Бесплатный фрагмент - Ведьма

Евангелина

После изнуряющей гонки по лесным дебрям, я проваливалась в сон, как сурок под теплым пуховым облаком. И за всю эту лесную каторгу — спасибо моему наставнику Воланду. По его ворчливому мнению, ведьма обязана быть выносливой и сильной, а посему ежедневные физические нагрузки — не прихоть, а суровая необходимость. Ах да, чуть не забыла: Воланд — это древний черный ворон, умеющий менять облик по мере возникновения опасности.

Меня зовут Евангелина. Мой дом — двухэтажный особняк в глуши леса, где я живу с моими тетушками, Надеждой и Верой. Мы — род потомственных ведьм, стараемся не афишировать свои таланты, предпочитая держаться подальше от людских глаз. Мать моя умерла при родах, оставив меня на попечение своим сестрам. Именно эта трагедия и запустила механизм древнего проклятья, которое навлекло на наш род безумие Любви. Но обо всем по порядку…

У моей матери, Марии, было три сестры: как я уже упоминала, Вера, Надежда и Любовь. В свое время моей бабушке выпала редкая удача — благословение или проклятье — родить сразу четырех близняшек в Вальпургиеву ночь, под покровом черной луны. У каждой из них была своя судьба, пока моя мать, первая из сестер, не полюбила могущественного колдуна и не родила от Темного дитя. Самое странное, что никто ни разу не видел возлюбленного моей матери. Единственное, что от него осталось — имя: Зен. Мария не пережила родов, и до сих пор остается загадкой, почему ей никто не смог помочь. Но мне кажется, она просто уступила свое место в жизни ведьме более сильной — мне. Ее последней волей было наречь новорожденную Евангелиной. А потом начались нескончаемые споры о том, кто займет место рядом с будущей колдуньей и возьмется за ее обучение. Раздоры достигли апогея, когда тетка Любовь, обезумев, обрушила на весь род проклятье смерти, а сама исчезла, пообещав когда-нибудь вернуться.

Семья стала таять на глазах, напоминая снег под весенним солнцем. Беда забирала всех без разбора, пока в живых не остались лишь тетки и я. Совместными усилиями им удалось изменить полярность проклятья. Теперь смерть подстерегала всех мужчин, осмелившихся приблизиться к женщинам нашего рода. Поэтому нам было заказано замужество — для наших избранников это означало верную гибель. Да и просто жить с мужчиной было равносильно подписанию смертного приговора. Тетки так и не смогли смириться с гибелью своих возлюбленных, и наложили на себя обет безбрачия. Мы переехали в этот добротный лесной дом и зажили своей маленькой семьей из трех человек, не считая старого ворчливого ворона. В городе у нас небольшой бизнес — компания под названием «Три ведуньи», где мы торгуем травами, шампунями, снадобьями от различных недугов. Ну, а для особо приближенных оказываем и более весомые услуги.

— Евангелина, поднимайся, хватит бока пролеживать! — раздался снизу крик тетки Веры. — Сейчас наколдую тебе жабу под одеяло, вмиг глаза распахнешь!

— Вот же вредная, — прошипела я, поднимаясь с кровати, потянулась и побрела к зеркалу.

Из него на меня смотрело миловидное лицо со вздернутым носом, белоснежными волосами и стройной фигурой. Натянув платье, я спустилась вниз и плюхнулась на стул.

— Я вчера столько носилась по бору, имею полное право на отдых, — пробурчала я тетке. — Зачем я тебе понадобилась в такую рань?

— Сегодня пойдешь со мной в нашу контору, поможешь с клиентами, — Вера протянула мне чашку с травяным напитком.

— Для чего в город тащиться? Не хочу! — Я отхлебнула чай и поморщилась. — Опять ты осиновой коры намешала!

— Не опять, а снова, — возмутилась тетка. — Тебе давно пора привлечь внимание какого-нибудь самца, нам нужно продолжение рода!

— Хочешь угробить бедолагу ни за что? — усмехнулась я, вспомнив о проклятье.

— Послушай, просто пусть сделает тебе дитя, и идет себе спокойно дальше своей дорогой, — невозмутимо произнесла Вера.

— Тетушка, — ласково промурлыкала я (зная, как она терпеть не может такого обращения), — сама рожай, от меня отстаньте, не хочу я пока детей.

— Ты ведь знаешь, проклятье коснулось не только мужчин, осмелившихся приблизиться к нашей семье, но и нас с сестрой, словно камень положило на чрево. Ни мне, ни Надежде не дано познать радость материнства. Вся надежда теперь только на тебя, кровиночка.

Я внимательно оглядела Веру. Она была все еще безумно хороша. Молода, с роскошной фигурой, черными, будто смоль, волосами, темными глазами и пухлыми губами. Такой же внешностью обладала и Любовь, нанесшая проклятье. Тетка Надя же и моя покойная мать обе были рыжими, с зеленью в глазах, очень напоминали юрких белок, со слов тетки Веры.

— Вера, — я отставила чашку и приблизилась к родственнице, — скажи, в кого я такая уродилась? По сравнению с вами я смахиваю на моль.

— Ты безупречно хороша, милая. Посмотри на свои локоны цвета спелого льна, а глаза — свежая мята, — Вера потрепала меня по голове. — Ты у нас красавица. По всей видимости, когда смешались две сильные крови — твоего отца и нашей сестры — получился вот такой милый зайчонок, как ты.

— Это папочка мне подгадил, — я разозлилась, вспомнив о кровном родственнике, никак не проявляющем себя в моей жизни, и тут же с потолка на нас с теткой посыпалась штукатурка.

— Держи себя в руках, крошка, мы уже с Надей устали ремонт делать в доме, — тетка встала и отряхнула с себя белую крошку.

— А где она? — я прислушалась, пытаясь уловить движение рядом.

— Она уже усвистела в контору, скоро и мы к ней подтянемся, — улыбнулась Вера.

— Девочка должна заниматься, — очнулся Воланд, сидевший истуканом под потолком. — Могла бы и сама справиться своими силами, а не тянуть дитя за собой.

— А где она себе мужа найдет? В лесу, во время твоей рыси? Скоро научишь на нашу голову, станет бегать, как газель, хрен вообще ее кто догонит, — возмутилась тетка.

— А в городе прям табуны женихов в очереди стоят к ней в партнеры, — усмехнулся пернатый. — Опомнись, у нее еще время деторождения не прошло, а вскоре всплывет отцовское наследство в виде второй силы. Чем ей поможешь тогда? — Воланд с досады крякнул. — Меня за девочку просила ее мать Мария, я дал слово, что помогу малышке.

