Бесплатный фрагмент - Семь кругов тоски

Понедельник — бездельник

«Не каждый понедельник хочется жить, но каждый понедельник хочется есть».

Я сплю! Я сплю, ё-моё! Ну сплю я, что непонятно?! Это у тебя рабочая неделя, рабочий день начался, а я сплю…

— Да, милый, да я на работе… Да, занята очень, но пообедать смогу, хоть и работы много… И я тебя, давай до вечера, целую…

Да, я очень занята, я сплю, я устала, и мне чертовски всё равно.

Опять понедельник, как я их не люблю, ещё четверги не люблю, но понедельники как-то особенно.

Всю неделю будто разгоняешься для чего-то важного, глобального, огромного, ну и ещё пару эпитетов, а здесь — раз и снова, чёрт побери, понедельник.

Опять разгоняться?

Ладно, стены в конце недели меняются, в которые потом врезаешься после выходных, несмотря даже какие они — удачные, неудачные, стена есть.

Кстати, меня зовут Любовь.

Остряки, алё, сейчас самое время шутить про Надежду и Веру, последнюю вы, кстати, частенько забываете. А меня Людой называете, а что не Петей? Какая разница — имена путать.

Мне 24, второй год уже. В тот день рождения решила, что 24 — возраст, который мне идеально подходит, и точка.

Я уже не сплю, потому как мистер, мне звонивший, разбудил. Для него я работаю, тружусь как пчёлка Майя. Только кем и где я работаю, помню приблизительно, поэтому на этом останавливаться не будем. Не подумайте, я и правда работаю, только график у меня ну очень скользящий. Работаю я, на самом деле, много где и много кем. Об этом не сегодня разговоры о работе утомляют меня ещё больше, чем она сама.

При знакомстве с мужчинами пункт про работу пытаюсь опустить, но N, а это именно он звонил, был настолько упорным в вопросе работы, что мне осталось только её выдумать. Прости.

N — мужчина моего понедельника.

Да, да, да, мужчина моего понедельника. Я не хочу знать, где он и кем работает, женат или нет, есть ли дети, мама, собака или какие другие дурные привычки, — мне всё равно. Но не знать что-либо о человеке в нашем маленьком городе очень сложно. Обязательно найдётся знакомый знакомого и его знакомого. Сто́ит быть чуточку внимательнее. Но я не хочу даже знать, как его зовут.

Ему около 30, он высокий брюнет, и не помню какого цвета глаза — мне всё равно. Что конкретно он от меня хочет, я не знаю, и мне всё равно. Хотя я догадываюсь, что может хотеть мужчина от женщины, ещё так упорно, — явно не борщ.

Мне всё равно, как бы это ни звучало — жестоко, глупо или ещё как-то. Мы с ним расстанемся — ни сегодня, так завтра, ни завтра, так послезавтра. Наступит тот момент, когда он поймёт, что мне всё равно. И на его место придёт другой высокий брюнет с «не помню» какими глазами. Свято место пусто не бывает.

N — офисный работник, какой-нибудь мелкий банковский работник. Об этом говорит его не очень дорогая машина серебристого цвета, чистая, выглаженная рубашка, нервные вздрагивания, когда звонит телефон, и друзья, курящие кальян.

«Где логика?» — спросите вы. Нет логики! А никто и не обещал, что будет логика. Так, умение слушать и слышать, прибавлять два плюс два и всё, большего не нужно.

Ах, N, N, всё-таки у него есть жена — домашняя мышка серая или белая крашеная мышка. Готовит ему ужин, пишет ему дежурные эсэмэски, ждёт домой и верит ему, верит, дура, и правильно делает. А как ему не верить, его разговоры про нашу якобы страсть или даже о боже, любовь — это только разговоры за обедом или ужином.

Встречаемся в ресторанчике среднего пошиба, шампанское, такое чувство, что советское, кто его пьёт вообще? Но я всякий раз поднимаю бокал за очередной тост «за нас», улыбаюсь и «кушаю», ем, утоляю голод, закидываюсь едой, ну и тому подобное, что касается еды. Мы встречаемся с ним второй, и, скорее всего, последний месяц, а он мне ни одного цветочка не подарил. А подарил бы букетик, растаяло бы моё сердечко, глядишь, поплыла и смотрела на тебя уже куда приветливее.

