Бесплатный фрагмент - Мой Крайний Север

Мой Крайний Север

От автора

Мой Крайний Север — скромное собрание стихотворений связанных с жизнью на Крайнем Севере в Норильске. Вы не найдёте здесь роскошных описаний уникальной суровой природы, красивого доброго города на вечной мерзлоте, историй о трудовых буднях его горожан, правда, немного всё же есть. Но вы можете увидеть или почувствовать то неуловимое, что связывает с этим городом навсегда. Даже покидая его, этот акт переезда становится ещё одним звеном в цепи.

Север один на всех и у каждого он свой.

Заполярная элегия

Ночь отходит, день длиннее,

Но метель, мороз как прежде.

Ночь отходит, день длиннее

Только без моей надежды.

Всё в единой круговерти —

Судьбы, люди и погоды.

Всё в единой круговерти —

И удачи, и невзгоды.

Не утешит лицемерье

Мира суетного даже,

Не утешит лицемерье

И не станет в мире краше.

И не станет сердце меньше

Боли чувствовать при этом.

И не станет сердце меньше

Биться, что зимой, что летом.

Всё в единой круговерти —

Судьбы, люди и погоды.

Всё в единой круговерти —

И удачи, и невзгоды.

1996

Метель

Метёт метель, метёт,

Снег по щекам, глазам,

Как будто в бой зовёт,

отчаянно борза!

Иду, открыв лицо,

Но стыну весь до пят,

И снег заподлицо

Да под глухое «блят…»

Язык не отпадёт,

Да жаль души моей.

Метель — «звезда», метёт,

А с ней крестить детей!

И не по мне никак

Чужую песню петь.

Снежинка — враг-не враг.

Но есть кого отъеть!

Метёт метель, метёт,

Снег по щекам, глазам,

Как будто в бой зовёт.

Авось — под образа?

1997

Одинокий фонарь (второй поэтический)

Кончается лето. Ночами темно.

Фонарь одинокий стучится в окно,

Как несколько лет улетевших спустя,

Которые светом куда-то летят,

В воде рассыпаясь, упав на асфальт.

И чудится (в рифмы) поёт где-то альт

Печальными струнами в слякоть дорог,

Как будто за грязный избитый порог

Стараясь (напрасно ли?) перешагнуть,

Случайную прелесть и вечную муть

Тех будничных линий и будничных букв,

На сумму которых не хватит и рук.

Закончится лето. И станет темней.

Фонарь мой исчезнет. Завьюжит метель,

Стараясь помочь мне прожить одному.

Но песни её не понять никому.

1998

* — «Одинокий фонарь» первый — это картина автора, написанная ранее.

День рождения (34)

Саше Линицкому

Друзья мои! Мой день рожденья

веселья требует, вина.

Бесценно ваше одолженье —

на годы высветлена тьма!

К столу, друзья, слетимся в стаю!

Мне одному не унести

тоску, закуски… Наливаю!

Хороший стол у нас в чести.

Ей-ей! И пусть звенят бокалы

За жизнь, что днями пролита.

До дна! Не пьяные пока вы.

Ещё не тает мерзлота.

Свечей ещё! Пусть тени злые,

как змеями раскрасят нас,

Но вместе с тем, они, немые,

Сольются с блеском наших глаз.

Оставим стол, и в танце диком

В нас древнее искрой мелькнёт,

И от скачков, и наших криков

Кручина стороной пройдёт.

2002

Осень-Зима 1

Ландшафт сентябрьский свой окрас меняет,

Порода заячья проснулась — быть зиме.

Но белым гордым взгляд пленяет,

И отражается в письме.

Бодрит затылок на ветру прохладой

И, коченея, руки прячутся в карман.

Но батарея, да зарплата

Согреют как бы, как обман.

Ложится снег и серость неба ниже,

И в шкуре заячьей окрестность до весны.

Растает! Но Зима всё ближе.

