Бесплатный фрагмент - Философия легендарной личности: между первой и второй жизнью

ОТ АВТОРА: СЛОВО О КНИГЕ И ЕЁ
ФИЛОСОФСКОМ ЗАМЫСЛЕ

«Книга-воспоминание — Мамакеев М. М.: между первой и второй жизнью» — это не просто дань памяти великому человеку, а глубокое философское осмысление его жизни и наследия. Содержание книги выходит за рамки традиционной биографии, предлагая читателю погрузиться в концепцию «обратной траектории бытия», согласно которой путь личности разворачивается не от рождения к смерти, а наоборот. В этом аспекте, замысел авторов соединяет мемориальное слово и философское эссе, раскрывая фигуру выдающегося хирурга, учёного, общественного деятеля через концепцию «обратной траектории бытия» — движение от конца к началу, от славы к внутренней тишине, от достижений к подлинному «Я».

В этой книге, посвященном Мамакееву М. М. — легендарному хирургу и человеку-феномену, мы увидим, как его внешние регалии и достижения постепенно растворяются, уступая место «второй жизни» — жизни в памяти, делах и философии его учеников и всего кыргызского народа. Это размышление о том, как человек достигает истинного покоя и мудрости, отпустив амбиции и конфликты, и как его физическая кончина становится лишь порогом к бессмертию.

Философское осмысление жизненного пути Учителя — это обращение не только к профессионалам медицины и ученикам Мамакеева М. М., но и к широкому кругу читателей, ищущих смысл жизни, опору в философии памяти и примере служения. Здесь сочетаются биографический материал, философская реконструкция и духовное завещание, которое продолжает звучать после физического ухода Учителя.

Автор утверждает, что истинное значение жизни человека раскрывается не в его земных достижениях и званиях, а после его смерти. Философское эссе анализирует ключевые аспекты его жизни — трудолюбие, служение народу, хирургию, внутренние конфликты и прощение — и показывает, как они трансформируются в «чистый остаток личности». Вторая жизнь Мамакеева М. М., согласно авторам, продолжается в памяти, делах и сознании его учеников, превращаясь в бессмертное метафизическое бытие.

РЕКВИЕМ: СПАСИБО ЗА ТО, ЧТО ВЫ БЫЛИ. ПАМЯТЬ КАК ФОРМА БЕССМЕРТИЯ

Прошел год, как нет с нами нашего Великого Учителя, нашего близкого и родного Человека — Мамакеева Мамбета Мамакеевича. Для нас — его учеников это пронзительная печаль, боль и невосполнимая утрата. Сейчас каждый из нас ощущает, как много нашего ушло с ним, как много его осталось с нами. В мир иной ушел из жизни Великая, легендарная, историческая личность, олицетворяющая образ последнего могикан отечественной медицины, науки, образования, здравоохранения. Ушел из жизни настоящая глыба кыргызской истории, выдающейся ученый, хирург-рекордсмен с мировым именем, вошедшим в Книгу рекордов Гиннеса.

Человек с большой буквы, настоящий феномен великого трудолюбия и беспримерного подвига во имя спасения жизни больных, имеющий личный опыт спасения жизни у сорока тысяч пациентов. Зададимся вопросом: что это значит, как беспримерная заслуга и великий вклад? Это сорок тысяч пациенты, уже нацеленные на смерть с безусловной утратой навсегда своего будущего и как итог — превращение их в бесформенную онтологическую массу, но благодаря одного талантливого хирурга, обладающего статусом «золотые руки», перешедшие в разряд обретших будущее с непрерывностью последующих поколений и новыми смыслами продленной жизни. Сорок тысяч! Даже с точки зрения вечности, это вечная и сакральная заслуга М.М.Мамакеева перед миром и народом.

Приходится осознать, что прекратилось сердцебиение Человека с большой буквы, заботливого отца, дедушки, учителя, наставника. Жизнь каждого — это его жизнь. Все, чем обладал М.М.Мамакеев — это время и пространство не только и не столько собственного существования, сколько и, главным образом, кыргызского народа, национального здравоохранения, медицины, образования, подготовки научных и хирургических кадров, у истоков которых он стоял. Для него именно в этом кроется абсолютная ценность каждой минуты своей жизни. Биография Мамбета Мамакеевича неразрывно связана с историей страны, его деятельность в области общественно-политической жизни страны, в сфере организации медицины, здравоохранения, науки и медицинского образования, способствовало укреплению потенциал страны. Но и государство и народ всегда высоко и достойно отмечали его заслуги и вклады. В этом плане, он по достоинству познал внимание, почести и награды. Долгая и счастливая жизнь нашего Великого старика, как мы любовно его назвали, обусловлена был тем большим запасом «зачета» или «единицы доверия», которую он накопил за свой вклад в дело спасения жизни хирургических больных.

Нам трудно осознавать, что теперь нет среди нас нашего Учителя, утешаемся тем, что он оставил миру и стране огромное и многоаспектное наследие, безотносительное ко времени и пространству. В этом аспекте, творчество и дело это светлой личности, обязательно получит свое продолжение, что следует рассматривать как продолжение его самого. Теперь начнется вторая жизнь М.М.Мамакеева — это уже предмет и объект наших устремлений и деятельности. Один из известных философов некогда сказал: «Большинство людей умирают так и не прожив, а некоторые люди продолжают жить и после смерти». Бесспорно, это выражение напрямую относится к личности М.М.Мамакеева — человека-легенды, выдающегося ученого, одаренного хирурга, талантливого организатора хирургической службы, подготовки кадров.

