Бесплатный фрагмент - Пепел алой вишни

ГЛАВА 1. Тот, кто знал её раньше

Узкая улочка возле рынка гильдии охотников наполнена шумом торговцев и звоном оружия. Чха Хэ Ин, скрестив руки за спиной, обходит лотки с магическими артефактами, её взгляд скользит по прилавкам без интереса. Внезапно плечо её белоснежного плаща сталкивается с чьей-то рукой. Она резко отшатывается, серебристые ресницы приподнимаются — перед ней мужчина в чёрном длиннополом пальто, его лицо скрыто в тени капюшона. Он не останавливается, продолжая движение, будто преследует кого-то в толпе. Торговец луками, хрипло смеясь:

— Эй, леди S-ранга! Не хотите лук, пропитанный ядом базилиска? Всего пять тысяч… — Чха Хэ Ин не отвечает.

Её пальцы сжимают рукава плаща. Ноздри вздрагивают — в воздухе остался шлейф: ваниль, корица… Запах её любимого мороженого. Она резко поворачивает голову, видя, как фигура в капюшоне исчезает за углом, преследуя силуэт в рваном плаще с клеймом беглеца на спине. Эта дорога ведёт в порт. Она переводит взгляд на свои часы. Дежурство в гильдии через час. Но ноги уже движутся за незнакомцем, обходя лужу с подозрительным магическим мерцанием.

Впереди слышен грохот опрокинутых бочек — беглец врезается в уличного алхимика, рассыпая склянки с зельями. Алхимик вскрикивает, хватая беглеца за рукав:

— Ты заплатишь за… А-а! Это же Бергал, беглый охотник, преступник… Вор! — Толпа вокруг замирает.

Чха Хэ Ин прижимается к стене, чтобы её не заметили, наблюдая, как человек в капюшоне преследует беглеца. Её рука непроизвольно тянется к мечу — запах усиливается, будто само пространство сжимается вокруг незнакомца. Где-то недалеко кричит чайка.

Незнакомец преследует преступника — охотника, ловко преодолевая препятствия, которые, тот, создаёт. Незнакомец в плаще, обладает немыслимой силой, и поймать беглого преступника за секунды не составит труда, но вокруг так много людей. Это лишь привлечёт к нему лишнее внимание.

Он хочет дождаться удобного момента, когда они окажутся не в людном месте, они как раз двигаются в сторону порта, он уже близко, тогда он и перейдёт к решительным действиям.

Узкий переулок за рынком, ведущий прямо в порт. Воздух пропитан запахом гниющих магических отходов. Беглец, Бергал, резко сворачивает за угол, его рваный плащ мелькает между грудами пустых ящиков.

Незнакомец, сохраняя дистанцию, движется за ним, словно тень. Чха Хэ Ин, прижавшись к кирпичной стене, наблюдает из-за угла, её пальцы сжимают подол плаща.

Уличный мальчишка выскакивает из-под телеги, тыча пальцем в спину беглеца:

— Эй, это же тот, кого гильдия ищет! Награда в миллион… — Бергал оборачивается, его рука вспыхивает алым светом. Из груди мальчишки вырывается клокочущий крик — но звук обрывается, будто перерезанный невидимым лезвием. Тело падает на землю, вымощенную камнем, но вместо крови из раны сочится чёрный дым.

Чха Хэ Ин замирает: это запретная магия Теневого культа.

Беглец бросает в сторону незнакомца горсть кристаллов. Они взрываются у его ног, создавая дымовую завесу с едким запахом серы. Через мгновение переулок пуст — лишь вдалеке слышен топот сапог по металлическим ступеням ведущим в порт.

Чха Хэ Ин выходит из укрытия, её взгляд скользит по «телу» мальчишки. Оно растворяется в воздухе — это был магический муляж. Она прикусывает губу, анализируя:

— Иллюзия… Значит, Бергал работает не один. — Её шаги ускоряются. Незнакомец и Хэ Ин выходят к порту.

Волны бьются о ржавые сваи, а в воздухе висит предгрозовая тишина. Бергал останавливается у края причала, его рука тянется к свитку на поясе — тот испускает зловещее фиолетовое свечение. Голос из теней, хриплый, раздвоенный:

— Ты опоздал, охотник. Печать уже активирована. Через три минуты весь порт станет жертвой… — Чха Хэ Ин, прячась за бочками с маслом, замечает, как свиток в руках беглеца начинает пульсировать. Её обоняние улавливает запах распадающейся маны — признак бомбы с обратным отсчётом.

Где-то над головой кричит чайка. Капюшон на её голове срывает порыв ветра.

Незнакомец, оглядевшись вокруг и не замечая никого кроме себя и преступника, решает перейти к действиям.

Он уверенно шагает к преступнику, улыбаясь:

— Эй… Пёс смердящий, верни, что украл у меня! — Незнакомец резко взмахивает правой рукой в сторону преступника, притягивая его к себе словно магнитом.

Его голова оказывается в руке, которая секунду назад была направлена на него. Незнакомец выхватывает свиток у него из рук, и он тут же сгорает у него в руке оставив лишь пепел. Ещё один его маленький трюк. Глаза незнакомца в плаще, вспыхнули алым огнём, и он спросил у беглеца, с хрипотцой, и яростью в голосе:

— Далеко собрался? А как же попрощаться? — На его левой руке появляется чешуйчатая перчатка с выраженными на ней когтями. Одно быстрое движение, которое мог заметить лишь охотник высокого ранга, и у преступника отсекается рука по самое плечо:

— Даже руки не подал поздороваться, значит она тебе не сильно — то и нужна! — Всё с той же злостью в голосе произнёс он.

Доки погружаются в гнетущую тишину. Кровь Бергала шипит, испаряясь, при контакте с перчаткой незнакомца. Его отрубленная рука превращается в чёрный пепел ещё до падения на землю.

Чха Хэ Ин, затаив дыхание за бочкой, сжимает рукоять Астрала — своего знаменитого меча, до побеления костяшек. Её зрачки сужены — она только что стала свидетелем магии, нарушающей все известные законы: никаких заклинаний, никаких артефактов, даже следов маны в воздухе.

Её обоняние фиксирует диссонанс: сладкий аромат ванили смешивается с металлическим привкусом крови. Сердце бьётся чаще, но она заставляет себя анализировать: чешуйки на перчатке напоминают кожу древнего дракона из мифов. Алый огонь в глазах — не элементная магия, а что-то глубинное, словно пробуждение первозданной силы. Внезапно свиток, сожжённый незнакомцем, проявляется вновь — но уже как проекция в небе над портом. Фиолетовые руны складываются в обратный отсчёт: «01:59… 01:58…». Гул нарастает, трескаясь по швам реальности.

Голос из проекции, насмешливый, многоголосый:

— Ты не сможешь уничтожить печать, глупец. Теперь весь город… — Чха Хэ Ин выходит из укрытия, её шаги чёткие, но лицо бледнее обычного. Меч всё ещё в ножнах, но каждый мускул готов к удару.

Она останавливается в пяти метрах от незнакомца, взгляд скользит от его перчатки к лицу.

Чха Хэ Ин, леденисто, с вызовом:

— Порт сейчас будет уничтожен… Если действительно такой могущественный, каким выставляешь себя, останови это. — Она кивает на руны. — Иначе даже твой «аромат» не спасёт тебя от гильдии. — Из-за контейнеров выбегают три охотника в мундирах стражи. Их мечи дрожат в руках при виде Бергала, искажённого болью на земле.

Один из охранников, орёт в рацию:

— SOS! Доки! Нужна эвакуация! Это… это уровень катастрофы — «Чёрный»!

Второй охранник указывает на незнакомца:

— Он с предателем! Схватить их обо… — Чха Хэ Ин поворачивает голову на доли градуса. Её взгляд, полный немой угрозы, заставляет охранника замолчать на полуслове.

Она делает шаг вперёд, игнорируя стражу. Ветер развевает её плащ, обнажая лезвие Астрала на мгновение:

— Ну? — Одно слово, но в нём весь её характер: вызов, любопытство, гнев. Где-то в городе включаются сирены.

Незнакомец удивился присутствию охотницы, да и ещё S — ранга. Он взглянул на неё краем глаза:

— Хорошо, последи чтобы он не исчез. — Он щёлкнул пальцами левой руки, на которой была перчатка.

Щелчок был настолько пронзительный, словно вокруг была кромешная тишина, а громкость его щелчка выкрутили на максимум. Отсчёт пропал, а печать, которую, казалось, нельзя было уничтожить, была разрушена. Все были в безопасности. Пылающий, алым огнём взгляд, скользнул на охранников:

— Если хотите дожить этот день, у вас последний шанс уйти. — С прежней хрипотцой в голосе проговорил он.

Щелчок его пальцев, оставляет после себя звенящую тишину. Фиолетовые руны гаснут, словно их перерезали ножом. Воздух дрожит от резонанса, и Чха Хэ Ин, непроизвольно, прикрывает уши ладонью, из — за её сверхчувствительности, она с трудом выдерживает эту частоту. Охранники падают на колени, кровь струится из их ушей, но они ползут прочь, бормоча молитвы под нос.

И всё тем же уголком глаза, незнакомец посмотрел на Хэ Ин:

— Довольна, милая? — Последнюю фразу, он уже произнёс с лёгкой улыбкой.

— Что за магия? Она… Древняя? — Прошептала Хэ Ин, не понимая, природу его сил. — Откуда такое могущество? Даже самые сильные и опытные охотники, которых я знала, так не умеют. Да и не знают о природе такой силы ничего.

Незнакомец, не обращая внимания на шок охотницы от его способностей, вернул своё внимание к преступнику и рубанул уже по второй его руке:

— А это уже за воровство! Ты даже не знал, что, а главное у кого ты воруешь, пёс!

Чха Хэ Ин, холодно, но с лёгким подъёмом брови:

— «Довольна»? Ты только что превратил доки в зону аномалии. — Она указывает мечом на стены — кирпичи покрыты трещинами, испещрёнными алым свечением, как вены.

— Гильдии придётся неделю счищать твои… — Она замолкает, заметив, что трещины затягиваются сами, оставляя поверхность идеально гладкой.

Её взгляд скользит к обрубкам Бергала. Его вторая рука исчезает в облаке пепла, но он не кричит — лицо искажено магическим параличом. Она приседает рядом, тыкая кончиком меча в его грудь:

— Теневой культ. Где база? — Беглец открывает рот, но вместо слов из горла вырывается рой чёрных жуков. Чха Хэ Ин отскакивает, Астрал вспыхивает голубым пламенем, сжигая насекомых. Тело Бергала рассыпается в прах, оставляя лишь кольцо с символом — переплетённые змеи.

Голос с крыши, насмешливый, женский:

— Ого, S — ранг в ловушке паука! — На краю причала появляется девушка в облегающем костюме с паучьими эмблемами. Её волосы цвета индиго колышутся без ветра. — Гильдия «Паутина» благодарит за помощь, но трофей наш. — Она бросает что — то, вроде гранаты с зелёным дымом, и кольцо появляется в её руке.

Чха Хэ Ин резко разворачивается к незнакомцу, игнорируя беглянку:

— Ты… — Она вдруг морщит нос — запах её любимого мороженного снова окружил. — Твой «аромат» … Словно… — Она колеблется, впервые за всё время, теряя уверенность.

Где-то вдали ревут сирены гильдейских машин. Её взгляд метнулся к выходу, затем к незнакомцу в плаще.

Она делает шаг назад, растворяясь в тени стены, но её голос остаётся в воздухе:

— Ты не человек. И кое — кто уже знает о тебе. — На месте, где она стояла, остаётся серебристая метка — миниатюрный меч, воткнутый в трещину асфальта. Он пульсирует, отмечая координаты для гильдии. Ветер приносит запах моря и далёкий смех паучихи.

— О, милая! Я человек, может не самый обычный, но человек. Просто я знаю и умею куда больше других охотников. — Он с грустью в глазах посмотрел на место, где был преступник и сказал:

— Что ж, я не добыл у него информацию нужную мне… Ты не добыла у него информацию нужную тебе, день в пустую! — С горечью в голосе произнёс он. — Извини, милая, представляться нет времени, лишнее внимание мне сейчас не нужно. Но если захочешь поболтать: ночью, без свидетелей, просто позови! — Улыбнувшись сказал он, и с таким же пронзительным звоном он щёлкнул пальцами.

От неожиданности, Хэ Ин закрыла глаза, а через секунду открыв их, незнакомца она уже не увидела. Хотя он видел её, наблюдая за ней с крыши высотки, что была неподалёку.

Ветер гонит по асфальту пепел, что остался от Бергала, смешивая его с морской солью. Чха Хэ Ин стоит неподвижно, её взгляд прикован к месту, где стоял незнакомец, а по щелчку пальцев, исчез в один миг.

Пальцы сжимают серебристую метку — меч, вырванную из трещины. Она подносит её к носу, морщась — на металле остался слабый след ванильного аромата.

Охранник гильдии, выбегает из-за угла, задыхаясь:

— Мадам Чха! Докладываем: аномалия нейтрализована, но… что здесь произошло? Кто… — Она резко поднимает руку, обрывая его. Её глаза сужены, будто пытаются уловить невидимую нить в воздухе.

Внезапно она резко поворачивается к высотке на горизонте, словно почувствовала тяжесть чужого взгляда. Но через мгновение отводит глаза — слишком очевидно. Хэ Ин, леденяще, не оборачиваясь:

— Эвакуируйте район. Проверьте каждую трещину, каждую песчинку. И найдите ту паучиху.

Она разжимает кулак, метка — меч превращается в пыль:

— Отчёт гильдии я подготовлю сама. — Охранник кивает и убегает. Хэ Ин медленно идёт к тому месту, где стоял незнакомец. Она приседает, касаясь пальцами земли — там, где его ботинки оставили след, появилась веточка вишни. Лепестки кроваво — алые. Вишни в городе, откуда она родом, цвели такие же. Она срывает один, сжимает в ладони, и цветок рассыпается в пыль.

Голос из рации, спокойный, но с ноткой лёгкого металла:

— Хэ Ин. Ты ранена? — Она замирает, потом нажимает на устройство, снижая громкость. — Нет. Но здесь был… кто-то… Сильный. — Пауза. — Нам нужна встреча.

В ответ тишина на три секунды, затем:

— В 23:00. Док №7. — Хэ Ин выпрямляется, сбрасывая пепел с плаща. Её взгляд скользит по крышам, останавливаясь на высотке. Уголки губ чуть подрагивают — почти улыбка.

Она достаёт из кармана леденец в форме сердца, разворачивает фольгу и кладёт в рот. Сахарная ваниль растворяется на языке.

