Бесплатный фрагмент - Ининь и её родители

Глава 1. Дар

Пологие холмы выжидательно и даже несколько удивленно замерли, осторожно наклонившись над озерной гладью, отражающей безоблачный июльский закат. Небольшие желтые цветы с четырьмя лепестками, напоминающими крохотные лопасти, приветливо кивали подступающим из редкого леса сумеркам и пожилому человеку, который крайне обстоятельно собирался в путь.

Закат только-только коснулся верхушек деревьев и еще не успел опуститься на землю, лишь несколько минут назад осветив золотыми лучами соцветия, еще не дотянувшись до травы и упавших листьев. Все это за считанные секунды создало такой невероятный пейзаж, что, казалось, словно бесчисленная россыпь ярко-желтых огоньков вспыхнула на склонах и зависла над поникшей сероватой травой, с нетерпением ожидая ночи.

— Прекрасный вечер, даже немного жаль покидать эти места, — негромко проговорил старец с густой белоснежной бородой, аккуратно спадающей до самого живота.

Одет он был достаточно тепло для летнего вечера, но такие незначительные вещи, казалось, совсем не беспокоили его. Большой темно-коричневый плащ из грубого и толстого материала внешне походил на рогожу (из такого еще делали паруса для кораблей), а многочисленные украшения — не то кубики, не то костяные фигурки, — старательно прикрепленные на длинные кожаные шнурки, время от времени издавали негромкий, но хорошо различимый в тишине стук. Морщинистые руки очень осторожно, с трепетом сложили в холщовый мешок несколько одинаковых березовых поленьев, на которых старик предварительно вырезал какие-то загадочные символы. Человек не спешил, но и не мешкал, так как предстоящий путь к вершине холма, который он рассчитывал преодолеть за несколько часов, мог стать длиннее по независящим от него причинам. Уж слишком много сил отнимали сборы в дорогу.

Наконец старец перешагнул порог одноэтажного каменного дома, стоящего в уединении. Жилище располагалось вдали от построек и обитаемых поселений. Два продолговатых, но узких окна, выходящих на озеро и отражающих закатное солнце, большими недоуменными глазами-рамами взирали на решительно спускающегося по каменным ступеням путника. В этот момент стали видны причудливые остроносые тапочки старца, которые до этого надежно скрывались в широких полах его плаща. Тапочки с носками, устремленными в самое небо, несли на себе многочисленные символы, которые благодаря заходящему солнцу можно было разглядеть даже издалека. Сделанные из серого войлока, они демонстрировали причудливые фигуры из красных, зеленых и желтых нитей, которые затейливо переплетались между собой и, подхватывая свет закатного солнца, переливались разными оттенками, словно драгоценные камни, ненароком попавшие в луч фонаря.

Мешок, собранный заранее, был перекинут через плечо, а вторая рука старика по привычке обхватила узловатый кипарисовый посох, выточенный с заботой и мастерством, но так давно, что на нем без труда можно было увидеть место, за которое привык держаться его владелец (там лучше всего виднелись небольшие углубления от пальцев). Волшебник (а это был именно он) по привычке сомкнул ладонь на теплом древке и мягко улыбнулся озерной глади, словно видел ее в последний раз.

Закат опустился на землю, смело заливая пламенно-красным светом и воду, и холмы, высветив среди травы небольшую тропу, бегущую узкой лентой вдоль подножия холмов. По ней-то и пролегал намеченный заранее маршрут, однако владелец причудливых башмаков остановился в нерешительности, размышляя над чем-то важным. Его брови были угрюмо сдвинуты, а на лице застыло выражение крайней озадаченности.

Подготовка и сборы отняли слишком много сил, и постоянно идти вверх по каменистому склону было утомительно, поэтому волшебник выбрал тропу у побережья озера, планируя подняться на холм подальше, а во время ходьбы скопить силы для решающего подъема.

Последний солнечный свет упал на его лицо. На смуглой загрубевшей коже виднелись глубокие и частые морщины, паутинкой разбегающиеся от глаз и небольшого рта к вискам и подбородку. Даже солнце не могло проникнуть в глубину глаз старца — такими они были темными. Лишь небольшие черные тени непоседливо прыгали по краю его зрачков. Волшебник моргал неохотно, жмурясь от еще не зашедшего солнца, и, смотря прямо перед собой, охватывал взглядом все пространство, что отражалось огнями маленьких желтых цветов в его глазах.

Тропа уводила его все дальше и дальше, преследуя угасающее солнце, и постепенно превратилась в большую дорогу, усыпанную гравием и толстым слоем удушливой пыли. По ней явно ездили автомобили, и она казалась намного более востребованной, нежели те холмы, от которых старец начал свой путь, однако в быстро густеющих сумерках весь пейзаж казался одинаково безжизненным и унылым.

Ровно на половине пути, около небольшого придорожного камня, путник присел и, склонившись, бережно отряхнул необыкновенные башмаки. Те, несмотря на сумерки, не утратили яркости, а лишь немного перестали мерцать, расцвечивая нити тусклым, но равномерным светом. Опускалась ночь.

— Надо же! Я ведь планировал в это время уже быть на месте, а пройдена всего половина пути! — встревоженно сказал старец вслух и, посидев на камне буквально несколько минут, торопливо зашагал по петляющей в темноте дороге.

Первые звезды упали на небо каплями молока и призывно заблестели над вершинами засыпающих холмов. Ночь заключила в свои темные холодящие объятия летний день и планировала зажечь как можно больше ночных огоньков на безоблачном и таком близком небосводе.

Неторопливый шаг волшебника практически перешел в бег. Старик жалел, что выбрал такой долгий и продолжительный маршрут, и теперь, когда до вожделенного холма оставалось не больше километра, различил вдали человеческие голоса.

Он любил людей, но предпочитал жить уединенно, лишь намеренно и при большом желании выходя на контакт с ними. Скажем, раз или два в год ему не составляло труда перекинуться парой слов со случайно встретившимся путешественником.

«Сейчас встреча стала бы лишь досадной заминкой и тратой времени на ненужные разговоры, а его у меня практически не осталось», — думал про себя уставший путник, с грустью замечая, что от слишком быстрого шага силы начали покидать его еще быстрее, чем планировалось.

Голоса тем временем быстро приближались, изливаясь на дорогу со стороны пологого, но лесистого холма. Один голос явно был мужским — низким, временами переходящим в хрипотцу, но громким и доброжелательным, а может, даже ласковым. Второй принадлежал женщине и тоже не был звонким, но обладал удивительной переливчатостью, разной по тону и эмоциональности. У старца даже возникло ощущение, что этот голос мог бы принадлежать водному потоку или ручью, завораживающему одним лишь своим звучанием. Голоса приближались быстро, и разминуться с их владельцами не получилось бы. Ночная встреча была неизбежна.

И впрямь, свет пары мощных фонариков выхватил силуэт запыленного путника намного быстрее, чем он планировал, пытаясь миновать встречу и пройти остаток пути незамеченным. Пока старец размышлял, владельцы голосов подошли к нему практически вплотную, и теперь он смог хорошо их разглядеть.

Мужчина и женщина одними только голосами поразительно дополняли друг друга, органично вплетаясь в неподвижные ночные пейзажи. Одного роста, с одинаковым цветом волос, не считая более светлых корней у женщины и проступившую седину у мужчины. Похожее телосложение и синхронные движения наводили на мысли о долгих годах, которые они провели вместе. Но, столкнувшись на дороге с незнакомым путником, путешественники повели себя по-разному.

За многие километры грубая ткань плаща покрылась слоем серой пыли, а мешок с поленьями пришлось положить на землю и волочить за собой, оставляя неглубокую борозду на дороге. Шагая быстро, старец издалека напомнил людям причудливое насекомое.

Женщина, не ожидавшая увидеть путника, замерла несколько в отдалении, а мужчина, призывно помахав рукой, направился прямо к старцу. Стремительно теряя силы, волшебник перевел взгляд на приближающегося путника и, запнувшись о небольшой камень, начал заваливаться вперед. К счастью, падения не случилось, и ловко подхваченный под руки подоспевшим мужчиной старик остался стоять на ногах.

— Доброй ночи, дедушка! — приветливо сказал мужчина, заботливо отряхнув колени старика от дорожной пыли. — Вы так спешили, что оставили свой мешок. — Он показал на чернеющий силуэт, одиноко лежащий на дороге.

— Должно быть, услышав голоса, я потерял концентрацию и расслабил руки, — смутившись ответил старец. — Понимаете, сейчас мне необходимо попасть на холм, который как раз лежит перед нами, и я никак не могу тратить время на разговоры. Прошу меня простить!

Сказав это, он торопливо засеменил в обратном направлении к мешку, лежащему посреди дороги. В это время женщина приблизилась к своему спутнику и, бережно обняв его за плечи, стала наблюдать за происходящим. Дойдя до мешка и подняв его с земли, волшебник упустил из виду торчащий камень, о который в тот же момент споткнулся и все-таки упал, пребольно приземлившись на левое плечо.

— Ну что же вы, дедушка, так торопитесь? — удивился мужчина, спеша на помощь.

Теперь стало понятно, что сил на подъем не осталось — все они были давно потрачены, а их остатки взяты взаймы у пламенного заката и холодящего спину ветра, но теперь закончились и эти крохи. Пожилой человек неуклюже сел на дорогу, и крупные блестящие слезы покатились из его глаз. Он не успевал, никак не успевал подняться на холм и разжечь костер в назначенное время. Все, что он делал до этого, было лишь пустой тратой времени, которого в конце пути не осталось на самое важное. Слезы полились сильнее, и он нехотя вытер запыленное лицо грязными морщинистыми руками.

Теперь мужчину опередила спешащая на помощь женщина, что, подбежав, изящно и заботливо склонилась над старцем.

— Скажите, мы можем вам чем-нибудь помочь? Почему вы идете один ночью на холм, и что будет, если не успеть подняться?

Множество вопросов, как симфония неизведанного музыкального инструмента, укрепили мужество путника. Благодаря ее словам, напоминающим чистый поток горной реки, уносящий сомнения прочь по течению, он поднял голову и сказал:

— От того, окажусь ли я на холме этой ночью, зависит начало моего нового путешествия, которое никак не может начаться здесь, на пыльной дороге, но теперь времени не осталось.

— Подождите, как не осталось? — С недоумением возразил мужчина. — Сейчас только половина двенадцатого, вся ночь впереди!

— Это не так, молодой человек, у меня осталось меньше часа, чтобы преодолеть подъем на холм, а я едва осилил прямую дорогу, кроме того, на холме необходимо разжечь костер. Теперь никак не успеть, даже если бежать бегом, — пробормотал старец, принимая неизбежную данность и не делая попыток подняться с дороги.

— Ну, думаю, мы можем вас проводить… — задумчиво сказала женщина, придерживая старца за пыльную жесткую ткань плаща, собравшуюся на плече в небольшую складку. — А вы нам расскажите, зачем нужно разжигать костер посреди ночи на холме совершенно одному, да еще и в строго установленное время. — Она мягко улыбнулась, подняв вверх уголки пухлых губ.

Только теперь старец обратил внимание на то, что ей было не больше тридцати лет, а карие глаза напоминали бусины янтаря, ловящие и преломляющие яркий свет фонаря, отчего казалась, что он смотрит в причудливый хрустально-янтарный калейдоскоп. Ее длинные волосы, достающие до локтей, ниспадали на изящное лицо и, как рамка, обрамляющая картину, создавали эффект ненастоящего, иллюзорного, но вместе с тем очень красивого полуночного зрелища, освещенного луной и двумя незабываемыми глазами.

Пожилой человек вполне явственно почувствовал, что усталость постепенно отступает. Казалось, будто он, искупавшись в чистейшем озере, специально намочил полотенце, а сам, успев высохнуть, наслаждался бархатистой прохладой пушистой ткани, приятно холодящей кожу. Казалось, будто ночной ветер касался его загорелых щек сквозь это воображаемое полотенце, и он резко зажмурился от удовольствия.

— Что ж, буду рад, если окажите мне помощь. Как вас зовут, милая девушка? — собравшись с духом, произнес старец, уверенно вставая на ноги.

— Меня Татьяна, а его Сергей, это мой муж, мы прогуливались у озера, планируя обойти холм, но зашли дальше, чем планировали, и пришлось возвращаться ночью. Как хорошо, что мы встретились, теперь у нас настоящее приключение, а для вас — возможность исполнить свое намерение.

Говоря это, Таня отряхивала путешественника, который стал понимать, что эта встреча явно не была простой случайностью.

«Так вот как ты выглядишь в мире людей!» — с трепетом подумал старик, а Сергей тем временем, не говоря ни слова, склонился и, ловко подхватив путника на руки, уверенно направился к утопающему в звездах холму.

Подъем занял буквально пятнадцать минут и, миновав небольшой подлесок, все трое оказались на пологой вершине самого высокого холма в округе. Таня, несшая мешок, с удивлением обнаружила, что он легок: получалось, пожилого незнакомца утомили два небольших полена и коробок спичек? За время подъема дыхание девушки сбилось, она едва успевала за ускорившимся мужем, однако теперь намеревалась наверстать упущенное. Присев рядом с путником, она собралась расспросить его поподробнее обо всех произошедших странностях.

— Скажите, дедушка, а как вас зовут? Мы до сих пор не знаем вашего имени, — произнесла она вкрадчивым голосом, немного наклонив голову на бок.

— Меня зовут Аль. Это необычное имя, но все же оно встречается в некоторых глухих местах, — ответил пожилой мужчина, разжигая костер из запасенных поленьев. — С вашей помощью я все же успел сюда, за что чрезвычайно благодарен и с радостью отвечу на некоторые вопросы. — Аль выжидающе посмотрел на девушку.

— Почему этот холм и почему ночью? — не задумываясь, выпалила Таня и подсела еще ближе, стараясь не пропустить ни единого слова. — Если это очень секретно, можете рассказать хотя бы в общих чертах, чтобы мы уловили смысл? Но если говорить об этом нельзя, то можете промолчать, мы поймем! — дополнила она торопливо.

— О! Милая Таня, это долгий рассказ, утомительный для двух молодых людей. Говоря коротко и просто, сегодня мне предстоит увидеть свой новый дом на далекой звезде, отправиться на которую мне поможет разожжённый костер. Эта звезда видна лишь в обозначенное время и буквально пару минут, вот к чему была такая спешка, — ответил Аль, протянув озябшие руки к разгорающемуся костру.

— Подождите, то есть вы не планируете спускаться обратно? — настороженно спросила Таня, еще шире раскрывая глаза и разводя белоснежные, немного пухловатые ладони в удивлении.

— Нет, не планирую, как и не планирую оставаться на холме. Звезда выбрана мной заранее, и на ней даже есть некоторые мои знакомые, ушедшие ранее. Думаю, мы будем рады друг друга видеть.

Сказав это, старик заулыбался, еще больше углубив собственные морщины в свете неожиданно вспыхнувшего костра, из-за чего стал похож на диковинного, испещренного трещинами человека. Его голос сливался с потрескиванием разгоревшихся поленьев, и казалось, что ему вторят и порывистый ветер, налетевший с севера, и сам огонь. Все это напоминало хоровое пение, откликающееся в тишине ночи отголосками едва различимого эха.

Пламя, разгоревшись от спичек, вскоре утратило свою обыкновенность. Таня заметила, что языки огня не склоняются на ветру, а температура возросла до такой степени, что подойти к костру ближе, чем на два метра, не представлялось возможным. И наконец символы, засиявшие на горящем дереве, начали переливаться беловато-оранжевым светом, таинственно мерцая у самой земли.

Аль отвечал на вопрос Сергея, на какую именно звезду он хочет отправиться, а Таня тем временем быстро и аккуратно, чтобы не смутить пожилого человека, пересела поближе к мужу, устроившись так, чтобы он заслонил ее от удивительного старика, который нравился ей все меньше и меньше. Через десять минут огонь мог похвастаться настолько огромными языками, что они поднимались на десяток метров вверх и, приобретая розоватый оттенок, сами начали склоняться в сторону Аля, по-прежнему неподвижно сидящему на своем месте. Старик явно предвкушал значимое событие, общаясь бодро и весело. Морщины на его лице немного разгладились, а руки перестали трястись от надоедливого холода.

— Что ж! Теперь, думаю, необходимо поблагодарить вас за помощь. Скажите, пожалуйста, какой подарок вам двоим хочется получить больше всего на свете? Ответ должен быть одним и совпасть как с желанием Тани, — старик указал на съежившуюся девушку, — так и с желанием Сергея. — Теперь небольшой узловатый палец показывал прямо в грудь молодого мужчины. — Думайте быстро и отвечайте правдиво. Если ответа не будет, то я сам выполню ваше общее сокровенное желание, то, которое уже восемь лет не может осуществиться, то, которое вы загадываете каждый год и не теряете надежды на его исполнение. НО! — Аль поднял указательный палец вверх. — Если тот дар, который я вручу, не будет воспринят вами должным образом, вас ждет некоторое… м-м-м… — Старик замолчал, подбирая подходящие слова. — Скажем так, наказание, но весьма своеобразное и достаточно суровое даже для магов. — И он рассмеялся сухим хриплым смехом, а костер торопливо захрустел деревом, словно хохоча вместе с ним.

Таня, услышав про восемь лет, вновь затаила дыхание и так сильно сжала пальцы на плече Сергея, что тому пришлось приложить усилия, чтобы разжать их и заботливо накрыть своими ладонями. Закашлявшись от нарастающего жара и неожиданных слов, девушка будто забыла, как вдыхать и выдыхать воздух, ставший горячим даже на приличном расстоянии от пылающего жаром огня. Таня не могла сформулировать ни единой мысли, кроме одной — откуда старику все известно? Не успевая за своими мыслями, разбежавшимися в разные стороны, она жаждала немедленного ответа, но муж опередил ее.

— Откуда вам известно про восемь лет? — спросил Сергей, пристально глядя в глаза Алю. — Это наша тайна, и никто, кроме нас двоих, не знает о ней, я полностью уверен в этом. — Голос с хрипотцой стал ниже обычного и, помимо густого баса, в нем стали угадываться холодяще-бархатистые нотки, будто некто иной говорил через Сергея, вплетая свое намерение в его речь.

Старик хитро улыбнулся во весь рот и ответил:

— Мне не нужны вопросы, мне нужен лишь ответ! Времени осталось совсем мало, и я считаю верным исполнить желание по собственному разумению, но помните про наказание за его непринятие!

Он провел над травой морщинистой рукой, увлекая вслед за ней немногочисленные растения, торопливо прильнувшие к согревшимся пальцам. Тане стало страшно и за себя, и за Сергея. Она уже много раз пожалела, что они не прошли мимо нелепого старика и не вернулись в свою уютную палатку, стоящую на берегу озера. Она боялась поднять глаза и признаться вслух, что рождение дочери и есть ее самое сокровенное желание, на достижение которого было потрачено восемь лет, но которое так и не сбылось на сегодняшний день.