Сейчас горько сознавать, что безвозвратно ушел человек неординарной судьбы. Очевидно, в его судьбе отражена подлинная история становления второго поколения отечественной интеллигенции, история становления кыргызской науки, а феноменальность этой светлой личности заключалось именно в его удивительной и замечательной научной и хирургической судьбе. Даже в 97-летнем возрасте он оставался в профессиональной форме величайшего хирурга мирового масштаба. Его жизнь и творчество лишь подтверждает правоту высказывания «Самое верное и надежное в оценке человека и его деятельности — это историческое время». Как известно, в обыденном понимании, когда человек умирает, то, как бы теряется весь смысл жизни, что отражает такой феномен, как «смысл жизни — в самой жизни». Однако, есть и другой феномен — «смерть как экстраординарный порядок жизни». Если по отношению к абстрактному человеку оправдан первый феномен, то для такой личности, как Мамбет Мамакеевич — «биологический конец» жизни — понятие относительное.

Безусловно, выдающимися его заслугами является создание многочисленной научной и практической школы хирургов, представители которых, ставшие крупными организаторами, деятельными учеными, руководителями, которые на сегодня работают на благо страны, обеспечивая, во-первых, медицинскую безопасность страны, а, во-вторых, продолжая дело своего патрона. Светлая память о Мамбете Мамакеевиче Мамакееве останется в сердцах всего народа Кыргызстана. Есть философский парадокс: «жизнь определяется смертью, смерть для жизни оказывается почти что единственными и главным событием». Иначе говоря смерть способствует осознанию истинного смысла жизни. В этом аспекте, всегда поучительна философская мысль о том, что «большинство людей умирают так и не прожив, а некоторые люди продолжают жить и после смерти». Мы к тому, что в обыденном понимании, когда человек умирает, то, как бы теряется весь смысл жизни, что отражает такой феномен, как «смысл жизни — в самой жизни».

Касательно таких личностей, как Мамакеев М. М. есть другой феномен — «смерть как экстраординарный порядок жизни». Что это означает? «Биологический конец» жизни — понятие относительное. В этом смысле, нам кажется, что его «вторая» жизнь, несомненно, будет еще более содержательнее, чем «первая». История еще рассудит, какова была «первая» и каким оказалась «вторая» жизнь нашего Учителя. Он, безусловно, феномен. Кем был Мамакеев М. М. для страны, ее медицины, здравоохранении, науки, образовании, политики? В чем заключается его историческая заслуга? В чем заключается сущность его феномена? Жизнь каждого — это его жизнь. Все, чем обладал Мамбет Мамакеевич — это время и пространство не только и не столько собственного существования и деятельности, сколько искренняя забота о жизненных интересах кыргызского народа, в общих чертах — развитие национального образования, науки, культуры, а в конкретике — сохранение жизни и здоровья людей. Причем, для него именно в последнем кроилась абсолютная ценность каждой минуты своей жизни.

Жизнь и деятельность его всегда останется безотносительной ко времени и пространству. Его дела имеют продолжение, что следует рассматривать как продолжение самого человека. В этом аспекте, говорим «спасибо за то, что он жил!». Как бы не была велика горечь утраты, нас утешает мысль о том, что Учитель сейчас уже вступил в свою вторую, безусловно, более долгую жизнь — жизни в сердцах, памяти и делах своего народа, наследников, учеников. Мамакеев М. М. — это Человек с большой буквы, феномен и легендарная личность. Он прожил исключительно насыщенную жизнь.

Бесспорно, он был тем, кто на протяжении всей непростой, долгой и плодотворной своей жизни многое успел сделать не только в сфере медицины и здравоохранения, но и в общественно-политической, научно-образовательной деятельности. В этом отношении он — человек-легенды, личность государственного масштаба, имевший неординарную историческую судьбу. Его жизнь и творчество еще раз подтверждает правоту высказывания «Самое верное и надежное в оценке человека и его деятельности — это историческое время». По Альберту Камью — окончание жизни таких личностей, как Мамакеев М. М. нужно воспринимать не как «утрату возможностей или шансов», а лишь как «уменьшение возможностей».

МАМАКЕЕВ М.М.: МЕЖДУ ПЕРВОЙ И ВТОРОЙ ЖИЗНЬЮ. ОБРАТНАЯ ТРАЕКТОРИЯ БЫТИЯ

Философское эссе представляет собой не биографическое повествование, а философскую реконструкцию жизни и деятельности Героя Кыргызской Республики, академика Мамакеева М. М., рассматриваемую через призму концепции «обратной траектории бытия». Эта философия утверждает, что истинный путь личности разворачивается не линейно, от молодости к старости и смерти, а в обратном направлении — от конца к началу, от славы к поиску, от внешних достижений к внутренней тишине и подлинности. Основная идея заключается в том, что философия Мамакеева М. М. — это поиск подлинного «Я» через труд, страдание, служение народу и возвращение к себе в старости. Его жизненный путь философски интерпретируется как «обратная траектория бытия»: от славы к тишине, от внешних регалий к внутреннему покою, от деятельности к осмыслению.

Ключевыми аспектами философии жизненного пути Мамакеева М. М. являются: во-первых, обратная жизнь (инверсия времени), когда смерть — начало второй жизни, где достижения растворяются, а остается чистый остаток личности; во-вторых, философия молчания, когда молчание и покой — высшая форма смысла, язык диалога с вечностью; в-третьих, зеркало и самоосмысление, когда взгляд в зеркало — поиск подлинного «Я», а не титулов и ролей; в-четвертых, хирургия как философия, когда скальпель — символ ответственности, сострадания, жертвенности, а операция — диалог с судьбой; в-пятых, страдание как навигатор смысла, когда страдание разрушает иллюзии и открывает доступ к подлинному; в-шестых, прощение как зрелость, когда истинный хирург и наставник прощает — не из слабости, а из силы признания уязвимости; в-седьмых, комплекс как движущая сила, когда бедность и психологическая травмы юности стали источником энергии для самореализации; в-восьмых, возвращение к истоку, когда родина, семья, традиции и духовное наследие становятся последней опорой; в-девятых, эстафета памяти, когда вторая жизнь продолжается в детях, учениках и коллективе — в «памяти как метафизическом бытии».

