Бесплатный фрагмент - Исповедь жены рыбака

Предисловие

Название этой книги — «Исповедь жены рыбака». Признайтесь, уважаемые читатели, что вы сразу представили себе бескрайние морские просторы, суровых мужчин в просоленных робах, борющихся со штормами и тянущих из глубин морских чудовищ? Наверняка.

Но нет. Эта книга — совсем про другое.

Эта книга — про рыбака, чья стихия не океан, а родная речка или тихое озеро. Про рыбака, который не бороздит просторы морей и океанов, а сидит часами, днями и ночами с удочкой или с фидером на стульчике на берегу водоема: речки, озера или небольшого пруда. Сидит в любую погоду и в любую пору года.

И, конечно же, про его жену.

Если жена морского рыбака ждет его из дальнего и опасного плавания, то жена речного… она ждет, когда он, наконец, вернется с рыбалки, когда высохнут его мокрые сапоги или плащ и, главное, когда из холодильника исчезнут эти… живые сокровища — опарыши, черви и мотыль.

Да-да, эта книга — крик души. Крик души женщины, которая годами живет бок о бок с человеком, для которого слова «червь», «опарыш», «мотыль» не просто слова из учебника биологии, а основа жизненной философии.

Вы думаете, легко ли найти в кармане любимого мужа не мятую купюру, а парочку коробочек с крючками? А открыть холодильник, чтобы достать сметану, и обнаружить рядом баночку с копошащимися червями? А споткнуться в прихожей не о тапки, а о рыболовный ящик или чехол с удочками?

Эта «исповедь» — о невидимой стороне жизни рядом с человеком, для которого рассвет на водоеме важнее завтрака, а хороший клев — серьезнее обещания вынести мусор. Это рассказ о терпении, с которым приходится выслушивать бесконечные истории про «вот такую рыбу!», которая, конечно, сорвалась, про хитрую плотву и про то, как «сосед ловил на другого червя».

Здесь будет много юмора — потому что без юмора в этой ситуации просто не выжить. Будет и сочувствие — ко всем тем женщинам, которые понимают, о чем идет речь, и чьи нервные клетки давно уже живут отдельной жизнью, реагируя на звук открываемой баночки с наживкой.

Это книга для тех, кто знает, каково это — находить рыболовные крючки в самых неожиданных местах. Для тех, кто научился различать запахи прикормки. Для тех, кто смирился с тем, что выходные часто проходят в одиночестве, пока любимый человек «на рыбалке».

Это не героическая сага. Это бытовая комедия с элементами драмы, где главный антагонист — не акула, а личинка мухи.

Добро пожаловать в мой мир. Мир, где любовь живет рядом с отвращением к опарышам. Мир, где приходится быть сильной, пока он сидит на берегу с удочкой.

Это моя исповедь. И да, меня достали черви. И опарыши. И мотыль. Но его я все равно люблю. Кажется.

Начнем?

Переквалификация

Вначале был футбол

Ну вот, как я и рассказывала в предисловии, жизнь моя никогда не была скучной. Футбол был первой любовью моего мужа. Ох уж этот футбол!

35 лет назад я вышла замуж за человека, который, как оказалось, женат не только на мне, но и на мяче.

Мячи

Наша квартира долгие годы и впрямь напоминала филиал склада спорттоваров, но с особым, «жилым» колоритом. Это был не просто склад, а такой… арт-объект в стиле «пост-хаос», где каждый предмет имел свою историю и непредсказуемое местоположение.

Центральное место в этой инсталляции занимали, конечно же, футбольные мячи. Мячи новенькие, еще пахнущие резиной и обещающие великие победы, и изрядно побитые жизнью и ногами, которые невесть откуда появлялись и валялись везде. Серьезно, они, кажется, размножались почкованием в темноте или телепортировались из параллельных вселенных, где все сплошь играют в футбол или волейбол.

Я их находила в самых неожиданных местах, что делало обычную уборку похожей на квест по поиску сокровищ или, скорее, мин в виде мячей. Рядом с кроватью обнаружить мяч утром, пытаясь надеть тапок — это классика жанра, гарантированный бодрящий удар по пальцам. За обувной полкой в уголке прихожей обитало целое племя потеряшек, покрытых внушительным слоем пыли, которые торжественно выкатывались при малейшем сдвиге мебели, как будто объявляя о своем существовании после долгого забвения.