На краю порта появляется тень — кошка с глазами цвета аметиста. Она наблюдает за Хэ Ин, затем исчезает в переулке, оставляя за собой мерцающий след. Охотница игнорирует это, но её рука на долю секунды касается эфеса Астрала. Городские часы бьют восемь. Она уходит, не оглядываясь, но в кармане её плаща теперь лежит алый лепесток с той веточки вишни, что осталась на месте незнакомца после того, как он исчез… На всякий случай.

Незнакомец наблюдал за Хэ Ин с крыш высоких зданий, приходится быстро передвигаться. Он восхищался охотницей, эта девушка удивительна, всего пару минут с ней болтали, а так приковала его внимание. Он что-то знал о ней, он встречал её прежде.

— Сходить бы с ней на свидание… — Губы сами собой растянулись в улыбке, как тогда, двадцать лет назад. — Интересно куда она отправляется, явно с кем-то на встречу, и похоже, что не со мной. Становится всё интереснее!

Чха Хэ Ин движется по крышам квартала гильдий, её плащ развевается, как крыло ночной птицы. Крыши квартала кишели сигнальными маяками и ловушками для ворон, но Хэ Ин знала каждый изгиб черепицы, как линии на своей ладони.

Она не спешит — её маршрут петляет между трубами и антеннами, будто проверяет, следует ли за ней тень. На мгновение она останавливается у края здания, её взгляд скользит по силуэту высотки, где затаился незнакомец. Пальцы слегка сжимают край плаща, словно ловят невидимую вибрацию воздуха. Уличный маг — попрошайка, из переулка снизу, кричит:

— Леди с мечом! Подайте на пророчество! Увижу ваше будущее — бесплатно! — Она игнорирует его, но её шаг замедляется. Из кармана она достаёт алый лепесток, подбрасывает его в воздух. Тот вспыхивает и летит против ветра, указывая направление.

Чха Хэ Ин следует за ним, прыгая через развалины старого храма, добираясь до часовни «Семи лун». Часовня, была украшена мозаикой семи лунных фаз, где когда — то заключали договоры с духами. На площади у часовни её ждёт чёрный автомобиль с затемнёнными стёклами.

Водитель — мужчина в маске с узором хризантем — молча открывает дверь. Перед тем как сесть, она оборачивается, будто случайно бросая взгляд на укрытие незнакомца. Её губы шевелятся без звука: «23:00».

Машина исчезает в тоннеле, а лепесток, который она бросила, приземляется у ног незнакомца, наблюдавшего за ней. На нём выжжено сообщение: «Платформа 7. Док 12».

— Хм… В ловушку что — ли заманивает, или правда хочет поговорить? Вызов принят! Но играть будем по моим правилам! — Пробормотал сам себе незнакомец, азартно, увлёкшись этой игрой.

Он щёлкнул пальцами, пространство вокруг исказилось, будто стекло, треснувшее от удара, и он шагнул в трещину, возникшую после щелчка. Он оказался на достаточном расстоянии от платформы 7 дока 12, чтобы его не смогли заметить, но для него был хороший обзор.

— На всякий случай активирую маскировку. Ни запаха, ни звука от меня не услышат, пока я сам того не захочу. Осталось только подождать Хэ Ин. Всё-таки я переместился за секунду, а ей нужно время чтобы добраться сюда.

Он провёл рукой по амулету на шее, и края его силуэта замерцали, растворяясь в воздухе.

Время тянулось мучительно медленно. Чтобы заглушить тишину, он начал напевать под нос, едва слышно:

«Смерть я принесу с собой.

Ведь отрезан путь иной.

Сможет ли трагедия сказкой стать

И стереть всю ту боль…»

Палец нервно выбивал ритм по воздуху, словно он играл на невидимом рояле. Ветер подхватил обрывки мелодии и унёс их в темноту. Ему показалось удивительным, как небольшой отрывок песни, может усилить боль, которую он несёт в себе словно якорь, сквозь года.

Платформа погружена в густой туман, сквозь который, едва пробивается свет луны. Ржавые контейнеры штабелями уходят в темноту, а под ногами хрустит битое стекло, смешанное с обрывками магических символов. Чха Хэ Ин появляется ровно в 23:00, её шаги беззвучны, но туман расступается перед ней, словно живой.

На ней нет плаща — только облегающий боевой костюм гильдии с серебристыми узорами, напоминающими клыки дракона.

Голос из тумана, безликий, как эхо:

— Он здесь. — Она кивает, не поворачиваясь. Её меч висит на поясе, обёрнутый тканью, но рука то и дело касается рукояти.

Внезапно она останавливается у треснувшей трубы, из которой сочится зеленоватая жидкость. Капля падает на землю — и взрывается микроскопическим пламенем, выжигая в тумане круг.

Чха Хэ Ин, тихо, почти шёпотом:

— Покажись. Я не люблю игры в прятки. Из тени выходит фигура в чёрной мантии с капюшоном, мужчина с лицом, скрытым под маской в виде совы. Он кланяется, протягивая ей свиток с печатью гильдии «Паутина».

Незнакомец, гладким, как масло, голосом:

— Приветствие от нашей знакомой Паучихи. Она просила передать: ваш новый друг… не единственный, с набором козырей в рукаве. — Чха Хэ Ин хватает его за горло, прижимая к контейнеру.

Её глаза вспыхивают голубым:

— Где база Теневого культа? — Незнакомец смеётся, его тело рассыпается на стаю мотыльков с глазами — рубинами. Они кружат вокруг неё, выстраиваясь в слова: «Ищи в зеркалах».

Внезапно туман сгущается, и из него выходит Ча Хен Су, тот самый голос из тумана, встретивший Хэ Ин здесь. Его тени мерцают, как жидкая тьма. Он не смотрит на Хэ Ин — его взгляд скользит по укрытию незнакомца, будто чувствует аномалию в воздухе.

Хен Су, нейтрально:

— Он наблюдает.

Чха Хэ Ин, сжимая свиток в кулаке:

— Знаю. — Она поворачивается спиной к направлению незнакомца, намеренно открывая уязвимость. — Ты уверен, что он не из Абсолютов? — Хен Су поднимает руку, и тени смыкаются вокруг незнакомца, но не атакуют — лишь фиксируют координаты.

Его голос звучит у незнакомца в голове, минуя уши:

— Прятаться — не по-королевски. Выходи. — Чха Хэ Ин достаёт леденец, разворачивает его с преувеличенной неспешностью. Её взгляд падает на ближайшее зеркало, висящее на контейнере. Она прикусывает конфету, и хруст эхом разносится по доку. Где-то вдалеке воет сирена корабля.

Док погружен в густой туман. Чха Хэ Ин стоит рядом с Хен Су, её серебристые волосы сливаются с дымкой. Внезапно из разбитого зеркала на ржавом контейнере вырывается фигура в плаще из вороньих перьев. Клинок направлен в её спину.

Хен Су резко разворачивается, тени сгущаясь вокруг его рук:

— Хэ Ин! — Она уже в движении. Астрал выхвачен за долю секунды, блокируя удар. Лезвия скрежещут, высекая искры. Её глаза сужены, но в них нет страха — только холодная ярость.

Чха Хэ Ин шипит, оттесняя врага к краю платформы:

— Ты ошибся, выбрав меня. — Из других зеркал появляются копии противника. Десять клинков одновременно направлены на неё. Хен Су бросает тени, чтобы перехватить атаки, но отражения проходят сквозь тьму. Один из клинков царапает её плечо, оставляя кровавый след.

Чха Хэ Ин, сжимая зубы:

— Не мешай! — кричит она Хен Су, прыгая вперёд. Её меч рассекает зеркала одно за другим. Осколки взрываются, превращаясь в стаи воронов. Один клюёт её в запястье, вырывая клок ткани. Она хватает птицу за шею, сжимая до хруста костей.

Голос из тумана, насмешливый:

— Зеркала пробуждаются… — Хен Су сжимает кулак, и тени поглощают последнюю копию врага. На земле остаётся карта с меткой в районе трущоб. Чха Хэ Ин поднимает её, пальцы дрожат от напряжения.

Хен Су, хмуро:

— Это ловушка. — Она не отвечает, поворачиваясь к месту, где скрывался незнакомец. Её взгляд цепляется за пустоту, но губы чуть подрагивают — будто чувствует запах незнакомца.

Она бросает окровавленный леденец на землю. Сахарный кристалл растворяется, рисуя в воздухе руны: «Следующая встреча — твой выбор». Она уходит, не оглядываясь, но её шаги намеренно громкие, словно приглашение следовать.

Взгляд незнакомца сощурился, неприглашённых гостей он явно не ждал. Он щёлкнул пальцами, но уже не так звонко, чтобы его не услышали. И раны Хэ Ин начали затягиваться, слегка согревая её кожу. Через пару мгновений их как будто и не было.

— Ну что ж, милая… Не могу упустить наше свидание! — Усмехнувшись с собственной шутки, он под маскировкой последовал за Хэ Ин и Абсолютом теней.

Чха Хэ Ин останавливается у входа в трущобы, её рука непроизвольно касается плеча, где секунду назад была рана. Глаза сужаются — она заметила исчезновение раны. Ноздри вздрагивают, вдыхая воздух, насыщенный запахом ванили.

Её взгляд скользит по развалинам, задерживаясь на треснувшей стене, за которой скрывается замаскированный незнакомец.

Хен Су не оборачиваясь, тени шепчут у его ног:

— Он здесь. — Она молчит, доставая из кармана леденец. Фольга хрустит слишком громко. Сахар тает на языке, а её свободная рука рисует в воздухе незаметный символ — барьер тишины, отрезающий их разговор от внешнего мира.

Чха Хэ Ин тихо, глядя в пустоту:

— Исцеление без маны… Интересный трюк. — Пауза. — Но следить за мной — плохая привычка. — Из-под моста выползает старик в лохмотьях, его глаза мутные, а пальцы искривлены артритом.

Он протягивает к ней кошелёк с дрожащими руками:

— Подайте бывшему охотнику… Хоть монетку… — Она игнорирует его, но Хен Су бросает в старика тень. Тот отскакивает, искажаясь в гримасе. Изо рта вырывается жёлтый газ. Чха Хэ Ин взмахивает мечом, рассекая облако, но старик уже исчез, оставив на земле деревянную куклу с иглой в сердце и надписью: «Зеркала ждут».

Хэ Ин, поднимая куклу:

— Ты всё ещё думаешь, что случай с Бергалом, был просто воровством? — Её голос звучит громче, чем нужно. — Они играют в другую игру. — Где-то выше свистит ветер, срывая ржавую вывеску. Она падает в лужу, отражая её лицо.

Чха Хэ Ин намеренно наступает на вывеску, разрушая отражение. Хен Су растворяется в тенях, оставив её одну у входа в канализационный тоннель. Она достаёт фонарь, свет которого выхватывает надпись, повторяющуюся, раз за разом вдоль стен: «Только вдвоём».

Хэ Ин шепчет, поправляя повязку на запястье:

— Игра… — Её пальцы сжимают куклу так, что трещит дерево. — Но правила установлю я. — Она шагает в тоннель, не проверяя, следует ли незнакомец за ними.

Свет фонаря дрожит, освещая цепочку кровавых следов, ведущих вглубь. Где-то в темноте слышен смех, похожий на скрежет металла.

— Вот же… Глупая… Милая… — Сняв маскировку выплюнул слова незнакомец, разочарованный поступком Хэ Ин.

Он встал напротив входа в тоннель:

— Сначала мешает поймать вора, потом нарушает условия встречи, приходя с Абсолютом теней, теперь ещё и пошла на встречу опасности! — Громко возмущался незнакомец, уже не сдерживаясь в эмоциях. — А кому устранять проблемы? Кому её спасать? Конечно мне! — Сам ответил он на свои вопросы.

После чего щёлкнул пальцами, создав броню на Хэ Ин, броня облегала её тело, словно вторая кожа, повторяя все изгибы. Она была неистового чёрного цвета, и пульсировала алым цветом, как глаза незнакомца в ярости.

— Ладно, в маскировке прока уже нет, пойду так. — Сделал он очевидный вывод и его взгляд скользнул на надпись на стене. — Только вдвоём… — Фыркнул он, и махнув кистью правой руки в сторону надписи, словно быстро начертив круг в воздухе, надпись изменилась: «Только втроём!» — Так-то лучше! — После чего, он пошёл следом за Хэ Ин и Хен Су.

Чха Хэ Ин останавливается, ощущая тяжесть брони на своём теле. Её пальцы скользят по чёрному металлу, который пульсирует в такт её дыханию. Глаза сужаются, но она не срывает доспехи — слишком практичный дизайн, слишком точная защита. Её взгляд скользит к изменённой надписи на стене, и уголок губ дёргается в почти незаметной улыбке.

Хэ Ин сухо, не оборачиваясь:

— Элегантные доспехи… и чувство юмора… Неожиданное сочетание. — Хен Су материализуется из теней в двух шагах от незнакомца. Его тени сгущаются, образуя кольцо вокруг его фигуры, но не атакуют.

В его глазах — холодный расчёт. Хен Су, нейтрально:

— У меня вкус на одежду по лучше. — Тоннель внезапно содрогается. Стены покрываются паутиной трещин, из которых сочится фиолетовая жидкость. Надпись «Только втроём» вспыхивает алым, и пол под троицей проваливается, перенося группу в подземный зал, заполненный зеркалами. В каждом — отражение Чха Хэ Ин, но с глазами цвета вороньих перьев.

Голос из зеркал множественный, шёпотом:

— Втроём… но один из вас — лишний. — Отражения вытягивают руки из стекла, хватая настоящую Хэ Ин за запястья. Её броня шипит, отражая атаки, но зеркальные копии множатся. Хен Су бросает тени, но они отражаются обратно, едва не раня его.

Хэ Ин, сжимая свой клинок, к незнакомцу:

— Если можешь — разбей зеркала! — Её тон не приказ, а вызов. В это время из центрального зеркала выходит фигура в плаще, идентичная незнакомцу, но с глазами, полными мирового хаоса. Его рука тянется к Хэ Ин.

Зеркальный двойник голосом незнакомца:

— Она уже выбрала… Меня… Данте! — Стены зала начинают схлопываться, зеркала сливаются в единый вихрь. Чха Хэ Ин отступает к незнакомцу спиной, её доспехи звонко лязгают о его.

Её шёпот едва слышен:

— Значит тебя зовут — Данте? — Вопрос был скорее для неё, чем для него. — Доверять пока не стану… Но бей сейчас. — Где-то в глубине зеркального коридора смеётся Паучиха.

Незнакомец вышел вперёд, закрыв собой Хэ Ин и Хен Су, посмотрел на своего двойника:

— Здесь может быть только один Данте, исчезни! — Прокричал он приказным тоном, но голос пронеся по нутру всех зеркальных двойников в зале. И все они исчезают, разбивая зеркала своим уходом.