Поженившись восемь лет назад, Таня и Сергей очень хотели стать родителями. В то время супруг мечтал, чтобы первым на свет появился мальчик, а потом девочка, а Таня, наоборот, хотела сперва дочку и лишь через пару лет сына. Но спустя пару месяцев супружества молодожены сошлись во мнении, что были бы рады любому ребенку, и обсуждения перешли к более общим темам, например к выбору коляски, обустройству детской, покупке игрушек. Томительное ожидание длилось два года, но ни мальчик, ни девочка так и не появились в их семье. Все, к кому они обращались, разводили руками: оба супруга были здоровы и полны сил, однако планы по увеличению семьи пришлось отложить на неопределенный срок. И вот теперь старик, чья обувь начала слабо тлеть в подступающих волнах жара, ничего о них не зная, вдруг угадывает их желание и обещает его исполнить!

— Да, конечно, мы согласны на его исполнение! — воскликнула Таня, собравшись с духом и подумав, что если есть хоть малейший шанс на осуществление их общей мечты, то упустить его было бы непозволительно. — Исполняйте, раз обещали, — сказала она чуть тише, и ее голос, потерявшийся в треске костра, совершенно сошел на нет.

— Исполняйте! Хоть с наказанием, хоть без. Если это то, о чем мы действительно мечтали, мы не можем не принять этого, — глухо проговорил Сергей.

Вдруг из ближайших кустов шиповника к ним проворно подбежала весьма упитанная луговая собачка. Смешно подергивая хвостом, она замерла, глядя на старика черными глазами-бусинками. Аль бережно взял ее в руки и поспешно отошел от костра. Обогнув камни, старик присел напротив супругов, не сводя глаз с замершей в ожидании луговой собачки, размер которой едва превышал размеры обычного хомяка. Глаза мага, как самая темная ночь, вбирали в себя свет костра, неторопливо разливая тени по вековым морщинам. Эти два темных омута казались загадочными и бездонными, как колодцы, не имеющие дна. Одежда старика задымилась и, осевшая на ней дорожная пыль, которую огонь невольно разогрел своими языками, заставила луговую собачку несколько раз чихнуть. Старик бережно погладил животное и протянул Тане со словами:

— Она та, кого вы ждали так долго. Ей суждено воплотить в себе те эмоции, которые и объединяют вас двоих, и одновременно с этим делают непохожими друг на друга. Этой луговой собачке около трех с половиной лет по человеческим меркам, и буквально пару недель назад она осталась совсем одна, без родителей. Теперь некому позаботиться о ней в предстоящую зиму, кроме вас, поэтому ей так нужны забота и внимание.

С этими словами старик бережно переложил в руки Тани удивительно спокойную луговую собачку и, погладив ее лапки, пошел в сторону костра.

— Вы что, шутите? Мы хотели мальчика или девочку, а это всего лишь полевой грызун! — крикнул вслед магу Сергей, чей голос стал нетерпимее и громче. — Как нам это понимать?!

— О, я знаю, вы ждали так долго! Дайте себе совсем немного времени, примерно четыре часа, и вернувшись на берег озера вы обязательно поймете смысл моего подарка, а теперь прошу оставить меня в одиночестве, — сказал Аль, шагая спиной к огню.

Посмотрев на пламя, заслонившее собой даже выглянувшую из-за облаков луну, Таня заметила в нем силуэты птиц, животных и даже людей, танцующих диковинные танцы. Дыма, которого раньше почти не было, стало так много, что даже при всем желании она не смогла бы найти спуск и самостоятельно покинуть холм. И потому девушка лишь завороженно смотрела на буйство огня, бережно прижимая к себе крохотную, но удивительно пушистую и достаточно тяжёлую собачку.

— Нет, объясните подробнее! — потребовал Сергей и шагнул к старику, на одежде которого уже занялось небольшое пламя.

Но вдруг часть огня резко отклонилась в сторону мужчины, тем самым опалив ему брови.

— Уходите! — властно приказал Аль, смещаясь к центру костра.

Таня без каких-либо сомнений увидела, как поток огня принимает форму кошачьей лапы, мазнув по воздуху сверху вниз и отгоняя Сергея от волшебника. А тем временем дым на поляне стал напомнить жидкую манную кашу, от которого девушка зашлась в громком кашле. Осознав серьезность ситуации и понимая состояние супруги, Сергей подхватил ее на руки и, бережно прижимая к груди, бросился под уклон холма, туда, откуда они пришли менее часа назад.

Повернувшись в сторону старика, Таня успела заметить, что образы птиц и животных стали отчетливее. Они буквально выходили из костра причудливыми силуэтами, а старик лишь смотрел в след супругам и улыбался, мгновенно растратив прежний пыл и невольно сгорбился, не найдя опоры в любимом посохе.

— Ну кому же, кому, как не тебе? — прошептал Аль и, заметив призывно машущий силуэт старого друга, радостно шагнул ему на встречу.

Глава 2. Лагерь

Сергей быстро сбежал вниз по холму, заботливо неся на руках Таню и луговую собачку и желая поскорее добраться до лагеря и лечь спать, чтобы после как следует осмыслить приключившуюся с ними историю. Ноги, казалось, сами несли его по тропе, петляющей меж раскидистых сосен вниз, к реке, с таинственно журчащим водным потоком, различимым лишь по слабым отблескам полуночной луны.

Таня, держась за шею мужа, беззвучно плакала, думая о случившемся, как о неудачной шутке, ведь луговая собачка никогда не сможет заменить ей ребенка.

— Как думаешь, почему он сказал про четыре часа? — спросила Таня супруга, задумчиво поглаживая уснувшую собачку.

— За четыре часа любой костёр прогорит, после чего Аль без спешки покинет холм, а вернувшись мы обнаружим лишь остывшие угли — Предположил Сергей заботливо прижимая супругу к груди.

— Может, мы будем любить ее, как собственного ребенка, а она окажется так умна, что сможет понимать нас? — задавалась вопросами Таня, не желая чувствовать себя обманутой. — Я думаю, что мы сможем вынести что-то хорошее из случившегося и обязательно получим свой шанс. — Эти слова она говорила не для Сергея, а для себя, успокаивая разыгравшееся воображение, в котором собачка сидела в детской коляске или играла с игрушками.

Она говорила безостановочно, предполагая разные варианты, большинство из которых сводилось к тому, что им придется быть ответственными и внимательными родителями, пусть даже их ребенком будет обычный грызун. Сергей молчал, понимая, что пройдет некоторое время и, если старик пошутил над ними, то супруге будет непросто пережить подобную насмешку. Но все же, принимая объективные факты, он упорно шагал по уже знакомой тропинке к палатке, разбитой около упавшей навзничь сосны.

Место, в котором они остановились, было крайне живописным. Справа, в десяти метрах от палатки, разливалось озеро, выходящее на пологую отмель берегом из небольших камней с гладкой и ровной поверхностью. Казалось, будто не природа, а люди выложили этот берег — настолько одинаковыми и идеально уложенными казались камни, а уровень воды, лежащий на них, едва доставал до щиколотки, и чтобы искупаться, нужно было пройти метров тридцать, где дно резко уходило вниз. С другой стороны располагался сосновый лес, удачно заслоняющий палатку от ветра, беспрестанно дующего с холмов. Деревья стояли недалеко друг от друга и, находясь на разной высоте из-за холмистого рельефа, напоминали супругам картину, что и побудило их разбить свой лагерь именно в этом месте.

Когда ноги Сергея ступили на мелкую гальку и та заскрипела под ботинками, Таня уже уснула, наговорившись вдоволь, однако собачка не спала и с интересом вглядывалась в его лицо, на котором теперь полностью отсутствовали брови. Казалось, она внимательно изучала незнакомца, чтобы запомнить его получше и потом отличать от остальных, смешно подёргивая головой в такт его шагам. Черные глазки-бусинки были блестящими и живыми. Они разглядывали его нос, руки, прическу, не желая останавливаться на чем-то одном и пристально улавливали все, даже самые незначительные черты.

Сергей находил животное очень добродушным и милым, внутри себя уже понимая, что будет любить собачку ничуть не меньше, чем свою супругу, какой бы жестокой ни была шутка Аля. Сама собачка, словно успокоившись, взялась лапками за Танин палец и попыталась накрыться ладонью девушки, потянув ее на себя. Спустя минуту ей это удалось и, почувствовав тепло женской руки, она перевернулась на спину и вновь устремила взгляд на лицо Сергея, задумчиво глядя на новоиспеченного отца снизу вверх. И он вдруг понял, шагая по гальке, смоченной разгулявшейся волной, — она ждет. Ждет истечения того времени, которое отмерил им Аль, но, не имея возможности взглянуть на часы, ей приходится лишь предполагать, сколько минут прошло с того момента, как они покинули холм.

Ветер, до этого дувший мужчине в спину, сменился на встречный и порывистый. Сергей на мгновение прикрыл глаза и вдохнул так глубоко, насколько позволяла грудная клетка. И в этот момент произошло сразу две значимых вещи. Во-первых, ветер толкнул его с утроенной силой, осыпав весь берег опавшей хвоей и прочим лесным сором, который тут же приземлился Сергею на голову. А во-вторых, раздался негромкий хлопок где-то в районе его груди, и Сергей, резко открыв глаза посмотрел вниз.

Там, где несколько мгновений назад лежала луговая собачка, мужчина увидел маленькую девочку примерно трех лет. Сергей мгновенно остановился и замер, глядя на то, во что не могли поверить его глаза. Таня проснулась от возросшего давления на живот и, не понимая, кто сейчас лежит на ней, попыталась приподнять небольшую луговую собачку. Но вместо животного ее руки обхватили небольшую детскую голову с жесткими черными волосами до плеч.

— Ой-ой-ой! — звонко воскликнула девочка и сжала руку Тани небольшими ладошками.

Танин взгляд перепрыгнул на Сергея, уже несколько минут стоящего без движений, и, уловив в его глазах подтверждение своих мыслей, она обмякла, потеряв сознание прямо на его руках. Девочка с большими темно-карими, практически черными глазами предприняла попытку спуститься на землю и, ловко свесив ноги, с легкостью приземлилась на пологие береговые камни. Сделала она это так стремительно, что Сергей, замешкавшись, даже не успел ничего сказать. Тем временем девочка оббежала вокруг него несколько раз, попутно обнимая за ноги, и, довольная, попыталась залезть обратно на руки. Сергей опустился на колено, чтобы помочь ребенку, и спокойным шагом направился к виднеющейся невдалеке палатке, не без головокружения, но все же не теряя разума.

Уложив супругу на матрас и закрыв вход в палатку москитной сеткой, новоиспеченный отец сел перед дочкой и только теперь смог ее детально рассмотреть. Помимо карих глаз и черных волос, заметно выделялось ее телосложение. Девочка была пухлой, но эта пухлость была удивительно воздушной, едва ощутимой. Ладошки, лежащие на его руке, были маленькими и одновременно невесомо-воздушными, почти не ощутимыми при легком прикосновении. Пальчики были короткими и ровными, с небольшими ямочками, и постоянно находились в движении. Недлинная шея и пухлые руки, переходящие в покатые плечи, все еще напоминали луговую собачку, однако живость движений и взгляда казались вполне человеческими.

Быстро отдернув руки, девочка перевела взгляд на озеро и попыталась убежать, высвободившись из объятий отца. Сергею с трудом удалось ее поймать, но она еще некоторое время смешно перебирала ногами в воздухе.

— Ты умеешь говорить? — спросил он, не рассчитывая на ответ.

— Конечно, умею. Это ты почему-то молчишь и молчишь. И еще: я очень хочу есть, ты сможешь меня покормить? — ответила она чистым высоким голосом, звучащим, как колокольчик, безотрывно глядя на мужчину своими выразительными глазами.

— Мы оставили немного еды в машине, пойдем туда и выберем самое вкусное, — предложил Сергей и протянул девочке руку. — Меня Сережа зовут, а как мне называть тебя?

— Я знаю, как тебя зовут, я ведь слышала, как вы обращались к друг другу там, на холме. Если мое имя сказать на человеческом языке, то получится Ининь, — живо отреагировала девочка и, повернувшись несколько раз вокруг своей оси, все-таки освободилась от объятий и поспешно побежала в сторону стоящего неподалеку автомобиля.

Сергею оставалось только развести руками. Он немного смущался, задавая этот вопрос, но теперь ему стало понятно — дочка помнит, что была луговой собачкой, а значит, ей как можно скорее необходимо объяснить, как принято общаться и вести себя среди людей. Он не спеша пошел следом, наблюдая за неудачными попытками Ининь открыть дверь, ручка которой располагалась слишком высоко даже для такой проворной девочки.

А Таня уже давно не спала и, открыв глаза, неподвижно лежала на надувном матрасе, боясь пошевелиться. Она действительно потеряла сознание в тот момент, когда Сергей нес ее на руках, но лишь на мгновение, а потом девушку попросту сковал страх, не позволяющий открыть глаза и начать диалог с ребенком.

Подумать только! Желание, которое она загадывала на все праздники, сбылось спустя восемь лет, пусть и самым необычным образом. Отныне у нее есть дочь. И теперь ее появление нужно будет объяснить многочисленным родственникам, определить девочку в детский сад и в целом исполнять те обязанности, которые возложены на любящую мать. Интересно, похожа ли она на них с Сергеем? А по характеру? Ведь Сергей очень спокойный, а Таня, наоборот, более активная и разговорчивая. Слушая многочисленные эмоциональные реплики, которые отчетливо долетали до нее даже на приличном расстоянии, Таня пришла к выводу, что дочка, скорее, в нее, и, окончательно осмелев, вышла из палатки, направившись к автомобилю.

Ининь сидела на месте водителя и трясла перед собой шоколадным печеньем. Сергей неторопливо наливал чай из термоса, ожидая, пока она примется за скромный завтрак, и терпеливо что-то рассказывал, периодически кивая головой. Таня подошла со стороны пассажирского сидения и открыла дверь, заглядывая в салон. Без сомнений, внутри действительно сидела девочка, однако она была совершенно на них не похожа. У Тани с Сергеем были широкие глаза, светлая кожа и русые волосы. Девочка же со своим восточным разрезом глаз, смуглостью и черными волосами являлась полной противоположностью супругов. Но с каким интересом эта малышка взирала на мир вокруг!

Таня, впрочем, не смогла сдержать вздох разочарования, но быстро взяв себя в руки, на длинном выдохе проговорила:

— Привет, мы с тобой еще не познакомились. Я Таня, а тебя, я слышала, зовут Ининь? — И она протянула руку для приветствия.

Девочка не растерялась и, запустив пухлые пальчики в пачку с печеньем, достала одно и вложила в протянутую ладонь.

— Да, правильно! А ваши имена мне известны, ведь вы обращались друг к другу по дороге, я услышала и запомнила, — скороговоркой проговорила Ининь, осторожно откусывая малиновую начинку печенья.

— Ты помнишь, как была луговой собачкой? И помнишь наш путь с холма и костер? — удивилась Таня, так как сама уже стала забывать, кем была эта девочка всего несколько часов назад.

— Конечно, помню. Я даже помню свою прошлую семью, своих родителей и братьев с сестрами. Но на тот момент, когда волшебник позвал меня к огню и пообещал вам исполнение желания, я потеряла их всех, находясь в поисках более безопасного и уединенного места. Именно поэтому я решила переночевать на вершине холма, боясь оставаться внизу. Вы мне сразу понравились, поэтому я терпеливо ждала назначенного времени, решив никуда не убегать и не прятаться. Я ведь теперь ваша дочка? — спросила Ининь, не переставая жевать уже четвертое по счету печенье, крошки которого усыпали все сиденье.

— Ну конечно, наша. А я теперь твоя мама, а это твой папа, — проговорила Таня, не зная, как правильно ответить в этой ситуации, и, хлопая рукой по плечу Сергея, перевела взгляд на него.

Сам он тем временем не сводил взгляда с девочки, с трудом понимая смысл произнесенных супругой слов. На продолговатом небритом лице мужчины отражались радость и счастье, а рот растянулся в неподвижной широкой улыбке. Девочка совершенно точно стала считать его своим папой, и теперь ему явно было все равно, на кого она похожа. Как только он заговорил с ней, все остальное стало неважно.

Таня была хорошо знакома с этой особенностью мужа — видеть в человеке только одну, весьма однозначную эмоцию, позволявшей ему максимально не зависеть от мнения окружающих. Благодаря этой особенности работа, которой он занимался, всегда была сделана качественно и в срок, однако друзей, с которыми Сергей проводил бы свободное время, практически не было, за исключением ее самой и одного школьного товарища, с которым они созванивались раз в полгода. В Таниной же записной книжке, напротив, было множество номеров, и при желании она каждый день могла устраивать встречи, не испытывая трудностей или дискомфорта в общении. До этого момента.

С появлением Ининь предложения приходилось собирать в голове как замысловатый пазл, рассыпающийся по черепной коробке, а выслушав ответ на свой вопрос, осмыслить и интерпретировать его с заметным усилием. Не желая показаться Сергею смущенной или нерадостной, Таня ушла накрывать стол для полноценного завтрака и разогревать походную плиту, а он отправился за дровами для утреннего костра, посадив на плечи девочку-луговую собачку, нашедшую новый дом.

Ининь держалась за шею отца и, постукивая ногами по груди Сергея, увлеченно рассказывала об этих местах, активно жестикулируя и периодически заслоняясь руками от еловых веток, растущих слишком низко.

— Тут мы с братьями любили играть, а когда в лесу за озером созревали кедровые шишки, лакомились орехами, падающими прямо на нас. Немного выше по склону живет семья пушистых свинок, с которыми я любила играть, когда была маленькой. Они питаются корешками и смешно разрывают землю своим пяточком. — В подтверждение своих слов девочка опустила нос на макушку Сергея и провела им несколько раз, предварительно обхватив ладошками его уши. — Чуть дальше находятся гнезда птиц, я не знаю их названий, и все они слишком заняты, чтобы обращать на нас внимание, а тем более общаться или играть, но их пение меня очень радует. Ты слушаешь меня? — спросила Ининь, наконец отпустив покрасневшее ухо Сергея и для убедительности заглянула в него, смешно наклонив голову.

— Да, Ининь, конечно, я слушаю и пытаюсь понять, как нам лучше поступить. Ты говоришь, что, будучи луговой собачкой, понимала и свинок, и птиц, а теперь разговариваешь со мной на человеческом языке, который никогда не учила, и делаешь это очень хорошо. Или язык луговых собачек похож на человеческий? — спросил Сергей, старательно подбирая формулировки — неясность некоторых вопросов его сильно смущала и делала все происходящее похожим на фантастический сон.

— Ну что ты, папочка! — воскликнула Ининь. — Язык людей намного сложнее, чем любой другой! Волшебник подарил его знание одновременно с превращением, ведь вы, люди, не можете разговаривать с животными, — сказала она и в этот раз отпустила второе ухо, обхватив голову руками наподобие обруча.

Теперь у Сергея стало еще больше вопросов, однако задавать их мужчина не спешил, заметив вдалеке большого орла, неподвижно сидящего на сосновой ветке.

— Смотри, Ининь, это орел, — сказал он, указывая рукой направление. — Это большая и сильная птица, живущая на скалистых утесах. Ты не боишься ее или пойдём в обход? — спросил мужчина, сбавляя шаг и останавливаясь у очередного витка тропы, уходящей под уклон.

