Бесплатный фрагмент - Пещера страха: мистические рассказы

Пещера страха

— Страх — это метафизическое воздействие на кору головного мозга, отчего мозг подаёт сигнал всему телу и человек начинает ощущать страх. Это выражается тем, что пот проступает на лбу, чуть ниже шеи появляется противный холодок, а в груди начинается жжение, от которого становится трудно дышать. Но этого можно было бы избежать, если бы человек научился влиять на свой мозг, заставить его не выбрасывать адреналин и прочее, а обучить холодному расчёту. И тогда при опасности человек бы не паниковал, а спокойно реагировал и спокойно же решал эти самые опасности. Но для этого надо десятки тысяч лет эволюции, но, к сожалению, людей к тому времени на планете Земля наблюдаться не будет. Но это уже тема для отдельного разговора, который мы с вами, друзья, за эти дни обязательно затронем.

Всё это говорил парень двадцати пяти лет, в очках, с умным решительным лицом и чуть выдающейся челюстью. Он был высокого роста и массивного телосложения, в белой футболке и джинсовой куртке. Парня звали Жанибек или просто Джексон и в момент своего спича он ехал за рулём старенького арендованного «Паджерика» по местами разбитой трассе в сторону мистической и сакральной горы Шам, которая находилась на краю вселенной, и к которой Джексон ехал с тремя своими спутниками, с которыми только утром познакомился.

— Мне кажется, Джексон, ты склонен преувеличивать, как и все заумные парни, чтобы придать себе значимости!

Это сказала Лаура, которая сидела рядом спереди. Лаура была среднего роста, ровесница Джексона, и очень красивая, но красота её была немного с какой то червоточинкой, что выявлялось в её странном взгляде, жёстких складках у рта, которые появлялись, стоило ей немного напрячься, и которые старили её, сразу обесценивая красивое лицо с покрашенными в блонд волосами.

— Лаура, извини, конечно, но что я преувеличил? Я просто выразил факт, а факты, как говорил, Воланд, самые упрямые вещи в мире.

— Какой Воланд? Не помню его. Он блогер? — равнодушно спросила Лаура.

— Он Сатана, — ответила с заднего сиденья Сара, сидевшая до этого тихо, и которая сама казалась тихой и с испуганными глазами.

Она была младше на пару лет Джексона и Лауры, была небольшого роста, с короткой стрижкой и, как уже упоминалось выше, с казавшимися испуганными глазами. Но выглядела она очень симпатичной девушкой, и четвёртый парень из их компании периодически поглядывал на неё.

Парня звали Феликс, он был среднего роста, ничем не примечательный, на первый взгляд, хотя если бы вы поглядели на него и во второй, то тоже бы не заметили выдающихся качеств. Ему было двадцать два года, очень тихий и задумчивый парень, с русыми волосами и бледным лицом.

Он посмотрел на Сару и спросил:

— Вы читали «Мастера и Маргариту»?

— Конечно. Это вообще одна из моих любимых книг, — ответила Сара.

— Чувак, забыл как тебя зовут, извини… — вмешался в разговор Джексон.

— Феликс, — ответил Феликс.

— Так вот, Феликс, мы же договорились общаться на ты! Мы все одного возраста, едем в трёхдневное, а может и больше, путешествие, к одной из самых, если не на самую мистическую гору в мире, а ты начинаешь какой то официоз. Не надо, бро.

— Всё, я понял. Привычка просто.

Лаура посмотрела на него, повернувшись, и сказала:

— Извини, конечно, Феликс, но у тебя довольно необычное имя для казаха.

— Это отец назвал. Он был странным человеком.

— Ну, мне кажется, ты пошёл в него, — напрямую сказала Лаура. — Ой, извини, если обидела.

— Нет, ничего страшного. Я это знаю. Мне об этом с детства говорят, но меня это не волнует, — ответил Феликс.

— Мне кажется, ты не странный, а просто задумчивый и мечтательный, — сказала Сара.

— Мне тоже так кажется, — вмешался Джексон. — Ну ладно, на чём мы остановились? На страхе. Ну так вот…

— Ребята, мы сегодня только познакомились и давайте другую тему найдём для разговора. Почему мы постоянно говорим о страхе?! — умоляюще сказала Сара.

— Это не мы, а Джексон выбрал страх как тему своей лекции, чтобы блеснуть своими познаниями! — язвительно ответила Лаура.

— Засчитано! Зачётно укусила! — рассмеялся Джексон. — Но я начал эту тему не потому, что хочу блеснуть познаниями, а потому что с утра, как мы познакомились, вы все какие то перепуганные, особенно Сара, что я, видать, подсознательно выбрал тему для разговора.

— Ну, про меня ты, конечно, лишнего даванул, я ничего не боюсь, — неуверенно ответила Лаура.

— А мне все говорят, что я всегда выгляжу, как будто чего-то боюсь, и я уже привыкла к этому! Хотя, может, так оно и есть, — просто сказала Сара.

— Ну, дыма без огня не бывает. Значит, у тебя есть какой-нибудь детский страх, который гложет тебя с детства, и от этого ты постоянно испуганная, — возразил Джексон и лихо обогнал на пыльной дороге «Рендж ровер», за рулём которого сидела женщина лет пятидесяти, которая недовольно посмотрела на него, потому что он напылил. — И вообще, давайте признавайтесь, вытаскивайте скелетов своих! Кто чего боится? У кого какой страх?

— Ой, отстань, а! — резко оборвала его Лаура и, помрачнев, отвернулась к окну.

— Начало положено! У Лауры явно присутствует какая-то детская травма или страх и…

— С чего ты решил так?! — -закричала Лаура на Джексона.

— Зачем решать! Твоё поведение говорит само за себя! Ты испугалась, закрылась и своей агрессией пытаешься…

— Да ничего я не пытаюсь, умник! Как ты меня уже бесишь! Откуда вы такие берётесь?! — яростно вскричала она.

— Знаешь, Лаура, что я тебе скажу. Если ты не поборешь свой страх, свою детскую травму, то он в итоге поборет тебя, подмяв под себя. Если есть страх, то его надо проработать…

— Да хватит, а! Вы хотите об этом поговорить? — дразнящим тоном со злостью ответила Лаура, а потом достала наушники, громко включила музыку и отвернулась к окну.

— Ну ладно, не хочешь, как хочешь, — примиряюще сказал Джексон. — Ну а вы, гайз, доставайте ваши скелеты!

— А чего доставать, — мрачно ответила Сара. — Мой скелет — это то, что я ненавижу собак! Ненавижу и боюсь до смерти! Моя соседка, жуткая тварь, «мадемуазель Антонина», как она себя называла, пафосная, старая, выжившая из ума дева, всегда пугала меня своими тремя доберманами. Она могла прижать меня в углу и держать своих ублюдских псов на поводках, а они прыгали на меня, не доставая каких-то там сантиметров десяти!

— Ну почему ты не пожаловалась родителям? — спросил Феликс.

— Потому что мои родители были алкаши, а эта тварь им покупала водку и она для них всегда была святая! И когда она подохла, у меня был праздник и я так хотела, чтобы и псы её передохли вместе с ней!

— Мда, серьёзное заявление, — задумчиво сказал Джексон. — Теперь понятно, почему ты постоянно выглядишь испуганной. Детские травмы, они очень сильные. Получается, смерть соседки расстроила только твоих родителей.

