Бесплатный фрагмент - Проводник. «Винтики Системы»

Дисклеймер:

Все персонажи и события в этой книге — плод авторского вымысла. Любые совпадения с реальными людьми, организациями или событиями являются случайными и непреднамеренными. Эта история — метафора, притча о борьбе с обезличенными системами, и не направлена против какой-либо конкретной страны, политической системы или социального института. Автор обожает котиков, верит в добро и предпочитает классический рок.

Пролог

Тишина бывает разной. Та, что опустилась на город после битвы с Логосом, была звенящей. Не покоем — затишьем. Марк стоял у того самого места, где стена когда-то породила Тень. Теперь здесь был лишь гладкий гипсокартон, но память о пульсирующей пустоте жгла его изнутри. Они победили богов, переписавших реальность. Что может быть страшнее? Ответ пришел не из потустороннего мира, а из самого обычного — из мира людей. Сначала пришло письмо. Бумажное, с гербовой печатью Городского Аппарата Жилищного Учета. Марк машинально разорвал конверт. Внутри был не долг, не уведомление. Был Отказ.

Единой фразой, отпечатанной казенным шрифтом, некое Бюро Регламента извещало его, что его заявление о… Марк перечитал еще раз. Он не подавал никаких заявлений. Суть была стерта, осталась лишь форма — безупречная, ледяная, неоспоримая. В удовлетворении ходатайства отказано на основании п. 7, ст. 4, Регламента Системы. Решение окончательно и обжалованию не подлежит. И в тот же миг он это почувствовал. Не боль, не гнев. Нечто иное. Тонкую, невидимую нить, которая протянулась от бумаги к его груди и… затянулась. Словно удавка. Это была не физическая петля. Это была петля безразличия. Апатия, тяжелая и густая, как мазут, поползла по венам. Рука сама разжалась, и письмо полетело в мусорную корзину. Да и хрен с ним — пронеслось в голове обрывком чужой, навязанной мысли.

Марк вздрогнул и отшатнулся. Он был Проводником. Связью. Его воля была его оружием. А только что что-то… отключило его волю. Подменило ее. На короткий миг он перестал быть собой и стал тем, кому всё равно.

Из соседней комнаты донесся сдавленный стон Лики. Марк влетел в гостиную. Она сидела на полу, обняв колени, и тряслась.

— Что случилось? — бросился он к ней.

— Не знаю… — ее голос был прерывист. — В голову полезло… как будто все бессмысленно. Что бороться бесполезно. Что нужно просто… смириться.

Она посмотрела на него, и в ее глазах, всегда таких живых и ясных, Марк увидел ту самую мертвую пелену, что только что едва не накрыла его самого.

— Это не мои мысли, Марк! — выдохнула она. — Их в меня вложили.

В этот момент с диким треском взорвался экран телевизора. Не от перепада напряжения. Он расплылся, как будто его стерли ластиком, оставив после себя лишь матово-белое пятно на стене.

Воздух в квартире загустел, наполнившись невыносимым, монотонным гудением — звуком работающего вхолостую гигантского механизма. Из белого пятна на стене медленно, по капле, начала сочиться серая, тягучая масса. Она не была ни жидкостью, ни газом. Она была абстракцией. Абстракцией Безнадеги.

И сквозь этот гул, прямо в сознании, прозвучал Голос. Без тембра, без эмоций. Чистая информация.

Объекты: Марк, Лика. Зафиксировано несанкционированное волеизъявление. Инициирована процедура приведения к Норме. Статус: ВИНТИКИ СИСТЕМЫ. Приступаем к калибровке.

Марк сжал кулаки, чувствуя, как его собственная сила, способная гнуть реальность, упирается в непробиваемую стену из параграфов и цитат. Их новый враг не собирался их уничтожать. Он собирался их настроить. Подкрутить. Сделать удобными.

Игра началась. На кону была их воля.

ГЛАВА 1. Первый Винтик

Воздух в коридоре Бюро Урегулирования Бытовых Конфликтов был густым и спертым, пахшим старыми распечатками и несбывшимися надеждами. Марк с Ликой стояли в очереди, точнее, в немой, апатичной толпе, ожидающей своей очереди к Окну №47-Б.

— Он здесь, — тихо прошептала Лика, поеживаясь. — Тот самый сигнал. Пустота.

Марк кивнул. Он тоже это чувствовал. Исходящий от Окна №47-Б холодный, ровный поток энергии. Энергии безразличия. Наконец их очередь подошла. За стеклом сидел мужчина лет сорока в строгом кителе без знаков отличия. Табличка гласила: Куратор 2-го ранга Семенов. Его лицо было бесстрастной маской. Он не смотрел на людей — он сканировал документы.

Перед ними была пожилая женщина, почти плача, объясняла, что у нее отключили фугистат — аналог газа в нашем мире, жизненно необходимый для обогрева и приготовления пищи. Проблема, как ощущал Марк, решалась одним санкционированным звонком в Службу Энергоснабжения.

