Бесплатный фрагмент - На окраине Федерации. Новый маршрут

Глава 1: Ходатайство о боевом товарище

Главный актовый зал Космической академии был построен с одной-единственной целью — внушать трепет. И он с этой задачей справлялся. Огромный сводчатый потолок был точной, движущейся копией звездного неба над столицей Федерации, где медленно вращались туманности и прочерчивали свои пути далекие кометы. Под ним, в строгих лучах прожекторов, висели голографические знамена лучших выпусков за последние двести лет. А внизу, на идеально отполированной палубе, застыли безупречно ровные ряды выпускников — сотни молодых мужчин и женщин в парадной серой форме, будущее Космического флота.

Сэнди Верн стояла в первом ряду, прямая, как струна, подбородок гордо вскинут, взгляд устремлен на трибуну. За последние пять лет она в совершенстве овладела искусством выглядеть так, словно была выкована из того же металла, что и устав Флота. Но внутри, за этой безупречной выправкой, бушевал ее привычный, родной хаос.

Мысли, как рой астероидов, проносились в ее голове. Она вспоминала себя — семнадцатилетнюю, наивную девчонку с рыжими косичками, впервые ступившую на борт «Межзвёздного скитальца». В носу на мгновение даже возник фантомный запах того старого, доброго сыра. Потом память подбросила ледяной укол предательства Ника, грохот взрывов и вкус крови на губах. А следом — теплое, почти забытое ощущение его руки в своей, когда они кружились в нелепом, но таком важном танце под светом поющих растений на той безумной фиолетовой планете. Джейкоб. Он сейчас где-то там, в бесконечной дали сектора Z-9, и даже не знает, что сегодня ее день. День, к которому она шла всю свою жизнь.

Она повзрослела. Ее хаос никуда не делся, но теперь он был не стихийным бедствием, а отточенным инструментом. Она научилась направлять его, превращать в оружие, которое было острее любого лазера и непредсказуемее любой сверхновой.

— Вы — элита! — прогрохотал с трибуны голос, вырвав ее из воспоминаний.

На трибуне стоял Адмирал Громовержец, живая легенда, чье лицо, казалось, было высечено из астероидной породы и отполировано солнечным ветром. Он не произносил речей. Он отковывал слова, как дюрасталевые слитки, и вбивал их в сознание каждого кадета. Он говорил о долге, о чести, о бесконечной, манящей и смертельно опасной пустоте, которая ждет их там, за стенами Академии.

— А теперь, — адмирал взял в руки дата-планшет, — назначения.

Напряжение в зале стало почти осязаемым. Началась лотерея судеб. Кого-то отправляли на скучные грузовые перевозки, кого-то — на престижные патрульные крейсеры. Имена звучали одно за другим. И вот…

— Кадет Сэнди Верн.

В зале на мгновение стало абсолютно тихо, а затем по рядам пронесся уважительный, едва слышный гул. Ее история, обросшая за эти годы самыми невероятными слухами, стала частью фольклора Академии.

Адмирал поднял глаза от планшета и посмотрел прямо на нее.

— …назначается командиром курьерского корабля дальнего следования «Меридиан». Поздравляю, капитан.

Волна чистого, обжигающего триумфа прокатилась по ее телу. Капитан. Капитан Сэнди Верн. Это случилось. Она сделала это. Гордость, тяжесть ответственности, радость и тихая, горькая нотка от того, что самый важный для нее человек не мог разделить с ней этот момент, — все смешалось в один тугой, горячий комок в груди.

***

Адмирал Громовержец окинул взглядом застывшие ряды выпускников. Его речь была окончена, назначения розданы. Церемония подходила к своему логическому завершению. Он уже открыл рот, чтобы произнести финальную, напутственную фразу…

— Прошу слова, адмирал!

Голос Сэнди, усиленный акустикой зала, прозвучал как выстрел. Четко, громко и абсолютно не по уставу.

Если бы в зале взорвалась граната, это произвело бы меньший эффект. Сотни голов, до этого смотревших строго прямо, как по команде повернулись в ее сторону. По рядам кадетов пронесся шокированный шепот. Выступить без разрешения. На выпускной церемонии. Перед самим Громовержцем. Это была не просто дерзость. Это было самоубийство карьеры, едва успевшей начаться.

Адмирал замер. Его густые седые брови сошлись на переносице, образуя грозовую тучу. Он медленно опустил взгляд на маленькую рыжую девушку, посмевшую нарушить священный ритуал. Его тяжелый, пронзительный взгляд мог бы прожечь дыру в переборке дредноута. В зале повисла такая напряженная тишина, что, казалось, было слышно, как пылинки оседают на эполеты.

Пауза длилась вечность. Наконец, адмирал едва заметно кивнул.

— Говорите, капитан Верн.

Сэнди сделала шаг вперед. Ее сердце колотилось, как двигатель в режиме перегрузки, но голос был твердым.

— Адмирал, сэр. Я благодарю вас и Командование Флота за оказанную мне невероятную честь, — начала она, чеканя слова, как учили на занятиях по риторике. — Назначение капитаном «Меридиана» — это высшая награда за годы учебы. Но, как гласит устав, успех любой миссии зависит не только от командира, но и от его экипажа.

Она сделала короткую паузу, собираясь с духом.

— В связи с этим, я прошу вас и Выпускную комиссию рассмотреть мое ходатайство. Для успешного выполнения будущих заданий мне необходим проверенный, надежный боевой товарищ. Я прошу о передаче в состав моего экипажа одного специфического юнита, который в данный момент находится на складском хранении Флота.