— Да. Точнее, только мать. Отец умер раньше. Полностью печень себе водкой сжёг.

— Ну тогда тебе надо вытащить этот страх наружу и растоптать! Побороть, и он сам уйдёт! Или он поборет тебя! — решительно сказал Джексон.

— Легко сказать тебе…

— Я понимаю, что тебе нелегко, но тебе нужно это сделать! Иначе он тебя не оставит! — настаивал Джексон.

— А у тебя-то что за страх? Чего ты боишься, а? — спросила в ответ Сара.

— Да ничего, наверное, не боюсь! Серьёзно. Травм не было. В детстве, как и все, боялся темноты, с возрастом прошло. Вот, — ответил Джексон и посмотрел на Феликса.

— Я, наверное, тоже ничего не боюсь, но не люблю ветер, степной ветер! — спокойно ответил он.

— В смысле? — спросила Сара.

— Я в ауле рос, и ветер часто дул, поэтому не люблю, — коротко ответил он. — Долго нам ещё, Джексон, ехать?

— Судя по навигатору, ещё часа три.

— Ну, тогда я посплю. Кстати, я не согласен, что людей не будет через несколько тысяч лет. Я думаю, люди как раз будут, и они станут таким высшим разумом, что будут бороздить просторы вселенной, залетая в дальние галактики, которые расположены на самом краю!

Джексон громко рассмеялся и ответил:

— Феликс, а ты, брат, фантазёр! Фантазёр и романтик! Насчёт дальних галактик сразу скажу, это невозможно, ни сейчас, ни, думаю, через десять тысяч лет. Даже ближайшая к нам Андромеда находится на расстоянии 2.500 миллионов световых лет. Это значит, что свет, летящий со скоростью 300 000 км в секунду, летит от туда к нам 2.500 миллиона лет. А самые быстрые земные корабли могут лететь со скоростью 17 км в секунду.

— Но через десять тысяч лет люди что-то придумают, — настойчиво сказал Феликс.

— Ну, как сказал Эйнштейн, ничто с массой не может двигаться со скоростью света. Да и знаешь же, что вселенная расширяется и постоянно в движении. И наш Млечный Путь в данный момент летит с огромной скоростью, а мы как бесплатные пассажиры в самолёте. И это значит, что и другие галактики также всё время летят с такой же скоростью, что получается, дорогой Феликс, догнать их не представляется возможным. Вот. Ну а людям, Феликс, бро, я даю максимум пятьдесят лет. Потому что жизнь сейчас движется с бешеной скоростью, в геометрической прогрессии и… — он оборвал себя и добавил: — Ладно, не будем о грустном.

Лаура посмотрела скептично на Джексона и сказала:

— Так ты ещё и астроном-любитель.

— Я, милая Лаура, интересуюсь всем интересным и могу многое рассказать, но чувствую, что твой сарказм в отношении меня будет расти с каждым моим новым словом, — с ехидной улыбочкой ответил Джексон.

Лаура засмеялась, а Феликс сказал:

— А я всё же верю, что люди полетят далеко со временем, но спорить не буду, а лучше посплю. Разбудите, как приедем, — и он зевнул, закрыл глаза, откинувшись на сиденье.

Закрыв глаза, он выдохнул и ему стало тоскливо и страшно, но он отогнал страх и начал засыпать, и ему начал сниться сон-воспоминание, который ему снился на протяжении многих лет.

13 лет назад степной аул. Зима. Десятилетний Феликс едет со своим другом Медетом вдвоём на одной лошади по степи. Дует сильный пронизывающий ветер, а они одеты в лёгкие куртки и им холодно. А лошадь устала и ей тяжело, а они заблудились. И Медет говорит:

— Лошадь устала. Слишком долго мы дорогу обратно искали. Феликс, не надо нам было уходить, я не хотел…

— Нормально всё будет!. Мы по правильной дороге едем. Видишь, вон там наши следы, оттуда мы прискакали.

— Но до дома ещё далеко! И лошадь устала! И этот ветер!

— Всё, не ной, пожалуйста! Когда мы вернёмся домой, я с тобой, нытиком, больше дело иметь не буду! Но, пошла!

— Я не нытик, Феликс, просто… подожди… ты слышишь вой? — испуганно спросил Медет.

— Это ветер, — -неуверенно ответил Феликс, но, испугавшись, начал гнать лошадь, а лошадь, услышав вой, изо всех сил начинает нестись, но сзади уже слышно и видно стаю волков, и Медет начинает плакать, а Феликс бьёт лошадь, но она сильно устала и у неё нет сил. А волки уже настигают, и тогда перепуганный насмерть Феликс, даже сам не поняв, как это случилось, скидывает Медета, и тот падает, ударившись головой о камень, а волки уже со всех сторон нападают на него. Ужаснувшись содеянным, Феликс мчит на лошади, а в лицо ему бьёт обжигающий ветер и на нём ужас от того поступка, что он совершил.

Феликс ворочается на сиденье, а потом к нему во сне приходит Медет, такой спокойный, и смотрит печально на него, а между ними незримая стена, и Феликс начинает плакать и просить прощения, говоря, что сам не понял, как всё произошло. А Медет как всегда молчит и смотрит, а потом просто поворачивается и уходит под свист ветра и волчий вой. А Феликс стоит, плачет, и тогда он, как всегда, в ужасе просыпается. Джексон и Сара посмотрели на него, и Джексон спросил:

— Кошмар приснился?

— Типа того, — ответил Феликс. — Долго я спал?

— Да нет. Минут сорок, наверное. Вон Лаура спит тоже вовсю. А я всю жизнь завидовал людям, которые могут спать в дороге, — сказала Сара.

— Ну я тоже отлично сплю в дороге, жаль у вас нету прав, а то бы я поспал, — ответил Джексон.

— А вообще, странно это. Мы едем на, наверное, самую мистическую гору в мире, но познакомились только утром, — с каким-то детским удивлением сказала Сара.

— Ну да. Мы с Ансаром ещё прошлый год планировали эту поездку. Но он со своим футболом невовремя травму получил. И вообще, изначально абсолютно другие люди должны были ехать. Немного странно как-то. Тебя, Сара, Ритка позвала, когда поняла, что сама не может, — проговорил Джексон, стараясь ехать быстро и сильно не пылить.

— Да, её абьюзер не пустил в последний момент, и она позавчера мне позвонила. А я давно на Шам хотела, да и в отпуске как раз, поэтому долго не думала. Кинула вещи в рюкзак, да на поезд!

— Ты молодец! Первый раз вижу девушку, которая быстра на сборы — восхищённо сказал Феликс.

— Ой, Феликс! Ты что, я с тринадцати лет альпинизмом занимаюсь, это уже у меня в крови! Знаешь, бывает, ты в лагере, в горах две недели на сборах, и быстро собраться вошло в привычку!

— Ты не похожа на альпинистку, — сказал Джексон смотря на неё. — Сколько я не видел альпинюг, они все важные и напыщенные, охота иногда в рог дать! Бесят!

Сара засмеялась.

— Да, есть такое, не спорю. Но не все. Я не такая, но, может, и буду со временем. А вот моя подружка да, уже стала такой, умничает и смотрит свысока на простых людей, что в горы ходят. А ты, Феликс, как оказался здесь?

