Бесплатный фрагмент - Разбор Фрица

Посвящается моему деду
полковнику милиции
Остапенко Александру Константиновичу

---

Не знаю, как на врага, но на меня это войско наводит ужас!

Н. А. Щелоков

Глава 1. Несколько дней из жизни опера девяностых

1994-й год, я лейтенант РУОП. У меня есть двухкомнатная хрущевка на втором Хабаровске (оставленная по наследству дедом по отцовской линии), на постоянном ношении пистолет ПМ №6719 1967 года выпуска, рация «Моторола» с клавишным наборником (если ее высунуть в форточку моей хрущевки на пятом этаже, можно было запросто кому-либо позвонить на обычный стационарный телефон) и беременная жена. По большому счету, в 1994 году я был если и не обеспеченный человек, то вполне себе не бич.

В хрущевке, на кухне, — обеденный стол, две табуретки и газовая плита. В зале — сервант без антресолей.

В спальне — просто матрас на полу. Но, оказывается, была кладовка в подвале, про которую я смутно помнил, еще ребенком частенько бывая у деда Петра Игнатьевича в гостях. Соседи — тетя Валя и дядя Саша, — которых я помнил с детства и которые во мне души не чаяли, были несколько напряженные в общении со мной и Натальей, что меня, прямо скажем, удивляло. Вопрос напряжения соседей оказался очень простой — они заняли нашу кладовку в подвале и переживали, когда же мы с женой поднимем этот животрепещущий вопрос. Первым решился заговорить на эту ему дядя Саша.

— Вадим, мы вашу кладовку случайно заняли, скажи, когда освободить нужно будет.

— А, так вот в чем дело, дядя Саша! Кладовка нам точно не понадобится, у нас вещей практически нет.

— Ну слава богу, успокоил! — выдохнул дядя Саша. — А то моя сильно переживала, это ж недвижимость все-таки.

Только решился вопрос с соседями, возник еще один небольшой конфуз. Оказалось, что в соседнем подъезде жила моя знакомая, которая со мной как-то возле нашего дома поздоровалась, чем немало заинтересовала мою молодую красивую жену.

— Кто это?

— Одноклассница, — не подумав, брякнул я.

— Точно? — не успокаивалась Наталья.

— Сто процентов, — утешил я беременную жену.

Но в этом вопросе оказалось не все так просто. Как-то в гости приехала мать, для которой добраться с улицы Большой до второго Хабаровска (примерно десять остановок на автобусе) было целое приключение. Так вот она хорошо знала нашу новую соседку. С моей женой мать не особо ладила, но в вопросе с «одноклассницей» проявила жесткую принципиальность и встала на сторону супруги. В общем, прихожу часов в девять вечера с работы и вижу такую картину: две единственных табуретки вынесены с кухни в зал и на них расположились две очень серьезные женщины, мать и жена соответственно. Эти две женщины рассматривали альбомы с фотографиями. Чутье опера меня не подвело — пахло скандалом.

— Привет, мам, что это вы там рассматриваете? — закинул я удочку.

— Да вот, сынок, с Наташей ищем вашу соседку, ну, твою одноклассницу, в школьных альбомах.

— Молодец, мама, нашла чем беременную жену занять! — вкрадчиво ответил я.

Алексеич, наш зам, меня учил:

— Вадим, запомни, никогда нельзя колоться: ни на допросах в прокуратуре, ни женам. Мы, опера, ходим по лезвию ножа, нас и бандиты, и прокуратура — все хотят сожрать. Добровольное признание смягчает вину, но удлиняет срок.

— А за что прокуратура, Алексеевич? — не понял я. — Мы же в рамках закона действуем.

— Это конечно… — соглашался Алексеич. — Ну мало ли, кого-нибудь подстрелишь случайно, всякое бывает… Кстати, ты женат? — продолжил замначальника отдела очень полезную беседу.

— Женат, Алексей Алексеевич, я же военное училище заканчивал, а там все на третьем курсе женились, чтобы в увольнение с ночевкой ходить. Так что я еще по военным меркам поздно женился, в двадцать один год, и жену выбрал умную и красивую, иначе мне нельзя было.

— А что так? — заинтересовался замначальника.

— Так курсантов называют санитарами города. Как выпуск проходит, они всех блядей из города вывозят, — в свою очередь посвятил я Алексеича в будни военных. — Я немного по-доброму подсмеивался над теми девахами, на которых женились наши курсанты, и поэтому все ждали, на ком женюсь я. Мне «очка проносить» никак нельзя было, — удивил я Алексеича.

— Так вот по жене, Вадим, — продолжил замначальника. — Во-первых, никогда ничего жене не рассказывай.

— Почему? Мы же близкие люди!

— Потому что грамотный опер, если не колется фигурант, колет его жену. Бабы — дуры в большинстве своем.

— Моя не такая, она умная, — заступился я за супругу.

— Это понятно, — не стал спорить Алексеич. — Просто про работу ей ничего не рассказывай.

— Понял, — согласился я. — А во-вторых?

— А во-вторых, никогда не меняй жен! — выдал новую мудрость замначальника. — Это девки все разные, а жены все одинаковые.

Короче, я был подготовлен опытным наставником и сумел отбиться от двух родных женщин.

— Наташ, в тот день не было этой девушки, нашей соседки, когда класс фотографировался. А потом она у нас всего один год училась и перевелась через год в другую школу, поэтому на других фото ее тоже нет!

— Врешь! — не поверила жена.

— Ей богу! — поклялся я, некрещеный.

— Вадим, ну так нельзя, — не успокаивалась мать. — Эта же девушка к нам домой приходила! Я ее помню!

— Мама, а кто одноклассницами запрещал домой приходить? Да и, по-моему, тебе уже домой пора… Пойдем-ка, я тебя провожу.

Наталья, конечно, не поверила, но, как умная женщина, сделала вид, что все в порядке.

Небольшие зарисовки лейтенантской семейной жизни.

Теперь про работу.

В девяностых в РУОП (впоследствии РУБОП) я не считал, что хожу на работу. То есть то, чем мы занимались, я вообще не считал за работу, скорее воспринимал все происходящее как художественный фильм, сценарий которого пишется на ходу.

Утром в 08:15 стою на остановке «Рынок», жду автобус №12, в который нужно было еще умудриться залезть. В автотранспортном средстве все стояли плечом к плечу, ну или жопа к жопе: и бабки, и молодые люди, и работяги — и никто не жаловался на нарушение личного пространства и границ. На «Большой» выхожу, там уже либо пешочком, либо на троллейбусе, пять-десять минут — и ты в конторе.

В 09:00 — планерка у Сергея Владимировича (Алексеич был тогда еще его замом). Более лояльного и справедливого начальника, точнее даже начальников, включая Алексеевича, я за все последующие двадцать лет службы не встречал.

— Парни, всем доброе утро! Без потерь? Все на месте?

— Сереги Постникова нет! — отвечает кто-то из группы по борьбе с кавказскими ОПГ.

— Нужно поискать Сергея, — переживает начальник отдела. — Мне, кстати, его жена звонила на домашний, я сказал, что он на обыске.

— Вот, блин, Владимирыч, мне тоже звонила, — заерзал на стуле коллега по кавказцам (группа по борьбе с кавказскими ОПГ) Постников. — Я сказал, что он дежурит!

— Ребята, ну вы же опера, согласовывайте информацию! Вы же в одном кабинете сидите, по одной линии работаете! Ладно, по работе давайте: кто чем заниматься будет?

Дальше опера начинают на ходу планировать работу на день, львиная доля этого рабочего времени у всех уходит на встречи с источниками оперативной информации.

— Коллеги, хорош мне «баки заливать», — немного повышает тон начальник нашего первого отдела РУОП. — С источниками это вы в свое личное время встречайтесь, если ничего экстренного нет. По уголовным делам: кто какие сопровождает, какие мероприятия запланированы? Опять следаки будут звонить жаловаться, что вы их побросали.

Тут уже сложней, опера́ начинают тужиться, включать мозги «после вчерашнего» и что-то более-менее планировать. Хотя планировать свою работу на день в девяностых можно было лишь приблизительно. Только разошлись после планерки, забегает замначальника:

— Вадим, Андрей, Алексей, быстро получаете в оружейке автоматы и мчитесь на железнодорожный вокзал, там кавказцы где-то на запасных путях вагон с товаром отцепляют.

— Алексеич, а путь какой, сколько кавказцев, что с СОБРом?

— Да не знаю я, ребята, генерал позвонил и сказал, а ему еще кто-то. Короче, разберетесь, вы же после военки! С АКМ можете обращаться?

— Конечно!

— Ну тогда вперед!

Летим на ж/д вокзал, обшарили все пути, и запасные, и какие хочешь, — нет кавказцев. Едем назад в РУОП.

Заново расположились в нашем уютном кабинете на третьем этаже здания по улице Карла Маркса, 107В, которое нам досталось после Сельскохозяйственной школы. Опять Алексеич:

— Весь отдел срочно собираемся у меня — похищение человека!

Глава 2. Бешеный

Одной из задач нашего легендарного первого отдела было раскрытие вымогательств. Точнее будет сказать, мы занимались раскрытием вообще всех видов преступлений, которые совершали организованные преступные сообщества, в том числе и похищения людей. Одно из первых похищений человека совершил в Хабаровске бандит по кличке Макс Бешеный.

Бешеный реально был самым настоящим конченым отморозком. Я сам, будучи дежурным по управлению, принимал заявление потерпевшего, у которого Макс отобрал автомобиль, причем потерпевший был сотрудником ГАИ и имел звание капитана внутренней службы. Капитан гаишник имел неосторожность двигаться на личном автомобиле по проезжей части, которую переходил по пешеходному переходу как раз-таки Бешеный. Максу показалось, что капитан нарушил правило дорожного движения, не пропустил его на пешеходном переходе. Может, оно так и было, дорогу-то пешеходам надо уступать. Макс не поленился на своих двоих стартануть за иномаркой гаишника, которую тот на свою голову припарковал недалеко от пешеходного перехода (это был Северный микрорайон, возле кинотеатра «Хабаровск»), и «накрыл по горячему» гаишника в момент выхода из автомобиля, предложив офицеру милиции пообщаться.

— Ты меня убить хотел? — огорошил сходу Бешеный капитана.

— Вы кто? — взял вежливый тон автолюбитель-гаишник.

— Раб божий обшит кожей! — Упражняться с такими лицами в разговорном жанре обычному человеку было практически бесполезно. — Я тот, которого ты чуть не убил своей трахомой на пешеходном переходе. Я в лагерях два червонца оставил, — (где-то так оно и было), — чтобы в моем районе, где я за положением смотрю, меня какой-то фуцан на трахоме задроченной сбил?!

— Извините, — заблеял от испуга капитан внутренней службы, — я не хотел, я больше не буду.

— Конечно, не будешь! Ключи с документами от тачанки сюда, я сегодня добрый, в багажнике к ворам тебя на расправу не повезу. Считай легко отделался.

Офицер, никогда прежде не разговаривавший с таким страшным человеком, безропотно отдал иномарку Бешеному. На следующий день, правда, спохватился (может, жена наругала) и пришел в РУБОП писать заяву на Бешеного.

— Так вы же сотрудник милиции! — пытался я отыскать причину, которая побудила офицера правоохранительных органов практически добровольно отдать автомобиль бандиту. — Как же так вышло? Удостоверение предъявляли преступнику?

— Да нет, я не стал ксиву показывать. Подумал, только хуже будет, вообще убьет.

— Интересный довод! — искренне поразился я.

— Да притом я же капитан внутренней службы, в ГАИ работаю техником-связистом, — нашел оправдательную причину капитан.

Временами, размышляя над разгулом преступности в девяностых и вспоминая случай с техником-связистом, я нахожу один положительный момент в том, что город был буквально наводнен различными преступными сообществами. В настоящее время вежливости на дорогах у автолюбителей поубавилось в связи с тем, что нет таких вот Бешеных, которые сразу могут автолюбителя сделать пешеходом, и поэтому все ездят как хотят, по своим собственным правилам. Подрезают на дорогах другие автомобили, причем размер и цена подрезанного авто не имеют значения. Не пропускают детей на пешеходном переходе и т. д. В девяностые все обыватели ездили очень осторожно: из любого тонированного окна «японки» могла выглянуть бритая здоровенная морда и рыкнуть так, что сердце в пятки уйдет. Очень комфортно было тогда на автомобильных дорогах!

Вернемся к Максу Бешеному. В кабинете у замначальника находился предприниматель-азербайджанец с заявлением о похищении родного брата. Предприниматель занимался фруктами–овощами и держал несколько продуктовых магазинов в первом микрорайоне Хабаровска. На азербайджанца «наехал» Макс.

— Будешь платить мне ежемесячно, все проблемы, которые будут с «людьми», я беру на себя. То есть теперь ты под моей «крышей»!

— Да мне не нужна крыша, да и проблем никаких у меня нет, — пытался слабо оправдываться предприниматель, напуганный слухами об ужасном Максе Бешеном.

— Проблемы обязательно будут, — «успокаивал» Бешеный азербайджанца, — можешь не сомневаться. Если через неделю лавэ не будет, сразу будут проблемы.

Не обманул Бешеный предпринимателя-азербайджанца. Ровно через неделю подкараулил в первой «микрахе» его родного брата, запихал в багажник и увез в неизвестном направлении.

В кабинете у Алексеевича и началось планирование первой в крае спецоперации по освобождению похищенного человека. Дело было новое, никто из оперов по такому виду преступлений еще не работал, и всем было жутко интересно.

Макс особо не шифровался, как вы поняли: он назвал свою кличку предпринимателю, в связи с чем установочные данные похитителя были известны. На этом вся известность заканчивалась. Больше никакой информации, кроме того, что он отморозок и забирает автомобили у сотрудника милиции, не было.

Значит, что? Значит, нужно было выманить Бешеного на «стрелку», вручить бандиту требуемую сумму и освободить похищенного. Вроде бы все просто, да?

Но Бешеный был хитер. На прямую встречу с предпринимателем он не соглашался и требовал положить деньги (сумма уже возросла в десятки раз, так как на руках у Макса были козыри в виде похищенного брата предпринимателя) в оговоренное заранее место. Денежная сумма в эквиваленте на наши деньги составляла около сорока миллионов рублей. Естественно, бухгалтерия под отчет нам в управлении такую сумму давать не собиралась, да и сомневаюсь я, что такие деньги в принципе были в управлении.

Алексеич нашел выход. Они совместно с азербайджанцем (братом похищенного) обратились к другому крупному предпринимателю, единоверцу потерпевшего — Али, который дал деньги под личную гарантию начальника отдела ДВ РУБОП. Половина дела была сделана, оставалось совсем чуть-чуть — положить деньги в условное место и взять в этом самом месте Бешеного или его посредника. Однако место Бешеный предложил в лесополосе возле села Гаровка. Как операм вместе со спецназом расположиться в лесополосе и остаться незамеченными преступниками? Не знаете? Вот и мы не знали. Технических средств контроля, кроме бинокля, никаких не было, наружка же в лесополосу идти категорически отказывалась из соображений безопасности. Пришлось рядом с закладкой в лесополосе поставить на стареньком мотоцикле с коляской Илью Иосифовича, специалиста технического отдела, который всем своим видом походил на дачника, каковым он, в сущности, и являлся. Все остальные расположились в самой Гаровке и на подъездных дорогах к лесополосе, готовые по сигналу «захват» ринуться на неприятелей, точнее — на похитителей.

Ждали долго, задержались даже на несколько часов позже назначенного Бешеным времени, однако к закладке никто не подошел. Сошлись на том, что Бешеный нас «спалил» (встать незамеченным возле места закладки действительно было очень трудно), а сорок миллионов, взятых под личную гарантию Алексеича, просирать никто не хотел.

— Ну все, хлопцы, сегодня кина не будет, забирайте сверток с деньгами и поехали в контору, — дал команду Алексеич.

— А где точное место закладки? — насторожил своим вопросом начальника кто-то из оперов.

— Ну вы даете! Во-о-он под тем большим дубом, под корнями.

Дубов в лесополосе оказалось несколько, но фишка заключалась в том, что ни под одним из них пакета с деньгами не оказалось. Алексеич мрачнел на глазах. Видимо, в мыслях представлял себя краснеющим на встрече с Али.

— Деньги искать до «талого»! Не уйдем, пока не найдем! — переживал начальник.

