Бесплатный фрагмент - Непознанное

О себе

Окончила Куйбышевский Политехнический институт. Получив специальность, инженер-электрик, продолжила обучение в сфере патентоведения. Толчком к этому стал высоко оцененный, философский реферат «Моделирование мышления».

Профессиональная деятельность: Роботы манипуляторы.

Проба пера: философский реферат «Моделирование мышления». Изучив, созданные человечеством изобретения, поняла, что лучшим изобретением на земле является человек.

После неудачной попытки запатентовать устройство, — «Прибор, с помощью которого в толпе можно отыскать единственного, тебе предназначенного», потеряла интерес к робототехнике.

Увлечение: Поиск созвучий в человеческих судьбах с помощью поэзии.

Весь мир для меня соткан из света, наполнен божественной музыкой, а люди вокруг — удивительные персонажи загадочного царства «Планета любви».

Ольга Едутова

«Я владею счастьем…»

Я сижу на берегу океана и пытаюсь понять тайну вселенской любви.

Миллионы мужчин и женщин бродят по земле в поисках счастья, главная его составляющая — ЛЮБОВЬ.

Надо всего-то: отыскать того, с кем жизнь станет светом, того, кто научит смеяться, сумеет извлечь из глубины души мелодию, зажжёт огонь в глазах; и они будут лучиться. И все, кто умеет читать по глазам, прочтут — я владею счастьем.

Так просто — миллионы мужчин и женщин, тысячи дней, которые проживает человек в работе, отдыхе, в общении, поездках по стране, по миру — всего-то, отыскать ЕГО или ЕЁ.

Я иду по миру.

Я вглядываюсь в лица людей, смотрю в их глаза.

Я умею читать по глазам.

Читаю: «Я владею счастьем…».

Но так мало этих глаз.

Река любви опять зовёт куда-то.

В ней шелест волн и лилий ароматы.

В ней трепет ветра, чаек плач и стон.

И человек — в безбрежности времен.

Ольга Едутова

Рождение любви

Любовь рождалась… Ураганы чувств

Дарили мощь сияющей Вселенной.

Поток любви пылающий, нетленный

Меня в Везувий боли уносил.

Я одолеть его пыталась тщетно.

Он замирал на время в вышине,

Парил спокойно в выси поднебесной,

И вновь на Землю падал в сердце мне.

И лава жгла и плавила основы,

И дрожь, и стон… Глухой оскал в ответ.

И в сотый раз я умирала снова,

Приняв, как дар, монашества обет.

Сносит голову

Сносит голову от любви?

— Вот удача!

Бросит в пламя из полыми?

— Не заплачу.

Заплачу тихой грустью иль болью

в ожидании чуда.

Буду верить или не верить,

буду ждать Ниоткуда.

Вот мелькнула вдали звезда —

замерцала, согрела.

Я пошла за ней в Никуда,

но догнать не сумела.

Может, просто те,

что упорней иль счастливей,

расхватали все звезды любви,

а мою где-то скрыли.

Начинаю новый маршрут и не верю.

— Сносит голову от любви? От потери?

Непознанное

«Investigabiles viae Domini или Viae Domini imperceptae sunt». Апостол Павел. Евангеле.

Эрика шла по песчаной полосе океана и наслаждалась утренним лёгким бризом. Умиротворение не покидало её с того дня, когда она прилетела на этот небольшой остров в Индийском океане. Из окна бунгало, где её разместили хозяева, пригласившие к себе в гости, открывался вид на бесконечное водное пространство. Цвет этой водной глади напоминал холст художника, изображённая на котором картина, имела странную возможность меняться в зависимости от настроения и количества красок, имевшихся в данный момент у её создателя.

Палитра требовала разнообразия цветовой гаммы, умения ловко смешивать краски, как бы играя в некий калейдоскоп, вращающийся с разной скоростью вокруг невидимого центра.

Голубые, ярко — лазоревые цвета охотно уступали место краскам закатного неба, — неистового, завораживающего. Здесь воцарились яркие оттенки розового и бардового, сиреневого, пугающего своей мрачностью, и даже иссиня-чёрного.

В этом непредсказуем мире, созданных природой картин, все заботы суетного города отступили, амбициозные желания остались в мире кровожадного мегаполиса. Любовь, с её бушующими страстями, воспринималась, как неизбежный каждодневный труд, не позволяющий сделать передышку на беспрерывном конвейере борьбы за место. Вера во всепоглощающую любовь, искреннюю и радостную, давно покинула Эрику. Да и что в ней такого особенного в этой любви? Разве нельзя в одиночку наслаждаться красотой мира? Общения, требующего напряжения нервов, достаточно и на работе. Эстетическое удовольствие можно получать в театрах и картинных галереях.