— Нет-нет, папулечка, это не орел, а человек! — авторитетно заявила Ининь, все же перекинув ноги и сползая пониже, при этом старательно держась за складки папиной куртки. Мужчина напряг зрение, но, кроме орла, никого не увидел — ни человека, ни животного.

— Моя дорогая, там нет никого, кроме птицы. Посмотри внимательнее: вот два крыла, вот хвост, а голова заканчивается клювом. Разве он похож на человека?

— Папочка, какой же ты странный! Вот скажи, а я похожа на луговую собачку? — спросила Ининь, слезая на землю, и, желая достичь максимальной схожести, сложила руки на груди, подняв вверх покатые плечи.

Ее курточка сморщилась и собралась на шее, практически полностью скрывая ее. Жесткие волосы разлетелись по ветру, как белые зонтики одуванчика, но один небольшой волосок, длиной менее сантиметра, торчал около пробора и почти не реагировал на погоду, совсем немного отклоняясь в сторону. Большие темные глаза вопросительно смотрели на мужчину, по крайней мере до этого дня, верящего в реалистичные представления об окружающем мире. Казалось, эти необыкновенные глаза полностью растворили грань между фантастикой и реальностью.

— Да, ты похожа на собачку, — не сдержав улыбки, ответил Сергей, с любовью глядя на старания девочки.

— Вот и орел похож на человека! — воскликнула она, радуясь, что смогла донести ход собственных мыслей.

— Хорошо, если орел похож на человека, перечисли, чем именно, потому что я не могу уловить этой связи, — сдался Сергей, подхватывая Ининь на руки.

— Папулечка, — сказала девочка, поглаживая небритую щеку, — я не знаю точно чем, но если я, по твоему мнению, похожа на собачку, хотя сейчас я девочка, то просто поверь, что тот орел тоже может быть человеком, просто сейчас он птица, а вечером или ночью снова превратится в человека.

Сергей допустил эту мысль лишь на мгновение и вопросительно поднял брови, глядя на орла, по-прежнему сидящего на ветке. Немного опустив голову и выражая удивление, мужчина словно спрашивал птицу: «Правда ли это?». Орел с интересом наблюдал за разыгравшейся сценой и, поймав вопросительный взгляд человека, коротко качнул головой в бок, не утверждая, но и не отрицая сказанного, продолжая смотреть на необычную девочку.

— Если так рассуждать, то тогда становятся возможны самые удивительные и непознанные вещи. Но разве мы можем заранее знать, что они возможны и вот-вот появятся перед нами? — спросил мужчина, поворачивая в обратном направлении. — Конечно, мы рады новому, но не все одинаково полезно как для людей, так и для луговых собачек. Есть вещи, о которых иногда лучше не знать и которых следует сторониться всем без исключения. Нечто лежит на поверхности и его достаточно просто увидеть, например красоту этого леса, а некоторые вещи прячутся либо внутри других вещей, либо вовсе во времени, и на их познание может уйти не один год. Поэтому я предлагаю тебе рассказывать обо всех вещах, вызывающих интерес, тревогу или любопытство, либо мне, либо твоей маме. А если что-то покажется неразрешимым или слишком таинственным, то втроём мы точно преодолеем все трудности и будем самой счастливой семьёй на свете. А давай пока договоримся никому не рассказывать про сегодняшнюю встречу с орлом, мы ведь пошли за дровами, да и каких-либо проблем эта встреча не доставила — ласково проговорил мужчина, не желая волновать и без того впечатлительную супругу.

— Ты, папочка, взрослый, но говоришь неверно, — тут же произнесла Ининь. — Если есть вещи, о которых лучше не знать и которых нужно сторониться, то как нам понять, чего бояться, если мы не захотим об этом узнать? Например, я боюсь орла, потому что он может меня утащить, как мышей или змей, но, не зная о его желании кого-нибудь схватить, я могу быть беспечной и попасться первой. Получается, мне нужно либо бояться всего, либо того, о чем мне известно заранее? Я правильно поняла? — спросила девочка, держась за край спущенной куртки.

— Попробуй взять нечто среднее между орлом и свинкой, с которой ты играла. Помимо орла есть много других птиц, например те, гнезда которых ты видела. Присущие птицам черты помогут тебе отличить тех, кто летает, от тех, кто ходит по земле. Скажем, свинка –однозначно твой друг, а орел опасен для вас обеих. Как ты отнесешься к небольшой птице, например синице или скворцу? — спросил Сергей, собирая лежащий валежник.

— Ну, я, наверное, не буду бояться их, ведь эти птички совсем маленькие, не то что орел, — подернув плечами, ответила Ининь, помогая собирать сухие ветки в развернутый мешок.

— Вот видишь, теперь твоя оценка окружающего мира строится на предположении, что скворец, даже желая тебя унести, не сможет поднять такой вес, как и синица, и прочие небольшие птицы. Впоследствии ты можешь спросить у взрослых, какое поведение свойственно скворцу или орлу, ведь всегда можно спросить того, кто видел этих двух птиц, так что совсем не обязательно пробовать некоторые вещи на себе, — ответил Сергей, набрав полный мешок хвороста, который теперь приходилось волочь по земле. — Пойдем обратно к палатке, ведь мама наверняка приготовила нам много вкусностей, которые ты до этого не пробовала.

И Сергей с дочерью направились обратно по тропе, а орел все так же пристально смотрел на удаляющиеся силуэты и думал о чем-то своем, изредка моргая большими янтарными глазами.

***

После ухода Сергея и Ининь в лес Таня принялась тушить овощи. Поставив кастрюлю на огонь, девушка поняла, что окончательно запуталась в собственных мыслях. Ожидания, что девочка будет похожа на нее или Сергея, рухнули чуть ниже желудка, вызвав в животе неприятные колики. Ининь была очень самобытной, активной и разговорчивой. Не то что они с мужем. И с одной стороны, это очень расстраивало новоиспеченную мать. Но с другой, ровно день назад Таня готова была отдать все, что у нее есть, лишь бы хоть кто-то назвал ее мамой.

Буквально несколько недель назад, обессилев от многочленных неудачных попыток забеременеть, она вышла с очередного врачебного приема, не имея в голове ничего, кроме боли и разочарования. На выходе из больницы девушка заметила небольшой цветной стенд, внешне напоминающий гигантское соцветие ромашки. С каждого лепестка ей улыбались дети. Все они были разных возрастов, а под фотографией внизу, в ярких цветных рамках, содержалась информация об имени, возрасте и увлечениях каждого ребенка. В центре цветка крупными буквами был указан адрес и название детского дома, где эти дети временно пребывали, в ожидании когда им найдут новые семьи.

Таня не смогла пройти мимо и, записав адрес, незамедлительно отправилась в детский дом, сама не понимая своих спонтанных действий. Вскоре автомобиль свернул в небольшой двор с высокой кованной оградой, открывающей вид на просторную детскую площадку, на которой играло множество ребят разных возрастов. Не выходя из машины, Таня поравнялась с забором и смогла получше разглядеть малышей.

В ближайшей к ней группе были ребята не старше пяти лет. Разбежавшись по своим делам, дети бросились кто куда, а двое из них подошли вплотную к забору, с противоположной стороны от которого стоял ее автомобиль. Малое расстояние и отсутствие ветра позволило Тане услышать, о чем говорили мальчик с девочкой, смотрящие на машину с опаской и некоторым интересом.

— Знаешь, мне сегодня приснилась красная машина, а в ней большая золотистая собака, за рулем папа в кепочке матроса, и мама рядом с ним открывает мне ванильное мороженое, — проговорила девочка, глядя на Танин автомобиль.

— Постой! Эта же сцена из фильма, который мы смотрели вчера перед обедом! Ты всего лишь фантазируешь про фильм, а вот я вижу сны, где мы с папой строим большой корабль, на котором мы все, — мальчик многозначительно обвел рукой играющих детей, — сможем отправиться на песчаные острова, плавать с дельфинами и есть много-много бананов! Все мы! — подчеркнул мальчик, выпрямив спину и широко раскинув руки, наглядно показывая, насколько большой корабль они построят с папой.

— А может, это мама приехала за мной, и сейчас ее не пускают, ведь взрослые приходят в понедельник и четверг, — рассудительно заметила девочка, по-прежнему глядя на Танину машину. — Может, мама заберет нас вдвоем прямо сейчас? — спросила она, повернувшись к мальчику.

— Но эта машина не красная, и внутри может не быть собаки, — отметил мальчик, пытаясь увидеть сквозь затонированное стекло мужчину, даже встав для этого на небольшие ажурные дуги, украшающие забор.

— Я думаю, у этой семьи несколько машин. Красная — папина, а вот эта синяя наверняка мамина, да и собаку незачем возить с собой постоянно, она наверняка осталась дома, — убедительно произнесла девочка. — Я точно знаю, мама приехала за мной, ведь не может быть такого, чтобы я была никому не нужна.

— О! Это ты точно сказала, и папа как раз достраивает корабль, поэтому она приехала одна, — домыслил мальчик предположение подруги и попробовал дотянуться до двери.

— Давай позовем маму, чтобы никто не слышал, пусть она увезет нас еще до ужина, я так не хочу есть перловую кашу, — брезгливо произнесла девочка и тихонько позвала: — Мама! Мама!

Таня, слышавшая весь этот диалог, не смогла сдержать слез и, предварительно наклонившись, чтобы ее нельзя было увидеть снаружи, постаралась плакать не слишком громко, ведь ребята могли ее услышать из-за приоткрытого бокового стекла. Место для стаканов, над которым расположилась Танина голова, наполнялось слезами так быстро, что, казалось, пошел небольшой дождь. Слезы стремительно скапливались в уголках ее глаз и, рисуя причудливые узоры на румяных щеках, ненадолго задерживались на подбородке, чтобы с отчетливым шлепком отвесно упасть вниз крупными каплями.

«Что же я, взрослая, тридцатилетняя женщина с собой делаю?» — спросила она себя, когда очередная порция слез сбилась с пути к подбородку и ненароком затекла в рот, который временно выполнял функцию носа, вбирая в себя воздух. Взрослая, но не бесчувственная, пронеслось в голове, и слезы полились с удвоенной силой. Только после того так воспитательница позвала детей, Таня подняла голову и смогла покинуть двор, чувствуя сильное эмоциональное напряжение. Множество мыслей перескакивали друг через друга, не желая уступать место никаким другим размышлениям, и указывали на этот весьма и весьма приемлемый вариант. Конечно, все это необходимо было обсудить и с мужем, и с мамой, взвесить все аргументы, и только потом прийти и забрать этих детей домой.

«Надо же, а ведь я никогда до этого даже не думала о таком варианте!» — Такой была мысль, которую первой уловила Таня, и она сразу понравилась ей.

«Действительно, я бы могла посадить этих детей в автомобиль и увезти домой. Там нас ждал бы сытный ужин, а собаку можно приобрести со временем или поиграть с ней у соседей, а вместо корабля сгодится наша лодка, она не очень большая, но зато быстрая и маневренная. А что касается красной машины… Это большой вопрос, но не такой существенный, как все остальные».

Радостные мысли не покидали ее всю дорогу до дома и, заехав в магазин, Таня совершенно спонтанно решила приготовить сытный семейный ужин, а вечером поговорить с Сергеем на тему усыновления, высказав свои мысли и смелые предложения.

С мужем Таня жила уже восемь лет, хотя знакомы они были более десяти. Его реакция на предложение усыновить и мальчика, и девочку могла быть неоднозначной. Сергей был человеком, плохо понимающим намеки, говорить что-либо требовалось прямо и, желательно, коротко, сидя перед ним и проникновенно глядя в задумчивые зеленые глаза. Муж не мог похвастаться красноречием, был немногословен и неболтлив, как любил повторять его товарищ. Слыша предложение или вопрос, Сергей мог отделаться коротким кивком и тут же отправиться заниматься своими делами. Однако на ее памяти бывали моменты, когда его речь из небольших фраз превращалась в стройные предложения, и тогда она чувствовала себя самой счастливой на свете. Все, что Сергей говорил или делал, было во имя нее, и Таня понимала это, осознавая свою значимость в глазах супруга. Даря ей подарок, в нём неожиданно просыпалось красноречие, благодаря которому он описывал его так полно и разносторонне, и говоря так ласково, обнимал ее за плечи так доверительно, что предмет, находящийся в яркой обертке, становился чем-то поистине волшебным. Совсем как тогда, в далеком, но без труда припоминаемом детстве.

Таня чувствовала заботу мужа и в иных вещах: в моменты, когда забывала куртку, когда болела, когда уставала или была неловкой или неосторожной. Но некоторые черты его характера, еще до того как Сергей стал ее супругом, были отмечены ей в момент знакомства и до сих пор не выходили из головы. Как-то на эмоциях он признался, что почувствовал рядом с ней не только заботу, участие и любовь, но и желание жить. Даже сейчас, спустя годы, девушка была склонна списывать это на избыток чувств, но таких эмоциональных всплесков больше не случалось, а слова Сергея все не выходили у нее из головы. Какие еще чувства мог скрывать от нее муж Таня могла лишь догадываться, но, видя самое лучшее отношение к себе, собралась с силами и решила провести непростой разговор уже сегодня вечером.

Перед тем как сесть за стол, она подошла к Сергею и, нежно обхватив руками его талию, сказала:

— Знаешь, я сегодня была около детского дома. В нем содержатся дети, которые ищут свою семью. И я подумала, может, нам забрать оттуда мальчика и девочку, что скажешь?

Сергей замер, обдумывая ее слова, и спустя несколько секунд ответил:

— Думаю, это хороший вариант, но на принятие окончательного решения нужно время, нам не стоит ехать туда прямо сегодня или завтра. Будем говорить об этом каждый день и постепенно придем к определенному варианту, который впишется и в нашу повседневную жизнь, и в жизнь наших детей.

Когда Таня подняла глаза, то увидела теплую улыбку на его лице.

Теперь, стоя на галечном берегу и вспоминая случившееся, она ругала себя последними словами, ведь Сергей сдержал слово, данное Алю, и уже стал привыкать к Ининь, а она все время сравнивала ее с собой. Таня так и не сказала Сергею, что та девочка за забором напомнила ей ее в детстве, а мальчик идеально соответствовал образу сына, о котором она всегда мечтала. Эти образы прочно отпечатались в ее голове и требовали соответствия в реальности. Ининь же кардинально отличалась от них, плодя столько шума и неразберихи вокруг себя и при этом вовлекая в свою деятельность ее Сергея, что, казалось, спокойствия ей не видать уже никогда. Конечно, Таня видела тех детей только в положительном свете, совершенно позабыв про особенности их характеров и потребности, но все же, все же, если бы она могла выбирать, Ининь скорее всего никогда бы не появилась в их доме.

Эта мысль быстро проскользнула в разум, напугав девушку до такой степени, что ее руки мелко затряслись и выронили кусок хлеба, упавший на белоснежные кроссовки. В эту минуту ее разочарование (в первую очередь, в себе самой) было огромным и неудержимым и переходило во внешнюю среду несвойственными ей порывами. Когда Сергей и Ининь вернулись из леса и начали разжигать костер, Таня, до конца не понимая, что происходит у нее внутри, решила поступать по ситуации, распределяя внимание поровну между мужем и ребенком. Она еще раз отчитала себя за скверные мысли и рассуждения и пошла к костру, неся готовое блюдо.

***

Утро принесло с собой вязкий, практически ощутимый туман, который, как влажный дым, окутал и водную гладь, и сосновый бор, покачивающийся неподалеку. Шум озера доносился до них лишь изредка, давая беспокойным кузнечикам и птицам время на исполнение своих мелодий. Костер взмывал вверх снопом искр, поджаривая куски хлеба до золотистой корочки.

Ининь очень полюбила этот хлеб, но из-за маленьких ладошек держать прутик с нанизанным куском ей было сложно, поэтому эта функция отошла Сергею, смотрящему на огонь и вспоминающему костер на вершине холма. За время завтрака Таня успела передумать много мыслей и теперь винила во всем старика, который подарил им луговую собачку. Ведь если он обладал такими возможностями, почему было не сделать девочку хоть немного похожей на нее или Сергея? Почему выбор пал именно на этот типаж, или собачки могут превращаться только в таких девочек?

Эти вопросы, как холодные порывы ветра, летящие прямо в лицо, бросали ее в дрожь, и ответов у девушки не находилось. Она лишь украдкой бросала взгляд на Ининь и старалась не задерживаться у костра, находя себе много других дел, казавшихся в тот момент более важными. Но после просьбы Сергея побыть с ними Таня все-таки присела и, не поднимая глаз, стала ворошить угли палкой.

А девочка тем временем окончательно разговорилась и, прерываясь на небольшие хлебные перекусы, рассказывала о пережитых впечатлениях. Таня осторожно, словно боясь разгоревшегося костра, подняла взгляд на дочь и обнаружила, что та сидит на коленях у Сергея и осыпает хлебом его штаны и кофту, даже не замечая этого. Подняв взгляд еще выше, девушка встретилась взглядом с Ининь и увидела в ее глазах те же блики, что и у пугающего старика на холме. Огни костра не поглощали их, а наоборот, отражали, лишь подчеркивая сходство. Также в глазах дочери отражалась и сама Таня, сидящая напротив. Видимо, считав недовольство по лицу своей мамы, девочка поспешно стала стряхивать с Сергея крошки, не очень эффективно обмахивая маленькими руками грубые туристические штаны.

Таня не смогла описать словами чувства, которые поглотили ее, и произнесла вслух первое, что пришло в голову:

— Я предлагаю ехать домой. Кажется, мы пережили путешествие, которое запомнится нам надолго. Мне хочется быть подальше от этого холма и леса, угрюмо шумящего осыпающейся хвоей. Думаю, если мы останемся здесь еще на одну ночь, я не смогу заснуть ни на минуту.

И она вопросительно посмотрела на Сергея, ища поддержки и утешения. Однако его взгляд не отрывался от хлеба в руках дочери, и через минуту он в задумчивости проговорил:

— Солнце уже поднялось, быстро собраться у нас не получится, да и обратная дорога может занять больше времени из-за ремонта на мосту. Следовательно, этот день мы потеряем, так и не отдохнув. Почему тебе вздумалось уехать именно сейчас?

Он перевел удивленный взгляд на Таню, глядя на девушку через разгорающийся костер.

— Потому что теперь меня пугает ночь, и то, кто может прийти из нее, путь даже это будет жук или мотылек! Мы разожгли костер! Что, если этот старик выберется из огня и превратит в животных уже нас? Тебя, например, в зайца, а меня в зайчиху, и будем мы доживать тут свои дни, прячась в палатке от любых, даже едва различимых звуков, — сказала Таня и заплакала. — Кроме того, почему ты так уверен, что Ининь не превратится в кого-нибудь другого? Скажем, в одну ночь она девочка, в другую кошка, а в следующую медведица, которая станет опасна для нас. Почему ты вообще ведешь себя так, будто все происходящее нормально? Где твои удивление или забота обо мне в конце концов! — воскликнула она и зарыдала в голос.

Сергей был вынужден поставить Ининь на землю и подойти к жене, чтобы ее успокоить.