— Мне Алик позвонил и предложил. Он с Ансаром в одной команде играет и у него жена заболела. А мы с ним в колледже учились.

Лаура, которая проснулась и слушала их разговор, сказала:

— А мне Аминка предложила. Она просто расхотела ехать. Не хочу, говорит, несколько дней без душа и остальных удобств.

— Да, она такая. Вообще, не пойму, как она в горы ходит постоянно, когда такая изнеженная, — добавил Джексон. — Ну вот, значит, у нас и организовалась такая гоп-компания! За рулём любитель ходить в горы, сотрудник института геологии, а в будущем академик Жанибек Сапаров. Альпинистка Сара. Лаура… — и он вопросительно посмотрел на неё.

— А Лаура — продавец-консультант в бутике модной одежды, — ответила Лаура.

— Я, по-моему, вспомнил тебя! Ты про одежду когда сказала. Года три назад мы ходили на пик Пилка, помнишь? — воскликнул Джексон.

— Да, да, вспомнила! Ты рюкзак не захотел ещё помочь мне нести. Думаю, почему ты меня так бесишь! — тоже воскликнула Лаура, и все засмеялись.

— Да, прикольно тогда сходили.

— Я тоже был на том пике в прошлом году. А в жизни я сварщик, — сказал Феликс и почему-то улыбнулся.

— Ну вот, все биографии в сборе. А дальше познакомимся в процессе, — сказал Джексон.

— Смотрите, гайз, уже Шам виднеется! — громко вскричала Лаура.

И они все посмотрели вперёд, зачарованно и восхищённо посмотрели на массивную цепочку гор, где самая высокая, величественная, мощная, окружённая аурой таинственности и мистической силы, покрытая шапкой из ледяного покрова, — гора Шам, та гора, ради которой они преодолели расстояние больше тысячи километров на поезде и преодолевают больше трёхсот на машине.

Мага грустно сидел в бойлерной и машинально кушал заваренный бич-пакет, тупо уставившись в точку перед собой. Рядом в спецовке сидел Кеша, который работал в этой бойлерной машинистом и который задумчиво и напряжённо курил, делая огромные затяги, а потом выдыхая их в потолок.

Мага посмотрел на него и сказал:

— Ты нереально огромные затяги делаешь.

— Мага, брат, неужели после всего, что с тобой случилось, и, я не сомневаюсь, случится, ты можешь думать о том, как я курю?!

— А ты-то что такой напряжённый? У тебя же Тоха не сидит на хвосте!

— Да ничё не напряжённый, — неуверенно ответил Кеша.

— И Шарка всё нет! Где его носит?! — раздражённо сам себе сказал Мага.

— Приедет, куда он денется. О, кто-то идёт, наверное, он, — сказал Кеша и пошёл посмотреть, кто пришёл.

Но дверь уже открылась, и зашёл высокий парень с чёрными волосами, жёстким лицом и шрамом на щеке. Он был в чёрной футболке и джинсах. А за ним зашли ещё двое, похожие на борцов, ребят. Вошедший огляделся, посмотрел на дымящие котлы, сплюнул в угол и посмотрел на Кешу.

— Как дела, Кеша? Где он?

Кеша еле мотнул головой в сторону Маги. А Мага вскочил и воскликнул:

---

— Вот ты гнида в натуре, Кеша! Сдал меня!

— А что мне было делать!? Ты же знаешь, у меня не было другого выхода! — в свою очередь воскликнул Кеша.

Вошедший посмотрел на Магу и сказал ему:

— Мага, не наезжай на Кешу, он честно поступил в отличие от тебя.

— Тоха, братан, я не хотел, ты же знаешь, но бес попутал!

— Мага, кто тебя путал, не знаю. Бес, шайтан или домовой, но бабки, сука, ты мои спустил!

— Тоха, брат, ты же знаешь, у меня зависимость от игры этой грёбаной! Ты не напрягайся сильно, братан, я верну! Да и было-то там четыреста тысяч! Копейки.

Лицо Тохи вдруг налилось гневом и он несильно ударил Магу в грудь.

— Запомни, Мага. Мне нет разницы. Четыреста тысяч или четыре! Главное, ты проиграл мои деньги! Мои! Ты посчитал, что просто так можешь скинуть деньги Тохи на своё развлекалово! И люди будут думать так же! И тогда уже никто не станет воспринимать Тоху всерьёз! А я не хочу, чтобы Тоху не воспринимали всерьёз! Потому что Тоха слишком долго шёл к тому, чтобы стать тем, кем он стал! Понятно?!

Тоха по мере своего спича начал свирепеть и, не выдержав, вдруг резко и сильно опять ударил Магу в грудь, а Мага отлетел к стенке, ударившись головой. И в этом была ошибка Тохи, так как Мага был боксёр и Тоха прекрасно это знал. Но знал ли он, что такое рефлексы? Вряд ли. Потому что, если б знал, то не бил бы так сильно, ведь после этого удара Мага рассвирепел и резко воткнул Тохе в челюсть, а тот упал как подкошенный, ударившись о кран головой, а из головы пошла кровь и сам он оказался в отключке.

---

Тогда один из борцов кинулся к Маге, но Мага и ему попал в челюсть, но тот был подготовленный и удар особого урона не принёс, лишь откинув его на несколько метров. Тогда второй борец вытащил пистолет и выстрелил Маге в бок, и он упал.

Но стрелявший не видел, что сзади зашёл Шарк и сильным ударом с локтя в шею вырубил борца и подобрал пистолет. А затем он с двоечки вынес второго. После подскочил к Маге и осмотрел его. Рана была несерьёзная, но Мага был напуган. Шарк пошарил глазами по бойлерке, увидел перепуганного Кешу, а потом увидел аптечку. Он вытащил из неё бинт и перевязал Магу, а потом взял его, и они пошли, но Мага остановился и сказал Шарку:

— Это Кеша сдал Тохе!

Шарк посмотрел на Кешу и сказал:

— Иди сюда, Кеша!

Кеша испуганно подошёл, а Шарк резко ударил его в челюсть, и Кеша медленно сполз по стене, как увядший стебелёк в осеннем поле.

Шарк расположил Магу сзади, а потом завёл свой «прадик», и они помчались с большой скоростью к выезду из города. Шарк напряжённо молчал, а Мага изредка стонал. Шарк глянул на него.

— Сильно больно?

— Да нет. Просто режет на поворотах. А так ничего серьёзного. Что делать будем, брат?

— Снимать штаны и бегать! Это шутка была если что. Тупая и неудачная. конечно, но я сейчас только осознаю, в какую мы жопу вляпались! Мага, блеа! Какого хрена ты натворил, сука! На хрена ты вальнул Тоху?!

— Да я инстинктивно, брат! Он мне два раза втёр, и я на рефлексе! Да ничего, оклемается!

— Оклематься-то, конечно, он оклемается. Но ты же понимаешь, что он теперь с тобой за это сделает! Да и со мной тоже! Блин, Мага, мы бы раскидали ему бабки, но теперь нас ничего не спасёт! — в отчаянии кричал Шарк.

— И что ты предлагаешь?

— Один вариант! Залечь на дно. Пусть он успокоится, а потом поговорим с ним.

— Куда двинем?

