Бесплатный фрагмент - Оболганная сверхдержава

Предисловие

Я вряд ли открою Америку если скажу, что с момента начала так называемой «перестройки» и «гласности», история СССР была извращена до такой степени, что практически целиком и полностью стала напоминать сказки братьев Гримм. Которые добрыми и светлыми назвать нельзя при всем желании. К сожалению, в эти сказки, к созданию которых приложили руку не просто патентованные антисоветчики, но и откровенные русофобы, верит значительная часть граждан постсоветской России и СНГ. Чьё сознание за прошедшие десятилетия было серьёзно отформатировано и во многих случаях уже необратимо. У них сложилось своё, достаточно нелепое и извращенное, представление об СССР, особенно это относится к периоду Второй мировой войны и к научно-промышленным достижениям страны. Выросло уже два поколения постсоветских граждан у которых любое упоминание СССР прочно ассоциируется с ГУЛАГом и репрессиями, «обезглавленной» накануне войны Красной Армией, полководцами-«мясниками», штрафбатами и негодяями-смершевцами.

Стоит признать, что работа по искажению истории войны за последние тридцать лет проведена колоссальная и цель этой работы — заставить потомков победителей чувствовать вину за своих дедов и прадедов. И не гордиться их подвигами, а наоборот — каяться за них. А в перспективе — не исключено — что потомкам победителей ещё и придется оплачивать выставленные «жертвами советской оккупации» миллиардные счета.

Точно такая же работа проведена по искажению и замалчиванию научных и промышленных достижений Советского Союза. Несмотря на то, что за советский период страна превратилась из аграрной в ядерно-космическую и стала второй экономикой мира, эти признаваемые во всем мире достижения сознательно принижаются. СССР преподносится как царство тотального дефицита и очередей, где невозможно было ничего купить, а всё нужное приходилось «доставать», стоя в километровых очередях. Космическим ракетам, орбитальным станциям и атомным ледоколам специально противопоставляется дефицит колбасы и туалетной бумаги, а сильнейшему в мире оборонно-промышленному комплексу — малый ассортимент сортов жвачки и джинсов.

Цель данной книги — рассказать о том, как жили и воевали советские люди, каких успехов достигла страна и как первое в мире социалистическое государство было уничтожено. И что за этим последовало, хотя это немного выходит за рамки рассматриваемой темы. Но самая главная цель — это показать и доказать читателю, что нам нечего стыдиться советского прошлого. Наоборот, мы должны гордиться тем, что в истории страны был такой период, когда она впервые, за тысячу лет своего существования, по многим показателям вырвалась в мировые лидеры и была сильной, уважаемой и влиятельной сверхдержавой, во многом определяя ход мировой истории. Такая страна просто по определению не могла быть жалкой и убогой, как её пытаются представить разного рода «исследователи» и псевдоисторики, во множестве расплодившиеся за последние десятилетия. Мы не просто должны, а обязаны знать своё прошлое, если хотим чтобы у нас и России было будущее.

Часть 1

ВОЙНА

Кто был истинным разжигателем Второй мировой войны?

Есть такая поговорка: нигде так не врут, как на войне и рыбалке. От себя хотел бы ещё добавить, что нигде так не врут западноориентированные «исследователи» и «историки», как в своих трудах, статьях и исследованиях Великой Отечественной и Второй мировой войн. Если быть точнее, то о роли в этих событиях СССР.

Если спросить среднестатистического гражданина любой европейской страны или экс-советской республики, какое событие положило начало Второй мировой войне, то в большинстве случаев ответ будет такой — пакт Молотова-Риббентропа. Причем большинство из опрошенных вряд ли назовут не то что месяц, а даже год подписания этого документа. Тем не менее, они твердо знают с чего именно началась Вторая мировая война. Им это давно и прочно «забили» на подкорку и процесс этот не сбавляет обороты и в наши дни. Ведь подрастает очередное поколение, доверчивое и ещё не «отформатированное», поэтому процесс оболванивания нельзя останавливать ни на минуту.

Если же аналогичный вопрос задать историкам, то началом Второй мировой войны большинство из них назовет нападение Германии на Польшу 1 сентября 1939 года. Формально это так, но только формально. Потому что начало Второй мировой войне было положено задолго до этого, если быть точнее, то о неизбежности новой мировой войны, если верить Уинстону Черчиллю, сказал французский маршал Фердинанд Фош сразу же по окончании Первой мировой войны. Как утверждает Черчилль, после подписания Версальского мирного договора Фош заявил, что это не мир, а перемирие на двадцать лет. Да и американский президент Вудро Уилсон, которого почему-то принято называть Вильсоном, также как и Фош, видел всю ущербность Версальского договора, который, по его словам, делал Европу нестабильной.

Таким образом, за двадцать лет до начала Второй мировой войны многие политики предвидели её начало, но, что на Западе, что на постсоветском пространстве, усиленно насаждается версия виновности в развязывании войны не только Гитлером, но и Сталиным. Дескать, два диктатора решили поделить мир, но договорится не смогли и из-за этого началась мировая бойня.

Стоит ли говорить, что такая трактовка событий не просто примитивно-глупая, но и чрезвычайно лживая, не имеющая с реальной историей войны ничего общего? Хотя бы потому, что Сталин и Гитлер никогда не пытались договориться, а вместо этого, до 1 сентября 1939 года, успели повоевать между собой в Испании, а в 1938 году Сталин был готов оказать прямую военную помощь Чехословакии, в случае гитлеровской агрессии. То есть Сталин не только не пытался договариваться с Гитлером о разделе мира, но ещё в 1938 году готов был вступить в прямое военное столкновение с Германией.

Впрочем, Сталин пытался задействовать и дипломатию. Так, 17 марта 1938 года СССР предложил провести международную конференцию, на которой планировалось принять меры по предотвращению агрессии и развязывании новой мировой войны, но эта инициатива была отвергнута Англией, а Франция вообще никак на неё никак не отреагировала. До начала мировой бойни оставалось полтора года, весь мир наблюдал за тем как Германия пробует свои силы в Испании, но при этом, так называемые «западные демократии», проявили удивительную беспечность. Французы от советских предложений попросту отмахнулись, не став их даже рассматривать.

Получается, что только один СССР предпринимал попытки обуздать нацистский режим, но это стремление к достижению прочного мира, явно шло вразрез с планами других стран, которые играли в свои игры и в которых Гитлеру отводилась вполне конкретная роль. Вот почему ему прощалось абсолютно всё: односторонний отказ от Версальского договора и, как следствие этого отказа — создание полноценной армии, ВВС и ВМФ. Западные «демократии» не отреагировали на занятие немецкими войсками демилитаризованной Рейнской области, на аншлюс Австрии и захват Чехословакии. Присоединение к Третьему рейху значительной части бывшей Австро-Венгрии колоссально усилило Германию в военном отношении, которая буквально за считанные месяцы стала одной из сильнейших стран Западной Европы, плюс к этому немцы получили миллионы рабочих рук и будущих солдат.

Но на всё это «западные демократии» удивительным образом закрывали глаза, хотя если вспомнить вторжение в Кувейт Саддама Хуссейна в 1991 году, то это вызвало на Западе такую бурю негодования, что очень быстро привело к созданию международной коалиции и переброску войск за тысячи километров для проведения операции «Буря в пустыне». Да и Югославию коллективный Запад впоследствии уничтожил только потому, что сербы, видите ли, неправильно себя вели в отношении косоваров. А вот то что Гитлер сжирал целые страны в тридцатые годы и кратно усиливал свой военный потенциал, это чем-то зазорным в Англии, Франции и США не считалось.

Вместо этого на Западе пытаются всех убедить в том, что коммунисты и фашисты, сошедшиеся насмерть ещё в 1936 году в Испании, оказывается были способны договориться. Более того — стать чуть ли не союзниками. Не правда ли, очень удобная версия, хотя все знают, кто громче всех кричит «держи вора».

Крестные отцы Третьего рейха

Возможно, Фердинанд Фош «бежал впереди паровоза» утверждая неизбежность новой войны сразу после подписания Версальского договора. Но совершенно точно, истоки Второй мировой войны следует искать в Западной Европе и США. Потому что Гитлер был порождением глобального капитализма, к которому СССР, как известно, не имел никакого отношения. Вторая мировая война стала неизбежной из-за совокупности нескольких факторов: недовольство большинства немцев итогами Первой мировой войны и грабительским Версальским договором, экономические проблемы в Старом и Новом свете, кратно усилившиеся в начале тридцатых годов (Великая депрессия), не стоит забывать и о непримиримой позиции западных «демократий» по отношению к СССР, существование которого всегда воспринималось ими как угроза собственным геополитическим интересам.

Если же говорить более предметно о сроках начала новой мировой войны, то, фактически, она «стартовала» в 1935 году, когда Германия объявила о воссоздании армии, нарушив Версальский договор, а западные гаранты его соблюдения абсолютно ничего не сделали, чтобы привести Гитлера «в чувство». Хотя сделать это можно было элементарно, даже не начиная новой войны, а всего лишь проведя не слишком масштабную «спецоперацию». Германия не располагала серьезными силами, поэтому прояви Англия и Франция решительность, Гитлера очень быстро можно было бы заставить соблюдать все условия Версальского договора. Но вместо этого с ним начали играть в поддавки. Более того, финансово-промышленные круги Германии имели очень тесные контакты с США и Англией начиная с тридцатых годов.

Затем началась гражданская война в Испании, где Германия вовсю использовала боевую авиацию, иметь которую ей было запрещено. Именно в Испании внезапно для всего мира выяснилось, что Германия имеет вполне современные на тот момент истребители Ar-68 и He-51, а вскоре компанию им составил и новейший Messerschmitt Bf-109. Но западные «демократии» и в этот раз на все выходки Гитлера почему-то закрывали глаза, а крупный американский, английский и французский бизнес вовсю сотрудничал с Германией. Американские и британские банки буквально завалили Германию миллиардами долларов и фунтов стерлингов. Доходило до немыслимого: после захвата Гитлером Чехословакии, чехи успели вывезти золотой запас страны в Англию, но англичане отдали его Гитлеру. То есть в открытую подарили нацистскому режиму несколько миллионов фунтов стерлингов, причем случилось это всего за несколько месяцев до начала Второй мировой войны.

А чего, спрашивается, удивляться? Управляющий Банком Англии — Монтегю Норманн, был крестным отцом внука Ялмара Шахта — главы Рейхсбанка, неоднократно встречался с Гитлером и обсуждали они, надо полагать, явно не погоду. И таких, на первый взгляд удивительных «мелочей», обнаружится великое множество, стоит только углубиться в тему англо-германских отношений в тридцатые годы.

В этой связи можно вспомнить и поставки в Германию авиационных двигателей Rolls-Royce Kestrel, которыми оснащались прототипы вышеупомянутого истребителя Bf-109, того самого, который вскоре начнет собирать кровавую жатву в Польше, Франции, Англии и многих других странах, включая СССР. Этот же двигатель получили прототипы пикирующего бомбардировщика Ju-87, впоследствии ставшего одного из символов гитлеровского блицкрига. То есть, англичане сами снабжали Германию авиамоторами для боевой авиации, иметь которую ей было запрещено… англичанами! Абсурд? На первый взгляд да, но это только на первый взгляд.

Также можно вспомнить и «план Дауэса» в рамках которого американские и британские банки к 1931 году года выдали Германии кредитов почти на 30 миллиардов марок. Кроме того, многие английские и американские концерны контролировали значительную часть немецкой экономики. Например, фирма ITT владела 40% немецкого рынка, как сказали бы сейчас, телекоммуникаций. Exxon, как и другим фирмам бывшей Standard Oil, принадлежали немецкие нефтеперерабатывающие заводы и заводы по выпуску синтетического бензина, американские автогиганты Ford и General Motors (Opel) имели свои заводы в Германии. Так, самый массовый грузовик вермахта — Opel Blitz, был разработан с заимствованием ряда конструктивных решений применяемых на грузовиках Chevrolet. Кроме того, General Motors перевез в Германию завод по производству двигателей упраздненной американской фирмы Marquette, который выпускал моторы для Opel Blitz до 1945 года.

Как известно, роль грузовиков во Второй войне была даже не огромной — она была колоссальной, потому что решать проблемы воюющих армией гужевым или железнодорожным транспортом, как было во время Первой мировой войны, было невозможно. Особенно с учетом наступательных операций вермахта, известных как «блицкриг». Попробуй угнаться на телегах с лошадьми за танковыми дивизиями Гудериана, Гота и Клейста, которые совершали рывки на десятки километров в день, да и железную дорогу вслед наступающим частям не проложишь и существующей быстро не воспользуешься из-за разницы колеи (в СССР). Так что неудивительно, что Вторую мировую войну совершенно справедливо называли войной моторов.

И если бы не разработанный с помощью General Motors основной грузовик вермахта Opel Blitz, то немцы вряд ли смогли бы устроить блицкриг в Польше, Франции и СССР. К этому можно добавить ещё один факт — в результате проводимой «западными демократиями» так называемой «политики умиротворения», Германия получила не только весь автотранспорт Австрии и Чехословакии, но и автомобильные заводы этих стран, что позволило ей иметь перед началом войны одну из самых моторизованных армий мира. Однако данные факты западными историками традиционно замалчиваются, но при этом они не упускают случая на каждом углу рассказывать, что «фашистский меч ковался в СССР». Также традиционно не сообщая, какой именно образец оружия для Гитлера «отковали» в Советском Союзе.

Но это не важно: обыватель ленив, не любопытен, подчас непроходимо глуп и склонен всему верить на слово, даже самой феерической чуши. Поэтому нужно успеть вовремя отформатировать его сознание в «правильном» ключе, после чего обыватель как попугай сам начнет повторять то, что записали ему на подкорку: фашистский меч ковался в СССР, Сталин и Гитлер договорились разделить мир и развязали Вторую мировую войну и далее по списку.

Деньги, деньги и ещё раз деньги

Кстати, а как Сталин мог развязать Вторую мировую войну, если он не финансировал гитлеровский режим, не поставлял в Германию до середины 1939 года не то что авиадвигатели, а даже скрепки и прищепки и, в конце концов, зачем ему нужно было развязывать мировую бойню? Неужели у Сталина в тридцатые годы других забот не было, кроме как планировать войну глобального масштаба? Это я к подвожу читателя к главному вопросу — а были у СССР в конце тридцатых годов на всё это деньги?

Ведь как мы прекрасно знаем, ведение вооруженного конфликта, даже средней интенсивности влетает в серьезную копеечку, не говоря уж о мировой войне. Почему-то мало кто задумывается над этим вопросом, а зря. Ведь не просто так итальянский политик и маршал Франции Джан Джакомо Тривульцио ещё на рубеже XV и XVI веков сказал, что «для войны нужны три вещи: деньги, деньги и деньги». А он знал о чем говорит, потому что всю свою жизнь только тем и занимался, что воевал.

Например, Великая Отечественная война обошлась СССР, по некоторым данным, примерно в три триллиона долларов в пересчете на нынешний курс. И это названа только стоимость ведения боевых действий, без учета ущерба причиненного войной. Достаточно вяло воевавшей Англии Вторая мировая война обошлась в 1,9 триллиона долларов, а Германии в 4 триллиона.

Сталина можно обвинять много в чём, но вот кем он точно не был, так это авантюристом, способным очертя голову кидаться в сомнительные предприятия. А любая война — это очень сомнительное и рискованное предприятие. Начать её просто, но закончить иногда бывает невозможно и Гитлер не даст соврать. К тому же война ещё и очень затратное предприятие и вряд ли Сталин этого не понимал.

И как, в таком случае, СССР мог развязать не просто какой-то локальный конфликт, а ни много не мало — мировую войну? Банально не имея на это ресурсов, ведь если кто помнит советско-германское торговое соглашение подписанное 19 августа 1939 года, то Германия обязывалась предоставить СССР кредит в 200 миллионов марок, причем именно этот кредит плотно «увязывался» со всем пакетом документов впоследствии известный как пресловутый пакт Молотова-Риббентропа, он же Договор о ненападении. Если кто забыл, точно такие же договоры подписали с Германией многие европейские страны, но только на СССР за это вешают собак, представляя этот договор неким зловещим «пактом», который якобы, дал старт Второй мировой войне.

Сторонники этой версии объясняют «причины» развязывания мировой бойни Сталиным до изумления просто и примитивно. Дескать, коммунисты всегда говорили, что революция должна быть мировой, пролетарии всех стран соединяйтесь. Действительно, некоторые теоретики коммунизма, такие как Троцкий и Зиновьев, на определенном этапе реально верили в возможность мировой революции, но теория — теорией, а реальность — реальностью. В СССР уже в начале тридцатых годов мало кто бредил мировой революцией, соответственно, смысла в продвижении «красного проекта» в другие страны путем схватки со всем капиталистическим миром не было. И как уже было сказано, ресурсов для этого тоже не было. Всем известна речь Сталина произнесенная в феврале 1931 года, когда он сказал об отставании от передовых стран на 50—100 лет и что нам надо пробежать это отставание за 10 лет, иначе нас сомнут. И при этом не было сказано ни слова о мировой революции, а была лишь серьезная озабоченность внутренним положением страны, да и все решения советского правительства были в тот период сугубо внутренней направленности: индустриализация, коллективизация, создание по настоящему современной армии и флота, создание новых отраслей промышленности, «кадры решают всё» и тд. СССР в тридцатые годы был замкнут исключительно на своих внутренних проблемах и ни о какой мировой революции советская партийная элита не помышляла. Не просто так в 1935 году Советский Союз прекратил щедрое финансирование зарубежных компартий — стране были нужны деньги на собственное развитие, а не на поддержании химеры мировой революции, которой бредил выброшенный на свалку истории Троцкий. Говоря другими словами, СССР все тридцатые годы отчаянно не хватало денег на собственное развитие, даже у вчерашнего врага — Германии, попросили кредит на 200 миллионов марок. А раз нет денег, то на какие шиши воевать, да ещё с самыми сильными в военном и экономическом отношении странами мира?