А так сидит, слюнки подтирает и рассказывает мне, как глупо дарить девушкам цветы. Как лучше сделать дорогой подарок — золото, например, но тут же уточняет, что в девушке при этом нужно быть ох как уверенным. Как будто золото — это гарантия верности. Смешно.

Ага, намекает, а я, дура, всё про цветы и про настоящее чувство ему втираю. А сверху ещё и ресничками, своими родными, между прочим, нахлопываю. Сама не понимаю, зачем я это делаю. Может, ещё надеюсь на чудо?

N может только в понедельник мне страстно в уши лить про любовь до гроба. В остальные дни он жену любит, а мне говорит, что занят очень. А я знаю, что жена его на массаж ходит по понедельникам, оттого часа 3–4 на «покушать» у нас есть. N с радостью бы провёл иначе эти 3–4 часа, но я так медленно ем, оказывается. Он, наверное, думает, что я специально тяну время. И, кстати, ничуть не ошибается.

А вот где жена его так надсаживается, чтоб столько времени восстанавливаться на массаже? Дамочка минуты в своей жизни не работала и, по словам N, особо не пылает страстью к какой-либо работе. Ни дома, ни за его пределами. Домашними делами у N занимается тёща — женщина, готовая на всё, лишь бы не ей содержать собственную дочь-лентяйку. Вот ведь семейка! Интересно, они хоть иногда задумывались, что есть паразитизм. Хотя чем я в данный момент лучше?

Оттого N, собственно, питает нежные чувства оттого, что я работаю, на одной волне с ним, и ему не стыдно в люди выйти в моём обществе.

Второй год дамочка ходит на массаж, массажиста Костей зовут. У него всегда постоянные клиенты. Клиентки, здесь сто́ит уточнить. Не самые красивые и молодые, как бы Косте хотелось, но молодость — вещь проходящая, и Костя об этом знает. Пользуется своей властью на всю катушку. А женщины категории 30 плюс готовы выложить красивую сумму за массаж с пристрастием, а порой и с проникновением. Интересно, жена N тоже платит за массаж «с пристрастием»? Что за вопрос, очевидно, ибо массаж по 3–4 часа по цене воротниковой зоны никто за красивые глазки и 600 рублей делать не будет.

Слава за Костей ходит специфическая, но сам он рот не открывает, блюдёт, так сказать, тайну. Но речь ни о нём, ни о мышке, и ни о чьих моральных ценностях.

«Как низко я пала» — мимолётная, но, вечно, повторяющаяся при каждой встрече с N мысль. Я не трачу деньги на «покушать», мужчины с радостью делают это за меня. Кто-то кормит в надежде, кто-то по дружбе, кто за компанию, кто за любовь, кто по привычке, а кто-то просто лох. А я кто? Наверное, просто использую их всех. Но разве они не делают то же самое?

Нет, я бегу от одиночества. Дело и не в деньгах вовсе. В нашем городе мужчины нежадные, что касается женщину накормить и в дальнейшем, желательно, обогреть. Не могу одна есть, не могу наедине с собой быть, я и спать не могу. Оттого пью перед сном в обязательном порядке, чтобы от одиночества никого в постель не затащить. Боюсь остаться одна в этой пустой квартире. Боюсь услышать тишину, которая кричит о моём тотальном одиночестве.

Спать приходится каждый день, оттого и пью каждый день.

Женский алкоголизм. Да и чёрт с ним. Не до него сейчас. Надо же хоть как-то забыться. Уснуть.

Кормильцев у меня хватает.

В понедельник это делает мистер N. Это, конечно, не принципиально, но я стараюсь не путать ни мужчин, ни окружающих. Понедельник, вообще, день, когда я ни для кого не существую. Меня видят и слышат лишь N и персонал этого дурацкого ресторанчика. Как будто я призрак. Как будто меня нет на самом деле, а может, меня и правда нет. Разве это всё — мой выбор?

