Бесплатный фрагмент - Хочу стать генералом

Начало января — счастливое время для мальчишек и девчонок! Еще не отшумели новогодние праздники: во дворах, клубах и школах. Подарки, сладости, фрукты и наконец самое главное зимние каникулы. На две недели можно забросить за шкаф школьный портфель и гулять, гулять гулять… Ура!!! Кататься на санках, лыжах, строить неприступные крепости или просто барахтаться в снегу, да мало ли занятий зимой на улице, когда снег еще такой мягкий и пушистый, сверкающий своей белизной под лучами утреннего солнышка, не посеревший от копоти печных труб.

Вот в эту пору и начинается наш печальный рассказ, но имеющий счастливый конец, в прочем обо всем по порядку.

В небольшом городе в доме №8 по улице Суворова проживала семья Ивановых, обычная семья ничем не отличающаяся от других. Был в семье Ивановых сын и по странному стечению обстоятельств, звали его Александр Васильевич. Небольшого роста, как и великий полководец, Суворов, именем которого была названа улица. Мальчик он был смелый, но разумный зазря ничего делать не станет, а все сначала хорошенько обдумает, в общем одним словом — рассудительный.

В воскресный день Саша сидел за письменным столом и подписывал школьные тетради, через неделю в школу да и на каникулы задали кое-что по литературе почитать, а краснеть перед классом он не привык. Вдруг в окно прилетел снежок, стекло запело дребезжащим голосом. Он подбежал к подоконнику и отодвинул тюль, лицо и он замахал руками ребятам, стоящим на улице у палисадника.

— Я сейчас иду к вам, — шепотом, открывая широко рот, сказал он, и чтобы ребята догадались, что он тоже идет гулять, похлопал себя ладонью по груди и двумя пальцами правой руки, имитируя человека, пробежал по стеклу. В ответ дети кричали и тоже махали руками.

— Мама! Папа! Женька с Машкой пришли. Гулять зовут! Можно! — одевая штаны и прыгая на одной ноге, прокричал он.

— Ты бы поел сначала, а то до вечера тебя не дозовешься, — с улыбкой ответила Надежда Владимировна.

— Не- а! Не хочу пока. Я ненадолго, — проталкивая в рукава варежки на резинках, ответил он.

— Ох. Знаю я твои ненадолго, — вытирая руки фартуком и любуясь сыном, прокомментировала мама Саши.

— Набегается сам прибежит! Вот тогда держись мать, только кастрюли застучат. Видишь, какой здоровый мальчик растет, — подал голос с кухни Василий Петрович, выглядывая из-за газеты.

— Ну, так можно? — упершись плечом в дверь, спросил еще раз Саша.

— Оделся. Иди уже — горе мое луковое.

— Почему горе, — насторожился Саша.

— Так говорят. Ишь, какой любопытный.

Саша ударил несколько раз в слегка примерзшую дверь плечом, и она распахнулась настежь, впуская в дом клубы свежего морозного воздуха.

— Закрывай скорей, всю избу выстудишь, — крикнул с кухни отец.

Мальчик кубарем скатился с лестницы. Загремели засовы. Он открыл дверь и вдруг ему прямо в лицо прилетел свежевыпавший, пушистый снег. Он зажмурился. Снежинки таяли, превращаясь в воду и струйками стекали по подбородку.

— Просыпайся, засоня, уже двенадцать часов, — сквозь звонкий смех сказала Маша.

— Долго спишь! Тебя и не дозовешься, — вторил ей Женя.

Сашка сначала хотел рассердиться на них и вообще уйти домой. «Раз они так» — подумал он про себя, но увидев их счастливые лица и прищурив глаза, сжав губы в тонкую ниточку, сказал: «Ну, держитесь маленькие, вредные букашки! Сейчас я вам задам перцу». Маша и Женя бросились бежать в разные стороны — «Сначала догони, Сашка — Букашка» — кричала Маша. «Да, попробуй, поймай…» — отвечал Женька. Саша побежал за Женей. «Машку! Я всегда поймаю, а вот Женька, тот быстрый» — подумал он — «Машка, девчонка, что с нее взять». Маша увидела, что за ней не гоняться, остановилась и наблюдала за друзьями, подзадоривая криком:

— Женя, жми! Саша не отставай. Ага, попался! Саша это он предложил снегом в тебя кидать!

— Ничего не я, а ты! Вредная Машка!

— Ха! Ха! Ха! — не слушай его Сашка! Это он! Он!

Саша догнал Женю и они, обнявшись, пошли к дому — «Че делал вчера?» — поинтересовался Саша. «Да так. Модель корабля собираю «Аврора» называется. Батя из командировки привез. Пластмассовый, — безразличным голосом сообщил Женя, наблюдая краем глаза за Сашкиной реакцией.

— Ух, ты, здорово! Покажешь?

— А, пойдем, покажу, — и добавил. — Как-нибудь, если время будет.