Но исподволь, особенно в моменты присутствия в мире красоты и меняющихся звуков пространства, возникала диссонансом беспокойная нота, нарушающая гармоничный строй мелодии покоя. Тело сопротивлялось этому, грозившему сбыться состоянию — умиротворённому существованию без любви. Оно устало надрываться в тренажёрных залах, выматываться на работе, спускаться бесчисленное количество раз по склонам горнолыжных трасс, и, доведенное до состояния усталости, — уступать прихотям души, целомудренной и капризной, не желающей считаться с необузданными плотскими потребностями тела.

Размышляя и философствуя на тему любовных катаклизмов, Эрика не сразу заметила, что у кромки берега, совсем недалеко от неё остановилась немолодая пара.

«Ну, вот, и эти двое проводят время вдвоём и, вроде бы, счастливы», — с грустью подумала Эрика. Она остановилась и решила понаблюдать за парой.

Мужчина и женщина некоторое время стояли на берегу, вглядываясь в даль, затем синхронно вошли в воду и поплыли. Что то насторожило Эрику во взгляде женщины. Всё её внимание было обращено на спутника, создавалось впечатление, что она незрячая, а он является её поводырем. Эрика решила подождать, когда они выйдут из воды. Намеренно задержалась у прибрежного кафе, села за столик и заказала чашечку эспрессо. Отсюда было удобно наблюдать за парой, которая привлекла её внимание.

Поразила синхронность их движений. Создавалось впечатление, что эти двое — мимы, танцующие на сцене театра пластики и жеста. Мимы, исполняющие команды, заданные какой-то программой, управляющей их поведением. По алгоритмам этой программы, в зависимости от времени дня, под лучами солнца один является тенью другого. В лучах рассветного солнца она является его тенью, а в лучах закатного — он становится тенью её. Что же будет в полдень? Стряхнув с себя странные предположения, Эрика улыбнулась, допила кофе, и только тут вспомнила о этих двух, заставивших погрузится в грёзы.

Назвать эти размышления чем-то иным было глупо, по крайней мере смешно. Тем временем пара вышла из воды и по улице, уводящей от моря, скрылась из поля зрения Эрики. Мысленно сопровождать их в узких лабиринтах улиц небольшого города было сложно и неинтересно. Казалось, что средой их обитания может быть только простор водной глади или бескрайние степные просторы. Хотелось наделить их неземными образами.

Эрика вспомнила своё изобретение — фэнтези, когда в институте патентоведения преподаватель предложил свободную тему: изобрести любой прибор, который не известен и который можно запатентовать, прибор, отвечающий одному из необходимых свойств — новизне изобретения. Она тогда представила описание прибора по которому можно находить в толпе того единственного, предназначенного только тебе. Профессор поставил ей отлично, изобретение отвечало полностью поставленной задаче: уникальность и безусловная практичность.

Прошли годы. Нигде и ни кем за это время не создана формула изобретения такого прибора. Ни одного авторского свидетельства не получено, не запатентован он и как изобретение. И случится ли изобрести его когда — нибудь, да и возможно ли было бы применить в мире людей? Эрика задумалась и потерянно огляделась, как бы испугавшись, пришедшей неожиданно мысли-предположению:

«А, может быть, это мужчина с клоном, сопровождающим его на прогулку, забрёл на берег океана. Побродил по прибрежному пространству, искупался в море и быстро, чтобы не привлекать внимания удалился к себе в дом, где можно коротать время с себе подобным, лишенным всех тех качеств, которые неизбежно присутствуют в каждом индивиде, наделённом собственными чертами и качествами. Уже только этим несоответствием, зачастую не оправдывая ожиданий партнёра, раздражая и настраивая против себя».

Внезапно возникшая мысль, недолго беспокоила Эрику. В который уже раз, проходя мимо палатки-мастерской, останавливалась она перед картинами, которые были выставлены для продажи тайским художником. На всех полотнах было стилизованное изображение Будды, выполненное в особой технике. Сочетание цвета на работах не оставляло Эрику равнодушной. Завтра уезжать домой и жаль расставаться с этими картинами. Эрика нерешительно, чтобы не побеспокоить молодого художника, отдыхавшего на топчане, установленном в глубине магазинчика, вошла внутрь мастерской. Парень встал и остановился рядом, услужливо приглашая посмотреть и на другие работы, доставая их из большой картонной коробки.

Внимательно просмотрев картины и выбрав именно те, которые были выставлены на витрине, Эрика попросила их упаковать, а сама пошла в обменный пункт. Необходимо было поменять евро на местную валюту. Около обменного пункта стояла та самая женщина, которую Эрика в фантазиях нарекла клоном. Улыбнувшись нелепости своих предположений, Эрика решила заговорить с женщиной:

— Вам не кажется, что вчера курс евро был несколько лучше?

Вопрос был скорее риторическим и задан исключительно, как необходимость заполнить паузу в ожидании своей очереди. То, что она услышала в ответ привело в изумление. Такую информацию можно получить лишь в сводках теле-обозревателей, оповещающих об экономических показателях на рынке денежных отношений, и из уст профессиональных аналитиков. Растерянная Эрика делала вид, что слушает и понимает. Наконец, женщина завершила свой монолог и спросила.