Скорее всего, персонал считает нас семейной, ну или, на крайний случай влюблённой парой и, само собой, своими постоянными клиентами. Я им мило улыбаюсь, особенно мило улыбаюсь официанту Эдуарду. У него карие глаза, а я люблю кареглазых мужчин. Официантик краснеет и не знает, куда деться от моего взгляда, прямого и провоцирующего. И неинтересно мне, что думает официант или весь творческий коллектив этого ресторанчика вместе с хором и уборщицей тётей Мотей, могут даже считать меня шлюхой. Свобода мысли, чёрт бы её подрал.

Я всегда прошу, чтобы наш столик обслуживал Эдуард, ссылаясь на то, что он самый внимательный из официантов. Это, кстати, не соответствует действительности, Эдуард и официант — вещи несовместимые. Эдуард каждый раз соглашается и каждый раз остаётся ни с чем, мистер N скряга и жмот, чаевых принципиально не оставляет. Для меня остаётся загадкой, почему Эдуард каждый раз соглашается, может, его тешит мой комплимент «самый внимательный официант». А может, он просто работает за идею, не за деньги.

Рассуждать обо всём этом время у меня есть, потому как Мистер N в это же время выскребает из кошелька мелочь, чтобы тютелька в тютельку расплатится по счёту.

— Зачем есть салат с креветками, когда можно с курицей?!

— Давай возьмём чайник чая с мятой.

— Ты первое или второе будешь?

«Я, чёрт возьми, и первое, и второе, и компот с креветками. Не хочу я твой чай с мятой. Тебе вообще нельзя с мятой, у тебя жена второй год у массажиста супружеский долг отрабатывает. Жадина-говядина», — мысли, лишь внутренний диалог, вслух всегда «да, кончено».

Ну и чёрт с ним. Пусть сидит шабарчит. Время идёт и ладно.

Официант мимо прошмыгнул. Глаза карие свои прячет.

Эх, мой любимый и единственный мужчина — кареглаз, настолько кареглаз, что околдовывает меня каждым своим взглядом!

Околдовывал…

N однозначно не кареглазый, иначе бы я заметила и запомнила.

N допивает весь чай до конца, он, вообще-то, платил за него. Дайте ему добро, и он оближет все тарелки и выжмет чайный пакетик до последней капли.

Довозит меня до моего дома. В пятнадцатый раз пытается поцеловать меня в губы, но я успеваю пятнадцатый раз случайно подставить ему щеку. Говорю, чтобы обязательно, прям обязательно мне позвонил и убегаю из машины не оборачиваясь.

N звонит мне с завидной регулярностью, но, к его сожалению, я не могу взять трубку. Два раза в неделю у меня фитнес, один раз плавание, на выходные ко мне приезжает мама-папа, сестра-брат, подруга с другом, подруга подруги с другом, короче, гости. А ещё я часто забываю мобильный дома, на работе, может, не слышу или не вижу, а ещё я бываю ну очень занята.

В ответ пишу короткие СМС «не увидела, прости», «была занята», «ой, ты звонил?» и всё в таком духе. Иногда отвечаю, когда совсем не в лом.

N верит мне, я верю в понедельник, его жена верит N, N верит своей жене, все вместе мы верим в наш роман. Как говорится, верой и сыты.

…Как только машина скрывается из виду, выхожу из подъезда. Не хочу домой. Там пахнет одиночеством.

Пройдусь.

До работы ещё часа два. Я тренером работаю три раза в неделю: понедельник, среда, пятница по три часа. Дарю людям красивые фигуры, чтобы им дарили любовь.

Они думают дело в фигуре. Дуры, кто бы им ещё мозги подарил. Настроения работать, улыбаться и шутить не было. Хотелось просто до потери пульса прыгать и скакать, чтобы спать лечь сегодня без градуса. Устать и уснуть.

Группа уже поняла, что я озверела, нагрузка в несколько раз увеличилась, слабенькие отпали в первую же неделю, да и чёрт с ними.

Город серый, унылый, какое время года по городу не понять с первого раза. Листья жёлтые на деревьях, а люди в майках и шортах гоняют.

Полгорода пешком прошла, до работы добралась. Не заметила.

Мысли гнала как могла, наушники воткнула и музыку на полную слушала, так что голова загудела. Ну и хорошо, в гудящей голове мыслей нет.