Балкон? О, балкон был отдельной историей. Рядом с висящим на сушилке бельем, между носками и полотенцами, вполне мог притаиться футбольный мяч. Представьте картину: нежное кружевное белье сушится на ветру, а рядом — здоровенный, возможно, слегка грязноватый, мяч. Эстетика зашкаливала.

Но апофеозом был шкаф. Да-да, тот самый, где висела одежда на плечиках. Ты открываешь его, чтобы взять рубашку, а из-под висящих пальто выкатывается мячик. Или, еще лучше, достаешь джинсы, а вместе с ними выкатывается побитый жизнью мяч. Иногда мне казалось, что мячи живут своей жизнью. Они могли перемещаться ночью, устраивать тайные собрания или просто дразнить меня, появляясь на самом видном месте после того, как я полчаса назад запихнула их в дальний угол.

Эта квартира была не просто жилищем, это был живой, дышащий организм, пульсирующий энергией спорта и хаоса. И хотя иногда хотелось просто вывезти все это добро на ближайшее поле и устроить грандиозный матч-распродажу, пришлось признать: это была наша уникальная, немного безумная, но такая родная спорт-квартира. И, честно говоря, без этих вездесущих мячей было бы как-то слишком тихо и пусто. Почти.

Бутсы «ароматные»

Если мячи были просто видимыми и осязаемыми предметами, хоть и вездесущими, то футбольные бутсы… Ох, бутсы были «ароматными». Бутсы, пахнущие так, будто их неделю мариновали в грязных носках, периодически материлизовались в прихожей, распространяя вокруг себя неповторимый аромат великих побед и грязных газонов. Иногда я обнаруживала эти бутсы именно по запаху. Это был не просто запах. Это был Запах с большой буквы «З». Стойкий, проникающий во все щели, способный пробить бетонную стену и вызвать слезы из глаз и сопли из неподготовленного носа. Пахло так, будто внутри их умер и упокоился маленький скунс, предварительно объевшийся протухшей рыбой и запивший все это дело уксусом. Запах представлял собой сложную многокомпанентную смесь, состоящую из аромата земли, пота, резины и еще чего-то абсолютно невыразимо ядреного.

И вот тут начинался мой личный квест: «Охота на аромат». Я обнаруживала эти бутсы именно по запаху.

Заходишь в квартиру после работы, и тебя с порога встречает не запах борща или свежей выпечки, а плотная, удушающая волна «Запаха Футбольных Побед».

Я шла на запах, как ищейка. Принюхивалась, двигаясь по квартире, как детектив в криминальном сериале. «Так… сильный концентрат в прихожей… но эпицентр где-то еще… Влево? Нет, слабее… Вправо? Ага! Усиливается!».

И где только я их не находила! Классика жанра — в ванной, заботливо уложенные на полотенцесушитель. Мокрые, грязные, распространяющие свою вонь по всей влажной комнате, где, казалось бы, должен витать аромат чистоты и свежести. Или на батарее отопления в комнате — чтобы быстрее высохли. Результат был предсказуем: они не сохли быстрее, они просто запекали свой аромат, делая его еще более стойким и невыносимым. Я даже находила их рядом с кроватью в спортивной сумке, или в ящике в прихожей, а так же в других самых неожиданных местах. Казалось, они сами перемещались, чтобы проверить крепость моих нервов.

И вот, когда я обнаруживала этот «ароматный клад» в совершенно неположенном месте — на полотенцесушителе, на батарее, или просто брошенными посреди прихожей — тогда я включала сирену.

Это был не звук настоящего пожарного автомобиля, конечно. Это был особый, выработанный годами звук моего голоса. Высокий, пронзительный, с нотками возмущения, отчаяния и легкого театрального драматизма. Что-то среднее между воем волчицы и сигналом тревоги гражданской обороны. Я называла это «Сирена Несчастной Женщины Футболиста».

— Уууууууууууу! Воняет! — начиналось тихо, как прелюдия.

— Ууууууууууууу!!! Какая же невыносимая вонь — набирало силу мое возмущение.

— УУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУ!!! Убери свои вонючие бутсы!! — это была кульминация, сопровождающаяся размахиванием руками в направлении источника запаха.

Услышав «сирену», муж обычно появлялся на горизонте с недовольным видом. Он знал этот звук. Он знал, что он означает. Это был сигнал: «Тебя засекли. Твои бутсы найдены в запретной зоне. Готовься к взбучке и немедленному перемещению объекта».

— Ты что, опять их на батарею поставил?! — продолжала я, хотя ответ был очевиден.

— Они же мокрые были! — бормотал он, пытаясь оправдаться.

— И что?! Вонь на всю квартиру! Ты хочешь, чтобы мы задохнулись в этом амбре побед и грязных носков?!

После «сирены» следовал ритуал. Муж, под моим пристальным взглядом, забирал свои «сокровища». Я открывала все окна, даже если на улице был лютый мороз или ливень. Квартира проветривалась, бутсы отправлялись либо в специальное место у двери, либо на балкон, где открывалась створка окна для лучшего проветривания.

Эти «охоты на аромат» и последующие «сирены» были неотъемлемой частью нашей футбольной жизни. Смешные, изматывающие, но теперь даже немного ностальгические.

Великая битва ароматов: Кошка против бутс

Жизнь в нашей квартире была полна сюрпризов. У нас жила кошка по имени Сажа, маленькая, черненькая и очень милая, но с потенциалом оставить «сюрприз» в самом неожиданном месте. И еще у нас были бутсы. Не просто бутсы, а «Те Самые Бутсы», которые, казалось, впитали в себя пот всех футбольных полей и спортзалов мира, а затем решили поделиться этим наследием с окружающими.

Каждое появление «Того Самого Аромата» начиналось одинаково. Я заходила домой, делала вдох… и замирала. В воздухе витало нечто резкое, пронзительное, заставляющее глаза слезиться. Мозг мгновенно переходил в режим детектива.

Фаза 1: Паника. «Это Сажа!»

Первая мысль всегда была о кошке. С низкого старта я начинала обнюхивать углы, заглядывать под диваны, проверять лоток с таким выражением лица, будто ищу следы преступления века. Сажа в это время сидела где-нибудь на диване или подоконнике с видом абсолютной непричастности, иногда даже демонстративно вылизывая лапу, как бы говоря:

— Проблемы? У меня? Не смешите мои усы.

Я искала, искала, но никаких мокрых пятен, никаких явных следов кошачьего «художества» не было. Запах при этом не рассеивался, а наоборот, казалось, набирал силу, концентрируясь где-то… где-то в районе прихожей.

Фаза 2: Сомнение. «Погоди-ка…»

Медленно, неохотно, мозг начинал обрабатывать альтернативные версии. Запах кошачьих проказ… это одно. Он едкий, да, но какой-то… органический, что ли. А этот запах… этот был другой. Более химический. Более… спортивный.

Я осторожно подходила к обувной полке. Мое сердце стучало, а нос чесался от предчувствия.

Фаза 3: Ужас и принятие. «Ах ты ж…»

И вот они «Те Самые Бутсы». Обычно они стояли сиротливо в уголке, но стоило приблизиться чуть ближе, и они начинали источать ауру, способную конкурировать с заводом по переработке отходов. Это был запах, который заставлял задуматься о природе материи и возможности существования антиматерии, потому что казалось, что он отрицает чистоту и свежесть на молекулярном уровне.

Запах кошачьей мочи — это проблема, которую все же, если хорошо постараться, можно локализовать и устранить. Запах этих бутс — это стихийное бедствие, которое распространяется по квартире, проникает в стены и, кажется, остается в помещении навсегда.

Сажа, наблюдавшая за моими страданиями, иногда спускалась с места наблюдения, проходила мимо бутс, брезгливо чихала, дергала ухом и уходила. Даже она, животное с чувствительным носом, предпочитала держаться от этого «благоухания» подальше. Ее взгляд при этом говорил: «Ну что, убедилась? Я тут ни при чем. Это твой спортивный муж постарался».