О философии обратной траектории бытия. Помнится, за полгода до 95-летия Мамбета Мамакеевича, я написал книгу-размышление «Мамакеев: возвращение к себе». Написана была она в жанре посвящения и философии его жизнедеятельность: от старости к молодости. В сюжете Мамакеев М. М., после своего юбилея как бы попадает на линию обратного хода времни. Раскручивая время и пространство Учителя в обратном направлении пытался на философском уровне высветить ключевые аспекты его жизнедеятельности о которых, возможно, неведал он сам, а если и знал, то на уровне догадки и сожаления. Однозначно, некоторые из них, как мне казалось, глубоко сидели в нем, вызывая у него неоднозначные вопросы и суждения. Осветить их, по моему мнению, все же было примечательной мыслью. Однако, прочитав рукопись Мамбет Мамакеевич сказал: «Исабек! Твой необычный и сложный философский стиль письма люди и так не понимают, а тут еще мою, во многом сложную и противоречивую жизнь, описываешь философским языком, да еще и в обратном направлении. Мне представляется, что читатели воообще не поймут мою философию, а если и поймут, то не так». Сам того неведая он выразил суть «Бритвы Оккамы» — философского принципа: «Не умножай сущностей без необходимости». После этих слов, я внутренне содрогнулся от осознания своей дерзости — выразить философию Учителя таким образом. Между тем, это был бы не повтор его мемуаров, не повтор его исповедей, а это была бы философией прожитой им жизни, изложенной не во времени, а в истине и смысле. Итак, возвращение к себе можно представить как переход прямой линии времени в спираль, раскручивающаяся назад. Философская формула: Жизнь = Время + Смысл; Смерть = Начало второй жизни.

О мемориале как начало второй жизни. Мемориал памяти, которую мы проводим в день его рождения (1 октября) — это не только акт памяти, не только ностальгия по Учителю, но и переоткрытие нового смысла второй его жизни. И даже если его путь не повторят, он всё равно был, он начертан в истории и зафиксирован в смысловой тишине каждого из нас — его детей, учеников и последователей. Как мне кажется, сам по себе способ «остановленного мгновение» для человека ушедщего в вечность возможна лишь во второй его символической жизни. Причем, на обратной траектории бытия, человеку как бы дается возможность оглянутся назад с высоты прожитой жизни, а после его кончины дается возможность людям осмыслить философию его жизни. Философия жизни, в ракурсе обратного путь для Мамбета Мамакеевича — это символ его возвращения, очищения, раскручивания его судьбы вспять, когда каждый шаг — это воспоминание, символическая остановка мгновений жизни, а в конечном итоге, по сути, представляет ему возможность увидеть, как он дошёл до истока. Итак, память запускает второе бытие: первая жизнь / вторая жизнь, что можно выразить философской формулой: Память = Бытие после смерти.

О драматизме старости как завершении. Тежело было смотреть на Мамбет Мамакеевича в последние месяцы его жизни. Что скрывать, было драматичной его мысли: «Мой путь, некогда наполненный жаждой самоутверждения и признания, теперь упирается в желание уйти в тишину и даже в забвение. И это не малодушие, а метафизика его ощущений в тот период. Герой страны, академик, автор многих достижений в этой инверсионной реальности страдал от боли, сомнений, раздражений, разочарований, а ему хотелось состояние покоя и тишины, когда «Я» не перегружено лишними, а стремится к внутреннему умиротворению. Драматизм ситуации было в том, что в обычной линейной жизни выдающегося врача, ученого, общественно-политического деятеля, организатора науки, здравоохранения, медицинского образования в приоритете всегда было стремление к известности, признанию, желание увековечить свое имя и достижения, его рвение оставить исторический след. А тут болезнь, стариковское бессилие и в таком отчаянии он все больше обращал внимание на свой пройденный путь и возможно в долгих бесоннах ночах воспоминания о прошлом были для него единственным утешением. В этом аспекте, наверняка, желание уйти в покой и тишину представлялись ему, как сильной личности, не старческих стенаниях и злости, а в философской формуле: страдание = путь к очищению.

О философии обратной траектории бытия. Мне казалось, только в обратном взгляде можно понять, зачем всё это было — неимоверное трудолюбие, искреняя преданность хирургии, осознанный патриотизм, долг и ответственность. Вот-так он в своих воспоминаниях и размышлениях не символически, а на самом деле возвращается — из конца к началу, из славы к поиску, из знаний — к смыслу и, наконец, к тишине и умиротворению. И каждое событие в его жизни — это не просто воспоминание, а философский срез жизни и своей сути как личности. В чем суть так называемой обратной траектории бытия, где жизнь разворачивается вспять, когда начальная точка — это смерть и лишь за ней следует вторая жизнь? Если жизнь начинается со смерти, то первое, что угасает — это память о человеке в мире. Все почести, звания, награды, признание — всё это постепенно стирается из людской памяти. «Герой», «Заслуженный врач», «академик», «патриарх науки медицины» — эти титулы и звания, которые в обычной жизни являются кульминацией личного успеха, здесь исчезают первыми. Такова жизнь и это не трагедия, а естественный процесс «обнуления» человека, уходящего или ушедшего в мир иной. В этом аспекте, забвение становится актом смирения перед неизбежным ходом времени. Однако, для человека, который в реальной жизни достиг высокого уровня признания, известность, а сама личность, как, впрочем, наш Мамбет Мамакеевич, оценен народом и государством как национальное достояние, ожидает иная судьба памяти о нем, иные общественные ожидания по поддержке внимания и памяти. Итак, титулы исчезают, остается личность. Представьте себе треугольник: Человек → Роль → Слава. При обратном ходе вершина исчезает. Философская формула выражения такой ситуации: Регалии → 0 (обнуление); Человек → ∞ (вечность).