На работе думать не надо. Раз-два присели, три-четыре встали, носок тянем, спина ровная, улыбаемся.

— тренировка окончена, всем спасибо, все молодцы, увидимся в среду.

Не устала. Хотя очень старалась. Не сегодня. Попробую в следующий раз.

Домой шла шёпотом. Медленно, так, будто стрелка в часах, та самая, которая за часы отвечает. Ти-и-и-и-ик-та-а-а-а-ак.

Темнеет, это хорошо, значит скоро ночь. С чистой душой захожу в алкомаркет и беру вино. Обычное столовое, полусладкое, лишь бы не паленка, не люблю, когда плохо.

В магазине народу много, интересно они всё, как я, за снотворным пришли?

Вряд ли вот эти веселятся — пати, а этим давно уже не до веселья, их колбасит, им бы чекушку для здоровья.

Из тоскливых я одна, ну и чёрт с вами, веселитесь. А я домой пойду. Спать.

На улице уже прохлада развеяла внезапно нахлынувшую злость, спасибо. Они же не виноваты.

А кто виноват?

…Дома свет можно не включать, всё помню по памяти, где бокал взять, а где штопор.

Первый пошёл, второй пошёл, третий. Всем спать. Сегодня быстро…

Сон с понедельника на вторник

Сон — это вторая жизнь.

Реальная или иллюзорная — решать тебе. Порой жизнь в царстве грёз куда ярче и насыщеннее, чем наяву. Там есть люди, движение, буйство красок — всё то, чего так не хватает в реальности. И любое неприятное событие можно пресечь в мгновение ока, просто перевернувшись на другой бок. Любой кошмар прекратить, проснувшись. В жизни так не бывает. По щелчку пальцев люди не возникают рядом, не заговаривают с тобой, не одаряют улыбкой, не становятся живыми.

Щелчок.

Двери автобуса захлопнулись прямо перед носом. Успели, запрыгнули в последний момент! Ура, не придётся тащиться пешком под дождём. Хотя, признаться, я с тобой готова и под дождём, и под снегом, куда угодно и как угодно. Сегодня особенный день, какое-то волнующее предчувствие трепещет внутри. Глаза горят, а ты молчишь, загадочно улыбаясь.

«Ну же, не томи! Знаешь ведь, как я не люблю ждать. Говори!» — мысленно подгоняю тебя. До нашей годовщины ещё уйма времени. Два месяца и три дня, если быть точной, и будет три года, как мы вместе. Три года любви, нежности и ни одного дня врозь. Сказка! Я люблю тебя больше жизни, мне больше никого и ничего не нужно.

Куда мы едем?

Этот вопрос я оставлю при себе. С тобой мне всё равно куда. Автобус почти пуст, мы одни на заднем сиденье. Словно это наш личный транспорт. Забавно, правда? Ты сегодня какой-то грустный, улыбаешься натянуто.

— Что-то случилось?

— Да нет, всё в порядке. Потом расскажу.

— Потом так потом. Не горит.

По знакомому маршруту понимаю, что едем к твоему другу Серёге. Мы часто к нему наведываемся, так что никаких вопросов. Выходить нам на конечной, а значит, есть ещё время побыть вдвоём. Замечательно. Ты молчишь, а я болтаю без умолку. О птичках, солнышке, мире во всём мире, о нас, и нашем будущем, о детях…

Ты вздыхаешь, словно решаешься на что-то и тянешься рукой в нагрудный карман, пытаясь что-то достать.

«О боже! Неужели это происходит сегодня? Здесь и сейчас? Я не готова… Стоп, что я несу? Готова, конечно, готова! Я ждала этого целую вечность! Да! Да! Да!»

Сейчас ты произнесёшь те самые слова, и я закричу в ответ своё долгожданное «Да, любовь моя!». Мы закружимся в безумном танце радости, и весь мир будет принадлежать только нам двоим.

«Да! Да! Да! Я согласна!»

И понеслось! Я кружусь по всему автобусу, который вдруг превращается в огромную танцевальную площадку. Джинсы исчезают, и вот я уже в пышном бальном платье и на высоких каблуках, верчусь, как сумасшедшая, от счастья.