— Не успеем глазом моргнуть, как годы пройдут, вот и прервется наш род тогда. Станем куковать, как три старухи в лесу когда-нибудь, — тетка снова уселась на табурет и закрыла лицо руками. — Никакого счастья в жизни, а так бы хоть малышку еще воспитать, свои навыки ей передать.

— Вера, — я приблизилась к тетке и обняла ее, поглаживая по черным волосам. — Давай попробуем отыскать Любовь, потребуем снятия проклятья. Ведь я более чем уверена, что ее оно тоже зацепило, кровь-то одна.

— Мы пробовали, — вздохнула родственница. — Спряталась, гадина, заползла за какой-то камень и выжидает подходящий момент, чтобы напасть на нас.

— Вот поэтому нужно физически развиваться, — завел свою пластинку Воланд.

— Слушай, угомонись уже, — даже у меня уши устали от его бубнежки. — Знаешь, дорогой мой старичок, что для каждой ведьмы самое главное? — Я бросила жесткий взгляд на своего учителя.

— Не бурави меня взглядом. Я прекрасно осведомлен о природе твоего дара, спящего в глубине очей. В них таится и смертоносная сила, способная испепелить, проклясть, обратить в ничто, и источник недуга. Но, как ни странно, ты можешь одарить и великим благом, — прокаркал ворон и отвернулся, обжегшись, — за эту двойственность благодари своего отца.

— Поэтому не стоит мне говорить про физнагрузку. Сила любой ведьмы — в определённом органе чувств, а бегом я себя изматываю каждый день только для того, чтобы тебе приятное сделать! — Я показала язык злому Воланду.

— Годов уже за плечами уйма, а все как дитя малое, — вздохнул черный, взмахнул крыльями и снова застыл под потолком.

— Вот всегда у вас так, двойные стандарты. То я дитя, то тетка взрослая, — я встала и направилась в свою комнату, крикнув родне напоследок: — Вера, через пять минут спущусь, сходим в контору, хоть какое-то развлечение, а то в лесу скоро завою не хуже волка от тоски!

До города добрались, как обычно, на попутках, выслушивая уйму комплиментов от водителей. Ну, мы к этому привыкли: ведьмы всегда желанны для любой особи мужского пола.

«Три ведуньи» — пестрела разноцветная вывеска, радуя глаз прохожих. Остановившись возле дверей, мы внимательно просканировали пространство, убеждаясь, что внутри нет незваных гостей.

— Чего стоите? — выглянула Надя, тряся своей рыжей копной. — Звонил импозантный клиент, должен появиться через пятнадцать минут.

Мы с Верой зашли внутрь. Надежда потирала ладони, с радостью подмигивая своей сестре.

— Давай, Верочка, шевели ножками, оставим нашу племяшку с клиентом, а сами сходим кофейку выпьем в соседнем кафе.

— Сговорились, — пробурчала я, взглянув сначала на одну тетку, потом на другую. — Кто хоть заявится? Могли бы предупредить, кого ожидать!

— Не знаю, малышка. По голосу богат, здоров, успешен и молод, а это самое главное для хорошего потомства, — вымолвила Надя.

— В прошлый раз, когда вы меня сюда затянули, ты говорила то же самое, а оказался старый черт, — сплюнула я через левое плечо.

— Оплошала тогда, извини, — с повинной произнесла родственница. — Сложно считать полную анкету лишь по телефонному разговору. К нам ведь обращаются не только люди, но и Темные личности.

— Ладно, запомните, милые дамы: пока я не испытаю страстного влечения к мужчине, я с ним в одну постель не лягу! — предупредила заранее своих женщин. — И давайте сразу расставим приоритеты: сегодня я пошла у вас на поводу, но в дальнейшем сама буду творцом своей судьбы. Вмешиваться станете, напрягать — уйду из дома.

— Договорились, это последний раз, главное, не нервничай, — попросила Вера. — И не забывай, нам лучше вдали от людей. Вспомни, как ты раздражалась, когда приходилось появляться в университете на экзаменах, и как спокойно тебе было, когда получала знания дома. Поэтому не горячись, жить будем вместе, в единстве наша сила.

Ровно через пять минут обеих теток как ветром сдуло, и я осталась одна в этом гулком, огромном помещении. Опершись о прилавок, я погрузилась в водоворот дум. Мечталось мне найти тетку Любовь и потребовать, нет, вырвать у нее снятие проклятия, тогда моя жизнь вспыхнула бы новыми красками. Я бы чаще выбиралась из лесной берлоги, нашла бы, наконец, своего мужчину, зная, что проклятие не заберет его в могилу. И еще одно — заглянуть в глаза отцу, увидеть того, кого никогда не знала, и спросить, где он находился все эти годы, почему его не было рядом.

Колокольчик над дверью прозвенел резко, возвестив о появлении посетителя — мужчины, словно сошедшего со страниц готического романа. Брюнет с волосами цвета воронова крыла, с глазами, пронзающими насквозь, достигающими самой души. Он окинул меня оценивающим взглядом с головы до ног и произнес:

— Я так понимаю, дама, с которой я должен был беседовать, отсутствует? Сможете ли вы мне помочь в моем щекотливом вопросе? — Его бровь изогнулась в вопросительном жесте, а взгляд словно сканировал меня.

— Смогу, — ответила я, нутром чувствуя — опять тетка подкинула очередного наглеца. Демон, да еще какой.

— Прекрасно, — Темный приблизился, всматриваясь в мои очи, — Ого, ну и взгляд… — В его глазах промелькнул мимолетный страх. — Такой взгляд я видел лишь однажды, у самого демона Смерти. — Он поежился и продолжил: — Видите ли, барышня, одна отвратительная ведьма прокляла меня, с… нехорошая женщина… — Мое мужское достоинство пострадало и отказывается функционировать. Нужно противоядие. Надеюсь, одна ведьма сможет снять проклятие другой? — Он усмехнулся, но в усмешке сквозило отчаяние.

Я открыла старый шкафчик и достала оттуда склянку с зеленоватой жидкостью, протягивая ее демону.

— Неужели Темные совсем утратили свои дары, данные самим Адом? Разве не в вашей компетенции снимать любую мерзость, посланную какой-то ведьмой? — усмехнулась я.

— Ты хочешь помериться со мной силой, ведьма? — взревел демон, и на его ладони материализовался пульсирующий магический шар.

— Что вы, даже в мыслях не было, — Я легонько подула в сторону его руки, и молния, зашипев, всосалась обратно в его ладонь.

