Бесплатный фрагмент - Предатель. Мой дом, мои правила

Глава 1. Приговор

Солнечный свет заливал гостиную, играя на полированных листьях орхидей. Зара осторожно коснулась пальцем нежного, почти прозрачного лепестка. Эти цветы были ее тихой гордостью, хрупким символом гармонии, которую она так тщательно выстраивала в этом доме. В воздухе витал тонкий аромат лимонного воска и свежезаваренного чая. Она ждала Камиля. Мысли ее были легкими, как пыльца на крыльях бабочки: какой соус приготовить к ужину, стоит ли рассказать ему смешную историю, услышанную от садовника. Этот дом, их дом, был ее маленькой, но нерушимой крепостью.

Звук открывающейся входной двери был резким, чужеродным. Не так, как возвращался Камиль.

В комнату вошла свекровь, Амина. Она не вошла, она внесла себя, словно статуя из черного мрамора, на мгновение заслонив собой солнечный свет. Ее темный, строгий наряд был укором светлому убранству гостиной. Зара инстинктивно выпрямила спину, чувствуя, как теплая, расслабленная атмосфера комнаты мгновенно остыла.

— Мама, — произнесла она, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Вы не предупредили. Я бы приготовила ваш любимый миндальный пирог. Может быть, чаю?

Амина остановила ее коротким, властным жестом.

— Я пришла не за чаем, Зара.

Она проследовала к креслу напротив и села, ее спина была прямой, как стрела. На полированный кофейный столик между ними лег тяжелый конверт из плотной бумаги, скрепленный массивной восковой печатью с гербом семьи. Это был не просто конверт. Это было оружие.

Свекровь выдержала паузу, ее темные, непроницаемые глаза медленно обводили комнату, оценивая каждую деталь. Зара почувствовала себя экспонатом в музее, который осматривает строгий критик.

— Нам нужно поговорить, — наконец произнесла Амина. — О будущем. О будущем нашей семьи.

Она говорила не о своих желаниях, не о своих мыслях. Она говорила о вещах вечных и непреложных. О воле покойного мужа. О чести рода. О традициях, которые крепче камня. Ее голос был ровным, лишенным эмоций, и от этого становилось еще страшнее.

Медленным, отточенным движением она сломала печать и достала из конверта несколько листов, исписанных каллиграфическим почерком. Протянула их Заре.

— Прочитай.

Это был приказ.

Пальцы Зары похолодели, когда она взяла бумаги. Они казались ледяными. Строчки плясали перед глазами, но ее взгляд зацепился за один абзац, потом еще раз и еще. Мир сузился до нескольких жестоких, неправдоподобных фраз. Завещание. Условие. Наследник. Вторая жена.

Комната поплыла. Орхидеи на окне вдруг показались хрупкими, умирающими.

Она оторвала взгляд от проклятых страниц и посмотрела на свекровь. Боль, затопившая ее, была почти физической, но сквозь нее, как тонкий росток сквозь асфальт, пробивалось что-то другое. Холодное. Злое.

— Этот документ… — голос Зары дрогнул, но она заставила его звучать твердо, — он имеет юридическую силу в наше время?

Уголки губ свекрови едва заметно дрогнули в усмешке. Она ожидала слез, истерики, мольбы. Но не этого спокойного, ледяного вопроса.

— Есть законы, которые выше законов бумажных, девочка. Законы чести. Законы крови.

Она увидела, что Зара не сломлена, и нанесла финальный, самый точный удар.

— Камиль — человек долга. Он чтит волю отца. Он уже дал свое согласие.

Ложь. Полуправда. Яд, рассчитанный на то, чтобы убить последнюю надежду. Амина встала, расправляя складки на своем безупречном платье.

— Ты можешь остаться, если будешь умной женщиной, — произнесла она с ноткой снисходительного милосердия. — Не мешай будущему нашего рода.

Она ушла, оставив за собой шлейф из холода и запаха дорогих духов.

Зара осталась одна посреди своей остывшей, оскверненной гостиной. Она смотрела на завещание в своих руках, и в голове ее громом бился лишь один вопрос, выжигая все остальные мысли.

«Камиль уже дал свое согласие».

Правда ли это? Неужели он предал ее еще до того, как она даже узнала, что началась война?

Глава 2. Первый удар

Ночь не принесла Заре слёз. Слёзы высохли, не успев начаться, выжженные изнутри холодной, кристаллической яростью. Она не спала. Сидя в темноте своей роскошной спальни, она смотрела на завещание, лежавшее на столе под лунным светом. Это был уже не приговор. Это была карта вражеских укреплений. И она искала на ней слабые места.