— Вас удовлетворил мой ответ?

— Да, да! Большое спасибо.

Ответив, Эрика протянула двести евро хозяину обменного пункта. Тщательно пересчитав два раза латы, таец, передавая их Эрике, проговорил.

— Ох, уж эти клоны! Неужели в ближайшее время парламент даст согласие на массовое производство этих управляемых супер современных систем. Полуденное солнце палило так, что продолжать беседу не хотелось. Услышанное казалось абсурдом.

Массажные салоны, расположенные один за другим, зазывали клиентов. На другой стороне улицы располагались лавки с дешёвым ширпотребом. Рядом красовались лотки с экзотическими фруктами. Действительность не вселяла никакой надежды на вторжение в жизнь новейших достижений цивилизации.

Объяснив услышанную информацию, как сбой в работе перегревшегося на солнце мозга, Эрика забежала в супермаркет и купила сок Нони, в подарок знакомым, две бутылки тайского рома, несколько пачек чая, корейскую косметику. Потом зашла в мастерскую художника.

Картины, бережно упакованные, готовые к транспортировке, дожидались хозяйку. Оплатив и поблагодарив мастера Эрика отправилась домой. Вечером, наблюдая за небом, которое стремительно меняло оттенки в лучах закатного солнца, прощаясь с океаном и мысленно оценивая, что ещё нужно успеть сделать сегодня, мимолётно вспомнила она события уходящего дня и ухмыльнулась, родившемуся в голове невероятному предположению, да ещё и подкреплённому репликой кассира, скорее всего относящейся к какому — либо иному событию.

Всплыла, заученная в университете, фраза из Евангелия — Investigabiles viae Domini или Viae Domini imperceptae sunt.

Что ж, буду следовать изречению св. апостола Павла:

«О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его».

«Неисследуемо» или «неисследимо» — то есть — данное невозможно описать словами или познать.

Или, может быть, всё — таки, это уже удалось осуществить кому-то с Божьей помощью?

«Каждое мгновение жизни — это ещё одна возможность», Габриэль Гарсиа Маркес.

Опять Тону в твоих глазах

Опять тону в твоих глазах,

но это сон.

Пора забыть былой роман,

и не резон

мне вспоминать и пыл и страсть

из давних дней.

Но почему то, вот напасть,

люблю сильней

веселый голос, что смеясь

позвал меня.

Возникла солнечная вязь

средь января.

Ты говорил, что до других

нам дела нет.

Ниспослан  только для двоих

небесный свет.

Я молча слушала тебя.

Ты ждал ответ.

И я — без памяти любя,

сказала:

— Нет.

«Утраченные иллюзии»

Девушка остановилась, бесцеремонно бросила свой рюкзак рядом с моим, и быстро заговорила, заглатывая слова, не пытаясь правильно строить предложения, нисколько не заботясь о том, пойму ли я смысл произносимых ею монологов.

— Скажите, что, со мной можно так поступать? Вообще, можно ли так поступать с людьми?

Она пристально, с укором заглянула в глаза. Вопрос звучал угрожающе, так, как будто бы я отвечала за устроение всего мира и несу персональную ответственность за всех его обитателей. А главное — могу привлечь к ответственности её обидчиков. Встретив мой недоумевающий взгляд, не дожидаясь ответа, продолжила.

— Я заплатила им 300 долларов за путешествие с группой туристов. Организатор обещал познакомить меня с Черногорией, провести по горным маршрутам, показать глубинные районы, обеспечив ночлегом, пищей. И что в итоге? Где эти выверенные маршруты с уютными ночёвками?

— Кто «они»? — робко вставила я, пытаясь вникнуть в суть рассказа и понять, чем могу быть полезна этой девушке.

Не обращая внимания на вопрос, Аня, так уже позже представилась мне собеседница, продолжала обличать своих обидчиков. Расстелив полотенце, Аня села рядом со мной на песок и, не отводя взгляда, сбивчиво принялась излагать подробности её путешествия по Черногории с группой украинских туристов. Пришлось внимательно выслушать историю всех её злоключений на Черногорской земле. Когда, несколько раз повторенный рассказ, обрёл более или менее чёткие контуры, удалось кое-что узнать о рассказчице, светловолосой, крепко сложенной девушке с ясными голубыми глазами.

Аня живёт в Питере, работает стоматологом, имеет свою квартиру, заработанную за несколько лет индивидуальной деятельности в должности зубного техника, и собственный стоматологический кабинет. Специальность режиссёра, полученная в Институте культуры, требующая полного погружения в профессию, не устраивала её неопределённостью, невозможностью планировать время. В стоматологии всё чётко — врач выдаёт заказ, мастер добросовестно выполняет его и отвозит по адресам многочисленных клиник коронки, мосты, виниры. Всегда есть стабильный заработок и возможность взять паузу и поехать в путешествие. Заказчик, врач стоматолог, всегда сможет воспользоваться услугами другого техника. Аня получит передышку на тот период времени, который определит для себя сама. В случае чего, всегда можно обратиться за помощью к папе, с которым очень дружна, пожить в его квартире, а свою сдать через Booking.com и получить недостающие на жизнь средства.

