Бесплатный фрагмент - Отщепенье. Поиск пропавших

ГЛАВА 1. Кофе, кофемашины и коварство понедельника

Небольшое, но притягательное кафе, уютно расположившееся напротив исполинской и мрачной башни, известной местным жителям как Колосс (поскольку «Ужасная Высоченная Штука» уже была занята), манило прохожих ароматом свежесваренного кофе, который был способен заставить даже самые унылые сердца биться быстрее. Заведение с многообещающим названием «Горячий Апельсин» давно завоевало репутацию сердца квартала, хотя некоторые утверждали, что это скорее «протез сердца».

По вечерам здесь собирались шумные компании, мечтавшие о великих приключениях, которые, как правило, заканчивались либо в неудачном поединке с местным воинственно настроенным к окружающим бурундуком, либо в бессмысленных спорах о том, кто из компании был бы в состоянии победить дракона, если бы тот, конечно, не был просто аллюзией на их собственные амбиции.

Утром служащие с лицами, которые могли бы служить образцами для картины «Утро после свистопляски», спешили заправиться кофе, стремясь восполнить запасы бодрости, которые, как они подозревали, были украдены у них в ночи зловещими силами или, что более вероятно, безжалостным ритмом жизни.

Заведение славилось не только потрясающим кофе, но и знаменитым чаем, способным вылечить насморк, скуку и даже самую сильную головную боль.

Алтея Штормобрист, обладательница острого взгляда и развитой привычки замечать странности, устроилась за своим любимым столиком. За ним она могла не только выполнять ежедневный ритуал — медленно потягивать черный, как ночь, кофе, но и незаметно наблюдать за толпой спешащих на работу служащих, что стремились в Колосс. Хотя формально Алтея не была обязана следить за окружающей обстановкой, она следила.

В кафетерии царила обычная атмосфера: посетители занимались различными делами, от чтения газет до ведения деловых переговоров, которые, как правило, сводились к обмену фразами, полными пафоса и пустоты.

Но одинокий молодой человек, нервно комкавший салфетку в руках, выбивался из общей картины.

Алтея, будучи профессиональным специалистом в распознавании магии, имела привычку обращать внимание на детали. Сейчас ее взгляд привлекли беспокойные движения рук молодого человека. Он комкал салфетку, складывая ее в треугольники.

Алтея посмотрела на часы — оставалось двадцать минут до начала рабочей недели. Понедельник всегда начинался одинаково: куча дел, вопросы пресс-секретаря шефа Реджилины Павловны и головная боль, вызванная процессом под названием «бюрократическая машина». Парень в темном плаще и с пятнистым портфелем, вероятно, испытывал те же симптомы.

«Или просто нервничает перед важной встречей», — утешила себя Алтея, представляя бедолагу на кухне, лихорадочно ищущего ключи и счет-машину.

Однако, когда парень нервно сложил дрожащие пальцы и шепотом произнес заклинание-прошение, которое явно подразумевало: «Да пребудет со мной госпожа Случайность», у Алтеи возникло ощущение, что здесь что-то не чисто.

Правила сотрудника третьего класса (к которым относились специалисты по распознаванию магии), гласящие: «В случае обнаружения отклонений от общепринятого стандарта реальности следует уведомить руководство, составить акт и сдать на хранение», принудили Алтею присмотреться к парню.

«Проклятые инструкции…», — проворчала она про себя, вспоминая учебные занятия по «Антидемонизму» и «Истории демонов Западной Переселении»: «Хоть бы раз на практике показали!».

Невзирая на утреннюю раздражительность, Алтея поднялась, оставив недопитый кофе, и последовала за молодым человеком, вышедшим из кафе и направившимся к монументальному зданию с кучей вывесок. Одна из них, изрядно выцветшая, гласила: «Б..РО АВРАЛЬНЫХ..АГИЧЕСКИХ СЛУЧАЙНОСТЕЙ, 3 этаж». Две буквы были украдены много лет назад, а лингвисты до сих пор не могли согласовать цвет для новых.

«У каждого свои маленькие радости, — философски заметила Алтея, прячась за колонной здания, пока незнакомец проходил через сканирующую арку. — У меня — приглядывать за странными личностями».

На посту охраны стоял Левизион. Он был известен вечным энтузиазмом и отличным отношением к любому посетителю. Когда странный парень подошел к посту, Левизион приветливо пожал ему руку, едва не стряхнув с большого пальца кольцо с символикой гильдии Путеводителей. Незнакомец назвал имя — Джейк Молотов и пояснил, что прибыл по неотложному делу.

«Мысли мои самые плохие, неужели и правда Демоны Запада?», — гадала Алтея, выходя из укрытия и направляясь в кабинет. Ей еще ни разу не удавалось вживую увидеть бесноватого.

Шагая по мраморной лестнице, Алтея задумалась о том, что левизиевская магическая система безопасности никогда не срабатывала, когда ей следовало бы, и наоборот — всегда реагировала на людей, знающих, как обойти ее запросто.

Если бы система безопасности работала нормально, она бы срабатывала еще до того, как Левизион успевал почистить зубы.

«Я бы поменяла систему на новые кофеварки для сотрудников, хоть какая-то польза была бы», — добавила про себя Алтея, с улыбкой вспоминая недавний инцидент с пресс-секретарем Реджилиной Павловной, провалившейся в исключительно глубокую яму со змеемангустами из-за очередного сбоя в системе.

Придя в просторный офис, где преобладал запах полыни и сушеных листьев подорожника, Алтея устало сбросила пальто и подошла к рабочему месту. Листы бумаги валялись в привычном беспорядке, заставляя ее поморщиться. На верхнем листочке от руки кривыми буквами значилось напоминание: «ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПОДЛИННОСТИ АРТЕФАКТА №327/IV/VII».

«Снова забыла позвонить в отдел экспертизы!», — хлопнула себя по лбу Алтея, вспоминая строгий взгляд начальника отдела артефактов, профессора Елисея Вольфрамовича.

Аппарат на столе зазвонил сам, отвлекая от мысли об очередном выговоре. Алтея раздраженно схватила трубку.

— Алтея Фикусовна, слышишь? У тебя посетитель, — скрипучий голос Реджилины Павловны, чья миссия состояла в том, чтобы ежедневно раздражать всех сотрудников бюро, был слышен не столько из трубки, сколько сквозь толстые бетонные стены. Это не просто женщина, это секретная оруженосица шефа, повелительница красной ручки и величайший враг всякого работника. — Потеряшка. Очень нервный. Место размещения — третья переговорная.

— Третья?! — Возмутилась Алтея, зная, что в той комнате отсутствовали стулья нормального размера, запах оставлял желать лучшего, а вдобавок периодически лопалась лампочка. — Но почему не вторая?

— Вторая занята бухгалтерией, — отрезала Реджилина и бросила трубку.

Излишне раздраженно постучав костяшками пальцев по дереву, Алтея встала, решительно открыла дверь и направилась в комнату, которую местные окрестили как «третья пыточная».

Одинокая лампочка светила с перебоями, создавая мрачные тени на стенах.

На стуле восседал тот самый нервный парень, которого Алтея приметила утром в кафе. Он явно испытывал сильное волнение, сжимая кулаки и водя пальцами по крышке стола.

— Приветствую, — машинально произнесла Алтея, делая неловкий шаг. А вдруг все-таки бесноватый? — Ваш проблема?

— Мен-ня з-з-зовут Джак-к-кс. М-м-м-м-оего б-брата Ф-ф-фатир, — заикаясь произнес парень, судорожно глотая воздух. — Он ис-ис-ис-чез месяц назад.

Алтея закатила глаза и выдохнула. Не одержимый. Всего лишь очередной родственник потеряшки, которого поглотил город. Отщепенье славился этой привычкой — похищать людей.

Однажды у Алтеи пропал профессор. Это было давно, еще на втором курсе обучения в Академии. Девушка до сих пор вспоминала поисковые отряды, отправленные на поиски архимага Гладиуса. Три семестра, сотни часов, потраченных на поиски, множество истраченных артефактов… Архимаг как в воду канул.

— Успокойтесь, пожалуйста. Сделайте вдох и выдох, — Алтея присела на стул, по размеру больше подходящий ребенку трех лет.

— Никто не может помочь, стража отказалась заниматься делом, соседи делают вид, что не знают, что произошло. Помогите, прошу, — успокоившись, сбивчиво заговорил парень.

Это мог оказаться один из легких случаев, когда ей удастся обнаружить потеряшку в одном из домов на Площади роз. Примет заявление, найдет пропажу, составит отчет — шеф будет доволен.

— Покажите документы, — попросила она, вытянув руку.

Джакс передал ей папку с фотографиями и письмами уполномоченных органов. Алтея отметила качество печати и убедилась, что показания посетителя соответствуют действительности.

— Почему вы пришли именно к нам? — Полюбопытствовала она, рассматривая фотографию пропавшего брата.

— Потому что Фатир всегда утверждал, что бюро случайностей — единственный источник надежды для тех, у кого ее не осталось, — ответил Джакс, тяжело дыша. — Сказал, что надо идти сюда, когда стража не справляется со своей работой.

«Вероятно, его брат обладал уникальным даром убеждения» — подумала Алтея, поворачивая фотографию.

— Когда вы видели его в последний раз?

— Ровно месяц назад, — уточнил Джакс. — Мы гуляли на площади Красных роз, разговаривали, прошлись по нескольким барам.

— Была ли какая-то перемена в поведении брата? Может, он выглядел иначе?

— Нет, — качнул головой Джакс. — Нормальный вечер, привычные пять единиц черничной вытяжки, дружеская болтовня. Последний раз видел его уходящим на Улицу Всего-по-немногу.

Алтея положила папку на стол.

— Ваше дело взято к рассмотрению, — сообщила она. — Оставайтесь на связи.

— Вы найдете моего брата? — Робко уточнил Джакс, вставая.

— Сделаем все возможное, — твердо ответила Алтея, стараясь придать голосу уверенность матерого специалиста.

Дело намечалось на пол дня работы.

Парень молча кивнул и выбежал из комнаты, оставив девушку смотреть ему вслед.

Вернувшись в офис, Алтея бросила папку на стол и устало прислонилась к стене.

