Бесплатный фрагмент - Кровь из-под Пелены

Глава 1: Разрыв Пелены

Холод пришел первым.

Не постепенно, не мягко — он обрушился на сознание Кайдена Эмбера как лавина, погребая под собой все остальное. Ледяные иглы впивались в кожу, жгли легкие, превращали каждый вдох в пытку. Где-то на краю восприятия мерцало смутное понимание: это неправильно. Холод не должен жечь так, словно пламя.

Кайден попытался открыть глаза, но веки словно примерзли к коже. Он сделал усилие, и ресницы разлепились с тихим хрустом. Мир предстал перед ним размытым полотном белого и серого.

Снег. Бесконечный, слепящий снег.

Он лежал на спине, утопая в сугробе, а над ним простиралось небо — странное, мутное, словно затянутое дымкой. Нет, не дымкой. Пеленой. Слово всплыло откуда-то из глубин памяти, принеся с собой смутное чувство важности, но ускользнуло прежде, чем Кайден успел ухватиться за него.

Он попробовал пошевелиться. Пальцы не слушались, руки налились свинцовой тяжестью. Паника начала подниматься из груди, холодная и липкая, но тут Кайден почувствовал нечто другое.

Тепло.

Оно зарождалось где-то в центре его тела, крошечной искрой, но росло с каждым ударом сердца. Распространялось по венам, наполняло конечности, отгоняло леденящую хватку мороза. Кайден вдохнул — и воздух обжег горло уже не холодом, а жаром.

Снег под ним начал таять.

Сначала медленно, образуя небольшую влажную впадину вокруг тела. Затем быстрее. Вода шипела и испарялась, превращаясь в пар, который поднимался вверх призрачными завитками. Кайден почувствовал, как жар усиливается, становится нестерпимым, словно внутри него горит печь, и топлива в ней хватит, чтобы испепелить весь мир.

— Нет, — прохрипел он, едва узнавая собственный голос. — Нет, останови…

Но тепло не слушалось. Оно вырывалось из него волнами, плавя снег, обращая лед в воду, воду в пар. Кайден с трудом перевернулся на бок, уткнулся лбом в мокрую землю, пытаясь хоть как-то унять пламя внутри. Бесполезно. Жар нарастал, как прилив, неумолимый и безжалостный.

Где он? Как здесь оказался?

Память была пуста. Кайден пытался нащупать хоть что-то — имя, лицо, место, — но в голове царил туман, плотный и непроницаемый. Он знал, как его зовут. Кайден Эмбер. Это имя принадлежало ему, как собственное тело. Но все остальное… Все остальное растворилось, словно его никогда и не было.

Что со мной происходит?

Звук заставил его вздрогнуть. Голоса. Далекие, приглушенные расстоянием и ветром, но несомненно человеческие. Кайден поднял голову, щурясь сквозь поднимающийся пар. В белой пелене метели появились силуэты — трое, может, четверо человек, укутанных в меха и шкуры. Они двигались осторожно, пробираясь через сугробы, и один из них указывал в его сторону.

— Там кто-то есть! — донесся крик, искаженный ветром. — Живой!

Облегчение молнией пронзило Кайдена. Помощь. Эти люди могут помочь. Они знают, где он находится, что с ним случилось. Может, даже знают, кто он такой.

Он попытался подняться, но ноги подогнулись, и он рухнул обратно на колени. Жар внутри пульсировал теперь в такт сердцебиению, каждый удар отдавался болезненным жжением. Снег вокруг него превратился в грязную лужу, и пар стелился по земле, окутывая все густой пеленой.

Фигуры приближались. Кайден различил черты первого из них — мужчина средних лет, с обветренным лицом и густой бородой, седеющей у подбородка. Его глаза — темные, настороженные — уставились на Кайдена с недоверием и страхом.

— Силы света, — выдохнул бородач, остановившись в нескольких шагах. — Ты… ты горишь.

Кайден посмотрел на свои руки. Кожа пылала — не в переносном смысле, а буквально. Она светилась изнутри тусклым красным светом, словно сквозь нее просвечивали раскаленные угли. Венозная сеть на запястьях и кистях казалась нарисованной жидким золотом, пульсирующим и живым.

— Помогите мне, — выдавил Кайден, протягивая руку. — Пожалуйста. Я не знаю, что…

— Не подходи к нему, Торн! — крикнула женщина позади бородача, высокая и широкоплечая, с луком за спиной. — Он не… это не естественно!

— Он замерзает, Мира, — отозвался Торн, но голос его дрогнул. — Нельзя оставить человека умирать.

— Он не замерзает, — вмешался третий, молодой парень с узким лицом и острым подбородком. — Посмотри на снег. Он тает вокруг него.

Все четверо остановились, глядя на Кайдена с тем выражением, которое он инстинктивно распознал, несмотря на провалы в памяти. Страх. Они боялись его.

— Я не хочу причинить вам вред, — сказал Кайден, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, хотя паника грызла изнутри. — Я просто… Я не помню, как здесь оказался. Не помню ничего.

Жар нарастал. Кайден чувствовал, как он разливается по телу, наполняет каждую клетку, каждый вздох. Воздух вокруг него задрожал, словно над раскаленной печью, и снег теперь не просто таял — он испарялся мгновенно, едва коснувшись земли в радиусе нескольких метров.

— Торн, уходим, — настаивала Мира, отступая назад. — Это не человек. Это… это что-то из-за Пелены.

Пелена. Снова это слово. Оно отдавалось в голове Кайдена мучительным эхом, дразня проблесками смысла, но не открываясь полностью.

— Погоди, — Торн шагнул вперед, игнорируя протесты спутников. Он присел на корточки, все еще держась на безопасном расстоянии. — Парень, ты знаешь, где находишься?

Кайден покачал головой.

— Северные Пустоши, — сказал Торн медленно, словно объясняя ребенку. — За границей Пелены. Ты понимаешь, что это значит?

— Нет.

Торн обменялся взглядом со своими спутниками. Мира стояла с натянутым луком, стрела нацелена не прямо в Кайдена, но и не совсем в сторону. Молодой парень попятился еще на шаг, прижимая к груди какой-то свиток. Четвертый, коренастый мужчина с топором на поясе, молчал, но его рука легла на рукоять оружия.

— Пелена — это граница, — наконец произнес Торн. — Между нашим миром и… тем, что снаружи. Здесь, в Пустошах, выживают только отчаянные или безумцы. Людей сюда не заносит просто так.

— Я не знаю, как здесь оказался, — повторил Кайден, и отчаяние прорвалось в голосе. — Не помню ничего, кроме имени. Только холод и… и это.

Он посмотрел на свои светящиеся руки. Жар достиг критической точки, превратившись из дискомфорта в боль. Кайден закусил губу, пытаясь сдержаться, но крик рванулся наружу, когда пламя внутри взорвалось новой волной.

Свет.

Ослепительный, белый, он вырвался из Кайдена во все стороны. Не метафора, не иллюзия — настоящая вспышка энергии, разогнавшая снег и туман, обратившая воду в пар, а пар в ничто. Земля под ним задымилась, и Кайден услышал крики.

Крики ужаса.

Когда свет поблек, первое, что он увидел, был Торн. Бородатый мужчина все еще стоял на коленях, но теперь его лицо застыло в гримасе агонии. Кожа на руках и щеках чернела, растрескивалась, и сквозь трещины проступало красное свечение. Он открыл рот, пытаясь что-то сказать, но вместо слов из горла вырвался дым.

— Торн! — Мира бросилась вперед, но едва сделала шаг, как ее напарник рассыпался. Просто рассыпался, превратившись в облако пепла и искр, которое ветер мгновенно разнес по Пустошам.

Кайден смотрел на пустое место, где секунду назад стоял человек, и не мог дышать. Не мог думать. Мира завопила — протяжно, болезненно, — и ее стрела взвилась в воздух, нацеленная прямо в его грудь.

Нет.

Он даже не успел подумать, как отреагировать. Жар внутри пульсировал, живой и злой, и когда стрела приблизилась, воздух вокруг нее взорвался волной тепла. Древко вспыхнуло и сгорело еще в полете, наконечник расплавился и упал каплей жидкого металла к ногам Кайдена.

Мира выстрелила снова. И снова. Каждая стрела постигла та же участь.

— Чудовище! — кричала она, голос ломался от горя и ярости. — Ты убил его! Убил Торна!

— Я не хотел, — Кайден попытался встать, но ноги не держали. — Я не…

Молодой парень со свитком побежал. Просто развернулся и рванул прочь, спотыкаясь в снегу. Коренастый мужчина с топором медлил, глядя то на Кайдена, то на Миру, но затем последовал за юношей. Мира осталась одна, и Кайден видел, как дрожат ее руки, натягивающие тетиву в последний раз.

— Не надо, — прошептал он. — Пожалуйста.

Она выстрелила.

На этот раз Кайден даже не успел испугаться. Жар внутри словно ожил сам по себе, вспыхнув защитным куполом. Стрела сгорела мгновенно, и волна тепла покатилась дальше, к Мире.

Она даже не закричала.

Пламя поглотило ее за секунду — не внешнее, видимое пламя, а нечто иное, исходящее изнутри. Ее тело вспыхнуло, как сухая ветошь, и когда свет погас, на снегу осталась лишь кучка пепла, быстро развеиваемая ветром.

Тишина.

Кайден сидел на голой, дымящейся земле посреди круга растаявшего снега. Его руки все еще светились, но свет тускнел, жар отступал, оставляя после себя лишь тупую, пульсирующую боль. Он смотрел на пепел — все, что осталось от двух людей, — и не мог осознать произошедшего.

Он убил их.

Не хотел. Не собирался. Но убил.

Что я такое?

Вопрос повис в пустоте его разума, не получая ответа. Кайден медленно поднял руки, глядя на светящиеся узоры, которые теперь казались ему клеймом. Руки убийцы.

Где-то вдали послышались крики — оставшиеся двое, зовущие на помощь или предупреждающие других. Кайден знал, что должен двигаться, бежать, но тело отказывалось подчиняться. Он просто сидел, глядя в белую пустоту Пустошей, чувствуя, как холод снова подбирается к нему, проникая в кости.

И тогда он это увидел.

Небо изменилось.

Та мутная пелена, которую он заметил, когда впервые открыл глаза, вдруг задрожала. Словно по ней пробежала рябь, как по поверхности пруда, в который бросили камень. Кайден проследил взглядом за этим движением и увидел — в вышине, прямо над тем местом, где он сидел, Пелена истончилась.

Нет, не истончилась. Она треснула.

Трещина была тонкой, почти неразличимой, но Кайден чувствовал ее. Чувствовал так же ясно, как биение собственного сердца. Словно между ним и этой раной в небе протянулась невидимая нить, связывающая их. И сквозь трещину сочилось нечто — не свет и не тьма, а что-то среднее, холодное и чуждое, что заставляло кожу покрываться мурашками даже сквозь остаточное тепло его собственной силы.

Трещина начала затягиваться почти сразу, медленно, неохотно, словно живая ткань, затягивающая рану. Но Кайден видел ее. Видел след того, что он сделал.

Он не просто убил двух человек. Он повредил саму Пелену.

Страх, до этого дремавший на краю сознания, накрыл его с головой. Кайден задрожал — не от холода, а от осознания чего-то огромного, непостижимого, что таилось внутри него. Чего-то, что он не понимал и не мог контролировать.

Вдали послышался лай. Собаки. Голоса стали громче, ближе. Кто-то шел сюда — много людей, судя по звукам. Охотники? Стража? Кайден не знал, но инстинкт кричал, что оставаться здесь опасно.

Он заставил себя встать. Ноги дрожали, едва выдерживая вес, но держали. Первый шаг дался с трудом, второй — чуть легче. Кайден двинулся прочь от места бойни, оставляя за собой след из растаявшего снега и дымящейся земли.

Холод кусал сильнее с каждым шагом, пробираясь под истрепанную одежду — он только сейчас заметил, что на нем какая-то потертая туника и штаны, насквозь промокшие. Никаких мехов, никакой защиты от стужи. Как он вообще выжил здесь?

