьма существенной взаимоподдержки…

Причем речь тут идет именно о факторах крайне ведь жизненно необходимых для всякого полностью естественного и весьма так безукоризненно нормального функционирования никак уж непростых механизмов всего того или иного общественного бытия.

Суровое одиночество народа, как и самое беспрестанное его обкармливание, сладкой патокой восторженных лозунгов, вовсе-то ни в чем нисколько не поспособствовало еще изначально до чего незатейливо призрачному возникновению царства сладких и волшебных снов.

И всецело вот зазря о нем весьма трепетно и бойко во сне и наяву грезили люди, попросту раз и навсегда отшатнувшиеся от всей той кучи житейского навоза, что, в принципе, и должна была на деле уж явно послужить наиболее подходящим исходным материалом для… истинного светлого грядущего.

15

Над почти всем интеллигентным обществом дореволюционной России уж совсем так никак неправо царило самое ведь полное незнание наиболее элементарных законов общественной природы.

И незнание — это было донельзя принципиальным, последовательным и до самого конца бестрепетно вдумчивым и действительно пунктуальным.

А между тем именно — это и повлекло за собою ту явно никчемную, неуемную, да и отчаянно кичливую риторику, сколь напыщенно и громогласно разом уж призывающую к самому бескомпромиссно стремительному распутыванию необычайно громоздкого гордиева узла долгими веками и близко-то доселе никак действенно не решаемых российских проблем.

16

А между тем действительно двигать куда-либо строго вперед и вперед тот самый, чисто всеобщий духовный прогресс сколь так и впрямь настойчиво следовало разве что как есть вовсе ведь безо всяческой той или иной над всем и вся вездесуще возвышающейся до чего еще суровой же упоенности.

Поскольку — это как есть, считай на данной почве и возникла, затем та социальная философия, что на редкость искренне взяла себе за труд во всем том дальнейшем более чем бестрепетно обеспечить фактически полное и необычайно удручающее усреднение реалий до чего повседневно же окружающего нас мира.

Уж как есть только и оставив ему одну ту плохо и чисто формально кое-кем исключительно наспех усвоенную «природную» целесообразность.

А между тем мать природа прагматично мыслит (и именно мыслит) миллионолетними промежутками, а не какими-то жалкими годами, а как раз, потому никак уж и близко нельзя ее брать в тот самый хоть сколько-то довольно же существенный образец, весьма безответственно и спешно устраивая всяческие те большие общественные преобразования.

17

И это именно в свете безупречно здравого осознания самой полной же невозможности в один тот радостный миг в корне преобразовать весь тот доселе долгими веками слой за слоем вполне так органично скроенный общественный строй в довольно многие сердца украдкой и закралась ненависть к чему угодно, что, по чьим-то непомерно прекраснодушным представлениям, и вправду мешало воинственно доблестным устремлениям ко всей той невообразимо наилучшей жизни.

То есть само осознание предельно простого факта сущей незыблемости всей существующей действительности только лишь и подбивало людей определенного склада мышления все разом доселе созданное полностью разрушить, дабы затем из самых его для того вполне подходящих кусков и слепить затем чего-то чисто свое никем совсем и невиданное прежде.

Причем самым основным стимулом тут была лютая ненависть настоянная на сколь тщательном изучении всех тех ныне существующих недостатков общества, кои кое-кто явно уж всеми силами раздувал до каких-то вовсе и невиданных размеров.

Ну а затем эта так и сжигающая дотла душу ненависть ко всему тому, что ныне занимает самое главенствующее место и заполнила собой все пространство, ранее занимаемое любовью, честью, а также и вообще всяческим наиболее простым человеческим достоинством.

И, кстати, обо всем этом более чем многозначительно же верно, взвешенно и славно некогда высказался большой писатель Алексей Толстой.

Причем случилось это задолго до того самого дня, когда он со всеми-то своими доселе контрреволюционными потрохами до чего безутешно и крайне прискорбно разом же продался бесноватому большевизму.

Да и главное именно тому, который никто не иной, а именно Алексей Толстой сколь зычно и отъявленно ранее на все лады разом вот яростно всею душой проклинал.

18

Причем разок-другой — это сделать было ведь никак явно уж еще вовсе-то недостаточно.

Поскольку на деле пришлось уж ему в то самое время и впрямь всерьез над собою весьма деятельно, считай всесторонне тогда потрудиться, дабы продаться, так продаться всею своей душой и телом.

«Хождение по мукам», том первый (первое эмигрантское издание):

«Романтические постановления Гаагской Конференции, — как нравственно и как безнравственно убивать, — были просто разорваны. И вместе с этим клочком бумаги разлетелись последние пережитки никому уже более не нужных моральных законов. Отныне был один закон, равный для людей и машин, — полезность.

Так в несколько месяцев война завершила работу целого века. До этого времени еще очень многим казалось, что в жизни каждый может найти важнейшую цель, либо ту, которая увеличит счастье, либо ту, которая возвышенна; вероятно, это были пережитки средневековья; они расслабляли волю и тормозили ход цивилизации.

Теперь с войной стало очевидно, что человечество — лишь муравьиная куча. В ней все равноценны. Нет ни добра, ни зла, и нет даже счастья для того, кто понял тяжкий и унылый закон жизни — построение вечного кладбища.

Это было время, когда человеческое счастье законом и принуждением было отведено в разряд понятий, не имеющих никакого смысла и значения, когда цивилизация стала служить не добру и счастью, а злу и истреблению, когда наука делала изумительные открытия, равные чудесам, когда становилось ясным — сколько злой воли в чистом человеческом разуме, освобожденном от моральных стеснений.

Механическая цивилизация торжествовала, — война была завершением ее века.

Во всем мире теперь был один закон — полезность, и одно чувство — ненависть».

19

И как есть чисто подобным образом все то само собой на редкость сколь еще сходу в единый уж узел тогда разом ведь закрутилось, а следовательно как раз потому именно то само собой затем вполне сходу и повелось…

Ну а началось все — это именно что с тех под самый корень наспех подчас вырванных из общего потока жизни несметных благ великого и светлого добра.

И то, кстати, наиболее жизненно важное, чего и вправду вовсе и близко совсем же недоставало всем тем безумно восторженным устремлениям, так это как раз той сколь твердой их привязки ко всей наиболее обыденной житейской практике…

Для правильной примерки светлых книжных истин ко всем реалиям века надобно было, как минимум обладать до чего только ясным и весьма практическим умом.

А иначе все те исключительно наилучшие благие намерения будут уж вскоре всеми теми лютыми прохиндеями на самую скорую руку донельзя полновластно разом превращены в некое, то совсем бестрепетно слепое орудие воинствующе осатанелого гуманизма.

Ну а весь тот необъятно широкий плуг для сеяния грядущей общемировой справедливости был безо всякого промедления только и призван сходу стереть со всякого лица земли весь прах минувших дней — дней темных суеверий и средневековых рыцарских воззрений…

Причем во всей той на редкость безупречно чистой от всяческих сомнений теории оно может и было именно таково как оно вроде вот явно и надо.

Однако те, кто и поныне всесильно управляет этим необъятно широким миром, довольно-то быстро, да и вполне трезво сходу же осознали все те, и впрямь баснословные прибыли, что им само собой обещали как раз подобного рода сколь утопически бесславные мировоззрения.

А кроме того, им было чисто житейски необходимо, как есть, считай навеки разбить, а еще и именно вдребезги все то, что так или иначе хоть сколько-то доселе же оставалось от того самого исключительно стародавнего галантного прошлого.

Ныне в моде само собой сходу оказались всяческие те чересчур ретивые имперские интриги, грязные помои, отъявленный обман, посулы и все прочие прелести весьма ведь стерильно степенной нынешней цивилизованности.

Ну, а предсказать даже и наиболее ближайшее будущее тех держав, что придерживались на редкость старомодных принципов, было для кое-кого весьма неимоверно тяжким же делом…

А вполне соответственно сему нисколько не было бы для тех главных болельщиков чутко следящих за всем происходящим на общемировой арене ничего хоть сколько-то лучшего, нежели чем сходу раз и навсегда избавиться от какого-либо дальнейшего присутствия на политической карте мира таких государств как царская Россия и кайзеровская Германия.

И нечто подобное даже вот совсем так и не было именно что яркой позицией ненависти, а только щелчком языком, перед тем как некий ловкий гроссмейстер столь уж и норовит снять с доски явно неудобную и чисто вражескую для него фигуру.

Людские судьбы западных вершителей судеб мира не интересовали попросту вот именно, что от того самого до чего только бойкого слова совсем.

Их более чем основательно интересовали одни лишь их чистые и светлые приобретения в результате безумно жесткого противоборства разных народов под их весьма талантливым и сколь еще прозорливым почти уж вовсе так сторонним руководством.

Для них наиболее главным всегда был и есть именно явный результат, а он более чем явственно предвещал самое непосредственное расширение чьих-то сфер прямого и косвенного влияния.

Причем при том самом торжественном же подписании какого-либо нового соглашения главным для западных политиков было и есть никак не написанные в нем буквы, а дыры через которые можно уж будет затем делать все то, что им самим только лишь вполне ведь разом явно заблагорассудиться.

Ну а в свете всего того они могли сколько угодно всячески препираться и откровенно наплевательски относиться ко всем разумно взвешенным доводам той ни в чем для них никак абсолютно неправой другой стороны.

Причем ясное дело, что все те дипломатические, считай уж джентльменские соглашения всегда были разве что черно-белым фоном ко всему тому главному, что решалось только лишь силой и никак иначе.

Да и как по-другому это вообще могло еще быть коли абсолютно всякая война и есть тот наиболее веский аргумент в случае возникновения абсолютно любого вполне всерьез ныне совсем безотрадно назревшего политического конфликта.

Но для российского руководства это всегда было несколько не так.

Причем вовсе-то неважно было ли оно царским или не царским всегда вот в его рядах на полном серьезе присутствовала вера во все те самые что ни на есть клятвенные западные обещания.

А между тем это разве что лет триста назад никакая война и близко не включала в себя тайные и закулисные интриги сторон, желающих остаться по возможности полноценно же в стороне от некоей чего-либо там весьма грубо решающей бойни.

Ну а сегодня ситуация в корне совсем ведь полностью же переменилась.

И главное в самом том считай уж триумфальном конце некие государства сколь явно собирались, как следует со всем тем толком разом извлечь из того, считай мирового побоища самый-то максимум своей единоличной выгоды…

И ясно как божий день, что для кое-кого из европейских правителей именно та суровая сечь отчаянно же стравленных друг с другом России и Германии и было тем наиболее великолепным решением вопроса до чего спешного устранения ужасной угрозы некогда уж на деле возможного их грядущего военного альянса.

Да и вообще, то кое-кому некогда показалось чисто же на деле исторически ясным: этим двум государствам было никак отныне не место на новой политической карте мира и вполне сытого благоденствия.

Причем — это именно на фоне того, что обе армии, как российская, а впрочем, и немецкая, были существенно же лучше всех прочих армий Европы, сама мысль об их всецело возможном объедении в некую единую силу разом и доставляла массу беспокойств кое-кому из нисколько не миролюбивых и крайне напыщенно цивилизованных правителей всей той остальной дореволюционной Европы.

Да вот, однако, та совсем оголтело простая война, сколь бестрепетно объявленная старому рыцарству (Первая мировая) никак в своем конечном итоге, не принесла совершенно ведь никаких вполне полноценно должных успехов.

Да и та лишь некогда затем громоподобно последующая Вторая мировая война только вот преумножила все те и по сей день никак не минувшие беды тех стран, чьи руководители, жаждали утопить весьма грозное всею своей первобытной силой средневековье в его же собственной самой обильной крови.

Да только ничего у них из этого совсем уж явно не получилось.

И, кстати, это как раз-таки СТРАНЫ ВАРШАВСКОГО ДОГОВОРА И ПРЕДСТАВЛЯЛИ ДЛЯ ЗАПАДА ТУ УГРОЗУ, ЧТО НИКАК НЕ МОГЛА БЫ ПРЕДСТАВЛЯТЬ ЖЕ СОБОЙ ДАЖЕ И БЕЗМЕРНО ВО ВСЕ СТОРОНЫ РАЗРОСШАЯСЯ ЦАРСКАЯ РОССИЯ.

И та страна вполне безупречно могла быть исключительно мирным и добрым соседом, но кто-то ее сумел перекроить на тот до чего только новый лад.

И это ведь как раз те самые исключительно слащаво надменные державы бульдожьей деловой хватки и сделали буквально-то все от них только зависящее, дабы Германия и Россия взаимно самоуничтожились во времена той наиболее первой общемировой бойни.

И главное — все это именно так поскольку, что и впрямь на чей-то крайне однобоко просвещенный взгляд вполне уж ныне должны были оба эти государства попросту до чего еще своевременно сгинуть с политической карты этого мира (или значительно, ужаться во всех своих грядущих размерах).

Причем нечто подобное с ними должно было произойти именно в свете всей той на наш сегодняшний день сколь всеобъемлюще непристойной и необычайно вязкой же их принадлежности к стезе существования нынче-то весьма далекого прошлого.

20

Но при этом совсем не все же люди — жители западных стран действительно вконец очерствели душой, да и всецело переродились в лютых и самовлюбленных снобов.

Нет, если чего-либо подобное и случилось, то только лишь с теми наиболее важными и солидными представителями самых влиятельных кланов.

А потому и стали эти завзятые империалисты лицами столь невозмутимо безразличными — уж ко всем тем крайне злосчастным судьбам миллионов и миллионов себе во всем как есть до конца же подобных.

Ну а вполне долженствующей первопричиной для их успеха в этаком деле разом еще послужило именно то более чем безупречно наглядное и крайне неприглядное перерождение средневековых надежд на Господа Бога в нечто отныне вовсе иное по всем его внутренним, а не сугубо внешним житейским атрибутам.

Да и вообще: излишне самонадеянная вера в себя сколь безнадежно же порождает всяческие бредовые теории, как правило, именно того весьма «искрометно праведного» преображения всех тех ныне совсем же невзрачных реалий века во что-либо исключительно так сказочно наилучшее.

Раз вот теперича всему тому изощренно и необычайно благостному и впрямь-то было, считай на деле вполне сходу положено до чего еще незамедлительно встать на то самое чисто свое безупречно законное место.

И главное, еще уж на деле более чем принципиально ведь должно было всему тому разом произойти именно в связи со всем тем на редкость раскрепощающе духовным, да и самым-то восхитительно доподлинейшим переоформлением всех тех от века весьма незыблемо существующих общественных взаимоотношений.

И все это дабы далее полностью раз и навсегда отныне исчезли даже и сами следы былого рабства, угнетения, да и никак нестерпимо томительной несвободы.

Причем ясное ясного, что этакие ослепительно яркие всполохи лихорадочно лютого и чудовищно же радикального мировоззрения, собственно, и несли на самом кончике своего пера более чем вовсе неминуемую смерть всему тому безумно ярому первозданному злу.

Вот будто бы та, несусветно дикая и ничтожная нечисть минувшего всему тогдашнему поколению уж как есть безнадежно так разом тогда именно что вконец опостылела.

И до чего ведь много было во времена тех еще дореволюционных лет таких людей, что совсем безотчетно томились где-то в самой глубокой тени тогдашней серой и на редкость пасторальной обыденности.

И как только пламенно трепетало их могучее сердце, когда они все-таки сколь уж ликующе дождались своего часа, и не единой секунды не раздумывая, разом и взвалили на свои плечи исключительно строгую обязанность внести самые кардинальные перемены в жизнь всего существующего общества.

Причем действовали, они весьма лихо и безоглядно весьма так сходу в единый миг полностью уж отвернувшись от той самой несусветно застарелой житейской практики.

И было все это именно так, а никак не иначе исключительно же поскольку, что чьи-либо думы подчас до чего так ласково греет довольно-то четкое и ясное осознание всего того, что, видите ли, само собой на деле более чем безупречно фактически ясно.

А именно, что самого доподлинного прихода всего того разумного и доброго будет на деле возможно же добиться по одному лишь чисто вот всесильному повелению наконец-то и впрямь в единый миг радостно прозревшего времени.

Причем созидательных усилий общественного разума для всего того и близко никак уж вовсе совсем не потребуется…

Раз до чего еще непременно окажется для всего того сходу вот предостаточным только лишь и всего, что чего-либо подобного сколь искренне от всей той чистой своей души более чем сладострастно разом уж вполне захотеть.

И именно этакая блаженно лирическая фантазия до сих самых пор никак не может покинуть благие умы тех самых людей, что весьма прочувственно видят весь этот мир сквозь пелену тумана радужных грез о чем-либо пока на редкость никак и близко несбыточном.

21

И все — это само собой именно, что, как есть ни с какой той или иной стороны абсолютно никак попросту уж явно так оно чисто ведь совсем не иначе!

То есть даже и при том порою невозможно же тяжком столкновении только-то с одной до чего конкретнейшей, колоритной личностью эдакие деятели чересчур необычайно возвышенного добра, прежде всего, посмотрят не на самого человека со всеми его бедами и горестями…

Поскольку вовсе нет, раз глядят они при этом во все глаза исключительно на чьи-то, считай еще изначально наиболее благие, можно сказать чисто исконные качества.

И главное, всего того сколь еще многозначительно элементарного им и близко-то будет при всем том уж абсолютно никак не понять…

А между тем на всякую и любую даже и наиболее благородную натуру как-никак, а может ведь от имени черной тьмы и густого мрака вполне еще может оказаться наложен тот самый исключительно же неимоверно тяжкий крест буквально-то испепеляющего душу безмерно трудного социального несуществования…

И вот как раз именно это понять кое-кто даже и приблизительно был абсолютно вот вовсе явно не в состоянии…

И буквально все, что кое-кому может оказаться доступно при каком-либо том или ином крайне нелицеприятном раскладе, так это, разве что то самое необычайно твердое чье-то умение…

А именно речь тут как раз и может идти о более чем самой наглядной надобности до чего срочно бы вывернуть все свои полностью отныне прежние представления прямиком весьма рьяно совсем наизнанку.

Ну а чего-либо хоть сколько-то иного от таких людей ожидать и близко уж было нисколько нельзя.

22

И самое главное, подобным интеллектуалам считай уж вообще ни в едином глазу никак несвойственно хоть как-либо принимать во внимание, что любому индивидууму коли и будет дано проявить себя то только лишь в тех довольно-то ограниченных рамках, преподанных им самой этой жизнью уроков.

И если те всецело же действенно поспособствовали, их до чего доселе вполне еще успешному единоличному выживанию…

Человек он весьма же непременно обязан всячески подстраиваться под некие внешние обстоятельства, а если он этого точно никак не умеет, то это для него лишь только и будет на редкость отъявленно разве что хуже.

Да вот уж, однако, сколь так не все более чем хватко умеют считай ведь сходу умело менять все свое видимое чужим глазом нутро в полной зависимости от внешних требований окружающей среды.

И коли человек беспрестанно путается и плутает посреди того вовсе уж чужого ему мира абсолютно иных социальных отношений, чем те к которым он был считай изначально с детства привычен…

Ну, так его тогда можно и нужно сколь еще грубо поправлять, а не молча и оторопело терпеть его совсем уж крайне неудобное присутствие.

Правда коли он вполне наглядно неисправим, а еще и хамски отвергает то, что ему дают в качестве более чем искренне дружеской помощи, то тогда его следует выгнать взашей и настойчиво посоветовать, никак далее не путаться более под ногами.

Однако сначала надо бы до чего загодя создать все должные условия, дабы кто-то вот мог разом расслабиться и почувствовать, что здесь ему действительно рады.

А точно также и впрямь у того должно создаться ощущение, что кто-то на деле действительно понимает, что у кого-то позади точно же нет ничего того по-настоящему светлого и доброго.

