Бесплатный фрагмент - В поисках красноярца

В ПОИСКАХ КРАСНОЯРЦА
Действующие лица

СЛАВИК

ВЛАДИМИР

СТАРИК

МАЛЬЧИК

НАДЕЖДА

ТАКСИСТ №1

ТАКСИСТ №2

ВОДИТЕЛЬ

ДЕВУШКА

ДЕВУШКА НА РЕСЕПШЕН

ЖЕНЩИНА

СВЯЩЕННИК

РЫБАК №1

РЫБАК №2

МУЖЧИНА

БЛОНДИНКА

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Посреди реки лодка. В ней двое. Одеты как рыбаки. Из тумана вырисовываются очертания большого теплохода.

РЫБАК №1. Смотри, какую махину приволокли новую. Прям не теплоход, а океанский лайнер.

РЫБАК №2. Пущай.

РЫБАК №1. Да как же он тут ходить будет? Нынче Енисей обмелел. Он и до порогов Казачинских не дойдёт — сядет.

РЫБАК №2. Тебе что за дело?

РЫБАК №1. Ну как? Люди такие деньжища выложили, чтоб проплыть на нём…

РЫБАК №2. За богатеев беспокоишься?

РЫБАК №1. Да нет, я так, к слову.

РЫБАК №2. Ты рыбу лови — не мели попусту. А то сам скоро станешь как они. Лишь бы разговоры говорить, да за разговорами сути не видеть.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Выход из аэропорта. Серое утро. На крыльце двое. Хорошо, по моде одетые, с дорогими аксессуарами. Владимир — крепкий короткостриженый широкоплечий сорокалетний блондин в брендовой пуховой жилетке, под которой шерстяной блейзер. Славик — сорокапятилетний брюнет с балетной осанкой, в шерстяном пиджаке, с повязанным на шее шёлковым шарфом и с тростью-зонтиком. Владимир делает широкий шаг на ступеньку вниз, слегка качнувшись в сторону. Видно, что он пьян и чересчур развязен, у него широкие размашистые жесты и яркая мимика лица, однако выражающая только самые простые эмоции.

СЛАВИК. Стой.

ВЛАДИМИР. Чего? Вон такси!

СЛАВИК. Сперва как договаривались. Отключаем телефоны.

ВЛАДИМИР. А, чёрт!

СЛАВИК. И ни капли в рот.

ВЛАДИМИР (весело). Ни капли мимо!

СЛАВИК. Как только спустимся с крыльца на красноярскую землю…

ВЛАДИМИР. Красноярский асфальт! Он и в Москве асфальт!

СЛАВИК. Пускай асфальт! Но договаривались ведь: на красноярский асфальт ступим — и всё, полное освобождение от зависимостей.

ВЛАДИМИР. Хорошо. Чёрт. Славик. Давай только, пока не ступили, в аэропорт вернёмся. На посошок.

СЛАВИК. Владимир, ну будь благоразумен. Мы ведь сюда за терапией приехали. А какой терапевтический эффект ты получишь, если из аэропорта я буду волочь тебя по асфальту к машине?

ВЛАДИМИР. Как в 18-м на Трафальгарской! А-ха-ха.

СЛАВИК. Да и таксист ждёт вон. Не надо обижать человека.

ВЛАДИМИР. Кой чёрт! Денег дадим — не обидится!!! Машина-то старая какая. У вас тут, что, все такие?

СЛАВИК. «У нас!» Я сам тут двадцать лет не был уже.

ВЛАДИМИР. Ладно, решили — так делаем.

Достают из карманов телефоны, отключают. Спускаются с крыльца.

Таксист — полный мужчина азиатской внешности с круглым лицом, глазами щелочками, в серой бесформенной куртке, открывает багажник и улыбается. Владимир и Славик укладывают в багажник лёгкие дорожные сумки. Затем садятся на заднее сидение. Таксист тоже занимает своё водительское место. Машина отъезжает. Останавливается у шлагбаума.

ТАКСИСТ №1. Куда едем?

ВЛАДИМИР. Вперёд!

