Бесплатный фрагмент - Кольцо времени

КОЛЬЦО. ВРЕМЕНИ

Я лежал на верхней полке вагона и вспоминал свою жизнь. Я всегда, когда ехал в поезде любил что-то вспомнить из своей жизни. Особенно, когда возвращался с вахты домой. Отработал, заработал, есть время подумать. Времени много, делать нечего, лежи и думай, и вспоминай, анализируй, может, что-то и пригодится. Хотя, конечно, ничего назад уж не вернуть, но прошлые ошибки, если о них не забывать, всегда помогут в будущем.

Спать не хотелось, хотя в вагоне уже включился свет. Внизу напротив сидел мужчина и пил чай. Он взглянул на меня и с каким-то весёлым прищуром сказал:

— Ночь длинная. Не хотите чая?

С этим мужчиной я уже несколько раз пересекался взглядом и всякий раз мне казалось, что он как будто мне что-то хочет сказать. Вот и повод представился поговорить.

— С удовольствием, — сказал я, спускаясь с полки.

Принеся от проводницы стакан кипятка, я полез в сумку и достал чай в пакетиках

— Позвольте мне угостить вас настоящим чаем, — сказал мужчина и улыбнулся. — Уверяю вас, мой чай вам понравится. Присаживайтесь рядом.

На полке напротив спал пассажир, и тревожить его не хотелось. Говорили мы тихо, чтоб и другим не мешать.

— Давайте знакомиться, — сказал мужчина. — Меня зовут Николай Иванович.

— А меня Сергей, — представился я, поудобнее усаживаясь.

Николай Иванович взял со столика баночку и положил из неё в мой стакан ложечку чая.

— Одна минутка и можно пить.

Выглядел он вполне положительно. В спортивном костюме, седовласый он был похож на какого-нибудь солидного тренера. На вид ему было лет шестьдесят, может, чуть меньше, в общем, мы были с ним ровесники или почти.

Чай действительно мне понравился. Такой аромат, прямо-таки благоухающий, куда там даже самому лучшему индийскому! Он так приятно обволакивал чувства и разум.

Мы разговорились. Я начал рассказывать про себя. Посетовал, что многое хотел бы изменить, но, увы, ничего уж не вернуть. Он как-то загадочно на меня посмотрел и улыбнулся.

— Ну почему же. Время это живая субстанция, а живое никогда не умирает. Оно только меняет формы.

— Как это? — не понял я.

— А хотите проведём эксперимент?

Он снял с пальца массивное кольцо, которое тускло поблескивало, и протянул его мне.

— Кажется, оно вам подойдёт. Наденьте, поверните его против стрелки на сто восемьдесят градусов и подумайте, в какой день своей жизни вы хотели бы оказаться.

— Вы шутите? — я и удивлённо, и с недоверием на него посмотрел.

— А вы попробуйте, — продолжал он улыбаться и в то же время в упор глядя на меня. В его взгляде была какая-то необъяснимая уверенность. Взяв кольцо и надев на средний палец, я почувствовал в голове лёгкий шум и идущее по всему телу какое-то приятное тепло, словно где-то внутри включился некий обогреватель.

Задумываться, куда вернуться, труда не составляло. Я ведь очень жалел, что после армии не вернулся в город Мукачево, где я служил и где у меня была девушка Оля, к которой я частенько после отбоя бегал в самоволку на свидание. Жила она в общежитии, учась в педучилище на музыканта. Я обещал ей вернуться, но, приехав домой, жизнь закрутилась, новые встречи, новые планы, новая житуха. И я не приехал. И вот она, возможность, если только это не сон, повторить всё сначала!

Я медленно прокрутил на пальце кольцо. В армии я любил покрутиться на тренажёрном колесе, что для тренировки вестибулярного аппарата, где небо и земля мелькают перед глазами. Вот то же самое произошло и сейчас. Пол вагона и потолок быстро мелькнули передо мной и я тут же провалился в какую-то чёрную пустоту.

— Если вдруг захотите вернуться обратно, — донёсся будто издалека голос Николая Ивановича, — поверните кольцо назад!