— Ты не так проста, как кажешься, — демон замолчал на мгновение. — Дитя ведьмы и дитя высшего демона… — Я с изумлением смотрела на него. — Черт, да ты даже не знаешь об этом! — Он хлопнул себя по лбу. — Теперь понятно, откуда такой взгляд. Он словно душу вынимает. Я знаю, кто твой отец.

— Меня это не интересует. Забирайте свое зелье и уходите, — отрезала я, отвернувшись и делая вид, что занята работой.

— Как знаешь, — пожал плечами Темный и направился к выходу.

— Постой! — остановила я его. Он развернулся, и на его лице заиграла довольная усмешка. — Может, представишься?

— Стон, — поклонился демон. — Кстати, та проклятая ведьма, нанесшая мне урон, тоже поинтересовалась моим именем перед тем как проклясть.

— Хватит ее уже вспоминать, — проскрежетала я зубами, чувствуя, как нить, ведущая к важной для меня информации, ускользает.

— Тебе легко говорить. Как вспомню эту злючку с черными волосищами, плотоядными глазищами, а самое опасное — с именем прекрасным — Любовь, — Темный сморщил нос.

— Любовь, — прошептала я вслед за Стоном, — Так не бывает.

— Чего не бывает? Очень даже бывает. Сам с этой бабой столкнулся, — возмущался Темный. — А знаешь, почему так сильно ее проклятие? Потому что сама она с ног до головы опутана своим же! — демон расхохотался. — Походу, отрекошетило по злыдне, вот и продолжает бросаться грязью до сих пор, стерва.

— Где она? — Я вышла из-за стойки и приблизилась к демону.

— Нигде. Испарилась, как и появилась. Сколько искал эту дрянь, чтобы отомстить, а она как под землю ушла, — расстроился Стон.

— Удивительно. Совпадение за совпадением. Так ты говоришь, моего отца можно найти? — Я выдавила из себя самую доброжелательную улыбку, на какую только была способна.

— Ого, значит, все-таки информация важна для тебя. Ты странная, а еще… манящая, — Темный протянул руку и коснулся моих волос. — Твой отец — демон Смерти. Его зовут Зен. Такие, как они, не создают семей, не рожают детей, так как несут лишь смерть. Дай угадаю, твоя мамаша умерла? — Я грустно кивнула. — Ну вот, я же говорил. В данной ситуации либо смерть забирает тебя, либо твою мать. Из двух зол твой отец выбрал меньшую.

— Как мне найти его? — сглотнула я в ожидании.

— О, нет, в этом я тебе не помощник. Даже не проси, — Темный поклонился и исчез, бросив на прощание: — Спасибо за эликсир, детка.

Через час вернулись тетки, бросая на меня любопытные взгляды.

— Ну? Как красавчик? — заискивающе спросила Надя.

— Демон твой сбежал, — спокойно пояснила я родственницам.

— Ну и хвала Небесам. Не стоит с ними связываться. Так и знала, что подстава. Но как дитя Ада могло просить средство по возвращению эрекции? Разве это вообще возможно? — Тетка посмотрела на сестру, и та пожала плечами.

— Мог, если проклятие на мужскую силу нанесла ведьма, окутанная собственным проклятием, — после моих слов обе тетки открыли рты от изумления. — Что? Мне Стон сказал.

— Любовь? — прошептала Вера. Я кивнула. — Мир тесен.

— Давайте вернемся домой. Я хочу подумать, — предложила теткам.

— Беги, зайчонок, мы еще немного с тетушкой здесь поколдуем, а ты жди нас дома, — Вера обняла меня, легонько похлопала по спине и подтолкнула к двери, не забыв прошептать на ухо: — Мы тебя любим, Евангелина, помни это всегда.

— Знаю, милые, и я вас, — послала воздушный поцелуй любимым женщинам, оставляя их в зачарованном царстве трав, снадобий и выпорхнула прочь.

В лесу дышалось легко и свободно, в грудь вливалось умиротворение. Это и был мой настоящий дом. Каждый волк в этой чаще знал нашу семью, каждая пичуга приветственно трепетала крылышками.

Дома меня встретила тишина и молчаливый Воланд, он всегда чутко улавливал малейшие оттенки моего настроения.

— Я кое-что узнала сегодня о своем папаше, — я вскинула взгляд на старого наставника. — Скажи, ты живешь, кажется, целую вечность, но никто не помнит, как ты появился в нашей жизни. Ты слышал что-нибудь о Демоне Смерти?

— Да, — без малейшей запинки, тут же отозвался ворон. — Он мой хозяин. Именно Зен направил меня сначала к твоей умирающей матери, а потом оставил с тобой, чтобы оберегать его дитя.

— Ах ты, старый предатель! — возмутилась я коварству пернатого.

— Прости, но приказы не обсуждаются, — проскрипел Воланд, поводя крыльями. — Была лишь оговорка: когда дитя само спросит, тогда и дай ответ. А до сегодняшнего дня ты не спрашивала.

— Как я могу с ним встретиться? — не стала я препираться со стариком.

— Вы увидитесь, когда тебе откроется завеса призрачного мира, та тонкая грань, что разделяет жизнь и смерть. Как только твои очи узрят потустороннее, он сам найдет тебя, — пояснил Воланд.

— Отлично, ускорим, значит, воссоединение нашей чудо-семейки, — в сердцах воскликнула я, и дом ощутимо содрогнулся, чудом устояв.

Я рванула на чердак, где хранилась роковая родовая книга.

За гранью

Взлетев по ступеням, будто загнанный зверек, я выхватила родовой фолиант и, перепрыгивая через ступеньку, понеслась обратно вниз. На кухне, прихватив свечи и спички, крикнула старому брюзге:

— Воланд, за мной на улицу!

Вылетев на крыльцо, я устремилась к полянке у дома. Пернатый хвостик не отставал. Усевшись на поваленное дерево, я зажгла восковые столбики и жадно впилась взглядом в книгу, выискивая нужное заклинание.

— Напрасно торопишься, всему свое время. Сперва нужно окрепнуть физически, — затянул свою волынку ворон.

— Не мешай! — зло сверкнула я на наставника. — Вдохновение спугнешь!

Мои глаза выхватили нужные слова, и я, не теряя времени, выпалила:

— Грань смерти взору ты открой, сотри живое ты долой. Завесу мертвых отвори и чудо в сей час сотвори!

Мир вмиг погрузился в кромешную тьму. Я зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела в небе багровую, нездешнюю луну и черный, колючий лес, окружавший меня и Воланда. Дома не было, как и всего привычного.