О смерти как пороге второй жизни. Кончина Мамакеева М. М. не стала его концом. Да. Его физически не стало, похоронен в сакральном Ата-беите. Однако, его личность, сакральный образ для нас — его учеников находится сейчас в новом, несубстанциальном состоянии. Не тело, не дух — а нечто между. Он сейчас вне времени, без возраста, без статуса и без плоти. И именно в этом бесплотном состоянии начинается его вторая жизнь. В этом аспекте, можно говорить о метафизическом состоянии между первой и второй жизнью. В своем, на первый взгляд странном предсмертном завещании он попросил, чтобы его тело на ночь оставили бы в его рабочем кабинете. Многие тогда задавалис вопросом: что бы это значило для него? Что этим он хотел выразить? Как мне кажется, Мамбет Мамакеевич возжелал, что бы его дух, пусть даже симовлически как бы всегда витал здесь, где он провел большую часть своих дней на протяжении 30 последних лет. Квантофизически его дух жив не только в его рабочем кабинете, он везде и всюду в НХЦ, который, как известно, является его выстраданным детищем. Вот-так его кончина стал порогом новой его философии — философии метафизической второй жизни и обратного пути. Итак, смерть — не конец, а начало второй жизни, где дух остаётся, что можно схематически выразить линией жизни, переходящая через порог в круг вечности. Философская формула: Жизнь₁ → Смерть → Жизнь₂.

О философии чистого остатка личности. Во второй жизни Мамакеева М. М. и в ее обратной хронологии, мы наблюдаем не становление, а растворение его достижений, не стремление к целям, а их отдаление, позволяя зрелому нашему сознанию проявить его личность в чистом остатке как человек, как отец, наставник, старший брат, дед. То есть личность в новом свете реальности, имя которого «остановленное мгновение», где прошлое, настоящее и будущее сливаются, открывая доступ к глубинным истинам переосмысления, позволяющей взглянуть на жизнь и дела Учителя с принципиально новой перспективой. Персональный музей, мечеть, теперь носящий его имя всегда будут напоминать людям о сакральной личности Кыргызстана на переломе веков и эпох — общественно-политического деятеля, знаменитого лекаря, человека с открытой душой, порою яростного, порою снисходительного старейшины. Но в любом случае являющимся достоянием страны и кыргызского народа. Итак, вторая жизнь — это растворение заслуг, выявление подлинного «Я», когда роли и титулы исчезают, остаётся сущность, что можно выразить философской формулой: Личность = Я — (Регалии + Достижения).

О философии трансформации — от скальпеля к смыслу. Как нам кажется, начало второй жизни Мамбета Мамакеевича положено уже тогда, когда останки похоронили в Ата-Беите. В том, что внешние атрибуты вечной народной и государственной памяти уже есть является ключевой основой для второй его жизни. В этом заслуга как государства, так и Каната Мамакеева — его наследника. Логика такова, что в обратном потоке памяти известные детали жизни Мамаеева-старшего не должны исчезать, а наоборот, пополнятся от года в год. И в этом заключается задача его детей, внуков, учеников и последователей. Мемориал памяти спустя год после его смерти лишь первая по счету в аспекте дальнейшего поддержания процесса увековечивания памяти о Мамакееве М. М. Нами — его учениками решено вести эстафету памяти. Итак, важна не слава, а человечность, терпение и мудрость, то есть смена векторов самой личности: от «карьеры» к «мудрости». Философская формула такой динамики выглядит следующим образом: Смысл = Человечность × Время. Между тем, это и есть гарант сохранения личности в памяти людей и поколений.

О преодоление противоборства — между славой и тишиной. Все мы знаем о достижениях, заслугах, вкладах своего патрона. О них известно всему народу, а потому во второй жизни, то есть в его обратном пути счел бы правильным перенести акцент от статуса и достижений к чистому его остатку — его человечности, искренности, терпению, мудрости. То есть речь идет о переключения фокуса внимания и признания с внешнего на внутреннее. В последние годы Мамакееву М. М. все чаще приходила мысль о том, что, он, по сути, уже «доказал» свою ценность обществу. Пожалуй эта мысль была для него великим утешением. Все, что он мог — он сделал, реализовал, увидел результат своей жизни и деятельности. Думается он ушел от нас довольным и благодарным. В обратном пути, то есть в его второй жизни мы также должны осознавать, что нет необходимости что-либо доказывать о значимости этой фигуры, ибо, его «комплекс величия» распался с его уходом в мир иной, и в нашей задаче нет намерения переоценивать и сравнивать его жизнь и деятельность, разделив на до и после. Наша задача — обращение к его первозданному «Я», не искаженному общественными мнениями, взглядами, стандартами, амбициями. Ведь он для нас, прежде всего, дед, отец, покровитель, наставник, соратник и просто родной человек. Человек, который представлял образец борца, возмутителя спокойствия, разрываемый между стремлением к правде, искренности, истинности, а также превосходству и солидарности, теперь предстает перед нами как просто мудрый человек. Итак, две силы, тянущие в разные стороны, а между тем оказывается нужна философская формула: Личность = Баланс (амбиции, солидарность, гармоничность, мудрость).

О философии зрелости и поиске покоя и тишины. Ключевые психологические черты шефа всегда говорили о двух противоборствующих силах в характере Мамакеева М. М. — стремлении к превосходству и потребности в чувстве солидарности со своими сословиями — семьей, детьми, внуками, научной школой, коллективом, с одной стороны и научной, медицинской общественностью и государственными делами, с другой стороны. В обычной жизни эти силы всегда бывают в конфликте, создавая для человека внутренний разлад. Однако, в старческом возрасте у Мамакеева М. М. стремление к превосходству, желание быть впереди и оказатся нужным всегда и везьде, растворяются, поскольку нет теперь нужды доказывать себя и другим, есть только потребность, чтобы память о нем осталось доброй, поучительной, снисходительной. Это естественное проявление целостной личности, каким он был всегда. Мы видели, как он в старости постепенно обретал покой и подлинность, переставал быть заложником своих прошлых травм, сомнений, конфликтов, устремлений. Он, таким образом, обретал целостность, свободу от необходимости самоопределения через внешние параметры, он теперь утверждал свободу своего бытия просто потому, что оно есть. Итак, высшая точка жизненного пути — это зрелость и покой как итог прожитого, что можно представить в виде графики, отражающей бурю страстей затухающей к плато покоя. Философская формула такого состояния: Итог = Опыт ÷ Страдание.