Этот цикл «Кошка или Бутсы?» стал частью нашей семейной рутины. Всякий раз, когда в воздухе появлялся подозрительный аромат, я проводила экспресс-диагностику: если Сажа сидит с невозмутимым видом, а запах идет из прихожей — 99% что это бутсы. Если Сажа подозрительно притихла и прячется — возможно, у нее есть новости для меня.

Чаще всего, конечно, виноваты были бутсы. И тогда я просто открывала все окна, включала вытяжку и старалась не дышать глубоко, пока хозяин бутс не забирал свое «оружие массового поражения» на следующую тренировку, или выносил на балкон «подышать». А Сажа торжественно выходила из укрытия, гордо подняв хвост, как истинная героиня, чья репутация была в очередной раз спасена… вонючими бутсами.

Иногда эти «ароматные бомбы» находились там, где им и положено быть — около входной двери, в специальном уголке для обуви. Но это было редко. Чаще всего, после очередной тренировки или игры, уставший, но довольный муж оставлял их там, где пытался их быстро высушить.

Теперь, когда мой муж рыбак, запахи другие. Прикормка, рыба, тина, сырость. И, конечно, живая наживка в холодильнике. И знаете что? Иногда, когда я обнаруживаю баночку с опарышами рядом с маслом, я почти скучаю по запаху бутс. Почти. Потому что «Сирена Несчастной Женщины Рыбака» звучит немного по-другому. Но это уже совсем другая история…

Форма

Если бутсы были «ароматом» футбольной жизни, то форма была ее «вездесущностью». Она была везде. Всегда. В любом состоянии, но чаще всего — в состоянии глубокого загрязнения.

Моя стиральная машина в те годы, мне кажется, страдала хронической депрессией. Она работала в режиме «нон-стоп», перерабатывая тонны… нет, ТОННЫ футбольной амуниции. Майки, трусы, гетры, тренировочные штаны, ветровки — все это сваливалось в корзину для белья или просто падало на пол в ванной рядом со стиральной машиной после каждой тренировки, после каждой игры. И сваливалось оно не просто так. Оно сваливалось мокрое от пота, перемазанное грязью, травой, а иногда и чем-то совершенно неопознанным, что, видимо, обитало на футбольных полях нашей необъятной родины. Пахло это все… ну, скажем так, специфически. Симбиоз пота, травы, земли и чего-то неописуемо футбольного. Иногда мне казалось, что оно пахнет самой волей к победе, но какой-то очень уж несвежей волей.

Моя бедная машинка гудела, тарахтела, отжимала со стоном, пытаясь отстирать эту броню из грязи и запаха. Я закупала стиральный порошок оптом, как будто готовилась к концу света. Отбеливатели, пятновыводители — это был мой арсенал в борьбе с футбольными следами.

Иногда форма лежала в корзине, ожидая своей участи, и тогда квартира наполнялась этим «ароматным букетом». Иногда, стоило мне только потерять бдительность, она повисала на сушилке, занимая все мыслимое и немыслимое пространство, распространяя влажный футбольный дух. А иногда, о ужас, она находилась в совершенно неожиданных местах. В комнате на стуле, чтобы «просто проветриться», или на спинке дивана, чтобы «чуть-чуть подсохнуть». На мой немой вопрос муж удивленно пожимал плечами:

— Ну, пусть повисит, я скоро уберу…

Это был бесконечный цикл. Стирка-сушка-складывание, или попытка складывания, потому что она все равно тут же снова надевалась или отправлялась в сумку на следующую тренировку. Я уже различала майки по степени ветхости, трусы по наличию дырок и гетры по уникальному рисунку въевшейся грязи.

Прошли годы. Футбольная карьера мужа, скажем так, трансформировалась в карьеру рыбацкую. Появились новые запахи: рыба, прикормка, тина; новая амуниция: костюмы, резиновые сапоги, жилеты с карманами, кепки и панамы от солнца.