Главное для неё сейчас — найти мужчину, создать семью, родить ребёнка. Последнее любовное увлечение, продолжавшееся более пяти лет; связь с женатым, хорошо обеспеченным швейцарцем не привело к желаемым результатам. Месяц назад он прислал короткое сообщение по телефону.

— Люблю, готов встречаться, но с женой разводиться не буду, дети тем более не входят в мои планы. В ответ на это «хамское» заявление Анна ответила угрозой.

— Напишу твоей жене и на работу, чтобы развенчать тебя в глазах коллег по службе. Её друг, как выяснилось член парламента, и связь вне брака могла очень сильно помешать ему в продвижении по карьерной лестнице.

Оставив пребывать этого «ловеласа» в смятении, Аня решила попытать счастья в путешествии в составе компании весёлых туристов, пусть бедных, но верных и порядочных. Нафантазировала новую любовь в палаточном городке, в ореоле таинственной магии лунного света. А взамен получила компанию корыстолюбивых злобных украинских парней, промышляющих на просторах туристического бизнеса, облапошивающих доверчивых романтичных женщин, играя на тонких струнах сердец этих поэтичных натур. Вместо вкусного обещанного обеда организаторы сухим пайком выдавали сушки, сухари, а иногда, губительный для здоровья фастфуд «Доширак».

Выслушав сбивчивый, напичканный сленговой лексикой рассказ коренной петербурженки, живущей в мире иллюзий, я с сожалением подумала о том, как же не устроена её душа, верящая в безусловную предопределённость замысла божьего во благо хозяйки. Если можно создать бизнес, оперевшись на основу, заложенную родителями, на трудолюбие, привитое воспитанием, значит, и всё в этом мире должно выстраиваться по задуманной схеме. Желаемое распластается к её ногам скатертью самобранкой, на которой в изобилии, — заказанное волшебными словами — добро, уважение, любовь…

Хорошо бы так и случилось — муж, обязательно любящий, обеспеченный, дети как плод удачного замужества. И всё это красиво, надёжно, гарантированно на века. Но человеческий век невелик. Проносится стремительно. В сердце неизбежно возникает смятение, если вдруг покажется, что ты не успел ухватить за хвост хотя бы синицу, и не смог поместить её рядом с собой в клетку. Пусть не золотую, но спасающую от непогоды и с кормушкой.

Так примитивно размышляла я, слушая историю девушки, несомненно, красивой, несомненно, умной, представшей передо мной сомнамбулой, раненой птицей, вызывающей жалость, искреннее сочувствие.

Только что в благостном созерцании моря я позволила себе, отбросив бытовые и личностные проблемы, думать лишь о мире прекрасном, принадлежащем нам всем. А тут неизбежная действительность, накрывающая всех без разбора в тот или иной период жизни. И чем ей поможешь? Проще всего — встать и уйти, сославшись на занятость.

Но как покинуть женщину, которая изливает душу всех женщин мира, ищущих и не нашедших любовь.

Мне удалось, наконец, включиться в беседу. Я искренне посочувствовала девушке. Попыталась успокоить, подбирая добрые, ласковые слова. Аня внимательно слушала, не перебивая. В ожидании продолжения её монолога, я подняла глаза и посмотрела на девушку. Аня плакала. Поймав мой взгляд, сказала:

— Вот так, я уже второй день плачу от обиды.

Солнце припекало, время двигалось к полдню. Мы искупались, оделись и пошли по набережной Бечичей. В ближайшем кафе сели за столик и заказали кофе. Аня дополнительно попросила принести салат, суп и сок. За время обеда она ещё раз успела повторить историю своих злоключений. При этом постоянно отправляла кому-то сообщения. Между делом показала мне фотографии черногорских просторов, тех мест, которые довелось посетить и увидеть за время путешествия. Фотографии красноречиво кричали о том, как всё прекрасно. Мне захотелось, наконец, выполнить свой план, пройти по берегу к острову Свети-Стефан. Дойти до него не составит труда. Но к самому острову пройти можно только по небольшому перешейку. Перешеек между сушей и островом появился в результате намыва гравия. На острове находится около 80 зданий. Сейчас они объединены в закрытый для посещения роскошный город-отель. Отдых в Свети-Стефане популярен среди многих знаменитостей: в своё время гостями курорта были Бобби Фишер, Софи Лорен, Клаудия Шиффер, Кирк Дуглас, Сильвестр Сталлоне.