О философии покоя и завершенности. К своему 90-летию Мамбет Мамакеевич написал книгу «Карылык» (Старость). Переступив эту дату, как мне кажется, у него наступил тот самый период «разрушения комплекса и обретение целостности». Теперь он больше уходил в глубокие размышления и долгие воспоминания, а это не что иное как «обратная траектории бытия» как символический акт освобождения от внутренних оков, возвращение к изначальной гармонии и самодостаточности, где личность не стремится к преодолению внутренних барьеров, а просто пребывает в состоянии неразделенной и подлинной целостности. В философии это трактуется как рождение нового сознания — символического «рождения», когда душа начинает свой путь к обретению смысла. В этой отправной точке заключается потенция бытия, ожидающая своего развертывания, но уже во второй жизни. Если в обычной жизни сознание рождается вместе с физическим рождением и развивается до зрелости, то в этой инверсной реальности старости, оно парадоксально рождается из небытия, из символической социальной «смерти». Итак, в старости приходит итог: мудрость, покой и завершённость, что можно выразить философской формулой: Жизнь = Путь; а Карылык (старость) = Завершение.

О страдании как навигаторе души. Глубокая старость, символическая социальная смерть у Мамбет Мамакеевича была лишь последние полгода. Такое состояние для нас скорее просто метафора, а для него они были лишь условием и возможностью для глубокого размышление о начале и конце, о смысле бытия и небытия, о природе самосознания и памяти. Мы помним, как он с удручением в голосе говорил нам о том, что после годовшины смерти любого человека, люди склонны к постепенному забыванию о нем. Это естественно и есть в этом народная мудрость — «отпустить» покойного. Возможно, слова, высказанные им были своего рода назиданием, чтобы после его кончины мы так скоро не забывали бы. Да. Мы отпускаем нашего Учителя, отца, брата. Однако, таких людей народ, а тем более близкие и ученики никогда не забудут. Правда в том, что у таких людей как Мамакеев М. М. всегда наступит вторая жизнь, как продление памяти о нем. И вот перед нами начало именно такой его жизнь. В этой связи, нужно понять его детям, ученикам, последователям, что это «чистый лист» вторичного бытия Учителя, без его статуса, без тела, без возраста. И судьба второй его жизни находится сейчас в состоянии максимальной податливости и готовности к любым изменениям, вот почему важен момент осознания повторного бытия Мамбета Мамакеевича в нашей надежной памяти. Итак, страдание направляет человека к подлинному смыслу жизни, как навигатор, как стрелка компаса, указывающая в нашем случае путь нашего Учителя к истине, к прозрению. Здесь философской формулой будет: Смысл = Страдание → Прозрение.

О хирургии, выраженной в мыслях. В последние годы жизни он часто повторялся: «…Покой. Впервые за долгие годы жизни и работы я ничего не должен. Мне больше не нужно доказывать, защищать, убеждать. Впервые я позволяю себе просто жить, отдавшись воспомнианиям, внутренне надеясь на то, что с его семьей, научной школой, хиругической клиникой все будет в порядке…». Но мы то знаем, что Мамбет Мамакеевич больше молчал. Его молчание — это присутствие смысла, это язык, на котором он уже разговаривал с вечностью. В этой тишине, возможно, ему приходили лишь воспоминания, в которых оживают люди, судьбы, история. Однажды в беседе он высказался: «…Не нужно сомневаться, не о чем спорить и доказывать. Всё позади. Все, что надо было доказать — доказано, всё, что можно было потерять — потеряно, а всё, что осталось — и есть самое ценное: сознание себя. Я не чувствую прежнего страха и сомнения. Напротив, наступило странное облегчение, особенно когда я простил Эрниста Акрамова, отпустил свою злость на него. Мы обе прощены и в этом есть большой смысл, ибо мы уже были на пути к последнему рубежу. После такого поступка, я ощущаю себя почти невесомым», — признавался Мамбет Мамакеевич. После такого признания я не счел нужным его оспорить, а ведь был убежден в том, зачем после 40 лет откровенной и беспощадной вражды он первым простил своего неблагодарного ученика. Зачем, почему, отчего? Да. Теперь они теперь просто стали сознанием, освободившимся от формы. Восточная мудрость гласит: «Когда ученик готов, учитель умирает внутри него». Будучи Великим учителем теперь он отпустил себя, познав уроки великих прощений и освобождений. Кто знает, возможно, Мамбет Мамакеевич, как настоящий хирург оценил подлинность своего ученика в хирургии, оценил всю жертвенность его, как самого? Их объединяет в таком случае только хирургия и скальмель. Итак, скальпель — это символ ответственности и жертвенности, а операционный стол как алтарь, где хирург — посредник между жизнью и смертью, что можно выразить философской формулой: Жизнь = Надежда × Ответственность.