Открыв глаза, первое что я увидел и почувствовал это булыжную мостовую и приятный запах магнолии. Передо мной была неширокая улица с аллеями деревьев и дома с черепичными крышами. Вспомнив, что я только что ехал в поезде и Николай Иванович дал мне своё кольцо, я остолбенел. Пронзила мысль: неужели правда?! Неужели это действительно произошло?! Ну да, вот оно всё, что вокруг меня, так мне знакомо. Сердце застучало так, что я слышал его биение. В висках словно пылало. Я потёр их и попытался взять себя в руки. «Надо успокоиться, надо успокоиться», — твердил я себе, ошарашенно озираясь по сторонам. Я сделал шаг, потом другой, голова кружилась, мне захотелось сесть. Невдалеке была скамейка. Ноги были как деревянные. Но наконец я дошёл до неё и, сев, перевёл дух. Мимо как ни в чём ни бывало шли люди, о чём-то говорили, Улыбались, не обращая на меня никакого внимания.

Мало-помалу я начал приходить в себя. Чувствовал себя так молодо, как и тогда, куда я сейчас вернулся. Никаких тяжестей и болячек! Захотелось посмотреть на себя в зеркало. Подошёл к одной машине и взглянул. Господи, вырвалось у меня, неужели это я?? На меня смотрел какой-то парень, юноша! Я еле перевёл дух. А потом вдруг возликовал. Вот оно счастье! Вот она радость! Все девки будут моими! Правда, всё же одно обстоятельство меня потревожило. Дома хорошо я отдохнул после дембеля. Целых два месяца гулял. И не просто гулял. А завёл романтические знакомства. И как же теперь Ирка, Аня, Тома? Мне нравились эти девчонки, и я решал, с какой из них дружить по-настоящему. Хм… Но нет, это важнее!

До вечера ещё было далеко, Оля в училище, и я первым делом направился в свою воинскую часть. Свободно прошёл через КПП, где меня узнали, вошёл в родную таки свою казарму. Весело и с радостью встретился с товарищами, с командирами, ротным и взводным. Со своими земляками, которые уже были «деды». С Кешей и Радиком пошли в чипок пить лимонад. Над нами то и дело раздавался рёв истребителей, пролетавших над городом, набирая высоту. Как знакомо!

Потом гулял по узким улочкам Мукачево, где каждый поворот был как кадр из старого фильма — тёплый, живой, настоящий. Аромат магнолии стоял в воздухе — густой, сладкий и такой знакомый. Конечно же, навестил своего земляка, друга и одноклассника, который тоже служил в Мукачево, но только не в авиации, как я, а в пограничных войсках. К нему я тоже бегал часто. Женька рассказывал мне о своей службе, я ему о своей. Делились новостями из дома. Последние полгода я домой писал уже редко, так что Женька мне сообщал о всех домашних событиях. А сейчас мне было интересно на него взглянуть. И сперва я его не узнал. Это был юноша, каким я помнил его ещё в школе. Неужели и я такой же? Не верилось мне. Мне так и хотелось рассказать ему что — нибудь из его будущего. Но он бы или не поверил, или вообще мог бы подумать, что я свихнулся на гражданке. Правда, один раз всё же не удержался, сообщив, что всё у него будет хорошо. Скоро дембель, работа, девчата… Но он и не удивился, зная об этом и без моей помощи. Но когда я проговорился, что он женится на девушке не из нашего посёлка, он весело улыбнулся, мол, посмотрим.

Когда небо окрасилось в тёмно-синий цвет, а фонари зажглись, как звёзды на земле, я пошёл к реке Латорице. Перешёл по каменному мосту, где ветер играл с водой, а вода отвечала ему своим тихим шёпотом.

И вот — общежитие. Третий этаж. Её окно. Сердце стучало так, будто боялось, что всё исчезнет, стоит только моргнуть. Я нагнулся, подобрал маленький камешек — такой же, как и раньше. бросил в окно.

Занавеска дрогнула. Показалось её лицо. Неужели она?? Не верилось мне.

