Бесплатный фрагмент - На окраине Федерации

Глава 1. Запах приключений (и старого сыра)

Док станции «Эгида-7» гудел, как растревоженный улей металлических пчел. Визжали антигравитационные погрузчики, недовольно шипели гидравлические прессы, а под высоким сводчатым потолком разносились по громкой связи приказы на трех языках и одном булькающем наречии, которое Сэнди Верн еще не успела выучить. Воздух пах озоном, горячим машинным маслом и чем-то неуловимо-пряным — видимо, с соседнего шлюза выгружали партию тумансианских специй.

Сэнди Верн, кадет первого курса Космоакадемии, упрямо тащила свой неподъемный рюкзак, который, казалось, пытался вывихнуть ей плечи. Взгляд ее живых зелено-карих глаз был прикован к экрану комма, где пульсировала точка с лаконичной подписью: «Стыковочный шлюз 9С».

— Пункт назначения достигнут, — мелодично сообщило устройство.

Сэнди подняла голову.

Зрелище, открывшееся ей, имело мало общего с агитационными плакатами Космоакадемии. Те плакаты, развешанные в каждом холле, обещали кадетам сияющие белизной крейсеры и хищные, стремительные силуэты корветов. Корабль же, пришвартованный у шлюза 9С, походил скорее на старого портового боксера-тяжеловеса, который давно пропустил свой последний выход на пенсию, но все еще готов ввязаться в драку.

На облупившемся борту едва читалось название: «Межзвёздный скиталец». В официальных документах он значился как грузовик класса «С», что на неформальном языке Академии переводилось как «рабочая лошадка повышенной выносливости и пониженного комфорта». Корпус был усеян оспинами от микрометеоритов. Длинная борозда тянулась почти через весь левый борт, словно гигантский кот точил об него когти. Одна из грузовых створок и вовсе щеголяла грубой заплатой из чужого, враждебного на вид сплава, прихваченной к корпусу огромными, как кулак, заклепками.

Идеальный корабль для практики.

Губы Сэнди растянулись в широкой улыбке, отчего на веснушчатых щеках появились ямочки. Разочарование? Ни в коем случае! Каждая вмятина была не дефектом, а орденом за отвагу. Каждая царапина — строчкой в его биографии. Это было настоящее, боевое, просоленное космосом корыто, а не вылизанный до блеска симулятор. О чем еще мог мечтать первокурсник?

— Ну, здравствуй, красавец, — прошептала она, перехватывая лямку рюкзака. — Кажется, мы с тобой подружимся.

Она решительно шагнула к трапу, предвкушая первый шаг на борт своего первого настоящего корабля.

***

У самого трапа ее встретил первый, и, как оказалось, самый нервный член экипажа. Это был дроид-уборщик серии «Чистюля-3», похожий на приземистую металлическую тумбочку на антигравитационной подушке. С маниакальным усердием он полировал и без того сверкающий участок палубы, а его единственный синий оптический сенсор излучал ауру глубочайшей сосредоточенности. Казалось, для этого дроида не существовало ничего во Вселенной, кроме возложенной на него миссии по борьбе с грязью.

Сэнди сделала шаг вперед, и в этот самый момент какая-то коварная микрочастица доковой пыли, вероятно, устав от бессмысленного существования, решила совершить акт самопожертвования в ее носу. Легкое щекотание мгновенно переросло в нестерпимый зуд. Сэнди зажмурилась, ее плечи напряглись, а весь мир сузился до одной-единственной, неотвратимой цели.

— АПЧХИ!

Звук, усиленный акустикой дока, получился оглушительным, как выстрел из плазменной винтовки.

Реакция «Чистюли-3» была мгновенной и совершенно непропорциональной угрозе. Дроид подпрыгнул так, словно под ним взорвалась миниатюрная граната. Полировочный манипулятор с жалобным звяканьем выпал из захвата. Уборщик завертелся на месте, издавая серию панических скрипов, после чего врезался задним ходом прямо в опору трапа. Его синий сенсор замигал тревожным красным цветом.

— Ой! Прости, пожалуйста! — выпалила Сэнди, прижимая ладонь ко рту, чтобы сдержать рвущийся наружу смех.

Дроид, кажется, не был запрограммирован на прием извинений. Он опасливо покосился на источник акустической атаки, торопливо подобрал свой инструмент и, не оборачиваясь, на максимальной скорости скрылся в темном чреве коридора, оставляя за собой идеально чистый след панического бегства.

— У меня аллергия на… ну, на всё подряд, — уже в пустоту добавила Сэнди, ухмыляясь.

Что ж, знакомство с экипажем началось ярко.

***

Сделав шаг через порог, Сэнди оказалась внутри. И замерла.