— Ваш идентификатор не прошел сверку с Базой Неуплат, — ровным, механическим голосом произнес Семенов. — Для разблокировки требуется справка-подтверждение из Департамента Социального Учета.

— Но мне в самом Департаменте сказали, что эта справка упразднена Сводом Норм пять лет назад! — голос женщины дрожал от бессилия. Семенов поднял на нее глаза. Его взгляд был стеклянным, пустым. В нем не было ни раздражения, ни сочувствия.

— Я действую в соответствии с актуальным Протоколом, — он отстучал что-то на клавиатуре. — Петиция отклонена. Следующий.

Женщина, всхлипывая, поплелась прочь. Лика схватила Марка за руку.

— Марк, он… он не просто следует правилам. Он и есть правило. У него внутри нет ничего своего. Только Кодекс.

В этот момент взгляд Семенова скользнул по ним. Он остановился на Марке. И Марк снова почувствовал тот ледяной ожог, что испытал от письма-отказа. Тонкую, невидимую нить, потянувшуюся от Куратора к его сознанию. Нить, несущую один-единственный сигнал: Уйди. Бесполезно. Всё решено. Марк ментально оттолкнул воздействие, но оно было на удивление мощным и навязчивым. — Ваше присутствие не внесено в График приема петиций, — констатировал Семенов. — Нарушение. Внесено в протокол.

И в этот миг мерцающий свет ламп дневного света в коридоре погас и зажегся снова, а из динамика системы оповещения вместо музыки донесся короткий, оглушительный щелчок статики. Процедура калибровки продолжается. Несанкционированное волеизъявление зафиксировано. Приступаем к этапу подавления. Голос прозвучал не из динамика, а прямо у них в головах.

Первый Винтик Системы начал свою работу. И он был далеко не самым страшным ее инструментом. Статический щелчок в сознании отозвался ледяной иглой в висках. Воздух в коридоре Бюро сгустился, став вязким, как сироп. Люди в очереди заморгали, на их лицах появилось пустое, сонное выражение. Один за другим они стали разворачиваться и молча, как зомби, покидать помещение. Процедура подавления начиналась с очистки периметра.

— Не смотрим ему в глаза, — сквозь зубы прошипел Марк, отводя взгляд от стеклянного взгляда Куратора Семенова. — Он сейчас как маяк. Смотрит на нас — передает наш сигнал дальше, вглубь Сети. Лика, бледная, кивнула, уставившись в пол. Ее эмпатия, обычно такая острая, здесь была слепой. Она чувствовала лишь ровный, монотонный гул — Шум Системы, который заглушал все отдельные эмоции. Из-за двери, ведущей в служебные помещения, вышли двое мужчин в такой же форме, как у Семенова. Их движения были идеально синхронными, а лица — одинаково пустыми. Винтики 2-го эшелона. Охранный модуль. — Нарушители протокола, — сказал один, его голос был копией голоса Семенова. — Сопротивление приведет к эскалации

— Артем, Виктор, жду у выхода, — мысленно послал импульс Марк, зная, что его связь с командой — пока что единственное, что Система не может заглушить полностью.

Ответ пришел немедленно — волна спокойной, готовой к бою уверенности от Артема и сдержанный, обволакивающий Кокон Безмятежности от Виктора. Они были рядом.

Охранники сделали шаг вперед. Они не собирались применять грубую силу. Они подняли руки, и пространство между ними и командой Марка замутнилось. Стены коридора поплыли, исказились, превратившись в бесконечный лабиринт из одинаковых дверей с табличками Окно №… Это была Ловушка Процедуры — ментальная иллюзия, созданная чтобы запереть их в петле бессмысленных хождений.

— Держись за мой сигнал! — крикнул Марк Лике, чувствуя, как его собственная воля, его внутренний компас, становится единственной точкой опоры в этом хаосе. — Они не создатели, они — исполнители! Их сила в нашем замешательстве! В этот момент Семенов за своим стеклом нажал кнопку. На табло над его окном, где горел номер, замигал красный свет и появилась надпись: Код 7—4. Санкционировано применение ментального прессинга. Давящее ощущение Безнадеги обрушилось на них с новой силой. В голову полезли навязчивые мысли: Зачем бороться? Всё решено. Всегда было решено. Проще смириться. Стать как они. Стать частью… Стать Винтиком…

Лика застонала, прижимая ладони к ушам.

— Не слушай! — резко сказал Марк, хватая ее за плечи и встряхивая. — Это не твои мысли! Это Инъекция Цинизма! Это вирус!

Он закрыл глаза, отсекая наваждение. Он был Проводником. Его суть — связь, а не подчинение. Он сосредоточился на образе Артема и Виктора, ждущих у выхода. На их воле. На их доверии. Он нашел внутри себя ту самую Искру Сопротивления, которую Система пыталась погасить.

И он усилил ее.

В реальном мире ничего не изменилось. Но в метафизическом слое, в Аппарате, прозвучал тихий, но четкий Щелчок. Звук неподчинения.

Лабиринт из дверей дрогнул и распался. Охранники-Винтики на мгновение замерли, их синхронность сбилась. Даже Семенов за своим стеклом на долю секунды перевел взгляд с экрана на Марка, и в его глазах мелькнуло нечто, похожее на… сбой. Кратковременную Ошибку выполнения.