В этот момент ее взгляд упал на перекидной календарь, где крупными буквами было написано: «СЕГОДНЯ ПОНЕДЕЛЬНИК. ВСЕ БУДЕТ ПЛОХО».

«Тогда лучше выпить еще кофе», — решила Алтея, направляясь к кофеварке, которая нехотя заработала, издавая мерзкий шипящий звук.

Секунду спустя бесомашина издевательски выплюнула струйку кипятка, выпустив облако пара, похожее на маленькое сиреневое чудище. Алтея задумчиво наблюдала, как пар конденсируется в капли на потолке, и они падают обратно в машину.

— Проклятая техника, — пробормотала она, хватая трубку аппарата и набирая номер отдела экспертизы артефактов. — Пусть сегодня произойдет чудо, и артефакт №327 окажется настоящей сенсацией.

Но благие надежды на понедельник рассыпались, как карточный домик, когда в кабинет вошел Виктор Старшеумович, старший напарник Алтеи. Вообще его должность называлась слишком длинно — старший главный ответственный за обучение младших специалистов по управлению миграцией аномалий и применению артефактов низкой ценности отдела Разнообразных поручений. Алтея предпочитала называть его Вик. И надеялась, что сегодня им не предстояло встретиться.

Высокий и щуплый, с круглыми очками на крючковатом носу, он выглядел так, будто проснулся минуту назад.

— Алтея, моя лучшая ученица, — произнес он, потягиваясь.

— Я твоя единственная ученица, — хмуро ответила девушка.

— Как спалось? — Его ноздри расширялись и уменьшались. — Заварила кофе? Душа моя!

Вик, шаркая ногами, побрел к бесомашине. То есть кофемашине.

— У меня дело с утра нарисовалось, Вик. После обеда пойду поищу потеряшку.

— И кто же? — Наставник наклонился над варевом, что извергала машина.

Все же безопаснее было бы дойти до кафе, но чего стоит жизнь без риска?

— Человек, Фатир Молотов, не обнаружен стражей.

— Хмм, значит, несчастный житель Отщепенья надеется на чудо, — заметил Вик, переливая кофе в ярко-желтую кружку. — Знаешь, Тея, в юности я занимался этими вопросами. Всегда говорил своим ученикам: если демоны Западных Земель похищают жителя, значит, он заслужил.

Алтея содрогнулась от вида густеющего на глазах кофе и открыла рот, чтобы задать разумный вопрос:

— А что, если это не бесы?

Стоит отметить, что бесы в Отщепенье — не вымысел. Они изредка сбегали из Преисподней, чтобы прикупить ценных бумаг или сделать ставку на то, когда мир полетит к чертям. Правда Главный Всех Главных того мира быстро находил пропажу, отчего деловая вылазка беса обычно длилась не дольше трех дней.

— Бесы, не бесы, а работа есть работа, — благодушно улыбнулся Вик. — Кстати, помнишь тот интересный артефакт, который ты относила к экпертизникам? Они закончили и хотят поговорить с тобой.

Алтея посмотрела на потолок, где лепнина над кофемашиной потрескалась и теперь напоминала бородавчатый гриб. «Судьба дала тебе шанс, — говорила мама Алтее, — пользуйся моментом, пока наставник чем-то занят, и улизни». Девушка не любила, когда Вик пускался в пространные рассказы о минувших годах. Он мог начать с утра, а дорассказать лишь к концу следующего дня.

Алтея встала и побрела в лабораторию, чтобы узнать про артефакт. Кабинет, где проводили экспертизы, походил на пещеру с множеством банок, бутылок и пузырьков. Они выглядели как образцы неудавшихся экспериментов для очистки канализационных труб.

— Результаты по артефакту №327? — Спросила Алтея у первого попавшегося специалиста, что сидел в защитной маске и смешивал два раствора. Соединившись, они преобразовались в вулкан пены всех цветов радуги. Алтея отпрыгнула в сторону, чтобы избежать соприкосновения раствора и ботинок.

— К несчастью, никакой особенной практической пользы, — донеслось за маской. У специалиста разочарованно опустились плечи, когда кислотная жижа проела его перчатки. — Самая обычная фокусирующая линза независимости.

— И что она делает? — Алтея сделала еще пару шагов назад, подальше от бурлящей кислоты, что начала стекать на пол.

— В основном от кошмаров избавляет. Но зачем нужен артефакт, когда подобное простым заклинанием лечится, верно? Тем более побочные эффекты имеются — вместо кошмаров мозг может начать идеи генерировать. А кому такое во сне надо?

После короткого перерыва на обед у Алтеи вновь зазвонил аппарат.

— Слушаю, — пробормотала она, глядя на то, как очки Вика понемногу съезжали по носу, когда тот всхрапывал.

— Алтея Фикусовна, — прозвучал знакомый до боли голос Реджилины Павловны. — Шеф желает видеть вас у себя в кабинете. Немедленно.

— Зачем? — Нахмурилась Алтея.

— Потому что понедельник, — сухо ответила Реджилина. — Этого достаточно.

Тяжело вздохнув, Алтея направилась к кабинету шефа. Огромная деревянная дверь цвета солнца была открыта, и Алтея увидела профессора. Галактион Юрьевич восседал за огромным письменным столом, а стены за его спиной венчали карты звездного неба и схематичные изображения артефактов.

— О, Алтея, — приветливо улыбнулся шеф. — Входите, входите.

— Доброе утро, профессор, — сказала Алтея, усаживаясь в удобное кресло. Второе и последнее во всем бюро.

— Что скажете о деле Джакса Молотова? — Спросил шеф, листая документы.

— Типичный случай исчезновения, — пожала плечами Алтея. — Обычно стража справляется с такими вещами.

— Но вы приняли дело, — отметил профессор. — Причем без согласования наставника. Значит, считаете его достойным времени бюро?

«Считаю, что за него мне поставят галочку», — подумала Алтея, но произнесла другое.

— Оно входит в сферу наших компетенций. Хочу убедиться, что все в порядке.

— Компетенций, значит, — хмыкнул Галактион Юрьевич. — Тогда нам стоит обсудить другие проблемы. Уровень успешно выполненных поручений вашего отдела упал на двадцать процентов, отчеты задерживаются, а затраты бюджета превышают запланированные суммы.

Алтея представила себе мир, в котором все документы сами собой уничтожаются в мусорном ведре, и кивнула шефу, стараясь выглядеть серьезно.

— Да, шеф, понимаю, — согласилась она, стараясь не выдать незаинтересованности.

— Нам нужно повысить производительность, сократить расходы и улучшить статистику, — продолжил Галактион Юрьевич, сверкая глазами. Он всегда так делал, когда злился. — Я рассчитываю на вас, Алтея. Вы были лучшей на моем курсе Науки правильного занесения магических фактов в отчеты. Так что я не ожидаю от вашей работы ничего, кроме идеального выполнения.

— Разумеется, шеф, — кивнула она, зная, что мужчина ожидал стандартных гарантий и обязательств. А выволочка — это так, для проформы.

— А теперь, о последнем инциденте, — добавил Галактион Юрьевич, кладя папку на стол. — Почему вы не смогли обеспечить непутешествие профессора Вандерштейна?

Алтея напряглась, вспоминая историю профессора Вандерштейна, который, вопреки всем правилам и наставлениям, объявил о решении отправиться в путешествие на остров Заблуждения и перестал выходить на связь.

— Увы, шеф. Разве я могу перечить профессору? — Призналась она, прекрасно понимая, что ее ответ не понравится руководителю. — К тому же, путешественники не являются частью моей работы.

Галактион Юрьевич нахмурился, сдвинув брови и посмотрев исподлобья.

— Это входит в работу отдела Разнообразных поручений, Алтея, — произнес он, откидываясь в кресле. — Если вам не удастся раскрыть дело потеряшки или вернуть Вандерштейна, считаю необходимым уведомить, что вашу кандидатскую совет Высших Магистров магии и Оккультных наук сочтет неподобающей времени.

Алтея тяжело вздохнула. Шеф вернулся к документам, взмахивая ладонью — знак, что подчиненный может быть свободен. Вернувшись в кабинет, она открыла ящик стола и извлекла папку с документами по случаю путешествия профессора Вандерштейна. Оставив ее на столе, чтобы разобраться на следующее утро, Алтея отправилась на Площадь Роз.

ГЛАВА 2. Площадь Роз и славный контингент Отщепенья

Алтея шла по вымощенной брусчаткой улице. Она чувствовала, как лучи послеобеденного раскаленного солнца обжигали лицо словно невидимый кузнец, решивший, что именно сейчас — самое время для закалки. Отщепенье признавало лишь крайности: с утра дожди вперемешку с градом, после обеда испепеляющие лучи, а к ночи вполне мог пойти снег.

Девушка со злостью натянула на голову шляпу, что похитила у спящего Вика как настоящая шляпная преступница. Которых, к слову, помещали под арест минимум на три недели.

«Кандидатскую мою не примут, ага, желторотики! Пусть только попробуют!», — думала она.

Алтея была своего рода темным пятном на репутации всех Штормобристов. Первой родившейся без магии в роду, что насчитывал сотни примечательных магов и славился хитроумными разрешателями всех неразрешимостей Отщепенья. Разумно предположить, что мама и папа Штормобристы не обрадовались, когда получили письмо из Всея Академии Волшебства с описанием вступительного испытания, которое Алтея благополучно провалила. Однако мама-Штормобрист входила в почетнейший совет Высших Магистров магии и потянула за податливые нити оказанных услуг, благодаря чему Алтее позволили обучаться в Академии.

Безрадостно проведенные тринадцать лет, которые обычные маги посвящали таинствам изучения практической магии, позволили безмагийной Алтее углубиться в теоретические познания. Ее куратор и единственный маг, что относился беспристрастно (также известный как Галактион Юрьевич), принял девушку в бюро и даже создал целый отдел, в котором она и влачила жалкое существование последние два года.

Дорога привела Алтею к центру площади, где жизнь бурлила, словно суп в кастрюле, и все вокруг напоминало нечто вроде карнавала, но без конфет и радости. Алтея с интересом наблюдала за толпой: студенты, спешащие с занятий, бизнесмены, заказывающие черничные вытяжки и отложившие бумаги подальше, художники, что выставляли свои полотна прямо на тротуар.