— Не подходи ко мне! Может, ты сейчас тоже в кого-нибудь превратишься, и я тут сойду с ума! — закричала Таня, отстраняясь от мужа и одновременно оббегая костер по направлению к стоящей в недоумении девочке.

Сергей остановился, мгновенно поменял направление, вернулся и, подхватив Ининь на руки, уверенно проговорил:

— Значит, теперь ты не чувствуешь себя в безопасности. Что же произошло? Ты что-то увидела или, может, почувствовала?

В его тоне послышались едва различимые металлические оттенки. Обычно такой голос пугал Таню, но теперь она восприняла его как разрешение высказать все накопившиеся эмоции.

— Произошло то, что некий старик разжег огромный костер из двух поленьев и превратил луговую собачку в девочку, назвав ее нашей дочерью! Костер сдерживал рвущихся огненных животных, и одно из них тебя чуть не покалечило. А ты так спокойно отреагировал на увиденное, словно ожидал такого исхода, и так быстро подружился с этой необычной девочкой, что теперь я даже не знаю, может, тебя тоже превратили в свое время, и я восемь лет живу с каким-нибудь чудовищем, а меня вы теперь превратите в кого-нибудь или вообще… — И она, махнув рукой, содрогнулась в рыданиях, присев у костра на небольшой пень.

Сергей посмотрел на Ининь, и девочка, опасливо отшатнувшись от Тани, прильнула к нему.

— Что это такое мама говорит? Я ведь никого не могу ни во что превратить, даже обратно сама себя не могу. Я попросту не умею этого, я теперь такой же человек, как и вы, только маленький, — сказала она и заплакала, совершенно по-детски икая и вытирая большие черные глаза маленькими ладошками.

Сергей крепко сжал зубы. Он не боялся ни превращений, ни старика, ни девочки, ни какой-либо иной магии, восприняв это как должное, пусть и максимально необычное явление. Но все же логически объяснить себе полное отсутствие страха мужчина не смог. В конце концов, он хотел ребенка, и он его получил! Не имело значения, каким был огонь и как выглядел тот старик на холме, потому что все это осталось в прошлом. В настоящем же Сергей видел перед собой двух заплаканных девочек разного возраста, но все же похожих по характеру и восприятию окружающего мира. Таня также удивленно смотрела на некоторые вещи, широко открывая глаза и поднимая при этом брови.

Старательно укачивая плачущую девочку, мужчина присел около супруги и вкрадчиво произнес:

— Тань, здесь больше никого нет, кроме нас и нашего ребенка. То, что мы видели вчера, осталось там, на холме, в прошлом. Меня никто не превращал, как и тебя, а мы восемь лет хотели стать родителями и даже обращались к экстрасенсам с их картами и хрустальными шарами. Они тебя тогда не пугали, хотя я периодически вздрагивал и не находил себе места. — Он погладил ее по плечу, пытаясь хоть как-то приободрить. — Садись в машину, а мы с Ининь соберем палатку.

Таня нехотя поднялась и пошла в сторону автомобиля, невольно покачиваясь из стороны в сторону.

Сергей перевел взгляд на Ининь, которая уже не плакала и лишь изумленно смотрела вслед уходящей девушке.

— Что слу-чи-лось с ма-мой? — произнесла она по слогам, аккуратно положив маленькие руки ему на грудь.

Мужчине и так было очень жаль ребенка, потерявшего семью луговых собачек, а теперь приходилось еще и оправдывать взрослого человека перед девочкой, только пришедшей в этот мир.

— Знаешь, я и сам не понимаю, — ответил он, чуть помедлив. — Думаю, она не ожидала, что мы вернемся с отдыха уже втроем. Возможно, она боится последствий волшебства. Мама говорит все это не со зла, ее слова лишь защита чувств, которые запутались и поэтому стали весьма далеки от реальности. Она не хотела тебя обидеть, однако сейчас ее мысли нашли единственную доступную форму выражения, и мы были вынуждены их услышать. Не бойся, моя дорогая, теперь тебя никто не превратит обратно и не заберет у нас, у меня, — уточнил Сергей, сам удивившись свой формулировке.

— Да, но она говорит о вещах, с которыми вы действительно никогда не сталкивались, как не сталкивалась и я, ведь раньше меня никто не превращал в человека, — разумно произнесла девочка, поджимая ноги. — Действительно, почему ты не боишься ни орла, ни волшебника на холме, ни меня… Вдруг я и правда превращусь сегодня в зайчика?

И, словно подтверждая свои слова, она попыталась изобразить зайца, рисуя руками в воздухе его портрет.

— Потому, — сказал Сергей, максимально приблизив свое лицо к лицу Ининь, — что у тебя на голове, прямо надо лбом, где начинается пробор, — он показал пальцем, — есть волосок, торчащий меньше, чем на сантиметр и никогда не падающий, а это говорит о том, что теперь ты девочка, и эта девочка — моя дочь, которую я очень сильно люблю.

Глава 3. Дом

Через несколько часов не самой утомительной дороги путешествие осталось в прошлом, а семья успешно вернулась обратно в город. Сергей и Таня уже пять лет проживали в трехкомнатной квартире, одну комнату в которой они предварительно оборудовали под детскую. Именно в ней и поселилась Ининь.

Детская с видом на цветущие фруктовые деревья была наполнена светом целый день: нежно-зеленые стены, вбирая в обои яркое солнце, окрашивали все пространство и находящиеся в нем предметы в красивый зеленоватый оттенок. Словно то была не комната, а лесная поляна.

Помещение было небольшим, но двухярусным. На первом этаже располагались стол, комод, корзина с игрушками, небольшая доска с фломастерами и квадратный шкаф, а на втором, на который вела широкая лестница, была установлена кровать, небольшое вращающееся кресло и гибкая труба шириной около метра, позволяющая быстро скатиться вниз. Ининь пришла в восторг от новой комнаты и с любопытством начала перебирать приготовленные заранее игрушки, бережно доставая их из корзины и пристально рассматривая каждую по отдельности.

Сергей и Таня удалились на кухню и принялись за приготовление позднего обеда. Девушка быстро отошла от состояния, в котором пребывала у костра, и, проспав почти всю дорогу, теперь внимательно наблюдала за мужем. Его лицо, обычно не выражающее никаких эмоций, сейчас было нахмурено, взгляд, смотрящий словно в самого себя, подолгу фиксировался на окружающих предметах, а дыхание стало реже и глубже, что было заметно по поднимающейся грудной клетке. Муж явно думал о ее словах и отношении к девочке, и Таня не знала, с чего теперь начать разговор, так как чувствовала себя неловко.

— Как ты думаешь, мне добавить в творог немного зелени или лучше положить помидоры? — спросила она, поглаживая его по плечу.

— Почему ты считаешь процесс превращения обратимым? — произнес Сергей в ответ, развернувшись и пристально смотря жене в глаза.

— К-к-какой процесс? — запнулась Таня, на мгновение потеряв нить происходящего.

— Ты недавно говорила, что боишься, что Ининь может превратиться еще в кого-нибудь, и высказала достаточно обоснованную мысль о возвращении старика из огня. На обратном пути я много думал над твоими опасениями и пришел к следующим выводам. Ты можешь их оспаривать или дополнять, если посчитаешь нужным. Самый первый и основной вывод заключается в других превращениях. Если волшебнику понадобилось всего лишь четыре часа на превращение луговой собачки в девочку, значит, где-то есть и другие люди или животные, на которых он воздействовал своей магией, ведь вряд ли он проделывал подобное в первый раз. Кроме того, его дар мог передаваться по наследству или вообще быть профессией, овладеть который может любой желающий. Второй вывод более спорный, но я обязан проговорить его вслух. Ты ведь знаешь множество животных, больших и маленьких, живущих на земле или в воде. А что, если старик не ограничивался превращениями животных и мог влиять на предметы и природные явления, просто с нами рядом оказалась луговая собачка, поэтому… и вот, — неуклюже закончил Сергей, неопределенно махнув руками, и, глубоко вдохнув, продолжил: — Мы как родители столь необычной девочки должны знать о том, что хотя бы гипотетически может произойти, ведь вполне вероятно есть и другие волшебники. Поэтому мы просто обязаны иметь представление о мире магов, с которым столкнулись.

Таня, слушая эту речь, замерла с томатами в руках, не ожидая от своего супруга такой вовлеченности в жизнь девочки спустя всего несколько часов после ее появления в семье. Ведь ему было свойственно длительное обдумывание, которое начиналось с анализа нескольких планов, и вполне вероятно сейчас перед ней был один из них.

— Ну, тут ты, может, и прав, но самый главный вопрос — как все, что ты перечислил, воспринять и осознать? Мы ведь самые обычные люди, — произнесла Таня вкрадчиво, положив наконец томаты на разделочную доску и продолжила: — И потом, даже если этот волшебник добрый, то, вероятно, есть и злые волшебники, и их превращения могут оказаться опасными или непредсказуемыми. Как нам чувствовать себя в безопасности, исследуя этот мир?

— Полагаю, некоторые ответы есть у Ининь, но перед этим скажи, что ты принимаешь девочку такой, какая она есть, и рада ее появлению в нашем доме, — попросил Сергей, положив толсто нарезанный хлеб на сковородку.

И тут девушка отчетливо ощутила нечто, не осознаваемое ею ранее. Она уже испытывала это чувство около палатки, однако теперь его сила стала значительно больше. Словно оно неожиданно обрело физический вес, и Таня мгновенно нашла ответ на незаданный самой себе вопрос. Чувство, разлитое в голове бесформенной кляксой, стало обретать форму. Форму разочарования, отвержения и страха. Она решительно не хотела соприкасаться с магией и тем более исследовать загадочных колдунов, которые могли оказаться опасны и превращать животных в людей или наоборот. Почему бы ей, так долго просящей ребенка, не получить именно ребенка, без каких-либо дополнительных условий и тем более наказаний? Неужели она не заслуживает самой обычной жизни, свойственной множеству матерей во всем мире? И вообще, почему ее собственный муж, который признался ей в чувствах спустя годы, так быстро и безусловно полюбил девочку, ещё несколько часов назад живущей в облике луговой собачки? Все это пронеслось в голове девушки за мгновение, и на глазах тут же выступили слезы. Страшась собственных эмоций, Таня спешно вытерла руки и, пробормотав, что хочет побыть одна, быстро оделась и покинула квартиру.

«Обстановка в доме явно изменилась, но мне все же необходимо прояснить спорные моменты, оставаясь при этом и хорошим мужем, и хорошим отцом», — подумал Сергей, отправляя приготовленный обед на тарелку и торопливо пошёл за девочкой, пока нехитрое блюдо не остыло.

Далеко идти не пришлось, так как Ининь пряталась на кухне за шторой и выпрыгнула, как только мужчина направился по направлению к детской. Как ей удалось пересечь кухню незамеченной оставалось загадкой, однако теперь Сергей мог быть уверен, что она слышала весь разговор и явно хотела его обсудить. Забравшись на детское кресло и постучав вилкой по поджаренной корочке хлеба, Ининь неожиданно замерла, глядя на Сергея широко распахнутыми глазами.

— Ты не хочешь есть? — спросил он с интересом.

— Нет, папулечка, я жду, пока ты меня спросишь про других волшебников, — улыбаясь во весь рот, сказала девочка и, не дожидаясь вопроса, начала рассказ.

— Этот волшебник, зовущий себя Алем, встречался нашей семье неоднократно, однако отец не разрешал нам подходить к нему близко, предпочитая наблюдать за его действиями со стороны.

Ининь отчетливо запомнила случай, когда старик пришел в лощину, где жила ее семья, не один, а с друзьями. Все они выглядели младше своего товарища, но некоторые лишь немного уступали ему по возрасту. У одного совсем не было волос, другой был очень сутулый и полностью седой, опирающийся на небольшую деревянную палочку. Некоторые с шумом обсуждали что-то, другие, отойдя от компании на значительное расстояние, подолгу всматривались вдаль.

— Я не запомнила, о чем они говорили, и не знала цели посещения лощины, но отчетливо помню, как, обнявшись с братьями, сидела под корнями дерева, боясь подать даже самый слабый звук. Родители не поясняли мне, кто это и почему их следует бояться, но по словам мамы они могли управлять животным миром. И это все, что я запомнила, — закончила Ининь небольшой рассказ, приступая к обеду.

Сергей с любовью смотрел на проголодавшуюся девочку, но при всем желании не мог выстроить информацию, известную ему на данный момент, в стройную логическую цепочку. Подождав, пока дочка закончит свой завтрак, он предложил ей вафли, шоколад и немного зефира, думая, что девочка выберет что-то одно. Но Ининь, махнув пухлой ручкой, уверенно принялась за все, аккуратно разложив угощения перед собой.

— Если мы на миг отвлечемся от тех волшебников, то ответь, пожалуйста, на вопрос — как ты считаешь, есть ли во мне или в твоей маме какое-либо волшебство? — спросил Сергей, разделяя зефир.

Ининь на одно мгновение перестала жевать, а потом уверенно сказала:

— Я вижу, что ты ничего не боишься, а моя мама, наоборот, боится слишком многого, она очень эмоциональна, а ты, наоборот, хотя чувствуешь внутри тоже самое, просто не проявляешь вовне. Ты словно не можешь разобраться в реакциях мамы. — Она два раза дернула покатыми плечами и принялась за оставшиеся вафли. — Это и хорошо, и плохо одновременно. Не бояться ничего также плохо, как бояться всего. Когда меня не было, вы очень хорошо дополняли друг друга, а теперь появилась я и стала пугать маму, поэтому начались эти странные разговоры. Ну все, я поела, — сказала девочка, мгновенно сменив тему, и, ловко съехав со стула спиной, постаралась убежать в детскую.

Сергей, задумавшись над ее словами, не успел поймать девочку, и ладонь запоздало сжала воздух.

«Ладно, — подумалось мужчине. — Пусть отдыхает с дороги, сейчас ей нужно поспать, а не отвечать на многочисленные вопросы взрослых. Одно я понял точно — тот волшебник был не один, значит, найти других будет сложно, но вероятность все же есть. Или Таня права, и поиски сейчас могут обернуться непредвиденными опасностями для всей семьи? Надо будет все же обсудить этот вопрос вместе, ведь она единственный человек, с которым можно говорить свободно и на любые темы, не боясь сказать что-то неправильное или неуместное».

Он налил в кружку чая и аккуратно заглянул в детскую. Ининь спала, обняв большую игрушку — желтого улыбающегося жирафа.

«Хорошо, теперь надо найти Таню и попытаться ее успокоить».

И Сергей набросил куртку бесшумно поворачивая ключ в замке.

***

Расчувствовавшись в несвойственной для себя манере, Таня выбежала на улицу и решила дойти до ближайшего киоска с мороженым, крутя в голове дурные мысли, которые никак не желали уходить. Страх сменился тревогой — она оставила своего мужа одного рядом с этой странной девочкой, и теперь, ругая себя за проявленные эмоции, жалела о содеянном. Обхватив голову руками, девушка совершенно не понимала, как поступить и что делать дальше.

Страх, испытываемый рядом с Ининь, то нарастал, то угасал и, казалось, жил по своим собственным законам, не подчиняясь ни воле, ни желанию девушки. Она попеременно боялась то за себя, то за мужа, а когда это чувство уходило, на смену ему приходил гнев на всех, включая ее саму. После гнева наступало сожаление, а потом все повторялось вновь. Ранее такого никогда не было, и Таня постаралась рассуждать как Сергей, складывая рациональные цепочки из известных фактов.

Для начала необходимо было понять, чего ей хочется на самом деле. И уже на первый вопрос она с трудом, но все же ответила себе честно. Да, несомненно, Таня была готова отправиться за теми детьми, что ждали маму у забора детского дома, но эта девочка привнесла не только неразбериху в их семейную жизнь, но и долю непознанной мистики. Стоп! А почему непознанной? Ведь Сергей у костра упомянул про женщину-мага, которую Таня сама нашла в интернете и даже уговорила провести сеанс, когда составленный врачами прогноз семейной жизни не устроил девушку. Если тогда супруг посчитал ритуал недейственным, просмеявшись всю обратную дорогу, то теперь у нее были неопровержимые доказательства волшебства. Может, с ними колдунья, принимающая людей в подвале жилого дома, сможет работать более эффективно, нежели в прошлый раз, который, если признаться честно, не принес никаких результатов. И девушка, не задумываясь, набрала знакомый номер и уже через час стучала в металлическую дверь с вывеской, бережно приклеенной на заветренный желтоватый скотч: «Потомственный маг, ясновидящая третьего колена. Услуги для населения и бизнеса».

В темном цокольном помещении было несколько дымно и пахло лавандовыми ароматическими свечами, хаотично расставленными по всему подвальчику. На неприветливых сероватых стенах качались полупрозрачные занавески, завлекая девушку на высокий стул, обитый красным драпом, вытертым посередине. За небольшим дубовым столом сидела женщина, которая, узнав Таню, приветливо кивнула. На испещрённой царапинами поверхности стола лежала колода карт, стояло зеркало, а прозрачный хрустальный шар с высокой, но почти догоревшей свечой, наполнял антураж нотками таинственности.

— Здравствуйте, Алла! — поздоровалась Таня, присаживаясь на заскрипевший стул.

— Здравствуй, Таня, ты пришла сегодня с конкретной просьбой и одна, без мужа. Что же привело тебя ко мне? — загадочно спросила женщина, не поднимая взгляд.

И тут девушка засмущалась. С одной стороны ей хотелось рассказать все, с другой — посвящать постороннюю женщину в семейные тайны было небезопасно. Выбрав некий промежуточный вариант, апеллируя к тому, что потомственная колдунья должна сама узнать ее мысли и предложить необходимое решение, девушка произнесла:

— Знаете, у нас в доме теперь живет девочка, совсем небольшая, лет трех, очень активная и веселая, однако я чувствую себя не так, как мне бы хотелось. Кроме того, мой муж изменил свое отношение ко мне и перестал быть чутким и понимающим, я думаю это случилось из-за ребенка. Поэтому хочу узнать у вас, что мне сейчас нужно делать, чтобы почувствовать себя счастливой? — Таня старательно обошла некоторые подробности, и в целом ей удалось сформировать запрос, отражающий ее мысли, пусть она и немного сбилась в конце.

— Ну… это непростой вопрос! Но помнится мне, вы с мужем хотели ребенка уже давно, а теперь нечто в этом ребенке тебя смущает. Скажу откровенно: если ты видишь в этой девочке нечто неприятное или отталкивающее, то все это порождение твоего собственного разума. — Ясновидящая широко раздвинула руки. — Это намного больше тебя самой и не укладывается в голове, следовательно, чтобы оправдать свои сомнения, ты наделяешь других людей качествами, им не свойственными, и только утверждаешься в собственном ошибочном мнении. Проще говоря, не ищи проблему в других, побори то, что находится внутри тебя, и мир обретет те краски, которыми обладает на самом деле, — ответила Алла, перебирая мутноватые зеленые четки.

