Бесплатный фрагмент - Сладкий уголок в другом мире

Аннотация к книге «Сладкий уголок в другом мире»

Алиса — талантливый кондитер из нашего мира, чья жизнь оборвалась в момент героического поступка. Но вместо вечного покоя она оказывается в фэнтези-мире, в теле голодной сироты с таинственным знаком кулинарной магии на ладони — ожогом в форме кренделя. Её единственное спасение — устроиться помощницей к суровому пекарю Гаррету, где она случайно раскрывает свой дар, превращая чёрствый хлеб в нежную выпечку.

Однажды в лавку заходит лорд Эдриан — холодный и сдержанный аристократ, который, попробовав её булочку, замирает на мгновение. С этого момента между ними завязываются нежные, полные намёков отношения. Ночные дегустации, случайные встречи под дождём, помощь у печи и танцы при лунном свете — каждый их момент пропитан теплом и сладким волнением.

Но сможет ли Алиса, простая пекарша, принять чувства лорда? И что скрывает её кулинарная магия? История, где любовь раскрывается, как рецепт идеального десерта: постепенно, с толикой страсти и щепоткой нежности.

Пролог: «Последний десерт»

Алиса чувствовала, как капли пота скатываются по вискам, смешиваясь со сладким запахом ванили и карамели. Кухня кафе «Десертный рай» раскалилась до предела — летний зной и жар духовок превратили её в сауну. Но она не обращала внимания на дискомфорт. Её пальцы, быстрые и точные, выводили изящные завитки шоколадной глазури на поверхности торта. Последний штрих — крошечная сахарная роза.

— Готово! — она отступила на шаг, любуясь работой.

Торт был идеален. Шесть ярусов воздушного бисквита, прослоенных кремом с малиной и тончайшими лепестками миндаля. Заказ для свадьбы, которая должна была состояться завтра.

— Алиса, ты волшебница! — восхищённо прошептала официантка Лиза, заглядывая в кухню.

— Просто много практики, — улыбнулась Алиса, снимая фартук.

В этот момент раздался оглушительный треск, затем — крики.

Дым.

Он валил из-за двери в зал, чёрный и едкий. Алиса бросилась вперёд, сердце бешено колотилось в груди.

— Пожар! Всем наружу!

Зал уже наполовину скрылся в огненном мареве. Посетители в панике рванули к выходу, но сквозь гул пламени Алиса услышала детский плач. У столика у окна, отрезанная стеной огня, стояла маленькая девочка в розовом платье.

Без раздумий Алиса рванулась сквозь пламя.

— Держись за меня!

Она схватила ребёнка на руки, чувствуя, как огонь лижет её кожу. Ещё несколько шагов — и выход уже близко…

Стремительный треск. Потолок рухнул.

Последнее, что она ощутила, — это жгучая боль и сладкий вкус малинового крема на губах.

***

Тьма.

Потом — холод.

Алиса открыла глаза. Вместо огня — серое небо, вместо дыма — запах сырой земли. Она лежала на обочине дороги, одетая в лохмотья.

— Живая? — над ней склонилось незнакомое лицо.

Она попыталась ответить, но голос не слушался.

— Ладно, раз не умерла, иди прочь, — буркнул человек и удалился.

Алиса медленно поднялась, ощущая слабость во всём теле. Её ладонь горела. Она разжала пальцы — и увидела странный ожог в форме кренделя.

— Что за…

В животе предательски заурчало.

Где бы найти хоть кусок хлеба?

Глава 1. Чужой мир и чужое тесто

Холодный камень впивался в щёку. Алиса открыла глаза, и первое, что она увидела — потрескавшиеся своды какого-то подвала, где вместо привычного аромата свежемолотого кофе витал запах плесени и мочи.

«Где я?..»

Она подняла дрожащую руку — та была покрыта грязью и синяками, а на ладони красовался странный ожог в форме кренделя. Воспоминания нахлынули разом: пожар, девочка в розовом платье, обрушившаяся балка…

«Значит, я умерла? Тогда что это за место?»

Живот скрутило от голода так сильно, что даже мысль о чёрством хлебе казалась роскошью. Алиса с трудом поднялась, опираясь на скользкую стену.

***

Улицы этого города были вымощены неровным булыжником, а воздух пропитался запахами, от которых сводило зубы — дёготь, прокисшее пиво, человеческие испражнения.

«Боже, как здесь можно жить?»

Она шла, спотыкаясь, мимо лавчонок, где торговали чем-то невнятным: серые лепёшки, похожие на подошвы, мутная похлёбка с плавающими жировыми кругами…

«Если в этом мире есть ад, то он определённо пахнет так.»

Единственное место, откуда доносился хоть какой-то съедобный запах — «Пекарня Гаррета». Вывеска висела криво, будто вот-вот рухнет.

Дверь скрипнула, словно предупреждая хозяина о незваном госте.

Внутри было темно, лишь тусклый свет масляной лампы выхватывал из мрака прилавок с грубыми буханками. Они лежали, как трупы на поле боя — потрескавшиеся, покрытые подгоревшей коркой.

«Боже, кто вообще ест эту гадость?»

— Убирайся, — раздался хриплый голос.

Из-за прилавка поднялся мужчина, похожий на медведя, разбуженного посреди зимы. Гаррет. Его руки были покрыты шрамами от ожогов, а в глазах стояла вековая усталость.

— Я не за милостыней, — Алиса сглотнула, заставляя голос звучать твёрже. — Я умею печь.

Он рассмеялся — звук напоминал скрип несмазанных колёс.

— Ты? Да ты и тесто замесить не сможешь.

— Дайте мне шанс.

Гаррет долго разглядывал её, потом махнул рукой в сторону кухни:

— Ладно. Покажи, на что способна.

Муки не хватало. Вода была жёсткой, с привкусом ржавчины. Масла не было вообще.

«Это невозможно. Такой хлеб даже свиньям нельзя.»

Но она начала месить.