— Где мы? — прошептала я, уставившись на наставника.

В этот момент послышался легкий шорох, и ко мне по траве поползла змея, поднимаясь все выше и раскрывая свой зловещий капюшон.

— Тебе чего? — спросила я пресмыкающееся. В ответ она лишь высунула раздвоенный язык и зашипела. — Сейчас мы тебе жало подточим, — усмехнулась я, слегка шевеля пальцами.

С ошарашенным видом я посмотрела на Воланда, потому что ничего не происходило, а ядовитая рептилия надвигалась все ближе.

— Где моя сила? — вздернула я бровь. — И что это за место?

— Ты за гранью, девочка, — спокойно каркнул пернатый.

— За гранью чего? — с опаской наблюдала я за змеей, качающейся на кончике хвоста.

— В твоем случае — за гранью твоей магии. Здесь у тебя ее нет. А я предупреждал, не торопись. Я знал, всему свое время, и сюда ты должна была попасть подготовленной физически и намного позднее, — напомнил брюзга.

— Что мне теперь делать? — Я огляделась в поисках хоть какой-нибудь палки, чтобы отбиться от ядовитой гадины, уже готовой к броску.

— Ну, теперь и посмотрим, зря я тебя гонял по лесу или нет, — усмехнулся Воланд и взмыл в черное небо.

В тот же миг гадюка молнией бросилась ко мне. Я отпрыгнула и рванула так быстро, как никогда в жизни. Неслась по черной чаще, напоминая антилопу, мои ноги вбивались в землю, поднимая клубы пыли. Лишь спустя пятнадцать минут я позволила себе передохнуть, и дыхание мое даже не сбилось.

— Физподготовка! — показала я пернатому, восседавшему на ветке надо мной, большой палец вверх, затем оглянулась в поисках змеи, мгновенно выдохнув от облегчения — ее нигде не было.

— Вот видишь, — довольный Воланд слетел с дерева и уселся у моих ног. — Первый урок усвоен: когда нет силы, всегда помогут быстрые ноги.

— Ладно, хватит нравоучений, старик, — выдохнула я. — Говори, как отсюда выбраться. Я же правильно понимаю, ты все это предвидел, хотя даже не попытался меня остановить? — Уперев руки в бока, я прожигала взглядом наставника.

— Сейчас кое-что подправим, а то надоело разговаривать снизу вверх, — усмехнулся Воланд и завертелся на месте.

Черные перья полетели во все стороны, являя моему взору красивого мужчину, чуть старше меня.

— Как это? — Я обошла вокруг удивительного красавца, рассматривая его со всех сторон.

— Зен оказался прав: как только твоя нога ступит за грань, я смогу снять с себя эти противные перья, — Воланд вздохнул. — Это была плата твоего отцу за оказанную мной ненадлежащую услугу.

— Так ты совсем не старик? — Я коснулась черных волос мужчины.

— Тебя только это удивляет? — рассмеялся наставник. — Дело в том, что за гранью тебя ждет много интересного. Не хочешь поинтересоваться, что именно?

— Нет, ты все равно не раскроешь всех карт, — махнула я рукой. — Ты все-таки вредная птица. Мало того, что молчал о своей мужской личине, так еще и шоркался со мной по пятам даже во время водных процедур!

— Это моя обязанность, — взглянул на меня с превосходством Воланд. — Кстати, не переживай, ты для меня всегда останешься ребенком, даже когда будешь возрастом бабульки.

— Хорошо, разберемся с этим позже. Первостепенно для меня, как отсюда уйти, где папаша и что делать дальше? — засыпала я вопросами мужчину.

— Я уже говорил: отца ты увидишь тогда, когда он сам этого захочет, когда ты будешь готова принять саму смерть в свои объятия, — пояснил Воланд. — А на остальные вопросы ты сама найдешь ответ.

— Все-таки ты зануда, — улыбнулась я наставнику и хлопнула его по плечу. — Хотя и выглядишь сейчас молодо. — В этом месте хоть что-то живое есть? Я имею в виду, хоть кто-то, кроме змей?

— Конечно. Вскоре ты в этом убедишься, — Воланд развернулся и направился по тропинке вперед. — Раз ты решила перепрыгнуть выше головы, то придется набивать шишки. А без силы ведьмы ох как много их у тебя появится.

— Это мы еще посмотрим, — буркнула я себе под нос, — все таки вороном ты мне нравился гораздо больше, прям нутром ощущаю что ты мне многого не договариваешь.

Я шла, погружённая в молчание, жадно впитывая взглядом окружающий мир. Внезапно тихий топот приближающихся копыт нарушил тишину. Звук крепчал, и вскоре из мрака вынырнули шесть всадников, чьи лица скрывали непроницаемые маски.

— Следуй за нами, Воланд, — властно произнёс один из них. — Хозяин почуял твоё приближение. Он ждёт.

— Ну вот, первая серьёзная шишка на горизонте, — прошипел наставник мне в самое ухо. — Да чтоб тебя чёрт подрал с твоим заклинанием!

Ворон лишь криво усмехнулся стражникам, отвесил небрежный поклон, схватил меня за руку и потащил вслед за призрачными всадниками. Обугленные деревья, будто призрачные руки, мелькали по обе стороны, то подгоняя нас вперёд, то тщетно пытаясь преградить путь туда, куда нас неумолимо влекла судьба.

— Может, хоть сейчас соизволишь открыть завесу тайны и рассказать, куда нас ведут? Или продолжишь играть в интригу? — с вызовом вскинула я бровь, глядя на своего неугомонного учителя.

— Ладно, признаю, интрига прокисла, — желваки заиграли на его лице. — Ты так жаждала встречи со своим отцом? Могу тебя обрадовать… или огорчить. Именно он послал за нами этих «милых» ребят. Просто будь готова к не самому тёплому приёму.

— В смысле? — я попыталась остановиться, но в тот же миг один из конвоиров подхватил меня за талию и ловко усадил в седло. Второй проделал тоже самое с Воландом, и, взмыв над землёй, мы понеслись в сторону багровой луны, царствующей в ночном небе. Внизу черными лентами извивались реки, лес редел, и вдали замаячило огромное поле, заросшее странными растениями, напоминавшими чёрные лотосы. За этим зловещим местом возвышался неприступный замок.