— То есть как это — проблема во мне? — не поняла Таня, от неожиданности даже немного отодвинувшись на стуле. — Я не вижу никаких проблем в себе! И знаете что? Эта девочка и не девочка вовсе, а луговая собачка, которую некий маг превратил в человека, и теперь я даже не знаю, как себя с ней вести! Мне постоянно страшно, что она превратится в какого-то монстра и навредит мне и моему мужу. — Речь девушки стала сбивчивой и торопливой, а накопленные эмоции все же взяли верх над рассудительностью.

— А вы говорите, что я вижу в людях то, чего нет! Может, в людях и вижу, но эта девочка еще несколько часов назад была луговой собачкой! — На этом Таня поднялась со стула и выкрикнула: — Собачкой! Это сейчас она человек, а мой муж, может, вообще попал под воздействие волшебного огня и перестал быть самим собой! Вы не смеете говорить мне, ошибаюсь я или нет, а если не можете помочь, значит, скажите об этом прямо! — И, закончив тираду, девушка осталась стоять на ногах, сложив руки на груди.

— Думаю, я действительно не смогу тебе помочь, — очень спокойно ответила Алла. — Прошу меня простить за использованные формулировки. Я точно знаю волшебницу, работающую в данном направлении, и прямо сейчас запишу тебя на прием. Надеюсь, она не откажется. Только прошу, разговаривая с ней, выбирай слова более тщательно, ведь у нее совсем иной характер, нежели у меня. И пожалуйста, сохраняйте почтительную дистанцию, моя коллега очень не любит когда к ней приближаются ближе нескольких метров.

С этими словами Алла взяла телефон и набрала номер, по которому не звонила уже несколько лет.

***

Сергей встретился с Таней в тот момент, когда девушка с надеждой покидала подвальное помещение с трудом толкая массивную железную дверь. Казалось, он ждал её некоторое время не решаясь заходить внутрь, точно зная куда и к кому направилась его любимая. Только Алла могла хоть как-то объяснить происходящее. Не говоря ни слова, он обнял ее за плечи и неспешно пошел рядом, выражая переживания частыми поглаживаниями по растрепавшейся голове. Таня наконец почувствовала спокойствие и, расслабившись в объятиях мужа, протянула записку от ясновидящей с адресом и именем ее коллеги.

— Что это? — не понял мужчина, глядя на помятый клочок бумаги.

— Сережа, я прошу тебя съездить со мной, так как больше не могу ощущать постоянный страх и волнение. Давай съездим, пожалуйста! Это в последний раз! Правда. Посмотрим, что скажет другая волшебница, и ты сможешь задать интересующие тебя вопросы, — попросила Таня, затаив надежду, что пояснения повлияют на мнение супруга.

— Хорошо, мы поедем, только пообещай больше не ходить к этим людям без меня, ничего у них не просить и никак с ними не контактировать. Обещаешь? — спросил он, глядя в глаза, блики которых начали переливаться от тёмно-коричневого до светло-жёлтого, усыпав осенними бликами целый переулок.

— Конечно, обещаю. Только сейчас поехали, говорят, у нее очень чуткий характер, — с нетерпением ответила Таня.

И супруги поспешно отправились по указанному адресу к некой девушке, называющей себя Евой.

***

Назначенная встреча состоялась в парке на свежескошенной лужайке, вдали от дороги и проходящих мимо людей. Ева встретила их сдержанной улыбкой и, поднявшись с земли, грациозно качнула головой с идеальным, если бы не налетевший ветер, пробором. Она была одета в легкое платье с аккуратными пышными рукавами, напоминающими бутоны цветов, и, сливаясь с солнечным парком, сама походила на небольшой цветущий сад.

Ева была чуть выше Тани. Овальное лицо с утонченными, изысканными чертами сияло красотой, из-под черных, как смоль, бровей на супругов смотрели переливающиеся голубые глаза, а волосы, аккуратно уложенные, имели темно-русый цвет, заставляющий солнце искрится золотистыми всполохами.

Таня обрадовалась, что им не придется сидеть в пыльном и душном подвале, а глаза девушки не были скрыты вуалью. Сергей же, рассчитывавший увидеть престарелую даму, а не привлекательную девушку, сбившись с шага, переложил купленную по дороге бутылку молока в другую руку. Его он собирался пить через трубочку, попутно слушая сбивчивые рассказы жены и пространные ответы гадалки, решив, что в тот момент, когда молоко закончиться, он попросит завершить разговор и сошлется на необходимость уйти домой — все-таки Ининь осталась одна, возможно, она уже проснулась, снова проголодалась или заскучала.

— Здравствуйте! — широко улыбаясь супругам, произнесла Ева. — Алла предупредила меня о срочности и описала ситуацию, весьма удивительную и загадочную, но тем не менее решаемую. Присаживайтесь, и мы поговорим о ней. — И она приглашающе махнула рукой на лужайку.

Сергей прислонился спиной к березе и, открыв приготовленную бутылку молока, с интересом поглядывал на двух девушек, явно предвкушающих интересный разговор. Таня с готовностью опустилась перед Евой и вдохновенно начала подробный рассказ, с самого начала, не пропуская ни одной детали, но и ничего не приукрашивая. Она описала костер, старца и девочку, а затем стала говорить о собственных страхах и опасениях, периодически смотря на Еву, слушает ли она внимательно. Ева, улыбаясь, кивала в такт Таниным словам и периодически бросала опасливый взгляд на Сергея, словно от него могла исходить угроза, но, не подавая виду, тут же переводила его обратно и вслушивалась в эмоционально-насыщенную речь сидящей напротив собеседницы. После того как рассказ был закончен, Таня облекла в пространный вопрос все свои переживая, уместив часовое повествование буквально в четыре слова:

— Что нам делать дальше?

И замолчала, ожидая вердикта волшебницы. Ева не торопилась с ответом, в задумчивости склонив голову на бок. Казалось, она решала, что стоило говорить, а что нет.

— Что ж, начнем с того, что, если у вас в квартире не живет волшебник, любящий костры, опасаться превращения девочки все же не стоит, — аккуратно, словно касаясь фортепианных нот, сказала Ева. — Сама девочка не сможет никого превратить ни в животных, ни в каких -либо монстров. Думаю, она останется самым простым ребенком, требующим заботы и внимания, — произнеся эти слова, Ева улыбнулась еще шире и поправила всколыхнувшиеся волосы. — Теперь о том, что делать вам… У меня нет точного ответа, однако могу лишь предположить, что если жуткие и необъяснимые вещи и будут происходить, то точно не по вине Ининь. — Ева опустила взгляд на траву.

— У меня к вам вопрос, — вмешался Сергей, допив молоко. — Скажите, есть ли другие волшебники или превращенные в животных люди, или животные, превращенные в людей, и как нам их найти? — Было видно, что мужчина намеревался поскорее завершить разговор.

— Зачем вам их искать, какую цель вы преследуете? — настороженно спросила Ева, оторвав бирюзовый взгляд от скошенной травы.

— Я считаю, что другие волшебники или существа могут представлять угрозу для Ининь, и мы лишь хотим убедиться, что ей ничего не угрожает, тем самым обезопасив себя и свою семью, — ответил Сергей уже серьезно.

— Скажите, Сергей, на что вы готовы, чтобы защитить свою семью? — спросила Ева, еще больше повернувшись в его сторону.

Теперь ее голова была одновременно повернута и поднята вверх, а тело сильно изогнулось, опираясь на выставленную вперед загорелую руку. Ноги, подогнутые и укрытые платьем, развернулись по направлению взгляда, словно она была готова подняться в любой момент.

— Это очень простой вопрос. На всё. Если противник будет меньше или слабее, будет очень хорошо, если сильнее — то… — Сергей развел руками. — Я вполне готов проиграть, как будет, так и будет, но, разумеется, я отдам все силы на борьбу, — ответил мужчина, понимая, что разговор сворачивает в новое русло.

Девушка сдержанно кивнула и, поднеся пальцы к лицу, словно нащупывая на нем дальнейшую нить разговора, спросила:

— А вы предполагаете нападение первым? Готовы ли вы будете атаковать тогда, когда враг еще об этом не подозревает, чтобы застать его врасплох, если это увеличит ваши шансы?

Вопросы девушки становились все необычнее и необычнее, но Сергей так и не смог понять, к чему она клонит, поэтому решил отвечать правдиво.

— Да, предполагаю, что порой необходимо предвосхитить угрозу и атаковать первым, тут у меня и больше пространства для маневра, и есть куда отступить, тем более враг может быть не готов, и победа будет быстрой, — собравшись с духом, ответил он, глядя в распахнутые голубые глаза, смотрящие на него с некоторым изумлением.

— Подождите, к чему эти вопросы? — перебила Еву Таня, не понимая, почему девушка ушла от темы, заданной Сергеем. — Он ведь спрашивал о других волшебниках и колдунах, при чем здесь его самоотверженность? И я не понимаю, почему вы так однозначно высказываетесь о поведанных мною фактах. Вы раньше уже встречались с подобным? — сказала она, глядя на Еву, чей взгляд уже несколько минут безотрывно смотрел на Сергея.

— Татьяна, вот представьте — есть волшебники, есть те, кого они превратили, а есть еще, скажем так, существа, которые не могут никого превращать ни во что, однако сами обладают уникальными способностями, зависящими от состояния разума или, как принято говорить, психики. Представили? Хотя бы примерно? А теперь представьте, что эти существа живут среди нас и ничем не отличаются от людей внешне, и вы получите нечто удивительное. — Ева коротко моргнула несколько раз, проведя рукой по волосам, но по-прежнему не сводя взгляда с Сергея.

— Вам не нужно бояться волшебников и колдунов. Это я могу утверждать точно. В ближайшем будущем угрозы для вашей семьи нет. Можете быть спокойны, — подвела итог она, переводя взгляд на Таню.

В этот момент вдалеке раздался хлопок. Вероятно, у велосипеда лопнуло колесо, или кто-то поджег фейерверк, поэтому девушки вздрогнули и отреагировали совершенно по-разному. Таня вжала голову в плечи и прикрыла ее руками, а Ева лишь повернулась к источнику звука, однако сделала это быстро, намного быстрее Ининь, когда той предлагали вафли или зефир. Эта реакция была свойственна не человеку, да и голова девушки повернулась практически на 90 градусов. Быстро развернувшись обратно, Ева встретилась взглядом с Сергеем и поняла его мысли. Сами того не подозревая, они нашли девушку, которая обладала навыками животного, причем куда более выраженными, чем у их дочери. Следовательно, теперь появилась возможность задать настоящей взрослой волшебнице интересующие их вопросы. Сергей быстро поднялся, и синхронно с ним поднялась Ева.

— Не подходите близко, сидите там со своим молоком! — сказала она взволнованным высоким голосом.

— Мне нужны ответы на вопросы об Ининь, и, упомянув сущностей с максимальными способностями, зависящими от состояния разума, вы не раскрыли их до конца, — проговорил мужчина, осторожно ступая навстречу испуганной девушке.

Ева ловко отпрыгнула на несколько метров и произнесла:

— Уходите! Вы получили достаточно ответов. Всегда есть то, что необходимо понять самостоятельно, и то, чего знать пока не следует. У вас есть возможность найти меня, приходите в следующий раз, но всегда сохраняйте дистанцию. Алла должна была вас предупредить.

Произнеся это, Ева быстро удалилась по залитому заходящим солнцем парку, оставив супругов наедине с весьма неоднозначными выводами.

Глава 4. Новые подробности

Шло время, и семейная жизнь постепенно становилась именно такой, о какой так долго мечтали Сергей и Таня. Ининь привыкла к новой обстановке и больше не пугалась громких звуков, не вздрагивала каждый раз от стука в дверь. Но все же она оставалась довольно пугливой и одновременно с тем взволнованной девочкой. В моменты, когда она переходила из одного состояния в другое, ее ладошки, не находя себе места, терлись друг о друга с удвоенной силой. Аппетит возрос, и теперь щеки девочки соединились с подбородком, а лицо походило на большой круг, украшенный двумя черными глазами. Таня не приветствовала такое количество сладкого в рационе девочки, но Сергей продолжал покупать и вафли, которые любила Ининь, и разноцветный зефир, к которому вскоре добавились пастила и разнообразные конфеты.

Нужно сказать, что, несмотря на отменный аппетит, Ининь стала еще более проворной и быстрой, хоть округлившиеся бочки и стали пухлее, чем в первый день пребывания в новом доме. Теперь она успевала не только увернуться от протянутой руки, но и перепрыгнуть через неё, а дотянувшись ложкой до мороженного, подчерпнуть самое вкусное, положить сладость в рот и убежать к себе в комнату, не будучи пойманной. Таня, смотря на девочку, и сама стала есть больше, чем привыкла, с огорчением наблюдая, как прибавляются цифры на весах.

«С другой стороны, раз Сергей так восхищается пухлыми руками и щечками Ининь, может, это и к лучшему», — рассуждала она про себя, наблюдая, как супруг пытается поймать девочку, чтобы ее причесать.

Мысли о волшебном происхождении ребенка, казалось, совсем покинули ее голову, погрузив девушку в повседневный быт без какой-либо магии. Как-то гуляя с Ининь осенним вечером, они увидели вывеску частного детского сада, через большое стекло которого было хорошо видно, как дети активно играют, раскладывая игрушки на полу. Это была самая ранняя группа для детей трех лет, но все десять человек вели себя хорошо, старательно собирая замысловатую фигуру их мягких разноцветных кубиков.

Ининь несколько минут наблюдала за происходящим, а дома обстоятельно заявила, что тоже хочет ходить в этот детский сад. Таня ранее уже обсуждала с мужем возможность отдать ребенка или в детский садик, или, на крайний случай, в тематические кружки, в которых она сможет играть с детьми или заниматься развивающими упражнениями, но этот вопрос постоянно откладывался по непонятным причинам. Теперь же, руководствуясь желанием самой девочки, Таня и Сергей быстро приняли решение, и через неделю Ининь уже собиралась в сад, натягивая большую вязанную шапку на голову.

К своему первому дню она подготовилась обстоятельно: набрав полный рюкзак сладостей и взяв любимую игрушку, девочка приготовилась к увлекательному путешествию. Ее глаза горели огнем, маленькие ножки в нетерпении переступали у двери, ожидая, пока Таня наденет обувь и выпустит ее на улицу. Всю дорогу Ининь предполагала и мечтала, как подружится со всеми без исключения, но, помня родительские напоминания, под пристальным взглядом мамы, оговаривалась, что никому не расскажет об истории на холме, после чего ее тон вновь обретал игривость, и игрушка, спрятанная под рукой, казалось, оживала в маленьких пухлых ладошках, вторя оживленному детскому монологу.

Проводив девочку, Таня не пошла домой, а сев на лавочку неподалеку, стала наблюдать за родителями, провожающими детей к ажурной входной двери. Ей казалось, что Ининь слишком необычная и слишком уязвимая даже для детского общества, и запал ее энтузиазма к вечеру сменится слезами и апатией.

«Хорошо, если я ошибаюсь, а это всего лишь надоедливые мысли, но ведь у меня, как у матери, должен быть запасной вариант, и если он не понадобится, то пусть о его существовании знает только один человек».

С этими мыслями она вытащила телефон и набрала номер Аллы, прося о встрече с Евой в самое ближайшее время.

Через несколько часов, в небольшом уютном кафе, в котором выпекали сдобу, а также варили вкуснейший кофе из экваториального зерна, две девушки уселись за столик, чтобы поговорить на весьма важные и неотложные темы. Ева была одета в бежевое шерстяное платье крупной вязки с длинными рукавами и, сняв берет в мелкую коричневую клеточку, вопросительно посмотрела на Таню, сидящую напротив в чёрной блузке и темно-синих джинсах.

— Я хотела узнать, есть ли место, в котором дети, такие, как Ининь, могут пребывать вместе, не боясь проговориться о своем происхождении? — задала Таня свой вопрос, предполагая, что и Ева наверняка где-то училась, знакомясь с волшебным миром. — Да и с другими детьми, столь же активными и жизнерадостными ей хочется контактировать как можно больше. Боюсь, правда о ее появлении рано или поздно откроется, и тогда нам будет сложно объяснить что-либо.

— Татьяна, дорогая… — Лицо Евы расплылось в доброжелательной улыбке. — Если вы спрашиваете о наличии специальных садиков для детей с необычными способностями или происхождением, то на ваш вопрос следует отвечать подробно и обстоятельно. Как я уже говорила, мир, с которым соприкоснулась ваша семья, намного более разнообразный и изменчивый, нежели тот, что находился перед вашими глазами всю вашу жизнь. Предлагаю на миг абстрагироваться от детей и посмотреть на окружающую действительность чуть шире.

Она пододвинулась ближе к столу и начала рассказ.

— Каждый день на нашем пути встречается множество людей, а также животных или природных явлений. А ведь каждый человек, каждое живое существо уникальны по-своему. У каждого есть свои особенности. Одни совпадают по чертам, а другим мы много лет не можем подобрать названия отражающего их сущность. Люди называют эти чувства эмоциями и, проявляя их, описывают свое внутренне состояние — например «я рад» или, наоборот, «я зол». Каждая эмоция проявляется вовне по-своему, открытыми ли жестами радости или угрожающими замахами злости. При этом меняется все: и движения, и мимика человека, его голос становится другим, и он может сказать то, что ему вовсе не свойственно в спокойном состоянии. Поэтому многие люди ограничивают проявление своих эмоций, сдерживая их, если, конечно, вообще различают и называют то, что пытаются сдержать.

Самый первый и одновременно самый благоприятный вариант развития волшебного начала, который зависит и от врожденных способностей, и от освоенных внутренних ресурсов, называется модуляцией эмоций. Скажем, вы жизнерадостный человек и радоваться даже самым простым вещам для вас не в новинку. Выражая радость, такой человек одновременно соприкасается как со своим волшебным началом, так и с внутренней энергией полученной от других, которая, как фонтан, выплескивает его чувства в окружающий мир, поэтому внешнее выражение эмоции полностью тождественно внутреннему состоянию. Из этого тождества получается яркое и незабываемое чувство, при котором всех причастных словно обдает фонтаном брызг, разлетающихся по сторонам.

Однако все не так просто, и другие люди могут воспринимать эту эмоцию иначе, нежели ее владелец. Что, если человеку, ставшему свидетелем ее проявления, несвойственно радоваться мелочам, или он угрюмый и неулыбчивый? Тогда эта эмоция встряхнет его, как землетрясение, во-первых всей своей силой, а во-вторых, контрастом с его собственными негативными мыслями, поэтому человек может разволноваться и даже заплакать.

Есть люди, которым свойственны резкие перепады эмоций, как позитивных, так и негативных, а есть эмоции, которые, как морской прилив, затапливают все вокруг, постепенно погружая под воду все, что находится на поверхности. Эти эмоции также могут быть позитивными и негативными. Примеров множество, но магия их заключается в том, что они не угасают и воспринимаются окружающими также, как и их владельцем, — безусловно.

Мы считаем это магией первого порядка. Люди, выражающие эти эмоции, являются магами лишь условно, номинально, так как не выражать свои эмоции не могут и просто транслируют их с одинаковой силой в окружающей мир, напоминая постоянно работающее радио или телевизор.