А все, потому что человек, пройдя через крайне отвратительно дикое одиночество, безотрадное и безрадостное непонимание, гнусные социальные отношения более чем однозначно затем замыкается в некий тот самый прочнейший свой кокон.

Причем именно таковой, из которого ему окажется и близко-то никак непросто, когда-нибудь вполне действительно выбраться куда-либо наружу ко всей той на редкость радостной и светлой жизни…

…а в особенности уж в тот самый некий единый миг у него в особенности вовсе ведь никак не выйдет чисто сходу во всей красе разом как есть оказаться безукоризненно чистеньким, да и просвещенным духовно.

Причем уж когда все чьи-то благие усилия явно пойдут полностью прахом обязательно тем еще крайним совсем уж бестрепетно назначат именно того, кто никак не оправдал всех так и обращенных в его сторону сладостных ожиданий.

Да и вообще у кое-кого на почве праздных иллюзий попросту разом развилась чрезвычайно обостренная надобность в самом же непременном удовлетворении чувства сколь еще только праведной мести…

А ведь нечто подобное разве что весьма пламенно во всем первобытно…

23

А потому из всего того само собой до чего явственно следует, что поскольку та весьма респектабельная и степенная цивилизованность есть один лишь тот на редкость многозначительно внешний облик, но точно не сама суть той самой исключительно пресыщенной всеми благами культуры нынешней-то современной интеллигенции…

Правда, ей самой в тех восхитительно ярких розовых снах все — это быть может и впрямь-то видится несколько уж вовсе вот явно иначе.

Однако нечто подобное вполне имеет наиболее прямое, а никак не косвенное отношение только лишь к той необычайно широченной области наиболее чистейших и благих безнадежно праздных фантазий.

Ну, а коли все — это именно так, а не иначе, то уж поневоле считай разом тогда само собой оно уж до чего вот трезво на деле выходит — вся та жертвенная (истинная) духовность попросту и близко не является самой неотъемлемой частью всякого как есть еще изначально божественно окрыленного большой литературой исключительно подчас донельзя вот праздного сознания…

Скорее речь тут может идти об светлом облике в котором темень весьма конкретно вытеснена всяким аморфным добром а для того чтобы мир действительно стал чище и праведнее добро должно быть вполне житейски опытным, совсем не стыдиться никакой той еще плесени и грязи.

Правда оно должно с ним более чем вдоволь якшаться по возможности совсем безэмоционально и обезличенно…

Но кому-то явно всего дороже благость прекрасных и чисто неземных истин.

24

А раз все то познание мира прекрасного, в точности как и ранее происходит более чем многозначительно чисто ведь подобным образом, а никак не иначе, то уж вовсе не является она неким тем до чего единственно верным состоянием чьей-либо самою природой будто бы вовсе-то изначально так ответственно разом облагороженной души…

Довольно-то многое в нас, несомненно, определяется как раз чем-либо полностью внешним и для всех нас, уж совсем, как есть еще бескрыло обыденным, а не неким сущим экстрактом, безо всяких швов сотканным из на редкость утонченного мира некоей возвышенной духовной фантазии.

А посему и ожидать от человека доброго света в очах после того, как он всю свою сознательную жизнь провел в самых глубоких и гиблых потемках, — дело явно уж вовсе так никак нисколько никчемное и, кстати, сколь совершенно же чисто по-житейски напрасное.

25

Да только далеко не всякая никак недостойная, едва семенящая по пути к зрелости жизнь действительно при этом является самым выпуклым образцом сущего отрицания того самого весьма полноценно во всей этой жизни до чего наиболее так весьма стоящего и светлого.

Причем совсем ведь неважно, до какой именно степени она и впрямь может кому-либо показаться вовсе нестерпимо донельзя противной…

И вот как бы это ни была и впрямь-то на деле горестна ее суть всею своей исключительно же прискорбной ношей, а прежде всего в свете той жгуче неприглядной отрешенности, и близко-то никак не реализованного и неосуществленного добра…

…а кроме того в ней явно может проглядывать и самая безусловная апатичность ко всякому чужому и до чего и впрямь безмерно светлому началу…

Однако чего-либо подобное и близко неспособно хоть сколько-то уж затем еще послужить всему тому именно тем безупречно надежнейше верным подтверждением…

А именно никак не стоит весьма сходу вводить в рамки и впрямь на редкость определенного и самого уж безупречного факта жуткую темень чего-либо, что попросту всецело напрочь же выпадает из всяческой вообще общей схемы.

А следовательно никак не должно было ничему ни на что вовсе-то непохожему и лечь ведь в основу всего того сколь откровенно как есть безутешного вывода, что речь, мол, и вправду тут вполне идет именно об отребье совсем напрасно кажущемся чем-то по сути иным чем всякая прочая людская шваль.

Да еще и такая, что исключительно прискорбно как-никак более чем успешно скрывается как раз-таки под маской всем своим внешним обликом бестолково простодушной, как и однозначно же чудовищно бездушной безответственности.

И, кстати, вовсе не обязательно, чтобы весь тот так и прущий наружу поток депрессии вполне полноценно под собою подразумевал как раз то самое до поры до времени сколь надежно сокрытое ликование немало намаевшегося и истомившейся от безнадежно долгого ожидания, как и понятно единственно, что как есть до чего же многозначительно сатанинской сущности.

А как раз потому и близко не стоило весьма чеканно же сходу приходить именно ко всякого рода безотлагательно весомым и самым на редкость окончательным выводам, а заодно при всем том и вознося при этом руки высоко к небу…

А то некоторые люди, более чем безгрешно ораторствуя этаким немыслимо вздорным речитативом, попросту разве что совсем наспех сходу вычитают все хоть сколько-то человеческое из тех людей, что были вот тягостно отягощены всею своей убогой судьбой.

А впрочем, делается нечто подобное на редкость строго разве что где-то совсем далеко за спиной, у того, кому и надо было разом влепить все те доселе накопившиеся претензии четко и ясно прямиком в лоб.

И чья-то весьма конкретная реакция в данном уж случае и может ведь красноречивее некуда разом и подсказать, о чем — это тут вообще идет речь, причем гораздо поболее, нежели чем все те на редкость умозрительные умозаключения вместе взятые.

Нельзя судить о людях исходя из неких общих клише — это лишь когда налицо самая откровенная подлость, то это именно ей и впрямь окажется столь донельзя затруднительным найти какое-либо более-менее достойное оправдание.

Поскольку явно уж нельзя будет на деле представить никаких таких внешних обстоятельств дабы, всякая откровенная подлость с абсолютно любой стороны затем разом так не предстала именно в том самом уж безмерно мерзком и сколь еще только вполне ведь отвратительном свете.

Ну а чего-либо, совсем необычное, до чего неизменно сходу вот разом потребует довольно-то пристального и крайне внимательного своего рассмотрения.

Ну а еще и буквально считай, что со всех далеко не всегда более чем наглядно полностью более чем отчетливо видимых своих сторон.

И вовсе-то незачем при этом необычайно же сходу всячески разом тогда ведь сходу так поторопиться со всем тем безнадежно диким и до чего и впрямь неоправданно жестоким осуждением.

И самое главное — что все это может быть сделано как раз на той самой крайне скользкой основе одних лишь тех весьма веских и как-никак, и впрямь сколь еще разнообразных предположений.

А надо было, между тем, и несколько обождать, прежде чем столь весело и находчиво на деле вот приходить именно что ко всяким тем безвозвратно же строго определенным умозаключениям.

Только лишь и всего, что вполне окончательно в том наглядно удостоверившись, что кто-то уж, мол, всего-то навсего действительно захотел более чем сходу воспользоваться, тем самым так удобным для того случаем дабы со всею чудовищной силой вонзить свои длинные когти в самом уж трепетном темпе бьющиеся людские сердца.

Поскольку он лишь во имя того ныне живет и дышит, чтобы ясное дело никак вот не преминуть при самой малейшей к тому возможности как можно посильнее бы досадить всякому встреченному им на его жизненном пути ближнему своему…

26

Да только уж точно ведь нет, поскольку ничто то внешнее и исключительно поведенческое, никакое не то как-никак безупречно неопровержимое свидетельство самой верной смерти всего того, сколь изначально доброго, что кем-то в кого-то было нисколько не наспех разом заложено.

А кем именно Господом Богом или слепой матушкой природой — то и близко будет как есть далее абсолютно вот явно вовсе неважно.

Внешние людские проявления зачастую формируются одной только весьма так вездесуще окружающей человека средой и полностью верно усваиваются людской психологией разве что тогда, когда он и сам является до чего безупречно надежной и неотъемлемой частью всего того чисто житейски совсем неприметно существующего бытия.

Причем явно уж навряд ли, что кто-либо на редкость беспроигрышно вполне на деле сумеет со всею величайшею легкостью довольно-то резво избавиться от всего того, что как-никак вовсе-то совсем ненароком совсем так невольно сколь еще давно с ним до конца с самого детства более чем безупречно считай так сроднилось.

Нет, уж и близко никому и никогда будет никак ни в жизнь разом не вырваться из тех самых тенет, что всецело состоят из целой сети весьма так безобразно невзрачных свойств той самой до чего невесело взрастившей их среды.

А все ж таки никак и не более всего ведь того.

27

Однако ничего того хоть сколько-то путного будет весьма наскоро никак не добиться коли и впрямь более чем беспрестанно начать всеми силами беспардонно и настойчиво расталкивать некоего довольно-то невозмутимо же на деле ведь более чем простецки мыслящего индивидуума.

Поскольку столь откровенно пытаясь буквально сходу заставить кого-то чересчур поспешно повернуться в ту единственно верную и во всем до конца правильную сторону…

Нет, нечто подобное коли и окажется на деле так безупречно полезным, то вот единственное в одном только виде весьма простодушно проявленного исключительно наипростейшего задушевного тепла и дружеского участия.

Причем даже коли и будет все — это длиться не более чем самое уж относительно короткое время…

Причем именно в чем-либо тому подобном и мог быть вполне вот явно заложен именно тот самый полноценно стоящий того ключ ко всему тому безупречно настоящему и большому взаимопониманию.

Ну а сколь не в меру жестоко и агрессивно всячески воздействовать на чью-либо почти злосчастно же загубленную с самого еще детства психику, до самых-то зубов вооружившись чрезвычайно разветвленным и до чего и впрямь на редкость отъявленным словесным обличительным насилием…

Нет, то уж считай до конца разом ясно, что ничего тому подобного никому и никак совсем попросту и не подобает.

Ну а главное — толку от всего этого будет ровным счетом, ну вовсе так явно что ни на грош.

Любому из нас самым неотъемлемым образом всегдашне же свойственно всячески сколь еще отчаянно восставать супротив внешних насильственных действий, а потому сухие и жесткие нотации, как правило, вызывают у человека одну лишь полнейшую «дремучую отрыжку».

Ну а во имя тех более-менее действенных и успешных мер воздействия на принципиально чуждую вам психику фактически всегда будет весьма толково потребно как-никак весьма постараться вполне отыскать некий довольно существенный модус вивенди в каждом конкретном случае, а не неотступно следовать одним чрезвычайно сконцентрированным и надежно законсервированным понятиям книжно-картонного формата!

28

Правда, к людям, опустившимся на самое дно, а некогда ранее действительно знавшим чего-либо в корне иное, ничто подобное никак и никоим боком вовсе-то попросту совсем не соотносится.

Да только людей, в нем еще изначально выросших… разве уж можно их до чего бескомпромиссно и сразу всеми-то силами сходу вот всячески отравлять удивительно же искренне суровым негодованием?

Причем даже коли нечто подобное вполне вот и есть считай уж явное производное кем-либо втихомолку пролитых слез, все равно от всего этого никому будет и близко нисколько не легче.

Так вот лишь, куда поболее затравишь человека, и без того более чем вдоволь измученного всем тем его бесконечно несветлым прошлым.

А тем паче всего этого и близко уж будет попросту нельзя еще и потому, что данное проявление слепых эмоций, несомненно, вызывает одну лишь никак ни на йоту вовсе не менее слепую и весьма ведь закономерную реакцию.

Причем явно уж не следует нечто подобное более чем сходу разом затем еще рассматривать именно как некий тот самый изначальный природный элемент чьего-либо отвратительно гнусного звериного нутра…

29

И ведь все свои собственные до чего и впрямь немалые просчеты при этом в какой-либо тот весьма серьезный расчет уж далее нисколько и не берутся, поскольку буквально все тут на деле осуществлялось с одними теми сколь однозначно меркантильно-добродушными намерениями.

Ну а из всего этого само собой более чем безоговорочно разом и следует, что «мы попросту никак и не могли оказаться, хоть в чем-либо на деле и вправду как есть быть нисколько неправы».

Или может уж статься и совсем, наоборот, в том самом безнадежно критическом смысле, когда те так и влекомые чьим-либо мишурным светом люди попросту снизойдут в самую гиблую тьму — только бы им и вправду вполне уж остаться с кем-либо, безусловно, прямо-то рядом.

Ну а именно подобным образом и разрушились, внутренне разложившись, немалое число изначально светлых, но сколь изрядно при всем том крайне поникших душ.

Любовь — она бывает и впрямь-то же как есть, явно немилостива, а порой даже и неистово зла…

30

Однако никого того другого это, безусловно и близко уж никак не оправдывает!

А потому и все, что вообще могло быть хоть с какого-либо бока вполне касаемо именно тех чересчур запутанных и совсем непонятных жизненных ситуаций…

Да и сама по себе вся та мерзкая грязь бесконечных и нескончаемых интриг, а также и более чем беспрерывных нападок на одного, как и понятно, за всех сразу даже и безо всякой вины единолично виноватого недочеловека…

И главное никак не иначе, а все это была одна лишь та кем-то до чего беспардонно выпестованная кривда, безотчетно зачатая в ярком пламени снопами искр сколь еще спешно взметнувшихся к небу злосчастно суровых амбиций.

Причем все те тщательно продуманные попытки невозмутимо толкового и на редкость раз за разом их весьма так находчиво верного практического применения к чьему-либо совсем же напрасному существованию…

И главное именно те предпринятые кем-то усилия во имя чьего-либо исключительно жесточайшего наказания явно вот указывают на самое полное отсутствие той самой весьма безупречно праведной духовной благости, которая, без тени сомнения, присутствовала у тех давным-давно канувших в лету людей.

31

Современная интеллигенция, ничтоже сумняшеся, более чем бесподобно освоила до чего еще чисто своевременную замену всей той «давно уж полностью раз и навсегда отныне устарелой» человеческой терпимости ко всякому ближнему своему.

Причем она зачастую имела религиозную почву, что бы там ни говорили о слепом и осатанелом фанатизме.

В дни этой нашей «исключительно же гуманной» современности подобная довольно-то быстро сближающая сердца благость приобрела во всем законченную, да даже и вполне безупречно закостенелую социальную форму, и зиждется она теперь именно на тех попросту чисто, уж как есть можно сказать эстетически безупречно обобщенных принципах.

И ведь главное в принципе все, у кого есть разум и чувства хотят добра, но вовсе не каждый при этом считает, что этот мир к нему чисто же заранее подготовлен и следует до чего только мимолетно дернуть за веревочку и дверь в лучшее завтра сама собой разом тогда и откроется…

Хотя может и вправду давным-давно практически все абсолютно готово как раз к тому, дабы наша жизнь сказочно же сходу разом преобразилась и только лишь всякие те никак не сказочные злодеи всему тому виной, что мы и по сей день живем в диком и отчаянном мраке?

И неужели все действительно как есть так удивительно просто?

Мол, вот достаточно будет на редкость, походя совсем бестрепетно разрушить бастионы былого угнетения и все: радость и яркий свет тогда в тот же миг сходу станут самым величайшим достоянием ликующих народных масс.

И может уж то самое изумительно светлое будущее — его и впрямь-то влегкую будет сколь еще наскоро возможно, весьма всеобъемлюще создать считай уж ныне ведь и сейчас?

Конечно, в принципе, может нечто подобное и возможно, но это только довольно-таки ощутимо отдалит то самое настоящее и более чем вполне приметное и предметное его приближение.

32

Мир иллюзий, сотканный из благих надежд, до чего празднично становясь в чьих-либо глазах призрачно блаженной реальностью, именно что в единый миг затем и превращает в ад всякое, то чисто простецки обыденное существование всего того всецело инородного, беззастенчиво оригинального, всем своим цветом сколь явно вот нисколько не серого…

Правда, надо бы при этом разом уж сказать, что все это, в первую очередь, касалось именно тех, у кого глаза были более-менее полноценно открыты, а не тех, кто чисто еще загодя от всего того совсем непристойного и несветлого вполне надежно отгородился каменной стеной буквально всякого на всем этом свете художественного вымысла.

И это как раз те последние и имели, куда значительно же большие шансы действительно уцелеть в том самом «чудодейственно» новом мире, в котором любое ярко выраженное здравомыслие подчас сразу тогда становилось, что называется самым верным пропуском на тот свет.

Ну а люди отвлеченно праздного ума головой тогда рисковали весьма вот значительно меньше…

Они ведь ту как она есть чрезвычайно праздничную сторону всей революционной действительности подчас же действительно принимали за совершенно чистую монету.

Их воображение всегда рисовало для них вовсе иной мир, в котором всякому подлому злу весьма авторитетно только лишь и предоставлялась роль отвратительно карикатурная и полностью вычурная.

И надо же — именно посредством данного контекста они и по сей день до чего трезвейше вымысливают все эти свои более чем нарочито «объективные» суждения обо всех тех, так или иначе, практически каждого из нас окружающих реалиях.

33

Да вот, однако, нечто подобное и близко так упаси Боже нисколько не яростная атака супротив хоть какой-либо части сколь еще уж основательно мудрых людей, что всем их богатым на эмоции сердцем любят и почитают на редкость удивительно разнообразную художественную литературу.

Нет коли чего и будет достойно весьма незатейливо сурового порицания то уж только то самое очаровательно чарующее души совершенно праздное восприятие всех тех беспримерно огромных духовных богатств, что находятся в довольно-то узких рамках холщового переплета.

Причем подчас именно вслед за тем исключительно сочным и нежным весьма так тщательным пережевыванием всех тех безумно красивых и чисто книжных картин всякие те подлинные реалии жизни подчас становятся, считай, ведь чем-то явно как есть уж совсем попросту малозаметным.

Правда, кто это будет обо всем том до чего еще едко же спорить, несомненно, было бы, куда полезнее, кабы самые наилучшие книги на деле весьма существеннее влияли на эту нашу крайне ныне неприглядно серую и обыденную жизнь.

Однако именно во имя той доподлинно же настоящей полноты эффекта чему-либо подобному, и впрямь-таки должно было на редкость нагляднее затем оказаться чем-либо для всех нас более чем откровенно зримым и вполне житейски полноценно осязаемым.

Причем люди, живущие посреди самых обыденных реалий самой так полнейшей же сиюминутности, считай именно каждодневного быта должны были явно узреть, нечто подобное сколь еще полноценно воочию, поскольку всякие его довольно-то словоохотливые описания разве что только и сияют тем самым безмерно кичливым пустозвонством.

А коли, собственно, и заговорить о том как есть до чего безупречно же строгом и резком подчеркивании всяческой исключительно яркой книжной премудрости, то вот и впрямь должна была она при всем том сурово выглядеть вполне трехмерно, а потому и безмерно же выпукло и совсем никак не однолинейно.

Хорошие длительные экранизации, показанные детям на уроках в школе, должно быть, с чем-либо подобным как-нибудь все-таки действительно некогда справятся…

Правда, им непременно должно будет при этом сопровождаться вовсе ведь неуемно жаркой, однако и близко никому и никем нисколько не навязываемой полемикой по поводу всего-то в них хоть как-либо действительно понятого и увиденного.