Данте повернулся к Хэ Ин и спросил:

— И как понять «Только втроём, но один из троих лишний? Чему двойников в школе учат? — Усмехнулся он со своей шутки. — Не переживай, твою броню никто не пробьёт. Я для тебя постарался, милая! — Броня пахла так же, как и Данте — её любимым мороженым!

Зеркальный зал рушится, осколки превращаются в пыль. Чха Хэ Ин стоит неподвижно, её доспехи излучают слабый ванильный аромат.

Она, не оборачиваясь:

— Аромат… навязчивый. — Пауза. — Но функциональность приемлема. — Хен Су наблюдает за Данте и Хэ Ин, его тени формируют карту из пыли на полу. На ней выделяется точка — сердце трущоб, где пульсирует алая отметка.

Он указывает на неё мечом:

— Зеркало пробуждается. Там. — Внезапно броня Хэ Ин вибрирует — отражение в осколке под ногами искажается.

Из тьмы выходит фигура в маске с зеркальной поверхностью. Её движения копируют Данте, но в обратном порядке: левая рука вместо правой, шаги задом наперёд.

Зеркальный Странник, голос как эхо:

— Лишний… всегда лишний. — Он указывает на Данте, и стены зала начинают сдвигаться, пытаясь раздавить троицу.

Чха Хэ Ин вздыхает, Астрал вспыхивает:

— Надоели… — Она бросается в атаку, но её клинок проходит сквозь Странника, оставляя трещину в стене за ним.

Хен Су смотрит на Данте, тени обвивают его предплечья:

— Зеркала копируют силу. Чем дольше он смотрит — тем сильнее становится. — Странник поднимает руку, и копия Астрала появляется в его ладони. Лезвие направлено на Хэ Ин. Её броня звенит, принимая удар, но на поверхности остаётся царапина — та самая, что была на щеке ранее.

Чха Хэ Ин, отступая, к Данте:

— Ты говорил… «никто не пробьёт». — В её голосе — не злость, а вызов. Где-то в глубине коридора звенит колокол. Зеркальный Странник растворяется, оставляя на полу ключ из чёрного стекла. На нём выгравировано: «Кто отражает истину — становится ею». Хэ Ин подбирает ключ, её доспехи шипят при контакте с артефактом.

Она поворачивается к Данте, подбрасывая ключ в воздух:

— Выбор за тобой. — Её глаза сужены. — Или это тоже часть твоей «игры»?

Хен Су уже у следующего прохода, его тени вскрывают дверь с печатью Теневого культа. За ней — бесконечная лестница, уходящая вверх и вниз одновременно. На ступенях — следы крови. Было слышно, как по лестнице бегут в их сторону толпы врагов.

— Если бы это была моя игра, нам бы было весело! — Глаза Данте вспыхнули алым пламенем и с яростью в голосе сказал:

— Хватит, довольно! — Он взял Хэ Ин и Хен Су за руки, и они переместились на поверхность. По дальше от этого места. Броня созданная Данте для Хэ Ин исчезла.

Он ходил перед ними из стороны в сторону, отчитывая:

— О чём вы думали? Ладно он, — кивнул на Хен Су — Абсолют, не привык проигрывать, ломится в каждый бой, будто бессмертный. Но ты, милая… Ты сильна не спорю… Но с таким врагом никто из вас не сталкивался! А мне пришлось вас спасать и теперь они знают обо мне из-за этого.

Хэ Ин и Хен Су молча слушали Данте. Ветер гонит по асфальту обрывки газет с их же портретами — гильдия уже объявила тревогу.

Она касается плеча, где рана затянулась без следа, и резко обращается к Данте, её глаза сужены до щёлочек, сжимая Астрал:

— Ты… — Она замолкает, ноздри вздрагивают, улавливая запах мороженого. — Спасать? — Её голос звучит как лезвие, скользящее по камню. — Я не просила. — Хен Су стоит в двух шагах, тени под его ногами пульсируют, будто сканируя Данте.

Его голос звучит ровно, но с лёгким металлическим отзвуком:

— Ты знал о зеркале. — Он делает паузу, указывая на горизонт, где над обсерваторией завис алый диск. — Это ловушка для тебя. — Хэ Ин отворачивается, её пальцы сжимают повязку на запястье. Шрам под тканью светится синхронно с пульсацией диска.

Она резко бросает на землю смятый леденец:

— Трус! — произносит она, не глядя. — Угрозы в зеркалах… А ты играешь в героя.

Из переулка выбегает мальчишка — газетчик, размахивая свежим выпуском:

— Сенсация! S — ранг Чха Хэ Ин замечена с таинственным союзником! — Прежде чем он успевает подойти, Хен Су растворяется в тенях, увлекая мальчика за собой. Хэ Ин остаётся с Данте наедине.

Её взгляд скользит по его руке, где была чешуйчатая перчатка.

— Что им нужно? — спросила она Данте. — Ты знаешь? — Она делает шаг вперёд, сокращая дистанцию. Запах ванили и корицы теперь окружил их обоих. — Если зеркала вырвутся… — Её голос тише. — Ты первый, кого я найду.

Она разворачивается и уходит, её шаги гулко отдаются по асфальту. На земле появился лепесток алой вишни с надписью: «03:00. Без зрителей».

Где-то в небе кричит чайка, реальность начинает трещать по швам.

ГЛАВА 2. Песня разбитых зеркал

Данте закричал. Громко. Нужно было выпустить пар. В последнее время произошло слишком много событий. Эмоции переполняли.

— Не играю я в героя! — Он сжал кулаки. Голос сорвался. — Я вообще не герой… Просто пытаюсь уберечь тебя от беды глупая. Моя милая Хэ Ин. — Голос Данте ломался после каждой фразы.

— А вот Хен Су похоже прав, ловушка была для меня. Пытались скопировать мою силу, но это невозможно! Моя сила иной природы, её нужно заслужить, а попытавшись скопировать… Просто взведут на себе бомбу! — Размышления Данте прервала мысль, что нужно встретиться с Хэ Ин. Время подходило к 02:00.

В этот раз без щелчков. По мановению мысли пространство исказилось и появилась трещина, обозначающая проход.

Квартира Хэ Ин. Данте оказался прямо в центре гостиной. В глаза сразу бросалась алая вишня, стоявшая в углу рядом с окном, высотой до самого потолка. Напротив, кресло с журнальным столиком рядом, на котором была чашка с остатками какао и смятая обёртка конфеты. А над креслом на стене висела большая фотография в рамке. В нижнем правом углу красовалась надпись: «Первый день в гильдии». На фотографии рядом с ней стоял председатель ассоциации охотников Пэк Ин Хёк. Они жали друг другу руки смотря прямо в объектив камеры и улыбались.

По лицу Хэ Ин было видно — это один из счастливых дней в её жизни. Взгляд Данте ненадолго задержался на фотографии, он так долго не видел улыбку Хэ Ин.

— Зрителей тут нет. — Данте усмехнулся, медленно поворачиваясь на пятках. Пауза. Взгляд задержался на окне, где тени играли в пятнах уличного света. — Хотя… — Он резко встряхнул головой, будто отгоняя сомнения. — Точно нет. Никого.

Данте решил воспользоваться моментом пока он один. Схватив чашку с журнального столика, и отправился на кухню. Он начал варить две новых порции напитка.

— Никогда не любил готовить какао. Столько мороки с ним. — Данте помешивал какао, злясь на себя «Зачем я это делаю? Она же снова…», но руки сами потянулись к корице. Без неё Хэ Ин точно плеснёт в него напитком. Он улыбнулся, тени мелькнувших воспоминаний. Данте взял из блюдца несколько конфет. Вернулся в гостиную и поставил какао на журнальный столик, сложив рядом конфеты. А сам устроился в кресле.

Квартира погружена в полумрак, лишь свет уличных фонарей пробивается сквозь шторы. Воздух пропитан сладковатым ароматом ванили и приготовленным Данте какао. Остальные стены в гостиной украшены трофеями: клинки, фотографии рейдов, серебряный значок гильдии «Пылающие драконы».

В ожидании Хэ Ин, под звуки шума города за окном, Данте задремал сидя в кресле. Этот день и почти половина ночи вымотали его. Но даже во сне он не мог отдохнуть. Его каждый раз мучил один и тот же кошмар.

«Данте и Хэ Ин пошли в очередной поход. Таким был их обычный отдых. Они разбили лагерь на „своём“ месте на небольшом холме, на котором открывался чудесный вид на природу, окружавшую их. Там же стоял большой камень, на котором Данте когда — то выскреб инициалы Д + Х. Всё шло хорошо, пока в пространстве не образовалась трещина, будто стекло разбили на множество осколков. Из этого прохода сквозь пространство хлынул огонь и сгусток дыма, будто тени пытались поглотить пламя. Затем вышел мужчина: огромного роста, в чёрных доспехах и рогатом шлеме, закрывающим его лицо. Он схватил Хэ Ин, и открыв новый проход сквозь пространство и время швырнул её, после чего проход закрылся».

Данте проснулся от скрипа двери, но не открыл глаза. Сердце заколотилось, как после бега, а на ладонях выступил холодный пот. Даже не открывая глаз, он узнал её шаги. Аромат ванильных леденцов, которые она постоянно ест, ударил в ноздри. Сердце Данте замерло в ожидании. Чха Хэ Ин замирает на пороге, её рука уже на рукояти клинка.

Глаза сужаются, заметив фигуру Данте в кресле. Ноздри вздрагивают, уловив знакомый шлейф ванили и корицы. Она медленно закрывает дверь, не сводя с него взгляда.

Чха Хэ Ин тихо, вполголоса:

— Наглец… — Она снимает плащ, вешая его на крючок с неестественной аккуратностью. Каждое движение рассчитано, словно готовится к бою. Подходит к столу, берёт чашку, изучая её. «Он даже добавил корицу… Откуда он знает?». Её пальцы сжимают чашку, но она не бросает взгляд в сторону Данте. Хэ Ин пришло сообщение от Хен Су: «Зеркальные двойники объявились. Ты где?» Чха Хэ Ин кладёт чашку, чтобы ответить на сообщение: «Занята.».

Она подходит к окну, отодвигает штору. Вдалеке, на крыше заброшенного склада, мерцает алый символ — перевёрнутый треугольник. Её отражение в стекле на мгновение искажается: глаза становятся алого цвета, как у Данте, когда он расправлялся в порту с Бергалом. Но она резко хлопает ладонью по раме, и иллюзия рассеивается. Возвращается к креслу, останавливается в метре от Данте. Её тень падает на его лицо, а Астрал чуть высвобождается из ножен. Она изучает его позу, скрещённые руки, отсутствие оружия. Взгляд задерживается на руке Данте — там, где раньше была чешуйчатая перчатка.

Из кухни доносится тиканье часов. Стрелки приближаются к 03:00. Хэ Ин достаёт из кармана новый леденец, разворачивает его с преувеличенной громкостью. Хруст фольги эхом отдаётся в тишине.

Чха Хэ Ин, наконец, ледяным тоном:

— Проснись. Или я проверю, насколько хороша твоя реакция в бою.

Данте, не открыв глаза, полусонным голосом:

— Да брось, ты уже видела на что я способен. — Он указал пальцем руки на какао. — Лучше попробуй. Я сварил его как ты любишь. — Снова сообщение от Хен Су, он прислал координаты — Обсерватория. Подземелье Уровня S. Следующее сообщение: «Они взяли ребёнка».

Хэ Ин замирает. Её пальцы сжимают леденец так, что сахар крошится на пол. Взгляд мечется между Данте и картой. Она делает шаг назад, её дыхание впервые за вечер сбивается. Где-то за окном воет сирена аварийного оповещения. Алый символ на складе вспыхивает ярче.

Чха Хэ Ин застывает, её взгляд прикован к рассыпавшемуся леденцу на полу. Она поднимает голову, и в её глазах — не страх, а холодный гнев, закалённый годами сражений.

Чха Хэ Ин тихо, с опасной мягкостью:

— Вставай… — Она делает шаг вперёд, тень от Астрала ложится на плечо Данте. — Они взяли в заложники ребёнка. Это наша вина. — Её голос дрожит на последнем слове.

Она резко бьёт мечом по столу — фотография с первого дня в гильдии падает, стекло трескается.

— Ты знаешь, как их победить! Играешь в кошки-мышки, пока мир трещит по швам. Почему? — За окном алый символ взрывается, заливая комнату кровавым светом. Отражения на стекле окна меняются и появляется силуэт ребёнка, бегущего по коридору зеркал.

Чха Хэ Ин смотрит на отражение, её дыхание ровное, но мышцы шеи напряжены. Сообщение от Хен Су: «Гильдия движется к обсерватории. У нас 15 минут». Хэ Ин смотрит на сообщение, швыряет телефон в стену. Устройство разбивается, но появляется голос из отражения:

— Ребёнок… У нас… Забери… — Чха Хэ Ин закрывает глаза, её рука тянется к шраму. Взгляд пуст, как лезвие перед ударом:

— Последний вопрос. — Она подходит вплотную, запах ванили смешивается с железом крови на её рукаве. — Им нужна… я? — Вопрос висит в воздухе, тяжелее любого клинка. За окном сирены сливаются в вой, а тень ребёнка в отражении исчезает.

Чха Хэ Ин не отводит глаз, ожидая ответа. Где-то вдали разбивается стекло, и его звон звучит как смех.

Данте встал с кресла и подошёл к Хэ Ин. Ответ был на поверхности, но ему было страшно его произнести. Ведь ответив на этот вопрос, появятся множество других. На которые он ответить уже вряд ли сможет, потому как сам не знает ответа. Он, наклонив немного голову, слегка улыбнулся. И в глазах смешались печаль и отчаяние. Данте слегка касается руки Хэ Ин. Её кожа такая тёплая и нежная, и в этот момент всё вокруг будто свернулось в трещину, оставив только тепло её кожи:

— Нет, милая Хэ Ин! Им нужны мы оба… — Решился он, наконец. Данте не знал, что последует за ответом. Он знал только то, что, если Хэ Ин сейчас решит прыгнуть в пасть к врагу, он прыгнет вместе с ней.

Хэ Ин замерла, его прикосновение словно остановило время. Её глаза, всегда такие холодные и расчётливые, на миг расширились, отражая искру неподдельного удивления. Алый свет из окна скользнул по её лицу, подсвечивая едва заметный румянец на щеках. Астрал в руке Хэ Ин дрогнул, клинок опустился на дюйм, но тут же вернулся в исходную позицию.