Первым делом Алтея заглянула в небольшой бар, уютно устроившийся на первом этаже высокого покосившегося кирпичного здания, которое, казалось, вот-вот упадет, если хоть одному кирпичику взбредет такая мысль. Внутри запахи хлеба и кофе сменялись ароматами жареного мяса, специй и черники. За барной стойкой стоял крупный мужчина с густой рыжей бородой и широким лицом, который одним взглядом мог заставить овец пастись, а кофемашины работать исправно.

— Мне кофе, пожалуйста, — улыбнулась Алтея, усаживаясь на свободный стул.

Бармен внимательно посмотрел на нее, задержав внимание на значке, что был приколот на груди, откашлялся и пробормотал:

— Вы по поводу пропавшего человека? Стража была здесь трижды. Исчезновения — дело обычное. Люди пропадают чаще, чем я теряю свои тапочки. С тем же успехом можете поискать пропавшего в Синих горах.

Алтея вздохнула, понимая, что бармен явно раздражен назойливым вниманием стражи. Эти олухи всегда вели себя излишне громко и важно, разгоняя приличных клиентов.

К несчастью, и ее бюро, не смотря на все усилия Галактиона Юрьевича, не считалось авторитетным среди жителей Отщепенья. Для начала, маги, хоть и составляли большую часть населения города, славились буйным нравом и постоянной потребностью устраивать неприятности. Часть волшебников трудилась в бюро, другая — в комитете по Созданию, Использованию и Уничтожению Тайных Абракадабр, или, сокращенно, С.У.И.Т.А.

И вот на службу в этом С. У. И.Т.А принимались лишь отличившиеся в учебе и магии, тогда как Б. А. М.С. принимал любого троечника.

— Я ищу любые зацепки, которые пропустила стража, — мягко сказала Алтея, нервно теребя значок. Чуть погодя опомнилась и достала из сумки фотографию. — Мы ведь говорим об одном и том же пропавшем?

Бармен снова кашлянул и пожал плечами, продолжая протирать стаканы, считая это занятие важнее, чем нормальные ответы на вопросы.

— Людям нравится исчезать. Городу это нравится. Зачем бороться с законами природы?

Поняв, что ничего не добьется, Алтея забрала снимок и вышла на улицу, безошибочно определяя, что этот понедельник решил вдоволь над ней поиздеваться. Переходя на другую сторону улицы, она услышала чей-то оклик.

— Эй, дамочка, не хотите заказать портрет?

Рядом с Алтеей возник мужчина с широкими синими лентами в длинных волосах и корзинкой с кистями и красками на плече.

Мужчину звали Элларион, и он продавал свои работы на этой улице уже сорок лет.

— Покупайте картины, — широко улыбнувшись и обнажив пожелтевшие зубы, произнес Элларион. — Без любви жизнь пуста, а без искусства — тем более.

Алтея достала снимок Фатира и показала мужчине.

— Месяц назад этого человека видели тут в последний раз. Знаете что-нибудь об этом?

Элларион вздохнул и отвернулся.

— Нет. Не желаю иметь дел с бюро.

Художник похромал прочь, решив, что никакой выручки от Алтеи не получит.

Алтея обошла еще несколько магазинчиков, где продавцы давали уклончивые ответы или вообще отказывались говорить. В кондитерской ей предложили купить пирожки с абрикосами, а когда она едва заикнулась о пропавшем, посмотрели на нее, будто она зашла купить кусок черствого хлеба. В сувенирной лавке заявили, что могут продать карты с точными координатами местонахождения любой исчезнувшей вещи, но только если Алтея не будет против заплатить целое состояние.

Оставалось последнее место, на которое у Алтеи были самые большие надежды. Улица Всего-по-немногу. С детства родители призывали Алтею не приближаться к красным домам, но сегодня, как ни крути, того требовала служба.

Улица прославилась после того, как ее заняла Гильдия Увеселений. Они могли предложить страждущим все, о чем те только могли подумать. За исключением услуг физического характера.

Переборов неуверенность и опасения, девушка свернула за сувенирную лавку и оказалась на злосчастной улице в четыре дома. Дорогу перегородил рекламный щит. «ВСЯК, КТО ИЩЕТ УВЕСЕЛЕНЬЯ, ПРИВЕТСТВУЕТСЯ».

По спине Алтеи табуном пробежала свора недовольных мурашек. Судорожно выдохнув, девушка решительным шагом направилась вперед. Многого и не нужно — поговорить с представительницей Гильдии Увеселений.

Не смотря на дневное время, эта улица всегда имела посетителей. Алтея обогнула мужчину, весело болтающего с дамой в аквамариновой тоге с картами в руках, и направилась к той, что одиноко подпирала красную стену.

На ходу вытаскивая фотокарточку, Алтея начала разговор за два шага.

— Приветствую Гильдию Увеселений, — Алтея остановилась и вытянула руку с фотографией. — Вам знаком этот мужчина?

Женщина разгладила бирюзовую ткань на бедре и внимательно посмотрела на фото. Затем, лукаво улыбнувшись, на Алтею.

— Фатир, — она мечтательно закатила глаза. — Давненько его прекрасные глаза не любовались моей красотой.

— Когда вы в последний раз его видели?

Алтея буравила взглядом женщину, не опуская подрагивающей руки.

— Около месяца назад, — молодая женщина легким движением руки отделила прядь длинных зеленых вьющихся волос и принялась накручивать на палец. — Этот мужчина знает толк в увеселениях.

— Он пропал. Куда он мог направиться после… кхм… вашей встречи?

В глазах женщины промелькнула паника.

— Пропал? — Ее пальцы замерли и лениво накрученный локон мягко свалился.

Алтея кивнула.

— Даже не знаю, — женщина сложила руки на груди и печально посмотрела в сторону Площади Роз. — Он никогда не пропадал.

Осознав, что Фатир не впал в беспамятство на очередном карточном турнире Гильдии Увеселений, Алтея вернулась на Площадь.

Обогнув смехотворно маленький фонтан, окруженный непомерно огромной колоннадой, Алтея присела на скамью под тенью кроны старинного клинодуба. Она не сводила глаз с женщины, услужливо и излишне почтенно кормившей стаю голубей.

Когда орехи в руках женщины закончились, она поклонилась птицам и присела рядом с Алтеей.

— Сегодня идеальный день, чтобы совершить несколько хороших дел, — блаженная улыбка исказила губы женщины.

«Сумасшедшая из храма Великой Птицы», — подумала Алтея.

Девушка взглянула на незнакомку, пытаясь осознать, чего той от нее хотелось. Жрицы культа Птицы нормальными жителями Отщепенья негласно считались сизыми голубями, что больше гадили, чем приносили пользы. Однако из-за векового поклонения Богине-Птице и отсутствия в минувшем веке заболеваний, переносившихся по воздуху, мирное общество города наполнилось вынужденной терпимостью к людям в одеждах цвета золы Красного клинодуба.

— К сожалению, у меня не совсем идеальный день. Я надеялась с легкостью отыскать человека, что пропал месяц назад на Площади, но на Улице Всего-по-немногу его нет.

Женщина повернула голову в сторону Алтеи, ее глаза, как два глубоких озера, засияли, словно звезды в ночи.

— Пропавшие… — произнесла она, словно размышляя о чем-то забытом. — Это всегда печально. Но иногда они находят путь обратно, когда меньше всего этого ожидаешь.

— Лучше бы знать, где их искать, — проворчала Алтея и пнула камушек, о который зацепился нос ботинка.

Женщина наклонила голову, будто прислушиваясь к чему-то невидимому.

— Люди приходят и уходят, как ветер, — произнесла она. — Порой следует заглянуть за грань реальности. Именно там скрывается истина.

Алтея нахмурилась. Она не была уверена, что понимает, о чем говорила жрица Великой Птицы.

Девушка осознала, что время, когда пришло сдаваться с поличным, на своем боевом скакуне наконец настигло ее. Окрыленная будущим успехом, она даже не задумалась, насколько неудачной окажется попытка отыскать потеряшку через месяц после пропажи. Разве стража не проверила бы самые очевидные варианты?

Алтея покинула скамейку под клинодубом, которая, как ей казалось, была единственным островком безопасности в ставшем за секунду зловещим Отщепенье. Каждый шаг девушки отдавался колокольным звоном в голове. Она шла и каждым шагом словно ступала на хрупкие стеклянные шары, символизирующие утраченные на светлое академическое будущее надежды.

Алтея возвращалась в бюро, где, по привычке задерживаясь, оставался Вик. Он выглядел также, как всегда выглядит по завершении рабочего дня: волосы взъерошены, как будто он миллион раз пытался объяснить непонятливой кофемашине как той следовало бы работать.

— Теюшка! — Вскрикнул он, едва девушка отворила дверь. — Ну, поведывай.

— Мне не следовало браться за дело о потеряшке, — сходу призналась она, сжимая в руках позаимствованную несколькими часами назад шляпу.

Вик приподнял бровь, как будто пытался просканировать ее душу на предмет наличия здравого смысла.

— Ты же знаешь, что у нас есть правила, Тея. Правила, которые, как и большинство правил, созданы для того, чтобы их нарушали только в крайних случаях. Ты не могла принять заявление без моего согласования.

— Я знаю, — Алтея понуро опустилась на свой стул. — Я решила, что это будет просто, раз Фатира последний раз видели на Площади Роз. А Галактион Юрьевич сказал, если я не найду потеряшку и не верну профессора Вандерштейна, то он, он…

На глазах девушки появились слезы.

— Он не позволит сдать кандидатскую-ю-ю… — Навзрыд промычала она.

Вик вздохнул, и его лицо приняло выражение человека, который только что узнал, что его любимая книга была адаптирована в фильм с ужасными актерами.

— Ладно, — выдохнул он, наконец. — Я помогу осмотреть Площадь. Но это нужно делать ночью, в то время, когда Фатир пропал. Будет точнее. И дай мне его фотокарточку.

Алтея и Вик договорились встретиться в полночь ­ — когда тени становятся длиннее, а здравый смысл ложится спать.

Часом позже Алтея вернулась в свою пустую квартиру, где ее ожидала тишина, такая же, как в библиотеке, где никто не смеет шептать, даже если это шептание способно решить судьбу последнего куска пирога. Она уже готовилась к тому, чтобы устроить себе вечер с книгами и чаем, когда раздался звонок.