Сначала просто механически, вспоминая движения, которые делала тысячи раз. Но потом…

Ладонь загорелась.

Не болью — теплом. Тонкие золотистые нити побежали по её пальцам, вплетаясь в тесто.

— Что за чёрт?! — Гаррет рванулся к ней.

Но было поздно.

Тесто изменилось. Оно стало мягким, эластичным, начало пахнуть… сливочным маслом и ванилью.

Гаррет вырвал комок из её рук.

— Это…

Он откусил.

— Бриошь.

Его глаза расширились.

— Как ты это сделала?

Алиса сжала ладонь, пряча ожог-крендель.

— Я… не знаю.

Он схватил её за запястье, разжал пальцы.

— Колдовство, — прошипел Гаррет. — Если кто узнает — тебя сожгут на площади.

— Тогда зачем вы меня берёте?

Пекарь усмехнулся:

— Потому что ты сделала то, что не удавалось мне за 20 лет — испекла хлеб, который не стыдно подать лордам.

Он наклонился так близко, что она почувствовала запах перегара и дрожжей:

— Работаешь молча. Никому ни слова. Иначе — выброшу в сточную канаву.

***

К вечеру, когда солнце уже клонилось к крышам, дверь пекарни открылась снова.

Алиса не сразу подняла голову. Она вытирала стол, когда вдруг почувствовала.

Тишину.

Шум улицы будто стих, когда лорд Эдриан фон Рейтель переступил порог.

Он был высоким, в тёмно-синем плаще, который лежал на нём, как вторая кожа. Его волосы — тёмные, с проседью у висков — были собраны в строгий хвост.

— Ваш обычный заказ, месье? — Гаррет внезапно сгорбился.

Эдриан кивнул, но его взгляд скользнул мимо — к остаткам утренней бриоши.

— Что это?

— Эксперимент, — буркнул пекарь.

Лорд взял булочку. Его пальцы — длинные, с тонкими шрамами от клинка — аккуратно разломили её.

Алиса замерла.

Он поднёс кусочек ко рту.

И застыл.

Его глаза — холодные, серые — вдруг стали другими.

— Это… — он медленно прожевал, — …вкус моего детства.

И посмотрел прямо на неё.

Впервые.

Когда дверь закрылась за ним, Алиса разжала кулак.

Ожог-крендель пульсировал.

«Что ты со мной сделал?»

Но ответа не было. Только запах свежего хлеба, который теперь казался чуть менее горьким.

Где-то вдалеке завыл ветер, предвещая бурю.

«Интересно, бывают ли в этом мире шоколадные дожди?»

Глава 2. «Дрожжи и недоверие»

Алиса проснулась от резкого запаха дыма, ворвавшегося в её каморку над пекарней. Сквозь щели в ставнях пробивались первые лучи солнца, окрашивая пыль в медные тона. Она потянулась, и ожог-крендель на ладони отозвался лёгким покалыванием, словно напоминая: «Ты не в своём мире».

«Третий рассвет здесь… И снова не знаю, что меня ждёт», — подумала она, разглядывая потрескавшиеся деревянные стены. В её прежней жизни в это время уже пахло свежемолотым кофе, а не дымом и дрожжами.

Спускаясь по скрипучей лестнице, она услышала привычное уже ворчание Гаррета:

— Опять проспала! Дрова не колоты, печь не растоплена! Хоть бы раз пришла до петухов!

Алиса вздохнула и взялась за работу. Разжигая печь, она заметила, как странно ведёт себя пламя — оно изгибалось, словно живое, а искры образовывали на мгновение знакомые очертания кренделя.

Замешивая тесто, Алиса невольно сравнивала его с тем, что готовила раньше. Грубая мука с отрубями, вода с металлическим привкусом, никакого масла… Её пальцы автоматически совершали привычные движения, но результат был совсем другим.

— Что это за способ замеса? — неожиданно раздался за спиной голос Гаррета.

Алиса вздрогнула, случайно выпустив из рук ком теста. Оно упало на стол с глухим шлепком.

— Я… так меня учили, — ответила она, чувствуя, как ладонь со шрамом начинает теплеть.

— Никто так не месит! — Пекарь схватил её за запястье, разглядывая ладонь со шрамом. Его грубые пальцы с многочисленными ожогами сжали её запястье. — Это колдовство? В Лесном Герцогстве за такое на костёр отправляют.

В этот момент дверь распахнулась, впуская поток утреннего света и первого покупателя.

— Месье Гаррет, мой обычный заказ, пожалуйста.

Алиса узнала этот голос ещё до того, как обернулась. Лорд Эдриан стоял у прилавка, его тёмно-синий плащ слегка вздымался от утреннего ветерка. В отличие от прошлых визитов, сегодня он был без сопровождения.

— Сейчас, ваша светлость! — Гаррет мгновенно изменился в лице, отпустив её руку. — Алиса, принеси свежие булки из печи!

Пока пекарь собирал заказ, Алиса почувствовала на себе изучающий взгляд лорда. Его серые глаза, холодные как утро перед дождём, казалось, видели её насквозь. Когда она протянула ему пакет с выпечкой, их пальцы случайно соприкоснулись, и она почувствовала странное тепло.

— Новый помощник? — спросил Эдриан, не отводя взгляда.

— Да, ваша светлость, — пробормотал Гаррет. — Неопытная ещё, но учится быстро.

Лорд кивнул и вышел, оставив после себя лёгкий шлейф запаха дождя и чего-то древесного — возможно, дорогих духов.

После ухода аристократа Гаррет бросил ей мешок:

— На рынок. К празднику нужно втрое больше муки. Да не мешкай! И узнай у Марты про её сухофрукты — если повезёт, продаст по старой цене.