— Алексеич, может, Бешеный как-то подобрался с другой стороны и забрал закладку? — предположил Илья Иосифович.

— Да не, не мог, там озеро с той стороны, никак не подойдешь незамеченным.

Когда надежда уже была практически потеряна, деньги нашел Андрон. Опер, который положил сверток с деньгами в условное место, не шибко разбирался в живой природе и перепутал дуб с тополем. Радости нашей не было предела. Посоветовавшись, решили сказать начальству, что деньги нашел Гриша, который незадолго до этого случая проштрафился и ему нужен был какой-то подвиг. Гриша работал в паре вместе с Лешей, и у нас в первом отделе их называли Колобки. Следствие ведут Колобки! Гриша маленького роста, с большими ясными глазами, без большого пальца на правой руке, потерянного в боях с организованной преступностью. Леша — прямой его антагонист: высокого роста, под метр девяносто, худой и тягучий.

В управлении, проанализировав выезд на природу, пришли к выводу, что Макс не собирался забирать деньги с лесопосадки, а просто выбрал удобное место и со стороны, может, с какого-то соседнего дома, наблюдал, кто и в каком составе подъедет делать закладку с деньгами. Убедившись, что азербайджанец обратился в органы, Бешеный лег на дно. В первый месяц бандита искали все кому не лень: очень хотелось отличиться, за поимку Бешеного светило внеочередное звание. Но со временем ажиотаж спал, и следствием занялись Колобки, Леша с Гришей. Леша и Гриша отличались от остальных такой нудной, что ли, скрупулезностью. Там, где все уже плюнули и переключились на новые интересные дела, Колобки продолжали копать, и, надо признать, это нередко приносило результаты.

Зачастую Леша и Гриша располагались на планерке друг напротив друга и общались примерно так:

— Гриша, вот тот, помнишь, про которого «человек», — (агент), — говорил?

— Что он говорил, Леша?

— Ну про этого, забыл?

— А-а-а, про этого, помню! Что предлагаешь?

— Предлагаю к нашему, — (агенту), — заехать поговорить, где может тот находиться.

— Можно… — Гриша при этом многозначительно кивал головой.

Отдел при таком диалоге обычно ржал весь поголовно, что никоим образом не смущало Колобков, продолжавших многозначительно смотреть друг на друга. Мой товарищ Володя про них говорил: «Завидую я Колобкам, у них такая таинственная и кипучая жизнь!»

Колобки продолжали копать, искать Макса. Похищенного Бешеный все же отпустил, когда понял, что предприниматель заявил на него, но «ушел на глубину». Несколько раз я вместе с Колобками выезжал на адреса предполагаемой лежки Макса, но все было тщетно.

— Ночевал вчера, но утром ушел, куртку, правда, оставил, — говорили нам на очередной хате.

— Сегодня ночевать сюда придет? — пытались нащупать ниточку Колобки.

— Неизвестно. Макс редко ночует по нескольку раз в одном и том же месте, — отвечала какая-нибудь очередная маруха Макса.

Как-то раз мы напали на машину, где за рулем находился человек, очень похожий на Макса. Авто стояло на открытом месте, подходили мы к нему с разных сторон, и я до сих пор вспоминаю неприятный, липкий страх, заползший ко мне буквально во все органы и поселившийся в сердце, которое, я физически это чувствовал, сжалось до предела. Была информация, что Бешеный приобрел автомат Калашникова и сдаваться не собирается, а получить автоматную очередь в двадцать с лишним лет совсем не хотелось. Водителю авто, похожему на Макса, тоже было страшно, когда мы ввалились к нему в иномарку со всех сторон, вооруженные многозарядными пистолетами Стечкина, взятыми в оружейке специально под отмороженного преступника. Но он-то испугался буквально на минуту, пока опер́а не закричали: «Выйти из машины — милиция!»

В итоге Колобки все-таки вычислили Бешеного, мы навалились на него, сонного, на очередной хате, где тот остался на ночлег. Радостно попрыгали на отморозке, которого искали несколько месяцев и который уже стал легендарным у нас в первом отделе из-за своей неуловимости. После на следствии Бешеный еще пугал молодых следователей, которых сменилось целых три. Никто не хотел с ним связываться, это реально был самый настоящий отморозок. Ну суде Бешеный получил восемнадцать лет.

Для примера в этой главе расскажу, как УВД по Хабаровскому краю в 2004 году пыталось раскрыть похищение, а затем и убийство хабаровского предпринимателя Владислава Бабия.

Бабий «работал» с Крабом, самым известным хабаровским преступным авторитетом. Точнее будет сказать, работал под «крышей» Краба. Занимался Бабий в основном поставками мяса из Китая, но не брезговал и мошенничеством, кидая других предпринимателей, работающих без «крыши». Известно, что Бабий с Крабом приобрели объект городской недвижимости, торговый центр «Дом одежды». Приобрели, как и положено преступному авторитету и его коммерсанту, по-хитрому, якобы выиграв конкурс. Часть денег на покупку объекта недвижимости заняли у находкинского авторитета. Деньги занимал Краб, а отдавать должен был Бабий в связи с тем, что, во-первых, Краб решал вопрос с чиновниками, чтобы обойти конкурс, а во-вторых, торговый центр был оформлен на самого Бабия и его компаньона, то есть часть дохода с «Дома одежды» должен был получать лично Владислав. Конечно, Краб в этой сделке по объекту недвижимости остался верен себе, не удержался и кинул немного своего коммерсанта Бабия: сумма у приморского авторитета была занята такая, что хватило и на покупку «Дома одежды», и «колено» распилил Краб с чиновником, который устроил, чтобы конкурс выиграла фирма Бабия.

Но Бабий-то думал, что вся сумма, занятая у авторитета, уйдет на покупку торгового центра и отдавать авторитету из Находки должен был и часть денег, реально потраченных на «Дом одежды», и ту часть денег, которую Краб распилил с чиновником.

Само похищение произошло 21 октября 2004 года. Бабия вывел из игрового клуба «Джокер» действующий оперуполномоченный ОБЭП, после чего передал бывшему сотруднику правоохранительных органов, а позже некоему предпринимателю Александру и не установленному следствием Владимиру, которые увезли предпринимателя в неизвестном направлении. Больше Бабия никто не видел. В 2004 году РУБОП уже был ликвидирован указом Президента, я работал в ГУ МВД РФ по ДФО, мы подключились к похищению Бабия, когда УВД по Хабаровскому краю уже вовсю «раскрывало» данное преступление. Возле клуба «Джокер» по улице Волочаевской толпились практически все службы, которыми располагало УВД (наверное, даже ХОЗО с бухгалтерией присутствовали). Половина сотрудников, конечно же, была в форменной одежде, видимо, чтобы похитители сразу поняли всю серьезность намерений правоохранительных органов. Преступники оценили подход оперативных служб краевого управления милиции и попросту, скорее всего, убили Бабия. В первый день похищения, 21 октября 2004 года, Бабий еще выходил на связь, просил миллион долларов у своего компаньона по «Дому одежды» и у хабаровского криминального авторитета. Одну такую просьбу я сам слышал — компаньон Бабия сделал громкую связь на сотовом телефоне. Голос у похищенного предпринимателя был спокойный, паники в разговоре не было. «У меня все хорошо, — говорил Владислав. — Никакой милиции не нужно, я у друзей, скоро буду дома».

22 октября Бабий уже не был на связи, последний раз его телефон привязался к вышке сотовой связи в Краснофлотском районе Хабаровска. Преступники, когда поняли, что не удастся миром получить деньги с коммерсанта и к розыску Бабия подключились практически все спецслужбы города Хабаровска, запаниковали и, по всей видимости, убили предпринимателя, тело которого до сих пор не обнаружено.

Глава 3. Ночная работа

Таков примерно был наш оперский световой день работы в 1994 году в Региональном управлении по организованной преступности. Ночью работа была интереснее: ее мы уже планировали сами, и за ночную работу как-то раз нам немного «предъявил» Алексеич.

— Офицеры, вы докладывайте мне, чем ночами в Южном микрорайоне занимаетесь! О вас уже там легенды ходят. Местным отделам работу сбиваете.

— Алексей Алексеевич, вы же сами говорили: вербовка источников в свободное от основной работы время. Днем одних только задержаний до трех бывает, наша группа всегда в них принимает участие! А по итогам квартала вы с нас спросите, сколько «штыков» мы привлекли за три месяца.

— Ну-ну. Я-то не против, просто в конце рабочего дня, если что-то на вечер планируете, меня в курсе держите!

— Есть! — ответили старлеи.

Когда официально заканчивался рабочий день, мы, немного отдохнув, собирались примерно в десять вечера чтобы забуриться на очередную блатхату, где практически до утра принимали преступников различных мастей, которые не прекращающимся потоком шли, в основном, за дозой, либо переночевать, либо сбыть краденые вещи. В девяностые такие точки были универсальные, помимо дозы там можно было делать все, о чем я выше сообщил.

Но добраться домой с работы без приключений, когда твоя квартира находится в районе, именуемом Хабаровск-2, нужно было умудриться. Так вот, после очередного рабочего дня иду домой уже по второму Хабаровску, никого не трогаю. Во дворе дома моей хрущевки бухает компания молодых людей, человек пятнадцать-семнадцать. Из них человек десять — молодые парни лет девятнадцати-двадцати, остальные — девушки. По внешнему виду — обычные хулиганы. На удачу с этой компании раздается в мою сторону окрик: «Эй мужик. — (мне 23 года), — деньги есть?»

— Есть немного! — Я уже нащупываю теплую рукоятку пистолета Макарова в оперативной кобуре.

— Ну так сыпь сюда!

— Все деньги сыпать?

— Ты очень много лишних вопросов задаешь!

Молодые гангстеры, оставив тискать девчонок, медленно и важно стягивались ко мне с разных сторон.

— Понял, хлопцы, только сразу не разбегайтесь, дайте мне вас попинать немножко.

Мне самому было интересно, когда в редких случаях не я кого-то задерживал, а пытались задержать меня.

Выстрел из ПМ в воздух — хулиганы, не ожидавшие такого развития событий, начинают медленно (а кто уже и на приличной скорости) разбегаться, давая мне возможность вволю покуражиться. С удовольствием я наношу несколько пинков по задницам несостоявшихся преступников и в хорошем расположении духа поднимаюсь на пятый этаж дома по улице Школьная, 11, где располагается моя квартира.

— Я так и поняла, что ты домой идешь, — смеялась Наталья.

— Выстрел услышала? — предположил я.

— Ну да. Садись ужинать.

Жена всегда очень спокойно относилась к моей работе: задержания, стрельба и тому подобные экшены как-то не сильно ее будоражили, что меня, молодого, по сути, двадцатилетнего пацана всегда удивляло. Наверное, хотелось, чтобы твоя женщина балдела от того, какой ты крутой и дерзкий, но у Натальи такая вот устойчивая психика. Например, прямо напротив моего дома по улице Школьная, 11, проживал Витя Вагончик, он же Бондаренко Виктор Федорович, особо опасный рецидивист. Вагончика мы ловили по делу о похищении Максом Бешеным предпринимателя, оба были в РУОП в оперативном розыске.

Вагончик то ли подзабыл, что проживает рядом с опером из шестого отдела (сленговое наименование РУОП-РУБОП), то ли ему так необходимо было попасть в квартиру по адресу своей регистрации (тогда называлось «прописка»), что рецидивист с двумя своими подручными на новенькой БМВ подрулил прямо во двор, где стояли друг напротив друга два наших дома.

Был редкий выходной, и мы с женой и полугодовалым сыном в коляске гуляли в дворе дома.

— Вагончик, что ли, не пойму?! — ошалел я от наглости преступника, которого ловил весь наш отдел, а он спокойно подъехал к адресу своего официального проживания.

— Вадик, не надо только цирк здесь устраивать! Их трое, ты не на работе, к тому же мы с ребенком, и сегодня выходной, — спокойно попросила супруга.

— То, что трое, — ничего, я со стволом. Ты погуляй немного, я сейчас быстренько их задержу, и дальше погуляем.

Погулять дальше не получилось, пришлось на машине всех троих задержанных везти в управление.

В 1993–1994 годах у нас не было личных автомобилей. Как выпускники ХВВСУ, мы, трое товарищей, имели в водительских правах категорию С и теоретически не могли ездить на легковом автотранспорте. Но это только теоретически. Автомашины нужны были как воздух. Будучи уже сам начальником отдела, я не брал в отдел оперов без личного автотранспорта.

Первый автомобиль, на котором мы втроем учились, был «Ниссан Лаурель», его мы добыли вот таким способом.

— Парни, есть информашка! — сообщил нам наш товарищ, работающий в УВД Хабаровского края по линии борьбы с наркотиками. — В Южном на Втором кольце в новом доме живет майор, то ли бывший, то ли действующий военный, — наркоман. У него на хате всегда полно интересных криминальных лиц, надо бы посетить этот адрес.

— Если военный, проблем не оберешься, надо санкцию на обыск брать.

— Не нужна санкция, он живет с малолеткой наркоманкой, огласки не захочет.

Сказано — сделано. Вечером после работы собираемся возле адреса и терпеливо ждем, пока кто-нибудь выйдет или зайдет в нужную квартиру, чтобы на «ушах» ворваться в адрес. Схема уже отработана. Пока ждали, случилось смешное происшествие.

На площадку между этажами, где мы ждали посетителей интересного адреса, быстро забежали трое жилистых высоких парней, кто частично, а кто полностью украшенные зоновскими татуировками.

«Вот они, касатики!» — осклабился старший этого лихого звена.

На такие хаты, где торговали наркотиками и крадеными вещами, охотились не только опера́, но и всякого рода «левые» бригады, которые искали, где можно поживиться, практически не опасаясь быть привлеченными к уголовной ответственности. Редко кто из барыг осмеливался писать заявления, когда сам занимался преступной деятельностью.

Мы стояли на межэтажной площадке подъезда как бы в тени, и татуированные граждане не сразу, видимо, разглядели, что мы довольно хорошо одеты, сами крупной комплекции (у меня и Андрона рост метр девяносто) и на наркоманов мало походим.

— С кем разговариваешь, знаешь? — спокойно задал я уже десятками, если не сотнями раз отработанный на «стрелках» вот с таким контингентом вопрос.

— Представьтесь! Мы подумали, что вы наркоманы, — осадил старший лихой братвы.

— Олег Ева, — Андрон назвался кличкой одного из комсомольских воров в законе.

— Батя, прости! — старший налетчиков согнул колени и опустил голову.

Откуда в Хабаровске, в Южном микрорайоне, возле обычной наркоманской ямы мог находиться вор, налетчикам в голову не пришло.

— Быстро валите отсюда! — дал я команду лихой троице, которая ретировалась буквально мгновенно.

Через несколько минут залетаем на квартиру майора, подкараулив выходившего с адреса местного южанского парнишку. В адресе — обычная для таких мест суета: гражданин лет тридцати варит на кухне мульку (наркотик на основе эфедрина), человек семь в зале уже готовые, видимо, уделались с предыдущей партии джефа, а в спальне действительно хозяин квартиры с симпатичной девушкой лет шестнадцати-семнадцати.

— Вы кто такие? — бодро интересуется хозяин двушки в недавно отстроенной девятке на Втором кольце. — Я майор МЧС, покиньте помещение!

— Майор, мы от людей, педофилов в городе вычисляем, ты ведь педофил?

— Что вы, это моя племянница, — не на шутку перепугался майор.

— Это твой дядя? — спрашиваю девочку.

— Да, — робко отвечает ребенок.

— Как фамилия, имя, отчество дяди?

Девчонка молча лупает глазами.

— Дядя Дима, — кое-как выдавливает из себя.

— Понятно, что это за дядя. Давайте ее на кухню, побеседуйте, по-хорошему местных надо вызывать, дело вот на этого дядю заводить.

— Не надо ментов, что вы хотите? — переполошился хозяин квартиры.

— Ты действительно майор? — обращаюсь к хозяин квартиры.

— Служил в министерстве обороны, потом в МЧС перевелся, там и квартиру дали.

— Жена, дети?

— Нет никого.

— Поэтому ты с малолетками балуешься?

— Да ей жить негде, родители наркоманы, квартиру прохуюжили, она даже не знает, живы или нет.

— Поэтому ты ее на наркоту подсадил?

— Честно говорю, пришла ко мне — уже плотно на джефе сидела!

— Ладно, проверим.