На острове Свети-Стефан в 1992 г. проходил матч между Бобби Фишером и Борисом Спасским, который сам Фишер называл «матчем на первенство мира». Остров закрыт для посещения лицами, не являющимися гостями отеля.

Прилегающий к острову одноимённый посёлок располагает туристической инфраструктурой. Его-то, я и предложила Анне посетить и осмотреть достопримечательности. Аня не возражала, и мы отправились вместе, как давние знакомые, объединённые одной целью, — посмотреть этот легендарный остров.

Маршрут проходил вдоль берега моря, мы шли, преодолевая подъёмы, вновь, спускаясь по ступеням к набережной уже других поселений, таких как Рафаиловичи, Каменево, Королевские пляжи. Несколько раз останавливались, чтобы искупаться у красивых скал, выпить чашечку кофе, поесть фрукты и просто сделать передышку для продолжения разговора и фотосессии.

Цель была достигнута через три часа — Сан Стефан (Свети-Стефане) оправдал наши ожидания. Удивительная гармония — красота природных ландшафтов, изыски архитектурных строений, море, искрящееся в лучах полуденного солнца, позволили забыть о грустном, и благостно восхищаться подаренному миром дню. Отдохнули на пляже Святого Стефана, поднялись на смотровую площадку. И отправились в обратный путь. На место, откуда начинали свою прогулку, вернулись уже тогда, когда солнце прощалось с днём, нещадно жарким, благостным, благодаря тёплому морю, позволяющему принять эту жару как благодать, согревающую россиянок, остывших за период холодной хмари Москвы и Санкт — Петербурга.

Утром следующего дня Аня улетала в Питер. Её ждало ещё одно экстремальное путешествие в Грузию по системе «Ищу попутчика».

Я пошла к себе, в уютную квартиру, которую сняла на семь дней. Ане предстояла ночёвка в палатке на площадке около небольшого водоёма, расположенного недалеко от моего дома. Всю ночь я слушала кваканье лягушек. Многоголосый хор не давал мне уснуть. Я размышляла о вечном, волнующем всех женщин и мужчин мира: как отыскать только тебе одному предназначенного? И есть ли трагедия личности — не найти? Мир пожирают войны, насилие, болезни, проказа экологической катастрофы расползается по поверхности Земли и грозит поглотить всё живое.

Вспомнился важный разговор в череде телефонных переговоров, сопровождающих Аню, останавливающуюся постоянно в поисках Вайфая и отправляющей сообщения друзьям и подругам о своих злоключениях, разговор Анны с отцом, и его вопрос к дочери, ждущей помощи от близкого человека.

— Аня! В этой истории не было криминала?

— Нет! Не было.

— Тогда всё нормально. Возвращайся домой, милая, я тебя встречу в Пулково.

Я подумала, что родители всего мира волнуются вместе с детьми. Вспомнила свой разговор с Аней в начале беседы.

— Ты красива, здорова. Это уже очень много, и добавила:

«Каждое мгновение жизни — это ещё одна возможность», попытавшись высказыванием Габриэля Гарсиа Маркеса усилить своё напутствие.

«Возвращается боль, потому что ей некуда деться…».

Возвращается вечер, вбегая на круги своя,

В дом знакомый, где трудно сегодня согреться,

Где погашен камин, и мерцает немая свеча.

Одиночества плен, он грозит отовсюду,

Будь то шумный вокзал, будь то улиц столичных толпа,

Хлещет свет фонарей, манит строчкой рекламное «чудо»,

Но шагает со мной поглотившая мир тишина.

Тишина, ты сегодня плохой собеседник.

Образ мрачен, скупы и тягучи слова,

Даже боль, как смертельно уставший наездник,

Отпустила на волю коня удила.

Одиночество, сколько же маяться, биться

Суждено, тобой избранным, в клетке пустой,

Отпусти, может быть, желторотая птица

Дожидается друга с живою водой.

Запылает камин, загорятся все свечи,

Засияют все звезды, осветится ночь.

Добрый аист, прознав, как рождаются дети,

Принесет на рассвете им сына и дочь.

Грустной сказке уже никогда не случиться,

Не погасят камин, не загасят свечу,

Всем, кто ищет любовь, заклинаю влюбиться.

И храни ее Бог, в тишине прошепчу.

Это было со мной

По четвергам на стадионе «Буревестник» Куйбышева собирался практически весь состав альпинистской секции, и старшие разрядники проводили лекции по истории и теории альпинизма, практические занятия с основными видами снаряжения. В выходные дни проводились практические занятия на снежно-ледовых и скальных склонах в районе г. Лысой и г. Верблюд. Дважды в неделю в районе набережной — общефизические тренировки. Удивительно доброжелательная атмосфера, шутки, розыгрыши, гитара и коллективное исполнение песен из репертуара бардов, привлекали большое количество студентов к занятиям альпинизмом.

