Бесплатный фрагмент - Любить

Краткое содержание моей истории: два года назад я заболела аутоиммунным заболеванием, которое стремительно прогрессировало, в результате чего возникла необходимость в радикальном лечении хирургическим путём — удалении внутреннего органа, выбор стоял между инвалидностью и летальным исходом, я выбрала инвалидность.

После операции я не могла смириться с произошедшим, долго рефлексировала. Самое важное, что я поняла о себе, анализируя свою жизнь во время выздоровления: я всегда панически боялась болезненных чувств, убегала от них в развлечения, в работу, в алкоголь, чтобы не оставаться наедине со своими мыслями, запрещала себе чувствовать, избегала сближения с людьми, потому что боялась боли. Осознанно или неосознанно, вольно или невольно, но я снизила порог психического восприятия, избегая негативных проявлений жизни. Это привело к тому, что я перестала различать чувства и эмоции, они не проживались мной, а складировались в подсознании и в теле, накапливались, усиливали врождённую или приобретённую перманентную тревожность на психическом уровне и мышечную зажатость на физическом уровне, препятствовали нормальной психической и физической жизни, и, вероятнее всего, спровоцировали заболевание.

Осознав все это, я была в отчаянии от того, что своей бесчувственной жизнью довела себя до саморазрушения. Я не понимала, как и в каком направлении жить дальше.

Я пыталась найти объяснение тому, что со мной произошло, понять, что я должна сделать с тем, что я теперь о себе знаю. Я работала с психологами, я пыталась создавать новые концепции своей будущей жизни. Мне было горько, жутко. Я не находила смыслы. Я проводила дни и ночи в своей голове, пытаясь понять, как мне быть и что делать. Ни в одном из направлений своих мыслей я не находила покоя.

Совершенно случайно христианская вера и церковь помогли мне выйти из кризиса. Настоящее спокойствие я ощутила впервые в церкви, и это стало точкой опоры, потому что теперь я знаю, как это бывает, что такое настоящее спокойствие. Конечно, оно постоянно теряется, но теперь я хотя бы знаю, к чему нужно стремиться, потому что ощутила это, а не узнала от кого-то, не прочла об этом, не придумала себе, а именно ощутила. Более того, там же я получила приблизительные ориентиры дальнейших моих шагов в жизни.

Кроме того, ко мне наконец-то пришло не знание (я знаю об этом очень давно), но полное осознание, что в человеке обязательно должна быть гармония души, тела и разума, перекос в любую из сторон чреват негативными последствиями.

В течение жизни и в настоящий момент у меня есть существенный перекос в сторону разума: серьёзные решения в моей жизни принимают логика и рационализаторство. Все остальные решения принимают эмоции. Чувства практически не принимают участие в жизни.

Наверное, первое, что мне стоит сделать, научиться испытывать чувства и чувствовать тело, научиться расслабляться на психическом и физическом уровне — это очень сложно для меня, потому что всю жизнь я учила себя не придавать значения чувствам и игнорировать физические потребности.

И, конечно же, мне нужно постараться стать более доброй и открытой, придерживаться христианских заповедей и избегать христианских грехов — это очень сложно для меня, потому что я довольно злая и агрессивная, гневливая; я люблю сплетничать, обсуждать и осуждать; я злопамятная и с трудом прощаю людей; я мнительная, потому что тщеславная; я малодушная, плохо переношу свою и чужую боль, закрываюсь от нее; я многократно лгала в своей жизни; я чревоугодничаю, жестко переедаю во время стресса; я проявляю гордыню, всегда с трудом прошу о помощи, иногда насмешливо отношусь к людям, и т.д., и т. п. Чем перечислять всё, проще сказать, что мне точно есть над чем поработать.

В конце октября прошлого года я взяла взрослого умного красивого мелкого запуганного пса из приюта. Теперь он живёт со мной и учится доверять.

В тот же период я обратилась к психиатру, потому что не могла спокойно переживать неожиданно всплывающие воспоминания из года, который я провела в разных больницах, пытаясь снять обострение аутоиммунного заболевания. Если по каким-то внешним или внутренним причинам вспоминалась какая-то картинка из больничного прошлого, то мне становилось не по себе, без моего на то желания я начинала вспоминать подробности и чувства того периода, и это могло продолжаться от нескольких часов до нескольких дней. Психиатр диагностировала депрессию, обусловленную жизненными обстоятельствами, выписала антидепрессанты, и настоятельно рекомендовала научиться различать и проживать чувства.