Этого было достаточно.

— Пошли! — Марк рванул Лику к выходу.

Они выскочили на улицу, где их ждали Артем и Виктор. Воздух снаружи показался невероятно свежим после удушающей атмосферы Бюро.

— Что это было? — выдохнул Артем, сжимая кулаки. — Я там внизу чувствовал… как будто на меня давит целая гора.

— Это была не атака, — пояснил Марк, переводя дыхание. — Это была диагностика. Система проверяла наши защитные механизмы. Теперь она знает о нас больше.

— И мы о ней, — тихо добавила Лика, все еще дрожа. — Она… живая. И она считает нас ошибкой, которую нужно исправить.

Они стояли, глядя на безликий фасад здания Бюро. За обычными окнами скрывался вход в кошмарный мир процедур и предписаний. Их первая схватка с Винтиком окончилась ничьей. Но война была объявлена.

И следующей, как они уже чувствовали, будет не одинокий Куратор, а целый Департамент.

ГЛАВА 2. КЛИЕНТ СИСТЕМЫ

Вернувшись в свою штаб-квартиру — заброшенный чердак с видом на бесконечные серые крыши Мегаполиса, — они пытались прийти в себя. Воздействие Бюро было похоже на кислотный ожог на душе.

— Мы не можем атаковать вслепую, — Марк расстелил на столе старую карту города, но это была не обычная карта. Это была Карта Энергопотоков, которую он начал составлять после истории с Логосом. На ней светились узлы концентрации власти, финансов, информации. — Нам нужен конкретный человек. Тот, кого Система ломает прямо сейчас. Его боль станет нашим проводником. Лика, сидя в кресле-мешке с закрытыми глазами, беззвучно кивнула. Она уже искала. Ее сознание, как гигантская антенна, прощупывало эфир Мегаполиса, выискивая в общем гуле Шума Системы чистую, острую ноту человеческого отчаяния.

— Есть, — ее голос был хриплым от напряжения. — Женщина… Имя… Ирина. Ее вышибают из Жилой Ячейки. Законно купленной. Судебная тяжба… нет, не тяжба. Процедура изъятия. Основание… — Лика поморщилась, будто пробуя на вкус что-то горькое. — Восстановление статус-кво в связи с выявленными аномалиями воли при первичной транзакции.

— То есть, ее кинули, а виновата она? — проворчал Артем. — Классика.

— Хуже, — открыла глаза Лика. В них стояли слезы. — Ее не просто кинули. Продавец, пожилая женщина, заявила, что действовала под внешним влиянием. И Коллегия приняла это за чистую монету. Решение уже вынесено. Запущена Служба Приводных Ремней. Она… она уже не спит третьи сутки. Чувствует, как стены ее дома становятся чужими.

Марк посмотрел на точку на карте, куда указала Лика. Район Спутник-7, типовые жилые башни. Ничем не примечательное место для трагедии.

— Это наш вход, — решительно сказал он. — Ее боль — ключ. Система проявила себя в этом деле во всей красе. Мы используем его, чтобы добраться до Арбитра, который вынес эту резолюцию. Ирина Белова оказалась хрупкой женщиной с тщательно скрываемой паникой в глазах. Ее Жилая Ячейка была стерильно чиста, но в воздухе витал запах страха. Она не удивилась их появлению — отчаяние делало ее восприимчивой к чудесам.

— Я все делала по Протоколу, — повторяла она, бессознательно теребя край своего идентификатора. — Все проверки, все сборы. А теперь… теперь мне говорят, что сделка — юридический ноль. Что старушка, у которой я покупала, была… не в себе. И что я, выходит, воспользовалась этим.

— Расскажите про Арбитра, — мягко попросил Марк. — Того, кто вел ваше дело в Коллегии.

— Женщина, — прошептала Ирина. — Арбитр Крюкова. Голос… как у робота. Я пыталась говорить, приводить доводы, показывать документы. Она смотрела на меня и… зевала. Буквально. А потом зачитала решение. Как отбарабанила. И все.

Лика, слушая это, побледнела еще сильнее.

— Марк, это не просто Винтик. Это Шлюз. Она не просто исполняет. Она фильтрует реальность. Пропускает только ту информацию, что укладывается в шаблон Системы. Остальное… отсекает. Именно поэтому ваши документы для нее ничего не значили.

Внезапно Виктор, стоявший на страже у окна, поднял руку.

— Тихо.

На улице, у подъезда, бесшумно остановился серый микроавтобус без опознавательных знаков. Из него вышли трое в одинаковых серых комбинезонах. Исполнители из Службы Приводных Ремней. Их движения были выверенными, эффективными. Они несли с собой не оружие, а странные приборы, похожие на сканеры и шприцы-дозаторы.

— Это они, — сдавленно выдохнула Ирина. — Они пришли… для освобождения Ячейки.