Если снаружи «Скиталец» выглядел как космический ветеран, то изнутри он им пах. Это был не просто запах, а сложный, многослойный букет, который инструкторы в Академии деликатно называли «ароматом обжитого судна». Первой нотой бил в нос резкий запах перегретой изоляции. За ним следовал тонкий привкус отработанного озона из системы жизнеобеспечения. Где-то на фоне угадывался призрак вчерашнего обеда из камбузного отсека. А венчало всю эту композицию уверенное, ничем не прикрытое амбре… старого сыра.

Да, именно так. Выдержанного, с благородной, как говорят гурманы, плесенью. Только в данном случае плесень, похоже, давно отказалась от всякого благородства и просто наслаждалась жизнью.

Сэнди наморщила нос, но тут же улыбнулась. Это и был запах настоящих приключений. Немного прокисший, слегка подгоревший, но стопроцентно аутентичный.

Коридор, в котором она очутилась, был узким и тускло освещенным. Световые панели под потолком, видимо, экономили энергию, светя вполсилы. Стены, когда-то выкрашенные в стандартный серый цвет Федерации, теперь служили холстом для хроники корабельной жизни. Вот здесь кто-то протащил тяжелый ящик, оставив глубокую царапину. В другом месте виднелась целая коллекция жирных отпечатков ладоней вокруг панели вызова. А на уровне голени тянулась сплошная темная полоса от бесчисленных ударов ботинками.

Всё здесь не просто говорило, а вопило о том, что корабль не простаивает в стерильных ангарах, а вкалывает на износ. И Сэнди это нравилось.

***

Спина, до этого момента державшаяся молодцом, наконец взбунтовалась и послала в мозг отчаянный сигнал SOS. Сэнди прислушалась к этому воплю и решила, что протащила свой неподъемный рюкзак, набитый учебниками, сменой формы и благими намерениями, достаточно далеко. С глухим стуком, от которого содрогнулась палуба, она водрузила его на пол.

Собираясь расстегнуть главный клапан, ее пальцы по привычке скользнули к боковому кармашку из прочной сетки. Именно там, на специальном пружинном карабине, должен был висеть ее пропуск в мир больших кораблей и серьезных дел — личный ID-чип. Яркая пластиковая карточка с ее голографическим изображением (на котором она, как назло, моргнула) и блестящей федеральной окантовкой — подарок отца «на вырост».

Пальцы нащупали карабин. И больше ничего.

Сэнди нахмурилась. Она потрогала еще раз, потом засунула в карман два пальца, тщательно обшаривая каждый уголок. Пусто. Карабин одиноко болтался на своем месте.

Она точно помнила, как цепляла чип сегодня утром, выходя из стерильного блока кадетского общежития. Он так здорово поблескивал в лучах искусственного солнца.

«Наверное, в толчее на станции какой-нибудь толстый торговец снес его своим пузом, — пронеслась в голове мысль. — Или я сама его куда-то переложила, чтобы не потерять, и благополучно забыла». Последний вариант был куда более вероятным.

Что ж, неприятно, но не смертельно. В конце концов, она уже на борту. Ее документы в порядке, а чип — это скорее модный аксессуар. Она разберется с этим позже, когда распакует вещи. Может, он просто завалился на самое дно рюкзака, к запасным носкам и плитке аварийного шоколада.

Сэнди с кряхтением взвалила рюкзак обратно на многострадальное плечо и с новым приливом решимости шагнула вглубь коридора, пахнущего старым сыром и новыми возможностями. Где-то здесь, согласно инструкции, ее должен был встретить главный инженер. А уж он-то точно знает, где на этом корыте можно найти свою каюту и, что гораздо важнее, порцию горячего кофе.

Глава 2. Дело о пропавшем носке

Сэнди прошла еще пару десятков метров по коридору, который, казалось, не имел ни конца ни края. Он был похож на кишечник какого-то металлического чудовища. Вдоль стен тянулись толстые жгуты кабелей, переплетенные, как змеи в брачный период. Под потолком гудели трубы вентиляции, а из-за каждой закрытой двери доносились таинственные звуки: то низкочастотный гул работающего механизма, то внезапный скрежет, от которого хотелось втянуть голову в плечи. Сэнди чувствовала себя здесь примерно так же, как новый винтик, случайно оброненный в ящик со старыми, ржавыми гайками.

Когда из-за очередного поворота навстречу ей вышел человек, она испытала огромное облегчение. Он был средних лет, подтянутый и двигался легкой, уверенной походкой человека, который знает каждый изгиб и каждую скрипучую половицу в этом лабиринте. Седина на висках только добавляла ему солидности, а в уголках глаз собрались морщинки, говорившие о том, что их обладатель улыбается гораздо чаще, чем хмурится.