Слова майора по молодой наркоманке подтвердились, идти ей было некуда, да и на джефе она сидела уже плотн

— Ладно, майор, мы с шестого отдела, рассказывай: блатные с Южного у тебя бывают?

— Откуда-откуда?! — не поверил майор. — Да вы на ментов совсем непохожи!

— Поэтому и непохожи, что с шестого отдела! — смеялись мы. — Туда набирают только тех, кто не меньше пятерки хозяину оставил.

— Саня Боксер у меня колется! Когда заходит, всех с хаты выгоняет.

— Ответственный за Южный? — переглянулись мы.

— Так ему свои голову снимут, если узнают!

— Так он поэтому и выгоняет всех наркоманов, чтобы никто не видел.

— Кстати, ребята, сможете помочь? Боксер у меня машину забрал, «Лаурель», почти беспробежный! Сказал — на братву.

— Расписку напишешь о добровольном сотрудничестве с органами и машинку нам дашь на месяц для оперативных нужд. Поможем тебе. «Лаурель» через месяц в твоем личном пользовании.

— Договор!

Вот на этой «Лаурели», которую без всяких проблем отобрали у ответственного за Южный микрорайон, мы все втроем и научились ездить. Правда, очень удивились, когда узнали, что в автомобиль, помимо бензина, еще и масло нужно подливать, но это уже другая история — автомобильная.

Вскоре у нас тоже начали потихоньку появляться личные автомобили, привезенные моряками из Японии. Эти автомобили мы называли «пятиэкюшные» — нерастаможенные автомобили, которыми могли пользоваться только морские, на другие у молодых офицеров РУБОП попросту не хватало денег. Продать такую праворукую иномарку моряку было нельзя, однако мы их покупали под честное слово, без переоформления каких-либо документов, демонстрируя сотрудникам ГАИ служебные удостоверения вместо доверенностей от собственника авто.

Первым приобрел пятиэкюшный автомобиль Андрон. На сделку, точнее даже на осмотр такого праворукого хэтчбэка поехали втроем: сам Андрон, его брат Жора и я. Про Жору Андрон объяснил, что брат может круто торговаться и мы по-любому скинем первоначальную цену иномарки. Машина покупалась по объявлению, и в газете в колонке «Продажа иномарок» стояла цена две тысячи пятьсот американских долларов.

Продавцов к месту встречи так же приехало трое: сам моряк и двое мужчин из группы поддержки (времена, как вы понимаете, были лихие).

Пока осматривали машину, Андрон с братом тихонько, но так, чтобы было слышно продавцу, переговаривались: «Вот тут коцка, резина лысая, ковриков нет…», ну и все в таком духе. Как я понял, таким образом сбивалась цена на автомобиль.

— Ребята, мы готовы взять ваш потрепанный автомобиль, но за две тысячи долларов. Косяков много, кузовщину нужно будет подделать, да и кроме нас, а мы сотрудники милиции, у вас пятиэкюшную иномарку никто не купит, сами понимаете.

— Хорошее предложение, — согласились трое продавцов. — У нас есть еще один покупашка, сегодня покажем, если за две пятьсот не возьмет, вам отдадим за две, — успокоились трое мужчин, узнав, что мы не рэкетиры, а сотрудники МВД.

— Ладно, две триста — последняя цена, — взялся за торги Жора.

— Нормально, — опять согласились с ценой продавцы. — Покажем все-таки «японку» другому покупателю. Не возьмет — точно отдадим вам за две триста.

Андрон с Жорой многозначительно переглянулись, и мы втроем немного отошли в сторону обсудить ситуацию.

— Андрон, пусть едут, — высказал я свое мнение. — Покажут покупашке, тот, может, не понял еще, что тачка нерастаможенная, к нам по любому вернутся.

— Аппарат уж больно понравился, — не хотел отпускать ситуацию Андрон. — Хачбэк тем более, на дачу удобно ездить, багажник простой.

— Так у тебя же нет дачи, — удивился я.

— Вдруг потом будет, — не унимался хозяйственный Андрон.

— Ну смотрите, — отступил я.

— Мужики, берем за вашу цену две пятьсот, — Андрон опять подошел к продавцам.

Те оживились и в свою очередь отошли посовещаться.

— Хорошее предложение, но все-таки съездим на встречу ко второму покупателю, — началось уже откровенное вымогательство от морского.

— Две семьсот — последняя цена, — братья пошли ва-банк.

— По рукам.

Обрадованные продавцы наконец-то отдали пластик и ключи от хэтчбэка, радостно и в то же время внимательно изучая каждую стодолларовую купюру американских денег.

Напомню, что по объявлению первоначальная цена автомобиля была две с половиной тысячи долларов США. Вот так два брата, один из которых «может круто торговаться», и я приобрели Андрону, первому из нас, японскую праворульную иномарку.

Спустя примерно полгода такая же пятиэкюшная иномарка оказалась и у меня. К слову, старшие товарищи уже давно ездили на таких же нерастаможенных машинах, не особо заморачиваясь по поводу отсутствия ПТС на свое имя. Все же я, так как сам еще был лейтенантом и проработал в органах немного, переживал, спрашивал у старшего коллеги: «Серега, ты как ездишь, гаишники часто доки проверяют? Как быть, если ксива не сработает?» Серега был философом: «Вадик, если ты пьяный пол-остановки людей снесешь, хоть ты на пятиэкюшной машине, хоть полковник РУБОП, проблем не избежать. А так ты трезвый, строго объясняешь гаерам, что находишься на оперативном задании. Никто тебя не тронет!» Такое объяснение старшего коллеги меня успокоило.

Первая моя машина была белая «Хонда Аккорд», хищного вида иномарка с открывающимися при включении света фарами. Очень круто смотрелся «Аккорд», но имелась одна проблема — хонда была на механической коробке передач, на которой я никогда не ездил. Иномарку хотелось очень сильно, и такие мелочи, как механическая коробка передач и прикрученные двумя болтами колеса, меня не сильно смущали. На авторазборке на следующий же день подобрали недостающие болты для колес, и «Аккорд» исправно служил мне года три, не меньше. На механике я научился ездить на всю жизнь, и больше такая мелочь, как отсутствие автоматической коробки передачи, меня не смущала.

Через несколько дней после покупки «Аккорда» мы с молодыми коллегами пошли в ресторан «Русский» на Амурском бульваре. Мы с женой и двое моих еще не женатых товарищей с девушками — итого шесть персон. Времена были смутные, и, даже не проследовав к своему столику, мы чуть не оказались втянуты в конфликт между охранниками заведения и какими-то быками, которых охрана не пускала в ресторан по причине алкогольного опьянения. Быки были помощнее, в количестве трех рыл, а охранники, хоть и спортивного вида молодые ребята (впоследствии выяснилось, что это курсанты со школы милиции), вдвоем с трудом набирали килограммов сто чистого веса.

— Ребята, помогите пожалуйста! — обратился к нам администратор ресторана. — Мальчишек всего двое.

— Женщина, мы с женами отдыхать пришли, трезвые еще опять же! — засмеялся кто-то из нас.

— Понимаю, но жалко мальчишек. Изобьют их эти мужики, мы их знаем, они постоянно здесь барагозят!

— Давайте так: еще раз полезут быки, заступимся за вас. Пока дайте нам к своему столику пройти хотя бы.

Переговорив с администратором, чинно присаживаемся со своими женщинами за столик и только начинаем смотреть меню, как от входной группы ресторана слышатся звуки драки, которые явно ни с чем больше не спутаешь.

— Ну что делать будем? — смотрю я на Андрона.

— Обещали ведь, пошли, — встает из-за стола бывший борец.

Втроем выходим в коридор и пытаемся мирно договориться с быками, которые уже шумно дышат после первой серьезной атаки на охранников. Пацаны-охранники отбили первое нападение, но сами уже помятые, с кровоподтеками на лицах.

— Парни, успокойтесь, здесь ресторан, люди отдыхают, — пытаемся начать мирные переговоры.

— Идите лесом, пока вам не на кидали! –- Подвыпившие разгоряченные быки не были настроены общаться мирно.

У меня срывает предохранитель, и я наношу быструю серию из трех прямых ударов, которые все четко заходят куда надо, то есть в челюсть. Мой противник плавно осел на пол возле администратора. Андрон отработанной подсечкой отравляет второго туда же. Третий бык уже все понял и мирно поднял руки: «Парни, не правы были! Всё, как ребята в себя приходят, забираю, и мы сваливаем».

— С кем мотаетесь? — поднимает голову первый нокаутированный.

— Тебе не все равно? С людьми мы. Вы неправы. Назовемся, если со старшими своими подъедете.

Физическая сила и навыки в единоборствах позволяли нам не расшифровываться в таких случаях. К тому же на задержаниях вымогателей, чтобы получить аудиозапись разговора рэкетиров, мы представлялись значительно позже начала разговора — для получения информации о преступниках и успешного их же документирования. Немного разгоряченные, мы все-таки присели за стол к своим женщинам, которые ничего и не поняли — мы отсутствовали не более пяти минут.

Уже за столом я обратил внимание на свою левую руку, которая немного вроде бы припухла. В девяностые на такие мелочи я никогда не обращал внимания, зная, что у меня крепкие кости и через пару дней все пройдет. Однако в этот раз оказался перелом, и мне наложили гипс — первоначально на две недели, хотя отходил я в гипсе все четыре недели. Только что была куплена «Хонда Аккорд», ездить пришлось, управляя правой рукой, а левой, в гипсе, переключать передачи механической коробки. От постоянного движения левой рукой кость не срасталась, хирург в поликлинике УВД удивлялся: «Курасов, ты молодой, перелом без смещения, а кость не срастается».

Зато ездить на механической коробке передач я могу до сих пор хоть с закрытыми глазами.

Приобретенные иномарки не остались незамеченными и «старшими братьями». Как-то к нам в кабинет зашел наш второй заместитель начальника отдела Дмитрич.

— Парни, за вами наружка, — обрадовал нас замначальника.

— Вот так новость, Дмитрич! По какой причине знаете?

— Так машинки вы приобрели. — Дмитрич играл по субботам в покер с кем-то из руководства «старших братьев».

— Дмитрич, эти машины пятиэкюшные, вы же знаете, на другие у нас и денег-то нет.

— Я-то знаю, — спокойно ответил Дмитрич. — Контора, сами понимаете. Будьте аккуратнее, посматривайте за хвостом.

— Что делать, если хвост заметим? — Молодые лейтенанты первый раз оказались в такой ситуации.

— Жестить не надо, — отвечал Дмитрич. — Но что хвост замечен, можете им показать.

— А как показать-то?

— Это уж на что мозгов хватит! — засмеялся Дмитрич. — Но мне обязательно доложите, если что-то предпринимать будете.

Молодые лейтенанты зачесали головы. Я об этой ситуации с наружкой рассказал жене, даже сам не знаю зачем.

— Наташа, за нами наружка! Посматривай, незнакомые машины у нас на хвосте.

— Хорошо, — на удивление спокойно согласилась супруга.

Буквально на следующий же день Наталья показала мне серую «Волгу» возле дома №9 по улице Мирной, когда мы выходили из гостей от ее подруги.

Подъезжаю вплотную к «Волге». Точно: два лысых мужика сидят в машине и внимательно смотрят прямо перед собой.

«Джентльмены!» — аккуратно стучу в боковое стекло «Волги». Джентльмены уже смотрят не прямо перед собой, а в противоположную от меня сторону.

Понятно, не стал дальше отвлекать коллег от работы, и поехали мы с супругой домой на второй Хабаровск. Джентльмены ненавязчиво проводили нас до дома.

С наружкой «мужчин в мягких шляпах» нашей группе пришлось столкнуться еще один раз и вот при каких обстоятельствах.

В 1997 году мы втроем, наша группа по борьбе с ОПС общак, кружили в свободном поиске на «пятой площадке», пока в поле нашего зрения случайно не попал ответственный за «пятую» Пухлый на сотой «Королле», одной из в те годы модных и недорогих моделей тойоты. Не особо настороженный Пухлый спокойно нарезал круги на своей «сотке», и мы на моей «Хонде Аккорд» аккуратно пристроились следом за «короллкой» понаблюдать за старшим лихой братвы этого района. Аккуратно следуя за «соткой», кто-то из нас обратил внимание, что нам вслед так и дышит какая-то небольшая малолитражка с несколькими молодыми людьми внутри.

— «Ноги» за нами, Пухлый контрнаблюдение подключил, — высказал предположение Андрон.

Спорить с Андроном было себе дороже. Как-то раз, в этом же 1997 году, я ему однажды уже проиграл спор по аналогичной ситуации. Гуляя по улице Дикопольцева, Андрон указал на «Жигули», «семерку» (модель «Автоваза»), в которой находились несколько молодых людей, включая девушку.

— Наружка, — безапелляционно заявил тогда напарник.

— Вечно тебе везде наружка мерещится, — вступил я в спор с Андроном. Заскучав, я решил придать нашей прогулке хоть какую-то тематику.

— Спорим! — Напарник был на сто процентов уверен в своих наблюдательных способностях. — Только не просто так, на пинок!

Я уже и сам приметил характерные особенности экипажа наружного наблюдения, однако уступать Андрону не собирался.

— Спорим! — согласился я.

— Пошли! — Андрон, недолго думая, уже подходил к тонированной «семерке», чем немало насторожил находящихся там людей.

— Здравствуйте, ждете кого-то? — обратился напарник к водителю тонированного автомобиля.

— Гуляйте, ребята! — не очень уверенно ответил водитель «семерки».

— Ну тогда все на выход! Шестой отдел! — Андрон назвал пароль, действующий завораживающе как на спецслужбы, так и на любых членов ОПС в те годы.

Водитель, скрепя сердце, понимая, что расшифровался, показал служебное удостоверение.

Спор был проигран, от пинка, конечно, я кое-как отвертелся, но там, где дело касалось именно наблюдательности, с напарником сильно не спорил.

Вернемся к ситуации с Пухлым.

— Да ну! Пухлый явно не такой прошаренный, как Векслер, который на таком трюке ловил милицейскую наружку, — оспорил я предположение напарника. — Да и ехал он спокойно, проверочных действий не предпринимал, может, это за нами хвост?

— Где они тогда подцепились за нами? От управы ехали, вроде никого не было, — продолжали рассуждать молодые опера́.

— Два варианта. Любо за Пухлым, либо за нами, — вступил в обсуждение создавшейся ситуации третий наш товарищ.

С этим предположением согласились все.

Руководство ДВ РУБОП (в 1997 году наконец-то управление стало называться так, как положено спецслужбе) решительно пресекало наезды на своих сотрудников со стороны других спецслужб. На совещаниях начальство открыто говорило, что при обнаружении хвоста за собой мы имели право остановить экипаж наружки и потребовать объяснений от находившихся в авто сотрудников.

В связи с этим было принято решение остановить следовавшую за нами малолитражку.

В узком проезде дороги мы заблокировали моей «Хондой» дорогу малолитражки и, вытащив стволы из кобур, втроем двинулись с разных сторон к иномарке. В малолитражке люди напряглись, но сдавать назад, чтобы развернуться и уехать, не стали, а в напряжении дожидались нас.

— ДВ РУБОП, выйдете из машины и предъявите документы! — дал напарник команду молодым людям, находившимся в японской малолитражке.

— Вы ответите за это! — угрожающе сообщил человек, сидевший на пассажирском сиденье рядом с водителем и, не открывая окна, показал «вездеход».

— Понятно, проезжайте, сейчас машину уберем, — сообщил напарник коллегам.

— Готовьте рапорта́ на увольнение, — приняв доброту за слабость, осклабился тот же коллега.

Малолитражка начала быстро сдавать назад на разворот, не дожидаясь, когда мы освободим дорогу.

В горячке я успел вдогонку пнуть малолитражку в заднее крыло, немного помяв авто, после чего мы втроем продолжили так называемый разведпоиск в районе пятой площадки. Пухлого, конечно, уже и след простыл.

Через несколько дней меня вызвал к себе начальник ДВ РУБОП Меновщиков.

— Расскажи-ка мне, Курасов, об инциденте, произошедшем несколько дней назад на пятой площадке.

— О каком инциденте? — не сразу сообразил я. Таких инцидентов или тому подобных в девяностые хватало каждый день.

— АБВГДейка! — генерал начал говорить загадками.

— Что за АБВГДейка?! — недоумевал я.

Оказывается, во времена лейтенантской молодости генерала так на сленге они называли КГБ, о чем, конечно, мне было неизвестно. С горем пополам разобравшись с аббревиатурой, я начал объяснять начальнику про конфликт с коллегами.