Она подняла подбородок и посмотрела прямо в глаза адмиралу.

— Я ходатайствую о передаче мне сервисного андроида серии HX — L5, инвентарный номер 734. Также известного как Лекс.

***

Имя, произнесенное Сэнди, повисло в гулкой тишине зала. Для большинства присутствующих кадетов оно не говорило ничего. Но на трибуне, среди членов Выпускной комиссии, началось заметное оживление. Адмиралы и капитаны, сидевшие за спиной Громовержца, зашептались, быстро пролистывая что-то в своих дата-планшетах.

Один из них, пожилой капитан с пышными усами и хитрыми, смеющимися глазами, наклонился к адмиралу и что-то негромко сказал. Громовержец выслушал его, и его непроницаемое лицо, казалось, стало еще более каменным.

— Капитан Верн, — произнес усатый капитан, и его голос, усиленный микрофоном, разнесся по залу. В нем слышались откровенно-веселые нотки. — Ваш послужной список впечатляет. Как и список ваших… э-э-э… нестандартных решений. И если я правильно понимаю, речь идет о том самом андроиде из вашего рапорта о происшествии с грузовиком «Межзвёздный скиталец»?

— Так точно, сэр, — подтвердила Сэнди, сохраняя невозмутимость.

— В таком случае, — капитан позволил себе широкую усмешку, — я считаю своим долгом напомнить уважаемой комиссии о специфической особенности данного юнита. А именно — о его… как вы это назвали в рапорте… «программной аномалии, выражающейся в несанкционированном сохранении материальных ценностей». Проще говоря, о его клептомании.

Он сделал паузу, наслаждаясь эффектом.

— Сэр, — обратился он уже к Громовержцу, — передавая этого андроида на новый корабль, мы рискуем в первом же рейсе не досчитаться на «Меридиане» не только столовых приборов, но и, возможно, навигационных гироскопов. Просто потому, что они блестят.

По залу прокатилась волна сдержанного, но дружного смеха. Даже самые строгие кадеты не смогли сдержать улыбок. Сэнди продолжала стоять, как статуя, глядя прямо перед собой. Она ожидала этого, но все равно чувствовала, как горят щеки.

Адмирал Громовержец медленно обвел взглядом смеющихся офицеров, потом посмотрел на Сэнди, на ее упрямо сжатые губы и стальную решимость в глазах. Он видел не каприз. Он видел верность. Верность своему спасителю, пусть тот и был всего лишь старой «жестянкой» с дефектом в программе. И, возможно, именно это и склонило чашу весов.

— Довольно, — пророкотал он, и смех в зале мгновенно стих. — Решение принято.

Он снова посмотрел на Сэнди.

— Ходатайство капитана Верн… удовлетворить.

Сэнди почувствовала, как волна облегчения прокатилась по ее телу. У нее получилось. Но адмирал поднял тяжелый, как слиток дюрастали, палец.

— С одним условием, капитан. Учитывая непредсказуемость дальних миссий и вашу, скажем так, репутацию, наличие на борту квалифицированного медика является обязательным. Поэтому андроид HX — L5 будет передан в ваше распоряжение только после обязательного и полного апгрейда. Он будет перепрофилирован в полноценный медицинский юнит с расширенной диагностической базой и правом ставить диагнозы всему живому и неживому на вашем корабле. Это ясно?

Сэнди на мгновение представила, как Лекс, получив официальное разрешение, будет донимать весь экипаж советами о правильном питании и вреде космической радиации. Это было гениально. И ужасно.

— Так точно, сэр! — с едва сдерживаемой улыбкой ответила она. — Уверена, он будет счастлив расширить свою квалификацию.

Адмирал кивнул. Церемония была окончена. Сэнди, сжимая в одной руке диплом капитана, а в другой — официальное разрешение на «усыновление» самого странного андроида во всем Флоте, сделала шаг назад, возвращаясь в строй. Ее первый рабочий день в качестве капитана начался с нарушения устава, публичной перепалки с адмиралами и победы. Отличное начало.

Глава 2: Воссоединение и новая команда

Центральный склад реквизированного оборудования Курьерской Службы был местом, где умирали мечты и ржавели надежды. Огромное, гулкое помещение, заставленное до самого потолка стеллажами с ящиками, контейнерами и безымянными деталями, пахло пылью, озоном и тотальной бюрократией. Единственным звуком, нарушавшим тишину, был тоскливый скрип антигравитационного погрузчика, который в самом дальнем углу с энтузиазмом черепахи переставлял с места на место какой-то ящик.

Сэнди Верн в своей новенькой, идеально отглаженной капитанской форме выглядела в этом царстве забвения как экзотический цветок, случайно проросший на свалке. Она подошла к стойке, за которой дремал пожилой клерк-интендант, чье лицо выражало всю скорбь галактики по поводу бессмысленности бытия.

— Капитан Сэнди Верн, — четко представилась она, кладя на стойку свой дата-планшет с приказом. — Я забираю юнит HX — L5, инвентарный номер 734.

Клерк медленно, с неохотой, открыл один глаз. Потом второй. Он посмотрел на Сэнди, потом на планшет, потом снова на Сэнди.

— Семь-три-четыре… — проскрипел он, словно его голосовые связки тоже были покрыты вековой пылью. Он повернулся к своему терминалу и начал с мученическим видом стучать по клавишам одним пальцем. — Так… HX — L5… ага, вот он. Статус: «на консервации». Занятие: «инвентаризация метизов».

Он неопределенно махнул рукой в сторону самого темного и дальнего конца склада.