Реальные выгодоприобретатели

На Западе прекрасно видели, что после двух войн — мировой и Гражданской, СССР не имел серьезных золотовалютных резервов, уровень жизни населения, по меркам Западной Европы, не говоря уж про США, был невысокий, советские инженеры рыскали по всеми миру и скупали западные технологии. Вернее те, что им разрешали купить. Вот почему в США и Европе, СССР все тридцатые годы воспринимался как периферийная держава, не имеющая сил, а главное средств, для серьёзного влияние на какие-либо мировые процессы. Не случайно, что Франция попросту игнорировала некоторые советские предложения и инициативы, например, вышеупомянутое от 17 марта 1938 года.

Практически все европейские политики имели крайне невысокое мнение о СССР, тот же самый Гитлер прямо называл нашу страну «колоссом на глиняных ногах», которого он намеревался разбить в течении пары-тройки месяцев. А Франция и Англия в 1940 году вообще хотели разбомбить в пух и прах нефтяные месторождения Баку и плевать им было на то, что после такой выходки СССР мог им объявить войну. От периферийной страны никто не ждал серьезного ответа, да никто и не верил в возможность какого-либо ответа.

В самом деле, чем мог угрожать СССР Англии и Франции? Бомбардировщиков, способных долететь до Парижа и Лондона у СССР не было, а советский военно-морской флот не был океанским и, в лучшем случае, мог защитить только сам себя, да и то если повезет. Весь советский надводный флот, сойдись он в гипотетической битве всего с двумя британскими линкорами — Nelson и Rodney, перестал бы существовать через полчаса.

Как не старайся натянуть сову на глобус, но СССР на роль одного из главного «поджигателя» Второй мировой войны не мог претендовать сразу по нескольким, весьма весомым причинам. И если отбросить пресловутую идею «мировой революции», то мало кто из историков сможет объяснить, зачем СССР была нужна мировая война.

Решиться на такой шаг можно только в надежде на то, что война позволит достичь каких-то целей и извлечь некие выгоды. Но что получил бы СССР, завоюй он, допустим, Бельгию или Португалию? Правильно, ничего. Кроме того, что весь мир воспринимал бы его как агрессора и абсолютное зло.

Сталин вряд ли стал бы обескровливать экономику и рушить намеченные планы по развитию страны, ради войны за непонятные выгоды. Разного рода «историкам и исследователям», прежде чем заявлять о том, что Сталин стал «соавтором» мировой бойни в 1939 году, надо было бы просто прочитать основные пункты Третьей пятилетки (1938—1942), где черным по белому значилось, что главной задачей на 1938—1942 гг. ставится «решение основной экономической задачи СССР — догнать и перегнать в экономическом отношении наиболее развитые капиталистические страны Европы и США. Окончательно решить эту задачу в течение ближайшего периода времени, потому что окончательная победа коммунизма в его историческом соревновании с капитализмом требует полной ликвидации отставания». В дополнение к этому указывалось, что в Третьей пятилетке должна быть решена задача «ещё более высокого, чем в I и II пятилетках удовлетворения нужд и запросов трудящихся в необходимых товарах, продуктах и в бытовом обслуживании». А если пробежаться по тексту ещё дальше, то выяснится, что в 1939—1942 гг. в СССР планировалось кратно увеличить выпуск мотоциклов, велосипедов, наручных часов, радиоприемников, холодильников, патефонов и грампластинок. Также пятилетний план предусматривал газификацию населенных пунктов, выпуск 12 тысяч пассажирских вагонов, наращивание выпуска оборудования для химической и легкой промышленности, строительство мебельных фабрик и пивоваренных заводов.

Интересно, страна готовящаяся к мировой войне будет вкладывать средства в пивзаводы и выпуск патефонов? В пассажирские вагоны и грампластинки? А как объяснят неполживые «историки и исследователи» начавшийся в декабре 1940 года выпуск на московском автозаводе КИМ легкового автомобиля КИМ-10, в модификациях не только седан, но и кабриолет? Можно, конечно, и здесь попытаться отыскать дьявольский сталинский замысел по покорению мира и сказать, что кабриолеты хорошо подходят для ведения боевых действий в Испании или Греции, правда, после такого заявления у читателя интерес моментально пропадет, зато такое заявление с энтузиазмом воспримут психиатры.

Если бы не Мюнхенский сговор и захват Чехословакии, показавший всему миру с какой легкостью «западные демократии» сдают своих союзников, Третий пятилетний план выполнялся бы точно также, как и две предыдущие пятилетки. Но после Мюнхена советское правительство просто не могло не задаться вопросом, если Франция и Англия с такой легкостью швырнули Чехословакию в пасть Гитлеру и никак не отреагировали на аншлюс Австрии, то, видимо, всё происходящее их устраивает и всё идет по плану. А какова конечная цель плана? Вернее, до каких пределов сможет расширяться Третий рейх и за счет каких стран? И как тут не вспомнить то, о чем писал в своей известной книге Гитлер? Совершенно откровенно отвечая на вопрос, какими территориями будет прирастать Германия и где германский меч завоюет землю для германского плуга. Если кто не помнит или книгу фюрера не читал, то Гитлер прямо говорил, что движение Германии будет строго на Восток. Именно там Германия должна оттяпать от России, и окраинных государств находящихся под её влиянием, «жизненное пространство».

Как на это должны были реагировать в СССР? Одно дело когда такие заявления делает в баварский пивнушке глава карликовой партии и совсем другое, когда глава этой партии, ставший германским канцлером, начинает сжирать целые страны, при полном попустительстве «западных демократий». Более того, последние наоборот начинают накачивать Германию деньгами и технологиями, упорно закрывая глаза на растущего не по дням, а по часам монстра, который за считанные годы смог обогнать по степени милитаризации своих дорогих партнеров.

Однако даже зная об агрессивных планах Гитлера и видя как из Германии западный капитал усиленно создает непредсказуемого Франкештейна, СССР все равно делал ставку на решение своих внутренних проблем, вводил в строй сугубо гражданские предприятия, хотя Третий пятилетний план пришлось серьезно корректировать, делая упор на обеспечение собственной безопасности. То есть увеличивая военные расходы.

И что СССР нужно было меньше всего в конце тридцатых годов, так это война. Тем более мировая. Стоит отметить, что мировая война также была и не в интересах Германии, которая только-только выбралась на первые роли в Европе, хотя ещё в 1932 году страна представляла жалкое зрелище. Если уж называть вещи своими именами, то и СССР, и Германия в начале тридцатых годов только-только смогли преодолеть последствия Первой мировой войны (СССР ещё и Гражданской) и, что называется, перевести дух. Обеим странам как воздух требовалась пара десятилетий, чтобы окончательно прийти в себя после всех пережитых потрясений, но была в мире одна сила, у которой и желание развязать мировую войну было, а самое главное, были финансы для этого.

Это американский финансовый олигархат, который посредством мировой войны решил бы сразу несколько задач. Во-первых, сильно ослабил бы своих конкурентов в Европе, так называемый «старый» олигархат. Во-вторых, руками Гитлера ликвидировал бы советскую проблему, а затем ликвидировал бы и самого Гитлера, получив подконтрольные территории как СССР, так и Германии. Американский олигархат сказочно обогатился на Первой мировой войне, так почему бы не попробовать ещё раз? Тем более, что Америку душила Великая депрессия и надо было искать выход из этой ситуации, куда олигархи загнали добрую половину мира.

Как показал дальнейший ход событий, почти всё из задуманного американскому олигархату удалось: «старому» европейскому олигархату в ходе Второй мировой войны был нанесен нокаутирующий удар, в результате чего главной мировой резервной валютой стал доллар, более половины мирового золота осело в банках США и почти весь мир ходил у Штатов в должниках. Американцы использовали Гитлера как цепного пса в достижении своих целей в Европе, а затем уничтожили, превратив Германию на десятилетия в колонию американской метрополии. Впрочем, не её одну. Единственно, в чем они просчитались, так это в отношении СССР, который не рассыпался в первые месяцы войны и не стал сырьевым придатком коллективного Запада, а после весны 1945 года стал мировой сверхдержавой.

Пришлось американцам эту недоработку исправлять вплоть до 1991 года, но об этом мы поговорим в других главах.

Начало большой войны: Чехословакия-1938

Несмотря на то, что маршал Фош разглядел приближение Второй мировой войны ещё в 1919 году, а Гитлер в одностороннем порядке отменил соблюдение Версальского договора в 1935 году, по настоящему неизбежной новая мировая война стала в 1938 году. После того, как в Мюнхене ей дали «зелёный свет» представители «западных демократий», которые разрешили Германии поглотить Чехословакию, полностью наплевав на все договоренности и союзы с этой страной. Но и тогда ещё не всё было потеряно, если бы первое вооруженное противостояние в Европе было бы не немецко-польским, а немецко-чехословацким. И остается очень сожалеть о том, что безвольное чехословацкое руководство, деморализованное предательством англо-французов, не нашло в себе сил и воли противостоять немецкой агрессии. Случись всё иначе и история ХХ столетия, да и всей человеческой цивилизации, пошла бы совсем по другому пути. Так что историческая роль Чехословакии в трагедии Второй мировой войны однозначно не сводится только в тому, что эта страна стала первой жертвой Гитлера.

Как показали дальнейшие события, трусость и нерешительность чехословацкого руководства в роковые для всего мира дни, будет стоить человечеству огромных жертв. Так что определенная вина за начало Второй мировой войны лежит и на Чехословакии. А ударная работа чехословацких заводов и чехословацких рабочих на военную машину Третьего рейха с 1939 по 1945 гг. эту вину в значительной мере усугубляет.

Даже начинающий юрист скажет, что иногда можно понести наказание не только за преступное действие, но и за бездействие. Именно преступное бездействие чехословацкого руководства в конце сентября 1938 года, вскоре приведет человечество к новой мировой войне. А работу чехословацкой промышленности на Гитлера и вовсе можно расценивать как соучастие в его преступлениях.

На историки-общечеловеки эти факты старательно не замечают и сознательно упускают их из вида, предпочитая во всем обвинять не Даладье с Чемберленом, заставивших чехословаков принять все требования Гитлера, а пресловутый пакт Молотова-Риббентропа. Однако из песни слов не выкинуть и именно Чехословакию можно назвать одной из тех стран, которая хоть и против своей воли, но дала старт Второй мировой войне.

Стоит отметить, что СССР прилагал огромные усилия, чтобы потушить разгорающийся огонь войны и именно Советский Союз был единственной страной, кто предлагал военную помощь Чехословакии. Но помочь чехам не дали, Вторая мировая война стала неизбежной, а теперь в её развязывании обвиняют СССР. Удивляться такому обороту нечего, ибо историю пишут победители. В нашем случае — победители в Холодной войне.

Так почему же Чехословакию, пусть и с рядом оговорок, но все же можно считать одной из виновниц в развязывании Второй мировой войны?

Иногда история выкидывает труднообъяснимые фортели, когда судьбоносные решения мирового масштаба вынуждены принимать абсолютно ничтожные личности. Которых и личностями-то назвать сложно. Именно так произошло осенью 1938 года, когда чехословацкое руководство не потушило только начавший разгораться бикфордов шнур грядущей войны. Э. Бенеш, Я. Сыровый, М. Годжа, Э. Гаха — вот имена тех людей, кто предал собственный народ, свою страну и стали, пусть и невольными, но зачинателями мировой бойни. Проявив малодушие, трусость и преступное бездействие, озаботившись сохранностью собственных шкур и слепо доверившись англо-французским «партнёрам», они не только не защитили Чехословакию, но и запустили отсчет до старта войны.

Говоря другими словами, они прекрасно видели, как пламя охватывает их дом, но вместо того, чтобы тушить разрастающийся пожар, предпочли поджать хвост и отбежать в сторону. Именно преступное бездействие чехословацкого руководства лишило Гитлера последних «тормозов», именно после Чехословакии фюрер-ефрейтор начал поглядывать уже на всю Европу, рассматривая её как законную добычу.

Но ничего этого могло не быть.

Как известно, в апреле 1938 года начались брожения в населенной немцами Судетской области Чехословакии, инспирированные немецкими спецслужбами. Чехословацкое правительство как могло пресекало всяческие выступления прогерманских сепаратистов, правда, без особого успеха. 13 сентября в Судетах вспыхнул уже самый настоящий мятеж, который пришлось подавлять. Разумеется, из Берлина тут же раздались истеричные вопли Гитлера, который обещал устроить чехам «кузькину мать», если они не угомонятся.

Успокаивать фюрера моментально кинулся Чемберлен, который 15 сентября примчался к Гитлеру и провел с ним «конструктивные» переговоры, как было заявлено прессе. На самом же деле, это была типичная бандитская «стрелка», где два преступника банально «порешали» свои гнусные дела, в результате чего Гитлеру было разрешено «отжать» Чехословакию, а Чемберлен получил заверения в вечной дружбе. Правда, в близком кругу Гитлер обозвал его «жалким червем», но британский «голубь мира» этого не услышал.

Меж тем чехословацкий президент Эдуард Бенеш сидел в Праге и думал, что ему делать дальше, совершенно не догадываясь о том, что Гитлер и Чемберлен всё уже решили за него. Как и было оговорено на «стрелке», Гитлер вскоре предъявил Чехословакии ультиматум, который 27 сентября Чемберлен фактически поддержал, напустив обычного в таких случаях дипломатического туману. Дабы соблюсти хоть какие-то приличия и замаскировать омерзительную суть происходящего.

29 сентября в Мюнхене собрался уже серьезный европейский «сходняк», куда приехали Муссолини, Даладье, все тот же Чемберлен, а хозяином выступил Гитлер. От Чехословакии присутствовали юристы Х. Масаржик и В. Мастны, но их на «сходняк» не пустили, и они ждали решения «паханов» в предбаннике. Попутно Бенешу трепала нервы Польша, также готовая вцепиться в обреченную страну. И не она одна, так как к Польше вскоре присоединилась и Венгрия, также почуявшая запах крови. А вот от англо-французских «союзников» поддержки не было никакой, что вызывало у Бенеша вполне понятные мрачные предчувствия.

30 сентября чехословацкие представители, наконец, узнали вердикт в отношении их страны. Англия, Франция и Италия, при поддержке США, признавали за Германией право занять Судетскую область, причем мнения чехов на сей счет никто не спрашивал. Их просто поставили перед фактом, порекомендовав не дергаться и не суетиться. Дабы не вышло чего «похуже».

Масарик и Мастны выразили протест, но их комариный писк никто не захотел даже слушать. Когда информация дошла до Бенеша, он дергаться и суетится не стал и принял все положения Мюнхенского сговора. Хотя мог бы попробовать заикнуться о союзном договоре от 1924 года с Францией, которая обязывалась оказывать Чехословакии помощь в случае военного конфликта. Впрочем, заикаться было глупо, так как поведение Даладье красноречиво указывало на то, что отныне этот договор можно было использовать исключительно в целях личной гигиены.

Мюнхенский сговор возмутил чехословацкий народ, и на волне всеобщего возмущения Бенеш дезертировал в отставку. Неизвестно, произнес ли он при этом классическое «я устал, я ухожу», но, что называется, быстро умыл руки и отправился «в изгнание» к своим лучшим друзьям и «партнёрам» в Лондон. Сделав вид, что не заметил, как последние «сдали» его с потрохами самым наглым и циничным образом.

А теперь представим, что Бенеш и члены чехословацкого правительства повели бы себя в дни кризиса так, как и должны были вести люди, поклявшиеся защищать страну и народ. Для начала они сообщили бы своим англо-французским друзьям, что на ультиматум Гитлера они плевать хотели и будут защищать Чехословакию всеми имеющимися силами и средствами. Хочет фюрер-ефрейтор войны? Он её получит. После чего объявили бы всеобщую мобилизацию и начали развертывание армии. Которое было надежно прикрыто Судетской оборонительной линией, и Бенеш знал об этом, как никто другой. Ибо оборонительная линия на германской границе как раз и называлась «линией Бенеша». Уж кому как не ему было известно о том, какие средства тратились на возведение этой линии в 30-е годы и что она собой представляла.

Чехословакия — страна небольшая, с хорошо развитой сетью дорог. Поэтому доставка отмобилизованных соединений первого эшелона на фронт заняла бы немного времени. Об этом говорят и цифры проведенной в конце сентября мобилизации, позволившей очень быстро приготовить к отправке на фронт 972 000 тысячи человек, а всего было поставлено под ружье 1 250 000 солдат и офицеров. Пока немцы прогрызали бы «линию Бенеша», чехи могли спокойно закончить мобилизацию, выдвинуть свои дивизии на угрожаемые участки, усилить оборону или вообще перейти в контрнаступление. Особенно учитывая тот факт, что осенью 1938 года вермахт не являлся сильнейшей армией Европы и ненамного превосходил чехословацкую армию. Для действий против Чехословакии Гитлер решил задействовать группировку численностью 1 825 000 человек, в то время как чехословацкая армия после завершения мобилизации насчитывала бы 1 645 000 человек. Правда, у немцев было преимущество в танках — 720 против 400 чехословацких и в авиации — 2400 самолетов против 1500. Но у чехословацкой армии был такой серьезный козырь, как вышеупомянутая линия Бенеша, которая хоть и не была полностью достроена, но могла выиграть время для завершения мобилизации чехословацкой армии.