И зайчику медвежьи сны.

2002

Осень-Зима 2

«Снег идёт, оставляя весь мир в меньшинстве».

И. А. Бродский

Уже октябрь не жёлтый — белый,

Как тавтологии в судьбе

Пример, как лик окаменелый,

Ухмылкой на моей губе.

Уже не шкурой зайца — снегом

Октябрь время застелил,

Уже не снов обман и нега,

Но маска мима из белил.

2006

Город этот знает лето

Город этот знает лето,

как никто другой.

Море зелени и света,

ты — совсем нагой!

В море — плазменные зори,

пламенный закат.

Воздуха и моря — море!

Морю каждый рад!

Город этот знает лето,

знает лучше всех.

Вина, фрукты и конфеты,

удивленье, смех.

Море тел и тел прелестных…

Тянешься в полёт!..

И в фантазиях чудесных

море денег — влёт!

Город этот — это люди

всей страны родной.

И на пляже, как на блюде,

животом, спиной.

Море жизни лишь на море,

море — это писк!

Их роднит большое горе:

город их — Норильск!

На Таймыре знают лето:

зиму знают там.

На Таймыре лета нету!

Едут все к морям!

Море — это море света,

воздуха, тепла.

Море — это значит лето!

Лето — не зима!

2003

Свежевыжатое

Заблёванный за ночь мой город к полудню

Очнулся, дрожа, и проснулся, вздыхая.

Опять эта первая ночка по следу

Минувших времён пролетела, лихая.

Желал я всем счастья, себе — перемены…

Когда же ноль-ноль заменили пять-девять,

И даже чуть раньше, в момент этой смены,

Я в снег отливал и спокойно, и дельно.

Я так благодарен за все пожеланья,

Их все принимать — это счастье большое.

Я буду счастливым — великое знанье,

Я принял, заблёванной за год душою.

2003

Лето севера

Лето севера — миг! Мошкара.

Солнце здесь как большая свеча.

Подремлю я часа полтора,

И пойду на работу, ворча,

Что день лета пройдёт мимо, и

Все укусы мошки не мои.

Не смириться. Однако, пора

Нестабильна, не вечна жара.

Все стремления — как бы успеть,

Не любимой, но Солнцем погреть

Тело белое, скинув бельё —

Не душа, но до смерти — моё.

Между зимами жажда тепла

Так обманно, но больно мила!

И я чувствую бегло вину:

Опоздаю на жизнь, на одну.

2004

На новой земле или метания Фауста

К тому ли время пронеслось,

Как будто во мгновенье ока,

И связь желания и рока

В моём задуманном сбылось?

Проверить — как? Мой путь лоскутный

Одной надеждою храним.

Я неутешен, я раним,

Но на своих держусь покуда…

Я парус, флаг и я крыло,

Я не спешу, иду по ветру,

С опаскою смотрю на веру,

На случай и надежду — зло.

А знание моё смешно —

И от души смеюсь над многим,

И над собой: вся жизнь уроки,

Когда и сам… Да-да, оно.

Последней буквой алфавита,

Суконным рылом вдаль смотрю,

И чую светлую зарю

Тем местом, что от всех сокрыто.

2007

Норильск

То ли детство, проведённое на севере,

то ли к жизни восторженное отношение

(правда, необъяснимо последнее),

но хвост свой держу веером.

За спиной половину срока,

если быть оптимистом, оглядываясь,

Таймыр в историю складывает,

и половина оттого — много.

Город — совокупность факторов:

природы, промышленности, людей,

политики, кухонь и площадей,

что главное — их амбиций и характеров.

Люди, при одинаковой дрянности,

отличаются по наивности и достоинству.

Но род особый, северное воинство —

смесь мужества и одичалости.

Не мудрено. Скрывают город

расстояние, метели, болота,

притягивает рыбалка, охота,

отчасти — деньги. Такой норов.