— Он где-то там. В секторе «Гамма-9». Занимается инвентаризацией гаек третьего калибра. Если найдете его до обеда, считайте, вам повезло.

Сэнди сдержала тяжелый вздох. Ее первый капитанский приказ, похоже, будет звучать как «найти андроида в стоге сена». Она кивнула клерку и решительно направилась в указанном направлении, ее шаги гулко отдавались в тишине гигантского склада.

***

Она нашла его в самом дальнем, самом пыльном углу склада. Он стоял к ней спиной, одинокая бронзовая фигура под тусклой аварийной лампой. Перед ним были два огромных контейнера — один полный блестящих новеньких гаек, другой — пустой. С идеальной, механической точностью, без малейших эмоций, Лекс брал из полного контейнера одну гайку, сканировал ее своим оптическим сенсором и перекладывал в пустой. Раз. Два. Три. Монотонная, бессмысленная, бесконечная работа.

Сэнди на мгновение замерла, и ее сердце сжалось от странной, почти материнской жалости к этому куску металла. Он спас им всем жизнь, а его наградой стала эта пыльная ссылка, эта сизифова работа.

— Лекс? — тихо позвала она.

Андроид замер. Его манипулятор остановился на полпути к контейнеру. Медленно, с едва заметным скрипом несмазанного сустава, он повернулся. Его синий оптический сенсор, единственный яркий огонек в этом царстве серости, расширился и сфокусировался на ней. Наступила пауза, длившаяся, казалось, целую вечность, пока его древний процессор обрабатывал полученные данные.

Наконец, раздался знакомый, лишенный всяких интонаций голос:

— Идентификация подтверждена. Кадет Сэнди Верн. Анализ вашего голоса показывает уровень стресса, повышенный на двенадцать процентов по сравнению с нашей последней встречей. Рекомендую серию глубоких дыхательных упражнений.

Сэнди не выдержала и рассмеялась. Настоящим, теплым, облегченным смехом.

— Я уже капитан, Лекс. И я пришла за тобой.

— Запрос принят. Обновляю данные, — безразлично сообщил андроид. — Капитан Сэнди Верн. Вероятность данного события, согласно моим последним расчетам пятилетней давности, составляла ноль целых тридцать четыре тысячных процента. Мои прогностические алгоритмы требуют немедленной корректировки.

— Многое изменилось, дружище, — она подошла и по-дружески хлопнула его по бронзовому плечу, подняв облачко пыли. — Пойдем. У нас новый корабль. И новые приключения.

— Положительно, — согласился Лекс. — Однако, согласно протоколу, инвентаризация гаек третьего калибра завершена лишь на восьмидесяти семи процентах. Я должен закончить…

— Считай это моим первым капитанским приказом, Лекс, — мягко, но твердо перебила его Сэнди. — Бросай гайки.

Лекс на мгновение замер. Его процессор, видимо, столкнулся с конфликтом директив. Приказ капитана против инструкции клерка со склада. Конфликт разрешился в пользу капитана. Но не совсем. Его манипулятор, прежде чем окончательно отстраниться от контейнера, сделал молниеносное, почти незаметное движение. Самая крупная и самая блестящая гайка из всей кучи исчезла в одном из его потайных отсеков.

Лекс развернулся и, не издав больше ни звука, пошел за Сэнди. Он был готов к новым приключениям. И его коллекция тоже.

***

«Меридиан» оказался полной противоположностью «Скитальца». Если тот был старым, покрытым шрамами пиратом, то «Меридиан» выглядел как ушедший в отставку, но все еще крепкий сержант. Это был курьерский корабль класса «Странник» — не самый новый, не самый быстрый, но известный своей феноменальной надежностью и толстой обшивкой. Его корпус нес следы многочисленных путешествий — мелкие царапины от микрометеоритов, несколько выцветших пятен на месте старых эмблем, — но не было ни одной серьезной вмятины. От него веяло не авантюризмом, а спокойной, рабочей уверенностью.

У самого трапа их уже ждал человек. Он был среднего возраста, с короткой стрижкой «ежиком», в которой пробивалась первая седина. Спокойное, обветренное лицо пересекал тонкий белый шрам, тянувшийся от виска к уголку рта. Он не портил его, а, наоборот, придавал ему вид человека, который видел многое, но не разучился улыбаться. На нем была идеально чистая форма старшего помощника.

— Капитан Верн? — его голос был ровным и спокойным. — Марк Вестон, ваш старпом. Добро пожаловать на борт «Меридиана».

Он коротко, но крепко пожал ей руку. Его взгляд скользнул по Лексу — без удивления, без насмешки, а с чисто профессиональным, оценивающим любопытством.

— Это, я так понимаю, наш новый медик?

— Он самый, — подтвердила Сэнди. — Лекс, это старпом Вестон.

— Анализ, — тут же вступил Лекс, повернув к Марку свой синий окуляр. — Рукопожатие твердое. Пульс ровный. Признаков нервозности не обнаружено. Старый шрам на лицевой кости. Вероятность получения в рукопашной схватке — семьдесят три процента. Физическое состояние — отличное.

Марк даже бровью не повел. Он лишь едва заметно усмехнулся.

— Рад, что прошел медосмотр.

И в этот момент из недр корабля, из машинного отделения, донесся грохот и поток цветистой, но совершенно неразборчивой ругани на чужом языке. Через секунду в проеме шлюза показался и ее источник.