Он остановился и одарил Сэнди теплой, обезоруживающей улыбкой.

— А вот и наше долгожданное пополнение, — сказал он. Его голос был спокойным и приятным. — Судя по тому, как прогнулась палуба, вы, должно быть, кадет Верн.

Сэнди почувствовала, как краска заливает щеки.

— Да, сэр. Я…

— Только без «сэров», пожалуйста. От них у меня начинается нервный тик, — он протянул руку. — Николас, но для всех на этом корыте — просто Ник. Главный инженер. И, по совместительству, местный психотерапевт, бармен и специалист по решению нерешаемых проблем.

Его рукопожатие было крепким и уверенным.

— Сэнди.

— Рад знакомству, Сэнди, — Ник смерил взглядом ее огромный рюкзак. — Я уж было подумал, что у нас на борту образовался локальный гравитационный коллапс. Ты с собой запасной реактор притащила?

Сэнди невольно улыбнулась.

— Почти. Академическая библиотека в миниатюре.

Ник понимающе кивнул, а затем его лицо приняло заговорщическое выражение. Он наклонился чуть ближе и понизил голос до шепота, хотя вокруг не было ни души.

— Хорошо, что ты прибыла. Нам срочно нужен свежий взгляд на проблему. У нас тут ЧП галактического масштаба.

— Что-то серьезное? — встревоженно спросила Сэнди, вообразив отказ систем жизнеобеспечения или пробоину в корпусе.

— Хуже, — трагически произнес Ник. — У капитана Грэхема пропал его любимый шерстяной носок. Левый. Тот, что с вышитым космо-корги. Корабль на грани бунта.

Он сказал это с таким серьезным видом, что Сэнди на секунду ему поверила, прежде чем фыркнула от смеха. Напряжение, копившееся с самого прибытия, разом улетучилось.

***

— Пойдем, покажу тебе твою резиденцию, — подмигнул Ник, легко подхватывая ее рюкзак, словно тот был набит не учебниками, а гелиевыми шариками. — А то еще заблудишься, и придется отправлять на твои поиски спасательную экспедицию. В прошлый раз практикант нашелся только через три дня. В вентиляции. Говорил, что искал короткий путь в камбуз.

Они двинулись по коридору. С Ником лабиринт переходов уже не казался таким враждебным.

— Вот эту вмятину, — он кивнул на большую западину в стене, — оставил наш бывший кок, когда пытался доказать, что его голова тверже дюрастали. С тех пор мы нанимаем поваров поспокойнее. Голова, кстати, оказалась мягче.

Когда корабль под ними издал протяжный, стонущий звук, похожий на вздох умирающего кита, Сэнди инстинктивно напряглась.

— Не обращай внимания, — успокоил ее Ник. — Это он не от старости разваливается, это он так ворчит. Ему не нравится, когда в доке слишком долго стоят. Любит простор.

Ник вел ее дальше, превращая обшарпанный грузовик в место, полное забавных историй. Он был идеальным экскурсоводом. Он не просто показывал, где что находится, он знакомил ее с душой корабля.

— Главное правило на «Скитальце», — продолжал он, сворачивая в еще один, более узкий коридор, — не спорь с капитаном Грэхемом до его второго утреннего кофе. И никогда, слышишь, никогда не говори при нем слово «кит». У него с ними давние и очень запутанные счеты.

— А пассажиры? — спросила Сэнди. — Мне сказали, у нас на борту научная экспедиция.

— О, это наша главная достопримечательность, — усмехнулся Ник. — Направляются на Теневые Рубежи. Очень умные люди. Гении, без преувеличения. При этом большинство из них с трудом могут завязать себе шнурки, не запутавшись в пространственно-временном континууме. Так что старайся не оставлять на полу свои вещи. На них могут либо наступить, либо принять за новый, неизвестный науке артефакт и разобрать на атомы.

Его ироничный, но добродушный тон действовал на Сэнди успокаивающе. Корабль, который еще десять минут назад казался ей просто старой развалюхой, на глазах превращался в дом для немного сумасшедшей, но определенно дружной семьи. И ей это нравилось все больше и больше.

Наконец Ник остановился у неприметной двери с номером «К-12» и поставил рюкзак на пол.

— Ну вот, твои апартаменты класса «люкс». Ванная комната — через два коридора направо, а вид из иллюминатора — прямо на обшивку грузового контейнера. Наслаждайся!

Глава 3. Ботаники, ворчуны и гравитация

— А теперь главная экскурсия, — объявил Ник, когда они снова оказались в основном коридоре. — Посвящение в святая святых. Пойдем, представлю тебя капитану Грэхему. Увидишь нашу ходовую рубку. Она же мостик, она же командный центр, она же личный кабинет Его Ворцейшества.

