Бесплатный фрагмент - Февральский прорыв

Приложение

Список сокращений

пд — пехотная дивизия

сд — стрелковая дивизия

СОР — севастопольский оборонительный район

ЧФ — Черноморский флот

пп — пехотный полк сп — стрелковый полк

ппмп — перекопский пехотный полк морской пехоты

пмп — полк морской пехоты

бр — бригада

54 ак — армейский корпус

гап — гаубично-артиллерийской полк

отб — отдельный танковый батальон

1с — отдел разведки вермахта

1а — оперативный отдел в штабе пехотной дивизии вермахта

кп — командный пункт

нп — наблюдательный пункт

жбд — журнал боевых действий

рез. бат. — резервный батальон

ЛЭП — линия электропередачи

ркка — Рабоче-крестьянская Красная армия

ПРЕДИСЛОВИЕ

На каждом из фронтов Великой Отечественной войны существовала своя «долина смерти». В какой-то мере весь Севасто- поль таковым является: с учетом всех войн и сражений, проходивших на его территории. Очевидно, что его географическое расположение приводило не раз к столкновению геополитических интересов европейских государств.

Даже несмотря на колоссальную концентрацию событий на каждый квадратный километр этой земли, усыпанной останками солдат противоборствующих войск, можно выделить особые главы летописи города, еще не так давно написанные кровью его защитников. Некоторые неудобные и неизвестные для многих страницы героической обороны 1941–1942 годов после войны постарались забыть и не вспоминать, как и имена тех, кто остался в этой земле.

Наряду с катастрофой на мысе Херсонес в конце июня — на- чале июля 1942 года существует еще целый ряд событий, тре- бующих критического осмысления. И в этом ряду не последнее место занимает «февральский прорыв» Приморской армией во время высадки второго десанта на побережье Крыма в 1942 году. Критический взгляд необходим для переосмысления итогов таких контрнаступлений, очевидные ошибки командования, которых можно было избежать, привели к массовой гибели защитников Севастополя. Но это уже история, которая и будет представлена читателю.

В официальных мемуарах военачальников того времени эти события упоминаются вскользь или вовсе опускаются. В основном авторы уходят от подробных описаний неудач, не договаривая

о просчетах, замалчивая потери. Например, в одной из книг, вышедшей в конце 80-х, несмотря на расцветающую свободу слова, один из участников «прорыва» февральские бои скудно описал одной фразой: «Очень трудное противостояние, пришлось отступить, и погибло много наших ребят». Это было все, что могли себе позволить сказать люди того времени под давлением фильтра государственной цензуры. Но нам, потомкам, удалось раскопать то, что попытались забыть и запахать в земле плугом трактора.

Каждый год снова и снова обнаруживаются человеческие останки на лесных склонах и в ложбинах Мекензиевых гор. Это и побудило меня попытаться разобраться в событиях тех дней.

Большую работу в изучении обороны Севастополя и «февральского прорыва» (как его неофициально называют краеведы и историки) проделали местные исследователи и поисковики, чьи наработки оказались очень полезны при сборе информации. Эта книга нисколько не умаляет их вклада в изучении данного вопроса, а скорее дополняет и детализирует.

Возможности интернета, а вместе с ним и доступ к зарубежным архивам позволяют сегодня находить бесчисленное количество интересных материалов и фактов о второй обороне Севастополя, которые необходимо освещать. Они помогают устанавливать все новые и новые детали, тем самым не давая провести черту, за которой находится еще большое число «не вернувшихся с войны солдат».

Последние пять лет я изучал местность, параллельно накапливал материал, факты, документы, собирал фотографии, анализировал работы советских и российских историков, исследовал зарубежный архив, просматривал форумы германских исследователей войны.

Изучая многие отчеты, я сталкивался с неточностями, которые после анализа обстановки непосредственно на местности становились очевидными. Причем и с советской и, в меньшей степени, — с немецкой стороны. Очевидно, что все это –результат

поспешного составления первичных документов в штабах, незнание деталей обстановки, желание выглядеть перед начальством в лучшем свете, а иногда и подтасовка событий задним числом. То есть самый что ни на есть человеческий фактор, который всегда старается оправдаться. Не буду лукавить, если скажу, что фундаментом для этого материала стал отчет оперативного отдела 24 пехотной дивизии вермахта, в зоне ответственности которой разворачивалось советское контрнаступление. Их отчет был составлен со всей немецкой педантичностью, однако с массой несоответствий, с которыми и пришлось разбираться.

С помощью имеющихся немецких карт, аэрофотоснимков и отчетов, противопоставляя их немногочисленным документами ЦАМО (Центральный архив Министерства обороны), а также использовав данные, полученные во время выходов на местность в составе поискового отряда, я воссоздавал приблизительную картину боя. Так и зародилась идея объединить собранный материал в виде небольшого издания, как итог проделанной работы со своим видением этих событий без купюр, в форме хронологического освещения событий. Эта работа позволяет раскрыть один из эпизодов обороны Севастополя со всех сторон и донести его до читателя в удобном для восприятия виде, не утомляя историческими и техническими терминами.

Для удобства определения немецких координат, указанных в отчетах, в конце книги предусмотрено приложение со схематичной картой места «Февральского прорыва» на современном снимке Мекензиевых гор со спутника. Высоты на карте указаны согласно немецким и советским обозначениям.

Зачем нужен этот труд? Во-первых, чтобы понять истинное лицо войны и на конкретном примере показать, какую цену имеют штабные просчеты. Чтобы вспомнить о подвигах неизвестных, обреченных умирать на Мекензиевых горах более тысячи солдат и матросов, брошенных на произвол судьбы, преданных командованием и впоследствии забытых. Чтобы просчеты ответственных за провал были известны потомкам убитых и пропавших

без вести. Чтобы понять, возможно ли было развить успех при прорыве осады Севастополя в феврале — марте 1942 года и в чем все-таки было преимущество противника.

Материал может оказаться полезен поисковикам и всем интересующимся историей второй обороны Севастополя.

Выражаю благодарность своей семье за терпение и поддержку, журналисту А. Н. Лубянову за наставничество в создании книги, заслуженному поисковику Севастополя А. П. Запорожко за содействие, поисковику А. Иванчуку и исследователю А. Каминскому за помощь в сборе информации. Вклад каждого из них помог этой книге состояться, и надеюсь, что данное исследование дополнит летопись обороны Севастополя.

Предшествующие события

Изначально в плане «Барбаросса» даже не упоминался Севастополь или Крым. Сразу после уничтожения основных сил Красной Армии к западу от Днепра отдаленные территории, такие, как Крым, предполагалось занять в ходе последующих операций по зачистке советской земли. Не ожидалось, что Севастополь и Черноморский флот будут иметь какое-либо влияние на сухопутные операции на Украине. Но 13 июля 1941 года бомбардировщики авиации ЧФ атаковали объекты нефтепереработки в Румынии, атака повторилась через 5 дней. Хотя атаки и не были особо результативными, количества уничтоженного топлива хватило бы на пять заправок для каждой танковой дивизии вермахта на территории СССР. В связи с этим Гитлер имел достаточно опасений для беспокойства. До этих событий характеристика Севастополя, как «непотопляемого авианосца», считалась преувеличением, но небольшие по масштабам воздушные рейды против нефтяных запасов стран «оси» показали их потенциальную уязвимость, и эту опасность необходимо было учитывать.

В результате 23 июля 1941 года вышло дополнение к директиве А. Гитлера, в которой командование вермахта оговаривало, что «захват Украины, Крыма и территории Российской Федерации до реки Дон» — приоритетная задача. Теперь основная цель для группы армии «Юг» несколько менялась: «захват Крыма, являющегося вражеской авиабазой, несущей особую опасность для нефтяных месторождений Румынии», а также решение, что Крым будет использоваться как плацдарм для на- ступления на Кавказ.

Наиболее важной задачей до наступления зимы считался захват Крыма и промышленных угольных районов Дона, что сыграло решающую роль в защите поставок нефти из Румынии. Итак, цели были сформулированы: защита нефтеснабжения армии и продвижение войск к источникам нефти на Кавказе.

После неудачной попытки 11 армией вермахта сходу овладеть Севастополем в ноябре 1941 года за счет вовремя введенных резервов командованием Севастопольским оборонительным районом (СОР) и использования поддержки кораблей, береговых батарей и авиации Командующий 11 армией генерал-полковник Эрих фон Манштейн со значительными потерями остановил атаку и перешел к организации хорошо продуманного наступления, чтобы овладеть обустроенной обороной Севастополя.

После того как в декабре 1941 года все наступательные операции немцев на Восточном фронте были приостановлены, Манштейн оказался единственным германским командующим, который все еще выполнял наступательную миссию. Гитлер надеялся, что захват Севастополя частично компенсирует про- вал операции «Тайфун» по захвату Москвы и поднимет боевой

дух войск. Манштейну было приказано овладеть Севастополем к концу года силами, которыми он располагал.