Жар внутри затих до тлеющих угольков, но Кайден чувствовал его присутствие. Оно не исчезло — просто притаилось, дожидаясь. Чего? Новой угрозы? Или очередного мгновения, когда он потеряет контроль?

Я не могу позволить этому повториться.

Решимость пришла откуда-то из глубины, четкая и холодная. Что бы ни таилось внутри него, какой бы силой он ни обладал — Кайден должен был научиться ее контролировать. Иначе он станет опасен для всех вокруг. Для каждого, кто попытается помочь.

Для самого себя.

Ветер усилился, швыряя в лицо колючие снежинки. Видимость упала почти до нуля, и Кайден брел практически вслепую, ориентируясь лишь на смутное чувство направления. Вдали замаячили темные силуэты — скалы? Деревья? Он не был уверен, но направился к ним, цепляясь за эту слабую надежду на укрытие.

Голоса позади приближались. Лай собак звучал яростнее, настойчивее. Они шли по следу — его следу. Кайден ускорился, насколько позволяло измотанное тело, но понимал: много так не пробежать. Он уже чувствовал, как силы покидают его, как каждый шаг дается все тяжелее.

Надо спрятаться. Найти место, где они меня не найдут.

Темные силуэты оказались скалами — черными, острыми выступами, торчащими из снега, как гигантские зубы. Кайден нырнул между двумя из них, протиснулся в узкую расщелину и замер, прижавшись спиной к холодному камню. Дыхание вырывалось хриплыми облачками пара, сердце колотилось так громко, что, казалось, его услышат за версту.

Он закрыл глаза, пытаясь успокоиться, взять себя в руки. Жар внутри затих почти до неощутимого тепла, но Кайден все еще чувствовал его — дремлющее пламя, готовое вспыхнуть в любой момент.

Не сейчас. Пожалуйста, не сейчас.

Шаги приблизились. Собачий лай перешел в злобное рычание — они почуяли его. Кайден сжался сильнее, втягивая голову в плечи, моля всех богов, о которых мог вспомнить, чтобы его не нашли.

— Здесь! — крикнул чей-то голос. — След ведет сюда!

— Осторожнее, — предупредил другой, более низкий и властный. — Помните, что сказал парень. Двое сгорели заживо. Это не обычный беглец.

— Может, один из Отрекшихся?

— За Пеленой? Вряд ли. Скорее что-то хуже.

Тишина. Кайден слышал, как собаки принюхиваются, царапают когтями камни. Одна из них подошла совсем близко — он различал ее тяжелое дыхание, рычание. Еще мгновение, и она заглянет в расщелину.

Жар внутри шевельнулся.

Нет.

Кайден стиснул зубы, заставляя себя не реагировать, не выпускать эту силу. Собака зарычала громче, ее морда показалась в просвете между скалами — оскаленная пасть, дикие глаза.

— Назад! — рявкнул хозяин, дернув за поводок. — Не лезь туда, тварь бестолковая.

Собака заскулила, но отступила. Шаги удалились — сначала медленно, неохотно, затем быстрее. Голоса стали тише, растворяясь в завывании ветра.

Они ушли.

Кайден позволил себе выдохнуть, только когда звуки окончательно стихли. Тело обмякло, и он сполз по камню, садясь на холодную землю. Руки тряслись — от холода, от страха, от истощения. Все вместе.

Как долго он может так прятаться? Час? День? Рано или поздно они вернутся. Приведут больше людей, больше собак. И тогда…

Я должен уйти. Найти место, где никому не причиню вреда.

Но куда? Мир за пределами этой расщелины был чужим, пустым. Кайден не знал, где находится, куда идти, кому довериться. Все, что у него было, — это имя и сила, которую он не понимал и боялся.

Он снова посмотрел на свои руки. Свечение почти погасло, лишь слабый отблеск пробивался сквозь кожу. Венозная сеть больше не пылала золотом, а казалась обычной, человеческой. Почти.

Кайден Эмбер.

Имя не давало ответов. Только больше вопросов. Кто он? Откуда пришел? И главное — что с ним сделали, чтобы он стал… этим?

Небо над расщелиной потемнело — не от надвигающейся ночи, а от сгустившихся туч. Снег повалил сильнее, крупными, тяжелыми хлопьями. Скоро его засыплет здесь, и тогда спасения не будет.

Кайден заставил себя подняться. Тело протестовало, каждая мышца ныла от усталости, но он не мог остановиться. Не сейчас. Он выбрался из расщелины, огляделся — белая пустота во все стороны, ни единого ориентира. Только снег, камни и далекие, размытые очертания гор на горизонте.

Горы. Там могли быть пещеры. Укрытие.

Он пошел, сгорбившись против ветра, каждый шаг требовал усилия воли. Холод пробирался все глубже, добираясь до костей, и Кайден поймал себя на мысли, что жар внутри — при всей его опасности — был единственным, что пока держало его в живых.

Не выпускай его. Не теряй контроль.

Эта мантра стала якорем. Он повторял ее про себя снова и снова, шаг за шагом, пробираясь через метель. Время перестало иметь значение — была только белая пелена, ветер и бесконечная, выматывающая борьба за каждый метр пути.

Когда Кайден наконец различил темный вход в пещеру, он уже почти не верил своим глазам. Галлюцинация? Мираж? Но нет — скала была настоящей, и расселина в ней зияла черной, манящей пастью.

Он буквально ввалился внутрь, рухнув на каменный пол. Ветер здесь стих, снег не достигал, и внезапное отсутствие холодного напора показалось почти оглушающим. Кайден лежал, тяжело дыша, не в силах пошевелиться.

Пещера была неглубокой, метров пять от входа до задней стены, но сухой и относительно защищенной. Кайден медленно сполз к стене, прислонился спиной к камню и закрыл глаза.

Жар внутри тлел тихо, почти мирно. Словно дремал, восстанавливая силы. Или выжидал.

Что ты такое? — мысленно спросил Кайден, обращаясь к этому внутреннему пламени. — Почему ты во мне?

Ответа не последовало. Только тишина пещеры и далекий вой ветра снаружи.

Кайден открыл глаза, глядя на вход — туда, где метель продолжала бушевать, засыпая его следы. Хорошо. Пусть засыпает. Пусть скроет все доказательства того, что он здесь был.

Он убил двух человек сегодня. Двух совершенно незнакомых людей, которые пытались ему помочь. И хуже всего было то, что Кайден не чувствовал их смерти как личную трагедию — он просто не помнил, кем был до этого, какие ценности исповедовал, что считал правильным. Провалы в памяти лишили его даже права на нормальное раскаяние.

Он знал, что должен чувствовать вину. Ужас. Отвращение к самому себе. И он чувствовал — где-то на краю сознания, тупой, отдаленной болью. Но основным было другое: страх. Страх перед тем, что скрывается внутри него, и перед тем, что может случиться снова.

Я не могу вернуться к людям. Не пока не пойму, что со мной.

Решение пришло легко, почти само собой. Кайден останется здесь, в этой пещере, пока не найдет ответов. Или пока холод не доберется до него окончательно. Что наступит первым.

Он снова посмотрел на свои руки. В тусклом свете, просачивающемся через вход, они казались нормальными — бледными от холода, с грязью под ногтями, но нормальными. Никакого свечения, никаких золотых узоров.

Кайден сжал кулаки, чувствуя тепло, пульсирующее в венах. Все еще там. Все еще ждет.

Я научусь тебя контролировать, — мысленно пообещал он этой силе. — Или умру, пытаясь.

Ветер завыл сильнее, словно в ответ, и Кайден закрыл глаза, позволяя истощению наконец накрыть его. Сон пришел быстро, тяжелый и беспокойный, наполненный образами пепла и трещины в небе.

А где-то далеко, за границей Пелены, в том месте, где он впервые открыл глаза, ветер развеял последние следы пепла. И трещина в небе, медленно, неохотно, затянулась окончательно.

Но шрам остался.

Невидимый, но ощутимый для тех, кто умел видеть. Для тех, кто знал, что искать.

И они уже шли.

Глава 2: В Тиски Порядка

Кайден проснулся от звука голосов.

Они были далекими, приглушенными, но достаточно близкими, чтобы разбудить его. Он мгновенно напрягся, инстинктивно прислушиваясь, хотя тело отказывалось двигаться. Каждая мышца налилась свинцовой тяжестью, словно он провел в забытьи не несколько часов, а целую вечность.

Свет. Серый, холодный свет просачивался через вход в пещеру. Метель стихла, и в наступившей тишине голоса звучали отчетливее.

— Следы ведут сюда, сир. Определенно.

— Сколько времени прошло с последнего обнаружения?

— Около восьми часов. Собаки потеряли след у скал, но один из разведчиков заметил дым от пещеры на рассвете.

Кайден замер. Дым? Он не разжигал костра. Не мог — у него не было ни кремня, ни трута. Но потом почувствовал тепло, исходящее от собственного тела, и понял. Жар. Проклятый жар внутри него. Должно быть, пока он спал, температура его тела поднялась настолько, что влага в пещере испарялась, создавая видимый пар.

Я выдал себя.

Паника уколола острой иглой, но Кайден заставил себя лежать неподвижно. Бежать некуда. Сражаться — значит убить еще кого-то. Оставался только один вариант: сдаться и надеяться, что эти люди окажутся разумнее тех, кто нашел его в Пустошах.

Шаги приблизились ко входу в пещеру. Кайден видел тени, пересекающие серый свет, слышал лязг металла — доспехи, оружие. Много людей. Хорошо вооруженных.

— Окружите выход, — скомандовал тот же властный голос. — Лучники наготове. Если он попытается напасть, стреляйте не в него — в своды пещеры. Обрушим вход.

Они боятся меня, — понял Кайден. И готовы похоронить живьем, если придется.

Он медленно сел, поднимая руки на уровень головы — универсальный жест капитуляции. Движение далось тяжело, тело протестовало, но Кайден заставил себя выпрямиться, опираясь спиной о стену пещеры.

— Я не нападу, — сказал он громко, стараясь, чтобы голос звучал твердо. — Не собираюсь сопротивляться.

Тишина. Затем в проеме появилась фигура — высокая, закованная в темные доспехи с серебряными накладками. Шлем скрывал лицо, но Кайден различил глаза — холодные, оценивающие, без тени страха или сомнения.

— Выходи медленно, — приказал человек. — Руки на виду. Одно резкое движение — и ты мертв.

Кайден кивнул и осторожно поднялся на ноги. Колени дрожали, но держали. Он сделал шаг к выходу, затем еще один. Жар внутри шевельнулся, словно пробуждаясь вместе с ним, но Кайден стиснул зубы, удерживая его на месте. Не сейчас. Ради всего святого, не сейчас.

Когда он вышел из пещеры, его встретил полукруг из двадцати вооруженных людей. Все в одинаковых темных доспехах, со щитами и копьями. Позади них стояли лучники, натянутые тетивы нацелены прямо на него. И дальше, на краю видимости — еще больше солдат, образующих второй периметр.

Они не оставили мне ни единого шанса.

Высокий командир — тот, кто отдавал приказы — медленно снял шлем. Лицо его было суровым и изможденным, с глубокими морщинами у глаз и рта. Возраст — около сорока, но выглядел он старше. Седые пряди пробивались сквозь темные волосы, а взгляд был таким, словно этот человек видел слишком много смертей.

— Твое имя, — это не был вопрос. Команда.

— Кайден Эмбер.

— Кайден Эмбер, — повторил командир, словно пробуя имя на вкус. — Ты знаешь, что сделал?

— Я… — Кайден сглотнул. — Я убил двух человек. Не хотел. Не мог контролировать…

— Четырех, — перебил командир жестко. — Еще двое умерли от ожогов на пути обратно в лагерь. Медленно и мучительно. Ты превратил их кожу в пепел, а кровь в пар.

Слова ударили как физическая сила. Четверо. Кайден покачнулся, и жар внутри снова всколыхнулся — на этот раз от ужаса, направленного на самого себя.

— Я не знал, — прошептал он. — Я не помню, кто я. Не помню, откуда пришел. Только холод и… эту силу.