Каменная громада, вросшая в землю, вздымалась ввысь, подобно окаменевшей молитве, вознесённой к сумрачному небу. Шпили, пронзая облака, напоминали когти гигантского зверя, вцепившегося в небесный полог. Серые стены, изъеденные ветрами и временем, хранили безмолвные истории давно ушедших веков, а узкие окна-бойницы смотрели на этот мир с укоризной, как прищуренные глаза старого колдуна. Атмосфера таинственности и мрачной романтики окутывала замок, напоминая о бренности всего сущего и вечном царстве теней. Именно туда и устремились наши провожатые.

Внутри каменного гиганта воздух был пропитан сыростью и запахом мха, сплетающимся с едва уловимым ароматом тлена, витающем в этих древних залах. Тишина, нарушаемая лишь завыванием ветра в узких бойницах, давила на плечи, заставляя сердце биться чаще в предчувствии чего-то зловещего.

Нас провели по длинным, узким коридорам, пока мы не упёрлись в массивные дубовые двери. За ними слышались приглушённые, довольные голоса и оживлённая беседа. Безмолвные всадники одним движением распахнули двери и буквально втолкнули нас с вороном внутрь. Как только мы влетели в помещение, шум мгновенно стих, и сотни глаз устремились на нас.

— Воланд! Я почувствовал тебя сразу, как только ты пересёк границу! Что ты здесь делаешь? — раздался громогласный голос. На троне восседал темноволосый мужчина неземной красоты. Его голову венчала корона из костей, а взгляд был таким обжигающим и пронзительным, что хотелось мгновенно исчезнуть, раствориться в тени.

— Простите, Хозяин… — начал Воланд, но был грубо прерван властным взмахом руки.

— Для чего здесь это дитя? — в голосе тёмного правителя клокотало возмущение. — Разве я не приказывал покарать тебя за эту девчонку? — Воланд понурил голову и замолчал. — Когда моя возлюбленная понесла, я знал, что мне придётся сделать выбор между ней и ребенком, ибо Демон Смерти всегда несёт смерть. Я послал тебя к Марии, чтобы, когда родится эта ведьма, — он ткнул в меня пальцем, — ты оборвал ей жизнь, и тогда моя любимая осталась бы невредима! — Тёмный повысил голос, и в его словах слышалась неприкрытая ярость. — Ты ослушался меня! Я потерял женщину, а эта мелкая дрянь осталась жива! И теперь ты притаскиваешь её сюда?

— Простите, Хозяин, я не смог убить ребёнка. Ваша дама сердца просила взять её жизнь, а девочку оставить в живых. Я уже объяснял это! — залебезил Воланд, оправдываясь.

Я же стояла, словно громом поражённая, и слушала эту душераздирающую исповедь, в очередной раз убеждаясь в лживости своего наставника, в его беспредельной скрытности.

— Отлично, просто прекрасно! — Демон Смерти поднялся с трона и начал медленно приближаться ко мне. — У меня нет ни малейшего желания видеть эту выскочку. Она мне не нужна. Да, я любил её мать, но девчонка… — он всмотрелся в мои глаза и замолчал на мгновение.

— Я прочитала это чёртово заклинание лишь для того, чтобы взглянуть в глаза собственному отцу, бросившему меня на произвол судьбы, — мой взгляд пронзил его насквозь. — Знай я правду, которую услышала сейчас, ни за что бы не появилась здесь!

— Ты ликом очень похожа на свою мать, — тихо произнёс демон. — Я вижу и свой убийственный взгляд на твоём милом личике. Но это ничего не меняет. Я не признаю своё отцовство ни перед тобой, ни перед миром, ни перед самой вселенной! Потому что ты никогда не встанешь со мной на один уровень, а слабые мне не интересны. Извини. — Зен развернулся и направился к своему трону, бросив напоследок: — Я — Демон Смерти! Именно мне подвластны неупокоенные души призраков, которые не успели завершить свои дела на земле. Лишившиеся надежды, отчаявшиеся души — вот моя жатва. Я забираю их в Ад, и они заполняют пятый котёл. Без таких, как я, Преисподняя не сможет существовать. Что же можешь ты? Просто ведьма, чуть сильнее остальных. Уйди и не мелькай у меня перед глазами, мелкая муха. — Затем он обратился к Воланду: — Воланд, я прощаю тебе вторжение в мою обитель с этим… существом, но больше не хочу тебя видеть. Ты уволен. Теперь ты сам по себе. — Демон Смерти взмахнул рукой, и едкий чёрный дым окутал нас с вороном.

Когда пелена рассеялась, мы оказались на той же поляне, возле дома, откуда и начали своё путешествие. Рядом валялась колдовская книга, и свечи догорали, оплакивая остатки ночи. Я молчала. В душе бушевал ураган. В этот момент небеса пронзила молния, обрушивая на землю проливной дождь.

— Я тебя предупреждал, — печально произнёс Воланд. — Нужно было переждать, набраться сил, а уж потом пытаться выйти на контакт с тем, кого ты так жаждала увидеть. А теперь просто смирись. — Он пожал плечами. — Пошли в дом, иначе промокнем до нитки. — Он взмахнул руками, превращаясь вновь в птицу. — Так надеялся избавиться от этих проклятых перьев! Видимо, не судьба, — вздохнул наставник.

— Почему ты не бросил меня, когда я родилась, а остался рядом? — я внимательно посмотрела на него.

— Не смог, — в его глазах была неприкрытая грусть. — Как ты уже поняла, я встал на сторону Марии, а не твоего отца, и выполнил её просьбу. Ты осталась жива. Поверь, я ни разу не пожалел о своём выборе! Когда я впервые увидел твои глаза, я понял, что именно ты способна усмирить надменность своего папаши. Сбить с него спесь. Раньше он был другим… более жалостливым что ли. А сейчас он жесток даже с близкими.

— Я это прекрасно заметила, — хмыкнула я, утирая влагу с лица. Затем встала, взяла под мышку книгу и поплелась к дому. — Чему тут удивляться? Все демоны жестоки к себе подобным.

— Но не к родным братьям! — встрепенулся Воланд, отряхивая крылья. — Теперь ты знаешь абсолютно всю правду, племянница.

— Ну ты и жук! — я застыла, как истукан, переваривая очередную полученную информацию. — Знаешь что, дядюшка? Давай-ка мы немного подпортим сладкую жизнь моему папаше! — мой оскал скорее напоминал звериный рык, отчего Воланд невольно поёжился.

— Что ты задумала? — его глаза округлились от ужаса.

— Ничего особенного. Просто хочу, чтобы со мной считался собственный отец, чтобы не считал меня ничтожной букашкой. Доказать ему, что я не лыком шита! — Мои мысли бешено закружились в голове, словно локомотив, набравший максимальную скорость.