Они как раз подходили к развилке, где один туннель уходил вглубь жилых отсеков, а другой, судя по табличке с символом атома, вел в научную лабораторию. Именно из-за этого угла, пятясь задом, и появилось самое несуразное зрелище, которое Сэнди видела за всю свою недолгую жизнь.

Это был долговязый парень, утопавший в лабораторном халате, который был ему явно велик. Он с отчаянным сопением тащил какой-то невообразимый прибор, похожий на гибрид пылесоса и ежа-переростка. Из металлического корпуса устройства во все стороны торчали антенны, датчики и кабели, один из которых волочился по полу, как длинный черный хвост. Парень был так поглощен своим занятием, что не видел ничего вокруг.

— Осторожно, Итан, сзади… — начал было Ник, но было поздно.

Нога парня зацепилась за собственный кабель. Последовала короткая, но отчаянная борьба с законами физики, в которой законы физики одержали сокрушительную победу. Парень взмахнул руками, его очки съехали на кончик носа, и вся конструкция — человек и прибор — начала медленно, как подбитый дирижабль, заваливаться прямо на Сэнди.

Сэнди замерла, успев подумать только: «Вот и конец практике».

Но Ник двигался с грацией хищника. Шаг в сторону, и вот уже одна его рука подхватила заваливающийся прибор за самую удобную антенну, а другая — вцепилась в воротник халата парня, остановив его падение в сантиметре от пола.

Катастрофа была предотвращена.

Парень, которого назвали Итаном, наконец сфокусировал взгляд и увидел прямо перед собой Сэнди. Он мгновенно стал цветом переспелого помидора.

— Ой! Я… это… простите! — забормотал он, отчаянно пытаясь одновременно поправить очки, удержать прибор и не выглядеть при этом полным идиотом. С последней задачей он справлялся хуже всего. — У него гравиметрический компенсатор… он… он немного люфтит.

Ник с добродушной ухмылкой поставил и прибор, и его носителя в вертикальное положение.

— Сэнди, позволь представить. Это Итан Томас, сын нашего руководителя экспедиции, доктора Луизы Томас. Гений, способный мысленно рассчитать траекторию прыжка через черную дыру. Правда, его ноги при этом могут не рассчитать траекторию до ближайшего угла. Итан, это Сэнди Верн, наш новый кадет.

Итан уставился на Сэнди, открыл рот, закрыл его и, наконец, выдавил нечто среднее между писком и хрипом. После чего, вконец смутившись, он развернулся и почти бегом потащил свой прибор дальше по коридору, едва не врезавшись в стену на повороте.

— Милый парень, — подытожил Ник, глядя ему вслед. — Просто у него с гравитацией очень сложные личные отношения.

***

Ходовая рубка «Скитальца» оказалась точной копией своего капитана: суровой, аскетичной и начисто лишенной чувства юмора. Никаких голографических аквариумов с рыбками или уютных кресел для отдыха. Только функциональные консоли, потертые кресла пилотов и огромный обзорный экран, на котором неподвижно висели далекие звезды. Царило царство металла, практичности и въевшегося запаха крепкого кофе.

У экрана, заложив руки за спину, стояла тяжелая, как астероид, фигура. Капитан Грэхем.

— Капитан, — ровным голосом произнес Ник. — Кадет Верн прибыла для прохождения практики.

Фигура медленно повернулась. Если Ник был похож на профессора, то Грэхем был стопроцентным «космическим волком» из старых баек. Седые, коротко стриженные волосы, выветренное, словно высеченное из камня лицо, и тяжелый взгляд, которым, казалось, можно было сбивать с курса кометы. Он смерил Сэнди с головы до ног, и его густые брови сошлись на переносице.

— Барышня, — пророкотал он, и в его голосе слышался скрип ржавеющего металла. — Барышня на мостике… Не к добру. Хуже только тумансианский паук в скафандре.

Сэнди вытянулась по струнке, как учили в Академии.

— Кадет Верн, сэр. Готова нести службу согласно уставу Космического флота Федерации!

— Уставу, значит, — хмыкнул капитан. — Протокол действий при несанкционированном размыкании гермозатвора в секторе «Гамма»? Страница, параграф. Быстро.

— Сто двенадцатая страница, параграф третий, сэр. Немедленно надеть дыхательную маску, активировать магнитные ботинки и доложить на мостик точные координаты разгерметизации, — без запинки отчеканила Сэнди.

Капитан, кажется, был разочарован.