Улицы города преобразились. Повсюду висели гирлянды из колосьев, а воздух был наполнен непривычными ароматами. Алиса шла, разглядывая товары:

— «Королевские слёзы» — багровые яблоки с восковым налётом, которые, как утверждали торговцы, росли только в королевских садах

— Светящиеся грибы в плетёных корзинах, мерцающие бледно-голубым светом даже днём

— Тёмный мёд, напоминающий застывшую кровь, который, по словам продавца, собирали с цветов, растущих на местах древних битв

— Впервые на Урожае? — спросила торговка сухофруктами, заметив её интерес.

— Да… я новая помощница у Гаррета, — ответила Алиса, разглядывая странные сушёные ягоды, похожие на маленькие солнца.

— Тогда тебе повезло! — женщина рассмеялась, обнажив несколько отсутствующих зубов. — Сегодня вечером будут жечь Духа Урожая. А завтра… — Она понизила голос, — завтра будет Раздача. Королевская милость для бедных.

Её слова прервал громкий рог. По улице двигалась процессия: девушки в белых платьях и венках из колосьев несли огромное чучело из пшеничных стеблей. За ними шли музыканты с необычными инструментами — нечто среднее между скрипкой и арфой.

— Это Дух Урожая, — пояснила торговка. — Его сожгут на закате, чтобы урожай в следующем году был богатым.

Алиса кивнула, чувствуя, как ожог на её ладони слегка заныл в такт музыке.

***

Возвращаясь с тяжёлым мешком муки, Алиса заметила у задней двери пекарни группу ребятишек. Они жадно смотрели на витрину, но не смели подойти ближе. Их одежда была поношенной, а лица — удивительно серьёзными для такого возраста.

— Это из Приюта Святой Маргариты, — буркнул Гаррет, увидев её взгляд. — Не корми — привыкнут. Да и патронесса не одобряет.

Но Алиса уже резала медовую коврижку, которую тайком приготовила утром. Маленькая девочка с тёмными, как спелые вишни, глазами осторожно взяла кусочек:

— Это… сладкое! — её лицо озарилось улыбкой, которая внезапно сделала её похожей на обычного ребёнка, а не на маленького старичка.

— Лора никогда не пробовала мёда, — прошептал мальчик постарше, бережно держа свой кусочек, как драгоценность. — В Приюте дают только чёрствый хлеб и похлёбку.

Алиса почувствовала, как что-то сжалось у неё внутри. В её прежней жизни она часто жертвовала кондитерские изделия детским домам, но никогда не видела такой… благодарности за простую коврижку.

— Приходите завтра, — сказала она, — я испеку для вас что-то особенное.

***

Поздно вечером, когда пекарня уже закрылась, а Гаррет ушёл в таверну отмечать начало праздника, Алиса осталась допоздна, готовя тесто для завтрашней выпечки. Вдруг дверь неожиданно скрипнула.

Лорд Эдриан стоял на пороге, его плащ был покрыт каплями недавно закончившегося дождя. В руках он держал странный свёрток, завёрнутый в пергамент.

— Вы… — Алиса растерялась, поспешно вытирая руки о фартук.

— Я проходил мимо, — он слегка нахмурился, будто сам не понимал, зачем зашёл. — У вас остались те… булочки? Те, что вы пекли вчера?

— Бриошь? — уточнила Алиса. — Да, есть одна…

Она достала последнюю булочку, которую припрятала для себя. Эдриан взял её и откусил кусочек. В свете единственной свечи его лицо неожиданно смягчилось, морщинки у глаз разгладились.

— Вы печёте… как моя мать, — произнёс он неожиданно. — В последний раз я ел такое на Урожае десять лет назад. — Он положил на стол свёрток. — Это для вас. В благодарность.

Развернув пергамент, Алиса обнаружила книгу — старинный сборник рецептов с потрёпанными страницами.

— Это…

— Рецепты моей матери, — тихо сказал Эдриан. — Возможно, вам будет интересно.

И прежде чем она успела что-то ответить, он уже вышел в ночь, оставив после себя лишь капли воды на полу и лёгкий аромат дождя и грусти.

***

На следующее утро, когда Алиса готовила обещанное угощение для детей, за дверью послышался лёгкий стук. Лора стояла на пороге, её тёмные глаза сияли, а в маленькой ладошке лежала потрёпанная голубая ленточка.

— Это… для тебя, — прошептала девочка. — За коврижку. У меня больше ничего нет.

Алиса почувствовала, как к горлу подступил ком. Ленточка была грубой, выцветшей от времени, но в тот момент казалась ей дороже всех драгоценностей её прошлой жизни.

— Спасибо, — сказала она, повязывая ленту в волосы. — Это самый красивый подарок, который я когда-либо получала.

Гаррет, увидев это, неожиданно смягчился:

— Ладно… Можешь испечь для них что-нибудь к празднику. Но только сегодня! — Затем, понизив голос, добавил: — И спрячь эту книгу подальше. Рецепты лорда Рейтеля — не для чужих глаз.

Когда первые лучи солнца осветили её новую ленту, Алиса впервые почувствовала — возможно, в этом странном мире есть место и для неё. А за окном уже слышались звуки праздника — музыка, смех, звон колоколов. Праздника, который обещал новые встречи и новые тайны.

Глава 3. «Тайный дегустатор»

Лунный свет в пекарне

Алиса задержалась допоздна, разбирая подаренную Эдрианом книгу рецептов. Свеча уже догорала, отбрасывая причудливые тени на стены пекарни, когда скрип входной двери заставил её вздрогнуть. В дверном проёме стоял сам лорд, его тёмный силуэт чётко вырисовывался на фоне лунной улицы. В руках он держал странный продолговатый свёрток, завёрнутый в пергамент.

— Ваша светлость? — Алиса поспешно встала, случайно рассыпав муку по столу. Белые облачка осели на её ресницах. — Пекарня закрыта…

— Я знаю, — его голос звучал тише обычного, почти шёпотом. — Именно поэтому и пришёл. — Он сделал шаг вперёд, и лунный свет выхватил из темноты его лицо — бледное, с резкими чертами и странным выражением в глазах.