Так совпало, что в этот же период одна из психологов, на которую я была подписана и подход и атмосфера которой были мне близки, набирала группу для групповой психотерапии.

В течение трёх месяцев в психо-чате я по индивидуальной программе выполняла задания для приобретения навыков различения чувств и умения проживать эти чувства, и на ежедневной основе делилась чувствами в группе и разделяла чувства с другими участницами группы, которые описывали свои чувства. Обмен чувствами и эмоциями, а также наблюдение себя и других участниц во взаимодействии дало отличный результат. Наконец-то я стала немного ориентироваться в недоступной мне раньше сфере чувств и эмоций.

По истечении трёх месяцев я решила выйти из групповой терапии, и продолжила жить без психподдержки со своим новым опытом, с новыми осознаниями, с новыми ориентирами, с новыми навыками, и посмотреть, каково это.

В то же время видеохостинг подсунул мне видео иеромонаха, чьи слова находят во мне отклик, я стала много смотреть его видеоролики и стараться учиться с его помощью видеть мир через призму православия.

В какой-то момент я почувствовала, что хочу и готова создать семью. Я решила, что если до конца лета встречу того, с кем захочу быть вместе, то будет полная семья, а если не встречу, то осенью начну собирать информацию и готовиться к усыновлению или, вероятнее всего, удочерению ребёнка.

Я зарегистрировалась в приложении для знакомств, интересно и местами забавно провела там время, познакомилась с хорошими людьми, но симпатии, превышающей обычную человеческую, за три месяца в приложении так ни к кому и не возникло. Мне надоело заниматься подбором жениха, я потеряла к этому интерес.

Я уехала отдыхать на всё лето в деревню, запланировала вернуться осенью, чтобы пройти обучение в Школе приемных родителей и собрать документы для получения статуса усыновителя.

1. ПЛАНЫ

Я второй год продолжаю учиться сталкиваться с чувствами и проживать их: я хочу научиться слышать свои импульсы, желания, и следовать им, даже если они мне самой кажутся странными, глупыми, нелепыми. Я хочу снизить значимость своих слов и действий в своих же глазах: избавиться от тщеславия и мнительности, то есть от гордыни.

Кроме того, я хочу научиться выдерживать те чувства, которые возникают, когда я не выстраиваю свой образ в глазах других людей, вести себя как получится — пусть глупо, неуместно, неуклюже, странно — но вести себя естественным для меня образом, не думая о том, какая у меня репутация.

Я всегда легко могла выступать перед группами людей, взаимодействовать с людьми, если я в маске сотрудника компании и в рамках профессиональной сферы. А вот честно рассказать о себе, своём опыте или о своём личном мнении на личные темы в присутствии нескольких незнакомых людей для меня было проблемой. Я сразу же думала о том, какой образ я хочу создать в глазах людей, и всё, что не вписывалось в образ, не высказывалось. В целом, говорить на незнакомую аудиторию от себя, от своего лица, мне было ужасно сложно. Видимо, потому что я не всегда понимала, какой образ мне подходит в той или иной ситуации. Больше я так делать не хочу. Нет у меня никакого образа. Я и сама не знаю, какая я, ведь я десятилетиями подавляла свои чувства и желания. Вот, заодно, и посмотрю, что я за человек.

Кроме того, я поняла, что хочу делиться тем, что пишу, и поэтому решила потестировать, какой формат публикаций мне подойдет, попробовать несколько вариантов открытости: текст, текст и фото, аудио, видео. Пока у меня есть свободное время можно успеть попробовать всякое.

Я начала и в реальности, и в соцсетях с открытым лицом вести себя с посторонними людьми вокруг так, как я хочу, говорить и делать все, что хочу (к счастью, мне хочется делать только то, что находится в пределах допустимого законом), говорить и делать первое, что придет на ум. Мне хотелось за короткий период времени набрать побольше статистики о себе, поэтому я подписалась на множество каналов, комментировала всё подряд, чтобы существенно увеличить количество взаимодействий с людьми, расширить круг тем, на которые я привыкла высказываться, добавить неопределённости в общение, ведь я не знаю этих людей и не могу предсказать их реакции, в целом, внести бесконтрольность, хаос и непредсказуемость в общение с людьми.