ТАКСИСТ №1. Вперёд направо или налево?

ВЛАДИМИР. Вперёд в Красноярск!

СЛАВИК. У вас в заказе не стоит разве? Красноярск, гостиница «Центральная».

ТАКСИСТ №1. Стоит, всё стоит! Токама садись все, кто надома на Красноярск, и кто не надома, тоже садись.

ВЛАДИМИР. А кому туда надо-то? А-ха-ха. Вот Славику что-то приспичило (Затем смотрит на свою ногу и замечает, что штанина запачкана.) Кой чёрт у тебя машина грязная?! Весь изгвоздался.

ТАКСИСТ №1 (смотрит в зеркало заднего вида). Чистка надо. В Красноярск чистка будет.

ВЛАДИМИР. Кой чёрт чистка! С такой скоростью к теплоходу не опоздать.

ТАКСИСТ №1. Не будешь опоздать.

ВЛАДИМИР (зло). На газ жми давай!

СЛАВИК. Владимир, нам от гнева тоже надо отказываться. Это привычка, замещающая зависимость. Надо воздерживаться. Иначе эффекта не будет. (Таксисту.) Мы прилетели в Сибирь, чтобы здесь погрузиться в цифровой детокс.

ТАКСИСТ №1. А у меня пять деток.

ВЛАДИМИР (громко хохочет). Откуда ты такой?

ТАКСИСТ №1. Красноярск» край. Север.

ВЛАДИМИР. Славик, этот твой Назарово тоже на севере?

СЛАВИК. На западе.

ВЛАДИМИР. А-ха-ха. Повезло, что на западе, был бы на севере… А-ха-ха… ты и так-то не шибко, а был бы один в один как он. (Таксисту.) Ну ты езжай-то быстрее! Мы за этот тур по полтора миллиона заплатили! Как раз на твой север едем. В тайгу. Полное погружение, единение с природой. Я не хочу всё пропустить из-за тебя. И так самолёт опоздал. А нам там шаман уже травки готовит индивидуальные, очистительные…

СЛАВИК (тихо). Ну ты зачем всё рассказываешь первому встречному!

ВЛАДИМИР. Да ты смотри, он же чукча полный. Ему говоришь быстрее ехать, он не понимает ни хрена.

СЛАВИК. Владимир, в конце концов мы должны быть толерантны.

ВЛАДИМИР. А дава-а-ай! Давай у него спросим, что значит быть толерантным. Как он нам объяснит, так и будем с ним общаться. А-ха-ха.

СЛАВИК. Владимир.

ВЛАДИМИР. А-ха-ха. Детокс у него пять! Я этот анекдот теперь всей Москве рассказывать буду. О Славик, Славик — как твой про Назарово. Расскажи ещё, а? Ну как ты звонарём был. Расскажи!

СЛАВИК (тихо). Ладно, лучше над этим смейся. (Всем.) Да, я когда-то в Назарово звонарём служил — как раз мода пошла в храмы вкладываться, — и к нам однажды должен был приехать один важный благотворитель местный. Ну, сначала бойцы его подъехали. Но мне дела нет, они там внизу с отцом Михаилом разговаривают, а я сижу на колокольне, жду. И тут поднимается один в кожанке, смотрит на меня, сам за пазухой что-то держит, говорит: «Ты кто?» Я говорю: «Звонарь я, а ты кто?» Он постоял немного и ушёл. А на следующий день отец Михаил подзывает меня и рассказывает: «Я ж забыл про тебя совсем, что ты там, а они увидели, что кто-то наверху мельтешит, думали, снайпер, и послали по твою душу. Ну, Бог миловал».

ВЛАДИМИР. А-ха-ха. Славик, ну такое только с тобой могло быть. Чуть не завалили за то, что звонарь. А-ха-ха!

Такси подъезжает к гостинице.

Владимир и Славик выходят из машины, берут вещи и идут в помещение.

Прошло 20 минут с последней сцены. Гостиничный номер. Славик и Владимир. Владимир снимает жилетку.