Командование Черноморским флотом, используя интервал между первым и вторым наступлением на Севастополь, перебросило дополнительные подкрепления с Кавказа, что позволило пополнить численность обороняющихся и восстановить боеспособность ослабленных боями частей. Советские саперы, в свою очередь, произвели установку обширных минных полей и заграждений из колючей проволоки вдоль ключевых узлов обороны.

54 корпусу 11 армии, располагающему

четырьмя дивизиями, Манштейн отводил особую роль, так как 30 корпус, наступавший на Севастополь с востока, в середине декабря имел только две дивизии.

При организации штурма сказывался недостаток тяжелой артиллерии, а оставить все крымское побережья от Ялты до Керчи с одной 46 пехотной дивизией и двумя румынскими бригадами было большим риском.

Штурм начался 17 декабря в 6:10 с ударов артиллерии и авиации по передовым позициям Приморской армии. После того как часть 54 корпуса сковала советский центр обороны, удар был нанесен 22-й пехотной дивизией по позициям 8-й бригады морской пехоты к северу от села Бельбек, ныне Фруктовое. Решение командующего СОР вице-адмирала Октябрьского удерживать вытянутые позиции к северу от реки Бельбек оказалось ошибочным. 22-я дивизия смяла правый фланг 8-й бригады, развивая наступление в сторону Севастопольской

бухты. После 5 дней тяжелых боев командующий Приморской армией генерал-майор Иван Петров принял решение оставить оборонительный выступ, проходящий по плато Кара-Тау (над селом Дуванкой, ныне Верхнесадовое) и отвел разбитую 8-ю бригаду и 90 стрелковый полк на северный склон долины Бельбек.

В свою очередь, части 30 корпуса, продвигающиеся вдоль современной Ялтинской трассы, местами потеснив советскую оборону, прорвать ее так и не смогли. Единственным успехом наступающих на этом направлении был захват горы Гасфорта — ключевой позиции во втором секторе СОРа.

Превосходство Черноморского флота на море и длинные зимние ночи позволили доставить в Севастополь 79-ю особую курсантскую бригаду морской пехоты и 345-ю дагестанскую стрелковую дивизию для укрепления обороны на суше.

Однако советское командование Южным фронтом планировало решительные действия в Крыму. Пока части 11 армии были связаны наступлением на Севастополь, на слабо защищенное восточное побережье Крыма утром 26 декабря советская 51 армия при поддержке Азовской флотилии высадила десант под Керчью. Первая высадка была выполнена неудачно, и Манштейн надеялся, что 46-я дивизия, охраняющая побережье, справится с десантом сама. Но морская пехота Черноморского флота 29 декабря смелым и неожиданным ударом, при поддержке танкового батальона и корабельной артиллерии, захватила Феодосию. Командир 42 корпуса немецкой армии генерал Шпонек, опасаясь быть отрезанным на Керченском полуострове, самостоятельно принял решение отступить на Парпачский перешеек. При этом немцы даже отключили радиостанции, чтобы исключить получение другого приказа на удержание обороны, что неминуемо привело бы к большим потерям и риску полного окружения.

Успешная высадка советских войск в Крыму вынудила Манштейна остановить штурм Севастополя. Он забрал 30-й корпус

из Севастополя для усиления 42-го корпуса, пытающегося сдерживать силы десанта, и восстановил новую линию фронта около Феодосии, эффективно запечатав советские 44 и 51 армии на Керченском полуострове. Советская десантная операция, крупнейшая за всю войну, фактически способствовала перехвату инициативы в борьбе за Крым и спасла Севастополь.

Декабрьский штурм провалился, при этом за период с 17 по 31 декабря оба атакующие германские корпуса потеряли убитыми 8595 человек. Советские потери в сражениях ноябрь — декабрь 1941 года также были серьезными. Наша группировка потеряла 7 000 убитыми.

Однако Манштейн не собирался отдавать инициативу противнику и 15 января спешно организовал контратаку и снова завладел Феодосией. Тем не менее 11 армии не доставало сил для уничтожения советских 44 и 51 армии на Керченском полуострове, а Сталин усилил фронт еще девятью стрелковыми дивизиями.

В это время не утихали сражения и вокруг Севастополя, где в 3 секторе оборонительного района противоборствовали немецкая 24 пехотная дивизия вермахта и войска Приморской армии, усиленные подразделениями, прибывшими с Кавказа.

Теперь мы остановимся подробнее на силах противоборствующих сторон, рассмотрев состав подразделений, их роль в предшествующих «Февральскому прорыву» событиях обороны Севастополя.

Противоборствующие стороны
в 3-м секторе обороны Севастополя в феврале 1942 г.

Протяженность 3 сектора обороны Севастополя составляла 8,5 км от хутора Мекензия до реки Бельбек. Значительная часть сектора проходила через лесное плато, что зна- чительно затрудняло ведение боевых действий. Находясь в этих местах с разведкой местности, в небольшом кустарниковом лесу, умудряешься заблудиться. Трудно представить, как приходилось

воевать и продвигаться к назначенным ориентирам оказавшимся тут впервые в условиях боя. Интересно заметить, что на фотографиях периода 1941–1942 гг. большинство деревьев значительно ниже, чем сегодня. Специалисты севастопольского лесхоза подтверждают правомерность предположения, что лесные насаждения в период Великой Отечественной

войны были значительно ниже и преимущественно

представляли собой кустарниковые заросли, достигающие роста среднего человека.

Специалисты объясняют это использованием в прошлом данную местность под земледелие. Данная гипотеза подтверждается находками в виде каменных давилок для винограда, обнаружение террас кизила, стволам которых уже более ста лет.

Итак, противник занимал северо-восточные высоты и скаты Камышловского оврага, от деревни Камышлы до хутора Мекензия. Напротив 3 сектора обороны размещалась Саксон-

ская 24 пехотная дивизия в составе 54 армейского корпуса 11 армии вермахта, принявшая на себя основной удар контрнаступления.

24 пехотная дивизия была сформирована 15 октября 1935 года в Дрездене из частей 4-й дивизии рейхсвера и имела прозвище Eisbär «Белый медведь». Она была мобилизована в августе 1939 г. в составе 1-й волны. Участвовала в аннексии Судетской области Чехословакии, где ею командовал с 10 ноября 1938 г. по 15 февраля

1940 г. небезызвестный генерал- лейтенант Фридрих Ольбрихт.

Будучи активным членом сопротивления А. Гитлеру в должности начальника штаба армии резерва Сухопутных войск, он был казнен после провала заговора 20 июля 1944 г. В его честь были названы казармы Бундесвера (генерал Оль-брихт-Казерн) в Лейпциге в 1992 г. Кроме того, его ключевая роль в заговоре была показана в голливудском фильме «Операция Валькирия».

С первых дней дивизия участвовала во вторжении в Польшу, где сразу «прославилась» военными преступлениями — 9 сентября 1939 года солдаты 31 пехотного полка в Ловиче убили

большое количество мирных жителей. После окончания рейда на Польшу дивизия была переброшена в Германию, откуда маршем прошла через Бельгию и участвовала в окружении крупных французский частей.

В середине июня 1940 г. командиром дивизии был назначен генерал-майор Ханс фон Теттау, который возглавил дивизию в восточной кампании при продвижении на юг России.

22 июня 1941 г. дивизия пересекла границу с Советским Союзом и начала наступление севернее Львова. В сентябре 1941 года дивизия приняла участие в битве под Киевом. Затем 27 октября 1941 года неожиданно получила приказ о подчинении ее группе армий «Юг», а затем — 11 армии. Так, с Берислава длинными маршами по 50—70 км в день дивизия направилась в Крым. К 26 ноября 1941 г. основная часть дивизии была собрана в Симферополе. Марш-бросок протяженностью более 600 км был завершен.

24 пехотная дивизия была приписана к 54 армейскому корпусу 11 армии и введена в бой на восточном фронте Севастополя между 132 пехотной дивизией справа и 50 пехотной дивизией слева.

Боевой порядок дивизии образца 1939 года выглядел таким образом:

Боевой путь немецкой 24 пехотной дивизии до «февральского прорыва»

Уже к 24 ноября 1941 г. 24 пехотная дивизия «с колес» начала оказывать помощь соседям по 54 корпусу двумя усиленными полками. Артиллерия также была выведена на позиции в ускоренном порядке, а остальные части дивизии пока оставались в Симферополе.

25 ноября дивизия заняла новый участок фронта. В течение первых дней командный пункт приходилось неоднократно менять, поскольку выбранные места находились под сильным огнем. После завершения строительства барака на крутом склоне под скалой командный пункт наконец перевезли в Биюк-Каралез (ныне Красный Мак).