2. ПРОВОЖУ ЭКСПЕРИМЕНТ

В первые дни моего эксперимента мне было ужасно некомфортно, и я очень переживала о том, какой у меня создаётся образ, достаточно ли ясно я донесла свою мысль. Я гнобила себя за каждое написанное слово, а потом, когда я потеряла счёт своим комментариям, когда накопилась масса разных взаимодействий, новые переживания стали регулярно вытеснять старые переживания о том, насколько я была адекватной и о том, что люди обо мне подумают. Память о безумии прошлых поступков я топила в безумии новых, по совету героя Оскара Уайльда. Через некоторое время я привыкла и вообще перестала об этом думать, во всяком случае, долго думать перестала, и ощущение, что всё вертится вокруг меня, уменьшилось.

Оказалось, что до моих слов особо никому нет дела, и поэтому, пусть даже глупые или неадекватные мои слова и действия, практически ничего не весят на моих весах стыда и вины. Зато они имеют хороший вес на весах свободного самовыражения. Может быть, мне и не стоит так жёстко себя ограничивать в выражении своего мнения.

Дополнительная причина, по которой резко появилась явная потребность мелькать со своим мнением, проявлять его во внешнем мире по-разному, в том числе и слегка эксцентрично, связана с тем, что на меня начали давить стереотипы о возрасте. Мой возраст будто бы обязывает к тому, чтобы я начала себя ограничивать в некоторых проявлениях: в моем возрасте нельзя вести себя глупо, нельзя вести себя по-ребячески. Все чаще у меня возникает вопрос, как можно вести себя в моём возрасте, а также возникает внутренний протест на ограничения и мысли о том, что, может быть, странноватое поведение это не инфантильность, а нежелание загонять себя в излишне строгие или стереотипные, или стандартные рамки. Желание сохранить умение ребячиться (ребячливость) и нежелание взрослеть (инфантильность) — это совершенно разные вещи.

Каждый раз после неоднозначных поступков я долго думаю, повела ли я себя неадекватно, неприемлемо, или просто я вела себя нестандартно и только поэтому мне некомфортно.

Действую ситуативно. Если импульсивно быстро поступила странно, то уже оставляю как есть, и хоть чувствую себя некомфортно, но остаётся ощущение внутренней свободы, а если останавливаю себя и оцениваю поступок в перспективе, то чаще всего отказываюсь от импульса, и вроде бы поступаю благоразумно, но, как правило, злюсь из-за этого или чувствую себя подавленно.

Услышала фразу «Я кринжовый, зато я свободный». Я — кринжовая. Кринжовой я всегда была и бываю часто, и буду, и готова быть такой.

3. ПРОВОЦИРУЮ

Я почему-то провоцирую людей. Выяснила это, после того, как начала активно вести себя в соцсетях.

Тема беседы не важна, важно мое расположение к такому поведению: веселое состояние и избыток энергии.

Понятно, что лентяйничая и бесконечно отдыхая, я накопила энергию, и она требует выхода, но мне интересно, почему в моем случае энергия находит именно такой выход? Я уже начала тратить ее физически: я крашу дом. Мне этого мало, мне нужно и ментально ее растрачивать обязательно, и это тоже понятно и логично, но можно же найти другие способы, а моя психика выбирает именно споры и провокации. Почему? Я пока не знаю.

Мне нужна перчинка во взаимодействии с людьми. Почему-то. Я люблю, когда со мной вступают в спор, в шутливую ссору, все это весело для меня.

Зачем мне это?

Привлечение внимания? Выражение внутренних переживаний? Может быть, мне просто не хватает эмоций?

Близких я не провоцирую, наоборот, пытаюсь сгладить любую ситуацию, а вот посторонних провоцирую зачем-то. Причём, мне действительно весело от этого, и в этот момент я не хочу никого обидеть.

Наверное, я грубо устроена, но, оказывается, меня всё-таки больше беспокоит то, что я сама со своей изощренной фантазией додумываю о себе и переживаю о том, что гипотетические люди обо мне подумают, чем то, что говорят или пишут реальные посторонние люди. Меня их слова не задевают. Я не могу реагировать на это по-настоящему. Тем более, не могу это воспринимать всерьёз, когда конфликт спровоцировала я сама, и я знаю, что он надуманный, даже придуманный (во всяком случае, в самом начале конфликта). Многие люди, видимо, устроены тоньше, и в интернет-перепалках реагируют по-настоящему. Или, наоборот, у меня нормальные личные границы, меня не волнует мнение людей, с которыми я не знакома лично, а у других границы нарушены и они каждый незначительный выпад неизвестно кого в их адрес воспринимают остро, или, может быть, не остро, а просто реагируют активно. Не знаю, у кого психика реагирует правильно.