— Артем, Виктор, не дайте им подняться, — скомандовал Марк. — Но без грубой силы. Они — всего лишь инструмент. Лика, ты со мной. Мы идем в Аппарат. Прямо сейчас. Пока боль Ирины свежа, она проведет нас прямиком к Арбитру Крюковой.

Пока Артем и Виктор спускались, чтобы создать ментальные помехи Исполнителям, Марк и Лика остались в центре гостиной. Марк положил руки на виски Ирины.

— Думайте о Коллегии, — сказал он. — О том зале. О лице Арбитра. Разрешите своей боли вести нас.

Лика присоединила свою энергию к его. Она стала усилителем, антенной.

Серые стены Жилой Ячейки поплыли, закружились и растворились в знакомой уже серой мгле. Звуки борьбы снаружи стали отдаленным гулом. Они снова вошли в Аппарат.

Но на этот раз все было иначе. Их вел не просто интерес. Их вела кристально чистая, несправедливая боль. И она прокладывала путь сквозь хаос Аппарата с лазерной точностью.

Они шли по бесконечному коридору, и двери с номерами мелькали за окном, как в калейдоскопе. Отдел Апелляций, Бюро Пересмотра, Архив Утративших Актуальность Дел…

И вот, наконец, перед ними возникла дверь из темного, отполированного металла. На табличке из того же металла было выгравировано: Арбитр Крюкова. Зал Окончательных Вердиктов. Вход воспрещен.

Дверь была закрыта. Но из-под нее струился холодный, безжизненный свет. И сквозь толстый металл они могли слышать ровный, монотонный голос, без остановки зачитывающий бесконечные резолюции.

— Она там, — прошептала Лика. — Наша Шлюз.

Марк глубоко вздохнул и протянул руку к холодной поверхности двери. Их первое настоящее проникновение в сердце Системы начиналось сейчас.

ГЛАВА 3. АРБИТР ИЗ ГЛУБИН

Дверь в Зал Окончательных Вердиктов была не просто преградой. Она была мембраной, отделяющей знакомый, хоть и искаженный, мир Аппарата от чего-то принципиально иного. Металл был ледяным на ощупь и… влажным, словно покрытым испариной из другого измерения.

— Они не отсюда, — выдохнула Лика, касаясь двери кончиками пальцев и тут же отдергивая руку. — Их энергетика… она чужая. Соленая, старая, как океанская бездна. И черные мантии… это не просто одежда. Это Поглощающие Саваны. Они гасят любой светлый импульс, любую попытку воли, любой проблеск надежды. Под ними — только пустота и закон сильного.

Марк кивнул. Он чувствовал то же самое. Холодная, давящая мощь, исходившая из-за двери, была фундаментально враждебна самой идее справедливости.

Он сосредоточился на боли Ирины, на ее несправедливости, как на ключе. Вместо того чтобы толкать дверь, он позволил этой боли просочиться сквозь мембрану. Дверь бесшумно отъехала в сторону.

Зал Окончательных Вердиктов был огромным, круглым помещением без окон. Стены, пол и потолок были обшиты темным, отполированным до зеркального блеска деревом, в котором отражались тусклые огоньки плавающих в воздухе голограмм — статей Кодекса. В центре, на возвышении, сидела женщина в длинной, струящейся мантии чернее самой черной ночи. Ее лицо было скрыто в глубоком капюшоне, но они знали — это Арбитр Крюкова.

Перед ней на коленях стоял призрачный образ какого-то человека, умоляющий о чем-то. Крюкова не двигалась. Она просто сидела, и из-под капюшона на несчастного лился невидимый поток, заставляющий его голос затихать, а плечи — сгибаться под тяжестью невыразимой апатии. Через мгновение призрак растаял, а в воздухе прозвучал безжизненный голос: В удовлетворении ходатайства отказано. Вердикт окончателен.

— Она не выносит решения, — с ужасом прошептала Лика. — Она… приводит приливы. Ее вердикты — это не выводы, это окончательные шторма, которые смывают всякую надежду.

Марк шагнул вперед. Холод пронизывал его до костей.

— Арбитр Крюкова! Мы оспариваем вердикт по делу Ирины Беловой!

Капюшон медленно повернулся в их сторону. Из темноты на них уставились два крошечных, мертвых огонька, похожих на свет далеких, угасших звезд. Воздух загустел, запахло солью и гниющими водорослями.

Голос, который прозвучал, был шелестом тысячелетних глубин.

Вы не имеете юрисдикции. Вы не из нашей стаи. Ваши слова — всего лишь шум на поверхности. Здесь правит Глубина.

— По какому праву? — крикнул Марк, чувствуя, как его собственная воля начинает тонуть в этом давящем безразличии. — По какому Кодексу?

Мы пришли из-за Моря Теней, когда ваше юное правосудие было еще зыбким и неустойчивым, как песок, — зазвучал голос, и стены зала отозвались эхом, словно они находились в трюме гигантского корабля. — Нас призвал ваш Верховный Штурман, дабы мы навели Порядок. Мы — Коллегия Непоколебимых. Нас не избирают. Мы — назначаемся Приливом. Ваши прежние законы были слабы. Они говорили о правах. О Воле. Права порождают хаос. Воля ведет к неповиновению. Мы принесли с собой истинный Закон — Закон Волн и Якоря. Есть только Обязанности. И есть Долг. А тот, кто не может удержаться на плаву… должен утонуть. Во имя стабильности Корабля.