ВЛАДИМИР. Из-за этого таксиста вздремнуть не успею. Плёлся, черепаха северная. Коньяка закажу перед дорогой. А чёрт! (Хватается рукой за голову.)

Через мгновенье стук в дверь. Славик открывает. На пороге стройная молодая девушка в униформе.

ДЕВУШКА. Владимир Александрович и Станислав Павлович?

СЛАВИК. Да.

ДЕВУШКА. Меня зовут Елена. Рада вас приветствовать от лица компании «Теплоходовъ». Но, к моему большому сожалению, вынуждена сообщить: сегодня стало известно, что уровень воды в Енисее слишком низкий, и наш теплоход не сможет отправиться в путь вовремя. Однако на ГЭС уже открыли восьмой шлюз, и через четыре дня бассейн реки должен подняться до нужного уровня. Разумеется, компания возьмёт на себя расходы за проживание и организует питание на это время.

Славик молчит.

ВЛАДИМИР (разводит руки в стороны). Это была охрененная идея, Славик! Ты генератор охрененных идей!

ДЕВУШКА. По любым вопросам вы можете обращаться по круглосуточному телефону. Наша компания сделает всё возможное для вашего комфортного отдыха.

СЛАВИК. Да, спасибо, нам надо всё обдумать.

Девушка уходит. Славик закрывает за ней дверь.

ВЛАДИМИР. А ничё так баба. Может, она сделает наш отдых комфортным? А-ха-ха.

СЛАВИК. Владимир, пожалуйста! Ты мог бы проявлять какое-то уважение хотя бы к женщинам?

ВЛАДИМИР. Пожалуйста, Станислав Павлович. Подкаблучник. Может, мне её в зад поцеловать надо было? Может, мне тебя в зад поцеловать за то, что привёз нас хрен знает куда? Я говорил, это идиотская идея! Нет — расслабимся! Очистимся! Ладно, по крайней мере, раз на четыре дня отложилось, можно выпить. Потом подумаем, что делать.

Снимает трубку гостиничного телефона.

СЛАВИК. Нет, Владимир. Уже началось ведь, договорились ведь. Ради чистоты эксперимента. Что мы, четыре дня не продержимся? Зато потом как легко будет!

Владимир бросает трубку на рычаг, разводит руки в стороны и потрясает ими воздух.

ВЛАДИМИР. Что мы будем в этой дыре четыре дня делать? Сла-а-авик! Я в Москве-то порой не знаю, что делать! А здесь?

СЛАВИК. Город посмотрим. В театр сходим…

ВЛАДИМИР (закрывая лицо рукой). Идиот.

Владимир идёт в ванную. Слышится шум воды.

Час спустя. Тот же номер. Владимир в халате, с полотенцем. Видно, что только после душа. Славик одет как прежде, только без шарфа, сидит на стуле, читает книгу. Владимир ходит из стороны в сторону.

ВЛАДИМИР. Что, Славик, теперь по твоей милости будем сидеть, ждать у моря погоды?

СЛАВИК. Кто знал, что так будет.

ВЛАДИМИР. А если ты не знал, то на хрена ты нас попёр сюда! Ты же мне полгода пел про это спасительное, это очищающее, благословенное путешествие. Про места силы. Про мыс Диксон. Про плато Путорана. Про Хатангу — сколько там храмов и сколько миллионов тонн золота там добыли, и фамилию каждого купца…

СЛАВИК. Это в Енисейске храмы и золото…

ВЛАДИМИР. Да, Славик! Всё это ты знал! А что в Енисее воды нет — ты не знал!

СЛАВИК. Её только в этом сезоне нет, впервые за…

ВЛАДИМИР. Воды только в этом сезоне нет, а мозгов, Славик, у тебя всегда нет. Точь-в-точь как у чукчи этого.

СЛАВИК. Иногда такой злой ты. Ладно я, но с таксистом-то зачем так оскорбительно общаться было?