Всё в порядке было у чехов и с военной промышленностью, одной из лучших в Европе на тот момент. Чехословацкая «оборонка» ежемесячно выпускала 200 орудий, 4500 пулеметов, 18 000 винтовок, миллионы боеприпасов и это в условиях мирного времени. Понятно, что во время войны выпуск оружия увеличился бы в разы, но главное было не это. Как только вермахт начал бы вторжение в Чехословакию, то перед так называемыми странами «свободного мира» неизменно встал бы весьма щекотливый вопрос — как вести себя дальше? Ведь одно дело «не замечать» гражданскую войну в Испании, и совсем другое дело — гитлеровскую агрессию в Центральной Европе.

Не стоит забывать, что Англия, Франция и США были гарантами соблюдения Версальского договора, который предусматривал практически полную демилитаризацию Германии. Но прошло меньше двадцати лет с его подписания и Германия опять развязала войну. Можно не сомневаться, что у значительной части населения вышеназванных стран возникло бы немало вопросов к своим правительствам. Например, почему Франция не вступается за своего союзника? Ведь союзный договор с Чехословакией силы не утратил. И почему Англия не обуздывает агрессора? Ведь именно Англия первой в свое время заявила, что создание чехословацкого государства, является одним из важнейших итогов Первой мировой войны. Гитлер и раньше не вызывал особых симпатий, а тут он предстал бы агрессором и однозначно общественное мнение всей Европы было бы на стороне Чехословакии.

Случись такое, Чемберлен и Даладье оказались бы в весьма двусмысленной ситуации. Но так как обуздывание Гитлера совершенно не входило в их планы, они всячески выкручивали руки чехословацкому руководству, призывая их сдать нацистам страну и не доводить дело до кровопролития.

Предатели во власти были и будут всегда и везде. Неизвестно, что пообещали Бенешу и Я. Сыровыму англо-французские «друзья», но воевать с немцами они не решились и без единого выстрела отдали Судетскую область с так и не пригодившейся «линией Бенеша». Запустив тем самым процесс развала страны, от которой менее чем через год не осталось даже названия.

В марте 1939 года Гитлер не терпящем возражения тоном сообщил новому чешскому президенту Э. Гахе, что его страна должна войти в рейх под именем протектората Богемия и Моравия. Президент Гаха так же не нашел в себе смелости противится решениям фюрера и фактически подписал капитуляцию. Единственный, кто встретил немецкие войска огнем, был капитан Карел Павлик оборонявший Чаянковы казармы в городе Мистек целых полчаса. После чего также сдался. Впоследствии был отправлен в концлагерь где был казнен немцами в январе 1943 года. Если хотя бы половина чехословацких офицеров вела себя также героически как капитан Павлик, за покорение Чехословакии немцам пришлось бы заплатить высокую цену.

А так Гитлер получил в свое распоряжение Чехословакию со всей её инфраструктурой практически без «шума и пыли», что ещё больше укрепило его в правильности своих оценок англо-французских «жалких червей», которых он вскоре вообще перестал воспринимать всерьез. Особенно после того, как они передали ему чехословацкий золотой запас, а затем в очередной раз предали своего союзника — Польшу. Начав анекдотичную «сидячую войну», закончившуюся разгромом Бельгии, Голландии и Франции и позорным бегством английской армии к Дюнкерку и оттуда на свой остров.

Однако стоит повториться — если бы не насквозь гнилая и преступная позиция чехословацкого руководства осенью 1938 года, Второй мировой войны, возможно, удалось бы избежать. А если и не избежать, то её ход однозначно протекал бы совсем по иному сценарию.

Чехословацкое руководство оправдывало свою трусливую позицию тем, что не хотело жертв и разрушений, но, как того и следовало ожидать, получило и то и другое. Вскоре немцы расстреляли премьер-министра А. Элиаша, уничтожили деревни Лидице и Лежаки, всю войну преследовали и казнили не только деятелей чехословацкого сопротивления, но и расстреливали заложников. На работу в Германию было угнано более полумиллиона чешских рабочих, а чехословацкая промышленность послушно вкалывала на рейх «от звонка до звонка».

Сформированный в СССР 1-й Чехословацкий корпус потерял в войне убитыми более 11 000 солдат и офицеров, вместе с тем на стороне Гитлера также воевало и погибло немало чехословаков. Только в советском плену оказалось 70 000 чехов и словаков, а сколько их погибло на Восточном фронте, неизвестно до сих пор. Возможно, в случае начала германо-чехословацкой войны в 1938 году жертвы Чехословакии были бы ещё большими, но они точно не были бы напрасными. А может и предотвратили бы тот кошмар, что вскоре захлестнул всю Европу, а затем и мир. К сожалению, осенью 1938 года в высшем руководстве Чехословакии не нашлось решительных и смелых людей, зато был переизбыток трусов и предателей. Бездействие которых никогда не снимет с них ответственности за всё то, что случилось потом.

Чем был на самом деле Пакт Молотова-Риббентропа?

Разного рода «историки» всерьез утверждают, что не подпиши СССР с нацистами пресловутый «пакт» Молотова-Риббентропа, то Второй мировой войны не было бы. Однако подобные утверждения рассчитаны, по большому счету, на людей, абсолютно не знающих историю, которым можно наврать с три короба, черное выдать за белое, а корову за оленя.

Договор о ненападении между СССР и Германией был подписан 23 августа 1939 года. Сразу зададим весьма простой вопрос — сколько советских дивизий или армий двинулись к польской границе спустя, день, два или неделю после подписания этого договора?

Ответ — нисколько. Ни одна рота или батальон не снялись со своих мест. Не странное ли начало мировой войны?

Зададим ещё один вопрос — где накануне подписания этого договора находились основные силы вермахта? Известно где — вся немецкая армия и флот были сосредоточены на границе с Польшей. Флот и начал войну 1 сентября 1939 года когда старый броненосец «Шлезвиг-Гольштейн» начал швырять 280-мм снаряды на головы полякам в Данциге — Гданьске.

И тут же зададим ещё один вопрос — а что боевые корабли и вермахт делали у польских границ? Ответ — выполняли приказы, предписывающие им быть готовыми к проведению операции «Вайс». А операция эта — то есть план войны с Польшей — когда начал разрабатываться? Ответ — в апреле 1939 года, то есть почти за полгода до того, как СССР и Германия подписали договор о ненападении. А сама Польша начала разрабатывать план войны против Германии «Запад» месяцем ранее.

Так кто собирался начать войну?

Не надо быть гением, чтобы понять очевидное — Германия готовилась напасть на Польшу ещё в начале 1939 года без всяких согласований и консультаций с СССР, который на тот момент воспринимался Гитлером как крайне недружественное государство. Более того, весной 1939 года советские и немецкие «военные советники и добровольцы» в открытую воевали друг с другом в Испании. Ну и процитируем уж «до кучи» ярого антисоветчика сэра Уинстона Черчилля, который аж 3 октября 1938 года, то есть почти за год до подписания договора о ненападении между СССР и Германией, сказал, что «Великобритании был предложен выбор между войной и бесчестием. Она выбрала бесчестие и получит войну». То есть уже тогда Черчилль понимал, что война неизбежна и заметьте, что ярый антисоветчик сэр Уинстон ни слова не сказал об СССР.

Так кто все-таки развязал Вторую мировую бойню, если абсолютно членораздельно и внятно слово «война» произнес один из самых главных ненавистников СССР — Черчилль — ещё осенью 1938 года? А не после подписания пресловутого «пакта» Молотова-Риббентропа. Стоит отметить, что под словом «война» Черчилль явно имел в виду не некий локальный конфликт по типу сражения за Фолклендские острова, что имело место быть в 1982 году, а конкретно большую войну. Да в Европе по другому и не могло быть в ХХ веке: если начинают драться две страны, то к ним тут же подключается серьезная «группа поддержки».

Уинстон Черчилль хоть и отличался своеобразным характером и манерой поведения, но это не мешало ему быть политиком, что называется, от Бога. В ХХ веке политиков его уровня были вообще единицы, которых можно пересчитать по пальцам одной руки. Уже в 1938 году он, видя, как Гитлеру трусливо передается Австрия и Чехословакия, сделал вполне определенный вывод — очень скоро в Европе вспыхнет новая война. И кое-кто сделал всё для того, чтобы она стала неизбежной. И он не побоялся назвать свою родину — Великобританию, патриотом которой он, безусловно, являлся, одним из главных инициаторов новой войны.

Но нам с перестроечных времен проели плешь рассказами про «жуткий» пакт Молотова-Риббентропа. Дескать, собрались на тайной встрече ментальные близнецы-братья коммунисты и нацисты и где-то в зловещих подземельях Кремля подписали мерзкий, бесчеловечный договор, предусматривающий раздел Европы.

Это дело обыграли разного рода «мастера культуры», наснимав о пресловутом «пакте» фильмы и написав тонны макулатуры, но им было невдомек, что на тот момент раздел Европы уже был состоявшимся фактом и устроили его Англия, Франция, Италия и Германия в 1938 году. С подписанием соответствующего документа, вошедшего в историю под названием Мюнхенское соглашение. Более того, на исходе августа 1939 года намечалось продолжение дележки за счет Польши. И эта дележка была неизбежна, потому что на тот момент Англия и Франция показали Гитлеру, что готовы с легкостью сдавать своих союзников, даже несмотря на заключенные с ними договоры о военной помощи. Что очень быстро они и подтвердили в сентябре 1939 года, предав Польшу.

Англия и Франция хоть и объявили войну Германии, но начали бомбардировать территорию Третьего рейха листовками, а не бомбами. А в свои части, размещенные во Франции, британцы завезли 10 000 футбольных мячей, а не 10 000 бомб. Вот почему Германию на первых порах вообще не бомбили, объясняя это нежеланием разрушать частную собственность. Пока польская армия получала нокаутирующие удары, приближаясь к неизбежной катастрофе, так называемые «союзники» поляков ограничивались всего лишь громкими и пустыми заявлениями. Что на ход войны никак не влияло.

А виноватым во всем, конечно же, назначили Советский Союз. Он, видите ли, подписал договор с нацистами о ненападении и торговом соглашении. Причем сделал это последним в Европе, все остальные страны аналогичные договоры с Германией уже имели.

Что же все-таки было 1 сентября 1939 года?

А вот что.

Польскую границу перешел полностью отмобилизованный вермахт, мобилизация которого была начата задолго до подписания договора о ненападении 23 августа в Москве. Кстати, переговоры в Москве могли завершиться ничем, так как Сталин ставил конкретные условия, вернее, ряд условий, и запросто могло получиться так, что один или два пункта немцам не понравились бы. И немецким дипломатам потребовалось бы некоторое время для консультаций и уточнений с Гитлером. Но это вряд ли повлияло бы на сроки начала войны с Польшей.

Поляки тоже проводили мобилизацию, и вермахту требовалось в этом процессе их обязательно опередить. Иначе вторжение в Польшу грозило бы большими жертвами, расходами, непредсказуемостью, а педантичные немцы не любили пускать дело на самотек. Что бы ни говорили о вермахте, а на начало Второй мировой войны это была образцовая армия, с прекрасным офицерским корпусом, хорошо оснащенная технически и снабжаемая материально «малым Евросоюзом» — Германией, Австрией и Чехословакией. Даже если Польша успела бы закончить мобилизацию, она была по любому обречена, и даже помощь СССР — крайне маловероятная, учитывая польский фирменный гонор — ей бы не помогла. Как не помогли ей и англо-французские союзники, попросту предавшие Польшу и отдавшие её на растерзание Гитлеру.

Так что подпиши Молотов и Риббентроп 23 августа 1939 года договор или не подпиши, на ход мировой истории это кардинально не повлияло бы — Германия однозначно вторглась бы в Польшу в сентябре 1939 года. Может, со сдвигом оперативных сроков на день-два, максимум — неделю, но вторглась бы. И как ни хотелось бы некоторым «историкам» измазать СССР грязью и обвинить в том, чего он не делал, все их попытки выглядят убогими и несостоятельными. Или кто-то всерьез думает, что начать мировую войну можно, лишь щелкнув пальцами и подписав некую бумажку?

Если кто не в курсе, то воюющая армия, даже такая небольшая, как вермахт образца сентября 1939 года, потребляла колоссальное количество продуктов, топлива, боеприпасов, да и потери надо было восполнять. А это означает весьма серьезную нагрузку на тыл, ведь приходится из гражданского сектора отправлять в армию работников, ресурсы и, грубо говоря, вместо масла выпускать пушки, которые в немалых количествах пожирает фронт. И немецкое правительство, зная про все эти грядущие трудности в войне с Польшей — а может и с Англией и Францией — разве поставило бы такие колоссальные усилия в зависимость от переговоров в Москве? Да никогда и ни за что.

Как-то сложно представить Риббентропа, вернувшегося в Берлин ни с чем и заявившего Гитлеру что-то типа: «шеф, усё пропало, распускай солдат по домам, прекращай выпуск самолетов и танков, Вторая мировая война отменяется, Сталин пакт не подмахнул».

Германия была полностью готова к войне, правительство реально оценивало грядущие сложности, и вернись Риббентроп из Москвы ни с чем, это вряд ли на что-то серьезно повлияло бы. Процесс развязывания Второй мировой войны был запущен ещё в 1938 году, запустили его вполне определенные силы, и СССР к этому не имел никакого отношения. Иначе он не стал бы одной из главных жертв этой самой страшной в истории человечества войны.

Поэтому когда кто-то говорит о том, что СССР и гитлеровская Германия развязали войну в результате преступного сговора, что Сталин и Гитлер близнецы-братья, то такие слова однозначно стоит воспринимать как слова патентованных провокаторов или предателей, и однозначно врагов нашего народа. Сознательно оскорбляющих и глумящихся над нашими героическими предками, совершившими выдающийся воинский и трудовой подвиг, какой мало кому был по силам. Вернее — никому.

Ни один народ на Земле, кроме советского, не пережил то, что пережили наши предки в войну, из которой вышли победителями. И этот величайший подвиг в истории человечества до сих пор не дает много кому покоя, поэтому и продолжает литься грязь и клевета на нашу историю.

Польский поход Красной Армии. Почему он спас Москву в 1941 году?

Выше уже было сказано о том, как ряд антисоветских историков в упор не видят Мюнхенский сговор 1938 года, совершенно не хотят замечать аннексию Польшей Тешинской области Чехословакии в октябре 1938 года, где проживало 155 тысяч чехов и 77 тысяч поляков, но вот о пакте Молотова-Риббентропа готовы рассуждать взахлеб и до одури. А уж о его секретных протоколах — хлебом их не корми — дай только поговорить.

Взять те же самые секретные протоколы. Хотя почему они «секретные» — понятно только антисоветским историкам, а весь остальной мир знал их содержание задолго до горбачевской «перестройки и гласности», «открывшей» эти протоколы для широкой публики. Кстати, ещё неизвестно, что именно открыли народу «прорабы перестройки», целью которых было облить помоями историю страны, чтобы потом её вроде как на «законных» основаниях ликвидировать и приступить к набиванию карманов, скупке яхт, шубохранилищ, виноградников, футбольных клубов и недвижимости по всему миру.

Не исключено, что рассекреченные в горбачевскую «гласность» протоколы вполне могут быть либо фальшивкой, либо хорошо «подчищенными» документами. Тем не менее, даже в них нет ни слова о разделе Польши Сталиным и Гитлером.

Читаем Пункт 2 этих протоколов: «В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского государства, граница интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарев, Вислы и Сана. Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского государства и каковы будут границы этого государства, может быть окончательно выяснен только в течение дальнейшего политического развития».

Спрашивается — и где здесь идет речь о разделе Польши? В этом пункте есть лишь некие размытые формулировки — «в случае» и «в течение дальнейшего политического развития». То есть никакой конкретики, а лишь сплошная неопределенность: переустройство Польского государства может произойти, а может и нет. Может быть дальнейшее политическое развитие, а может и нет. Будет завтра дождь, а может и нет. Доживем до понедельника, а может до вторника? В общем, вилами по воде писано, а не конкретный план раздела Польши.

Да, в этом пункте упоминается «граница интересов» двух государств. А что, у той же самой Польши не было своей границы интересов? А не поляки ли постоянно трубили о Великой Польше от «можа до можа», от Балтийского до Черного моря? А не Юзеф ли Пилсудский продвигал проект «Междуморья», включив в зону интересов Польши всю Украину, Белоруссию, Россию вплоть до Кавказа, Чехословакию, Венгрию, Югославию и даже Финляндию? Кстати, сама Финляндия грезила идеей Великой Финляндии, что предполагало включение в состав страны не только Карелии, но и значительный кусок русских земель, вплоть до Урала. Можно ли всё это считать «секретными» польскими или финскими протоколами? Или «это другое»?

А почему в зону интересов СССР не могут входить бывшие земли Российской Империи, а в зону интересов Великобритании при этом запросто входит Кипр, территория Испании — Гибралтар и Фолклендские острова, располагающиеся на другом конце света? А зона интересов США в настоящее время — вообще весь мир, но что-то никто не спешат называть США агрессором, хотя поводов для этого предостаточно.

Никто не пробовал поставить себя на место Сталина в сентябре 1939 года? Очень жаль, было бы над чем подумать. Например о том, что Сталин как никто другой знал, что Польша — откровенно враждебное СССР государство. Не успев возродиться после Первой мировой войны, в 1920 году Польша тут же кинулась откусывать куски территории бывшей Российской Империи, что привело к советско-польской войне, в которой СССР потерпел поражение благодаря «полководческому гению» Тухачевского.

Сталин прекрасно знал, что Польша готовит многочисленные антисоветские кадры из украинских и грузинских националистов. Готовит их для будущей войны, в которой Польша должна была принять участие вместе с Германией. Ведь не успели нацисты прийти к власти, как уже в 1934 году Польша первой из всех европейских стран заключила с ними пакт. Напомните, кто-то хоть раз бросил за это камень в польский огород? Нет? А почему? Известно почему, ведь это — другое.