— В городе не вариант. Найдут. Поэтому лучше в горы. Там ребята недавно на Шаме были и говорят после землетрясения пещера недалеко от горы образовалась. Они скоро туда в экспедицию собираются, осмотреть. Там и заляжем. Только заедем к кенту, он альпинист. и одолжим спальники и прочую лабуду для гор. И жратвы купить надо на неделю.

— Очково что-то. В пещере. Тем более Шам. Гора мистическая!

— Мага, насчёт мистики это понт полный, чтобы побольше лохов ехало туда заряжаться! Нету там никакой мистики! И скажи мне, как Шам с казахского переводится?

— Свет.

— Вот именно! Стали бы древние называть светом гору, от которой мистика и прочая чертовщина!

— Да, может, ты и прав, хотя мне сейчас без разницы, Шарк, лишь бы скорее свалить отсюда подальше!

— Без проблем! — ответил Шарк и поддал газу.

Они закупили продуктов и взяли всё необходимое, а теперь неслись по пыльной дороге в сторону горы и вдалеке открывались нереальной красоты пейзажи, от которых захватывало дух. Изумительные горы, леса, озёра, реки и водопады. Всё это ждало их, но им это было неинтересно. Их интересовало только одно — увеличить как можно больше расстояние между собой и Тахой, и поэтому они неслись настолько, насколько позволял шарковский «прадик». Он нёсся и трясся на дороге и раненому Маге было некомфортно, но он стоически терпел всё это. У него поднялась температура и периодически он бредил, но Шарк этого не видел, так как полностью был поглощён дорогой, неподвижно смотря на неё, и его красивое, но жёсткое лицо было напряжено.

Шарк был высокий, стройный парень тридцати лет. Он был очень подвижный как акула, за что и получил своё прозвище. А звали его Шарип. А полное имя его друга Маги было Даурен, а называли его так в честь его друга-боксёра дагестанца, с которым они были как братья. И когда его друг переехал на родину, то за ним закрепилось это прозвище.

Мага был невысокого роста. Крепкий и широкий в плечах, двадцати пяти лет. Физически очень сильный, типичный «мезоморф». И он мог бы стать отличным боксёром профи, но его захлестнула другая жизнь. Азартная. Он полностью подсел на игровые автоматы, карты, ставки и всё то, что можно было выиграть за счёт везения, а не ума или умения. И это его настолько поглотило, что его отец даже закрывал его на год в реабилитацию, где, помимо него, были алкаши и наркоманы. Но это ему не особо помогло. После выхода оттуда Мага первое время не играл, но вскоре отец умер, и Мага сорвался, и дело закончилось тем, что он проиграл деньги довольно авторитетного человека. А авторитетный человек этот, как уже успел убедиться Мага, не любит, когда с ним так поступают, и поэтому им пришлось валить с другом детства, квартира которого была напротив его квартиры, на мистическую гору Шам.

Хотя в отношении Шарка выражение «друг детства» не совсем подходит, так как Шарк был старше на пять лет и относился к Маге, как к «щеглу». До поры до времени издеваясь, пробивая сушняки и прикалываясь над ним, но в то же время и защищая, когда на Магу кто-то наезжал. Потом Мага подрос, и они начинали вместе работать, делая несколько раз общий бизнес, но у них он не ладился, из-за Магиного пристрастия. Они из-за этого ссорились, конфликтовали, а потом решили просто остаться друзьями и не вести между собой каких-то дел.

Они почти приехали, до великой горы, точнее, до того места, откуда можно начинать на неё путь, проезжая мимо небольшого, но красивого горного озера, по берегам которого росла густая зелёная трава, а весной здесь цвели тюльпаны, придавая этому месту поистине волшебные виды.

Мага, полусидя, с тоской смотрел в окно на озеро и сказал:

— Блин, хотел бы я сейчас там искупаться.

— Гонишь, что ли?! Там вода ледяная!

— По озеру не скажешь, что ледяная! И вон, смотри, люди купаются! — сказал Мага, показывая на «паджерик», за которым стоял Джексон в трусах, а остальные смотрели на него.

Ребята стояли, глядя, как Джексон хочет занырнуть, и им только от одного вида воды было холодно. А Джексон спокойно разделся, зашёл в воду, занырнул и, вынырнув, проплыл метров десять, после чего вернулся обратно.

Он бодро выскочил на берег и стал вытираться полотенцем, довольный и счастливый. И, смотря на ребят, он сказал:

— Вы знаете, что купание в ледяной воде разгоняет кровь, улучшая кровообращение, поднимает тонус и тестостерон…

— А у тебя чё, с тестостероном проблемы? — насмешливо сказала Лаура.

— Скажешь тоже! Я в общем говорил, за пользу этого! — спокойно ответил Джексон и посмотрел на Феликса, который взглядом провожал «прадик» Шарка. — Феликс, что ты уставился? Машину никогда не видел?

— Да нет, просто думаю, кто они? Альпинисты, может? — задумчиво ответил Феликс.

— Может и альпики, но явно не наши. Я бы знала. Наверное, местные, — ответила ему Сара.

— Да ладно, дались тебе эти альпинисты! Давай искупаемся, бро! — уговаривал его Джексон!

— Ой, нет, нет, я заболею! И не люблю купаться! Это ты у нас отчаянный парень! Это тебе надо было в альпинисты идти!

— Нет, таких, как Джексон, у нас не любят. Он слишком своенравный и отчаянный и рано или поздно улетел бы со скалы! — вмешалась Сара.

— Да не, я и сам бы не пошёл! Терпеть их не могу! Ладно, тогда поехали, гайз! Ещё немного и мы на Шаме!

— Это психи какие-то купаются? — ответил Шарк на Магины слова о купающихся людях. — В жизни не зайду в такую ледяную воду!

— А я бы зашёл, — ответил Мага. — Мне сейчас хочется этого. Купаться на озере, лежать на травке, пить сок, а не это вот всё! И сколько мы там времени проведём, брат?

— Максимум неделю. У нас жратвы примерно на этот срок. А дальше потихоньку обратно двинем. Таха к тому времени успокоится и можно будет нормально обсудить наши перспективы. Хотя мне, если честно, надоел этот Таха, корчит что-то из себя! Я, Мага, если честно, тоже давно хотел ему « пятачину» выбить, но слишком много под ним отморозков, которые потом меня за него завалят.

— Он им работу высокооплачиваемую предоставляет, поэтому они рвут задницы за него. Меня он тоже бесит! Но ничего, брат, прорвёмся! И знаешь, после всего этого у меня реально отпало желание играть! Отвечаю! Может, теперь реально делюгу замутим?

— Мага, блин, ты разговариваешь как браток из девяностых! Надо меняться, бро! Не делюгу, а бизнес! И чтобы вести бизнес, ты должен убрать свой жаргон из лексикона, я сто раз тебе говорил это! Помнишь наше последнее дело, стирку ковров? Когда я тебе это втолковывал, но ты это пропустил, как всегда, мимо ушей и всё, как и всегда, закончилось безрезультатно! — наставительно начал говорить Шарк.

— Да, бро, я всё, всё помню! И помню свои косяки! И я, наверное, решил поменяться и стать серьёзным человеком, чтобы не бегать от всяких понтёров типа Тахи! Давай подумаем, чем займёмся?