Причем из всего того буквально же сходу разом так более-менее ясного тут только лишь именно то одно — посредством всего того самого удивительно яркого и сочного мира благой фантазии ничего того по-настоящему ценного было бы и близко никак не привнести во все те весьма же захудало и беспробудно серые будни неизменно до чего еще нищей духом нашей современной действительности.

Да только нет, во всех тех сколь так еще нечестивых реалиях непримиримо серой и скотской жизни ничему к лучшему чисто мгновенно никак никогда вовсе так совсем уж нисколько не перемениться, а в особенности — это касается всех тех наиболее неприглядно грубых ее черт.

Причем именно ту наибольшую неудачу всяческие те, недалекие реформаторы непременно затем претерпят именно в том случае, коли напрочь они сходу же откажутся хоть как-либо вообще якшаться со всяческого рода житейской грязью.

И главное все это только потому что кое-кто вот весело проводит время более чем ярко живя в том самом славном мире одних лишь заоблачно слащавых грез.

34

А впрочем вполне уж и такое на деле возможно, что кому-то и впрямь может явно хотелось бы весь этот мир светом добра и любви сколь искрометно в единый миг всячески разом осветить.

Да вот ждать чего-либо и действовать лаской а не силой подобные люди вовсе никак так попросту именно что совсем не умеют.

А между тем «насильно мил не будешь», а потому и насаждение вовсе-то иных принципов общественного существования явно еще окажется действительно возможным, только уж коли кто-то ведь будет до чего всецело ведь руководствоваться принципами сотворения никому и близко не навязываемого добра.

Добро будучи весьма вот откровенно навязанным утрачивает всякую свою изначальную суть.

Да и вообще всякие поиски справедливости, разума, любви не могут вестись совершенно вслепую.

То есть вполне должно же человеку искать в других именно свет, однако при всем том вовсе не там, где его попросту нет, да и никогда и не было, а также (что важно) не требовать от тех других дать им то, чем может обладать исключительно тот, у кого чего-либо подобного было и впрямь в буквально-то сущем его изобилии.

Однако ведь люди сколь откровенно находящееся в плену немыслимо красочных миражей, а также чересчур вдоволь объевшиеся всяческих сладостных иллюзий, безусловно, блистательного, да только при всем том до чего еще совсем беспредельно далекого от нас бытия, будут и вправду способны наскоро переродиться в нечто ужасное из-за одного того самого бездушного столкновения с неописуемо черствым бытом всей той более чем невообразимо серой реальности.

35

А это, собственно, и будет тем почти полностью, как есть самым неизбежным концом всякого того никак и близко не в меру восторженного идеализма.

Причем речь тут как раз и идет именно о том до чего только чудодейственном порхании посреди пряных ароматов чьих-то вовсе чужих и подчас чересчур отрешенных от реалий жизни приторно сладких мыслей…

Причем чего — это тут только ведь вообще же поделаешь высокие идеалы вполне могут разом стать только лишь крайне тяжелой шторой, всячески занавешивающей все то темное и грязное, что вот явно было сколь еще естественно свойственно всему этому крайне широкому миру всяческих вещей и событий.

И люди, живущие восприятием книг, и вправду могут прожить среди грез и мечтаний всю свою жизнь, так и не поняв, насколько наше бытие, стало гораздо вот поболее уязвимым из-за того, что люди ума совсем не могут влиять на людей амбиций (политиков).

А все — это потому, что нынешние большие интеллектуалы всецело погружены в свои чисто выдуманные ими реалии, ну а до настоящей жизни им и дела-то никакого нет.

И яснее ясного, что уж некогда ранее с этаким умозрительно всеблагим видением мира было возможно весьма преспокойно до чего только благополучно прожить буквально всю свою счастливую жизнь.

И главное именно, при таком сколь еще славном раскладе все — это и было как есть на деле до конца во всем безупречно же хорошо…

Однако при этом не дай только Бог, было кое-кому из всех тех на редкость прекраснодушных деятелей добра уж на самом-то деле вполне наяву более чем вплотную столкнуться с той самой осознанно отчужденной от всякого их праздного мировоззрения, очень вот даже бескрайне суровой действительностью…

А тем самым именно что наиболее преотличным примером, всего того, чего вообще ведь могло, собственно, выйти из тех доподлинно страшных коллизий, явно бы еще должно же послужить как раз-таки судьбе того самого еще изначально безупречно добрейшего человека Николая Гавриловича Чернышевского.

Оказавшись сугубо так временно за решеткой, он и написал свой более чем откровенно демонический роман «Что делать», а тот и был, кстати, именно той книгой, которую совсем еще молодой Ульянов затем столь усердно штудировал в течение двух долгих недель, после чего ему, безо всякой тени сомнения, и вправду все стало само собой более чем окончательно ясно.

36

Да только и без этого поэта в прозе вполне уж некогда столь основательно поднаторевшего в описаниях тех вот самых «истинно задушевных исторических реалий» как-никак, а на редкость тогда хватало и многих других до чего угрюмых и горьких авторов.

Да и совсем немало было в те времена именно тех вовсе-то напрочь заблудших людей, что более чем безрассудно же повернулись именно всем тем возвышенным ликом, можно сказать прямиком ко всему тому необычайно липкому и сколь во всем однозначно подлому злу.

Причем произошло — это именно потому, что светлое добро в их душах было крайне во всем до чего же искусственно разом извращено всяческими тщетными поисками во всякой житейской суете ярких проблесков возвышенно чистых идеалов, а потому и оказалась их святая нравственность вовсе незамысловато зверски отъявленно же прекраснодушна.

И было все — это именно вот только поскольку, что те люди радостно черпали свои духовные истоки только-то из весьма так ослепительно ярчайшего отрицания простых и сколь непомерно для них унылых и безрадостных реалий.

И вся сущая сумятица так или иначе существующих в их душах крайне ведь противоречивых эмоций возникла, считай как раз на почве самого дичайшего несоответствия низменности и простоты всего этого физического мира всяческим тем всевозможным о нем литературным сказаниям.

А в особенности разом и явно учитывая, что в них зачастую великородно царствовала чересчур донельзя излишествующая вычурность…

А нечто подобное само собой разом искажает формулы при помощи, которых человек формирует свое широкое общественное мировоззрение, и оно становиться исключительно так плоским и крайне аморфным.

То есть, коли кое-кто стоически рассматривает буквально всю нынче имающуюся действительность именно что через кривое зеркало литературы, то и мир в его глазах вскоре станет полностью двухмерным, а не трехмерным и такие люди более чем явственно будут жить в плену иллюзий и совершенно напрасных и слепых надежд.

37

Причем беспрестанно стукаясь о подводные камни общественной жизни, эти люди подчас уж разом при этом становятся ярыми проводниками всяческих подрывных идей.

Им и впрямь подчас попросту же весьма многозначительно кажется, что подогнать действительность под его чисто книжную квинтэссенцию дело, как говорится, считай что пару пустяков.

А между тем та самая вполне уж реально существующая обыденность полностью незыблема и вечна и на нее можно будет разве что сходу наклеить другую этикетку, но внутреннюю суть этим никак при этом вовсе вот совсем не удастся хоть как-либо действительно же поколебать.

И кое-кто точно безо всякой в том тени сомнения до чего и впрямь сразу пошел совершенно вразнос, яростно же ругая все, что нынче ему было (до революции) на своей-то родине совсем уж нисколько не по вкусу.

А как раз-таки, поэтому вся та чья-то большая духовность и потеряла все свои некогда более чем исконные, и самые же полностью изначальные свойства, обратив добродушных, да только чересчур наивных идеалистов в лютых корифеев отчаянно насильственного общественного переустройства.

Ну а куда так весьма вот поточнее теоретически «верно и праведно» выверенного новоявленного крепостного злодейства.

А ведь все — это началось именно с того, что люди безудержно одержимые самой же возможностью как есть еще самых многозначительно мгновенных и более чем радостных перемен сходу вообразили, что они и впрямь на деле сумеют разом до чего успешно на деле преобразить весь этот бренный мир.

А он между тем настолько застрял во всем своем полнейшем несовершенстве, что абсолютно никто из бравых умельцев сколь чудодейственного сотворения чисто же вселенского добра ничего иного кроме ада разрушив цепи былого никогда ведь ни в жизнь явно не сотворит.

И это как раз именно идеалисты безудержно приподняли всю существующую жизнь, да и сколь обессиленно уронили ее в чрезвычайно гиблое болото на редкость вычурно мрачного социализма.

Причем все и вся более чем прочно тогда застряло именно в тине самого, считай исключительно же сплошного оппортунизма, если вообще оно уж тогда разом не сгинуло в трясине всего того как он есть новоявленного краснозадого деспотизма.

Правда все это еще изначально было вполне благородно основано никак не иначе, а как раз на основе идей всеобщего и вездесущего равенства.

А равенство то уж до чего явно было похоже оказалось всецело достижимо разве что только чисто как есть при одной помощи более чем явственного усреднения и прореживания всей людской массы.

Ну а это само собой означает колоссальное уничтожение всего того, что мыслит самостоятельно и неординарно…

И все — это никак не касаемо какого-либо извращения все доселе праведное совсем развратившего сталинизма…

Раз вот те светлыми днями революции крайне так воодушевленные интеллектуалы именно что, на редкость слащаво были настроены — умертвить миллионы и миллионы во имя одних тех безумно дряхлых от всей их фактически как есть первоначальной несвежести зверски шелудивых идей.

А те философские трактаты откуда они весьма явственно брали всякое свое начало были рождены сущими нелюдями черными душой, а всем недюжим интеллектом необычайно же пламенно разом восторженными.

38

Однако то была никак не восторженность знания и ума, а восторженность заумья щедро сдобренного чрезвычайно же пышно, но крайне поверхностно эрудированной безграмотностью.

А как раз потому и все это их чудовищно дивное мировоззрение никак не приоткрывало перед лицом всего человечества некий тот совершенно уж новый и более светлый путь.

Эти совсем бесславные, бессмысленные и беспочвенные отбросы мыслительной жизнедеятельности попросту как есть, надежно же приняли, в чьем-либо чересчур воспаленном воображении истово прямолинейную форму ярой борьбы за святое и до чего еще искрометно правое дело.

Да вот уж, однако, сам по себе этакий довольно неблизкий путь разве что, как есть только и мог явно ведь теперь оказаться, сколь еще сходу проложен по одним только бренным телам ближних своих, зачастую весьма массово мобилизованных и попросту безо всякого счета «гибнущих за некое чисто как есть исключительно пресловутое народное счастье»…

Да они подчас умирали за свое будто бы правое дело с широкой улыбкой на лице…

Но таких было немного, а большинство брело обречено на смерть, потому что они оказались под властью тех для кого их жизнь отныне вообще более чем ничего вот совсем вовсе не значила…

Да и вообще весьма простодушные, всем-то умом своим серые массы явно уж не могли взять себе в толк, что и вправду ныне существует самая неотложная и на редкость исключительная необходимость их крайне так, как есть до чего долгожданного освобождения от всех тех безумно подлых вериг навеки проклятого прошлого.

39

Да только, те еще от рождения обреченные на чисто «подвальное невежество» из грязи в князи так и выбившиеся в нынешнее главное начальство представители простонародья всячески подтолкнули свой народ к осознанию самой же ярой необходимости сурового раскрепощения от всего того, что некогда ранее всецело являлось единственным светом в оконце.

Всякая религиозность была тогда начисто убита длинным ножом в самое сердце почти каждого россиянина.

И главное, чего — это тут вообще поделаешь мир всего того нового бытия кое-кто попросту сколь так сходу вот и решил построить именно что на тех более чем нарочито сломанных костях мира прежнего и старого.

Причем борьба за некую новую жизнь до чего ведь нелепо тогда уж предстала именно в виде факела, сжигающего все былое в крематории безвестности и забвения, безо всякой связи с тем, было ли оно хорошо или во всем однозначно же плохо.

То есть, тем наиболее основным стимулом ко всякому действию в то самое время являлась разве что та еще самая прямая надобность освободить место для всего того, что никак не было запятнано тенью прошлых барских времен.

Да и вообще — это весьма странное устремление к свету неизменно вкривь и вкось шло одной лишь строгой дорогой полнейшего же возврата во времена самого древнейшего средневековья.

Ну, а именно как раз потому, в конечном итоге, все эти розовые и праздные мечтания разом и обернулись самым же полновесным возвращением к общественным ценностям того самого исключительно зловещего иезуитского мракобесья.

Запутанность данного парадокса, собственно, и объясняется простой и общеизвестной народной поговоркой «За что боролись, на то и напоролись».

И это, кстати, донельзя обычная история в случае, когда-либо и где-либо вообще вот только имела же место и время сколь горестная эпоха пальбы-борьбы, ведущейся насильственными методами внутри всякого совершенно так более чем единоутробного общественного организма.

40

И, разумеется, что данные слова были бы совсем уж необоснованными, если не сказать хуже того оскорбительной ложью, кабы в подобном ключе кому-либо и впрямь довелось разом так недальновидно коснуться даже и самым краешком своего нечестивого и рабского сознания буквально всех на этом свете тех или иных случаев какой-либо ярой борьбы.

А между тем как-никак, а вполне ведь в этом мире было и есть разом уж вполне предостаточно самых разных и исключительно достойных примеров весьма уж неподдельного геройства и самопожертвования во имя светлого грядущего, что, непременно, когда-нибудь явно наступит, скажем, безо всякого засилья бесчинствующих австрийцев на землях благословенной солнечной Италии.

Борьба за свою любимую родину, если она, прежде всего, направлена против интервентов и их предателей, прислужников, — это всегда самая что ни на есть святая борьба.

Нечто совершенно иное — это та самая до чего яростная битва во имя «доблестного осуществления» каких-либо чисто абстрактных идеалов лучшей жизни, которой фактически уж на деле полагалось самой по себе ко всем нам более чем спешно разом и прийти.

Ну а явиться ей должно было именно что после сколь вот еще бескомпромиссно испепеляющего всякую несправедливость изощренно же последовательного изничтожения буквально-то всего, что сковывало народ веригами безумно ужасающей всякие праведные души несвободы.

И главное, все те осатанело яростные преобразования должны были, как есть разом еще сопровождаться и самым же бескомпромиссно доблестным сведением на нет всех тех чрезвычайно отвратительных пережитков бесславного прошлого, которые ныне всецело-то строжайше подлежали на редкость обезличенно ожесточенной суровой ликвидации.

И первыми тут в очереди стояли как раз именно холуйство, барство, а также и никак неправо сытая «святая» господская праздность.

Да только данные вещи надо было бы уничтожать убеждением и перевоспитанием, а, не столь яростно же подняв сходу ведь на штыки всех тех, кому явно живется весьма получше, нежели чем представителям самого что ни на есть исключительно простого народа.

Потому как это только кому-то уж разве что кажется, что эти люди едят чей-то чужой хлеб, так и заедая при этом массы простого народа.

И ту самую лютую ненависть масс к интервентам, покусившимся на родную землю, вовсе уж никак не следует всячески аккумулировать, а затем и выпускать в самом том действительно нужном кому-либо лично направлении.

Поскольку — это разве что когда речь и впрямь на деле будет идти именно о той сколь немыслимо доблестной защите родной земли, нечто подобное сходу и станет же вполне полноценно выглядеть совершенно как есть абсолютно ведь вовсе иначе.

41

И до чего уж бестрепетно крайне необходимо на редкость полновесно отобразить всю ту, между тем, и другим совсем вот бескрылую, но зато никем вовсе бесправно не обезглавленную разницу.

Всякий тот или иной воюющий за свободу своей родины — герой (если, конечно, он воюет против солдат).

Ну а террорист, убивающий неугодных ему господ — прежде всего, кровожадный фанатик.

И это так еще и потому, что вместе с господами он, нисколько тем себя и близко уж не стесняя, направо и налево убивает довольно немалое число людей из того самого совершенно простого народа.

То есть, явно уж приносит он на алтарь грядущего всеобщего и будто бы как-никак истинно неминуемого счастья кое-кого из той самой весьма ведь необъятно широкой и простоволосой когорты неимущих людей, во имя которых, он вроде бы со всею старательностью и устраивал то самое леденящее душу смертоубийство.

И до чего смело действует он на редкость уж яростно всячески направо и налево беззастенчиво уничтожая тех самых наиболее лютых классовых врагов.

А между тем совсем вот безразлично, словно мух убивая рядом с царскими вельможами всяческих простых граждан, революционеры никак не несли над собою знамя грядущего всеобщего благоденствия.

Нет даже и в своих бесноватых речах они-то яснее ясного выше всяких небес только и превозносили одно, знамо дело, разве что безудержно лютое пламя анархии.

Причем наиболее страшную стихийную силу все эти яростные поползновения приобрели как раз-таки потому, что кое-кому из представителей тогдашней довольно упитанной и благовоспитанной интеллигенции было попросту именно что как раз совсем уж явно невтерпеж.

То есть эти люди буквально-то горели идеей поскорее бы освободить слепые народные массы от всех тех сколь еще застарелых их прежних оков.

А между тем все их на редкость же славные сны наяву попросту сходу ведь разом и превратились в сущий кошмар до чего же, что попросту и невозможной кровавой реальности.

Ну, а заодно и вообще все то что тогда стало до чего еще самой естественной частью быта и вылилось затем в самую, что ни на есть беспрестанную свару и неразбериху самого так всеобщего гражданского неповиновения.

Люди, невежество коих вообще никак не имело каких-либо более-менее ясных и четких границ в единый миг тогда стали именно, что, как есть чисто же всесильными временными царьками.

Они повелевали над всем тем ныне прошлым, а также настоящим и будущим, а потому их волосатая лапища и была отныне главным законом и верховным судьей.

Правда, то уж было только лишь самое начало, ну а затем вся та безбрежная анархия разом всецело слилась воедино, как есть до конца, полноценно же выразив всю свою суть в глубоко прочувствованном образе весьма ведь нахрапистого грузинского уголовника Сталина.

Однако уж ныне вполне хватает людей, что вот только между делом его, поругивая при всем том, явно что никак не забывают от всей души сколь слащаво его похвалить.

Причем никак не иначе, а именно за те более чем невероятно великие успехи, что при нем некогда семимильными шагами столь еще славно же совершила та самая необъятно широкая страна.

Вот будто бы без него ничего подобного и близко-то никак совсем никогда вовсе так не случилось.

А между тем во всем том уж не было даже и капли какой-либо его личной и, персональной заслуги.

Сталин был вполне безупречным царем кровопийц и душителей творческой мысли.

Ну а все те достижения это ведь разве что остатки с барского стола тех славных деяний, которыми Россия могла бы ныне гордиться, коли бы ее царственный стан большевики до чего быстро разом уж не согнули, считай в три погибели.

Но кое-кто явно хочет видеть одно только пламя сжигающее старое невежество и сущую косность всего того прежнего и серого и близко при этом нисколько не замечая, что все оттенки прежнего серого остались на своем месте и разве что внешняя расцветка их стала несколько другой.

Ну а всякое то демонически черное, раньше жавшееся где-то в самых закутках, ныне вылезло и стало рядиться в одежды высшего добра и справедливости.

Ну, это все сегодня можно либо совсем никак не замечать, либо относиться ко всему этому чисто философически…

Причем как есть, именно так оно когда-то разом и было да только чего уж обо всем том теперь вовсе вот понапрасну вообще ныне вспоминать?

То есть, все те самые беспредельные муки вовсе-то ни за что репрессированных граждан это ведь ныне для кое-кого одни лишь те чисто уж исключительно временные издержки модернизации общества железною и твердой рукой ведомого к той во всем и впрямь на редкость замечательной и наилучшей жизни.