В начале лета подводились итоги тренировочной работы и отбирались спортсмены, которым вручались путевки в альпинистские лагеря на Памир, на Тянь-Шань, на Кавказ. Начинающие альпинисты, прошедшие годичную подготовку в составе секции, были к приезду в альплагерь полностью готовы к совершению первого восхождения. Столь серьезное отношение привело к практически безаварийному существованию секции на протяжении десяти лет.

Это было со мной? Разве я шла тернистой тропой к перевалу?

Все иначе и нет  рюкзака за спиной, мы сидим в чайхане у чинары,

Вспоминаем романтику гор, красоту ледников, стынь рассветов,

Изумрудную тайну  озер и вершины, слепящие светом.

Это было со мной. Наш  любимый «Верблюд»,

Гордо, вставший над волжским обрывом,

Первый друг-альпинист, первый скальный маршрут…

Плен гитарной тоски, и все живы.

Это было со мной. Суматоха дорог,

То Кавказ, то Тянь-Шань, как случится.

Все во власти  всесильных небесных богов.

И сияние счастья на лицах.

Первый раз самолет. Майский выезд. Чимган.

«Единичка»… летим до Ташкента.

«Взлетных» впрок  набираем  в карман.

И шлифуем  маршрута «легенду».

Приземлились. Спустились по трапу. И ах!

Запах роз, южной ночи истома.

Дальше все как во сне, получили багаж,

Ждет автобус, и вот уже дома

У друзей, пригласивших к себе на ночлег.

Накормили, и спать уложили…

Альпинистское братство, поверьте, навек —

Сколько песен про это сложили.

А наутро, встречай сумасшедших, Ташкент.

Азиатский базар — это чудо.

Незнакомый  лагман и горячий лаваш,

Хлебный город, торговля повсюду.

А друзья нам готовы дарить и дарить:

Медресе Кукельдаш, вот музей Ильича,

Вход бесплатный, прохладно и можно помыть

Руки, голову, даже есть чай.

Да, вот  так почитали вождя в СССР,

Площадь Ленина, памятник, сквер,

Знал любой гражданин, коммунист,

Альпинист, комсомолец, спортсмен, пионер.

И потом, возвращаясь из альплагерей,

Посещая  транзитом Ташкент,

Знали мы, где  всегда есть   вода,

есть «кондишн», где светло и работает фен.

Продолжаем прогулку: вечерний Ташкент,

Ждет бульвар «Голубых куполов»,

А на нём популярнейшая   чайхана,

Посетим? Все заходим без слов.

Поэтическим слогом я описала сборы на Большой Чимга́н — очень крупный куполообразный горный массив в Западном Тянь — Шане Наиболее высокая точка массива известна под названием вершины Большой Чимган и имеет высоту 3309 м. Расположен в 80 км к востоку от Ташкента. Совершившим восхождение на Большой Чимган присваивали квалификацию «Альпинист СССР».

Дружной компанией новичков мы отправились на сборы. Среди нас были ребята, получившие «Значок» летом: Владимир Попов, Анатолий Суслов, Вячеслав Анисимов. Дмитрий Кривко, Александр Леонтьев, Люба Абалымова, Люда Коробова и я, ехали в горы впервые.

Ташкент встретил обилием роз, солнца, гостеприимством лавок, рынков. «Ташкент — город хлебный» — лагман, манты, лепёшки, плов в изобилии — оставили шипы любви к Азии и Востоку на всю жизнь.

Ночью наслаждались прогулкой по пустынному Ташкенту. Дима Кривко и Александр Леонтьев не выпускали из рук гитару, на ходу распевая весёлые песни. В разгаре упоения очарованием южной ночи, не сразу заметили милицейскую машину, которая преградила нам дорогу.

Патрульные пригласили занять места в УАЗике и доставили группу в ближайший участок для выяснения личности. Выяснив цель прогулки, офицеры Комиссии по делам несовершеннолетних отпустили загулявшую молодёжь, предупредив о нормах правопорядка: не нарушать покой жителей громким пеньем.

На другой день поздно вечером выехали в ущелье Чимган, чтобы двигаться по дороге ночью, когда риск камнепадов минимален. Заселились в полной темноте в домики, расстелив спальники на полу.

Рассветное солнце осветило снежные вершины гор. Великолепие горной панорамы — картина, врезавшаяся в память на долгие годы. Первая встреча с горами оказалась великолепным сюрпризом.

И хотя для меня альпинизм остался воспоминанием после Эльбруса, многие продолжили занятия этим сложным видом спорта. Анисимов Вячеслав продолжил восхождение, получив звание КМС Альпинизма за восхождение на пик Энгельса.

Рассказывая о восхождении на пик Энгельса, Слава не поленился отметить и обилие импортного фарфора в населённых пунктах Азиатских регионов.