— Привет! — Из трубки висящего на стене аппарата раздался голос Луциллы Дождевой. Лучшей подруги и подающего большие надежды мага по защитным барьерам из С. У. И.Т.А. — Как ты там?

— Привет, Луц, — ответила Алтея, стараясь не выдать, что ее беспокойство за свою судьбу достигло уровня, когда даже чайник начал бы нервничать. — Небольшие проблемы на работе.

— Опять? — Луцилла явно не могла сдержать улыбку. Она прекрасно помнила тот случай, когда Алтея убедила начальство перейти на новую систему категорирования архива. В результате все служащие запутались и добрых полгода бюро разбиралось с воцарившейся неразберихой.

— В этот раз все иначе, — призналась Алтея, — если дело не выгорит, мне запорят защиту кандидатской.

— В таком случае, — произнесла Луцилла, — я могу предложить два варианта. Либо мы идем в бар и отжигаем всю ночь напролет, либо могу попробовать использовать связи. Если ты собираешься прыгнуть в очередное безумие, лучше иметь с собой веревку и несколько хороших советов.

Алтея гордо отвергла оба предложенных варианта.

Когда наступила ночь, Алтея и Вик встретились на Площади Роз. Народу собралось немерено. По ночам Отщепенье жило совершенно иной сумасбродной жизнью.

Гильдия Огнеборцев устраивала зрелищные выступления с огнем, привлекая всех, кто желал развлечься. С завидной периодичностью пламя распространялось слишком далеко, и все, кто мало-мальски в своем уме, спешили тушить огненные смерчи.

Нередки и случаи, когда раздухарившийся маг решал продемонстрировать мастерство. Порталы, ведущие в никуда, еще ничего. Но разнимать драки, когда маг-перевертыш обращает подругу оборотня в жабу…

Или музыкальные ансамбли, посчитавшие, что зрители недостаточно вовлечены в процесс. Они пользовались запрещенными, но легкодоступными на черном рынке артефактами. Из-за подобных действий все Отщепенье на три дня превращалось в неистовый хор несуразных голосов.

Но больше всех внимание привлекала Гильдия Путешественников. Каждую ночь на Аллее Грез они открывали порталы и появлялись из них. Рассказывали истории об удивительных мирах, которые даже представить невозможно…

— Ты понимаешь, что это дело может быть опасно? — Произнес Вик, задорно оглядывая толпу. Это на работе он лучший среди впадающих в спячку в любой момент, а вне — любитель гулянок и увеселений.

— Опасно — это когда ты пытаешься объяснить бабушке, почему ты не в силах съесть ее пирог на сто первом дне рождения, — ответила Алтея, стараясь выглядеть уверенной. — Мы просто стараемся понять, где в последний раз был потеряшка.

— С чего начнем?

— Фатир после встречи с братом отправился на Улицу Всего-по-немногу. Давай оттуда.

Вик, помимо всего прочего, обладал уникальной магической способностью. Он мог трижды заглянуть в прошлое любого человека. Из минусов — он видел лишь один миг.

Они ступили на улицу, от которой у Алтеи дрожали кости. С детства родители рассказывали страшные истории о любителях увеселений, что просаживали последние деньги в азартных играх.

Несмотря на страх Алтея заливисто зевнула.

— Так, посмотрим, — Вик причудливо сложил пальцы и поднес их к правому глазу. — Ага, вижу. Он свернул в Квартал Попаданцев.

Второй взгляд в прошлое повел новоиспеченных следователей к Пролеску Неслучайных Случайностей. Третий — к одному из поваленных клинодубов.

— Это все, душа моя, — пыхтя произнес Вик. Магия не давалась дешево. — Дальше только дедукция и не совсем здравый смысл.

Они осмотрелись. В тишине и дали от огней Площади стало тоскливо.

Алтея, пару минут назад доставшая фонарик, осматривала землю и деревья.

— Дааа, — протянул Вик. — Ну и кому приспичит тащиться сюда ночью?

— Смотри, — прошептала захваченная находкой Алтея. Она указывала светом на странный знак на коре в десяти шагах. — Это выглядит как минимум странно.

— Это просто следы свежей краски, — ответил Вик, но его голос звучал не так уверенно, как раньше.

Ежегодно в Отщепенье проходит фестиваль подписей. Каждый житель вправе объявить одно дерево своим на целый год, поставив на него закорючку. Дриады не в восторге, но от вековых традиций не так просто избавиться.

Алтея преодолела расстояние и коснулась символа. Ее сердце забилось быстрее, как будто решило, что самое время устроить вечеринку.

— Это не просто подпись, — произнесла она, — это заклинание.

ГЛАВА 3. Несносные маги, а также порталы, корабли и неожиданные решения

Пятичасовой сон, хмурое небо и предвкушение десяти отчетов о проделанной работе не добавляли очарования новому дню. Алтея влетела в бюро, составила необходимые протоколы, хмуро взглянула на папку профессора Вандерштейна и, схватив сонного Вика, который упирался всеми конечностями, потащила наставника к Пролеску Неслучайных Случайностей, который она мысленно окрестила «местом определенно неправомерного волшебства».

Однако ее ждало такое разочарование, что где-то неподалеку зачах папоротник, который, как всем известно, никогда не терял своей веры в светлое будущее.

Они стояли на краю пролеска, который, судя по всему, был в процессе принятия решения: оставаться пролеском или перейти в категорию «место, где что-то точно пошло не так». В воздухе висел запах озона, мокрой земли и легкого разочарования — как будто кто-то только что понял, что заклинание «Воскресни, мой сад!» сработало, но сад решил, что воскрешаться ему лень.

Алтея и Вик обнаружили, что территорию оцепили маги из С. У. И.Т.А., в том числе знаменитейший отряд быстрых атак контрзаклятий, или Б. А. К. Сами баковцы расшифровывали его как «большие абоятельные красавцы». Как можно понять, особым рвением к изучению орфографии они не обладали.

Из рук Алтеи выпал окуляр, предназначенный для отслеживания магического всплеска, как только она заметила, кто возглавлял Б. А. К.

— Надо же, опять ты. Снова пытаешься прыгнуть выше головы, зубрилка?

Уши Алтеи свернулись в трубочку, лишь бы не допускать до головы приторно-сладкого басовитого голоса Ролана Раунтри III. Высокий и безмерно красивый, он учился на втором курсе, когда Алтея поступила в Академию. Его выражение лица застыло с фразой «Я знаю, что ты делал прошлым летом, и это было нелепо».

Ролан никогда не упускал случая высмеять чью-то неспособность к магии и грубовато называл Алтею «маменькиной дочкой» или «зубрилкой».

— Мистер Раунтри, — холодно произнесла Алтея, делая шаг к рыскающему между деревьев отряду. — Не ожидала вас здесь увидеть.

Раунтри улыбнулся, но улыбка вышла недоброй.

— Все еще не открыла в себе магию?

— Все еще не обучился манерам? — Рыкнула девушка.

В то время как Алтея была лучшей на теоретических предметах, Ролан являлся первым на магических.

— И как служится в Б. А. М.С.е, прибежище всех недотеп Отщепенья? — С застывшим хищным оскалом поинтересовался он.

Ладони Алтеи самолично приняли решение сжаться в кулаки.

— Давайте не будем накалять и без того сгущающуюся атмосферу, — Вик меланхолично замахал руками, рассеивая сгущающийся воздух.

К слову, воздух в Отщепенье сам принимал решение, когда ему стоило сгущаться или разряжаться. Обычно это решение никак не зависело от жителей.

— Что вам здесь…

Ролан отвлекся на подбежавшего к нему сотрудника. Последний что-то прошептал руководителю на ухо и вновь вернулся к исследованию клинодубов.

— Нужно?

— У нас дело по поручению бюро. Поиск потеряшки. Следы привели сюда.

— К счастью, комитет установил контроль над этой территорией, — вальяжно прислонившись к мох-березе, произнес Ролан. — Подозрительные магические следы. Ты не поймешь.

— Попробуй объяснить словами, которые не потребуют эго размером с дом, — язвительно предложила Алтея.

Вышло солнце, превращая золотистую копну волос Раунтри III в настоящий огонь. Алтея давно вычеркнула из памяти эту особенность рода Ролана, но та настигла ее в самом неподходящем месте.

— Вы собираетесь искать Фатира? — Спросила Алтея, сглатывая ком раздражения.

Раунтри рассмеялся, откидывая голову назад.

— Фатир? Это тот самый потеряшка? Он давно мертв. Или сбежал. Или одержим сбежавшим бесом, который в конце концов его прикончит. Или укатил в сторону наименьшего сопротивления. Короче, вариантов много, а главное — это не наше дело.

Алтея нахмурилась.

— Значит, вы не заинтересованы в возвращении пропавшего?

Ролан кивнул.

— Великолепная дедукция, зубрилка. Мы занимаемся защитой города, а не спасением потеряшек.

Алтея беспомощно оглянулась на Вика.

— У нас есть форма 27-Б, — приподняв брови, произнес Вик.

Раунтри фыркнул.

— Не советую вам соваться в чужие дела. К тому же, у нас есть форма «Мы здесь были первые, так что иди чай пей».

Алтея стиснула зубы, чувствуя, как внутри возрождается раздражение, которое она испытывала все тринадцать лет в Академии. Ролан Раунтри III всегда умел вывести ее из равновесия, и сейчас, когда они с Виком стояли на грани следующего этапа расследования, насмешки этого мужлана ощущались особенно обидными.

Что-то щелкнуло.

Это было не магическое щелканье — у Алтеи такого не было — но кое-что более опасное: щелкнуло терпение.

— Я не отступлю, — произнесла она, стараясь сохранить спокойствие. — Если Фатир пропал здесь, то мы сделаем все, чтобы его найти.

Ролан с ухмылкой посмотрел на своих следователей. Его глаза сверкнули как у хищника, готовящегося к атаке.

— О, я не сомневаюсь, что ты сделаешь все возможное, — произнес он с сарказмом. –Однако без ресурсов, поддержки, ну, или, скажем, магии…

Алтея почувствовала, как годы унижения шквалом урагана обрушивают на нее воспоминания. Она сделала шаг вперед, готовая ответить, но Вик схватил за руку, останавливая.