— Допустим. А если…

Договорить ему не дали. Дверь на мостик бесшумно скользнула в сторону, и в рубку вошел андроид. Он был высок, его корпус из тусклой бронзы не отражал свет, а поглощал его. Он двигался с плавной, выверенной механикой, абсолютно беззвучно. Единственным цветовым пятном был его оптический сенсор — большой круглый окуляр, горевший ровным, безэмоциональным синим светом.

Андроид подошел прямо к капитану, игнорируя всех остальных, и протянул ему стакан с мутной, пузырящейся жидкостью неопределенно-зеленого цвета.

— Капитан, — произнес он голосом, лишенным всяких интонаций, словно зачитывал справку из технического справочника. — Ваш плановый энергетический коктейль.

Грэхем молча забрал стакан, отхлебнул, поморщился, но, кажется, остался доволен.

— Чтобы к вахте была готова, кадет, — бросил он Сэнди, не глядя на нее. — И не путайся под ногами. У меня от вашей академической суеты обшивка трескается.

С этими словами он отвернулся обратно к звездам, давая понять, что аудиенция окончена. Ник едва заметно качнул головой в сторону выхода, и Сэнди, стараясь не шуметь, попятилась к двери. Знакомство с командным составом состоялось. И оно было… бодрящим. Как капитанский коктейль.

Глава 4. Сорока-клептоманка

Ник оставил ее у двери с номером «К-12», и Сэнди, мысленно приготовившись к обещанным «апартаментам класса люкс», толкнула панель. Дверь со скрипом, который мог бы стать саундтреком к фильму ужасов, отъехала в стену.

Каюта оказалась… компактной. Очень компактной. Настолько компактной, что слово «клаустрофобия» показалось Сэнди вполне себе симпатичным и уютным. Если бы она расставила руки в стороны, то смогла бы одновременно почесать обе стены. Площадь помещения едва ли превышала площадь стандартного грузового контейнера для перевозки ручных котов.

Интерьер соответствовал размерам. В одну стену была встроена узкая, как пенал, койка. Напротив нее из другой стены откидывался столик, за которым мог бы с относительным комфортом поужинать один-единственный гном, и то если бы он сидел на диете. Завершал ансамбль небольшой шкафчик, который, судя по всему, проектировал кто-то, свято веривший, что вся одежда будущего будет состоять из одного универсального спрея.

Но Сэнди не была бы собой, если бы позволила таким мелочам испортить себе настроение. Она сделала шаг внутрь — больше и не требовалось, чтобы оказаться в центре комнаты — и огляделась с видом риелтора, продающего элитную недвижимость.

— Зато все под рукой, — бодро заявила она пустоте. — И никакой лишней пыли. Эффективно. Минималистично. Почти дзен.

С этим воодушевляющим выводом она развернулась — маневр, потребовавший определенной сноровки — и сгрузила свой необъятный рюкзак на койку. Пружины жалобно скрипнули, протестуя против такого вероломного вторжения в их личное пространство. Пора было распаковывать вещи и официально вступать во владение своим новым, пусть и крошечным, космическим домом.

***

Распаковка вещей была для Сэнди своего рода ритуалом, способом обжить и присвоить любое новое пространство. Она действовала методично и без суеты. Вот аккуратная стопка серой формы отправляется в шкафчик — надо же, даже плечики есть! Вот датапады с учебными материалами занимают место на откидном столике. Смена белья, аптечка, энергетические батончики на случай, если местная кухня окажется слишком… аутентичной. Рюкзак стремительно худел, а каюта, наоборот, наполнялась жизнью.

Когда последняя пара носков была запихнута в ящик под койкой, Сэнди с удовлетворением оглядела плоды своих трудов. Теперь это было не просто казенное помещение К-12, а ее казенное помещение К-12. Дело за малым — отправить короткое сообщение родителям. «Прибыла. Корабль — зверь. Экипаж — интересный. Все отлично. Целую». Что-то в этом роде. Отец будет волноваться, пока не получит подтверждения.

Она развернулась к рюкзаку, который теперь лежал на койке тощей тряпочкой, и привычным движением сунула руку в боковой сетчатый карман. Именно там, в специальном уплотненном отделении, всегда лежал ее личный коммуникатор. Надежный, проверенный аппарат, который прошел с ней через все симуляторы Академии. Ярко-оранжевый корпус, чтобы легче было найти в темноте, и ее любимый брелок — маленькая фигурка кошки из блестящего ювеллирного сплава, подарок от мамы.

Пальцы нащупали мягкую подкладку. И все.

Карман был пуст.

***

Так. Спокойно.

Первая мысль была самой логичной: «Наверное, переложила в другой отдел, чтобы не разбился». Сэнди была уверена, что не делала этого, но память — штука коварная. Она с методичным спокойствием открыла главный клапан рюкзака и заглянула внутрь. Потом проверила передний карман. Потом потайной, где хранила кредитный чип. Ничего.