— Товарищ генерал, работали сами за Пухлым, ответственным за пятую площадку, видим за собой наружку. Однако наружка могла ехать как за нами, так и за Пухлым. Но все же решили остановить и проверить машину. Дальше вы знаете. А что случилось?

— Да вот пришли на вас рапорта́ с АБВГДейки, что вы специально сорвали им ОРМ, сбили наружку с Пухлого. Ты объяснил все понятно, у меня к вам претензий нет, иди работай.

В этот раз пронесло.

Глава 4. Борсеточники

Банковские приложения, пластиковые карты и прочие электронные причуды прочно вошли в нашу жизнь, я думаю, уже в начале двухтысячных. Возможно, у особо продвинутых и пораньше, но основная часть наших сограждан долго продолжала складывать деньги в «котлеты», а эти «котлеты» — в маленькие красивые сумочки, именовавшиеся борсетками. Эти самые борсетки успешно наловчились изымать из автотранспорта ушлые, чаще всего молодые люди повсеместно, по всем регионам нашей страны. Не обошла эта участь и Хабаровск. Чаще всего борсеточники обитали возле всевозможных рынков, в местах, куда люди приезжают за покупками и, следовательно, имеют при себе определенную сумму денег. Более того, хабаровчане могли носить в борсетках вообще все накопленные семейные сбережения.

Схема была проста. Работали чаще всего по два-три человека, один из которых следил за потенциальным терпилой, другой протыкал покрышку колеса автомобиля, а третий должен был виртуозно, в том момент, когда автовладелец менял поврежденное колесо на запаску, аккуратно, без шума, чтобы не услышала жертва, приоткрыть дверь авто и вытащить борсетку, ноутбук либо какие-то другие вещи, оставленные владельцем в авто. Один из преступных авторитетов, будучи еще так называемым молодым «стремящимся» (стремление стать вором в законе ну или как минимум бродягой), сам мне рассказывал, как он заработал самый большой куш в этом преступном виде бизнеса. Горожанин приехал к торговому центру на дорогом автомобиле и сразу привлек внимание крадунов. Иномарка, на беду мужчины, оказалась без автосигнализации, и в момент закрывания дверей автомобиля обычным брелоком один из преступников, присев на корточки, задержал открытой заднюю дверь иномарки, противоположную от хозяина авто. Мужчина, будучи уверенным, что закрыл автомобиль, спокойно пошел в торговый центр. Выхватив борсетку из иномарки, «стремящиеся» решили, что взяли карт-бланш: в борсетке оказалась крупная сумма денег. Но тут наблюдающий за автолюбителем дал сигнал, что мужчина надолго завяз в торговом центре, и борсеточники решили обследовать багажник автомобиля, где оказались два, опять же дорогостоящих, охотничьих ружья. На этом неприятности у гражданина не закончились, так как в борсетке он носил квитанции за оплату ЖКХ с адресом проживания и ключами от того самого адреса проживания. Не теряя времени, лихая гоп-компания отправилась на квартиру потерпевшего, где выгребла все что можно, включая золотые изделия, электронику и еще часть денег наличными.

Для борьбы с «борсеточниками» в УВД по Хабаровскому краю было создано специальное подразделение. Мы же, ДВ РУБОП, работали с такими преступлениями, в основном, когда раскрывали серии любых видов преступлений (разбойных нападений, краж), чтобы навешать преступникам лишний год-два к отсидке, так сказать, допом.

Иногда мы возвращали борсетки по просьбам своих друзей и знакомых или по приказам начальства, опять же для их друзей или знакомых. Я сам вернул, наверное, штук пятьдесят этих самых борсеток. Не всегда с полной суммой похищенных денег, если преступники успевали их потратить, но документы, зачастую важные, всегда были на месте. В середине девяностых, когда нам самим не было еще и тридцати, для нас работа была как приключение. Зачастую, не догуляв отпуск, я уже просил начальника отдела: «Сергей Владимирович, можно пораньше выйти с отпуска?»

— Скучно стало? — интересовался начальник.

— Да нет, работать хочу!

Самому, конечно, уже наскучило дома. В те годы по заграницам еще не ездили, и отпуск проводился в Хабаровске.

— Выходи, нет проблем.

Вышел, и в первый же день для разминки поехали половить борсеточников на Авторынок по улице Оборонная — как на охоту или рыбалку. Приехали с напарником, осмотрелись.

— Смотри, Коля, вон, походу, на белой «королле» стоят, жертву высматривают.

— Атакуем?! — У Николая загорелись глаза.

— Давай по нашей схеме.

Была у нас своя схема при встрече с незнакомыми опэгэшниками. Мы не спешили доставать корочки, а представлялись от какой-нибудь мощной группировки. Например: «Здорова были, мы от Соседа, — (Меркумьянцев Сергей Федорович, убит в 2001-м). — С кем работаете, кому платите, почему люди не в курсе?» Если группировка была на основе спортивной деятельности или молодежь, которая знала в лицо не всех старших, то срабатывало. По факту это ОРМ (оперативно-разыскное мероприятие) называется «краткосрочное оперативное внедрение» и требует оформления и длительной бумажной подготовки. В реалиях, когда долго готовишься, ничего не получается, а спонтанно всегда веселее и толку больше. Опять же, чтобы вести такие диалоги с преступниками, нужно самому выглядеть соответственно и не заикаться в диалогах. Вся наша группа по борьбе с «общаком» выглядела и одевалась под блатных, точнее под крутых — своеобразный маскарад как раз для таких вот случаев. Обязательно, конечно, на шее золотая цепь граммов не меньше пятидесяти. Реквизит, изымаемый на обысках, мы брали как бы «в долг», пока не объявятся хозяева похищенных вещей.

— Давай в этот раз представимся от крабовских. Не слышал, чтобы они на Оборонной работали, должно прокатить, — предложил я и ошибся.

Мы с Николаем резко запрыгнули в «японку», тоже по схеме: Коля — вперед рядом с водителем, я — на заднее сиденье рядом со вторым борсеточником. Я сразу немного придушил водителя, мне сзади было удобно прихватить его за шею. Рядом со мной сидел какой-то хлипкий паренек, вроде с виду не представляющий опасности, и я не обратил на него должного внимания.

— Кто такие, почему без разрешения на нашей точке работаете? — начал я обычный диалог.

— Вы сами-то кто такие? — не испугался хлипкий борсеточник, сидевший рядом со мной.

Водитель «короллы» не мог говорить и уже немного хрипел.

— От крабовских мы! — нагло заявил я.

— От кого, от кого? — удивился мой сосед по заднему сиденью в иномарке. — От каких вы крабовских, мы сами с Юркой работаем. Ну, представьтесь теперь по-настоящему, я Хитрый, может, слышали?

— Хитрый или Скользкий — нам без разницы, — вступил в диалог Коля.

— На «общее», Хитрый, уделяете? — блеснул познаниями по фене опер.

Хитрый на краткосрочное оперативное внедрение не повелся, а быстро выскочил из автомобиля, так что я даже не успел его ухватить за футболку (дело было летом), и дернул крышку багажника. Выскочил из машины и водитель «короллы». Мне он почему-то больше понравился, и я рванул за ним. Но все в этот день было не так: я поскользнулся, чуть ли не на арбузной корке, и упал, успев, правда, схватить за штанину убегающего водителя, который после моего захвата тоже упал. Дальше было очень интересно. Хитрый достал из багажника два инструмента для взламывания гаражных дверей (это было что-то вроде фомки или ломика, причем инструмент был сделан на заказ из титана). Один такой ломик Хитрый бросил борсеточнику, которого я в этот момент держал за штанину, да бросил так ловко и точно, что ломик упал рядом с рукой моего задерживаемого. Тот ловко схватил ломик и сходу нанес мне удар титановым оружием в район плеча. Я взвыл от боли, но борсеточника не отпустил, а наоборот, скрутил его и приковал наручниками к дереву. После присоединился к Коле, который погнался за Хитрым. Однако Хитрый на то и Хитрый, чтобы ловко убегать и не попадаться операм, что он успешно и продемонстрировал.

— Ну извини, парень, придется тебя за двоих дуплиться, — сообщил я «хорошую» новость прикованному к дереву водителю «Короллы».

— Так вы с милиции? — удивился борсеточник.

— Не-е, мы не из милиции, мы с шестого отдела. Поедем сейчас к нам, где ты будешь быстро и добровольно все рассказывать, заглаживать свою вину за жестокий удар сотрудника милиции.

— Сразу бы сказали, — чуть не расплакался парень, — а то крабовские… Хитрый — сам бригадир крабовских, как раз за эту точку отвечает, — поведал нам борсеточник.

Оказавшись с нами в управлении, он рассказал еще много интересного, опасаясь мести за удар ломиком мне по плечу.

Мой товарищ Андрон примерно в то же время также провел аналогичный смешной эксперимент по документированию, как ему казалось, краж борсеток из автомобилей. Двигаясь на личном автомобиле по Амурскому бульвару, Андрон обратил внимание, что его иномарка дает крен на одну сторону, и остановился, чтобы проверить давление в колесах. Действительно, заднее колесо оказалось приспущенным. Опер вспомнил, что отъезжал от кинотеатра «Гигант», где частенько работали борсеточники, и решил заманить преступников в ловушку. Андрон в детстве занимался борьбой и при росте метр девяносто был крупным и сильным парнем. Поэтому бывший борец, имея при себе табельное оружие, решил в одиночку провести задержание. Делая вид, что ищет домкрат и прочие причиндалы, Андрон быстро вынул из борсетки деньги и документы и разложил себе по карманам, после чего пустую борсетку оставил на заднем сиденье иномарки и принялся менять колесо. Даже несмотря на то, что Андрон был отличным опером и сам готовил ловушку для крадуна, момент кражи борсетки сыщик прошляпил. Выглянув из-за багажника иномарки, Андрон увидел лишь спину улепетывавшего крадунишки.

— Стой, сволочь! — Андрон со всей мочи припустил за борсеточником.

Крадунишка легко набирал скорость, оставляя сыщика далеко позади. Видимо, тоже занимался в детстве спортом, предположительно, легкой атлетикой.

Андрон понял, что догнать борсеточника не представляется возможным, и выкрикнул пароль: «Шестой отдел! Остановись, стрелять буду!» Борсеточник решил не рисковать и скинул пустую сумку, при этом еще прибавив в скорости. После, когда разбирали эту ситуацию в кабинете и ржали, Андрон «прокололся», что ему уже стало жаль саму борсетку, которая стоила немалых денег.

Теперь история про меня. Примерно в те же годы поменял я машину: свою подержанную иномарку отдал и взял с доплатой «Тойоту Камри», беганую и уже с установленной сигнализацией. Объясню, причем тут сигнализация. Истории с проколом колес у автомобилей случались не только у обывателей, а, как вы поняли из рассказа выше, в эти недоразумения попадали и те, кто по долгу службы должен был отлавливать борсеточников. У нас была отработана схема, как действовать в случае, если вдруг у личного автомобиля оказалась спущена покрышка на колесе. Борсетка, чтобы не мешалась, остается в автомобиле, открывается багажник, при этом авто ставится на сигнализацию. Ты работаешь с открытым багажником, где находится домкрат и баллонный ключ, а салон машины находится под охраной. Но в обмененной недавно «Камри» стояла китайская сига, которая работала по принципу: если хоть одна дверь открыта, все оставшиеся двери не замыкаются и под охрану не становятся.

Так вот, приехал я в магазин «Светлый» по улице Ленина, недалеко перекресток Ленина — Пушкина, поставил «Камри» на охрану и спокойно пошел в продуктовый магазин. Выхожу — заднее колесо спущено. Открываю багажник, ставлю машину под охрану на сигнализацию и начинаю менять колесо. Через какое-то время глядь в салон — борсетки, соответственно, нема.

Я сильно не расстроился: самое дорогое из документов — удостоверение, или, как его называл в шутку наш начальник отдела Алексеич, кредитная карта — находилось в нагрудном кармане рубашки. Однако в борсетке было много документов, включая водительские права, и премия, полученная за раскрытие тяжкого преступления, приличная по тем временам сумма. Недолго думая, еду в переулок Облачный, где в кафе «Багира» собирается верхушка крабовской ОПГ. Сам Краб отвечал за город, и информация о таких видах преступлений, включая угоны автотранспорта и кражи борсеток, в идеале должна была стекаться к нему.

— Юра, борсетку сперли, надо вернуть владельцу, — начинаю диалог с Крабом.

— Понял, Геннадьич! Как фамилия лоха, сейчас пробьем по «тычковке».

— Да это у меня украли.

У Краба вылезли глаза на лоб.

— Макар, иди сюда быстрее, у Геннадьича борсетку увели, — Краб украдкой посмеивается.

Подбегает Макар, Макаров Вячеслав, 1947 года рождения (умер в 2018 году), особо опасный рецидивист, отвечающий в группировке Краба за всю уличную преступность: мошенничество с валютой на «пятаке» возле Центрального рынка по улице Пушкина, различного рода кражи, включая квартирные и кражи борсеток из автомобилей.

— Здравствуй, Геннадьич, фамилия лоха как?

Слава Макар был самый старый в банде и немного глуховат. Да что там глуховат, человек всю свою сознательную жизнь сидел на «опиухе» (наркотики на основе опия) и удивительно, как к шестидесяти годам вообще был жив.

— Слава, да у меня украли!

Тут пришло время удивляться Макару.

— Не может быть! Ты их у нас только, наверное, штук сто забрал!

— Сто не сто, штук двадцать точно у вас, — (крабовских), — забрал.

— Как же так получилось? — заинтересовался Макар.

Пришлось, чтобы совсем не опозориться, рассказать историю с сигнализацией и новой «Камри», что в принципе соответствовало действительности.

Краб сразу, без лишних разговоров, сделал возврат всей похищенной суммы и дал указание Макару найти саму борсетку и документы.

Время шло, а найти сумку с документами Макар не мог.

— Геннадьич, в сумке ксива была? — Макар пытался нащупать причину, по которой крадуны не занесли в «тычковку» информацию о моей похищенной борсетке.

— Ксивы не было, но были мои визитки.

— Ну понятно, боятся крадуны, что, если объявятся, ты и деньги с документами с них вытрясешь и их в покое не оставишь, посадишь лет на десять.

— Если вернут, пусть не боятся. Жду еще неделю, после начинаем кошмарить, причем всех, кто попадется.

Борсеточники были не только у крабовских, этим видом доходной криминальной деятельности занимались почти все ОПГ Хабаровска. Но ни через неделю, ни через две крадуны не объявились, пришлось кошмарить бригады борсеточников.

Конечно, еще задолго до обозначенного срока мы установили, какая именно из группировок держит борсеточников на магазине «Светлый». Выяснилось, что там работала неподконтрольная ответственному за город ОПГ Эдика Потихо, который сам был ранее неоднократно судим, но платить долю в общак категорически не желал и старался не попадаться на глаза другим членам организованной преступности. За самостоятельную и бесконтрольную работу в городе без уделения доли в общак запросто могли сломать. Эдика пришлось ловить методом личного сыска, иначе сказать — тупо стояли возле продуктового магазина и ждали. Известно, «кто ищет, тот всегда найдет». Потихо попался. Правда, с ним в бригаде оказался мой однокурсник по ХВВСУ (Хабаровское высшее военно-строительное училище) Катрик. Он был веселым, бесшабашным парнем, который и вылетел из военного учреждения именно за свою бесшабашность. Потихо с Катриком клялись, что не имеют к краже моей борсетки никакого отношения.

— Вадик, да ты ж меня знаешь, — оправдывался Катрик, — мы в «военке» неплохо общались, неужели я б у тебя спер?

Катрику хотелось бы верить, но он, как и Потихо, «сидели на системе» (употребляли наркотики), поэтому все сказанное крадунами нужно было делить как минимум на два.

— Геннадьич, да с него крадун — как с говна пуля, примет дозу, и у него сон тренаж! Дрыхнет в машине и за лохами пасти не хочет. Все самому приходится делать. Но я повожу жалом (пособираю информацию), попробую тебе помочь.