Это был т'золец. Высокий, невероятно худой, с гибкими и длинными, как у паука, конечностями. Его кожа имела легкий фиолетовый оттенок, а четыре оранжевых глаза на вытянутом лице моргали совершенно несинхронно, что создавало немного безумное впечатление. Он вытирал свои четырехпалые руки промасленной тряпкой.

— Капитан! — воскликнул он, и его голос был полон экспрессии. — Наконец-то! Я К'Тарр, ваш новый главный инженер и единственный, кто заставляет это старое корыто летать! Я уж думал, вы никогда не…

Он замолчал на полуслове, заметив Лекса. Все четыре его глаза сфокусировались на андроиде, и на его лице отразилась целая гамма чувств, от удивления до глубочайшего скепсиса.

— Капитан, вы это серьезно? — он ткнул в сторону Лекса тряпкой. — Эту… эту старую жестянку? Да у него же суставы скрипят! Я слышу отсюда! Я думал, нам пришлют новый диагностический комплекс, а не экспонат из музея антиквариата!

— Это Лекс, наш новый медик, — спокойно, но с нажимом повторила Сэнди. — И он остается, инженер.

Лекс, который до этого молча сканировал нового члена экипажа, счел нужным вмешаться.

— Анализ, — произнес он своим монотонным голосом. — Физиология т'зольцев. Характеризуется повышенной эмоциональной возбудимостью, что ведет к скачкам артериального давления и избыточному выделению кортизола. Также, судя по пигментации вашей кожи, у вас повышен уровень холестерина в крови. Рекомендую вам диету на основе паровых овощей и снижение потребления животных жиров.

Лицо К'Тарра начало медленно наливаться более темным, почти сливовым оттенком. Все четыре его глаза округлились и, казалось, вот-вот вылезут из орбит.

— ДА Я ТЕБЯ НА ЗАПЧАСТИ РАЗБЕРУ, КОНСЕРВНАЯ БАНКА С ДИАГНОЗАМИ! — взревел он, и его голос эхом прокатился по доку.

Сэнди посмотрела на невозмутимого Марка, на кипящего от ярости К'Тарра, на молчаливого Лекса, и поняла, что ее мечта о спокойном полете и жареной картошке только что с громким треском разбилась.

***

Машинное отделение «Меридиана» было царством К'Тарра. Идеально чистое, несмотря на обилие механизмов, оно гудело, как хорошо настроенный музыкальный инструмент. Каждый кабель был уложен в свой желоб, каждый инструмент висел на своем месте. Это был островок порядка, в который только что вторгся элемент абсолютного, по мнению инженера, хаоса.

— Становись сюда, рухлядь, — проворчал К'Тарр, указывая Лексу на диагностическую платформу. — Сейчас будем вливать в твой доисторический мозг немного современной медицины. Надеюсь, у тебя там предохранители не сгорят.

Он с нарочитой грубостью, с силой, воткнул интерфейсный кабель в порт на спине Лекса. Сэнди и Марк стояли чуть поодаль, наблюдая за этой сценой с разной степенью веселья. Марк сохранял олимпийское спокойствие, а Сэнди едва сдерживала улыбку.

— Так, посмотрим, что у нас тут… — К'Тарр уселся за свою консоль, и на голографическом экране побежали строки кода. — Древняя архитектура процессора! Да мой тостер умнее! Я не понимаю, как эта железяка вообще функционирует!

Он погрузился в работу, продолжая громко комментировать все, что видел, словно вел репортаж с места археологических раскопок.

— Кто вообще писал этот код?! У него же протоколы о частной собственности прописаны через команду «сохранить_все_блестящее»! Это же не программный сбой, это философия жизни!

Через несколько минут напряженной работы, сопровождавшейся непрерывным ворчанием, на экране, наконец, появилась надпись: «ИНТЕГРАЦИЯ МЕДИЦИНСКИХ БАЗ ДАННЫХ ЗАВЕРШЕНА».

— Готово, — с облегчением выдохнул К'Тарр, откидываясь на спинку кресла. — Теперь эта говорящая кастрюля знает все о сорока двух видах межгалактической простуды. Можете забирать своего доктора Айболита.

Он отсоединил кабель. Лекс несколько секунд стоял неподвижно, его синий окуляр мигал, обрабатывая гигабайты новой информации. Затем он повернулся. Но не к Сэнди, а прямо к К'Тарру.

— Апгрейд завершен, — произнес он своим ровным голосом. — Медицинские базы данных успешно интегрированы. Провожу первичную самодиагностику и анализ окружающей среды. Диагноз.

К«Тарр насторожился.

— Какой еще диагноз?

— У вас, главный инженер, — невозмутимо продолжал Лекс, — наблюдаются все клинические признаки синдрома хронического ворчуна в терминальной стадии, осложненного технофобией по отношению к устаревшим, но надежным системам. Симптомы включают повышенную раздражительность, немотивированную агрессию к неодушевленным объектам и злоупотребление профессиональным сленгом. Рекомендую вам курс легких седативных препаратов, дыхательную гимнастику и медитацию.

Наступила тишина. Все четыре глаза К'Тарра медленно, очень медленно, наливались кровью. Он молча, не сводя взгляда с Лекса, протянул руку, взял со своего верстака самый большой и тяжелый гаечный ключ и медленно поднял его над головой.

— Я… ТЕБЯ… СЕЙЧАС… ОТМЕДИТИРУЮ! — прорычал он.

Но довести свой терапевтический сеанс до конца ему не дали. Железная хватка Марка Вестона перехватила его запястье в воздухе.

— Спокойно, инженер, — ровным голосом произнес старпом, без видимых усилий удерживая разъяренного т'зольца. — Он теперь наш штатный медик. Придется привыкать. Или хотя бы не разбирать его на запчасти в первый же день.