Спокойствие начало медленно, но верно испаряться, уступая место нарастающей тревоге. Поиски стали более хаотичными. Сэнди вытащила из шкафчика только что уложенную форму и встряхнула ее. Прохлопала каждый кармашек. Заглянула в ботинки. Пусто.

— Да куда же он мог подеваться? — пробормотала она, чувствуя, как по спине пробегает неприятный холодок.

Она вернулась к рюкзаку и в порыве отчаяния сделала то, чего не любила больше всего на свете. Она перевернула его и вытряхнула все оставшееся содержимое прямо на койку. На покрывало посыпались запасные батарейки, тюбик с зубной пастой, плитка аварийного шоколада и еще пара-тройка совершенно бесполезных, но дорогих сердцу мелочей. Оранжевого коммуникатора среди них не было.

Теперь ее охватила настоящая паника. Она опустилась на колени и заглянула под койку, освещая темный закуток своим наручным хронометром. Только пыльные «зайцы» и один давно забытый кем-то болт. Она обшарила щель за откидным столиком. Обыскала крошечный санузел, который был совмещен с душем и, кажется, с раковиной. Нигде. Коммуникатор, ее единственная связь с домом, ее органайзер и плеер, испарился. Словно его никогда и не было.

***

Сэнди тяжело опустилась на край койки, прямо посреди устроенного ею погрома. Паника отступила, оставив после себя холодную, неприятную пустоту и один-единственный вопрос: как? Коммуникатор не мог просто испариться.

И тут в памяти, словно вспышка неисправной лампы, всплыло утреннее происшествие. Пропавший ID-чип.

Тогда она легкомысленно списала это на случайность, на сутолоку в доке. Но теперь… Две пропажи за один день. Обе вещи были на ее рюкзаке. Обе пропали, пока она добиралась до каюты.

Она мысленно представила обе пропажи. Яркий ID-чип с блестящей федеральной окантовкой. Оранжевый коммуникатор с маленьким, сверкающим брелоком-кошкой.

Блестящие. Обе вещи были блестящими.

И тут ее осенило. Две случайности — это уже не случайность. Это закономерность. Холодная, неприятная правда впилась в сознание: на корабле есть вор. Не какой-то опасный взломщик, а мелкий, тихий воришка. Корабельная сорока, таскающая все, что блестит.

Кто? Кто мог это сделать?

И тут же в голове возник образ Ника. Обаятельного, улыбчивого Ника, который так любезно нес ее рюкзак от самой рубки до каюты… Сердце на миг замерло. Неужели он? Его обаяние — это всего лишь маска?

Она тут же отогнала эту мысль, как назойливую муху. Это было глупо. Нелепо. Он показался ей таким надежным, таким… правильным. Это была просто паранойя уставшего кадета в первый день на новом месте. Определенно.

Но что теперь делать? Бежать к капитану? Сэнди живо представила себе реакцию Грэхема. Он выслушает ее, хмыкнет, а потом пророкочет что-нибудь в духе: «Не успела ступить на борт, а уже растеряла все свои побрякушки! Еще одно доказательство того, что барышням не место в космосе!» Нет, этот путь был закрыт. Она не собиралась в первый же день практики выставлять себя перед ним паникершей и растяпой.

Решение пришло само собой. Твердое и окончательное.

Она никому ничего не скажет. Пока. Она будет наблюдать. Слушать. Искать. Она сама найдет эту «сороку». В конце концов, что может быть лучше для кадета, чем настоящее корабельное расследование?

Сэнди глубоко вздохнула и, уже с новым, хищным блеском в глазах, принялась собирать разбросанные по койке вещи. Беспорядок в каюте можно было убрать за пять минут. С беспорядком на корабле будет немного сложнее.

Глава 5. Ценитель блестящих вещей

Первая навигационная вахта Сэнди досталась в напарники со старшим помощником капитана по имени Хэнк. И если Ник был душой корабля, то Хэнк, без сомнения, был его самой прочной и молчаливой переборкой. Это был кряжистый, обветренный ветеран, который, казалось, врос в свое пилотское кресло. Изъяснялся он преимущественно хмыканьем, кивками и односложными приказами, которые вылетали из него с частотой раз в полчаса.

— Кадет, — проскрипел он, не поворачивая головы. — Датчики дальнего сканирования. Откалибровать.

— Есть, сэр, — ответила Сэнди и погрузилась в работу.

Занятие было рутинным, но ответственным. Сверка бортовых логов, проверка давления в плазменных инжекторах, та самая калибровка датчиков. Сэнди работала сосредоточенно, стараясь доказать угрюмому старпому, что кадеты первого курса — это не просто балласт, а вполне себе полезные члены экипажа.