— Давай без скандалов, — прошептал он.

Ролан окинул их скептическим взглядом, затем повернулся к своим магам, которые продолжали исследовать территорию.

— Если хотите помочь, тогда просто держитесь подальше. Не вмешивайтесь в дела С. У. И.Т.А.

— Пойдем, — произнесла Алтея, поворачиваясь к Вику.

Они отошли в сторону, не забыв забрать упавший окуляр, который уже выполнил свою миссию. Ролан что-то говорил своим магам, но ветер уносил слова. Или, возможно, слова сами улетали — не выдержав компании.

Желание отомстить вкручивалось в грудную клетку подобно штопору в не ожидавшую подобного подвоха пробку.

— Я заполню форму 27-Б и передам Галактиону. Он может связаться с Расмусом Златогривым, руководителем комитета, — произнес Вик, когда они отошли на безопасное расстояние. — Нас подключат к расследованию баковцев.

— Было бы не плохо, — обреченно ответила Алтея, понимая, что форму Вик будет заполнять не менее двух недель. Регистрация у Реджилины займет еще три дня, а пока Галактион Юрьевич рассмотрит прошение закончится второй месяц.

Новоиспеченные искатели потерянных душ начали двигаться по направлению к выходу из пролеска, когда Алтея вдруг остановилась.

— Подожди, — произнесла она, приглядываясь к одному из клинодубов. На его коре виднелся странный знак.

Он выглядел как смесь между вопросительным знаком и криком души математика, который только что понял, что 2+2=5, но не может доказать.

— Если хочешь уединиться с природой, я могу прикрыть на пару часов, — мягко произнес Вик, подходя ближе.

Алтея отмахнулась.

— Тут еще знак, — она наклонилась, чтобы рассмотреть символ у самого подножия клинодуба. — Он может быть частью заклинания, которое использовалось.

Оглядевшись по сторонам, Алтея по-соколиному ухмыльнулась. После чего достала нож и срезала часть испорченной коры, убрав ее в карман. Только после этого небольшого акта саботажа сыщики вернулись в бюро.

Алтея, чувствуя, что от корки дерева с загадочным символом пахнет неприятностями покруче, чем от поедания трехдневной селедки вперемешку с козьим молоком, направилась прямиком в Отдел Распознавания Непознанного (сокращенно О. Р. Н., а сотрудников звали «орнята»). Отдел представлял собой хаотичное нагромождение столов, заваленных кристаллами, увеличительными стеклами и чашками с давно остывшим чаем, в котором, как поговаривали, уже сформировалась своя цивилизация.

Из помещения, в котором располагался О. Р. Н., постоянно исходил запах сожженных страниц и кислого молока. Руководитель отдела — маг-изыскатель Эддисон Мак-Дервиш — внешне походил на вяленую морковь, высушенную и слегка тронутую плесенью.

Передав находку вечно недовольному магу, который лишь пробормотал: «Опять деревяшки тащите… Щас–щас, поскребем, ототрем, прополируем и посмотрим, может, просто жук-древоед похабное слово выгрыз», — Алтея вернулась к своему рабочему месту. Ее не отпускала необходимость дорасследования дела профессора Вандерштейна. Ну как обычной студентке удастся вернуть профессора обратно?

Девушка в очередной раз разложила перед собой собранные документы: заявление на отпуск («для восстановления мана-ресурсов и созерцания облаков»), отчет о завершении цикла лекций по «Сравнительной демонологии для начинающих» и транспортные накладные.

И тут взгляд Алтеи упал на копию квитанции от «Конторы скоростных дилижансов и прочих передвижений «Электрический разряд». Не на портальную службу, не на вызов левитирующей упряжки фирмы «Домчим за миг, если повезет». А на обычный, хоть и волшебный в части неразрушения, дилижанс по маршруту улица Гнилых Магнолий — Порт.

Рядом лежала корабельная расписка о покупке билета на шхуну «Нереида», отплывающую к Островам Туманной Печали.

Сердце Алтеи екнуло. Профессор, ярый противник морских путешествий (он частенько упоминал на своих лекциях, что его всегда укачивало даже на ковре-путешественнике), вместо мгновенного и комфортного портала выбрал многодневное плавание на утлом суденышке? Это было так же логично, как носить носки поверх сандалий.

— Вик, — позвала Алтея, — смотри сюда. Вандерштейн не воспользовался порталом. Почему?

Старший по званию задумчиво почесал подбородок, пока сражался за глоток кофе с бесомашиной.

— Возможно, хотел скрыться от надзора или провести научный эксперимент.

Не теряя ни секунды, Алтея помчалась в Альма-Матер — Всея Академию Волшебства, чьи башни кренились в разные стороны, словно споря, какая из них должна упасть первой. В коридорах пахло старыми книгами, пылью и слабой надеждой студентов на положительную оценку.

Профессора Вандерштейна нередко замечали в обществе двух других преподавателей Академии. Они частенько собирались по вечерам в Горячем Апельсине и, уединившись за столиком в самом дальнем углу, вели оживленные, но на удивление тихие беседы. Их голоса тонули в гуле таверны, а над столом периодически вспыхивало магическое «Поле Тишины», которое местные официанты научились обходить за восемь шагов, чтобы не оглохнуть от внезапного возвращения звука.

Студенты прозвали трех преподавателей «Треугольником Знания» — хотя сами они предпочитали куда менее пафосное «Совет трех сумасшедших».

Первой Алтее встретилась профессор Матильда Полукровски, преподаватель «Принципа краха заклинаний». Ввиду врожденной особенности, Алтея не отличалась на занятиях, так что Матильда не относилась к ней хоть как-то положительно.

— Матильда Ильинична, у меня к вам вопрос касательно профессора Вандерштейна.

Женщина-профессор, что считала своим долгом всегда и везде носить оранжевую остроконечную шляпу, идентифицирующую (по ее собственному мнению) настоящих волшебников, недовольно поморщилась.

— Алтея Штормобрист. Жду не дождусь защиту вашей кандидатской.

— Да-да, она в процессе, — отмахнулась Алтея. — Скажите, профессор мог отправиться в отпуск на корабле?

Брови профессора Полукровски скептически выгнулись и встретились, будто старые друзья.

— Милочка, что Генри мог или не мог, одному Великому Моржу известно. Да и какая разница, если он обещал вернуться до того, как начнется третий семестр?

Поблагодарив профессора, Алтея унеслась прочь искать третьего члена закадычной компании.

Она настигла коллегу и лучшего друга Вандерштейна, старого мага-библиотекаря Элрика Пыльника, в логове между стеллажами с фолиантами, которые периодически чихали, поднимая тучи древней пыли. Академия не признавала никакие виды уборки, из-за чего прикасаться к чему-либо всем студентам рекомендовалось исключительно в трехслойных перчатках.

— Магистр Элрик, простите за беспокойство. Вы не в курсе, зачем профессору Вандерштейну понадобилось плыть на корабле? В его отпускных бумагах какая-то путаница.

Элрик, поправляя толстенное пенсне, хмуро посмотрел на Алтею.

— Корабль? Генри? Да он же море ненавидит! Говорил, это самое ненадежное изобретение во всем Отщепенье после самозавязывающихся шнурков. Ну, ты помнишь, тех, что вечно завязываются в мертвый узел.

Алтея помнила. Двоюродный брат подарил их ей на восьмой день рождения. Распаковав подарок, Алтея тут же повязала шнурки на новенькие ботинки, которые пришлось отправить на анти-магическую обработку на следующий же день. Мертвый узел невозможно распутать, а взамен он убивает каждое растение в радиусе тридцати метров. Соседи были в шоке.

— Вот и я о том же, — кивнула Алтея.

Старый маг понизил голос, озираясь на полки, словно опасаясь, что книги подслушивают. Хотя и подобное вполне могло быть.

— Ну, если уж ты спрашиваешь… Пару месяцев назад он просто сиял. Буквально. Пришлось избавляться от повсеместно возникающих блесток. Генри нашел в архивах обрывок манускрипта, который вел к другому, гораздо более древнему. «Ключ, — твердил он, — я наконец-то нашел ключ, Элрик!».

— Ключ к чему? — Прошептала Алтея, чувствуя, как по спине пронесся табун взбудораженных мурашек.

Элрик сел на стул и поерзал на нем.

— Он говорил, что все его предыдущие изыскания, все эти отчеты о «стабильности магических швов реальности» — ерунда. А настоящая цель… Он искал путь. Не для отдыха, нет. Думаю, он решил отправиться к Последнему Шву Реальности.

— А что там? — Алтея мысленно перебирала все полученные за годы обучения знания, но ни один профессор не упоминал, что находилось у Шва. Тема считалась не столько запретной, сколько моветоном. Для чего изучать иные реальности, когда и эта хороша? В конце концов магическое сообщество сошлось на том, чтобы никогда впредь не упоминать о Шве.

Магистр настолько понизил голос, что Алтее пришлось наклониться ближе, чтобы расслышать хоть что-то.

— Говорят, что там, в точке, где ткань мироздания сшита кое-как, находится Храм Утерянных Предзнаменований. В нем хранятся все ответы, на которые никто не задавал вопросов.

Элрик резко умолк, осознав, что проболтался.

— Но ты ничего не слышала, ясно? Если с Генри что-то случится из-за этой авантюры и старых архивных манускриптов, ректор меня на чернила пустит!

Алтея сидела, не шелохнувшись. Вандерштейн не поехал отдыхать. Он отправился на край света, если не дальше, на поиски мифического храма. Дело профессора сворачивалось в один большой, очень тревожный и абсолютно не оплачиваемый сверхурочно клубок.

Она поблагодарила взволнованного магистра и вышла из царства пыльных фолиантов, чувствуя, как под ногами колеблется не только ветхий пол библиотеки, но и почва размеренной жизни. Мысли метались, пытаясь совместить несовместимое: педантичного, осторожного Вандерштейна и безумную авантюру по поиску мифического Шва Реальности.

Вернувшись в бюро, Алтея застала Вика в эпической битве с Формой 27-Б. Он пытался вписать в графу «Характер предполагаемой угрозы» что-то вразумительное, но его ручка упрямо выводила «см. пункт 4б, подпункт „в“», после чего сама зачеркивала написанное.