Через минуту дверь открылась и она вышла в кофточке с распущенными волосами, с той самой улыбкой, которую я не видел тридцать лет.

Я не мог говорить. Шагнул к ней — и обнял. Так, как обнимают только тех, кого теряли.

Где-то в общежитии играла музыка — может, из радиоприёмника или магнитофона, а мне как из далёкого прошлого. И в этот момент я понял:

я не просто вернулся в прошлое, я вернулся к себе. К тому, кем был.

К тому, кем мог остаться.

И теперь — у меня есть выбор. Не бежать. Не откладывать. Не ждать «когда-нибудь». А просто… быть здесь. С ней. Сейчас. И быть навсегда.

Держа её за руку, мы пошли, как и раньше, к нашей лавочке, где столько ночей провели вместе, целуясь до утра. Почти до утра, так как мне надо было успеть в свою часть до подъёма.

— Что это у тебя за кольцо? — заметила Оля.

— Не свадебное, не бойся, — улыбался я. — Так для красоты.

— Дай посмотреть,

Я протянул руку.

— Дорогое колечко, Прямо перстень. Купил? — в её голосе послышалось уважение, что мне, конечно же, польстило. И чтоб её не разочаровать, я соврал:

— Угу.

— Когда ж успел столько заработать?

Я почувствовал, как кровь бросилась мне в виски. Вот попал! Но делать нечего, надо было теперь врать и дальше.

— Так это я ещё до армии.

— О, да ты я вижу, настоящий мужчина. Умеешь зарабатывать и тратить. Люблю таких.

Да, мне было приятно такое слушать, но всё же что-то было не то. Разве в деньгах дело?

И вдруг она закурила.

— Тебя не было два месяца, не ответил на моё письмо, я думала, ты не приедешь, — объяснила она.

Что ж, подумал я, сам виноват.

— А я вот взял и приехал, — улыбнулся я, прижав её к себе. — Ничего, теперь всё будет как и прежде. Мы вместе навеки.

Она не ответила, и даже, как мне показалось, чуть от меня отстранилась. Я прижал её к себе и поцеловал сперва в щёчку, а потом, найдя её губы, впился в них с той прежней своей юной жадностью. И опять мне показалось, что она участвует как-то неохотно, то и дело сжимая губы до твёрдости.

— У тебя кто-то есть? — осторожно спросил я.

Она промолчала, из чего было можно понять, что, да, у неё появился другой или же она просто обижается, что от меня всё лето не было ни слуху ни духу.

Я начал рассказывать о себе. Говорил весело и торопливо, хотелось высказаться за то всё, что так бездарно прошло. Правда, я увлекался, перескакивая туда, о чём она не должна была знать. Например, говоря, что люди здесь хорошие живут, вдруг вздохнул и ляпнул, что не верится что русские и украинцы будут воевать друг с другом, что станут врагами.

— Так это раньше было, — сказала она, — когда бандеровцы ещё были. Да и то их было не так уж много. Но мы то победили их и остались братьями на всю жизнь.

Если бы это так и было, подумал я и приказал себе прикусить язык. Она ведь ничего не знает. Мы же были сейчас в СССР!

— А где-то будешь ночевать? — спросила она, поправляя кофточку, — Вернее, дневать? Мне то на занятия идти. Но если хочешь, я могу отпроситься. Сходим куда нибудь,

— Отлично, — улыбнулся я. — А пойду в свою часть. Надеюсь, пустят.

Проводив Олю до общежития, я вернулся в свою роту, где, конечно же, мне предоставили койку да ещё ту самую, на которой я спал.

Я чувствовал себя счастливым. И не только счастливым, но и очень большущим человеком. Быть обладателем такого кольца! Я был как Бог! Вернее, не я, а Николай Иванович. А кто он действительно такой? И почему не спросил? Но ладно, спрошу, потом, если вдруг случится повернуть колечко обратно. Но только вряд-ли я поверну его назад!

Надо было устраиваться на работу. Деньги, что были со мной в поезде, тоже «помолодели» — стали советскими червонцами В перерасчёте это была довольно таки приличная сумма. Но какие б деньги ни были, у всех у них есть общая закономерность — быстро таять, как лёд в жару.