— Тебе не удастся его убить или покалечить, — предупредил ворон. — И я тебе этого не позволю, хоть я и обижен на него.

— Смешной ты, — я ступила на крыльцо и стряхнула лишнюю влагу с одежды, затем толкнула дверь и вошла внутрь. — Просто сделаем так, чтобы его пятый котёл был вечно пуст. Вот тогда папаша запоёт по-другому!

— Ха-ха-ха! — Залился безудержным хохотом наставник, взлетая под потолок. — Да ты даже призраков не видишь! И замахиваешься на такое! — Он гоготал, давясь от смеха.

— Не вижу проблемы развить в себе это зрение, — я сощурила глаза и похлопала по книге под мышкой.

— Ты сейчас жутко напоминаешь моего брата, — перепугался дядюшка. — Безумие, видимо, передаётся по наследству, как и упрямство! — Ворон вздохнул. — Я помогу тебе. Но для этого нужно попасть в одно место. Именно там проходит тонкая грань между миром живых и мёртвых. Там ты сможешь, как и твой отец, видеть души неупокоенных страдальцев. Но для этого придётся дождаться особой ночи.

— Долго ждать? — Я поставила чайник на печь.

— Нет, всего два дня, — успокоил Воланд. — Заодно предупредишь тёток и соберёшь вещи. Потому что дома ты не скоро появишься. — Заметив мой недоумевающий взгляд, он пояснил: — Включи голову, ученица! Ты собираешься очистить пятый котёл Ада, то есть дать возможность призрачным сущностям обрести покой! А для этого придётся побегать, разыскать каждого духа и помочь по мере возможности. Ты же не думаешь, что они все станут толпиться возле тебя? — Дядюшка по-доброму улыбнулся.

— Значит, ты поддержишь меня в этой авантюре, мой родственник? — весело хлопнула я Воланда по спине.

— Я с тобой, хотя уверен, что сильно пожалею об этом в будущем, — подмигнул пернатый.

Возле дверей послышались голоса тёток, о чём-то оживлённо спорящих. Я приложила палец к губам, прося Воланда о тишине, и он тихонько кивнул в ответ.

— Дождемся Ивановой ночи, — прошептала я, посылая воздушный поцелуй новообретенному дядюшке, и стрелой умчалась навстречу тетушкам, как летний ветер, рвущийся навстречу первым звездам.

Когда цветет папоротник

Тетки ввалились в дом, раскрасневшиеся и развеселые. От обеих тянулся едва уловимый шлейф коньяка и травяных настоек.

— Ты чего не спишь, Евангелина? Давно уже не детское время, должна видеть десятый сон в своей теплой кроватке, — расхохоталась Вера, игриво толкая локтем довольную Надюху.

— Ох, и развезло тебя, Верок, — подхватила я, смеясь над осоловевшей родственницей, — только я из возраста дитя выросла давным-давно. Если собирались отдыхать в кафе за рюмочкой коньяка, могли бы и любимую племяшку позвать. — Я надула губы в притворной обиде.

— Как-то не комильфо пить со своим ребенком, — задумчиво протянула Надя и, не заметив сбившийся на пороге коврик, запнулась и едва не клюнула носом пол. Но я вовремя подхватила ее под локоть.

— Ладно, так и скажите, конкуренции побоялись, — ухмыльнулась я, зная, какая буря последует за этими словами.

— Чего? — возмутилась Вера. — Да мы с тобой как сестры выглядим! Да чтоб ты знала, возле нас крутились такие кавалеры — ни в сказке сказать, ни пером описать!

— Не связывайся с этой вредной девчонкой, — поддержала сестру Надя, отстраняя мои заботливые руки. — И не надо меня хватать, я не старуха! И вообще, я никогда не падаю, у меня сноровка, как у Шаолиня.

— Ладно, черепашки ниндзя, гейши, нимфы, богини, идите спать. Скоро утро, — я обняла теток, на лицах которых от моих слов расплылись блаженные улыбки.

— А откуда здесь валяется наша родовая книга? — Глаза Веры переместились на стол, куда я положила родовой фолиант, еще не успев утащить его на чердак.

— Прости, Верочка, дело в том… — Сейчас была острая необходимость соврать, чтобы не тревожить теток, но как назло в голову ничего не лезло.

— Евангелина спрашивала у вашей помощницы о будущем ребенке. Наша малышка решилась наконец найти себе партнера и подарить вам долгожданную внучку, — прокаркал сверху Воланд, почесав при этом клюв.

— Это правда? — Обе тетки тут же протрезвели и смотрели на меня незамутненными очами.

— Да, в мои годы люди уже не по одному чаду имеют, — подтвердила я слова своего наставника, вслед за ним почесав и свой нос. — Раз уж вы передумали идти спать, хочу предупредить заранее: через два дня мне придется покинуть вас. До суженого еще необходимо добраться, — пожала я плечами.

— Отлично, наконец-то! — потерла ладошки Вера, а Надежда достала из-за пазухи непонятно откуда взявшуюся бутылку вина и брякнула ей о стол.

— Выпьем, отметим долгожданное событие, — обратилась она к сестре. — А потом баиньки. Нужно еще помочь собраться племяшке, особенно касаемо нижнего белья, чтобы будущий мужчина потерял от нее голову и старательно подошел к вопросу нашего потомства, — обе дамочки прыснули в кулачок.

Мы распили пьянящий напиток, а когда опустела бутылка, мои красавицы решили продолжить своими настойками из запасов на зиму. Что сделаешь, ведьма быстро трезвеет — это очередной наш изъян, таких сложно напоить в зюзю.

Только к утру Вера с Надей отправились в опочивальню, оставив меня наедине с моими мыслями и дядюшкой Воландом.

— С удовольствием промочил бы клюв, — спикировал вниз наставник. — Соскучился по этому чувству, когда обжигающий напиток плавно стекает по горлу, наполняя желудок теплом и негой, — дядя закатил глаза.

— Не переживай, скоро сниму с тебя папашкин подарок и станешь опять красавчиком брюнетом, пропустишь стаканчик, — погладила я новоиспеченного родственника по голове. — А у тебя есть жена, дети? — уставилась я во все глаза на Воланда.

— Нет, для чего это демонам? Мы можем вполне обходиться без всего этого как минимум лет восемьсот, а уж потом думать о потомстве. Кстати, твои тетки даже не знают, что благодаря крови твоего отца тебе суждено прожить на этом свете намного дольше их. Думаю, не стоит пока их расстраивать.