О зеркале самопознания и мироощущения. Что значит возвращение к себе? Это осмысление самого себя каким был до всех масок, заслуг, побед и поражений, когда вокруг непривычная тишина, лишь отзвуки прожитого. Возможно, Мамакеев М. М. именно тогда впервые задал себе главный вопрос: «А что было до всего этого? Где начался Я?». Ответ был не в прошлом. Ответ был в возвращении к смыслу. В этом моменте, возможно, он начал слышать внутренний голос. Свой, но как бы из глубины. В памяти всплывали даты, лица, беседы, мысли, награды, признания, слова благодарности, чувство вины, радости, печали, горести. И он взялся за работу по оживлению их. Он начал писать о себе, о своей судьбе, об истории, встречах, лицах, личностях. Написаны пять увесистых книг. Но, когда он перевалил за 95 летие, даже они начали растворяться. Осталась только мысли, с которыми он погрузился в смысл. Не события, а следы, не лица, а дела. Его Я уходил вглубь, в обратную сторону. Но уже к тем, кто его реально и с достоинством слышал, различал, ценил. Итак, зеркало самосознания отражает не внешность, а готовность встретить себя. Отражение множится, пока не исчезает маска. Этот трудный процесс самосознания можно отразить философской формулой: Я = Отражение (искренность).

О философии молчания и поиске тишины. Мне всегда было интересно, какие мысли овладевали его после написания серии автобиографических книг? Какие мысли у него возникали, когда он стоял напротив своего бронзового памятника? Вел ли он мысленный разговор с эти своим двойником? Его, как автора книг, как «забронзовоевшего» еще при жизни человека, возможно, охватывали не триумф и удовлетворение, а более тонкие, глубокие, противоречивые и философски насыщенные переживания. Одно очевидно, что в старческие годы, в особеннности после 95-летнего юбилея, у него преобладали ощущение предельности. Но у таких людей, как он не бывает предела, а бывает край край смысла. «Я написал много. Но не уверен, что сказал главное. Я осознаю, что количество книг — не эквивалент полноты высказывания. Написанные мною книги не завершение творческого пути, а выход к краю, за которым нет новых книг — только молчание, созерцание, суммирование», — так нверняка мыслилось ему в тот период старости и болезни. Этот рубеж, где слово становится жестом прощания — не с творчеством, а с нуждой доказывать или позиционировать себя. В чем проявляется завершенность его пути? Завершённость пути, как мне кажется, проявляется не как финал его биографии, а как внутреннее достижение целостности, философской зрелости и согласия с собственной судьбой. Это и есть ключевые проявления этой завершённости. Как часто мы видели его в те годы, молчаливо погруженного в себя. Итак, молчание — это форма диалога с вечностью по схеме: Слово → Маска, а Молчание → Суть. Тогда философская формула его будет выглядет так: Истина = Внутреняя тишина.

О прощении и снисходительности как зрелости и мудрости. Поворот вспять — это, по сути, форма мудрости. Это не старость и не уныние — это форма философского прозрения, в духе суфизма, Лао-Цзы или позднего Толстого: «Я возвращаюсь из славы — к поиску, из труда — к тишине», — возможно мыслилось ему. Завершённость здесь, наверняка, прощение себя и других. Он прощает многое и многим, он наблюдает, понимает и отпускает от себя обиды, горечи непонимания, свобюственную, но осмысленную вину. От него в те дни можно было услышать: «…Зря на него я держал обиду и злость. Я прощаю ему. Пусть Бог рассудит нас…». Такой поступок и решение делает его путь не только завершённым, но и благородным. Прощение получили его неблагодарные ученики, бывшие соратники, которые отвернулись от него, люди, которые ставили ему подножку, чиновники, которые строили всякие козни, завистливые коллеги по цеху науки, образования, медицины, которые завидывали, а потому строили интриги против него. Для всех, чтобы он и в будущем присутствовал в памяти других Мамакеев М. М. как бы говорил: «Я, завершив свой жизненный путь, никуда не исчезну — я остаюсь в детях, внуках, учениках, людях, в народе, в мыслях, в вопросе». Нет конечно, наш Учитель — ваше «я» завершится не концом, а передачей в будущее. Итак, вот ответ по завершённости его пути: во-первых, целостность, а не финал; во-вторых, молчание, наполненное смыслом; в-третьих, принятие, включающее боль; в-четвертых, мысль, перешедшая в форму второго возрождения; в-пятых, покой, не как отсутствие движения, а как возвращение к замыслу. Но, что важно, он не закончил, а вернулся и потому — жив — жив в памяти детей, учеников, последователей. Итак, прощение себя и других — это высший акт мудрости, таков круг жизни: ошибка → страдание → прощение → освобождение. Философскую формулу можно выразить следующим образом: Зрелость = Прощение ÷ Гордость.

О комплексе личности как энергии. Наблюдая за судьбой Мамакеева М. М., даже тогда, когда он перешагнул свой 70-летний рубеж, у меня и не только, возникали мысли, ну не может быть, чтобы у него не будут попыток услышать самого себя. В те годы он был в зените славы, признания. Нам казалось, что началом самослушания возникли у него после 80-летия. Кто знает, может быть его автобиографические книги в том возрасте были не чем иным, как формой самослушания. И каждая его книга — не манифест, а вопрос и с годами старости все чаще проявлялась его попытка задать этот вопрос иначе, глубже, тише. Однажды я был свидетельством с каким удовлетоврением он слушал аудиоверсию одной из книг того возраста. Надо полагать, что у него не было сомнений в своей правоте, искренности, прямоте пусть жесткой, но чтобы дать возможность своим читателям оглянуться, понять, признать. Свидетельством такой попытки служили и серия радио и телеинтервью, организованных одним из его учеников — профессором Сопуевым А. А. Безусловно, у него были комплексы, которые толкали его вперед, чтобы он стал «выше и сильнее». Именно в тогда, когда он отпраздновал свое 80-летие я услышал его признание: «… как бы то ни было, я благодарен моим оппонентам в молодости, которым так хотелось, чтобы я не стал хирургом, не стал ученым, не стал общественно-политическим деятелем, не стал академиком и, наконец, героем Кыргызстана. Человек остается человеком — насквозь субъективным, порою кровожданым. Но со временем судьба расставит всех по своим местам…». И действительно, он убедился в том, что они — те самые оппонеты и завистники, так или иначе в жизни понесли наказания за свои деяния против него». Итак, бедность и психоогическая травмы детства и юности стали источником силы для него, что можно выразить схемой: Комплекс → Амбиция → Достижение и философской формулой: Сила = Травма × Воля.