Но футбольная форма… О, она никуда не делась. Она просто перешла в статус «реликвий». Сейчас, открывая шкаф, я натыкаюсь на аккуратно уложенные в пакеты трусы и майки, томящиеся без дела. Но если его собственные, пропахшие потом и грязью футболки — это реликвии местного масштаба, то где-то в глубине шкафа, как спящие титаны, лежат настоящие артефакты: майки мировых звезд. Майка Месси, кажется, немного поблекла от тоски по аргентинскому солнцу, а футболка Криштиану, наверное, все еще пытается сделать вид, что она в лучшей форме, чем все остальные, даже будучи погребенной под ворохом старых свитеров. Они видели стадионы, а теперь видят только изнанку дверцы шкафа, мечтая, видимо, хотя бы о дне, когда их постирают, чтобы избавиться от запаха нафталина, но не славы… Трусы, видевшие, кажется, самые эпические подкаты. Гетры, в которых застряли, наверное, частицы грунта всех футбольных полей района.

— Что это? — спрашиваю я иногда, доставая очередной пакет с этим «сокровищем».

Муж тут же оживляется.

— О! Это та майка, в которой мы тогда «Неман» 3:1 обыграли! А это — трусы с финальной игры заводского турнира 2000 года! Исто-о-ория!

История, которая занимает целую полку в шкафу. История, которая пахнет легким флером прошлой футбольной славы и застарелого порошка.

Выбросить? Упаси бог!

— Как ты можешь?! Это же память! Это же… это моя форма!

Я понимаю. Конечно, понимаю. Для него это не просто тряпки. Это символы. Свидетели побед, поражений, мозолей и синяков. Частичка молодости и страсти.

Но иногда, когда я пытаюсь найти место для новой куртки или просто добраться до своей одежды, и на меня обрушивается лавина этих пакетов с «реликвиями», я с трудом сдерживаю вздох. Историческая ценность старых трусов с дыркой на попе, приобретенной, по рассказам мужа, в героическом падении во имя команды, для меня, как для хранительницы шкафа, довольно сомнительна. Так и лежат все эти «реликвии». Томятся. Ждут, наверное, когда их выставят в каком-нибудь «Музее Футбольной Славы Одного Игрока» или просто постепенно распадутся на атомы от тоски. А пока — занимают место.

И знаете что? Иногда, когда муж приходит с рыбалки, пахнущий рыбой и тиной, и бросает свой мокрый рыболовный костюм на пол, я смотрю на него и думаю:

— Ну да. Это другая история. Но, по крайней мере, она пока не занимает целую полку в шкафу.

Хотя… кто знает. Рыбацкие реликвии, наверное, тоже не за горами. И стиральная машина, пережившая футбольный ад, возможно, готовится к новому раунду битвы. На этот раз — с запахом карася и болотной жижи. И это, конечно, тоже будет история.

Команда или «Отбитые на всю голову» (Футбольная эпопея)

До того, как сердце моего мужа окончательно и бесповоротно было отдано чешуйчатым обитателям водоемов, он пережил… футбольную лихорадку. И поэтому не могу не рассказать о футбольной команде моего мужа. О, эта команда! Я их называла «Отбитые на всю голову» — и, поверьте, это еще было весьма мягкое и интеллигентное определение. Представьте себе: мужики, которым явно было за тридцать, а некоторым уже уверенно стукнуло за сорок пять, и даже за пятьдесят! Солидные, казалось бы, люди. Отцы семейств, инженеры, менеджеры, даже один бухгалтер был, насколько я помню. Но стоило им надеть бутсы и увидеть мяч… Все! В глазах загорался тот самый безумный огонек, который я позже увижу у рыбаков при виде дрожащего кончика фидера.

Они были готовы в любую погоду, будь то ливень стеной, снегопад, от которого не видно ни зги, или ураганный ветер, грозящий унести ворота вместе с вратарем — мчаться после работы, или в святой выходной день, на стадион. Зачем? Чтобы попинать этот несчастный, видавший виды мяч.

Их игры были зрелищем. Не столько спортивным, сколько… антропологическим. Бегали, конечно, как могли. Но главное — страсти! Они играли, громко обсуждали тактику, часто уже после того, как момент был безнадежно упущен, кричали друг на друга, исключительно по-дружески, конечно, смеялись до упаду после особенно нелепых падений или промахов. Это был свой мир, свой ритуал, понятный только им самим.