— Вик, — начала Алтея, пододвигая к своему столу стул. — Я кое-что выяснила. И это… гораздо хуже того, о чем я могла бы подумать.

Она пересказала слова магистра Элрика. Вик слушал, и его лицо постепенно приобретало оттенок старого пергамента.

— Шов Реальности? — Переспросил он, как будто услышал «свинорылые единороги». — Алтея, это же сказки для первокурсников! Этим пугали студентов, чтобы те не баловались с пространственными складками после отбоя. Никто всерьез не…

Он замолчал, увидев выражение лица девушки.

— Вандерштейн всерьез, — тихо закончила она брошенную на полуслове фразу. В Отщепенье не принято оставлять предложения незавершенными, иначе можно схлопнуться в сингулярность. — И он уплыл на корабле, потому что все порталы и ковры-путешественники контролируются С. У. И.Т. А. Думаю, не хотел, чтобы его отследили.

Вик тяжко вздохнул и отложил злополучную форму.

— Хорошо. Допустим, это правда. Что мы можем сделать? Мы — Отдел Разнообразных поручений, а не отряд ликвидаторов межпространственных аномалий. У нас нет ни полномочий, ни ресурсов, ни, что важнее, страховки, покрывающей «непреднамеренное проваливание в иную реальность». А за объем потраченных средств Галактион на нас три шкуры зубозавра нацепит!

— Но мы не можем его бросить! — В голосе Алтеи прозвучала сталь, которой она сама в себе не подозревала. — Шеф сам сказал, что пока я не верну профессора и не закончу с делом Фатира, он не позволит мне защитить кандидатскую!

Она замолчала, сжав кулаки. Вик посмотрел на нее с осторожным уважением.

— Ладно, — сдался он. — Давай по порядку. Как мы найдем Фатира? Даже если я справлюсь с формой 27-Б, остается С. У. И.Т.А. и куча других вопросов. Теперь о профессоре. Острова Туманной Печали — это не курорт. Это десятки островов, постоянно окутанных туманом, который, по слухам, пьет мысли и путает ноги. Мы не знаем, там он еще или отправился дальше.

Алтея уже лихорадочно рылась в стопках бумаг по делу Вандерштейна.

— Он что-то искал в архивах. Древний манускрипт. Элрик сказал — «ключ». Должны остаться заметки, копии… Профессор — педант, все документировал.

И ее упорство было вознаграждено. В самой нижней папке, под кипой исписанных черновиков, она нашла несколько листков пергамента, явно снятых копий с чего-то древнего и обветшалого. На одном из них — схематичная карта с пометкой «Лоция для лишенных дара», а под ней дрожащим почерком Вандерштейна было выведено: «Навигация по Беззвучному Шепоту. Искать Око в центре Бури».

В этот момент дверь в кабинет со скрипом открылась, и на пороге возник запыхавшийся орненок.

— Штормобрист? — Ковыляя между столами, произнес он. — Мак-Дервиш сказал передать. Ваша деревяшка… Она не простая.

Он протянул ей тот самый кусок коры. Теперь на нем, помимо вырезанного знака, светился призрачным синим светом сложный узор, похожий на карту звездного неба.

— Говорит, это не заклинание. Это… координаты. Очень старые. Очень… ненадежные. И пахнет от них морем и старыми ошибками. Больше он с этим куском иметь дел не хочет. Сказал, чтобы вы свою ерунду забирали и больше не несли ничего подобного.

Орненок юркнул обратно, оставив Алтею ошарашенно смотреть на Вика, удерживая в руках кусок дерева.

В воздухе повисло молчание, густое, как туман над Островами.

— Ну что ж, — первый нарушил тишину Вик, с обреченным видом доставая из ящика путеводитель по прибрежным тавернам и расписание всего транспорта до Ноктуса. — Похоже, наш скромный отдел собирается в свое первое… командировочное плавание. Я только надеюсь, — он с тоской посмотрел на свой всегда идеально чистый костюм, — что там есть хоть какое-то подобие прачечной.

Алтея сжимала в руке теплую, пульсирующую слабым светом кору. Она чувствовала не страх, а странное, щемящее предвкушение. Она была на правильном пути. И где-то там, в тумане будущего, ее ждала защищенная на «отлично» кандидатская.

ГЛАВА 4. Штрафы, совпадения и авторитарные водоплавающие владельцы территорий

Тусклый свет настольной лампы, который сам, казалось, вот-вот сдастся и предпочтет кануть в небытие, выхватывал из мрака не столько листы бумаги, сколько самое чистое, дистиллированное безумие, аккуратно разлинованное в клеточку.

Алтея в очередной раз изучала конспекты профессора Вандерштейна. Это было похоже на попытку прочитать рецепт торта, написанный пауком в состоянии сильного нервного потрясения. Схемы напоминали чертежи к созданию манускрипта Бесконечной Жизнедеятельности или инструкцию по сборке божества из подручных средств.

— Шифр подземных водостоков… частотность кабаньего воя в районе Островов… карта акустических аномалий, совпадающих с графиком отливов у моржей на противоположном конце материка… — бормотала она, перекладывая листы. — Гениальный идиот. Или идиотический гений. Ты же не мог не заметить, что частотность здесь… опасно повышена…

Ее пальцы, исполнявшие сложный танец по бумаге, внезапно замерли, как два напуганных мотылька у костра, на двух графиках.

Один был из дела Вандерштейна: диаграмма резонансных частот некоего «Объекта Ш», нарисованная с педантичной точностью человека, который знает, где находится каждая запятая в уставе мироздания. Второй — из нового и, следовательно, крайне тощего дела по инциденту с Фатиром: кривая энергетического всплеска в момент его испарения из привычной реальности.

Алтея отдала сработавший на месте оцепления окуляр экспертникам накануне и мысленно уже готовилась к традиционному двухнедельному ожиданию. Однако, как выяснилось, отдел экспертизы в полном составе собирался в совместный недельный отпуск на побережье Потех, где главной достопримечательностью был единственный на весь континент плоский камень. Поэтому утром к ней ворвался запыхавшийся курьер и, сунув конверт, прокричал: «С вас штраф за срочность!». После чего выпрыгнул в окно. Результаты пришли на две недели раньше. Мироздание явно дало сбой.

По всем правилам бюро она должна была немедленно составить служебную записку о нарушении регламента, три копии акта о несанкционированном ускорении времени и запрос на арест того курьера.

Но…

График экспертизников был идентичен графику Вандерштейна.

Не «похож». Не «имел общие черты». Каракули были абсолютно одинаковы, как две капли воды, упавшие с одного и того же проклятого Уснувшими Богами неба, или как два близнеца из отдела кадров.

Ледяная игла, которую Алтея мысленно окрестила «предчувствие паршивых новостей», пронзила ее от копчика до затылка. Девушка откинулась на спинку стула, который в ответ жалобно пискнул, напоминая, что и он когда-то был деревом и имел свои амбиции. Что, впрочем, неоспоримо.

Вандерштейн не просто изучал аномалии. Он нащупал ту же частоту, нашел ту же самую «дверь», в которую провалился бедолага Фатир. Профессор не потерялся. Он пошел по его следу. Или, что было куда страшнее и гораздо более вероятно для погрязшего в науке, он попытался повторить эксперимент, предварительно нажав на все кнопки подряд со словами «А что будет, если…».

Дверь в кабинет со звуком, похожим на предсмертный хрип динозавра, открылась, впуская Вика. Он выглядел так, будто только что проиграл десятираундовый бой с бухгалтерией и сумел сохранить жизнь лишь уплатив штраф в размере годового запаса кофе.

— Ну что? — Алтея пропустила этап приветствия, как это и полагается делать при общении с людьми, которые видят друг друга чаще, чем своих родственников.

— Победа, — хрипло выдохнул наставник, плюхаясь на стул, который скрипнул с прямой угрозой. — Если, конечно, считать победой право потратить свои кровные на сухари и воду, а потом месяц доказывать в отчетности, что тебе действительно был жизненно необходим противогаз от неизвестного типа лишайника. Шеф чуть не плакал, когда подписывал смету. У него дрожали руки. Но бюджет на командировку у нас есть. Скудный, унизительный, пахнущий отчаянием, но есть.

— Мне плевать на бюджет, — Алтея повернула к нему два листа. — Смотри.

Вик наклонился, и его взгляд, обычно туманный от бумажной рутины, стал острым, как зубы у голодной канцелярской мыши. Он молча сравнял графики, присвистнул, а потом потянулся к кофемашине, решив, что сейчас ему понадобятся все силы.

— Ну вот. А я-то уже понадеялся, что про нашего потеряшку мы можем временно забыть и заняться чем-то более приятным. Значит, так. Наш профессор сунул нос туда, куда не следовало. Целенаправленно.

— Или случайно наткнулся и не смог удержаться от исследования, — мрачно поправила Алтея. — Что, учитывая его специализацию, даже более вероятно. В любом случае, теперь это одно дело. Дело о пропаже ученого, который, возможно, пропал туда же, куда делся потеряшка.

Они помолчали, осознавая тяжесть открытия. Воздух наполнился духом неизбежных отчетов.

— Ладно, — первым очнулся Вик, снимая очки и протирая их краем платка, на котором угадывались следы проигранных битв с сэндвичами. — План простой. Профессор уплыл на шхуне «Нереида». Я тут поспрашивал знакомых из портовой администрации, а точнее, купил пару кружек черничной вытяжки человеку, который знает человека, который видел капитана. Шхуна — грузовое судно. Рейс до Ноктуса раз в неделю. Капитан — некто Прудфильд, склонный к авантюрам, но, по слухам, не промах. Кто-то из его команды наверняка видел Вандерштейна, говорил с ним. Ученые — народ болтливый, особенно если им кажется, что никто не понимает. Плывем тем же рейсом.

Алтея смотрела на разгулявшуюся за окном бурю, которая вела себя так, будто только что получила премию за лучшее исполнение роли непогоды в рейтинге всех ненастий. Огни Отщепенья мигали сквозь струи дождя, словно говоря «останься, тут хоть знаешь, чего ждать».

— Плывем? На грузовом судне? — Переспросила она, стараясь вложить в голос всю степень своего недоумения. — Ты в своем уме? У нас же есть порталы! Телепорты! Да хоть почтовые дирижабли, в конце концов!