— Вот еще один нюанс, о котором узнаю лишь сейчас… — Даже ругаться не хотелось. Я лишь махнула рукой на наставника и поплелась спать. — Устала, — буркнула я ему. — Завтра, когда якобы пойдем на тренировку для тетушек, расскажешь все о предстоящем празднике и как он нам поможет овладеть призрачной силой.

— Спи, всему свое время, — процедил ворон. — Отдыхай.

— Конечно, поведаешь, — бурчала я себе под нос, поднимаясь в свою комнату. — Теперь я тебе так же необходима, как ты мне. Взаимовыгода: тебе помощь в снятии оперения, а мне — в мести близкому родственнику. Ведьма я или нет? — слегка разозлилась, и дом тут же скрипнул. — Колдунья никогда не спустит оскорбления в свой адрес, даже от крови.

Только дошла до кровати, как мгновенно нырнула в ее объятия, погружаясь в долгожданный сон. Весь дом дрых практически до обеда. Проснулись все одновременно, разбитые и не выспавшиеся. Я, выпив кружку кофе и расцеловав двух тетушек в щеки, умчалась с Воландом в лес, а Надя с Верой занялись травяными настоями.

Я неслась по тропинкам, словно горная козочка, испытывая удовольствие от бега. Легкий ветерок овевал локоны, нежно поглаживая по голове и освежая лицо. Зелень мелькала перед глазами, кое-где алели красные ягоды клубники и земляники.

— Остановись уже, газель! — каркнул Воланд, опускаясь на лежащую у моих ног корягу. — У меня уже крылья запрели. Научил на свою голову, теперь фиг догонишь.

— Не думала, что когда-нибудь тебе это скажу, но спасибо. Стала получать обалденное удовольствие от пробежки по бору, — наклонилась я и чмокнула дядюшку в клюв, а потом уселась рядом с ним на траву. — Вещай, что нас ждет в ночь Ивана Купалы.

— Слушай внимательно. К этому дню ты должна быть полностью подготовлена, потому что как только сумерки лягут на землю, мы отправимся в путь. Нужно добраться до нашего местного Гиблого озера. — Я показала рукой вправо, и ворон махнул крылом. — Да, к нему. Ровно без пяти минут двенадцать откроется небольшой проход возле него в сумрачный лес. Именно там в полночь зацветет папоротник. Пока бутон открывается и являет миру свое красное соцветие, необходимо сорвать его и поглотить. Если упустишь момент и он раскроется и запылает огнем, будет поздно.

— Ясно, — загибала я пальцы за дядюшкой. — Зайти в проход, увидеть цветение, быстро сорвать и слопать, — взглянула на довольное лицо Воланда. — Ничего не упустила? Не сварения, надеюсь, с этого бутончика не получу?

— Нет, наоборот, обретешь огромную силу. Призрачный мир откроет свою пелену перед тобой, и ты сможешь двигаться к нему в объятия в любой момент. Станешь слышать, видеть, чувствовать не хуже своего отца. А еще говорят, что папоротник дает каждому свое. Если у существа есть желание приобрести богатство, то растение и в этом поможет, и перед страждущим денег откроется клад в несметном количестве. Поэтому, когда станешь вкушать цветок, помни: думай правильно.

— Легче легкого, — потерла я ладони в предвкушении. — Ты ничего не забыл сказать? Уточняю на всякий случай, зная твою скрытную натуру.

— Вроде нет, — пожал крыльями Воланд. — Ну, я надеюсь, ты в курсе, что любое волшебство природы нужно принимать в обнаженном виде, чтобы лучше сродниться с матушкой фауной.

— Скажи, вот если я вдруг не догадаюсь что-либо переспросить, так и останусь в неведении? — Я начинала сердиться. — Уже напрягает. Я мысли твои читать не умею. Давай в следующий раз подробно и сразу все, без утайки.

— Я был уверен, ты ведьма и должна знать: когда принимаешь определенный магический дар, одежда только мешает, — фыркнул ворон, взлетел вверх и полетел в сторону нашего дома.

— Вредный обманщик! — пригрозила я дядюшке пальцем, и тут же из него вылетел небольшой разряд и спикировал родственнику под хвост. — Упс, — стряхнула я свой перст и спряталась за деревом.

Воланд сощурился, пытаясь найти виновницу происшедшего. Не увидев меня, он каркнул со всем негодованием и улетел.

— По делом тебе, — выглянула я из-за ствола, наблюдая отсутствие дядюшки. — Пора собрать вещички. — Мои стопы сами понесли меня домой, вытаптывая дорогу и поднимая клубы пыли.

В особняке кипела ведьминская работа, воняло по всем комнатам снадобьями и лекарствами. Тетки поработали на славу, и весь стол был заставлен пузырьками с волшебными зельями. После проделанного кропотливого труда все было погружено в сумки для дальнейшей перевозки в наш магазинчик. Затем тетки принялись за меня. Невероятное количество кружевного белья красовалось огромными стопками на кровати. Каких цветов там только не было! Надя с Верой даже немного поспорили о сексуальности той или иной расцветки. В результате препирательств общими усилиями было отобрано пять: красное, черное, белое, фиолетовое и зеленое. Утомленные сбором родной крови тетушки ушли к себе, а меня оставили наконец в покое.

Я безумно торопилась поскорее приблизить следующую ночь, которую я так ждала. Поэтому после ухода родственниц улеглась в кровать и тут же уснула.

Утром Вера с Надей, попрощавшись со мной, отправились в город отвозить снадобья, а мы с Воландом, перекусив, неторопливым шагом пошли навстречу нашей дальнейшей судьбе. До Гиблого озера на пару с дядюшкой добрались лишь к вечеру. А затем предстояло самое тяжелое — ожидание. Усевшись возле берега и уставившись на солнце, мы стали ждать.

Ивана Купала — праздник, сотканный из древних обрядов и мистической красоты летней ночи. Когда солнце, утомленное долгим днем, медленно уступило небо власти звезд, в воздухе мгновенно разлился терпкий аромат трав и стали слышны тихие шепоты леса.

— Пора, — прошептал Воланд, встрепенулся и пошел по кромке воды.

Я молча зашагала вслед за ним, не произнося ни слова и боясь спугнуть этот волшебный момент. Озеро походило на священную купель и искрилось переливами.

— Наконец настала долгожданная ночь, когда пришло время заглянуть в будущее, малышка, угадать свою судьбу и почувствовать неразрывную связь с природой и древними традициями. Ты готова, Евангелина? — Воланд оглянулся, и в этот момент прямо возле него образовалась еле видная дымка.

— Да, — спокойно произнесла я, не смея отвести взгляда от невесомой прозрачности, словно сотканной из лунного света, что медленно опускалась на зеркальную гладь озера.