Обстановка к моменту прибытия дивизии в Крым была примерно следующей: фронт располагался в результате боев преследования за Приморской армией, неблагоприятно как для обороны, так и для начала наступления. Во многих местах позиции дивизии проходили через густые дубовые заросли. Командные пункты, с которых открывался широкий обзор тыловой местности и путей подхода, все еще находились под контролем защитников города. И тем не менее было принято решение взять Севастополь до наступления зимы. Для штурма Севастополя врагу требовалась артиллерия крупного калибра и достаточное количество боеприпасов. Здесь также для немцев неблагоприятно сказывалась и погодная ситуация. Хотя поначалу дороги были грязными и грунтовыми, в Крыму в тот год очень рано наступили сильные холода, жертвами которых стало большое количество личного состава. Основным маршрутом снабжения была

одноколейная железная дорога, идущая через Джанкой, которая еще не была переведена на немецкие рельсы. Снабжение было решающим фактором в тот момент, потому что дата нападения первоначально переносилась со дня на день, а затем с недели на неделю. Дивизия выиграла от этого, так как смогла лучше ознакомиться с обстановкой и прежде всего получила более полное представление о положении советских войск. С другой стороны, обморожения привели к значительным потерям среди личного состава. Кроме того, активность советской авиации, а также сильные обстрелы минометами и артиллерией приводили к невосполнимым потерям немцев. Красноармейцы были готовы к атаке и все чаще проводили разведывательные вылазки численностью до роты. К началу штурма 17 декабря в отчете дивизии сказано, что личный состав дивизии чувствует себя отдохнувшим.

Декабрьский штурм Севастополя должен был состояться с упором на 24 пехотную дивизию и через сложную лесную местность. Смежные дивизии справа (132-я и 22-я) наносили удар с северо-востока и севера в направлении Большой Севастопольской бухты, а смежная 50-я пехотная дивизия слева должна была присоединиться к атаке позже. Дивизия развернулась глубоко эшелонированными 31-м и 32-м полками. Артиллерия, особенно та, что была доставлена подкреплением незадолго до этого, включала 240 артиллерийский полк и испытывала трудности с наблюдением. В целях маскировки стрельба была ограничена до минимума. От общей стрельбы командование дивизии перед началом атаки отказалось, чтобы хотя бы как-то добиться внезапности в момент первой атаки 17 декабря 1941 г.

В 6:10 немецкая пехота продвинулась по всему фронту атаки и ворвалась на передние вражеские позиции. Однако солдаты вскоре увязли в превосходно развитой и замаскированной второй линии обороны Севастополя. Первичный для немецкой пехоты метод ведения боя, подразумевающий огневую поддержку тяжелых орудий, не удалось реализовать из-за отсутствия

наблюдательных пунктов, а также из-за того, что пехота по фронту находилась слишком близко к противнику. Эти бои привели к большим потерям, тем более что советская оборона имела надежную поддержку в хорошо укрытых земляных бункерах. Огонь батарей и минометов войск 3 сектора СОРа был чрезвычайно интенсивным, что привело к большим потерям, особенно среди подразделений, размещенных на тропах и лесных просеках. Ни в этот, ни в последующие дни немцам не удалось ликвидировать или значительно ослабить этот участок обороны. На правом фланге атаки подразделения дивизии были более успешны и продвинулись вперед на 1 км вглубь кустарникового леса, 31 полк также пробился вперед и продвинулся до хутора Мекензия.

В первый день наступления дивизия вела тяжелые бои и несла потери. По этой причине, находящийся справа 102 полк немцам пришлось отвести на один уровень с другими полками, чтобы сместить центр атаки из-за больших потерь. Расчистка огневых точек обороняющихся постепенно вынуждала использовать все резервы: часто перегруппировываться, выделять новые боевые группы и т. д. Все это требовало от немцев гибкого боевого руководства. 31 пехотный полк также должен был возобновить атаку 18 декабря, после сильной артиллерийской подготовки. На этот раз произошло непредвиденное: значительная часть «дружеского огня», особенно снаряды реактивных установок «Nebelwerfer 41», легла на плацдарм подготовки к наступлению на хуторе Мекензия у домика Лесника, сильные потери понес 2 бат. 31 полка. Поэтому невозможно было начать атаку в запланированное время. Позднее атака распалась на отдельные эпизоды. Командованию дивизии стало понятно, что наступление может быть продолжено через кустарниковый лес, только с очень большими потерями, потому что имеющаяся артиллерия не могла быть эффективна из-за плохих условий наблюдения за советскими войсками. Это привело к решению корпуса остановить атаку на участке 24 пехотной дивизии.

Дивизия, расширяя фронт вправо, перешла к обороне, в то время как атака на северном крыле продолжалась в направлении Большой Севастопольской бухты. Чтобы еще сильнее сконцентрировать силы на этом фланге, 50-я пехотная дивизия, до сих пор находившаяся слева от 24-й, была пополнена румынскими частями и введена между 132-й (справа) и 24-й. Кроме того, 24-й пехотной дивизии было приказано выделить полк (без батальона) в качестве корпусного резерва в районе села Камышлы. Это был максимум, на что была способна дивизия после тяжелых потерь декабрьского штурма.

Эти меры привели к успеху немецких частей 54 корпуса. Благодаря более открытой местности, которая позволяла использовать превосходство в артиллерии, 22-й и 132-й пехотным дивизиям удалось к 29 декабря подойти на расстояние 2,5 км к Большой Севастопольской бухте. 32 полк, отданный дивизией в качестве резерва, был передан в подчинение 22-й дивизии.

В ночь на 25–26 декабря 1941 г. советский десант высадился в нескольких местах Керченского полуострова и нанес удар в тыл немецкого Керченского фронта, что привело к его перемещению. Ситуация была критическая для всей 11 армии в Крыму. Десант на западном побережье в районе Евпатории был отбит захватчиками, которые быстро ввели в бой моторизованные части. В отчете дивизии говорится, что противотанковый дивизион 24, развернутый в пехотном порядке, сыграл существенную роль в этом успехе. Таким образом, было предотвращено образование третьего фронта. Усиление активности партизанских отрядов в горах способствовало повышению бдительности в немецком тылу, который преимущественно прикрывали румынские войска. Так высадка десанта послужила для значительной перестановки немецких войск вокруг Севастополя, штурм города был остановлен 31 декабря, а часть подразделений переброшена на Крымский фронт. И тогда севастопольский фронт немцев был переведен в оборону.

Напротив 24 дивизии находился 3 сектор обороны советских войск, в состав которого на тот момент входили:

Детальнее остановимся на 345 стрелковой дивизии, которой выпала роль «главного кулака» февральского наступления. Эта дивизия понесла невосполнимые потери.

11 августа 1941 года вышло постановление ГКО СССР №459 о формировании дивизии на территории Северо-Кавказского Военного Округа в Северо-Осетинской и Дагестанской АССР. В сентябре — октябре 1941 года в рамках реализации этого постановления дивизия была сформирована, ей был присвоен номер 345. После

завершения формирования она первоначально продолжала дислоцироваться на Северном Кавказе.

345-я стрелковая дивизия формировалась в Дагестане в Дербенте. Она вошла в состав 44-й армии Закавказского фронта. Командиром дивизии был назначен подполковник Н. О. Гузь.

Полковник И. Ф. Хомич возглавил штаб 345-й, который в момент формирования расположился в центре города в поме- щении гостиницы «Дагестанские огни» на улице Ленина, сегодня об этом факте свидетельствует мраморная доска на фасаде здания.

В октябре 1941 в составе дивизии было 24% осетин, 18% — чеченцев, 7,5% — дагестанцев, и лишь 38,3% были славянами. После завершения формирования дивизия первоначально продолжала дислоцироваться на Северном Кавказе, входя в состав 44-й армии Закавказского фронта. В действующую армию она вступила 1 декабря 1941 г. Первоначально дивизия использовалась для обороны

черноморского побережья и предназначалась для высадки в качестве 1-го эшелона в Феодосийской десантной операции. Для упрощения высадки у дивизии сократили тылы и часть артиллерийского вооружения. На 10 декабря 1941 г. она насчитывала 11386 чел., 7131 винтовок,

65 станковых и 100 ручных пулеметов, 93 миномета, 40 орудий. 23–24 декабря 1941 г. дивизия в составе 9955 человек была переброшена из Туапсе в Севастополь. С этого момента дивизия участвовала в обороне города, действуя в составе Приморской

армии Кавказского фронта.

Доставка подразделения в Севастополь осуществлялась теплоходом «Калинин» (начальник эшелона, командир 1165-го полка майор Н. Л. Петров), теплоходом «Димитров» (начальник эшелона, начальник инженерной службы дивизии майор Маслов), теплоходом «Серов» (начальник эшелона, командир 1163-го полка майор И. Ф. Можуло), теплоходом «Курск» (начальник эшелона, командир 629-го саперного батальона ст. л-т Рагульский — теплоходом «Фабрициус»; начальник эшелона, командир 1167-го полка капитан Оголь) — теплоходом «Красногвардеец».