«Да! Да! Да!»

Я дождалась этого момента! Мой единственный и неповторимый наконец-то делает мне предложение, от которого я не то что не смогу, но и не захочу отказываться. Стать его женой, верной спутницей, а со временем и мамой наших общих детей.

«Да! Да! Да!»

Я заслужила это право! Целых три года я верой и правдой любила, боготворила, ублажала, исполняла все желания моего мужчины.

И вот на мне ослепительно-белое платье невесты. Пышное, как многослойный торт. Чего только нет на этом наряде! И мерцающие стразы, и вышитые шёлком цветы, и трепетные бабочки, и воздушные перья, и тончайшие кружева. Всё платье щедро усыпано блёстками. Я настоящая звезда! И это самое лучшее, что могло случиться со мной в этой жизни. Я выхожу замуж!

Ура-а-а-а-а-а-а!

Я ещё долго кружилась в своём волшебном платье по бескрайней вселенной, среди ярких звёзд, таких же счастливых, как и я. Ночь сменялась днём, день — ночью. Время утратило власть над моим сознанием. Или же разум перестал подчиняться времени. В своём ликовании я была самым счастливым человеком во всей галактике!

Вторник — балабольник

«Солнышко моё, вставай и уходи».

Чёрт, как кружится голова, отчего? Вчера не мешала.

Проснулась или нет, что происходит?

Нет, я ещё сплю… Я хочу спать ещё и ещё, ведь сегодня снился мне ты. Такой милый и желанный… Закрываю глаза и погружаюсь в свои воспоминания. Твои руки вновь крепко обнимают, чувствую запах туалетной воды, он преследует меня до сих пор, и губы твои мягкие, сладкие губы… Почему? Чувствую тебя, но не могу насладиться тобой, куда ты исчез, испарился, пропал?

Звучит музыка в душе — наша с тобой музыка, наша с тобой песенка, мы занимались любовью, ловя ритм непонятной, но теперь мною любимой песни. Музыка в душе, музыка в ушах.

Опять телефон, самая любимая мелодия стоит на номере самого нелюбимого. Да, звони мне, звони мне чаще, я так хочу это слышать. Один звонок, второй звонок, третий…

— ЧТО??? Ах, нет, прости, я была в душе, солнце, конечно, солнце, я рада тебя слышать, солнце, а что сегодня вторник? Да, я соберусь очень, очень быстро… Мне нужно два, ах нет, три часа… Нет, солнце, что ты, конечно, я рада тебя видеть… Да, я наберу, как буду готова, солнце!

Мать твою, душнила ты, а не солнце.

Какого чёрта, я так рада тебя видеть, что буду собираться ну очень основательно, тщательно и, офигительно долго, чтобы наша встреча с тобой была короче ещё хотя бы на пару минут, солнце!

Как же тебя зовут, солнце, ты — старый, лысый придурок? Твоё имя я узнала и тут же забыла при нашей первой встрече на выставке машин, когда ты обещал мне подарить одну из них. Внешностью меня природа наделила модельной, оттого я часто бывала на подработке подобных мероприятий. Такая красивая интерьерная кукла. Отрада катарактовых глаз лысеющих покупателей.

И что же я жду уже второй месяц. Сама уже не верю, что дождусь. Зачем я вообще ввязалась в эту авантюру? Скука. Скука смертная — двигатель самых долбанутых поступков.

Как показало время, осталось у меня два варианта: либо я терпеливо жду, либо я начинаю нервничать, и ты с истеричными криками «Дрянь меркантильная» кидаешь мне ключи от новенького Лексуса. Непременно Лексуса, непременно белого, и я счастливая качу подальше от тебя. Второй вариант с каждым вторником нравится всё больше и больше.

Учти, солнце, твоё время движется к закату! Второй месяц, каждый вторник, это лысое солнце приезжает в наш город по рабочим моментам и пытается осветить моё настоящее своей солнечной лысиной.