— Это, — Вик поднял палец, приобретая вид лектора, — самый логичный и, главное, единственный способ, вписывающийся в наш нищенский бюджет, который я уже окрестил «Статья расходов на подвиг номер семь». А что ты хотела? Запрос на портал нужно оформлять в семи экземплярах, приложить разрешение от профсоюза пространственных перевозчиков и ждать одобрения от комитета по этике, который проверит, не нарушат ли твои внутренности при переносе чьи-то убеждения. А билеты на шхуну я по знакомству нам быстренько организовал. По цене «для своих», то есть всего лишь за полтора оклада каждому. Плюс, это лучший способ прочувствовать идею Вандерштейна. Так сказать — вжиться в роль. Понять, о чем профессор думал, пока его укачивало.

Через час они уже стояли на причале №3, от которого несло ржавым железом, соленой водой, рыбой и смутным ощущением, что затея закончится очень плохо. «Нереида» оказалась неказистым судном, которое, казалось, было собрано из того, что нашлось на свалке сразу после Великого Потопа. Новый слой ядрено-зеленой краски на борту изо всех сил пытался скрыть годы эксплуатации, многолетнюю усталость и тайную мечту судна развалиться на куски и уйти на покой.

Алтея попросила Вика подождать пару минут и побежала к Аппартно-связывательной будке.

— Луц, привет, это я, — быстро затараторила она, отвернувшись от воющего ветра, что норовил обернуться смерчем и унести ее в сторону, где получше погода. — Слушай, я… ну, такая ситуация. Мне надо ненадолго уехать. По работе. Командировка.

— Куда?! — В трубке тут же раздался встревоженный голос подруги, а также звуки активного перемешивания чего-то в миске. — А мой день рождения?! «Наслаждение Единорога» на восемь персон! И вообще, это опасно? Алтея Фикусовна, я ложь чую за версту! Говори правду!

— Я ненадолго, до Портового Устья и обратно. Не опасно. Скукотища. Срочный запрос пришел, нужно архивы проверить, — соврала Алтея, глядя на единственное яркое пятно в этом сером мире — ядовито-зеленый борт «Нереиды». — Там связи может не быть, но не пугайся. Подарок тебе привезу. Какого-нибудь морского гиганта. Ты ведь носишь серьги?

— Лучше себя привези, желательно живую! И чтобы без кракенов! И чтобы все конечности на месте! А история про то, как ты провела мой день рождения в Архиве, должна быть очень, ОЧЕНЬ убедительной!

Попрощавшись, Алтея отключилась. Ложь горьким комком застряла в горле, напоминая, что она уже нарушила примерно пятнадцать пунктов кодекса бюро «О предоставлении недостоверной информации близким родственникам и/или лучшим друзьям».

Вик тем временем вел переговоры с капитаном. Прудфильд напоминал не то гранитную глыбу, не то кусок вяленого мяса, обтесанный штормами, несчастными случаями и жизнью в целом. Лицо непроницаемое, глаза спрятаны в глубоких морщинах-шрамах, каждый из которых мог бы рассказать свою собственную захватывающую и поучительную историю о непредусмотрительности.

— Ну и что, что через знакомых из портовой? — Прохрипел капитан, изучая удостоверения так, будто проверял водяные знаки на предмет фальшивки. — Каюта одна. На двоих. И не нойте. Не на курорт идем. Отчаливаем через десять минут. Опоздаете — кину спасательный обруч, а дальше — как хотите.

Прудфильд развернулся и ушел, не дожидаясь ответа. Его плащ развевался так драматично, что, казалось, он вот-вот заключит контракт на съемки в мелодраме.

— Душечка, — констатировал Вик, с тоской глядя на удаляющуюся спину. — Просто сгусток обаяния и сочувствия.

Напарники поднялись по шаткому трапу на палубу, которая пропахла соляркой, китами и одиночеством, характерным для всех грузовых судов в начале долгого рейса.

«Нереида» глухо застонала, вздрагивая всем корпусом, пока готовилась к отплытию. Где-то недалеко, словно гигантские моллюски, захлопали люки.

Алтея прислонилась к холодному поручню и посмотрела на удаляющиеся, расплывающиеся в дождевой пелене огни родного, безумного, но такого привычного Отщепенья.

Путь профессора Вандерштейна начался именно здесь, на этом ржавом, скрипучем судне, которое теперь уносило и ее — прочь от хаоса знакомого, в объятия хаоса абсолютно неизвестного, но, без сомнения, крайне запутанного.

Описание путешествия по Необъятному морю, которое можно обойти за неделю, следует начать с того, что море, вопреки расхожему мнению Гильдии Поэтов Отщепенья, редко пребывает в состоянии «неспокойного великолепия». Гораздо чаще оно пребывает в состоянии «непрерывной мерзкой качки», и именно это состояние оно с радостью продемонстрировало шхуне «Нереида», едва та отчалила от причала.

На борту начался привычный ритуал. Экипаж, состоявший из людей, которые должны были бы давно привыкнуть к подобным казусам, с прекрасным единодушием принялся тихо и безнадежно стонать. Голоса сливались в своеобразный хорал, который можно было озаглавить «Симфония №2 для желудка и чувства глубокого раскаяния».

Капитан Прудфильд, человек, чье лицо приняло выражение добродушного, но основательно потрепанного штормами утеса, наблюдал за происходящим с профессиональным спокойствием.

— Практика, — сказал он воздуху, потому что никто другой его в тот момент не слушал, — тут не поможет. Море каждый раз проверяет всех, кто готов по нему плыть.

Алтея, что была странным исключением из общего правила, чувствовала себя прекрасно. Она стояла на палубе, впитывая соленый ветер, и думала, что мир устроен удивительно правильно. Единственное, что слегка омрачало идиллию — вид Вика.

Наставник походил на человека, который только что проиграл в карты не только все свои деньги, но и часть бессмертной души, и теперь размышлял, не входит ли в проигрыш и печень. Он обнимал стойку леерного ограждения с такой силой, словно надеялся, что она, сжалившись, превратится в гигантскую таблетку от боли. Глаза Вика были двумя огромными, полными страдания озерами, готовыми перелиться через край при первом же удобном случае.

— Держись, — сказала Алтея, похлопывая его по спине с силой, которая могла бы оглушить небольшого быка. — Капитан говорит, это скоро пройдет.

Из Вика вырвался стон, который мог означать что угодно — от «спасибо за поддержку» до «пожалуйста, убей меня сейчас».

Так прошли первый и второй дни.

К третьему дню море, наигравшись, немного успокоилось, а вместе с ним успокоились и внутренности членов экипажа. Лицо Вика из зеленого постепенно превращалось в бледно-салатовое, что уже являлось значительным прогрессом.

Именно в этот момент Алтея, чей ум требовал действий, решила, что пора просеять факты сквозь сито логики. А именно — выяснить, знал ли кто на шхуне, что намеревался сделать профессор Вандерштейн. Лучшим местом для просеивания чего бы то ни было на корабле был, как известно любому знатоку, бар.

Бар на «Нереиде» был тем местом, куда стекались все корабельные тайны, сплетни и запахи, впитываясь в дерево стен на века. За стойкой стоял один из подручных капитана, человек с лицом, видевшим столько же, сколько и сам корабль. Он полировал тарелку с видом философа, созерцающего бренность бытия.

Алтея и Вик пристроились на свободные стулья, коих оставалось всего два.

— Уважаемый, — начала Алтея, опуская голос до конспиративного шепота, который, впрочем, был слышен даже у бушприта. — Мы ищем информацию о профессоре Вандерштейне. Низенький такой, с алыми веснушками и бородой, обычно в одежде цвета сливы. Он тут был?

Подручный, не отрываясь от своего занятия, повел бровью.

— Был, — бухнул он, как будто вываливая из ведра мусор. — Сидел тут. Пил мало, говорил много. Все что-то вычислял на салфетках. Бормотал про «аномалии», «гравитационные ямы» и «точки, где пространство плачет». Обычное дело для ученых. Съехал с катушек, наверное. Смотрю я, он свою последнюю салфетку исписал, сложил аккуратно, посмотрел на меня как на пустое место и вышел. Больше не видел.

Алтея и Вик (который к этому моменту уже мог фокусироваться на чем-то, кроме собственного желудка) переглянулись. В воздухе повисло немое: «Интересно».

Именно в этот момент интересное и произошло.

Сначала раздался звук. Не грохот и не скрежет, а скорее ТЯК. Звук, с которым что-то очень тупое и настойчивое пытается познакомиться с бортом корабля поближе.

«Нереида» едва вздрогнула, выразив всем своим существом легкое презрение.

Но капитан Прудфильд, чьи уши были настроены на симфонию возможных неприятностей, взревел так, что вся рыба моря приняла решение уйти на безопасное расстояние. А именно — в другое море.

— Всех наверх! На горизонте скучающие джентльмены из Гильдии Водяных Собственников! Похоже, они хотят обсудить с нами условия аренды водного пространства! Без особых церемоний!

Алтея и Вик выскочили на палубу. Там царила не суматоха, а скорее профессиональная деловая активность. Моряки бросились по местам с видом людей, которым эта работа слегка надоела, но хотя бы платят. Вдали над волнами навис Черный Вулкан — корабль, который явно старался выглядеть зловеще и преуспел в этом. На кормовом флагштоке реяло нечто черное, на чем изображалась водяная черепаха с непривычно острыми зубами.

Последовал еще один ТЯК. И еще. «Нереида» стоически держалась, но с каждым ударом ее терпение, казалось, истощалось.

А потом воздух над палубой Вулкана затрепетал и засиял нехорошими радужными переливами. Маги Гильдии вступили в игру.

— Вик! — Крикнула Алтея, хватая с прилепленного на левом борту нечто, что могло сойти за дубину, если очень сильно постараться. — Кажется, наш дипломатический раут подходит к концу!

Капитан Прудфильд, отбиваясь от внезапно материализовавшегося на палубе мага при помощи запасного штурвала, рявкнул, не оборачиваясь.

— В спасательную шлюпку! И плывите! Иначе все наши яйца окажутся в одной корзине, а ее, как видите, вовсю трясут!