Командир изучал его долгим, невыразительным взглядом. Затем сделал жест, и двое солдат шагнули вперед, держа в руках странную конструкцию — металлические наручники, соединенные короткой цепью, но покрытые сложными рунами, которые слабо мерцали голубоватым светом.

— Это ограничители, — объяснил командир. — Они подавят твою… способность. Временно.

Кайден смотрел на наручники с опаской. Что-то внутри него отшатнулось от них инстинктивно — не жар, а что-то более глубокое. Словно каждая клетка его тела кричала: не позволяй им надеть это.

Но выбора не было.

Он протянул руки вперед, и солдаты быстро, профессионально защелкнули наручники на запястьях. Металл был холодным, неестественно холодным, и в момент контакта Кайден почувствовал, как жар внутри резко сжался, словно отступая от невидимого барьера.

Ощущение было… странным. Не болезненным, но неправильным. Словно отрезали часть его самого.

— Хорошо, — командир кивнул солдатам. — Конвоируйте его. И держите дистанцию — руны могут не выдержать, если он снова потеряет контроль.

Они двинулись в путь.

Кайдена поставили в центр группы из шести солдат, которые держались на расстоянии вытянутой руки, копья нацелены в его сторону. Остальные образовали внешнее кольцо, постоянно сканируя окрестности. Лучники шли позади, стрелы на тетивах.

Они действительно боятся, — осознал Кайден. И я не могу их винить.

Путь оказался долгим. Они шли по заснеженной равнине, затем по каменистым тропам, петляющим между скал. Ветер стих, но холод остался, пробирающий до костей. Наручники делали его еще хуже — без внутреннего жара Кайден чувствовал себя обычным человеком, уязвимым перед стихией.

Никто не разговаривал. Солдаты хранили напряженное молчание, лишь изредка перебрасываясь короткими командами. Командир шел впереди, не оглядываясь, словно не сомневался, что его приказы будут выполнены беспрекословно.

Часа через два показались очертания города.

Кайден увидел его издалека — массивные стены, поднимающиеся прямо из скал, башни, упирающиеся в низкое серое небо. Город был огромен, больше, чем Кайден мог представить, хотя и не знал, с чем сравнивать. Стены казались неприступными, сложенными из темного камня, который поглощал свет, а не отражал его.

— Аэтерн, — произнес кто-то из солдат тихо, почти благоговейно. — Сердце Порядка.

Аэтерн. Название отозвалось эхом в голове Кайдена, но памяти не пробудило. Только смутное чувство чего-то важного, значимого.

Они приблизились к воротам — гигантским, окованным железом створкам, достаточно широким, чтобы пропустить десяток всадников в ряд. На стенах застыли часовые, их силуэты четко вырисовывались на фоне неба. Над воротами развевался штандарт — серебряный щит на темно-синем поле, окруженный руническими знаками.

Ворота открылись без команды, словно стражники наблюдали за их подходом издалека. Группа вошла в город, и Кайден впервые за все время с момента пробуждения почувствовал, как его окружает что-то кроме пустоты.

Люди. Сотни, тысячи людей.

Улицы Аэтерна были широкими и прямыми, вымощенными тем же темным камнем, что и стены. Здания возвышались по обе стороны — каменные, крепкие, без излишеств, но внушительные в своей строгой функциональности. Люди расступались перед конвоем, глядя на Кайдена с любопытством и страхом.

Он видел их шепот, указывающие пальцы. Слышал обрывки разговоров:

— …из Пустошей…

— …сжег четверых…

— …Хранитель, или что похуже…

Слово «Хранитель» прозвучало несколько раз, всегда с оттенком ужаса. Кайден не понимал, что оно означает, но по реакции людей догадывался: ничего хорошего.

Они шли по главной артерии города, мимо рыночных площадей, где торговцы замолкали при их появлении, мимо фонтанов, где дети прятались за спины родителей. Аэтерн жил упорядоченной, размеренной жизнью — и появление Кайдена было камнем, брошенным в спокойный пруд.

Наконец они достигли центра города.

Перед ними поднималась башня — нет, цитадель. Массивное сооружение из черного камня, настолько высокое, что вершина терялась в облаках. Башня доминировала над городом, отбрасывая длинную тень, которая падала на окружающие здания как печать власти.

— Капитул, — сказал командир, первый раз за весь путь обращаясь к Кайдену напрямую. — Сердце Гвардии и хранилище Закона. Здесь решат, что с тобой делать.

Входные ворота Капитула были меньше городских, но не менее впечатляющими. Два стража в церемониальных доспехах стояли по обе стороны, их копья скрещены над входом. При приближении конвоя они разомкнули оружие и распахнули тяжелые двери.

Внутри царил полумрак. Длинный коридор, освещенный редкими факелами, тянулся вглубь башни. Стены были покрыты резьбой — сложными узорами и символами, значение которых Кайден не понимал, но чувствовал их вес. Словно каждый знак был не просто украшением, а чем-то живым, наблюдающим.

Они поднялись по винтовой лестнице — широкой, но крутой. Кайден сбился со счета ступеней где-то после двухсотой. Наручники тянули руки вниз, и с каждым шагом усталость накатывала сильнее.

Наконец лестница закончилась, выведя их в просторный зал. Потолок терялся где-то высоко в тени, а пол был выложен мозаикой — абстрактным изображением, которое могло быть картой, а могло быть чем-то совсем иным. В центре зала стоял массивный стол из темного дерева, за которым сидели трое.

Командир остановился и отдал честь, прижав кулак к сердцу.

— Магистр Велар. Заключенный доставлен, как приказано.

Центральная фигура за столом поднялась. Мужчина был высок и широкоплеч, с лицом, которое могло быть высеченным из того же камня, что и башня. Возраст — под пятьдесят, но ни следа дряхлости. Только сила, закаленная годами и опытом. Волосы, седые почти полностью, были коротко острижены, а глаза — темные, почти черные — изучали Кайдена с такой интенсивностью, что тот невольно отступил на шаг.

— Капитан Торис, — голос Велара был глубоким, резонирующим. — Отчет.

Торис — так, значит, звали командира — кратко пересказал обстоятельства обнаружения Кайдена. Четверо погибших. Следы силы. Трещина в Пелене.

При последних словах Велар напрягся. Едва заметно, но Кайден уловил это движение.

— Трещина, — повторил Магистр. — Ты уверен?

— Разведчик клялся, сир. Он служил пограничником пятнадцать лет. Знает, как выглядит повреждение Пелены.

Велар медленно обошел стол, приближаясь к Кайдену. Его взгляд не отрывался от лица заключенного, словно пытался прочесть ответы на невысказанные вопросы.

— Кайден Эмбер, — произнес он. — Странное имя. Не из здешних краев.

— Я не знаю, откуда я, — ответил Кайден. — Не помню ничего, кроме имени.

— Удобная амнезия.

— Это правда.

Велар остановился в шаге от него. Кайден чувствовал себя насекомым под лупой — изучаемым, препарируемым взглядом.

— Покажи руки.

Кайден поднял скованные запястья. Велар взял их в свои ладони — хватка была сильной, но не жестокой — и внимательно осмотрел. Его пальцы проследили по венам, остановились на запястье, где кожа была слегка покрасневшей.

— Интересно, — пробормотал Магистр. — Очень интересно. Ты чувствуешь жар сейчас?

— Слабо. Наручники его подавляют.

— Подавляют, но не устраняют, — Велар отпустил его руки и отступил. — Ограничители работают на принципе отражения. Они возвращают силу обратно к источнику, создавая внутренний барьер. Но если источник достаточно могуч… барьер может не выдержать.

Он повернулся к двум другим фигурам за столом.

— Архивариус Кольт, ваше мнение?

Пожилой мужчина справа — худой, с длинной седой бородой и очками на кончике носа — наклонился вперед, щурясь на Кайдена.

— Нужен полный анализ, Магистр. Кровь, руническая диагностика, возможно, даже обследование в Архивах. Но предварительно… я бы сказал, это не врожденный дар.

— Вы думаете, артефакт?

— Или ритуал. Кто-то связал силу с его кровью, — Кольт поправил очки. — Вплел ее в самую суть. Вопрос в том, с какой целью и чьими руками.

Третья фигура — женщина, молодая, с острыми чертами лица и коротко стрижеными темными волосами — откинулась в кресле, скрестив руки.

— Или он сам совершил обряд и притворяется, что забыл, — ее голос был холодным, скептичным. — Не первый случай, когда преступники симулируют потерю памяти.

— Капитан Эйра, — Велар бросил на нее предупреждающий взгляд. — Будем придерживаться фактов.

Эйра пожала плечами, но замолчала.

Велар снова повернулся к Кайдену, и на этот раз в его взгляде было что-то новое. Не страх — Магистр не выглядел человеком, способным бояться. Но осторожность. Может, даже тревога.

— Кайден Эмбер, — произнес он медленно. — Ты знаешь, что такое Небытие?

— Нет.

— Пелена?

— Слышал слово. Не знаю, что оно означает.

— Хранитель Пламени?

Что-то дернулось в груди Кайдена при этих словах. Не воспоминание, но… отклик. Словно струна внутри него зазвучала в резонанс с названием.

Велар это заметил.

— Значит, не совсем пусто, — пробормотал он. — Хорошо. Плохо, но хорошо.

Он отошел к столу, взял лежащий там свиток и развернул его. Некоторое время изучал содержимое, затем кивнул, словно приняв решение.

— Это дело выходит за пределы юрисдикции Гвардии, — объявил Велар. — Если ты действительно связан с Хранителями, с Пеленой или — Свет не дай — с Небытием, то нужен специалист. Архивариус Кольт, отправьте запрос в Великий Архив. Мы передаем заключенного Мастеру-Архивисту.

Кольт кивнул и начал что-то записывать на пергаменте.

— И кто это? — спросила Эйра. — Кого вы имеете в виду?

— Единственного человека в Аэтерне, кто знает о древних Пактах больше, чем все остальные вместе взятые, — Велар снова посмотрел на Кайдена, и в этом взгляде было предупреждение. — Лилит Райвен. Если кто и сможет понять, что ты такое, так это она.

Имя не вызвало у Кайдена никаких ассоциаций, но тон, которым его произнес Велар, говорил о многом. Уважение. Может, даже опасение.

— А пока что, — продолжил Магистр, — заключенный будет содержаться в изоляторе Капитула. Максимальная охрана. Никаких контактов. И удвойте руны на наручниках — я не хочу рисковать.

Торис снова отдал честь и жестом подозвал своих людей. Они окружили Кайдена, и конвой двинулся к боковому выходу из зала.

Когда они уже почти скрылись за дверью, Велар окликнул:

— Кайден Эмбер.

Кайден обернулся.

Магистр стоял у стола, освещенный факелами, и его лицо было непроницаемым.

— Если ты действительно не помнишь, кто ты, — сказал Велар тихо, — молись, чтобы правда оказалась не хуже, чем ты можешь вообразить. Потому что люди вроде тебя… они обычно существуют по причине. И причины эти редко бывают добрыми.

Кайден не нашелся, что ответить. Солдаты подтолкнули его вперед, и дверь закрылась за ними, отрезая зал от остального мира.

Изолятор Капитула находился глубоко под землей.

Они спускались по узкой винтовой лестнице, освещенной только редкими светящимися кристаллами, вмурованными в стены. Воздух становился холоднее, тяжелее, насыщенный запахом сырости и чего-то еще — металла и озона, словно здесь недавно бушевала гроза.

Коридор внизу был длинным и прямым, с дверями по обе стороны. Тяжелые, окованные железом, с прорезями для передачи пищи. Некоторые светились рунами — слабым, пульсирующим светом.

Торис остановился у одной из дверей в конце коридора.

— Эта камера раньше использовалась для содержания мага-отступника, — объяснил он, отпирая замок массивным ключом. — Руны усилены, стены толщиной в два фута. Даже если твои наручники не выдержат, отсюда не выберешься.