Мол, это все было сделано только во имя лучшего и светлого дня сегодняшнего…

Ну а как раз потому и близко никак совсем не стоило большевикам себя уж вообще хоть как-либо затруднять в том самом безупречно тщательном выборе всех тех спешно сопутствующих делу средств.

Ну а как вообще может оно быть хоть сколько-то вообще вот иначе коли та самая до чего еще светлая цель и всяческие благородные идеалы сами собой, в конце концов, все уж полностью набело выбелят и подчистую раз и навсегда всецело оправдают?

42

И довелось уж всем тем «благим идеям» более чем явственно и всевластно разом так консолидироваться в некий тот чисто единый узел, а как раз потому и предстали они затем в виде отъявленно же всесильной идеологии, яростно карающей отступников и сколь незабвенно вдохновляющей народ на «светлый подвиг» медленного, но верного самопорабощения.

А именно это и дозволило большевикам неизменно же брать всегда вверх над всяческим, и впрямь-то до самого полного неприличия косно же объективным здравым смыслом.

А как раз потому и от чего — это вообще кое-кому хоть сколько-то явно же следовало затем удивляться, что, до чего еще вот вовсе невольно подчас сталкиваясь со всем тем исключительно откровенным неприятием всех тех новоявленных таинств промозгло казарменного большевистского бытия, простоватые и глуповатые люди подчас частенько брали на себя роль той самой карающей немезиды.

Причем основано, то было вовсе не на клокочущем, словно сельский самовар, беззастенчиво кичливом невежестве.

Нет, уж еще первоначально все — это так и вздымалось к тем самым отныне только совсем же бескрайне пустым небесам.

И ведь главное происходило это разве что из-за того, что народ столь тщательно тогда пока пережевывал тягучую жвачку славных мыслей и чувств, неимоверно высоких во всех своих задушевных устремлениях сколь и впрямь-то добрейших господ идеалистов.

И это как раз-таки именно им и было суждено до чего безмерно почитать всякую книгу за нечто чрезвычайно же чувственно утонченное, великое и святое, раз по всем их совершенно искренне необычайно «светлым воззрениям» буквально-то все разнообразие жизни должно было рассматриваться только лишь через эту совсем между тем неизбежно узкую призму.

А потому о какой-либо вообще вполне стоящей правде и кривде, дружбе и недружбе со здравым смыслом (в его доподлинно естественном виде) тут и говорить нисколько уж, собственно, никак не приходится.

И при всех тех своих довольно редких столкновениях со всею той порою безумно ужасной и бесконечно суровой действительностью (во вполне естественной обыденности они от нее чураются, словно черт от ладана), такие люди зачастую и приобретают черты самой осатанелой жестокости, вовсе-то явно не свойственной каким-либо весьма вот до чего примитивным же дикарям.

43

А все дело тут в том, что главным мерилом для них разве что только ведь и является не некая житейская правда, а правда возвышенная и напрочь очищенная от всего того бытового и безбожно грязного.

Это так называемое бесподобно самоуверенное чувство сопричастности к высшей истине и придает для кое-кого право судить именно что своей меркой весь тот остальной мир.

И людям подобного плана белый свет мил только пока он белый, а черная сторона приподнимает в них жгучую жажду самых незамедлительных кровавых свершений.

И ясное дело от чего еще только берет свое начало этакая кипучая жажда создания языческих алтарей, на которые в виде искупительной жертвы и должны были оказаться, затем привнесены все те более чем пресловутые паразитические классы.

Причем та крайне вялая народная масса только-то лишь и впрямь сколь еще сумасшедше заслушалась благодушно сказочных речей всяких большевистских агитаторов, а потому и прониклась она до самого дна беспечной вольностью…

По самые же ноздри, впитав ее дух от тех, кто яростно растлевал дух солдат на всех фронтах Первой мировой войны.

Ну а заодно и никак уж до чего не в меру слащавые восторги интеллигенции по поводу светлых грядущих дней попросту ведь в конечном своем итоге и затопили страну алую людской кровью.

Причем все это было самым наглядным и явным производным сколь наилучших дум и весьма славных чьих-либо блажных устремлений.

А именно — самого уж конкретного переизбытка во всем чьем-либо восторженном сознании всяческого рода штампов и готовых клише, вживленных в него именно благодаря самозабвенному срастанию душ с миром литературы до самого потолка, так и переполнившего некоторые жилища целым ворохом твердолобо веских самоубеждений.

Хотя да жизнь она, конечно, нуждается в несколько уж совсем отвлеченном на нее взгляде…

И она, кстати, вполне наглядно способна чудовищно же трансформировать человека в нечто иное, нежели чем был тот, как есть отныне полностью же прежний человек, только лишь и оставив от него разве что одну густую и страшную тень.

И как-никак, а при всем том та самая подчас безумно суровая жизнь всенепременно же может почти что ни в чем и близко не затронуть внешние черты его исключительно, между тем, самого что ни на есть обыденного лица.

44

А именно потому никак и близко нельзя рассматривать лицо человека, как нечто вполне естественно отображающее весь его духовный лик, раз даже и выражение чьих-то красивых глаз безупречно так будет на деле способно порой оказаться чем-то непременно уж явно вот вовсе обманчивым.

Причем совсем не обязательно, чтобы подобные вещи были, как есть и впрямь сколь неразрывно связаны именно с сущим перерождением чьей-либо души, раз уж нечто подобное может случиться, в том числе и от самой элементарной духовной немощи.

Обратим этот процесс или нет, можно будет понять разве что при более близком знакомстве, однако то еще нисколько не повод, чтобы светить, откуда-то издалека ожидая в точности такого ответного света.

Поскольку это разве что лишь отнимает у человека его самые последние силы, которые между тем и впрямь уж необходимы как раз-таки ему самому, а именно — для той день за днем совсем истощающей его душу борьбы со всею той бессердечно недоброй к нему судьбой.

45

Чей-то, в принципе, светлый путь, да только с тем самым на редкость же чрезвычайным засильем тьмы вокруг будет более чем сходу вполне способен разве что лишь, как есть разом создать довольно-то с виду целый, но где-то изнутри сколь еще серьезно подпорченный лик…

И он и вправду способен откуда-то издали манить всею той своей сокрытой и сокровенной сутью, да вот беда так беда…

Раз на все те чьи-то исконно наилучшие человеческие качества внутри подобного вовсе нескладного человека был некогда уж той непосильною ношей жизни явно наложен тяжкий крест чьего-либо чрезвычайно невзрачного, а по временам и крайне опасного существования.

46

И главное, буквально все, в конечном итоге стремятся к одному и тому же, однако на редкость злокозненное недопонимание промеж тех людей, что выросли явно уж вовсе по-разному, несомненно, может достигать тех самых ни с чем и близко никак несоразмерных ничему другому пределов!

Они попросту говорят на абсолютно разных языках, а потому и понять друг друга, когда речь пойдет о каких-либо действительно сложных понятиях, им будет, куда посложнее, нежели чем это окажется в случае общения каких-либо двух дикарей, отчаянно пытающихся между собой изъясниться при помощи тех абсолютно между собой никак непохожих наречий.

Причем все это будет так и не иначе, в том числе и при том самом раскладе, коли вот доведется этим двум диким и ничему необученным людям вступить в ту еще весьма жаркую дискуссию в почти полнейшей кромешной темноте.

Раз даже и при подобных условиях они как-нибудь до чего-то обязательно уж все-таки договорятся…

Ну, а люди исключительно по-разному мыслящие — пожалуй, что нисколько и нет.

47

Можно, конечно, сказать, что это куда в большей степени проблема одиночек, чем больших и вполне верно образованных сообществ, где все друг друга прекрасно почти уж всегда до конца фактически полностью понимают.

Однако этакого рода конфликты подчас и близко никак не являются конфликтом личности и общества.

И все, то чье-либо полнейшее же несоответствие словно бы сам белый свет всяческим обыденным нравственным нормам, может быть, и впрямь всерьез тогда расценена чисто как та сколь расчетливая и совсем беспрецедентная сознательная подлость.

А между тем абсолютно любой индивидуум никак не смог бы хоть сколько-то вырасти сам по себе один именно таковым, каковым он и вправду бы вырос в том полностью родственном его душе социуме, то есть посреди во всем ему подобных людей, и это самый обыденный и, безусловно, более чем непреложный факт!

48

И, кстати, буквально каждый человек неизменно весьма старательно как есть повседневно уж приноравливается именно что ко всему тому, что как есть непосредственно было у него всегдашне вокруг, а как раз подобным образом он между тем и создает в нем все те совершенно незыблемые стереотипы мышления, и поведения в обществе.

Но все это, разумеется, одно лишь и только самое еще мелкотравчатое перечисление всяческих мелких и до чего на редкость ничтожных частностей!

Но при всем том в целом каждый полностью разве что сам за себя порой и решает — укорачивать ли ему все концы той изначально в нем вдоволь имеющейся природной дикости, или, наоборот, а не постарается ли он сколь еще искусственно и изощренно их культивировать на несколько иной изысканно культурной почве.

И зачастую все это будет зависеть разве что только лишь оттого, а чего это именно поселилось в душе какого-либо сугубо вот отдельно взятого индивидуума.

Причем то и впрямь будет самым максимально прочным узлом разом еще всецело увязано совсем не с тем истинно же абсолютным большинством всех тех самых изначальных его природных задатков, а прежде всего с тем, где он живет и в каких, так сказать, сферах он довольно-то повседневно вообще ведь вращается.

49

Что, однако, никак вот не делает людей хуже или лучше, а разве что стискивает их в рамках всего того им доподлинно весьма верно известного, поскольку было оно ими до самого конца изведано на своей собственной шкуре, а не вычитано из некой книжной проекции полусонно-мечтательного восприятия всяческого того или иного каждодневного бытия.

И неужели то и близко вовсе вот никому непонятно, что бытие вполне на деле полноценно формирует, хотя и нисколько не обязательно, во всем разом полностью до конца определяет границы чьего-либо самого конкретного сознания?

Наш ежечасный быт, безусловно, так сколь еще строго довлеет над нашим менталитетом и совсем не только из-за всей той извечной его суеты, но и в связи с самой наипростейшей его наглядностью, ни в чем и близко не отменяемой никакими бликами светлого ума, всецело сосредоточенного в узком переплете кем-либо на редкость вымученно надуманных реалий.

50

Причем коли почти всех великих гениев общемировой литературы подобные слова уж более чем весьма несправедливо бы оскорбили, то вот всякому честному труженику, медленно взрыхляющему почву на ее ниве, непременно бы пристало поставить под ними свою до чего только весьма откровенно широкую и размашистую подпись.

Да, правда, свет хороших книг действительно рассеивает тьму в наших душах, он даже как есть будет способен разом еще послужить довольно же серьезной предпосылкой для, куда поболее благовидных поступков в той или иной самой конкретной житейской ситуации.

И нечто подобное сколь еще разом, затем и произойдет, но при этом, яснее ясного, исключительно вот только когда человеку и впрямь-то будет довольно легко сходу ведь, в принципе, во всем разобраться, поняв всю суть дела, да и именно в тех наиболее разнообразных его аспектах.

51

С другой стороны, внешний облик человека, его образ мыслей, а также и его культура — это зачастую одно то, что он именно на деле сумел уловить в виде путеводной нити, медленно следуя своей судьбе.

Да только исключительно многое из книг без некой той четко и ясно направляющей руки будет вовсе-то никому и никак и близко так явно не вычитать.

И ведь все мы впитываем, как губка всяческие вполне готовые понятия из всей той сколь повседневно нами обжитой, крайне обыденной и при всем том для каждого из нас на редкость насущной действительности.

Причем, как правило, люди незаурядные и действительно достойные к себе безупречно большего уважения и близко-то никак не смогут до чего сходу переиначить все свое внутреннее естество в том самом наиболее полноценном и весьма явном же соответствии со всею той, так или иначе, всех нас окружающей обстановкой.

Что, однако, и близко не является хоть сколько-то стоящей обсуждения проблемой для всевозможных «длинноязыких хамелеонов».

И это как раз подобного рода хитроватые людишки на деле окажутся затем вот способны действительно, раз за разом полностью переиначивать весь свой душевный настрой на тот самый именно в данный момент времени наиболее нужный им лад.

Причем делать они это порой могут по два, а то и по три раза на дню!

Вот они-то и будут вечером с невестой из интеллигентной семьи разговаривать о композиторах классической музыки и о балете, а ночью — с шалавами о совсем других, куда всецело поболее прозаичных вещах.

52

Ну есть уж люди, вовсе никак не владеющие эдакой чересчур пронырливо прыткой способностью быстро и, главное, фактически так легко и беззаботно скидывать с самих себя всю ту чисто внешнюю шелуху их на редкость безотрадно простоватого кругозора, дабы тут же напялить на самих себя совершенно… другое лицо.

И как оно уж вполне понятно это как раз они и окажутся затем в той самой до чего только весьма незавидной роли грязных калек всего своего уж навечно оставшегося в памяти и вправду более чем безотрадно трудного детства.

И все проблематика чьей-либо неимоверно трудного существования в этом мире вовсе не в том сколь еще тщательном пережевывании всех тех былых жутких сцен и кошмаров, некогда кем-то пережитых и порядочно же давно вроде бы напрочь ныне полузабытых.

Нет, скорее тут дело именно в том, как оно есть, еще самом так явственном начале всего бытия, попросту как раз и создавшего человека во всем таковым, каков он и вправду, в сущности, есть.

А это сколь немало отягощает существование души, как на грех еще изначально (словно бы к чертям на жаровню) и впрямь разом попавшей в крайне неудобную для нее обстановку.

Ну и при подобных злосчастных обстоятельствах над человеком весьма тяжко довлеет ее или его чисто вплотную до чего плотски совсем уж неказисто обступающий какого-либо человека быт.

Причем нависает он подчас именно что словно нож гильотины, но зачастую он исключительно туп, не слишком остер, а потому и куда почаще он разве что изранит чью-либо высокую душу, нежели чем попросту нелепо сгубит ее.

И если человек действительно же бойко и храбро выбрал сучью жизнь, то ведь обязан он был при этом под нее хоть сколько-то непременно всецело подстроиться?

53

Ну а сама по себе довольно-то существенная необходимость разом уж при этом приобретать все внешние признаки той или иной окружающей среды есть самая неотъемлемая часть буквально всякого сознания, а не только лишь разве что тех, кто совсем непотребно явно уж кого-либо несоизмеримо ниже по всему своему духу и образу мысли.

И явление — это весьма объективно и легко сколь безупречно же объяснимо как раз при помощи той на редкость простой и самой элементарной логики.

Человек никак не рождается, чтобы мыслить и чувствовать во вполне заранее заданных категориях он по мере взросления вбирает в себя весь окружающий мир и его единственной прерогативой является все-таки разве что только и проявлять определенные склонности и, что есть силы, всячески тянутся, к тому, чего жаждет его душа и тело.

Но тут как-никак, а всегда могут возникнуть самого еще разного рода более чем исключительно, как есть непредвиденные препятствия.

И это, считай само течение жизни до чего только запросто может весьма отчаянно толкать в исключительно другую сторону, чем кому-то было бы охота плыть даже и невзирая на все, что тому до самого полного неприличия уж ныне мешает.

Но коли те чисто внешние обстоятельства разом оказываются вовсе ведь непомерно как есть только разом сильнее…

Или вот чего — это тут не говори, а человеку вполне же должно будет сколь еще верно дождаться именно того времени, когда с возрастом он явно приобретет и впрямь самую конкретную самостоятельность.

Но навыки приобретенные в детстве зачастую остаются с человеком и дальше и он может умело прятать внутреннее свое естество будучи одетым, но вот надо быть очень большим лицемером, чтобы суметь все неприглядное спрятать оставшись совсем без одежды.

54

Однако все те привитые внешним обществом задатки отнюдь не являются свидетельством чьей-то глубоко испорченной натуры.

Раз уж как это можно ведь того не понять, а именно, что речь тут идет как раз о том, что буквально всем людям фактически с самого зарождения их жизни ничего иного вовсе не остается, кроме как медленно постараться более чем так деятельно акклиматизироваться внутри всей той день и ночь беспрестанно их окружающей житейской атмосферы.

Причем какой-либо существенной альтернативы всему тому попросту нет, да и быть ее, собственно, уж никак явно не может.

И главное, все тут дело было не в том до самого неприличия маленьком, а не в том вполне полноценно большом задушевном уюте (а куда поточнее о самом так исключительно безысходном его отсутствии).

Ну уж нет, куда только весьма поточнее речь тут пойдет как раз о том самом так повседневном бытии в сущей грязи, как суровой данности беспросветно серой жизни.

Что, однако, вовсе не нивелирует чью-либо личность, а лишь куда значительнее усугубляет все его или ее и впрямь уж еще внешне наглядно видимые недостатки.

Ну а те самые исключительно наилучшие чьи-то качества попросту разом тогда ведь становятся как бы до чего вот нарочито стертыми или глубоко вдавленными.

Причем внешние элементы окружающей среды могут ужасать, но если они привычны, то тот или иной человек будет следовать традициям, не вдумываясь в их суть, а просто беря пример со старшего поколения.

И это, кстати, как раз, поэтому всяческие и всевозможные буквоеды-моралисты, будучи кем-либо в чисто подобном уж духе дико воспитаны, ели бы за обе щеки плоть своих ближних, да и пальчики свои при этом (в конце трапезы) до чего еще непременно так сладко облизывали.

Причем те самые папуасы Соломоновых островов разве что те сколь давние представители первобытной культуры.

И вот коли бы им вполне довелось усыновить белого младенца, то тот бы, подросши, и близко затем точно бы не спросил:

— Папа, а почему это ты ешь людей?

Ну, уж нет, разве что лишь тем он и впрямь бы очень вот живо поинтересовался, «а почему это я белый, а не черный, как все».

Хотя, по правде говоря, все это, конечно, самого крайнего рода полнейшее исключение из всех тех или иных правил самого обыденного человеческого существования.

Поскольку, как правило, общество всецело предоставляет человеку на редкость яркую альтернативу всему тому, что он мог вовсе вот ненароком лицезреть около самого себя сколь еще злосчастно родившись точно не там, где ему самому бы того действительно явно бы еще самому захотелось.

55

А все же тот человек, что более чем медленно, но верно взрослел в тех самых весьма определенных условиях, как правило, будет собой представлять только самое естественное продолжение всей той чисто ведь до чего каждодневно окружающей его среды…

Поскольку в самом-то принципе, крайне уж обыденного житейского существования и вправду заложена самая естественная схожесть потребностей и желаний, как у детей, да так и у их закоренело взрослых родителей.

И всегда она есть, та самая нить, которая и впрямь более чем прочно увязывает воедино оба эти порою разве что с только виду уж различные поколения…

То есть их чисто внешняя довольно-то существенная неидентичность зачастую вполне еще может послужить довольно существенной первопричиной для всякого рода крайне воинственного антагонизма, да только не столь и сильно она подчас разводит в стороны те не так чтоб и впрямь до конца различные по всему их быту поколения.

Новому поколению, в принципе, свойственно искать себе ранее нисколько уж никем пока вот вовсе не изведанные, новые пути, однако, во всем при этом разве что лишь след в след затем повторяя кем-либо давно уже пройденный маршрут.

И хуже всего при этом достается как раз именно тем, у кого вся их личная в этой жизни дорога никем ранее (из их семьи) уж никак не была хоть сколько-то когда-либо действительно пройдена.

Раз и вправду они на деле хотят до чего еще сходу пустить всю свою жизнь по некоему совсем ведь иному потоку, нежели чем она протекала у всех их пращуров и прародителей.