Во время декабрьского штурма Севастополя основные бои развернулись в долине р. Бельбек, а к 21 декабря немцам удалось продвинуться до станции Мекензиевы горы. Создалась угроза прорыва к Большой Севастопольской бухте. Именно здесь была введена в бой свежая 345 стрелковая дивизия. Отразив наступление противника, 25 декабря дивизия нанесла контрудар вместе с 8 отдельной бригадой морской пехоты, 79 морской стрелковой бригадой, 40 кавалерийской дивизией и вновь вышла к станции Мекензиевы горы. 26 декабря — 1 января в районе Мекензиевых гор шли ожесточенные бои. Наши войска отражали атаки противника и сами переходили в контратаки. Противник до последних дней декабря 1941 г. не приостанавливал наступательные действия. 28 декабря в ходе атак врага была вынуждена отойти 79 стрелковая бригада, а к вечеру была вынуждена отойти и 345 стрелковая дивизия, неся большие потери. Однако после успешной высадки войск в районе Керчи 11 армия Манштейна прекратила штурм Севастополя. 2 января, оставив свои позиции в районе Мекензиевых гор, немецкие войска отошли на несколько километров севернее.

Так боевое крещение дивизии вспоминает начальник штаба 345 стрелковой дивизии полковник И. Ф. Хомич:

«В Севастопольскую бухту мы входили под «салют» зенитной артиллерии, стрелявшей по самолетам врага. Под- ходя к берегу, корабли быстро спускали трапы, и тут же сотни и тысячи воинов сбегали по трапам на берег, тащили пулеметы, минометы, пушки.

345-я стрелковая дивизия получила задачу занять оборону на Мекензиевых горах. 1163-му полку было приказано наступать в направлении станции Мекензиевы горы. Правее наступал 1165-й полк. Обстановка в горах все еще была неизвестна. Ясно было одно: дивизия двумя полками зацепилась за твердь.

В тот же день и почти в одно и то же время бой разгорелся в северных верховьях Графской балки. Наступавшие

батальоны 1165-го стрелкового полка столкнулись с сильной группой немцев, пятая и шестая роты с левого фланга атаковали фашистов, дело дошло до рукопашной, немцы откатились к северу, оставив на поле боя трупы. Клин их наступления был срезан. В этом бою и мы потеряли десятки бойцов и командиров. Пал смертью храбрых комиссар 1165-го полка Александр Тимофеевич Груздев. Продвигаясь вперед, первый батальон 1165-го стрелкового полка вошел в боевую связь с моряками второго сводного батальона 8-й бригады. Моряки дрались лихо, днем и ночью отбивая яростные атаки наседавшего врага, несли большие потери, но это не снижало их боевой мощи.

К вечеру мороз стал крепчать, быстро стемнело, надвинулась ночь. Многотысячный состав дивизии размещался под открытым небом, на снегу, все свободные помещения были заняты тылами и штабами других частей.

Особенно трудно было в горах. В полосе наступления дивизии не было ни окопов, ни землянок, ни блиндажей, где бы можно было обогреть, хотя бы чередуя, людей. С наступлением темноты обстрел немного утих. Солдаты, малыми саперными лопатами зарываясь в снег, изредка отстреливались. Мерзлый каменистый грунт малой лопатой не возьмешь, требовались лом, большая лопата, а их в каждом полку было не больше двух-трех десятков, пришлось ограничиться небольшими снежными ячейками, которые впо- следствии превратили в снежные окопы.

В ходе непрерывных боев было налажено управление, связь, развертывались тылы. Командный пункт дивизии на второй день был размещен в штольне, хотя она была сырая и неуютная. Но это неприглядное подземелье сохранило жизнь многим воинам.

В первые дни боев на Мекензиевых горах нашим левым соседом была 8-я бригада моряков. Командовал бригадой полковник В. Л. Вильшанский, комиссаром был назначен бригадный комиссар Л. Н. Ефименко. Моряки дрались лихо, наступали смело, действовали решительно, одно было плохо

— они не любили окапываться и почти не маскировались, некоторая часть их и на перебежки смотрела, как на поклон фашистам. Все эти пренебрежения тактикой пехотного боя приводили к большим потерям, а когда выпал снег — черная морская форма на снегу представляла отличную цель для врага. 26–27 декабря остатки обессиленной бригады были заменены 1165-м стрелковым полком, часть моряков была переброшена в район 30-й береговой батареи, другая часть ушла на укомплектование морских частей в Инкерман.

В те дни шли жестокие бои. Обе стороны несли большие потери. Каждый метр земли поливался кровью, станция Мекензиевы горы переходила из рук в руки по нескольку раз в день, на месте станции остались груды камня и кирпича. Высадившись в Севастополе, дивизия оказалась в самом пекле сражения. Главный удар немцы наносили по левому флангу дивизии в направлении станции Мекензиевы горы. Туда был введен 1167-й стрелковый полк Оголя, и он на время выправил положение. Однако угроза прорыва оставалась, мы вынуждены были на левом фланге оставить этот полк без одного батальона. Этот батальон и составил резерв дивизии. 29 и 30 декабря немцы снова потеснили полк, в бой был введен последний батальон. Врагу удалось прорвать позиции 1163-го стрелкового полка. Создалась критическая ситуация, а наша оборона все молчала, засекая огневые точки врага. Похоже, немцы решили, что мы покинули свой рубеж. Во всяком случае до десятка групп противника в разных местах поднялись и с криком бросились в атаку. По ним ударили пулеметы и минометы. Наконец заговорила и советская тяжелая артиллерия. Полк Богданова удачным налетом накрыл засеченные вражеские пушки. Но в бой вступили сотни немецких пулеметов, минометы, ротные и батальонные. В десятом часу утра враг перешел в атаку на всем участке фронта. Артиллерия СОРа поставила заградительный огонь, отделив танки от пехоты. Немецкие танки взрывались на минных полях или были подбиты артиллери- стами подполковника Веденеева. В бой ввели батальонные,

а в двух полках и полковые резервы, однако положения они не восстановили: под напором во много крат превосходящего противника в центре, на стыке двух полков, образовался глубокий прорыв, оборона рухнула и подалась назад.

В направлении станции Мекензиевы горы командир дивизии ввел свой последний резерв: из тоннеля вышел бронепоезд с моряками и ударил по врагу. Тут же корабли Черно-морского флота открыли губительный огонь по артиллерии и свежим колоннам противника. Пехота отошла и оставила пушки, связь не работала. Если сейчас не оттянуть пушки в тыл, немцы могут захватить все. Отходить нельзя и некуда, если ослабить огонь и начать перемещать артиллерию, враг мог смять нас и тогда уж наверняка захватить пушки. Следовало любой ценой задержать пехоту и прикрыть артиллерию, а орудиям прямой наводкой расстреливать танки и наступающих гитлеровцев.

Теперь видно было, что на нас шла дымовая завеса, а не газовая волна, но противогазы люди не снимали. Только по- сле окончания боя мы поняли, что под прикрытием дымовой завесы немцы начали свой отход. А сокрушительный беглый огонь нашей артиллерии продолжался. Сражение раздробилось на отдельные бои. Части и подразделения дивизии выбивали залегших гитлеровцев с их позиций.

Во второй половине дня батальон 1165-го стрелкового полка и рота 1167-го полка заняли станцию Мекензиевы горы. Уже в который раз эта станция переходила из рук в руки. Самой станции давно не было, там, где она стояла, сохранилась лишь небольшая уцелевшая часть стены, битый камень. Кругом были воронки от снарядов и мин, кое-где сиротливо торчали дымоходные трубы. На железнодорожном полотне, почти рядом с платформой, лежали тела пленных краснофлотцев, расстрелянных гитлеровцами при отступлении. В низинах, в кюветах и укрытиях остались трупы немцев. Медленно сползал с гор едкий дым, его гнал северный ветерок в тыл, к Большой Севастопольской бухте. В поредевших полках не прошла еще нервная дрожь

ожесточенной борьбы, а с НП дивизии Николай Олимпиевич Гузь уже передавал циркулярное распоряжение: 1163-му и 1165-му полкам выделить отряды преследования и отогнать немцев за Бельбек!

После беспрерывного артиллерийского гула и пулеметной трескотни наступило некоторое затишье, передовые части ушли преследовать врага. Изредка слышен был пулеметный и автоматный огонь, кое–где бухали отдельные пушки, артиллерия, меняя огневые позиции, передвигалась вперед».

В такой переломный момент вступила 345 стрелковая дивизия на Севастопольскую землю и ценой больших потерь «с пирса в бой» помогла отбросить противника, переломив ход штурма.

В январе дивизию отвели с передовой в тыл 3 сектора, где под обстрелами артиллерии и бомбежками авиации полки дивизии совершенствовали боевую подготовку и готовились к предстоящему контрнаступлению.