Дверь открылась с протяжным скрипом. Внутри была небольшая камера — метра четыре на четыре, с узкой лежанкой у стены, ведром в углу и ничем больше. Единственный источник света — те же светящиеся кристаллы, вмурованные в потолок.

— Входи, — приказал Торис.

Кайден переступил порог. Камера была холодной, но не настолько, как Пустоши. Он мог выжить здесь. Вопрос в том, надолго ли.

Дверь захлопнулась за ним, и засов лязгнул на месте. Прорезь в двери открылась, и в нее показалось лицо Тториса.

— Еда два раза в день. Вода по запросу. Если почувствуешь, что теряешь контроль над своей способностью, кричи. Мы попытаемся усилить руны, — он помедлил, затем добавил тише: — Ради твоей же безопасности, парень, надеюсь, ты говоришь правду. Велар не любит загадок. И Райвен тоже.

Прорезь закрылась.

Кайден остался один.

Он медленно опустился на лежанку, положил скованные руки на колени и закрыл глаза. Жар внутри пульсировал тихо, подавленный, но все еще живой. Словно зверь в клетке, который ждет момента, чтобы вырваться.

Лилит Райвен.

Имя крутилось в голове. Мастер-Архивист. Специалист по древним Пактам. Человек, который должен понять, что с ним происходит.

Кайден не знал, чего ожидать. Надежды? Страха? Но одно он знал точно: ответы придут. Рано или поздно. И когда они придут, его жизнь изменится навсегда.

Если она еще не изменилась безвозвратно.

Он открыл глаза, глядя на рунические узоры на стенах камеры. Они светились ровным, холодным светом — отражением того порядка, который правил в Аэтерне. Порядка, который Кайден уже нарушил самим фактом своего существования.

И где-то наверху, в башнях Капитула, Велар отправлял послание человеку, который держал ключи к прошлому Кайдена.

Ключи к тому, кем он был.

И кем мог стать.

Глава 3: Кабинет Архивариуса

Кайден провел в камере два дня.

Или три. Может, больше. Время в изоляторе текло странно, размыто, словно густой мед. Не было окон, не было смены дня и ночи — только постоянное, неизменное свечение кристаллов в потолке. Еду приносили дважды — хлеб, похлебку, воду. Кайден ел механически, не чувствуя вкуса, не испытывая голода или сытости.

Жар внутри оставался подавленным наручниками, но не молчал. Он пульсировал на краю сознания, словно сердцебиение, которое невозможно игнорировать. Иногда Кайден чувствовал, как тепло усиливается, подступает к барьеру рун, пытается прорваться. В такие моменты он сжимал кулаки, вдавливался спиной в холодную стену и повторял про себя одно и то же: Контроль. Я должен контролировать это.

Но контроль давался с трудом. Каждый час, каждая минута в этой клетке подтачивала его волю, словно капли воды камень. Кайден чувствовал, как грань между ним и жаром истончается, становится прозрачной. Словно они сливаются в одно целое, и скоро он не сможет отличить, где заканчивается человек и начинается пламя.

На третий день — или четвертый? — дверь открылась.

Кайден сидел на лежанке, обхватив колени руками, когда услышал звук засова. Он поднял голову, щурясь от внезапного яркого света факелов в коридоре. В проеме стоял Торис в сопровождении двух стражников.

— Вставай, — сказал капитан. — Тебя вызывают.

— Куда?

— К Архивариусу. Лилит Райвен согласилась тебя осмотреть.

Кайден медленно поднялся. Ноги затекли от долгого сидения, и первые шаги дались с трудом. Стражники взяли его под руки — не грубо, но крепко — и вывели в коридор.

Они поднялись по той же винтовой лестнице, по которой спускались, но на этот раз свернули в другой коридор — более широкий, лучше освещенный. Стены здесь были отделаны деревянными панелями, а пол устлан коврами, приглушающими шаги. Запах сырости сменился запахом воска и старой бумаги.

Архив, — понял Кайден. Мы в библиотеке.

Они миновали несколько дверей — все закрытые, все помеченные рунами или печатями. За одной Кайден услышал приглушенные голоса, за другой — царапанье пера по пергаменту. Жизнь шла своим чередом, несмотря на его заключение.

Наконец Торис остановился перед массивной дверью из темного дуба, украшенной резьбой. Узоры были сложными — переплетения линий, которые могли быть просто орнаментом, а могли быть письменами на неизвестном языке. Капитан постучал — три четких удара.

— Входите, — донесся голос изнутри. Женский, спокойный, с оттенком холодной учтивости.

Торис толкнул дверь.

Кабинет оказался неожиданно просторным. Высокие потолки, стены, уставленные стеллажами с книгами и свитками от пола до самого верха. У окна стоял массивный письменный стол, заваленный пергаментами, открытыми томами, какими-то приборами — Кайден различил линзы, колбы с жидкостями, странные металлические инструменты. Свет лился сквозь узкое окно, освещая пылинки, танцующие в воздухе.

За столом сидела женщина.

Она не подняла головы, когда они вошли. Продолжала писать, склонившись над пергаментом, перо двигалось быстро и уверенно. Волосы — темные, почти черные, собранные в строгий узел — открывали линию шеи и острые скулы. Возраст — около тридцати, но в глазах, когда она наконец подняла их, была усталость человека, видевшего и знавшего гораздо больше, чем позволяют годы.

Глаза. Серые, холодные, оценивающие. Они скользнули по Кайдену — от головы до ног и обратно — с такой же отстраненностью, с какой ученый изучает образец под линзой.

— Капитан Торис, — произнесла она, не отрываясь от изучения Кайдена. — Вы можете оставить нас. Стражники останутся у двери снаружи.

— Мастер Райвен, — Торис помедлил. — Магистр Велар настаивал на присутствии охраны в помещении.

— Магистр Велар может настаивать сколько угодно, — Лилит наконец отложила перо и встала. — Но в стенах Архива действуют мои правила. Если бы я боялась каждого заключенного, которого мне приводили на осмотр, я бы не дожила до звания Мастера.

Ее голос не повысился, не стал резким — но в нем прозвучала сталь, которая не оставляла места для возражений.

Торис стиснул челюсти, но кивнул.

— Как скажете. Но при малейшей угрозе…

— При малейшей угрозе я воспользуюсь сигнальной руной, — Лилит указала на тонкий серебряный браслет на запястье. — И тогда вы сможете ворваться сюда и спасти меня. Удовлетворены?

Капитан снова кивнул, на этот раз более уверенно. Он повернулся к Кайдену, задержал на нем предупреждающий взгляд, затем вышел. Дверь закрылась с тихим щелчком.

Тишина.

Лилит обошла стол, приблизившись к Кайдену. Она была ниже его на голову, но осанка делала ее выше — прямая спина, поднятый подбородок, взгляд, не уступающий ни на дюйм. Одета просто: темное платье без украшений, поверх него — длинная мантия, покрытая карманами и петлями, в которых были закреплены различные инструменты.

— Сядь, — она указала на стул перед столом.

Кайден подчинился. Стул был удобным — слишком удобным для места, где обычно допрашивали заключенных. Он опустился на край, держа скованные руки на коленях.

Лилит вернулась за стол, но не села. Вместо этого она взяла один из томов, полистала страницы, что-то пробормотала себе под нос, затем отложила книгу и наконец уставилась на Кайдена.

— Кайден Эмбер, — произнесла она. — Странное имя для человека без прошлого.

— Это все, что я помню.

— Удобно.

— Это правда.

— Возможно, — Лилит скрестила руки на груди. — Я читала отчет капитана Тописа. Четверо мертвых, сожженных изнутри. Трещина в Пелене. Жар, который ты не можешь контролировать. И полная амнезия. Либо ты величайший актер в истории Аэтерна, либо действительно не понимаешь, что с тобой происходит.

— Я не понимаю, — ответил Кайден тихо. — Клянусь.

— Клятвы мало что значат, когда память пуста, — она сделала паузу. — Но я склонна верить тебе. Пока что.

Она снова обошла стол и приблизилась к нему, на этот раз вплотную. Кайден почувствовал легкий запах лаванды и чего-то еще — книжной пыли, чернил, пергамента. Запах знаний.

— Покажи руки, — приказала Лилит.

Кайден поднял скованные запястья. Лилит взяла их в свои ладони — прикосновение было холодным, профессиональным — и внимательно осмотрела. Ее пальцы проследили по венам, задержались на запястье, где кожа была слегка воспаленной под наручниками.

— Ограничители, — пробормотала она. — Стандартные, третьего уровня. Они подавляют большинство форм магии, но если источник силы встроен непосредственно в кровь… эффект будет временным.

Она отпустила его руки и отошла к столу, где взяла небольшую металлическую шкатулку. Открыв ее, достала тонкую серебряную иглу.

— Что это? — спросил Кайден настороженно.

— Игла Истины, — ответила Лилит, поворачиваясь к нему. — Древний инструмент Архивариусов. Она позволяет анализировать кровь, выявлять в ней следы магии, ритуалов, проклятий. Если в тебе что-то есть — она покажет.

Кайден сглотнул.

— Это… больно?

— Не больнее обычного укола, — Лилит подошла ближе, держа иглу на уровне глаз. — Но если в твоей крови действительно присутствует то, что я подозреваю, игла отреагирует. Может быть неприятно.

— Неприятно как?

— Как будто кто-то ворошит твои внутренности раскаленной кочергой, — она сказала это совершенно спокойно, словно описывала погоду. — Но длится недолго. Готов?

Нет, — хотел сказать Кайден. Но вместо этого кивнул.

Лилит взяла его правую руку, повернула ладонью вверх и нашла вену на внутренней стороне запястья. Игла сверкнула в свете окна, затем погрузилась в кожу.

Укол был действительно обычным — легкий, почти незаметный. Но потом…

Жар.

Он взорвался внутри Кайдена, словно дремлющий зверь внезапно проснулся. Волна боли прокатилась от запястья вверх по руке, в плечо, в грудь. Кайден задохнулся, сжал зубы, пытаясь не закричать. Игла светилась — сначала тускло, затем ярче, пока не вспыхнула ослепительным белым светом.

— Держись, — голос Лилит был далеким, словно сквозь толщу воды. — Еще немного.

Жар нарастал. Кайден чувствовал, как он разливается по телу, заполняет каждую клетку, каждый вздох. Наручники пульсировали в ответ, пытаясь подавить силу, но игла пробила их защиту, словно острие сквозь ткань.

И тогда Кайден увидел.

Не глазами — не по-настоящему. Но в сознании вспыхнули образы, яркие и болезненные, словно воспоминания, которые не принадлежали ему.

Пламя. Огромное, всепожирающее пламя.

Фигуры в капюшонах, стоящие кругом.

Руки, протянутые к небу.

Голос — или множество голосов, — скандирующий что-то на незнакомом языке.

И кровь. Его кровь, стекающая на камень, вспыхивающая при касании земли.

Видение оборвалось так же внезапно, как началось. Кайден задохнулся, рухнул вперед, но Лилит поймала его за плечи, удержала на стуле. Игла выскользнула из вены, оставив крошечную каплю крови на кончике.

— Дыши, — приказала она. — Медленно. Глубоко.

Кайден слушался, втягивая воздух хриплыми вдохами. Жар отступал, возвращаясь в привычное, тлеющее состояние, но послевкусие видения осталось — как привкус металла на языке.

Лилит выпрямилась, держа иглу перед собой. Капля крови Кайдена на кончике вспыхнула — не белым светом, а глубоким красным, пульсирующим, словно в ней билось живое сердце. И тогда что-то изменилось.

Воздух над иглой задрожал, словно от жара, и в пространстве между Лилит и столом начали проступать знаки. Не физические, не материальные — призрачные, светящиеся тусклым золотом руны, висящие в воздухе, словно написанные невидимым огнем. Они вращались медленно, складываясь в узоры, которые Кайден не мог прочесть, но чувствовал их вес, их древность.

Лилит замерла, глядя на них. Ее лицо оставалось бесстрастным, но что-то в позе выдавало напряжение — легкое сжатие пальцев на игле, едва заметное расширение зрачков.

— Свет сохрани, — прошептала она. — Это не может быть.