Чха Хэ Ин сдавленно, избегая прямого взгляда:

— Ты… — она резко отстраняется, её шаги отстукивают ритм по полу, пока она отдаляется к окну. — Нет…

Она прикасается к месту, где пальцы Данте коснулись её кожи, будто пытаясь стереть след. Отражение Хэ Ин в стекле искажается: вместо привычной стальной маски — лицо с дрогнувшими губами. Она хватает раму окна, и стекло трескается, разрезая образ на части.

Чха Хэ Ин оборачиваясь к Данте, клинок направлен в пол:

— Зачем мы им нужны? Какую цель они преследуют? — Её голос теряет ледяную твёрдость, становясь почти… потерянным. — И почему именно «Мы»?

За окном вспыхивает алая молния, и в её свете видно, как дрожит лезвие Астрала. Тени на стене сливаются в силуэты бегущих людей, город в панике — гильдия уже у обсерватории. Время истекает, но Хэ Ин ждёт ответа, застыв между долгом и чем — то, что не решается назвать.

Данте отвернулся, глядя на треснувшее стекло:

— Вчера… В порту… Была не первая наша встреча. — Он сжал кулаки, воспоминания накатили волной. — Я не смогу быстро объяснить, а ты не сможешь мне поверить. — Взгляд скользнул к лицу Хэ Ин. — Придётся поверить мне на слово. Останься здесь! Я разберусь! А как только я закончу с зеркальными тварями, я попробую подобрать слова, чтобы всё объяснить. — Данте посмотрел на Хэ Ин, будто снова её теряет.

Он уже собрался щёлкнуть пальцами, но Чха Хэ Ин уже в движении. Её рука в последний момент хватает его запястье, Астрал выпадает из ножен и вонзается в пол. Искры магии шипят, прожигая паркет, а её глаза горят холодным пламенем.

Хэ Ин сквозь зубы, сжимая руку Данте до хруста костей:

— Ты не пойдёшь никуда один! — Комната наполняется рёвом искажённой реальности — зеркала, которые Данте, Хэ Ин и Хен Су уничтожили, восстанавливаются в виде трещин на стекле. В каждой — отражение ребёнка, бьющегося в стекло. Голос Хен Су доносится из рации Хэ Ин:

— Гильдия окружена… Зеркало требует… Данте. — Хэ Ин резко дёргает Данте к себе, её дыхание смешивается с его.

В глазах — не страх, а ярость, замешанная на досаде:

— Ты прав… я не верю. — Она схватила руку, которой Данте собирался щёлкнуть пальцами и исчезнуть. — Но, если ты говоришь правду… — лезвие Астрала касается его груди. — Докажи. Перенеси нас туда, и мы вместе покончим с ними.

На стенах появляются трещины и смыкаются в портал. Внутри — обсерватория, где гильдейцы замерли в зеркальном ступоре, а в центре парит ребёнок с глазами — безднами.

Чха Хэ Ин толкает Данте вперёд, её шёпот обжигает:

— А потом ты ответишь на все мои вопросы. — За спиной разбивается окно — в комнату врывается стая вороньих теней. Их клювы направлены на Данте и Хэ Ин, но её меч уже в движении, рассекая тьму. В воздухе остаётся лишь запах гари и её последние слова:

— В этот раз убегать нельзя. Выбор сделан.

На входе в портал у Хэ Ин резко закружилась голова и пронзила острая боль. Будто в голову вонзают тысячи мелких иголок. Перед тем как портал закрылся, она увидела Данте с направленной на Хэ Ин рукой. Резко в голове начали всплывать эпизоды, которых она не помнила.

Как на мосту она напевала ему песню, перебирая пальцами по перилам, словно играя на рояле:

«В ожидании меня.

Кажется, прошли века…

Но грехи мне отпусти.

Подари,

Волю лишь взмахом крыла.»

Мгновенье. Боль усилилась. И она увидела следующий эпизод. Как её пальцы впивались в плечи Данте, но не отталкивали. Губы дрожали от смеси ярости и страсти. Аура, рождённая поцелуем, сметала всё на своём пути, превращая в золотую пыль.

Мгновенье. Иглы давили всё сильнее, Хэ Ин почувствовала металлический вкус крови на языке. Боль стала невыносимой. Множественные голоса оглушают её, в глазах мутнеет. И Хэ Ин теряет сознание.

В это время в обсерватории Хен Су встретил Данте:

— Где Хэ Ин? — спросил он с нотой переживания в голосе. Но Данте и не думал отвечать. Он сделал трудный выбор. Магией заставил остаться её в квартире, осознавая последствия.

Хэ Ин вряд ли простит ему это. Он хочет защитить её. Не повторить историю, что случилась однажды. Этот груз на его душе никогда не покинет. Он будет вечно нести его в себе.

— В безопасности. — Наконец, он прервал молчание. Тени Хен Су липли к стенам, будто создавая сдерживающий барьер, который не позволит врагам сбежать. В правой руке у Данте появился кинжал, его рукоять была слегка изогнута, а на лезвии красовался узор, напоминающий ветвь алой вишни.

Из отражений начали появляться зеркальные двойники Хэ Ин:

— Ты… Дал ему… Украсть меня… — проскрежетали они. — И теперь… Сам… Бежишь от прошлого.

Двойники окружили Данте и Хен Су, но не нападают. Они замирают в ожидании приказа.

— Приветствую вас, дорогие гости, на зарождении новой эпохи! — Раздался знакомый голос, в котором ощущался скрежет зеркал. Данте перевёл взгляд в сторону, откуда раздался голос:

— Ты… — Голос Данте пересох. Словно королева во время приёма, стояла девушка в облегающем костюме с паучьими эмблемами, на верху центральной лестницы обсерватории.

Обсерватория

— Ты веришь, что Данте — ваш ключ к спасению, Абсолют теней? — Паучиха щёлкнула длинным ногтем по зеркальной поверхности, и отражение Хен Су застыло, обвитое цепями. — Ваш Данте… Он лишь человек, которому посчастливилось обрести колоссальную мощь. И что он сделал с такой силой? Потратил десятилетия, чтобы найти свою любовь, а она его даже не помнит. — Паучиха рассмеялась, а зеркальные двойники, пытаясь дублировать её смех, издали звук похожий на скрежет стекла.

В воздухе над ними в самом центре помещения обсерватории закричал ребёнок. Паучиха улыбнулась, поднося к губам кольцо со змеёй:

— Выбор прост, Абсолют. Он… или дитя. Проверим ваши силы… И вашу верность.

Квартира Хэ Ин

Боль. Острая, как укус ледяного клинка. Чха Хэ Ин пришла в сознание с единственной мыслью: её предали. Не Данте — её собственное тело.

Мышцы горели, будто вены налиты расплавленным свинцом, а в висках пульсировал знакомый шлейф с запахом ванили — след его магии. Она попыталась встать, но рука провалилась сквозь пол. Нет, не пол — зеркало.

Она укусила губу до крови, пытаясь вернуть чувствительность. Пальцы впились в зеркало — боль стала якорем, удерживающим от падения в безумие.

Отражение улыбалось ей кровавыми дёснами, шепча:

— Он снова бросил тебя… — Хэ Ин всё ещё не пришла в себя. Это всё — сон? Нет. Это борьба между её памятью и её сознанием. Они пытаются пробиться друг к другу, чтобы восполнить, тем, чего не хватало.

Внезапно, резко, как удар, в памяти начал прорезаться эпизод. Тот, что на мосту. Только теперь она его видит не как воспоминание, а как посторонний человек наблюдавший за ними.

— Данте, ну перестань. — Смеясь сказала Хэ Ин, та что в воспоминании.

Но Данте не унимался, он упорно что-то требовал от неё:

— Ты должна мне спеть. Нет. Обязана. — Упрашивал он её.

— Хорошо, но только не смейся. — Хэ Ин закрыла глаза, выставила руки на перила моста, будто приготовившись играть музыку на рояле, и её голос, настолько прекрасный, что каждое слово пробегало мурашками по телу, заполнил всю улицу:

«Смерть я принесу с собой.

Ведь отрезан путь иной.

Сможет ли трагедия сказкой стать

И стереть всю ту боль?

В ожидании меня.

Кажется, прошли века…

Но грехи мне отпусти.

Подари,

Волю лишь взмахом крыла.

Была ли то любовь?

Но хрупкий свет разбит

И прахом обращён.

Слова моей любви

Кровью текут из ран — останется лишь прах.»

Пропев последнее слово, она медленно открыла глаза и посмотрела на Данте:

— Ну… Что скажешь? — Он смотрел на неё, не мог подобрать слов. Стоя там, на мосту, он не слышал ничего: ни текущей реки, ни птиц, ни людей. Он слышал и видел только Хэ Ин.

Наконец, нарушив молчание, он прошептал ей:

— Я пронесу твою песню с собой через всю жизнь! Она будет напоминать об этом моменте. — Данте, не сдержав эмоции, прильнул к её губам, словно целует её в последний раз. Её губы пахли дождём, а его ванилью. В груди у Хэ Ин стучало так, будто сердце пыталось вырваться к его ладони, прижимавшей её к себе.

Обсерватория

Паучиха постучала ногтем по зеркалу ещё раз:

— Мальчики. Небольшой сюрприз для вас. Пусть послужит мотивацией. — Рядом с ней из осколков собралось большое зеркало, показывая агонию Хэ Ин, во время её борьбы с памятью.

Данте уже не мог сдерживать свою ярость:

— С меня довольно! — Его ярость как щит. «Первобытная» сила. Он рассекает кинжалом, с узором алой вишни, разрывая двойников, но раны затягиваются.

Хен Су. Его спокойствие как оружие. Тени — его язык. Каждое движение расчётливо. Тени Абсолюта обвивают двойников, сковывая их копии Астрала. Он анализирует их слабые точки: «Зеркала копируют силу, но не разум. Они атакуют шаблонно.».

Абсолют создаёт барьер из теней, защищая Данте:

— Не дай ярости ослепить тебя. Они ждут твоих ошибок. — Взгляд Хен Су скользнул в сторону отражения Хэ Ин в зеркале, что рядом с Паучихой. — Они копируют твою силу, но не твою… — Пауза. — …Слабость к ней.

Данте намеренно провоцирует двойников, чтобы те копировали его ярость и теряли контроль.

В ярости он разрушает двойников Хэ Ин:

— Не смей её копировать!

Данте разрывает пространство щелчком, отправляя осколки в двойников:

— Ну что, ошибки «ксерокса»? Повторите это!

Зеркальные двойники копируют не только силу, но и черты характера. Двойник Хен Су: молчалив, атакует тенью — клинком, повторяя его тактику.

Двойник Данте издевается, пародируя его манеру речи:

— Милая Хэ Ин! Я ведь просто хотел… ЦЕЛОВАТЬСЯ! — Смех, как звон бьющегося стекла.

Данте на секунду перевёл взгляд на Хен Су:

— Хен Су! Если ты такой умный — скажи, как убить моё чёртово эхо?!

Хен Су, холодно, отрезая тенью голову двойника:

— Они слабеют, когда мы атакуем вместе. Твоя сила… И моя логика.

— Логика? Мне от твоей «логики» двойники в кошмарах сниться будут. — Показывая рукой на пародирующего его двойника ответил Данте.

Хен Су, задумавшись:

— Нужно бить не двойников… Убей то, что их питает! — Тени указывали на ребёнка в клетке. — Он ненастоящий! — Продолжил Абсолют. — Это иллюзия, ловушка для нас, призванная сбить с толку.

Тени Хен Су обвивали двойников, как ледяные удавы, а каждый взмах кинжала Данте оставлял в воздухе шлейф гари, будто плавил саму реальность.

Ребёнок улыбался слишком широко, а в его глазах мерцали те же руны, что и на кольце со змеёй Паучихи.

Квартира Хэ Ин

Каждый возвращающийся фрагмент памяти Хэ Ин «взрывается» в сознании, повреждая зеркала вокруг. Боль напомнила о себе. Но в этот раз она была готова.

Словно киноплёнка эпизод промотался до их последнего похода. В тот самый момент, когда их жизнь с Данте перевернулась, разрушив их судьбу.

Они на том самом холме рядом с валуном, на котором Данте выскреб их инициалы. Рядом стояло высокое дерево — алая вишня, медленно покачивая ветвями. Он разводил костёр, а Хэ Ин вертела в руках амулет.

Данте, разведя костёр и усевшись рядом с Хэ Ин:

— Помнишь наш первый поход? Я тогда назвал его «романтическим пикником с огоньком».

Хэ Ин, всё так же вертя амулет в руках:

— А я назвала тебя дураком. Как всегда, была права… Кроме вина. Оно точно выдержанное!

Хэ Ин отпивает, но внезапно застывает — в отражении вина что-то мелькнуло.

Хэ Ин, тихо:

— Данте… Тут что-то не так…

В небе появилась трещина, раскалывая пространство как стекло. Из трещины падает чёрная молния, раскалывая камень с их инициалами. В появившемся проходе было видно, как бушевал огонь с окутывавшем его чёрным, словно тени, дымом.

Из трещины в небе появляется воин в чёрных доспехах и рогатом шлеме — его доспехи покрыты рунами, которые Хэ Ин видела только в архивах.

Данте, пытаясь защитить Хэ Ин, встал перед ней, закрыв собой и приготовился к бою. Но воин одним взмахом своей массивной руки отбросил его в сторону расколовшегося камня.

Затем враг подошёл к Хэ Ин, схватил её за горло, и пространство вокруг исказилось:

— Ты ключ к его будущей силы. Не будет тебя — не будет его силы.

Данте, бежит к воину, чтобы вырвать из его рук Хэ Ин:

— Нет! Ты не заберёшь её! Я… — Но проход уже открыт. Хэ Ин исчезает с хлопком рвущейся реальности. Её последний взгляд — страх. Она пыталась что-то прокричать:

— Данте… — Воин исчез вслед за ней, оставив Данте.

Он потерял всё в тот день.

И Хэ Ин, глядя на это воспоминание чувствовала его боль… Сквозь время.

Боль, острая и жгучая, пронзила её сознание, как тысячи игл. Воспоминания взрывались яркими всполохами, и каждый «взрыв» оставлял трещины и в реальности. Зеркала, окружающие Хэ Ин, звенели и лопались, осколки танцевали в воздухе, отражая обрывки её прошлого.

Она сжала виски, пытаясь заглушить гул, но голос Данте из памяти звучал громче всего: «Помнишь наш первый поход? Я тогда назвал его „романтическим пикником с огоньком.“.»

Её пальцы сжимались в кулаки, пока костяшки не побелели. Она чувствовала запах дыма костра, запах алой вишни, слышала смех Данте — таким лёгким, каким он уже никогда не будет. А потом… Зло, вырвавшее её из его жизни.

Но было кое-что странное. Воспоминание не прерывалось как прежде. Оно продолжалось, показывая фрагменты прошлого, в которых её уже быть не могло.