Первая дегустация

Он двинулся к столу, его плащ шелестел по деревянному полу. В лунном свете его лицо казалось высеченным из мрамора — холодным и прекрасным. Алиса невольно замерла, когда его пальцы коснулись страниц раскрытой книги.

— Вы изучаете подарок, — констатировал он. В его голосе не было ни одобрения, ни порицания — просто констатация факта.

— Да… Здесь столько необычных рецептов. Этот, например… — она ткнула пальцем в страницу, — с добавлением светящихся грибов. Разве такое возможно?

Эдриан неожиданно улыбнулся — впервые за всё время их знакомства:

— Моя мать готовила такие пирожные ко Дню зимнего солнцестояния. Они светились в темноте, как светлячки. — Он положил на стол принесённый свёрток. — Для вас. Вишнёвое варенье из наших оранжерей.

Алиса развернула пергамент. Внутри лежали шесть маленьких баночек с густым тёмно-красным содержимым.

— Я… не знаю, что сказать…

— Не говорите ничего. Просто… приготовьте что-нибудь. — Он сел на табурет, скинув плащ. Под ним оказался простой шерстяной камзол — неожиданно домашний для лорда.

Вишнёвое откровение

За три недели их ночные встречи стали ритуалом. Каждый вечер Эдриан приходил ровно в полночь, принося с собой какой-нибудь необычный ингредиент: розовый перец с южных островов, засахаренные лепестки ночных цветов, чёрный мёд из королевских пасек.

Алиса заметила особенность — каждый раз, когда в выпечке присутствовала вишня, Эдриан съедал всё до последней крошки, а его обычно холодные глаза становились тёплыми, почти живыми.

— Вам нравится вишня? — спросила она однажды, подавая ему тарелку с только что испечёнными пирожками.

Он замер с половинкой пирожка у рта. В пекарне вдруг стало тихо — даже привычный скрип старых балок прекратился.

— Моя мать… — голос внезапно сорвался. Он откашлялся. — Она готовила вишнёвый торт в мой день рождения. Каждый год. Даже когда… — он резко оборвал себя, — даже когда была больна.

Алиса молча положила перед ним ещё два пирожка. На этот раз он съел их медленно, словно боясь, что вкус исчезнет слишком быстро.

Кулинарные уроки

Однажды ночью Эдриан неожиданно встал из-за стола и подошёл к рабочему месту Алисы.

— Позвольте, — он взял у неё из рук скалку, — я покажу вам, как моя мать раскатывала тесто.

Его руки — удивительно изящные для мужчины, с длинными пальцами аристократа — ловко работали с тестом. Алиса заворожённо наблюдала, как бесформенный комок превращается в идеально ровный пласт.

— Вы… умеете печь?

Эдриан усмехнулся:

— В детстве я проводил больше времени на кухне, чем в учебной комнате. Мать говорила, что у меня талант. — Он неожиданно замолчал, словно сказал слишком много.

Алиса осторожно коснулась его руки:

— Может, приготовим что-нибудь вместе?

Опасное любопытство

Однажды ночью дверь распахнулась с такой силой, что погасила все свечи. В проёме стоял не Эдриан, а пьяный Гаррет. Его глаза горели странным блеском.

— Ага! — он шагнул вперёд, едва держась на ногах. — Значит, слухи правда! Лорд тайком посещает мою пекарню!

Алиса в ужасе вскочила, опрокинув миску с вишнями. Алые ягоды рассыпались по полу, как капли крови.

— Он просто… ценит хорошую выпечку!

— Молчи! — Гаррет ударил кулаком по столу. Посуда звякнула. — Знаешь, что будет, если об этом узнают при дворе? Тебя объявят ведьмой, а его — твоим любовником! Его репутация…

В этот момент из темноты раздался спокойный голос:

— Моя репутация — моя забота, месье Гаррет.

Эдриан стоял в тени, его глаза холодно блестели. В руках он держал корзину с какими-то кореньями.

Неожиданный союзник

Гаррет побледнел, как мука на его фартуке:

— Ваша светлость… я не…

— Я ценю хорошую выпечку, — мягко сказал Эдриан, выкладывая на стол тяжёлый кошель. Золотые монеты с королевским гербом звякнули по дереву. — И ненавижу сплетни. Мы понимаем друг друга?

Пекарь кивнул, не поднимая глаз. Когда он ушёл, в пекарне воцарилась гнетущая тишина.

— Простите, — прошептала Алиса. — Я не хотела…

Эдриан неожиданно коснулся её руки:

— Не извиняйтесь. Эти вечера… они важны для меня. — Он посмотрел на рассыпанные вишни. — Давайте соберём их и приготовим что-нибудь вместе.

Лунный рецепт

Перед рассветом, когда Эдриан уже собирался уходить, Алиса протянула ему маленькую деревянную коробочку, украшенную выжженным узором.

— Это… для вас. Вишнёвые трюфели. По рецепту вашей матери, но с моими поправками.

Он открыл коробку, и его лицо озарила улыбка — первая настоящая улыбка, которую Алиса видела. В этот момент он выглядел не как холодный аристократ, а как обычный человек.

— Спасибо, — он бережно спрятал коробку во внутренний карман. — До завтра.

Когда дверь закрылась за ним, Алиса заметила, что он забыл свой плащ. Она подняла его и невольно прижала к лицу — ткань пахла дождём, дубом и чем-то неуловимо «ним». В кармане она нашла маленький пергамент с рецептом вишнёвого торта и подписью: «Для нашей следующей встречи».

Голубая ленточка

Утром Лора, как обычно, пришла за свежей выпечкой. Увидев забытый плащ, она хитро улыбнулась:

— Это лорда Рейтеля, да? Весь город говорит, что он влюблён в пекаршу.

Алиса покраснела, как вишни в её пирогах:

— Не болтай глупостей! — Но её руки сами потянулись поправить голубую ленточку в волосах.

Лора рассмеялась:

— Да вы вся светитесь, как те светящиеся грибы! Не переживайте, ваш секрет в безопасности. — Она сделала вид, что завязывает замок на губах. — Но вам стоит быть осторожнее. Придворные — они как голодные крысы: чуют запах скандала за версту.