Марк понял. Это была не просто коррупция или глупость. Это была чуждая правовая парадигма, внедренная в тело Системы, как паразит. Закон сильного. Пиратский кодекс, переложенный на гражданскую жизнь. Корабль — это государство. Экипаж — граждане. А капитан имеет абсолютную власть сбрасывать непокорных за борт.

— Вы отняли жилье у невиновной! — вступила Лика, ее голос дрожал от ярости и ужаса. — Вы поддержали мошенников!

Старуха заявила, что действовала под давлением иных течений, — безразлично ответил голос из-под капюшона. — Ее воля была искажена. Сделка — недействительна. Покупательница не проверила глубины. Ее вина в неосторожности. Она понесла убытки. Таков Закон Глубины. Вердикт неизменен.

Внезапно мантия Крюковой взметнулась, и она подняла руку. Ее пальцы были длинными, бледными, с перепонками.

А вы… вы посмели войти в мое святилище. Нарушили судовой распорядок. За это полагается штраф. Ваша Воля будет конфискована в пользу Системы.

Из ее пальцев вырвались черные, вязкие щупальца энергии, пахнущие морской солью и тленом. Они потянулись к Марку и Лике, чтобы наложить арест на их самую суть.

Испытание начиналось. Теперь их собственные души были на кону.

Вязкие щупальца из тьмы, пахнущие столетиями морской гнили и безнадеги, потянулись к ним. Это был не огонь и не лед, а нечто третье — анти-воля. Прикосновение, которое не сжигает, а гасит.

— Щит! — крикнул Марк, и его воля, закаленная в боях с Логосом, сгустилась перед ними в сияющий барьер.

Щупальца ударились о свет и отхлынули с шипением, но не исчезли. Они обвили барьер, начали сжимать его, пытаясь потушить изнутри. Дребезжащий, ледяной скрежет наполнил зал.

— Я… не могу долго… — сквозь зубы прошипел Марк. — Её сила… она высасывает саму надежду! Лика, ищи якорь! Что-то, что связывает её с нашей реальностью! У такого паразита всегда есть точка входа!

Лика, прижавшись к его спине, закрыла глаза, отсекая наваждение. Её сознание скользнуло по ледяной энергии Арбитра, ища изъян, слабину, след. И она нашла его. Не в самой Крюковой, а в её мантии. В складках Поглощающего Савана плелась невидимая, липкая паутина, которая тянулась куда-то за пределы Зала, вглубь Аппарата.

— Её сила не её! — выкрикнула Лика. — Она… подключена! Как к источнику питания! Идет канал… я чувствую… запах пергамента, чернил и… безграничной, холодной гордыни!

— Ведущий Арбитр! — догадался Марк. — Их Верховный Штурман! Он здесь, в Аппарате! Он и есть тот, кто их сюда назначил! Он — их портал!

В этот момент голос Крюковой прорвался сквозь скрежет, и в нём впервые прозвучали ноты не сбоя, а злобы.

Вы копаете слишком глубоко, черви! Вам отсекут щупальца познания!

Её мантия взметнулась, и тьма вокруг сгустилась, превращаясь в бушующую бурю. Стены Зала пропали, их окружили свинцовые волны, а с неба низвергался ливень из обрывков судебных вердиктов. Их барьер затрещал.

И тут Марк понял. Прямое противостояние бесполезно. Они в её стихии. Но у них есть их главное оружие — связь с реальным миром.

— Лика! Дай мне боль Ирины! Всю! Без остатка!

Лика, не раздумывая, прикоснулась к его сознанию. Марк погрузился в отчаяние женщины, в ужас перед бездушной машиной, в крик несправедливости. Он не стал отталкивать эту боль. Он пропустил её через себя, очистил от страха, оставив только голый, холодный, неоспоримый ФАКТ. Факт её правоты.

И он направил этот сгусток чистой, неискажённой реальности прямо в мерцающие огоньки глаз Крюковой.

ВОТ ТВОЯ ГЛУБИНА! — прогремел он. — ВОТ ЧТО ТЫ ТВОРИШЬ В НАСТОЯЩЕМ МИРЕ!

Эффект был мгновенным, как удар током.

Крюкова вскрикнула — коротко, пронзительно, по-человечески. Её мантия на мгновение вспыхнула и погасла. Буря стихла. Щупальца отступили.

Она сидела, слегка раскачиваясь. Капюшон сдвинулся, и они увидели её лицо — не чудовища, а женщины с измождёнными, серыми чертами. В её мёртвых глазах плескалось смятение, как в луже после шторма.

Этого… не может быть в Регламенте… — её голос был слабым, лишённым прежней мощи. Это… ошибка вычислений…

Это была не победа. Это была брешь. Трещина в её программе, созданная столкновением с человеческой правдой, которую её Закон Глубины не мог обработать.