Ещё служа и будучи в автопарке, я всегда с уважением поглядывал на соседскую высокую каменную стену с окнами. Это была фабрика. Та самая знаменитая фабрика, что выпускает клюшки Мукачево. А я ведь ими до армии играл в хоккей!

И я устроился на эту фабрику простым рабочим. Дали койко — место в общаге. С Олей встречались почти каждый вечер, если ей что-то не мешало. То она с подругой обещала куда-то сходить, то у них какое-то там важное мероприятие по учёбе. Но жизнь налаживалась. У меня на работе появились друзья — Иван и Петро, с которыми я иногда любил посидеть где-нибудь за кружкой пива. Пиво мукачевское мне очень понравилось ещё когда к нам на аэродром приезжала оттуда машина заправить баллоны воздухом. Шофёр в награду давал нам бутылок пять-шесть пива и копчёное сало.

Но пиво пивом, только надо было готовиться к свадьбе. А это — обручальные кольца, хороший костюм ну и всё остальное. Вот только деньги. Где их столько взять? Зарплата у меня была маленькая, всего каких-то 150 рублей. И то грязными. Я начал подыскать другую работу.

Однажды за горилкой, сидя во дворе дома Ивана под золотыми кронами пахнущей словно мёдом развесистой яблони, я поделился с ним своими озабоченными мыслями.

— До уж, гарно надо працювать, шоб свадьбу справить. А, ось и Петро пришёл. Сидай, кум, выпьем и можэ поможем чем нибудь Серёге.

Охмелев, мы не на шутку разговорились, где тут, в Мукачево, можно подзаработать. Но не было тут ни золотых приисков, ни нефтяных скважин, ни чего такого подходящего.

— Наоборот! — говорил Петро. — вси у нас едут в Россию на заработки!

После очередной стопки Иван вдруг словно протрезвел и как-то внимательно посмотрел на меня.

— А знаешь, Серёг, есть у меня одна мыслишка, как добыть деньги.

Помнишь, Петро, — повернулся он к Петру, — того, на Волге, мужика, что предлагал нам когда-то дело?

— Угу, — кивнул тот, — а як же, помню. Геннадий Юрьевич. Он тогда ещё нам на выпивку дал.

— Вот-вот. Но, не знаю, согласишься ли ты.

— А что за дело? — заинтересовался я. Я почувствовал, что тут что-то противозаконное, но очень уж нужны были деньги.

И я не ошибся. Иван поведал, что один богатенький Буратино, предложил хорошие деньги, если они ему смогут помочь с клюшками.

— Двести штук. Четыре девяносто клюшка. Но он даёт пять рублей за одну. Вот и посчитай. Хватит и на кольца и на костюм.

— И на горилку, — поддакнул Петро.

Эта идея мне показалась заманчивой. Недолго думая, я согласился. Тысяча рублей! В то время это была большая сумма.

— А где тот мужик?

— Он дал свой телефон. Ну я на всякий пожарный записал.

И вот, позвонив Геннадию и договорившись о сделке, мы выбрали подходящую ночь.

После работы мы с Иваном незаметно прошли в склад. В самом его конце лежал на полу большой развёрнутый брезент. Под него мы и спрятались до темна. Когда наступила ночь, а охранников в те времена и близко не было, мы выползли из своего укрытия и принялись за дело. В условленный час открыли окно и стали через него подавать коробки с клюшками поджидавшему нас Петру. В каждой такой коробке было по двадцать клюшек. Десять коробок за пять минут ускользнули в темноту. Выбрались сами и плотно закрыли за собой окно. Одну клюшку, лежавшую где-то на полке Иван прихватил с собой.

— Ну и себе надо взять, — пояснил он, — пригодится.

В Мукачево улицы узкие да и тёмные, что нам было кстати. Перенесли коробки через улицу в пустой двор, усаженный деревьями. Здесь нас ждал Геннадий Юрьевич, плотненький такой мужичок невысокого роста. Но мне его разглядывать было не к чему. Главное он протянул пачку червонцев.