Когда девочка ушла, Алиса подошла к зеркалу. Лора была права — её глаза сияли, а щёки горели. Она потрогала ленточку и вдруг осознала, что больше не чувствует себя чужой в этом мире. В нём теперь было место, куда она спешила, и человек, который ждал её… пусть даже только ради выпечки.

Глава 4. «Соль в ране»

Лунный свет струился сквозь запотевшие окна пекарни, рисуя на деревянном полу причудливые узоры. Алиса в пятый раз перекладывала вишнёвые пирожки с противня на тарелку — первые уже начали подсыхать по краям. Часы на городской ратуше пробили два удара, каждый из которых отдавался в её груди ледяной тяжестью.

«Может, передумал? Или… испугался?» — её пальцы нервно перебирали голубую ленточку в волосах, оставшуюся от Лоры. Внезапно ленточка развязалась и упала на пол, будто дурное предзнаменование.

Гаррет, наблюдавший за ней весь день из-под насупленных бровей, не выдержал:

— Ожидаешь гостя? — Он бросил на стол мешок с мукой, подняв белое облачко. — Видно же, что как кот на горячих углях. Третью ночь почти не спишь.

Она резко повернулась, рассыпав по полу горсть вишен:

— Просто… праздничные заказы. После Урожая все хотят сладкого.

Пекарь хмыкнул, вытирая руки о засаленный фартук. Но когда она уже гасила свет, неожиданно пробормотал, глядя куда-то в угол:

— Лорд Рейтель сегодня на дуэли был. С графом Валмором. На западном мосту.

Деревянная ложка выскользнула из её пальцев с глухим стуком.

***

Алиса не сомкнула глаз до рассвета. В голове крутились обрывки слухов, подхваченных на рынке — «граф Валмор вызвал на дуэль», «спор из-за наследства», «отравленный клинок»…

На рассвете в пекарню ворвалась запыхавшаяся Лора. Её тёмные волосы выбились из-под платка, а на коленке красовалась свежая ссадина.

— Он жив! — девочка схватила Алису за руку, оставив на запястье грязный отпечаток. — Но руку повредил. Говорят, граф хотел отравить клинок, но лорд-канцлер вовремя вмешался.

Сердце Алисы застучало так сильно, что в ушах зазвенело:

— Где он сейчас?

— В своем городском доме у Старой площади. Но… — Лора оглянулась и понизила голос до шёпота, — его люди по всему городу ищут того, кто разбирается в травяных настоях. Официальный лекарь отказался — боится мести графа.

Алиса уже срывала с гвоздя фартук, мысленно перебирая рецепты из бабушкиной книги:

— Сбегай в Приют, попроси у сестры Марфы её зелёную книгу! И… — она сунула руку в керамическую кружку, где хранила мелкие монеты, — купи у травницы на Рыбном переулке корень мандрагоры. Скажи, для пекарни.

***

Дом Эдриана оказался неожиданно скромным — узкий трёхэтажный особняк из серого камня, зажатый между лавкой торговца пряностями и старой библиотекой. Никаких позолоченных решёток, никаких гербов на дверях — только крошечный крендель, выгравированный на дверном молотке.

— Вы? — Камердинер с перевязанной головой смотрел на неё с явным недоверием. Его левый глаз был закрыт кровавой повязкой. — Пекарша?

Алиса достала из корзины стеклянную банку, где в густом мёде плавали тёмные листья и фиолетовые цветки:

— Медовый настой с шалфеем, лавандой и корнем мандрагоры. Для ран. — Она намеренно говорила громко, чтобы слышали в глубине дома. — По рецепту моей бабушки.

Из полумрака коридора донесся знакомый голос, слабый, но твёрдый:

— Пусть войдёт.

Эдриан сидел у камина в глубоком кресле с высокой спинкой. Его обычно безупречный камзол был расстегнут, рубашка на правой руке — разрезана от запястья до локтя. На маленьком столике рядом стояла полупустая бутылка виски и дуэльный пистолет с инкрустированной рукоятью.

— Вы… — Алиса замерла на пороге, внезапно осознавая, как неуместна она должна выглядеть — простая пекарша в муке и пятнах от вишнёвого сока.

— Жив-здоров, как видите, — он горько усмехнулся, поднимая бокал левой рукой. В камине треснуло полено, осветив его лицо оранжевым светом — тени под глазами стали глубже, губы — бледнее. — Хотя граф Валмор уверен, что отравил клинок. Его слуга даже похвастался этим в таверне «Золотой якорь».

Она молча подошла, поставила корзину на пол и взяла его руку. Даже сквозь бинты чувствовалось неестественное тепло. Когда она начала аккуратно разматывать повязку, Эдриан резко вдохнул через зубы.

Рана была страшной — длинный неровный разрез от запястья до локтя, с воспалёнными багровыми краями. В центре — синеватое пятно, явно указывающее на яд.

— За что вы дрались? — не удержалась она, смачивая тряпицу в медовом настое.

Эдриан вздрогнул, когда лекарство коснулось раны:

— Он назвал вас… — резко оборвал себя, сжав кулак здоровой руки. — Неважно.

Алиса замерла с баночкой в руках:

— Меня?

***

Мед действовал чудесно — уже через час воспаление начало спадать, а синеватый оттенок сменился здоровым розоватым. Эдриан, ослабевший от боли и виски, неожиданно разоткровенничался:

— Моя мать… она умерла не своей смертью. — Его пальцы сжали ручку кресла так, что костяшки побелели. — Её отравили за то, что она… пекла для «не тех» людей. Для бунтовщиков в Нижнем городе. Для детей из Приюта.

Алиса осторожно накладывала новый компресс из пропитанной мёдом ткани:

— А вы… боитесь повторить её судьбу?