«Январское затишье»

В период до середины января крупных боев на Севастопольском фронте не проводилось — это нам известно из хроники обороны Севастополя. Но из немецких отчетов, составленных на основании допроса пленных очевидно, что советским командо- ванием было принято несколько попыток наступления с целью оттянуть войска противника с Крымского фронта. Первоочередной целью был захват господствующих высот на лесном плато Мекензиевых гор, с которых открывался широкий обзор в тыл немецких позиций.

Силами 287 и 388 полков была предпринята попытка продвинуться в направлении высоты 115,7 и 100, но с тяжелыми потерями наступление остановилось, занять планируемые высоты им не удалось. И все же немного отодвинуть противника с преимущественных высот склона Камышловского оврага получилось. Полки заняли более выгодные позиции для развития успеха в предстоящем февральском наступлении.

Также нужно отметить, что и немцы принимали попытки контратаковать в третьем секторе и местами довольно успешно. Обе стороны, действуя разведгруппами, выявляли огневые точки переднего края и подавляли их артиллерией, а также не давали друг другу произвести инженерное укрепление на скатах занимаемых высот.

Ниже приведен отчет с выводом из журнала боевых действий 287 стрелкового полка 25 «Чапаевской дивизии» :

«В ночь с 16 на 17 января 1942 г. батальоны привели себя в порядок, пополнились боеприпасами и с утра 17 января продолжили выполнять ранее поставленную задачу по разминированию поля, в ходе которого были встречены сильным пулеметным огнем с 115,7 и с окопов западнее «Лощины». Батальоны залегли, отправили разведку, которая установила новые огневые точки на северо-западных скатах 115,7. Окопы противника, занимаемые 16 января отдельными группами автоматчиков, были заняты пехотой численностью до роты.

После минометного обстрела окопов немцев, подразделения дважды переходили в атаку, но понесли большие потери и откатились в исходное положение.

В результате двухдневных боев батальоны имели потери в людях — 157 человек. Наступательный порыв в боях показали 2-я рота, 3-я и 5-я, которые, используя наш артиллерийский огонь, близко подползали к окопам противника и дважды переходили в атаку несмотря на автоматно-пулеметный огонь противника. Слабо действовали 1-я и 4-я роты, 1-я рота попала под сильный минометный огонь и понесла большие потери лишь потому, что продолжала лежать на месте. 4-я рота за два дня до вступления в бой была сформирова- на из прибывшего пополнения. Матросы не имели боевой

подготовки, многие не умели обращаться с автоматическим оружием и гранатами.

Противник 16 января 1942 активности не проявлял и вел огонь по наступающим батальонам с пулеметов и минометов по отдельным мелким группам. В ночь с 16 января на 17 января 1942 г. противник подтянул подкрепле- ния и ротные минометы».

Выводы

— Пехота недостаточно использовала артиллерийскую поддержку для продвижения к окопам противника и броска в атаку, особенно в моменты, когда артиллерийский огонь переносится вглубь.

— Слабо применялся пулеметный огонь для продвижения стрелковых отделений и поддержания их во время атаки.

— Не велась беспрерывная разведка.

— Терялось ценное время при встрече с минными полями.

— Слабо применялись ротные минометы.

— Часто информация о расположении подразделений была неточной.

— С выбытием командирского состава терялось управление, в некоторых случаях атаки прекращались.

— Управление боем командирским составом батальонов было слабым, в особенности со стороны командира 2-го батальона старшего лейтенанта Богачева.

В свою очередь, немцы в ежедневных отчетах указывали, что интенсивность боевых действий на рассматриваемом участке 3-го сектора лишь уменьшилась, но не прекращалась. Из немецких отчетов, атаки советских войск трудно разделить на январские или февральские бои, т.к. на этом участке фронта столкно- вения не прекращались, потому что обе стороны стремились улучшить свое положение для будущих наступлений.

Итак, в немецких отчетах отдела разведки немецкой 24 пехотной дивизии за январь отмечается:

«Противник ведет разведывательные и штурмовые действия на передовой линии, при этом совершая артиллерийские налеты. Воздушная деятельность советских войск была исключительно активной вплоть до начала наступления. Истребители и самолеты-разведчики часто более часа кружили над лесистой местностью севернее хутора Мекензия. Даже в глубине участка дивизии русские вели разведку над деревнями, долинами и лесными массивами, предположительно с целью обнаружения немецких позиций.

Перед началом январского наступления советские самолеты сбросили большое количество листовок. В них был напечатан приказ Сталина о том, что Крым необходимо отвоевать. Двадцать девять дивизий должны были высадиться в Крыму и создать котел для немецких войск, из которого ни один солдат не вышел бы живым. Громкоговорящая машина пропаганды, которая несколько раз появлялась в правой и левой секции дивизии, оглашала текст такого же содержания. Целью советской пропаганды было подорвать или ослабить моральный дух немецких войск.

Воздушная разведка врага в течение нескольких дней до начала атаки фиксировала оживленное судоходство в порту Севастополя и интенсивное движение на дорогах восточнее Инкермана.

Радиоразведка отметила оживленные переговоры 13 января. Первые радиоперехваты, которые свидетельствовали о скором начале советской атаки, в некоторых случаях и помогли в решительных контрмерах.

В показаниях советских пленных из 54 стрелкового полка также говорилось о готовящейся атаке 14 января. Показания позволили получить полную информацию о силах и принять своевременные оборонительные меры по распределению подразделений.

Как и ожидалось, основное направление атаки 14 и 15 января советские войска сосредоточили свой удар на южных предгорьях ущелья Камышлы.

16 января противник атаковал левый фланг

дивизии южнее х. Мекензия. После того, как атаки русских в центре и на южном фланге потерпели неудачу, противник вновь перешел в наступление в районе 2 и 3 просеки широким фронтом. Потери противника в этот день были настолько значительными, что начатая 18 января атака на том же месте захлебнулась. Об упорстве, с которым противник пытался прорваться на правом фланге дивизии, свидетельствует тот факт, что только 17 января он предпринял 8 атак на одном и том же направлении.

Пехота русских была вооружена винтовками, преимущественно самозарядными, и обильным запасом ручных гранат. Атаки поддерживались огнем артиллерии вплоть до самых тяжелых калибров. Несколько раз противник использовал танки (предположительно тип «БТ»), было уничтожено 3 танка. Атака велась при сильной поддержке авиации противника. Начиная с темноты и до рассвета, истребители русских атаковали линию фронта бомбами и авиационным оружием. Обстрелу подверглись и тыловые районы.

Многочисленные атаки противника 16 и 17 января были отбиты с большими потерями для него на всем фронте — в правой и средней секции дивизии. У линии фронта было насчитано 553 убитых. После этого численный учет был невозможен, так как советы в течение ночи собрали всех убитых, лежащих на переднем крае. Принимая во внимание разрушительный эффект артиллерийского огня русских и многочисленные показания пленных, потери противника во время крупномасштабной атаки 14–18 января должны были превысить 1000 человек. Из-за ожесточенных боев количество взятых в плен было невелико: 34 пленных, 5 станковых пулеметов, 3 ручных пулемета, 16 автоматических винтовок, стрелковое оружие и боеприпасы.

До начала атаки перед дивизией располагались следующие подразделения:

Справа находился 1-й Севастопольский полк и 2-й Перекопский полк;

В центре — 54 стрелковый полк и 3 полк морской пехоты;

С левого фланга — 7 или 17 (Сивашский) полк. Атаки на правом фланге

с упором на южные предгорья ущелья Камышлы вел 287 стрелковый полк из района юго-западнее Камышлы, вероятно, доставленный через ущелье, а наступающий 383 стрелковый полк был переброшен из Балаклавы.

Атака на прифронтовом участке северо-западнее х. Мекензия была проведена силами 1 бат. 54 стрелкового полка и 1 бат. 3 полка морской пехоты.

54 стрелковый полк, как говорят пленные, в первых числах января был снова переброшен на фронт после пополнения. Также пленные утверждают, что в центре наступления в Камышловском

ущелье находилось 3 новых полка и 1 саперный батальон. Можно предположить, что в атаке участвовали также части 1-го Севастопольского и 2-го Перекопского полков. Главное направление атаки пришлось на участок шириной 1-½ км, и осуществлялось подразделением численностью в дивизию, с большой концентрацией тяжелых пехотных орудий и авиации.

Показания пленных

13.1.42 дезертир из 54 стрелкового полка свидетельствует: «Командир взвода говорил, что предполагалась атака при поддержке 20 танков».

14.1.42 3 дезертира из 82 саперного батальона сдались в 32-й полк, и заявили, что они должны были убирать мины, установленные перед русскими позициями.

16.1.42 Пленный из 3 полка морской пехоты командир взвода сообщил:

«Уже два дня как командование планирует атаковать высоту юго-западнее х. Мекензия. План атаки был следующий: 1 рота атакует край высоты, если он будет прорван, то за ним последует основная часть полка. Оставшаяся часть будет развернута справа вдоль склона для защиты фланга.

