Бесплатный фрагмент - Развод по-еврейски

От автора

Любовь, семья, здоровье, деньги — все может рухнуть в один миг, если женщина перестанет думать своей головой и начнет слушать «добрые советы», жить «как принято», «как модно», «как положено».

«Умные мысли, которые делают тебя дурой» — вот идея этой книжки. Именно так я и хотела свой сборник назвать, но женских трагедий набралось слишком много, поэтому я разделила их на две части.

«Чудесное зачатие» — это первая книжка, а вы сейчас открыли вторую — «Развод по-еврейски».

Да, девочки, вы верно поняли — мы продолжаем разговор. Если вы еще не прочитали первый сборник — не беда. Мои истории как колесо обозрения, можно прыгнуть на карусель в любой момент, новую книжку можно начинать с любой страницы.

Присоединяйтесь!

Чем мы занимались в первой книжке?

Важным делом, мы попытались выбросить из головы все глупости, которыми нас кормят учителя, родители, рекламные агенты, менеджеры по продажам, политики и вредная тетка с пуделем на поводке.

С чего бы вдруг меня так потянуло на расхламление? Очень просто, я уже говорила — меня вдохновили читательницы, которые меня считают примитивной.

Умных мыслей нет в моих историях, за это девочки меня отправили на полку уличного буккроссинга. Книга ничему не учит — это про меня, действительно, я не учу, не притворяюсь коучем, не строю из себя эксперта, я честно представляюсь — бывший журналист, писатель, мать троих детей… всех родила от одного, хвалиться мне особо нечем.

Книга на один вечер — и это тоже правда, на вечерок, на выходной, и я вас уверяю, это время мы проведем приятно. Мы будем счастливы, мы будем хохотать, и где-то может быть всплакнем немножко. Кстати, здесь как и в первой книжке тоже будет жанровый микс, и рассказы, и скетчи, мне понравился этот жанр, литературный стендап, сначала просто поболтали, а потом пошла конкретная история на тему.

В этой книжке вы найдете много интересных фактов и живых деталей, мы обсудим насущные, иногда очень тонкие темы, которые важны для каждой женщины, но, к сожалению, ни одной умной мысли не будет, без этого добра мы обойдемся как-нибудь.

Почему? Почему… А вы сейчас сами все поймете. Я прямо здесь вам покажу, как из любого бреда можно сделать умную мысль.

Для начала, нужно взять некий тезис, мало-мальски похожий на мысль, и выделить его курсивом. Смотрите:

Умные мысли — это оковы на наших руках. Гири на наших ногах. И шоры на наших глазах. Да, и наушники на наших ушах… Если хотите, можно вставить сюда и наушники, и лошадиные наглазники, да хоть собачьи намордники, курсивом все проскочит как умная мысль, особенно, если сделать курсив жирненьким.

Умные мысли — это оковы на наших руках. Гири на наших ногах. И шоры на наших глазах.

Ага? Вот мы уже и начинаем верить! И в этот тезис, и в любой другой маразм мы способны поверить, если его сервируют красиво.

Ведь что мы обычно творим? Мы берем к руководству какой-то общепринятый набор слов и носимся с ним, вместо того чтобы успокоиться и внимательно понаблюдать за конкретной своей ситуацией.

Делай только то, что хочется — какая прелесть! Завтрак съешь сам, ужин врагу — отлично сказано! Или вот это, одна красавица сказала: чем больше узнаю людей, тем больше я люблю собак. И все в восторге, и никто не спросил красотку: Сколько людей ты узнала? Где? При каких обстоятельствах? Сколько ты знаешь собак? Какие это собаки? Я знаю, например, собаку, которая недавно перегрызла глотку своему хозяину, пока он спал. Поэтому даже насчет собак обобщать не спешила бы.

Мне надоела наша женская доверчивость и эти вечные требование ко мне стать серьезной, писать пожирнее. Вот, пожалуйста, могу пожирнее:

Умными мыслями мостится дорога в рабство.

Разве не умная мысль? Мне кажется, жирным шрифтом выглядит даже умнее, чем курсивом. И кто докажет, что я сейчас не права?

Мы обожаем красивые слова, мы их автоматически считаем умными. Сохраняем цитату, репостим, кидаем ссылочку подругам, а своя голова у нас в это время не работает, и мы прямехонько становимся жертвами чужих установок. Самое грустное, что с этим ничего не поделаешь, так работает магия красного словца.

Не верите? Проверим. Сейчас я дам такой пример, с которым вы все абсолютно на сто процентов будете не согласны. Сейчас вы скажете мне: нет, это ни в коем случае не умная мысль, а устаревшее дикое заблуждение.

Бьет — значит любит. Помните такое?

Это была не просто умная мысль, когда-то, не так уж давно, это был принцип, как норма принятый обществом. Никто, конечно, глубоко в контекстах Домостроя не копался, но все как руководство к действию использовали, и быстренько смирились с некоторым дискомфортом исполнения.

Бьет — значит любит… Че, не правда, что ли? Вы не согласны? Это вы сейчас не согласны, а триста лет назад, кто знает, как бы вы на это посмотрели.

Сейчас попробую набрать курсивом.

Бьет — значит любит. Уже помягче выглядит? Да? Уже не так пугающе.

Бьет — значит любит!

Еще теплее, жирным шрифтом, с восклицательным знаком стало еще веселее, с восклицательным даже немного бодрит.

А если тетеньку известную попросим, медийную персону, не к ночи будет помянута, чтобы она с трибуны это громко повторила?

БЬЕТ — ЗНАЧИТ ЛЮБИТ!

И молодую девушку попросим, чтобы подпела звонким голоском:

БЬЕТ — ЗНАЧИТ ЛЮБИТ!

И сердечко на плакат присобачить и смайлик с поцелуйчиком.

Вот и все, полдела сделано, вам уже не страшно. А если еще в каждом выпуске новостей это повторять и билборды по городу развесить с крепкими красавцами, тогда народ начнет сначала привыкать, а потом людям захочется попробовать. И кто-то самый умный предложит эту крепкую народную традицию срочно вернуть в нашу жизнь. Начнутся дебаты! В вечерних ток-шоу будут много визжать… Девочки побитые придут в студию и будут рассказывать, как хорошо их бьют, как нежно, аккуратно… И тут же начнется бизнес, в продуктовых супермаркетах начнут продавать плеточки для безопасного лупцевания… Затягивает, да? Кому-то хочется уже в дебатах поучаствовать. Вот так и попадают люди в капкан лингвистического программирования, в ловушку умных мыслей.

Кстати, говорить про битье я не собиралась, тут разговаривать не о чем, все очевидно: бьет — значит бьет. Но нет, не все так просто оказалось, домашнее насилие ужасно актуальная тема, в том числе потому, что многие продолжают верить в эту сомнительную дикость:

Бьет — значит любит!

Обратите внимание, если умная мысль набирается мелким шрифтом, пусть даже и жирным, доверие к ней снижается.

А если еще и вопросительный поставить вместо восклицательного, тогда совсем не вариант продать идейку.

Бьет — значит любит?

Поэтому все лозунги типа СЛАВА КПСС! рисовали огромными буквами, а все финансовые ловушки в банковских договорах печатаются мелко, чтобы клиент не придавал значения опасным мелочам.

Можете сами без меня поиграть в эти фокусы, возьмите любое свое железное убеждение и просто отпечатайте его сначала крупно, жирным шрифтом с восклицательным, а потом мелко и с вопросительным. Что, интересно, от вашей скрепы останется после этих простейших манипуляций?

Вы угадали, следующая история будет про абьюз, про одну симпатичную, но очень несчастную женщину. Я не хотела говорить об этом, физическое насилие не моя тема, не мой жанр, но героини этой драмы сами свалились на мою голову. Я привезла эту историю из отпуска, поэтому она и называется «Хочу на остров», точнее…

Хочу сбежать от вас на остров

1

Я приехала в Черногорию поплавать, а мне устроили стресс. Проблемы организовала наша русская женщина, соседка по гостинице. Черногория давным-давно стала русским курортом, только сервис нежнее, вино приличное и горы выше. А выйдешь вечером поесть — и караул, кругом шагают толпы наших женщин, и каждая рассказывает о своих переживаньях.

— …да, там зарплата выше, я и польстилась, потому что там зарплата на порядок выше. Но за эту зарплату они тебя выжимают!..

— …я даже деньги ныкать стала, вот до чего он меня довел! Иду в магазин, все на два умножаю…

— Почем ты персики купила?

— …это он еще не знает, что мы квартиру оформили на тетю…

— Она ко мне пристала: возьмите индюшат, возьмите индюшат…

— Меня твои индюшки не интересуют! — это я уже, в общем потоке, включаюсь против своей воли мысленно в огрызки диалогов.

Вообще-то я хотела спокойно присесть, заказать чашку кофе, а на меня летят со всех сторон подробности чужой интимной жизни, и москвичи визжат свое «Альо-о!»

Набережные узенькие, кафешкам тесно, столики накиданы один на другой, все разговаривают громко, орут практически, потому что вино, уличный шум, и потому что за границей каждая девушка думает, что она тут одна иностранка, и никто ее речь не понимает. На отдыхе бабеночки вещают без перерыва, у всех такая драма на лице, а говорят, как будто пыль вытряхивают из пылесоса:

— …а он такой мне заявляет: расписываться не хочу…

— Миру — мир, армянам — деньги!

— …что ты как маленький каждый день к маме бегаешь, я голубцы сготовила, а ты у мамы жрешь…

— Не обращай внимания!

Легко сказать… Раньше я не обращала, в России я уличную болтовню не слышала, все пролетало фоном, но с тех пор, как переехала за границу, мои антенны русскую речь ловят за километр.

— Я ей говорю: «У меня либидо пропало от ваших таблеток, на фига мне вообще такая контрацепция?»

— И что она советует? Врачиха?

— Что советует? Ты упадешь! Сходите, говорит, на дискотеку, возбуждайтесь видом молодых танцующих тел! А типа я уже не молодое тело!

— Почем ты персики купила?..

— Я увольняюсь, я не сирота, всю жизнь пахать на дядю…

— …а я ему сказала, знаешь, дорогой, забирай свой коврик и вали отсюда к маме, будешь там медитировать, меня твоя йога задолбала!

Мы с мужем прошли половину набережной, тихое местечко так и не нашлось, поэтому мы развернулись в отель, в нашем отеле был свой ресторан, там и решили поесть. Идем, а вдогонку летит из какой-то пиццерии:

— Вы ничего не путаете? Ай аск то бринг ми барабулька! Это что у вас, барабулька такая? И вам не стыдно? Из ит барабулька? Приносят путассу, а впаривают мне как барабульку!

Можете себе представить, как я удивилась, когда среди этого бреда услышала стихи? Ахматову — «Сжала руки под темной вуалью», читала женщина в нашем ресторане. Мы сели за столик в тени, в глубине, там, к счастью, было тихо, все говоруны обычно размещаются на террасах с видом на море. Девушка сидела ко мне спиной, лица я не видела, только свитер. Несмотря на жару, на ней был синий хлопковый свитерок, ажурный, тонкий, но все-таки слишком теплый для пляжного сезона.

Сжала руки под темной вуалью.

Почему ты сегодня бледна,

Потому что я горькой печалью

Напоила его допьяна…

Маленькие тонкие пальцы у этой женщины были все в золоте, красный лак и цветные камушки заманчиво блестели, ладони взлетали над столом как тропические птички.

— Почему ты сегодня бледна? — повторила она таким мягким, сладким голоском отличницы, что мне захотелось прямо так и написать, «повторила она», как и положено в приличной сентиментальной прозе.

Напротив этой птички лицом ко мне сидела девочка лет десяти, а может, и двенадцати, и тоже хрупка и светленькая, с большими удивленными глазами, вероятно, дочь той артистки, я сразу подумала. Аккуратно, как английская старушка, девочка отправила в рот кусочек котлетки, а прожевать забыла, так увлекла ее декламация.

Как забуду: ушел он, качаясь,

Искривился мучительно рот.