— Ровно тысяча, — сказал он. — Как и було домовлено.

Как всё оказалось просто и легко, думал радостно я. Вот Оля обрадуется, увидев кольца.

Отметив припасенной бутылкой водки нашу удачу, мы довольные разошлись по домам.

Но не успел я порадовать Олю кольцами, даже не успел их купить, как был задержан милицией. Да ещё в присутствии Оли. И случилось это так. Я уговорил её поехать в воскресенье в горы, Карпаты, где хотел предложить ей руку и сердце. Сев в автобус, мы выехали из города и вышли на ближайшей остановке недалеко от начинающихся лесных массивов гор. Было так кругом красиво. Осень в Закарпатья это вообще самая чудная пора. Какой воздух, какой аромат лесов, садов и лугов! И как благостно на душе от чарующих красок золота и багрянца, которым как океану нет предела. Мне было весело.

— Давай на вершину этой горы, — смеясь предложил я. — Там я тебе сообщу что-то важное.

Взяв её за руку, мы стали, петляя между грабов и лип, подниматься вверх. И тут, нечаянно оглянувшись, я увидел жёлтый милицейский уазик. Он подъехал и остановился, как раз у горы, откуда мы начали подъём. Из него вышли двое в форме и, заметив нас, что-то прокричали.

— Не нас ли зовут? — удивилась Оля.

У меня в груди похолодело. Неужели за мной? Мелькнула мысль. Если бы я был один, дал бы, конечно, дёру, но рядом была Оля и я стоял как вкопанный. Милиционеры снова что-то крикнули и руками позвали нас к себе.

— Нас зовут, — сказала Оля. — Что-то случилось. Идём.

И она, взяв меня за руку, потащила за собой вниз. Ноги у меня были как деревянные.

Спустившись, мы подошли к машине.

— Капитан Вознюк, — представился один. — Вы гражданин Гарцев? — спросил он у меня.

— Да, — неуверенно произнёс я, где-то в глубине надеясь на что-то другое, не связанное с кражей.

— Вы задержаны, — сказал капитан.

Другой открыл заднюю дверцу «воронка».

— Залазь.

Я посмотрел на Олю и попробовал улыбнуться, чтобы её хоть как-то успокоить. Она спокойно смотрела на меня. В её глазах страха не было. Было лишь удивление.

— Ты что натворил?

— Оль, извини, потом расскажу! — крикнул я подталкиваемый сзади крепкой рукой милиционера.

Дверь закрылась, уазик дёрнулся и поехал, отдаляя от меня Олю все дальше и дальше.

Мне повезло со следователем. Узнав, что я из Воронежской области, он улыбнулся.

— А я служил в Острогожске. Четыре месяца был в автомобильной «учебке». Далеко от тебя?

— Почти рядом.

Мы разговорились. Я всё ему честно рассказал, кроме, разумеется, того, что я здесь из будущего. Иначе бы меня отправили в другое заведение.

— Н-да, — посочувствал он. -Влип ты в историю. Жаль мне тебя.

— Что мне светит?

— До семи лет.

Ничего себе, ужаснулся я, семь лет! Это что ж, всё попало? Но как они быстро нашли?

Следователь не стал скрывать и рассказал, что было оперативное донесение, что в дворе одного из домов видели мальчишку с клюшкой Мукачево. Этот парнишка оказался племянником Ивана Слизкого.

— Твоего коллеги и товарища.. Дальше было все делом техники. И Слизкий, и Послушный задержаны. Дают показания. А выйти на тебя не составило проблем. В общежитии подруга Ольги сказала, куда вы направились. Вот и всё.

Неужели всё? Не сдавался я. Не верилось, что я арестован. Может, как-то выпутаюсь, там же Оля! Я верил, что она беспокоится обо мне, думает и, конечно же, она меня ждёт

В КПЗ нас было двое. Я и ещё один какой-то бедолага, который всё время что-то бормотал и ходил туда сюда.