Он резко поднял на неё глаза — впервые за вечер по-настоящему живой взгляд:

— Я боюсь, что вам придётся за это заплатить. В этом мире за кусок хлеба можно лишиться головы. — Внезапно его рука дрогнула, и бокал упал на ковёр, оставив тёмное пятно.

Алиса неожиданно поняла — этот человек, обычно такой сдержанный и холодный, сейчас полностью беззащитен перед ней. И эта мысль наполнила её странным чувством — смесью нежности и ответственности.

Когда она собралась уходить, уже рассвело. Эдриан вдруг встал — немного шатаясь — и схватил её за руку:

— Подождите.

Он подошёл к старинному секретеру с секретными ящичками, один из которых открылся только после сложной последовательности нажатий. Оттуда он достал небольшую шкатулку из тёмного дерева с инкрустацией в виде того же кренделя, что и на двери.

— Это… семейная реликвия. Мать завещала отдать тому, кто… — он запнулся, отвернувшись к окну, — кто приготовит для меня настоящий вишнёвый торт. Как её.

В шкатулке на бархатной подушке лежал крошечный серебряный медальон в виде… кренделя, точь-в-точь как шрам на её ладони.

— Но я ещё не…

— Приготовите, — он закрыл её пальцы над медальоном. Его ладонь была горячей от лихорадки. — Я знаю.

***

На обратном пути, когда солнце уже высоко поднялось над крышами, Алиса заметила, что за ней следят. Двое мужчин в дорогих, но неброских плащах с едва заметным гербом графа Валмора неотступно шли по пятам, то замедляясь, то ускоряясь вместе с ней.

Она свернула в переулок к Приюту — и наткнулась на Лору. Девочка что-то прятала за спиной, её глаза были расширены от волнения.

— Я… я следила за ними! — прошептала она, втягивая Алису в тёмный проход между домами. — Они хотят узнать, кто вы такому лорду. Граф дал им три дня.

Алиса сжала медальон в кармане — металл впитал тепло её руки:

— Пойдём. Надо предупредить Гаррета.

Но когда они, сделав крюк через пять переулков, вернулись в пекарню, на пороге их ждал не пекарь. Высокий мужчина в серебристо-сером камзоле с лисьим воротником медленно обернулся, и его тонкие губы растянулись в улыбке хищника:

— Наконец-то мы познакомимся, пекарша. Мой друг Эдриан так много о вас… не рассказывал. — Граф Валмор сделал шаг вперёд, и солнечный луч высветил кинжал у него за поясом — с изумрудом на рукояти, точно таким же зелёным, как пятно на ране Эдриана.

Глава 5. «Тесто для двоих»

Граф Валмор переступил порог пекарни с изяществом хищника, вступающего на чужую территорию. Его ботфорты, отполированные до зеркального блеска, гулко стукнули по деревянному полу, оставляя на пыльной поверхности четкие отпечатки. Алиса инстинктивно прижала Лору к себе, чувствуя, как тонкое тельце девочки дрожит, как осиновый лист.

— Гаррет уехал за мукой в порт, — солгала Алиса, заслоняя собой Лору. В углу глаза она заметила, как из кухни исчезла тень — старый пекарь явно предпочел остаться в тени. — Вернётся только к вечеру.

Граф медленно обвёл взглядом пекарню, его бледные пальцы с тщательно подпиленными ногтями поглаживали рукоять кинжала с изумрудной инкрустацией. В свете утреннего солнца камень переливался ядовито-зелеными бликами, точно так же, как пятно на ране Эдриана.

— Как… мило, — прошипел он, растягивая слова, будто пробуя их на вкус. — Скромная пекарня, скромная пекарша… и такой неожиданный покровитель. — Он резко повернулся к Алисе, и его холодные глаза впились в нее, как лезвия. — Что ты для него значишь? Простая девка с мукой на руках и лорд Рейтель?

Лора неожиданно выскользнула из-за её спины, ее детские глазки сверкали яростью:

— Она лучшая пекарша в городе! Даже королева пригласила её на бал! Вчера гонец приходил с пергаментом и печатью!

Граф резко засмеялся — высокий, неестественный звук, напоминающий скрип несмазанных колес:

— Ах вот в чём дело! — Его тонкие брови поползли вверх. — Значит, Рейтель нашел себе новую королевскую кондитершу. Как трогательно возрождает семейную традицию. — Он сделал шаг вперед, и Алиса почувствовала запах его духов — удушливую смесь мирры и чего-то горького. — Его мать тоже начинала с королевских балов… пока не кончила в канаве с перерезанным горлом.

Вдруг дверь распахнулась с такой силой, что колокольчик над входом сорвался и с звоном упал на пол. На пороге, окутанный утренним туманом, стоял Эдриан. Его правая рука была перевязана чистой белой тканью, левая — покоилась на эфесе шпаги. За его спиной маячили тени двух вооруженных стражников.

— Валмор, — произнёс он ледяным тоном, который заставил даже графа непроизвольно выпрямиться. — Ты нарушил условия дуэли. Тебе запрещено приближаться ко мне и моим… — он едва заметно запнулся, — моим подчинённым до полного заживления ран.

Граф медленно развернулся, его длинный плащ разлетелся, обнажив роскошный камзол из серебристого шелка:

— Подчинённым? — его губы искривились в улыбке, обнажив неестественно белые зубы. — Какая трогательная забота о простой пекарше. Или… — он бросил взгляд на Лору, — их уже две?

Эдриан сделал шаг вперед, и Алиса увидела, как боль пробегает по его лицу, но он мгновенно взял себя в руки:

— Она готовит для королевского бала. Любое препятствие — измена. — Его голос звучал металлически холодно, каждое слово падало, как удар молота. — Хочешь пополнить список предателей, Валмор? После истории с поставками оружия северянам?

В воздухе повисло напряженное молчание. Даже Лора затаила дыхание. Наконец граф склонил голову в едва уловимом поклоне:

— До бала, значит. — Он бросил на Алису взгляд, полный немой ненависти, и вышел, нарочито громко хлопнув дверью.