Польша вместе с Гитлером участвовала в раздербанивании Чехословакии, откусив Тешинскую область. Мы понимаем — это тоже другое. И если бы вдруг советско-германское противостояние в Испании вышло на новый уровень и привело бы к прямому военному столкновению, к войне между Германией и СССР, то можно не сомневаться — Польша моментально ввязалась бы в неё на стороне Гитлера и была бы его самым верным союзником. Советские войска на помощь Чехословакии польское правительство отказалось пропускать в 1938 году, зато на проход вермахта к границам СССР моментально согласилось бы, в этом можно даже не сомневаться.

Но поляков сгубили их традиционное высокомерие, гонор и спесь. В какой-то момент они утратили чувство реальности, за ослепляющей ненавистью к СССР и русским не разглядев стремительного усиления Германии и не заметив изменившейся тональности в польско-немецком диалоге. Не зря говорят, что ненависть плохой советчик. Поляки после 1939 года знают это как никто другой, правда, История их по прежнему ничему не учит.

Зато изменившуюся тональность заметили в Кремле и Сталин, как искусный политик, не стал мешать двум своим заклятым врагам медленно и неотвратимо сползать к состоянию войны. Которая и началась 1 сентября 1939 года.

Что было дальше — хорошо известно. Вермахт очень быстро сбил польскую спесь и гонор. Настолько быстро, что 6 сентября командование польской армии сбежало из Варшавы, а 7 сентября поляки запросили перемирия. Впрочем, польская армия так быстро убегала на восток, что надобности в перемирии у немцев не было. Особенно когда в Румынию драпануло польское правительство и высшее армейское командование, бросив страну, народ и всё ещё сражающуюся армию на произвол судьбы. А ведь всего пару недель назад поляки уверяли весь мир, что скоро войдут в Берлин.

Стоит отметить, что к пригородам Варшавы немцы вышли уже на восьмой день войны и ни у кого не оставалось ни малейших сомнений в том, что Польша войну проиграла всего за одну неделю. Понимали это и в Кремле и Сталин не собирался сидеть сложа руки. Он не собирался отдавать Гитлеру огромные территории распавшегося польского государства и не собирался дарить ему 15-миллионое славянское население Западной Украины и Западной Белоруссии, которое сначала трудилось бы на Третий рейх, а затем стало бы пушечным мясом в грядущей войне против СССР. Вот почему 17 сентября, в тот день, когда на территории Польши не было ни правительства страны, ни высшего армейского командования, Красная армия пересекла польскую границу.

Сталина тут же обвинили в агрессии и совместных действиях с Гитлером, однако… Польша войну СССР не объявила. Более того, польское правительство, находящееся в Румынии, отдало приказ польской армии не оказывать сопротивление РККА. Не кажется ли, что в случае агрессии должны отдаваться совсем другие приказы? Не объявили СССР войну и польские союзники — Франция и Англия. Более того, Черчилль так оценил вхождение Красной Армии в Польшу: «Россия проводит холодную политику собственных интересов. Мы бы предпочли, чтобы русские армии стояли на своих нынешних позициях как друзья и союзники Польши, а не как захватчики. Но для защиты России от нацисткой угрозы явно необходимо было, чтобы русские армии стояли на этой линии». Имелась в виду линия разграничения советско-германского влияния.

Черчилль верно оценил проводимую Сталиным «холодную политику собственных интересов», ошибся он лишь в одном — Красная армия была не захватчиком, а освободила от польских оккупантов утерянные в результате войны 1920 года принадлежащие СССР территории. На которых, кстати, в сентябре 1939 года начались активные действия партизан, например, в Западной Белоруссии, нападавших на польские подразделения ещё до подхода Красной Армии.

И ещё один немаловажный факт. В результате Польского похода граница СССР была отодвинута на запад примерно на 200 километров. Вермахту осенью 1941 года удалось подойти к Москве на 30 километров, и если бы Великая Отечественная война началась с рубежа старой государственной границы, то в 1941 году Москва, скорее всего, была бы взята, и не исключено, что войну Советский Союз либо проиграл бы, либо она закончилась бы не в мае 1945 года, а на год-полтора позже. Если вообще закончилась бы в пользу антигитлеровской коалиции, так как к тому времени Германия располагала бы баллистическими ракетами, реактивной авиацией, подводными лодками, не имеющими аналогов в мире и, не исключено, что и ядерным оружием. И неизвестно, как пошел бы в таком случае ход мировой истории.

Так что благодаря Польскому походу Сталин — можно с уверенностью это сказать — выиграл грядущую войну. Отодвинув границу на запад, он спас Москву, а может, и всю страну, в 1941 году. Можно сколько угодно обвинять Сталина в сговоре с Гитлером, можно называть Сталина агрессором, но Черчилль произнес вполне четкую и не нуждающуюся в комментариях фразу: «Россия проводит холодную политику собственных интересов». Именно благодаря этой холодной политике СССР смог выиграть самую страшную войну в истории человечества и стать второй сверхдержавой мира.

Советско-финская война: необходимая жертва

Нельзя не упомянуть ещё одну страну, отношения с которой у СССР после 1917 года были сложными и это мягко сказано. И конечно же нельзя не упомянуть ещё один предвоенный конфликт, оказавший огромное влияние на ход вскоре начавшейся Великой Отечественной войны.

В Финляндии этот конфликт 1939—1940 гг называют «Зимней войной», а в СССР — «незнаменитой». Некоторые историки вообще её войной не считают, относя к категории скоротечных предвоенных конфликтов, что, фактически соответствует действительности, однако последствия у этой, действительно недолгой, войны оказались куда серьезнее, чем можно предположить.

Начать лучше сразу с итогов войны — что получил СССР и что получила Финляндия? Советский Союз получил всё то, о чём он просил финское правительство до войны — отодвинутую от Ленинграда госграницу и полуостров Ханко, ставший впоследствии символом русской воинской доблести. А финны получили военную катастрофу и едва не вошли в СССР на правах союзной республики. Но не вошли. Что лишний раз опровергает параноидальную теорию о том, что Сталин хотел захватить весь мир. Если бы хотел, то почему не присоединил Финляндию, которая в марте 1940 года находилась в шаге от разгрома? Даже в полушаге, так как к тому времени численность соединений Красной Армии, задействованных в войне против финнов, выросла с 425 000 человек до 760 000, а финны, с прорванной линией Маннергейма, едва могли наскрести 250 000 человек. При этом Сталин мог увеличивать численность армии до бесконечности, а финский главнокомандующий Маннергейм метался как гиена в клетке, не зная чем заткнуть рухнувший фронт.

Сталину оставалось просто дать войне идти своим чередом хотя бы ещё месяц и Хельсинки стали бы столицей союзной республики. Но 12 марта 1940 года в войне была поставлена точка. СССР получил всё то, что хотел, а Финляндия осталась в дураках. До войны ей предлагали компенсацию в виде 5529 кв. километров Карелии, но горячие финские переговорщики заупрямились, продемонстрировали такой гонор и спесь которым позавидовали бы поляки и получили в марте 1940 года без пяти минут разгром.

Кстати, а так ли уж неправы некоторые историки, не считающие советско-финскую войну войной? В СССР мобилизация не объявлялась, война шла всего 105 дней, Ленинградский военный округ был развернут в Северо-Западный фронт только в январе 1940 года, да и первоначальные, участвовавшие в боях 425 000 человек — это был даже не весь Ленинградский военный округ.

Для сравнения: вступивший в войну 24 июня 1941 года Северный фронт уже имел в своем составе три армии и шесть корпусов, включая один авиационный. А в годы войны один только Ленинград дал фронту более 100 000 ополченцев, не считая приписного резерва.

На таком фоне трехмесячная советско-финская война выглядит как не самая крупная войсковая операция. Опять-таки, для сравнения: в Сталинградской битве было задействовано полтора миллиона человек, в операции «Багратион» — 1,7 млн, а для добивания нацистского режима в Берлинской операции было задействовано более 2,3 млн человек.

Так что в Финляндии Советский Союз воевал, образно говоря, левой пяткой. Даже её частью. Все это лишний раз доказывает, что перед СССР изначально не ставилась цель оккупировать Финляндию и превратить её в союзную республику. Тем более Сталин на переговорах очень четко дал понять, чего он хочет: «Ленинград мы передвинуть не можем, поэтому придется передвинуть границу». Если бы финны согласились, то получили бы в два раза большую территорию и, что очень вероятно, во Второй мировой войне остались бы нейтральной страной.

Но они решили воевать. Искренне надеясь на помощь англо-французских «партнеров», которые финнов традиционно кинули. Как кинули поляков, бельгийцев, голландцев, норвежцев, греков, да и всех остальных. Англичане кинули даже французов (операция «Катапульта», июль 1940 года), лишний раз дав повод Гитлеру хохотать над запредельной англосаксонской коварностью. Кстати, французов англичане в ходе Второй мировой кинули дважды, вспомним, на чьи деньги «восстала» в 1945 году французская Сирия.

Стоит ли удивляться, что английские истребители «харрикейн», с уже нанесенными на крыльях и фюзеляжах финскими свастиками, в конце концов попали не в Финляндию, а в СССР? Чем очень возмущались наши летчики, ругая и раскраску истребителей, и сам недоделанный британский самолет. А финны и в декабре 1939 года, и в январе, и в феврале 1940 года все ждали и ждали обещанной помощи.

Точно так же её ждали обманутые поляки в сентябре 1939 года, пока вермахт не вышел к Брест-Литовску. Точно так же её ждали с 1940 по 1944 французы, смотря в пустую Атлантику, где все никак не вырисовывался англо-американский флот. Все-таки не зря говорится, что очень плохо иметь англосакса врагом, но ещё хуже — другом. Себе дороже, ведь придется платить тройную цену.

И пока Маннергейм вопрошал у «партнёров», где же обещанный экспедиционный корпус, Красная армия пусть и тяжело, но прогрызала оборонительную линию, названную именем этого человека. Да, потери были большими, на первоначальном этапе командование было безобразное, чего только стоят тяжелые потери 54-й и 163-й советских дивизий. Но горькие уроки быстро были учтены, и в феврале финские войска сами едва не попали в окружение. А 7 марта присмиревшие финские дипломаты борзо побежали в Москву униженно просить мира. А что им ещё оставалось делать, ведь на тот момент уже шли бои за Выборг, от которого до Хельсинки было всего 217 км?

Либеральные историки до сих пор считают победу РККА в войне пирровой, приводя в пример цифры потерь сторон. Очень трогательная забота о людях, но лучше бы они так заботились о всех тех, кто был убит, умер от безнадежности, отчаяния, нищеты или не родился в ходе либерального эксперимента над страной, который мы наблюдаем с момента воцарения «лучшего немца» Михаила Горбачева. В отличие от бойцов Красной Армии, погибших в Финляндии, все эти люди не могли защищаться, не могли дать отпор либеральным «реформаторам», но о них что-то не вспоминают. Вместо этого приводят следующие цифры: 126 тыс. убитых у СССР и 26 тыс. у Финляндии. Правда, у многих историков эти цифры до сих пор вызывают большие сомнения, особенно касаемо финских потерь.

Возможно, кто-то не согласится, но итог советско-финской войны имел для СССР вот какой стратегический плюс. Само собой, за этим конфликтом пристально наблюдали. Особенно в Германии, где фюрер, со свойственной ему самоуверенностью, сделал вывод: СССР — это колосс на глиняных ногах. За глупость фюрера пришлось расплачиваться солдатам вермахта в белоснежных полях под Москвой, затем в Сталинградском котле, а затем и в Берлине, где остатки вермахта в кратчайшие сроки «колосс на глиняных ногах» превратил в удобрения и поставил в войне точку.

Кроме того, СССР отодвинул границу от Ленинграда и во многом благодаря этому город не пал в 1941 году. Во многом благодаря тому, что Ленинград держался, выпускал огромное количество военной продукции и сковывал значительные силы немцев, неудачей завершилось немецкое наступление на Москву. История хоть и не знает сослагательного наклонения, но страшно даже представить, что стало бы с Ленинградом, если бы финны начали наступление в июне 1941 года фактически из его пригородов. Вряд ли Северную столицу удалось бы удержать, а это означает, что освободившиеся немецкие дивизии группы армий «Север» оказались бы под Москвой и неизвестно к каким последствиям это привело бы. Так что советско-финская война стала одним из краеугольных камней, лёгших в фундамент Победы в Великой Отечественной войне. Точно также как договор о ненападении с Германией и Польский поход Красной Армии, советско-финская война значительно улучшила положении СССР накануне схватки с нацизмом, где на кону стояло само существование страны и народа. Впрочем, свои позиции СССР улучшал перед войной не только на Западе.

Договор Молотова-Мацуоки и битва под Москвой

В этой связи стоит поговорить ещё об одном «камне», который также укрепил фундамент грядущей Победы СССР. Об этом мало кто сейчас вспоминает, но 13 апреля 1941 года, в Москве был заключен договор о нейтралитете между СССР и Японией. Огромное значение этого договора стало ясно после 22 июня 1941 года и именно этот договор спас СССР от войны на два фронта в самый тяжелый момент.

В двадцатые-тридцатые годы отношения между СССР и Японией были весьма сложными. После того, как Япония разгромила царскую Россию в русско-японской войне 1904—1905 гг, на Дальнем Востоке появилась региональная сверхдержава — Японская империя. При этом Россия была вышвырнута из Кореи, заметно утратила своё влияние в Китае и фактически стала второразрядной страной в дальневосточном регионе. И это неудивительно, потому что после Порт-Артура и Цусимы флот России не представлял серьезной силы, а над «успехами» николаевской армии в ходе боев в Маньчжурии хохотал весь мир. Особенно над кроватью главнокомандующего Куропаткина, которая досталась японцам в качестве трофея после мукденского позора, когда русская армия обратилась в бегство. Куропаткин был готов бежать хоть до Москвы, но на счастье царских генералов война вскоре закончилась.

Затем началась Первая мировая война и выяснилось, что Россия к ней также не готова, как и к русско-японской. Уже после первого полугода войны начал ощущаться снарядный и патронный голод, да и во всем остальном была нехватка, например, в винтовках. Российским представителям по всему миру было поручено скупать любое оружие, которое продается, и вчерашние наши враги — японцы — с большим удовольствием избавились от старых трофейных русских кораблей — крейсера «Варяг» и броненосцев «Пересвет» и «Полтава», попутно выгодно продав винтовки «арисака», патроны и снаряды.

Впрочем, самодержавию эти припарки не помогли, и всё кончилось революцией и Гражданской войной. А затем и интервенцией, в которой приняла активное участие Япония. Так, японцы оккупировали часть русского Дальнего Востока и северную часть Сахалина, начав активно «осваивать» эти территории, вывозя всё ценное. Например, с 1920 по 1925 гг. с северного Сахалина было вывезено 25 000 тонн нефти и значительные объемы пушнины, из-за чего в этой части острова полностью исчезли соболь, лиса и другие животные. Традиционно японцы браконьерствовали сначала у русских, а затем у советских берегов, ведя незаконный лов рыбы и добывая другие морепродукты. Вплоть до середины тридцатых годов они ловили рыбу в советских территориальных водах под прикрытием военных кораблей, которые грозились открыть огонь, если советские пограничники попытаются приблизиться к японским браконьерам. Вот почему в водах северного Сахалина и Камчатки японские браконьеры шастали как у себя дома, полностью игнорируя все протесты советской стороны.

Но скоро ситуация стала меняться. 21 апреля 1932 года стал днем рождения советских морских сил Дальнего Востока, позже переименованных в Тихоокеанский флот. Если до начала тридцатых годов советские моряки плавали на устаревших кораблях, да ещё и являвшихся всего лишь вооруженными гражданскими судами, то вскоре флот получил на вооружение малые подводные лодки, торпедные катера и сторожевые корабли, а в перспективе ожидалось прибытие во Владивосток более крупных боевых кораблей. Для противостояния с мощным японским флотом этого, конечно, было недостаточно, но хватало для того, чтобы выдворять браконьеров за пределы территориальных вод.

Попутно современное оружие — танки и самолеты — стали поступать в Дальневосточный военный округ, что было отмечено японской разведкой. Однако в 1933 году японцы приступили к фактическому отъему у СССР Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД), устраивая провокации и диверсии. Все это вынудило советскую сторону, в конечном счете, уступить железную дорогу марионеточному государству Маньчжоу-Го в 1935 году. Что стало своеобразным финалом ещё царского проекта «Желтороссия», инициированного в конце XIX века группой высокопоставленных придворных воров и коррупционеров. Этот проект обошелся России более чем в 500 миллионов рублей (около 10 миллиардов долларов по нынешнему курсу) и это не считая средств, потраченных на русско-японскую войну, которая стала следствием проекта «Желтороссия».

Провокации на советско-китайской (маньчжурской) границе были обычным делом все тридцатые годы, и в Японии никто даже не собирался скрывать, что СССР рассматривается как один из главных врагов. По мнению японских политиков, СССР занимал слишком много «жизненного пространства» и было бы неплохо, если восточная граница Советского Союза проходила бы где-нибудь за Байкалом. А лучше — ещё дальше.

Сталин очень не любил, когда с таким трудом и жертвами созданный Советский Союз всякие зарубежные «партнеры» обзывают нехорошими словами и, в отличие от постсоветских руководителей, перед «партнерами» не заискивал, а отвечал взаимностью. Как вы с нами, так и мы с вами, в такую игру играют вдвоем, а не в одни ворота, так что не обижайтесь, если что. И очень быстро это «если что» японцы прочувствовали на собственной шкуре.