4. ЗАЧЕМ МНЕ ПРОВОКАЦИИ?

Почитала-посмотрела разное на тему провокаций. Наткнулась на версию, что это может быть способом проявить себя во внешний мир, почувствовать себя живой. Эта версия нашла во мне отклик.

Раньше я была участницей скандалов по-настоящему, включалась по полной, нервничала. Этот способ изжил себя сам каким-то образом, теперь чаще всего я эмоционально не вовлекаюсь, но, кажется, получаю удовольствие от того, что люди реагируют: за счёт процесса, за счёт их реагирования, за счёт ответного движения со стороны, будто я таким образом получаю подтверждение, что жизнь идёт.

Понимаю, что мои провокации для развлечения — это эгоистично. Я забываю о чувствах других людей. Люди по ту сторону, пусть не все, но некоторые, могут испытывать по этому поводу настоящие чувства и проявлять настоящие эмоции.

Наверное, провокации — это реализация моей часто возникающей потребности проявлять агрессию и сбрасывать через конфликт накопившееся психическое напряжение. Я агрессивная и всегда такой была: у меня высокий базовый уровень злости и агрессии. Теперь я знаю, что злость со временем можно вытеснить любовью. Я стараюсь, правда стараюсь, но для этого в любом случае понадобится время.

Я стараюсь научиться любить всех не столько для других, сколько для себя, но и, попутно, это должно коснуться и других, как говорил Майстер Экхарт: «Если ты любишь себя, ты любишь каждого человека так же, как и себя. Если же ты любишь другого человека меньше, чем себя, значит, ты не умеешь любить себя, но если ты любишь всех в равной мере, включая и себя, ты будешь любить их как одну личность, и личность эта есть и Бог и человек».

А пока я пытаюсь измениться, мне что делать с агрессией? Интересно, а есть ли экологичные способы проявления агрессии? Подавлять нельзя. Орать нельзя. Для агрессивных видов спорта у меня не то сложение: мои тонюсенькие запястья хрустнут от первых же ударов.

Я и так недавно руку сломала в порыве буйного веселья: потеряла здравомыслие, бдительность и равновесие, когда гуляла с другом. По пути в травмпункт мы с другом долго, печально и серьезно рассуждали о том, какие мы инфантильные придурки. Договорились с другом смеяться только сидя, на ходу больше не смеёмся, и теперь мы смеёмся над этой договорённостью, предлагая присесть перед тем как пошутить, и от этого нам, дуракам, ещё смешнее. Ребячество до самозабвения — это тоже пункт, над которым мне нужно бы поработать.

Так что мне делать с агрессией? Физически выхаживать ее из себя? Ни с кем не общаться и ходить несколько десятков километров в день, чтобы не оставалось сил ни на что? С моим уровнем агрессии я все время буду в пути, честно говоря.

Кроме того, в таком случае я буду заниматься избеганием. Если я буду избегать контактов с людьми, я не научусь замечать, что со мной не так. Если бы я не увлеклась комментированием, то я не обнаружила бы, что я провокатор. Когда ты редко вступаешь в диалоги с посторонними людьми, нет возможности заметить повторяющиеся тенденции в своем поведении. Как я без активного взаимодействия с близкими и посторонними людьми могу узнать о себе что бы то ни было неконструктивное, чтобы исправить это?

Но зачем я провоцирую? К психологу обратиться что ли? К какому? Когнитивно-поведенческому, чтобы исправить мыслительный и поведенческий вектор? Или к гештальт-психологу, чтобы понять, что я пытаюсь закрыть при помощи провокаций?

Но мне не хочется обращаться к психологу с каждой мелочью. Ведь я приобрела уже какие-то знания о психосамоанализе, мне нужно научиться использовать их в жизни. Я хочу научиться себя расшифровывать самостоятельно.

5. ПЛОХОСТЬ

Я пыталась вспомнить, что ещё негативного, кроме высокого уровня агрессии, у меня было встроено с детства

Вспомнила, что ещё и воришкой была

Когда я была крохой, лет пяти-шести, я украла у соседки игрушку-утят, которые умели ходить, если тянуть их за ниточку. Я их принесла домой и в восторге играла, не заметив, что подошла мама. Она спросила, где я взяла игрушку, я честно ответила, что своровала. Она мне велела пойти к соседке, отдать игрушку и попросить прощения. Я прибежала к соседке, незаметно поставила игрушку на полку, и убежала.