Тела не гниют, и не растёт картошка,

и счастье — вырваться на материк летом

к морю, к родственникам, просто к свету,

в предчувствии потирая ладошки.

Но особенность такова, что город,

как и страна, впрочем, родины,

лишает, и пути, что пройдены,

уводят космополитов гордых.

*

Дождливое, но тёплое утро!

Это запад страны лукавой

в тихом образе переправы.

Но моя не кончается сутра.

*

Не дождался свежего ветра.

Не пророс. И ушёл в верховье.

Будет счастливым гнездовье,

если в сердце любовь и север.

2008

Сорок

Как выехал за город, из страны выслан, короче, выбыл.

Сорок. Были те, кто пришёл поздравить, выпить.

Словно я получил бархатный вымпел.

Звучит как приговор, как насмешка, как будто

ты невидимым стал при наличии своего Брутто

и полмира принимает облик предателя Брута.

Я верил в расцвет, в апогей расцвета,

который продлится лет тридцать, но двадцать где-то.

Я не пресыщен, я вижу множественность света.

Ныне видится жизнь с претензией на вечность.

Если верить во вселенскую бесконечность, конечно,

принимая как данность свою конечность.

Я считал ворон, но дарил небо слепо.

От того рядом нет тех, чей ум практичен и меток.

И я разбазариваю гербарии, не жалея ни листьев, ни веток.

Я сменил регион, круг общения, профессию,

ямбы на тонику, Windows, как миссию

встретил женщину, то есть начал новую сессию.

Не реванш, но старт, как естественная часть продолжения.

И вымпел сорока яркое тому подтверждение.

Сон прекрасен — насколько свежо бдение.

И живу от фото к фото, от рубля к рублю,

восторгаюсь многим, бля говорю, плюю,

и уста мои шепчут, как в первый раз, люблю.

Мы пьём друг друга, как воду пьют из колодца.

Я живу. Время летит. Пространство смеётся.

И будущее настоящим греется Солнцем!

2008

Школа

Дмитрию Афанасьеву, учителю и моему другу, к юбилею школы в которой я учился, а он работает

Школа — это не просто место,

где собираются ученики и учителя.

Школа — это дрожжевое тесто —

выпечь бублики и кренделя.

Школа — это не только дом

с большими и маленькими классами,

это старый и толстый том

судеб с аидами и парнасами.

Школа — это множество рек,

впадающих и берущих начало,

по которым маленький человек

идёт, но плавает чадо.

Школа — море, океан,

штиль, шторма, пена.

В них друга Баянова называешь Баян,

краснеешь при имени Лена.

Хорошее время, если не вспоминать

плохого. Не будет реванша.

В школе живут за аттестат,

за идею, зарплату, до стажа.

Но начал бы жизнь сначала,

прилежностью бы выделялся в массе,

называл бы школу причалом,

и старостою был бы в классе.

И это по собственной воле,

на пионерско-комсомольском фоне,

при условии, что друг мой — учитель,

будет учителем в школе,

буду звать его с другом Афоня…

Школы постоянный житель,

дела учеников — твой памятник,

также слов моих и памяти.

2008

Переезд

Переезд — это пожар, это поток, наводнение,

сброс счётчиков, балласта, смена мнения,

это предательство насиженного, тёплого места

и на банковской карте — богиня Веста.

Но что тобой движет? Какие вести,

мечты, обстоятельства, знания, бестии

распяли логику места известного?

Жизнь — движение, жить — интересно!

Переезд — не цель, переезд — решение

с новым местом вступить в сношение

так, чтоб сызнова, но, чтобы дальше

без заблуждений и прочей фальши.

Был дом, а теперь у меня вся Россия!

Я сеял сорок, а сколько рассею?!

И не убравшись в доме, убрался без ключей,

свободный при взлёте, при посадке ничей.

Переезд — целина, гектары дёрна,

всё будет по ветру, кидаю зёрна,

и время жизни покуда есть,

я был и буду здесь.

2009