— Что? — Кайден с трудом выговорил слово. — Что ты видишь?

Лилит не ответила сразу. Она отошла к столу, осторожно положила иглу на специальную подставку — темный камень с выгравированными углублениями — и взяла линзу с рунической оправой. Склонилась над проявившимися знаками, изучая их через стекло, губы беззвучно шевелились, читая то, что было написано в воздухе.

— Руны Связывания, — произнесла она наконец. — Очень древние. Из времен Первого Пакта, может, даже раньше. Они вплетены в твою кровь, Кайден. Не нанесены поверх, не привязаны артефактом — вплетены. Словно ты родился с ними.

— Что они означают?

Лилит выпрямилась, повернулась к нему. В ее глазах впервые появилось что-то кроме холодной оценки. Любопытство. Может, даже благоговение.

— Живая Печать, — сказала она тихо. — Так они называются. Руны, которые превращают человека в… нечто большее. Сосуд для силы, которая должна сдерживать, запечатывать, удерживать. Хранители Пламени носили такие руны. Но последний из них умер двести лет назад.

Кайден смотрел на нее, не понимая.

— Хранители Пламени?

— Древний орден, — Лилит отложила линзу и взяла один из томов со стола. Пролистала страницы, остановилась на иллюстрации — изображении человека в доспехах, окруженного пламенем. — Они были защитниками Пелены. Люди, которым Первый Пакт даровал силу огня, чтобы они сдерживали прорывы Небытия. Но цена была высока. Каждый раз, используя силу, они сжигали часть себя. Большинство не доживало до сорока.

Она закрыла книгу и посмотрела на Кайдена.

— И ты утверждаешь, что не помнишь, как получил эти руны?

— Не помню, — Кайден покачал головой. — Я не помню ничего. Только холод Пустошей и… пламя.

Лилит изучала его лицо долгим взглядом. Затем вернулась к столу, взяла перо и начала что-то быстро записывать на пергаменте.

— Руны Живой Печати не передаются по крови, — произнесла она, не отрываясь от письма. — Их нужно нанести ритуалом. Сложным, опасным, требующим участия нескольких магов и жертвоприношения. Тот, кто сделал это с тобой, знал, что делает. Вопрос — зачем?

— Я не знаю.

— Я тоже, — Лилит отложила перо и повернулась к нему. — Но я намерена выяснить. Ты, Кайден Эмбер, либо последний отголосок древнего ордена, либо кто-то пытается возродить Хранителей. И в любом случае это касается не только тебя. Это касается Пелены. Аэтерна. Может, всего мира.

Кайден почувствовал, как холод ползет по позвоночнику.

— Что теперь будет со мной?

Лилит скрестила руки, задумчиво глядя на него.

— Велар хочет, чтобы я дала заключение. Опасен ты или нет. Можно ли тебя контролировать или лучше… устранить.

— И каков твой вердикт?

Она помедлила. Затем подошла ближе, остановилась в шаге от него.

— Ты опасен, — сказала она спокойно. — Очень опасен. Сила, которая в тебе, может убить десятки, сотни людей, если выйдет из-под контроля. Но ты не враг. Пока что. Ты жертва чужого замысла — и мне нужно понять, чьего именно.

— Значит, ты поможешь мне?

— Я помогу себе, — поправила Лилит. — Пойми правильно, Кайден. Меня интересует не ты лично, а то, что ты представляешь. Загадка. Аномалия. Ключ к чему-то, что я еще не понимаю. Если в процессе разгадки этой тайны ты получишь ответы о себе — прекрасно. Но не рассчитывай на сочувствие.

Слова были жесткими, но Кайден почувствовал странное облегчение. Лилит не лгала. Не притворялась. Она была прагматичной, холодной, но честной.

— Я понимаю, — сказал он.

— Хорошо, — Лилит вернулась к столу и взяла чистый пергамент. — Тогда начнем с простого. Расскажи мне все, что помнишь. С самого первого момента пробуждения в Пустошах. Каждую деталь, даже если она кажется незначительной.

Кайден кивнул и начал рассказывать.

Он говорил о холоде, о жаре внутри, о людях, которые пытались помочь и сгорели. О пепле. О трещине в небе — Пелене, как он теперь знал. О пещере, о поимке, о камере. Лилит слушала молча, время от времени делая пометки, но не перебивая.

Когда он закончил, в кабинете царила тишина. За окном начало темнеть — день клонился к вечеру, хотя внутри, в этом убежище знаний, время словно не имело значения.

— Трещина в Пелене, — произнесла Лилит наконец. — Это самое тревожное. Пелена не должна рваться просто так. Она создана, чтобы выдерживать удары Небытия, отражать прорывы. Но если твоя сила смогла ее повредить…

— Значит, я опаснее, чем Небытие?

— Возможно, — она посмотрела на него. — Или твоя сила связана с самой Пеленой. Хранители могли взаимодействовать с ней, укреплять, чинить повреждения. Но в твоем случае… все наоборот. Словно руны работают неправильно. Или слишком правильно, но не так, как задумывалось.

Кайден почувствовал, как жар внутри шевелится в ответ на ее слова. Словно он слушал.

— Что мне делать? — спросил он тихо.

Лилит задумалась. Затем подошла к одному из стеллажей, достала небольшой том в кожаном переплете и вернулась.

— Для начала — научиться контролировать то, что внутри тебя, — сказала она, протягивая книгу. — Это дневник одного из последних Хранителей. Терон Эмберфолл. Он описывал свои методы работы с Пламенем, способы удержания силы. Может, это поможет.

Кайден взял том. Обложка была теплой на ощупь, словно хранила память о пламени, которое когда-то принадлежало ее автору.

— Спасибо, — прошептал он.

— Не благодари, — Лилит отступила. — Я делаю это не из доброты. Если ты потеряешь контроль и сожжешь половину Капитула, мне придется отвечать перед Веларом. А это… неудобно.

Несмотря на серьезность ситуации, Кайден почувствовал, как уголки губ дрогнули в подобии улыбки.

Лилит заметила и нахмурилась.

— Что?

— Ничего, — Кайден покачал головой. — Просто… ты первый человек после пробуждения, который не смотрит на меня, как на монстра.

— Я смотрю на тебя, как на загадку, — поправила Лилит. — Что немногим лучше. Но по крайней мере, я не собираюсь тебя сжигать. Пока что.

Она подошла к двери и открыла ее. В коридоре стояли стражники, руки на рукоятях мечей.

— Капитан Торис, — окликнула Лилит. — Верните заключенного в камеру. И передайте Магистру Велару: я беру дело Кайдена Эмбера под свою юрисдикцию. Он будет оставаться под стражей, но все дальнейшие решения принимаю я.

Торис появился в дверном проеме, недовольно нахмурившись.

— Мастер Райвен, Магистр может не согласиться…

— Магистр согласится, — перебила Лилит холодно. — Потому что если он хочет понять, что происходит с Пеленой, ему нужна я. А мне нужен этот человек. Живым, здоровым и способным отвечать на вопросы.

Торис сжал челюсти, но кивнул.

— Как скажете.

Он жестом подозвал стражников, и они взяли Кайдена под руки, уводя из кабинета. На пороге Кайден обернулся, встретившись взглядом с Лилит.

— Почему ты это делаешь? — спросил он. — На самом деле?

Лилит задержала его взгляд. В ее глазах мелькнуло что-то — не сочувствие, но… понимание?

— Потому что я ненавижу загадки без ответов, — сказала она тихо. — И ты, Кайден Эмбер, самая интригующая загадка, с которой я сталкивалась за долгое время.

Дверь закрылась.

Кайдена повели обратно в изолятор, но теперь его шаги были чуть увереннее. В руках он сжимал том — дневник Хранителя, — и жар внутри пульсировал тише, словно тоже успокоился.

Живая Печать.

Название отдавалось в голове, тяжелое и значимое. Кайден не знал, что это значит. Не знал, почему он носит эти руны, кто их нанес и зачем.

Но теперь у него был шанс узнать.

И впервые с момента пробуждения в Пустошах он почувствовал нечто, похожее на надежду.

Глава 4: Первый Жертвенник

Кайден не спал.

Лежал на жесткой лежанке, уставившись в потолок камеры, где кристаллы испускали неизменное, холодное свечение. Дневник Хранителя лежал рядом, раскрытый на странице с описанием техники дыхания — способа успокоить Пламя изнутри, не давая ему разгореться. Кайден пытался следовать инструкциям: медленный вдох, задержка, выдох, представляя, как жар стекает вниз, в землю, рассеивается в камне.

Это помогало. Немного.

Жар не исчезал, но становился более… послушным. Словно дикий зверь, которого удалось немного приручить, но который все еще мог укусить, если ослабить внимание.

Снаружи послышались шаги — быстрые, тяжелые, не похожие на размеренную поступь стражников. Затем голоса, приглушенные стеной, но достаточно громкие, чтобы различить тревогу.

— …немедленно! Магистр требует…

— …Мастер Райвен должна знать…

— …тело еще не остыло…

Кайден сел, напрягая слух. Что-то случилось. Что-то плохое.

Засов лязгнул, дверь распахнулась. В проеме стоял капитан Торис, лицо мрачное, как грозовая туча. За его спиной маячили двое стражников с факелами.

— Вставай, — приказал капитан. — Быстро.

— Что происходит?

— Увидишь, — Торис шагнул в камеру, схватил Кайдена за руку и рывком поднял на ноги. — Мастер Райвен требует твоего присутствия. Сейчас же.

Кайден почувствовал, как желудок свело от тревоги. Капитан выглядел встревоженным — а судя по их предыдущим встречам, Торис не казался человеком, которого легко вывести из равновесия.

Его вывели из изолятора и повели по коридорам, но на этот раз не наверх, а вниз — в другое крыло Капитула. Воздух здесь был суше, пахло воском и ладаном. Факелы на стенах горели ярче, отбрасывая пляшущие тени на каменные своды. Кайден заметил, что стражники шли быстрее обычного, почти бежали, а Торис молчал, сжав челюсти так, что желваки ходили под кожей.

Они спустились по винтовой лестнице, миновали зал с длинными скамьями — молельню? — и наконец оказались в узком коридоре, в конце которого виднелась открытая дверь. Оттуда лился свет — не холодный кристальный, а живой, оранжевый, дрожащий.

Свет факелов. Много факелов.

У двери стояла стража — четверо мужчин в доспехах, руки на рукоятях мечей. Один из них — старший, с седыми висками — кивнул Торису.

— Капитан. Мастер Райвен внутри. Она велела привести… его.

Взгляд скользнул по Кайдену с плохо скрытым недоверием.

— Я знаю, — буркнул Торис. — Пропусти.

Стражники расступились. Кайден переступил порог.

И замер.

Помещение было небольшим — келья, судя по аскетичной обстановке. Узкая кровать у стены, стол с книгами и свечами, маленькое окно, затянутое тканью. Пол устлан простым ковром. Все чисто, упорядоченно, скромно. Жилище человека, посвятившего себя служению, а не комфорту.

Но посреди этой опрятности, прямо на полу перед столом, лежало тело.

Вернее, то, что от него осталось.

Кайден видел смерть раньше — он не помнил где и когда, но тело помнило. Мышцы напряглись инстинктивно, дыхание участилось. Но то, что лежало на полу, было хуже любой смерти, образы которой всплывали из темноты его памяти.

Человек — мужчина, судя по остаткам одежды — лежал на спине, руки раскинуты в стороны, ноги неестественно вывернуты. Лицо… лица почти не было. Кожа обуглилась, потрескалась, местами слезла, обнажив почерневшие кости. Глаза превратились в пустые впадины, из которых тянулись тонкие струйки дыма. Рот открыт в безмолвном крике, язык — черный, сморщенный — высунулся между зубами.

Но самым ужасным была грудь.

Она была разорвана изнутри. Ребра торчали наружу, словно лепестки сгоревшего цветка, а внутри… пусто. Совершенно пусто. Ни органов, ни крови — только черная, дымящаяся пустота и запах. Сладковатый, тошнотворный запах жженого мяса вперемешку с чем-то еще — металлическим, горьким.