Приблизительно в том же возрасте я шла с папой по рынку и украла из ведра большую сливу у какого-то дедушки, мимо которого мы проходили. Когда мы отошли от него подальше, я похвалилась папе своей добычей. Он меня отправил обратно, чтобы вернуть сливу и попросить прощения. Я побежала, незаметно положила сливу в ведро и убежала. Папа уточнил, извинилась ли я, я наврала, что извинилась.

Хорошо, что родители обозначили, что это неприемлемо, но не пошли со мной, дали шанс улизнуть из неприятной ситуации. Хотя, может быть, это плохо, может быть, тогда и начал формироваться паттерн избегания неприятных чувств, который с годами сформировался таки и окреп в стойкое неприятие негативных переживаний и подавление, блокировку этих процессов. Может быть, им стоило пойти со мной и заставить меня пройти весь путь с извинениями до конца, чтобы у меня появился такой опыт и чтобы я знала, что умею выдерживать неприятные эмоции.

Обманывала я вообще очень много, и в детстве, и в юности, и по необходимости, и ради развлечения.

А потом и в юности воровала мелкие предметы на рынке. Мне нравилась острота переживаний, видимо, я так сбрасывала напряжение.

Уровень плохости, грешности откуда берётся? Меня никто такой не воспитывал.

6. РАЗБИРАЮ СВОЮ ПРОВОКАЦИОННОСТЬ

За те дни, пока я размышляла, что делать со своей провокационностью, наткнулась на слова иеромонаха «садистический раж», и они нашли у меня отклик в контексте поиска ответа на вопрос о том, зачем я провоцирую. Я против физического насилия, такой род садизма меня отталкивает, но садистический раж от эмоционального насилия — да, я это испытывала, но не осознавала, пока это не было названо. Теперь у этого есть название, и это состояние распознано мной во мне.

Действительно, я поняла сейчас, что иногда в своих провокационных выходках испытываю не веселье, а эмоциональное возбуждение. Веселит меня такое взаимодействие только в том случае, если мой визави воспринимает это как игру, и мы вместе ходим по краю, и нас обоих это развлекает. Надо сказать, что чаще всего людей это не развлекает, люди вовлекаются нешуточно и начинают нервничать, вот в таких случаях я увлекаюсь и углубляю провокации и манипуляции, хотя каждый раз отчетливо вижу точки, где можно погасить конфликт, но не делаю этого. Теперь я понимаю, что мной движет жестокий азарт или азартная жестокость. Теперь, когда я это обнаружила, я смогу это замечать в себе и пресекать, если буду понимать, что человек настроен серьезно, не воспринимает ситуацию как весёлую, и я могу сделать ему больно.

Прочла в святоотеческой литературе о непротивлении злу насилием:

«Прежде всего нужно нам смиренномудрие, чтобы быть готовыми на каждое слово, которое слышим, сказать: „Прости“, ибо смиренномудрием сокрушаются все стрелы врага и сопротивника».

«Смирение ни на кого не гневается, и никого не прогневляет, и считает это совершенно чуждым себе».

«Никого не прогневляет» — вот это меня заинтересовало в контексте провокативности. Что, даже мои весёленькие провокации надо оставить? А где в этом во всем останется моя натура? Я ее вытесню? Не понимаю.

В докладе иеромонаха на тему метамодерна, услышала фразу: «Качнуться к искренности, исходя из стёба», и обрадовалась, подумала, что да, все верно, я это и имела в виду: в ответ на искренность часто можно получить стёб, но и из стёба может вырасти искренность. Я не просто так трикстерю: делая шутливые провокации легко вывести людей из себя и, благодаря этому, вывести на искренность.

Особенно люди злятся, если начинаешь задавать уточняющие вопросы: мы ведь часто не знаем почему придерживаемся того или иного мнения, и вопросы заставляют поднимать в себе пласты убеждений и установок, и подвергать их сомнению, и мы часто к этому не готовы, и злимся. Иногда в таких шутливых провокациях возникают очень интересные беседы, но это чаще происходит вживую, когда люди все импульсы реализуют сразу же, не задумываясь, но вживую и конфликты из шутливых бесед возникают чаще, тоже из-за немедленно реализованных импульсов.