Как только Япония увязла в войне с Китаем, СССР начал оказывать китайцам военно-техническую помощь. В Китай отправились не только советские истребители И-15 и И-16, но и советские летчики, многие из которых навсегда остались в китайской земле, отдав жизни за независимость Китая. И ведь Сталин прекрасно понимал, что делает, он прекрасно знал, что Япония нам враг, а врага надо ослаблять всеми возможными способами. И везде, где только можно.

Его правоту подтвердили дальнейшие события, когда отношения Японии и Советского Союза ухудшились настолько, что едва не привели к полномасштабной войне — достаточно вспомнить бои на озере Хасан и Халхин-Голе. Ожидая встретить подобие царской армии образца 1904—1905 гг, японцы столкнулись с качественно иной Красной Армией и её командирами, которые рассусоливать, как бездарные царские генералы Куропаткин и Стессель, не стали, а сразу же надавали самураям по морде. Надавали настолько жестко, что последние больше не решились лезть в зону интересов СССР и проверять на прочность границы Советского Союза и союзной Монголии. Однако это не означало, что они перестали косо поглядывать на советский Дальний Восток. Но поглядывать и нападать — вещи разные, поэтому японцы решили отложить выяснение отношений с СССР на отдалённую перспективу, предпочтя какой-никакой, а мир.

Вот почему в апреле 1941 года, после двух военных конфликтов и масштабной советской помощи Китаю, в Москву приехал министр иностранных дел Японии Сукэ Мацуока. Да не просто приехал, а заключил 13 апреля 1941 года жизненно важный для СССР договор о нейтралитете. Где черным по белому было написано, что в случае войны против одной из сторон другая сторона занимает строго нейтральную позицию. Грубо говоря, Сталин и Молотов этим договором ликвидировали, тогда ещё гипотетическую, вероятность войны на два фронта. Именно этот договор спас страну осенью 1941 года, когда война стала реальностью и под Москву прибыли полнокровные кадровые дивизии из Сибири и Дальнего Востока. Как известно, эти дивизии внесли весомый вклад в разгром немцев под Москвой и поставили точку в блицкриге. Гитлер буквально подавился этими дивизиями, которые, как кость, застряли у него поперек горла. Вермахт готовился маршировать по Красной площади, но кончилось всё контрнаступлением Красной Армии и откатом линии фронта на 100—170 километров на запад.

Если уж называть вещи своими именами, то советско-японский договор о нейтралитете, ратифицированный 25 апреля 1941 года, фактически спас Советский Союз от военной катастрофы. Начни японцы войну против СССР осенью 1941 года, тем более видя успехи своего союзника Гитлера, то СССР не спасло бы даже чудо. У него банально не хватило бы ни сил, ни ресурсов для войны на два фронта против объединенной гитлеровской Европы и тихоокеанской сверхдержавы Японии.

Можно предположить, что уже весной 1942 года всё было бы кончено и советскому правительству пришлось бы подписывать капитуляцию. Не исключено, что СССР вообще перестал бы существовать. Сложно сказать, насколько советско-японский договор о нейтралитете удержал Японию от войны с СССР, но дело в том, что этот договор был также нужен и ей самой. В начале 1941 года партия войны в японском правительстве решила начать агрессию не против СССР, а расширить зону своего влияния в Юго-Восточной Азии. Именно этот регион, а не советский Дальний Восток и Сибирь, представлял для японцев интерес в экономическом отношении. Юго-Восточная Азия была богата столь необходимыми японцам ресурсами — нефтью, каучуком, металлами. Всем тем, чего не хватало японской промышленности и без чего она буквально задыхалась. Именно этим объясняется тот факт, что на определенном этапе позиции СССР и Японии совпали и из вчерашних врагов обе страны очень быстро превратились если не в друзей, то в благожелательно настроенных «нейтралов». Вы занимайтесь чем хотите, нам до этого нет никакого дела, мы к вам не лезем, но и вы нас не трогайте. Вот о чем договорились Молотов и Мацуока в Москве 13 апреля 1941 года.

Это был несомненный успех советской дипломатии, свидетельством чего служит крайне негативная оценка этого договора в США. Которые ввели против СССР санкции, до того их задел этот договор. Отметим особо — Америка на тот момент во Второй мировой войне не участвовала. Наоборот, она поддерживала едва ли не дружеские отношения с гитлеровским рейхом, снабжая его через Испанию и Португалию нефтепродуктами, поддерживая на плаву принадлежащую General Motors компанию Оpel, подпитывая Германию финансами и передавая технологии. Но как только СССР заключил мирный договор с Японией, американцы ввели санкции. Хотя, спрашивается, какое им дело касательно внешней политики СССР? Но видать Сталин наступил на чью-то очень больную мозоль, раз дело дошло до санкций.

Подписание договора с Японией было крайне негативно воспринято и в Китае. Китайцы даже говорили об «ударе в спину», хотя советское правительство сделало то, что просто обязано было сделать — снять напряженность на своей дальневосточной границе. Особенно с учетом идущей второй год европейской войны. Сталин, в отличие от Горбачева и Ельцина, не верил никаким заверениям о вечном мире и дружбе и поэтому поступал так, как и должен поступать каждый умный и дальновидный руководитель страны. Он максимально использовал возможности дипломатии, вот почему весной 1941 года имел на руках важные договоры с двумя самыми проблемными странами. В случае с Германией войну удалось лишь отсрочить, зато в случае с Японией её удалось избежать, причем в самый сложный момент в истории существования страны.

Вот поэтому про договор Молотова-Мацуоки никто не вопит, как об очередном сговоре с врагом. Потому что все прекрасно понимают, что СССР в строгом соответствии с международными законами заключил очень выгодный для себя договор. Это бесспорно мастерский ход советской дипломатии, который настолько безупречен, что его даже глупо обсуждать. Никому в мире не нравился этот договор — ни врагам, ни союзникам. Но все прикусили язык, наблюдая за выдающейся дипломатической победой СССР.

Точно такой же победой на дипломатическом фронте был и советско-германский договор о ненападении, но антисоветчики всех мастей продолжают истерично выть, называя СССР союзником Гитлера, прекрасно зная, что Советский Союз не входил ни в один из союзов с Германией, Италией или Японией, не подписывал Берлинский пакт, поэтому просто по определению не мог быть ничьим союзником из вышеназванных стран. Ни в одном документе за период 1939 — 1941 годов нет не то что строчки, а даже буквы, фиксирующей советско-германские взаимные военные обязательства. Имеются в виду не поставки техники — немцы нам продавали некоторые образцы оружия — а именно союзные обязательства. Если что и подписал СССР помимо Договора о ненападении с Германией, так это ещё торговый, крайне выгодный для нас договор.

Но разного рода антисоветским историкам, выдающим себя за «беспристрастных» экспертов, это неважно. Их цель — максимально облить грязью предвоенную политику СССР и повесить собак на советское руководство, обвинив его во всех смертных грехах. Они никогда не признают преступлением беловежскую пьянку 1991 года, в результате которой был уничтожен СССР и были исковерканы жизни десятков миллионов людей, никогда не расскажут, о чем болтали в бане Борис с «другом Рю», но зато до одури будут врать про «союзника» Гитлера — СССР.

Даже идеальный во всех отношениях договор Молотова-Мацуоки, кстати, снявший все вопросы по северному Сахалину, преподносится ими как очередное сталинское паскудство. Доверчивого и честнейшего самурая Мацуоку подло напоили в Москве проклятые коммунисты, а изверг Сталин лично грузил бесчувственное тело японского министра в поезд. До чего же это всё омерзительно, то ли дело переговоры в бане двух цивилизованных джентльменов, Бориса и Рю, когда, видимо, обсуждалась пресловутая курильская «проблема».

Договор Молотова-Мацуоки, как и договор Молотова-Риббентропа, в любой другой стране считался бы выдающимся достижением дипломатии. Подписать такие договоры с двумя крайне враждебными странами — это многого стоит. К сожалению, с горбачевских времён им дается совсем другая, крайне тенденциозная, оценка. Впрочем, это не отменяет выдающихся предвоенных успехов советской дипломатии.

21 июня 1941 года — последний мирный день

Этот день стал последним для существовавшего тогда мирового порядка, после которого История сделала резкий зигзаг, приведший к кардинальному переустройству мира.

22 июня навсегда стал черным днем не только советской, но и тысячелетней истории России. Именно в этот день началось очередное нашествие представителей «прогрессивной» Европы на «варварскую и отсталую» Россию, носившую тогда имя СССР. Что же происходило в последние часы перед тем, как на западной границе СССР началось невиданное по своим масштабам вторжение?

Когда Сталина обвиняют в неготовности к отражению гитлеровской агрессии, обвинять его надо в первую очередь в том, что он оказался бóльшим европейцем, чем сами европейцы. Если, конечно, понимать под термином «европейцы» культурные нации, придерживающиеся ранее взятые на себя обязательств и соблюдающие международное право.

Разумеется, Сталин прекрасно видел подготовку Германии к войне, но его фатальная ошибка заключалась в том, что он до конца не верил в возможность внезапного нападения. Ведь только недавно СССР и Германия заключили Договор о ненападении, укрепили его взаимовыгодным торговым соглашением, между двумя странами были налажены хорошие контакты практически на всех уровнях, особых разногласий не возникало, поэтому Сталин справедливо полагал, что вместо того, чтобы начинать войну с такой огромной и сильной страной как СССР, Германия могла бы решить все проблемы за столом переговоров. Или хотя бы для начала предъявить претензии. Тем более, что статья 5 Договора о ненападении гласила: «В случае возникновения споров или конфликтов между Договаривающимися Сторонами по вопросам того или иного рода, обе стороны будут разрешать эти споры и конфликты исключительно мирным путем в порядке дружественного обмена мнениями или в нужных случаях путем создания комиссий по урегулированию конфликта».

Сам Сталин так и сделал бы, достаточно вспомнить советско-финскую войну и сколько накануне неё было проведено переговоров и выдвинуто предложений финской стороне. Но Гитлер решил напасть внезапно, без предъявления даже надуманных претензий, хотя накануне войны советское правительство неоднократно показывало Германии готовность решать любые проблемы мирным путём. Вот и вечером 21 июня В. Молотов принял германского посла В. фон Шуленбурга и поинтересовался: чем вызваны множественные нарушения советской границы немецкими самолетами и чем, собственно, недовольна немецкая сторона, на что указывает ряд моментов? Добавив, что советская сторона не понимает причины охлаждения отношений и была бы признательна, если бы фон Шуленбург озвучил претензии, если таковые имеются. Разумеется, внятного ответа Молотов не дождался, и это неудивительно — через считанные часы ему опять придется встретиться с фон Шуленбургом, который уведомит его о начале войны между Германией и СССР.

21 июня вермахтом был получен кодовый сигнал «Дортмунд», после которого процесс вторжения стал необратимым. В тот же день фюрер выступил с обращением к германскому народу, в котором объяснил начало войны против СССР не просто «защитой отдельных стран, а защитой всей Европы». Защищать Европу Гитлеру приходится, якобы, из-за вероломства Москвы, которая подписывает мирные договоры, но при этом активно готовится к агрессии. Так что зря некоторые «историки» превозносят до небес беглого предателя Резуна за его «гениальный взгляд» на причины гитлеровского нашествия — Резун лишь повторил слова Гитлера.

Правда, это категоричное утверждение о готовящейся советской агрессии опровергает Г. Гудериан, который 21 июня находился в передовых частях вермахта, завершающих последние приготовления к переходу советской границы. «Тщательное наблюдение за русскими убеждало меня в том, что они ничего не подозревают о наших намерениях», написал Гудериан в своих мемуарах, вспоминая последние часы перед вторжением. «Во дворе крепости Бреста, который просматривался с наших наблюдательных пунктов, под звуки оркестра они проводили развод караулов. Береговые укрепления вдоль Западного Буга не были заняты русскими войсками. Работы по укреплению берега едва ли хоть сколько-нибудь продвинулись вперед за последние недели».

Гудериан с солдатской прямотой честно описал то, что видел — не изготовившуюся к агрессии Красную Армию, о чем упорно твердит уже не одно десятилетие Резун, повторяя Гитлера, а армию мирного времени, с оркестром занимающуюся разведением караулов.

В качестве доказательства советской агрессии Резун описывает какие-то горы снарядов и сапог, сваленных на границе, но на самом деле в приграничных городах 21 июня вовсю выступали артисты: в Брестском театре был концерт артистов московской эстрады, а в расположенном в 45 километрах Кобрине выступал Белорусский театр оперетты. Всего через сутки артисты этих театров будут отступать вместе с частями Красной Армии и многие погибнут под бомбежками.

Не странно ли посылать артистов туда, где намечается масштабное наступление Красной Армии? Что-то сложно припомнить, чтобы накануне контрудара под Москвой и Сталинградом артисты Большого и Малого театров выступали в прифронтовой полосе. Да и летом 1944 года, накануне начала операции «Багратион», артисты московской эстрады также не выступали в Белоруссии. А знаете почему они там не выступали? А какой бы идиот их туда отправил? Кто бы взял на себя ответственность в непростое время отправить артистов в зону проведения военной операции стратегического масштаба? В сталинскую эпоху таких кретинов не было.

Но вернемся в последние часы перед переломом Истории.

Около семи часов вечера 21 июня, по специальному номеру позвонил сотрудник немецкого посольства в Москве, работавший на советскую разведку, Герхард Кегель (псевдоним «Курт») и сообщил, что из Берлина получено указание уничтожить все секретные документы. «Это война», прямо сказал Кегель.

21 июня около 9 часов вечера советскую границу перешел немецкий ефрейтор Альфред Лисков, сдался пограничникам и на допросе назвал точное время начала войны. К его показаниям отнеслись весьма серьезно — командующий Киевским Особым округом генерал М. П. Кирпонос доложил о перебежчике в Генеральный штаб, но времени для принятия решений уже не оставалось.

Примерно с полудня 21 июня практически на всем протяжении границы фиксировался шум моторов танков и тягачей. Были отмечены и другие настораживающие моменты. Так, командующий 3-й Армией генерал В. И. Кузнецов доложил в штаб Западного военного округа о том, что проволочные заграждения вдоль границы у дороги Августов, Сейны, бывшие в наличии ещё днём, к вечеру сняты. Повышенную активность немцев отмечали и летчики, наблюдавшие по ту сторону границы движение воинских частей, которое ранее им наблюдать не приходилось.

21 июня в порту Риги все немецкие торговые корабли, даже находящиеся под погрузкой, спешно снимаются с якоря и спешат покинуть порт, вызывая недоумение портового начальства, которое запрашивает «компетентные органы», что бы это могло означать? Ответ на свой вопрос портовое начальство получит всего через несколько часов и не от компетентных органов, а от двух десятков «юнкерсов», которые около 15 часов 22 июня разбомбят Спилвский аэродром и уничтожат находящиеся там самолеты и цистерны с топливом.

За несколько часов до начала войны базирующиеся в финских портах немецкие минные заградители начнут ставить мины в Финском заливе. Первая постановка начнется в 21 час 40 минут 21 июня, а последняя уже на рассвете 22 июня. Впоследствии на этих минах погибнет немало кораблей как Балтийского флота, так и гражданских судов. То есть Германия и Финляндия, предоставившая свои базы немецким кораблям, фактически начнут боевые действия против СССР уже вечером 21 июня, за несколько часов до того, как Вячеслав Молотов примет германского посла фон Шуленбурга, который его официально уведомит и состоянии войны между Германией и СССР.

Тут можно вспомнить пару моментов. Вроде как есть данные, что фон Шуленбург чуть ли не трясся от испуга при передаче, как это принято называть на языке дипломатии, Declaration of war, то есть акта начала войны и что Молотову он даже сказал, что сам он лично считает решение фюрера ошибочным.

Скорее всего, всё это полная чушь. Немцы шли нас завоевывать и убивать, педантично, как свойственно их нации, просчитав все риски сотни раз. В грядущей победе они не сомневались, да и какие были причины для сомнений? Тотальное экономическое и людское превосходство, двухлетний опыт ведения боевых действий, причем опыт ведения блицкрига.

В тот же день советскую границу начали переходить диверсанты полка особого назначения «Бранденбург». Одетые в советскую форму русские эмигранты, прибалты, украинцы и прочие хорошо говорящие по-русски диверсанты через несколько часов начнут устраивать диверсии, уничтожать линии связи, захватывать мосты и другие важные транспортные узлы. Именно диверсанты «Бранденбурга» помогут частям немецкой 17-й армии захватить на следующий день пограничный город Перемышль.

В 22 часа 21 июня немецкая авиация получила приказ о полной боевой готовности: на всех расположенных вдоль границы аэродромах на бомбардировщики со свастиками начали подвешивать бомбы, которые через несколько часов посыпятся на мирные советские города и другие объекты. Готовились увеличивать свой боевой счет многие немецкие асы, воевавшие с советскими летчиками ещё в Испании. К боям готовились майор В. Шеллман (26 побед), Г. Бретнютц (34 победы), командир авиагруппы 8/JG3 В. Штанге и его коллега, командир авиагруппы II/KG51 М. Штадельмайер. Эта прославленная четверка «гитлеровских соколов» вечером 21 июня не подозревала, что вместо железных крестов их ожидают кресты березовые — ни один из них не переживет первый день войны, и все четверо погибнут в воздушных боях с советскими истребителями через несколько часов.

Пока на немецкие бомбардировщики подвешивали бомбы и заправляли горючим танки, больше миллиона молодых советских людей праздновали окончание школы. Выпускные вечера прошли накануне, 20 июня, и празднования продолжались и на следующий день: пляжи, волейбол, танцы, первые поцелуи и огромные планы на жизнь, которые меньше чем через полсуток перечеркнет австрийский ефрейтор, которому понадобилось жизненное пространство на Востоке. И который будет массово уничтожать и молодых людей, и их родственников только за то, что они это пространство занимают, и за то, что по мнению фюрера, они расово неполноценные.