Кайден зажал рот ладонью, борясь с приступом тошноты.

— Не блюй на место преступления, — раздался холодный голос Лилит.

Она стояла у противоположной стены, склонившись над столом, на котором лежали какие-то предметы. Одета так же строго, как и во время их встречи в кабинете — темное платье, мантия с инструментами. Но теперь на руках были перчатки, а волосы убраны под тугую сетку. Она выпрямилась и повернулась к Кайдену, в руках держала тонкий металлический стержень с наконечником в виде линзы.

— Подойди ближе, — приказала она. — Мне нужно, чтобы ты это увидел.

Кайден заставил себя шагнуть вперед. Потом еще один. Жар внутри дернулся, забился, словно почуяв что-то знакомое, и Кайден инстинктивно сжал кулаки, пытаясь удержать его.

— Кто это? — выдавил он сквозь стиснутые зубы.

— Брат Элиас, — ответила Лилит, не отрываясь от тела. — Архивариус низшего ранга. Двадцать восемь лет, служил в Капитуле семь лет, вел записи о поставках провизии и ремонте зданий. Никаких врагов, никаких долгов, никаких скандалов. Обычный человек. Тихий, прилежный.

— И его… сожгли?

— Не совсем, — Лилит присела на корточки рядом с телом, не обращая внимания на запах и дым. Поднесла линзу к разорванной груди, всматриваясь в пустоту внутри. — Его сожгли изнутри. Видишь края ребер? Они оплавлены, но не снаружи, а с внутренней стороны. Огонь шел изнутри наружу, прожигая органы, кровь, кости. Температура была чудовищной — не меньше тысячи градусов, может, больше.

Кайден смотрел на тело, и жар внутри него усиливался, подступал к горлу. Он вспомнил Пустоши. Людей, которые пытались ему помочь. Пепел, в который они превратились.

— Это… — он сглотнул, пытаясь выговорить слова. — Это похоже на то, что я…

— Да, — Лилит поднялась, повернулась к нему. Взгляд — острый, оценивающий, без капли сочувствия. — Очень похоже. Почти идентично. Те люди в Пустошах тоже сгорели изнутри. Ты сказал, что не контролировал свою силу, что она вырвалась сама.

— Я не…

— Я знаю, — перебила Лилит. — Ты был в камере, когда это произошло. У тебя алиби — четыре стражника и капитан Торис. Так что ты не убивал брата Элиаса. Но тот, кто это сделал, использовал силу, подобную твоей.

Она подошла к столу и взяла один из предметов — небольшой фрагмент ткани, обугленный по краям.

— Это часть его рясы, — пояснила она. — Обрати внимание.

Кайден подошел ближе, вглядываясь. На ткани, едва различимые под копотью, виднелись следы — тонкие линии, светящиеся слабым красным. Руны.

— Кто-то начертал их на его одежде, — продолжила Лилит. — До смерти или после, я пока не знаю. Но эти руны… это руны активации. Они запускают процесс. Превращают человека в сосуд для пламени, а затем поджигают изнутри.

Кайден почувствовал, как холод прошел по спине, несмотря на жар внутри.

— Ты говоришь… это ритуал?

— Да, — Лилит положила ткань обратно. — Очень древний, очень опасный. Из тех, что были запрещены после Первого Пакта. Он называется «Жертвенное Пламя». Убийца начертал руны, активировал их, и тело жертвы стало топливом. Огонь сжег все — органы, кровь, даже кости наполовину — а затем угас, оставив только оболочку.

— Зачем? — прошептал Кайден. — Зачем кому-то делать такое?

Лилит скрестила руки, задумчиво глядя на тело.

— Есть несколько причин. Месть — маловероятно, брат Элиас был слишком незначителен для такой сложной казни. Жертвоприношение — возможно, некоторые культы используют Жертвенное Пламя, чтобы отправлять души в Небытие. Или…

Она помолчала, затем посмотрела на Кайдена.

— Или это послание.

— Послание? Кому?

— Нам, — Лилит подошла ближе, остановилась в шаге от него. — Капитулу. Магистру Велару. Может, даже мне. Кто-то хочет показать, что может использовать силу Хранителей. Силу, которую мы считали утраченной. И что он может убивать безнаказанно.

Кайден смотрел на нее, пытаясь переварить информацию. Слишком много. Слишком быстро.

— Ты думаешь… это как-то связано со мной? С тем, что во мне?

— Не знаю, — Лилит нахмурилась. — Но совпадение слишком странное. Ты появляешься в Аэтерне с Живой Печатью, и почти сразу кто-то начинает убивать людей огнем изнутри. Либо ты часть чьего-то плана, либо твое появление спровоцировало этого убийцу.

— Я не…

— Я знаю, что ты не виноват, — снова перебила Лилит, но на этот раз голос был чуть мягче. — Но факт остается фактом: ты связан с этим. И мне нужна твоя помощь, чтобы понять, как именно.

Кайден покачал головой, отступая на шаг.

— Я не понимаю. Как я могу помочь? Я даже не помню, кто я.

Лилит подошла к столу и взяла еще один предмет — небольшую колбу с красной жидкостью внутри.

— Это все, что осталось от его крови, — сказала она. — Я собрала образцы до того, как тело полностью остыло. Обычно кровь жертвы Жертвенного Пламени полностью испаряется, но здесь… были остатки. Капли, впитавшиеся в ковер.

Она протянула колбу Кайдену.

— Возьми.

Кайден посмотрел на нее, затем на колбу. Медленно, неуверенно протянул руку. Пальцы коснулись стекла.

Волна пламени прокатилась по телу Кайдена, вспыхнула в груди, поднялась к горлу. Наручники пульсировали, пытаясь подавить силу, но она была слишком мощной, слишком резкой. Кайден задохнулся, схватился за колбу обеими руками, и тогда…

Видение.

Он больше не стоял в келье. Он видел — не глазами, а чем-то другим — комнату, освещенную свечами. Брата Элиаса, живого, испуганного, стоящего перед фигурой в капюшоне. Фигура говорила что-то, голос низкий, искаженный, неразборчивый. Затем рука — в черной перчатке — протянулась, коснулась груди Элиаса.

Руны. Они вспыхнули на ткани рясы, ярко-красные, пульсирующие. Элиас закричал, схватился за грудь, упал на колени. Огонь начался внутри, Кайден чувствовал это, словно сам горел. Почувствовал, как пламя поглощает плоть, кровь, кости. Почувствовал боль — чудовищную, всепоглощающую боль.

И голос. Тихий, ледяной, прорезающий крик:

— Первая печать пала. Скоро падут и остальные.

Видение оборвалось.

Кайден рухнул на колени, выронив колбу. Она покатилась по полу, но не разбилась. Он дышал тяжело, хрипло, руки дрожали. Жар отступал, возвращаясь в привычное состояние, но послевкусие видения осталось — как ожог на коже.

Лилит присела рядом, схватила его за плечо.

— Что ты видел? — требовательно спросила она. — Кайден, говори. Что ты видел?

Он поднял голову, встретился с ее взглядом. Серые глаза — широко раскрытые, напряженные.

— Убийцу, — выдавил Кайден. — Я видел убийцу. Фигуру в капюшоне. Он… он сказал что-то. Про печать. Первую печать.

Лилит напряглась.

— Что именно он сказал?

— «Первая печать пала. Скоро падут и остальные», — Кайден сглотнул, пытаясь унять дрожь. — Что это значит?

Лилит не ответила сразу. Она отпустила его плечо, поднялась, отошла к столу. Взяла одну из книг, пролистала страницы, остановилась на иллюстрации — сложной схеме с семью точками, соединенными линиями.

— Семь Печатей, — произнесла она тихо, почти себе под нос. — Элементы Первого Пакта. Семь точек силы, которые удерживают Пелену. Если они падут…

Она замолчала, но Кайден услышал невысказанное.

— Пелена рухнет, — закончил он за нее.

Лилит повернулась к нему, и в ее глазах он увидел холодную тревогу — не панику, не ужас, но напряженное осознание угрозы.

— Если брат Элиас был первой печатью, — сказала она медленно, — то осталось еще шесть. Шесть человек, которых убийца собирается принести в жертву. Шесть жизней, которые удерживают Пелену. И когда он закончит…

— Небытие хлынет в мир, — Кайден поднялся на ноги, опираясь на стену. — Мы должны остановить его.

— Мы должны найти его, — поправила Лилит. — А это сложнее, чем кажется. Тот, кто может использовать Жертвенное Пламя, обладает глубокими знаниями древних ритуалов. Это не просто убийца. Это маг. Или кто-то, кто был им когда-то.

Она подошла к двери, распахнула ее. В коридоре стоял капитан Торис, напряженный, как тетива лука.

— Капитан, — окликнула Лилит. — Созовите охрану. Я хочу, чтобы все архивариусы низшего ранга были под защитой. Круглосуточно. Никто не должен оставаться один, даже в собственной келье.

Торис нахмурился.

— Вы думаете, убийца нападет снова?

— Я уверена, — Лилит бросила взгляд на тело брата Элиаса. — И в следующий раз мы должны быть готовы.

Торис кивнул и удалился, отдавая приказы стражникам. Лилит вернулась в келью, подошла к Кайдену.

— Ты пойдешь со мной, — сказала она.

— Куда?

— В Архив. Мне нужно проверить записи, найти упоминания о Жертвенном Пламени, о тех, кто мог его использовать. А тебе… тебе нужно научиться контролировать свои видения.

— Видения? — Кайден посмотрел на нее непонимающе.

— То, что ты видел, прикоснувшись к крови жертвы, — пояснила Лилит. — Это не случайность. Твоя Живая Печать реагирует на Жертвенное Пламя, потому что обе силы связаны с огнем. Ты можешь видеть следы убийцы, чувствовать его действия. Это… может быть полезно.

Кайден почувствовал, как желудок сжался.

— Ты хочешь использовать меня как… ищейку?

— Я хочу использовать тебя как инструмент, — Лилит не стала смягчать правду. — Ты единственный, кто может отследить убийцу через его жертв. Без тебя мы слепы. С тобой… у нас есть шанс.

Кайден смотрел на нее долгим взглядом. Лилит не отводила глаз, не извинялась за свою прагматичность. Она была честна — жестоко, холодно, но честна.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Я помогу. Но не только потому, что ты просишь.

— Тогда почему?

Кайден обернулся, посмотрел на тело брата Элиаса. На почерневшие кости, на пустую грудь, на безмолвный крик, застывший на обугленном лице.

— Потому что я знаю, каково это — гореть изнутри, — сказал он тихо. — И никто не заслуживает умереть так. Никто.

Лилит кивнула. Что-то мелькнуло в ее глазах — может, понимание, а может, просто удовлетворение от получения нужного ответа.

— Тогда идем, — она направилась к двери. — Времени мало. Если убийца следует ритуалу Семи Печатей, он уже выбрал следующую жертву.

Кайден последовал за ней, оставляя позади келью с телом, с запахом гари, с тишиной смерти.

Жар внутри пульсировал — не угрожающе, но настойчиво. Словно напоминал: ты часть этого. Хочешь ты того или нет, ты связан с убийцей. Связан с Жертвенным Пламенем. Связан с судьбой Семи Печатей.

И, возможно, со смертью еще шестерых невинных.

Первая печать пала.

Слова эхом отдавались в сознании Кайдена, пока он шел следом за Лилит по тускло освещенным коридорам Капитула.

Скоро падут и остальные.

Он сжал кулаки, заставляя жар притихнуть.

Нет. Не падут. Не если он сможет это предотвратить.

Глава 5: Союз Знаний

Архив встретил их тишиной.

Не той тишиной, что царила в келье брата Элиаса — мертвой, тяжелой, пропитанной запахом гари. Здесь тишина была живой, дышащей. Шелест страниц где-то в глубине стеллажей, скрип половиц под ногами редких ночных посетителей, тихое потрескивание свечей в подсвечниках. Тишина знаний, накопленных веками.

Кайден остановился на пороге, ошеломленный масштабом того, что открылось перед ним.