Так вот, я радостно ухватилась за мысль «качнуться к искренности, исходя из стёба», подумала, что, видимо, в этом, действительно, есть и хорошее зерно, и, наверное, я благое дело делаю, и надеялась, что иеромонах об этом дальше скажет. Мои ожидания не оправдались: дальше иеромонах сказал о том, что это ложная установка, потому что человек не может долго находиться в состоянии «между», его рано или поздно унесёт в извращение понятий, и в моем случае, это значит «человек перестанет понимать, что уже не провоцирует людей на искренность, а просто провоцирует». Это правда, как я уже сказала, я иногда так увлекаюсь, что к концу провокации и интересных мыслей ни у кого из нас не появляется, и все озлобляются, и я сама всех ненавижу. Получается, оно того не стоит. Даже если это свойство моей натуры, то велик шанс, что я при помощи провокаций разовью это свойство в негативное качество.

Нужно подумать, какой положительный вектор можно сформировать у этого свойства, и можно ли, а пока я не знаю ответа на этот вопрос, всё же буду избегать провоцировать людей.

Ну, вот, в своей провокативности частично разобралась, к психологу по этому вопросу не надо идти, здесь и так всё понятно: я немного грубая, поэтому в диалоге могу случайно задевать людей, когда развлекаюсь, веселюсь и этим увлекаюсь, если человек на одной со мной волне, то мы веселим друг друга, а если человек заводится и начинает агрессивничать, то я начинаю провоцировать его ещё больше, чтобы либо испытать удовольствие от эмоционального садизма марионеточника, либо чтобы вступить в конфликт и использовать его для сброса напряжения.

Теперь, если я увижу, что люди не на одной со мной волне, и вместо шутливого скандала назревает настоящий, и я начинаю из весёлой лёгкой агрессивности переходить в садистичную агрессивность, то буду выходить из конфликта, из чата и из дома, и идти тратить энергию шагами.

7. РЕЗУЛЬТАТы ЭКСПЕРИМЕНТА

Пару месяцев я пожила импульсами в сети с открытым лицом, понаблюдала, комфортно ли мне это, и что я за человек, когда я действую спонтанно и бездумно.

В целом, я не заметила большой разницы, всё было так же, как если бы я действовала обдуманно, просто я тратила меньше времени на размышления, а в итоге всё равно я — это я, натура берет верх или паттерны поведения, я действую практически одинаково с размышлениями или без них.

Не новое обо мне, что я и так знала, но что особенно часто проявляется: всегда мне нужно непременно во все вмешиваться, давать советы всем подряд. Я наконец-то перестала давать советы в целом о том, как кому жить, потому что теперь сама не знаю, как надо, но по мелочам я продолжаю иногда вещать менторским тоном.

Я только сама с собой не могу разобраться, а для других у меня миллион советов. Недавно я очень близко стояла в транспорте рядом с людьми, которые разговаривали, и поэтому все слышала. У меня каждые две минуты для них был готов совет, я еле сдерживалась, чтобы не обернуться к ним и не начать все комментировать. Это удивительно. Я такая умная, когда речь идёт о других, и такая неумная, когда речь идёт обо мне

Новое, что я узнала о себе: иногда у меня бывают приступы излишней откровенности, если затрагивается тема, которая меня волнует. Или это не излишняя откровенность, а вполне нормальное желание высказать то, что волнует, пусть даже и личное, пусть даже и незнакомым людям, но из-за того, что я всегда запрещала себе это делать и у меня нет опыта проживать такие чувства, мне после откровенности всегда не по себе, некомфортно, и, наверное, поэтому откровенность кажется мне излишней. Пару раз я намеренно себя заставляла писать и говорить о себе очень, на мой взгляд, личные вещи, или неуместные подробности о себе, или просто даже ни с того ни с сего свои мысли и планы, и оставляла себя в этих неприятных голых чувствах, чтобы понять, какие у этого последствия, оказалось, что последствия — это неприятная неловкость и одновременно с этим приятное чувство свободы.

Ещё новое, что я о себе узнала за этот период: иногда я впадаю в эмоциональный садизм, и я всех провоцирую и довожу посторонних людей до белого каления.

Все эти знания о себе стоили того, чтобы провести подобный эксперимент, иначе я не узнала бы о себе важных вещей, ведь в кругу близких меньше возможностей узнать себя, потому что меньше возникает разного рода ситуаций, хотя бы даже из-за того, что мой близкий круг состоит из небольшого количества людей, кроме того, я не могу над ними проводить эксперимент, потому что я их люблю и щажу, в рабочих коллективах я тоже так не веду себя, потому что есть рамки поведения и заинтересованность в сотрудничестве, а с незнакомыми посторонними интернет-людьми решилась попробовать: это ведь не реальность, в интернете людям на меня незнакомую наплевать и мне на них незнакомых наплевать, никому не будет больно, тем более, что я не хамлю, не оскорбляю, просто заставляю эмоционировать, что тоже не совсем хорошо, но вряд ли они сильно расстраиваются.