— Ты в себя приди сначала, да с Тахой надо разрулить, а потом уже за бизнес думать. Хотя какой бизнес с тобой, Мага?! Бегать за тобой и смотреть, чтобы ты в хлам не проиграл все наши бабки?!

— Да говорю, бро, я меняюсь! Чувствую, что не хочу так жить! По-моему, урок получил и теперь хочу только одного: стать серьёзным человеком, чтобы не бегать от всяких Тах… хотя я это уже говорил. Но ладно, ты прав, давай выберемся из этого дерьма, а потом и думать будем. Хотя я чувствую, времени подумать у нас будет предостаточно! — горько сказал Мага и усмехнулся.

— Ну, пару дней полежишь, потом твоя рана заживёт немного и можешь гору изучать ходить.

— Да, я хочу этого, но вряд ли у меня за пару дней всё заживёт. Блин, Шарк, мне что то страшно стало.

— Отчего?

— Ну, мы на мистическую гору едем и будем ночевать в пещере. Тебе от этого не страшно?

— Тьфу ты! Опять начинаешь. Нет, не страшно. Нету никакой мистики. А если и даже есть какие-нибудь духи, то я их не боюсь. Бояться надо живых, а не призраков пещерных. Поэтому я об этом не думаю, а думаю о том, что «Ливерпуль» в субботу с «Арсеналом» играет, а я пропущу, вот об этом я думаю. И о Махаббат моей думаю. — после этих слов Шарк вдруг погрустнел.

— Вы опять, что ли, поссорились с ней? Блин, Шарк, у тебя такая классная девушка и что ты ругаешься с ней постоянно? — недоумённо спросил Мага.

— Да потому что идиот я, Мага! И волноваться она теперь будет за меня. Ладно, как только выберемся, я первым делом к ней, — сказал Шарк и стал задумчиво смотреть на пыльную дорогу, которая постоянно поднималась вверх.

Примерно через час они подъехали к тому месту, где начиналась гора. Точнее, подход к тропе, поднявшись по которой примерно метров на триста, начинался очень сложный и крутой ледник, после которого была под вершина этой мистической горы и надо было приложить немало усилий, чтобы удачно завершить подъём.

Но Магу с Шарком, конечно, не интересовали эти подробности, и, выйдя из машины, Шарк первым делом начал высматривать ту пещеру, про которую ему говорили.

От ледника несло холодом, поэтому Шарк надел куртку и пошёл, смотря наверх, на величественный ледник, от одного вида которого ему стало страшно. И он подумал о том, каким надо быть психом, чтобы на него лезть.

Он не пошёл по тропе, а интуитивно ушёл вбок, понимая, что возле тропы не может быть никакой пещеры. Пройдя метров тридцать, он увидел обвал из камней и валявшийся огромный валун, который по-видимому, упал свысока во время землетрясения. Шарк обошёл валун и увидел метрах в двадцати небольшой вход в пещеру. Он обрадовался, подошёл и увидел, что пещера на вид небольшая. Он заглянул внутрь, посветив телефоном, но внутри пещера была длинная и там была какая-то странная, расслабляющая, но в то же время пугающая атмосфера, и Шарку стало страшно туда заходить.

«Пусть Мага заходит, а я машину пока спрячу», — подумал Шарк, обрадовавшись, что придумал причину, чтобы не заходить первому.

Он быстрым шагом пошёл к машине, с неудовольствием думая о том, что его спина вспотела, а он стал часто дышать. Подойдя к машине, он позвал Магу.

— Давай, Мага, выходи. Я возьму спальники, еду и провожу тебя. Ты ложись, а я пока машину спрячу. Вдруг какие-нибудь альпинистишки заявятся, чтобы лезть на гору. Придурки! Мне только от одного вида этого ледника стало страшно. Давай аккуратней вылезай, бро.

Мага вылез из машины, и у него закружилась голова и он опёрся о машину.

— Не торопись, не торопись. Постой так. Пусть тело привыкнет. Да и высота здесь уже больше двух с половиной тысяч, — заботливо сказал Шарк, придерживая Магу.

— Да нормально, нормально. Не переживай, Шарк. Где пещера?

— Воон она. Подожди, я возьму снарягу, еду и пойдём. И это, на, у меня палка есть горная, возьми.

Шарк загрузил на себя снаряжение, повесил на голову налобный фонарь, и они медленно пошли. Мага шёл, опираясь на палку, и тяжело дышал. Метров за десять перед пещерой Мага посмотрел на низкий, примерно девяносто сантиметров, вход в неё, остановился и сказал:

— Бро, у меня что-то измена попёрла. Страшно в, мать её, эту пещеру заходить!

— Прекращай! Ничего страшного нет. Твои страхи — это всего лишь воздействие твоего мозга. Просто расслабься и поменяй флешку в мозге и всё станет в порядке! Заходи.

И Шарк подошёл к входу, дождался, пока зайдёт Мага, а затем, нагнувшись, тоже зашёл. Он включил налобный фонарь, прошёл метров пять, потом пошёл в угол. Бросил вещи. Достал надувной матрас и быстро надул его, кинул на землю, а потом достал спальник и сказал:

— Давай залезай, Мага, и постарайся поспать. А я пойду машину отгоню.

— Да, давай спальник, а то холодно здесь.

Шарк помог Маге залезть в мешок, а ему самому захотелось убежать из пещеры, но он, чтобы не показывать страха, не торопясь, пошёл к выходу.

— Только, брат, давай побыстрей, пожалуйста! — крикнул Мага ему вслед.

Шарк вышел, а Мага затянулся в мешок и закрыл глаза. Его начала бить дрожь. Не от холода, а от страха. Хотя это даже был не страх, а волнующее ощущение тревоги и ожидания, от которого становится тревожно в груди, затрудняется дыхание и потеют ладони, а внутри груди поднимается волна жжения, от которой сладостная жуть начинает своё движение по сосудам и хочется кричать и орать от этого, но Мага сдержался и перевернулся на здоровый бок, выдохнул и закрыл глаза.

На него сразу стала давить темнота и ему показалось какое-то шуршание и хлопанье крыльев. Мага всмотрелся туда, откуда шёл шум, но глаза, привыкнув к темноте, ничего там, кроме стен, не обнаружили. Мага лишь услышал, как где-то капает вода.

— Блин, я здесь пару минут, но уже от страха схожу с ума. Что же будет дальше?! — невесело подумал Мага, а потом достал телефон и включил музыку.

От музыки стало спокойнее и ему даже захотелось спать. Он закрыл глаза, вздохнул и постарался уснуть. Неторопливая релаксирующая музыка нежно окутывала его сознание, и Мага потихоньку стал засыпать

Шарк, выйдя из пещеры, пошёл в сторону машины, возле неё остановился и стал думать, куда её убрать. Метрах в ста пятидесяти от тропы он увидел огромный жандарм и решил спрятать машину там. Он быстро сел в неё, завёл и поехал за жандарм.

Джексон уверенно вёл машину, а его волосы были мокрыми после купания. Он смотрел вперёд и напевал легендарную «Enter sandman». Лаура прислушалась и сказала:

— А ты классно поёшь! Кстати, это одна из моих любимых композиций у них!

— Не только у тебя! — ответил Джексон. — И вообще, не видел людей, которым бы не нравился сэндман.

Феликс немного непонимающе смотрел на них.