21 июня 1941 года дебютировала на сцене Московского театра оперетты будущая мегазвезда отечественного балета Майя Плисецкая. Но вместо карьерного взлета её ожидала эвакуация в Свердловск, и только два года спустя она опять смогла выйти на сцену. И если карьера М. Плисецкой все же состоялась, то другим повезло меньше. Никто не знает и никогда уже не узнает, сколько сотен тысяч молодых советских людей не стали учеными, врачами, педагогами, писателями, режиссерами, спортсменами, артистами, а легли в братские могилы от Бреста до Берлина. Но вечером 21 июня никто из них не подозревал, как круто изменится их жизнь буквально через несколько часов.

Утром 21 июня членам правительства был представлен предсерийный экземпляр системы залпового огня БМ-13, будущей «Катюши». Вряд ли кто из присутствующих мог предположить, что это инновационное оружие даст первый залп по реальному врагу менее чем через месяц, да всего в 510 километрах от Москвы, под Оршей. И что именно РСЗО БМ-13 впоследствии назовут оружием Победы.

К середине дня 21 июня ощущение надвигающейся беды уже отчетливо витало в воздухе, хотя о масштабах грядущей катастрофы не догадывались даже в Кремле. По свидетельству начальника Генерального штаба Г. К. Жукова, на его предложение срочно отправить в войска директиву о приведении приграничных округов в боевую готовность Сталин ответил следующее: «Может быть вопрос ещё уладится МИРНЫМ путём. Войска приграничных округов не должны поддаваться ни на какие провокации, чтобы не вызвать осложнений». Понятно, что Сталину очень не хотелось давать Гитлеру casus belli — повод для начала войны, и он до последнего надеялся, что Германия будет соблюдать хоть какие-то нормы международного права. Особенно с учетом подписанного менее двух лет назад Договора о ненападении, Статья 1 которого гласила: «Обе Договаривающиеся Стороны обязуются воздерживаться от всякого насилия, от всякого агрессивного действия и всякого нападения в отношении друг друга как отдельно, так и совместно с другими державами».

Однако Гитлер не считал нападение на СССР вероломным, употребив такой нейтральный термин, как «фактор внезапности». Но как ни маскируй гитлеровскую агрессию, она была во всех отношениях ничем иным, как вероломным нападением. О чем красноречиво свидетельствуют минные постановки в Финском заливе и переход диверсантов полка «Бранденбург» советской границы ещё 21 июня, до официального объявления войны.

Сталин директиву все же подписал, и она ушла в войска в 00 часов 30 минут 22 июня, но ни на что повлиять она уже не могла. Армия — не гоночный автомобиль, который может резво рвануть с места и за пару секунд разогнаться до 100 км/ч. Чтобы привести гигантский армейский организм в состояние полной боевой готовности, требовались многие часы, которых уже не было. Впрочем, даже если бы директива ушла в войска на сутки раньше, это также ничего не изменило бы. Возможно, немцы встретили бы лишь чуть более сильное сопротивление утром 22 июня, да потери не были бы такими катастрофическими.

Причина заключалась в том, что Красная армия, в отличие от вермахта, не была полностью отмобилизована и боеготова, вот почему с первых часов войны она вынуждена была действовать, подстраиваясь под противника, не владея стратегической инициативой. Переводя на боксерскую терминологию, вермахт с первых секунд «боя» утвердился в центре ринга и наносил нокаутирующие удары, которые Красная армия в жутких условиях дезорганизации и потери управления пыталась парировать. По большей части безуспешно.

Как бы то ни было, день 21 июня 1941 года стал последним днем существовавшего мирового порядка. После перехода вермахтом советской границы начнется другая эпоха, начнется отсчет времени до краха нацисткой Германии и её союзников, СССР начнет свой долгий и тяжелый путь к статусу мировой сверхдержавы, реальностью станет закат Британской империи и возвышение США, на долгие десятилетия кардинально изменится политическая карта Европы, да и мира, значительная часть которой будет окрашена в красный цвет.

21 июня 1941 года — это тот день, когда История сделала очень крутой поворот, навсегда изменивший мир и человечество. Не получи вермахт сигнал «Дортмунд» — всё было бы иначе, но… получилось так, как получилось: 350-миллионный гитлеровский Евросоюз отправился в поход на Восток, целью которого было уничтожение 190-миллионного Советского Союза.

21 июня 1941 года многим казалось, что шансов у вчерашней лапотной России устоять в схватке с промышленно развитой и более многолюдной Европой нет никаких. Но наши предки совершили невиданный в мировой истории подвиг, масштабы которого поражают и по сей день, и закончили войну в Берлине. Но это будет только в мае 1945 года, а 21 июня 1941 года советскому народу предстояло пережить жуткие и кровавые 1418 дней войны — самой страшной войны за всю тысячелетнюю историю России.

И тем омерзительнее выглядят слова некоторых «историков» сказанных в постперестроечные годы — Сталин не успел напасть на Гитлера, воевали не умением, а числом, Сталин нападение проспал, Красная Армия к войне была не готова, в атаку ходили с одной винтовкой на троих и тд.

22 июня 1941 года. Вставай, страна огромная

Когда разного рода исследователи говорят, что летом 1941 года СССР пережил разгром, они, мягко говоря, лукавят. А если же называть вещи своими именами — то нагло врут. Причем врут, начиная даже с утверждения о том, что на СССР напала Германия. Хотя если посмотреть на состав гитлеровской коалиции, то выяснится, что СССР воевал против всей Европы, за исключением Англии и Ирландии и нейтральных стран.

22 июня и в течение ближайшей недели в поход на Восток отправился не только гитлеровский вермахт, но и войска Венгрии, Италии, Румынии, Австрии, Словакии, Финляндии, Испании, плюс к этому в боях против Красной Армии приняли участие хорватские, голландские, французские, бельгийские, датские и шведские добровольческие формирования. Ни с одной другой страной Гитлер не воевал, имея столько союзников и не сосредоточив столько сил.

Достаточно посмотреть на национальный состав пленных после окончания войны, где помимо наших прямых противников немцев, румын, итальянцев и венгров мы увидим 70 000 чехословаков, 60 000 поляков, 23 000 французов, 14 000 молдаван, 4 700 голландцев и даже 10 000 евреев. И это только те, кто попали в плен.

Но подсчетом пленных занялись уже после войны, а тогда, 22 июня 1941 года для всех пришло страшное осознание свершившегося факта — Гитлер ударил первым, ударил вероломно и страна столкнулась с таким противником, какого не встречала с нашествия Батыя. Как все мы знаем, ударов вермахта — гораздо более слабых — до этого не выдерживал никто. Польская армия оказалась на грани поражения меньше чем через десять дней войны. Англо-французы продержались чуть более месяца, после чего гордые сыны Альбиона драпанули на свой остров, а французы дружно переквалифицировались в пацифистов, объявив Париж открытым городом. Датчане, бельгийцы и голландцы вообще сражались не столько с Гитлером, сколько за него. Греки и югославы также не вынесли первого удара, как и норвежцы. Ни одна из стран, даже такая мощная в военном отношении, как Франция, да ещё с союзниками, да ещё и с полностью отмобилизованной армией, не продержались против Гитлера, используя боксерскую терминология, и раунда. В июне-июле 1941 года казалось, что и Красная Армия пребывает в состоянии тяжелого нокдауна, за которым последует нокаут.

Однако уже 23 июня 99-я стрелковая дивизия при поддержке пограничников выбила немцев из Перемышля и удерживала город до 27 июня. Таким образом, Перемышль стал первым советским городом освобожденным от захватчиков в ходе Великой Отечественной войны. 30 августа командующий Резервным фронтов Г. К. Жуков провел Ельнинскую операцию, отбросив с ельнинского выступа дивизии 4-й армии под командованием Г. фон Клюге. В декабре ещё более сильный удар Красная Армия нанесла под Москвой, а затем, в январе 1942 года немцы узнали всю прелесть сидения в «котлах» — под Демянском и в Холме. Ничего подобного вермахт не встречал во время победного марша по Европе.

А ведь ещё в июле глава немецкого Генштаба Ф. Гальдер записал в своем дневнике: «На настоящий момент можно констатировать, что война против СССР выиграна нами за 20 дней». На тот момент у него были все основания так думать. Красная Армия терпела поражение за поражением и по опыту польской и французских кампаний Гальдер не сомневался, что в ближайшей перспективе Сталин либо запросит мира, либо Красная Армия окончательно потеряет способность воевать и добить её не составит особого труда. Но Гальдер не знал одного — советские солдаты, это не французы и поляки.

Уже в первых боях немцы отмечали совершенно иной качественный уровень противника. Это по Франции и Польше они прошлись в прогулочном темпе, а войдя на территорию СССР, немцы столкнулись с тем, что тут по ним стрелял каждый куст. Несмотря на ряд бесспорных успехов начального периода войны, вермахт, в прямом смысле, дополз до Москвы только поздней осенью. Чтобы отхватить давно заслуженную порцию тумаков в белоснежных полях под Москвой.

Для сравнения: Наполеон, начав вторжение в Россию на два дня позже Гитлера и имея в своем распоряжении лишь гужевой транспорт, а не собранные со всей Европы грузовики, не говоря уж о танках и бронетранспортерах, оказался в Москве уже в начале сентября. О чем это говорит? Как минимум о том, Красная Армия не только драпала и массово сдавалась в плен, как это представляют либеральные историки, но и отвечала вермахту и его союзникам весьма чувствительными контрударами. Коих, в отличие от Польши и Франции, было в разы больше. Признавать это либеральные историки не хотят, поэтому без устали вбрасывают ахинею про помощь «генерала Мороза» и бесконечные людские ресурсы СССР.

Что касается «генерала Мороза», то не вина Сталина в том, что недальновидный Гитлер и его полководцы не додумались заготовить для своих орд вторжения зимние обмундирование. Гитлер собирался закончить войну до холодов — ну так это не вина Сталина, что противник у него оказался таким самоуверенным до глупости.

А что касается людских ресурсов, так к началу Сталинградской битвы население СССР сократилось примерно до 135 миллионов человек, а население гитлеровского Евросоюза, вместе с оккупированными территориями Советского Союза, уже превышало 400 миллионов. Поэтому когда либеральные историки говорят о неисчерпаемых людских ресурсах СССР, они кого считают дураками? Или у них настолько плохо с арифметикой и наблюдается такой дефицит серого вещества, что 135 миллионов они считают бóльшей величиной, чем 400 миллионов?

Если кто и обладал неисчерпаемыми людскими ресурсами, так это Гитлер, а не Сталин, который в 1942 году честно признавал, что потеря Прибалтики, Украины, Белоруссии и западных и южных областей РСФСР лишила СССР преимущества в людских ресурсах. К этому стоит добавить и потерю промышленно развитых и сырьевых регионов. Которые достались Гитлеру, но даже обладая ими он не смог добить СССР и в том же 1942 году умудрился ещё и проиграть промышленную гонку — советские заводы, многие из которых были эвакуированы и работали чуть-ли не в чистом поле, смогли превзойти гитлеровский Евросоюз по выпуску военной продукции.

Сталин ещё в 1942 году столкнулся с такими трудностями, с которыми Гитлер столкнётся только в середине 1944 года, но даже имея почти два годы «форы» Германия не смогла этим воспользоваться. Поэтому, повторимся, Сталин был не виноват в том, что его противником был европейский, самоуверенный до одури «архистратег». Который долгое время не решался переводить промышленность как Германии, так и покоренных стран, в режим военного времени. И который всерьез недоумевал — как это немцы будут начинать свой день без кофе со сливками? И как это в пятницу вечером какой-нибудь рабочий крупповского завода не сможет пропустить пару кружек пива с сосисками? А в СССР в это время за станками стояли полуголодные дети и женщины, несмотря на все трудности, выпускавшие военной продукции больше чем весь гитлеровский Евросоюз и уступая по выпуску самолетов только США.

Не лучше обстояло дело у немцев и с военным планированием. Именно в вермахте, а не в Красной Армии, находящимся в окружении частям вместо боеприпасов сбрасывали с самолетов презервативы, что имело место быть в Сталинградском котле. Можно вспомнить, как Сталин лично поощрял и всячески настаивал на модернизации вооружения, приводящую к меньшим трудозатратам и снижавшим цену. Гитлер же действовал с точностью до наоборот– разрешал запуск в производство такой дорогостоящей и трудозатратной техники, как танки «Тигр», «Королевский тигр» и сверхтанк «Маус». Если под конец войны основной танк Красной Армии — Т-34, получив более полутысячи обновлений, стоил копейки и был выпущен почти 60-тысячным тиражом, то «Королевских тигров» произвели всего 489 штук.

Под конец войны немцы остались без полноценного самолета-штурмовика, потому что заигрались с «чудо-оружием». В то время как советский, массовый Ил-2 начиная с 1943 года вбивал вермахт в землю бесконечными штурмовками. Достаточно почитать воспоминания выживших солдат и офицеров группы армий «Центр», по которым летом 1944 года катком прокатилась операция «Багратион». Результатом чего стали почти полмиллиона погибших немцев, которых, однако, в упор отказываются видеть либеральные историки. Значительная их часть, видимо, до сих пор пьет столь любимое либералами баварское пиво где-то в белорусских лесах, так как числится пропавшими без вести. То есть, в официальную статистику потерь не попадает.

Пусть это многим не нравится, но войну мы выиграли именно умением, а не числом, несгибаемой волей нашего народа и благодаря тому, что во главе страны, в самый её трагический момент, оказались люди, обладавшие всеми качествами не просто великих, а величайших государственников. Прекрасно понимавших суть глобального вызова и сумевших задолго до войны сделать правильные выводы. Превратив Советский Союз не просто в индустриального гиганта, но и обеспечив стране такой запас прочности, что она смогла выжить в, казалось бы, невозможных условиях. Такого мировая история никогда не знала и никогда уже не узнает.

Достаточно вспомнить эвакуацию сотен предприятий на восток страны и выпуск танков, самолетов и пушек не в заводских корпусах, а на так называемых «промплощадках», фактически в чистом поле. И, например, сравнить это с тем, как обошлись со своей экономикой «эффективные менеджеры» девяностых. Умудрившиеся в мирное время, когда никаким Гитлером и не пахло, либо пропить, либо разворовать богатейшее советское наследство.

22 июня 1941 года — трагический для нашего народа день. Но вместе с тем этот день вызывает нашу законную гордость и восхищение. Именно с этого дня началась долгая работа наших дедов по сворачиванию шеи гитлеровскому Евросоюзу, блистательно завершившись победным маем 1945 года. Именно 22 июня оккупанты распробовали русского свинца, и оборвался их победный марш по чужим землям. Гитлеровское вторжение принесло огромное горе, но именно 22 июня многие из незваных гостей поняли очевидное — они пришли туда, где с ними будут говорить совсем иначе. Не как в Польше, Франции или Дании. И сколь не страшны и безнадежны были первые месяцы войны, наш народ показал и доказал, что равных ему нет.

Именно это и стараются вычеркнуть из памяти некоторые «историки», для которых Россия не Родина, а всего лишь «эта страна», а наша Победа — недоразумение и непонятный выкрутас истории. С момента воцарения «лучшего немца» Горбачева, прошли уже десятилетия, однако до сих пор целая армия «исследователей» и историков продолжает строчить горы макулатуры, снимать фильмы и сериалы, пытаясь принизить, очернить и вывалять в грязи нашу Победу, как фронтовую так и трудовую. Ведь не зря говорится, что когда не можешь переплюнуть, остается только оплёвывать. Особенно когда это хорошо оплачивается.

Лето 1941: подвиг пограничников у села Легедзино

Всем рассуждающим про «эту страну» или «этот народ», никогда не понять тех людей, кто страшным летом 1941 года дрался в окружении, кто направлял горящие самолеты на колонны вражеской техники, кто вытаскивал с поля боя раненных под пулями и осколками, сам будучи раненным или стоял у станка по четырнадцать часов, падая от голода и недосыпания. Понять метафизику подвига им также не дано, как не дано разуму охватить границы Вселенной. Проще все объяснять приземленными вещами: народ — забитые рабы, за которым стояли заградотряды или расстрельные «тройки». Но когда переступается грань жизни и смерти, человека невозможно заставить что-то делать так, а не иначе. Сколько не ставь заградотрядов, невозможно заставить солдата лечь на амбразуру или бросится под танк со связкой гранат. И заградотряд в воздухе невозможно поставить, позади истребителей и штурмовиков.

Однако либеральные историки, вернее, те, кто себя выдает за историков, десятилетиями без устали рассказывают о том, что летом 1941 года Красная Армия не отступала с тяжелыми боями, а массово драпала. Дескать, едва завидев немецкие танки, красноармейцы бросали оружие и толпами бежали с занимаемых позиций или предпочитали сдаваться в плен.

Однако факты говорят об обратном.

В истории Великой Отечественной войны была масса сражений и боев, которые по тем или иным причинам, что называется, остались «за кадром» Великой войны. И хотя историки не оставили без внимания практически ни одного не то что сражения, а даже локального боестолкновения, тем не менее ряд боев начального периода Великой Отечественной войны изучены весьма слабо, и эта тема еще ждет своего исследователя. Немецкие источники о таких боях упоминают очень скупо, а с советской стороны о них упоминать некому, так как живых свидетелей в подавляющем большинстве случаев попросту не осталось. Однако история одного из таких «забытых» сражений, произошедших 30 июля 1941 года близ украинского села Легедзино, к счастью, дошла до наших дней, и подвиг советских солдат уже никогда не будет забыт.