16.1.42 2 захваченных из 3 полка морской пехоты докладывают:

«16 января между 8:00 и 9:00 утра должна была состояться атака, центр атаки был сформирован 1-й штурмовой группой из 30 человек из 9-й и 7-й роты. В ночь с 13 на 14 командир полка отдал приказ готовиться к атаке».

16.1.42 4 пленных из 1 морского полка сообщили:

«Была запланирована атака на правый фланг, где размещалась румынская горная бригада, но она вскоре прекратилась из-за ошибочного обстрела своих войск. Атака должна была повториться 15 января 10.00 часов. 8-я и 1-я рота со 150 бойцами пошли в атаку на высоту 115,7.

17.1.42 Пленный из 3 полка морской пехоты сообщил:

«На 15 января, незадолго до наступления темноты, было приказано атаковать 3-й роте. Начальство сообщило, что готовится большая атака. Была выдана большая порция вина и последовал приказ».

17.1.42 Пленный из 287 стрелкового полка сообщил:

«Атака 16 января была проведена следующим образом: батальон был проведен через овраг проводником, знающим местность, и атаковал немецкие линии из оврага. Таким образом, плацдарм должен быть у подножия оврага».

17.1.42 Пленный из 1330 стрелкового полка сообщил:

«Утверждаю, что перед началом атаки я прошел через овраг. После того, как атака провалилась, поступил приказ окопаться там, где мы сосредотачивались до атаки».

21.1.42 Противник в течение дня вновь предпринял несколько атак на участке «Север» и «Центр» и был отбит с большими потерями. Предположительно, русские начали свои атаки с целью достижения высоты в точке 4440. В двух различных показаниях пленные говорят об атаке на гору

«Сабля». (На карте эту гору обнаружить не удалось.) С провалом этих атак противник, похоже, на время отказался от своих намерений наступать. Наша разведка показала, что русские отступили на свой прежний рубеж. В некоторых местах были обнаружены передовые боевые посты. Небольшая активность разведчиков зафиксирована 22 и 23 января.

Следует ожидать, что советы возобновят свои атаки после перегруппировки.

Маршруты снабжения, согласно наблюдениям и показа- ниям пленных, проходят в точках: 4421 — 4420 — 4424 — 4426 — 4428 — 4430. Кроме того, 4216 — 4217 — 4131 — 4132– 4224, возможно, также 4217 — 4218».

Состав противника. Силы и вооружение

С 21 января противник занял свой рубеж обороны в следующем составе:

Западная окраина ущелья Камышлы — 287 стрелковый полк, 82 саперный батальон, развернутый в том же районе (минирование Камышловского ущелья). Далее на юг с высоты в точке 4326, затем на северо-восток к точке 4223 по высотам. От точки 4360 2-й Перекопский полк, с подтвержденным 2 батальоном с 1-й, 2-й и 5-й ротой до 54 стрелкового полка, последнее подтверждение 19 января на передовой 1 батальон с 1-й, 2-й, 3-й ротой, 2 батальон с 4-й и 5-й ротой — 3 батальон в резерве.

3 полк морской пехоты последний раз подтвержден 19 января. Новых данных нет, можно предположить, что все

его полки развернуты. Наблюдения разведки в период с 31 декабря по 1 января свидетельствуют о готовности противника.

18:00 Сильный шум двигателей, автомобильных гудков, движения транспорта. Громкие крики, слышен смех и пение (вероятно, следствие употребления алкоголя, пьянство).

1.2.42 23:45 2 разведгруппы в снежных костюмах (численностью 3 человека) замечена перед участком «Север».

8:15 перед участком правого фланга замечены 30 человек. 13:30 30—40 человек в коричневой форме зафиксирова- ны перед правым крылом, шли на восток, затем повернули

на юг.

Ночью 31.1/1.2 и утром в районе высоты в точке 4431 слышны звуки автомобилей и голоса, как будто кто-то управлял лошадьми. Сильное движение на всех дорогах и проходах центрального участка. Слышны громкоговорители.

Допрос пленных 31.1.42

Русский солдат Анатолий Богданов дезертировал в 31 полк 24 пехотной дивизии 31 января около 17.30. Служил в 3 полку морской пехоты 3 батальон 9 рота. Он свидетельствовал следующее:

«Полк с 3-мя батальонами, находится западнее х. Мекензия, слева 2 батальон, справа 105 стрелковый батальон. Фронтовые позиции в основном состоят из 1—2 человеческих нор (т.е. ячейки. — Р.Ц.), есть землянки со старыми печными бункерами. Вторая позиция находится в 800—1000 метрах в тылу. Зигзагообразные защитные траншеи в настоящее время не заняты. Я видел в Инкермане легкие танки с 1 пушкой и 1 тяжелым пулеметом. От одного офицера слышал, что после того, как полк займет оборону, через 1—2 дня будет предпринята новая атака. Полк должен получить 10 танков для атаки. Я не знаю, будут ли наступать еще полки помимо полка морской пехоты. Бойцы его полка вооружены винтовками различных моделей (1900–1940 гг.), у каждого 60 патронов и 2 ручные гранаты».

Радиоперехват северо-западнее х. Мекензия 3 января

9:55 «Орел»! Говорит «Ясень». Немедленно пришли мне списки замен. Сколько у вас новых ребят?» (имеется в виду пополнение).

Темы разговоров за день касались имущества, вопросов обучения и военно-политической тематики. Командир дивизии посетил передовые части. Шел разговор о пайках, особенно о нехватке хлеба.

31.1.42 9:05 утра: «Ястреб»! Пришли ли люди?» Ответ:

«Да, все».

23:05: «Ястреб», люди уже ушли?» Ответ «Ястреба»: «Нет, пока нет».

Общее впечатление от прошедшего дня — поразительно сильный речевой трафик, особенно ближе к вечеру до полуночи.

1.2.42 7:30 утра: «Ястреб» слушает!» — Ну, как вам это? Ответ «Ястреба»: «Едем, постепенно — дело продвигается, готовимся».

8:00 «Начальники: „Сорока“, „Сокол“, „Орел“, „Ворона“ и „Ястреб“, на связь! Работа идет полным ходом!»

«Ястреб»: «Я давно отправил своих людей».

8:05 Севастополь, Феодосия и Ялта звонят по телефону.

«21-й приказал садовникам приступить к работе».

10:25 «Осина»! 23-го к телефону. Для Зиновьева я нашел место. Люди, которых я послал вперед, вернулись без успеха. Они встретили врага на поляне».

23-й отвечал неразборчиво.

С 11:00 вечера очень оживленный речевой трафик постепенно стих. Начиная с 08:30 утра, установлены говорящие:

«Ястреб» (предположительно командный пункт батальона),

«Ворона» (командный пункт роты), «Сорока» и «Сокол» в эфир больше не выходили. Вместо них в эфире появляются новые псевдонимы: «Нептун» (арт. огневая позиция) «Иртыш», «Днепр», «Тирасполь» (минометные огневые позиции), «Байкал» (артиллерийская огневая позиция).

После нашего огневого удара был слышен следующий разговор:

17:36 «Быстро передайте связистам — Атака! Это Севастополь! Немец атакует со стороны поселка Мекензия! Быстро доложите на батареи! (разговор проходил в сильном волнении)».

Подслушанный разговор в районе с. Камышлы 29.1.42 в 12:55:

«Волга» звонит в Москву! Сообщите старшему политруку, что к тебе сейчас приедут люди высокого ранга». (Советское командование проявляет сильную заинтересованность в питании и моральном состоянии, часто ведутся разговоры о воспитательной работе в подразделениях).

31.1.42 в 10:05 39-й говорит 48-му: «У вас есть дымовые гранаты? Да, есть! И сколько вам нужно? (Возможно, использование дымовой завесы для защиты разведывательных патрулей или для маскировки предполагаемых продвижений в сочетании с естественным туманом.) Кто привез медикаменты на фронт? Многие из них оказались просроченные.

29-й, вы назначены ответственным за проход через ов- раг! Никто не может пройти здесь без вашего разрешения. Вы отвечаете за каждого человека».

Выступающий 1: «Товарищ майор, мы строим 72 траншеи». Майор: «Этого недостаточно».

Выступающий 1: «Товарищ майор, может быть, еще 10?» Размещение войск противника подтверждены показаниями пленных и путем радиоперехватов.

Новыми являются данные о 79-й морской бригаде, которые были подтверждены перебежчиками.

287 стрелковый полк, который некоторое время был не подтвержден, впервые отмечен пленными. Присутствие 3 батальона не вызывает сомнений, другой батальон, как говорят, находится на передовой.

2 Перекопский полк с 1 и 2 батальонами четко подтверждены и не вызывают сомнений.