— Вы о чём. ребята? Кто такой сэндман?

— Ну ты деревня, Феликс! Это ж «Металлика» и их супер хит, ентер сэндман! — ответил Джексон.

— Ну я и есть деревня! Я же в ауле рос, — нисколько не обидясь, сказал Феликс.

— Это персонаж, который насылает людям сон. Но в этой песне он более пугающий, — сказала ему Лаура.

— А, понятно. То есть в песне он пугает спящих людей? — спросил Феликс.

— Не совсем он. Точнее, песня о нём. Поётся, как он может прийти и навести страху, — пояснила Лаура. — В песне, по сути, сэндман более пугающий и мрачный. Песня связана с детскими страхами и кошмарами…

Лаура вдруг замолчала, а Джексон это сразу заметил и спросил:

— Что ты замолчала? Почему?

— Потому что я рассказала всё и замолчала…

— Нет, ты замолчала, потому что у тебя есть какой-то детский страх, который терзает тебя, и сейчас это было видно! Рассказывая про сэндмана, ты вспомнила о нём и осеклась! Почему ты не хочешь рассказать, выплеснуть свои страхи, чтобы они больше не терзали тебя по ночам! — настойчиво сказал ей Джексон.

— Ой, отстань, мистер всезнайка! Нету никаких страхов! Это твои домыслы, Джексон! Смотри лучше за дорогой.

Сара посмотрела на них и примирительно сказала:

— Ребята, не ссорьтесь, пожалуйста! Давайте вспомним кота Леопольда.

— Да я не ссорюсь, а хочу помочь ей.

— Да тебя никто не просит! Тоже мне спасатель! — гневно крикнула Лаура.

— Хорошо, Лаура, мы загасим этот конфликт на корню. Не люблю навязываться… — начал Джексон.

— Вот и отлично, — уже более миролюбиво ответила Лаура, и на пару секунд воцарилась тишина, и тут Феликс воскликнул:

— Смотрите, гайз, там уже подъезд есть, откуда на Шам идти!

— С чем я вас и поздравляю, — добавила Сара, и все засмеялись.

Они вышли из машины, разминая затёкшие члены, и почувствовали, как несло холодом от ледника, но они были опытные горовосходители и такие мелочи их не волновали. Они с восхищением смотрели на Шам, наслаждаясь потрясающей атмосферой, чистейшим горным воздухом и криками воздушных разбойников — альпийских галок, которые с криками носились над их головами с целью что-нибудь урвать из их огромных рюкзаков. Сара, увидев их, воскликнула:

— О, здесь есть альпийские галки! Я их просто обожаю! Года три назад, когда я была малоопытная, мы пошли на пик Хришатого и, не доходя до пика метров триста, оставили под скалой рюкзаки. А у меня были макароны с мясом в контейнере. А так как на той высоте зверьков не было, я их спокойно оставила, но какое же было моё удивление, когда, вернувшись, я обнаружила абсолютно пустой контейнер и этих разбойников, которые надо мной летали и кричали. И тогда я их полюбила!

— Чисто женская логика! — засмеялся Феликс, а Сара пошла и насыпала птицам остатки плова и булочки.

— Ну ладно, галки галками, а нам надо разбить лагерь на безветренном месте, приготовить ужин, а потом ложиться отдыхать. В три начинаем штурм, — командным голосом сказал Джексон, поправляя очки.

— Может, по леднику попробуем? — несмело предложила Лаура.

— Ну да! Там 3 б категория, без снаряги мы три метра там не пройдём, — сказала опытная Сара.

— Никаких ледников, Лаура, — поддержал Сару Джексон. — Только в обход по тропе. Если будем идти в среднем темпе, то, думаю, часам к двенадцати будем на вершине. — Джексон замолчал на пару секунд и мечтательно посмотрел на ледник и добавил: — Если б я был один, то попробовал бы… Но ладно, давайте лагерь собирать! В горах быстро темнеет, вы это и без меня знаете.

Они взяли рюкзаки с палатками и пошли в сторону пещеры, правда, ещё не видя её. А Шарк в это время возвращался после того как отогнал машину и увидел ребят. Он выругался про себя, вытащил пистолет, который отобрал у Тахиного борца, и стал за ними наблюдать. А они увидели пещеру, бросили рюкзаки и с любопытством подошли к ней.

— Странно, откуда здесь пещера? — спросил Джексон.

— Наверное, после землетрясения образовалось, — сказал Феликс.

— Зайдём? — предложила Лаура.

— Мне страшно, — выдохнула Сара. — Может не надо, а?

— Да не бойтесь, вы со мной, — ответил Джексон и смело вошёл в пещеру. — Эй, призраки, ау! Вы где, выходите, трусы, я пришёл! — крикнул он, и по пещере пошло эхо.

— Не делай этого! — воскликнула Сара. — Это мистическая гора! Здесь нельзя такое позволять себе.

После чего она, а потом и остальные, с опаской зашли.

А Мага лежал в спальнике и ему было дико плохо. Плохо и страшно. Ему казалось, что с тех пор как ушёл Шарк, прошло минимум два часа. Он даже собирался встать и выйти посмотреть его, но он не решался встать. Он глядел в потолок и ему казалось, что он потихоньку падает на него, и ему снова слышался шелест крыльев. А потом он начал слышать голос Тахи, который угрожал ему, и он затыкал себе уши, понимая, что это глюки. Но вдруг он услышал реальные человеческие голоса в пещере, а потом и крик, и он задрожал. Но потом успокоился, поняв что это пришли те ребята, которых они видели на озере. Он даже хотел позвать их, но сдержался, а они пошли вглубь пещеры. Впереди шёл смелый Джексон, а ребята сзади по краям. Сара шла слева от Джексона, и вдруг он исчез. Она позвала его, но никого не было. Она посмотрела в сторону ребят, но и их не было. Она почувствовала, как похолодела и как из её грудной клетки полетел вниз груз весом тонн в двести, упав и разбив её страх вдребезги, и дальше полетел по венам с кровью, наполняя её безотчётным ужасом, и она закричала! Даже не закричала, а завизжала. Эхо старательно разнесло её крик по пещере, а она, стоя и нервно дыша, пошла спиной назад, а потом повернулась и побежала к выходу, который виднелся впереди. Но, пробежав метров сорок, она вдруг увидела, что выход исчез и что её окружают огромные своды пещеры, и она опять завизжала от ужаса. А потом споткнулась о камень и упала. И упав, стала рыдать навзрыд.

Она лежала, плакала и вдруг услышала вдалеке собачий лай. Она подняла заплаканные глаза, не веря своим ушам, думая, что это ей показалось, но лай начал усиливаться, и она села, взяв себя за колени, и вдруг стены пещеры начали расступаться, и она оказалась в каком-то доме, на лестнице. А сверху слышался собачий лай. Сара подумала, что сошла с ума и поэтому даже не испугалась, а встала и подошла к окну, увидев обшарпанный неказистый домик напротив, и у неё защемило сердце, так как это был дом её детства, а в окне сидел пьяный отец и пил. Сара смотрела на это несколько секунд, а потом до неё стало доходить, что если дом напротив это её дом, то она сейчас в доме Антонины и она от ужаса вскрикнула.