— Кто ваш Ведущий Арбитр? — жёстко спросил Марк, пользуясь её замешательством. — Где он?

Но момент упущен. Крюкова выпрямилась. Смятение в её глазах погасло, вытесненное привычным холодом.

Вы ничего не добьётесь. Прилив нельзя остановить. А теперь… убирайтесь с моего корабля.

Она махнула рукой, и серая мгла Аппарата поглотила их, вышвырнув обратно в реальный мир, в гостиную Ирины.

Они стояли, тяжело дыша. Бой за душу Ирины был проигран. Но они нащупали нерв всей Системы. Они узнали, что у неё есть сердце. И имя ему — Ведущий Арбитр.

И пока этот Верховный Штурман у руля, любой гражданин — всего лишь балласт, который можно выбросить за борт в шторм ради спасения корабля.

Битва продолжится. Но теперь они знали, с кем им предстоит сразиться. Не с рядовым Винтиком, а с самим Капитаном этого плавучего сумасшедшего дома.

ГЛАВА 4. ЗЕРНО В ПЕПЛЕ

Они вернулись в свою штаб-квартиру на чердаке, и воздух здесь впервые за долгое время показался тяжёлым. Поражение висело на них мокрым саваном. Артем молча ломал в руках кусок арматуры, а Виктор смотрел в запылённое окно, его обычно непробиваемый покой был похож на тонкий лёд над бездной отчаяния.

— Значит, это бесполезно, — хрипло произнёс Артем, швырнув обломок в угол. — Мы можем биться с монстрами, с богами, но эта… эта ржавая машина… её нельзя сломать. Она просто перемалывает.

— Она не просто машина, — тихо сказала Лика. — Она живая. И она больна. Чужеродной, паразитической идеей. Мы видели её иммунный ответ — эту Крюкову.

— И что?! — взорвался Артем. — Мы будем её лечить? У нас что, есть метафизический пенициллин против пиратского кодекса?!

Марк молчал. Он смотрел на свою Карту Энергопотоков. На узлы силы, коррупции и лжи. Но сейчас его взгляд искал другое. И он нашёл.

— Смотрите, — он ткнул пальцем в несколько слабых, едва заметных точек света, разбросанных по карте. — Очаги Сопротивления.

Все посмотрели на него.

— Что это? — спросил Виктор.

— Это не магия, не проводники, — сказал Марк. — Это просто люди. Врач в районной поликлинике, который выбивает бесплатные лекарства для стариков, нарушая десять Протоколов. Учительница, которая тайком учит детей критически мыслить, а не зубрить Свод Норм. Юрист, который за копейки ведёт дела таких же, как Ирина, зная, что проиграет, но оттягивая их гибель. Они не могут сломать Систему. Но они… оказывают ей сопротивление тишиной. Их воля, их маленькое нет — это и есть тот самый свет.

Он обвёл взглядом команду.

— Мы сражались с Логосом и победили, потому что нашли способ не уничтожить, а исцелить. Мы не сможем вырвать Морской Кодекс из основ Системы силой. Он слишком глубоко врос. Но мы можем сделать то же, что делают эти люди внизу. Мы можем найти способ заразить Систему вирусом человечности.

— Как? — скептически спросил Артем.

— Мы найдём Ведущего Арбитра. Не чтобы уничтожить его. А чтобы… показать ему его собственное отражение. Без мантии. Без власти. Система считает людей винтиками. Но её создатели, её верховные Арбитры… они ведь когда-то тоже были людьми. В них должна остаться хоть капля того, что они уничтожают в других. Мы должны найти эту каплю и заставить её закипеть.

Идея висела в воздухе — дерзкая, почти безумная. Они собирались не штурмовать цитадель, а пробраться в её ядро и устроить там сеанс психотерапии.

В этот момент Лика улыбнулась. Впервые за этот вечер.

— Боль Ирины… она не исчезла. Когда мы вышли из Аппарата, я почувствовала… ещё один слабый сигнал. В том же Бюро Исполнения Решений, куда должны были прийти Приводные Ремни. Там есть… искра. Очень слабая. Молодой парень. Исполнитель. Он… он сомневается.

Все замолчали. Один сомневающийся Винтик в сердце машины по подавлению воли. Это было не поражение. Это было зерно.

— Значит, мы на правильном пути, — заключил Марк. — Система не монолит. В ней, как ржавчина, проступают трещины. Наша задача — не бить кувалдой, а лить в эти трещины воду. Воду правды. Пока они не расширятся и не разорвут её изнутри.

Они проиграли битву за одну квартиру. Но они нашли стратегию для войны за души миллионов. Война с машиной требовала силы. Война за машину — требовала мудрости.

И они были готовы её дать.

На следующий день, когда солнце едва коснулось крыш Мегаполиса, они снова стояли у здания Бюро. Они пришли не сражаться. Они пришли сеять. Их первой целью был тот самый молодой Исполнитель, в

душе которого теплился огонёк человечности. Ему, как и всей Системе, они собирались показать зеркало.