К«Тарр, тяжело дыша, опустил ключ. Сэнди, глядя на свою новую, потрясающе слаженную команду — на невозмутимого ветерана, удерживающего вспыльчивого инопланетянина, который только что пытался убить андроида-клептомана с дипломом врача, — окончательно распрощалась с мечтой о спокойной службе. И поняла, что это, пожалуй, даже к лучшему.

Глава 3: Первый полет и скучная рутина

Мостик «Меридиана» пах озоном, крепким кофе и долгой, честной службой. Он не сверкал новизной, как симуляторы в Академии. Металл палубы был истерт тысячами шагов, на подлокотниках кресел виднелись потертости, а некоторые консоли несли на себе едва заметные следы от пролитых напитков — молчаливые свидетели сотен бессонных вахт. Это было место, где работали, а не позировали для агитационных плакатов.

Сэнди опустилась в капитанское кресло.

Оно было другим. Не таким, как в учебных капсулах. Старая, потрескавшаяся синтетическая кожа под ее ладонями казалась живой. Это было не просто кресло. Это был трон, командный пост и, возможно, самая большая мишень на всем корабле. Она сделала глубокий, прерывистый вдох, чувствуя, как по венам растекается гремучая смесь из ледяного ужаса и обжигающего восторга.

— Начать предстартовую проверку, — произнесла она, и, к ее собственному удивлению, голос не дрогнул.

— Есть, капитан, — тут же откликнулся Марк Вестон из кресла старпома. Его голос был спокойным и ровным, как работа хорошо отлаженного хронометра. — Навигационные системы откалиброваны. Щиты в режиме ожидания. Все показатели в зеленой зоне.

Надежность, исходившая от него, была почти осязаемой. Он был той скалой, о которую должны были разбиваться все будущие волны ее хаоса.

Тишину на мостике разорвал треск селектора, и из динамиков полился полный трагизма и технических терминов голос К'Тарра.

— Капитан, говорит машинное отделение! Главный реактор гудит так, словно у него несварение желудка после того пойла, которым нас заправили в доке! Но параметры, как ни странно, в норме. Летать можно, но я бы не советовал делать резких движений, если мы не хотим, чтобы эта старушка чихнула плазмой! Инженер К'Тарр, конец связи.

Сэнди едва заметно улыбнулась. Прежде чем она успела ответить, в разговор вмешался третий участник.

— Капитан.

Лекс, стоявший у своей новой, блестящей медицинской консоли, повернул к ней свой синий окуляр.

— Мои внутренние сенсоры фиксируют у вас учащенное сердцебиение на уровне ста десяти ударов в минуту и повышение уровня адреналина в крови на восемнадцать процентов. Это характерные симптомы для ситуации первого самостоятельного командования. Рекомендую вам нормализовать дыхание во избежание риска гипервентиляции.

Сэнди проигнорировала диагноз. Она посмотрела на Марка, который с абсолютно невозмутимым видом изучал показания своих приборов, и ее уверенность окрепла. Она была не одна.

— Диспетчерской, — произнесла она в микрофон гарнитуры, — говорит «Меридиан». К старту готовы. Прошу отдать швартовы.

***

С едва ощутимым толчком магнитные захваты отпустили корпус корабля. «Меридиан» плавно, почти невесомо, отошел от стыковочного шлюза Академии. В огромном обзорном иллюминаторе медленно проплывал знакомый до последней антенны город-станция — ее дом, ее школа, ее мир на протяжении последних пяти лет. Прощай, Академия. Прощайте, сломанные симуляторы, ворчливые инструкторы и поющие слизни в главном холле.

Сэнди смотрела на удаляющиеся огни, и ее сердце наполнилось светлой грустью. Ее прошлая жизнь оставалась позади. Впереди была только пустота, звезды и ее собственный корабль.

— Координаты первого прыжка подтверждены, капитан, — прервал ее размышления голос Марка. — Курс на Вулкан-Прайм, сектор Z-9.

Сектор Z-9. На мгновение сердце Сэнди пропустило удар. Где-то там, в неизмеримой дали этого сектора, нес свою вахту Джейкоб. Их разделяли тысячи парсеков и три года ожидания. Но сейчас, прокладывая курс в том же направлении, она чувствовала себя чуточку ближе к нему.

Она встряхнула головой, отгоняя лишние мысли. Сейчас она — капитан. И у нее есть работа.

— Активировать гипердвигатель, — твердо приказала она.

Корабль отозвался глубоким, нарастающим гулом. В отличие от предсмертного рева «Шныря», этот звук был мощным, ровным и уверенным. Никаких вибраций, никаких скрежещущих звуков. Пространство за иллюминатором исказилось, и «Меридиан» плавно, как нож в масло, вошел в сияющий, стабильный туннель гиперпространства.

Сэнди с облегчением откинулась на спинку кресла. Вот как это должно было быть. Контролируемый, штатный, скучный полет. «Наверное, это потому, что я не нажимала на сомнительные кнопки», — с усмешкой подумала она.

— Детали миссии, старпом, — попросила она, переходя на деловой тон.

Марк активировал свой дата-планшет.

— Согласно приказу: доставка партии агро-дронов последней модели на аграрную колонию Вулкан-Прайм. Затем — второй прыжок к системе Новая Надежда. Доставка контейнеров с высокоурожайными семенами зерновых культур. Стандартный курьерский рейс категории «гамма». Низкий уровень опасности.