Пока Эдик и Катрик «водили жалом», мы решили тряхнуть другую сильную ОПГ, которая работала только по борсеткам, не отвлекаясь на другие виды преступной деятельности. В районе авторынка, на улице Индустриальной, работали курышевские, которые в день тырили борсеток по десять, не меньше, и уже так поднялись на этом виде преступной деятельности, что, если бы не кололись (не употребляли наркотики), сами бы имели доход как предприниматели средней руки. Навестили Курыша по адресу проживания. Тот, хотя еще был довольно-таки молодым парнем, лет около тридцати, причислял себя к блатным старой школы, старался придерживаться воровских понятий и поэтому дверь в свою квартиру никогда не закрывал. Это у старых блатных был такой своеобразный шик — не скрывать своего места жительства и никогда, ни днем ни ночью, не закрывать дверь в квартиру. Смысл был примерно такой: я ни от кого не скрываюсь, живу по совести, вижу себя как вора, заходи ко мне кто хочешь, я на любые вопросы отвечу.

Зашли к Курышу втроем, но с обнаженными стволами на всякий пожарный. Лидер ОПГ сам принимал наркотики, популярный в те годы опий, и вся бригада, состоявшая человек из десяти, тоже были наркоманами.

— Так вот как к Курышу заходите — со стволами! А я вор и оружие не приемлю, да и сопротивляться мне незачем, — завел свою шарманку Курыш.

— Ты не вор, а крадун, — поправил я молодого преступника, — и наркош у тебя полная хата, так что завязывай эти понты и расскажи, где моя борсетка.

— Геннадьич, да все крадуны ищут твою борсетку! Как в воду канула. Похоже, не наши, залетные это были, так бы уже давно вернули.

— В общем, так, Курыш, вот тебе еще неделя сроку. Не будет борсетки — все уедете в места не столь отдаленные.

— За что, начальник?!

— За распространение и употребление наркотиков, конечно, бродяга. Ты думал, мы неделю вас пасти будем, чтобы на живца на краже борсетки поймать? У нас столько времени нет, надо серьезные преступления раскрывать, а вы все наркоманы, с вами все очень просто. Уверен, сейчас обыск сделай — грамм триста опиухи можно в хате найти. Так, Курыш?

— Ну где-то так, — не стал отрицать преступник. — Мы больные люди и без лекарства не можем. У бедных не воруем, богатым тоже возвраты делаем, когда старшие скажут.

— Понятно, Робин Гуд, неделя срока.

Через неделю Курыш принес деньги.

— Геннадьич, нашли их, не наши — залетная бригада. Документы успели выкинуть, но украденные деньги возместили.

На этом эпопея с моей борсеткой закончилась. Документы, правда, пришлось заново восстанавливать.

Глава 5. Задержания

Задержания преступников — это отдельный вид творчества в органах внутренних дел. Оперативная работа сама по себе творческая, тут, по большому счету, не нужно какого-то специального образования вроде школы милиции (в настоящее время — юридический институт). Опыт, конечно, необходим, а лучше всего наличие чутья и сноровки, что ли.

Еще до моего устройства в органы внутренних дел, например, в восьмидесятые годы двадцатого века, опера́ сами задерживали злоумышленников, даже самых опасных и вооруженных. После создания спецподразделений в структуре МВД — СОБР, ОМОН и других — пришла мода не только преступников задерживать совместно со спецназом, но и даже на обыск ездить вместе с «маски-шоу», больше для воздействия на психику подозреваемых. Когда я еще сам был бойцом СОБР (подробнее об этом в моей первой книге «Последний эшелон»), я больше уставал находиться на базе отряда и ждать, пока какой-нибудь отдел закажет бойцов на работу, чем от самой работы спецназовца. Причем боец ехал на выезд, зачастую сам не понимая, куда и зачем едет, и узнавал свою задачу чуть ли не перед самым входом в адрес (в квартиру или на базу).

Мы с моим товарищем Андреем были выходцами из специального отдела быстрого реагирования и задерживать преступников предпочитали сами, а экзаменаторами нашими были настоящие преступники. Учились этому ремеслу мы прямо на ходу. Сейчас, просматривая видеоролики на YouTube о том, как обучают курсантов полицейской академии, я понимаю, что мы эти премудрости постигали из жизни, хотя правильнее было обучать этому оперов либо в юридическом институте, либо на специальных курсах.

Больше всего мы, сотрудники ДВ РУБОП, любили «групповые» задержания. Это когда группа лиц была как со стороны задерживаемых, так и со стороны сотрудников. В лихие девяностые мужчины предпочитали собираться в стаи (дикое было время). Дальше стаи выбирали вожака и конфликт с другой стаей по различным чаще всего поводам. Наша задача была вожака посадить, а саму стаю разбить, по-милицейски разобщить преступную группу.

Группировки устраивали свои «парады» практически каждый день, однако старались частенько менять места «стрелок», и только одна группировка, сформировавшаяся изначально из спортсменов-каратистов, принципиально не меняла время и место так называемой «стрелки». Это был зал «Спартак» по улице Дикопольцева. В очередной раз решено было брать спортсменов с размахом, с привлечением нескольких отделов и СОБРа, так как каратистов и лиц, себя к ним причисляющих, на «хорошей» «стрелке» собиралось около сотни душ. Когда прозвучала команда «триста тридцать три» — шучу, просто «захват», — мы с радостью и улюлюканьем ринулись к спортклубу «Спартак». Это было похоже на то, как индейцы нападали на ковбоев. Но не тут-то было. Дорогу в хранилище спорта мне перегородил какой-то крепкий паренек, фактически оказав сопротивление сотруднику милиции. Собровцы были заняты укладыванием на асфальтовое покрытие лиц, которые кучковались на улице возле спортклуба. «Стрелка» проходила как на улице, так и внутри помещения, и в сам зал мы врывались без поддержки спецов. Так вот, я приготовился применить прием самбо, от души замахнувшись открытой ладонью, и в этот момент меня кто-то окликнул. Обернувшись, я немного отвлекся и пропустил момент, когда спортсмен все-таки проскочил внутрь спорткомплекса. Рука продолжала двигаться по инерции и нашла свою цель. Этой целью оказалась худая шея моего коллеги Лехи. От удара Леха присел практически до земли (сам он не был богатырского телосложения) и, обернувшись, заорал:

— Ты что делаешь, это же я, Леха!

— Извини, друг, извини, потом все объясню, — как мог, успокоил я коллегу.

Уже в конторе Алексей, смеясь, говорил:

— Я думал, что каратисты совсем из ума выжили, решились опера атаковать.

Вот такая была кутерьма в местах большого скопления мужчин, часть из которых хочет убежать, а другая часть охотится на убегающих. На этом цирк не закончился. Приземлив спортсменов и им сочувствующих на первом этаже «Спартака», мы приступили к зачистке второго. Но на втором этаже шла тренировка, точнее, разминка.

— Уважаемые, прошу покинуть зал, идет тренировка, вы что, сами не видите?! — громким, уверенным голосом крикнул тренер.

— Да, конечно, не волнуйтесь. — Мне стало несколько неудобно, что мы бесцеремонно прервали занятие, хотя что-то на подсознании меня настораживало.

Этим чем-то оказались кальсоны (дело было зимой), в которых тренер проводил занятие. Мои сомнения подтвердил мой коллега:

— Вадик, это же Парфён, которого мы ищем.

— Точно! — рассмеялся я. — Давай, Парфёнов, собирайся, у тебя почти получилось.

В хорошем настроении: и Парфёна нашли, и «стремящихся» человек пятьдесят упаковали — выдвинулись на базу ДВ РУБОП.

Задерживать преступников мы также тренировались на «ямах» — наркоманских притонах, где кололись бывшие, а то и действующие преступные авторитеты. Чаще всего на эти самые наркоманские притоны мы заходили расслабленные, не вынимая оружия из карманов, кобур или специально сшитых поясных сумок. Мотивировка была такая: наркоши безвольные, сопротивления не окажут, а мы и сами бойцы хоть куда. Вся эта раскайфовка продолжалась до одного случая. Одним из таких притонов была квартира Хэнса. Умный еврей, кололся всю свою сознательную жизнь, и это не мешало ему лично знать комсомольских воров в законе и даже в самом начале «общаковского» движения на Дальнем Востоке быть ответственным от ОПС (организованное преступное сообщество) за город Хабаровск. Хэнс жил в районе железнодорожного вокзала вместе с интересной женщиной по кличке Синеглазка. Эта самая Синеглазка сама была авторитетной дамой и разбиралась в понятиях не хуже Хенса, так как в юности жила с одним из первых воров, появившихся на Дальнем Востоке — Анкудиновым Владимиром по кличке Хозяйка. Хэнс очень гордился, что его сожительница была с Хозяйкой, и время от времени бравировал этим обстоятельством.

В очередное наше посещение притона Хэнса мы с напарником, как обычно распинав шестерок Хэнса, расслабленно стояли в середине комнаты и ждали, пока Хэнс выйдет из наркотического транса, узнает нас и сообщит что-нибудь путное. Все, кто находился в квартире, человек пять, мирно лежали лицом вниз в комнате, посапывали и не уже задавали никаких вопросов. Тут заскрипела комнатная дверь, которая, открыв вход в комнату, образовала вместе со стеной комнаты такой треугольный закуток, куда спокойно мог поместиться один человек, и из этого импровизированного убежища вышел Андрей Мордвинский, известный в криминальных кругах отморозок. В руках у него был нож.

— Господа опера́, ну кто же вас так работать учил? Поляну не пасете. Хорошо я разобрался, что вы менты, а то порезал бы.

— Ложись-ка быстренько на пол и ножик выкини! — Мы с напарником запоздало вытащили стволы.

Сомневаться в словах Мордвинского не приходилось. Примерно за год до нашей встречи сотрудники другого отдела пошли на обыск к братьям Мордвинским (у Андрея был брат-близнец Вася, и жили они вдвоем в квартире на улице Большая). Опера́, зная дерзких братьев, входили в квартиру вместе с СОБРом и, несмотря на это, Вася навел ствол на первого вошедшего в квартиру спецназовца. Спец не стал открывать огонь (видимо, еще не был обстрелян в горячих точках), а отдал команду бросить оружие и лечь на пол. Мордвинский неохотно подчинился. Братья котировались в криминальных кругах довольно высоко до одного случая. Хабаровский блаткомитет, уже будучи достаточно организованным, пригласил братьев на сходку — попойку под руководством николаевского вора в законе Беляева по кличке Беляй. Мордвинским хотели предъявить за употребление наркоты и аж позвали под это мероприятие вора, сами побоялись. На Мордвинских даже присутствие вора не оказало должного воздействия и, употребив достаточное количество спиртного, братья разогнали всю сходку, человек десять-двенадцать, с применением огнестрельного оружия. Андрей выстрелил несколько раз в песок из немецкого «Вальтера».

Уже в конце двухтысячных Мордвинские, окончательно сколовшись, убили бывшего зубовского бригадира Шеина. Тот сдавал братьям квартиру, если можно назвать квартирой халупу в бараке без удобств, за символическую сумму. Но так как все деньги уходили на наркотики, заплатить даже небольшую сумму Мордвинские не могли либо не хотели. Когда в очередной раз Шеин пришел за деньгами, Андрей спрятался в закуток между открытой дверью в комнату и стеной, как в наше первое знакомство. В то время, пока Василий отвлекал Шеина, он вышел из засады и нанес несколько ударов молотком по голове бывшему зубовскому (Зубов Олег Дмитриевич, криминальный авторитет) бригадиру. Особо не заморачиваясь, наркоманы закопали тело в палисаднике недалеко от барака, где снимали комнату, и попытались угнать дорогую иномарку Шеина, которая была оборудована сигнализацией. Когда угнать иномарку не удалось, Мордвинские бросили автомобиль в первом же переулке. Естественно, районный отдел милиции без труда раскрыл это незамысловатое преступление. В тюрьму, правда, отправился Вася, Андрей убедил брата взять всю вину на себя. Уголовному розыску, по-видимому, не было разницы, кто из близнецов будет отбывать наказание.

Расскажу, как мы задерживали Парашютиста. В конце девяностых и самом начале двухтысячных в Хабаровске были в ходу квартирные кражи. В управлении уголовного розыска Хабаровского края существовало даже целое подразделение по борьбе с квартирными кражами. Металлические, так называемые сейфовые, двери в квартирах были не везде, но были универсалы, которые умудрялись открыть даже новые сейфовые двери со сложными замками. Этих людей можно было пересчитать по пальцам одной руки. Одним таким квартирным крадуном был Саша Борода. У него была целая коллекция замков, которые мэтр хранил в большой коробке из-под телевизора, кропотливо изучал, разбирая и собирая на ощупь для тренировки. Не чужды были Бороде и элементы верхолазания, которые специалист использовал для проникновения в квартиру с балкона или окна.

В середине девяностых Борода еще с двумя подельниками, Эдиком Синяком и совсем молодым парнишкой Кириллом, залезли в квартиру доктора, друга вора в законе Джема, практически всесильного на тот промежуток времени. Саша с молодыми подельниками вытащили из квартиры врача небольшую охапку золотых изделий с бриллиантами. Не разобравшись, крадуны приняли бриллианты в золотых изделиях за обычные стекляшки, которые усердно и повыковыривали из украшений. Золото переправили и сдали скупщикам краденого, брюлики выкинули в гаражно-строительном кооперативе на улице Портовой. Помимо золота, из квартиры похитили деньги, в том числе валюту, примерно на сто тысяч долларов — на тот момент, как выражался Борода, «это была просто какая-то скотская сумма»! В известность Борода и Ко никого не поставили, элементарно пожадничали. Зато лихая компания отправилась в Приморье, где накупила престижных «японок» и куражилась (правда, недолго) на полную катушку, не считая денег. Как в плохих российских фильмах, Борода и Ко вскоре влипли. Третий подельник, Кирилл, подарил своей девушке сережки с кражи у доктора. В этих сережках девушка поехала мажорить с другой компанией и похвасталась, что ее парень очень крутой, подарил ей новые сережки и купил иномарку. На беду Кирилла, один хлопец из компании оказался сыном потерпевшего врача и узнал мамины сережки. Девушку быстренько затянули в блаткомитет, сережки с нее сняли и выяснили, кто подарил ей ювелирное изделие. Из Комсомольска-на-Амуре приехала «группа захвата» от Джема, и для начала отлупили всех троих крадунов, включая Бороду, за то, что никого из старших не поставили в известность о таком прикупе. После чего Борода и Ко облазили на коленях место возле гаражей, куда они выкинули брюлики, что-то нашли, что-то нет и были обязаны ворами восстановить всю украденную сумму денег. Также воры постановили крадунам никогда «не появляться возле людей». Третий участник ПГ Бороды, Кирилл, не выдержав давления со стороны комсомольских, покончил жизнь самоубийством через повешение, чем спас жизнь Бороде и Синяку. В Хабаровск смотрящему позвонил Джем: «Всё, этих больше не трогать, и так резонанс уже пошел». Синяк спился и умер в 2021 году, Борода и по сей день живой, но после того случая толком больше не просыхал.

У старого спеца по квартирным кражам был, надо сказать, еще один способный ученик по кличке Парашютист. Заинтересовались мы им больше из-за красивой клички и истории самого крадуна. Раскрытием квартирных краж органы БОП (борьба с организованной преступностью) не занимались, но наши творческие порывы начальство ДВ РУБОП, надо отдать ему должное, никогда не останавливало. «Молодой специалист» получил свою кличку вот из-за какой ситуации. В очередную свою кражу ученик Бороды нарвался на милицейскую засаду. Только вскрыв квартиру и начав искать в ней тайники с деньгами, Парашютист уловил, что в комнату кто-то крадется, и, не став выяснять, хозяева это или сотрудники милиции, Парашютист сиганул прямо с пятого этажа. То есть крадун выпрыгнул с балкона квартиры, расположенной на пятом этаже пятиэтажного дома, недолго размышляя. Приземлившись, Парашютист сломал обе пятки, но сумел уйти от погони. Фишка была в том, что преступник прыгнул именно на веревки, на которых сушилось белье, а так как деревянные направляющие с веревками под сушку белья были практически в каждой квартире, Парашютист собственным весом, падая вниз, рвал эти веревки и гасил силу удара своего тела о землю, чем намного смягчил приземление. У нас же Парашютист засветился на разбойном нападении в масках на офис по улице Комсомольская.