Я бежала, перил не касаясь,

Я бежала за ним до ворот…

Рядом с удивленной крошкой сидела еще одна молодая женщина, брюнетка с коротким хвостиком, лет примерно тридцати. Она, не дожидаясь официанта, разлила по бокалам остатки красного вина, рука артистки потянулась к бокалу, и камушки сверкнули так шикарно… Мне тоже захотелось чего-нибудь блестящего, и как-то вырвалось само собой:

— Мне срочно нужен перстень! С большим зеленым камнем!

Красавица заканчивала стих, как это делали все ученицы старших классов — с надрывом на второй строке и переходом на шепот в конце фразы.

Улыбаясь, я крикнула — шутка

Все, что было. Уйдешь — я умру.

Улыбнулся спокойно и жутко

И сказал мне: «Не стой на ветру».

Мне стало любопытно посмотреть, увидеть лицо этой женщины, все-таки интересно, кто это у нас за столом на жаре вспоминает Ахматову. Я направилась в туалет, чтобы на обратном пути заглянуть под эту загадочную шляпку. И когда заглянула, когда увидела лицо этой милой блондинки, я еле-еле удержалась, чтобы не заржать.

Да, понимаю, это жутко неприлично, но первая моя реакция была неумолима, я чуть не засмеялась… Под глазами у артистки были синяки, огромные свежие фонари на маленьком, нежном, довольно типичном для хрупких блондинок лице. Это меня насмешило, простите, слишком уж сильный был диссонанс с Ахматовой и порхающими пальчиками. Я отвернулась, но красавица заметила мою улыбку и надела большие солнечные очки, которые она, видимо, забывшись, положила на стол.

Мадам была почти красавица, такая же нежная, как ее маленькая дочка. Ахматова, цветные камушки, красивая шляпа — да, это был ее стиль. Но синяки?.. Такие синяки сама себе, упавши в обморок, не сделаешь. И конечно, при таком «макияже» ахматовский стих звучал с новым акцентом, с адским смешком, как гимн мазохистки. «Улыбнулся спокойно и жутко…» А ты и думай, что у них там дальше было.

Компания остановилась в нашем маленьком отеле, после обеда я снова услышала ангельский голосок под своим балконом. Внизу был небольшой бассейн, цветочки, пальмы, зонтики, но в самый жаркий час никто там не плескался, не шумел, отель был дорогой и тихий.

В такую жару все нормальные люди спали, только две уставшие семейные пары и одна очень крупная рыхлая дама разложились под зонтиками, да, и еще дедушка с внучкой играли у воды. Внучка, надеюсь, восемнадцать ей исполнилось, ловко хваталась за поручни мостика и съезжала по ним, как по шесту. Дедок был тоже в отличной форме, он подкидывал малышку на водопад, она смеялась, он кидал еще… Парочка смотрела друг на друга очень нежно и трогательно, может быть даже у них была любовь, мы не в курсе.

Блондинка снова вышла вся замотанная, опять на ней был палантин, очки и шляпа. Ее подружка красовалась в стрингах, натирала свою крепенькую попу кремом и уговаривала бедную красавицу, чтобы та размоталась, чтобы не стеснялась, что стесняться ей некого.

— Тут нет никого! Кому ты тут нужна? Поплаваешь в соленой воде, позагораешь, все быстрее пройдет. Морская вода!.. Ты что тупишь? И солнце лечит! А ты тупишь…

Она шептала так старательно, что было слышно на моем балконе, я вышла на шезлонг буквально на минуту, покурить и смыться в номер, в обед на море я обычно сплю.

— Вон, глянь, корова!.. Развалилась и лежит! А ты стесняешься…

Последнее, я думала, она сказала про толстуху в юбочке, но оказалось, что кивали на меня.

— Реальная, смотри, корова! Она че думает, ее не видно, что ли, снизу? Вот, видишь, тут все голые ходят, тут всем плевать…

Плевать, конечно, девочки, родные, мне всегда на все плевать. На берегу, то есть дома, у меня остались дети и куча работы. Мне важно отдохнуть и к понедельнику вернуться в тонусе.

Блондинка наконец сняла свою тряпицу, и вся немногочисленная публика застыла. Не знаю, когда ее избили, но фиолетовые подтеки на бедрах и спине выглядели страшно. Это было уже не смешно, и сразу напрашивался вопрос: кто ее так жутко избил? Подружка осторожно размазывала крем по плечам Блондинки и ругалась:

— Маньяк! Скотина! Тварь поганая! Урод больной! Фашист! Таких в гестапо брали…

Блондинка неожиданно звонко и весело рассмеялась, вероятно, это был нервный смешок.

— Подарочек! На годовщину свадьбы! Я, говорит, хочу тебе подарок сделать, на годовщину… Слава Богу, лифтерша услышала…

Чужая жесть не входила в мои планы, я не просила никого вещать на весь отель о своих бедах. Мы с мужем вырвались с работы специально на пять дней, чтобы расслабить спину после офиса, и все эти пять дней я собиралась только плавать.

Черногорские пляжи очень удобны, буйки натянуты в сотне метров от берега, и если отойти от буйков еще немного, то плаваешь почти в открытом море, в чистой темно-синей воде, но буйки висят рядом, и это успокаивает. А самое приятное, что берег весь порезан скалами на небольшие бухты, пляж тянется от утеса до утеса на километр или два, поэтому расстояние измерять тоже очень удобно. Обычно мы за утро проплываем по две бухты, туда-сюда, четыре километра сплавали — и с чистой совестью идем пить виски. В смысле, черногорское вино, конечно, я оговорилась. Какой еще виски? На завтрак мы обычно пьем вино.

Спасатели не напрягают никого свистками, их лодочки болтаются пустые, в маленьких поселках не паркуются яхты, не гоняют по воде мотоциклы, это только в Будве у причалов толкучка, а в соседних деревушках тишина. Козырек бейсболки спасает от яркого солнца, я зависаю в воде и смотрю на маленькую лодочку, обычную зеленую шаланду, которая притормозила напротив небольшого синего катера, рыбаки что-то кричат друг другу, прикрывая глаза от солнца… Вот ради этой зеленой шаланды и золотого утеса я сюда приезжаю, случайные знакомства с ненормальными бабами мне не нужны.

И вообще… Тема домашнего насилия меня, увы, увы! совсем не интересует. Вы можете меня ругать, но я вам повторю — лично меня это никак не касается, сто лет прошло с тех пор, как я уволилась из своей последней газеты, и с тех пор не пускаю в свою жизнь посторонние извращения. Поэтому когда история случайной соседки свалилась мне на голову, я разозлилась. Брюнетку, эту ее говорливую подругу, мне хотелось сто раз придушить полотенцем, когда она вываливала на всеобщее обозрение страдания побитой красавицы. Я вам потом объясню, при каких обстоятельствах она мне все рассказала, сейчас некогда, а то мы потеряем нить.

2

Блондинку избил муж, в лифте, по пути в риелторскую контору, где они собирались оформить покупку квартиры. Целый год в браке она прожила с этим садистом, мама дорогая… И еще годик встречались. Правда, она не считала его садистом, у них такие инциденты назывались «что-то на него нашло», но я его тут буду называть Садист, чтобы нам проще было ориентироваться в этой совершенно бестолковой истории.

Блондинка познакомилась с Садистом в ресторане, она работала в приличном ресторане администратором. Украшать заведение была ее обязанность, поэтому она всегда была красивая. Как яркая птичка на жердочке, она стояла за конторкой у входа, в элегантном костюмчике, накрашенная, причесанная. Садист пришел обедать, она его проводила за столик, и с первого взгляда он ей не понравился. Не понравился! Она сама так сказала. Коренастый коротышка, руки граблями, и в итальянском пиджаке он выглядел как грузчик, хотя, конечно, это был холеный грузчик, с кучей денег. «Если бы не ребенок. — Блондинка постоянно это повторяла. — Если бы не дочка, я бы с ним не связалась. Ребенок растет, я ей дать ничего не могу…» И все в этом духе. Вранье!

Блондинка ваша бедная врала сама себе с самого начала. Женская интуиция подсказывала, что этот человек может быть опасен. Глаза у него бегали, сам он тоже все время подпрыгивал, дергал плечами, за столом крутился, ел быстро, вино глотал как конюх, доверия не внушал, но зато накидал ей букетов. Розы, крупные, жирные, алые, белые, три вязанки она получила и согласилась на свидание с человеком, о котором знала только то, что он подзывает официанта щелчком и не умеет сказать женщине хотя бы «добрый день, красавица».

Мммм… Не знаю, как лучше в текстовом формате помычать, в этом месте я могу только промычать, ругать Блондинку не буду. Ведь мы не виноваты! Мы, русские красотки, ничуть не хуже бойких черногорок, мы ничуть не хуже гордых испанок, не хуже рациональных немок, просто у нас другой расклад с мужчинами. Я подсмотрела как-то раз картинку в Будве… В обычном рейсовом автобусе стояла девушка молоденькая на площадке, над ней склонились сразу три красавчика, и она глядела на них реально гордым взглядом, и на лице у нее было написано: старайтесь, мальчики, старайтесь, производите впечатление, конкурируйте, работайте, а я еще подумаю, кого из вас выбрать. Черногорке хорошо, она королева, потому что парней трое, да еще каких! а что у нас?

В нашем автобусе рейсовом в средней полосе России такого не увидишь. Наша нежная краса глядит на парней смущенно или же, наоборот, насмешливо. И не на парней, а на одного только парня она глядит, возле которого вьются еще три подружки. И вот одну из них он выбирает, взглядом, а та уже и рада, и скорее ножкой вилять, и все ему заранее прощает, холод, невнимательность, жадность на деньги, скупость на комплименты, грубость, имитацию оргазмов… Все она ему прощает, и не потому, что наша красавица хуже черногорки или испанки, а потому что у нее нет ассортимента. Короче, мы неприхотливы. В среднем, мы соглашаемся на свидание до первого букета, а бедненькой Блондинке прислали целых три.

Цветочный магазин был рядом с рестораном, поэтому опасный коротышка зашустрил метать букеты. И ювелирный магазин был тут же, в двух шагах, удобно. Кинуть золотишко девушке для бизнесмена с садистскими наклонностями не напряг. В ресторане, где работала Блондинка, все это называлось — красиво ухаживал. Блондинка сама говорила, едва залечивши рожу: «Он так красиво ухаживал!»

Я это, кстати, слышала не только от нее. Многие говорят: «Он так красиво ухаживал! — и обязательно через запятую уточняют: — Он дарил дорогие подарки». Самые разные женщины, и актрисы, и медсестры, и владелицы ресторанов, и официантки — все как с голодного края говорят про подарки. «Ухаживал красиво» у них всегда означает «дорогие подарки». Смешно. Я тоже люблю подарки, кстати, я забыла совершенно про перстенек с зеленым камушком, надо мужу напомнить. Мы все подарки любим, но все же болевой порог красавицы меня удивил: ей рожу снесли, а она про подарки сидит вспоминает.

«Дама сдавала в багаж диван, чемодан, саквояж…» Садист отгружал регулярно золотишко, флористику, алкоголь, шоколад, галантерею, пушнину и парфюмерию. Все это демонстрировалось девочкам из ресторана, и девочки завидовали: «Н-да, красиво он ухаживает». Ура! Подружки завидуют — мы только ради этого и живем. Подружки говорят «мужик крутой», и после этого она не помнит, что ей подсказывала ее же собственная интуиция.

Как еще он ухаживал? Это я уже из вредности доматываюсь. Что еще он умел? Ничего особенного. Водил в рестораны, понятно, администратор тоже человек, ей тоже хочется «купаты и шашлЫки». Еще что? Театр. Да, был даже театр, точнее, балет на льду. Красавица сама предложила, в балет на льду хотела ее дочка, и тут все ясно — взял дочку на балет, сразу получил сто очков. Смотрели Кармен, было очень красивое шоу. После шоу был секс.