Скучно. Безопасно. Рутинно. И это было самое прекрасное, что Сэнди слышала за последние несколько лет.

***

Жизнь на «Меридиане» быстро вошла в свою монотонную, почти усыпляющую колею. Дни, состоявшие из восьмичасовых вахт, сменяли друг друга, неотличимые, как капли воды. Корабль ровно гудел, гиперпространственный туннель за иллюминатором сиял своим неизменным голубым светом, а экипаж… экипаж притирался друг к другу, как детали нового, еще не смазанного механизма.

**

Утро Сэнди неизменно начиналось со сводки от ее персонального доктора. Стоило Марку Вестону налить себе третью за вахту кружку крепчайшего кофе, как за его спиной бесшумно материализовалась бронзовая фигура Лекса.

— Старпом Вестон, — начинал андроид своим бесстрастным голосом, — мои сканеры фиксируют в вашем напитке повышенное содержание кофеина. Чрезмерное употребление данного алкалоида может привести к нарушению сердечного ритма, бессоннице и повышенной тревожности.

Марк, не говоря ни слова, делал большой, демонстративный глоток, глядя прямо в синий окуляр андроида.

— Анализ показывает, — невозмутимо продолжал Лекс, — что ваша текущая суточная доза превышает рекомендованную норму на двести процентов. Предлагаю вам заменить данный стимулятор на отвар из альдебаранской ромашки. Он способствует релаксации и улучшает пищеварение.

Марк молча допивал свой кофе и, поставив пустую кружку, так же молча уходил на свой пост. А Лекс, повернувшись к своей консоли, делал очередную пометку в медицинском логе старпома: «Пациент игнорирует рекомендации. Склонен к саморазрушительному поведению. Требуется наблюдение».

**

К«Тарр, в свою очередь, нашел себе другого собеседника. Он часами пропадал в машинном отделении, любовно поглаживая прохладные панели обшивки реактора или протирая и без того блестящие топливопроводы.

— Ну-ну, старушка моя, не слушай ты этих умников с мостика, — бормотал он, подкручивая какой-то вентиль. — Они думают, ты просто железяка. А я-то знаю, у тебя душа есть. Капризная, вредная, но есть. Сейчас мы тебе плазменные инжекторы поднастроим, будешь летать так, что все эти новомодные крейсеры пыль глотать будут. Только ты не чихай, ладно? А то капитан у нас нервная.

**

Нервной Сэнди действительно было от чего становиться. Ее капитанское кресло быстро превратилось в кресло арбитра в бесконечном споре двух гениев — органического и синтетического.

— Капитан! — раздавался из селектора яростный вопль К'Тарра. — Эта консервная банка с медицинским дипломом опять лезет в мои системы! Он утверждает, что у главного реактора «нестабильная тахикардия»!

Тут же, по другому каналу, вступал спокойный голос Лекса:

— Я лишь провожу плановую диагностику оборудования на предмет аномальных вибраций, которые, согласно базе данных, могут свидетельствовать о скором выходе из строя магнитной камеры удержания. Я действую в рамках протокола предотвращения чрезвычайных ситуаций.

Сэнди устало терла виски.

— К'Тарр, подготовьте и отправьте мне на консоль отчет о вибрациях. Лекс, прекратите ставить диагнозы реактору, он не ваш пациент. Займитесь лучше, как я и просила, разработкой нового витаминного комплекса для экипажа. Конец связи.

Она отключала селектор и на несколько блаженных секунд погружалась в тишину. Да, командовать экипажем было немного похоже на работу воспитателя в детском саду для гениев с дурным характером. Но, как ни странно, ей это даже начинало нравиться.

***

Вечером, после долгой вахты и очередной серии арбитражных слушаний по делу «Лекс против Реактора», Сэнди наконец-то добралась до своей каюты. Это было ее личное убежище, ее маленькая крепость. Просторная после аскетичной кадетской кельи, она все еще казалась немного пустой и необжитой. Единственными личными вещами были голо-рамка с фотографией родителей, аудиокристалл от Джейкоба на прикроватной тумбочке и, конечно, небольшой террариум, в котором гордо восседал фиолетовый цветок-колокольчик, хранивший молчание с момента их возвращения.

Она закончила с отчетами, выключила основной свет и, оставшись в мягком полумраке аварийного освещения, подошла к иллюминатору. Там, за толстым бронестеклом, беззвучно и величественно текли реки гиперпространства. Ровный, голубой, убаюкивающий поток. Никаких аномалий. Никаких угроз.

Она откинулась в кресле, закрыв глаза. И впервые за долгие-долгие годы почувствовала нечто, похожее на покой.

Да, экипаж у нее был, мягко говоря, специфическим. Но Марк был надежен, как скала. К'Тарр, несмотря на свое вечное ворчание, был гениальным инженером, который чувствовал корабль, как самого себя. А Лекс… Лекс был ее талисманом, ее связью с прошлым и, как ни странно, ее совестью в вопросах здорового образа жизни. Корабль летел. Миссия была скучной до зевоты.

И это было прекрасно.

Сэнди с улыбкой представила, как они прибудут на Новую Надежду. Как она сойдет на твердую землю. Как найдет там местную таверну и закажет себе самую большую порцию жареной картошки. Настоящей. Из настоящих клубней, выращенных под настоящим солнцем. С хрустящей золотистой корочкой и солью. Не эту безвкусную протеиновую пасту, а настоящую, живую, горячую еду.

Эта простая, земная мечта казалась ей сейчас вершиной блаженства. Никаких поющих растений, которые нужно ублажать танцами. Никаких влюбленных плющей, пытающихся заключить тебя в объятия. Никаких пиратов, предателей и отчаянных прыжков в неизвестность.