Рано утром, примерно часов в семь, я, Юра Бутырлин, старший нашей группы, старший оперуполномоченный по особо важным делам и двое моих напарников уже были возле квартиры Парашютиста в Первом микрорайоне. Квартира находилась на первом этаже пятиэтажной хрущевки. Осмотрев издалека окна в мощный бинокль, мы заметили на них качественные железные решетки. Поэтому наш квартет сконцентрировался непосредственно возле входа в однушку. «Откройте, соседей заливаете!» — этот вариант не подойдет, первый этаж все-таки. Поэтому вперед выпустили Юру. Тот, несколько помятый, возрастной, с лицом рабочего-сварщика, кем он и являлся до службы в органах, отлично подошел на роль прораба из управляющей компании и не вызвал подозрения Парашютиста. Нам было известно, что преступник очень дерзкий, решительный, держит себя в прекрасной физической форме, постоянно тренируясь в спорткомплексе СКА. Не мудрствуя лукаво, мы заняли позиции справа и слева от входной квартиры крадуна-домушника с обнаженными стволами, готовые ворваться, как только дверь приоткроется. Планы несколько изменились, когда в приоткрывшуюся дверь мы увидели двоих маленьких детей примерно двух-трех лет, причем дети стояли первыми возле входной двери, а за ними уже Парашютист с голым торсом и его жена. Преступник действительно был очень крепкий и не испугался, увидев нескольких вооруженных мужчин.

— Спокойно, Парашютист, не дергайся, детей пожалей! — крикнул я крадуну. — Ты в розыске по тяжкому преступлению, сглупишь, откроем огонь на поражение! — пытался я сходу ошарашить домушника. На самом деле стрелять в такой ситуации было нельзя.

— Не стреляйте! Я все понял, — ответил домушник.

— Ложись на пол, руки за спину!

Преступник подчинился. Перед тем как сдаться, Парашютист был готов к прорыву, я буквально на секунду разглядел выражение лица преступника. До этого момента мне уже сотни раз приходилось брать преступников разных мастей: убийц, наркоторговцев, наркоманов. В девяносто девяти процентах дерзкие с обычными гражданами бандиты, видя перед собой волкодавов, к категории которых я отношу себя и своего напарника Андрона, сдувались, как воздушные шарики, и безвольно подчинялись командам оперов, не всех, конечно. Парашютист же относился к оставшемуся одному проценту настоящих духовитых и дерзких людей. Если бы не двое маленьких детей, за жизни которых переживал домушник, он пошел бы на прорыв, не моргнув глазом.

Через несколько лет, отбывая наказание в местах лишения свободы, Парашютист, будучи в отпуске, приезжал к нам в управление, причем просился на прием к Юре Бутырлину. Юра был старше нас всех, в те годы было ему лет пятьдесят.

— Юрий, спасибо вам большое!

— За что?

Юра был настоящим циником и к проявлению чувств был не склонен.

— Если бы не вы, так и жил бы я преступником. Отсижу, выйду, буду честно жить и растить детей!

— Ну ладно, ладно, давай чайку попьем, — предложил старший опер по ОВД.

— Так скажи, на самом деле зачем пришел? — Важняк пытался найти двойное дно в домушнике.

— Вы мне не верите? Мне ничего не надо, просто зашел сказать вам спасибо, — обиделся Парашютист.

— Успокойся, я просто тебя проверил. Верю, что встал на путь исправления. — успокоил важняк домушника, сам, конечно же, из-за собственного цинизма не поверив ни на грамм неплохому, в общем-то, парню.

Еще одно интересное задержание произошло в 1999 году. Наш первый отдел работал по похищению человека. Выловив одного из похитителей и успешно, как мы думали, поколов оного, весь наш отдел во главе с Алексеичем оправился на адрес освобождать похищенного человека. Таких преступлений в годы моей работы было множество. Похищали в основном должников. Кредиторы либо третьи лица, к которым обращались кредиторы, искренне не понимали, что удержание в подвале (либо в какой-либо квартире) должника превращает их в самых что ни на есть преступников, причем совершивших тяжкое преступление. Сосредоточившись по наводке уже отловленного похитителя возле адреса со стволами в руках, отдел в составе примерно человек десяти готовился ворваться в адрес, чтобы все крушить и ломать всех, кто попадется на пути. С категориями бандитов, подозреваемых в совершении тяжких преступлений, у нас было принято не церемониться.

— Кто там? — из-за двери послышался приятный женский голос. Хотя по наводке хата должна была быть битком набита бандитами.

— С марухами, видать, куражатся, не расслабляться, специально к двери женщину послали, — высказал предположение Алексеич.

— Из управляющей компании, вы почему счет за воду не оплачиваете?

Мы были без спецназа, двери выносить было некому, поэтому пришлось использовать стандартный набор заранее заготовленных простых причин, на основании которых граждане, в том числе не слишком законопослушные, должны были добровольно открыть входную дверь. Как ни смешно, но чаще всего клевали на соседей снизу, которых они якобы затопили. В данном случае этаж был первый, поэтому причиной была выбрана управляющая компания.

— Минуту. — Женщина спокойно открыла дверь.

— Всем лечь на пол! Шестой отдел! — Отдел практически в полном составе ринулся в открытую дверь.

Первым забежав в зал стандартной трешки, я увидел, что на диване мирно сидит среднестатистический мужичонка в очках и с газетой в руках. Да-да, тогда еще люди читали газеты. Глава семьи и защитник семейства не шелохнулся, даже не выронил газету из рук, покорившись судьбе. В его грустных глазах читалось примерно следующее: «Вот и пришла смерть моя, делайте со мной что хотите…»

С этой позицией была не согласна хозяйка квартиры. Перед тем как открыть нам дверь, женщина чистила картошку, чтобы накормить главу семьи (детей в квартире не было), и пошла разговаривать с «управляющей компанией» с кухонным ножиком в руке. Стремительный поток ворвавшихся мужчин вынес хозяйку квартиры в зал, но никто не догадался ни забрать у нее нож, ни положить даму на пол. Обычно при задержаниях укладывали всех, кто находился в адресе, а потом уже разбирались, кто за кого.

Мой личный ангел-хранитель шепнул мне мягко на ушко: «Вадик, обернись, могут быть неприятности». Неприятность в виде жены хозяина квартиры уже сделала замах кухонным ножом, целя мне в шею. Я успел выставить руку, и запястье руки хозяйки квартиры плавно и точно легло мне в захват. Без труда обезоружив женщину и сообразив, что никакими похитителями здесь не пахнет, я попытался успокоить решительную амазонку.

— Успокойтесь, все нормально, мы просто ошиблись дверью. Уже уходим.

— Кто вы такие и что вам надо?! — очнувшись, закричала обезоруженная амазонка.

При этом ее муж продолжал, удобно устроившись на диване, пялиться на экран телевизора.

— Не переживайте, мы не бандиты, уже уходим. Мы из милиции, ищем особо опасных преступников, нас ввели в заблуждение, извиняемся.

— Покажите удостоверение, — приободрилась смелая женщина.

— Алексеич, не надо ничего показывать. — Я понял, что грядут очередные неприятности с прокуратурой.

Однако начальник отдела уже полез за удостоверением, видимо, проникнувшись поступком хозяйки квартиры и решив ее окончательно успокоить. «Прокуратуры точно не избежать», — подумал я и быстренько вместе с товарищами покинул адрес. Алексеич же остался, о чем-то побеседовал с женщиной, чуть позже догнал нас и сказал: «Хорошая женщина, проблем не будет, я поговорил, успокоил ее».

Точно жалоба. Я уже прикидывал версию для прокуратуры.

Жалобы все-таки не поступило, Алексеич умел разговаривать с женской половиной человечества.

Пленный, в первый раз давший ложные показания, увидев наши лица после неудачного захода в адрес, поспешил назвать реальный, где мы все же освободили потерпевшего.

Раз уж мы заговорили о задержаниях, точнее, я решил посвятить этому виду оперативного искусства целую главу, расскажу, как задерживали анчиковского боксера. Как я уже говорил, выездов на вымогательства было много. Приходилось долго ждать в засаде, пока потерпевший не подаст условный сигнал, пока не услышим через закладку угрозы от преступников — и тогда долгожданное «захват!». Пока сидишь в авто или изображаешь мирно спешащего по своим делам гражданина, у тебя в крови накапливается адреналин, и ладно если угрозы прозвучали именно на этой «стрелке» и встречу не перенесли на следующий день. Тогда пока бежишь, пока кого-то ломаешь, происходит выплеск этого самого адреналина, и напряжение, вызванное часами наблюдения, уходит. Хуже, когда ты накручен как сжатая пружина, но по независящим от тебя причинам основная встреча, на которой должны были передать деньги, перенесена. Весь адреналин сгорает внутри тебя, фактически разрушая организм. Другое дело, когда известно, в каком месте находится преступник, уже совершивший преступление, и его просто надо грамотно и внезапно изъять из квартиры или офиса. Году примерно в 1997-м анчиковские предприниматели занимались поставками в Хабаровск алкогольной продукции. Алкоголь разгружался и хранился на складе в районе улицы Демьяна Бедного. Грузчики, как обычно, этот самый алкоголь воровали, а молодые бойцы из ОПГ следили за тем, чтобы товар был в целости и сохранности.

Приходит нам информация: убит грузчик, который занимался погрузкой ящиков с водкой. Его тело было вывезено в район Воронежа и закопано в лесополосе. Убил спортсмен, предположительно боксер, который заметил, как работяга куркует бутылку водки, убил просто с одного удара. Упал человек и умер, даже не приходя в сознание. Установочных данных ни потерпевшего, ни убийцы нет. Формально убийствами занимается УР, но тут анчиковские, интерес есть — работаем. ФИО грузчика так и не удалось установить, и сейчас то некоторые предприятия работают «вчерную», а тогда и вовсе официально только директор и главбух проходили по документам компании.

Боксера все-таки нашли: молодой оказался парень, жил с родителями на улице Панькова. Поехали втроем: я, борец Андрон и небольшого роста субтильный Алексей. Кого посылать звонить в квартиру преступника? Мы с Андроном по метр девяносто ростом и весом под сто кэгэ. Кто таким добровольно дверь на свою голову откроет? Конечно, опять послали Леху. Сами встали этажом выше, ПМ уже в руках — а как иначе, человек одним ударом убить может. Нет, ну, конечно, в Америке перекрыли бы красивыми крузерами с мигалками пару улиц и на броневике подъехали бы прямо к подъезду. В Хабаровске же Леха пошел звонить в дверь, а Вадим с Андроном встали чуть выше, возле мусоропровода, подождать, пока Лехе дверь откроют.

— Здравствуйте, а Д-диму м-можно? — ни с того ни с сего начал заикаться Алексей, который никогда прежде не страдал таким недугом.

— Кто спрашивает? — послышался голос уже в открытую дверь.

— Андрон, походу надо идти. Дверь боксер открыл, а Леха что-то начал заикаться.

— Идем, — меланхолично согласился Андрон.

Боксер оказался интересным экземпляром, вернее будет сказать, машиной. Двухметровая гора мышц с татуировками по всему телу, в девяностые люди себя еще не так часто изрисовывали наскальными рисунками.

— Не дергайся, с тобой боксировать никто не собирается, продырявим сразу твою красивую шкуру!

— Вы кто такие? — заинтересовался спортсмен, не слишком, впрочем, испугавшись.

— Шестой отдел.

— Всё понял. — Боксер сам протянул руки под наручники.

Через полчаса в РУБОП уже были лучшие адвокаты города, не давшие толком поработать с ударником алкогольного рынка. Боксер молчал, видимо, старшие товарищи заранее объяснили: «нету тела — нету дела». Каким-то чудным образом удалось получить инфу о месте захоронения грузчика, но, прибыв в Воронеж на лесополосу, мы увидели, что преступники не поленились и перезахоронили труп. К сожалению, это дело раскрыть не удалось.

Представляет интерес, как задержания проводили оперуполномоченные «с земли», из районных подразделений УВД. Опера́ УР Кировского районного отдела в количестве двух единиц встали в засаду на убийцу в подъезде обычной пятиэтажки. Это в фильмах злоумышленники сразу, по возможности, быстро приходят в руки правосудия в лице оперативных уполномоченных. В реальности засада может длиться сутками, и с тобой уже здороваются жильцы, понимая, что человек при исполнении. Человеки же грустят и развлекают себя любыми доступными способами. В данном конкретном случае оперативные уполномоченные решили развлечь себя одним из самых простых и доступных способов — водкой. За «живой водой» побежал оперуполномоченный… назовем его Серегой. Наш герой по фамилии Ломов остался на страже квартиры, куда должен был прийти убийца. Убийца действительно пришел, и, как назло, в тот момент, когда Серега делал мучительный выбор между «Зеленой маркой» и «Беленькой», постепенно склоняясь в пользу первой. Ломов примерно в это же время ошалело разглядывал злоумышленника, который на лестничной площадке столкнулся с гражданином с немного испитым, но мужественным лицом водопроводчика.

— Стой, собака! — завопил водопроводчик, тщетно пытаясь вытащить из кобуры пистолет Макарова, очень надежный, но бесполезный в реальной перестрелке.

«Макаров» вылезать из кобуры никак не хотел, и Ломов начал нервничать. Злоумышленник удивленно смотрел на водопроводчика, не понимая, зачем мужик что-то ворошит под одеждой, при этом обзывая его ни за что. Ломов, так и не достав ПМ, умудрился снять пистолет с предохранителя и нажать на спусковой крючок «грозного» оружия. Грянул выстрел, пуля вошла в ногу Ломова в районе таза и вышла под кожей возле пятки.

— А-а-а! — завопил опер, ошалев от дикой боли, и все же выковырнул табельное из кобуры.

— Стой, начальник! Не стреляй, умоляю! — преступник понял наконец, кто перед ним. Причем если этот чудак не пожалел себя, то, явно находясь в состоянии аффекта и морщась от дикой боли, конечно, не будет снисходительным к убийце.

— Быстро надел наручники, сволочь! — Ломов кинул браслеты испуганному мужчине.

Злоумышленник сам надел на себя наручники, застегнув их спереди, и, уже закованный в браслеты, перевязывал Ломова своей рубахой, когда в подъезд вошел Серега с «Зеленой маркой».

— Лежать! — завопил Серега и судорожно попытался вытащить табельное оружие.

Но ему мешал пакет с водкой и закуской, а быстро вытаскивать оружие из кобуры одной рукой его никто не учил.

Преступник уже немного успокоился до прихода опера, который ходил за водкой, перевязывал раненого Ломова, думая, что это ему зачтется, но тут понял, что опасность еще не миновала. Не став дожидаться, пока еще один оперуполномоченный будет подвергать его жизнь опасности, злоумышленник, весь в крови раненого опера, с руками, скованными наручниками, вложил свои силы в последний рывок и вырвался на свободу из проклятого подъезда. Серега кинулся вслед за убийцей, крикнув Ломову:

— За водкой присмотри, я на преследование!

— Стой! — остановил Ломов брата по оружию. — Черт с ним! Вези меня в больницу! Потом поймаем, никуда не денется.

Ломов часто демонстрирует свое боевое ранение, правда, с другими комментариями.

Самым смешным, на мой взгляд, было задержание Оскара Незамова, бандита из города Комсомольск-на-Амуре, женившегося в Хабаровске на дочери известного предпринимателя и переехавшего на ПМЖ в наш город. Правда, фамилию и имя вымогателя мы узнали позже при довольно-таки интересных обстоятельствах. Оскар вымогал деньги с совсем еще молодых ребят, начинающих предпринимателей, по явно надуманной причине. «Стрелка» была в южном микрорайоне. Потерпевшим мы вручили радиозакладку, чудо российской науки, и сами, удобно расположившись в служебном «Лэнд Крузере», слушали разговор потерпевших с Оскаром. Он пришел на «стрелку» не один, с ним (наверное, для устрашения) находился почти квадратный молодой парень, видимо, борец. До определенного момента разговор шел стандартный: «Если не будете работать под нашей крышей, будут большие проблемы… и бла-бла-бла…» Практически сразу же вымогатель обратил внимание на наш новый «Лэнд Крузер» красивого стального цвета, подаренный администрацией Хабаровского края нашему управлению.

— Вы нас ментам сдали, смертники?

— Нет, с чего вы взяли? Просто денег сейчас нет, бизнес только начали, дайте отсрочку, — просили молодые предприниматели.

— А в «Крузере» кто сидит, на нас пялится?

Вопрос был риторический. Не дожидаясь ответа, Оскар с напарником двинулись со встречи в сторону гаражного кооператива, видимо, думали, там будет проще затеряться.

— Володя, выходим потихоньку, будто мы на рынок за продуктами приехали, — предложил я напарнику.