Спокойствие вахты было нарушено самым неуклюжим образом. Дверь на мостик открылась, и в рубку, стараясь ступать как можно тише, прокрался Итан Томас.

— Старпом, я… я просто сверю показания атмосферного анализатора с вашими, — пролепетал он, хотя все знали, что данные дублируются автоматически.

Хэнк удостоил его взглядом, в котором не было абсолютно ничего, и молча кивнул.

Итан под совершенно надуманным предлогом подошел к консоли рядом с Сэнди. Несколько секунд он сосредоточенно пялился на экран, делая вид, что изучает цифры, а потом, набравшись смелости, повернулся к ней.

— Привет. Как… как вахта? — спросил он, краснея до кончиков ушей.

— В штатном режиме, — не отрываясь от работы, ответила Сэнди.

— Это хорошо. Штатный режим — это хорошо, — Итан порылся в кармане своего безразмерного халата и извлек оттуда питательный брикет неопределенно-зеленого цвета. — Вот. Возьми. Это с экстрактом лунных лишайников. Очень полезно для когнитивных функций. Мама говорит.

Сэнди с содроганием посмотрела на сомнительное угощение.

— Спасибо, Итан, но я не голодна.

— А… ну да. Конечно, — он поспешно спрятал брикет. — Слушай, а может… может, после смены… я покажу тебе в телескоп туманность «Конская Голова»? Из нашей лаборатории открывается потрясающий вид. И никакой атмосферной засветки.

Это было даже мило. Но Сэнди была на службе.

— У меня после вахты разбор полетов по уставу, — вежливо, но с твердостью стали в голосе ответила она. — В другой раз.

— Понял, — Итан окончательно сник и, пробормотав что-то невразумительное, поспешил ретироваться.

Все это время старпом Хэнк молча наблюдал за сценой с абсолютно каменным лицом, не выдав своего отношения ни единым мускулом. Когда Итан скрылся за дверью, он медленно повернул голову к Сэнди и произнес одно-единственное слово:

— Работай.

***

После вахты с молчаливым Хэнком Сэнди чувствовала себя так, словно сама превратилась в откалиброванный датчик. Она была голодна, немного устала, и все ее мысли были о горячей порции чего-нибудь съедобного.

Кают-компания оказалась небольшим, но уютным помещением с несколькими столами, привинченными к полу. Автоматический раздатчик еды после сканирования ее ладони гулко звякнул и выдал поднос с чем-то, что в меню значилось как «Протеиновое рагу „Сюрприз кока“». Сюрпризом, видимо, было то, что оно оказалось вполне съедобным.

Сэнди выбрала столик в углу, но ее уединение продлилось недолго. За соседним столом сидел пожилой человек в очках с такими толстыми линзами, что его глаза казались двумя огромными удивленными точками. Он совершенно не обращал внимания на свою еду. Все его внимание было приковано к большой стеклянной банке, в которой шевелилось нечто многоногое, закованное в переливающийся хитиновый панцирь.

Это, без сомнения, был один из тех гениев, что с трудом завязывают шнурки.

Человек поднял взгляд, заметил Сэнди и его лицо озарилось восторженной улыбкой.

— Молодая леди! Вы только посмотрите! — воскликнул он, не утруждая себя такими формальностями, как приветствие или знакомство. Он схватил банку и придвинулся к ее столу. — Это же самец Blattodea Titanicus! Тау-китанский броне-таракан! Вы видите эти великолепные надкрылья? Это не просто украшение! Во время брачного танца они вибрируют с частотой 120 герц, издавая низкочастотный гул, который сводит самок с ума на расстоянии до трех километров! Феноменально, не правда ли?

Сэнди, с ложкой рагу на полпути ко рту, умудрилась вежливо кивнуть.

— Очень… звучно.

— Не то слово! — Профессор был в экстазе. Он постучал пальцем по стеклу, отчего существо внутри зашевелило своими многочисленными лапками. — А его репродуктивный цикл! О, это поэма! Самец откладывает сперматофор, который самка…

Сэнди отчаянно пыталась есть и одновременно поддерживать видимость заинтересованного слушателя. Она кивала, говорила «ух ты» и «невероятно», в то время как профессор, который, как выяснилось, был Бенедиктом Камамбером, главным ксеноэнтомологом экспедиции, с упоением рассказывал ей о строении пищеварительной системы своего питомца, его уникальной способности переваривать силикаты и о том, как однажды его любимый экземпляр прогрыз титановую обшивку контейнера, потому что ему не понравился уровень влажности.