Ева сделала глоток кофе и продолжила:

— Дальше несколько сложнее, но я попытаюсь объяснить, как могу. Представьте мага первого порядка, выражающего любую негативную эмоцию, и при этом совершенно одинокого, без каких-либо людей вокруг. Значит, интенсивность его эмоций в разы выше, но они не могут быть восприняты окружающими, так как их попросту нет. Бывает, что человек сам себе запрещает выражать эти эмоции, а бывает и так, что он называет их неправильно, скажем, гнев подменяется справедливостью и так далее. В итоге эмоции не выражаются вовне и отражаются на самом владельце, накапливая определенную плотность. И тут все зависит от того, как человек поведет себя, будет ли готов в дальнейшем работать с ними, с тем объемом, что накопился за долгое время.

Позитивные эмоции могут превратиться в негативные, а изначально негативные, как черные тучи, сгуститься в непроглядную тьму, которая, в свою очередь (вне зависимости от желания владельца), примет некую магическую форму. Такие формы, заключенные в людях, мы называем магией второго порядка. Они распространяются исключительно на своих владельцев, изменяя их внешний облик и сознание, а сам владелец уже с трудом может взаимодействовать с окружающим миром. В этом случае у человека есть несколько вариантов. Например, если он отвергнет родившуюся в нем сущность, то не будет помнить своих действий, а вспомнив, сильно пожалеет о сделанном, тем самым подпитав эмоцию. Если же он примет свои эмоции полностью и срастётся с ними, то станет черпать силу и возможности из трансформировавшихся в них первоначальных чувств. Все зависит от того, какая эмоция лежит в основе магической сущности, а они, признаюсь, редко бывают положительными.

Также, как и маги первого порядка, маги второго воспринимают эмоции безусловно, только в данном случае прохожих не окатывает брызгами их фонтана — под ними вырастает столп воды, отражающий эмоции мага. Кроме того, некоторые эмоции могут наделять тело и разум владельца свойствами, отличными от людских качеств, например большой физической силой, скоростью, невидимостью и так далее. Это самое сильное внутреннее проявление магии, однако имея в себе настолько могущественное проявление эмоций, их владельцы зачастую не могут понять их природу и постепенно перестают воспринимать даже самих себя. — Ева поежилась, представив сказанное, и отпила еще немного кофе, успевшего остыть.

— Магия третьего порядка — это изменение собственных свойств и состояний по желанию, и это качество зачастую всегда врожденное, ведь многие черты переходят от родителей. Если бы Ининь превратилась в девочку сама, то это могло бы стать наглядным примером. Обладая этим свойством, носитель таких эмоций учится работать со своим внутренним миром, старательно разбираясь в ощущениях и реакциях, которые надо сказать достаточно изменчивы и сильны. Желание практически не определяет, в кого превратится человек, только благодаря внутренним качествам человека и работе с ними на свет может появиться нечто совершенно удивительное. И совсем не обязательно в форме животных, о которых известно людям. Это могут быть летающие или водоплавающие динозавры, а может, даже вымышленные существа. На этом уровне магии возможно абсолютно все.

Превращаясь в какое-либо животное, человек обретает его качества, но не более. Он может летать или плавать, но никогда не будет колдовать или превращать других. При желании он может вернуть себе человеческий облик, но это будет стоить ему значительных усилий, ведь чем больше животное, тем сложнее превращение. К сожалению, есть маги, которым не удалось снова стать людьми. Про таких придуманы легенды, например про лох-несское чудовище или йети.

А теперь поговорим о магии четвертого порядка — той магии, о которой мечтает большинство. Владеющие ей маги могут превращать во что-то или в кого-то других людей при наличии у тех определенных склонностей к преображению, тем самым усиливая их внутренние качества. Первые две категории магов не поддаются магическому воздействию, а вот обычные люди и все остальные вполне.

Маг четвертого порядка, имея только лишь одно желание, видит истинную, урождённую эмоцию внутри человека и, не порождая эмоцию в себе и не затуманивая разум окружающих своим воздействием, напрямую работает со скрытыми внутренними силами другого волшебника. Это и есть магия, самая явная и непосредственная. Когда маг обучится взаимодействию с людьми, то может перейти к животным, растениям или природным явлениям, наделяя их определенными качествами по своему усмотрению, но о таких сильных волшебниках сохранились только легенды и сказки. Магия четвертого порядка встречается крайне редко, но даже те маги, о которых я знаю, могут воздействовать на людей лишь на самом примитивном, можно сказать бытовом уровне, изменяя настроение или, например, устраняя головокружение по их просьбе. Они стараются и усердно учатся, но обучение занимает десятки лет и не гарантирует обретения всей полноты способностей.

Есть, конечно, и пятый уровень, но он скорее условный, нежели реальный. Никто и никогда не встречал таких магов, но градация для них все же есть. Видимо, чтобы было куда расти остальным. — Ева изобразила ладонью планку. — На пятом уровне в человеке смешиваются все его эмоции и магия, благодаря чему он становится невероятно сильным. Маг пятого уровня способен по своему желанию менять как свой, так и чужой внешний облик. Он может обладать любыми качествами, какими пожелает, — телекинез, левитация, невидимость — что угодно. Однако у такого мага непременно должны быть добрые намерения, так как по старинному преданию драконов сильная негативная эмоция просто растворит в себе ее владельца, затопив его ощущениями, которые он не сможет пережить. Следовательно, злых магов пятого уровня не существует. В зависимости от эмоции, которая в них преобладает, такие маги могут совершать настоящие чудеса, неподвластные другим, но конкретных примеров, как ты понимаешь, не сохранилось, да и в целом это скорее древние легенды, придуманные много веков назад, ведь таких магов наше общество не встречало.

И Ева, довольная собственным рассказом, принялась за хрустящий круассан. Таня, удивленная такой откровенностью, была рада и немного смущена. Страх неизвестности отступил, уступив место любопытству.

— Большое спасибо за столь подробную информацию, это так неожиданно и волнительно — осознавать, что где-то совсем рядом есть все эти маги и существа, описанные вами. У меня столько вопросов! Я задам их, пока не разволновалась и не забыла. Первый касается детских садов для детей с магическими способностями. Они все же есть? И если есть, то какая у них градация? Второй вопрос — к какой категории относится Ининь? Кажется, она не подходит ни под одну. Девочка сама говорила, что не может превращаться самостоятельно, да и каких-либо магических способностей я в ней не замечаю. Кажется, она самый обыкновенный ребенок. И третий — как считаете, Сергей положительно воспримет эту информацию или ее стоит рассказать чуть позднее, когда Ининь отправится в детский сад для магов? — выпалила Таня на одном дыхании, проникновенно глядя в широко распахнутые глаза Евы.

— Давай по порядку, — проговорила она, переходя на «ты». — Сейчас я отвечу на все интересующие тебя вопросы. Начнем с первого. Садики для детей с магическими способностями есть, и ребенок может туда попасть при условии, что осознает хотя бы часть своих способностей, не применяет их, а именно знает о существовании эмоций внутри себя. Второе условие приема вытекает из первого, но при его отсутствии попасть в группу будет очень нелегко. Хотя бы один из родителей должен обладать магическими способностями, которые признает, то есть владеет ими и готов использовать или уже использует пусть даже неосознанно.

Ребенок может проявлять свои способности иначе, чем родители, однако проживание с теми, кто не способен к магии вообще, может вызывать у него отторжение и, как следствие, трансформировать детские эмоции из положительных в отрицательные, что опасно как для ребенка, так и для его семьи.

Если у родителей нет склонности к магии, они никогда не увидят, что ребенок обладает волшебством, а так, к сожалению, бывает нередко. Взрослые списывают все на характер, наследственность и так далее, объясняя странности обычным повседневным языком. Не получив поддержки, такой ребенок, к большому сожалению, навсегда остается нереализованным, а если и осознает свое предназначение, то начинает развитие намного позже детей из магических семей. Представь, что ты родилась не тридцать лет назад, а только вчера. Вот и непризнанные дети так же — словно вчера родились. Так что сама видишь, как важно своевременно развивать способности. Ребенок может не проявлять их очень долгое время, а затем, скопив силу, стать сильным магом. Или просто учиться управлять эмоциями, которые по мере взросления будут становиться все больше и объемнее.

Теперь второй вопрос, относительно Ининь. Думаю, она стала волшебной девочкой, которая до этого была самой обычной луговой собачкой, но могу сильно ошибаться. В любом случае в детский сад ее примут с радостью и не выскажут каких-то дополнительных требований, — говоря это, Ева не отводила взгляда от Таниного лица, по которому уже бежали слезы.

— Что случилось? Минуту назад ты вся сияла от счастья, а теперь плачешь? — спросила она доверительным шепотом, немного перегнувшись через круглый стол.

— Ну, — всхлипнула Таня, — девочка у нас магическая, а вот мы сами не очень с этим ладим, ни в кого не превращаемся и других не превращаем, про градацию я услышала только сейчас, и мне горько, что теперь девочка потеряет единственную возможность общаться с детьми с магическими способностями, ведь именно с ними она сможет раскрыться наиболее полно.

Девушка поднесла к лицу салфетку, чтобы промокнуть слезы, и Еве стало ее очень жаль, а разговор органично повернул в сторону, которую волшебница планировала не затрагивать, по крайней мере сейчас. Однако, судя по всему, момент настал сам собой. Она подала Тане сложенный хлопковый платок и, доверительно, улыбаясь сказала:

— Не расстраивайся. Думаю, девочку все же примут в детский сад. — И, отстранившись, замерла, ожидая ответной реакции, понимая, что Таня реагирует на ее слова чересчур эмоционально.

Но Таня перестала плакать и с недоверием посмотрела на собеседницу раскрасневшимися глазами, после чего произнесла:

— Ты хочешь сказать, у кого-то из нас есть способности к магии? Либо у меня… — И она показала пальцем себе на грудь. — Либо у Сережи?

Вопрос был ожидаемым, но как голубоглазой волшебнице не хотелось на него отвечать! Собравшись с силами, она утвердительно кивнула, но так и не смогла выдавить из себя ни слова. Таня хлопала высохшими глазами и удивленно смотрела на озадаченную девушку, определенно скрывающую нужную ей информацию.

«Но зачем?» — пронеслось в голове у Тани, однако вслух она задала совершено иной вопрос:

— Ты можешь рассказать поподробнее?

— Давай сразу проясним: ты не обладаешь магическими способностями, — эмоционально ответила Ева, активно жестикулируя длинными пальцами. — Следовательно, ими обладает твой супруг, но перед тем как ты задашь другие вопросы, я расскажу тебе немного про детский сад и чему там учат детей.

Помимо основной подготовки, включающей изучение родного языка, рисование, прослушивание музыки и игру на музыкальных инструментах, присутствуют также зарядка и бассейн. Дети обучаются вполне обычным вещам. Скажем, играют в кубики для развития подвижности пальчиков или читают стихи со сцены. Освоение же магии заключается в первую очередь в анализе окружающего мира. Дети учатся видеть все: и плохое, и хорошее. Сначала они называют собственные эмоции про себя, затем учатся различать их, работая с внутренними состояниями в конкретный момент времени. Потом учатся определять эти эмоции в других детях, своих одногруппниках, а затем в своих родителях, а после и во всех волшебниках. Навык органично развивается по мере взросления, и в конце концов дети становятся способными видеть, в кого может превратиться человек или как он выглядит в иной, отличной от человеческого образа форме. Это первоочередной навык, весьма полезный, позволяющий опасаться одних и быть ближе к другим. К концу первого года все дети овладевают им достаточно хорошо и в последующем применяют его всю жизнь. Только после этого воспитатели приступают к развитию внутреннего потенциала ребенка, — подытожила Ева, параллельно показывая официанту на еще одну чашку кофе.

— Я понимаю, к чему ты клонишь. Тебя тоже наверняка обучали этому и то, что ты видишь в Сергее, тебе не нравится, так? — задала Таня тревожащий ее вопрос, нахмурившись.

Диалог из увлекательного грозил перерасти в проблему, созданную на ровном месте из-за ошибочного мнения волшебницы, абсолютно не знавшей ее мужа. Ведь он за все это время ни разу не повысил на Таню голос и не оскорбил. Да, он не слишком общительный, но его любовь чувствуется даже на расстоянии. Таня никогда в нем не сомневалась и, видя его отношение к Ининь, восприняла слова Евы крайне скептически.

— Пойми, я не хочу тебя обидеть. Ты его жена и наверняка знаешь лучше, как нужно и как правильно, но то, что я вижу, пугает меня и, уверяю, очень сильно напугает детей и воспитателей. Когда Ининь научится видеть истинную сущность, ее мнение об отце может измениться. Таких людей, как он, не то чтобы не любят — их боятся, — закончила Ева, сворачивая салфетку треугольником. — Но если в детский садик поведешь девочку ты, то ее не примут, — добавила она поспешно.

Таня, только недавно успокоившись, испытала новый приступ головной боли и, обхватив виски руками, опустила локти на покачнувшийся стол, после чего уверенно заявила:

— Значит, в детский садик ее поведешь ты, придумав что-нибудь убедительное! Главное для Ининь попасть туда, а об остальном подумаем позже. Если Сергей не будет приближаться к детскому саду, а я представлюсь кем-нибудь другим, то девочку примут. Остальные вопросы мы решим по мере их возникновения. Если спросят, скажем, что я няня или помощница по хозяйству. В общем, мне нужна твоя помощь. — И ладони Тани обхватили руку ошарашенной Евы. — Проси, что хочешь, только соглашайся, это единственный способ помочь Ининь реализоваться! Даже если она подружится с детьми в обычном детском саду, такой шанс ей может больше не представиться!

— Спокойно! Мне ничего от вас не нужно, — освобождаясь от весьма крепкого захвата, ответила Ева. — Я понимаю твое желание сделать для ребенка лучшее и понимаю, что сказанное мной может звучать неприятно, однако такова реальность. Может, конечно, я немного преувеличиваю, но находиться рядом с Сергеем мне страшно, и на такое я пойти не могу, даже за самые смелые обещания. Пожалуй, в моих силах прийти туда самой и попытаться договориться заранее, будто я записываю девочку, которая еще не приехала, но скорее всего маг, оценивающий достоверность информации, раскроет обман. Насколько мне известно, сейчас документы принимает один пожилой волшебник, отлично разбирающийся даже в самых незначительных проявлениях волшебства. — Ева невольно улыбнулась. — Его способности и опыт позволят ему безошибочно увидеть истинную сущность твоего мужа. Думаю, такого отца он еще не встречал.

Они проговорили еще немного, после чего распрощались и направились каждая по своим делам. Ева решила незамедлительно наведаться в детский сад, а Таня, охваченная размышлениями о муже и необычной девочке, поставила себе задачу увидеть в Сергее хотя бы одну негативную черту, коих не замечала в нем более восьми лет.

«Вряд ли Ева говорила правду, а если и так, то большая часть сказанного наверняка преувеличена», — рассуждала Таня, открывая входную дверь квартиры.

Но наблюдения пришлось отложить до следующего раза. На полу перед дверью были в спешке раскиданы мужские ботинки, а рядом лежала порванная игрушка жирафа, которую Ининь брала с утра в детский садик. Из детской доносились плач, всхлипы и тихий мужской голос, утешающий ребенка. Таня, следуя примеру разбросанной обуви, быстро сняла туфли и буквально побежала в комнату, мгновенно получив порцию адреналина из-за всплывших в памяти слов Евы. Девушка не представляла, что могло случиться с ребенком в первый день.

На кровати, свесив ноги, сидела Ининь и плакала навзрыд, видимо, уже достаточно давно. Ее волосы растрепались и спутались, а их кончики намокли от льющихся слез, которые продолжали бежать по пухлым раскрасневшимся щекам ручьями. Маленькие ладошки то пытались вытереть слезы, то хлопали себя по коленям, то обнимали отца. Поведя покатыми плечами, девочка икнула, что на мгновение остановило плач, но спустя несколько вдохов все началось по новой.

Сергей оглянулся на Таню и махнул рукой, приглашая к себе. Девушка подошла и обняла Ининь, утешая дочь спокойными, неторопливыми словами, отметив, что даже ее цветные колготки с веселым рисунком промокли от капающих слез.

— Что случилось? — тихо проговорила Таня, обращаясь к мужу, но ответила сама девочка, ухватившись за верхний отворот не снятого ей пальто.

— Они порвали моего жирафика и потом стали говорить, чтобы я уходила, потому что непохожа на них. У меня не такие глаза, как надо. И еще они меня обзывали, но как я не скажу никому-у-у…

Последний звук совпал с новым взрывом слез, намочившим уже и пальто, и футболку Сережи. Тот, пользуясь моментом, бросился за кусочком торта, предварительно оставленным на вечер, и, достав его из холодильника, побежал обратно, прихватив с собой кружку остывшего, но сладкого чая. Поставив их рядом с девочкой и терпеливо ожидая, пока угощение привлечет ее внимание, мужчина взглядом указал Тане на порванного жирафика. Когда девочка осознала, что перед ней находится большой кусок ранее не опробованного лакомства, слезы сошли на нет, уступая место любопытству. Сергей же воспользовался моментом и удивил жену, громко задав вопрос:

— Таня, ты, кажется, вчера говорила о том, что твоей подруге негде оставить своего мопса? Мы можем взять его на несколько недель. Позвони ей и, если она не передумала, пусть привозит собаку к нам!

И, обратившись к девочке, спросил:

— Ты ведь не против, если у нас поживет небольшая смешная собака, которая шумно дышит и очень любит кушать, даже больше, чем все мы?

Конечно, Ининь не была против, и на супругов посыпались закономерные вопросы о породе и чем эта собака смешная. Слезы высохли окончательно, а торт исчез так же быстро, как печенье. Из-за того, что кусок был большим, а руки Ининь маленькими, она отламывала порционные кусочки ладошкой и, задав интересующий вопрос, отправляла в рот шоколадные коржи с фруктовой, аппетитно пахнущей начинкой. Таня, закончив зашивать жирафика, отряхнула его от пыли и прошла в детскую, где Ининь, уже совершенно спокойная, смотрела видео о дрессировке мопсов, а Сергей менял намокшее постельное белье.

«Либо у Евы безграничная фантазия, либо сказанное про моего мужа несет совершенно другой посыл, который мне необходимо разгадать как можно скорее», — думала про себя Таня, наблюдая за тем, как Сергей кладет зашитого жирафика около Ининь, так, чтобы не отвлечь девочку от просмотра видео.

Девушка подошла и ласково обняла мужа со спины, сомкнув руки у него на животе. В такой безопасности она не чувствовала себя ни с кем другим и не собиралась подвергать это чувство хоть малейшему сомнению, даже если в обратном ее пыталась убедить волшебница.

Через несколько часов к ним заехала Танина подруга и привезла собаку. День клонился к вечеру, и семья в полном составе пошла на кухню ужинать. Новый питомец по кличке Мопс, как было записано в его документах, тут же стал объектом пристального внимания Ининь. Комментируя его аппетит, она удивлялась, как хорошо он ест, и спрашивала, можно ли оставить его чуть подольше. Сергей только улыбался и, раскладывая ужин, как всегда, наполнял тарелки до самого края. Таня, за прошедший день перегруженная информацией, сидела тихо, ожидая, пока ей положат еду и подадут кружку.