— Понял, давай двигаем за ними, только не бежим, расстояние большое, можем не догнать, — предложил Володя.

Мы, не торопясь, вышли из внедорожника и прогулочным шагом, втроем (с нами был еще техник Толя) двинулись за вымогателями. Оскар, однако, не стал дожидаться, пока три неторопливых гражданина сократят дистанцию, и что есть мочи рванул вместе с подельником, причем преступники разделились и побежали в разные стороны. Потерпевшие нам предварительно сообщили, кто старший из двух бандитов, и мы втроем сели на хвост Незамову. Первым бежал Володя, более выносливый, следом я, и за мной уже техник Николай, самый возрастной из нас. Дело, как я уже говорил, было в Южном микрорайоне, недалеко от продовольственного рынка, по времени около часа дня. Прохожих было много, и все они с интересом наблюдали за нашей погоней. Причем догоняли преступников мы всегда с шутками-прибаутками, и в этот раз Володя тоже кричал что веселое Незамову, предлагая сдаться добровольно. Для убедительности Володя произвел несколько выстрелов в воздух из табельного оружия, что делать было категорически запрещено в местах массового скопления людей. Я, конечно, знал статьи закона «О милиции», регламентирующие применение и использование служебного оружия, но напарник так азартно кричал и при этом палил вверх, что я тоже загорелся погоней и за компанию пальнул в воздух. Незамов, вместо того чтобы испугаться, только прибавил ходу.

— Всё, упустили, в ГСК забежал, там не найдем. — Я уже начал задыхаться от быстрого бега.

— Там сквозняка нет, бежим, бежим! — подбодрил нас техник Толя.

Действительно, забежав в гаражный кооператив, мы заметили Незамова, который метался в замкнутом пространстве как загнанный зверь. Распаленные погоней, мы слегка отлупили сопротивляющегося Оскара и разбили ему нос. Незамов верещал от испуга, но не сдавался, выкручивался до последнего, не давая надеть на себя наручники. Пока вязали бандита, я испачкал руки в крови, текшей из его носа. Увидев рядом чистый белый шарф, я начал было вытирать об него руки, но тут услышал вопль Толи-техника:

— Вадик, что ты делаешь, это мой шарф, мать только постирала!

— Извини, Толян, я думал, это бандита, вытер в горячке!

Вместе поржали, разрядились после жаркой погони и привезли вымогателя в управление. Документов с собой у Оскара не оказалось, и он представился полными данными известного хабаровского боксера — Саяпина Александра Васильевича — и четко назвал дату рождения. Пробили по КАБу: все сходится, чистый, не судимый, угроз на аудиозаписи не было, спалил нас раньше Незамов, прежде чем успел высказать угрозы потерпевшим. Что делать? Надо отпускать. Вдруг кто-то вспомнил про работавшего в нашем отделе боксера Сергея Агеева, которого тут же пригласили на импровизированное опознание вымогателя.

Заходит в кабинет Агеев:

— Ты Саяпин Александр Васильевич, боксер?

— Я! — не задумываясь, отвечает Оскар.

— Не-е, этого Саяпина Александра Васильевича я не знаю, я знаю другого Саяпина Александра Васильевича! — внимательно изучив бандита, заявляет Агеев.

— Не тот, значит, — резюмировал кто-то из нас. — Надо отпускать, а жаль, мы ему нос разбили, жаловаться будет…

— Не буду я, ребята, жаловаться, я же боксер, смело отпускайте. Погорячились вы, бывает, — запел Оскар.

Отпустили Незамова, хоть и с тяжелым сердцем. Чувствовалась какая-то недосказанность…

На следующий день к нам в кабинет начальник отдела заносит ориентировку, с которой чистым невинным взглядом смотрит на нас наш вчерашний вымогатель, правда, под именем Незамов Оскар Васильевич, в розыске за Комсомольским УВД за убийство. Мхатовская пауза…

Глава 6. Агентура

В отзывах к моей книге «Последний эшелон» было несколько просьб рассказать об источниках оперативной информации в МВД. Совсем уже буйные головы требовали раскрыть установочные данные конкретных агентов, работавших на органы по борьбе с организованной преступностью, то есть, по-простому, людей интересовало, кто на них стучал. Эти просьбы побудили меня написать главу о так называемом подсобном аппарате в БОП — так сокращенно называются органы по борьбе с организованной преступностью.

Подсобный аппарат — одно из названий лиц, предоставляющих оперативную информацию спецслужбам, которое чаще всего использовали руководители на совещаниях. Источники оперативной информации были как на безвозмездной, так и на платной основе. «Платников» в основном приобретали (чувствуете, какое красивое слово — «приобретали») опера́ в местах лишения свободы. Сами опера́ стукачами своих помощников никогда не называли, а использовали в основном нейтральное слово — «человек». Например, начальник на утренней планерке спрашивает: «Вадим, что твой человек говорит по разбойному нападению на инкассаторов?» Вадим, соответственно, ни с каким человеком еще не встречался, но бодро отвечает: «Алексеич, вчера вечером всех людей объехал, сориентировал, дал письменные задания, ждем результат!» Некоторые сыщики использовали выражение «темные силы», хотя какие они темные, когда работают на благо светлого? Самые необычные сленговые названия ИОИ (источник оперативной информации) — это, пожалуй, «штык» и «барабан».

Расскажу, как я, будучи двадцатидвухлетним лейтенантом, вербовал своего первого «штыка». Поехали мы году в 1994–1995-м на выезд, задерживать вымогателей, в Индустриальный район, «стрелка» была назначена рэкетирами возле кинотеатра «Восход». Выезд был, как обычно, не шибко подготовленный. Не то чтобы это было наше разгильдяйство, просто в девяностые было столько бандитов, желающих облапошить мирных граждан, что каждое задержание просто не было возможности готовить профессионально. Так вот встали мы в засаду возле «Восхода», усевшись с мороженым рядом на лавочках, и стали наблюдать, как к месту встречи прибывает энное количество лиц, желающих подзаработать с лохов (на самом деле с начинающих предпринимателей). Лиц прибывало что-то очень много, человек около пятнадцати, что явно превышало штатное количество оперов, выехавших на задержание вымогателей. Меня несколько смутило, что на «стрелку» люди стекались с разных сторон, но я списал это на соблюдение конспирации доморощенными мафиози. После подачи условного знака потерпевшими — белая ракета в небо — шучу, просто один потерпевший поправил кепку на голове, мы ринулись на злоумышленников. Часть злоумышленников разбегаться категорически не пожелала и посылала нам сигналы: «Я свой». Выяснилось, что потерпевшие взяли с собой «на всякий случай» спортсменов из клуба рукопашного боя, и на самом деле вымогателей оказалось пять человек, а оперов со спортсменами человек пятнадцать. Мне попался худой, жилистый мужичок лет тридцати пяти с художественной синей росписью по всему телу. Мужичок с виду не представлял никакой опасности, но крутили мы его довольно долго и порядком упарились, пока надели на него наручники. Как правило, такие вот с виду тщедушные жилистые мужички при силовых задержаниях больше всего сопротивлялись, и «вязать» их было большой проблемой.

Сделаю небольшое отступление. Задерживали как-то вымогателей на железнодорожном вокзале (даже там умудрялись «набивать стрелку» с потерпевшим), и когда я вбежал в первые входные двери железнодорожного вокзала, мне навстречу выбежал огромный человек с перекошенным от страха лицом — видимо, вымогатели что-то заподозрили и сами начали сваливать с места преступления. Дело было летом, спортсмен (как выяснилось позже, мастер спорта по тяжелой атлетике) был в майке без рукавов и, прямо скажем, немного озадачил меня своими «банками». Пауза длилась недолго, лично я воспринял штангиста как агрессора и, как положено по инструкции для пресечения нападения на сотрудника милиции, применил приемы самбо: нанес по вымогателю серию прямых ударов, преимущественно в голову, — ну не занимался я самбо! Спросите: почему сразу в голову? Не было никакого смысла бить этого монстра в корпус, самому можно было травмироваться.

— А-а-а, сдаюсь, сдаюсь! — заверещала эта гора мышц, чем немало насмешил меня и моего товарища Володю, уже забежавшего следом за мной в тамбур вокзала.

— Кто с тобой еще? Быстро говори, а не то продолжим тебя обрабатывать как боксерскую грушу! — было оказано «местное психологическое потрошение» на спортсмена.

— Дима на улице на подстраховке в белой «Королле» номер 356, Саня с Денисом — в здании вокзала, оба одеты в спортивные костюмы, тоже тяжелоатлеты, — штангист, не затягивая процесс, сообщил нам всю нужную информацию.

После такого содействия осталось только собрать весь недостающий криминальный спорткомитет. Если есть блаткомитет, то почему бы не быть спорткомитету? Вернемся к основной линии сюжета.

Худощавый Коля Петров (назовем его так) недавно освободился из мест не столь отдаленных и, следуя традициям нового времени, решил по-быстрому заработать, наехав с приятелями на молодых ребят, открывших ларьки в Южном микрорайоне. На первой же попытке заработать Петров и был задержан нами, сотрудниками РУБОП. Несмотря на то что злоумышленник Коля Петров оказал активное сопротивление при задержании, он был склонен к беседе с опером, то бишь со мной. Так как агентов у меня еще не было, я решил, что Коля — подходящий вариант, о чем и было завуалированно сообщено Петрову.

— Николай, ты только освободился, на воле уже совсем другие порядки, тебе явно будет нужна помощь, в том числе и материальная.

— Начальник, да я и не против. Монет совсем нет, не от хорошей жизни пошли ларечников крутить, дай сразу денег.

Пришлось из своих скудных запасов выделить Николаю небольшую сумму. Затем я проинструктировал его, какая инфа понадобится от него как от новоявленного источника оперативной информации. Само собой, «на горячую» Петров подписал соглашение о сотрудничестве с РУБОП. Через небольшой промежуток времени Коля очнулся, вспомнил что он «черный», и выхватить его на дальнейшие встречи оказалось большой проблемой. Мобильных телефонов еще не было, и мотаться каждый раз ловить Петрова в Южный микрорайон было затруднительно. Коля был мой первый платный агент, и в определенный промежуток времени ему полагалось вознаграждение. Однако даже постоянное вознаграждение не мотивировало ИОИ на добровольные встречи с опером. Промучившись с Колей Петровым пару месяцев, причем, чтобы вручить ему деньги, мне приходилось проводить полноценные оперативно-разыскные мероприятия, я вынужден был признать, что он не подходит на роль агента, и встречи были прекращены. Но дело-то агента было, что же с ним делать?

В девяностые агентура органов по борьбе с организованной преступностью считалась наиболее дееспособной и засекречивалась грифом «Совершенно секретно». Установочные данные вносить в учетные документы не требовалось, только гендерную принадлежность, возраст и направление работы — автоугоны, разбойные нападения либо лидеры и авторитеты преступной среды. Поэтому под это дело я оформлял информацию, полученную от другого источника. Само дело ИОИ прекращать, как мне объяснили старшие товарищи, нет необходимости, так как существовал план приобретения источников оперативной информации, согласно которому раз в квартал опер должен был завербовать одного источника. Несколько позже в дело потребовали вносить все полные установочные данные гражданина, «желающего» сотрудничать с органами внутренних дел, что, конечно же, никогда не делалось, дабы не подставлять настоящих ценных «штыков». Уже в конце девяностых, году в 1998–1999-м план приобретения ИОИ увеличили, и требовалось завербовать уже одного гражданина РФ в месяц. Работа с источниками — это не конвейер, и опера на квартальных совещаниях возмущались: «Мы так весь город перевербуем, преступников не останется, нас самих разгонят, ловить будет некого». На что последний начальник ДВ РУБОП (в 2001 году ДВ РУБОП был ликвидирован) говорил: «Ну, подключите голову, мне план нужен. Тещу свою вербуйте, тестя, главное, чтобы фамилия в деле ИОИ отличалась от вашей».

Руководитель на своем примере наглядно объяснял, как нужно вызвать доверие «штыка»: «Я вот, например, когда вербовал наркоманку, зная, что она больна СПИДом, пил с ней чай из одной кружки, и после этого она ко мне очень прониклась». Мы, конечно, внимательно слушали генерала, но после совещания возникла дискуссия о целесообразности распивать чаи с наркоманкой из одной кружки — в то время еще не совсем понимали, как передается СПИД.

Другой начальник, уже ГУ МВД РФ по ДФО, проводил занятия по организации вербовок источников оперативной информации. Собрав в зале совещаний весь оперативный состав, генерал вызывал (чуть не сказал «к доске») к трибуне опера:

— Расскажи-ка мне, Скрипкин, как нужно общаться с гражданином, подготавливаемым тобою к вербовке?

— Товарищ генерал, ну, я пришел на встречу и пытаюсь найти точки соприкосновения с человеком, прощупываю его интересы, узнаю состав семьи, может, спортом каким занимался… — Скрипкин начинает отвечать на вопрос генерала, как будто сам осторожно входит в ледяную воду.

— А вот и неправильно! — генерал торжествующе делает сталинский оскал. — Сначала надо сказать человеку: здравствуйте! Учить вас и учить еще, бестолочи!

О том, что Скрипкин всегда здоровается с людьми при встрече, опер благоразумно промолчал.

Существуют два основных способа вербовки источников оперативной информации: на компромате и на дружеских отношениях. В первом случае сыщик должен нарыть какую-либо компрометирующую инфу на своего «штыка» либо помочь освободиться от уголовной ответственности по какому-либо незначительному преступлению — так в основном действовали старшие братья из органов госбезопасности. Второй случай — это про доверие и в нередких случаях про дружбу.

Дружил мой напарник с одним хорошим источником, входившим в банду Протаса. Правда, наркоман был этот самый протасовец, но информацию предоставлял ценную, в основном, он был вхож в небольшие бандитские ОПГ, занимающиеся грабежами и разбойными нападениями. Все источники оперативной информации имели ники, если сказать по-современному. Наиболее хитрые опера́ шифровали своих агентов-мужчин женскими фамилиями или прозвищами, а женщин помощников органов внутренних дел — соответственно, мужскими. Делалось это опять же для сохранения конфиденциального статуса своего источника, а то и — бери больше — жизни. «Штык» моего напарника шифровался под ником Удачливая. (Все установочные данные и псевдонимы изменены.) Наша Удачливая под кайфом, приняв дозу, сама себя расшифровала в каком-то наркоманском притоне. Похвастался «барабан», что дружит в шестом отделе с одним из самых крутых оперов и, соответственно, может решать любые вопросы. Обращайтесь, дескать, друзья-наркоманы, решу любые вопросы. Однако обратился к нашей Удачливой некий местный городской авторитет, сам ранее плотно общавшийся с Протасовым и свято чтивший неписаные уличные законы. Только общаться авторитет предпочел с нашим источником в подвале частного дома на окраине Хабаровска. Удачливая уже в подвале в приватном разговоре подтвердила, что работает на шестой отдел, чем, конечно же, поставила авторитета в сложное положение. С одной стороны, авторитет должен был, так сказать, организовать встречу «барабана» с высшими небесными силами, с другой — сам бывший «протасовец» собирался после наступления своего тридцатитрехлетия реально уйти в мужской монастырь. Нам стало известно, что авторитет перенес переговоры с Удачливой в подвал и даже адрес того самого дома с подвалом «птичка на хвосте» принесла. У моего напарника оказался на руках российский паспорт его помощника, который мы и обнаружили на месте преступления, тщательно обыскав весь дом, который, к слову, оказался заброшенным. Самой Удачливой в подвале дома уже не было, переехала она на другое временное место жительства. Доказательств причастности к смене временного места проживания Удачливой нашего авторитета оказалось маловато, но аргумент с найденным на месте преступления паспортом «штыка» стал достаточным, и Удачливая через несколько дней была на свободе. Андрон, а это был именно он, несмотря на то что толку с расшифрованного источника не было, на свои деньги оформил своего помощника в реабилитационную клинику, после чего Удачливая покинула город. Хабаровский авторитет официально свою причастность к ухудшению жилищных условий Удачливой, конечно, не подтвердил, хотя в приватной беседе сообщил, что тоже имел добрые намерения и отправил «барабана» в подвал для перекумарки (излечения от употребления наркотиков) и осмысления бывшим товарищем фразы «стучать нехорошо».