Об эстафете памяти — между первой и второй жизнью. В конце жизни у Мамбета Мамакеевича наступило долгожданное им облегчение. А как же. Он уже никому и ничему не должен, клиника и его дела в надежных руках, дети и внуки нашли свое призвание и нишу. «Я больше не обязан. Я могу молчать — без чувства долга» — это зрелая мысль человека, который исполнен, но не опустошён. Он освободился от жажды признания, от необходимости объяснять. Он стал собой — без обязанностей, без титулов, без тревоги быть нужным. Однако, мы видели в нем тихую боль: жизнь прожита, невчем сомневать, прошедшая жизнь была насышенной, полезной, благородной. В его лице отражалась мысль — я дошёл до себя. Это и был моментом философской честности и утешения. О нем вышел ряд книг, создан персональный музей, во дворе живет своей жизнью «Мамбет-ата мечити», где в каждом дуа звучит и благодарность за построенную им обитель Аллаха. Хочу отметить, что среди моих 200 книг есть ряд произведений, в которых всегда живет примечательный персонаж — Маметов, олицетворящий образ Мамбета Мамакеевича. Я об этом ему никогда не говорил, а он и не спрашивал. Однако, в тех же моих книгах, статьях о нем всё равно остаются нечто невыраженные, неулавливаемые, что ускользает от слов. Именно это побуждало меня к написанию той самой философской книги, в которой прозвучали бы мысли не только в строках, но и контекстах между строк. Между тем, мой писательский потенциал никак нехватит написать о нем нечто эпическое. Хотя, считаю, что он достоен такого эпического повествования о жизнедеятельности, скажем, в формате серии «ЖЗЛ», то есть «Жизнь замечательных людей». Итак, вторая жизнь продолжается в детях и учениках по линии поколений: Учитель → Ученики → Будущее. Философская формула эстафеты: Бессмертие = Память × Передача.

О философии возвращения к истоку и умиротворению. Все мы знаем, что при всей внешней суровости Мамбет Мамакеевич был всегда открыт. Он был, по сути, самой прямотой и откровенностью. В этом суть его философии: во-первых, жить — быть самим с собой, высказываться как на духу; во-вторых, жить — значит спасать жизнь людей; в-третьих, жить — это найти смысл и собственного я — в труде, творечестве, заботе; в-пятых, жить — быть общественно полезным, заботится о государстве и об обществе. «В глубине зимы я наконец понял, что внутри меня живёт непобедимое лето», — писал А. Камю. Это и о Мамбет Мамакеевиче. Он до конца своих дней оставался оптимистом, патриотом своей родины. Мне почему то казалось, вот отпраздновал он свое 70-летие и возможно он задавал вопросы самому себе: «А что дальше?». Клиника построена, везде почет и уважение, непререкаемый авторитет в высших кругах, как государства, так и в научных, медицинских, общественных сословиях. Но, что меня удивило — это то, что он с головой ушел в эндохирургию, наступив на собственное горло страстного сторонника антомического подхода в хирургии. Все были удивлены тем, что он освоил, внедрил эндохирургию и это после своего 70-летия. А ведь по статистике у него оказался самый большой опыт эндохирургии холецистита в целом СНГ. Этот факт, как ни что другой характеризует черты прогрессиста Мамакеева М. М. Итак, родина и традиции — это последние опоры старого человека, что можно выразить кругом: путь в мир → путь домой, а также философской формулой: Смысл = Дом + Корни.

О жизни, науке и идеалах служения. Мамакееву М. М., отметившему 70-летие стать в стране по настоящему символом трудолюбия было еще впереди. Чуть позже он станет «Героем Кыргызской Республики», что, конечно же настроил его на новые победы и признания. Как известно, истинное — это всегда в пустоте между ролями. Он, оценивая свое состояние свыкается с мыслью о том, что нужно оправдать это высокое звание и награду. Он весь в работе, поездках, общениях, в том числе на межгосударственном уровнях. Везде он среди равных, почет, уважение, признание. За эти заслуги и вклад его награждают орденом «Манаса» 1-й степени. Как человек долга и совести он вновь с головой уходит в труды с конкретными зримыми результатами. И снова его ждет награда — «Манаса» 2- й степени. То есть цикл «Достойный труд — достойная награда» запускается заново. Он почти принужден совершать очередные победы и вот теперь 3-я степень ордена «Манас». Теперь он дважды Герой страны. Весь этот цикл оттягивал у него условия для того, чтобы добраться, наконец, до самого себя. Между тем, цикл, как заведенный мотор не прерывался, его ждали другие признания. Так он стал символом трудолюбия в Кыргызстане. Итак, служение родине, науке, медицине — это, прежде всего, гражданский долг и ответственность, честность перед самим собой, перед признаниями народа и Правительства. Философская формула: Родина = Преданность + Труд и подвиг.