Зал был огромен. Потолки терялись где-то в высоте, скрытые полумраком. Стеллажи тянулись рядами — десятки, может, сотни — от пола до самого верха, заставленные книгами, свитками, томами в кожаных переплетах. Винтовые лестницы вели на второй уровень, потом на третий. Кайден различил мостики, перекинутые между секциями, узкие проходы между полками. Где-то наверху мерцал свет — другие Архивариусы, работающие в ночную смену.

— Не стой столбом, — окликнула Лилит, уже направляясь вглубь. — У нас мало времени.

Кайден поспешил за ней, стараясь не отставать. Лилит двигалась уверенно, не сверяясь с указателями, не останавливаясь на развилках. Она знала этот лабиринт знаний, как собственный дом. Может, лучше.

Они миновали секцию с медицинскими трактатами — Кайден мельком заметил иллюстрации человеческого тела, схемы с надписями на непонятном языке. Потом секцию с историей — толстые фолианты в потертых обложках, свитки, перевязанные лентами. Затем что-то, похожее на алхимию — колбы и реторты стояли на полках рядом с книгами, некоторые светились изнутри слабым зеленоватым светом.

Наконец Лилит остановилась перед узким проходом между двумя особенно высокими стеллажами. Над входом висела табличка с выцветшей надписью: Запретные знания. Доступ ограничен.

— Сюда, — Лилит шагнула в проход, не обращая внимания на предупреждение.

Кайден последовал за ней, чувствуя, как жар внутри шевельнулся. Воздух здесь был другим — более холодным, плотным, словно насыщенным чем-то невидимым. Книги на полках выглядели старше — обложки потрескались, страницы пожелтели, некоторые тома были скреплены цепями или запечатаны восковыми печатями.

— Это секция запрещенных ритуалов, — пояснила Лилит, сканируя корешки книг. — Магия, которую Первый Пакт объявил слишком опасной для использования. Большинство Архивариусов даже не знает, что она здесь хранится. Велар считает, что знания не должны уничтожаться, только… контролироваться.

Она остановилась перед полкой на уровне глаз, провела пальцем по корешкам, затем выдернула тонкий том в черной обложке. На корешке золотом было выбито: Культы Пламени. Ересь и Истина.

— Вот, — Лилит положила книгу на ближайший стол — небольшой, явно предназначенный для работы в этой секции. Зажгла свечу из кармана мантии, устроилась на стуле и открыла том.

Кайден подошел ближе, глядя через ее плечо. Страницы были исписаны мелким, аккуратным почерком — явно рукой ученого, а не переписчика. Иллюстрации перемежались с текстом: символы, схемы ритуалов, изображения людей в балахонах, стоящих вокруг костров.

— Культ Пламени, — начала читать Лилит вслух, — был основан в третьем столетии после Первого Пакта группой отступников из ордена Хранителей. Они верили, что Пелена — не защита, а тюрьма. Что истинное спасение человечества лежит не в изоляции от Небытия, а в слиянии с ним.

Она перевернула страницу, нахмурившись.

— Культисты практиковали ритуалы Жертвенного Пламени, считая, что каждая жертва ослабляет Пелену и приближает мир к «очищению». Они называли это Великим Возвращением — момент, когда Небытие поглотит все ложные структуры порядка и позволит миру переродиться заново.

Кайден почувствовал, как холод пополз по спине.

— Они хотели уничтожить мир?

— Они хотели изменить его, — поправила Лилит. — Для них Небытие было не концом, а началом. Хаосом, из которого может родиться новый порядок. Чистый, свободный от ошибок прошлого.

Она снова перевернула страницу, и Кайден увидел иллюстрацию: семь фигур, расположенных кругом, в центре — пылающий алтарь.

— Ритуал Семи Печатей, — прочитала Лилит. — Высший обряд Культа Пламени. Согласно их верованиям, Первый Пакт был скреплен семью жертвами — людьми, чья кровь была использована для создания Пелены. Эти семь стали Печатями — живыми замками, удерживающими барьер. Культисты верили, что если найти потомков этих семи и принести их в жертву Жертвенным Пламенем, Пелена рухнет.

Кайден уставился на иллюстрацию, чувствуя, как жар внутри усиливается.

— Потомков? Значит, брат Элиас…

— Был потомком одной из Семи Печатей, — Лилит закрыла книгу, откинулась на спинку стула. — Или тот, кто его убил, верит, что был. Капитул хранит родословные всех, кто служит в его стенах. Если убийца получил доступ к этим записям…

Она замолчала, и Кайден закончил за нее:

— Он знает, кто следующий.

— Именно, — Лилит поднялась, забрала книгу и направилась глубже в проход. — Мне нужно проверить архив родословных. Если там есть список потомков Семи Печатей, мы сможем предсказать, кого он выберет следующим.

Кайден последовал за ней, но его мысли метались. Культ Пламени. Жертвенное Пламя. Семь Печатей. Все это было связано с Хранителями — с тем, кем он, возможно, был когда-то. Или должен был стать.

— Лилит, — окликнул он. — А что случилось с Культом? Их уничтожили?

Она бросила взгляд через плечо, не останавливаясь.

— Официально — да. В четвертом столетии Капитул провел чистку. Большинство членов культа были казнены или изгнаны за Пелену. Их книги сожжены, храмы разрушены. Но…

— Но?

Лилит остановилась перед массивной дверью из темного дерева, украшенной рунами. Достала связку ключей из кармана мантии, выбрала один — длинный, с витой бородкой — и вставила в замок.

— Но знания невозможно уничтожить полностью, — сказала она, поворачивая ключ. — Всегда найдется кто-то, кто спрячет книгу, запомнит ритуал, передаст его следующему поколению. Культ был подавлен, но не уничтожен. И если убийца знает ритуал Семи Печатей…

Она толкнула дверь. Та открылась с протяжным скрипом, и они вошли в новое помещение.

Это была комната меньше, чем основной зал Архива, но столь же забитая знаниями. Стены были уставлены шкафами, в которых хранились не книги, а свитки — сотни, может, тысячи свернутых пергаментов, каждый помечен биркой с надписью. В центре стоял длинный стол, покрытый картами и схемами.

— Архив родословных, — объяснила Лилит, подходя к одному из шкафов. — Каждый, кто служил в Капитуле за последние пять веков, записан здесь. Имя, происхождение, родственники. Если брат Элиас действительно был потомком одной из Семи Печатей, это должно быть отмечено.

Она начала перебирать свитки, читая бирки, отбрасывая ненужные. Кайден подошел к столу, разглядывая карты. Одна из них изображала Аэтерн и окрестности — город в центре, окруженный стеной, за ней — Пустоши, а дальше… пустое пространство, помеченное надписью: Небытие.

— Вот, — Лилит развернула свиток, разложила его на столе. — Родословная Элиаса. Смотри.

Кайден склонился над пергаментом. Генеалогическое древо, уходящее в прошлое на двести лет. Имена, даты, связи. И в самом начале, у корней дерева, имя, выделенное красным: Арден Огнерожденный. Первая Печать.

— Огнерожденный, — прошептал Кайден. — Это… титул?

— Прозвище, — ответила Лилит. — Арден был одним из тех, кто пожертвовал своей кровью для создания Пелены. Его называли Огнерожденным, потому что его сила была связана с пламенем. Как и у всех Хранителей.

Она свернула свиток, отложила его в сторону и начала искать следующий.

— Если убийца следует ритуалу, ему нужны потомки всех семи. Арден — первый. Остается найти остальных шестерых.

Она работала быстро, методично — перебирая свитки, разворачивая их, сканируя содержимое, откладывая или возвращая на место. Кайден наблюдал, чувствуя себя бесполезным. Он не умел читать эти древние записи, не знал, что искать.

Жар внутри пульсировал тихо, словно тоже ждал.

— Лилит, — спросил он наконец. — Почему ты так спокойна?

Она не подняла головы, продолжая читать.

— Спокойна?

— Ты только что узнала, что кто-то пытается разрушить Пелену. Что убийца использует запретный ритуал. Что могут погибнуть еще шесть человек. Но ты… ты ведешь себя так, словно это просто… работа.

Лилит замерла. Затем медленно подняла голову, встретившись с ним взглядом.

— А что, по-твоему, я должна делать? — спросила она холодно. — Паниковать? Бегать в истерике? Рвать на себе волосы?

— Нет, но…

— Кайден, — она отложила свиток, выпрямилась. — Я Архивариус. Моя работа — знать. Понимать. Находить ответы. Если я начну поддаваться эмоциям, я стану бесполезна. Страх, паника, отчаяние — это роскошь, которую я не могу себе позволить. Не сейчас.

Она подошла ближе, и Кайден увидел, что в ее глазах все-таки есть что-то — не страх, но напряжение. Усталость. Может, даже злость.

— Я не бесчувственная, — продолжила она тише. — Я видела тело Элиаса. Я знаю, что ждет тех, кто следующий в списке. И мне… мне не все равно. Но если я позволю себе чувствовать все это сейчас, я не смогу работать. А работа — единственное, что может их спасти.

Кайден смотрел на нее, и что-то внутри — не жар, а что-то другое, более глубокое — дрогнуло.

— Извини, — сказал он тихо. — Я не хотел…

— Все в порядке, — Лилит вернулась к шкафу. — Просто помоги мне искать. Ищи свитки с пометкой «П» — это означает «Печать». Так маркируют родословные, связанные с Семью.

Кайден кивнул и подошел к противоположному шкафу. Начал перебирать свитки, читая бирки. Большинство были обычными — имена, даты, ничего особенного. Но затем он наткнулся на один, помеченный красной буквой «П».

— Лилит, — позвал он. — Вот.

Она подошла, взяла свиток, развернула его на столе. Генеалогическое древо, похожее на предыдущее. И в корнях — имя: Лира Водоносица. Вторая Печать.

— Вторая, — пробормотала Лилит. — Связь с водой. Странно, что ее потомки служили в Капитуле, учитывая, что большинство водных магов ушли к побережью после Раскола.

Она просмотрела древо, проследив линии потомков.

— Здесь… — ее палец остановился на имени внизу. — Сестра Миранда. Архивариус среднего ранга. Отдел гидрологии и водных ресурсов.

Лилит подняла голову, взгляд стал острым.

— Она все еще жива. Работает в восточном крыле.

Кайден почувствовал, как сердце забилось быстрее.

— Значит, она следующая?

— Возможно, — Лилит свернула свиток. — Или убийца выберет другого потомка из этой линии. Но она — самая вероятная цель.

Она направилась к двери.

— Идем. Мне нужно предупредить Велара и выставить охрану. Если убийца нападет на Миранду, мы должны быть готовы.

Кайден последовал за ней, но на пороге остановился.

— А если мы найдем все семь родословных? — спросил он. — Сможем опередить убийцу?

Лилит обернулась.

— Найти — да. Опередить… — она покачала головой. — Убийца уже в Капитуле. Он знает, кто его цели. Он планировал это, может, годами. У него преимущество. Мы можем только пытаться не отставать.

Она шагнула в коридор, но Кайден снова окликнул ее:

— Лилит, а что если… что если я смогу его почувствовать?

Она остановилась, повернулась.

— О чем ты?

— Видение, — Кайден коснулся груди, где жар пульсировал сильнее. — Когда я прикоснулся к крови Элиаса, я увидел убийцу. Его голос. Его действия. Может, если я снова… если я попробую сосредоточиться…

Лилит изучала его лицо долгим взглядом.

— Ты хочешь намеренно вызвать видение?

— Да, — Кайден кивнул. — Если это поможет найти его.

Лилит задумалась. Затем медленно кивнула.

— Хорошо. Но не сейчас. Сначала мне нужно обезопасить Миранду. Потом мы попробуем… твой метод. Но, Кайден…

Она подошла ближе, остановилась в шаге от него.

— Видения — это не просто картинки. Это связь. Если ты откроешься убийце через Жертвенное Пламя, он тоже может почувствовать тебя. Понять, что его ищут. Это опасно.

— Я знаю, — Кайден выдержал ее взгляд. — Но если это единственный способ…

— Не единственный, — перебила Лилит. — Но, возможно, самый быстрый.