Одного из своих самых ценных источников я приобрел случайно. Привезли с городской «стрелки» несколько десятков человек, и я беседовал в кабинете с одним из активных участников мощной хабаровской ОПС (организованное преступное сообщество). Пока знакомились, я спокойно трепал записную книжку молодого парня и задавал стандартные вопросы. Спокойно до той поры, пока не обнаружил в записной книжке почти полный состав ОПГ (организованная преступная группа), структурно входящей в большое преступное сообщество. Причем ОПГ была тщательно расписана по видам преступной деятельности. Кто конкретно крышует какого-либо коммерсанта, кто отвечает за конкретный район, кто занимается торговлей наркотиками. Информация, с одной стороны, была общей, с другой — мы не всегда знали полный состав преступных групп, занимающихся конкретным видом деятельности. Фактически в руках у меня оказалась информация, достаточная для заведения большого (оперативного) дела.

— Ты понимаешь, что, если я покажу твою записную книжку старшему, тебя как минимум выпрут из ОПГ и «гадом» объявят, а в худшем случае просто казнят? — начал я вербовочную беседу.

— Понимаю, — согласился молодой человек.

— А зачем ты эту всю информацию в записную книжку заносил, еще и при себе постоянно носишь? — поинтересовался я.

— С детства такой скрупулезный, еще в школе всегда все записывал и учился хорошо.

— Я, конечно, не хочу, чтобы тебя сломали, но ты сам фактически вляпался, придется нам дружить теперь. Не переживай, я тебя не подведу, могу и помочь в трудной ситуации, — закончил я разговор.

Очень ценный был «штык» и много пользы принес, пока не снаркоманился, после чего был попросту выгнан из группировки и для меня потерял оперативный интерес.

Интересный случай произошел с другим моим агентом, которого подсадили в ИВС (изолятор временного содержания) к хабаровскому предпринимателю, который в начале девяностых сам считал себя крутым мафиози. На всеобщей волне хайпа, как сказали бы в настоящее время, предприниматель решил нагрузить своих конкурентов по бизнесу, был благополучно задокументирован по вымогательству и отправился для начала в ИВС, где его уже ждал мой «штык». Буквально на следующий день «штык» взмолился:

— Геннадьич, забери меня отсюда, ты меня подставил, это киллер.

— Какой киллер, успокойся, это лох, просто ему приснилось что он блатной.

— Нет, ты ошибаешься, — верещал агент, — он очень крутой и контролирует в городе весь криминал, начиная от заказных убийств и до торговли оружием.

Никакие уговоры и объяснения, что это обычный толстый болтун, не помогли, агент был так напуган, что его пришлось вывести из камеры под предлогом отправки на СИЗО. Предприниматель, отсидев еще около полгодика в СИЗО и насмешив там несколько «хат», где уже сидели люди посерьезнее, которые быстро разобрались, что толстяк просто «на рассказе», освободился и уже больше никогда не связывался с явным криминалом.

Существует еще один вид добровольных наших помощников — это люди, которые либо пересмотрели в детстве шпионских фильмов, либо искренне считают, что сами — практически оперативные сотрудники. Наверное, из таких получается самый преданный, что ли, подсобный аппарат. Один из таких преданных чуть не подвел меня под монастырь. Молодой мужчина (назовем его Борис) входил в одну из спортивных группировок города и занимал в этой группировке довольно-таки высокое положение ввиду устрашающей внешности и недюжинной физической силы. Познакомились мы с ним, можно сказать, случайно, хотя все, что нами делалось в те годы, случайным назвать можно условно.

Короче, стоим мы втроем в засаде в обычном подъезде обычной хрущевки и поджидаем то ли наркоторговцев, то ли разбойников, сейчас уже и не вспомню. Мимо нас проходит молодая дама, не поверите, с маленькой породистой собачкой (как в кино), которая проживает в этом доме и в этом же подъезде. В засаде мы находились уже несколько часов и порядком заскучали. Оперативные сотрудники «с земли» (с районных отделений) пили в таких случаях водку, но мы-то были с ДВ РУБОП и пили кефир, который, как известно, веселья не добавляет, и с дамой состоялся обычный в таких случаях диалог.

— Девушка, собачка у вас нестриженная.

— Сейчас мужа позову, — не оценила дама шутку, — он вас сам разлохматит.

— Мужа пожалейте, нас трое, и мы боксеры.

— У него самого черный пояс по карате!

— Ну ладно, ждем мужа.

Муж действительно вышел на лестничную площадку. Он был постарше своей супруги лет на десять, и ему, конечно, нужно было соответствовать молодой красивой даме. На самом деле это и впрямь оказался здоровенный жилистый мужик лет тридцати пяти, который сходу, правда, с некоторой опаской начал транслировать заученные на «стрелках» словосочетания. Цель засады была иная, нежели вступать в диалог с левым спортсменом, и каратисту невзначай были продемонстрированы пистолеты системы Макарова.

— То-то я смотрю, родные души! — Мужик переобулся на ходу и махом подстроился под ситуацию. — Я же сам в Екатеринбурге лет пятнадцать назад школу милиции заканчивал.

— А что сейчас замурчал? — (заговорил на сленге).

— Так вас трое таких кабанчиков, надо было сразу ошарашить!

— Понятно. Чем сейчас дышишь, коллега?

— В основном долги вышибаю, то тут, то там, всего помаленьку.

— Так ты же наш, давай на службу, органам помогать.

— Да я и не против, платить будете? С деньгами тяжело.

— Платить, конечно, будем, но нужен, — (как обычно), — результат.

— Договорились.

Борис, назовем его так, в самом деле принес много толковой информации, никогда не пропадал из поля зрения и, в общем, старался искренне быть полезным. Я уже заканчивал оформлять на него документы в подсобный аппарат, когда Боря экстренно вышел на связь.

— Вадим, уголовный розыск меня «крепит», выручай!

— По хулиганке, я надеюсь?

— Да нет, убийство, но, мамой клянусь, не моя тема, подставили.

— Давай рассказывай.

— Босс попросил наказать «быка», обидевшего чью-то дочь. Просто вывезти в лес и «пробить» слегка.

— Ну вы, конечно же, переборщили, — предположил я.

— Упаси бог, — божился Борис, — напугали и отпустили. Он, видать, с испугу загасился, скоро домой придет, как пить дать.

По какой-то непонятной причине, но я поверил кандидату в источники оперативной информации и смело поперся в уголовный розыск (с разрешения руководства, конечно) просить, чтобы оставили в покое нашего источника. В Угро состоялся такой диалог с одним из руководителей.

— Здравствуйте!

(Сначала же надо поздороваться, как учил великий генерал, последователь Великого кормчего, один из последних начальников органов по борьбе с организованной преступностью в Хабаровском крае.)

— Тут наш коллега бывший немного напортачил, «подкошмарил» хлопца, терпила испугался, но скоро домой придет.

— Точно придет? — поинтересовался начальник отдела уголовного розыска по раскрытию тяжких преступлений.

— Сто процентов.

— Ну ладно, пусть дышит свободно, лишь бы труп не образовался ни с того ни с сего, — не стал слишком заморачиваться начальник «тяжей», у которого неопознанных трупов на Воронеже был с добрый десяток.

Однако труп все-таки образовался. Переборщили каратисты, и труп потерпевшего спрятали кое-как в том же Воронеже.

«Ау, Боря, где ты?» — пытался я кричать в автоответчик домашнего телефона, но Бори и след простыл. Даже бросил свою молодую мадам, которая нигде не работала и занималась только своей красивой собачкой.

В этом случае «тяжкие» не стали особо заморачиваться и быстро сдали меня в прокуратуру (в те времена расследованием тяжких преступлений занималась прокуратура): так и так, я приходил просить за Бориса и наверняка знаю, где тот находится.

Пришлось переться в прокуратуру. Дело по убийству вел молодой и амбициозный прокурор.

— Вадим Геннадьевич, вы находитесь в очень сложной ситуации, фактически укрываете убийцу.

— Никого я не укрываю, сам попал в недоразумение. Борис — наш бывший сотрудник, его вина не доказана. И потом, если он виноват, пусть сидит.

Сам погибай, а товарища, читай «агента», выручай. Не мог же я заявить, что Борис — наш кандидат в источники оперативной информации и этот кандидат с большей долей вероятности совершил убийство.

— Ну тогда мы вас, так сказать… э-э-э… закроем.

— Вы, молодой человек, смотрите, как бы вас самого не закрыли, — дерзил я прокурорскому.

Надо признать, что начальство ДВ РУБОП билось за своих сотрудников до последнего, и я был уверен, что меня не сдадут «ни за понюшку табака». Однако на допросы пришлось походить и в любом случае потратить несколько (я надеюсь, что несколько) нервных клеток.

Боря так перепугался, что с тех пор (а прошло уже лет двадцать) я его так и не видел.

Вообще, если опер приобретет хотя бы одного настоящего ценного источника, можно считать, что сыщик уже не зря жевал свой хлеб.

Получил я как-то очередную зарплату в управлении и вез довольно ощутимую «котлету» — деньги выдали мелкими купюрами — домой, во второй Хабаровск. Ехал, как и положено старшему лейтенанту, на автобусе номер двенадцать, загруженном такими же, как и я, бедолагами, не имеющими собственного автотранспорта. Вдруг чувствую чью-то теплую ладошку у себя на ляжке. Думаю, может, кому-то понравился бравый старший лейтенант. Встрепенулся, но нет… Стоит рядом маленький пожилой мужичонка, дедушка, я бы даже сказал, с видом уставшего работяги, недорого, но чисто одетый. «Показалось», — подумал я. Однако через пару минут я уже ловлю у себя в кармане ту самую потную ладошку, которая все-таки оказалась ладошкой, кого бы вы подумали? Правильно, ладошкой дедушки божьего одуванчика. Тут уже никаких сомнений не возникало, и я вытаскиваю дедушку из автобуса на следующей же остановке. Начинаю нежно трясти деда за пиджак, приговаривая ему на ушко всякие «добрые» слова. Это мое мероприятие не слишком зашло людям, находящимся на остановке, причем вслед за божьим одуванчиком вышла женщина лет сорока, которая апеллировала к гражданам: «Люди добрые, что же вы стоите, хулиган здоровый пенсионера обижает!» «Спокойно, граждане, я сотрудник милиции, поймал карманника!» — сообщил я опешившим горожанам. Тетка поняла (а она оказалась «верхней», работавшей в паре с карманником как раз на случай таких вот экстренных ситуаций), что я не простой пассажир автобуса номер двенадцать и это мероприятие может закончиться серьезными неприятностями. Несмотря на первый испуг, «верхняя» быстро подсобралась и продолжала отрабатывать свою зарплату, несколько изменив риторику:

— Ментовский беспредел! Вызывайте прокуратуру!

— Подожди, Маша, — вмешался божий одуванчик, — видишь, командир перенервничал и желает компенсации.

— Возьми, начальник, штраф с меня и расстанемся по-хорошему, зачем тебе время тратить? Свидетелей нет, деньги я не успел вытащить, а у меня, видишь, какая ушлая гражданка свидетель, что ты сам на меня напал.

Дедушка, у которого с собой оказалась крупная сумма денег, точно не меньше моей зарплаты за месяц, протянул мне несколько крупных купюр.

— Деньги меня не интересуют, бродяга, я с шестого отдела опер, — произнес я заветный пароль всех ментов девяностых: «Шестой отдел».

— А, это совсем другое дело, тогда можем быть полезны друг другу. Я Лохман, может, слышал?

— Слушай, я по карманникам не очень, мы больше по группировкам работаем, да и «погремуха» у тебя не слишком звучная, — засмеялся я.

— Зря смеешься, начальник, я с Киселем сидел. Все крадуны в городе меня знают, да что там в городе, в России! — выпятил грудь колесом дедушка.

— Раз ты такой черный-пречерный, какой интерес тебе со мной сотрудничать?

— Беспредела нынче много, — высказал популярную в те годы у воров мысль Лохман. — Быков наказывать надо. Я их по-своему буду наказывать. Тебе — звездочка на погоны, мне — моральное удовлетворение.

На том с карманником и расстались. У Лохмана оказалась своя небольшая бригадка, человек пять, не больше, в которую входил один взрослый «сиделец» Саня и несколько совсем молодых пацанов, которые были родственниками самому Лохману. Семейная ОПГ занималась в основном кражей борсеток из автомобилей, «по карману» работал сам патриарх, который и вправду оказался одним из последних специалистов своего дела в Хабаровске.

Глава 7. Макар

Когда я писал свою первую книгу «Последний эшелон», я рассказал про дальневосточных воров в законе и некоторых хабаровских преступных авторитетов. В этой книге я также расскажу про известных в нашем городе лидеров ОПГ.

Было бы преступлением не упомянуть про Макара, Макарова Вячеслава Васильевича, 1947 года рождения. Слава был прелюбопытнейший экземпляр, в настоящее время его уже нет с нами, авторитет умер в 2018 году. Макар кололся опием всю свою сознательную жизнь и умудрился к пятидесяти годам сохранить более-менее крепкое здоровье и здравый ум. Вырос один из патриархов хабаровской уличной преступности в Первом микрорайоне. В квартире обычной хрущевки Макаровых было прописано около шестнадцати человек — братья, племянники и другие родственники, добрая половина из которых состояла на учете в психоневрологическом диспансере. У Макара было два родных брата, тоже старых сидельца. Все трое братьев являлись особо опасными рецидивистами, сидевшими в основном по воровским статьям — кражи. Однако поднялся только один из трех братьев — Вячеслав. Сколько я помню Славу, примерно с 1993 года, у него всегда были молодые симпатичные жены лет на двадцать помладше патриарха. Меня всегда интересовало, где он их находит. Ответ оказался прост. Макар в девяностых переключился на кидки валюты, и в его бригаде (небольшой ОПГ, три-пять человек) для заманивания лохов всегда были молодые девахи, которых Вячеслав впоследствии по очереди и брал себе в жены. Ближе к двухтысячным авторитет контролировал уже практически всю уличную преступность, начиная от мошенничеств с валютой и до различного рода краж (квартирных, карманных, из офисов и др.).

Про кидки с валютой сейчас, наверное, уже и не каждый хабаровчанин вспомнит, не говоря уже про молодое поколение. А этот криминальный бизнес заключался вот в чем. В начале девяностых годов валюта уже получила свободное хождение в Российской Федерации, и заветные зеленые купюры можно было свободно приобрести в обменном пункте валюты, но граждане предпочитали приобретать доллары по более выгодному курсу у так называемых менял. Менялы фактически нарушали закон, но облегчали жизнь простых граждан. Базировались эти «предприниматели» в Хабаровске на определенных точках. В основном это был продовольственный рынок по улице Пушкина и «пятак» возле гостиницы «Интурист». На этих же самых точках работали и мошенники, мы их называли «кидалы». Кидалы косили под честных менял, только хабаровчанин получал на руки вместо честно обмененной суммы «куклу», ловко подмененную на недавно пересчитанную денежную сумму ловкачом из бригады, допустим, того же самого Макара. Чтобы привлечь кидалу к уголовной ответственности, нужно было провести грамотную подставу или оперативную комбинацию. Грубо говоря, на обмене поймать мошенника за руку, что было очень трудно, так как кидалы были тоже в своем роде психологами и «дыбали в харю», то есть внимательно смотрели на поведение потенциального лоха, нередко вычисляя подставных сотрудников милиции. Этот вид криминальной деятельности не входил в компетенцию органов по борьбе с организованной преступностью, однако сами по себе небольшие преступные группировки кидал входили в более крупные организованные преступные сообщества, которые уже попадали в наш ареал.

В РУБОП обращались потерпевшие уже по факту произошедшего кидка, и даже если преступники были опознаны, не всегда хватало (а точнее, никогда не хватало) доказательной базы, чтобы привлечь мошенников к уголовной ответственности. Приходилось, чтобы помочь людям, попросту делать возвраты. Выглядело это примерно так.

— Слава, зачем вчера бабку на «Интуристе» кинули на две штуки баксов? Она пенсию десять лет откладывала. Надо сделать возврат.

— — Андрюха это не наши, залетные.

Макар всегда называл меня Андреем, а моего товарища Андрона Вадиком. Спорить было бесполезно, наркоман со стажем всегда нас путал.

— Слава, не мудри! Какие на «Интуристе» залетные? Твоя вотчина. Завтра денег не будет — послезавтра выворачиваем весь «Интурист». Кто попадется — пеняйте на себя, привяжем к этому кидку.

— Ладно, ладно, Андрюха, не горячись, давай половинку, пацаны же работали, как я у них все заберу?!

— Всю сумму, Слава!

— Хорошо!