Секс качественный. Красавица сама так говорила: «Ведь он давал мне качественный секс». Мне по фигу, какой он ей давал секс. Но теперь, когда обстоятельства вытряхнули передо мной чужое белье, я бы не отказалась узнать нюансы. Надо было ее расспросить, это было бы полезно для науки, для общего развития, что для среднестатистической незамужней девушки тридцати лет означает «качественный секс». Психологам и психиатрам было бы интересно, за какое именно качество секса она была готова терпеть такие жуткие побои?

Первый раз он избил ее через три месяца после букетов. Прямо в ресторане у конторки ударил в лицо, по щеке. Про эту первую пощечину она сама мне лично рассказывала и смущенно улыбалась. «Что-то ему померещилось, вроде бы ему показалось, что я целовалась с клиентом…» — говорит, а сама улыбается. Да! Я заметила эту мазохистскую улыбочку. Оттенок легкого очарования колхозной дикостью у нее остался, хамство и психоз она приняла за необузданную ревность.

Со стороны вся эта ревность выглядела уродливо, дико и тупо. Он схватил ее за шкирку, выволок на улицу, во двор, к служебному входу, там зажал у стены и как боксерскую грушу молотил кулаками. К счастью, девочки с кухни услышали крик и прибежали.

— Так он еще и не пускал ее! — уточнила подружка. — Мы еле вырвали! Вцепился и не отпускает!

Скучно. Мне было скучно это слушать. Ничего интересного. Прибежали официантки и вырвали Муху-Цокотуху из лап паучка. Метафора случайно залетела, я просто с младшим сейчас Чуковского читаю, и мне плевать на ваш абьюз. Цокотухе не везет, вот что я подумала. Из огня да в полымя. Кто его знает, каково ей придется с комариком.

Красавица-администраторша рыдала, весь ресторан ее утешал. И подруга брюнеточка утешала, она работала тут же, барменшей, поэтому чтобы не путаться и не опускаться до банальной антитезы, назовем ее Барменша.

— Ниче, ниче… — бормотала Барменша, — все они сволочи. Ничем он нас не удивил. Все как обычно: жизнь — говно, но мы с лопатой.

— А я уже обрадовалась! — плакала Блондинка. — Честное слово, я обрадовалась, думала, вот, нашелся надежный мужчина… Захотела опору. Захотела для дочки хоть каких-то перспектив, чтобы она мир посмотрела, чтобы на хороший факультет пошла, не то, что я… Я же по профессии учитель начальных классов…

— Ниче, ниче… — умывала ее Барменша, — копи силенки. Завтра у тебя второй раунд будет, завтра он мириться придет. А может, и сегодня. Мой обычно два дня отдыхает, а этот дюже шустрый, сейчас с вечера названивать начнет, букет закажет… Флорист хренов!

За вечер Блондинке накапало тридцать с лишним сообщений от Садиста. Утром она начала мямлить подруге Барменше какую-то ерунду про ревность.

— Он сказал, что очень ревнивый. Я ему говорю: это был мой старый знакомый, он вообще голубой… А он сказал, что так и думал, что педеров чует за километр, что его сразу тряхануло… Говорит, что он был не в себе.

— Тряхануло его! — усмехнулась Барменша. — Не ведись. В следующий раз его еще сильнее тряханет. Не вздумай с ним мириться!

— Какое там мириться?! — возмущалась Красавица. — Я ему все сказала прямым текстом: удаляй мой номер, не ходи в наш ресторан, я не хочу тебя больше видеть, меня никто не бил никогда в моей жизни, и тебе не позволю.

Отличная речь! Садисту понравилась. Два дня он околачивался у Блондинки под окнами, а на третий, когда красавица намазалась тональным кремом и вышла на работу, Садист прискакал в ресторан. Молча выложил перед ней на конторку конвертик, цветной конверт из турагентства, в котором лежали аж четыре путевки на Мальдивы.

Девочки из ресторана с интересом рассматривали эту бронь и ругались.

— С-с-с-скотина! У-р-р-род! Четыре путевки! Он что думает, ему все можно?

Садиста осуждали, но условия тура рассматривали: океан, атолл, бунгало… Эти словечки звучали заманчиво, никто из официанток не был на Мальдивах, но все считали, что Мальдивы — это о-о-о-очень круто.

— Все суперлюкс, два домика, один для нас, другой для мамы с дочкой, — поясняла им Красавица, — школа подводного плавания! Дочка будет в восторге, она ж у меня в бассейне только… И маму пригласил. На две недели!

Красавицу никто не осуждал за то, что она помирилась с Садистом. Ведь не ради себя она полетела с ним на Мальдивы, она же, бедная, старалась для мамы и для своей малышки. Вы думаете что?.. Администратор ресторана, пусть не в маленьком, но все же провинциальном городе заработает себе на такой шикарный отпуск? Нет, господа, своих личных денег Красавице хватило только на неделю в Черногории.

Кстати, Черногорию девчонки запозорили. Сказали, что почти Анапа, на пляже мусор, все бычки суют под гальку, на пляже не протолкнешься, шезлонги дорогущие, заказ в кафехе не дождешься, и вообще кругом все русские. «Едешь за границу, а тут все те же рожи»!

Правда, Черногория совсем не люкс. Мы с ними как-то заглянули в маленький бар. Жара, хотели пива попросить бутылочку. За стойкой никого, хозяин заведения, огромный как гора, растянулся в кресле и дремал. Я попросила пива, он приоткрыл один глаз, посмотрел на меня как на случайную муху, и кивнул в сторону своего холодильника.

— Возьмите сами. Пли-и-и-з… И для меня одну бутылочку прихватите.

Я принесла, и себе, и ему, и девчонкам, мне не проблема — движенье жизнь, а вот Барменша разозлилась.

— Какой он борзый! Это что, у них тут сервис такой? Ты глянь, какую ряху отрастил, лежит и не шелохнется!

— На Мальдивах такого хамства не было, — заметила Красавица.

Ах-ха… На Мальдивах хамства не было, мы верим. Отпуск с Садистом прошел идеально. Романтика, секс опять же качественный, хотя экспертной ее оценку назвать не могу, ну… ладно, поверим. А самое главное, ребенок наплавался, наелся свежей рыбки, и мама тоже была страшно счастлива и постила, и постила свое счастье в Одноклассники.

Правда, я так и не поняла, зачем таскали маму с дочкой на Мальдивы? Они бы и в Анапе были счастливы. У каждого есть свое море, на какое заработал, на такое и езжай, почему обязательно надо Мальдивы? Чтобы потом девочки из ресторана смотрели фото и завидовали? Они завидовали, что ж еще им делать. Про синяки, про первую пощечину вообще никто не вспоминал, списали на случайное недоразумение. Подруга Барменша от всего сердца прямо так и сказала:

— Ну, вот… Тебе хоть рожу набили за Мальдивы. А я от своего терплю не пойми за что!

3

Барменша тоже оказалась жертвой, у нее был токсичный муж. Токсичный, это который не бьет, а уничтожает морально, вампирит, так мне девочки объяснили. Но я вас умоляю, не спрашивайте подробности, я не вынесу, если еще и страдания Барменши придется пересказывать.

Только в двух словах. Токсик раз в неделю устраивал ей долгий выматывающий скандал, хлопал дверью и уходил на дачу. Навсегда! Барменша пару дней валялась по полу в истерических припадках, потом Токсик возвращался и в следующую пятницу все повторялось. После скандалов она приходила на работу зареванная и всем активно жаловалась, протирая бокалы, на свою тяжелую жизнь.

— Он сказал, что я жирна корова!.. что я уродина!.. бездарность! Сказал, что я способна только водку разливать! Оказывается, он меня разлюбил еще во время беременности, а я думала, что это у нас после родов началось…

Такие причитания она распространяла пять лет подряд, и от нее все отползали на безопасную дистанцию. Официантки ее дразнили:

— Плакса Мирта хренова!

И только красавица администраторша подходила подругу жалеть.

— Какая ты корова? Брось, дорогая, не слушай его, ты молодая и очень сексапильная женщина!

А то ж! На нервной почве они и подружились. Подруги по несчастью, две побитые кощенки, когда они рассказывали мне все это, я тоже хотела послать их подальше, потому что никто не согласится в здравом уме выслушивать весь этот ад.

Не помню точно, сколько времени у них прошло там, после сказки на Мальдивах… Садист опять избил Блондинку, на этот раз гораздо страшнее. Он снова все обставил как необузданную ревность. Садист заметил, что вроде бы Блондинка обнималась с клиентом, такой момент упускать он, конечно, не стал, схватил ее за шкирку, выволок из ресторана и затолкал в машину. Перепуганная красавица бормотала, что это ее старые друзья, что у них праздник, что она им просто пожелала хорошо отдохнуть, и ни с кем она не обнималась, это был просто жест гостеприимства, она только дотронулась до плеча.

Когда Садист увез ее за город и выгрузил на лесной опушке, ей стало страшно. К тому же только недавно повсюду у нас прошли новости про ту девушку, которую муж тоже отвез в лес и отрубил ей руки. Слава Богу, наша Блондинка осталась почти невредимой, два ребра он сломал ей всего лишь, плюс гематомы.

Сначала Садист избивал ее ногами. Потом привязал к березе и хлестал ремнем. Когда заметил мокрые колготки, изнасиловал. Я бы даже не поверила в это, слишком уж все колоритно, все как в дешевеньком порно: к березе, ремнем… Подсуньте мне такую книжку, где написано «он привязал ее к березе и хлестал ремнем», я вам скажу — извращенная вульгарная фантазия. Но именно так и было. Избил, изнасиловал, кинул в машину, отвез домой и совершенно спокойно выгрузил у мусорных контейнеров как старый ковер. Красавица не могла идти, ее качало, сама она в полицию добраться не могла, тем более в таком виде, вся мокрая, вся в грязи и в крови. Она позвонила Барменше, больше некому было звонить.

Побои сняли, заявление написали, а через неделю подружки снова поехали в полицию забирать свое заявление. Почему? Потому что Красавица согласилась выйти замуж за своего Садиста добровольно и даже с радостью.

Весь ресторан был в шоке от такой новости.

— Ты главное кричи громче, — официантки с ней шутили. — Мы прибежим, если че…

Красавица вела себя странно, как пьяная. В ЗАГС она пришла быстрее, чем у нее зажили синяки. Тогда она и начала носить шляпу с широкими полями и большие темные очки.

— Забрало купи себе, — советовала Барменша.

— У нас все будет хорошо, — отвечала невеста, которую жених привязывал к березе. — Он не такой уж страшный. Это на него просто что-то находит. Я поняла, как с ним нужно обращаться. Я его поняла! Он просто не умеет расслабляться, его нужно заранее чувствовать…

— Ты что говоришь? — даже безумная Барменша пыталась ее образумить. — У тебя мама болеет! У тебя дочка маленькая! Он грохнет тебя!

— Я про них как раз и думаю. У нас будет шикарная свадьба. Лимузин, лошади, экипаж, ресторан, свадебное путешествие по городам Европы. У дочки тоже будет платье, шикарное, как у принцессы. Уроки верховой езды, английский… Пусть хоть сейчас как в сказке поживет.

— Сказка… — вздыхала Барменша. — Я со своим уже поцапалась из-за твоей сказки. Денег у него просила, говорю, нас на свадьбу с тобой пригласили, надо пойти приодеться… Маникюр, педикюр, все такое… А он как разорался: «Мымра, ненавижу твои козлиные брови!»

— Сколько ты уже без секса? — спросила у нее живучая Блондинка.

— Сколько? Да я не помню… — смутилась Барменша. — Не помню, правда… Может, полгода… Может, и больше… Не помню я!

— Полгода без секса? И ты меня ругаешь за моего Садиста, а у самой мужик законченный извращенец! Он получает удовольствие от твоих истерик, твои истерики ему заменяют секс! У него давно другая баба. Познакомься с кем-нибудь…

— Какая умная ты стала! — обиделась Барменша. — Может, ты так поумнела после того, как тебе твой Садист по башке настучал?