К тому моменту, как Сэнди доела свое рагу, она знала о личной жизни и анатомии космических тараканов больше, чем любой студент-биолог после пяти лет обучения в университете. Она вежливо извинилась, сославшись на неотложные дела, и поспешила ретироваться, пока профессор не перешел к демонстрации брачного гула с помощью двух столовых ложек.

***

Через пару часов, когда в кают-компании собралось несколько членов экипажа, пришедших за своей порцией кофеина, Сэнди решила, что момент настал. Хватит играть в молчаливого детектива. Пора было закинуть удочку.

Она подошла к кофейному аппарату, где уже стоял коренастый техник Расти, чьи руки, казалось, имели перманентный окрас машинного масла, и еще пара ребят из машинного отделения. Сделав максимально расстроенное лицо, на какое только была способна, она громко вздохнула.

— Какая досада! — произнесла она так, чтобы слышали все. — Представляете, я где-то умудрилась потерять свой личный коммуникатор. Такой оранжевый, с блестящим брелоком в виде кошки. Никто случайно не находил? Может, выпал где-то в коридоре…

Парни сочувственно покачали головами.

— Нет, не видели, — прогудел один из них.

— Жалко, вещь нужная, — добавил второй.

И тут техник Расти, отхлебнув из кружки нечто, похожее на сырую нефть, усмехнулся.

— А ты проверь заначку у Лекса, нашего бронзового истукана, — сказал он, кивнув в сторону коридора. — Этот ходячий пылесос для всего блестящего — наша главная корабельная сорока. Готов поспорить на свою месячную зарплату, что твоя металлическая кошка ему очень приглянулась. Он у нас коллекционер.

Несколько человек, слышавших разговор, тихо хмыкнули, подтверждая его слова.

— Точно, — сказал кто-то. — На прошлой неделе он утащил у меня хромированную гайку. Просто потому, что она была новая и блестела.

Для Сэнди эти слова прозвучали, как выстрел стартового пистолета. Все мгновенно встало на свои места. ID-чип с блестящей федеральной окантовкой. Брелок-кошка. Это была не злая воля. Не человеческий умысел. Это был программный сбой.

Вор — не человек.

Вор — андроид-клептоман.

И в этот момент Сэнди поняла, что ее первое корабельное расследование только что стало гораздо, гораздо интереснее.

Глава 6. Вишенка на торте

Космос за бортом был тих и монотонен. Дежурство на мостике превратилось в рутину, убаюкивающую, как космическая колыбельная из ровного гула систем жизнеобеспечения. Сэнди следила за показателями, сверяла данные и чувствовала, как ее мозг медленно переходит в спящий режим.

Именно в этот момент она заметила это.

На главном навигационном дисплее тонкая зеленая линия проложенного курса едва заметно дрогнула. Автопилот тут же компенсировал отклонение, и линия снова стала идеально ровной. Сэнди моргнула. Наверное, показалось. Старое оборудование, скачок напряжения.

Но через пять минут это повторилось. Крошечный, едва уловимый сдвиг влево и немедленная коррекция.

Это уже не было похоже на случайность. Сэнди открыла бортовой журнал и углубилась в логи за последние несколько часов. Цифры подтвердили ее подозрение. Корабль постоянно, с методичностью маятника, отклонялся от заданного курса на сотые доли градуса, а автоматика тут же возвращала его обратно. Это было похоже на борьбу двух невидимых сил.

— Старпом, — негромко позвала она.

Хэнк, дремавший в своем кресле с открытыми глазами, издал вопросительное хмыканье.

— Сэр, я фиксирую систематические микро-отклонения от курса. Навигационная система их постоянно корректирует, но они не прекращаются.

Хэнк бросил беглый взгляд на свою консоль.

— Погрешность, — буркнул он. — Старые гироскопы. Работай.

— Но, сэр, отклонение всегда в одну и ту же сторону. Это не похоже на случайный сбой, — Сэнди позволила себе проявить настойчивость.

Ее голос, прозвучавший в тишине мостика чуть громче, чем следовало, привлек внимание капитана. Грэхем, до этого мирно изучавший потолочные панели, с тяжелым вздохом поднялся со своего трона.

— В чем дело, кадет? — пророкотал он, подходя к ее посту.

Сэнди быстро, но четко изложила свои наблюдения. Капитан выслушал ее с таким видом, будто она жаловалась на неправильный цвет звезд.

— Значит, так, барышня, — произнес он, когда она закончила. — Этому кораблю больше лет, чем вам вместе с вашими профессорами из Академии. У него есть свои привычки. Он скрипит, стонет и иногда немного отклоняется от курса, потому что ему так хочется. Ваша задача — следить за основными показателями, а не искать призраков в машине.