Через два дня следователь Долгий, вызвав меня снова на допрос. Смотрел на меня как-то с жалостью. И словно что-то хотел сказать. И когда я попросил его организовать мне встречу с Олей, хоть бы на минутку, чтоб всё ей объяснить, он подумал и вдруг сказал:

— А стоит ли тебе с ней встречаться? Да и вообще?

— А что не так? — не понял я. — Я же вам рассказал, что из-за неё сюда приехал, ну и всё остальное.

— Так-то оно так, — снова подумав, сказал следователь. — Только зря ты к ней приехал. Я поговорил с её подругой Галей, надеюсь, знаешь такую и которая жалеет тебя. Это она сказала, что зря ты приехал. В общем, слушай. Когда ты дембельнулся и уехал домой, Ольга честно ждала тебя целый месяц. Письмо тебе сразу написала, ждала ответа. Но ты не ответил. Она поняла, что ты её обманул. Ну и немножко понесло её сторону. В ресторане познакомилась с одним парнем. Он живёт в Ужгороде. Работает учителем музыки в школе. И Ольгу туда хочет забрать и устроить в ту же школу и тоже учителем музыки. И всё у них хорошо. Но приехал ты. Действительно, зачем?

Я попросился в камеру. Мне надо было прийти в себя и хорошенько подумать.

Лёжа в камере с закинутыми за голову руками, я понял, что совершил ошибку, приняв решение вернуться сюда. Вспомнил, что вслед мне крикнул Николая Иванович: я могу вернуться назад, если поверну кольцо в обратную сторону.

Но кольцо, как и часы, и деньги у меня изъяли. Что же теперь делать?

И тут меня осенило. Я застучал в дверь и попросился срочно на допрос к моему следователю.

Вскоре меня привели к Долгому.

— Товарищ капитан, — сказал я, — у меня к вам будет большая просьба. Вы же знаете, я ни от чего не отказываюсь. Всё подписал. Прошу вас, выполните одну мою просьбу.

— Хорошо. Говори.

— Я хочу увидеть своё кольцо, которое забрали, перед тем как водворить меня в камеру.

— Не понял, — хмыкнул Долгий.

— Дело в том, что это кольцо для меня как талисман, как обет, который я дал на верность Ольге. И мне, чтобы этот обет перестал действовать, просто необходимо надеть это кольцо на палец и снять. И снять его уже навсегда.

Следователь улыбнулся.

— Это что-то вроде заклинания?

— Да, точно. Это как магия. Моя магия. И уверяю вас, она работает.

— Ну хорошо, — снова хмыкнул Долгий.

И вот мне принесли это моё кольцо, вернее не моё, а какого-то неизвестного. который назвался Николаем Ивановичем. Я разволновался. Не знаю, мне и хотелось и не хотелось возвращаться назад. Я снова стал молод, вся жизнь впереди. Ну отсижу семь лет и снова вернусь в этот чудесный город Мукачево, самый красивый город на земле. Но вот только сидеть буду не один я. Иван и Петро тоже. Ладно я. Но они за что? Хоть пусть меня и выдали. Счастье не может быть счастьем если кому-то тюрьма. И зачем я буду рушить только что создавшуюся новую жизнь Оли и того музыканта из Ужгорода.

Я осторожно надел кольцо на палец и вспомнив вагон, в котором ехал домой с вахты, повернулся его на сто восемьдесят градусов против стрелки. И вновь, как и тогда, все передо мной будто перевернулось, в голове что-то зашумело, словно зажужжал пропеллер, и я куда-то полетел. В какой-то как будто чёрный туман.

Открыв глаза, я обнаружил себя сидящим на полке тихо покачивающегося вагона. Тусклый свет, тихо спят люди. А рядом сидит Николай Иванович. И улыбается.

— Может ещё чаю?

Но какой там чай. Я был как чумной и соображал с трудом. А может, мне это только что приснилось? Но чувства от всего пережитого были настолько яркие и всё произошедшее было настолько явным, что я был на сто процентов уверен, что я действительно побывал в Мукачево.

Но в себя я приходил бы ещё наверное долго, если бы Николай Иванович не провёл несколько раз своей рукой перед моими глазами.

— Ну так как насчёт чая? Думаю, вам будет полезно.