Данте скитался по миру, он стал тенью себя прежнего. С ним была какая-то женщина, внешне напоминавшая Паучиху, но более… Человечной.

Они забрели в пещеру в горах. Внутри, как будто бы было помещение, огромное, словно ритуальный зал.

Женщина, с блокнотом в руках:

— Данте, этот артефакт может убить тебя! Ты даже не знаешь, что будет, если его активировать!

Данте, сжимая амулет Хэ Ин в руке:

— Зато знаю, что она находится в чужом мире, в другом времени… Одна. — Сорвался он на крик. — Мне плевать на то, что со мной станет, Ли Хан.

В центре пещеры, было что-то, напоминающее стол, на котором лежали два предмета: перчатка, покрытая чешуёй — словно лапа дракона, и магический кристалл, который они искали. В архивах было сказано, что с помощью этого кристалла, можно управлять пространством. Назывался он — «Глаз Судьбы».

Данте надел перчатку и взял кристалл. Он собрался его активировать. Но Ли Хан, желая спасти Данте от безумия, активировала его первой… Но кристалл выбрал его.

Глаза Данте резко вспыхнули алым цветом. Он почувствовал, как его наполняет силой. Мощь, которая, казалось, от переизбытка сейчас разорвёт его на части. Пространство вокруг исказилось, в этот момент он почувствовал ярость. Боль, которую он нёс все это время с собой. В мыслях возник образ Хэ Ин: запах её волос, звук её смеха, запах её духов, который он всегда называл «ароматом победы». И тот воин, отнявший у него всё.

Аурой от активированного кристалла, Ли Хан отбросило в воздух и приземлившись она ударилась головой. Последнее, что она видела перед тем, как потеряла сознание, был Данте, уходящий прочь.

Хэ Ин застыла, её пальцы непроизвольно сжались. Она видела Данте, но не того, каким знала. Его плечи сгорблены под невидимым грузом, глаза потухшие, а на шее — тот самый амулет, который когда-то принадлежал ей.

Она почувствовала, как её собственное сердце сжалось. Она видела, как «Глаз Судьбы» напитывает его плоть, словно не награда, а наказание за дерзость. Но больнее всего было видеть его боль — не физическую, а ту, что грызла изнутри. Ту, что оставила в нём она сама, исчезнув, пусть и не по своей воле.

— Нет… — Голос Хэ Ин дрогнул, когда образы сменились: Данте, разрушающий целую деревню в поисках её следа. Ли Хан, кричащая что-то, её тело, охваченное ядовитыми узорами. И наконец — Паучиха. Та самая, что теперь издевалась над ними в зеркалах.

Хэ Ин резко вдохнула, отступив немного назад. Её отражение в зеркалах дрожало, глаза горели смесью ярости и вины. Она поняла: Ли Хан стала «монстром» из-за неё. Из-за того, что Данте не смог остановиться. Из-за того, что её исчезновение превратило их обоих в оружие.

— Ты нёс это всё… Один. — Прошептала она, наблюдая, как всё вокруг угасало, оставляя лишь осколки зеркал, темноту, и слёзы Хэ Ин, которые она не могла остановить.

— Это… Из-за меня… — вырвалось у Хэ Ин. Она видела Данте, но не того, что смеялся, как когда-то с ней, а сломленного, с глазами, в которых горели угли отчаяния вместо прежнего озорного огня. Рядом с ним — Ли Хан, женщина с блокнотом и тревогой в каждом жесте, которая в попытках помощи, стала Паучихой, которую знала Хэ Ин, злобной и беспощадной.

Внезапно её тело содрогнулось. Зеркала вокруг взорвались градом осколков, но она даже не вздрогнула.

Она подняла один осколок, в котором застыл момент: Данте в пещере, его глаза, полные решимости.

— Тебе пришлось взять на себя всю боль… Теперь я разделю её с тобой! — Голос Хэ Ин звучал твёрдо, как звон клинка.

Шрам на её запястье зажёгся алым, осколки зеркал вокруг завыли, как раненые звери. Хэ Ин шагнула в ближайшую трещину, увлекая за собой вихрь осколков. Пусть Паучиха боится её воспоминаний. Пусть Данте уже не тот. Но она вернёт его — и разобьёт каждое зеркало, что украло их жизнь.

Обсерватория

Воздух в зеркальном зале содрогнулся, будто сама реальность закричала от боли. Стены, покрытые трещинами, вспыхнули алым светом, и из них вырвался вихрь осколков, за которыми показалась фигура Хэ Ин. Она шагнула в эпицентр схватки, её волосы развевались, как знамя войны, а глаза горели смесью ярости и скорби. На запястье пульсировал шрам в форме трещины — метка, как напоминание о том самом дне.

Её взгляд был прикован к двойникам — копиям её самой, чьи лица искажались в гримасах её общей с Данте боли. Она подняла руку, и шрам на запястье вспыхнул, как раскалённая сталь. Двойники закричали голосами, которые не принадлежали им, их тела трескались, обнажая пустоту.

Хэ Ин посмотрела на Данте:

— Ты говорил, что пронесёшь мою песню через всю жизнь… — Её голос дрогнул. — Прости, что пришлось нести в себе ещё и боль…

— Хэ Ин… — Прошептал Данте, понимая, что она вспомнила его.

ГЛАВА 3. Тень паутины

Библиотека Гильдии Алхимиков тонула в сизом полумраке. Ли Хан сидела за столом, окружённая горами фолиантов с выцветшими заголовками: «Хроники Разломов», «Тени за Зеркалами». Воздух казался густым от запаха старой бумаги и ладана — последнего подношения тем, чьи имена уже стёрлись из манускриптов.

Над её головой, в лунном свете из высокого окна, дрожала паутина. В сплетённой ловушке билась бабочка, её крылья отбрасывали на стены тени, похожие на руны.

Ли Хан провела пальцем по строке в раскрытом трактате: «Глаз Судьбы видит сквозь миры и может даровать силу тому, кто достоин. Но если, тот глупец, возомнивший себя достойным — таковым не окажется, он заплатит за дерзость». Она уже неделю расшифровывала этот текст, когда заметила странность — буквы начинали двигаться, если смотреть на них через кристалл кварца. Сейчас, прижав кристалл к глазу, она наблюдала, как чернила расползаются по странице, образуя новые фразы: «От него исходит запах пепла, а глаза полны боли. Не доверяй ему. Не…»

Текст рассыпался, когда дверь в дальнем конце зала скрипнула. Ли Хан резко опустила кристалл. Паутина над ней задрожала, и бабочка перестала двигаться, будто чувствовала кого-то опаснее паука.

— Кто здесь? — Голос Ли Хан прозвучал громче, чем она планировала.

В ответ — тишина, нарушаемая лишь шелестом страниц. Но воздух загустел, как перед битвой. Ли Хан встала, её тень упёрлась в стеллаж с запретными гримуарами. Она потянулась к флакону с порошком мертвеца — веществом, способным отогнать даже тени…

— Не тратьте. Я не из тех, для кого эта чесночная приправа предназначена. — Голос пришёл со всех сторон сразу, сотрясая воздух.

Ли Хан обернулась. В луче лунного света стоял мужчина. Его плащ был неистово чёрным, как и его волосы. Глаза — словно два угля, смотрели на неё и источали невообразимую боль. Глядя в них, складывалось ощущение будто он слишком долго вглядывался в бездну, чтобы, наконец, она взглянула в ответ.

— Вы Ли Хан? — Он сделал шаг вперёд, и паутина над головой учёной лопнула. Бабочка упала на стол, её крылья сложились в символ — перевёрнутый треугольник. Метка Теневого Культа. Будто враги почувствовали присутствие незнакомца и поспешили исчезнуть.

— Кто вы? — Она сжала флакон так, что стекло затрещало.

— Тот, кто знает о ваших экспериментах с Тенями и Зеркалами. — Мужчина склонил голову, будто изучая бабочку. — Мне нужна ваша помощь.

Ли Хан почувствовала, как холодеет кожа. Тот эксперимент был секретом. Она связала дух клятвой молчания…

— И чем же я смогу вам помочь? — Её голос дрогнул.

Мужчина сбросил капюшон. Его лицо источало лишь одну эмоцию — отчаяние. И казалось, уже очень долго.

— Меня зовут Данте. Я могу открыть путь к артефакту, который вы ищете… Если вы поможете мне найти кое-что. Вернее, кое-кого.

Он положил на стол предмет, от которого исходила сильная аура. Настолько мощная, что у Ли Хан перехватило дыхание. Это был амулет Хэ Ин — единственное, что осталось после того кошмарного дня. Его поверхность была покрыта трещинами, словно он выдержал удар самой реальности.

— Ту, кого я ищу, забрали у меня, и забросили в другой мир, или другое время. — Прошептал Данте, и его голос вдруг стал хрупким, как тонкий лёд. — Я должен найти её, но должен предупредить, я готов разорвать ткань миров если придётся. Вы понимаете цену этой сделки?

Ли Хан протянула руку к амулету, но остановилась в сантиметре. От него исходила боль, страх.

— Почему я? — Она встретила его взгляд.

— Потому что вы единственная, кто понял: зеркала не то, чем кажутся. — Он улыбнулся, и в этой улыбке, казалось, не было ничего позитивного. — А ещё… Вы носите знак Теней.

Он указал на её запястье. Под рукавом, чуть выше перчатки, виднелась татуировка — паук, сплетающий паутину из восьми рун. Символ, который ей достался после первого контакта с Тенью.

— Как вы…

— Моя цель безумно важна для меня. — Перебил он, касаясь амулета. — Я многое успел узнать в поисках. И многому успел научиться…

Ли Хан сглотнула. Её пальцы сами сомкнулись вокруг амулета. Холод пронзил кости, а в голове пронеслось видение: пещера, кристалл, искажённый рёв пространства… И она сама, стоящая над телом Данте с кинжалом в руке.

— Договор? — она выдохнула, отбрасывая видение.

— Договор. — Кивнул Данте. — Но помните о цене нашей сделки. — Взгляд скользнул на паутину. — Иногда пауки сами попадают в сети.

Где-то в глубине библиотеки упала книга, и эхо прокатилось по залу, словно смех древних духов. Ли Хан вздрогнула, но Данте уже исчез, оставив на столе карту с кровавой меткой — пещера Плачущих Камней.

***

Горы на подступах к пещере Плачущих Камней напоминали скрюченные пальцы мертвеца, вцепившиеся в небо. Воздух звенел от напряжения, будто пространство здесь было натянуто, как струна, готовая лопнуть. Ли Хан шла за Данте, её сапоги скользили по чёрному гравию, оставляя следы, которые тут же исчезали, словно земля не желала запоминать их путь.

— Почему здесь нет птиц? — Спросила Ли Хан, поправляя рюкзак с алхимическими инструментами. Её голос разлетелся эхом, и где-то в отвесных скалах завыл ветер, будто передразнивая.

Данте не обернулся. Его плащ колыхался неестественно, как будто его что-то подбрасывало.

— Потому что птицы умнее людей. — Пробурчал он. — Они чувствуют, когда реальность гниёт.

Ли Хан нахмурилась, доставая из кармана блокнот. «День седьмой. Ландшафт демонстрирует признаки пространственной эрозии: самовосстанавливающийся грунт, акустические аномалии…» — она записывала дрожащей рукой, когда тропа внезапно качнулась, и из трещины в камнях вырвался фиолетовый пар.

— Не пиши. Не доставай ничего ценного. — Данте резко одёрнул её за рукав, и некоторые страницы блокнота выпали из рук. Страницы сами вспыхнули синим пламенем, прежде чем коснуться земли.

— Вы могли бы просто предупредить, вместо того чтобы… — Ли Хан замолчала, заметив, как он сжимает амулет на груди. Его пальцы впились в металл так, что начала сочиться кровь, но лицо оставалось каменным.

— Почему вы верите, что «Глаз Судьбы» всё ещё здесь? — спросила Ли Хан, поправляя очки. — Гильдия обыскала эти горы десятки раз.

Он обернулся, и в его глазах — горела такая ярость, что Ли Хан невольно отступила.

— Потому что гильдия преследовала выгоду, а я ищу то, что мне дорого. — Прошипел он. — Он здесь. Я чувствую…

Он не закончил, отпустив, наконец, амулет. Ли Хан записала в блокнот: «Попутчик демонстрирует признаки паранойи. Возможно, результат длительной психологической травмы. При этом интуиция…»

— Перестаньте это делать. — Рявкнул Данте, выхватывая блокнот. — Ваши записи привлекут их.

— Кого? — Нахмурилась Ли Хан, пытаясь скрыть дрожь в руках.

— Теней. Стражей. Его… — Он кивнул на горизонт, где в облаках угадывался силуэт рогатого шлема. — Они следят за теми, кто ищет артефакт.

Ли Хан сжала губы. Она не верила в сказки о стражах. Её интересовали факты: как «Глаз Судьбы» нарушал законы пространства, как его энергия могла наделить человека силой. Она видела в нём ключ к величайшему открытию алхимии — управлению пространством и временем. Но для этого ей нужен был Данте. Его одержимость Хэ Ин, как она подозревала, была компасом к кристаллу.

— Почему вы согласились помочь мне? — Внезапно спросил он, прервав её мысли.

— Потому что вы единственный, кто знает путь к нему. — Солгала она. Настоящая причина была глубже: её мать, алхимик, исчезла в таких же разломах много лет назад. Ли Хан верила, что кристалл даст ответы… И славу, которая затмит даже гильдейских магистров.

Они достигли Чёрного леса. Деревья здесь росли вверх корнями, а в их сплетениях висели лохмотья тканей — обрывки одежды тех, кто исчез в пещере. Ли Хан достала алхимический фонарь, наполненный люминесцентным газом.

— Не зажигайте. — Данте схватил её за запястье. — Свет приманит Падших.

— Падших? — Ли Хан высвободила руку, но спрятала фонарь.

— Сущности из разломов. Они… — Он замолчал, услышав шелест. Из-за камня выползло существо, похожее на скорпиона, но с человеческим лицом, искажённым в немом крике.

Ли Хан ахнула, но Данте уже бросился вперёд, его кинжал вонзился в хитиновый панцирь. Существо взвыло, из раны хлынула чёрная смола. Данте вырвал клинок, отпрыгнув, но вторая тварь ухватила его за ногу.

— Фонарь! — Закричал он.

Ли Хан зажгла его. Свет ударил в глаза существам, и они отползли, шипя. Данте, хромая, прислонился к скале.

— Вы… Ранены? — Она протянула руку, но он оттолкнул.

— Пустяк. Идём дальше.

Ночью они разбили лагерь под навесом скалы. Ли Хан обрабатывала порез на его ноге, пока он молча смотрел на амулет.

— Почему вы не сдаётесь? — Спросила она, нарушая тишину.