Свет побеждает не взрывом, а рассветом, который пробивается сквозь самые густые тучи. Пора нести этот рассвет в самое логово тьмы.

ГЛАВА 5. ИСКРА В МЕХАНИЗМЕ

Найти Исполнителя оказалось проще, чем они думали. Его звали Лектор. Не офицер, не специалист — просто Лектор. Безликое звание, стирающее индивидуальность. Он работал в подвальном помещении Бюро Исполнения Решений, в отделе Первичной Обработки Аномалий — так в системе называли людей, оказавшихся под прессом.

Они наблюдали за ним через окно в коридоре. Молодой парень, лет двадцати пяти. Он обрабатывал электронные досье, и его лицо было бледным от тусклого света мониторов. Но в отличие от Куратора Семенова, его пальцы иногда замирали над клавиатурой. Его взгляд, устремленный в экран, на секунду терял фокус. В эти моменты Лика и чувствовала ту самую искру — короткую вспышку тоски, сомнения, почти физической боли.

— Он видит последствия, — шёпотом сказала Лика. — Он не просто вносит данные. Он читает истории. И они его ранят.

— Идеально, — тихо ответил Марк. — Его рана — наша точка входа. Артем, Виктор, обеспечьте тишину. Лика, ты — голос. Я — усилитель.

Пока Артем и Виктор создавали ментальный купол избирательного глушения, отсекая Лектора от общего Шума Системы, Марк и Лика сконцентрировались. Они не стали вламываться в его сознание. Они стали… нашептывать.

Лика, как виртуоз, выцепила из его памяти самый яркий эпизод боли — дело одинокой матери, у которой отбирали единственного сына в приют из-за долга за сверхнормативное энергопотребление. Лектор в тот день закрыл это дело, но ушёл с работы, сжав кулаки.

И сейчас, сидя за монитором, он снова это почувствовал. Не как смутное воспоминание, а с яркостью только что пережитого. Сердце сжалось. В горле встал ком.

И тут в его сознании, поверх внутреннего монолога, прозвучал тихий, ясный Голос. Голос Лики, очищенный и усиленный Марком.

Ты не должен этого делать.

Лектор вздрогнул и огляделся. Кабинет был пуст.

Это неправильно. Ты это знаешь.

— Кто здесь? — прошептал он, и в его голосе был страх, но не тот животный ужас, что наводила Система, а трепет пробуждающейся совести.

Система ошибается. Ты — её часть. Но ты — не она. У тебя есть выбор.

— Какой выбор? — он почти застонал, потирая виски. — Я — Лектор. Я исполняю Протокол. Иначе… санкции. Стирание.

Взгляни на дело Ирины Беловой. Номер 73-Б-408.

Пальцы Лектора сами собой, помимо его воли, застучали по клавиатуре. На экране всплыло досье. Фотография Ирины. История с квартирой. Сухие строки вердикта Арбитра Крюковой. И… приложенное видео-свидетельство от соседей, которое потерялось при первичном рассмотрении. На видео продавщица, та самая обманутая старушка, хвасталась перед подругой, как ловко она кинула лохов.

Лектор замер. Он видел это доказательство месяц назад. И… пропустил его. Потому что так было проще. Потому что так велел Протокол.

Теперь доказательство лежало перед ним, и тихий голос в голове нашептывал:

Ты не винтик. Винтик не чувствует стыда. А ты чувствуешь. Ты — человек. И у тебя есть власть. Маленькая. Но есть.

Лектор сглотнул. Его рука дрогнула. Потом, резким движением, он отправил видео-доказательство с пометкой Критически важное, утеряно при первичном рассмотрении, требуется пересмотр в отдел Арбитража и Пересмотра. Это не отменяло вердикт. Но это запускало бюрократическую машину, давая Ирине шанс. Крошечный. Ничтожный. Но шанс.

Он откинулся на спинку стула, весь дрожа, как после бега на длинную дистанцию. Он только что совершил первый в своей жизни акт неповиновения.

В этот момент дверь в кабинет открылась, и на пороге появился Куратор Семенов. Его стеклянный взгляд упал на бледное, испуганное лицо Лектора.

— Лектор 3-го ранга, — голос Семенова был ледяным. — Ваши биометрические показатели демонстрируют аномалию. Уровень стресса превышен. Лояльность — под вопросом. Рекомендована процедура внеплановой калибровки.

За его спиной стояли двое тех же безликих охранников.

Искра была найдена. И Система уже потянулась к ней, чтобы её затушить.

Марк и Лика обменялись взглядами. Первое зерно было посеяно. Теперь его нужно было защитить от бури.

ГЛАВА 6. КАЛИБРОВКА СОЗНАНИЯ

Лектор застыл, глядя на Семенова. Слово калибровка прозвучало как приговор. Он видел, что происходит с теми, кто проходил эту процедуру. Они возвращались… пустыми. Исправными, предсказуемыми, мёртвыми внутри.

— Я… всё в порядке, — попытался он возразить, но голос дрогнул.

— Ваши физиологические показатели свидетельствуют об обратном, — безразлично парировал Семенов. — Процедура обязательна. Это не наказание. Это… техническое обслуживание.