— Мой Садист бил меня всего два раза за год, три-четыре от силы, а все остальное время мы трахались! Да, он дурак, но он дает мне качественный секс! И деньги! Я с ним поеду по городам Европы, а ты со своим будешь на даче нервы мотать!

Какая прелесть… Свадебное путешествие по городам Европы. Париж, Берлин, Рим, Прага, что там еще… Блондинка посмотрела все, хотя, вы знаете, по телевизору экскурсия и безопаснее, и быстрее. Но если смотреть по телевизору города Европы, то девочки из ресторана тебе завидовать не будут, а если лично посетить все эти достопримечательности, названия которых и не вспомнишь на следующий день, тогда, конечно, да…

— Да… — вздыхала верная подруга Барменша, — да-а-а-а… Ты хоть мир посмотрела со своим Садистом, а я сижу в четырех стенах…

После свадьбы прошел год с лишним. Красавица уверяла всех, что счастлива, что все у нее хорошо, мелкие синячки не в счет, это у них такие ролевые игры. Садист держался, но по весне все-таки случилось у него обострение, тогда и произошел у них тот последний инцидент в лифте.

Счастливые супруги поднимались к риелторам, контора была на двенадцатом этаже большого бизнес-центра, они хотели купить себе новую квартиру, и вариант им подобрали. Блондинка выбрала элитное жилье, сто пятьдесят метров в модном комплексе, на берегу, у парка, настроение у нее было прекрасное.

В лифт зашел мужчина, поздоровался, для Садиста это было уже подозрительно, наивная Блондинка улыбнулась человеку в ответ… Просто в ответ улыбнулась, у нее же было прекрасное настроение. На четвертом этаже незнакомец вышел, и как на грех в лифте больше никого не было.

Блондинка говорила, что самое ужасное, когда ты заперта и никуда не можешь убежать. Конечно. Но если бы кто-то вдруг сразу сумел остановить лифт, открыть ей двери, побежала бы она от своего Садиста? Побежала бы, наверное. А может быть, и нет.

Женщина валялась на полу, мужчина бил ее ногами. Подробности смаковать не буду, интервью с маньяком не мой жанр, это жанр технический, он нужен исключительно специалистам, полицейским, психиатрам, остальным он опасен. Простому человеку вредно ковыряться в извращениях, сначала он пугается, а потом постепенно притупляет свою чувствительность, потом обычный человек и сам не замечает, как начинает возбуждаться на страшные мерзости. А что вы думали? Откуда рейтинги у криминальной хроники, откуда адские просмотры у интервью с маньяком? Пенсионерки смотрят, вероятно, основной электорат. Но мы-то с вами на такие, мы чужую грязь смаковать не будем, так что проехали, все десять этажей, пока он бил ее, гонял кабину вверх и вниз, я пропускаю.

Когда открылись двери, Садист сбежал, а бедная Блондинка выползла из лифта на карачках. Ей вызвали скорую, оттуда она позвонила подружке, та отвезла ее в полицию, потом опять в ЗАГС, подавать заявление на развод.

Барменша, утомленная своим Токсиком, сказала, что и ей тоже пора разводиться, спасаться, бежать… С Токсиком не жизнь, он ее уничтожает, самооценка у нее ноль, он с ней не спит, денег не дает, ребенком не интересуется, а значит, не о чем жалеть, не стоит больше сомневаться, нужно просто принять твердое решение.

— Пиши, — кивнула ей Блондинка.

— Напишу, я напишу… — обещала Барменша. — Пару дней буквально мне надо, чтобы уж точно не сомневаться.

Две недели Блондинка провалялась в кровати, Барменша ее навещала, помогала по хозяйству и все время плакала. Ей было жалко и подругу, и себя, но на развод она никак не могла решиться. Объясняла свои сомнения путано, говорила, что Токсика любит, и что любовь великое всепрощающее чувство, которое победит. В ответ на эту лирику Блондинка опять спросила про секс. Барменша в ответ зарыдала.

Они поплакали, эти две кулемы, и решили для начала просто сбежать от проблем, хотя бы на неделю. Молодцы, девчонки! Не могу сказать, что от проблем они сбежали, зато на мою голову весь свой мусор с удовольствием высыпали. На море девочкам заметно полегчало, они расслабились, подзагорели, Барменша превратилась в смуглую красотку, Блондинка тоже вроде селфи делать начала, не прямо мордой в камеру, а аккуратненько, бочком, три четверти. С утра до обеда подружки потягивали пиво на пляже, в шезлонгах под широкими зонтами, им было хорошо. А на меня вдруг накатила волна тревожности.

4

Мне стало страшно плавать. Ведь мир жесток, мир глуп, мир бесконечно деградирует, повсюду звери в человеческом обличье, и если я утону — то все, хана моим детишкам, их сожрут. Конечно, я и раньше об этом знала, но старалась поменьше смотреть наши новости. И вдруг теперь, когда я нос к носу столкнулась с побитой Блондинкой, у меня начались эти совершенно не нужные в отпуске мысли. Увидела у нее фиолетовые подтеки от синяков и поняла — все, эволюция остановилась! Среди нас каннибалы! Мой идеальный маленький мир соседствует с чужим адом, с чужим безумием, и от этого мне стало неприятно. Неприятно смотреть на цветочки, когда рядом с твоим безупречным газоном воняет чужая помойка.

И вот я как обычно заплываю за буйки, съезжаю пузом по волнам, все хорошо. А когда подплываю к утесу, туда, где волна бьет о камни сильнее, мне становится страшно, вдруг меня швыранет сейчас на острые камни. А когда муж сказал, что мы дозрели до серьезного заплыва, я совсем испугалась.

Мой муж поглядывал все время на островок, который был напротив нашей бухты. Золотистый небольшой островок, известная достопримечательность, на всех открытках есть тот островок с маленькой, малюсенькой часовней. Туда гоняют лодки с отдыхающими, люди делают фото с обязательно ударяют в колокол. Издалека кажется, что островок слегка зеленый, но нет, он вовсе не зеленый, этот остров лысый, просто за тем островом прячется еще один небольшой утес, и на том утесе есть кое-какое дерево.

По всем навигаторам до острова с часовней было не больше пяти километров. Разумеется, русскому человеку всегда хочется куда-то доплыть и нацарапать на стене свое имя, сделать селфи, водрузить свой флаг… Вот муж и предложил:

— А не махнуть ли нам на этот остров?

Раньше, еще в прошлом сезоне, я бы ответила сразу — махнуть. Но теперь, когда меня зажало это напряжение, которым меня заразили побитые женщины, я начала сомневаться. По картам выходило, что до острова всего четыре с половиной. А если взять с собой катамаран и плыть по очереди, и потом на острове еще немного отдохнуть, тогда вообще беспокоиться не о чем. Но я начала верещать.

— Открытое море! В море может начаться неожиданный шторм! Налетит волна! Ураган! Катамаран утонет! Акулы! Медузы! Судороги! Стемнеет!

Муж сказал, что все это ерунда, что он меня спасет, если что, и я должна ему довериться на сто процентов, тем более, прогноз погоды хороший и плыть недалеко.

— Не волнуйся, мышь моя, — уговаривал муж, — ты сегодня проплыла три бухты, а это, между прочим, шесть километров.

Да, шесть километров я спокойно проплыла, но это же вдоль берега! Я видела буйки! Когда я вышла из воды, меня качало, я устала, это была приятная усталость, и легкое покачивание на волнах продолжалось, когда я пробиралась к нашим шмоткам по горячей гальке. Мне не хотелось в ресторан, лень было двигать куда-то по жаре, я решила сварить тигровые креветки, которые продавал старичок на причале, и взять у тетки персиков… Огромные у черногорской тетки были персики и сладкие, откусишь — сок течет. В номере у нас было вино, прозрачный тончайший мускат, и я все это предвкушала, я спешила к рюкзаку с вещами по раскаленной гальке, мы обходили зонтики и полотенца, которыми был густо застелен пляж.

Свой рюкзак мы бросали прямо на песке, у первого ряда шезлонгов, чтобы не потерять. Там обычно загорали наши соседки, в этот раз они тоже были на месте и сами к нам подошли. Блондинка была очень взволнована, слезы у нее были наготове, она сказала, что ищет дочку, потеряла ее на пляже. Больше часа прошло, как они упустили ребенка из виду, и это еще удивительно, что только час прошел, они могли бы и весь день трендеть, ничего не замечая, о своей женской доле.

Мы девочку не видели. Обычно мы ее встречали на буйках, она любила сплавать на буйки и висела там на красном бревне из пластика. Ребенок плавал вполне прилично, вроде бы ее водила бабушка в бассейн, то ли к тренеру, то ли в секцию, так что к морю ребенок был подготовлен. Она могла, конечно, затеряться на пляже, в этом компоте из человеческих тел, но пляж был небольшой.

— Поищите у водопада! — я показала на утес, закрывающий нашу бухту. — Там дети прыгают, ныряют, там куча детей…

Блондинка с Барменшей побежали к водопаду, а мы пошли к себе в номер. Я искупалась, смыла соль, завернулась в белое мягкое полотенце, и все мечты мои сбылись. Креветки, персики, вино… И муж уговорил меня поплыть на остров, а потом мы уснули как два счастливых зайчика и проспали аж до пяти часов.

Меня разбудили крики. В коридоре послышалась беготня и рыдания. Кричала Барменша, она кричала администратору: «Сделайте что-нибудь!» Администратор был типичный черногорец, невозмутимый и неторопливый, он отвечал по-русски, что сейчас приедет полиция, и все будет хорошо. Блондинку трясло, она не нашла свою дочку на пляже, и не знала, куда теперь бежать.

Мы с мужем подумали, что это просто паника, обычная в таких случаях, девчонка загулялась, ничего страшного с ней не случится в Черногории, народ доброжелательный, Садисты, как вы поняли, предпочитают Мальдивы…

На вечер у нас с мужем были планы — маленькая прогулка на катере и ужин. На катере я вся замерзла, в море начинался ветер, а я не взяла с собой ни рубашку, ни ветровку, любоваться закатом не очень получилось, слишком много людей было на палубе, и все без остановки лезли на корму делать селфи. От причала мы сразу пошли куда-нибудь поесть, мне как обычно хотелось найти местечко потише, муж потащил меня в какой-то рыбный ресторан через всю набережную, и снова голова гудела от мусора, который залетал мне в уши.

— Девочки! ДеваТЧки! Записываемся на ноготочки!

— Пятьдесят килограмм, метр семьдесят рост! Кто ее замуж такую худую возьмет?

— И я поперлась! На ночь глядя поперлась ногти стричь ей!

— Давай быстрее! Что ты ревешь? Не смей реветь! Быстрее, я сказала!

— Шалава старая! Один разврат на уме!

— Какое-то разнообразие нужно в жизни… Да? А то коньяк, коньяк… Так вот и начинаешь деградировать.

— Кацапы не умеют готовить! Его жена ни разу не сготовила настоящий борщ!

Из ресторана мы вернулись примерно в десять вечера, черногорец-администратор сказал нам, еще не с беспокойством, но уже с удивлением, что девочку до сих пор не нашли, а это значит, что она могла утонуть.

Мне нужно было срочно спать, чтобы к восьми утра выйти на старт, в море, но я никак не могла успокоиться. Когда читаешь в новостях, что где-то там пропал ребенок, тебя это пугает, но недолго, минутку, может быть, чуть больше. А когда ребенок пропадает рядом, и его мать ненормальная рыдает в соседнем номере, тогда уснуть непросто. Муж мне сказал, что мы ничем помочь не можем, мы можем только сделать пост в какой-нибудь группе типа «Русские в Черногории», полиция работает, ребенка ищут, нам нужно срочно спать.

— У нас заплыв, ты не забыла? — напомнил муж. — Наберись силенок, — и пошутил, точнее, попытался пошутить: — А то катамаран-то… хе-хе-хе… перевернется.

Хихикает он надо мной… А между прочим, такие шуточки — один из признаков токсичных отношений. Я что-то кликала на эту тему, и что вы думаете? Под тип агрессора подпадают и мой муж, и мой отец, и даже мой сын, и вообще все мужчины, которых я знаю.