За чаем мы мало-помалу снова разговорились. Я рассказал ему обо всём.

— Всё же хорошо, что назад было можно вернуться. А скажите, — вдруг спросил я, — вы кто?

— Я? — он улыбнулся. — Ну скажем, я такой же как Вольф Мессинг. Выступаю с концертами, произвожу с людьми психологические опыты.

— О, это, конечно, интересно. Вы гипнотизер, значит. Так может вы меня загипнотизировали и всё мне просто показалось? Но, позвольте, а как же кольцо? Ведь оно явное, вот оно на моём пальце. Да, надо ж вам его вернуть.

Я начал с пальца снимать кольцо.

— Погодите, — остановил он меня рукой, — может, вы ещё хотите куда нибудь вернуться?

— Опять гипноз? — теперь уже улыбнулся я. — А кстати, как ваша фамилия? Может, я где-то читал про вас. Такие люди как Вольф Мессинг, Ванга мне были всегда интересны.

— Моё сценическое

имя Крант. Николай Крант.

Я начал вспоминать. Нет, я вроде не слышал о таком артисте.

— Увы, впервые слышу это имя. Крант. Что-то мне напомнило лишь Канта.

— О, Иммануил Кант это имя! Его произведение Критика чистого разума пока что остаётся вершиной философии. Но с некоторыми его умозрениями я не согласен. Например, он говорит, что время не существует само по себе, что оно лишь в воображении человека. Но если он признаёт существование Бога в виде звёзд на головой и нравственности внутри, что очевидно, то получается, что Бог руководит воображением людей. А это не так. Бог дал свободу воли. А воображение это и есть воля. И тогда Бог существует. И Бог управляет временем. И выходит, что время само по себе не может существовать.

Николай Иванович сделал глоток и снова посмотрел на меня с улыбкой.

— Ну так что, Сергей, продолжим?

И я, чуть подумав, кивнул.

— Давайте.

Глава вторая

Долго думать мне было ни к чему. Я часто вспоминал то время, когда пришёл из армии. Это время — самое лучшее, наверное, не только для меня, а и для всех парней, отдавших долг Родине и вставших на совершенно новый путь жизни. Всё что было до армии, всё было в сущности детством. И только эта пора открывала путь в настоящую взрослую жизнь. Перед тобой открыты были все двери. Открывай любую и иди. Иди вперёд к своему счастью. И у меня была такая дверь. Дело в том, что, учась в десятом классе, к нам в класс пришла новая девушка. Звали её Люда. Она с семьёй переехала к нам откуда-то из Белоруссии к своим родственникам, которые переехали в наш посёлок два года назад. Люда была очень красивая девушка. Я как только её увидел, сразу вспомнил недавно прошедший у нас в клубе индийский фильм Месть и Закон. Люда была твк похожа на Басанти. Не знаю, влюбился я в неё или нет, но она мне очень нравилась. Мы дружили, после кино я провожал её домой. Целовались. Но впереди была армия, и планов никаких я не строил, тем более любовных да ещё семейных. Главное было отслужить, а уж потом всё остальное. Впрочем, неизвестно как бы у нас всё сложилось, если бы однажды она не уехала. Её родителям что-то у нас не понравилось, и они решили вернуться обратно в Белоруссию. Короче, я её потерял. Вспоминал о ней часто, узнавал про неё. Она после школы уехала в Ленинград. А я после армии захотел стать моряком торгового флота. Хотел мир повидать, побывать в разных странах. Кстати, это, наверное, была главная причина, что я не вернулся в Мукачево. И вот, узнав, что такая мореходная школа есть в Ленинграде, я написал туда письмо. Ответ пришёл быстро. Я собрал необходимые документы и поехал в город на Неве.

В приёмной комиссии мне сказали, что теперь нужно ждать вызова. Довольный я вернулся на вокзал, но до поезда было ещё много времени, и я решил прогуляться по городу. И вот, идя по Невскому проспекту, вдруг неожиданно увидел её, Люду.