Он повернулся к ней лицом. В свете фонаря он выглядел измождённым:

— Когда её забрали, в тот день, я потерял всё… Не только Хэ Ин, но и себя вместе с ней. А вы… — Он усмехнулся. — Вы ведь тоже ищете не просто кристалл, да? — Ли Хан вздрогнула.

— Ваша мать. Алхимик Ли Мэй. Она исчезла в разломе Южных руин. — Данте вытащил из кармана смятый лист — страницу из гильдейского отчёта. — Вы хотите узнать, что с ней случилось.

— Откуда вы… — Она попятилась.

— Я читал ваши записи. Вы повторяете её путь. — Он бросил лист в пыль. — «Глаз Судьбы» может показать, то, что вы ищете. Но будьте готовы — это может сломать вас.

Ли Хан сжала кулаки. Он был прав. Её мотивы всегда были двойными: наука и боль, любопытство и месть. Она хотела найти кристалл, чтобы вернуть мать… И доказать гильдии, что та ошиблась, назвав её исследования ересью.

— А если я помогу вам, вы отдадите мне «Глаз»? — Спросила она, пряча дрожь в голосе.

— Если поможете мне спасти Хэ Ин… — Он встал, опираясь на кинжал. — Можете забрать его и делать с ним всё, что сочтёте нужным.

Он не договаривал, но Ли Хан поняла: он знал, что она пытается его обмануть. И всё же шёл на риск. Потому что отчаяние не оставило ему выбора.

На рассвете они вошли в пещеру. Стены её светились бледно-голубым, как гниющий фосфор. Воздух звенел от напряжения, а под ногами хрустели кости. Ли Хан шла за Данте, её пальцы сжимали флакон с кислотой — последний аргумент против того, что ждало впереди.

И где-то в глубине, за поворотом, мерцал «Глаз Судьбы» — кристалл, ради которого она готова была стать предательницей.

Пещера Плачущих Камней дышала. Стены пульсировали, как живая плоть, а воздух гудел низким животным рокотом. Ли Хан шла за Данте, его пальцы дрожали на шероховатой поверхности амулета, он не мог поверить, что находился так близко к своей цели. Что совсем скоро получит шанс вернуть Хэ Ин. В глубине грота на постаменте мерцал «Глаз Судьбы», а рядом с ним лежала перчатка, напоминающая лапу древнего дракона.

— Он… Реагирует на вас. — Прошептала Ли Хан, заметив, как амулет на шее у Данте вдруг замигал, как сигнальный огонь.

Данте не ответил. Он встал напротив постамента, его руки впились в края камня, словно он боялся, что его унесёт невидимым течением.

Его голос прозвучал надтреснуто:

— Наконец!

Пещера содрогнулась, как живое существо, выворачивающееся наизнанку. Ли Хан встала рядом с Данте, её тень, искажённая голубым свечением артефакта, дрожала на стенах, словно пытаясь убежать. Амулет на шее Данте, который совсем недавно пылал алым светом, теперь почернел, пропитавшись энергией артефакта.

— Данте, подожди, ты даже не знаешь что будет, если его активировать! — Данте сжал амулет Хэ Ин в руке. — Зато знаю, что она находится в чужом мире, в другом времени… Одна! — Не сдерживая гнев, ответил он. — Мне плевать на то, что со мной станет, Ли Хан.

Данте надел перчатку и взял кристалл. Он собрался его активировать.

— Данте, подожди! — Крикнула Ли Хан, но её голос потонул в грохоте рушащихся камней.

Он не слышал. Он уже крепко сжимал артефакт в своей руке, а глаза были прикованы к мерцающему порталу за постаментом. В раскадрованных вспышках света мелькал силуэт девушки — Хэ Ин, её рука протянута впустую, губы шептали имя, которое Данте носил как проклятие.

«Он видит её. И ради этого готов умереть», — подумала Ли Хан, и это пробудило в ней ярость. Не к нему — к себе. Потому что она тоже видела кое-кого в портале — мать, Ли Мэй, застывшую в позе мольбы, лицо искажено вечным криком.

— Я не могу позволить ему забрать кристалл. — Прошептала она. Алхимические формулы, годами изучаемые в лаборатории, сплелись в её сознании с детскими воспоминаниями: мать, объясняющая ей устройство зеркал, её смех, её исчезновение…

«Глаз Судьбы» дрогнул. Трещины на его поверхности вспыхнули ослепительно, и Ли Хан, не раздумывая, сорвала амулет с шеи Данте и прижала его к артефакту.

— Нет! — рёв Данте слился с рокотом разлома.

Энергия ударила её в грудь, отбросив в сторону и выжигая дыхание. Она увидела: Данте, бьющего кулаками в закрывающийся портал, его крик: «Верни её!». Себя, десятилетнюю, у зеркала в пустом доме, повторяющую: «Мама, вернись!». Тени, пожирающие деревню, где гильдейцы объявили её мать еретичкой.

Реальность вернулась с волной головной боли. Ли Хан лежала на спине, её ладони обожжены, а кристалл пульсировал на груди, будто пытаясь прожечь путь к её сердцу. Данте стоял в паре метров от неё, его глаза пылали алым цветом, а сам он источал ауру ярости. Стало ясно — артефакт наделил его мощью.

— Ты… Уничтожила… Всё! — прошипел он, и его взгляд устремился к выходу. — Сама себя спасёшь, лгунья!

Она хотела закричать, что пыталась спасти их обоих, но артефакт не дал ей этого сделать. Он прожигал её плоть, будто пытался слиться с её сердцем.

Деревня у подножия горы называлась «Солнечный ручей». Теперь от неё остались лишь обугленные скелеты домов и лужи стекла, расплавленного в причудливые формы.

Ли Хан нашла его там через три дня. Данте сидел на коленях среди пепла, его рука сжимала обгоревшую куклу — детскую игрушку. На руке всё ещё была та перчатка, покрытая чешуёй. Вторая рука была чёрной от копоти.

— Они не знали… — пробормотала Ли Хан, но Данте её не заметил. — Ничего не знали.

Она поняла: он пытался «вызвать» Хэ Ин через боль. Свою боль, и боль невинных. Каждое разрушенное здание, каждый крик — попытка прорваться в тот мир, куда её забрали.

— Данте. — Она сделала шаг, но её голос звучал чужим, как скрежет когтей по стеклу.

Он поднял голову. Его глаза и без того горевшие алым, вспыхнули ещё сильнее:

— Ты… — Он встал, и земля под ним затрещала. — Ты украла его. Украла единственный шанс вернуть её! — прорычал он.

Удар энергии отбросил Ли Хан через всю улицу. Её тело ударилось о колодец, но боли не было — только звон в ушах и щелчки в суставах, будто кости перестраивались на лету.

— Я пыталась спасти тебя! — Солгала она, вставая. Её рукав порвался, обнажив кожу под ним — она стала зелёной, покрытой узором паутины из микроскопических зеркал.

Данте засмеялся:

— Спасти? Ты лгала мне с самого начала! — Пауза. — Хотела силу? Получи! — Прошептал он.

Данте махнул рукой, и крыша ближайшего дома рухнула, погребая под собой крик спрятавшейся внутри женщины. Ли Хан не успела среагировать — её ноги сами рванули вперёд, вытянув руки перед собой у неё возник щит.

— Перестань! Люди здесь не причём! — Она встала между женщиной и Данте, но он уже исчез, оставив после себя дымящуюся воронку.

Ли Хан вернулась в гильдейскую лабораторию под покровом ночи. Зеркала, что стояли на одном из столов, показывали искажённые версии её лица — блестела зелёная кожа с микроскопическими стёклами в порах, глаза были чёрными, словно мгла, волосы стали цвета индиго. Она разбила все зеркала, кроме одного.

В последнем зеркале она увидела её — мать. Не пленницу разлома, а учёную в белом халате, смотрящую с гордостью.

— Прости… — Прошептала Ли Хан, и образ рассыпался, сменившись правдой: её мать, запертая в зеркальной ловушке, царапала стекло окровавленными пальцами.

— Нет… — Она ударила по зеркалу, и осколки впились в ладонь, но не кровь, а чёрная смола сочилась из ран.

На следующее утро она создала маску. Не из металла или ткани — из хитина. Маска обрела форму сама: гладкая, блестящая, с кварцевыми «глазами». Когда она надела её, зеркала перестали врать. Они показывали только силу — силу, которая заставит гильдию, Данте, даже саму реальность склониться перед ней.

Её первым действием стало создание гильдии «Паутина». Последователи не спрашивали о её прошлом — их манили обещания власти. Ли Хан учила их плести сети из трещин, ловить тени и торговаться с сущностями из разломов. Но в тайне она искала одно: способ уничтожить Данте и его любовь — Хэ Ин. Месть.

Она начала слышать шёпот:

— Ты станешь моей королевой. Ты сплетёшь мир заново…

Спустя несколько лет

Гильдия «Паутина» давно перестала быть тайной. В кварталах у моря её эмблему — паука, сплетающего восьмилучевую звезду из рун — рисовали на стенах те, кто боялся, и те, кто жаждал присоединиться. Ли Хан, теперь только «Паучиха», правила из логова в зеркальной башне, чьи стены были сплетены из осколков порталов. Здесь каждый отражённый свет дробился на тысячи лживых истин, а тени шептали ей секреты, выуженные из разломов.

Но сегодня шёпот звучал иначе.

— Кольцо… Змеиное кольцо… — Голос исходил из центрального зеркала, чья поверхность колыхалась, как вода под чёрным маслом. В отражении метались силуэты: доки, светящийся магией — меч, рассекающий дым.

Паучиха прижала ладонь к стеклу, расшифровывая образы. Она увидела: Хэ Ин, её плащ развевался, как крыло чайки, а клинок высекал искры из камней. Данте, в чёрном, как ночь, плаще, и пылающими алым огнём — глазами. Он стал намного могущественнее с тех пор, как они виделись с Паучихой последний раз. Кольцо, с переплетёнными змеями, выпавшее из праха Бергала.

— Ключ… — прошипело зеркало. — Оно откроет то, что ты ищешь…

Паучиха отдёрнула руку. Её глаза сузились. Кольцо Теневого культа — артефакт, который связывает носителя с силой древнего змея, спящего в ядре мира. Но ей было нужно не пробуждение — контроль. Контроль над Данте, путь которого лежал на крови и костях. Контроль над разломами, которые теперь рвались даже в её зеркалах.

— Андрас. — Она повернулась к тени за спиной. Из мрака вышел человек с лицом, замотанным бинтами, исписанными рунами. Её правой руке, мастеру иллюзий. — Собери группу. Сегодня будет «жарко».

— Сколько зеркал? — Его голос звучал как шелест падающей листвы.

— Всех! — Паучиха провела ногтем по запястью, и чёрная смола собралась в сферу. — И возьми это. Если встретишь его…

— …разбить зеркало и бежать. Знаю.

Когда он исчез, Паучиха подошла к окну-зеркалу, за которым бушевало море. Её отражение показывало женщину в обегающем зеленном костюме с паучьими эмблемами.

— Всё-таки нашёл её, Данте. — Прошептала она, касаясь стекла. — Не радуйся, я переплету ваше будущее.

Порт

Бергал, беглый охотник с клеймом Теневого культа на плаще, нёсся в переулке за рынком, швыряя кристаллы, которые взрывались, оставляя после себя едкий запах серы. Данте преследовал его, а Хэ Ин, прячась, наблюдала за ним.

Но Паучиха видела больше: за Бергалом тянулся шлейф зеркальной пыли — метка «Паутины».

— Игрушка Теней… — Усмехнулась она, наблюдая через зеркальный шар в руке. — Но кольцо будет моим.

Данте действовал решительно, как всегда. И беспощадно.

Паучиха к моменту, когда Данте отсёк Бергалу первую руку, уже наблюдала с ближайшей высотки. Стоило ей заметить, как кольцо освободилось от рук Бергала, она метнула зелёный кристалл в прах, оставшийся от беглого охотника. И кольцо оказалось у неё в руке.

Змеи сжали её палец, впрыснув яд воспоминаний: Данте, разрывающий деревню на части. Теневой культ, спускающийся в пещеру с алтарём из костей. Себя, но не в маске, а в гильдейском халате, плачущую над разбитом зеркалом.

— Ого, S-ранг в ловушке паука! — Усмехнулась она. Кинув взгляд на Данте, она прошептала. — Пора сплести новую эпоху, Данте!

ГЛАВА 4. Тьма, что несёт свет

Данте вернулся в деревню «Солнечный ручей», когда там уже не осталось ни души. Он стоял на коленях среди пепла, который оседал на его плечи как проклятие. Воздух звенел тишиной, но в его ушах всё ещё стоял гул: крики, треск рушащихся стен, рёв пламени, поглотившего невинных.

— Невинных? — Он смотрел на разрушения вокруг, причинённые им. — Нет невинных. Толька цена.

Он поднялся, поправляя перчатку с драконьей чешуёй. Её когти, ещё тёплые от крови, блестели в свете луны, словно насмехаясь.

— Цена за то, чтобы найти тебя, Хэ Ин. — Прошипел он, пнув обгоревшую куклу. — Вселенная требует справедливости, а для меня… — Голос сорвался на крик. — А когда вселенная проявит справедливость для меня? — Даже эхо не ответило ему. Где-то в груди, под рёбрами, ныла пустота. Не от ран, а от того, что даже после стольких лет её имя обжигало сильнее любого огня.

Он щёлкнул пальцами, и пространство перед ним треснуло, открыв портал:

— Шутки кончились! — Сказал он, но тут же горько усмехнулся. — Вру. Без шуток я с ума сойду.

Данте шагнул в портал, и реальность сомкнулась за ним с хрустом ломающихся костей. Переход длился мгновение, но и его хватило, чтобы вспомнить, как Хэ Ин впервые назвала его дураком. Тогда, на краю водопада, где они прятались от гильдейских патрулей. Тогда, когда её смех ещё не был эхом в пустоте.

Пространство выплюнуло его в пустыне, где песок был цвета пепла. На горизонте маячили очертания города, но Данте знал — это мираж.

Он шёл через пустоши, где земля трескалась под ногами, как скорлупа. Ветер нёс с собой шёпот: «убийца… безумец… она не простит…»

— Оригинальнее бы! — Крикнул он в пустоту, разрывая воздух алой молнией. Отражения в лужах исказились, показав ему Хэ Ин — её спину, её волосы, убегающие в темноту. Он замахнулся, чтобы ударить по воде, но замер.

— Вот так всегда… — Прошептал он, глядя на дрожащий силуэт. — Уходишь не попрощавшись.