54 стрелковый полк подтвержден с 1 и 2 батальонами, 3 предположительно на передовой.

3 полк морской пехоты подтвержден с 1 и 2 батальоном, 3 не появился.

Можно предположить, что в вышеупомянутых подразделениях всегда присутствует 3 батальона, но один находится в резерве, в шахматном порядке. Никто не жаловался на нехватку боеприпасов. Поставки боеприпасов, ручных гранат и мин для минометов регулярны. Информация о типе боеприпасов отсутствует. Артиллеристы в последнее время в плен не попадали. Сведения об артиллерии очень ограничены.

Некоторые пленные жаловались на недостаток воды, отсутствие горячей пищи.

В 287 стрелковом полку большинство составляют кавказцы, настроение, по словам перебежчиков, плохое. Пленный свидетельствовал, что планировалось наступление, а вперед должны идти только русские и украинцы, кавказцы останутся в резерве (свидетельство маловероятно. — Прим.).

2 Перекопский полк: тенденция к дезертирству среди всех кавказцев.

54 стрелковый полк: пленный свидетельствовал, что грузины, пришедшие в составе пополнения, еще дома решили дезертировать, когда представится возможность. Так-же говорится о низком моральном духе среди комсомольцев и коммунистов. Подчеркивается плохая подготовка сменщиков, например, отсутствие места для отработки метания ручных гранат.

3 полк морской пехоты: здесь также у грузин не было желания воевать, наблюдается тенденция к дезертирству. Некоторые из солдат плохо обучены, нередки случаи членовредительства. Эти показания лишь отражают настроение дезертиров. Нет сомнения, что даже тот кавказец, который не хочет воевать, будет вынужден воевать под принуждением. Восстание против принуждения может возникнуть, только когда влияние комиссаров и коммунистов будет

устранено. Однако этого ожидать не приходится. Подсчет людей с Кавказа в отдельных подразделениях по имеющимся документам невозможен. По недостоверным оценкам, 50% подразделений, напротив, могут состоять из кавказцев. Еще 90% нового пополнения должно прибыть с Кавказа. Это также относится к 3-му полку морской пехоты и 2-му Перекопскому полку».

Противник располагал довольно подробной информацией накануне контрнаступления Приморской армии. Это явно складывалось не в пользу советских войск, что давало возможность немцам заблаговременно подготовиться к планируемой атаке и своевременно предусмотреть переброску резервов. Службой прослушивания немцев перехватывались междугородние звонки, а также весь радио трафик.

В ходе январских наступлений и разведывательных вылазок советских войск немцы регулярно отвечали встречными контратаками, не давая нашим войскам закрепиться на занятых рубежах. А многочисленные атаки защитников Севастополя попадали под меткий огонь артиллерии, прежде чем дело доходило до ближнего боя. 21 января произошла наиболее крупная вспышка боев, после чего наступило временное затишье, также отмеченное в немецких документах.

Воспоминания о январских боях в книге командира 25-й стрелковой дивизии Т. К. Коломийца «На бастионах Чапаевцы»

«В январе 1942 года немцы атаковали левый фланг 54-го полка юго-западнее высоты 115,7. На атакованном участке находился наш дзот. Немцы повели атаку с северо-востока, подошли близко, попали под пулеметный огонь и начали отходить. Другая группа немцев наступала на дзот с запада, т.к. с этой стороны амбразур не было. Гарнизон дзота выбежал из укрепления, чтобы гранатами отбить атаку. Как только они отошли от дзота, восточная группа немцев

опомнилась и заняла опустевший дзот. Вот к чему привело увлечение бойцов боем. Надо было отбить атаку западной группы, но с восточной группы глаз не спускать.

Попытки 54 полка отбить дзот огнем артиллерии было невыгодно, да и опасно, т.к. дзот находился в расположении наших частей и при обстреле дзота из пушек поражение своих бойцов было бы неизбежно.

Я обратился к командующему армией генералу Петрову с просьбой дать мне огнеметный танк, чтобы выжечь немцев из дзота. Такой танк Т-26 у нас был один на всю армию. Когда танк подошел к моему наблюдательному пункту, я приказал командиру танка опробовать его работу — дать струю огня. Все было хорошо, форсунка работала, огонь был дан. Я объяснил задачу командиру танка и командиру стрелкового взвода, назначенного для овладения дзотом, а также командиру батареи ПТО два 45-мм. орудия, которые должны были поддержать атаку.

Эта штурмовая группа заняла исходное положение и по сигналу пошла вперед. Танк подошел к дзоту на 50—60 метров, пустил свою аппаратуру в ход, но огня не получилось: по направлению к дзоту пошла только жидкая струя смеси. Я думал было, что все пропало. Но тут из дзота начали выскакивать немцы, на ходу напяливая противогазы, и сломя голову побежали к своим позициям. Наши стрелки бросились вперед, заняли дзот и захватили одного пленного. Он-то и рассказал, что немцы приняли незагоревшуюся струю смеси за жидкий газ и в панике бежали.

Этот факт показал, как неосмотрительно вел себя гарнизон дзота, выбежав бросать гранаты и не оставив людей для его защиты. Но он характерен и еще в двух отношениях. Во-первых, случай с огнеметным танком показал нашу бедность в военной технике в тот период — у немцев были под Севастополем сотни танков, а у нас на весь гарнизон 25 танков Т-26, 1 БТ и один огнеметный танк Т-26, да и тот ненадежный. Во-вторых, случай этот показал, что немцы боялись всего неожиданного и были способны с перепугу

принять безобидную струю не воспламенившейся жидкости за жидкий газ».

Все вышеописанное, возможно, было и так, за исключением данных, имеющиеся у генерала Коломийца, о наличии танков у противника, т.к. они не соответствуют действительности. На тот момент в распоряжении 11 армии Вермахта танковых подразделений не было, за исключением 2 дивизионов штурмовых орудий «Stug 3».

Уцелевшие штурмовые орудия после декабрьского штурма были переданы в распоряжение 24-й пехотной дивизии. Новый 1942 год экипажи штурмовых орудий встречали в Бахчисарае. Там же дивизион принимал участие в боях с остатками русских войск и в мелких стычках с партизанами. Но уже 15 января 3 орудия обеспечивали атаку на Ново-Петровку (Керченский перешеек). На момент январских боев и февральского прорыва штурмовые орудия у Севастополя отсутствовали.

В опубликованных документах особого отдела НКВД за январь 1942 года есть интересный факт, указывающий на то, с какой хаотичностью изменялась линия фронта в ходе обоюдных атак, что позволяло изменникам Родины заранее спланировать сдачу в плен.

Так, в январе были арестованы 3 краснофлотца во главе с младшим лейтенантом Коломийцем — командиром взвода 3-го батальона 3 полка морской пехоты. Которые несколько суток находились в блиндаже впереди нашей линии обороны, намереваясь сдаться в плен противнику, то есть — изменить Родине. Младший лейтенант Коломиец приказал краснофлотцам порвать документы, сложить оружие и при появлении немцев не оказывать сопротивление. Все краснофлотцы не возражали и были с ним согласны. На допросе Коломиец показал:

«В блиндаже мы находились более двух суток, немец нас обстреливал, блиндаж этот был впереди линии нашей обороны, в метрах 30. Мы сначала об измене Родины не думали, у меня было решение во что бы то ни стало прорваться к своим, но так как мы просидели полтора суток и не смогли оттуда уйти, а немцы уже близко подошли, я сказал так: если немцы подойдут к нам, нас окружат, нам нельзя будет уйти оттуда, то придется только сдаваться. Желание изменить Родине у меня лично появилось в связи с тем, что я сильно перепугался, когда первый раз попал под такой сильный огонь. Все краснофлотцы мне не противоречили и имели намерение изменить Родине, и мы решили изменить: в случае подхода немцев к блиндажу не обороняться, а спасаться».

Несмотря на успех Приморской армии в декабре, в дальнейшем немцам на некоторых участках удавалось успешно переходить в контратаки. Это надламывало дух красноармейцев, вынуждая повернуть или пойти на крайние меры.

Подобное было и в стане противника. Например, случай, произошедший в тот же период на этом же участке фронта. Он был описан в отчете разведки Абвера, который вместе со всей остальной, не уничтоженной совершенно секретной документацией отдела НКВД в г. Севастополе попал в руки немцам после оккупации города. Так, ефрейтор Андреас Герхардт из 24 пехотная дивизии рассказывал:

«Я оказался в качестве перебежчика

примерно в конце февраля — начале марта. До войны работал гражданским механиком на заводе по производству деталей для самолетов, был призван в армию и отправлен на фронт в составе маршевого батальона. До 1933 года был молодым коммунистом, а когда попал на фронт, решил дезертировать в первые дни своей службы. Чтобы симулировать плен, т.к. я боялся за судьбу тех, кто остался дома, порезал палец и оставил следы крови. После этого выполз из будки часового и начал пересекать фронт. По пути сделал еще два выстрела и бросил ручную гранату в сторону немецких линий, чтобы завершить картину штурма. Когда подошел к первому русскому бункеру, то никого не увидел и был вынужден громко кричать, чтобы кто-то вышел»

Герхардт дал полные показания и особенно много говорил о настроении в тылу, так как он недавно попал на фронт. Он рассказал о ситуации на своем заводе, об иностранцах и пленных, которых использовали для работы, о недовольстве немецких рабочих, которым приходилось выходить в поле. Рассказ коснулся советских пленных и обстоятельства их пленения.