Вообще-то называть то, что произошло у Легедзино, сражением не совсем корректно: скорее, это был обычный бой, один из тысяч, что происходили ежедневно в трагическом для нашей страны июле 1941 года, если бы не одно «но». Бой у Легедзино не имеет аналогов в истории войн. Даже по меркам жуткого и трагического 1941 года этот бой выходил за все мыслимые рамки и наглядно показал немцам, с каким противником они столкнулись в лице советского солдата. Если быть более точным, то в том бою немцам противостояли даже не части Красной Армии, а пограничники, то есть войска НКВД — те самые, которые за последние четверть века не шельмовал только ленивый.

При этом многие историки либерального окраса в упор не хотят видеть очевидные факты: пограничники мало того, что первыми приняли на себя удар агрессора, но и летом 1941 года выполняли совершенно несвойственные им функции, сражаясь с вермахтом. Причем сражались доблестно и подчас не хуже кадровых армейских частей. Тем не менее и их скопом записали в палачи и обозвали «сталинскими опричниками» — только на том основании, что они принадлежали к ведомству Л. П. Берии.

После трагических для 6-й и 12-й армий Юго-Западного фронта сражений под Уманью, вылившихся в очередной «котел», остатки окруженных двадцати дивизий пытались прорваться на восток. Кому-то это удалось, кому-то — нет. Но это совершенно не означает, что окруженные части Красной Армии были для немцев «мальчиками для битья». И хотя либеральные историки рисуют картину летнего наступления вермахта как сплошной «драп» Красной Армии, миллионы пленных и хлеб-соль для гитлеровских «освободителей» на Украине, это не соответствует действительности. Правильнее будет сказать, что описывая лето 1941 года многие историки не то чтобы врут — они рассказывают полуправду. Которая в некоторых случаях бывает гораздо хуже самого наглого вранья.

Так что же случилось 30 июля около украинского села Легедзино?

Если выражаться казенным языком, то там была предпринята попытка остановить наступающие частей вермахта силами сводного батальона погранвойск отдельной Коломыйской комендатуры под командованием майора Родиона Филиппова, с приданной ему ротой Львовской школы пограничного собаководства. В распоряжении майора Филиппова находились менее 500 пограничников и около 150 служебных собак. Тяжелого вооружения батальон не имел, да и просто по определению не должен был воевать в открытом поле с регулярной армией, тем более превосходящей его численно и качественно. Но это был последний резерв способный прикрыть отступающую войсковую колонну из нескольких десятков автомобилей, включая штабные и санитарные и майору Филиппову не оставалось ничего иного, как отправить своих бойцов и собак в самоубийственную атаку. Более того, в жесточайшем бою, переросшем в рукопашную схватку, пограничники сумели остановить противостоящий им пехотный полк вермахта. Многие немецкие солдаты были растерзаны собаками, многие погибли в рукопашном бою, и только появление на поле боя немецких танков спасло полк от позорного бегства. Разумеется, против танков пограничники были бессильны.

Из батальона Филиппова не выжил никто. Все полтысячи бойцов погибли, как и 150 собак. Вернее, из собак уцелела всего одна: раненую овчарку выходили жители Легедзино, даже несмотря на то, что после занятия села немцы всех собак перестреляли, включая сидевших на цепи. Видимо, крепко досталось им в том бою, если они выместили свою злость на ни в чем не повинных животных.

Оккупационные власти не разрешали хоронить убитых пограничников, и только после войны останки всех погибших бойцов майора Филиппова были найдены и захоронены в братской могиле около сельской школы. В 2003 году, на добровольные пожертвования украинских ветеранов Великой Отечественной войны и при помощи кинологов Украины на окраине села Легедзино был открыт памятник пограничникам-героям и их четвероногим питомцам, которые честно и до конца, ценой собственной жизни, выполнили свой воинский долг.

К сожалению, в кровавой круговерти лета 1941 года установить имена всех пограничников не удалось. Не удалось и после. Многие из них так и захоронены безвестными, а из 500 человек удалось установить имена лишь двух героев. Полтысячи пограничников сознательно пошли на смерть, совершенно точно зная, что их атака против кадрового отлично оснащенного полка вермахта будет самоубийственной. Но надо отдать должное майору Филиппову: перед смертью он успел увидеть, как гитлеровских вояк, покоривших всю Европу, рвут на части и гоняют как зайцев его овчарки и уничтожают в рукопашном бою его пограничники. Ради этого мига стоило жить и умереть.

Либеральные историки, активно переписывающие историю Великой войны, многие годы пытаются рассказывать нам леденящие душу байки про кровавые «подвиги» НКВД. Но при этом хотя бы один из этих «историков» вспомнил подвиг майора Филиппова, который навсегда вошел в историю мировых войн как человек, остановивший пехотный полк вермахта силами всего одного батальона и служебными собаками.

Спартанский царь Леонид и его 300 бойцов на века обессмертили свое имя. Майор Филиппов, в условиях тотального хаоса отступления, имея 500 уставших бойцов и 150 голодных собак, ушел в бессмертие, не надеясь на награды и вообще ни на что не надеясь. Он просто пошел в самоубийственную атаку на пулеметы с собаками и трехлинейками и… выиграл! Страшной ценой, но выиграл те часы или сутки, которые потом позволили отстоять Москву, да и всю страну.

Так почему о нем никто не пишет и не снимает фильмы? Где же великие историки современности? Эпизод, недостойный их внимания?

Сдается, что за героя-майора Филиппова хорошо не заплатят, поэтому никому он не нужен. Гораздо интереснее смаковать, например, ржевскую трагедию, пиная Сталина и Жукова, а майора Филиппова, да и десятки таких же героев, банально игнорировать. Словно всех их и не было никогда…

Ну да Бог с ними, с либеральными историками. Гораздо интереснее представить моральное состояние покорителей Европы, которые вчера бодро маршировали по Парижу, а под Легедзино горестно разглядывали порванные штаны на заднице и хоронили своих товарищей, победный марш для которых закончился на Украине. Фюрер обещал им Россию — колосса на глиняных ногах, ткни и развалится; и что они получили всего на втором месяце войны?

А ведь русские еще и не начали воевать, традиционно долго запрягая. Впереди были еще тысячи километров территории, где стреляет каждый куст; впереди были еще Сталинград и Курская дуга, а также народ, победить который невозможно просто по определению. И понять все это можно было уже на Украине, столкнувшись с бойцами майора Филиппова. Немцы не обратили внимания на этот бой, посчитав его совершенно незначительным боестолкновением, а зря. За что многие потом поплатились.

Будь гитлеровские генералы чуть умнее, они уже летом 1941 года стали бы искать пути выхода из гитлеровского авантюры под названием drang nach Osten. Войти в Россию можно, да вот мало у кого получалось выйти обратно на своих двоих, что лишний раз весьма наглядно доказали майор Филиппов и его бойцы. Именно тогда, в июле 1941 года, задолго до Сталинграда и Курской дуги, перспективы вермахта стали безнадежными.

А по-другому и быть не могло: ведь наивно было бы верить в то, что удастся победить таких людей, как майор Филиппов и его бойцы. Убить — да, но не победить. Поэтому война и закончилась тем, чем она и должна была закончиться, — победным маем 1945 года. И начало Великой Победы было положено летом 1941 года, когда майор Филиппов, его пограничники и собаки ушли в бессмертие.

Вот почему о них не снимут фильмы и не напишут книги. Уж больно они не вписываются в укоренившуюся с перестроечных времен «правильную историю» войны, где Красная Армия массово бежала, сдавалась в плен или дезертировала летом 1941 года. Да и фильмы сейчас стоят больших денег, а кто же из сильных мира сего в здравом уме профинансирует фильм про героев-пограничников? Ведь «дорогие партнёры» на такого мецената начнут косо поглядывать — одно дело давать деньги на фильм про ужасы ГУЛАГа, и совсем другое — на фильм про избиение «цивилизованных европейцев» пограничниками, то есть служащими НКВД.

«Гуманизм» просвещенных европейцев — Уманская яма

Несмотря на героизм советских солдат и офицеров, несмотря на подвиг майора Филиппова и его бойцов, одно из ключевых сражений начального периода Великой Отечественной войны — битва под Уманью в июле-августе 1941 года — закончилось тяжелым поражением Красной Армии. Тогда же появилось одно из самых жутких мест уничтожения советских военнопленных — Уманская яма. На украинской земле будет немало подобных мест, но сравниться с Уманской ямой сможет, пожалуй, только Бабий Яр.

И там, и там европейские «евроинтеграторы» доходчиво объяснили советскому народу, что его ожидает от евроинтеграции — массовые расстрелы, бессудные казни по любому поводу и положение даже не людей второго сорта, а бесправного двуногого скота. С которым оккупанты творили что хотели. До тех пор, пока Красная Армия не вышибла немцев и их союзников с Украины, немецкие сверхчеловеки исправно пополняли свои альбомы фотографиями на фоне виселиц, с изнасилованными и убитыми женщинами, с трупами казненных советских людей и все это делалось ими с радостными улыбками. Разного рода, влюбленные в высокую европейскую культуру «общечеловеки», правда, уверяют, что победи Гитлер и советские люди пили бы баварское пиво, однако альбомы пленных и погибших немцев говорят об обратном. Как и тысячи других фактов.

В СССР немцы очень быстро доказали и показали, что процесс превращения так называемого культурного европейца в животное занимает не так уж и много времени. Впрочем, сравнивать нацистов с животными — значит оскорблять последних.

Несмотря на то, что Уманское сражение закончилось поражением Красной Армии, отчетливый, ясно слышимый звоночек прозвенел для вермахта уже в августе 1941 года. Потом этот звонок, да и последующие тоже, перерастут в звон погребального колокола для десятков немецких дивизий и целых армий. А затем и для всего так называемого «тысячелетнего рейха», срок «годности» которого истёк весной 1945 года.

Но летом 1941 года немцы шли от одной победы к другой. Вот и в Уманском сражении Красная Армия потерпела поражение: 6-я и 12-я армия были окружены и разгромлены, командармы И. Музыченко и П. Понеделин попали в плен, в боях погибли генералы С. Верзин, В. Чистяков, С. Зыгин, И. Белов. Из окружения вырвались чуть более 10 тысяч бойцов и часть автопарка, все тяжелое вооружение было потеряно, около 60 тысяч солдат и офицеров были взяты в плен и брошены в один из первых концлагерей на территории СССР — Уманскую яму. В день там умирало больше сотни пленных, в основном раненые, так как немцы не предоставляли ни медпомощи, ни нормального питания и даже воды. Вместо обещанного «общечеловеками» баварского пива, пленные пили воду из огромной лужи на дне ямы, из-за чего сразу же началась повальная дизентерия, а осенью ожидаемо начался тиф. Это был типичный гитлеровский лагерь смерти, именно в таких лагерях и погибнет значительная часть пленных красноармейцев в 1941- 42 годах.

Либеральные историки, рассказывая о катастрофических потерях нашей армии в войне, сознательно умалчивают один момент — в 1941—42 годах значительная часть красноармейцев погибла не столько в боях, сколько в плену. Ни одна армия кроме Красной не несла таких жутких потерь в плену. Даже вермахт, в полном составе попавший в плен весной 1945 года, не потерял безвозвратно столько солдат, сколько Красная армия в первые два года войны.

Стоит сказать, что у Сталина был шанс отдать «должок» как по пленным, так и по гражданским лицам и «сравнять счёт» в 1945 году, тем более он прекрасно знал цифры потерь нашего народа от гитлеровского нашествия. Но вместо этого Верховным был отдан приказ по армии о гуманном обращении с пленными и с гражданскими лицами на территории Германии. Кроме того, Сталин одернул писателя И. Эренбурга в апреле 1945 года, доходчиво объяснив, что пора бы снизить антинемецкий накал статей и что не надо всех немцев мазать одной чёрной краской. Красная Армия пришла Европу не покорять, а освобождать её от фашизма и это относится, в том числе и к немецкому народу, также пострадавшему от нацистской идеологии.

И если Эренбург за свою «политическую близорукость» отделался легким испугом и быстро написал «объяснительную» лично Сталину, то на фронте невыполнение приказа каралось расстрелом, и эта мера наказания нередко приводилась в исполнение. Впрочем, всё это не помешало некоторым «историкам» заявить о двух миллионах изнасилованных немок под конец войны.

А кого расстреляли немцы из своих за Уманскую яму? А ведь под Уманью в окружении попали не только 60 тысяч солдат, но ещё десять госпиталей и тут же начались расстрелы раненых, изнасилования медсестер, убийства врачей. Медперсонал госпиталей понес не меньшие потери чем кадровая армия, что лишний раз дает повод провести параллели между нацистами и зверьём.

Стоит отметить, что гибель 6-й и 12-й армий оказалась скорее роковой для Третьего рейха, чем для СССР. Как ни странно это звучит.

Потери Красной Армии были большими, погибли не только кадровые, опытные офицеры, но и одни из лучших соединений, например, тяжёлые потери понесла 99-я стрелковая дивизия, считавшаяся лучшей в РККА. Но погибшие советские солдаты и офицеры ценой своей жизни задержали наступление вермахта, выиграли драгоценное время, что позволило эвакуировать часть промышленности на восток страны и не позволило немцам захватить Киев сходу.

Да и для немцев бои на Украине не выглядели легкой прогулкой, несмотря на мемуары гитлеровских военачальников и их послевоенных подпевал. В этих мемуарах лето 1941 года описывается как череда блестящих побед вермахта и тотальный драп Красной Армии, вот только непонятно, почему весь декабрь 1941 года уже вермахт убегал от советских войск, а Гитлер был вынужден использовать на фронте заградотряды, чтобы остановить бегство своих доблестных солдат.

А начало этому бегству было положено ещё в июле-августе 1941 года под Уманью. Именно тогда до немцев должно было дойти, что распиаренный вождями рейха блицкриг закончится серьезной катастрофой, контуры которой обрисовались под Москвой в декабре 1941 года, а затем она всё-таки случилась через семнадцать месяцев под Сталинградом.

Буквально пару месяцев спустя после завершения Уманского сражения, немцы с удивлением обнаружили, что несмотря на перенос линии фронта вглубь СССР, в тылу война продолжается. Значительная часть окруженных советских солдат и офицеров не попала в плен, а образовала партизанские отряды, которые будут вести беспощадную борьбу с оккупантами, вплоть до освобождения от «евроинтеграторов» территории Украины. Каждый день партизаны будут уничтожать живую силу противника и предателей, пошедших в услужение к врагу, вести рельсовую войну, совершать диверсии на промышленных объектах. Летом 1943 года партизанский отряд Сидора Ковпака совершит 2000-километровый знаменитый Карпатский рейд по немецким тылам, нанеся врагу серьезный урон. Немалую часть бойцов партизанского соединения будут составлять солдаты и офицеры, участвовавшие в 1941 году в боях под Уманью.

Самое интересное, что оккупационные власти будут призывать население к борьбе с «бандитами», как они называли партизан. Это очень по-европейски — прийти в чужую страну, убить миллионы граждан, сотни тысяч угнать в рабство и потом удивляться, а чего этот неблагодарный народец, «осчастливленный европейскими ценностями», стреляет в спину и пускает поезда под откос? Вот ведь бандиты…

В общем, под Уманью, несмотря на гибель 6-й и 12-й армий, уже в августе 1941 года был дан ответ на вопрос, который тогда мучил весь мир — победит ли Гитлер? Нет, ни при каких условиях Гитлер не выиграл бы войну, даже если немцы вышли бы на запланированную линию Архангельск-Астрахань. Это лишь продлило бы существование Третьего рейха на несколько месяцев, но не привело бы к окончанию войны в 1941 году, как рассчитывал Гитлер.

Красная Армия могла быть окончательно уничтожена только в том случае, если бы немцы окружили и разгромили её последние боеспособные части где-нибудь под Владивостоком. Чего не могло быть в принципе. А раз этого не могло быть, то Гитлера надо признать феерическим недоумком, почему-то решившим, что войну можно как легко начать, так и легко закончить. Чего также не бывает в принципе.

Отправляясь в поход на Восток, «гениальный» фюрер не только не оценил масштаба предстоящей кампании, но и таких «мелочей», как колоссальные территории, которые надо не просто оккупировать, но и ещё контролировать, не учел волю и сопротивление народа, который в отличие от французов, чехов и датчан не захотел безропотно сносить нацистское иго, не оценил возможности советской промышленности. По большому счету Гитлер вообще ничего не оценил, лишний раз доказав всему миру, что он никакой не гений, а просто недалекий авантюрист.

Когда, с нехитрой подачи Никиты Хрущёва, «оттепельщики и перестройщики» смеялись над Сталиным, утверждая, что он руководил войной по глобусу, то у Гитлера, похоже, даже глобуса под рукой не оказалось. Не подарили друзья-нацисты такой нужный вождю тысячелетнего рейха предмет. Глядишь, в противном случае может до выскочки-ефрейтора дошло бы, что он собирается напасть на страну, простирающуюся от Балтики до Тихого океана и что на покорение таких территорий может банально немецкого народа не хватить. Даже с финнами, итальянцами и венграми впридачу. Ну а про партизан Гитлер и сам ничего не хотел слышать. Что ему опыт какого-то там Наполеона? Сами с усами, зимы не будет, партизаны — мелочь, СССР — колосс на глиняных ногах.

Осознание собственной глупости пришло к Гитлеру слишком поздно. Тогда же пришло и время стреляться, слыша лязг гусениц «тридцатьчетверок» в километре от рейсхканцелярии. Другого выхода не было — Гитлер очень не хотел, чтобы его привезли на Красную площадь в клетке. А вероятность этого была высока, учитывая не особо скрываемую Сталиным любовь к эффектным сценам, вспомним, например, проход пленных немцев по Москве в сопровождении поливальных машин и швыряние знамен разгромленных немецких дивизий к мавзолею Ленина.