В его карманах лежали «трофеи» безумия: зеркальный осколок с лицом Ли Хан, застывшим в вечном крике, амулет Хэ Ин, обёрнутый в страницу из дневника Ли Хан: «Он смотрит на меня, как на инструмент. Но я переиграю его…»

Он достал конфету, одну из тех, что Хэ Ин всегда носила с собой, прижал к губам. Сахар рассыпался, смешавшись с горечью пепла.

— Этой мой ад, милая. «Ад Данте». — прошептал он.

Взгляд метнулся к черепу, валявшемуся под ногами:

— Ну здравствуй, прекрасный незнакомец. — Он пнул его, и череп покатился, высекая искры, но внезапно взорвался зелёным пламенем. Из огня выползла тень с лицом Ли Хан.

— Скучаешь по мне, Данте? — Тень заговорила её голосом, но в интонациях слышался скрежет когтей по стеклу. — Всё ещё веришь, что найдёшь её? Слепой щенок, гоняющийся за призраком…

Данте прищурился, ловя в тени очертания её лица:

— Знаешь, что самое смешное в тебе, Ли Хан? — Пауза. — Даже будучи уродливой тенью, ты всё равно носишь эти дурацкие очки.

Тень взвыла, бросаясь в атаку, но Данте лишь махнул рукой, и свет, похожий на блики лезвия Астрала, разрезал тень пополам.

— Искренне твой… — Он поймал падающий пепел. — … Данте.

Город оказался не миражом. Он был хуже: улицы были вымощены костями, скреплёнными паутиной, в витринах магазинов стояли манекены с лицами погибших из «Солнечного ручья». Воздух пах «ароматом победы».

Данте шёл, напевая строчки из песни Хэ Ин, но песня оборвалась, когда он увидел его — ребёнка, лет семи, сидевшего на ступенях собора. Мальчик собирал пазл из обгоревших фото.

— Эй, мелкий! — Данте присел рядом, доставая конфету. — Не видел тут…

— Ты убил их… — Мальчик не поднял головы. — Я видел. В зеркалах.

Фото в его руках сложилось в лицо Хэ Ин.

Данте замер. Перчатка с драконьей чешуёй вдруг стала весить тонну.

— Она тоже тебя видела… — Мальчик ткнул пальцем в фото. — Когда ты сжёг тот город. Она плакала.

— Врёшь! — Прошипел Данте, но мальчик встал, и его тень вдруг вытянулась, став взрослой, с мечом на поясе.

— Ты ищешь не в том месте… Ищи там, где остался прежний Данте. — Голос зазвучал на два тона ниже. — Если, конечно осталось, что искать.

Ребёнок рассыпался в прах, оставив на ступенях фото. Данте поднял его: Хэ Ин стояла спиной к горящей деревне, её плечи тряслись от беззвучных рыданий.

— Ложь! — Он сжал фото, но оно вспыхнуло, оставив ожог на ладони.

Он долго блуждал по городу, казалось, окрестности были памятником его спонтанной ярости. Всё вокруг напоминало ему о том, что он натворил. Манекены в витринах повторяли позы погибших — мать, прикрывающая ребёнка; старика, тянувшегося к колодцу.

В центре города он нашёл её — Хэ Ин, запертую в зеркальной клетке. Её губы шевелились: «Данте…»

— Я здесь… — Он прижал ладони к стеклу, игнорируя боль от выжигающей магии. — Выйди ко мне. Плевать на правила, просто…

Отражение в зеркале ожило, показав Паучиху. Та держала нить, обмотанную вокруг шеи Хэ Ин:

— Хочешь спасти её? — Ли Хан дёрнула нить, и Хэ Ин вскрикнула. — Тогда разбей стекло. Но помни: каждый осколок разрежет её душу.

Данте засмеялся. Смех эхом разнёсся по городу, и где-то треснула башня.

— Ли… — Он вытер слёзы. — Ты как та сорока, что ворует блестяшки, но не знает, что с ними делать. — Он достал зеркальный осколок с её лицом. — Держи. На память.

Он бросил осколок в клетку. Стекло взорвалось, и Паучиха вскрикнула, отпустив нить. Хэ Ин упала в объятия Данте, но рассыпалась пеплом.

— Неплохая шутка. — Прошептал Данте пустоте. — Но не такой финал я жду.

Он вышел из города, оставив за спиной руины. Где-то в зеркалах засмеялась Ли Хан. Игра только началась.

Данте шёл по пустыне, сжимая в кулаке осколок стекла — единственное, что осталось от зеркальной клетки. Внутри него бушевали два шторма: ярость, требовавшая спалить мир дотла, и что-то новое… Тихое, колющее. Стыд.

— Нет. — Пнул он камень, и тот взорвался в облако пепла. — Я не буду нести миру страх.

Но пустыня неумолимо напоминала о прошлом. В песке виднелись силуэты: ребёнок с куклой, старик с посохом, женщина, застывшая в беге. Все они исчезли по его вине.

— Хватит! — Упав на колени, он ударил кулаком по песку, но вместо разрушения… Рука сама замерла. Впервые за долгое время.

Близилась ночь. Пустыня давно осталась позади. Он был на подходе к лесу, как заметил колодец.

У колодца с мутной водой он встретил старуху. Её лицо было скрыто под капюшоном, но голос звучал знакомо — как у той, что когда-то читала ему сказки в гильдейской библиотеке.

— Пить будешь, убийца? — Она протянула черпак. — Или боишься, что вода покажет то, что ты боишься увидеть?

Данте не взял черпак. Вместо этого он показал ей амулет.

— Ищу его хозяйку. — Сказал он, глядя, как вода закипает от приближения амулета. — Но я учусь искать иные способы.

Старуха рассмеялась:

— Иные? Ты, убивший невинных из каких-то своих побуждений?

— Я… — Он сжал амулет так, что начала сочиться кровь. — Учусь.

Он щёлкнул пальцами, и вместо взрыва из воды поднялась фигура — силуэт Хэ Ин, сотканный из пара.

— Найди её… — Прошептала старуха. — Но помни: сила не поможет стереть ту боль, что внутри тебя.

Данте попрощался со старухой. И перед ним открылся лес. «Лес сломанных клятв». Он был живым кошмаром: деревья с лицами погибших шептали: «Ты убил нас». Река текла вверх, унося обрывки его разрушений. В воздухе висел запах духов Хэ Ин.

Данте шёл. Перчатка с драконьей чешуёй горела, требуя разорвать, ударить, но он сжимал её в кулаке.

— Не сегодня. — Прошипел он, и сила, обычно рвущаяся наружу, ушла в глубь, оставив лишь напоминание о себе.

У камня с рунами он нашёл ребёнка — девочку, прижимавшую к груди обгоревшего медвежонка. Её глаза были пусты, как у тех, кто видел смерть.

— За что ты убил нас? — Спросила она беззвучно.

Раньше он бы рассмеялся, назвав её иллюзией. Теперь же:

— Потому что был в отчаянии. — Ответил он, снимая перчатку. — Но я должен найти в себе силы продолжить свой путь.

Он коснулся её лба, и кончики его пальцев вспыхнули золотым светом. Девочка рассыпалась пеплом, но в воздухе осталось её «спасибо».

В сердце леса, у одного из деревьев, стоял осколок зеркала, высотой с Данте. В нём показалась Ли Хан:

— Сентиментальность? — Она язвительно улыбнулась. — Что с тобой, Данте?

— А ты всё ещё носишь эти дурацкие очки. — Он бросил в зеркало цветок, оставшийся после девочки. — Но при этом, всё так же слепа.

Паучиха вздрогнула, когда цветок коснулся стекла. Трещины затянулись, оставив шрам.

— Это не по правилам. — Её голос дрогнул.

— Нет. — Данте повернулся к выходу из леса. — Но я могу устанавливать собственные правила.

На краю леса, в отражении реки, он нашёл… Себя.

Того, кем он был когда-то. Юноша с мечтой стать героем, а не легендой из ужасов.

— Ты проиграешь. — Сказало отражение. — Она не простит.

— Знаю. — Данте провёл рукой по воде, заставив отражение исчезнуть. — Но я ищу не прощения.

Вода текла в направлении к хижине, в которой мерцал огонёк. Она была обвита алыми вишнями. Данте направился к ней.

Приблизившись к порогу, его сердце забилось так, будто пыталось вырваться из клетки. Он толкнул дверь, и внутри… Увидел её. Хэ Ин стояла у окна, её серебристые волосы мерцали в лунном свете.

— Милая… — его голос сломался.

Она обернулась. Глаза — её глаза — были холоднее лезвия Астрала.

— Ты думал, я прощу тебя? — Её слова ударили как пощёчина. — Ты убил их, Данте… Стариков. Детей. Мою веру в тебя.

Он отшатнулся, будто её голос был физическим ударом.

— Это не ты… — Прошептал он, но «Хэ Ин» махнула рукой. Стены хижины растворились, и они оказались в эпицентре горящей деревни. Дым ел глаза, а крики… Крики были оглушительными.

— Смотри… — Она схватила его за подбородок. — Это не иллюзия. Это ты натворил. Пытаясь найти свою драгоценную Хэ Ин.

Он видел себя — безумного, с алыми глазами, рвущего пространство щелчками. Разрушая дома, которые люди считали своим убежищем. Сжигал дотла людей, которые молили о пощаде.

— Я… Не хотел… Этого… — Данте упал на колени, но «Хэ Ин» приподняла его силой, заставив смотреть.

— Ты хотел силу, чтобы вернуть любимую. Но как ты её применил? — «Хэ Ин» явила своё истинное обличие. Теперь перед Данте предстал мужчина, с густой чёрной бородой. В его глазах Данте видел бездну. Руки были в шрамах от сражений. А сам мужчина источал ауру синего цвета.

Мужчина провёл рукой над собой, словно рисуя дугу. И они оказались в лесу, в тот момент, когда Данте избавил девочку от страданий.

— Почему спас ту девочку? — голос мужчины звучал отовсюду. — Она же иллюзия.

Данте, с сожалением в глазах ответил:

— Потому что её боль не иллюзия. Она… Настоящая.

Мужчина снова махнул рукой, и они оказались в сердце леса, в тот момент, когда Данте встретил Паучиху.

— Ты мог убить Ли Хан в лесу. Почему не сделал этого?

Данте посмотрел на отражение Ли Хан в зеркале, он видел не монстра, а испуганную девушку с блокнотом:

— Она жертва… Моей цели.

Мужчина в последний раз повторил свой жест, и в этот раз они уже были у реки, там, где Данте увидел «прошлого себя»:

— Почему ты избавился от своего отражения?

— Потому что… — Данте точно знал ответ. — В отражении был уже не я, и уже никогда им не стану.

Мужчина молча кивнул. И они с Данте снова оказались в хижине.

— Я источник твоей силы, Данте. После того, что ты сотворил в деревне «Солнечный ручей», я должен был запереть тебя, пока ты не уничтожил мир на своём пути. — Источник положил руку на плечо Данте. — Ты ненавидел себя так сильно, что даже ярость стала молитвой. — Данте не мог сдержать слёзы, которые потекли из его глаз. — Но в каждом выборе в этом испытании — спасти ребёнка, пощадить врага, отпустить ту часть себя, которой в тебе уже нет — ты уже искал не силу. Себя.

Источник растворился в воздухе, но его голос продолжал звучать ото всюду:

— Ты не прощён, но достоин шанса. Но запомни: он последний.

Данте вышел из хижины. Он сорвал одну из веток вишни, и сжал её в руке. Лепестки дрожали на ветру, словно пытались улететь — прочь от воспоминаний, от боли, от него самого. Но он не отпустил.

— Последний шанс! — Прошептал он, глядя на ветвь, как на надежду, что вновь обрёл.

— Ладно, милая… — Он щёлкнул пальцами, пространство разорвалось, но в этот раз не с грохотом, а с тихим звоном — будто лопнула струна. Портал открыт. На этот раз он почувствовал, что открыл нужный, и улыбнулся.

— Пора за тобой. Настоящей.

Дорога в город пролегала через туманные холмы, усеянные обугленными пнями деревьев. Данте шёл, не оглядываясь на руины деревни позади — не сожжённые, а словно вычеркнутые из памяти мира. Его перчатка с чешуёй дракона больше не пылала: чешуйки потускнели, будто уснули, а в глазах вновь зажегся огонь. Он чувствовал, сегодня он наконец найдёт Хэ Ин, спустя двадцать лет ада, прожитого им.

— Где ты, Хэ Ин? — Вопрос, отзывающийся болью в сердце. — Не в зеркалах, не в прошлом. Тогда где?

У обочины копошился старик в плаще, вымазанном чернилами и чем-то темнее.

— Ты… Ты один из тех, кто идёт по следам Теней? — старик схватил его за рукав, оставив на чёрной ткани отпечатки пальцев. — Гильдия охотников… Они что-то нашли. Артефакт. Кольцо со змеями.

Данте почувствовал, как перчатка на его руке сжалась сама собой.

— Бергал… Он сбежал с ним сегодня на рассвете. — Старик закашлялся, выплёвывая на землю чёрную жижу.

Когда Данте поднял глаза, на месте старика лежала лишь карта с кровавой отметкой — порт. На обороте корявыми буквами было выведено: «Кольцо пробуждает Тени… Но ей оно нужно для иного».

Бумага вспыхнула синим пламенем в его руке, но не сгорела.

Порт встретил его хаосом рынка и едким запахом магических отходов. Данте шёл сквозь толпу, и чёрный плащ за ним волочился без привычного шлейфа пепла — он стёр его, как и обещал Источнику.

И вдруг — удар в ноздри. Ваниль и корица. Запах, как у леденцов Хэ Ин.

Он замер, сердце колотилось так, будто пыталась вырваться через рёбра. В толпе мелькнул рваный плащ с клеймом — Бергал.

— Двадцать лет я искал тебя в прошлом, Хэ Ин. — Пальцы сами сжали ветку вишни в кармане, начала сочиться кровь из заживающих ран. — Двадцать лет ада. Но сегодня я вырвусь из него…

Толпа сомкнулась перед ним, скрывая беглеца.

— Сегодня я найду тебя, милая! — Он сделал шаг вперёд и с кем-то столкнулся. Белоснежный плащ. Серебристые ресницы. «Хэ Ин» — сразу пронеслось у него в голове. Её глаза остались такими же, как в воспоминаниях — и абсолютно чужими. Холодными.

Данте прошёл мимо, не останавливаясь. Если будет смотреть слишком долго — она снова исчезнет.

— Не сейчас. Сначала Бергал. — Ветер донёс запах её духов, когда она повернулась. — «Аромат победы» — улыбнувшись, прошептал Данте.

Где-то в порту крикнула чайка, и Данте ускорил шаг, растворяясь в толпе, как тень, наконец нашедшая своего хозяина.