Только закончив ужин, девушка поняла, что все, сказанное Евой про Сергея, откровенная ложь. Как она могла даже на секунду поверить в слова волшебницы, не усомнившись в них?

«Что ж, теперь я уверена в своей правоте и в своем муже. Осталось устроить Ининь в детский сад, — думала она, откинувшись на спинку стула. — А Сергею о сегодняшнем разговоре лучше не рассказывать. Подумаешь, встретились две девушки в кафе и съели по круассану, а все, сказанное Евой, теперь нужно как можно тщательнее проверять».

И довольная ходом своих мыслей Таня широко улыбнулась, благодаря за ужин всю свою семью, включая тучного мопса, настойчиво просящего новую порцию вкусностей.

Глава 5. Особый подход

Ининь действительно пришлось тяжело в детском саду, в который девочка так хотела попасть, и первый день показал всей семье, что о повторном посещении не приходится даже задумываться. Как только разговор заходил о случившемся, Ининь начинала плакать, Сергей предполагал отсутствие воспитания в детях, а Таня, составляя про себя новый и, как ей казалось, безупречный план, согласно кивала, не забывая поглаживать девочку по голове.

Телефонный звонок, раздавшийся в обед следующего дня, отвлек Таню от рисования. Звонила Ева, спеша сообщить радостную новость, — место в волшебном детском саду есть и ей удалось договориться о приеме Ининь. Ей удалось выкрутиться — сказать лишь часть правды, которая заключалась в том, что один родитель является носителем магических сил, а приводить девочку будет домработница, присматривающая за хозяйством, то есть Таня.

— Но ни в коем случае не Сергей, его не должны видеть даже близко с садом, — поспешно добавила Ева и резко повесила трубку, оставив Таню наедине с этой информацией.

Как сказать об этом мужу? Или, доверившись себе, взять да и пойти всей семьей в первый день, проводив девочку до самых дверей? С одной стороны, Таня была почти уверена в ложности предположений Евы, глядя на то, как ее муж в порыве чувств пытается «раскатать» мопса словно тесто, а тот гавкает, не пробуя сопротивляться. С другой, на кону стояло не ее будущее или будущее ее мужа, а ребенка — хрупкой волшебной девочки, которой было объективно трудно подружиться с другими детьми. Она не могла так рисковать и, еще раз проанализировав собственные мысли, пришла к выводу, что ради благополучия Ининь готова быть домработницей, а Сергей пусть будет неким пугающим существом, которому нельзя приближаться к детям. Пусть так, он наверняка ее поймет, если узнает правду, а пока надо обстоятельно поговорить с Ининь, чтобы девочка случайно не проговорилась об истинном положении вещей.

Ининь увлеченно рисовала в своей комнате, старательно подбирая фломастеры в цвет разукрашиваемых листочков. Она старательно обводила контур одной рукой, а другой держала грифельный карандаш, ведь Таня ещё вчера показала девочке как можно создать объём с помощью тени, благодаря чему девочка ещё больше заинтересовалась рисованием. Когда место на листе бумаги закончилось, Ининь с полная уверенности завершить композицию, плавно перешла на стену, которая как раз была зелёного цвета. Следовательно, теперь листочкам нужны только контуры, а их девочка научилась рисовать очень хорошо. Широко улыбаясь своим мыслям, Ининь продолжила рисование с заметным усердием, ведь стена была намного больше листа бумаги, и хотя бы её небольшую часть, девочке очень хотелось разукрасить до прихода папы. Любимый жирафик сидел рядом, облокотившись на стену и задумчиво смотрел на нарисованный лес. Таня аккуратно пробралась между игрушкой и разбросанными по всей комнате вещами и полушепотом начала разговор, к которому готовилась около получаса.

— У меня есть очень хорошие новости, Ининь! — произнесла она, усаживаясь рядом с девочкой. — Мы скоро пойдем в волшебный детский сад, где никто никого не обижает. Там учатся только воспитанные дети волшебников, и ты сможешь овладеть самыми сокровенными знаниями, какие только есть в волшебном мире!

Услышав это, девочка быстро закрыла фломастеры и, поправив небольшие хвостики, перехваченные цветными резинками, повернулась к Тане, заинтересованно глядя на нее своими блестящими, большими темно-карими глазами.

— Только теперь, моя дорогая, — Таня улыбнулась, поняв, что обращается к дочке прямо как ее муж, — нам необходимо обсудить кое-что. Один секрет, который нужно сохранить в тайне ото всех на свете, даже от тех, кто потом станет тебе другом. Ты должна пообещать его никому не рассказывать, а если тебя спросят, придерживаться того, что мы сейчас обговорим, — начала Таня придумывать на ходу.

Ложь всегда давалась ей непросто. Таня боялась не столько несоответствия придуманных фактов объективной действительности, столько забыть сказанное, ведь неправда быстро стирается из памяти и если спросить о ней через некоторое время, перефразировав сказанное, то вспомнить, о чем солгала, будет уже непросто. Но после ее рассказа у Ининь должна сформироваться логически стройная картина происходящего, не сильно далекая от действительности, но и не отражающая ее полностью. У девочки должны быть родители и друзья, а кроме того, необходимо развивать ее внутренний потенциал. Поэтому Таня старательно искала компромисс, додумывая легенду на ходу.

— Обещаю, обещаю! — звонко крикнула Ининь, подпрыгнув от нетерпения. — Я готова пойти в волшебный детский садик, только что это за секрет?

И Таня, решив начать издалека, произнесла:

— Ты ведь помнишь волшебника, превратившего тебя в девочку? Так вот в этом мире есть и другие волшебники, и все они владеют разной магической силой в разных ее проявлениях. Волшебство заключено в самом человеке, внутри него, а внешние проявления магии — всего лишь крупицы, которые могут быть восприняты другими людьми. Все волшебники, как и люди, уникальны. Нет единой градации, способной детально описать присущие им навыки и силы — только общие черты. Поэтому объяснить порождаемую ими магию можно лишь весьма условно. А уж сказать, какие магические способности кроются в каждом отдельном человеке так сложно, что проще и вовсе в это не вдаваться.

Волшебник может начать проявлять свои силы сразу, а может не использовать их никогда. Но мы хотим, чтобы ты развивала свой дар. Поэтому совсем скоро ты отправишься изучать магический мир. Но есть несколько правил. Чтобы убедиться в безопасности магии, мы с папой опробовали ее на себе и попытались найти собственные силы. — Таня таинственно развела руками и закончила предложение шепотом, видя, как Ининь, впечатлившись, перестала моргать и даже дышать начала прерывисто, замерев на полу в полной неподвижности. — И у твоего папы обнаружились сильные магические способности, но они оказались пугающими и опасными. Он, конечно, и сам удивился и теперь не хочет никого пугать, очень стесняясь собственной магической силы. Но из-за того, что мы открыли ее в нем, сила стала видна другим волшебникам, которых она тоже пугает. Папе от этого очень обидно. Поэтому давай мы не будем расстраивать папу и сделаем так, чтобы никто из волшебников не смог увидеть его, в том числе воспитатели и твои будущие друзья. Ты можешь говорить о том, что он волшебник, но сила его тебе непонятна и неизвестна, так как он обращается к ней редко. А про меня скажем, что я не твоя мама. Это нужно, чтобы злые волшебники не смогли найти и разоблачить папу. Давай притворимся, что я домработница, которая помогает вам по дому и поддерживает чистоту. Согласна? Но это только наш с тобой секрет и говорить о нем папе не нужно, так как он очень расстроится, если узнает, что я рассказала тебе все как есть. — Таня выдохнула и поняла, что никогда в жизни не лгала так много и так убедительно.

— Что папа делает? Почему это пугает остальных? Может, я смогу научиться и расколдовать его? И тогда он сможет не скрываться? — спросила девочка, потирая друг о друга пухлые ладошки.

«Главное, что ты поверила, моя дорогая», — про себя сказала Таня и, поцеловав Ининь в лоб, строго сказала:

— Тебе не нужно никого расколдовывать! Папа сам справится с собственными чарами, твоя задача лишь вдумчиво отвечать на вопросы о нем и обо мне, а в остальном учись, играй и будь собой, — закончила девушка, ожидая вопросов, но их, на удивление, не последовало.

***

Зато весь вечер Ининь не сводила взгляда с Сергея, таинственно щурясь и пытаясь разглядеть пугающую всех волшебную силу. Расчет Тани сводился к тому, что муж многое прощал ребенку и во всем старался порадовать любимую дочку. Он умилялся пухлым щекам, рукам, любил заплетать ей косички (но, как привило, Тане приходилось их переделывать) и много времени проводил в детской, играя в придуманные Ининь игры. Поэтому подобное внимание со стороны девочки сейчас будет истолковано им как очередная игра, правила которой ему непонятны, и, будучи человеком увлекающимся, он сам подыграет дочери, когда та начнет его расспрашивать, в этом Таня не сомневалась ни на секунду.

Сдерживаемая с одной стороны секретностью, а с другой любопытством девочка надулась как воздушный шар и, уперевшись руками в стол, пристально смотрела то на Таню, то на Сергея, не зная, как расспросить родителей о таинственной магии. Она даже поела быстрее обычного и, притворившись уставшей, направилась в свою комнату, однако зайдя за угол, осталась стоять за ним, решив послушать, о чем говорят взрослые, пока ее нет рядом. А вдруг папа решит превратиться уже сейчас? И она, обнимая пришедшего вслед за ней Мопса, присела на пол старательно вслушиваясь в диалог взрослых.

— Сегодня Ининь явно хотела рассказать нам нечто интересное, но не смогла сформулировать или осмелиться, — произнес Сергей, доедая начинающий остывать ужин.

— Ну, она днем придумала игру про магов и теперь пытается увидеть в каждом магические способности, и скажу сразу — вскоре она будет расспрашивать о них напрямую, — ответила Таня, положив руку на плечо мужа, и, уперевшись подбородком в его ключицу, скромно предложила: — Давай ты побудешь волшебником с тайными опасными силами, очень мощными, но не проявляющимися вовне? Притворись, что боишься разоблачения со стороны магов и никогда не испугаешь маленьких девочек.

— Почему именно с опасными? — спросил мужчина, немного удивившись формулировке.

— Ну, помнишь, как на тебя смотрела Ева во время встречи в парке? А она наверняка видит истинную силу, тем более мне больше нравятся отрицательные герои, — сказала Таня, поглаживая мужа по руке, прекрасно зная, что в такие моменты ее голос звучит завораживающе.

— Кстати, по поводу Евы, ты пыталась выйти с ней на контакт и поговорить откровенно? — Сергей, задумавшись о предполагаемой игре, тем не менее не планировал упускать из виду то, о чем думал.

Таня не знала, стоит ли лгать еще больше, не оставив правде даже небольшого пространства, и решила ответить уклончиво.

— Мы созванивались, и она обещала устроить Ининь в волшебный садик, но только при том условии, что ты не будешь попадаться на глаза волшебникам, — проговорила Таня, не зная, как к этому отнесется муж.

— Соглашайся! — махнул он рукой. — У меня нет желания ни к кому приближаться, только пусть они сами не подходят ко мне, а столкнувшись со мной нос к носу, не разжигают костры и не превращаются в кого-нибудь, — закончив говорить, он вытер уголки рта салфеткой и, направившись в ванную, заметил: — Меня вполне устраивает наш быт, и если надо не приближаться к колдунам, то я только искренне буду этому рад.

После этих слов он облегченно выдохнул и закрыл за собой дверь.

***

К первому дню в волшебном детском саду Ининь отнеслась со всей настороженностью и взяла с собой всего лишь несколько конфет и любимые печенья, отложив мягкие игрушки в сторону. Она постоянно крутила в голове, что необходимо сказать о ее семье, не навредив папе и не забыв новую легенду про маму. Ей было немного страшно и одновременно девочку распирало чувство гордости за папу-волшебника, но, не имея возможности сказать об этом никому, она все же решила доверить эту страшную тайну тому, кого назовёт самым лучшим другом, а пока, надевая ботиночки, Ининь пристально рассматривала отцовский затылок.

В дождливый осенний день они с мамой спустились с лестницы и оказались в роще, со всех сторон окруженной высоким забором. Она была не слишком большой, но все же деревья не позволяли увидеть здание детского сада, надежно укрытое от посторонних глаз громоздкими стволами вековых сосен. Таня сама не на шутку разволновалась и, боясь за Ининь, успокаивала ее больше необходимого, адресуя сказанное скорее себе, нежели любопытно смотрящей на забор девочке.

Тем временем к небольшой кованой калитке не спеша подходили другие родители с детьми. Все они были разного возраста, а из одежда ничем не выдавала магическую составляющую: кто в пальто, кто в кожаной куртке, а кто, приехав на автомобиле, и вовсе выходил на улицу в футболке и джинсах. За забором стоял низенький пожилой сторож и, здороваясь с ребятами, чинно указывал им на освещенную низкими фонарями дорожку, ведущую вглубь рощи, после чего желал родителям хорошего дня и просил взрослых остаться за оградой.

С каждым шагом волнение становилось все больше, а когда оно словно подпрыгнуло и уперлось в горло, Таня закашлялась и намеренно ускорила шаг. У калитки скопилась небольшая очередь из желающих попрощаться подольше и некоторых ребят, ожидающих друзей и боящихся идти в одиночку по туманной тропинке, освещенной частыми желтоватыми огнями. Сторож сообщил, что можно дождаться и его и пойти вместе, но для этого надо отойти в сторону и не мешать другим. Кто-то послушно отходил, а кто-то пытался убежать в лес, внося неразбериху и суету.

Попав в самый конец очереди, Таня заметила высокую женщину, стоящую поодаль от остальных, но также настойчиво, как и остальные, наблюдавшую за толпящимися детьми. Она грустно смотрела на продвигающуюся очередь, словно высматривая в ней кого-то. Но кого, девушка понять не успела. В этот момент в Таню врезалась замешкавшаяся девочка, спешащая в сад наперевес с большим рюкзаком, потеряв равновесие из-за объема которого, она неудачно поскользнулась на отсыревших за ночь листьях.

— Извините, — очень тихо проговорила она, — я спешила и не увидела вас.

Таня помогла ей подняться и поразилась большим черным кругам, залегшим под глазами ребенка. Это не было похоже на грим или макияж, однако девочка не выглядела мрачной или удрученной, скорее взволнованной, но не более. Подошла их очередь, и Таня, обняв Ининь, погладила ее по жестким непослушным волосам.

— Все будет хорошо, самое главное — не бойся. — И, крепко прижав к себе дочь на прощание, Таня быстро двинулась вдоль забора, боясь расплакаться на глазах у всех.

Она смотрела под ноги, чтобы не запнуться из-за застилающих глаза слез, и, ускорив шаг, невольно поравнялась с женщиной, наблюдавшей за очередью издалека. Только теперь Таня смогла сравнить их рост: таинственная незнакомка и впрямь была значительно выше нее, а кроме того — намного более хрупкой. Она напоминала Тане игрушечную фарфоровую куклу со светлой кожей, словно была вылеплена умелым скульптором из молочного шоколада. Но не эти черты привлекли внимание Тани, а уже знакомые иссиня-черные круги под глазами, не очень сильно выделяющиеся на лице пасмурным осенним утром, но все же привлекающие к себе внимание.

Женщина шла мягко, аккуратно переступая с носка на пятку, отчего создавалось впечатление, что она плывет, а не идет по земле. Лишь изредка опавшие листья взлетали вверх от дуновений ее широкого пальто и неслышно приземлялись на дорожку. Густые русые волосы выбились из-под шляпы с узкими полями, а искристый карий взгляд блестел, как диковинные украшения, всеми оттенками наступившей осени. Они шли параллельно друг другу, и Таня была уверена, что незнакомка приходится мамой девочке, неосторожно упавшей с большим портфелем. А еще она определенно была волшебницей!

Следуя внутреннему позыву, сформированному ранее переживаниями о Ининь, Таня решилась начать диалог с незнакомкой.

— Простите, я, кажется, видела вашу дочь на входе, с большим портфелем. Девочка наткнулась на меня и упала, но, к счастью, не ушиблась, — повернувшись к ней проговорила Таня, стараясь максимально расположить к себе собеседницу.

— Вы наблюдательны, но очень уж волнуетесь, что вполне естественно: сегодня наши дети впервые пошли в магический детский сад, замечу — один из самых лучших для ребят с магическими способностями. Меня зовут Наталья. — Кареглазая собеседница протянула Тане руку, внимательно наблюдая за ее реакцией. — Вы тоже наделены способностями? Могу спросить, как они проявляются вовне и в каком качестве?

На мгновение испугавшись слишком откровенной просьбы, Наталья торопливо добавила:

— Все дети, пришедшие сегодня, особенно уязвимы и ранимы, однако моя дочь словно цветок на ветру — принимает все на свой счет и очень боится, что ей будет не с кем играть, из-за характера и некоторых способностей. — Женщина глубоко вздохнула и добавила:

— Так вы ответите мне? Если мой вопрос, конечно, уместен.

Таня растерялась от такой откровенности и стала спешно искать в памяти те слова, которые ещё не были замараны во лжи. Солгать сейчас было бы ошибкой, ведь врать волшебнице недальновидно, и она, кивнув себе, решила озвучить маленькую порцию правды, разбавив ее собственными пространными рассуждениями, которые в случае чего можно было бы списать на волнение.

— А я, знаете ли, не имею способностей, но мой муж имеет, скрытые, о которых лучше даже не говорить, поэтому мы и решили, что провожать Ининь буду я. Что до ее способностей… Ининь может разговорить кого угодно, и девочкам не будет скучно! — улыбаясь, проговорила Таня, старательно выбирая каждое слово.

— Вы, верно, совсем недавно стали родителями, и этот ребенок у вас наверняка единственный, — не менее осторожно проговорила Наталья. — Поэтому вы могли не знать, но магия Вашей дочери имеет сродство с животным миром, а такие проявления зачастую наследуются от матери, если животное не является хищником. Соответственно, ваши способности могли бы быть схожи с ее способностями. Если ребенок умеет превращаться в кошку или собаку, то, как правило, не превышает в размерах материнское превращение, даже учитывая особенности отца. Животное может быть редким, даже невиданным, но все же его размер всегда зависит от способностей матери. Родство с природой — сильный дар, но более присущий женщинам, нежели мужчинам, так как именно в женщинах он проявляется в полную силу. Но вы говорите, что не имеете способностей, а отец имеет скрытые, о которых нежелательно говорить, — это чрезвычайно загадочно даже для волшебного мира.

Наталья все же сыскала расположение Тани, которая, подернув плечами совсем как Ининь, развела руками и только вымолвила:

— Ну, такая уж у нас семья.

Дальше девушки шли молча, и Таня, задумавшись над словами Натальи, забыла, что в двух кварталах от садика ее ждал Сергей, намереваясь отвезти ее обратно домой. Он даже вышел из машины и, замерев у облетевшего клена, увидел супругу еще издалека, смущенно улыбнувшись девушкам.