Уснуть я не могла и потому читала что попало про агрессоров и садистов. Мне попалась статья про обезьян. Оказывается, у агрессивных пород обезьян типа черной гориллы очень маленький член и очень короткий секс. А у добрых мартышек, у рыжих орангутанов, например, и писюн больше, и любовные ласки на уровне. Дело не в размере, да. Размер не имеет значения, я знаю, но все равно спасибо, что напомнили. Дело в эволюции. Эволюция развивает те органы, которые нужнее. И получается, что у одних растут клыки, а у других мозги. Я это все листала на террасе отеля, ушла туда с винишком, чтобы мужу не мешать. Ко мне подсела Барменша, тогда-то она мне и рассказала подробности из жизни Блондинки и Садиста.

Мне опять стало страшно после этих жутких историй, я поняла, что боюсь плыть в открытое море и думаю только о том, как бы мне отменить наш заплыв. Отказаться? Не довериться мужу? Срамота, понимаю. Он поплывет тогда один, этого я тоже допустить не могла. Меня крутило до утра, а на рассвете вопрос решился сам собой. Ветер резко усилился, и началась гроза. Сверкали молнии, было видно, что с моря идут высокие черные волны. И когда наконец ливануло по-настоящему, мне страшно полегчало, я пошла спать.

Утром дождь прекратился, но надежды на морскую прогулку не было, все катера стояли у причала, и маленькие лодки, как железные кружки в тазу, бились друг о друга бортами. Ветер был все еще сильный, холодный, море гуляло до обеда, и волны приходили с зубастым белым гребешком.

Муж решил немножко поработать, а я пошла за козьим сыром на местный рынок и заодно решила прогуляться в оливковую рощу, присела там передохнуть немножко у коряжистых корней, полюбоваться видом.

Наш островок, тот, до которого мы не доплыли, был окутан загадочной розовой дымкой, на солнце он казался золотым, и мне вдруг стало жалко, что я не поплыла туда. Зачем? Для чего мне захотелось на этот камень, я не могу вам сказать, потому что нет объяснения человеческой дури, а кинуться вплавь в открытое море, когда у тебя дома трое детей — это, как ни крути, все-таки дурь.

В зарослях я заметила черепаху, большую сухопутную, и рядом с ней другую, чуть меньше. Они копошились в траве, зашуршали под корнями оливы, большая черепаха довольно быстро догнала маленькую, и к моему удивленью черепахи начали активно заниматься сексом. Я была в шоке, я не думала, что черепахи это делают так же точно, как люди. Им мешали панцири, примерно так же, как толстякам мешают животы, и все равно черепашки пищали от восторга. Звуки, которые они издавали, были почти человеческими, это был реальный сладостный стон… Кошмар. В этом сходстве с людьми было что-то ужасное и тошнотворное. Я записала черепаший секс на видео и побежала показывать мужу. Он улыбнулся.

— О, сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух!

Весь день мы ели сыр, пили красное вино и смотрели «Настройщика» Киры Муратовой, на нервной почве я всегда смотрю любимые старые фильмы. В общем, к обеду мы снова уснули как два счастливых зайчика, и он опять меня уговорил на этот остров, я согласилась туда сплавать в последний день нашего маленького отпуска.

5

Было нежное утро. Нежное — это когда море голубенькое, прозрачное, солнце глядит сквозь легкую дымку, не обжигая, и тени от сосен лежат на воде… Эта прелесть длится недолго, в десятом часу солнце начинает палить, поэтому нужно надвинуть бейсболку пониже и грести, грести, грести.

Мы отплывали от пирса из центра поселка, оттуда до острова оказалось чуть ближе. Я согласилась плавать только с мыльницей, с этим пластмассовым катамараном на педалях. Мы решили плыть по очереди, один сидит на педалях, другой плывет. Этот велосипед меня немного успокоил, я его расценила как спасательный круг.

Плыть было весело, почти как вдоль берега между бухтами, ничем не отличалась вода, не было никаких течений, не задевали меня рыбы своими хвостами, только на минуту, может быть, чуть дольше, стало страшновато, когда я оглянулась и не увидела своих родных буйков.

Муж в это время был наверху, в катамаране, он снимал панораму, с моря на бухту открывался шикарный вид. Мы отплыли всего на километр, с этого расстояния горы возвышались целиком, во весь рост, с берега их так не видно, глаза успевают схватить только усыпанное черепичными крышами подножье, на берегу нужно задирать голову, чтобы увидеть вершины, не такие уж они черные, кстати, эти горы. Монтенегро — это скорее про местных мужчин, про огромных ленивых брюнетов, которые выгуливают по набережной своих огромных младенцев и крепких довольных жен.

Цветные фасады, причалы, катера, флаги отелей — все мои ориентиры, все детали нашей пляжной жизни на расстоянии смешались в пеструю тряпицу, и наша человеческая суета потеряла хоть какую-то художественную ценность. Людей, машин, велосипедов в этом пейзаже нет, в панорамах нас просто не видно. Человек — слишком мелкая деталька для морских пейзажей, издалека не разглядеть элементарно ни красавицу в шезлонге, ни браслетик ее золотой, ни брильянтик.

За пару часов с небольшим мы доплыли до острова, и он накрыл нас своей тенью. Вблизи это оказалась просто глыба цемента, упавшая в море. Камни были вовсе не золотыми, а серо-желтыми, как все другие утесы, только солнечный свет делал их золотыми. Ни куста, ни травинки, ни птички, ничего на этом острове не было, это был совершенно голый остров, таких тут куча, самых разных по размеру, одни как автобусная остановка, другие побольше, как Святой Стефан, на котором поместился монастырь. Или вон рядом, из воды торчал вообще один утес, на котором каким-то чудом выросли несколько сосен. Наш остров был размером с городскую площадь какого-нибудь среднего райцентра. Со всех сторон его окружали отколотые куски, волны бились о камни, и нам пришлось со своим катамараном обойти эти зубы, чтобы найти местечко, куда его загнать.

Мы вышли, поднялись по валунам повыше, сели там на теплый плоский камень передохнуть, и меня понесло на нервной почве или от усталости рассказывать историю, я тоже, к сожалению, как все бабищи, люблю поговорить.

Я вспомнила про остров, про такой же голый остров, как наш, он так и назывался — Голый остров. На нем тоже не было ни воды, ни земли, только тот остров был больше, настолько больше, что на нем разместили концлагерь. Организовал его Тито, генсек Югославии, после ссоры со Сталиным, он говорил, что отправляет на Голый остров своих политических противников, сталинских агентов, хотя на самом деле туда попадали самые разные люди. Никаких строек века в таком месте быть не могло, поэтому людей там просто мучили на совершенно бесполезной работе. Каждый день заключенные носили камни на вершину острова, а на следующий день эти же камни нужно было нести вниз. И так три года, иногда пять лет, случалось даже семь.

Охранники были очень жестокими, иначе они сами могли бы стать узниками. Они следили, чтобы человек не смел выбирать себе камень полегче, камень нужно было нести тяжелый. Если кто-то падал, нельзя было помогать, упавшего били, если он не мог встать, его бросали в море.

Вместе с охранниками людей сопровождала собака, немецкая овчарка, точно такая же, как во всех концлагерях и тюрьмах. Она ходила вместе с шеренгой заключенных вверх и вниз несколько лет. Тюремные собаки обычно очень злые, их специально натравливали на людей, люди боялись эту собаку, по команде она могла загрызть. И вдруг однажды утром, когда все подошли выбирать себе камни, собака тоже взяла камень. Она выбрала такой голыш, который поместился в ее пасти, и понесла его вместе со всеми, овчарка сама встала в цепочку, в один ряд с заключенными, донесла свой камень до вершины и только там бросила его в общую кучу.

Никто не мог понять, что случилось с этой овчаркой, почему она перешла на сторону заключенных, ведь кормили ее охранники. Все, кто был там, запомнили эту собаку, и потом, когда вышли на свободу, люди вспоминали о ней с благодарностью, потому что кроме этой немецкой овчарки в концлагере их никто не мог пожалеть. Никто из людей, ни охрана, ни заключенные не могли проявлять сочувствие, в концлагере это было смертельно опасно, система была отстроена так, чтобы заключенные сами били друг друга. Новоприбывших или провинившихся пропускали через строй палок, и каждый должен был ударить, и ударить сильно. Если не будешь бить ты, будут бить тебя.

Собака плевать хотела на тюремные законы, она не боялась, что ее накажут, она захотела быть рядом с несчастными людьми. Возможно, она думала, что это перетаскивание камней всего лишь игра, жестокая, глупая, но все же игра. Хотя на самом деле, конечно, никому не известно, что думала немецкая овчарка, людям все еще трудно понять, как размышляют животные. Еще сложнее понять, что думали садисты-надзиратели на Голом острове, когда привязывали изнуренного человека висеть всю ночь с закрученными руками мордой вниз над смертельно вонючей выгребной ямой. Ни в какой голове не укладывается, как такое вообще может быть в красивой стране, на красивой планете, посредине такого роскошного сверкающего моря.

Меньше всего мне хотелось думать об этом на море, в отпуске, глядя на нашу красивую далекую бухту, но, как назло, я это вспомнила. Да! Я ужасно впечатлительная, а эти две шалавы, Блондинка и Барменша, сбили мне настройки. Я посмотрела на горизонт и заткнулась, не стала мужу говорить про издевательства и выгребную яму, я рассказала ему только про собаку.

Мы решили подняться на макушку острова, к часовне, надо же нам было ударить в колокол и сделать селфи. Жаль, флага не было, я готова была водрузить. Слава богу, я доплыла до своего острова и до финала этой истории, и сейчас объясню, почему все время была такая злая.

Я была жутко злая на своих соседок, Блондинку и Барменшу, потому что девочка, дочка Блондинки, которая пропала два дня назад, была на этом острове. Мы нашли ее в этой часовне, на полу она лежала, и у нее не было сил выйти на солнце. Два дня ребенок лежал на мокрых камнях, без воды, без еды, без спальника, без одеяла, в шторм, в холодную ночь. Она увидела нас и заплакала.

У нее была температура, она была горячая и дрожала, у ребенка был стресс дичайший. Во время шторма волны накрывали остров почти с головой, вода заливала часовню, девочка боялась, что ее смоет как букашку, она догадалась подняться на лестницу к колокольне, сидела там всю ночь, пока не стихло.

Мы дали ей воды и персик, она поела, но не могла нормально объяснить, как ее сюда занесло. Никаких следов насилия на ней не было, только царапины от камней. На остров она приплыла сама, почти пять километров, четыре с половиной, от которых меня трясло, эта тоненькая девочка в одиннадцать лет смогла сделать в одиночку. Я у нее спросила:

— Зачем ты поплыла одна? Могла бы с нами…

Девчонка мне не отвечала, мы посадили ее в наш катамаран, закутали в футболку и скорее поплыли на берег. Я боялась, что ей станет плохо на обратном пути, и шутила немножко, на нервной почве:

— Ты что, играла в Робинзона? Ты думала, что тут тебе необитаемый остров?

Он кивнула, но не улыбнулась.

Я волновалась, девочку нужно было срочно отправлять в медпункт, вы знаете, что ребенка очень нежный организм, для взрослых обезвоживание пару дней не значит ничего, а для ребенка, да еще после физической нагрузки, это может быть очень опасно. Мы с мужем вместе нажимали на педали и вернулись к берегу так быстро, как будто пробежали по воде пешком. Мы сразу, еще в море, вызвали скорую, и девочку увезли в больницу, а потом, когда ее сумасшедшая мать отвизжалась, выяснилось еще кое-что.