Привожу небольшую, рассказанную им историю

«В селении Лянгар мы решили прикупить в местном сельмаге шикарные недорогие чешские пиалы. Искупавшись по незнанию в каскаде радоновых ванн, находящихся над селением, мы почувствовали ужасную слабость, по сравнению с которой «горняшка» была, как легкий насморк. Передозировка, однако. Кстати о ваннах: в первый раз мы искупались в одной из них вечером в день приезда, и я нечаянно обронил в неё обручальное кольцо. Кто знает, может, для того чтобы вернуться в этот район снова. Но не вышло, выручил наш капитан, у которого видимо повышенный нюх на золото. Как сказочная Алёнушка, привязав к себе булыжник, он опустился на дно и смог через несколько минут нашарить в тине моё рифленое кольцо, с которым я мысленно уже попрощался. Тем самым, он продлил почти до бесконечности мои супружеские узы и лишил меня возможности снова вернуться в тот район. Конечно, мы не верили в эти приметы, просто некоторые факты проясняются только сейчас.

Была среди нашего коллектива Люба Абалымова, которая почти не сделала спортивных восхождений из-за глупой травмы руки на осыпи. Ее несчастный вид вызывал чувство жалости и трое из нас, несмотря на отвратительное самочувствие, поддались на ее просьбу и в заключение совершили еще одно восхождение на пик Бабеля 5-А к. трудности».

Алма-Атинские изыски

Альпинистские сборы завершены. Последние, перед вылетом, дни гуляем по заповедным уголкам прекрасного города. Днём светит яркое солнце, а шапки вершин Заилийского Алатау дарят драгоценные воспоминания, напоминают о том, что совсем недалеко от города, затаился сказочный мир снегов и льдов, непредсказуемый и опасный. Мир, в который хочется возвращаться опять и опять, превозмогая физическую усталость, одолевая ледниковые провалы и трещины, и предвкушая упоительную радость покорителя вершин. Город Алма-Ата расположен в котловине у подножья Заилийского Алатау, хребта горной системы Тянь-Шань.

В Алма — Ате нас приютил инструктор. Небольшая двухкомнатная квартира вместила группу из 10 человек. Группа — это четыре девушки и шесть парней.

Первый вечер после окончания сборов решили посвятить посещению центральных бань Алма-Аты, привести себя в порядок после кочевой жизни в спартанских условиях метеостанции. В центре комнаты стоял биллиардный стол. Здесь проводили досуг метеорологи. Кухня располагалась в небольшом, плохо отапливаем помещении, спали на полу под столом, счастливчикам удавалось на ночь укладываться спать на биллиардный стол.

Свободные часы каждый проводил по своему усмотрению. Зная, что Казахстан относится к регионам, пользующимся особым положением хлопковой Мекки СССР, мы решили пробежаться по центральным универмагом. Здесь можно встретить товар, который в Куйбышеве появляется крайне редко и в малых количествах, в основном оседает на базах, затем распределяется между торговыми работниками и представителями, так называемой, городской элиты. На шопинг со мной отправился иркутский альпинист Саша Дашков, абсолютно равнодушный к дефицитным товаром, но увлеченный мной. В отделе фарфора мы сразу же рассмотрели тарелки для вторых блюд из японского фарфора. Я решила взять шесть штук для сервировки праздничного стола. Увидев округлившиеся глаза Сашки, он искренне считал, что двух будет более чем достаточно, купила три. До сих пор использую их, как каждодневную посуду. То есть, пятьдесят четыре года со времени приобретения они сохраняют свою функциональность. Несколько поблекли от применения активных средств для мытья в посудомоечной машине. Посуда из японского фарфора оказалась не только красивой, но и практичной. Затем предложила приятелю погулять по городу. На его беду на пути нам попался выставочный центр Алма-Атинского Дома моды. «Зайдём» — сказала я». К моему удивлению Саша согласился и на эту провокацию. В те времена спортивный костюм легко мог не пройти дресс — код мероприятия, но так как на нас были модные и дефицитные по тем временам олимпийки, вошли в зал и заняли места у подиума. Начался показ, и мы погрузились в атмосферу далёкую от той, в которой находились все предшествующие дни. В тот день тест на совместимость мы прошли на пять баллов.

Вспоминая юношеские годы, я улыбаюсь и восхищаюсь своей непоколебимой уверенности, — следовать девизу: «Делай то, что считаешь нужным и не думай о том, что подумают окружающие. Твои поступки, это твоё личное дело, если не затрагивают ни чьих интересов и не вторгаются в их личное пространство. Жаль, что потом чаще срабатывал общепринятый стереотип следования дреес-коду коллективного мышления в стиле поведения в обществе.

P.S. Но беря в руки, те три тарелки, слышу явственно голос мамы: «Оля, почему только три, положено хотя бы шесть?». Её взгляд выражал недоумение и грусть. Видимо, уже тогда она поняла, что жить на полную катушку и не отказывать себе в лишнем, у дочери не получится.

Заилийский Алатау

Сборы в Заилийском Алатау Куйбышевской секции альпинизма «Буревестник». Дни студенческих каникул 1972 год. Восхождение на пик Ленинского комсомола.