Когда шаги затихли, Эдриан внезапно прислонился к прилавку, бледнея. Капли пота выступили на его лбу, повязка на руке начала краснеть.

— Ваша рана… — Алиса бросилась к нему, но он остановил ее жестом.

— Ничего, — он махнул рукой, стиснув зубы. — Просто поспешил. — Затем перевел взгляд на Лору, которая смотрела на него, раскрыв рот: — Девочка, сбегай к моему камердинеру в синий дом у фонтана. Скажи, чтобы прислал корзину с зелёной лентой.

Когда Лора выскочила, хлопнув дверью, он неожиданно улыбнулся — слабая, но искренняя улыбка:

— Теперь научите меня печь. По-настоящему.

— Что? — Алиса не поняла, все еще глядя на его окровавленную повязку.

— Валмор не отступит. Нам нужен предлог для встреч. — Он указал на свою рану. — Я буду приходить «учиться». А вы — «лечить» меня. Так мы сохраним видимость. — Его глаза стали серьезными. — Если он заподозрит большее…

Алиса молча кивнула, протягивая ему скалку. Их пальцы соприкоснулись, и она почувствовала, как его рука дрожит — не от слабости, а от сдерживаемых эмоций. В этот момент она вдруг осознала, что этот человек, обычно такой холодный и неприступный, сейчас полностью доверяет ей свою жизнь.

Первая попытка Эдриана раскатать тесто закончилась катастрофой. Липкая масса прилипла не только к скалке, но и к его дорогому камзолу, к столу, и даже к его сапогам.

— Чёрт возьми! — выругался он, что было совершенно непохоже на его обычную аристократическую сдержанность. — Это же просто мука и вода! Как оно может…

Алиса не смогла сдержать смех. Звук, звонкий и неожиданный, наполнил пекарню:

— Ваша светлость, вы обращаетесь с тестом, как с мятежным вассалом! — сквозь смех произнесла она. — Его нужно не покорять, а уговаривать.

Эдриан сначала нахмурился, затем его лицо неожиданно расслабилось, и он рассмеялся — искренне, по-настоящему, как ребенок. В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появился Гаррет с мешком муки за спиной.

— Что за… — его глаза, похожие на две щелочки в тесте, перебегали с перепачканного в тесте лорда на смеющуюся Алису. — Лорды не пачкают руки, девка! — рявкнул он, швыряя мешок на пол. Белое облако муки окутало его. — Ты с ума сошла?!

Эдриан мгновенно изменился в лице — снова стал тем холодным аристократом, каким его знал весь город:

— Это я попросил научить меня. Для королевского бала. — Его голос звучал так, что даже Гаррет потупил взгляд. — Есть возражения, пекарь?

Пекарь пробормотал что-то невнятное и удалился в подсобку, хлопнув дверью. Алиса заметила, как его плечи напряглись — не от страха, а от чего-то другого… может быть, догадки? Или ревности?

***

Поздно вечером, когда Эдриан ушёл, а Гаррет, ворча, запирал пекарню, Алиса нашла у задней двери небольшую плетеную корзину, перевязанную зелёной шелковой лентой. Внутри, аккуратно уложенные на бархатной ткани, лежали:

— Хрустальный флакон с розовой водой из королевских оранжерей

— Мешочек из золотой парчи с редкими специями с южных островов

— Крошечная серебряная ложка с изящной гравировкой в виде кренделя

— И маленький пергамент: «Для нашего следующего урока. Э.»

Когда она подняла глаза, то увидела в окне Лору, которая отчаянно махала руками, делая какие-то сложные знаки. Выглянув на улицу, Алиса заметила в переулке двух знакомых мужчин в серых плащах с едва заметным гербом Валмора. Они что-то усердно записывали в маленькие книжечки, украдкой поглядывая на пекарню.

Сердце Алисы забилось чаще. Игра становилась опасной. Но когда ее пальцы снова коснулись серебряной ложки с кренделем, она поняла — отступать уже поздно. В этом странном мире, где выпечка могла стоить жизни, она вдруг обрела нечто большее, чем просто выживание.

Нежданный королевский приказ

За три дня до скандала с графом Валмором, когда Алиса как раз заканчивала украшать вишнёвые тарталетки для ночного визита Эдриана, в пекарню ворвался запыхавшийся паж в ливрее с королевским гербом.

— Пекарша Алиса? — оттопырив мизинец, юноша протянул ей сверток с золотой печатью. — Её Величество требует ваш лучший торт к празднику урожая. С вишнями. И чтобы… — он закатил глаза, вспоминая, — чтобы «тающий во рту, как первый снег».

Гаррет, наблюдавший за сценой из-за прилавка, побледнел так, что его щетина стала выглядеть синей.

— Королевский заказ?! — прошипел он, когда паж удалился. — Да ты понимаешь, что если что-то пойдет не так, нам отрубят головы вместо того, чтобы заплатить?!

Алиса развернула пергамент дрожащими руками. На плотной бумаге каллиграфическим почерком было выведено:

«Ко двору ожидается торт „Вишнёвое облако“ — трёхъярусный, с позолотой и без ванили (Её Величество не выносит запаха). К вечеру пятого дня месяца Жатвы. Вознаграждение — 50 золотых крон. В случае неудачи — неделя в колодках на Рыночной площади.»

— Пятьдесят крон… — прошептала она. Это было больше, чем пекарня зарабатывала за полгода.

— И колодки, — мрачно добавил Гаррет, тыча пальцем в зловещую приписку. — Знаешь, что они делают с мошенниками? Под колодки кладут гнилую рыбу, чтобы…

— Мы справимся, — перебила его Алиса, уже лихорадочно листая подаренную Эдрианом книгу рецептов. Её глаза загорелись, когда она нашла нужную страницу — рецепт был помечен крошечным кренделем на полях. — У нас есть… особый ингредиент.