Однако никак не иначе, а только поскольку, что они буквально-то мертвым узлом более чем всесторонне привязаны к их считай так беспросветно несветлому прошлому, им и приходится тянуть за собой весь тот скарб ими некогда доселе некогда пережитого.

Причем хоть как-либо на деле избавиться от него для довольно-то немалого числа из подобного рода людей разом окажется никак не под силу.

56

Правда и близко уж вовсе не стоит разом вот навеки терять надежду найти выход из всего того ныне именно так, а не иначе до чего щекотливо сложившегося положения.

И до чего безупречно во многом ко всему тому крайне праведному сближению со всем тем необъятно широким внешним миром весьма действенно и надежно, в конце концов, уж еще поспособствует именно та исключительно медленная и на редкость совсем неспешная адаптация…

И главное, тут было исключительно же ничего и никак суровую силою явно ведь не форсировать, а на каждом шагу действовать во вполне полном соответствии, с тем самым принципом, что продвигаться вперед следует лишь на то самое расстояние, на которое действительно пускают…

И надо бы также сколь еще веско более чем сходу вот трезво учитывать, а именно, что все как-никак действительно просто может быть разве что там, где к тому буквально все было еще чисто заранее на деле готово…

Поскольку сам уж процесс сближения будет ни в чем никак не труден, да и не долог только для тех, у кого внешняя среда довольно-то ярко во всем компонирует со всем тем их чисто внутренним сокровенным настроем.

И то будет вовсе-то не так разве что в том самом случае, когда наблюдается весьма значительное несоответствие между сторонними факторами, всецело формирующими повседневные навыки, и тем глубоко затаенным, и сокровенным, что вполне по-свойски можно будет назвать душой, или как то, кому будет вот на деле как только угодно явно иначе.

57

Суть души — от того самого непосредственного ее признания самой же неотъемлемой частью некоего полностью нематериального мира или наоборот в случае на редкость многозначительно амбициозного отрицания всякого ее существования — все равно так и останется совсем безо всяческих хоть сколько-то видимых изменений.

В самом том как есть исключительно полном и практически идеальном соответствии с той как есть неизбежной определенностью, что никак и близко то нынче будет ведь все равно, сотворен ли этот мир Богом или нет, поскольку сам факт его существования абсолютно же непреложен.

И буквально всякая добрая или злая душа, совершенно так неважно, кто это именно ее создал — Господь Бог или мать всего сущего, природа, — все равно обладает практически точно теми оригинальными свойствами, никак ведь вовсе не имеющими каких-либо явных аналогов во всем этом сколь неимоверно многоликом, как и весьма же бескрайне разнообразном мире!

И вполне тут наиболее главное, что уж из всего того само собой до чего только вот безукоризненно следует…

Нет уж и близко нет тут ничего поважнее, нежели чем попросту разом еще дать всякой людской душе именно самой сходу обрести, считай что тот можно сказать чисто свой, исключительно оригинальный, а не общий для всех и каждого кем-либо задолго уж заранее будто бы, как есть единственно же верно выверенный путь.

58

А то, кстати, и есть нечто наиболее важное в деле весьма уж на редкость существенного выражения чьей-либо самой сокровенной сути, однако при всем том также и впрямь явно необходимо было, в том числе и соблюсти честь и права всех остальных людей.

А как раз, исходя из всего того доселе вышеизложенного, всякая та отдельно взятая личность должна была вполне же еще оказаться, по мере возможности, всецело так полностью целиком ограждена от всякого внешнего диктата абстрактных и красочных нравственных догм.

Раз те только-то и всего, что вовсе так безрадостно захламляют чье-либо сознание безо всякого видимого положительного эффекта, как и до чего хоть сколько-то существенной пользы для всего остального общества в целом.

59

И уж само дело тут как есть вот более-менее ясное тот самый весьма вот безупречно стоящий того толк явно ведь бывает вовсе не от самих по себе чисто ветхозаветных моралистических уложений, а именно от их совсем на редкость конкретнейшего переложения на ту чисто житейски обыденную реальность в буквально каждой той или иной конкретной семье.

Ну а именно для всего того и надо бы никак не заставлять детей самым тщательнейшим образом заунывно заучивать наизусть попросту же бесконечные параграфы чопорных правил того самого многозначительно праведного поведения в обществе, а как есть неукоснительно самым тем надлежащим образом добросовестно следовать им самим.

Да вот хотя бы даже и тем наиболее же основным их параметрам.

Дети — они во всем копируют взрослых, делая — это совсем неосознанно, никак над этим нисколько вовсе и не призадумываясь.

А потому и одергивать за явную близость к природе, надо бы весьма ведь сдержанно и сколь на редкость крайне так во всем умерено.

Причем таковым оно будет разве что только поскольку, что всякая нынешняя цивилизация до чего верною же рукой непременно плодит именно тот чисто свой исключительно замкнутый и полностью искусственный мирок, оставляя при этом все, то явно неумытое и грязное за яркой занавесочкой из всевозможных культурно сказочных ценностей.

Ну а действительно, хоть как-то на деле здравомысляще реальными, они уж вполне так окажутся разве что лишь в том самом сколь еще весьма пока относительно отдаленном от нас грядущем.

Однако дабы через то самое попросту как есть невообразимо большое увеличительное стекло всесторонне восторженного идеализма довольно-то отчетливо обозначить все его, несомненно, и впрямь-то исключительно же пригоже и наглядно ныне прочерчивавшиеся контуры…

Уж чего-чего, а для всего того у сегодняшней интеллигенции, несомненно, само собой более чем запросто хватит, как ведь того на редкость откровенно же страстного желания, да и всего того невероятно радостного, БУРНОГО воображения.

Да только не слишком ли то будет вовсе же недальновидно считай в одночасье сходу вот разом узреть воочию все то, что надо было кирпичик за кирпичиком достаточно долго и продолжительно строить?

Причем нечто подобное и впрямь-то было разом уж необходимо, как есть исключительно во имя того, дабы разве что некогда только затем все-таки выстроить чистое и светлое здание далекого будущего.

И это как раз ради всего того и надо бы, пусть и нехотя ныне ведь снять с себя белые перчатки и более чем ответственно натянуть себе на ноги болотные сапоги.

Да только данные действия явно же окажутся для кое-кого чем-то до чего вот немыслимо грязным, ну а кроме того и вообще разом лишит подобная мышиная возня кое-кого всякого душевного покоя.

Ну а чисто уж потому хоть как-либо вообще заниматься посильным вычищением общественных нечистот вовсе-то никому, считай что совсем попросту, ну явно никак вовсе не пристало.

Ну а коли чего на редкость так еще последовательно и предполагалось уж, собственно, делать это считай так воинственно раз за разом только и призывать на голову ныне здравствующей царствующей когорты самые бесчисленные беды и козни египетские.

А между тем подобного рода проклятия всем тем нищим и сколь извечно кем-либо обворовываемым народом весьма вот благочестиво в конце концов будут на редкость всерьез именно что повсеместно более чем уж вскоре вполне разом услышаны.

И тот до чего обязательно как есть еще верно тогда уж разом проснется, да и пошлет ко всем чертям все те старорежимные нормы всяческой той доселе существовавшей общественной морали…

Однако при всем том на редкость вскоре уж обязательно возникнет тот самый новый каменный век, причем произойдет — это как раз-таки посредством самого разнузданного раскрепощения доселе вконец задавленных буржуазией трудовых масс.

Причем как оно и понятно именно вся та суровая первобытность тут же сама собой и вернется во всякую людскую бытность, вновь, как есть, разом вот становясь той еще самой исключительно обыденной частью всякого новоявленного общественного бытия.

И отчего именно оно ведь будет разве что только так и вовсе совсем не иначе?

60

А между тем все тут на деле само собой более чем безупречно вполне же наглядно разом вот ясно.

И если явно уж нельзя до чего запросто и чисто с кондачка довольно-то спешно добраться до некоего вовсе безбрежно прекрасного светлого грядущего, то как-никак, а наскоро возродить покрытое мраком схоластики идеалистическое средневековое прошлое — это и впрямь нам было, считай что раз плюнуть.

Ну а чисто потому нечто тому подобное подчас, собственно, вскоре само собой разом и происходит при резкой перемене курса власти в сторону сколь еще безумно же страстных революционных перемен.

И наиболее тут главное именно то, что всему тому было разом свойственно вполне уж естественно приключиться разве что из-за тех до чего только неприглядных вывихов сознания у некоторых крайне же недальновидных людей.

А точное будет сказать как раз тех, что явно так всячески тщатся на самом-то деле всеми силами примерить к самой насущной действительности всю ту приторно-светлую и чисто книжную иллюзорность.

А между тем весьма вот настойчиво (как оно и надлежит) весьма безупречно следуя за всеми теми, пожалуй на деле хоть сколько-то стоящими того высокими идеалами, будет крайне ведь принципиально же важно и близко никак при этом не перегибать действительно палку.

И все это именно потому, что всякая истина, будучи сухо и бессердечно вывернута фактически наизнанку тем самым как есть чисто так буквоедским ей следованием, плавно и без рывков разом же превращается в свою абсолютную и очень даже «ехидную» противоположность.

61

И это исключительно те так и «мутящие воду в тихом омуте» слепые, хотя и светоносные догмы более чем вдоволь отравляют некоторым людям их сколь пока бесподобно наивные души, а также и те вящей и всеобщей благости столь откровенно жаждущие сердца.

Ну а как раз исключительно потому они вот совсем беспричинно и идут затем войной на всякое дикое зло, буквально-то сметая при этом абсолютно все на своем безмерно недобром пути.

А главное, и мысли при всем том явно никак не допуская, что кто-то и сам был весьма немало виноват во всех тех нежданно-негаданно по его душу до чего внезапно сходу нахлынувших бедах.

А, следовательно, и незачем было ему на редкость же однозначно сходу винить кого-либо другого во всех тех, той сколь так еще жгучей горечью снедающих его сердце жутких несчастьях.

А между тем о чем-либо том ведь безупречно насущном на деле, а не на словах вполне всерьез действительно призадумываться кое-кому было бы вовсе никак не с руки.

И все это исключительно потому, что иначе не дай-то Бог разом пришлось бы совсем невольно искать и свою вину…

А ее между тем более чем принципиально и не могло быть, собственно, вообще, раз по тому как-никак вот вовсе как-никак неизменно под самой рукой имеющемуся шаблону все те некогда предпринятые действия были весьма безукоризненно во всем только как есть единственно правильными.

Ну а в случае коли кто-либо, несомненно, и близко–то явно не свой, ну тогда уж чего еще вообще тут собственно делать?

Раз все что в данном случае остается так это, что есть силы всячески разом навешать на кое-кого всех тех, каких только угодно дохлых собак.

Ну а заодно также и лапшу на уши до чего старательно поразвесить полностью сторонним ко всему тому делу людям.

И они, кстати, во все эти басни со всею великой радостью блаженно поверят, поскольку свои и чужие — что еще может быть на редкость древнее во всем этом нашем подлунном мире.

Причем вовсе не зря древнеримский философ Сенека некогда сколь метко изрек:

«Чем несправедливее наша ненависть, тем она упорнее».

Можно ведь в том совсем не сомневаться — он имел в виду как раз именно те уж вполне определенные жизненные казусы.

62

Люди как-никак иногда с самой великой охотой разом более чем явно последуют только лишь тому их извечно уж сколь беспечно подслеповатому принципу, что был создан разве что ради того, дабы у кого-то и впрямь на деле была бы возможность весьма своевременно и безо всякого лишнего промедления сходу вот самую верную рукою воздать за все им бессовестно содеянное сторицей.

Как, то в свое время до чего тонко и правильно подметил американский писатель Майн Рид в его наилучшем романе «Всадник без головы»…

«Это было нелогично, но люди, которые ищут преступника, редко рассуждают логично. Они думают только о том, чтобы наказать его».

И то подчас в принципе совсем бесспорно, что нисколько при всем том они и близко не обсуждают и не обдумывают все составные элементы весьма так невзначай закравшегося в их сердца страстного чувства обиды на то, например, что их чувства так и не нашли в некоей чужой душе более чем обыденно должный отклик…

63

А между тем коли человек попросту и близко никак не идет дорогою светлого добра или действительно подчас до конца, им осознаваемого зла по одному лишь чисто своему хорошо им взвешенному и вполне продуманному выбору…

То вот любые моральные проступки надо бы уж более чем тщательно анализировать и не только по неким сколь еще бескрайне широким и общим критериям.

И при этом до чего непременно бы надо заметить, что довольно-то многое могло быть совершено человеком более чем вовсе совсем необдуманно, полностью случайно и явно спонтанно.

Зло и добро, это никак не вылущенно праздные понятия, а потому их до чего грязное и потное переложение на ту самую на редкость обыденную жизнь, — порою темный, дремучий, и крайне запутанный лес.

Ну, а как раз потому и весьма так частенько поиски кого-либо крайнего — это всего-то лишь одна разве что очистка своей исключительно болезненной совести от всех тех и близко ненужных кое-кому примесей весьма так дурно пахнущей и весьма ведь неприглядной да только никак не однобокой справедливости.

Да уж целая правда она, считай всегда жутко горькая, а потому и гораздо лучше будет пользоваться именно ее сколь еще сладкой и очень даже так наиболее удобной частью.

Уж попросту как и понятно чисто на ходу отметая все, что горчит и вызывает чувство собственной вины.

А между тем подлинное добро, в котором нет и не может быть ни малейшего признака какой-либо самой же надменной спесивости вовсе не выделяет самое себя для подавления зла, а лишь чисто вот вынужденно отбивается от всех его подчас и впрямь тех еще самых беспощадных нападок.

Ну а без той самой насущной же необходимости (рефлекторно) становясь агрессивным, оно неизменно ведь разом и преступает законы всякой нравственности и морали.

Этот мир он жутко жесток и порою нисколько и близко непредсказуем, но некоторые более чем вкрадчиво требуют от любого кто в нем живет одного того весьма радостного принятия на ура всего вот полноценно общего блага.

Ну а заодно вот еще и моря любви и безупречно осознанной эмоционально совсем до конца глубоко же прочувственной сознательности…

Ну а до чего явно невольно же столкнувшись с их личной точки зрения исключительно вовсе-то нелепым отторжением и пребывают затем подобные люди в той самой немыслимо яростной конфронтации со всяческим хоть чего-либо на деле стоящим элементарным здравым смыслом.

И все это только потому что тот и впрямь был сколь так незыблемо же основан никак не на тех самых необычайно высоких и ослепительно чистых материях…

Нет уж самой первостатейно твердой его основой была разве что та самая всецело житейская логика.

И именно ей подчас на деле ведомы законы никак и близко до чего весьма и весьма нисколько подчас несладкого общественного бытия.

А между тем всякая та вполне реальная действительность и близко не приемлет подобного рода самой предобрейшей, да и чересчур наимудрейшей совсем безоблачно оптимистической концепции.

Причем все — это было впитано как раз из культуры, сколь уж вычурно преображающей всех нас окружающий мир, дабы он и впрямь затем действительно стал несколько так всецело светлей…

А впрочем, некие чисто общие понятия о добре и зле одинаково заложены в нас еще от сотворения, или, как кому-то будет угодно, зачатия.

64

Да только чего тут вообще не говори, а очень даже многие наши общечеловеческие проявления отображают, прежде всего, один лишь ярый дух времени, в котором мы все сегодня живем, а также и те социальные взаимоотношения, которые мы могли лицезреть посреди тех чисто еще изначально наиболее уж близких нам людей.

Причем нравы, царящие в родительском доме, и вправду являются вполне и во всем исключительно основополагающим фактором в развитии буквально-то всякого детского сознания.

Ну а заодно, кстати, к слову тут говоря и более чем во многом того уж самого взрослого подсознания.

И, конечно, вовсе не во всем — это хоть в чем-то так до чего многоголосо перекликается со всем тем самым великим множеством на редкость довольно-то разнообразных аспектов нравственности и морали.

Однако при всем том явно надо бы сходу ведь разом заметить что уж весь тот удивительно застарелый детский конфликт со всем, тем весьма непосредственно окружающим человека миром тянется затем как минимум не одно десятилетие после вроде бы самого полнейшего же окончания всех физиологических процессов чьего-то взросления.

Причем поболее всего — это наблюдается как раз тогда, когда внешнее и стороннее влияние сталкивается под тем как есть на редкость же острым углом со всем тем, чем был буквально доверху заполнен внутренний мир лишь постепенно формирующегося духовного естества той еще самой и близко никак пока незрелой личности.

65

И сколь явным же производным всей той исключительно вот совсем несносно затяжной психологической конфронтации, что беспрестанно шла и шла длиннющим шлейфом в течение всего того нисколько так нелегкого чьего-либо детства со временем и станет тот немыслимо тяжкий внутренний дискомфорт длиною в целую последующую жизнь.

И довольно-то веских ко всему тому первопричин может и вправду отыскаться никак не менее, нежели чем тех самых всяческих и всевозможных несхожестей характера у самых между тем до чего только различных типов людей.

И главное, все это как раз на фоне более чем невозмутимо полного и вовсе же безнадежного отсутствия у обеих сторон хоть сколько-то весьма существенного желания сколь еще тщательно обдуманного осуществления хоть каких-либо попыток сближения, что в действительности уж могли бы вполне как-никак, а явно так в конце концов привести хоть к какому-либо довольно существенному компромиссу.

66

Да только разве в этом кроется вся та совсем уж неподъемно тяжелая, как и чисто фатальная до чего только животрепещуще конкретная проблема?

А между тем даже и при том самом так явном отсутствии больших «батальных» сцен на глазах у ребенка, довольно-то серьезную угрозу для всей его психики могут представлять, в том числе и чрезвычайно слащавые внешне, однако слишком ведь горькие изнутри всевозможные наставительные нравоучения.

И та самая доподлинно стоящая того житейская мораль заключена, прежде всего, именно в том, что рожденное где-либо существо всегдашне нуждается в одной той самой беспрестанной защите от всяческих вредных проявлений сколь еще чрезвычайно же подчас суровой действительности.

Ну а также в том числе и тех более чем конкретных происков неистово злых людей, да и просто уж крайне порочных факторов, что и будут способны погубить, как и духовно отравить всякое неопытное, никак пока не оперившееся создание, да только вот нисколько и не более того…

67

Да и сам тот будто бы хоть сколько-то того стоящий и как есть весьма долгоиграющий эффект от на редкость же до чего искрометного прививания добра при помощи стеганья хворостиной морализмов был только ведь и способен оказаться почти уж полностью обратным чьим-либо безмерно возвышенным и высокоморальным чаяниям.

Причем все — это в более чем определенной мере разом так соотносится также и ко всему тому чисто насильственному и весьма интенсивному кормлению с ложечки всякими и всевозможными благими догмами.

Раз вся их расхристанная и выхолощенная суть вполне может сходу оказаться и близко-то никак вовсе так неприемлемой для данного юного человечка.

Однако сама по себе относительно существенная разница во взглядах на жизнь и мировоззрении нисколько еще не подразумевает под собою некое, то самое полнейшее отсутствие всяческой вообще настоящей морали.

Нет, всего-то, что это и впрямь само собой разом означает разве что одно лишь самое уж явное наличие именно что чисто полностью вот своего собственного на нее взгляда.

Уж, пожалуй, как есть и вправду всецело отличного от тех еще невообразимо строгих родительских воззрений на всю суть, так или иначе, нынче вообще ведь существующего бытия.

А оно может очень даже быстро подчас видоизмениться, причем почти до неузнаваемости и прошлые железобетонно верные принципы жизни могут сколь так запросто ныне уйти раз и навсегда уж совсем в утиль.