Они стояли в аэропорту Алма-Аты напротив друг друга и молчали. Сквозь огромное окно зала ожидания был виден самолет, готовившийся принять на борт пассажиров рейса «Алма-Ата — Куйбышев».

Неизбежное расставание после альпинистских сборов, которые проходили в горах Заилийского Алатау, хотелось хотя бы чуть-чуть отсрочить. Эта задача невыполнима, так как самолёты улетают в срок. Её в Куйбышев, потом через два часа его в Иркутск.

Остальные участники сборов сидят на креслах в зале, оживлённо о чём-то говорят, слышны возгласы, сопровождающие рассказы о ситуациях, происходящих на восхождениях. Гитара, небрежно прислонённая к большому рюкзаку, напомнила о романтике вечерних посиделок после восхождений и тренировок. Никто из ребят не просил хозяина гитары сыграть что-нибудь на прощанье. Было что-то в облике этих двух, не позволяющее вторгаться в их мир.

— «Когда мы встретимся?», нарушил тишину высокий светловолосый парень в штормовке, наброшенной поверх синего спортивного костюма.

Стройная голубоглазая девушка, больше похожая на гимнастку, чем на покорительницу вершин, легкомысленно ответила с беспечной интонацией, которая не соответствовала грусти, поселившейся в её глазах.

— «А ты думаешь, что нам стоит встречаться?»

— «Да!» уверенно ответил парень. «А как иначе? Летом я поеду в „Дугобу“ на сборы. Ваши ребята тоже приезжают туда. Это реальная возможность встретиться летом. В июне сессия, а в августе едем на Памир. Пять месяцев пролетят незаметно. Я буду с нетерпением ждать этой встречи».

Девушка изобразила на лице недоумение.

— «Ты уверен, что я изменю свои планы. Мне больше по душе Кавказ».

— «Альпинисты из Иркутска редко выбираются на Кавказ. К нам ближе Памир, Памиро — Алай и Тянь — Шань, тем более уровень моих квалификационных маршрутов предполагает слаженную, сильную группу. У нас в иркутской секции альпинизма таких ребят много. Мы вместе тренируемся весь год. Февральские сборы — подготовка к летним восхождениям. Летом я буду закрывать 1 разряд и стремиться к выполнению норм КМС.

— «Ну вот, горы для тебя важнее нашей встречи. Поэтому она вряд ли состоится». Девушка лукавила, парень ей очень нравился. И она даже представить себе не могла, что они больше не встретятся. Более того, она впервые поймала себя на мысли, что, пожалуй, за него она могла бы выйти замуж. Сердце тоскливо сжималось от сознания, что сегодня они расстаются надолго. В душе рождались противоречивые чувства: невозможность поверить в радость обретенного состояния влюбленности и грусть от того, что расстояние между Куйбышевом и Иркутском нелегко преодолевается.

— «Смогу ли я уехать в холодный провинциальный Иркутск?» Именно эти прагматичные мысли и заставляли её отвечать безразличным тоном на признание парня.

Объявили посадку на самолёт, врач группы, Олег Храмов, давно влюбленный в девушку, подошёл проститься с Александром, так звали парня, и пригласил Ольгу пройти на посадку.

Всё, что происходило потом, Ольгу не интересовало. Она отрешённо погрузилась в воспоминания, прокручивая дни сборов.

Вынужденная посадка самолёта у озера Балхаш. Возможность выйти в город, то, что в иной ситуации было принято безоговорочно, оставили девушку без внимания. Возвращение друзей, их обсуждение возникшей ситуации, воспринималось сквозь пелену, дымку, скрывшую реальность.

Реальностью была встреча, оставшаяся, теперь уже в былом.

Шины плавились от жары.

Африканское солнце палило.

Я ищу вдохновенье и силы,

Чтоб оставшийся путь пройти.

Ты, отчаявшись встречи ждешь, —

Мой оазис в пекле Сахары.

Позывные: Родная, SOS!

На волне истории старой.

Из фантазий соткан мотив,

Не дано нам найти друг друга.

Но навечно в памяти жив-

SOS!! Спасай! Заметает вьюга,

Стынь на сердце, морзянка поет,

Бесконечны барханы седые.

Мой маршрут — неустанно вперед,

Мой пароль — дорогое имя.

Улу — Тау, Тянь-Шань, Памир,

Сохраняют следы былого.

Обошла без тебя весь мир.

Я и дальше идти готова

К ледникам, где цветов не ждут.

Злое солнце слепит нещадно,

Перевалы к себе зовут,

И лавины гудят протяжно.

Стран чужих, изысканный флер,

Словно четки, как утешенье.

Азиатских дорог полынь

Мне дороже лесной сирени.

Из фантазий соткана ночь.

Утро дарит опять надежду.

Я сумею себе помочь.

Я найду тебя прежде… прежде…