Об утешении как умиротворении и пробуждении. Мамакеев М. М. в силу своего боевого характера, упорности в достижении целей, прагматичности добился много, о чем могли бы гордится великие личности. Получив признание в одном деле, он переключался на другие дела с таким же успехом. Академик, депутат, организатор науки, медицины, образования. Как мне кажется, у него всегда стоял вопрос: что делать дальше? Однако, как мне кажется, этот вопрос звучал для него уже постаревшего не как тревога, а как начало свободы. Теперь, освободившись от многих обязанностей, в том числе директора НХЦ, у него теперь были обычные телесные боли, тяжелые сны, усталости. А что? Правление своим детищем — НХЦ передал в надежные руки — своему сыну, который, по его убеждению, несомненно, сделает больше для центра, чем он сам. Вот-так он, впервые за всю жизнь принадлежал только мысли и разуму. Ему больше не мешали отвлечения: ни дела, ни заботы. Возможно, он тогда стал чистым сознанием. Он в этом состоянии мог видеть не горизонты, а сферу, готов был идти не ногами, а разумом. Обычно, 90 лет, а это долгожительство, у многих старцев символизирует внешне завершённый путь, но этот рубеж запускает кризис само осмысления, потому что больше нет куда «расти» вовне, и человек впервые сталкивается с вопросом: Герой, дважды герой, так как полное кавалерство ордена «Манас» приравнивается званию героя, а это уже как никак «апогей». Все это послужило для него поводом для разворота внутрь. Всё, что раньше было движением наружу (достижения, звания, победы), в этот момент оборачивается в вопрос: «А не утратил ли я себя за этими ступенями? Где в этом был Я?». Но сам же находит ответ: «Я в детях, внуках, учениках и последователях». Итак, учитель заражает вопросом, а не даёт готовый ответ. Ученик зреет по схеме: Учитель → Вопрос → Ученик, а такая философская формула вечна: Образование = Пробуждению.

О философии старческого возраста. К удивлению многих и многих Мамакеев М. М. просто не мог жить только мыслями и ожиданиями. Переступив даже свои 93 года он продолжал оперировать. В один из дней его известили о том, что за самую долгую хирургическую практику в мировом масштабе его имя занесли в знаменитую «Книгу Рекордов Гиннесса», отметив, что академик Мамакеев М. М. является самым пожилым действующим хирургом мира. Статус дважды Героя страны, академика, создателя самой большой научно-практической школы, а теперь и рекордсмен мира — это законная гордость шефа, завершающая смысловую преемственность между тем, «кем был — кем стал». Итак, статус Мамбета Мамакеевича, в особенности его рекорд в хирургии, которым он жил — это было точкой возвраты к себе: во-первых, не триумф, а освобождение от гонки; во-вторых, не конец пути, а начало внутреннего очищения; в-третьих, не вершина, а зеркало смысла. В этом и заключается парадокс вершины шефа. Возможно у него в голове сверлила мысль: Без привычной среды (работы, семьи, наград, обязанностей) впервые остаётся только «я». И это «я» — без задач и без цели, и потому оно заново ищет своё предназначение. В чём заключается ключевой аспект этого вопроса? Ответ: Не в практическом действии — а в переопределении самого действия. Раньше «делать» значило писать, оперировать, преподавать, управлять, объяснять. Теперь — «делать» значит — быть, думать, различать, помнить, возвращаться. Итак, возраст — не годы, а мера прощения себе, что можно выразить графикой: возраст ↑ → рост внутреннего освобождения, а также философской формулой: Возраст = Прощение ÷ Признание.

О старости и свободе как пути к себе. Мамакеев М. М. теперь не ищет «нового дела» — он ищет новую форму своего существования, уже не как профессионала, а как мыслящей памяти, пережитого смысла, открытого сознания. В своих воспоминаниях он часто обращается к своей хирургической судьбе, и когда речь заходит об этой сфере его деятельности он оживляется, в глазах появляется блеск. Да. Хирургия для него было всем. Зная его характер и харизму мы смело можем утверждать, что у него не было сомнений в плане выбора профессии хирурга. Одно из обратной честности, которую можно допустить — это его мысли о том, что во всём этом было истинным? Я ли оперировал, или это руки выполняли долг, отучившийся чувствовать? И именно потому теперь, стоя на вершине, он чувствовал только громкие рукоплесания пациентов, которых он вырвал из лап смерти. А их было на его счету — свыше 40 тысяч. То есть целый армейский корпус или фронт. Разве это не великое утешение для великого человека. Зеркало, которое висит у него в рабочем кабинете видело его разным: уставшим, вдохновлённым, раздражённым, победившим. Однажды застал его смотрящим на свое отражение в том самом зеркале. Он смотрел на себя взглядом человека, который спрашивает себя: «Кем я был и кем я стал?» В зеркале он видел не героя, академика, не титулы, не регалии, не заслуги, а видел человека, уставшего, но самодостаточного, он видел человека, которому всё удалось. Итак, старость — это возможность быть собой без оправданий на всей линии жизни: юность → зрелость → свобода. Философская формула такого утешения: Свобода = Старость — Ожидания.

О тело как храме и лабиринте. Философ Э. Фромм писал: «Человеку проще иметь, чем быть». Возможно, он слишком долго имел: звания, почет, признания. Когда ему вручали звезду Героя, когда избрали академиком, когда присвоили его имя его детище — НХЦ, когда поставили ему бронзовый памятник, когда создали персональный музей и «Мамбет-ата мечити», он, как и любой человек радовался, ощущал прилив вдохновения. Теперь ему хотелось только покоя. Теперь он мог смотреть в зеркало и не отворачиваться. Он мог отпустить образ «героя», «академика», «патриарха», чтобы добраться до себя. Да. Он понял, что истинное — за пределами званий и статуса. Существуют два горизонта одного пути. М. Хайдеггер и экзистенциалисты подчеркивали различие между подлинным и неподлинным существованием. Если подлинность — это жизнь, отвечающая глубинному призванию, даже если она не признана внешне, то не подлинность — это жизнь в соответствии с ожиданиями других, ролями, социальными масками, в которой субъект отчуждается от самого себя. У него были оба горизонта в гармоническом единстве, то есть не было разрыва между его внутренним «Я» и внешней биографией. Но возможно и другое: не сожаление, а желание утверждения, подтверждения, что путь был не напрасен. Однажды он на пляже шутил, что не может с содроганием смотреть на свое старческое тело. Но это тело оставался храмом для его души и лабиринтом познания. Он подолгу рассматривал свои руки, которым народ уже давно называл «золотыми». Учитель любил и лелеял свои руки. Философская формула: Тело = Храм + «Золотые руки».