Четыре, иногда по пять часов я сижу перед зеркалом. Наношу макияж, укладываю волосы, выслушиваю, как ты торопишь меня по телефону, смываю макияж, расчёсываю волосы, пью горячий шоколад, его вкус напоминает твой поцелуй. Вновь наношу макияж, укладываю волосы, звоню тебе, говорю о том, как мои ноготочки долго сохнут, я чувствую, как потеет твоя лысина, и кладу трубку.

Ты звони, звони мне, солнце, я слушаю песенку, закрываю глаза и вижу тебя, моя любовь. Какие ногти, ты даже не замечаешь при встрече, что я и не пыталась нанести на них лак. Твой самолёт улетает через час.

— Аллё, я готова, можешь приезжать!

И кидаю трубку, чтобы не слышать твои истерики бабские. Ты летишь, моё старое, мерзкое солнце. Солнце может быть мерзким? Это может! Две минуты, и ты у моего подъезда.

Нет, ты не можешь подняться ко мне, я живу с родителями, с бабушкой и дедушкой, с братом и женой брата. Ах да, ещё, по-моему, с нами живёт их ребёнок, или два, не помню. Да, они всегда дома, а у меня нет своей комнаты, не работаю и не учусь, сижу дома и занимаюсь домашними делами. Вроде бы эту сказку я ему рассказала при знакомстве?! Просто я не знаю, в каких условиях живут интерьерные куклы таких старых «солнышек», которым бес в ребро и седина на остатки разума.

Только при встрече с тобой, моё солнце, я спускаюсь со своего второго этажа целых 30 минут, ты меня тихо ненавидишь, звонишь на телефон, который лежит на моей постели и оглушает моей песней пустые стены моей маленькой квартиры. Иногда мне кажется, что ты слышишь этот звонок даже на улице. Может, поэтому ты такой злой?

На лестничной площадке запинаюсь об местного жильца. Старый, облезлый, с гноящимися глазами. Кот. Обычный дворовый кот, каких тысячи. Никому не нужный, вышедший из строя зверь, которому приходится тянуться к противным людишкам в поисках пропитания. Людишки брезгуют теми, кто не вписывается в их представлении о нормах существования. Некоторые из жалости подают. Спасатели. Знаем таких. Один из них вспотел ждать меня сегодня.

Сажусь на холодную ступеньку.

— Здорова, кот, — говорю я ему тихо. — Что, жизнь удалась? И у меня удалась, лучше и не придумать.

Кот смотрит на меня не отрываясь. Ему до моей рефлексии всё равно, цель его присутствия здесь иная, она пахнет сосиской.

— Хошь сосиску, — спрашиваю, — я вот тоже хочу, только моя чуть подороже будет, её просто так за красивые глазки не дадут. Но, знаешь, кот, а я попробую. Чем чёрт не шутит.

Глажу кота по облезлой спине. Он мурчит. А я надеюсь, что у него лишай. Этой рукой обязательно потрогаю своего обожателя по его старой морщинистой руке.

— Ладно, кот, — говорю я поднимаясь. — Не грусти. Я сейчас.

Возвращаюсь в квартиру. Достаю из холодильника завалявшуюся сосиску. Удивительно её происхождение, я не ем сосики. Режу на кусочки. Спускаюсь обратно.

Кот ждёт меня на том же месте. Кладу перед ним кружочки сосиски. Он начинает жадно есть.

— ну давай, кот, не хворай, держи за меня свои кошачьи пальчики, потому что, если сегодня этот старый козёл не разродится лексусом, я пошлю его далеко и надолго.

Сажусь в машину, солнце, ты вспотел, отчего же, солнце? Боже, я долго собиралась, какая копуша, всё для тебя, солнце, сиди, не нервничай. И почему-то мне никогда не стыдно за опоздание? Удивительно, правда.

Вот она — я, и вот он — ты, и вот твой самолёт, выезжать к которому надо через 15 минут. Зачем я живу рядом с аэропортом?! Ну, давай пожури меня за неумение ценить твоё драгоценное время.

Сейчас я покраснею, подожди секунду, я постараюсь и покраснею, извинюсь и поцелую в знак примирения твою лысину.

Фу, надо почистить зубы, как поднимусь домой. Ты оттаешь и дашь мне денежку, или даже две, а возможно, и три зелёных денежки с американским президентом. Некая компенсация за то, что вновь не купил мне белый Лексус. С запахом надежды, что ты держишь меня на коротком поводке. Ну, куда ж я денусь с подводной лодки твоих подачек.