Зимой эта картина приобретала совершенно сюрреалистический оттенок. Когда снег ложился толстым, пушистым, или мокрым и тяжелым слоем на площадке, где они играли, что делали нормальные люди? Шли домой пить чай. Что делали «Отбитые»? Перед игрой вся команда дружно работала лопатами! Представьте: дюжина взрослых мужиков, одевшихся потеплее, стоят на поле и с остервенением машут лопатами, расчищая себе пространство для игры. Это было одновременно трогательно и… ну, вы поняли. Отбитые.

Иногда эта футбольная стихия захлестывала и наш уютный уголок. Мой дом периодически становился штабом. Мужики сходились перед игрой, грелись, обсуждали предстоящий матч. Он же был раздевалкой — да-да, прямо в коридоре или на кухне могли переодеваться, оставляя после себя характерный, ни с чем не сравнимый запах потных бутс и синтетических футболок. А иногда, не дай бог, и лазаретом. Если кто-то что-то растянул, ушиб, или просто замерз до синевы — приходили «на перевязку» или «на отогрев».

Меня это, конечно, поначалу немного раздражало. Постоянный бардак, запах, шум. Но потом… я привыкла. В конце концов, у этой медали была и обратная сторона, которую я оценила по достоинству. Муж был счастлив. В движении. Он не сидел на диване, уткнувшись в телевизор, ну, разве что во время трансляций «настоящего» футбола. Эта его активность, эта страсть — она наполняла его энергией. А для жены, знаете ли, активный и увлеченный муж — это уже полдела.

К тому же, кроме запаха бутс, бесконечных стирок спортивной формы и пары-тройки синяков и растяжений в месяц, футбол не приносил домой ничего… живого. Никаких скользких, пахнущих тиной существ в пакетах. Никакой наживки в холодильнике. Никаких крючков, разбросанных по полу. Никаких историй про «вот такая рыбина сошла!». Были истории про «вот такой пас я отдал!» или «вот такой гол забил!», но они были, скажем так, менее… материальны.

Так что, оглядываясь назад, эта футбольная эпопея, при всем своем безумии, кажется мне почти невинной. Это была просто группа взрослых мальчишек, которые никак не хотели расставаться с детством и мячом. И, признаюсь, я даже немного скучаю по тем временам. По крайней мере, бутсы не пытались сбежать из контейнера и не пахли так… «первобытно», как пахнет рыба.

Но это уже совсем другая история. И она, как вы понимаете, привела нас туда, где мы сейчас находимся — в плену у главного конкурента футбола за сердце моего мужа. В плену рыбалки.

Новое увлечение

Но годы шли. Суставы, знаете ли, не вечные. Особенно у тех, кто в мороз по колено в снегу гоняет мяч. Сначала начали барахлить колени. Муж, скрипя зубами, перешел на ворота. Стоять вроде полегче, но вратарь — это же вечная мишень! Отбитые мячи, падения… В общем, и это стало давать сбой. В один не очень прекрасный день врач сказал что-то типа «любите футбол издалека».

Наступил кризис. Муж, привыкший к постоянному движению и азарту, вдруг оказался без дела. Он бродил по квартире, как неприкаянный, смотрел спортивные каналы с тоской в глазах, пинал выпавший из шкафа мяч, но без прежнего энтузиазма.

И тут после бутс и дружного махания лопатами на снегу, в нашу жизнь несмело вошел новый герой — Рыбалка. Сначала, признаюсь, я восприняла это с облегчением. По сравнению с орущей толпой мужиков, скачущих по полю в любую погоду, рыбалка казалась… медитацией. Умиротворением. Возможностью наконец-то провести время вместе.

Началось все робко. Не было еще десятков удочек, коробок с наживкой, пахнущих червями и опарышами (опарыши! о них позже, это отдельная песня ужасов). Была одна простенькая удочка, пара стульчиков, термос с чаем и бутерброды. И мы. Вдвоем. На берегу какой-нибудь живописной речки или пруда.

О, эти первые выезды! Я помню их как сон — летний, ленивый, наполненный солнцем и безмятежностью. Мы приезжали, выбирали местечко под раскидистым деревом, раскладывали плед. Он раскладывал свою удочку, а я… а я наслаждалась красотами реки, леса, луга!

Это было чудесное время. Время, проведенное вместе всей семьей на природе. Наконец-то мы проводили выходные не порознь, а бок о бок.