Она повернулась и пошла по коридору. Кайден последовал за ней, и они молча двигались через лабиринты Архива, возвращаясь к основному залу.

Жар внутри Кайдена больше не был просто присутствием. Теперь он был инструментом. Оружием. Связью с тем, кого они искали.

И Кайден не знал, радоваться этому или бояться.

Они вышли из секции запретных знаний, миновали стеллажи с медицинскими трактатами и оказались у подножия широкой лестницы, ведущей на второй уровень. Наверху мерцали огни — другие Архивариусы, работающие в ночную смену.

Лилит остановилась, глядя вверх.

— Восточное крыло на третьем уровне, — сказала она. — Миранда обычно работает до рассвета. Если повезет, застанем ее там.

Они поднялись по лестнице — сначала на второй уровень, потом на третий. Здесь было тише, людей меньше. Стеллажи стояли дальше друг от друга, а между ними виднелись небольшие кабинеты с закрытыми дверями.

Лилит уверенно прошла по узкому мостику, перекинутому над залом, и остановилась перед одной из дверей. На табличке было написано: Сестра Миранда. Гидрология.

Лилит постучала — три коротких удара.

Тишина.

Она нахмурилась, постучала снова — громче.

Снова тишина.

Кайден почувствовал, как жар внутри дернулся, забился тревожно.

— Лилит…

Она уже толкала дверь. Та была не заперта. Открылась с тихим скрипом.

Кабинет был залит светом свечей — слишком ярким, слишком теплым. На столе лежали раскрытые книги, карты с изображением рек и озер. Но стул был пуст.

И на полу, у дальней стены, лежала фигура в темной рясе.

— Нет, — прошептала Лилит и бросилась вперед.

Кайден замер на пороге, чувствуя, как мир вокруг замедлился. Он знал, что увидит, еще до того, как Лилит опустилась на колени рядом с телом.

Сестра Миранда. Или то, что от нее осталось.

Обугленное лицо. Разорванная грудь. Пустота внутри, дымящаяся и черная.

Вторая печать пала.

И убийца снова ускользнул.

Глава 6: Тайны Дома Райвен

Велар прибыл через десять минут.

Кайден слышал, как он поднимался по лестнице — тяжелые, размеренные шаги, лязг доспехов. Магистр не спешил, но и не медлил. Он двигался с уверенностью человека, привыкшего к тому, что смерть — часть его работы.

Лилит так и стояла на коленях рядом с телом сестры Миранды, глядя на обугленные останки с таким выражением лица, словно пыталась силой воли вернуть жизнь в мертвую плоть. Кайден видел, как дрожат ее пальцы, сжатые в кулаки. Она винила себя. Он это понимал, хотя она не произнесла ни слова.

Мы опоздали.

Три слова, которые висели в воздухе тяжелее любого обвинения.

Велар вошел в кабинет, остановился на пороге. Его взгляд скользнул по телу, по Лилит, по Кайдену, стоящему у двери. Лицо Магистра оставалось непроницаемым — ни гнева, ни удивления, только холодная оценка.

— Вторая, — констатировал он.

— Вторая, — подтвердила Лилит, не поднимая головы. — Миранда из рода Лиры Водоносицы. Вторая Печать.

Велар медленно приблизился, присел на корточки рядом с телом. Его пальцы — в тяжелых кожаных перчатках — осторожно коснулись края раны на груди. Дым все еще поднимался оттуда тонкими струйками.

— Тот же метод, — сказал он. — Жертвенное Пламя. Сожжение изнутри. Быстро, почти безболезненно, если верить древним записям.

— Почти, — повторила Лилит с горечью. — Какое утешение.

Велар выпрямился, отступил от тела.

— Сколько времени прошло с момента смерти?

Лилит подняла голову, посмотрела на свечи на столе. Они догорели меньше чем наполовину.

— Час. Может, полтора. Мы были в Архиве родословных, когда это случилось.

— Значит, убийца действует быстро, — Велар повернулся к Кайдену. — И ты снова оказался рядом.

Обвинение прозвучало негромко, но Кайден почувствовал его как удар.

— Я был с Лилит все время, — сказал он, стараясь сохранить голос ровным. — Мы искали родословные. Пытались предсказать, кто следующий.

— И все же опоздали, — Велар скрестил руки на груди. — Дважды.

— Магистр, — Лилит поднялась, вытерла руки о мантию. — Кайден не имеет отношения к убийствам. Я проверила его кровь. Он не убийца — он жертва того же ритуала, что и Хранители. Кто-то использовал его.

— Или он прекрасный лжец, — Велар не сводил глаз с Кайдена. — Амнезия — удобное оправдание. Связь с Жертвенным Пламенем — очевидна. Он даже не отрицает, что его сила может убивать.

Кайден стиснул зубы, чувствуя, как жар внутри шевельнулся в ответ на обвинение.

— Я не убивал этих людей.

— Докажи.

— Как? — Кайден шагнул вперед, и стражники у двери напряглись, руки легли на рукояти мечей. — Как мне доказать то, чего я не делал? Ты хочешь, чтобы я открыл свою память и показал тебе прошлое? Но я не помню его! Ты хочешь клятвы? Я клянусь всем, что у меня есть — а это только имя и проклятая сила, которую я не просил!

Тишина.

Велар изучал его долгим взглядом. Затем медленно кивнул.

— Хорошо. Я верю тебе. Но не потому, что ты убедителен. А потому, что мне нужен каждый инструмент, чтобы остановить убийцу. И ты, Кайден Эмбер, единственная нить, связывающая нас с ним.

Он повернулся к Лилит.

— Сколько еще жертв?

— Пять, — ответила Лилит. — Если убийца следует ритуалу Семи Печатей. Элиас был первым. Миранда — второй. Остается пятеро потомков.

— Их имена?

— Я еще не нашла все родословные, — Лилит покачала головой. — Мне нужно время.

— Времени нет, — отрезал Велар. — Убийца опережает нас на два шага. Если мы не остановим его до того, как он соберет всех семерых…

Он не закончил, но всем было ясно, что будет дальше. Пелена рухнет. Небытие хлынет в мир. Аэтерн падет первым, но за ним последуют и остальные.

Велар подошел к двери, остановился на пороге.

— Мастер Райвен, я даю вам полный доступ ко всем архивам Капитула. Никаких ограничений. Найдите оставшихся пятерых. Найдите связь между убийствами. Найдите что угодно, что поможет нам поймать этого безумца.

— Понял, — Лилит кивнула.

— И возьмите его с собой, — Велар кивнул в сторону Кайдена. — Если его сила действительно связана с Жертвенным Пламенем, может, он почувствует убийцу раньше, чем тот нанесет следующий удар.

Кайден почувствовал облегчение, смешанное с тревогой. Велар доверял ему — или хотя бы делал вид, что доверяет. Но цена этого доверия была высока: если он подведет, если не сможет помочь…

Велар уже уходил, но у двери обернулся.

— Мастер Райвен. Еще одно. Проверьте архивы вашего собственного рода. Райвены были хранителями знаний задолго до создания Капитула. Если кто-то знал о Семи Печатях больше остальных, так это ваши предки.

Лилит замерла.

— Мой род?

— Ваш дом — один из старейших в Аэтерне, — Велар говорил спокойно, но в его словах прозвучала сталь. — И не секрет, что Райвены хранили не только книги. Проверьте семейные архивы. Может, найдете то, что ускользнуло от остальных.

Он вышел, и дверь закрылась за ним.

Лилит стояла неподвижно, глядя в пустоту. Кайден видел, как напряжение стекает с ее плеч, как она медленно выдыхает — долгий, дрожащий вздох.

— Лилит? — окликнул он тихо.

Она встряхнулась, словно пробуждаясь.

— Дом Райвен, — произнесла она глухо. — Конечно. Почему я не подумала об этом раньше?

— О чем?

Лилит повернулась к нему, и в ее глазах мелькнуло что-то — не страх, но… неуверенность? Впервые с момента их знакомства Кайден видел, как она колеблется.

— Мой род хранил знания о Первом Пакте, — сказала она медленно. — Мы были советниками тех, кто создавал Пелену. Записывали ритуалы, составляли родословные, документировали каждый шаг. Но после создания Капитула большая часть архивов была передана сюда. Осталось только… частное. Семейное. То, что Райвены считали слишком опасным для общего доступа.

— И ты никогда не проверяла эти архивы?

— Не было причин, — Лилит отвернулась, глядя на тело Миранды. — Или я думала, что не было. Но если убийца знает ритуал Семи Печатей так хорошо… возможно, он получил знания из того же источника, что и мои предки.

Кайден почувствовал, как холод пополз по спине.

— Ты думаешь, кто-то из твоего рода?

— Нет, — Лилит покачала головой резко. — Дом Райвен верен Аэтерну уже три века. Но знания… знания можно украсть. Скопировать. Передать тому, кто не должен их иметь.

Она направилась к двери.

— Идем. Мне нужно попасть в родовое поместье.

— Сейчас? — Кайден взглянул в окно. За ним темнело небо — ночь приближалась. — Может, лучше подождать до утра?

— У нас нет времени, — Лилит уже выходила в коридор. — Убийца не ждет рассвета. Почему должны мы?

Кайден последовал за ней, и они быстро спустились по лестницам, пересекли главный зал Архива и вышли в длинный коридор, ведущий к выходу из Капитула.

Ночной Аэтерн встретил их холодом и тишиной.

Улицы, днем полные людей, теперь опустели. Редкие фонари освещали мощеные дороги тусклым желтым светом. Где-то вдали лаяла собака. Ветер гнал по брусчатке опавшие листья — последние, не убранные до зимы.

Лилит двигалась уверенно, не сверяясь с направлением. Они шли по узким переулкам, мимо закрытых лавок и домов с темными окнами. Кайден чувствовал на себе взгляды — часовые на стенах наблюдали за их движением, но никто не останавливал. Возможно, Лилит была достаточно известна, чтобы ходить по городу в любое время.

Через полчаса они достигли северной части Аэтерна.

Здесь дома были больше, просторнее. Не дворцы, но определенно жилища состоятельных семей. Фасады украшены резьбой, окна застеклены, а не затянуты кожей. У некоторых домов были небольшие дворики, огороженные коваными решетками.

Лилит остановилась перед одним из них — трехэтажным зданием из темного камня, с башенкой на крыше и узкими стрельчатыми окнами. Над входом висел герб — щит с изображением открытой книги и меча, пересекающего страницы.

— Дом Райвен, — объявила Лилит тихо.

Она достала связку ключей, выбрала один и отперла тяжелую дубовую дверь. Та открылась бесшумно — петли были хорошо смазаны, несмотря на то, что дом выглядел необитаемым.

Внутри царил полумрак.

Лилит зажгла свечу из кармана мантии, и мягкий свет разлился по холлу. Высокие потолки, деревянные панели на стенах, портреты в рамах — суровые лица мужчин и женщин, смотрящие с холста с выражением строгого достоинства. Райвены. Поколения хранителей знаний.

— Ты здесь не живешь? — спросил Кайден, глядя на пыль, покрывающую мебель.

— Нет, — Лилит прошла вглубь холла, поднимаясь по широкой лестнице. — После смерти отца я переехала в Капитул. Здесь слишком много… воспоминаний.

Кайден последовал за ней, стараясь не шуметь. Лестница вела на второй этаж, затем на третий. Коридоры были уставлены стеллажами с книгами — даже здесь, в частном доме, Райвены не могли жить без знаний.

Лилит остановилась перед дверью в конце коридора. Она была меньше остальных, почти незаметная, скрытая за выступом стены. На двери не было ручки — только рунический замок, светящийся тусклым синим светом.

— Семейный архив, — сказала Лилит. — Только члены рода Райвен могут открыть эту дверь. Или те, кому они доверяют свою кровь.

Она достала маленький кинжал из кармана мантии, провела лезвием по ладони — быстро, без колебаний. Капля крови упала на руну, и замок вспыхнул ярким светом. Дверь открылась с тихим щелчком.