Девочка действительно решила жить одна как Робинзон. Так же как мы она собралась на этот остров с часовней, только сосны с соседнего утеса сбили ее с толку, она подумала, что островок зеленый. Девочка видела, что мы выплываем в бейсболках, и тоже надела. Когда мимо проходили катера и лодки с рыбаками, она отворачивалась, так что никто ее лица не видел, никто из того десятка людей, что встретились ей на первом километре от буйков, не подумал, что в воде ребенок, она проскочила. Это был ее первый заплыв в море, до этого она тренировалась только в городском бассейне, и с тренером еще, на тех Мальдивах.

— Как же ты плыла?! Одна?! — я не могла поверить, что этой маленькой девчонке было не страшно.

Не страшно было ей, плыть в море было не страшно, маленькая глупенькая девочка, одиннадцати лет, которая росла на бабушкиных сказках, не боялась моря, она боялась маминого любимого Садиста. Дите считало, что плывет на остров, чтобы спасти свою ненормальную мать.

Накануне дочка Блондинки подслушала разговор своей матери с подругой, девушки, как обычно, громкость не убавили. Блондинка сообщила, что собирается снова вернуться к Садисту, потому что Садист обещал купить ей ту самую элитную квартиру, которую она хотела. Блондинка говорила, что она еще подумает, но если Садист действительно готов оформить эту квартиру на ее дочку, тогда она забирает заявление из полиции и разводиться не будет, она вернется к Садисту, это было его условие.

— Недолго ты будешь жить в той квартире. В следующий раз он тебя убьет.

Так сказала Барменша, и девочка это услышала.

— Ради дочки! Я не смогу никогда купить ей такую квартиру в таком районе! Это ей на всю жизнь!

Блондинка говорила слишком громко, убеждала себя, вероятно, она не беспокоилась, что дочь ее слышит.

С девочкой, кстати, все было в порядке, в больнице ее положили под капельницу, приехала мать, и тогда мы с мужем отправились в отель. Барменша предложила выпить где-нибудь, отметить счастливое спасение, но я сказала, что мы страшно спешим, я больше не хотела ее видеть. Мне нужно было поскорее забыть и эту дуру, и ее побитую подругу, и смелую, несчастную девочку, которой на фиг не нужна ни эта сраная элитная квартира, ни Мальдивы, ни чужой маньяк под боком.

Я говорила вам, что не люблю истории про абьюз. Не люблю, потому что они не кончаются, невозможно сказать, что будет дальше с этими женщинами, нет гарантий, что после всех страданий эта бестолковая Блондинка не побежит сама к своему садисту. Я не хотела больше ни минуты об этом думать, покидала вещи в чемодан, чтобы утром пораньше проснуться и скорее выехать домой.

После заплыва, после всей этой нервотрепки мы с мужем жутко проголодались, горячего жареного мяса нам захотелось, и мы пришли в один дешевый тихий местный ресторанчик, где крутятся на вертелах молоденькие поросята. Аромат разносится за два квартала, за столом сидят местные старцы и неспешно покуривают. Ресторанчик стоит на утесе, чуть выше набережной, с террасы видно море и наш островок. Вдалеке на закате в розовых лучах он снова стал заманчивым и золотистым.

Мы заказали себе поросятину, салат из розовых мясистых помидоров, теплые лепешки, печеный острый перец и бутылку местного вина. Я была жутко голодная, до озверения голодная особь женского пола, и мне не жалко было поросенка, я смотрела ему в морду, в его пустые обгоревшие глаза, на его обуглившийся пятак, и никакой живой души не видела в этом куске мертвой плоти. Это был просто кусок печеного мяса, и мне это мясо нравилось, оно было сочным и пряным, с нежным пикантным жирком и хрустящей золотистой корочкой. Нас обслуживал огромный, неторопливый, как в пластилиновом мультфильме, официант.

— Приятного аппетита, — он нам пожелал. — Наслаждайтесь.

Былая страсть

Все знают этот анекдот, он старый. Смешить не собираюсь никого, просто напомню. Жена лежит в противогазе рядом с мужем. Муж ноль внимания.

— Дорогой, ты ничего не замечаешь?

Он присмотрелся:

— Прическу, что ли, новую сделала?

И это не смешно. Это правда. Это как раз та самая горькая правда, с которой не поспоришь. Опыт показал: мужчина реагирует острее на новую женщину при прочих исходных данных. То есть? То и есть. Серьезные люди проводили эксперимент. Построили в шеренгу десять красивых девушек и наблюдали, как на них отреагирует мужчина. При этом обеспечили одно условие: девять женщин были с ним знакомы, а десятую он видел впервые. И что? Замерили мужчине что-то там, я уж не помню, какие именно показатели, давление, пульс, и выяснилось, что все девять женщин ему понравились примерно одинаково, а десятая понравилась больше.

Мы, в принципе, и без всяких опытов об этом знали. Еще со школы, когда приходит новенькая в класс, все мальчики влюбляются в нее. И это хорошо! Не стоит обижаться, такая избирательность помогала нашим предкам избегать инцестов.

При чем тут мы? Как при чем? А кто статейки эти глупые почитывает, про отношения? Это же мы кликаем на заголовочки — «как вернуть былую страсть», «как освежить отношения в браке», «будьте открыты к экспериментам»… И самый смешной вопрос, который прилетал к нам в редакцию: «Как вернуть ощущение новизны после двадцати лет совместной жизни?» Ха-ха-ха! Так и хотелось спросить: вы сами поняли, что написали? Кто-то пробовал вернуть ощущение новизны своей машине после двадцати лет эксплуатации? Кто-то пытался посмотреть на свой старый холодильник новыми глазами? Или еще веселее, кто-то пытался показать мужу старый комп в новом ракурсе? Смотри, какой он милый, его можно использовать как ночник.

На что я намекаю? Да именно на то! Вспомните сказку «Конек горбунок», вспомните старого царя, который захотел стать молодым и нырнул в кипящее молоко. Люди знали всегда, что в жизни есть необратимые процессы, и, в принципе, этот мир тем и ценен, что в нем ничто не возвращается. Поэтому совет — не бойтесь экспериментировать в постели — я считаю прямым надувательством.

Нам постоянно предлагают кучу разной ерунды, которая якобы помогает создать иллюзию новизны. Купить сексуальное белье, зажечь ароматические свечи, поменять домашний текстиль… Одна моя знакомая, Анжела, одно время полюбила парики. Она живет в Турции, мужчина у нее турок, очень темпераментный, удержать его внимание не всякой красотке под силу, тем более через годы этого бесконечного сериала, так бы я назвала их совместную жизнь.

— …я надеваю новое платье, рыжий парик — и вот, я уже другая женщина! — радовалась своей находке Анжела, натуральная блондинка. — Ахмету это жутко нравится!.. Он как ребенок — любит новые игрушки!..

Да, да, конечно… Как ребенок, я с ним познакомилась. Серьезный мужчина, владелец завода, инженер. Он понимает, что такое упаковка. Этому прохиндею невозможно подсунуть старую игрушку в новой коробке. И тем не менее Анжела уверяла, что стоит ей отправить Ахмету свое фото в новом образе, как он сейчас же мчится к ней.

Еще бы он не мчался! Он же знает Анжелу, он понимает прекрасно: если у Анжелы новое платье — ищите ее с собаками. На селфи, как потом она заметила, Ахмет не реагировал, его возбуждали только фото в полный рост на яхте или в ресторане, там, где поблизости крутились другие женихи. Конкуренты его заводят мгновенно, он вылетает из своего Стамбула к ней в Анталию и, убедившись, что птичка на месте, возвращается к себе по делам. Это в свою очередь тонизирует Анжелу. Заметив подозрительные фото у Ахмета, она летит к нему. И так они живут чудесно лет уже… не помню сколько. И парики тут ни при чем, эту пару держит в тонусе свобода. Поэтому я всегда угораю, когда какие-то молоденькие журналистки, вероятно, еще незамужние, советуют нам, увязшим в патриархате трудягам, купить себе новое белье, парик, заняться сексом в новом месте… Вы еще посоветуйте закопать мои пять золотых на Поле чудес.

Устройте мужу романтический вечер, нам советуют. А именно: отправьте детей к бабушке, приготовьте легкий ужин, зажгите свечи, включите приятную музыку… И что? И что потом? Стриптиз? Да, некоторые гуру на полном серьезе рекомендуют стриптиз. Люди!.. Люди! Почему же мы такие все наивные! Показывать мужу стриптиз — это примерно тоже самое, что двадцать лет писать письмо Деду Морозу. Кто пробовал? Не стесняемся, рассказываем, вспоминаем. Выкладывайте, как вы покупали чулки, шампанское, креветки с базиликом жарили… И чем все закончилось? Да… И у меня примерно тем же самым.

Но мы не теряли надежд! Не надо над нами смеяться. Мы быстро поняли, что дело не в белье, а в интерьере. В привычной обстановке мужчина не заметит новизну, это видно на праздничных фото, когда мы отмечаем день рожденья дома, на фоне старых обоев все наши новые платья выглядят как шмотки из секонд-хенда.

И мы решили обстановку поменять, мы поехали в отпуск без детей. Туроператоры не спят, они же знают, что именно мы гуглим, и на каждый наш запрос про страсть нам тут же цепляют горячий тур. Все полетели кто куда, у кого на что хватило. Но… оказалось, что везде примерно одно и то же, и на Мальдивах, и в Сочи, и в Турции. А мы потом удивляемся, кто пишет отрицательные отзывы отелям. Они, недовольные жены, которые не смогли вернуть былую страсть.

Я лично видела одну красавицу у нас на море. Не очень молодая, как раз примерно лет через пятнадцать семейной эксплуатации, она сидела на балконе своего номера в вечернем платье южным жарким вечером. Пила шампанское, закусывала красной икрой, смотрела на закат и рыдала, а у нее из номера торчали ноги мужа и на всю округу раздавался его храп.

— Не плачь, — сказала ей хозяйка нашей маленькой гостиницы, — зато он у тебя добытчик! На море тебя вывез, ты хоть в море покупаешься. А если надо будет — он тебе и почку свою отдаст! Кто из любовников отдаст тебе свою почку? А?.. Вот то-то и оно!

Красотка успокоилась. Услышала про почку — и сразу все вопросы у нее исчезли к мужу. И вы расслабьтесь тоже, не стоит рисковать, палить в квартире ароматические свечи, не надо ставить мужу фильмы про любовь, наши мелодрамы мужчинам не нравятся и никогда не нравились. Никогда! Даже до свадьбы. Просто до свадьбы они их терпели, до свадьбы была еще страсть, и под этим соусом они могли проглотить все что угодно. Один недавно согласился, чтобы играли цыгане, когда будут выносить свадебный торт. Бедный мальчик… Это до свадьбы такие фантазии невестам разрешаются, а мужа утомлять не стоит, пусть он спокойно отдыхает после работы под свой футбол, под свои новости, подо что угодно, оставьте в покое мужа, займитесь своими делами. Какими? Вы меня спрашиваете, какими своими делами? Простите, девушки, но через десять лет семейной жизни у любой нормальной женщины должны появиться свои дела.

Представьте… Вы приготовили плов. Допустим, у вас проснулась совесть, и вы приготовили семье настоящий плов. Шикарный получился. Съедаем первую тарелку — получаем экстаз. Каждая рисинка взрывается на языке, каждый кусочек мяса тает, и нам такое чудо нужно срочно повторить, мы ненасытные созданья, мы накладываем вторую тарелку. Вторая тоже вкусно, а третья? Третью тарелку доесть тяжело, жирновато… Мы говорим жирновато! Про тот же самый плов, от которого тащились на первой тарелке. Что поменялось? Чем первая тарелка отличается от третьей? Ничем. Плов тот же самый, дело не в нем, это мы поменялись. Мы нажрались, мы уже не голодные, и мы узнали вкус, третья тарелка нам никакой новой информации не принесла. Голод и любопытство — вот из чего собирается страсть, и неважно вообще, в каких трусах женщина, главное, чтобы мужчина был голоден и не очень давно с ней знаком.