Шаги Камиля в коридоре она узнала бы из тысячи. Уверенные, хозяйские. Он вошел в спальню, уже готовый к женским упрекам и мольбам, с заготовленным набором утешительных, но пустых фраз. Но он замер на пороге.

Вместо заплаканной, сломленной женщины его встретила спокойная королева на своем троне. Зара сидела в кресле, ее спина была идеально прямой, а руки спокойно лежали на подлокотниках. Лишь сжатые добела костяшки пальцев выдавали бурю внутри.

— Твоя мать сказала, что ты уже дал согласие, — ее голос прозвучал тихо, но резал тишину, как стекло. — Это правда? Ты принял решение о нашей с тобой судьбе за моей спиной?

Камиль нахмурился, сбитый с толку ее ледяным спокойствием.

— Зара, это не так просто. Ты знаешь, я чту отца…

— Я спрашиваю не о твоем отце. Я спрашиваю о тебе, — прервала она его, и в ее глазах сверкнула сталь. — Честь, о которой ты так любишь говорить, позволяет тебе унижать женщину, которая делит с тобой постель? Или ты просто боишься пойти против матери, Камиль?

Это был удар ниже пояса. Он ожидал чего угодно — истерики, обвинений, но не этого спокойного, презрительного анализа его слабости. Его лицо окаменело.

— Это не твоего ума дело! Ты женщина, и ты не поймешь таких вещей, как долг и честь рода!

— Я понимаю одно, — так же тихо ответила она. — Мужчина чести защищает свою семью. А ты собираешься привести в мой дом змею.

Он потерял самообладание. Его спокойствие было маской, и она сорвала ее.

— Решение принято, Зара! — рявкнул он, не в силах больше выдерживать ее взгляд. — Не усложняй!

Он развернулся и вышел, хлопнув дверью. Он не победил. Он сбежал. И для Зары это был окончательный ответ. Она была одна. И рассчитывать могла только на себя.

Она не стала плакать. Она встала и пошла на кухню. Там, среди ароматов кардамона и корицы, безраздельно правила Фатима, седая, как лунь, служанка, которая попала в этот дом вместе с Зарой, как часть ее приданого. Фатима видела, как Зара росла, и ее преданность принадлежала не этому дому, а этой девочке.

— Фатима, — Зара подошла к ней, ее голос был тверд. — Мне нужно знать всё. Имя. Семья. Где она живет.

Старая женщина взглянула на свою госпожу, и в ее выцветших глазах мелькнуло понимание и сочувствие. Она кивнула и через полчаса, когда по дому уже разносились сплетни, принесла Заре на серебряном подносе не чай, а информацию. Имя — Нармин. Семья — из дальнего аула, обедневшая, но гордая. И адрес в старой, бедной части города.

Мысли метались в голове Зары, складываясь в дерзкий, немыслимый по местным меркам план. Она не будет ждать, пока соперницу приведут к ней под белы руки. Она сама нанесет визит.

Скромный дом на окраине города был чистым, но бедным. Дверь ей открыла сама Нармин. Она была красива той хрупкой, нежной красотой, которая так нравится мужчинам. Но в ее больших темных глазах Зара увидела не только испуг, но и упрямство.

Зара не стала заходить. Она стояла на пороге, высокая, статная, в дорогом шелковом платье, глядя на соперницу сверху вниз.

— Ты Нармин? — спросила она.

Девушка испуганно кивнула.

— Я — Зара. Первая жена Камиля. — Она сделала паузу, давая словам впитаться, как яду. — Я пришла посмотреть в глаза женщине, которая думает, что сможет войти в мой дом и занять мое место.

— Я… я лишь следую воле старших… — пролепетала Нармин.

— Запомни, — прервала ее Зара, и ее голос стал тихим и опасным. — В моем доме хозяйка только одна. И это я. Если ты переступишь мой порог, ты будешь гостьей. И вести себя будешь соответственно. А гости, которые ведут себя плохо, надолго не задерживаются.

Она развернулась и пошла к машине, не оборачиваясь, чувствуя на спине потрясенный, испуганный и, возможно, уже ненавидящий взгляд.

Война была объявлена. И первый удар был нанесен на территории врага.

Глава 3. Холодная война

Вечером, когда за окнами сгустился бархат южной ночи, Зара не стала прятаться в своей спальне. Она ждала. Ждала, сидя в гостиной на своем любимом диване, обитом светлым шелком. В руках она держала томик стихов, но не видела строк. Все ее существо превратилось в натянутую струну, чутко ловящую каждый звук в доме. Она не собиралась выглядеть жертвой, застигнутой врасплох. Она будет королевой, встречающей непрошеных гостей в своем тронном зале.