Вик, на которого крик капитана подействовал как ушат ледяной воды (что было приятнее, чем все, что он чувствовал последние три дня), рванул к борту. Алтея же, размахивая своей импровизированной дубиной, создавала вокруг себя пространство, в которое здравомыслящие маги Гильдии Водяных Собственников предпочитали не соваться.

История спасения профессора Вандерштейна, как это часто бывает, началась не с торжественного пушечного выстрела, а с глухого «тяк» и необходимости срочно плыть непонятно куда. Как и полагается настоящему спасению.

ГЛАВА 5. Навигация, сыр и теория бюрократического зеркала

Спуск в лодку прошел с той грацией, которую обычно демонстрирует мешок с картошкой, падающий в колодец. Лодка, до сих пор пребывавшая в блаженном бездействии, яростно закачалась, возмущенно хлюпая водой.

В ближайшем к Алтее пространстве наступила звенящая тишина, нарушаемая лишь плеском волн о борт и смущенным дыханием двух новоявленных мореплавателей.

— Ну, — сказал Вик, озираясь по сторонам с выражением человека, надеющегося обнаружить в кармане забытую купюру. — И… как ею управлять?

— Предполагается, — ответила Алтея, цепляясь за борт с силой, достаточной для того, чтобы выдавить из дерева опилки, — что существует некий симбиоз между человеком, веслом и водой. Скорее всего, включающий греблю.

Весел, ко всеобщему удивлению, нашлось два. Что с ними делать дальше, стало предметом импровизированного диспута.

— Я полагаю, — начал Вик, приняв позу мыслителя, у которого вот-вот родится гениальная идея, — нужно погрузить их в воду и совершать колебательные движения, имитируя плавники некой крупной, но глупой рыбы.

После нескольких минут хаотичных взмахов, в ходе которых лодка описала круг, попыталась пойти кормой вперед и едва не опрокинулась, мореплаватели методом проб, ошибок и тихих ругательств обнаружили, что если грести не вразнобой, то получается хоть и криволинейное, но движение. Это был значительный прогресс. Они плыли. В основном боком и с достоинством, присущим утопающей кошке, но плыли, удаляясь от нарастающего гула на «Нереиде».

Именно тогда Алтею осенило. Сумка! В ней же был весь ее скромный скарб, а скарб собравшегося на поиски человека — это не вещи, это необходимый атрибут. С выражением торжествующего охотника, нашедшего след, она принялась рыться в наплечной сумке, извлекла папку с документами Вандерштейна и пустыми бланками бюро (на случай, если придется заполнять «Протокол о кораблекрушении»), несколько карандашей и, наконец, тот самый кусок резной коры.

— Ага! — Воскликнула она так, как будто именно это и планировала с самого начала.

Ночь опускалась на воду словно теплое, мокрое одеяло. Мореплаватели к этому времени уже умудрились расколоть напополам одно из весел.

В кромешной тьме, где не было видно ни зги, а только слышалось подозрительное бульканье, Алтея рассматривала кору. И тогда произошло чудо. Не громкое, не ослепительное, а то тихое, практичное чудо, которое предпочитает Вселенная.

Кора засветилась мягким зеленым светом. Над ней возникла голограмма — изящная стрелка-указатель, висящая в воздухе и невозмутимо показывающая куда-то вперед и чуть влево. Периодически она подрагивала, словно что-то высчитывала.

— О! — Воскликнул уставший, но отчего-то очень довольный Вик. — Это же как Компас Правильных Решений. Очень мило. У меня была похожая штуковина на тележке для гольфа. Правда, она показывала только на ближайший бар.

С этого момента их дрейфование по Необъятному морю обрело четкое направление. Они попеременно гребли оставшимся веслом, сверяясь с дрожащей стрелкой. Она стала их молчаливым, светящимся спутником, единственной точкой отсчета в мире, состоящем из воды и мрака.

К утру, когда солнце поднялось над водой, словно выцветший апельсин, их взорам открылся берег. А на берегу — город.

Путники причалили к тому же самому, от которого отходили, как им казалось, причалу. Тот же скрипучий настил, та же унылая пристань. Но атмосфера была иной. Воздух густо пах… сыром. Не просто сыром, а целой симфонией сыров: здесь нота старого рокфора, там — легкое бренчание камамбера, а на заднем плане — мощный басовый аккорд чего-то очень зрелого и решительного, напоминающего десятигодовалый пармезан.

Алтея тыкнула пальцем в большую, выцветшую от времени вывеску.

— Смотри.

На ней было написано: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В СЫР-ЖОРМЕН. СТОЛИЦА СЫРА И…» Дальше буквы были стерты, но угадывалось «ВЕРНО СОСТАВЛЕННЫХ ОТЧЕТОВ».

Вик, ошарашено смотря на знакомые улочки, на тот же самый, будто скопированный, Проспект Непрямых Путей, на ту же самую кривую ратушу, медленно прошептал:

— Но это же… это Отщепенье!

— Географическая копия, — констатировала Алтея, чей ум уже с наслаждением классифицировал феномен. — Но с иной доминирующей парадигмой. Там — бесшабашно-магический хаос. Здесь — сырно-магический.

И тут Вика осенило. Он хлопнул себя по лбу с таким звуком, что пролетавшая мимо чайка вздрогнула.

— Конечно! Мэр Отщепенья, старина Понти Максимус, как-то рассказывал о своем брате-близнеце! Того, кто ушел искать лучшую долю и основал свой город! Как его… Огюст! Огюст Максимус! Мэр Сыр-Жормена!

Он посмотрел на Алтею, а затем на знакомый до жути город, пахнувший совершенно незнакомо.

Если Вселенная и имела склонность к повторениям, то в случае с Отщепеньем и Сыр-Жорменом она явно перестаралась. Это было похоже на то, как если бы тот самый Великий Архитектор, закончив работу над одним городом, отложил чертежи, а потом, лет этак через сто, наткнулся на них, хлопнул себя по лбу со словами «А, блин, совсем забыл!» и наскоро собрал второй город по тем же лекалам, слегка сэкономив на материалах и вдохновении.

— Ну что, душа моя, — выдохнул Вик, с трудом разгибая спину, которая за ночь успела принять форму, оптимальную для гребли, но совершенно бесполезную для прямохождения. — Похоже, пора зарегистрироваться.

Стойка регистрации на причале Сыр-Жормена оказалась точной, но улучшенной копией отщепенской. Та же стопка пожелтевших заявлений, тот же контролер с вечно уставшим взглядом, но вместо запаха старого пергамента от него ощутимо пахло легкими нотами бри.

— Форма 1-Г-284, — пробормотал контролер не глядя, протягивая им два листа бумаги, испещренных убористым текстом. — «О пространственных перемещениях, несанкционированных, спонтанных и/или вызванных навигационными ошибками третьих лиц». Заполняйте. Чернилами. Исправления недопустимы.

Алтея с почти религиозным трепетом принялась за дело, с наслаждением вписывая данные в аккуратные квадратики. Но на графе «Цель посещения» ее рука замерла.

— Вик, — шепнула она. — Что писать? «Поиск пропавшего профессора, потеряшки и спасение обоих от магической катастрофы»?

Вик, который уже мысленно видел себя в ближайшем пабе, закусывающим черничную вытяжку острым чеддером, фыркнул.

— Ты с ума сошла? Нас тут на неделю задержат на допросах, а потом заставят заполнить еще форму 7-Б-12 «О намерениях, потенциально ведущих к героическим, а значит, разрушительным для муниципального спокойствия, последствиям». Пиши туризм. Всегда срабатывает.

Сдав исправно заполненные формы (чиновник лишь вздохнул, увидев в графе «Средство передвижения» запись «Деревянная лодка, одно весло. Второе повреждено»), они вышли на Проспект Непрямых Путей.

Это место было поразительно. Тот же изгиб мостовой, те же кривые фахверковые дома. Но вместо лавок алхимиков и торговцев сомнительными артефактами здесь были сырные лавки, сырные рынки и даже «Сыротека» — некое подобие библиотеки, откуда доносился терпкий запах ферментации. Прохожие были двойниками их старых знакомых, но с абсолютно иными профессиями. Бородатый маг, что в Отщепенье предсказывал будущее по лопнувшим кристаллам, здесь с тем же мистическим видом предлагал попробовать «ауру горного грюйера». А бывший ловец снов теперь искусно ловил в сачки особо ароматные облака над созревающими головками сыра.

План Алети и Вика был прост: найти станцию дилижансов или хотя бы рыбацкую таверну, нанять нового перевозчика и наконец добраться до Островов Туманной Печали. Но Вселенная, а точнее, муниципалитет Сыр-Жормена, распорядились иначе.

На центральной площади, где в Отщепенье стоял вечно заклинивающий фонтан, здесь бил ключом… фонтан расплавленного сыра. Вокруг него царила невероятная суета. Городские глашатаи в белых фартуках расставляли столики, а на ратуше вывесили гигантский плакат, который объяснял все.

«ЗАВТРА! ВЕЛИКИЙ СЫРНЫЙ ФЕСТИВАЛЬ!

ВСЕМ ИНОГОРОДНИМ ПРЕБЫВАТЬ В ГОРОДЕ ДО ЕГО ОКОНЧАНИЯ!

В СООТВЕТСТВИИ С УКАЗОМ МЭРА ОГЮСТА МАКСИМУСА №284/16/В-СЫР.

ВО ИЗБЕЖАНИЕ НАРУШЕНИЯ СТАТИСТИКИ ПОСЕЩАЕМОСТИ ВСЕ СРЕДСТВА ПЕРЕДВИЖЕНИЯ ВРЕМЕННО ЗАБЛОКИРОВАНЫ.

К путникам уже направлялся улыбчивый, но твердый в своем намерении стражник в кителе, украшенном гербом города — головкой сыра с двумя скрещенными селедками над ней.

— Добро пожаловать на фестиваль, уважаемые гости! — Радостно провозгласил он. — По распоряжению мэра, въезд и выезд из города запрещены на следующие 24 часа. Примите участие в нашем празднике! Осмотрите достопримечательности! Попробуйте наш знаменитый «Экзистенциальный кризис» с плесенью! Отличный повод для культурного обогащения!

Вик издал стон, больше похожий на звук лопающейся сырной корочки. Алтея же, напротив, заинтересованно подняла бровь.