— Кончай важничать, Женька! Друг ты мне или нет?

— Да, пошли хоть сейчас. Пошутил, я. Там вообще клево все: башенки, пушки, но самое трудное всякие там мелкие штучки приклеивать. Папа, говорит, пинцетиком надо. Обещал завтра купить.

— Класс! Ух, ты! Вот это вещь. Повезло тебе, — с восхищением сказал Саша.

— Поможешь собрать?

— О чем разговор? Дружище.

— Забыли что ли про меня, — надувшись, спросила Маша.

— Про тебя? Нет! Не забыли! Кто-то сейчас в снегу поваляется! — крикнул Саша.

— Ой, не надо, — завизжала Маша.

— Надо «Федя»! Надо!

— Я же вся мокрая буду.

— Ну и что! Я тоже мокрый был и ничего вытерся!

Саша все ближе подходил к Маше, разводя руки в стороны — «Ага, струсила, хитрая вреднючая Машка» грозным голосом, подходя к ней все ближе и ближе, сказал Саша.

— Ой, мамочки боюсь! — и она сама прыгнула в сугроб.

— Да ладно не бойся. Солдат ребенка не обидит!

— Посмотрите, взрослый какой! Очень надо бояться тебя, — осмелев и видя, что ей ничего не грозит, ответила Маша.

— Ладно, вылезай! Пойдемте крепость строить, — предложил Саша. Рядом с его домом бульдозер нагреб огромную кучу снега с дороги, которая возвышалась до самой крыши пристроя.

Ребята взяли лопаты, и работа закипела. Дети вырыли траншею на вершине кучи и обложили ее по краям вырезанными из снега прямоугольниками, похожими на кирпичи, только большего размера.

— Здорово получилось! Еще бы флаг установить Российский! Чем не Брестская крепость? А? — спросил Саша, глядя на раскрасневшиеся лица товарищей.

— Надо бы еще пещеру и несколько ходов прорыть потайных, тогда вообще клево будет!

— Ребята, мне надоело тут с вами ковыряться в снегу. Я бы лучше с горки покаталась, — категорично заявила Маша.

— Вечно ты, Машка, чем-то недовольна. Тут ей не так, там ей не эдак — ответил Женя.

— Это мысль! Точно! Вон там справа мы польем кучу водой и будем скатываться с нее, как Суворов со своими солдатами скатывался с Альп. Молодец, Маша — воодушевлено заявил Саша и продолжил, — а с другой стороны неприятель сразу не сможет ворваться к нам в крепость.

— Какой неприятель, где ты его видишь? — вздохнул Женя — Вечно ты со своим Суворовым. Суворов там, Суворов здесь.

— Ну, ведь покабудке. Это же игра — возразил Саша.

— Хватит спорить, — вмешалась Маша. — Давайте уже горку строить.

— Не горку, а укреп район нашей крепости, — поправил Саша.

— Ладно, ладно укреп район, так укреп район. Там видно будет, что получиться.

Ребята взяли ведра, и набирая воду из колодца Сашиной ограды, заливали кучу водой.

— Все наконец-то. Пусть теперь замерзнет, а завтра можно будет кататься.

На крыльцо дома вышла мама Саши — Надежда Владимировна.

— Эй, строители, устали небось? Проголодались? Заходите в дом. Я блинчиков напекла с творогом. Вот вам веник отряхнитесь от снега, вояки — с усмешкой добавила она.

Саша взял веник.

— Маша иди ты первая, — подозвал он. Снег налип на одежду маленькими комочками и никак не хотел отряхиваться.

— Ай — ка, по лицу-то зачем?

— Терпи казак, атаманом будешь.

— Ну, тебя с твоими шуточками. Какой я тебе казак?

— Извини, нечаянно получилось. Хотел как лучше.

Мальчики по очереди отряхнули друг друга и вместе с Машей гурьбой ввалились в дом.

— Раздевайтесь и проходите на кухню, — пригласил Василий Петрович, — Варежки на батарею кладите, пусть подсохнут маленько.

— Руки помойте, и за стол, — прокричала с кухни Надежда Владимировна.

— Чур, я первая.

— Да первая, первая. Никто и не спорит.

— Девчонка, что с тебя взять, — покачал головой Женя.

— Девчонкам надо уступать, — подытожил Саша.

— Спасибо, Саша, — ответила Маша.

Огромный электрический самовар с золотными боками стоял на столе, в чашках дымился чай, аккуратно расположенные в блюдцах, аппетитные блинчики, манили своим запахом.

— Кто с чем будет? Кому, что? Здесь мед, сметана, варенье. Накладывайте, не стесняйтесь. Можете все съесть, мы с Василием Петровичем уже покушали.

— Вкусно, — обжигая пальцы, сказал Женя.

— Угу — запивая чаем, промычал Саша.