Я, как честная девушка, обещаю тебе исправиться и к следующему твоему приезду быть уже готовой. Чтобы смогли уже воссоединиться в страстных объятиях, желательно голые. Чтобы ты смог оценить всю мощь искренней любви к тебе, а я заслуженно получить белый Лексус. Заслуженно отработанный на твоём потном предсмертном одре. Фу, бе.

Ну, всё, солнце, тебе пора, ты можешь опоздать на самолёт, упаси меня все небесные силы от этого.

— Кстати, а что насчёт машины? — спрашиваю я, и мои глаза невинны, как у дитя, а улыбка шире самой машины. Ну, конечно, ты не успел выбрать лучший вариант специально для меня. А ещё я так мало уделяю тебе время, ах да, ещё время твоё не ценю!

Интересно, а сколько стоит твоё бесценное время и моя машина? Одна ночь с тобой, или две, или мои рога упрямого барана, зацепившиеся за твои слова? От одной мысли о совместном соитии вызывают приступ тошноты.

— тшш, всё будет, — сказала я и приложила ладонь, которая только что гладила облезлого кота к губам лысого донжуана, пытавшего меня поцеловать.

Я вышла из машины, помахала тебе ручкой, а когда машина скрылась за поворотом, тебя догнал мой жест среднего пальца. И улыбка моя стала ещё шире, но уже такой настоящей.

У всех вторник, а у меня вечер пятницы на душе. Я бегу, нет, лечу в квартиру, звоню своей подруге Катьке, и мы идём тратить зелёные бумажки!!!

Чёрт, а зубы я опять не почистила!

— Кать, жвачка есть?

Зачем мне машина?

Низачем, если машина, то только в прошлое сгонять. Дело там осталось одно, незавершённое. А может, и завершено, кто его знает, время же лечит.

А деньги зачем?

А почему нет? Дают — бери, бьют — беги. Я денег не просила ни разу, сам меня покупает, каждый раз и каждый раз в минус. Дерьмовые у тебя вложения, солнце. А мои вложения отличные. Вложения в себя, а точнее — вливания. Зря красилась, что ль.

Даже если он мне подарит этот чёртов Лексус… Зачем? Разобью его в первую же неделю, въеду в столб, чтоб закрыть все свои гештальты и больше никогда не открывать.

Страшные мысли наведывают меня время от времени, надо выпить.

— Пойдём, Катька, порадую тебя хорошим алкоголем.

Катька молодец, она, в отличие от меня, на работе работает, за зарплату честную. Платят ей в месяц за 8 часов трудового дня и за 5 дней в неделю столько же, сколько и мне за три мои тренировки.

Кто на что учился, так говорится?

Только училась я на экскурсовода. Ага, у нас музеев правда два, и бабки в них корнями вросли так, что не дождаться мне честного рабочего места за три рубля.

Буду нечестно трудиться тренером, которым я стала по чистой случайности, благодаря своему языку, спортивному прошлому и позитивному мышлению. По последнему пункту я бы нынче не устроилась на эту работу. На работе об изменении моего мышления в абсолютно противоположное направление никто не в курсе, я не докладывала.

А тренер я хороший. Бабоньки худеют на раз-два. Довольные результатами, рекомендуют меня всем своим подружкам.

Хм, подружкам.

У меня из подружек только Катька. И не так давно. Просто совсем ни с кем не общаться плохо, суицидом пахло.

Мы с ней второй год дружим. Катька появилась в моей жизни, как лучик света после всего этого дерьма. Не хочу об этом. Не сегодня. Но знаю, что если что, она всегда рядом.

Катька на косметике работает. Нравится. Живёт с мамой, она её одна воспитывала, оттого Катька должна и честь знать. В свои 23 в подоле не принести и с такими подружками, как я, пьянчугами и ещё бог знает кто, не водится. Парня у Катьки нет, не от заветов материнских, а потому, что ждёт того самого на коне. А со мной общается, и на том спасибо.