— Да, да, милочка. Ты в доме своей любимой Антонины. Я и мои мальчишки так соскучились по тебе! Мальчики, поздоровайтесь с Сарой, и из-за её спины на поводках вышли три огромных холёных добермана! Они степенно вышли и стали напряжённо смотреть на Сару, очень часто дыша, а Сара в ужасе уставилась на них.

— Нет, нет, нет! Этого нет! Я просто в пещере надышалась чем-то и это галлюцинации! А вы и ваши псы давно умерли! — громко шептала Сара.

Антонина — высокая дородная женщина с жестоким лицом, лет шестидесяти пяти, в чёрном платье и чёрных перчатках усмехнулась и сказала:

— Мальчики, это негодница сказала, что мы мертвы! Покажите ей, что это не так!

И она расслабила поводки, и псы с яростным лаем прыгнули на неё. Сара в ужасе закричала и закрыла лицо руками, но псам не хватило каких-то сантиметров, чтобы дотянуться до неё. Они с остервенением лаяли возле её носа, и она чувствовала их дыхание, а мерзкая Антонина стояла, мерзко хохотала, и тогда Сара резко вскочила и побежала по лестнице. Антонина крикнула ей вслед:

— Ну куда ты бежишь, Сарочка? Мои мальчишки соскучились по тебе, а я, наверное, отпущу их поиграть с тобой! — и, мерзко усмехаясь, она сняла с псов поводки и они как пули ринулись за Сарой.

А Сара не увидела их, а услышала и, сама не понимая, как это ей удалось, прыгнула в закрытое окно и оно разбилось под её весом и она упала на землю, успев сгруппироваться на ходу. Занятия альпинизмом не прошли даром, но она вся была в мелких кровоподтёках, но даже не обратила на это внимания, а выбежав, стремительно побежала к забору и на ходу перелезла через него, побежав в сторону дома. Псы не смогли перепрыгнуть через забор и тогда они разбежались, одновременно прыгнув на него, он завалился, и они побежали догонять Сару.

А Сара подбежала к дому, но дверь была закрыта, и тогда она подбежала к окну, стала тарабанить, зовя отца, но он даже не смотрел на неё, продолжая пить. Тут она услышала топот собачьих лап и побежала к старому сараю, на котором часто пряталась, когда Антонина пугала её собаками. Она быстро залезла по лестнице и скинула её, а псы в этот же момент подлетели и стали прыгать на сарай, но он был слишком высок для них. Сара, отрывисто дыша, стала осматривать себя, увидев, что её тело в мелких порезах. Она убрала стекло из ран, которые кровоточили и причиняли мерзкую, шипящую боль. А псы прыгали на сарай и с каждым разом их прыжки становились выше и выше, и Сара, увидев это, в отчаянии закричала:

— Да что, блин, такое происходит?!

Джексон шёл первым по пещере, абсолютно не боясь и не разделяя страхов своих друзей, но вдруг они исчезли. Он в непонятном состоянии начал оглядываться, думая, что они его разыграли, но это было невозможно и Джексон испугался.

— Что происходит?! Эй, гайз, вы где? Вы куда исчезли? — но ответом было лишь эхо, скопипастившее его слова, и тогда он изо всех сил закричал:

— Эй, вы гдеее?! Что происходит?! Где вы?!

Но ответом было опять эхо, и тогда Джексон решил взять себя в руки и подумать. Он начал размышлять и пришёл к выводу, что либо пещера действительно мистическая, либо он попал под власть галлюцинаций от пещерного воздуха и ему надо поскорей выбраться отсюда. Тогда Джексон пошёл быстрым шагом к выходу, но с удивлением увидел, что вход в пещеру исчез. Джексон остановился, непонимающе глядя по сторонам, а потом, сплюнув, резко пошёл вперёд, туда, где был раньше вход, но, пройдя минут пять, вход не появлялся, и тогда он схватил камень, изо всех сил кинул и от отчаяния закричал. После чего присел на землю, тупо уставясь в потолок пещеры. Он так сидел несколько минут, размышляя о своём непонятном положении, а потом услышал собачий лай. Он поднял голову и вдруг увидел, что метрах в двадцати от него появилась такая картина: какие-то дома, сарай, а на нём Сара вся в крови, с ужасом смотрит на псов, прыгающих наверх.

Джексон вскрикнул, мгновенно вскочил и, на ходу взяв камней, начал кидать в сторону псов, но камни, пролетев несколько метров, ударялись в какой-то невидимый барьер.

Джексон подбежал к тому месту и наткнулся на невидимую стену. Он начал долбить в неё, но бесполезно. Тогда он начал кричать Саре, и она его услышала и изо всех сил закричала:

— Джексон, Джексон, помоги, помоги, пожалуйста!

Сара стала смотреть с надеждой на Джексона, но он был за барьером, и она поняла, что ей не придётся на него рассчитывать. А проклятые собаки тем временем, наверное, эволюционировали в обезьян, потому что с каждым разом их прыжки становились всё сильнее и мощнее и вот уже один из доберманов почти допрыгнул до края и схватился зубами за сгнившую доску, но она не выдержала его, и он упал.

Тут Сара услышала, что Джексон начал ей кричать, чтобы она ломала шифер и кидала в собак. Сара стала прыгать на шифере и он сломался, а она, схватив пару кусков, подбежала к краю и сильно кинула в прыгающего пса.

Шифер попал ему чуть выше носа и он завизжал, шлёпнувшись о землю, и у него пошла кровь. Тогда Сара с утроенной силой стала прыгать на шифере, резко кидать в псов, причиняя им боль.

Антонина увидела это и рассвирепела.

— Ах ты дрянная девчонка, как ты смеешь обижать моих мальчиков!

Она подбежала к ним, и Сара испугалась. Антонина властно посмотрела на неё и в приказном тоне сказала:

— А ну быстро слезай! Давай, кому сказала! Я не намерена с тобой в игрушки играть! Считаю до трёх! Раз…

И Сара вдруг задрожала от её голоса и ей стало страшно, как в детстве, когда она до ужаса боялась эту ведьму. Ноги и руки её стали ватными, а в горле пересохло, и она, сама не ожидая от себя, сказала:

— Извините, пожалуйста, меня, я не хотела.

— Давай живо спускайся, я не намерена с тобой в игрушки играть!

И Сара встала и покорно пошла к краю сарая, а Джексон, увидев это, закричал:

— Сара! Сарочка, не делай этого! Не делай этого, пожалуйста! Они тебя убьют! Пойми, это всего твой детский страх! А их давно нет, они все давно подохли! И эта старая мразь, и её проклятые шавки! Я тебе клянусь, их нет! Это всего лишь твой страх, который активировался в этой пещере!

Сара посмотрела на Джексона, а старуха гневно посмотрела на Джексона, крикнув:

— А ну проваливай, проклятый щенок! Иначе мои мальчики порвут тебя!

— Да пошла ты, старая, мерзкая ведьма! Тебя нет! Ты давно подохла, ведьма! Со своими псами! И кости твои давно сгнили! Ну давай, давай, иди сюда! Перейди сюда и покажи, на что ты тогда способна!

Антонина неуверенно посмотрела на него и сказала:

— Какой невоспитанный грубиян! Ну я нисколько не удивляюсь, что у тебя такие знакомые! Слезай, Сара!