— Это случайно не ваш муж? Мужчина среднего роста с зелеными глазами и теплой улыбкой? — весело спросила Наталья, и ее глаза, словно калейдоскоп, заблестели оттенками багрянца, отражая блеск первого льда, так удачно отразившийся от дорожного знака

— Ну да, это он. Его Сергей зовут, — не поняла причины радости Таня и уже готова была уточнить, чем вызван веселый тон собеседницы, как Наталья ее опередила.

— Теперь я поняла почему вы так себя вели. Все же вашей семье есть, что скрывать, но с таким человеком, как ваш муж, вы в полной безопасности, могу только позавидовать, — сказала она, резко останавливаясь, так как Сергей, скромно помахав рукой жене, двинулся им навстречу.

— И что же мы скрываем? — громко спросила Таня, разворачиваясь к Наталье

— Не мы, а он. Эту сущность называют по-разному, но мне больше нравится Кошмар или Ужас. Она возникает в том случае, когда обнаружив в себе чистый и абсолютный страх, человек принимает его и срастается с его последствиями, наделяя выражение своих эмоций пугающей составляющей — Волшебница торопливо протянула ей визитку. — Возьмите. В мире людей я работаю психологом. Если будет необходимость или желание, приходите, предварительно позвонив.

Бережно погладив Таню по руке, как кошку, внезапно прыгнувшую на колени, Наталья вложила визитку ей в ладонь и торопливо зашагала прочь, намереваясь перейти дорогу. Озадаченная Таня неспешно пошла навстречу мужу, аккуратно спрятав визитку во внутренний карман пальто. Мысли в ее голове заплясали с невероятной скоростью, окончательно перемешав и правду, и ложь, и чужие мнения, тем самым сделав взгляд из осмысленного совершенно пустым.

***

Весь следующий день девушка не находила себе места и даже успела поесть целых три раза, пока телефон Евы наконец не стал доступен и она не смогла ответить на звонок. Таня попросила волшебницу приехать и, так как девушки сдружились, захватить с собой что-нибудь к чаю для обсуждения последних новостей. Ева приехала через час, принеся с собой морозный туманный шлейф, «зацепившийся» за широкие полы замшевого пальто и неторопливо вплывший в квартиру через распахнутую дверь. Волшебница гадала, к чему приурочена такая спешка, и постаралась прибыть как можно скорее. Таня усадила подругу за стол и, предварительно открыв окно и порезав рулет, посмотрела на Еву крайне заинтересованно. Настало время задать вопрос, который не давал покоя девушке уже несколько дней.

— Расскажи мне, пожалуйста, о Сергее. Все, что ты знаешь.

Ева ожидала подобного вопроса и смутилась лишь для виду, отдавая себе отчет в том, что рассказывать придется с самого начала.

— Понимаешь, — тихо проговорила она, согревая руки о кружку с чаем, — эмоции бывают разными, и каждая выражает определенную общность состояний человека. Есть эмоции позитивные и негативные, при этом сам человек может назвать позитивное негативным и наоборот, но только для себя, так как окружающие все равно будут видеть его таким, какой он есть, независимо от его мнения о себе.

В магическом мире эмоции, испытанные человеком, при наличии у него определенных склонностей, могут уйти либо в него самого, разрушив сознание и подчинив человека себе, либо выплеснуться вовне. Магическая сила, как вода, либо уходит в землю, питая и скрываясь в ее чертогах, либо, если человек не прислушивается к эмоциям, разливается по поверхности, превращая землю в грязь и не оставляя высохшему руслу, жаждущему влаги, ни единой капли. Но есть и третий вариант, самый действенный — понять, откуда приходит вода и либо направить поток в существующее русло, либо выкопать новое русло для источника.

Чем больше усилий человек приложит, чтобы принять себя таким, каков он есть, тем сильнее будут его магические способности и тем ярче будет их выражение. Ты можешь быть бесконечно талантливым магом, но никогда не проявишь свои способности в полную силу, если не принимаешь себя. Но, как я уже сказала, способности бывают и отрицательными, отвергаемыми обществом или самим человеком, не желающим признать их в себе. Мало кто сознательно выбирает этот путь — путь работы с негативными эмоциями, — потому что, если они окажутся сильнее носителя, то результат будет плачевным.

Однако есть шанс научиться жить с этими эмоциями, управляя и регулируя их проявления во внешнем мире. Волшебники видят чуть больше обычных людей, и такие маги заметны для них издалека. Как я уже говорила, эмоция изменяет не только внутреннее состояние человека, но и внешнее, засчёт чего маг становится олицетворением внутренней работы над собой. Тут, как правило, все зависит от того, насколько глубокой была эмоция и была ли она единственной или смешалась с другими. Но одно можно сказать точно: твой муж весьма успешно и стойко воспринял реальность, и негативная эмоция, с которой ему пришлось столкнуться, не смогла сломить его волю и теперь, вероятно, он хороший муж и отец. — Ева часто захлопала пышными черными ресницами, стараясь смягчить формулировки.

— Но превратился в Ужас, я правильно понимаю? — закончила Таня, заставив подругу подавиться остывшим чаем.

— Откуда ты знаешь? — воскликнула Ева, испуганно глядя на девушку.

— Ну, предположим, у меня тоже есть некоторые способности, не проявляемые во внешнем мире, однако истинную сущность того, с кем я общаюсь, я вижу очень хорошо. — Таня, набравшись смелости, показала пальцем на рассказчицу. — Например, сейчас, когда ты решаешь, говорить правду или солгать.

Ева ухмыльнулась и, сузив глаза, резко спросила:

— Допустим это так, только ответь на вопрос, какого цвета кожа у твоего мужа? Не в человеческом обличии, а в обличии Ужаса. Ответишь верно, и я сразу поверю тебе. — И, сложив руки перед собой, Ева выжидательно откинулась на спинку кресла.

— Так, чтобы сказать точно, мне нужно вспомнить, — начала путаться Таня, испытывая стыд за мимолетный порыв, но боясь извиниться, с каждой секундой выглядела все нелепее.

Ева ждала, постепенно раздвигая губы в улыбку, пока Таня не выдавила из себя:

— Ну, его кожа оливково-зеленая. — Не успев закончить, она услышала смех, несущийся с противоположного конца стола.

— Зачем ты меня обманываешь? — воскликнула Ева, преисполненная непонимания. — Я рада, что тебе известна правда о муже, но, надеюсь, тебе рассказали ее полностью, ведь его особенность в том, что, ничего не делая и даже не желая вреда, он, слившись с эмоцией, постоянно транслирует страх окружающим. Этот страх возникает в их мозгу в собственной форме, пугая жертву не созданными Сергеем образами, а ее собственными, поднимая со дна человеческой памяти вещи и события до жути пугающие, чудовищные. Он как рыбак, вылавливающий поставленную на ночь сеть. Из-за его способности человек видит все то страшное, что когда-либо испытывал, включая и то, что существует лишь в его мыслях. Лишь один взгляд на Сергея рождает чувство глубокого ужаса, которое уже само по себе способно навредить, тем более если человек испытал многое или, наоборот, много чего боялся. Да, дети не так восприимчивы к нему, но это лишь временно, а тем, кто не обладает собственными страхами, твой муж транслирует свои, заставляя их переживать все то, что пережил он. А это, помимо картинок в голове, еще и физическая боль! — выпалила Ева и поднялась со стула, так как разволновалась, рассказывая подруге правду.

— Кроме всего прочего, он силен, не подвержен заклинаниям и достаточно быстро адаптируется к новым условиям. Его кожа графитового цвета, а глаза темно-желтые, цвета июньских одуванчиков. Спроси его о шрамах на ногах и руках, спроси о постоянных мыслях, которыми он с тобой не делится! Открой глаза и ты увидишь, что живешь с тем, кого следует бояться! Я понимаю, что это твой выбор, и моего мнения не спрашивали, но у вас есть дочь, которая обретет способности и увидит этот ужас. Она, вполне вероятно, будет бояться его до дрожи, поэтому мой тебе совет: прими то, что есть, и постарайся оградить девочку от общения с ним! — Ева замерла, глядя на Таню, которая вот уже несколько минут смотрела за ее левое плечо.

Там неподвижно стоял Сергей, забывший дома папку с документами. Услышав разговор, пусть и не с самого начала, он сперва не хотел мешать, однако поняв, что говорят про него, не смог уйти и выслушал все нелестные отзывы о собственной графитовой коже, глазах, эмоциях, стоя за спиной взволнованной девушки. Дождавшись окончания монолога, Сергей негромко произнес:

— Привет, Ева, мы, кажется, давно не виделись.

***

День Сергея сегодня выдался вполне обычным, но напряженным, не оставляющим времени даже на лишнюю чашку кофе. Периодически звонил телефон, в кабинет заходили люди, приходили электронные письма, в общем, работа была в самом разгаре. Обнаружив отсутствие папки, Сергей даже обрадовался и засобирался домой, чтобы хоть немного передохнуть от всеобщей суеты. Настроение было пограничным между работоспособным и раздражительным, поэтому дома Сергей планировал спокойно выпить сладкого чая и наконец-то обнять жену, по которой успел соскучиться. Услышав слова Евы, он не воспринял сказанное всерьез, как и многочисленные рассказы Ининь, в которые, конечно же, не верил. Но неожиданно мужчине захотелось подыграть волшебнице, как и своей дочери в моменты, когда та наряжала его драконом, а себя принцессой, а потом падала ему в руки и, приказывая охранять ее до ужина, засыпала через несколько минут.

Осмысливая услышанное, Сергей стоял как на сцене театра, надеясь, что волшебница почувствует его и обернется. После приветствия она мгновенно отскочила за стол, сбив кружку и заварочный чайник, а затем, хаотично забегав по комнате круглыми голубыми глазами, стала подбираться к открытому балкону.

Сергею не составило труда представить футбольный мяч, наполненный эмоциями, и, мысленно подняв его из живота, образно вложить в руку и продемонстрировать Еве. Девушка затряслась мелкой дрожью и выпрыгнула на балкон со сдавленным криком:

— Не приближайся, чудовище!

Она попятилась, попытавшись отойти в самый конец балкона. Но тут Сергей представил, что превращается в сущность с графитовой кожей и желтыми глазами. Он раскинул руки и образно послал импульс превращения от груди к кончикам пальцев. Разумеется, мужчина не превратился ни в кого, даже отдаленно напоминающего описанный волшебницей образ. Лишь рубашка, немного тесная в руках, затрещала по швам, грозясь порваться. Он осмотрел свои руки, сохранившие тот же цвет, и, разозлившись на гостью, быстро двинулся на балкон. Таня наблюдала за происходящим со стороны и никакого изменения не увидела, ни во внешнем облике, ни в знакомом голосе. Ее муж явно решил подыграть волшебнице, но ее реакция была такой, словно все слова, сказанные ей до этого, были правдой. Ева закричала от ужаса, когда Сергей направился к балкону, и, с трудом распахнув оконную створку, не задумываясь, выпрыгнула на улицу.

Таня вскочила на ноги и бросилась к балкону, чтобы хоть как-то помочь подруге, однако когда она выглянула в окно, то не обнаружила ничего, говорящего о том, что несколько секунд назад из него выпрыгнула девушка, чей полет с десятого этажа не мог остаться незамеченным. Таня проследила взглядом в направлении, в котором указывал Сергей, и увидела, как от дома быстро удаляется грациозная белоснежная лошадь, переливающаяся мягким оттенком светлого серебра. На голове лошади девушка отчетливо различила небольшой рог, расположенный ровно по центру, и, глядя вслед убегающему единорогу, сказала:

— Хорошо, что я не такая пугливая, как она, правда?

И провела рукой, по совершенно обычной мужской кисти, немного загоревшей, но не сменившей цвет ни на один оттенок.

— Я не чувствую с тобой то, что она описала, давай будем жить как раньше, не опираясь на мнение магов, колдунов и ясновидящих, — прижавшись к мужу, сказала Таня. — Все они, видимо, немного того. — И, покрутив пальцем у виска, она подняла взгляд, ища поддержки в собственных рассуждениях.

Ни лицо мужа, ни цвет его кожи не собирались меняться или трансформироваться. Глядя в глаза Сергея, что безотрывно следили за единорогом, Таня лишь в последнее мгновение различила перемену в них — желтый лепесток, неспешно опускающийся вниз, грань желтизны, так поэтично названный Евой цветом июньских одуванчиков.

Глава 6. Первый день

После того как Таня обняла Ининь на прощание, и пожилой сторож указал девочке на тропинку, освещенную неяркими желтыми фонарями, разгоревшимися причудливым хороводом в утренней прохладе, девочка с радостью и даже нетерпением поцеловала маму и тут же бросилась бежать вперед остальных ребят, часто переступая маленькими ногами по шлифованному камню. Идти пришлось совсем недолго, и вскоре за старательно подстриженными кустами сирени возникло двухэтажное каменное здание, приглашающее юных посетителей под небольшой арочный свод, украшенный массивными колоннами.

На крыльце возле одной из колонн стояла молодая девушка лет двадцати, с круглым лицом и мягкими выразительными чертами. Одетая в черные строгие брюки и белую блузку, колышущуюся на ветру, она так ярко выделялась на фоне здания, что Ининь даже остановилась, в недоумении глядя на незнакомку.

— Проходи в зал, сейчас соберутся все ребята, и мы обязательно поговорим, — улыбнувшись, сказала девушка, показывая рукой на открытые дубовые двери, ведущие в ярко освещенное помещение.

Ининь кивнула и неспешно двинулась в указанном направлении, разглядывая по пути своды арки, украшенные затейливыми барельефами и символами. Внутри помещения воздух был теплым, с ароматом едва уловимой сладости, и немного влажным. Какая-то пожилая дама в переднике как раз принесла в зал большую кастрюлю, источающую тот самый притягательный запах, и ребята, которые уже сидели на узких деревянных лавочках, расставленных вдоль стен, с удовольствием пили из больших стеклянных кружек напиток, с виду напоминающий какао.

— Подходи, детка, не стесняйся. Первый день в саду, и сразу такая промозглая погода, — негромким, но четко поставленным голосом сказала дама, протягивая Ининь чашку.

Взяв ее, девочка пошла к лавочке и села чуть в отдалении от остальных ребят, смущаясь и боясь, что они тоже будут ее обижать, как и дети в саду, куда она ходила ранее. А помещение тем временем все наполнялось детьми трех, четырех и пяти лет. Кружек с какао становилось все больше, и постепенно зал наполнился детскими разговорами и смехом. После того как все места на лавочках были заняты, незнакомка, встречающая детей у входа, вошла в зал и, закрыв за собой дверь, прошла вперед, к двери, ведущей во внутренние помещения здания.

И комната резко погрузилась в тишину. Около сотни детей пристально смотрели на девушку, изучая ее, кто-то даже отставил кружку и наклонился вперед, чтобы разглядеть волшебницу во весь рост.

— Рада приветствовать вас! Меня зовут Изабель, и я являюсь директором этого детского сада. С воспитателями своей группы вы познакомитесь чуть позже, после небольшой экскурсии. Прошу всех следовать за мной, — сказала она доброжелательным тоном и вошла в небольшую дверь, уводящую в узкий коридор, который резко уходил вверх по каменным ступеням.

— На втором этаже располагаются классы, в которых каждый из вас сможет попробовать свои способности или изучить некоторые магические аспекты. Это несложно, ими владеют все без исключения, но их освоение может занять время. За классами находится спортивный зал. В нем вы будете либо раскрывать свои способности, раскрыть которые не получится в классе, — девушка улыбнулась, — либо заниматься спортом. Теперь мы спускаемся обратно по лестнице и ждем, пока воспитатели не назовут ваше имя. В этом году мы решили сформировать сборные группы, в которых будут присутствовать все представители магического мира, включая носителей эмоций, ребят осуществляющих преображение и конечно же тех, чьи способности ещё только предстоит изучить. Поэтому ведите себя хорошо! Думаю, скучно не будет. — И еще раз ослепительно улыбнувшись, девушка направила столпившихся детей к лестнице.

«Как интересно! — подумалось Ининь. — Неужели у всех этих ребят разные способности, и раньше не все были луговыми собачками? Нужно будет спросить, какие классы здесь есть и к какому относимся я, мама и папа, ведь это так любопытно!» — думала девочка, ожидая, пока назовут ее имя.

Высокая женщина с добрым, но властным взглядом, глядя поверх детских голов, громко зачитывала имена и группу. Тому, кого называли, следовало пройти в дверь с обозначенным номером, которые располагались напротив выстроившихся детей. Ининь определили во вторую группу, вход в которую ей понравился больше всего. Яркая деревянная дверь, подсвеченная изнутри мягким и теплым солнечным светом, на вид казалась практически невесомой, состоящей из тонких желтоватых досок, просвечивающих на солнце. Даже наощупь ручка была теплой, хотя за окном стоял туман, старательно выстилавший землю, чтобы бесследно исчезнуть к обеду.

Пройдя в помещение, просторное и очень светлое, Ининь поняла, что стоит на земле, покрытой настоящей травой и распустившимися красноватыми цветами. По группе гулял ветер, словно окон в этом здании никогда не было, а за стенами стоял солнечный летний день. И, теперь, вторя ее мыслям, очередной порыв ветра ласково растрепал непослушные волосы девочки.

— Здравствуй, Ининь, — произнесла воспитательница, дружелюбно приглашая подойти, — проходи и оставь вещи в шкафчике. — Женщина показала на небольшие кабинки, стоящие вдоль стены. — Присаживайся на стул, и мы дождемся остальных, а потом позавтракаем.

На стульях, расставленных полукругом, уже сидели дети и с интересом смотрели на вновь входящих, а когда свободных мест не осталось, воспитательница поднялась и, повернувшись к детям, представилась:

— Меня зовут Альбина, я буду заботиться о вас. Вместе мы узнаем много нового и интересного, и чтобы у нас все было хорошо, очень прошу всех без исключения сообщать мне о том, что вас тревожит или волнует, чего вы опасаетесь или боитесь. У нас не принято обижать друг друга. Это правило строго-настрого запрещает оскорблять и применять свои способности против других. Запомнили? А теперь давайте скорее позавтракаем! — И, распахнув неприметную дверь, за которой стояли накрытые столы, рассчитанные на пятерых человек, Альбина махнула рукой показывая наполненные тарелки.

Уже давно проголодавшаяся Ининь ловко спрыгнула со стула и в числе первых устремилась в столовую. Рядом с ней незамедлительно сел высокий мальчик, одетый в цветные шорты с пальмами, и важно произнес:

— Здравствуйте, дамы и господа, меня зовут Евгений, рад приветствовать всех за нашим столом, угощайтесь, пожалуйста. — Закончив речь, он ловко стал орудовать вилкой, старательно помогая себе кусочком пшеничного хлеба.

Компания ребят, выбравшая столик у окна, собралась разнообразная, начиная с высокого и большого Евгения и заканчивая хрупкой, словно веточка, девочкой с черными кругами под глазами. Ининь даже есть перехотела от распираемого любопытства, и когда она раскрыла рот, чтобы поднести вилку с едой, вопрос сам сорвался с языка:

— А давайте расскажем друг другу кто в кого превращается?

— Я пока не знаю, — ответил Евгений с набитым ртом. — Папа говорит, что я буду как он — очень большим и грозным котом, но, думаю, это не так.