Но все это разве что одни те чисто внешние изменения, а само по себе человеческое сердце во все эпохи бьется только лишь вполне в унисон сколь полностью же до конца одинаково…

68

А те самые исключительно тяжкие семейные страсти так и будут, наверное, и далее всегда же разгораться по мере постепенного взросления всего того, вовсе как есть крайне нерадивого и каждый раз всецело сколь еще откровенно нового же поколения.

Причем как то попросту во всем заранее ясно перебунтовавшись по молодости затем и впрямь тоже ведь оно пойдет в точности той прежнею дорогой.

Молодости всеобъемлюще свойственно всячески же рваться с цепей до чего давно весьма опостылевшего и однотонно серого всеобщего прозябания в той самой на редкость грязной луже житейского быта.

Ну а то, что — это просто такая вот нынче жизнь — душа молодого поколения явно уж до поры до времени именно, что никак попросту совсем не приемлет.

А то самое более чем давно пожившее свое старшее поколение видит в подобном поведении один лишь сущий разгул бессмысленной анархии…

Причем те самые и впрямь довольно существенные различия в нравственном осмыслении всей сущности общественного бытия, несколько иное видение в точности тех проблем еще сколь так долго и далее послужат поводом для немыслимо ярых противопоставлений самых разных людских характеров.

Хотя до чего уж четко следуя самой элементарной логике бытия в восприятии подрастающего поколения, всегда следовало бы поставить во главу угла, саму, как она есть, довольно-то резко и быстро изменяющуюся жизнь, раз она вовсе никак не стоит на одном и том же месте.

Но кое-кому именно уж все сколь на редкость удобнее будет более чем сходу списать как раз на ту вполне очевидную чисто нынешнюю моральную деградацию, в том самом небывало ярком и более чем широком противопоставлении всего того нового и крайне жалкого племени всему тому предыдущему поколению, что уж никак при всем том не было, собственно, лучше.

И вот как о подобных вещах до чего так здраво толкует Антон Палыч Чехов в его повести «Скучная история».

«Мне обидно, что обвинения огульны и строятся на подобного рода давно избитых общих местах, таких жупелах, как измельчание, отсутствие идеалов или ссылка на прекрасное прошлое.

Всякое обвинение, даже если оно высказывается в дамском обществе, должно быть формулировано с возможною определенностью, иначе оно не обвинение, а пустое злословие, недостойное порядочных людей.

Я старик, служу уже 30 лет, но не замечаю ни измельчания, ни отсутствия идеалов и не нахожу, чтобы теперь было хуже, чем прежде. Мой швейцар, Николай, опыт которого в данном случае имеет свою цену, говорит, что нынешние студенты не лучше и не хуже прежних».

69

То же самое, в принципе, более чем однозначно будет еще разом на самом так деле касаемо и всех тех людей, где бы они ныне вообще вот только не находились.

И до чего только многие самые разные люди сколь уж откровенно любят злословить, яростно осуждая своих ближних, причем вовсе не потому, что те им и близко никак не милы, и противны.

Нет уж разве что именно оттого, что, сколь еще вдоволь замарав кое-кого скверной чувственных излияний и всяких домыслов только ведь и состоящих из всяких злобных словопрений, обязательно разом почувствуешь самого себя, куда выше, весомей, да и весьма безупречно во многом на редкость значительнее.

Да и надо бы тут и то как есть благочестиво более чем разом уж сходу заметить…

Никак оно не иначе, а про всех тех сколь еще искренне в доску своих обычно уж принято говорить с самым явственным придыханием, а все их жуткие подлости весьма так старательно при этом разом «забеливать» колкими хитростями всяческого восторженно задушевного самообмана.

Но то было бы разве что лишь только исключительно же полбеды…

70

И главное, что в нынешнем интеллигентном человеке и вправду никак уж не в меру двояко и аморфно, — так это его сущим «маятником до чего бесподобно, как есть еще весьма подвижно качающаяся совесть».

И у нее между тем может и близко попросту не оказаться в наличии каких-либо более-менее постоянных ориентиров, поскольку все тут будет само собою совсем так безысходно зависеть только лишь от тех на редкость до конца предметных веяний времени и политических сил, именно сегодня правящих бал в той или иной сугубо отдельной стране.

Причем именно тем наиболее значимым свойством души для всякого кому и вправду было охота вполне уж разом естественно оказаться максимально близким к горнилу власти всегда был и остается именно тот более чем отъявленный конформизм, и всякий несущий его в себе неизменно будет всецело же до чего только очарован величием всей пирамиды государственной власти.

И сколь наиболее во всем до конца примиренчески — это себя проявляло как раз-таки по отношению к тому самому попросту подчас только вовсе-то немыслимо всесильному социальному злу.

И ведь, ясное дело, никак не иначе, а только лишь ему раз за разом на деле доводиться весьма надежно более чем прагматично скрывать всю свою безумно лютую суть под некою чисто же именно с виду на редкость необычайно благовидной личиной.

Ну а кое-кому между тем было совсем уж явно, что никак не охота раз за разом глядеть на все и вся более чем откровенно день за днем так и снедающую нищету всякого простого народа.

Да вот зато до чего только сильно им разве что столь откровенно желается только лишь и глядеть куда-то вдаль, где само собой ныне вызревает некое именно что вездесуще общее людское счастье.

Ну а та самая более чем насущная действительность уж вполне так естественно весьма ныне убога, а как раз в связи с тем и должна быть она полностью разом вот вытеснена именно некими теми новыми светлыми днями…

А между тем это уж именно всякая та и впрямь сколь еще суровая обыденность и формирует плоское, как блин чисто на редкость сколь обывательское сознание.

Ну а самое безнадежное пренебрежение всеми теми буквально каждого из нас окружающими реалиями само собой будет затем подразумевать до чего еще явную неизбежность именно того самого прискорбнейшего факта, что народ во всем том дальнейшем точно уж тогда так и останется безо всякого исключительно должного и вполне настоящего присмотра.

Ну а кроме того кое-кто явно уж норовил сколь так еще нарочито позвать с печки в лаптях слезшее простонародье истинно вслед за собой в дивное царство сладких грез.

Ну а ремонтировать ту самую давно прохудившуюся крышу большого общественного здания кое-кому точно ведь было попросту же никак совсем не резон.

71

И именно тем наиболее веским противовесом для более-менее верной возможности, куда только поболее разумного общественного поведения собственно и было как раз то, что более чем «здраво и чисто поверхностно мыслить и рассуждать» оно, ясное дело, куда значительно легче и вовсе-то несоизмеримо же исключительно проще.

То есть, даже и подумать кое-кому было явно нельзя чтобы и впрямь как есть разом сходу начать сколь еще всесторонне же углубляться во тьму и грязь общественного быта…

А между тем реалии 20 века были крайне вот во многом искажены единственно верными идеями никак не потому, что толпы простого народа только и предпочитали громко петь хором вместо того чтоб чинить клозеты.

Нет уж были те реалии на редкость обезображены именно как раз только потому что кое-кто столь весьма откровенно нагадил на головы ближних своих тем еще божественным пометом лучезарных идей.

То есть до чего крайне простодушное невежество было совершенно же ослепленно безумным пламенем книжно благих мыслей.

И уж что как не это наряду с исключительно многими прочими тяготами безлико серого житейского бытия и является признаком того века, когда люди умственного труда в погоне за призраками бесславных идей разом вот занялись самыми яростными поисками всяческих чисто мифических паразитов на всем том непомерно широком общественном теле?

Ну а на данной почве и возникли затем в бескрайне превеликом множестве весьма уж разноликие и ужаснейшие социальные драмы и конфликты.

Причем той наиболее заглавной ко всему тому первопричиной являлось как раз-таки именно то, что все, то будто бы пресловутое новое было как есть уж сколь искусно во всем растравлено и фактически, что разом спущено прямо-то с той до чего отчаянно короткой цепи…

А нечто то старое, между тем, кроме пут окаянного рабства, непременно же являло собой суровую силу, безупречно сдерживающую всякую ту сколь еще только безудержную людскую анархию.

А она весьма так давно ведь в России так и рвалась из всех тех еще былых берегов, и самым достойным приличием для нее как раз и стало вовсе уж абсолютное и крайне воинственное неприличие.

И речь тут никак не идет о каких-либо уж считай чудовищно попросту совсем наизнанку вывернутых понятиях буквально обо всем в этом мире добре и свете, а скорее об их исключительно же ныне давно как есть назрелой адаптации к безумно фанатичной атмосфере, именно того сущего же всеобщего идолопоклонства.

Ну а как есть заодно и было оно и впрямь еще издревле чисто еще загодя сколь четко и ясно вполне приспособлено к до чего уж полностью вышколенному единению мнений по принципу «без команды никому рот не разевать».

И если весьма тщательно начать изыскивать корни данного нового тиранства, то вот тогда и окажется разом понятно, что это как раз, те, кто хотел вольных перемен, и сделали все, чтобы российская держава до чего и впрямь-то быстро затем превратилась в длиннющий воз со всяким сколь так никак несносным идеологическим хламом.

Причем всем тем ведь бесконечным подводам разом еще и было ведь суждено некогда так, и тянуться бесконечной вереницей в дебри беспросветно же отчаянно несветлого грядущего.

Причем, ясное дело, что не о каком том или ином вполне осознанно злом и сколь на редкость сознательном намерении тут вот речь и близко вовсе-то явно никак не шла.

Да и вообще, кстати, все это более чем невинно и прозаично началось именно с той самой полной же оторванности привилегированных классов от всех тех до чего простецки настоящих и чисто житейски обыденных реалий века, считай уж всей той чересчур во все стороны невероятно широкой общественной жизни.

И главное, как-никак, а возникло все это именно что на почве более чем многозначительного внушения истых принципов сладостно упоенного отторжения от всего того, что является плодом серой обыденности.

Восторженная сладостность в восприятии художественных образов сама собой разом подразумевает самое так еще самое явное неумение действительно воспринять всю горечь никак пока толком совсем неустроенной жизни.

72

Причем та самая вовсе неоправданно ярая зацикленность дум на чем-то сугубо выдуманном и создает внутри сознания заранее готовые к буквально-то ко всякому затем повседневному употреблению самые удобные клише.

Да только ведь этот мир сколь значительно разнообразнее всего своего зеркала, пусть даже в нем и были до чего еще ярко подчеркнуты все его главные плюсы и минусы.

Художественная литература вполне имеет огромную тень осатанело величественного духом зла, да только сама суть его, единственное, что чисто ведь сходу всеобъемлюще обрамляет все ее, считай на редкость несметное духовное величие.

Но при этом уж вовсе незачем о том спорить, что буквально все на этом свете отбрасывает тень, а любые чрезвычайно сложные понятия отбрасывают тень весьма многогранную и намного поболее густую, чем что-либо вообще вот другое.

Уж никак это, тут вовсе и не говоря как раз-таки о том, что есть еще и вещи, которые всецело-то являются самым наглядным производным того самого крайне чрезмерного обожания всяческих тех или иных высоких материй.

Вот, к примеру: тот считай сколь на редкость безумно фаталистический фанатизм, что весьма яростно так и толкает в бок всяческих нелюдей раз за разом свершать все эти адские акты дикого террора…

Причем автору, до чего только разом кажется, что нечто подобное нисколько ни есть безупречно явственное порождение каких-либо наиболее темных ответвлений всех общеизвестных религий.

Раз, куда и впрямь вернее нечто подобное одно лишь самое исключительное следствие того черного, словно уголь нигилизма, что был со всею тяжкою ответственностью уж сколь так довольно-то вдумчиво заложен в самые различные произведения искусства их отнюдь никак подчас нечистоплотными авторами.

Ну а их ярые почитатели доброе от худого — отличать и близко вот совсем не захотели, а чисто потому и проглатывали они все разом и целиком, да еще и со всеми теми вполне тому соответствующими острыми специями.

Причем именно в результате чего-то подобного и появились на большой политической сцене главные заправилы, отъявленные горлопаны, взявшие себе за труд и вправду же осуществить до чего незамедлительное исправление «к одному лишь как и понятно чудодейственно наилучшему» всех тех, неимоверно больших общественных дел.

Ну а без их вовсе-то совсем нескромного участия явно ведь и далее бы они столь же откровенно находились в сущем-то, как есть самом отвратительном застое.

Причем речь тут идет как раз о тех великих злодеях для которых мысли обо всяком общественном благе стали чем-то навроде математической задачи, где все слагаемые и вычитаемые суммы, чисто абстрактны и сухие о них выводы никак при этом не имеют хоть какого-либо вообще человеческого лица.

Внутри душ таких заправил все доподлинно человеческое было, как есть полностью поглощено только лишь тем весьма вот стоическим разумением явной необходимости сколь еще постепенного создания всецело так должных условий для некоего безоблачно наилучшего грядущего для всей именно их весьма неистово жадной до жизни клики…

А между тем сама та исключительно уж нелегкая смерть всяческого практичного и простодушно светлого разума сколь так ведь вскоре затем насаждает всеобще гиблую, словно болотная топь тьму…

Но все это, однако, никак не могло быть проблемой для тех, кто буквально по самое горло был занят процессом и впрямь до чего самозабвенного самолюбования.

Ну а точно также некоторых людей с самого малолетства сколь верною же рукой приучают к той самой исключительно утилитарной узколобости всякого имперского мышления.

Причем коли ребенок от него имеет наглость хоть как-либо вполне вот всерьез на деле отбрыкиваться, то уж более чем должные усилия подчас разве что затем только лишь всецело удесятерятся.

Ну а тем наиболее конечным результатом самого еще явного отсутствия буквально-то всяческого уважения к чужому видению мира не так и редко затем становится именно тот, как он есть абсолютнейший эгоцентризм тех самых людей, коим их догматические воззрения были вбиты в голову при помощи молоточка (не того, что у невропатолога).

А впрочем автор вообще именно в том как раз и уверен, что только лишь именно этот фактор и сформировал весьма устойчивое мировоззрение большинства отъявленных экстремистов.

Фанатичная привязанность к какой-либо весьма так изощренно изысканной, абстрактной идее вообще до чего нередко же превращает людей, по всей своей исконной природе добрых, в лютых и жестокосердных злодеев.

73

Ну а вящей первопричиной, как раз того, что у кое-кого ведь явно развилась подобная рода атавистическая увлеченность чем-либо «космического масштаба и космической же глупости»» (по словам Михаила Булгакова) может оказаться именно то, что неудачи в жизни или любви попросту раз и навсегда сколь безнадежно изменяют весь их внутренний и чрезмерно благодушный настрой.

И этим людям и вправду было вполне свойственно всею душою желать как раз того самого вовсе-то до чего незамедлительного осуществления более чем на редкость всеобъемлющих перемен.

Да еще и как есть, заодно и совсем безо всякого так самого нелепого промедления.

То есть, этакого рода деятелям и вправду было свойственно весь этот мир во мгновение ока чисто ведь мысленно уж сходу разом преображать ко всему тому весьма изумительно же разве что самому наилучшему.

Причем именно подобные мечтания некогда затем и превращались во вполне конкретные кровавые дела и осуществлявших их нелюдей сколь жарко, так и грела тогда мысль об исключительной благостности всего ими ныне «доблестно» совершаемого.

Раз уж все то, что нынче делается никак не иначе, а вызревает спелыми колосьями на гербе страны всецело живущей только лишь во имя как есть самого уж явственно так надлежащего торжества самой доподлинной справедливости.

Ну а в точности также и весьма полностью уж абстрактного блага народа.

Причем да, может и впрямь вся та донельзя докучливо и повседневно их окружающая убогая действительность всячески явно же растравливала им души той еще на редкость вкрадчиво немой мольбой…

Попросту со всем тем до чего чисто же зверским аппетитом более чем яростно требуя самых незамедлительных перемен во всем облике ныне вот существующего общества.

А между тем нечто подобное попросту уж нисколько не осуществимо, потому как рутина жизни точно также прочна как и стальные решетки, а потому и попытка их сходу разорвать может лишь в конце концов истощить все силы народа.

И главное вот в точности те же самые вши его и далее будут чисто по-прежнему затем заедать, да еще и только лишь уж значительно разве что посильнее.

И главное тут именно в том, что вследствие крайне ведь сколь болезненно перенесенных кое-кем душевных страданий затем и становились некоторые люди сущими антагонистами.

И они и впрямь все то доселе прежнее разом уж желали сходу смыть кровью тех, кто по их крайне узким представлениям буквально за все то безобразие во всем этом чудовищно широком мире и был вполне единолично на деле в ответе.

И мысли эти попросту безо всякого промедления высекут из малейшей искры высокое пламя, начисто сжигающее все то минувшее, что только когда-либо имело место во всем том отчаянно проклятом прошлом.

Уж нынче само собой разом всеобъемлюще ставшим чем-либо абсолютно непотребным и более чем безыскусно, явно ведь именно, попросту лишним.

Причем все это пришло отнюдь не с низов, а разом спустилось оно с небес той самой возвышенной правды, столь рьяно рвущей души буквально-то на самые мелкие куски.

74

Да только вся та так называемая чистая «правда» — не более чем низкая и подлая ложь в одежке безудержно и неимоверно острой на язык социальной демагогии.

Она, подняв черную бурю в обществе, разве что только и создает одни те сколь красочные миражи, весьма уж яростно превращая не так, чтоб и впрямь вовсе совсем так безрадостное существование живых масс народа в одно то сколь бесцельное блуждание в безводной и знойной пустыне.

Однако при всем том никак нельзя забывать, и о том, что цепи самодержавного тиранства были перетерты толпой взбешенных масс как раз потому, что были они еще издревле ими всецело как есть давно стеснены.

И их, кстати, тем исключительно благодушным царским указом из них нисколько вот вовсе явно не освободили, а разве что только попросту от ворот поворот сходу вывели из тех когда-либо уж доселе имевшихся прежних и сколь давно устоявшихся рамок.

Однако вот той безупречно настоящей свободы от всего этого у них почти совсем никак не прибавилось.

Народ продолжили держать в точности той, до чего только жесткой узде.

Причем исключительно то же самое вполне ведь сходу касалось, в том числе и всех тех нерадивых (с точки зрения власти) студентов царских времен, коих порой после довольно-то незначительного участия в каких-либо митингах с великим позором безо всякой тени стеснения разом вышвыривали за ворота их собственных университетов…

А коли какого-то бедолагу и впрямь жестоко и несправедливо обидели, ни за что ни про что пинком под зад бесцеремонно отчислили из его родного университета, то, именно потому он затем и найдет себе место под флагом идеи, что елейно и сладкоречиво всем и каждому в три короба до чего многое сходу еще разом только наобещает.

Причем дабы всего того безмерно хорошего и впрямь-таки было на деле возможно весьма же полноценно добиться, собственно, и следует весь этот мир с ног на голову весьма так посильно и строго буквально в единый миг всеми силами сходу же перевернуть.

И ведь сделано — это будет только лишь ради того чисто вот удивительно благодатного его избавления от абсолютно всякой в нем и впрямь как есть смертельно же въедливой несправедливости.

75

Ну а, кроме того, те самые отъявленно рьяные деятели фальшивые народники, как Нечаев, совершенно уж осознано никак не давали наскоро перебродить соку молодости, ну а впоследствии раз и навсегда чисто, как есть полностью насовсем уйти в зыбучие пески времени.

И дело тут, собственно, вот еще в чем: страдания народа всецело близки интеллигенции лишь тогда, когда она вполне явно чувствует себя в чем-то до чего только зверски же ущемленной в правах, скажем, во всем ее так сказать социально-экономическом состоянии.

Ну а если всего этого и близко нет, или она ко всему тому сколь еще загодя более чем давно была болезная же совсем безропотно на редкость привычной, как говориться, в связи со всем тем безмерно немалым печальным опытом той как есть самой ведь до чего постыло обыденной повседневности…

Нет, дело тут тогда в принципе само собой разом полностью ясное хоть сколько-то бунтовать она тогда и в мыслях своих вовсе не станет.

