Бесплатный фрагмент - Лето с Моисеем

Лето с Моисеем

Когда нас выгрузили на полустанке и мама крикнула:

— Всё, дальше сами! —

мы с Денисом стояли с рюкзаками, как два туриста-первопроходца.

— Главное — не потеряйся, — буркнул он.

Я кивнул, но знал: потеряется не кто-то из нас. Потеряется Моисей.

Он всегда так делает.

***

Это лето обещало быть жарким. Даже в тени — почти тридцать градусов. Так папа говорил, щурясь в окно.

Денис опять спорил с родителями:

— Да не хочу я в вашу эту деревню! — упирался он. — Что я там не видел?

— Интересно, — парировала мама. — И куда же это мы хотим?

Её вопрос был риторическим. Куда именно мы «хотим» — уже решили без нас.

Мне нравилось у тёти Марины. Она добрая и любит животных. У неё дома две кошки — Маруся и Жанна. Странные, конечно. Не играются, не мурлыкают, всё больше лежат на солнышке или пьют молоко.

А вот бы у тёти была собака. Я бы с ней гулял каждый день!

Мы с Денисом — а он мой старший брат — не раз просили завести собаку. Но родители в этом были непоколебимы. У отца аллергия, а у мамы — «порядок в доме».

Вот и скучно дома. А у тёти Марины — никаких уроков, никаких замечаний в дневнике, никакой географички с глазами, как у совы, и — главное — никакого ремня, которым отец обязательно всыплет за двойку..

Только кошки. Хоть и не особо дружелюбные.

— Да он уже большой! — это Денис про меня. — Ему двенадцать!

— Он твой младший брат, — вмешался папа. — За ним нужно присматривать.

— Я в его возрасте один ездил к тёте Марине! — закричал Денис так, будто в последний раз.

Ему четырнадцать. Он уже «тусуется» со старшеклассниками, держит в кармане пачку сигарет и думает, что взрослый. Если родители узнают — ой-ой!

А мне — двенадцать. Только закончил пятый класс. Поездки к тёте Марине — наша семейная традиция. Началась с Дениса. Его стали отправлять туда ещё до моего рождения.

Прошлым летом всё пошло не по плану — дядя Гриша заболел, и нас оставили в городе. Всё лето я рисовал в тетрадке. Люблю рисовать. В школе мне скучно, а вот рисунки у меня — лучше всех. Даже Дениса рисовал как-то. Правда, ему не понравилось.

Как бы ни упирался Денис, поездка оставалась в силе. В конце он только громко выдохнул и с грохотом пошёл собирать рюкзак.

Внутрь полетели шорты, носки и его плеер. Настоящий, с экранчиком и кнопками. Я мечтал о таком в прошлом году. Но тогда родители решили подарить его Денису на Новый год.

Чтобы мне не было обидно, мне вручили электронную «рисовалку». Не помню, как она называется. Что-то там с иностранной подписью. Но мне всё равно больше нравится рисовать простым карандашом. В тетрадке. Это быстрее. И, как мне кажется, живее.

Денис собрался. Я собрался. Мы поехали.

***

Тётя Марина встретила нас на вокзале.

Она была в шляпе с цветами и в льняном платье до пят. Я всегда удивлялся, как в такой жаре она остаётся весёлой и пахнет пирогами.

— Ну, здравствуйте, туристы! — сказала она, крепко обняв сначала меня, потом Дениса, хотя он уже почти с неё ростом.

Тётя Марина — младшая сестра папы. Добрая, не больше сорока пяти лет, всегда улыбается. Говорят, раньше она была медсестрой в городе, но потом уехала в деревню — за тишиной и воздухом. А ещё — за Гришей.

Дядя Гриша, её муж, был когда-то военным. Про него много не расскажешь. Он молчаливый, хромает на левую ногу и по утрам разводит руками хлеб и колбасу на ровные кусочки, как будто это строевая подготовка.

В их доме было уютно.

Как только я открыл дверь в одну из комнат, на меня посмотрело существо.

Из-под кровати торчал нос, потом показалась морда. Его глазки сверкали азартными огоньками, а уши стояли торчком, словно антенны. Тёмно-серая шерсть переливалась в солнечном свете, пробивавшемся сквозь занавески.

Это был он. Моисей.

Тётя Марина улыбнулась:

— Знакомьтесь. Это Моисей. Наш главный шалопай.

Собака, что мне была чуть по колено, осторожно вышла из-под кровати и принюхалась ко мне. Взгляд — недоверчивый, но живой. Хвост сначала затаился, а потом вдруг резко зашевелился, как будто моторчик завёлся.

— Он у нас с характером, — сказала тётя. — Зимой сам пришёл. В сугробе валялся, едва дышал. Худой был, как ветка. Я его на кухне отогревала.

— А имя? — спросил я, улыбаясь.

— Ну… как-то он так глянул на Гришу, — хмыкнула тётя, — будто говорит: «Ведите меня». Вот и стал Моисеем. Ведущим и ведомым.

Я опустился на корточки. Моисей подошёл ближе. Понюхал мои руки, ткнулся носом в колено.

Словно решил: «Сгодится».

Так и началась наша дружба.

***

Про «вай-фай» Денис спрашивать не стал, но перспектива сидеть без интернета его не радовала.

Он решил сходить на речку. Было тепло. На небе ни тучки. Я хотел пойти с ним.

— Ты же и плавать не умеешь! — напомнил мне Денис, не забывая о роли старшего брата, — утонешь, а мне потом ремня? Нет уж. Сиди дома.