Не исключено, что Гитлеру в клетке вообще устроили бы своеобразное «турне» с посещением Освенцима, Треблинки, Бабьего Яра и той же самой Уманской ямы. Ну а затем и в Нюрнберг можно было его привезти, чтобы по приговору трибунала вздернуть вместе с подельниками. Хотя Черчилль предлагал Сталину не усложнять суд над нацистами «сложными юридическими процедурами». И был прав — с ними надо было поступить так же, как они поступали с оккупированными народами Европы и СССР. Заслужили полностью, самолично отказавшись от права быть похожими на людей, поэтому и гуманизм к этим изуверам, поставивших себя вне людских законов, действительно был излишен.

А Уманское сражение, как и Уманская яма, всегда должно быть всем нам напоминанием о двух полюсах человеческой природы. Один полюс — это воинская доблесть, массовый героизм и самопожертвование, а на другом полюсе — тёмные, звериные инстинкты «расово правильных арийцев», возомнивших себя лучше всего остального человечества.

К сожалению, история учит тому, что она ничему не учит.

Кровавый «подвиг» финнов в тылу Красной Армии

Мы давно привыкли к тому, что наша западная соседка — чистенькая и аккуратная Финляндия, считается чуть ли не самой миролюбивой страной на свете. Мы привыкли, что населяют её миролюбивые, спокойные люди, а фраза про «горячих финских парней» воспринимается со смехом, так как все знают, что финны народ обстоятельный, неспешный и не склонный к необдуманным действиям.

Но это не более чем стереотипы, хотя и имеющие под собой основания. Если копнуть недолгую историю финско-советских отношений, то быстро выяснится, что Финляндия не всегда была такой «травоядной» страной как в послевоенные годы и что финны воевали с Красной Армией подчас прибегая к таким методам, к каким не всегда решались прибегать даже немцы. Хотя у последних «тормоза» полностью отсутствовали. Об одном таком эпизоде, который в Финляндии считается чуть ли не подвигом, и поговорим.

Случился сей «подвиг» 12 февраля 1942 года в карельской деревне Петровский Ям, на тот момент находящейся в глубоком тылу Красной Армии. Если быть точнее, то более чем в 60 километрах от линии фронта. Именно на эту деревню, проделав долгий путь по заснеженным лесам и напала, как сказали бы сейчас, финская ДРГ — диверсионно-разведывательная группа.

Командовавший группой финских диверсантов лейтенант Илмари Хонканен по возвращении из рейда с гордостью отрапортовал о выдающейся «победе», заявив об уничтожении 500 красноармейцев, 300 лошадей, 90 автомашин и складов с обмундированием, боеприпасами и топливом.

Финский «херой» был лично принят любимцем наших либералов маршалом К. Маннергеймом, который пожаловал ему орден «Крест свободы», а банковский счет диверсанта Хонканена пополнился на 50 000 финских марок. Более того, этот «подвиг» до сих пор вспоминают в Финляндии как выдающееся достижение так называемой «дальней разведки», а участников того рейда считают национальными героями. Чья «победа» с годами доросла практически до уровня скандинавской саги, и странно, что горячие финские парни её до сих пор не экранизировали.

Воинская доблесть — своя или чужая — всегда вызывала и будет вызывать восхищение. В любой войне. Но «доблесть» диверсионной группы Хонканена если что и вызывает, так это омерзение. Потому что 12 февраля 1942 года Хонканен с подручными если что и совершили, то не подвиг, а военное преступление. За которое их надо было не награждать орденами и денежными премиями, а прямиком отправлять на виселицу как военных преступников. По той простой причине, что финская диверсионная группа уничтожила в Петровском Яме не 500 красноармейцев и 300 лошадей со складом боеприпасов, а полевой госпиталь №2212.

Об этом бесстрастно говорит оперативная сводка Карельского фронта от 13 февраля 1942 года, в которой указывается, что в результате нападения финских диверсантов на деревню Петровский Ям уничтожены продсклад и госпиталь. Людские потери составили 85 человек, в число которых вошли 33 военнослужащих, 28 медработников госпиталя, 9 раненых бойцов находившихся там на излечении и 15 мирных жителей. Говоря другими словами, в нарушение всех международных конвенций, финны уничтожили беззащитных людей, и сей «подвиг» любой суд однозначно классифицирует как военное преступление.

Так уж получилось, что финский военный преступник Хонканен зря радовался своему пополнившемуся банковскому счету и ордену, полученному из рук любимца российских либералов Маннергейма. Его рейд в Петровский Ям стал неоценимым подарком советской пропаганде, которая весьма красочно описала его зверства в отношении раненых бойцов и медработников. Настолько красочно, что уничтожение госпиталя вызвало взрыв ярости в частях Красной армии на Карельском фронте, о чем финны очень быстро пожалели. Отныне с ними так же перестали церемониться, как советские диверсионно-разведывательные группы, так и партизаны. Впоследствии уже финны красочно описывали зверства партизан, многих из которых они до сих пор требуют привлечь к суду по примеру своих прибалтийских братьев по разуму.

Но благодарить за всё это стоит финского национального «хероя» лейтенанта Илмари Хонканена, ведь именно его рейд в Петровский Ям и забрасывание гранатами палат с ранеными советскими бойцами и расстрел медработников упразднил гуманные способы ведения войны на советско-финском фронте. Хотя до его рейда отмечались случаи, когда советские диверсанты принципиально не атаковали финские санитарные машины, не говоря уж о госпиталях.

Сами участники рейда в Петровский Ям всячески отрицали свои преступления, приводя отговорки одна нелепей другой. Кто-то из них банально «не увидел» людей в медицинских белых халатах, а кто-то вообще умудрился «не увидеть» сам госпиталь, состоящий не из одной занесенной снегом избушки, а из шести зданий. Которые финны с удовольствием и сожгли. И лишь один из диверсантов признался, что он участвовал в атаке некоего здания, «похожего» на госпиталь, но это здание оказалось пустым, так что совесть его чиста и ему раскаиваться не в чем.

Финский «херой» может и не врет, и здание действительно оказалось пустым, но только потому, что медперсонал госпиталя под пулями успел эвакуировать раненых и спрятать их в лесу. Многим медработникам это стоило жизни, но финны до сих пор не верят, что их «херой» Хонканен был способен на такое.

Как уже было сказано выше, подвиг диверсионной группы лейтенанта Хонканена в Финляндии помнят до сих пор, а его участников считают настоящими героями. 12 февраля 1942 года финская диверсионная группа потеряла пятерых человек убитыми, и вот, в 2003 году, произошло нечто такое, что немыслимо ни в одной другой стране, кроме постперестроечной России.

В Петровский Ям пожаловали финские туристы в неустановленном количестве и установили там памятный крест. Разумеется, в память о своих пятерых военных преступниках, а не в память об убитых ими врачах, раненых красноармейцах и мирных жителях. Самое удивительное, но подобная наглость финских туристов сошла им с рук, и незаконно установленный в чужой стране крест несколько лет так и торчал в Петровском Яме. А может, торчит и до сих пор.

Остается только догадываться, что стало бы с российскими туристами, попробуй они установить подобный крест, например, в Тампере. В память о бессудно казненных финнами в апреле 1918 года сотнях русских людей. Казненных только за то, что они были русскими.

Если кто-то думает, что подобный случай единичный, то он сильно ошибается.

В 2001 году близ карельского поселка Свекловичное была открыта памятная доска о боях августа 1941 года. Надписи на памятной доске выполнены на финском, шведском и русском языках, а на гранитном валуне, к которому прикреплена доска, выбито финское название Свекловичного — Порлампи. Не надо обольщаться русской надписью на памятной доске — в августе 1941 года под Свекловичным в окружение попали три советских дивизии, которые понесли огромные потери при прорыве из «котла», так что эта доска повешена в память о финской победе.

Впрочем, подобные вещи вряд ли способны кого-то удивить в наши расчудесные времена. Ведь российские официальные лица возлагают венки на могилу Маннергейма и с оркестром открывают его же памятную доску, да не где-нибудь, а в городе, который Маннергейм совместо с Гитлером душил тисками блокады. Что уж говорить о каком-то скромном кресте в Петровском Яме?

К сожалению, в результате трех советско-финских войн 1918—1920, 1939—1940 и 1941—1944 годов каждый раз в СССР принималось решение как можно скорее забыть о финских «художествах». Вот почему после окончания Великой Отечественной войны советская сторона не стала поднимать вопрос о привлечении к суду организаторов и исполнителей налета на Петровский Ям. Да и к Маннергейму вопросов не было.

И всё потому, что у русских людей, пусть даже и «грузинского происхождения», как себя характеризовал Сталин, неискоренима одна черта — слишком хорошо относиться к так называемым «партнерам». Уже сколько раз, действуя по принципу кто «старое помянет», СССР оказывался в дурацком положении, имея о «партнерах» преувеличенно хорошее мнение? А затем и Россия прошлась по тем же самым граблям.

После войны с Финляндией опять стали выстраиваться нормальные, партнерские отношения и уже начиная с пятидесятых годов нигде не упоминалось, что Маннергейм не меньше Гитлера повинен в чудовищных жертвах блокады Ленинграда, и что он точно такой же палач советского народа, как и его немецкий партнер. И про финские концлагеря в Карелии, где погиб каждый пятый заключенный, также не упоминалось, а эпизод с уничтожением госпиталя в Петровском Яме вообще напрочь испарился из истории Великой Отечественной войны. СССР, а затем Россия, предпочитали не вспоминать горькие страницы истории, а развивать деловые отношения с северным соседом.

Чем это кончилось — хорошо известно. Тихая, «травоядная» Финляндия в конце концов прекратила таковой прикидываться и как только представилась возможность, моментально вступила в НАТО. То есть заняла откровенно антироссийскую позицию, фактически, повторив всё тоже самое, что и Маннергейм. Который, как известно, едва сняв погоны генерала русской императорской армии, моментально преобразился в ярого финского националиста. Вот почему эту главу, как и предыдущую, можно опять закончить фразой о том, что история учит тому, что она ничему не учит.

Операция «Кольцо». Как добивали армию Паулюса

Ранее уже было сказано, что по мнению либеральных «историков» и прочих «исследователей», Великая Отечественная война, якобы, началась с впечатляющего драпа Красной Армии, которая была готова бежать до Урала, Сибири и даже дальше.

Стоит ли говорить, что такая версия войны существует лишь в их параллельной вселенной? А в реальности «драпающая» Красная Армия смогла нанести вермахту тяжелое поражение под Москвой в декабре 1941 года, а 23 ноября 1942 года в районе Калача-на-Дону захлопнулась советская мышеловка и под Сталинградом в окружении оказалось порядка 250 000 солдат и офицеров вермахта. Плюс к этому ещё некоторое неучтенное количество румын, итальянцев, венгров, хорватов и финнов. Да-да и финнов тоже, в основном идейных добровольцев, кто «по зову сердца» пошел убивать русских не в составе собственной армии, а в кооперации с «европейскими братьями». Вот почему в Сталинградском котле оказалось немало «горячих финских парней», если быть точнее, то около 20 000 человек. То есть, даже больше, чем полнокровная дивизия. И, судя по архивным документам, в родную Суоми никто из Сталинграда так и не вернулся.

В общем, из всего вышеперечисленного ясно, что в окружении находилось более четверти миллиона человек, что стало для немцев полной неожиданностью. За три года Второй Мировой войны один лишь вермахт устраивал своим оппонентам «котлы», а тут в окружении оказалась почти вся 6-я армия Ф. Паулюса и ряд других частей. С этим надо было срочно что-то делать, но, как известно, во главе германского народа стоял вождь с «выдающимися» умственными способностями. Вот почему для деблокирования «так называемого» Сталинградского котла, как это стало модно говорить у определенной категории «историков», была разработана операция с пафосным названием «Зимняя гроза».

Операция была задумана, может, и неплохо, вот только гениальный фюрер германского народа издал два взаимоисключающих приказа: Манштейн должен был прорывать кольцо окружения извне, а Паулюс, вместо того, чтобы прорывать кольцо изнутри, в соответствии с приказом Гитлера должен был оборонять и не покидать «крепость Сталинград».

И пока Манштейн бился за переправы на речках Аксай и Мышкове, Паулюс занял позицию стороннего наблюдателя, хотя любому дураку было ясно, что надо уносить ноги. Иначе можно было навсегда остаться в «так называемом» Сталинградском котле. Но благодаря военному «гению» Гитлера, операция «Зимняя гроза» закончилась переходом в наступление советской 2-й гвардейской армии на Котельниково, а Манштейн ретировался на исходные позиции не солоно хлебавши, да ещё и потеряв много дефицитной бронетехники.

После того, как угроза деблокирования Сталинградского котла была ликвидирована, советскому командованию нужно было поскорее его очистить, так как армия Паулюса сковывала значительные силы. Кроме того, оставлять в тылу четвертьмиллионную группировку было опасно — как известно, загнанному в угол зверю терять нечего и он непредсказуем.

Некоторые военачальники и специалисты уже после войны считали «зачистку» котла ошибкой, так как мороз и голод все равно добили бы окруженную группировку и поэтому незачем было тратить на ликвидацию 6-й армии людские и материальные ресурсы. Однако, было принято решение ликвидировать котел любой ценой и 8 января 1943 года советское командование передало Паулюсу ультиматум, предлагая сложить оружие и сдаться.

«Если сопротивление будет немедленно прекращено и все военное имущество будет передано в целостности и сохранности, а войска организованно сдадутся, то в этом случае всем офицерам, унтер-офицерам и солдатам мы гарантируем жизнь, безопасность и возвращение в Германию либо, по желанию военнопленных, в любую другую страну после окончания войны», гласил ультиматум.

Паулюс на подобные условия не согласился, потому что фюрер пообещал снабжать по воздуху «крепость Сталинград» всеми необходимыми грузами в количестве 300 тонн в сутки. Кроме того, Паулюс опасался, что освободившиеся силы советское командование бросит в наступление на Ростов, что может привести к ещё большей катастрофе.

Не дождавшись ответа на ультиматум, советское командование 10 января начало операцию «Кольцо»: после часовой артподготовки в наступление пошли пять армий Донского фронта.

Вот как описал последние дни окруженной 6-й армии немецкий историк-нацист Пауль Карель в своей книге «Сталинград. Крах операции «Блау»: «Отрезанные от всех коммуникаций, голодные, мучимые морозом, плохо вооруженные солдаты бились с превосходящими силами противника с такой отчаянной храбростью, примеров которой немного в истории войн».

Историк-нацист попытался подсластить горечь от разгрома 6-й армии и выдал желаемое за действительное. На самом деле это советские солдаты бились с превосходящими силами противника. В наступающих пяти армиях Донского фронта насчитывалось 212 000 человек, в то время как им противостояли 250 000 человек только в 6-й армии Паулюса, не считая прочего неучтенного европейского сброда.

Тем не менее, 16 января советские войска захватили аэродром Питомник, что фактически поставило крест на «воздушном мосте» снабжавшем окруженную 6-ю армию. Вскоре был захвачен и аэродром Гумрак и теперь редкие, сумевшие прорваться через зенитный огонь и избежавшие встречи с советскими истребителями, немецкие транспортники, вынуждены были сбрасывать груз на авось, надеясь, что он достанется окруженцам, а не приземлится в расположении советских войск.

Кольцо неумолимо сжималось и вскоре немцы опять оказались в руинах Сталинграда, за которые всего несколько месяцев они вели кровопролитные бои. Ситуация стала полностью зеркальной — Красная Армия наступала с запада, а немцы пытались оборонять Сталинград.

Пока мороз, голод, пули и снаряды добивали 6-ю армию, в Берлине сидел германский «сумрачный гений» Гитлер и размышлял над тем, а не послать ли в Сталинград батальон экспериментальных танков «Пантера»? Об этом он рассказал майору фон Цитцевицу, которого Паулюс отправил из Сталинграда к Гитлеру, дабы тот обрисовал ему всю тяжесть ситуации. Избежав встречи с советскими истребителями и не получив зенитный снаряд вдогонку, фон Цитцевиц сумел добраться до Гитлера, но лишь затем, чтобы выслушать его бред про танки «Пантера» и пафосные речи. Меж тем в самом Сталинграде всем стало ясно, что дни 6-й армии сочтены.

Армия теряла сотни солдат в день не только убитыми в боях, но и умершими от ран, обморожений и покончившими с собой. Так, командир 71-й дивизии генерал-лейтенант фон Хартман, не в силах застрелиться сам, вылез из окопа с винтовкой и стоя в полный рост стал стрелять в сторону советских позиций. Через несколько секунд безымянный советский снайпер прекратил его мучения. И подобных примеров было множество.

25 января к Сталинграду вышла 25-я армия Донского фронта и через день у Мамаева кургана соединилась с легендарной 62-й армией. На тот момент оборона немцев фактически перестала существовать, стала очаговой и началась массовая сдача в плен. 31 января в плен сдался новоиспеченный фельдмаршал Паулюс, а последний очаг сопротивления в Сталинграде был подавлен 2 февраля.

Днем ранее немецкие солдаты из состава 11-го армейского корпуса получили от фюрера очередную ободряющую телеграмму «Я ожидаю, что северный сектор Сталинградского котла будет держаться до последнего. Каждый день, каждый час, выигрываемый за счет ваших усилий, окажет решающую помощь всему фронту».

Довести содержание этой телеграммы до личного состава 11-го корпуса не получилось по очень простой причине — личный состав был либо мертв, либо сдавался в плен. А ещё менее чем через сутки и сам Сталинградский котел стал достоянием истории.