А тем более пройдя через нескончаемо мучительную неволю и хлебнув там вдоволь лиха, она и окажется безупречно послушным инструментом в руках ярых последышей беспечно мечтательных и крайне наивных фанатиков, что вовсю использовали террор для накаления страстей в обществе, искренне ожидая непомерно большого грядущего счастья.

Ну так еще и буквально для всех и каждого в ком теплиться хоть какая-то надежда на некую лучшую жизнь.

А между тем чем-либо подобным они разве что во всем только лишь и поспособствовали одному тому самому как есть уж весьма так более чем одиозному созданию более-менее полноценной базы для всей-то последующей антинародной диктатуры.

76

Ну а та наиболее веская и на редкость существенная первопричина всех бед и несчастий никак ведь нисколько не в наличии безмерно отягощающих всеобщую судьбу тех уж самых негодяев, что сколь отъявленно разжирели на всех тех и без того и близко не в меру скудных народных харчах…

Хотя при всем том вполне надо бы и то как есть конкретно еще и еще более чем спешно до чего только четко как-никак явно во всем подчеркнуть…

А именно уж то значит самое, что люди в точности именно того грубого помола, каковыми и вправду подчас были, некоторые из тех полностью отныне в единый миг сразу навеки бывших господ не преминули весьма так спешно затем воспользоваться той самой безвозмездной услугой всех тех бедолаг — праздных мечтателей.

А те самые «добросердечные благодетели серых людских масс ради вовсе-то считай немыслимо поспешного воплощения исключительно же сомнительно светлой своей идеи более чем запросто были всегдашне готовы точно также и далее до чего безвозмездно проливать море крови мнимых угнетателей всего того трудового народа.

Ну так и главное буквально-то на всей этой матушке земле.

Хотя, конечно, дело тут было не только в них одних, поскольку, прежде уж всего, вся беда явно заключалась именно в отсутствии самых ведь тех еще вполне настоящих истоков милосердия, издревле вовсе вот совершенно не насаждаемых ни религией, ни чересчур порою невпопад (никак не к тем, кому-то и впрямь было надобно) сколь и впрямь не в меру милостивым тогдашним государством.

А как раз-таки с той безупречно верной точностью фактически, наоборот, во всей России закон палки и кнута он от века и до века всенепременно являлся наиболее основным каноном общественного бытия и в 19 веке, он претерпел лишь одно то весьма наглядно заметное и довольно существенное изменение.

77

Раз уж своих бить по-старому стало нынче и близко далее никак не с руки, то давай, значится, за чужих всенепременно еще сколь так весело всей оравой сходу ведь примемся…

А только лишь исключительно поэтому еврейские погромы и стали для простого народа именно той до чего уж отчаянно широкой отдушиной, кроваво-красным просветом в весьма темном царстве самого абсолютнейшего и всегдашнего его векового бесправия…

И вот как описывает это великое зло (и для душ погромщиков тоже) великий еврейский писатель Шалом Алейхем в одной из наилучших его книг «Мальчик Мотл».

« — Не знаешь, что такое погром? — удивляется Копл. — Эге! Стало быть, ты совсем еще сосунок! Погром — это такая штука, которая теперь бывает повсюду. Начинается это с пустяков, но уж если начнется, что тянется дня три подряд…

— Но что ж это такое? Ярмарка?

— Ярмарка! Хороша ярмарка! Вышибают стекла! Ломают мебель! Вспарывают подушки! Пух летит, как снег!

— А зачем это?

— Вот те и здравствуй! Зачем? Громят не только дома, — громят и лавки. Выбрасывают на улицу товар, топчут, грабят, рассыпают, потом обливают керосином и жгут.

— Да брось ты!

— А ты как думал? Что же я выдумывать, что ли, стану? А потом, когда грабить уже нечего, ходят по домам с топорами, ломами и дубинами. А полиция ходит следом. Поют, свистят, кричат: «Эй, ребята, бей жидов!» Бьют, убивают, режут, штыками колют…

— Кого?

— Что значит «кого»? Евреев!»

78

Надо ли говорить, что все эти бесчинства нисколько не были спонтанной агрессивностью русского народа против евреев, а почти всегда они вполне наглядно разом являлись на редкость тщательно же спланированным науськиванием антисемитской державы, бездумно и планомерно использующей двойные стандарты для самых различных национальных групп, еще издревле проживающих на территории гигантской империи.

Инородцев жестко прищучивая, тогдашняя власть всегда стремилась только лишь сколь однозначно как раз к тому для нее поистине исключительно важному, а именно, чтобы свои смерды и холопы никуда и близко так далеко не разбредались.

Ну и вообще с цепей своих лишь в строго дозволенных (властью) рамках, да и то вовсе уж совсем никак ненадолго срывались.

И это разве что те кем-то, ведь именно извне подогретые до чего только вездесущие и зачастую явно уж беспричинные погромы и могли еще разом вполне поспособствовать сугубо временному забвению русского народа, «выходу из него пара».

Ну а тот весьма порядком поднакопился в самом сердце наиболее бедной прослойки российского общества из-за извечных горестей, прочной нитью увязанных со всеми тяжкими условиями непомерно угнетенного состояния его-то уж никак не безоблачно повседневной жизни…

79

И та самая царская власть именно подобным наиболее откровенно же бесславным путем — на час — даровала русскому мужику самую полнейшую свободу…

То есть, как раз уж этаким образом и давали ему ту исключительно ведь временную возможность начисто позабыть обо всех тех его бесчисленных душевных мытарствах.

А они, между тем, извечно, как есть, и впрямь изводили его нутро в свете вековой униженности и кабалы, до чего неприглядно берущих всякое свое чудовищное начало именно от той чисто же всегдашней и безвременной скудности всего его бытия.

Ну а последнее было сколь явственно во всем порождено как раз более чем явным и чисто, как есть, считай что именно поголовным закабалением масс в путах чиновничьего и помещичьего разбоя и разврата.

И вот чего пишет обо всем этом Вадим Александрович Прокофьев в его публицистической книге «Желябов» серия ЖЗЛ:

«Еврейский писатель Бен-Ами во всем обвинял темную стихию толпы, которой подсказали объект нападения. Желябов спорил с ним, считая, что виной всему бесправное гражданское положение еврейства — частный факт общерусского бесправия. Погром — это только линия наименьшего сопротивления, по которой направилось недовольство существующим политическим и экономическим строем».

Ну и каков всему тому был и впрямь-то наиболее конечный же весьма ведь суровый итог?

Наспех избавляясь от безвременных и мучительно тяжких трудностей, явственно проистекающих от полной невозможности хоть как-либо вообще совладать с той так и прущей из всех щелей агрессией со стороны своего собственного рассвирепевшего народа, царское правительство, пожалуй, разом и клало свою головушку под топор грядущей революции.

Евреи, наслышанные от родителей и родственников о погромах, и, кстати, прекрасно осведомленные обо всех их главных и истинных первопричинах, сколь естественно, что уж вскоре затем становились до чего только ярыми врагами буквально всего на этом свете уж весьма так как есть хитромудрого самодержавия.

И понятное дело, что в том ничего удивительного попросту и близко вот нет, как нет.

Однако при всем том вполне надо бы именно то сколь невозмутимо и строго до чего только грубо так разом отрезать.

А именно, что коли евреи и становились подобного рода яростными вершителями чужих судеб, то речь тут шла точно не о большинстве, а лишь разве что о некоторой сыромятной выжимке…

Ну а теперь кое-кто воинственно и огульно со всею страстью темной души разом тыкает пальцем, безрассудно обвиняя, во всем том несусветном зверстве пролетарской революции одних же евреев.

Да еще и разве что за одну лишь ту их во все века и эпохи сколь всецело совсем безотрадно бесправную национальную принадлежность.

80

Ну а коли о чем-либо вообще действительно трезвою головою подумать, то ведь всех национальностей там буквально всегда как есть на редкость безупречно совсем так запросто вполне вот хватало.

И было их, можно сказать, впрямь-то считай уж хоть отбавляй!

И дело тут точно никак не в некоем национальном вопросе, а потому и надо бы глядеть на вещи гораздо шире и объемней.

Ну а именно тогда глазам разом уж и предстанет вот безрадостная картина тех еще царских времен.

А между тем большевизм только лишь крайне усугубил все прошлые недостатки, но с собой он при этом практически ничего нового не принес.

Столпы царизма были и впрямь до чего крайне шаткими.

А все, потому что люди, безо всякой меры безумно обиженные на всю ту на редкость неслыханно гнетущую им душу общественную несправедливость, весьма вездесуще некогда царившую в том самом тогдашнем дореволюционном обществе попросту, и не могли вести обычный и вполне респектабельный образ жизни.

А как раз вследствие этого их души и были чисто как есть до самых же краев переполнены самым диким желанием той самой отчаянной мести.

Черная копоть дотла выгоревших душ так и тлела в ожидании той самой сколь еще славной возможности разжечь же пожар, который поглотит все и вся в некоем священном очистительном огне.

И это именно подобного рода деятели вселенского добра и захотели весь этот мир себе в угоду раз и навсегда одним только тем до чего неимоверным усилием воли буквально с ходу всесильно разом еще переиначить.

Ну а в связи с тем фактически каждому и всякому бедствующему члену общества нынче, как есть попросту явственно полагалось, сколь так яро нахлобучив низко кепку донельзя стоически вовсе-то незамедлительно разом начать совсем бессовестно экспроприировать все, то за века до того у него кем-то весьма вот нагло доселе награбленное.

И все, то подчас весьма немалое барское барахло и вправду, как есть, затем явно же надлежало ведь наскоро куда справедливее промеж всех поровну при общем дележе сколь разом перераспределить.

И нечто подобное и впрямь совсем так неотъемлемо, сходу же следовало сделать только лишь, собственно, и ориентируясь на то, что данное перераспределение общественных благ было еще изначально чисто же загодя исторически разом оправданно.

Ну а как раз потому и надо бы громко заявить о всей полновесной правоте данного акта общественной справедливости.

Причем как-никак, а дело то вполне по-свойски всецело, как есть более чем наглядно фактически разом и впрямь-то сходу понятное…

Причем всякому простому народу явно, как есть надлежало, считай ведь навек изничтожить всех тех чудовищно злющих врагов грядущей и до чего безупречно же славной и светлой своей судьбы.

Да еще и кое-кому то и по сей день и вправду так кажется, что, прежде ведь всего, ясное дело, более чем всерьез непременно озаботясь разве что о великом счастье родного и любимого еврейского народа.

А между тем все те господа большевики до самого уж исподне гнусного своего нутра как раз и были никак непомнящими своих корней сколь еще блистательно праведными интернационалистами!!!

Им-то, ясное дело, было, как есть на редкость без разницы, какую именно контру и впрямь-таки вот беспощадно в единый миг весьма так яростно совсем незамедлительно сходу же уничтожать.

Ну а, кроме того, очень даже многие народы, будучи до самой той уж матушки земли всецело принижены российским чиновничьим бездушием были во многом можно сказать, по-своему же причастны ко всему тому сколь откровенно чудовищному разрушению всей той великой российской империи…

К примеру, динамит, которым до чего ведь частенько там и сям взрывали царских министров и полицмейстеров почти в открытую некогда, изготовлялся на территории тогдашней Финляндии.

81

А чего это тут вообще удивительного коли финнам весьма уж искренне и «праведно» сколь так остро и впрямь некогда захотелось той самой чисто уж как есть самой вот полнейшей своей независимости.

Ну а как раз только потому и были они кровно некогда заинтересованы именно в том абсолютно же максимальном ослаблении тогдашней российской империи.

Да и поляки тоже во многом довольно-то резво в то время сколь весьма образцово тогда отличились.

И ведь абсолютно никто, кроме разве что какого-нибудь ярого и лютого юдофоба, безусловно, способного различить семитские черты даже и на лице первого российского президента Бориса Ельцина, не припишет Феликсу Дзержинскому еврейские корни, поскольку он самый типичнейший поляк.

А полякам, кстати, было, за что той самой лютой ненавистью возненавидеть Россию, так же, впрочем, как и тем до чего только разного рода племени кавказцам.

А именно потому вовсе не все профессиональные революционеры того времени были одни разве что только евреи!

Совсем уж и близко не были те нисколько несносные выродки в хоть сколько-то гордом одиночестве, как, то и впрямь теперича видится некоторым сторонникам вовсе вот беспардонного и чисто же самого явного национального заговора против всей России и русских людей.

К тому же до чего украдкой отведенное в безопасное русло «общественное зло» все равно прекрасно во всем вполне осознает главные корни самых изначальных своих бед и несчастий.

А как раз потому хитроумно укрощенная народная стихия затихает лишь разве что на какое-то время, но до конца при этом явно не исчезает.

А все, потому что простой мужик — совсем не дурак, а посему и преотлично ему было известно, что уж дали так ему вволю набедокурить разве что затем, дабы впоследствии он в том еще полнейшем спокойствии весьма невозмутимо вернулся именно как раз к своему всегдашне исключительно же изнурительному для него ярму.

82

Нет, и не было на Руси никакого национального восстания или заговора против самодержавия, а просто люди, на редкость многие гонения, в этой жизни безвинно претерпевшие, частенько живут одной только слабой надеждой на великое чудо и начисто отметают все объективные критерии того, что, в сущности, и есть светлое добро и темное зло.

Их довольно-то легко будет весьма так ласково заманить в иго нового и вовсе так сколь еще окаянного рабства.

Поскольку никак не иначе, а для всего того надо было разве что сладкую дрему им на очи весьма залихватски вычурными словами строго же наведя, до чего многое им ласково наобещать, сказки разные порассказав про житье-бытье в некоем вот считай так абстрактном и заранее вовсе неопределенном грядущем.

Светлое завтра — оно именно уж, словно мираж в пустыне, запросто может вести никак не одно то крайне заблудшее поколение аппетитно хрустящей, несуществующей (абстрактной) морковкой, хотя вместо нее на зубах и будет хрустеть разве что тот столь ведь горячий песок.

83

Причем, как оно было фактически заранее ясно и понятно всякое необычайно великое во всей своей на редкость непоколебимой тупости зло, каковое было припасено (выродками рода людского) для нищего народа под видом святого добра, на самом-то деле может являться разве что сущим экстрактом во все века никак не изнашивающегося стародавнего невежества.

И эдакий гиблый туман бездумных и сказочных грез обманул не одних только тех, к кому он сколь явственно протянулся рябью и зыбью довольно-то сомнительного спасения из трясины векового рабства.

Ну уж нет, и те, кто его некогда нагнетали, подчас пострадали и близко никак явно не меньше.

Причем то, как-никак само собой, вполне разумеется, что все те, на редкость отъявленные непристойности всяческих революционных бредней были, считай уж загодя еще издали чисто ведь насильно вживлены в российское общество.

Ну так заодно и разве что исключительно кем-либо более чем наглядно совсем же явно извне.

И главное, все тут дело было и впрямь значительно же во всем попроще пареной репы.

Раз никак не иначе, а прочим членам Антанты и впрямь-таки виделось в том как есть вовсе безупречно розовом свете то самое до чего сколь значительное послевоенное усиление влияния российской государственности на той сколь необъятно большой международной арене…

84

Вот все эти большие государственные мужи уж весьма добросовестно поспособствовали превращению только лишь доселе толком неразвитого государства российского в некий рассадник дикой идеологической заразы.

Ну а уж те главные заправилы всеобщего осатанелого энтузиазма сеяли в стране советов одни лишь быстро всходящие семена безапелляционно нового лютого разобщения…

Они вовсе и близко никак не выкорчевывали корни всего того совсем так несусветно стародавнего векового рабства, а разве что заново со всей основательностью их донельзя же верно сколь еще всячески глубже только ведь укрепляли.

Причем, прежде всего, это касалось именно тех весьма же безнадежно суровых и жестких рамок всей той беспородно красной идеологии чисто наспех так вовсе вот нелепо ныне крещенной в храме революции.

Ну а как раз исключительно разве что потому и ставшей затем мощным столпом чудовищно лютой несвободы.

То есть, как-никак и было оно только лишь тем, что до чего однозначно, в конце концов, оказалось чем-то во многом как есть несоизмеримо же худшим, нежели чем всякое прежнее и былое крепостничество.

Поскольку рабство перед ослепительно светлым ликом беспощадной идеи — в любом случае, куда ведь значительно поболее лютое (и не только вследствие непослушания) сущее рабство, нежели чем была та и впрямь крайне неприглядная надобность держать же ответ пред самым глухим ко всем людским мольбам, осатанело злым барином…

Причем кто-то, быть может, чего-то там на данную тему глухо и верещал, однако народ свой он этим и близко вовсе никак явно не застращал.

А все потому что был он до чего вот немыслимо же далек от ума и сердца того почти ведь поголовно в те времена чисто ведь совсем неграмотного общества.

Причем тому народу и близко попросту явно же никак не давали ни ученья, ни живительного кислорода каких-либо тех еще полностью должных ныне существовать во всяком правовом государстве гражданских свобод.

85

А между тем та самая сколь беспечная вера в великое чудо свойственна практически всякой серой и недалекой совсем уж простецки почти по-детски наивной необразованности.

И это как раз она на редкость беспечно и беспочвенно сходу так, считай, что начисто же нивелирует все скучные и крайне нелицеприятные логические выводы крайне как есть уж вовсе непритязательного житейского ума.

И главное, для нее абсолютно все будет сколь сходу разом по плечу, а как раз потому восторженная серость и будет слепо идти вперед оставляя позади одно только вконец полностью так ныне сгоревшее прежнее бытие…

И это именно в той до чего же давно остывшей золе между тем и следовало искать ум честь и совесть той навсегда ведь ныне минувшей эпохи.

Причем в бескрайних дебрях весьма давно минувшего точно уж было исключительно много довольно несправедливого и едко каверзного, но при всем этом на редкость явственно существовал и тот вполне трезвый прагматизм в новое время ставший абсолютным нонсенсом.

И главное люди сегодня точно не стали глупее, а только вот в их сознание были весьма вот строго вклинены чисто социалистические условности превращающие людей иной породы в грязь под ногами, смыть которую сделает только честь тем, кто этим и вправду серьезно займется.

И ведь нечто подобное само собою и поныне осталось чисто на своем полностью законном месте…

То есть, люди и близко никак не сумевшее кого-то понять могут уж разом почувствовать только лишь острый зуд в заду и впрямь от кого-либо, значит до чего непременно так разом спешно избавиться.

Хотя на деле они просто уж были введены в заблуждение чьим-либо самым еще отъявленным бездействием.

86

Ну, или в некоем ином смысле действиями, полностью вот до конца, собственно, как есть из ряда вон выходящими за узкие рамки чьих-либо довольно ограниченных представлений обо всем этом нас и поныне сколь еще тесно обступающем мире.

А между тем обрамленная золотыми рамками вера в лучшее и светлое — не более чем и впрямь-таки сладостно ощущаемый где-то глубоко внутри груз пережитых впечатлений от всего того, чего на самом-то деле в этом мире пока никак, собственно, вовсе и нет.

Ну а его едва-едва малозаметные блики всею своей завораживающе волшебной сутью касаются разве что лишь той относительно малой части от всего того совсем необъятно же широко ныне расплодившегося народонаселения.

Хотя уж в принципе и есть тут нечто такое, чему как-никак и должно было сколь и впрямь сходу затем оказаться чисто во всем по-свойски весьма ведь до чего безупречно разом понятно.

Вполне ведь само собой разом ясно, что те еще должные ростки всякого лучшего бытия, прежде всего, должны были проявить себя посреди самых безыдейных житейских реалий.