Просто тихий, спокойный полет. Доставка семян. И жареная картошка в конце пути. Идеально.

Она сидела в своем капитанском кресле, убаюканная ровным гулом «Меридиана», и впервые за много лет чувствовала себя абсолютно, безоговорочно счастливой в этом обманчивом, идеальном покое.

Глава 4: Сигнал из Бездны

Вахта тянулась медленно, как патока. «Меридиан» уверенно скользил сквозь голубой туннель гиперпространства, и единственным звуком на мостике был ровный, убаюкивающий гул его систем. Марк Вестон, с непроницаемым выражением лица, отслеживал на своих консолях идеально ровные графики. Все было штатно. Слишком штатно.

Сэнди, откинувшись в своем капитанском кресле, лениво пролистывала на личном планшете меню корабельного пищевого синтезатора. Ее терзала дилемма вселенского масштаба: можно ли, изменив пару строчек в программном коде, заставить эту умную машину приготовить настоящую жареную картошку? С хрустящей корочкой. Теоретически, если перенастроить белковый реструктуризатор и повысить температуру плазменного гриля…

Ее кулинарные изыскания прервал тихий, но настойчивый звук, не похожий ни на одно из стандартных оповещений. Это не был рев тревоги. Это был скорее мелодичный звоночек, который звенел в огромном, пустом доме, — сигнал о том, что где-то в тишине произошло что-то… интересное.

Марк мгновенно выпрямился в кресле, его расслабленность испарилась.

— Капитан, у нас прерывистый сигнал на сверхдальних частотах, — его голос был спокоен, но в нем прорезались стальные нотки. — Источник не идентифицирован. Протокол передачи — абсолютно нестандартный.

Он вывел изображение на главную голографическую карту, висевшую в центре мостика. Ровная зеленая линия их курса пересекала пустоту. А сбоку, в районе темного, непроницаемого пятна, которое на картах было помечено как «неисследованная зона», робко, словно боясь, что ее заметят, пульсировала крошечная, едва заметная точка белого света.

***

Сэнди подошла к консоли Марка, вглядываясь в пульсирующую точку. Ее сонливость и мысли о картошке мгновенно улетучились, сменившись знакомым, азартным зудом исследователя.

— Откуда он идет? — спросила она, и ее голос стал ниже, собраннее.

Марк увеличил изображение. Карта приблизилась, и темное пятно развернулось в огромное, клубящееся фиолетово-багровое марево, похожее на гигантский космический синяк. Пульсирующая точка находилась в самом его сердце.

Лицо старпома стало серьезным, словно он увидел старого, смертельно опасного врага.

— Плохие новости, капитан, — сказал он тихо. — Это «Вуаль Ориона».

Сэнди знала это название. О «Вуали» рассказывали шепотом в курилках Академии. Легенда, страшилка для первокурсников.

— «Могильник Кораблей», — продолжил Марк, подтверждая ее мысли. — Официальная версия: внутри туманности — скопления гравитационных аномалий и нестабильные энергетические поля, которые глушат сенсоры и буквально сжигают двигатели. За последние пятьдесят лет туда вошло одиннадцать кораблей. Ни один не вернулся.

Он сделал паузу.

— А неофициальная версия… — он криво усмехнулся. — …байки про корабли-призраки, завывающие в пустоте, и прочую чертовщину, которую любят травить старые курьеры после третьей кружки эля.

Заинтригованная, Сэнди активировала прямую связь с машинным отделением.

— К'Тарр, подключись к сенсорам мостика. У нас тут кое-что интересное. Что скажешь?

Прошла секунда, и динамики взорвались потоком восторженной тарабарщины на т'зольском, который тут же сменился не менее эмоциональным общегалактическим.

— О, предки мои четырехглазые! Капитан, это же… это же музыка! Симфония! Идеально структурированный, многослойный сигнал с такой модуляцией, какая и не снилась нашим примитивным передатчикам! Он не природный, это точно! Но он так перегружает мои анализаторы, что у меня сейчас главный кристалл расплавится! Мне нужно больше энергии! Я перенаправлю ее с… э-э… медицинского отсека!

Прежде чем он успел это сделать, в разговор вмешался третий эксперт. Лекс, до этого молча стоявший у своей консоли, повернул к селектору свой синий окуляр.

— Категорически отрицаю, главный инженер, — произнес он своим ровным, как поверхность замерзшего озера, голосом. — Энергоснабжение медицинского отсека является приоритетным для непрерывного мониторинга жизненных показателей экипажа. Кроме того, ваш «музыкальный» сигнал вызывает незначительные, но фиксируемые флуктуации в биополе корабля. Рекомендую…

— Не смей мне ничего рекомендовать, аптечка на ножках! — взревел из динамиков К'Тарр. — Я лучше твою кофеварку отключу, Марк!

Пока два гения препирались, решая, что важнее — таинственная музыка сфер или плановый медосмотр, Сэнди и Марк переглянулись. Вывод был очевиден. Сигнал был искусственным, невероятно сложным и не принадлежал ни одной из известных цивилизаций. Он был абсолютно, fundamentally чужим.

***

— Достаточно, — сказала Сэнди, одним нажатием кнопки отключая связь с машинным отделением и обрывая тираду К'Тарра на самой интересной метафоре про тостер и чью-то бабушку.

На мостике снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим писком аномального сигнала. К'Тарр и Лекс умолкли. Марк молчал. Все смотрели на нее. Решение было за капитаном.