Она шла с подругой, о чём-то весело болтая. Сердце у меня подскочило от радости. Она, увлечённая беседой, прошла мимо, не заметив меня. Я повернулся и только хотел её окликнуть, как вдруг что-то меня остановило. После я много раз думал, почему я её не догнал, не остановил, не обнял. Но, видимо, потому же, из-за чего я не вернулся к Оле. Впереди открывались двери в новую яркую жизнь. Но яркая жизнь, как потом оказывалось, была всегда вот именно тогда, в тот день, в тот час и в ту минуту, которые никогда не вернуть.

Но вот теперь есть шанс всё исправить. Я повернул кольцо. Мир снова передо мной перевернулся, и я, молодой, полный сил, оказался на Невском проспекте. Но уже я был спокоен. Той ошарашенной мысли, какую я испытал в первый раз, уже не было. К такому развороту я был уже подготовлен. И я знал, что сейчас увижу Люду. Да, всё произошло как и тогда. Мне навстречу идёт она со своей подругой. Я, улыбаясь, встал перед ней.

— Здравствуй, Люда.

Она как онемела, глядя на меня так, будто увидела чудо. Впрочем, это ведь чудо и было.

— Серёж, ты? — наконец, выдохнула она.

Через минуту мы уже непринуждённо разговорились, как и что.

— Ну что ж мы стоим? — спохватилась она. — Идём!

Она взяла меня под руку и мы пошли, без умолку разговаривая друг с другом. Её подруга, молча, шла рядом.

Люда училась в институте, жила в общежитии. В общежитие мы и пришли.

Домой я не поехал. Даже не поехал на вокзал, чтоб сдать билет. Слишком дорога была для меня каждая минута. В комнате у девчат было чисто и уютно, как-то по-домашнему. На окне сиреневая занавеска, на подоконнике цветы. Сперва пили чай, потом я сбегал в магазин купить вина. Подругу Люды звали Ирина. Она была очень красивая девушка. Худощавое лицо с пронзительно синими глазами и чёрные шелковистые волосы, лежащие на плечах. И фигурка у неё была что надо. Стройная, с очень соблазнительными изгибами. И я… влюбился в неё. Да, Люда тоже, конечно, была красивая, как уже говорил, похожая на Басанти из Месть и Закон, но Ира, стрельнув в меня своим взглядом, пронзила моё сердце как стрелой. Наверное, я тоже ей понравился, что она не переставала стрелять в меня глазами. Я начал уделять ей знаки внимания, по-видимому, даже больше чем Людмиле. Но Люда, как мне показалось, не ревновала. Напротив, даже улыбалась, но как-то настороженно. Дело в том, что у Люды, как она сказала есть жених, и скоро у них предстоит свадьба. Но и у Иры тоже был парень…

Ночевал я у них, спал на матрасе на полу. Утром Люда ушла, и мы с Ирой остались одни. Вот тут-то всё и произошло. Когда я обнял её и поцеловал, дверь вдруг открылась и вошли двое.

— Э, а что здесь происходит? — уставился на нас один парень, очень крепкий на вид. Другой был тоже здоровый бугай.

Ирина растерялась, но, взяв себя в руки и поправив причёску, невозмутимо сказала:

— Да вот Сергей, это Людкин земляк, решил за мной приударить. Но, Лёш, дальше этого ничего не было. И не будет, — уверенно сказала она.

Но этим дело не кончилось. Эти двое принялись меня избивать. А Ирина куда-то вышла. Я надеялся, как можно отбиваясь, что она когда-нибудь позовёт мне на помощь, но, увы, помощи не было. Меня избили и выбросили в коридор. Я поднялся и, пошатываясь от головокружения, вышел на улицу. Кто-то из прохожих показал мне дорогу к травмпункту. Там тут же вызвали скорую. В больнице я лежал под капельницей. У меня была сломана челюсть, причём в двух местах, был сломан нос и сломано ребро. Но и этого было мало. Врач сказал, что больница у них платная, сутки стоят четыре рубля. Если есть деньги, он готов продолжить лечение. Я попросился выписать меня. В окровавленной рубашке я вышел на улицу. Дошёл до ближайшей остановки и, сев на лавочку, взялся за кольцо.