8. ЕЩЁ РЕЗУЛЬТАТЫ ЭКСПЕРИМЕНТА

В целом, за время эксперимента, я выяснила, что почти все о себе знала, и, в целом, я себе нравлюсь.

Я веду себя иногда грубовато, но это беззлобная грубость. Хуже, когда я вежливо-садистичная или агрессивно-хамская. Это точно не по-христиански. Это я исправлю. Буду контролировать на уровне разума, если на уровне души я пока не способна это замечать.

Садизм я буду пресекать, а грубость оставлю: я грубая деревенщина до мозга костей.

Однажды, когда мы были у бабушки в деревне, приятельница пригласила ее на поминки много десятилетий назад умершего своего мужа. Бабушка, естественно, нас взяла с собой. Мы пришли в дом к женщине, которая нас пригласила. Бабушка и ее приятельницы сели за стол, и в ожидании, когда соберутся остальные гости начали общаться. Моя бабушка обратила внимание на накрахмаленные беленькие кружевные занавески на окнах, и прокомментировала хозяйке: «Занавесочки накрахмалила. Жениха заманиваешь? Ишь, звезда какая выискалась» (в оригинале было нецензурное слово, созвучное слову звезда). Всем женщинам в этой истории было около шестидесяти лет, сейчас этот возраст считается женским, а тогда это был глубоко бабушкинский возраст. Все женщины, включая хозяйку очень тихо и сдержанно начали смеяться. Сейчас я понимаю почему смешно и почему тихо: в деревне в шестьдесят лет ни о каких женихах и речи быть не может, а на поминках громко смеяться неприлично. Сейчас я понимаю, а тогда я подумала, что бабушка нагрубила хозяйке, и остальные заискивающе смеются от страха, боясь, что она и им нагрубит. Мне было не по себе. Таких случаев, когда моя нежная детская душа цепенела, поначалу было немало, и не только с бабушкой я такое наблюдала, со всем своим окружением, а потом совершенно естественным образом окружающая среда проникла в меня. Я прочувствовала в чем сок грубых шуток и вообще грубости, ведь в ней есть не только резкость, но часто и юмор, и даже забота, и человечность, просто выраженная не деликатно, и стала ею пользоваться. Я могла вырасти другой, не грубой, как моя нежная деликатная старшая сестра, которая и выросла в таких же условиях, как и я, и провела в деревне у бабушки несравнимо больше времени, чем я, но она выросла нежной, а в моей натуре есть что-то, что с удовольствием впитывало именно грубость и жесткость деревни. Так что, да, я — грубая деревенщина.

Я такой грубой выросла, это часть меня, а садисткой я не была, это приобретённое, и не благоприобретённое, а гадкое и не нужное, от этого я избавлюсь. Ну, и от менторского тона тоже нужно как-то избавляться.

С откровенностью и открытостью я тоже определилась. Откровенность делает меня уязвимой, но она позволяет быть собой, многое понимать о себе. Открытость иногда выглядит в моём исполнении нелепо, несуразно, неуклюже, но она дает возможность проживать события полно и через себя, без масок, без необходимости придумывать и воплощать образ себя. Зачем мне образ? Чтобы стремиться к идеальности? Я не просто не идеальная, я к этому даже не близка и никогда не смогу приблизиться, да и не хочу.

Мне начинает нравиться быть честной с собой, видеть себя такой какая есть, стараться понять свою натуру, узнавать подлинную себя, а не навязывать себе какие-то роли. Это как с ребёнком: можно его бесконечно муштровать и воспитывать, а можно любя наблюдать и немного корректировать, когда его заносит уж совсем куда-то не туда.

Мой маленький эксперимент окончен, выводы сделаны.

9. ПУБЛиЧНОСТЬ

За время каникул я завела канал на видео-хостинге, и регулярно публиковала аудио-отзывы. Я и там без советов не смогла обойтись. Всё-таки непонятно, откуда это во мне берётся, у меня есть две версии: либо это от гордыни я считаю необходимым транслировать свои непрошенные советы, либо это такая извращенная роль спасателя «всем помочь, всех спасти хотя бы советами». Я склонна думать, что это гордыня меня толкает на то, чтобы я раздавала советы направо и налево.