ГЛАВА 5. Шрамы рассвета

Обсерватория

Хэ Ин посмотрела на Данте:

— Ты говорил, что пронесёшь мою песню через всю жизнь… — Её голос дрогнул. — Прости, что пришлось нести в себе ещё и боль…

— Хэ Ин… — Прошептал Данте, понимая, что она вспомнила его.

Воздух дрожал, как будто сама реальность затаила дыхание. Зеркальный зал, мгновение назад погружённый в гулкую тишину, взорвался рёвом ломающегося стекла. Пальцы Паучихи сплетали паутину из осколков, но её уверенность дрогнула, когда она услышала, что к Хэ Ин вернулись воспоминания.

Ли Хан смотрела на неё: плащ Хэ Ин развевался, будто крыло пробудившейся птицы. В глазах — не холодная ярость охотницы S-ранга, а ясность, словно туман десятилетий, наконец, развеялся.

— Ты… Ты не должна помнить! — Паучиха вцепилась в кольцо со змеёй, и символы на нём вспыхнули ядовито-зелёным. Зеркала вокруг ожили, копируя её жест — десятки рук из стекла потянулись к Хэ Ин.

Но охотница даже не дрогнула. Её пальцы сомкнулись на эфесе Астрала, и лезвие вспыхнуло голубым пламенем — не магией, а чем-то глубже. В его свете мелькнули отражения: она и Данте на краю водопада, их руки переплетены; взрыв в пещере, где Ли Хан кричала имя Данте; её собственный голос в пустоте: «Найди меня…».

— Память — это не кандалы… — Хэ Ин взмахнула мечом, и волна света разрезала паутину из осколков. — А клинок. И я научилось им рубить.

Паучиха отпрянула. Зеркальные копии Хэ Ин, ещё секунду назад готовые к атаке, вдруг замерли. В их пустых глазах заискрились воспоминания — кадры из жизни настоящей Хэ Ин. Одна за другой копии начали трещать, как перегруженные экраны.

— Данте! — Хэ Ин бросила ему Астрал. — Закрой глаза!

Он поймал клинок, и в тот же миг она прижала ладонь к шраму на запястье. Трещина под пальцами вспыхнула алым, и зал затопила волна энергии — не магии, а чистого воспоминания — их с Данте первой победы, их смеха, их клятвы никогда не терять друг друга.

Зеркала взорвались. Не осколками, а каплями ртути, которые застыли в воздухе, отражая тысячи лиц Паучихи — не злобной королевы теней, а Ли Хан: испуганной, одинокой, с блокнотом в дрожащих руках.

— Нет! — Паучиха схватилась за голову, её маска треснула. — Это не я!

Данте ринулся вперёд, чешуйчатая перчатка сжала Астрал. Голубой клинок и алый огонь слились в фиолетовый смерч, ударивший в центр зала.

— Пора — это прекратить, Ли Хан. — прошептал он. — Шоу кривых зеркал затянулось!

Ударная волна вырвалась наружу, снося купол обсерватории. Звёзды, десятилетиями скрытые за магическим барьером, вспыхнули в небе, как салют. Паучиха рухнула на колени, её костюм рассыпался в прах, обнажив обычную хлопковую рубашку — ту самую, что она носила когда-то в своей лаборатории.

Хэ Ин подошла к ней, опустив меч.

— Ты могла выбрать иной путь. — Сказала она, не сводя глаз с лица Хэ Ин — без маски, без злобы. — Но ты предпочла стать тюремщиком собственных страхов.

Гильдейские сирены завыли вдалеке. Данте уже рисовал в воздухе портал, но Хэ Ин остановила его.

— Подожди… — Она достала из кармана веточку алой вишни, ту самую, которую он оставил для неё в порту. — Возьми. Напоминание.

Он сжал ветку, и трещины на его перчатке затянулись.

— Ну… Не у меня проблемы с памятью. — Пошутил Данте.

Хэ Ин ухмыльнулась, в её глазах мелькнул огонёк того самого бесшабашного новичка, что когда-то дрался с Данте из-за последнего леденца.

— Думаете… — Процедила сквозь зубы Ли Хан. — Победили? У меня было достаточно времени за эти годы, чтобы продумать план Б. — Она махнула рукой, на которой было змеиное кольцо в сторону Хэ Ин. И из кольца хлынула тёмная энергия. Данте схватил Хэ Ин и развернулся, закрывая её своим телом. Он стиснул зубы от боли, но не отпускал её. Боль прекратилась, и он обернулся, но Паучихи уже не было. Но Хэ Ин потеряла сознание.

— Ну нет… Только не снова. — прошептал Данте, взяв её на руки.

Хэ Ин лежала на больничной койке в гильдейском лазарете. Её лицо было бледным, но спокойным. Данте сидел рядом, перебирая в руках медальон. Хен Су стоял у двери, его тени неотрывно следили за состоянием Хэ Ин.

— Данте… — Она прошептала слабым голосом, едва приоткрыв глаза. — Я помню… Как ты не любил варить какао. Но делал его для меня каждое утро.

Данте застыл. Это было так давно. Она улыбнулась, и в этот момент он увидел ту самую девушку, которая когда-то смеялась, называя его дураком.

— Гильдия требует отчёта. — Сухо прервал Хен Су.

Хэ Ин повернула к нему голову, и её взгляд стал прежним — стальным:

— Скажи им… Что я взяла отпуск. — Хен Су кивнул, исчезнув в тенях. Данте и Хэ Ин остались наедине. Она потянулась к его руке, её пальцы дрожали:

— Мы… Начнём с чистого листа? — Прошептала она. Медальон в руках Данте блеснул, отражая рассвет за окном. Где-то вдали крикнула чайка, и море, вечное море, продолжило свой бесконечный танец.

— Конечно, милая! — Прошептал он. — Но сначала… — Данте встал потянувшись. — Но сначала нужно закончить дела. В Последнее время я привлёк слишком много внимания. И пока ты спала, наведывались люди из ассоциации охотников. Пэк Ин Хёк хочет поговорить со мной о событиях. — Он наклонился, чтобы поцеловать её в лоб. — И как только я поговорю с ним, тут же окажусь рядом с тобой. — Данте улыбнулся, и подмигивая Хэ Ин, щёлкнул пальцами.

Запах антисептика смешивался с ароматом засохшей крови. Хэ Ин приподнялась на койке, её пальцы непроизвольно сжали простыню, когда за дверью послышались шаги. Не гильдейские сапоги — лёгкие, почти беззвучные. «Паучиха» — мелькнула мысль, но в проёме появился Хен Су. Его тени, обычно неотрывные, вились вокруг амулета на шее — треснувшего кристалла в оправе из чёрного железа.

— Отчёт готов. — Он бросил на стол свиток с печатью «Совершенно секретно». — Но они знают, что ты врёшь.

Хэ Ин не ответила. Её взгляд скользнул по шраму на запястье — тот пульсировал слабым алым цветом, будто реагируя на кристалл Хен Су.

— Что это? — Кивнула она на амулет.

— Осколок артефакта. — Он коснулся его пальцами. — Паучиха… Оставила его. Он показывает… — Пауза. — То, что видеть не хочется.

— Почему ты позволил ей сбежать? — Неожиданно спросила она. — В обсерватории. Ты мог убить её.

Хен Су повернулся к окну. В стекле отражались не его черты, а силуэты — ребёнок в зеркальной клетке, женщина с лицом Ли Хан, разбивающая куклу.

— Она знает, где мой брат. — Тени сгустились вокруг него. — Теневой культ забрал его… Когда я стал Абсолютом.

Хэ Ин замерла. Впервые за годы Хен Су говорил о чём-то личном.

— А Данте? — Спросила Хэ Ин. — Обычно ты не работаешь с чужаками, но в обсерватории работали как команда.

— Он… У него есть опыт борьбы с культом. Я подумал, что он сможет мне помочь. — Хен Су растворился, оставив свиток и тишину.

В кабинете председателя, в воздухе витал запах старого дерева и ладан. Пэк Ин Хёк сидел за массивным столом, его пальцы перебирали страницы досье с грифом «Совершенно секретно». На обложке красовался символ — переплетённые змеи. Данте, развалившись в кресле напротив, вертел в руках карандаш, взятый со стола председателя, стараясь не смотреть на портрет молодой Хэ Ин, висевший на стене. Её серебристые волосы и холодный взгляд напоминали ему, как многое изменилось.

— Обсерватория… — Пэк Ин Хёк отложил досье, сняв очки. — Вы оставили после себя только пепел и вопросы. А гильдии нужны ответы.

Данте усмехнулся, сломав наконечник карандаша:

— Ответы — это ваша работа. Я же мастер по вопросам… «Ликвидации».

Пэк Ин Хёк вздохнул, доставая из ящика чёрный камень с вырезанными рунами. Прикоснувшись к нему, он активировал проекцию — голограмму обсерватории, разрушенной до основания.

— Ли Хан, так же известная, как Паучиха, использовала вас. Зеркала, кольцо, даже ваш бой… Всё это было ритуалом. Ей была нужна энергия от использованных вами сил, чтобы активировать печати Узла.

Данте нахмурился. Карандаш в его руке треснул пополам.

— Узла?

— Под землёй спит существо — Змей, которого Теневой культ пытается пробудить. — Пэк Ин Хёк провёл пальцем по голограмме, и та показала карту с алым пятном под доками. — Как я уже сказал, Ли Хан была нужна энергия, исходящая от ваших с Хэ Ин сил, чтобы вскрыть барьер. И у неё почти получилось.

Данте встал, подойдя к окну. За ним расстилался город, такой же хрупкий, как карандаш в его руке.

— И что теперь? Собирать мышей по округе, чтобы пробуждённый Змей смог позавтракать?

— Теперь, первыми ударим мы! — Председатель открыл потайной отсек в столе, доставая два амулета — клыки дракона, оправленные в серебро. — Артефакты Основателей. Такие же, как твоя перчатка. Но клыки способны подавить магию культа… Единственный нюанс. Им нужна кровь носителей силы Змея для активации.

Данте повернулся, сжав остатки карандаша так, что тот рассыпался в прах:

— Моя кровь.

Пэк Ин Хёк кивнул:

— И Хэ Ин тоже. Её шрам… Ты видел, как он реагирует на кольцо Паучихи. Это не случайно. Вы оба связаны со Змеем куда сильнее, чем думаете.

Тишину нарушил стук в дверь. В кабинет вошёл Хен Су, его тени метались по стенам, будто чуя опасность.

— Ли Хан решила выйти на связь. — Он бросил на стол осколок зеркала. Внутри мерцало изображение — Паучиха в маске, её рука сжимала кольцо, из которого сочилась чёрная слизь.

Председатель перевёл взгляд на Данте, его голос стал твёрдым:

— Ассоциация даст вам всё, что нужно. Но решать — вам.

Данте взял амулеты. Ладонь окутало теплом, но чувство было знакомым — как в тот момент, когда он надел чешуйчатую перчатку.

— Когда начинаем?

Пэк Ин Хёк улыбнулся, впервые за вечер:

— Когда Хэ Ин поправится и сможет сражаться. Полагаю потребуется время. Так что, не бросайтесь в опасность с головой.

Хэ Ин сидела на краю койки в гильдейском лазарете. За дверью слышались шаги — нарочито громкие, с притопыванием. Данте. Он ввалился в комнату с подносом, заваленным булочками в форме драконов.

— Диетический паёк от председателя! — Он швырнул булочку Хен Су, стоявшему у окна. Тот поймал её, даже не повернув головы. — Говорит, чтобы ела за двоих. А то Змею не понравится тощая добыча.

— Он так сказал? — Хэ Ин приподняла бровь, откусывая кусочек. Сахарная глазурь напомнила её любимые леденцы.

— Нет, но наверняка подумал. — Данте уселся на подоконник, загородив солнечный свет. — Кстати, он должен скоро подойти.

Хен Су обернулся. В его руке дымился осколок зеркала, внутри которого мелькали силуэты — подземные тоннели, стены, исписанные рунами, железная клетка с подростком внутри.

— Узел. — Он бросил осколок на кровать. — Культ снова переместил вход.

Хэ Ин потянулась к осколку, но Данте схватил его первым, сжав в кулаке.

— Не сегодня. — Его голос потерял привычную насмешливость. — Сначала встанешь на ноги. Потом всё остальное.

Она хотела возразить, но в дверь постучали. Вошёл Пэк Ин Хёк, неся с собой запах старых книг и напряжения.

— Прерву ваш счастливый ужин? — Он кивнул на булочки. — Хен Су, наши люди напали на след твоего брата. Данте, гильдия оценит твои шутки позже. А ты… — Он посмотрел на Хэ Ин. — Должна поправиться, прежде чем лезть в драку со Змеем. Он не просто чудовище.

Председатель положил на стол древний свиток. На пожелтевшей бумаге был изображён человек с лицом, закрытым маской, а вокруг него вились змеи, сливаясь с тенями.

— Основатели заключили с ним договор. — Пэк Ин Хёк провёл пальцем по рисунку. — Он давал им силу, а они… «Кормили» его… Но культ разорвал баланс.

Данте достал амулеты — клыки дракона, поднося их к свету:

— Не думаю, что два зубика помогут нам в борьбе с древним чудовищем.

На следующий день, Данте уговорил Хэ Ин прогуляться по набережной.

Ласковый ветер с моря трепал серебристые волосы Хэ Ин, пока она шли вдоль причала. Доки, ещё недавно ставшие ареной битвы, теперь мирно звенели якорными цепями. Данте нервно перебирал в кармане веточку вишни, украдкой наблюдая, как солнечные блики играют в её волосах — точь-в-точь как тогда…

— Данте, почему ты до сих пор носишь этот дурацкий плащ. — Хэ Ин внезапно нарушила тишину, тыча пальцем в его чёрное пальто. — Даже летом. Это мазохизм или стиль?

Он фыркнул, нарочито драматично взмахнув полами:

— Милая, это называется «эстетикой таинственного незнакомца». Гильдия даже выпустила комиксы…

— … Где ты выглядишь как летучая мышь с мигренью. — Подхватила она, пряча улыбку в воротник. — Видела. В жанре «Как не надо одеваться».

Они прошли мимо лотка с жаренными кальмарами, и Данте замер, уловив знакомый запах. Его пальцы непроизвольно сжали её рукав:

— Помнишь, как мы в Шанхае…

— … Украли тот корабль с кальмарами, потому что ты проиграл в покер капитану. — Закончила она, внезапно оживившись. — А потом нам пришлось прыгать за борт, когда…

— … Когда ты случайно подожгла трюм! — Данте рассмеялся, и смех звучал непривычно легко, будто ржавый замок наконец поддался. — Боги, ты тогда так ругалась на свой меч!

Они остановились у парапета, где волны лизали ржавые сваи. Хэ Ин облокотилась на перила, её профиль на фоне заката казался вырезанным из стали и янтаря.