Герхардт был сразу же взят под стражу 7-м отделом полиции до апреля месяца, после чего направлен на Кавказ.

К таким решениям солдат нередко подталкивали меры психологического воздействия с обеих сторон; работающие громкоговорители на линии соприкосновения и большое количество агитационного материала с обещаниями комфортной жизнь в плену. Наиболее детально погрузиться в атмосферу настроения в стане противника помог дневник воспоминаний ефрейтора 4

дивизиона реактивных установок «Nebelwerfer 41»:

«4 января. В течение дня сделали 6 выстрелов. Наша позиция примерно в 600 м к северо-востоку от Черкез-Кермен прямо на обычной грунтовой дороге. В бункере мы установили печку. Это чертова штука дымила, как сумасшедшая. Русские стреляли шрапнелью по нашему тыловому склону. Это признак того, что они хорошо осведомлены об особенностях нашего расположения. Они знают местность, как свои пять пальцев. Разведывательные самолеты противника висели в небе весь день, ни одного нашего истребителя «Ме-109» не было видно, т.к. все они были отправлены под Керчь.

8 января. Завтрака нет, вкусный обед прибывает только в полдень. Полбуханки хлеба на человека. Настроение поднимается вместе с наполнением живота. Последние дни мы ели только сухие пайки, поэтому горячая еда была для нас пиром. Мы укрепляем крышу нашего бункера толстыми стволами деревьев. Надеемся, что ничего не прорвется, если это не будут минометы с их высокочувствительными ударными взрывателями.

9 января. В будущем обедов больше не будет. Топливо на доставку для третьего приема пищи будет сэкономлено. Таким образом, подвоз питания на огневую точку будет осуществляться только два раза в день. Нехватка топлива — вот как далеко мы зашли, пора завоевывать Кавказ с его нефтяными скважинами, только тогда мы сможем выиграть войну.

10 января. Густая дымка и туман в долине до полудня. Два расчета пусковых установок «Nebelwerfer 41» должны находиться на огневой позиции, а два других — в Симферополе. Смена расчетов происходит каждые восемь дней.

16 января. С 7 часов утра русская артиллерия обстреливает нашу ложбину всеми калибрами, плюс к ним добавляется «сталинский орган» (пусковая установка реактивных снарядов БМ-13 «Катюша». — Р.Ц.), минометы и бомбардировщики. Разрывы снарядов перед нами, за нами, справа и слева от пу- сковой установки. Началось наступление Сталина, его давно ждали. Осколки с жужжанием влетают в отверстие пусковой

установки. Страх заставляет дрожать все наши конечности. Бомбардировщики разгружают свои бомболюки над нами и в 100 метрах от нас. Около полудня стальной шторм постепенно стихает. Сегодня нет еды, нет почты, нет отпусков, нет отдыха днем, нет отдыха ночью, зато много вшей. Мы молимся об облегчении.

17 января. В 1 час ночи пришло облегчение. Собираем одежду, возвращаемся по замерзшим и раскисшим от дождя дорогам под ливнем на позиции в Биюк-Каралез. Затем едем в Симферополь на грузовике Хеншель. Отдых, мытье, письма.

18 января. Воскресное утро начинается без забот. Полевая почта жалуется, что мы указываем слишком много названий мест. Поэтому они всё перебирают, вскрывают все письма и посылки. В будущем будет удобно оставлять письма и посылки открытыми. Кроме того, нам на фронте запрещают вести дневники. Это предел! Все дневники, которые велись до этого момента, должны быть сданы и уничтожены.

19 января. Чистка оружия, перекличка. Чистка противогазов, перекличка. Все недостаточно чисто, «Шписс» (с нем. «Длинный нос» — старшина роты. — Р.Ц.) бушует и безумно ругается. Прививка от вшей, клопов и болезней, которые они переносят.

20 января. Мороз 10 градусов ниже нуля. Метель. При- шел пакет с печеньем и боеприпасами. Отец вынимает половину табака из сигарет, затем засовывает туда пистолетную пулю, а за ней остаток табака, потому что боеприпасы в посылках полевой почты запрещены. Но никто из досматривающих никогда этого не

замечал, если только он не прикуривал одну из моих сигарет. В итоге, я получаю 4 патрона к своему пистолету калибра 7,65.

21 января. Сержант оскорбляет нас за то, что мы его не уважаем. Этот ублюдок должен идти на огневую позицию вместе с нами!

— января. Сегодня снова почта с сигаретами и 8 патронов. Она не должна быть слишком тяжелой, иначе ее сразу заметят.

22 января. Выдвигаемся на огневую позицию, но дизель не заводится, слишком холодно. Сильный мороз минус 15 градусов, холодно, как в аду. Доезжаем до моста через ручей перед Черкез-Кермен. Большое военное кладбище в долине слева, рядом с ним главный перевязочный пункт. Далее пешком 3 км. Фронт тихий, копаем ямы для укрытия. Укрепляем стену вокруг нашей землянки, используя листовой металл и дерево, как в машиностроении.

23 января. Тихий день. Снег идет густыми хлопьями. Завтра нас хочет посетить генерал, его фамилия фон Теттау (командир 24 пехотной дивизии. — Р.Ц.), и похоже, что ему скучно на своем командном пункте.

28 января. Генеральная уборка, подметаем бункеры, сбиваем одеяла. Мы выставляем наблюдательные посты на подъездных путях, чтобы командование не застало нас врасплох. Нам приходится ждать до 6 часов вечера, потом генерал вдруг приходит, а мы как раз умываемся. Короткий визит к пусковым установкам, глупая беседа, и он уходит. Жаль, что «иваны» этого не знали, я бы с удовольствием посмотрел на генерала, пытающегося укрыться в грязи.

29 января. В 8 утра 10 бомбардировщиков разгружаются прямо над нашей позицией. Затем унтер-офицер из саперного батальона читает лекцию об использовании подрывных зарядов в пусковой трубе нашей реактивной установки, т.к. они должны быть взорваны динамитом в случае успешного контрнаступления русских. Значит, руководство ожидает, что

противник прорвется через наши оборонительные линии. Значит, они должны быть слабо укомплектованы, говорит мне моя логика. Мы едем в дивизионный саперный парк и забираем ящик, полный динамита, со всеми принадлежностями.

30 января. Оттепель. Сегодня полковник артиллерии хочет устроить нам инспекционную поездку. Он прибыл вовремя, шустрый парень. Слушайте и удивляйтесь: все бункеры расположены неправильно, утверждает он. Их надо немедленно перестроить, коридор сделать посередине, а печку перенести. Так много желающих посоветовать, как сделать лучше. Ублюдки.

31 февраля. В 8 часов утра мы послали 8 фугасных снарядов в быстрой последовательности и несколько дымовых снарядов, в качестве огневого налета — чтобы «иваны» знали, откуда мы стреляем, и могли послать нам ответное приветствие. Идиоты. Вечером снова стрельба. Наша смена прибывает около

10 вечера. Мы пробираемся пешком к месту расположения машины в Биюк-Каралез, ноги по щиколотку в грязи и мокрые до колен. На грузовике мы добираемся до Симферополя.

2 февраля. В 10 часов утра умывание, перекличка во всей экипировке, замена плохих вещей на новые, чистка оружия, перекличка.

3 февраля. Перекличка в противогазах, день отдыха, сон, сон.

4 февраля. Еще один день отдыха. Пишем письма, убираем, чиним.

5 февраля. Мы все получаем медаль — «штурмовой знак» за неудачную атаку на Севастополь. Поздравляю всех героев. Празднование, кино, шнапс.

8 февраля. Воскресное утро без забот. Фотографии с последних пленок получились отличные. Украинская артистическая труппа показывает свое мастерство, играет джазовый оркестр. Опять массово поймали вшей. Нам впредь запретили фотографировать. Но не для меня!

10 февраля. Марш на фронт по грязи мимо «кладбища героев» и через мост перед Черкез-Кермен на огневую позицию. В 10 часов вечера мы на месте, сразу же в караул. Приказ по батарее — дневники и фотоаппараты должны быть немедленно сданы. За неподчинение грозит преследование. Я отказываюсь выполнять эти приказы. Я буду продолжать вести дневник и фотографировать все, что мне вздумается. Конечно, за это я могу оказаться в штрафном батальоне 999.