Старпом Вестон, верный уставу и здравому смыслу, первым нарушил молчание.

— Капитан, — его голос был спокоен и лишен всяких эмоций, словно он зачитывал параграф из инструкции. — Стандартный протокол в данной ситуации предельно ясен. Он предписывает составить полный отчет об обнаруженной аномалии, передать его в Секторальное Командование и строго, без отклонений, следовать первоначальному плану миссии.

Он сделал короткую паузу, давая ей осмыслить сказанное.

— Мы курьеры, а не исследовательский крейсер. Наша задача — доставить груз. Не ввязываться в авантюры.

Его слова были абсолютно правильными. Логичными. Безопасными. И каждая клеточка ее академического образования кричала о том, что нужно поступить именно так.

Но где-то в глубине души, там, где все еще жила та семнадцатилетняя девчонка, которая с восторгом смотрела на шрамы старого «Скитальца», шевельнулся знакомый, неудержимый зуд. Там, в сердце этой проклятой туманности, была тайна. Настоящая, большая, неизведанная тайна. И она звала ее.

Сэнди посмотрела на манящую, пульсирующую точку на карте, потом на спокойное, выжидающее лицо Марка. И вздохнула. Он был прав. Она больше не просто кадет-хаос. Она — капитан. И на ней лежит ответственность за корабль и за этих странных, но уже ставших почти родными, членов ее экипажа. Она сделала выбор. Выбор взрослого человека.

— Вы правы, старпом, — сказала она, и в ее голосе прозвучало едва уловимое сожаление. — Мы не будем рисковать. Подготовьте отчет. Соберите все данные от К'Тарра и Лекса. Все спектрограммы, все анализы. Отправьте его в Командование по защищенному каналу. А мы… — она снова посмотрела на карту. — Мы продолжаем доставку семян.

***

Марк молча кивнул и принялся за работу. Отчет получился объемным, полным графиков, расчетов и эмоциональных комментариев К'Тарра о «божественной математике» сигнала. Через несколько минут зашифрованный пакет данных ушел в гиперэфир. Теперь оставалось ждать стандартного текстового подтверждения о получении и забыть об этой аномалии, как о странном сне.

Но вместо короткого сигнала «Принято» на мостике раздался резкий, требовательный звон. Сигнал входящего вызова высшего, адмиральского приоритета. Сэнди и Марк переглянулись. Такого не случалось во время рутинных курьерских рейсов. Никогда.

— На главный экран, — скомандовала Сэнди, вытягиваясь по струнке.

Центральный голопроектор в центре мостика ожил, и в воздухе возникла полноразмерная, почти осязаемая фигура. Это был огромный, грузный мужчина с густой седой бородой, которая, казалось, жила своей собственной жизнью. Его парадный адмиральский китель был натянут на могучих плечах и груди так, что, казалось, вот-вот лопнет по швам. Адмирал Джонатан Адамс. В кулуарах Флота его звали просто — «Медведь». Легенда, герой войны с Конгломератом, известный своим крутым нравом, нелюбовью к бюрократии и страстью к рискованным, на грани самоубийства, операциям.

— Капитан Верн, — пророкотал он, не тратя времени на приветствия. Его голос был низким, как гул корабельного реактора. — Прочел ваш отчет. Занятный сигнал вы поймали. Очень занятный.

— Так точно, адмирал, — отчеканила Сэнди. — Как и предписано уставом, мы зафиксировали аномалию и продолжаем выполнение нашей основной миссии по…

— К черту вашу основную миссию! — махнул он своей огромной, как лопата, рукой, обрывая ее на полуслове. — Семена подождут. Их и через год можно посеять.

Он подался вперед, и его голографические глаза, казалось, впились прямо в Сэнди. В них она увидела хищный, азартный блеск молодого волка, учуявшего добычу.

— Ваши новые приказы, капитан, — произнес он медленно, чеканя каждое слово. — Немедленно изменить курс. Войти в туманность «Вуаль Ориона». Найти источник этого сигнала. Провести разведку. Действовать с максимальной осторожностью и докладывать мне лично обо всем, что найдете.

Он сделал паузу, и на его лице появилась кривая ухмылка.

— И, Верн… — добавил он. — …постарайтесь на этот раз вернуть корабль без помощи поющих растений. Адмирал Адамс, конец связи.

Голограмма погасла так же внезапно, как и появилась.

На мостике повисла оглушительная, звенящая тишина. Их скучная, безопасная, предсказуемая миссия только что была отменена. Вместо этого им выдали билет в один конец в самое проклятое и таинственное место в секторе. Марк смотрел на Сэнди с выражением тихого, стоического ужаса на лице.

А Сэнди… Сэнди медленно повернулась к голографической карте, к зловещему фиолетовому пятну «Вуали Ориона». И на ее губах появилась медленная, опасная, полная предвкушения улыбка.

Наконец-то начинается настоящее веселье.

Глава 5: Погружение во тьму

Гиперпространство схлопнулось, и «Меридиан» вынырнул в обычный космос. Но это был неправильный космос. Впереди, там, где по всем картам должны были сиять мириады звезд скопления Танаис, не было ничего. Вообще ничего.

Перед ними была не просто туманность. Это была гигантская, неподвижная стена из клубящихся фиолетовых и багровых облаков, которая, казалось, всасывала в себя свет. Звезды не просвечивали сквозь нее. Они просто заканчивались на ее границе, словно кто-то вырезал огромный, уродливый кусок из бархатной ткани мироздания. «Вуаль Ориона» не светилась. Она поглощала свет.