Выяснила, что аудио без видео — это комфортный для меня формат. К моменту создания этого канала я уже окончательно поняла, что с открытым лицом мне некомфортно взаимодействовать с людьми в сети. Я поняла, что даже микро-публичность с открытым лицом точно не для меня. Наверное, кого-то личная публичность воодушевляет и наполняет, а меня — нет. Такой способ контакта с миром мне точно не подходит. Я поняла, что я хочу именно слова свои делать публичными, а не себя.

10. ПОЧЕМУ ИМЕННО ХРИСТИАНСТВО?

Начала читать интересную книгу, которая пришла ко мне от незнакомого человека.

Ранней весной я стояла у выхода из метро. Ко мне стремительно подошёл пожилой высокий сухонький седой всклокоченный человек одетый в чистую одежду, но с замусоленной маленькой книжицей.

Подошёл ко мне и сказал, что все пытаются понять как устроен мир, а это уже давно описано таким-то. Он отошёл, обернулся и спросил, запомнила ли я имя философа, о котором он сказал, я ответила «да, спасибо» (ничего я не запомнила и даже не пыталась запомнить), он ещё раз громко назвал его имя — Рудольф Штайнер — и ушёл.

Почему он именно ко мне подошёл? Я даже на него не смотрела, я стояла и смотрела в телефон, ждала подругу, списывалась с ней, узнавала, на какой она станции, чтобы посчитать, через сколько она приедет.

Когда странный седовласец ушёл, я, чтобы скоротать время в ожидании подруги, вбила имя философа в поисковик и скачала книгу «Евангелие от Луки. Цикл из десяти докладов, прочитанный в Базеле с 15 по 26 сентября 1909 г.» Рудольф Штайнер.

Надо сказать, что я искала философскую литературу на тему религии, но без четко сформулированного запроса, сама не знала, что хочу прочесть. Думала, начну читать, и что-то для себя выловлю интересное.

Разное читала, и все было мимо: в основном было слишком много философской терминологии и интертекстуальности, и такой текст больше подходит для профессионалов, а я не философ, я его не в состоянии понять, просто прочтя, его мне нужно было бы изучать, а у меня нет такого желания; либо попадались тексты, в которых автор медленно и не спеша по спирали подводит читателя к ядру своего труда, но я не готова прочесть целую книгу, чтобы узнать множество условных доказательств одной-единственной мысли. Я отложила поиски литературы до того момента, когда у меня наконец сформируется запрос. Книга пришла ко мне сама.

Один из моих вопросов был закрыт этой случайной книгой.

Я часто думала о том, почему я выбрала именно христианство. В том числе, я думала о том, что буддизм — это очень интересная концепция, с которой я неоднократно сталкивалась, и на какое-то время заинтересовывалась ею, на которую я могла бы выбрать опираться в жизни, но ведь не выбрала же.

Рудольф говорит такое:

«Мы назвали буддизм чистейшим учением сострадания и любви. И действительно: из той точки мира, где действовал Будда, струится Евангелие любви и сострадания ко всем Существам на земле.

Но из Евангелия от Луки к нам струится нечто большее, чем всеобъемлющее сострадание и любовь. И это нечто есть превращение сострадания и любви в необходимый душе поступок. Буддист стремится к состраданию в высочайшем смысле Слова; живущий же в духе Евангелия от Луки развивает активную, деятельную любовь. Буддист переживает страдание больного; в Евангелии от Луки человек находит призыв к активной помощи, к исцелению того, что он может исцелить. В буддизме мы находим ключ к пониманию всего, что оживляет человеческую душу; в Евангелии от Луки звучит призыв не судить, помогать ближнему, не считаясь с тем, что сделано тебе самому; давать больше, чем приобретать».

Мне подходит такой ответ на мой вопрос, и я понимаю, почему мне подходит христианская вера: потому что она подразумевает не только определенную направленность мыслей, но и соответствующие этим мыслям действия, а я женщина деятельная, мне это понятно и близко. Больше копать в эту сторону не буду: случайно нашла ответ, он мне подходит, мне незачем углубляться.

11. УКОРЕНИЕ СЕБЯ ЗА КОНФЛИКТЫ С ДРУГИМИ ЛЮДЬМИ

Только-только психологи научили меня быть на своей стороне и поддерживать себя во всем, как я прочла в святоотеческой литературе:

«Если же кто смущается (возмущается) на оскорбляющего его брата, то главная причина всякого смущения, если мы основательно исследуем, есть то, что мы не укоряем самих себя. От того проистекает всякое подобное расстройство, от того мы никогда не находим покоя».