Мы не виноваты, что нас регулярно тошнит друг от друга, как от заезженной пластинки. Это наш мозг во всем виноват, мозг ненасытный, он постоянно просит новой информации. Жевать бесконечно, как старая корова, одну и ту же травку мозг не может, и потому не помогают ни трусы, ни свечи, ни путешествия… Все это только аксессуары, все это обложка, а под ней все та же знакомая сказка. В двух словах ее вам сейчас напомню: через десять лет брака муж и жена становятся друзьями, через двадцать лет — братом и сестрой, а через тридцать лет это уже две сестры. Поэтому я не люблю советчиков, которые учат, как вернуть то, что вернуть невозможно. Не надо гуглить страсть и новизну, вы лучше кухню поищите с эргономичной фурнитурой, мне лично нужно кухню поменять.

Да я ж не против новенького! Новенькое никогда не помешает. Мне, кстати, и машину пора менять, не только кухню. Я не против новенького, я за честность. Менять парики? Наращивать ресницы? Назначать мужьям свиданья в гостиницах? Все это мелко, что толку менять платье, давайте поменяем газовый котел на солнечные батареи!

Кстати, свекровь моя, легендарная Роза Михална, обожает ремонты. Как-то раз она тоже подумала — скучно что-то у нас, что-то все надоело, пора все менять… Ей исполнилось семьдесят, когда вам будет семьдесят, я посмотрю, какой вы мужу покажете стриптиз. Роза устроила. Кухню она поменяла сразу, это я у нее научилась кухню менять. Когда меняла кухню, Роза поняла, что нужно поменять и плитку, и перекрасить стены. Когда немножко освежилось все, наш папочка так сильно воспламенился, что занялся дверями, поставил новые двери, из массива, и так разошелся, что сам сделал лестницу… Это было романтичное лето. Новые трусы может надеть любая, а вы смотрите шире, вы попробуйте организовать процесс! Мужчина хочет не стриптиз и даже не массаж, мужчина хочет, чтобы ему сделали перпетуум-мобиле. Иллюзию движения, иллюзию того, что мы готовимся к какому-то празднику, и все у нас еще впереди.

Простите, чувствую, кого-то я опять разочаровала, вы снова ничего полезного не почерпнули из моей болтовни. Зато я вам сейчас расскажу историю про одну симпатичную девушку, которая как раз и ударилась в сексуальные эксперименты с мужем, следила, так сказать, чтоб очаг не погас. Так что сначала посмотрите, как другие намучились, а потом решайте, нужна она вам, эта страсть, или пойдем спокойно драников пожарим.

Интимные фотографии

Исчадие — так мне представили одну фотомодель, которую я встретила в кафе на крыше большого торгового центра. Мы там встречались с девочками, с фотографами из рекламного агентства. Красавица сидела одна и все время посматривала в нашу сторону, я потому про нее и спросила.

Девчонок из агентства было три, старые подружки, вы знаете, как это сейчас случается: одна решила стать фотографом — и все за ней купили камеры и шлепают. Однажды я снималась у них в студии, с Катей, Кэт, она мне делала портреты на мои первые обложки. Только на этот раз я не хотела студийный портрет, мне вообще надоело все это занудство: пиджак, очки, надоело делать умную морду…

— Все надоело, — говорю девчонкам, — хочется чего-нибудь новенького.

Они мне начали придумывать, как лучше сняться, в подсолнухах, в лаванде или «прям тут, на крыше»…

— Лучше на крыше! Давайте прям тут! — меня испугала одна только мысль про подсолнухи или лаванду.

Мне понравился вид из кофейни, с высоты видно сразу весь город, много неба… Девчонки расчехлили объективы и тут же начали ко мне пристреливаться. Красотка за соседним столиком за нами явно наблюдала. Глядит, глядит, потом на секунду отвернется, равнодушно окинет городскую панораму и опять косится.

— Тамара… — усмехнулись девушки, — Подруга наша… Бывшая.

Одна из этой фото-банды, с мелкими острыми зубками, в круглых очках, замялась немного:

— Она такая сволочь!.. Ты не представляешь.

— Почему? — мне стало интересно.

— Ну… знаешь, — замялась зубастенькая. — Как бы тебе получше объяснить…

— Да что уж… — улыбнулась Кэт, — говори как есть.

И третья, маленькая, хулиганистая брюнеточка, выдала, как спичкой чиркнула:

— Она исчадие!

Нет, на исчадие красотка явно не тянула. Наоборот, она была скорее эльф, чем вамп. Внешность модельная, довольно стандартная, типичный избалованный гламурчик: ножки длинные, плечики узкие, что-то голубенькое на ней болтается, телефончик вертит, губы бантиком, глаза большие, светлые… Конечно, я спросила, почему она исчадие, и тут они мне накидали:

— Она всегда носила в сумочке вибратор!

— Да вы что! — я засмеялась. — Мама дорогая! Какой кошмар!

— Она была повернута на сексе!

— Они вместе с мужем устраивали оргии!

— Оргии? — я пыталась прикрыть удивлением свою лояльность к мелкому разврату, но у меня скорее вышло «оргии!» с восклицательным знаком. — Ничего себе… Как весело у нас в городке. А я опять все пропустила.

Самая кусачая из подружек, зубастенькая в круглых очках, начала палить мужа:

— Муж у нее был сутенер! Он приглашал к ним в кровать второго мужика! И девок из стрип-клуба! «Адам и Ева», слышала про такой клуб? Это был его клуб! Он там все время тусил!

— И она! Она там даже танцевала!

Разврат всегда возбуждает, сколько ни читай Тургенева. Любопытство мое животное проснулось, я посмотрела на красавицу внимательнее, пыталась найти в ней признаки нимфомании. Не вамп, увы, она была совсем не вамп и не исчадие, наоборот, в ее лице угадывалось что-то нежное, пугливое.

— Да, с виду и не скажешь! — подтвердила мое сомнение хулиганистая брюнеточка. — Для всех они были абсолютно нормальная пара. Он был директор… В какой-то фирме… Чего-то со стройкой связано… Она сидела дома, хозяйка идеальная, все у нее по полочкам, готовит обалденно…

— Сациви! Чахохбили! Хачапури!

— Муж у нее любил, чтоб дома все как в ресторане.

— Борщ какой варила-а-а… — застонали девочки, — нигде такого не поешь!

— Плов!.. — вспомнила зубастенькая, — вот о чем жалею! Обалденный плов у нее был всегда.

Заговорили про еду, и мордочки у всей бригады сразу разгладились, девушки активнее защелкали своими камерами, и я расхохоталась в объектив, не утерпела.

— Она — исчадие! Она носила в сумочке вибратор! Я не могу…

Мне сразу вспомнилась блатная песенка:

Вибратор в сумочке носила,

ноги на ночь мыла.

Мир блатной совсем забыла,

и за это пулю получай!

— Не смейся, — нахмурилась зубастенькая и выложила самый главный аргумент: — Она у Катьки мужа увела.

Вот это разговор! Вот это уже другое дело!

Девушки притормозили на секунду, посмотрели на подругу с вопросом, можно выкладывать ее подробности или нет.

— Ах… — отмахнулась Катя, — это такая тупая история… Я делала рекламу казино. Мне нужно было две модели. Ну я и взяла своего мужа и Тому. Поснимались удачно. Она родила.

— И ничего невозможно было сделать! — зашептала темненькая хулиганистая малышка. — У них все слишком быстро закрутилось, и все у Катьки на глазах!

— Да, на моих глазах. Я ей сама подсказывала, как его обнять, как лучше в кадр встать… А через месяц после съемки — бац! Сюрпри-и-из!

Через месяц после съемки Кэт взяла телефон мужа, случайно, конечно, случайно, и в телефоне было сообщение. Она его открыла и упала — там было фото, фото самого настоящего женского сердца, и мозга, и души.

— С интересной причесочкой, — заржали девушки, поглядывая на исчадие, они предполагали, что она опять кому-то посылает свои интимные фото.

Красавица, то есть эта самая Тамара, вероятно, поняла, что мы говорим про нее, и прямо на нас посмотрела.

— Скучает… — решили девушки. — Помириться, наверное, хочет.

— В этом городе у нее не было никаких подруг, только мы.

— Она осталась совершенно одна! Катькин муж от нее ушел.

— Ушел?!

Не мое было дело, конечно, но я начала включаться в этот сериал. Я потому и не люблю женские компании, вся эта болтовня забивает голову, и хочешь ты того или нет, тебя затягивает в чужую суету как в теплое болото.

— Через год, как она родила, он уже замутил с новой бабой. И новая тоже от него родила. И он ее тоже оставил!

— Мачо! Катюх!.. — засмеялась зубастенкая. — Он у тебя был супермачо!

— А там и есть-то… — усмехнулась Кэт, — шибздик! Ножка тридцать девять, вечно хныкал, чтобы я его кроссовки не таскала…

— А эта сучка сейчас живет в коттедже его мамочки. Ты знаешь этот дом! Серый особняк с пристанью. Видела ты этот дом! Там они все живут, маман его, и Тамара с сыном, и сестра его, с сестрой мы тоже дружили раньше…

— Мы как-то раз к сестре заехали, в саду у них сидели… А эта шлюха вышла на балкон и смотрит на нас… С ребенком вышла, типа мы сейчас все должны растаять.

— Мы увидели, что она спускается, и сразу уехали. Даже здороваться с этой тварью не стали.

Девушки сощурились все три как волчицы и окатили бывшую подругу ледяным презреньем, а маленькая хулиганистая брюнеточка громко, чтобы та могла услышать, заявила:

— Прощать нельзя такое!

Короче, Санта-Барбара. И сразу десять серий. Для утреннего кофе многовато. Эти бабенки забили мне голову. Самое смешное, когда они показывали мне отснятое, я не могла понять: где я, почему я совсем на себя не похожа?

Я решила, что нет, ни за что я свои рекламные съемки не доверю ни маленькой брюнетке, ни этой зубастенькой, я решила опять сниматься с Катей. В первый раз я у нее все время получалась коровой, наверное, потому что сама она невысокая, аккуратненькая, на меня ей приходилось смотреть снизу. Потом я села в кресло, и дело пошло лучше.

Каким-то чудом человек, который снимает, передает на фото свое отношение к тому, кого снимает. Поэтому, наверное, я у мужа получаюсь маленькой толстой мышью. Но ладно я… Меня снимать непросто, не каждый сможет из кучи моих пороков вытащить изюминку. Совсем другое дело та красавица, модель Тамара. Она была в стандарте, ее куда ни поверни — кадр получится, каждым кусочком своего тела эта девушка отвечает ожиданиям публики. Катя, безусловно, к ней, к своей подруге относилась хорошо, поэтому те снимки в казино отлично получились, и после той работы Катьку признали настоящим фотографом, так что теперь она не просто Катя фотограф, а Кэт Свит фото, так называется ее рабочий аккаунт, поэтому мы и зовем ее Кэт.

В кафе вошел мужчина, в очках, с хвостом, я поняла, что это шеф рекламного агентства. Тамара помахала ему, видимо, его она и поджидала, он вроде бы ей улыбнулся, сделал шаг к ее столику, но стайка проворных гиен не пропустила его к телу. Девушки быстренько блокировали шефа, обступили его со всех сторон и что-то тараторили ему как цыганки.

Красавица ушла. Она мне понравилась. У меня тоже были времена, когда я в сумочке носила сувениры из секс-шопа и обожала каблуки и платья, и была помешана на сексе. Кстати, я заметила, старые шалавы всегда пугаются, если им показать вибратор. Имитируют удивленье. Не знаю, что там на меня нашло в кафе… Пока девчонки разговаривали с шефом, мне захотелось на всякий случай проверить одну сумочку. И что вы думаете? Там был вибратор! Зубастая в очках сама носила в сумке вибратор! Что было у других, не знаю, не успела посмотреть. Как только Тамара ушла, девушки оставили своего шефа за ненадобностью и вернулись за столик. Бурлящими!

— Какая наглая! Она все время к нам лезет!

— Она присылает свои фото нашему шефу!

— Какие фото? — я не поняла. — Интимные, что ли?

— Нет, — улыбнулась Кэт. — Она теперь тоже фотограф. Я ж ее научила…

— Да какой она фотограф! — наморщилась брюнеточка. — Купила камеру и щелкает!