Охранники сделали шаг вперёд.

В этот момент Марк действовал. Он не стал атаковать. Он понял главное: Семенов — не самостоятельная единица. Он — ретранслятор. Он получает команды и данные.

— Лика, Семенов получает данные о состоянии Лектора по какому-то каналу. Найди его! — мысленно скомандовал Марк.

Лика на секунду закрыла глаза, её сознание скользнуло по ледяному потоку энергии, исходящему от Куратора. И она нашла! Тонкую, как паутинка, нить данных, которая тянулась от Семенова куда-то вглубь здания, в серверную.

— Артем, Виктор! — послал импульс Марк. — Серверная на минус втором этаже! Создайте помехи! Любые! Перегрузку, сбой, скачок напряжения! Только не грубой силой, а… как случайный технический глюк!

Ответ пришёл немедленно — короткая волна уверенности. Через несколько секунд свет в кабинете Лектора мигнул. Мониторы на столе Семенова замерцали, и на них поползли полосы.

Семенов замер, его взгляд на секунду стал отсутствующим — он получал обновлённые, искажённые данные.

Марк сосредоточился на Лекторе. Он не мог говорить с ним прямо, как это делала Лика. Но он мог сделать другое. Он мог усилить в нём то, что уже было. Чувство стыда за свой прошлый поступок? Нет. Чувство правоты за тот, что он только что совершил.

Марк направил на Лектора импульс уверенности. Не ложной бравады, а твёрдого, спокойного понимания: Ты поступил как человек. И это — единственно верный Протокол для человека.

И это сработало.

Лектор выпрямился. Дрожь в руках прекратилась. Он посмотрел на Семенова не как виновный подчинённый, а почти что на равного.

— Ваши данные устарели, Куратор, — сказал он, и его голос обрёл неожиданную твёрдость. — Я испытываю стресс из-за несовершенства входящих данных. Дело номер 73-Б-408 было обработано с ошибкой. Я внёс коррективы. Возможно, вам стоит провести калибровку источников информации, а не персонала.

Это была чистейшая, беспроигрышная бюрократическая диверсия. Перевести стрелки на системную ошибку — лучший способ защиты внутри Системы.

Семенов медленно моргнул. Его процессор анализировал новый ввод. Атака на Лектора была инициирована автоматически, по факту аномалии. Но теперь аномалия исчезла, а в протоколе коммуникации появился встречный запрос на проверку. Его программа не содержала инструкций на такой случай.

— Запрос принят к рассмотрению, — монотонно произнёс Семенов и, развернувшись, вышел. Охранники последовали за ним.

Лектор остался один в кабинете, тяжело дыша. Он только что не просто ослушался. Он переиграл Систему по её же правилам. И это чувство было пьянящим.

В этот момент голос Лики снова прозвучал в его сознании, но на этот раз не как намёк, а как ясное послание:

Ты не один. Запомни это. Ты — первый. Но не последний. Будь осторожен.

Лектор кивнул, словно отвечая невидимому собеседнику. Он понял. Его маленькая победа — это не конец. Это начало долгой, подпольной войны. Войны, в которой его оружием будут не кулаки, а параграфы, и его союзниками — тихие голоса в его голове.

Марк и Лика отступили, оставив Лектора наедине с его новым, обретённым я.

— Он сделал это, — выдохнула Лика с облегчением.

— Он сделал первый шаг, — поправил её Марк. — Теперь Система будет следить за ним внимательнее. Но он наш агент внутри. Теперь нам нужно найти следующую точку приложения силы. Не бороться с Системой, а вербовать её же солдат.

Они выиграли битву за одну душу. И этот крошечный ручеёк мог превратиться в реку, которая однажды смоет ржавые шестерёнки тирании.

ГЛАВА 7. ЭФФЕКТ БАБОЧКИ

Тихая диверсия Лектора не осталась незамеченной. В течение недели отдел Арбитража и Пересмотра столкнулся с необъяснимым явлением. Из архива Безнадежных и Утративших Актуальность Дел в их очередь стали всплывать старые, закрытые дела. И не просто всплывать — к ним были прикреплены утерянные доказательства, свидетельские показания, технические экспертизы, которые кардинально меняли картину.

Сначала это списали на сбой. Потом — на хакерскую атаку. Но код доступа был легальным — учётные данные самого Лектора. Когда к нему пришли с проверкой, он посмотрел на Куратора тем новым, спокойным взглядом и сказал:

— Я выполняю предписание Свода Норм, пункт 1: Устранение системных ошибок является приоритетной задачей. Я просто исправляю недоработки предыдущих Лекторов.

Ему не могли ничего предъявить. Он действовал в рамках Протокола, просто делая свою работу лучше, чем другие. Его калибровка была отменена за ненадобностью.

А дела… дела начинали жить своей жизнью.

Случай первый: Дело водителя маршрутки, лишённого лицензии после аварии, виновником которой был пьяный пешеход. Утерянная запись с уличной камеры восстановила справедливость. Мужчина, уже отчаявшийся, вернул работу.