В тот момент она ещё не знала, что этот заказ станет для неё не только шансом на спасение пекарни, но и роковой ловушкой, расставленной давними врагами Эдриана…

Глава 6. «Случай в дождь»

Небо над городом почернело задолго до заката. Алиса стояла у окна пекарни, наблюдая, как первые тяжелые капли оставляют темные пятна на пыльной мостовой. В воздухе витал тот особый запах — смесь озона и мокрого камня, который всегда предвещал сильную грозу.

«Нужно успеть до дождя», — подумала она, торопливо завершая последний пробный мини-торт. Королевский заказ висел над ней как дамоклов меч — пять ярусов совершенства, которое должно было впечатлить самых взыскательных гурманов королевства.

Внезапный порыв ветра распахнул ставни с грохотом, заставив Алису вздрогнуть. Она поспешила закрыть окно, но успела заметить, как по пустынной улице бежит знакомый силуэт.

Лора ворвалась в пекарню, словно ураган — мокрая, запыхавшаяся, с огромным свертком, который она бережно прижимала к груди.

— От него! — выдохнула девочка, протягивая пакет. Ее глаза блестели от возбуждения. — Сказал, это для «того самого облака»!

Алиса развернула сверток с трепетом. Внутри оказались:

— Флакон с розовой водой, помеченный королевской печатью

— Мешочек необычного сахара с золотистыми кристаллами

— Серебряная лопатка с изящной гравировкой «E.R.»

Ее пальцы дрогнули, когда она коснулась инициалов матери Эдриана. В этот момент гром грянул прямо над пекарней, заставив обеих девушек вздрогнуть.

Когда часы пробили десять, Алиса уже потеряла счет времени. Пятая попытка бисквита лежала перед ней — снова неудачная. Она с досадой отодвинула тарелку, когда услышала тихий скрип двери.

Эдриан стоял на пороге, неожиданно простой без своего обычного аристократического величия. Его волосы были мокрыми от дождя, а на сапогах — следы уличной грязи.

— Вы… — начала Алиса, но он перебил ее жестом.

— Не вставайте, — сказал он, сбрасывая промокший верхний камзол. — Я видел свет в окне. Думал, Гаррет задержался.

Она покачала головой:

— Он ушел в таверну. А я… — ее голос дрогнул, — я не могу добиться нужной текстуры.

Эдриан подошел к столу и, не спрашивая разрешения, отломил кусочек неудавшегося бисквита.

— Слишком много муки, — констатировал он. — И яйца должны быть комнатной температуры.

Алиса удивленно подняла брови:

— Вы разбираетесь в выпечке?

Его губы дрогнули в подобии улыбки:

— Моя мать считала, что каждый джентльмен должен уметь три вещи: фехтовать, танцевать и печь бисквит.

Они проработали бок о бок несколько часов. Эдриан оказался удивительно искусным помощником — его руки, обычно такие изящные и ухоженные, ловко управлялись с кухонной утварью.

— Вот секрет, — он поднял миску с идеально взбитыми белками. — Воздух. Бисквит должен дышать.

Алиса наблюдала, как в свете масляных ламп его профиль кажется менее строгим, более человечным. Капли дождя, застрявшие в его ресницах, сверкали как бриллианты.

— Почему вы на самом деле пришли? — спросила она неожиданно для себя.

Он замер на мгновение, затем медленно положил венчик:

— Боялся, что Валмор снова появится. И… — его голос стал тише, — что вы сожжете пекарню, пытаясь угодить королеве.

Когда наконец получился идеальный бисквит и торт был закончен, буря за окном разыгралась не на шутку. Вода хлестала по стенам, а ветер выл в дымоходе, создавая жутковатую мелодию.

— Вам нельзя идти в такую погоду, — Алиса с тревогой смотрела на бушующую стихию.

Эдриан уже надевал свой плащ:

— Я пережил худшие бури на северных границах.

— Но ваша рана… — она машинально протянула руку к его предплечью, где под рубашкой угадывалась повязка.

Он неожиданно схватил ее за руку:

— Тогда проводите меня. Хотя бы до перекрестка.

Дождь обрушился на них с новой силой, как только они вышли на улицу. Вода заливала лицо, проникала за воротник, делала одежду невыносимо тяжелой.

Эдриан шел впереди, освещая путь фонарем, когда вдруг резко остановился. В свете огня Алиса увидела, как он сжимает зубы от боли — рана явно беспокоила его.

— Это безумие, — пробормотал он, глядя на ее дрожащие губы.

Прежде чем она успела что-то сказать, он снял плащ и накинул ей на плечи. Ткань, еще сохранившая тепло его тела, пахла дождем и чем-то неуловимо «ним».

— Нет! — она попыталась сопротивляться. — Вы же…

— Я лорд Рейтель, — перебил он, застегивая плащ у нее на шее. — А вы — единственная, кто может испечь торт для королевы. Приоритеты очевидны.

И, не дав ей возразить, он шагнул в ливень. Его силуэт быстро растворился в водяной пелене, оставив Алису стоять под козырьком лавки с неожиданным грузом на плечах — и в груди.

Вернувшись в пекарню, не прошло и полу часа, как приехал королевский гонец, который забрал тот самый торт, над которым Алиса и Эдриан, бок о бок трудились всю ночь.

На следующее утро, когда Алиса вернула плащ камердинеру, старый слуга многозначительно поднял бровь:

— Его светлость просил передать, что торт получился идеальным. Как и… — он сделал паузу, — его создательница.

Но самое удивительное ждало ее у входа в пекарню — крошечный вишневый росток в глиняном горшке. К нему была привязана бирка с надписью:

«Для нашего сада. Когда-нибудь.»

А на улице, несмотря на прошедший дождь, пахло свежестью и… надеждой. Даже Гаррет, обычно угрюмый, протянул ей утром кружку горячего шоколада — неслыханная щедрость.

Лора, появившаяся как всегда неожиданно, только хитро улыбнулась:

— Ну что, пекарша, когда будем сажать вишни?

Глава 7. «Луна и корица»