А Джексон что есть сил закричал:

— Сара, ломай шифер и кидай в старую ведьму! Она уже боится! Я чувствую её страх! Давай, Сарочка, давай, милая! Не бойся!

И слова Джексона живительной влагой влили в неё поток энергии и она начала ломать шифер, затем схватила огромный кусок и, нисколько не стесняясь, кинула в неё, и он рассёк ей лоб. Антонина закричала, а Сарой овладел приступ ярости, её глаза налились ненавистью к этой ведьме, которая отравляла ей жизнь в детстве, и она начала с силой швырять в неё с собаками шифер, и Антонина сразу сникла, а псы заскулили и убежали, а за ними побежала и Антонина и вдруг она на ходу исчезла, а Сара упала, но не больно, на землю, а когда встала, увидела, что сарай исчез, а она стоит возле могилы, на которой было фото Антонины и надпись: Кабанова Антонина Львовна 1949—2017. Сара несколько мгновений смотрела на фото, где Антонина фальшиво улыбалась, а потом её тряхнуло и она упала, потеряв сознание. А когда очнулась, то увидела, что Джексон держит её, приподняв голову.

Сара улыбнулась и слабо сказала:

— Антонина умерла несколько лет назад. Теперь я её не боюсь, это был лишь мой детский страх.

— Я счастлив, что это наконец пришло к тебе! Теперь надо найти ребят и я нисколько не сомневаюсь, что они сейчас бьются со своими страхами!

— Да, Феликс говорил, что боится ветра, а вот Лаура…

— У Лауры, я уверен, есть что-то в прошлом, что она пытается забыть, но у неё это не особо получается! Давай вставай, Сара, постараемся их найти, — сказал Джексон, помогая Саре встать.

Ну а что же Феликс? Феликс шёл за Джексоном, глядя в землю, думая о своём, а когда поднял глаза, то увидел, что остался один. Он испугался, но виду не подал, а стал осматриваться по сторонам в поисках ребят, но было тихо. Он остановился, обдумывая, что всё же произошло, а страх уже начал своё чёрное дело, поднимаясь из его сознания и наполняя собой всё его тело. Феликс часто задышал, вытирая выступивший пот со лба и идя по изменившейся пещере. Вдруг он услышал волчий вой и нарастающий свист ветра и у него всё похолодело внутри и появилась мелкая противная дрожь. Он посмотрел вперёд, и вдруг своды пещеры исчезли, появилась степь и скачущая лошадь, а на ней двое ребят и гонящаяся стая волков за ними.

Феликс сразу понял, кто на лошади, закричал и побежал в ту сторону, но, не добежав метров тридцать, остановился, увидев, как он маленький сталкивает Медета, а сам убегает. На Медета тут же нападают волки, а он кричит и его взгляд пересекается со взглядом Феликса, и они смотрят так друг на друга пару секунд и Феликс просто впадает в ступор от его взгляда, а потом огромный волк резким движением перегрызает Медету горло и кровь фонтаном заливает волку морду, а он начинает рвать плоть Медета.

Феликсу от этого становится плохо, он идёт спиной назад, а потом падает на пол и его начинает рвать, а сам он рыдает, а потом вскакивает и бежит назад. Он бежит на самой большой скорости, чтобы побыстрее убежать оттуда, но вдруг он падает и летит по какому-то склону, теряя сознание на ходу.

Когда Феликс очнулся, то его спина и плечо болели из-за падения. Он лежал на земле, а со всех сторон были высокие, под пятнадцать метров, стены. Феликс встал, огляделся, посмотрел наверх и попробовал залезть, но сразу же упал, несильно ушибив локоть. Тогда он снова попробовал, но неудачно. Это разозлило его и он пнул по стене, вскричав:

— Блин, да что такое происходит?! Откуда эти стены взялись?! Откуда Медет появился…

— Я здесь, Феликс, — услышал Феликс голос сверху.

Он поднял голову и обомлел, так как н верху был Медет. Его лицо было изуродовано, а горло разорвано и из него текла кровь. Он смотрел печально на Феликса и сказал:

— Ну попробуй ещё, пожалуйста. У тебя получится. Я верю в тебя.

У Феликса от его голоса защемило сердце, а в глазах появились слёзы и он сделал пару шагов назад и упал, а Медет просто смотрел в его глаза, и Феликс не мог оторваться от его взгляда.

— На лошади, на которой ты ускакал, был аркан. Помнишь? Хочешь я его принесу? — тихо спросил Медет, продолжая смотреть в глаза Феликсу.

— Нет, не надо. Я, наверное, сам справлюсь… ты это… иди уже… зачем тебе со мной время терять.

— А ты знаешь, Феликс, у меня сейчас много времени. Время — это единственное, что у меня осталось. Знаешь, время и вечность — вот что ждёт меня впереди. Иногда становится скучно и тогда я вспоминаю тебя, как нам было весело. Ведь мы с тобой были с рождения друзьями. Я так любил тебя, Феликс, и готов жизнь за тебя был отдать, и я очень рад, что мы скоро снова будем вместе навсегда! — монотонно говорил Медет, а глаза его в этот момент было настолько тоскливые и грустные, что Феликс не мог больше в них смотреть и слушать его голос, сходя с ума от жалости и ненависти к себе за свою трусость. Он вскочил и изо всех сил побежал, и тогда стена вдруг исчезла, а вместо неё оказался обрыв, и он полетел вниз, кувыркаясь на ходу, ударяясь всеми частями тела, думая, что вот и пришёл конец, но обрыв кончился и он по инерции прокатился ещё несколько метров и остановился. Он лежал оглушённый, чувствуя сильную боль в шее, которой не мог повернуть. Он попытался подняться, но не смог, так как ушиб шеи был сильный, а из головы текла кровь и она сильно кружилась, и он стал куда-то улетать, но это его уже не волновало.

Феликс открыл глаза и увидел яркий свет, светящий ему в глаза. Он зажмурился, а потом открыл глаза, соображая, где он оказался. Когда глаза привыкли к свету, он вдруг увидел возле себя маму и очень обрадовался. Значит, его вытащили из той пещеры и доставили домой.

— Мама, мамочка, как я рад тебя видеть! — хотел воскликнуть он, но вместо этого только шевелил языком и открывал рот.

«Что со мной? — подумал он. — Может от потрясения дар речи потерял?»

Феликс опять посмотрел на маму, а она наклонилась над ним и стала ласково и нежно говорить:

— Мой жаным сол! Моё солнышко что-то пытается говорить, мой цыплёночек! Мой котёночек! Мой Феликс!

Феликс на секунду опешил, не понимая, почему мама говорит с ним как с маленьким, а потом вдруг заметил, что мама выглядит очень молодо, а к ней подошла его бабушка. Его покойная бабушка, которая умерла несколько лет назад. Она посмотрела на него и строго сказала:

— Вот до сих пор не могу понять, почему твой придурок Бауыржан назвал его таким именем! Это же надо таким идиотом быть! Казаха назвать Феликсом! Просто дебил и придурок!

— Ну мам, ну хватит уже. Ну назвал и назвал. А мне нравится. Имя необычное и красивое! Да, мой Феликс, солнышко?! — сказала она голосом, которым обычно разговаривают с маленькими.

— Мам, что происходит? — хотел воскликнуть Феликс, но вместо этого опять лишь открыл рот, шевеля языком и болтая ногой.