Да только далеко не сразу и не везде это может произойти полностью уж во всем вот считай что единовременно…

87

Вот коли совсем упрощенно взять и подобного рода наиболее элементарный и чисто житейский пример; то как-никак, а для того, чтобы ярко горели все лампочки на новогодней елке, должна была разом уж оказаться цела вся электрическая цепь, а не какая-либо сугубо отдельная ее часть.

Ну а иначе после той сгоревшей лампочки ток далее попросту так не пойдет.

И именно эдак буквально-то разом все и начинается, а затем и завершается внутри каждой той и впрямь исключительно конкретной, и собственно говоря, каждой вот той или иной сугубо отдельной нашей индивидуальности.

Однако никому бы при этом и близко не следовало чисто ведь самих себя до чего всесильно обожествлять, лишь за то, что он или она, будучи с самого детства к тому сколь еще стойко приученными, сумели, в конце концов, приобрести внешний облик сочной и яркой высокой духовности.

А между тем будь обстановка в чьей-либо семье несколько иной — и уж тогда вполне вероятно, что от всего этого их совершенно безбрежного богатства чувств остались бы одни только жалкие, ничтожные ошметки.

88

Так что и близко незачем кому-либо весьма так бестолково и бесцеремонно на редкость откровенно как есть бессмысленно демонизировать людей, не получивших даже и самых элементарных знаний о хоть сколько-то правильном поведении в высококультурном обществе.

И то уж совсем исключительно зловредная и более чем тривиальная неправда, что истинная чистота возвышенных помыслов до чего ведь сходу явно удесятеряет силы по достижению каких-либо благих и высоких целей.

Раз уж в том самом весьма наглядно очищенном «от всяких примесей житейского ума» виде, она их сколь безотрадно только отравляет жесточайшей жестокостью, причем именно что ранее никогда и невиданной…

А между тем для тех полностью уж доподлинных, а не неких исключительно липовых перемен в области духовности в гору однозначно разом еще следует подниматься буквально-то вместе со всеми, никого при этом, вовсе-то не таща за собою силой.

Ну а в особенности еще и действуя исключительно издали, бестрепетно руководя всем этим процессом железной рукой…

А к тому же поначалу туда как-никак вполне ведь надо бы со всею твердой основательностью, и впрямь-таки всячески расстараться взойти, собственно, и самому.

Причем попасть туда точно бы надо не на одних лишь разве что тех безмерно наилучших и крайне вот подчас совсем мелких своих помыслах.

Раз для чего-либо подобного еще уж разом окажется сколь еще совсем никак недостаточным до чего наспех разом изменить всю свою душу, дабы ее чисто внешняя сторона сходу затем разом и стала поистине чистой и доброй.

Поскольку при всем том вполне еще окажется никак не менее важным и близко вот не утратить самую доподлинную связь с грязной и болотистой почвой, что всегда располагается у нас под ногами.

А пренебрегать ею вовсе-то никому и близко же нисколько вот явно не следует.

89

Однако, когда те сколь еще только широко образованные люди буквально всею душою разом склоняются над страницами ни с чем иным попросту и несопоставимо же светлых книг…

Причем, то ведь само собой более чем весьма досконально так разом понятно, что от подобного рода занятий внешний мир в их безупречно благонравном сознании сам по себе более чем внезапно разом становится одной лишь трафаретной заготовкой мира подлинного и грядущего.

И главное, этот мир и впрямь вполне надо бы уж спешно слепить из сущего праха мира старого и крайне уж ныне совсем обветшавшего.

И только вот ныне и следует тяжкие вериги беспросветно темного прошлого разом оземь обрушить — и всего делов.

А между тем, коли вообще, чего в этом мире и переменится в результате и впрямь инициативно яростных потуг чисто на ходу весьма же «героически» в единый миг исправить все те тяжко и бесславно ныне существующие реалии бытия…

Однако нисколько ведь ничего из всего того до чего наспех бездумно сотворенного каких-либо исключительно хороших результатов принести никак уж вовсе совершенно не может.

Поскольку при данном раскладе разве что полностью уж сама собой исключительно наизнанку вывернется фактически всякая та на редкость выпукло наглядная геометрия всего общечеловеческого бытия.

А исключительно потому и все то, что до сих самых пор было одним тем сколь естественно полом, ни с того ни сего в единый миг обернется тем еще высоченно мрачным потолком.

Причем именно подобному красочно кровавому преображению всего того ныне существующего мироздания уж вполне так и надлежало стать более-менее исключительно вот наглядным примером того, как самые наилучшие намерения и впрямь на редкость спешно ведут в эдем новоявленной нечистой силы.

И это как раз та последняя и становится главной заправительницей дел во всем том сколь еще огромном государстве теней разве что некогда ранее бывших живыми людьми.

И ведь главное весьма резво разгулялась эта нечистая и крайне речистая сила сколь тогда вдоволь и до чего только как есть еще зверски на славу…

Да только как уж тогда то самое действительно некогда вот явно имевшее место довольно-то общее продвижение в развитие науки и техники?

Ну, так речь тут может идти вполне естественно, что только о том еще старорежимном потенциале, что вовсе никак, собственно не был под самый уж корень всецело же до конца полностью обезличено истреблен.

Однако коли не был бы напрочь разрушен тот отъявленно презренный царский строй, то и все торжество науки внутри России более чем непревзойденно бы выглядело считай уж минимум втрое, куда поболее разом весьма презентабельным.

Ну а следовательно и на иномарках в России ныне бы ездило самое подавляющее меньшинство.

Причем то основное население предпочитало свою отечественную технику, и она при всем том точно также вот пользовалась большой популярностью и в западном мире.

И это считай как раз из-за всласть узурпировавших всю власть в стране немецких наемников большевиков разве что только и осталось затем беспрестанно вывозить из России одни иконы, матрешки, да водку.

Ну так заодно еще и все те великие социалистические завоевания были осуществлены разве что только во имя тех навеки вечные всем тем простым человеческим разумом и сердцем истово как есть ядрено же проклинаемых «краснознаменных идеалов».

Да вот, однако, подобная канва нечеловечески трудного несуществования может и впрямь-таки остаться и близко уж никак попросту совсем незамеченной для всех тех великих специалистов в области самого чудовищного раскабаления извечною и тяжкою своею юдолью вконец забитых и невежественных масс…

И тут непременно бы надо тем самым недобрым словом сходу упомянуть всех уж тех господ прекраснодушных фанатиков.

Поскольку это ведь они разом взяли себе на щит все те до чего изящно внешне позолоченные принципы слащаво возвышенного книжного идеализирования вместо того самого четкого и ясного понимания всей той более чем вполне конкретно существующей реальной действительности…

А как раз именно так и то более чем весьма беспардонно великое зло будет посеять нисколько совсем уж недолго…

И ведь всем им ликом подобным, считай наяву и по сей день весьма многозначительно грезится, что сама та чистота высоких духовных помыслов и изумительно светлых чувств попросту, так на деле заранее предрешает грядущую победу вселенского добра над тем, пусть и необъятным, однако разве что по всяческим темным углам, злосчастно прячущимся злом.

90

А между тем всякое, то на редкость зловредное социальное зло можно будет разве что вполне разумно и крайне постепенно со временем уж чисто, как есть до чего только житейски всецело изжить.

Да вот однако всеми-то силами его раз и навсегда искоренить совершенно ни у кого и близко явно не выйдет.

И, кстати все, то крайне невежественное собственничество хоть чего-либо путное, в конце концов, сколь так обязательно как есть сердечно и ласково все-таки в кои-то веки сколь еще разом некогда затем разом и породит.

Да только тем более чем неимоверно чудовищным порывом полностью его истребить, не выдернув при этом чисто с корнем и всех тех

подчас уж совсем безвинных его наивных носителей…

Нет, нечто подобное практически нисколько-то явно вовсе так невозможно.

А между тем всем тем невозмутимо самовлюбленным нигилистам Базаровым именно уж до чего еще верно, так и чудится в той-то как есть неимоверно далекой дали…

А чего это именно им вполне зримо весьма благосердечно там видится?

Да вот как раз то самое великое светопреставление, что раз и навсегда вскоре сходу положит конец всему тому темному прошлому, послужив при этом наиболее верным путем сколь еще невозмутимо последовательного изведения всех крыс, что на редкость беззаботно ныне копошатся в той, уж считай, вовсе как есть необъятно широкой общественной клоаке.

91

И, главное, буквально каждый из тех, кому и впрямь-то вполне доведется на деле заняться кровавым пиршеством во время черного мора революции, всенепременно при всем том разом окажется значительно превыше всякого правого или уж и близко так еще вовсе неправого правосудия.

И главное пойдет все — это подобным путем исключительно потому, что те считай ангелоподобно суровые деятели вселенского добра сколь еще, безусловно, разом осуществят тот самый «наивысший суд» над безмерно гадким и омерзительно скотским недобром, именно по самому суровому наущению всей своей безумно кровоточащей пролетарской совести.

А между тем где-то глубоко, глубоко внутри их душ вполне полноценно имелось, как есть весьма же очевидное сходство со всеми теми наиболее наихудшими из тех былых раз и навсегда ныне канувших в лету повелителей серых масс.

Зрелища ныне стали уж явно вовсе другими, но титул императора при этом никак не был всецело упразднен, а только лишь совсем по-иному нынче переименован.

И вместо арены римского амфитеатра в большевистской России некогда сколь откровенно проводились всякие те открытые политические процессы, но все это была разве что одна только дань новому времени и никак не более того.

Однако многие простые люди во всех тех чудовищных веяниях нового времени были и близко не виноваты, раз жили они именно той чисто своей житейской жизнью, а той самой краснознаменной политикой их разве что оплели, словно бы ближние и дальние периметры существующих границ колючкой.

И, кстати, наиболее стоящая первопричина почти всякого (не хитроумного) злодейства зачастую всецело заключена в одном лишь немыслимо и поныне самом беспредельном невежестве всех тех, кто подчас совсем подневольно берут на себя то или иное участие в его до чего только липких тенетах.

И поскольку все — это считай именно так, а не иначе, то это как раз невежество и надо бы всячески и повсеместно всеми путями искоренять, прибегая к насилию разве что там, где слова совершенно бессильны или ни в чем уж они далее явно не помогут хоть сколько-то смыть нанесенное кому-либо чудовищное оскорбление.

92

Ну а до чего безответственно вообразить весь этот мир в качестве немыслимо грубой заготовки, что на редкость толково твердую и верною рукою единым-то духом без году неделя чисто вот сходу и будет приведена в самое должное и верное положение, а потому и останется разве что сколь грубо отрубить все то чисто, считай еще изначально полностью лишнее…

И ведь нечто подобное никак не исходило из чего-то чисто же злодейского нутра, а было оно тем, что попросту само собой и должна была подарить всем нам жизнь в свете просветления всех без исключения душ, ныне находящихся впрямь-то во тьме жуткого незнания самых простых и вполне элементарных истин.

Причем подобные ласково и нежно кое-кому согревающие душу веяния и были самой неразрывной нитью всецело увязаны, как раз-таки с процессом мысли великих мудрецов, которые явно так, что было сил восторженно абстрагировались от всяческой скверны совсем же однотонно серой для них общественной действительности.

Да и вообще среди всяческих праздных философов всегда хватало и таких, что, создавая свои трактаты, попросту сами разом затем и выдумывали весь тот чисто их «внешний» подлунный мир.

Причем люди читавшие творения, созданные во огне адских страстей вымученной мысли затем уж вовсю до чего еще заражались чьим-то чужим и никак вот вовсе нездравым задором.

Ну а тот вполне еще способствовал именно тому, чтобы человек день за днем впитывавший, как губка те самые чисто теоретические постулаты, и впрямь-то сходу затем оказался разом обуян на редкость острым желанием наскоро же перекроить весь окружающий мир и вправду сделав его истовым образцом света и безупречно изумительной добродетели.

И многие из тех либералов вполне были без году неделя сколь уж естественно готовы неким оглушительно мощным залпом фактически из всего того, что хоть как-то сумеет, неистово выпалить холостой дым в сторону буквально-то всего общественного зла в единый миг с ним раз и навсегда до чего искрометно ведь самоуверенно сходу покончить.

А между тем подобного рода чисто же утопических взглядов могут придерживаться одни только люди, что и впрямь-то в упор во все глаза так и будут глядеть на крутой серпантин, ведущий почти вертикально вверх в то самое ни для кого из нас и близко пока неведомое грядущее…

А между тем то уж и близко никак вовсе не обязательно, чтобы нам действительно некогда предстояли именно те, как они есть более чем необычайно светлые дни.

93

Да и вообще тем полностью ныне вполне полноценно ясным как-никак, а стало лишь только ведь то одно.

Никаким тем не в меру абстрактным теоретическим выкладкам вообще и близко никак попросту нельзя доверять, по крайней мере, пока они не были весьма полноценно же всерьез взвешенно проверены на самой обыденной житейской практике, которая между тем и должна была стать самым неизменным мерилом буквально-то всему на всем белом свете.

И, само собою, то, как есть, весьма сходу СОВСЕМ неотъемлемо враз вот потребует именно тех всяческих исключительно же верно и до конца полноценно обдуманных и взвешенных решений.

Причем это как раз-таки всецело потому, что народы мира никак уж не чьи-то лабораторные крысы, а тот, кто разницу между тем и другим нисколько носом своим явно не чует, тем более одних разве что великих бед и впрямь несуразно затем уж и насотворит.

И ведь ясно, как Божий день, что, когда в воздухе до чего еще беспрестанно и омерзительно повсюду запахнет дымом и порохом, все те блистательные либеральные мыслители сколь так еще пламенно всею гурьбой разом вот устремятся «к спасательным лодкам» сколь беспрецедентно же «сматывая удочки» с Титаника всего своего навеки отныне вовсе так безвременно прежнего, былого безрассудства.

94

И уж, ясное дело, что нечто подобное как раз и случилось в то самое время, когда их огромный пароход светлых мечтаний вдруг в два счета сходу и впрямь налетел на огромный айсберг кровавой российской смуты.

Ну, а до тех поистине бесовски разнузданных событий, они разве что только ведь и соизволили мирно и упоенно почивать на лаврах грядущих светлых времен, а уж спали они именно тем исключительно так крепким сном, вовсе-то не примечая, как на их беззащитную страну медленно, но верно надвигается ледяная гора абсолютной анархии и полнейшего беззакония.

И тем сколь безупречно достопочтенным дореволюционным интеллектуалам всегда был сколь еще полноценно приметен один розовый туман буквально-то неминуемого грядущего блаженства, а потому и витали они в облаках всего своего нисколько не в меру очаровательно искрящегося дивным светом сияюще-восторженного оптимизма.

Причем весь тот их бесподобно ликующий взгляд на жизнь и близко-то никому из тех деспотически слепо предержащих кнут тогдашних сатрапов вовсе-то никак не мешал, да и ни в чем он и близко не тревожил все то на редкость обезвожено казенное бездушие абсолютно безнравственных, всласть упивающихся всею своей властью чинуш.

95

И это как раз тогда и наступили они… — те самые весьма же долгожданные перемены во всем том доселе крайне вот уныло затхлом политическом климате…

Да только обещанного потепления, ласки, вящей заботы о народе и близко-то явно никак уж тогда не последовало, а, скорее, наоборот, на всех тех чересчур невоздержанных во всех своих возмутительно гневных словах умников разом-то в те времена и подули ледяные ветры сурового заполярья.

Зато с некоей той исключительно так чисто наружной стороны все тогда и впрямь фактически выглядело именно что на загляденье, до чего попросту же во всем вполне замечательно!

Однако на деле все это была разве что одна та суровая мгла сколь еще плотно сомкнутых век, тем самым и вправду уж на редкость блестяще создающая одни только совсем ничтожные блики всяческих восторженно слащавых иллюзий…

Сначала простые мещане вовсе так безоговорочно разом обязывались верить во все, то безупречно хорошее и светлое, что чисто само к ним как есть ведь вскоре, как штык всенепременно нагрянет.

Ну а затем со всем тем до чего попутным течением жизни и самым конкретнейшим знакомством со всеми ее вольными прихотями, они, в конце концов, и впрямь-то всецело затем изменяли все свое былое кредо на сущую ретроградность и несусветную косность.

96

То есть фактически, между той молодой порослью российской интеллигенции и всем тем старшим, вдоволь уж пожившим свое поколением, неизменно имелась более чем безнадежно гулкая разноголосица в плане всего того «доподлинно верного и во всем, как есть полноценно разностороннего понимания всех тех до чего беспросветно от века еще пасторально обыденных российских реалий».

Да и вообще в умах тех весьма уж явственно во всем деконструктивно левых, дореволюционных молодых людей вполне неизменно всегдашне присутствовала именно та совершенно слепая, доморощенная убежденность в изумительно светлом грядущем родной отчизны.

Причем сами те наиболее подходящие ко всему тому сколь еще надлежащие условия должны были сложиться — как раз-таки на почве исключительно сурового торжества всяческих как есть более чем исключительно же неотъемлемо благих идей.

И, кстати, сама их весьма ведь суровая деспотичность никого из тех духовно развитых левых интеллектуалов и близко вот попросту никогда не смущала, да и по сей день она явно их светлые души никак попросту уж совсем ни в чем не затрагивает.

А как раз потому те самые сколь прочные идеологические цепи «рая социализма» и были некогда впервые выкованы, собственно, теми, кто жил еще сколь заветными мечтами о великом грядущем ПРЕОБРАЗОВАНИИ ВСЕГО ТОГО КАК ОН ТОЛЬКО НЫНЕ ЕСТЬ РОДА ЛЮДСКОГО…

И, ясное дело, что это как раз именно людям, которые были столь беззаветно же преданы всем тем неистово всеблагим принципам, где-то впереди до чего еще отчетливо сходу пригрезилась гиблая яма с осиновым колом для всего того будто бы ныне начисто же прежнего общественного зла.

А между тем оно и впрямь вездесуще и далее будет править бал вне всякой зависимости от тех или других нынешних идеологических установок.

Однако при этом кое-кто вот на редкость фанатически верит в благие перемены, наскоро изменяющие все, то крайне неласковое ныне лицо абсолютно так одинаково в любые столетия в одной и той же пасторали существующего общества.

А оно между тем коли вообще и поменяет до чего уж бледный и крайне утомленный свой вид на тот самый красно-пунцовый цвет, то ведь разве что от этого оно уж явно и близко не переменит ход своих самых обыденных и чисто житейских мыслей.

Да только можно ли в чем-либо вообще убедить того, кто жаждет самых резких перемен ко всему тому, безусловно, так разве что самому вот исключительно наилучшему?

Раз для этаких людей всякое, то некогда доселе бывшее людское сосуществование как есть полностью-то и являлось достаточно жалким подобием чего-либо настоящего и более чем доподлинно вполне человеческого.

Ну а именно потому кое-кому и пришло в голову на редкость основательно позаботиться о том самом сколь ревностном насаждении саженцев блекло же розового светлого будущего.

97

Да вот, однако, в те немыслимо печального и лютого отчаяния темные времена нигилистически революционного просветления плоских и мелких душ крайне-то пустоголовых народных масс и взошла же звезда тупых и самодовольных уродов, не могущих отличить правду от кривды, не отведав при этом на острый зуб великую массу человеческой плоти.

Причем, даже и тогда никакая настоящая правда им вовсе не была нужна как тот еще самый истинный символ какой-либо вообще праведной справедливости.

Нет, во всех их деяниях более чем четко прослеживалось одно разве что весьма суровое стремление действительно в корне раз и навсегда предотвратить всякую возможность возникновения, подчас даже и спонтанных бесчисленных мятежей и восстаний.