И конечно, после этого мне сразу пришла мысль поработать с исчадием. Съемка у воды! Я люблю воду. Вот так меня и занесло в загадочный особняк с пристанью.

Вообще-то сюда уже сто лет никто не причаливал. Пристань сделал отец того самого мачо для себя, для двоих сыновей, чтобы кататься по реке на маленькой яхте. Потом он ушел из семьи, яхту продали. Серый особняк оказался совсем не шикарным, это был просто громадный домяра. Три этажа, два подъезда, какие-то претензии былые: балконы, мрамор на крыльце, колонны… Колонны до конца не дотянули, видимо, их пытались влепить с опозданием, когда уже поставили крышу, и промахнулись немножко. Получилось, что столбы подпирали небо, вероятно, в планах было продлить террасу над колоннами, но затею бросили. Дом казался недостроенным, родители нашего маленького мачо замахнулись на родовое поместье, но не сложилось.

Первый раз в этот дом Тамара попала ночью и сразу же застряла в туалете, что-то там было не так с дверными ручками, она пыталась выбраться, дергала дверь со своей стороны, а с обратной стороны дверь тянула хозяйка всей этой недвижимости, мать маленького мачо.

— Так мы и познакомились, — вспоминала Тамара. — Она мне говорит: «Девушка, не ломайте дверь! Вы у меня не первая ее ломаете, чинить замучилась за вами».

Я видела ее, хозяйку. Маленькая, темненькая, с короткой стрижкой, в джинсах и футболке, проворная дама, поздоровалась со мной на бегу. Она собиралась куда-то ехать с внуком, с красивым мальчиком лет трех, это был сын Тамары.

В тот вечер, когда Тамара застряла в чужом особняке, ее муж уехал в командировку. Она была уверена, что как только он вернется, все ее гульки закончатся. С мужем у нее было все хорошо: любил, обеспечивал, с детьми не торопились, жили для себя, немножко скучали… Немножко, как многие пары на десятый год жизни скучают, не более того. Этот брак был удачным, удобным, и Витя… Витя, милый!.. Конечно, мир тесен, я была с ним знакома, поэтому знаю, что Витя своей женой дорожил.

Он был директором одной интересной фирмы, известной в узких кругах. Мы потому и познакомились, я обращалась к ним за услугой. Если, к примеру, у вас проблемы с государственной монополией, газ, свет, вода вам вдруг потребуется, тогда вам нужно к Вите. Он все устроит без нервотрепки, и не придется собирать кучу бумаг. Такие фирмы открывают сами же чиновники, директорами ставят своих людей. Витя и был своим человеком, не бизнесмен, не менеджер, а именно «свой человек», посредник. Работенка непыльная, зарплата хорошая, но творческой натуре тут не раскрыться. Лет тридцать семь примерно было Вите, когда он тоже потихоньку заскучал, как я когда-то…

Да, вдруг захотелось театра, скорее даже кабаре. И он открыл стрип-клуб, напополам с товарищем. Было у него такое хобби, Тамара ничего против не имела. Муж устроил себе Мулен Руж, а иных и на рыбалку еле-еле отпускают. В свой клуб он приводил и клиентов фирмы, и партнеров, и знакомых чиновников. Мужчины любят эти примитивные игрушки, когда в кармане куча денег и кругом голые бабы. И чтоб жена была довольна, чтобы разделяла его увлечения. Тамара разделяла более чем. Однажды она даже устроила мужу сюрприз — Тома вышла к шесту, когда он сидел в зале со своим начальством.

На лице у нее была маска, она ее снимать не собиралась, да и вообще в полумраке вряд ли кто-то смог бы узнать ее, кроме мужа. Хотя и муж, не всякий муж свою жену впотьмах узнает в неожиданном месте. Витя узнал, попросил Тому спуститься за столик, посадил к себе на колени и сам снял с нее маску. Не сразу, разумеется, интригу он тянул. Витя подождал сначала, пока навизжатся гости, в поросячьем экстазе накидают монет… И тут он раз ее за талию: «Знакомьтесь, это моя жена».

Не знаю даже, плохо это или хорошо… Оскорбляет это чьи-то чувства или не оскорбляет… Когда женщина молодая, красивая, когда у нее и ножки длинные, и попа яблочком — тогда любая ее выходка прелестна, особенно когда мужчина ни секунду не сомневается в своей абсолютной власти над ней.

В клубе у мужа Тамара не работала, ни в коем случае, а то вы вдруг еще подумаете что-то страшное. Она там появлялась именно под настроение, нечасто, обычно помогала как модель. В клубах танцуют разные девочки, далеко не все они годятся для фотосессии, поэтому для рекламы снималась Тамара, а к шесту выходили другие. И эти съемки, и модельная работа, и фотография для Тамары были всего лишь развлечением, никаких наполеоновских планов по поводу работы у нее не было, никаких карьерных амбиций она не имела, по сути дела, это была идеальная женщина: хочу быть просто хорошей женой, и не надо мне никаких бизнес-аккаунтов. И все равно!.. Что вы думали? Все равно мужик заскучал. «Хочется чего-то новенького», — эту фразу Витя повторял все чаще.

А я ему сказала!.. Витя! Витя, дорогой, мне только врать не надо! Это что еще за «новенькое»? Нет никакого «новенького». «Новенькое» — это миф, это вранье! Иди своей жене рассказывай про новенькое, меня ты не обманешь. Если хочется новенького, значит, не хочется уже ничего.

Тамара, идеальная жена, с мужем она никогда не спорила. Тома, Тома, выходи из дома… Она была моложе Вити лет на десять, кажется, она привыкла, что он старший, он умнее, он директор, и всегда с ним соглашалась. Витя говорит «чего-то новенького хочется», Тома кивает — да, конечно.

На этот случай у нее было два костюмчика любимых: халатик медсестры и плащик проститутки. Плащик особенно заводил ее мужа, она надевала его на голое тело и отправлялась в магазин или в кино, или просто гулять вечерком. Витя любил иногда сесть в кафе на шумном проспекте, выпить немножко, посмотреть на мужчин, которые разглядывают длинные ножки его жены, а потом в такси на заднем сиденье расстегивать ее развратный плащик.

В секс-шопе семейка прикупила все, включая резиновую бабу. Резиновая баба не понравилась Томе, все игрушки она приняла, даже наручники с плеткой, а на резиновой бабе случился сбой. Да, да, все как у Маршака: «Старушка довольна, а пудель не рад, и просит подарки отправить назад».

— Резиновая Зина! Убери ее отсюда! — расстроилась Тома. — Гадость в дом приволок… Это что, для некрофилов?

— Ты права, Томочка, — ответил Витя. — Резиновая не то… Давай подружку пригласим к себе? Любую, твой выбор.

Пригласили подружку. Как раз ту самую, зубастенькую в круглых очках, которая ругала Витю сутенером. Естественно, никто не посылал ей официальное приглашение, все случилось само собой. Подружка постоянно жаловалась на своего мужа, говорила, что он ей ужасно надоел, что ей хочется вспомнить свободу, встряхнуться… Звучало бодренько, но в реальной постели все получилось немножко не так, как в кино.

Мероприятие напоминало детский сад, когда детишки спрятались в туалете и снимают друг перед другом трусы. Что касается подружки — та встряхнулась и потом пришла еще. Правда, муж той зубастенькой что-то, видимо, стал замечать, названивал все время: «Где ты, у кого, иди быстрее домой!» Она кричала, что она у Томы, Томе приходилось отвечать: «Да, у меня»… Витя вовремя сообразил, что девушка злоупотребляет его гостеприимством. Для чистоты эксперимента он приводил в свою кровать и других девчонок, в основном из клуба, но все равно как в кино не вышло, и после этих неудачных проб Витя успокоился.

Ревность? Ревность у Томы проснулась только раз, когда муж пригласил совсем молоденькую стриптизершу. Он с этой девочкой очень нежно обошелся, и это вызвало у Томы какое-то подобие страданья. Ревность была похожа на панический животный страх, опять из детства, когда теряешься в большом магазине, бегаешь среди чужих людей, ищешь родителей, а закричать страшно. Продлилось это несколько минут, Тамара потерпела, и острый приступ животной боли на пике своем перешел в удовольствие, которое, правда, закончилось слишком быстро. Тома, несмотря на все свои леопардовые каблуки, была спокойная и домашняя, ничего ее до безумства не доводило, к шесту она выходила точно так же, как вставала к плите. «Ты доволен? Ты рад? Тебе вкусно?» В постели с мужем все ее коронные номера напоминали скорее не секс, а танцевальное шоу. Она старалась, она слишком хотела угодить и потому никогда не теряла голову. Это она поняла потом, позже, когда встретила новую любовь.

А Витя все не унимался, скучал, как многие сотрудники всемогущих монополий, которым хлебушек дается без особого труда. Немного обленился, я бы так сказала, уровень его ответственности был явно не мужской, поэтому как тех детей, способных, которые решили все задачки на уроке и начинают плеваться бумажками, Витеньку то и дело тянуло на гадости. Второго парня предложил он сам. Эта довольно простая идейка лежала на поверхности. Тамара согласилась, но у нее были сомнения.

Она, конечно, доверяла мужу на сто процентов, была убеждена, что Витя знает лучше, что ей нужно. И это ее раздражало. Витя, несмотря на всю свою внешнюю мягкость, контролировал жену немного больше, чем ей хотелось. Он знал про Тому все, что обычно известно мужьям: сколько денег потратила, какие колготки купила, что читает, куда и с кем идет. Он уезжал в командировку, но мог ей позвонить в любую свободную минуту. Мягкий легкий Витя, он, может быть, и не хотел, но получилось, что жена была у него как мышка на ладони, прозрачная насквозь. С этим Тома не спорила, она понимала, что так живут все. Да, Тома, дорогая, обнаружила, что даже у нее с ее лояльным мужем никакой свободы нет, мы все заложники своих постоянных партнеров, мы контролируем друг друга, не желая того. И даже в наши мысли, в мечты, фантазии мужчины проникают, и Витя тоже влез, не замечая, что у жены появилась усталость от его тотального присутствия.

— Это я потом поняла, — соображала Тома, когда мы с ней прогуливались по берегу. — Я согласилась на второго мужчину, а мне на самом деле не нужен был второй. Мне просто нужен был другой какой-то человек. И чтобы Витя ничего не знал.

Объект появился случайно, на Новогоднем корпоративе, где Витя собрал свою фирму. Среди прочих сотрудников был новенький менеджер. Тамара танцевала с ним примерно так же, как в стрип-клубе, только в одежде. Она немножко наклюкалась, и этот менеджер был тоже в хорошем настроении. Его тихая жена забилась в уголок и не мешала веселиться.

Витя… Я помню его неудобную старомодную привычку решать вопросы в ресторанах… Он с кем-то разговаривал, но краем глаза наблюдал за этой ламбадой и пару раз шутливо погрозил своему менеджеру. Рядом с Томой этот мальчик, конечно, уже не мог остановиться, шутил, что шеф его уволит, и что ему на это наплевать. Когда подъехало такси, он потащился Тому провожать, на улице они стояли как две влюбленные мартышки, вытягивая губы в трубочку.

— Поехали к нам в гости! — приглашала Тома и просила мужа, — Витя! Витя, пожалуйста… Ты не устал? Разреши! Я хочу пригласить этого мальчика!

— А ничего, что я тут рядом стою? — не выдержала скромная жена.

— Ну, хорошо… — улыбнулась ей пьяненькая Тома. — Давай и ты с нами.

Тут почему-то вдруг наш дорогой гостеприимный Витя неожиданно почувствовал легкое недомогание. Он рассадил всех по машинам и отправил сотрудников спать. После праздников он уволил этого менеджера, но не из ревности, конечно, а потому что тот «вообще не тянет». Витя объяснил Тамаре, что мальчик неудачный, примитивный, разгильдяй. Он обещал, что для любви найдется кто-нибудь поинтереснее.