ВЛАДИМИР. О как! Конечно, за образец человечного общения ты себя берёшь? Да ты же, Славик, людей ненавидишь. Ты же разговариваешь с ними так, что они тебя понять ни хрена не могут. Детокс, джетлаг, детлайн, диджитал — дурак ты, дурак ты, дурак ты — вот как эти словечки звучат для тех, кто не понимает их! Ты же так для себя высшую касту от низшей отделяешь. Те, кто разумеет, — значит свои. И вы свысока про себя ржёте над другими, над чёрным, дремучим людом, к которому такие благородные, как ты, великодушно относитесь снисходительно. (Владимир всё быстрее ходит взад-вперёд, всё активнее жестикулирует, размахивает руками.) Толерантно! Славик, ты же толерантная тварюга! Этот твой чукча чего здесь таксистом батрачит? Чего ему там не жилось?

СЛАВИК. Где хочет, там и живёт. Что ты за него зацепился?

ВЛАДИМИР. А это я не за него зацепился! Это же ты, Славик, пару лет назад на Севере земли под промышленную зону переоформлял. Весь в мыле тогда носился. А этот чукча там испокон веков жил. У него там оленьи пастбища были!

СЛАВИК. Да причём здесь он? Это вообще в Ханты-Мансийске было.

ВЛАДИМИР. Правильно. В Ханты-Мансийске ты земельку подрезал. А здесь какой-нибудь другой Славик. Вот и вытеснил чукчу в город, согнал с родных краев. И ты тут теперь ему вежливо улыбаешься — мол, ничего страшного, что ты больше не хозяин на своей земле, мы всё равно тебя за человека считаем, потому что мы такие хорошие люди, что даже к таким оборванцам, как ты, хорошо относимся.

СЛАВИК. Ты сейчас всё в кучу готов свалить, лишь бы найти повод выпить.

ВЛАДИМИР. А мне не нужен повод. Я из-за таких, как ты, и пью. Вот вы мне где.

СЛАВИК. Ты тоже не золото.

ВЛАДИМИР. Зато я людей люблю! Людей и себя. Себя люблю и уважаю. А ты ни людей, ни себя! Только эту дубайщицу свою, которая ноги о тебя вытирает. Только знаешь кормить её бабками…

СЛАВИК. Представь себе, мне нравится потакать её капризам. Знаешь, это нормально — баловать любимых женщин. Это по-мужски. Меня так воспитывали. У женщин есть маленькие слабости, а мы, мужчины, должны быть достаточно сильными, чтоб компенсировать их. Пусть и финансово.

ВЛАДИМИР. А, так воспитывали, по-мужски? А что ж ты жену оставил, сбежал от неё?

СЛАВИК. Ты отлично знаешь, что всё не так было! Это она меня бросила.

ВЛАДИМИР. Потому что не баловал? А-ха-ха!

СЛАВИК. Время другое было, не до баловства. Мы решили в Москву переезжать, приходилось каждую копейку откладывать. Я сам недоедал. А ей хотелось здесь и сейчас! Она не выдержала и сбежала к торгашу с киоска. Я бы не бросил! Но если решили, надо было перетерпеть — перетерпеть и сделать!

ВЛАДИМИР. Она не выдержала, потому что это не вы так решили, это ты решил, это твоё честолюбие погнало тебя в Москву. Баба-то, когда замуж выходила, просто мужика хотела, детишек рожать и спокойно жить, где сама родилась. Если б моя жена против переезда была, я бы и думать о Москве забыл!

СЛАВИК. Что ты сравниваешь! Вы в Санкт-Петербурге жили, а не в Назарово.

ВЛАДИМИР. Да хоть на Северном полюсе. Я бы никогда не позволил жене уйти к торгашу (поднимает сжатую в кулак руку и потрясает ею воздух).

СЛАВИК. А я дал ей свободу.

ВЛАДИМИР. Возможность скурвиться — это не свобода, это безысходность! Ни одна баба не выберет блуд, если есть выбор, если с другой стороны ей предлагают семейный очаг и заботу!

СЛАВИК. Ты сам гуляешь напропалую.

ВЛАДИМИР. Я любвеобильный, что есть, то есть! Мужчин это не портит. И никак не сказывается на моей семье. Но представить, что от меня уйдёт беременная жена или что я выгоню сына…