— Просто удивительно, какие вкусные блинчики у Вас всегда получаются Надежда Владимировна. Ешь и есть хочется, — добавила Маша.

— Кушайте! Кушайте! Не буду вам мешать.

Ели молча, уплетая за обе щеки.

— Видишь, Надя, только чашки стучат. Даже не разговаривают. Организм молодой, растущий, пусть наедаются досыта.

— Спасибо! — донеслось с кухни.

— Неужели все съели, вот это аппетит, — позавидовал Василий Петрович. — Мне бы такой, я бы тогда в две смены смог работать.

— Ладно тебе детей оговаривать.

— Кто оговаривает. Да годики уже не те, — Василий Петрович причмокнул губами и покачал головой тяжело вздохнув.

— Мама, можно я еще пойду погуляю. Ну, вот столечко, — спросил Саша умоляющим голосом, показав руками, сколько он будет гулять.

— Ну, иди ненадолго, а то скоро темнеть начнет. Жене и Маше тоже домой надо. Родители потеряют их.

Ребята оделись и выбежали на улицу.

— Сколько энергии у них, — выглянув в окно, и увидев как дети штурмуют крепость, сказал Василий Петрович.

— Себя вспомни в детстве, то же небось из сугробов не вылезал. Это тебя сейчас от газеты не оторвать.

— Законный выходной, — возразил ей на это Василий Петрович

Штурм крепости затянулся. Невидимый враг отчаянно сопротивлялся.

— Я зайду с фланга, и ударю с тыла по противнику, — прокричал Саша, бросив очередной комок слежавшегося снега словно гранату. — А, вы, не давайте ему высунуться, — и побежал, пригибаясь к земле за сарай.

Женя с Машей с криками «Вот вам», забрасывали крепость снежными комьями.

— Ура..а…а…! — закричал Сашка и прыгнул с крыши пристройки прямо в траншею.

— Ура! — подхватили ребята и стали карабкаться по склону снежной кучи и вскоре ворвались в крепость.

«Мы, победили Ура!» — Женя и Маша взялись за руки подпрыгивали и кричали от восторга, что сломили сопротивление врага.

— Саша победа! Вставай! — кричала Маша.

— Хорош притворяться. Игра окончилась, — сказал Женя.

— Ну, в самом деле, Саша. Мы на тебя сейчас обидимся — добавила Маша.

— Ребята. Я не могу встать, — тихим голосом ответил он.

— Саня! Мы не шутим. Раз не встаешь! Мы пошли домой.

— Ребята спину больно. Я на самом деле встать не могу.

Женя и Маша подошли к нему и попытались поднять.

— Не надо, не трогайте меня, больно, очень больно, — на глазах у него появились слезы. Маша тоже заплакала.

— Как же так! Что же это такое.

Женька побежал к дому Саши — «Я сейчас тетю Надю и дядю Васю позову! — он без стука ворвался в дом, забыв закрыть за собой дверь».

— Дядя Вася! Тетя Надя! Там Сашка лежит. Скорее…

— Что случилось? Что… ты такое говоришь? — одевая валенки на босу ногу, и накидывая на плечи шаль, хватаясь за сердце, взволновано спросила Надежда Владимировна.

— Сашка! Сашка! Встать не может! Говорит спину больно. Там в крепости. Он с крыши туда прыгнул.

Василий Петрович тоже поспешно одевался.

— Саша, сыночек! Что? Где? — сквозь плачь, скороговоркой спросила Надежда Владимировна, пытаясь поставить Сашу на ноги.

— Больно! Не трогай, не шевели меня, Мама.

Машка ревела навзрыд, да и у Женьки на глазах наворачивались слезы.

— Стой! Тихо! — закричал на них Василий Петрович.

— Он кажется позвоночник повредил. Не шевелите его. Сейчас скорую помощь вызову.

— Может подложить чего под спину, — растеряно оглядываясь по сторонам, и глядя на мужа предложила мама Саши. — Холодно на снегу лежать.

— Я сказал не шевелить! Что непонятно!

— Ладно, ладно Васенька. Скорей беги, звони…

Скорая приехала на удивление быстро. Сашу уложили на носилки, предварительно положив на них толстый лист фанеры. На улице сгущались сумерки.

— Пойдем, Маша, домой. Доигрались, — заявил Женя.

Маша все еще всхлипывала и размазывала рукавом слезы по щекам.

— Он поправиться? Да ведь? — обращаясь скорее к себе самой, чем Жене, сказала она и добавила: «Обязательно поправиться».

— Зачем же он с крыши-то… Крейсер завтра собирались доделывать. Знаешь Машка! Я тебе клянусь, что без Сашки ни одну детальку не соберу, зуб даю! — Женя ноготь большого пальца правой руки зацепил за передний зуб, раздался щелчок. — Видела. Ты свидетель.

— Видела. Видела, — с грустью ответила она, и у нее снова на глазах появились слезы.