Вот Моисей и пришёл ко мне в комнату, пока я разбирал вещи. Он обнюхивал всё, что я доставал из сумки.

Особое внимание он уделил моей тетрадке.

— Тоже любишь рисовать? — спросил я, будто разговаривал с человеком.

А что? Имя у него говорящее. Да и как тётя Марина с ним разговаривает — я слышал. Не как с щенком. Как с взрослым.

Моисей посмотрел на меня с подозрением. Глаза у него прищурились, и мне показалось, будто в них мелькнуло сомнение. Или даже лёгкое недоверие.

«Думаешь, я не умею?» — читалось в этом взгляде.

— «И что, у меня лапки?»

Я улыбнулся.

— Ладно-ладно, не обижайся, — сказал я. — Просто… если бы ты умел рисовать, это была бы крутая история.

Моисей фыркнул. Настоящее собачье «пф!». Потом развернулся и ушёл к двери, задрав хвост.

Но перед тем как выйти, он всё же остановился.

Оглянулся.

В его глазах теперь было другое выражение — будто он говорил:

«Пойдём. Покажу тебе, как тут всё устроено».

***

Пока Денис плавал, мы с Моисеем изучали двор. Я знал тут каждый закуток. Он, видимо тоже освоился.

У тёти Марины из хозяйства, кроме кошек, были ещё две курицы и коза Настя. Именно коза. Души в ней не чаяли.

Молоко дядя Гриша продавал на рынке. И трактор водил.

Неведомой тропинкой Моисей вёл меня куда-то за собой. Он не только освоился, но похоже подстроил многие вещи здесь для своего удобства.

Например, под забором был вырыт лаз. Аккуратно по его росту.

Мы прошли мимо сарая, откуда доносился глухой металлический лязг. Там копался дядя Гриша — в футболке, с разводным ключом в одной руке и банкой гвоздей в другой.

Он работал молча, сосредоточенно, будто чинил что-то важное и строго секретное.

По двору бегали куры. Точнее — они не просто бегали, они кудахтали с таким азартом, будто между ними шёл серьёзный спор.

— Я тебе говорю, это был ястреб!

— А я тебе говорю — просто воробей потолстел!

Я улыбнулся

Моисей не реагировал на шум. Он гордо прошёл мимо птичьего базара, не обращая внимания на пернатых спорщиц. Видно было, кто здесь настоящий хозяин.

Тётя Марина позвала нас домой.

— Обедать! — крикнула она с крыльца. — Пока не остыло!

Хотя окрошка, как я знал, не могла остыть — она и так была холодной.

На обед действительно была окрошка. Лёгкая, холодная, с хрустом огурцов, запахом укропа и лёгким привкусом горчицы. Я не всегда любил её, но в такую жару — самое то.

Моисей лакал что-то из своей миски. Судя по звукам, было вкусно.

Он ел с такой серьёзностью, будто участвовал в кулинарном поединке.

Я смотрел на него и думал:

А если бы у нас дома была собака…

Я бы гулял с ней каждый вечер. Кормил бы сам. Даже убирал за ней во дворе. Обещал бы не ныть и не просить ничего ещё. Она бы сидела у моей кровати и ждала, пока я сделаю уроки. А может, и не ждала бы — просто лежала рядом, потому что ей со мной хорошо.

Но у нас собаки не было. И не будет. Отец говорил — аллергия. Мама — «волосы по всему дому».

Я вздохнул.

Моисей поднял на меня глаза, будто почувствовал.

— Тебе повезло, — сказал я ему шёпотом.

Он фыркнул и продолжил есть.

Денис вернулся под вечер.

Он успел встретиться с ребятами — деревенскими. У них всегда было чем заняться: то строили шалаш, то катались на великах до самой речки, то что-то поджигали за сараями.

Меня с собой не брали.

Да я и не просился особо. Один раз сказал — «Можно с вами?» — и Денис, не глядя, ответил:

— Потом.

А «потом» почему-то всегда значит «никогда».

Тётя Марина была не такая, как моя мама.

Она не ругалась на Дениса, если он собирался уйти гулять без меня. Не останавливала его у двери, не говорила строгим голосом: «Ты же старший!»

Она только посмотрела ему вслед, вздохнула и сказала:

— Ну что ж… Все мы были старшими. Все мы когда-то уходили.

Я сидел в кухне с кружкой чая и смотрел, как за окном лают собаки. Где-то внизу, у миски, Моисей доедал ужин. Он не уходил. Он был рядом.

— Ну и пусть, — сказал я ему.

Он перестал жевать и посмотрел на меня. Долго.

А потом медленно подошёл, улёгся у моих ног, положил морду мне на тапок.

Как будто говорил:

«Пусть они идут. У нас с тобой — свои дела.»

Кошек он тоже построил. Не трогали его ни Маруся, ни Жанна.

***

Утро началось по-деревенски. Тётя Марина уже что-то готовила у плиты, хотя на часах было шесть утра.

Денис вообще не хотел вставать с постели, но манящие запахи еды всё-таки подняли его с кровати.

Я тоже не до конца проснувшись, топал уже по лестнице вниз.

Дом у тёти и дяди был двухэтажный. На первом этаже была кухня, зал, ванная комната и туалет. Наверху было пару комнат и туалет.

Деревня на самом деле была не совсем деревней — скорее, посёлком городского типа. Но район, где стоял дом тёти с дядей, напоминал настоящую окраину: редкие дома, палисадники, ухабы на дороге и запах свежескошенной травы.