По клубам её таскаю, пусть жизнь увидит без скатерти вязаной и нафталина. Может, она и не лучше ничем, жизнь эта, но выбор у человека должен быть всегда.

Выбор. А у меня был тогда выбор?

Могла бы тоже не выходить из автобуса. Ехать с ним. Куда? В бензовоз этот сраный, который выскочил непонятно откуда. Могла бы остаться с ним. Может быть, тогда он был бы жив. А может быть, нас бы просто похоронили вместе, в одном мешке.

Для чего остаться?

Чтобы тоже всмятку, а потом в уголёк превратиться, чтоб даже непонятно было, где ты, а где автобус. А может, это и не ты, может, это кондуктор или водитель. Никто тогда не разбирался. Разделили на три части и похоронили.

Что это за выбор без выбора?

Откуда вообще в моей голове бензовоз? Мешки с трупами? Пора завязывать смотреть фильмы круглыми сутками. В голове всё смешалось. Кони, люди.

— Вы выбрали? — спросил бармен.

— Да…

Сон со вторника на среду

Порой не знаешь, что лучше — реальный сон или сон в реальности.

Зачем я вышла из этого автобуса?

Он попросил.

Но мы же к Серёге поехали, отдыхать, что случилось?

Смутно помню, пьяная, что ли?

Я же не пью, я тренером работаю, спорт, все дела.

Помню, что конверт достал из кармана… Конверт?

Сердце почему-то бешено заколотилось.

Неужели? Неужели это то самое, чего я так долго ждала? Встречаемся уже столько времени, и всё к этому шло…

Я что, так конверту радовалась?

Танцы в бальном платье танцевала?

Наверное, в голове уже рисовала себе сказочную свадьбу и счастливую семейную жизнь.

— Где я вообще?

— Любовь, у вас с вами сеанс психоанализа.

— Зачем, что случилось?

— Вот это мы и пытаемся выяснить.

Что здесь выяснять? Я кольцо ждала, предложение! А он мне конверт сунул, пробурчал что-то вроде: «Это тебе… Извини…», и я из автобуса вышла. Как будто извинялся за что-то… Но за что?

Стою на остановке, конверт в руках держу, пальцами прощупываю, понимаю, что нет кольца. Выдумщик приглашение вручил на специальное свидание, чтобы всё как у людей было. С Серёгой своим замутил что-то и мне не говорит. Сюрприз будет.

С другом его я познакомилась раньше, это Серёга уже познакомил нас. Пожалел об этом тысячу раз. Сам хотел со мной встречаться. Понятно было, но виду не подавал.

Они тогда мотоциклами занимались. Покупали хлам, восстанавливали и продавали. Руки у Серёги золотые, а характер… Характер у него был сложный. Единственный ребёнок в семье, мать — в молодости красавица, когда-то даже выиграла местный конкурс красоты. Отец — человек импульсивный, ревновал мать к каждому встречному поперечному. К тому же отец был довольно влиятельным человеком, поэтому у Серёги с детства было много полезных знакомств. В детстве Серёга часто убегал к бабушке, чтобы не видеть ссор и приступов гнева отца.

Вроде бы Серёга — парень дружелюбный, но раздражался по пустякам, мог вспылить из-за ерунды. Да и вообще, был эгоистичен, любил только себя и считал, что может купить всё в этой жизни. Девушки надолго не задерживались. Он нас и не знакомил, каждый раз новое имя звучало, я и запоминать не старалась.

Не до Серёги было.

Любовь у меня. Любовь у нас. Кружила голову, с первого дня. Первые свидания были ночными прогулками. Лето, тепло. Брал везде с собой мой возлюбленный, гонки, ралли, какие-то местные. Я ничего в этом не понимала, вместе и хорошо.

Непонятно, как съехались, осенью, когда гулять уже холодно было. Я у него осталась ночевать. У меня никак, я в общаге тогда жила. Студентка ещё на тот момент.

Он с родителями жил, а мои далеко жили. Им и не до меня было. Выросла и ладно. В город уехала — жизни повидает. Не получится — место под коровой всегда освободят.

Домой редко звонила, говорить особо не о чем было. Никогда не о чём было. Я тот, который в семье не без урода, урод.