— Тогда вперед, — ворон расправил угольно-черные крылья и, нырнул в густую акварель, исчез в вязком мареве. Я, затаив дыхание, бросилась следом.

Но чуда не произошло. Передо мной простирался все тот же лес, ничем не отличающийся от родного, и плескалось то же озеро, в котором отражались блеклые звезды.

— Гляди, — зашептал дядюшка, указывая на кустарник, темной стеной выросший у самой воды, — за ним — папоротник. У тебя осталось пять минут. Вперед! И не забудь про одежду.

Сбросив на землю ненужную ткань, я, как в омут, кинулась сквозь колючие ветви, предвкушая волшебство. И оно не заставило себя ждать: прямо передо мной, в лунном свете, маячила обнаженная мужская спина, а взгляд незнакомца был прикован к вожделенному папоротнику.

Легким движением пальца я направила небольшой заряд в мягкое место субъекта. Он подпрыгнул, словно ужаленный, схватился за ягодицу и, с яростным рыком, обернулся.

— Ого, вот так встреча! А я думаю, кто это решил прижечь мою пятую точку? Да это ты, красавица! Аль приглянулась тебе моя задница? — ухмылялся знакомый демон.

— Стон, — прошипела я в негодовании. Это последнее существо, которого я хотела видеть сейчас, особенно когда до цветения бутона оставались считанные минуты.

— Хороша фигурка, просто загляденье, — Стон жадно сглотнул слюну и нагло окинул меня взглядом снизу вверх. — Уф, нравишься ты мне.

— Вижу, — я скользнула взглядом по возбужденному мужскому достоинству, недвусмысленно намекавшему на его желание. — Отвали, Стон. Папоротник — мой.

— Извини, крошка, но он мне тоже необходим. Он дарует мне несметные блага, — усмехнулся демон. — Даже не уступлю, если предложишь себя. Можешь не стараться.

— Евангелина, время! — из кустов вынырнула голова ворона, уставившись на обнаженного демона. — Фу, гадость какая, — сплюнул он и тут же скрылся обратно, крикнув напоследок: — Делай что-нибудь! Другого момента не будет!

Голова Стона медленно повернулась в сторону папоротника, на верхушке которого, словно изумруд, проклевывался крохотный бутон.

— Стон, — я привлекла внимание демона и, покачивая бедрами, приблизилась к нему. Глаза Темного сузились, и он пристально взглянул на меня. — А ты шикарно сложен, — мои руки легли на его плечи, нежно сжав их. — Какие сильные, крепкие мышцы! Представляю, как эти конечности могут сжимать в своих объятиях… — я прильнула к Стону и заглянула ему через плечо, наблюдая за растением. Бутон становился все больше и больше. — Один поцелуй, малыш, — прошептала я и впилась в его губы в страстном поцелуе, потеревшись обнаженной грудью о торс Темного.

Демон застонал и схватил меня в свои объятия, прижимая ближе к своему телу. Его руки блуждали по спине, не разрывая губ, и, наконец, остановились на ягодицах, вцепившись в них, как в спасательный круг. Я углубила поцелуй, вызвав утробный рык. Демон терял голову. В этот момент я услышала голос наставника.

— Пора! Быстрее! Хватай, пока он не опомнился!

Я сделала подсечку, и Стон рухнул на траву. В мгновение ока я оказалась возле почти распустившегося цветка и сунула его в рот, жадно прожевывая и мечтая обрести силу, как у моего отца, — лицезреть призрачных существ.

Резкий озноб пронзил все тело, и я упала на колени от нестерпимого жара. Ровно через тридцать секунд неприятные ощущения исчезли. Я подняла глаза и увидела нависшего надо мной озлобленного демона, его кулаки сжимались, а на лице играла злобная ухмылка. Он схватил меня за локоть и резко поставил на ноги.

— Как думаешь, что я сейчас с тобой сделаю, ведьма? — он оттолкнул меня от себя и встал в боевую стойку. — Тебе придется ответить за оскорбление Темного.

— Только не сейчас, Стон, — раздалось из-за спины демона. Он обернулся и увидел перед собой Воланда. — Прости, но для моей племянницы этот цветок важнее любого богатства.

— А я думаю, кого ты мне напоминаешь, каркающая развалина! — заржал демон. — Ну и, надолго ли ты сможешь удержаться в телесной оболочке? Потому что как только обратишься в ворону, я сразу тебя придушу, и плевать мне, чей ты брат.

Я увидела валяющуюся рядом палку, схватила ее и влила в нее немного ведьминской силы, чтобы наверняка вырубить противника надолго. Затем со всей дури огрела Стона по темечку. Он повернулся ко мне, удивленно почесал затылок, икнул, а потом рухнул как подкошенный.

— Порядок, — отбросила я инструмент справедливости и посмотрела на дядюшку, который вновь принял свой пернатый облик. — Не расстраивайся, скоро сниму с тебя этот наряд, — подмигнула я и, схватив одежду, быстро оделась.

— Ты молодец, — похвалил наставник. — Силу взяла, демона убрала. Теперь осталось дело за малым, — на его слова я вопросительно подняла бровь.

— Ты опять за свое, дядюшка? Из последнего нашего разговора я не припомню, чтобы было еще что-то? — возмущение заклокотало в груди.

— Перестань ворчать, — махнул крылом дядя. — Очищающий огонь и заплыв в озере. Больше ничего. Это уже точно. Давай выйдем отсюда и на нашей стороне проведем эти ритуалы. Затем ты, наконец, станешь полноправной хозяйкой своей силы.

— Не будем тянуть, — накинула наспех вещи, перешагнула дымку и очутилась возле кромки воды. — Блин, надо было не одеваться, — проворчала себе под нос, снова сбрасывая одежду.

— Я принесу веток для огня, а ты пока поплавай, — прокаркал наставник и улетел на поиски хвороста.

Воланд оказался прав: полноценный обряд без омовения невозможен. Это я ощутила, когда отплыла от берега и, расправив руки, легла на воду, погружаясь в природную магию. Это было сродни таинству между мной и водной стихией. Я ощутила легкое покалывание в области лопаток. Новая сила пыталась найти себе место в моем теле, подружиться с той, что уже жила внутри — с ведьминской.

На берегу вспыхнули отблески огня, и я устремилась к берегу. Я вышла из водных объятий и приблизилась к мерцающим языкам пламени. В этом огне сейчас встречались прошлое и будущее, сплетаясь в едином танце жизни. Не дожидаясь приказов, я разбежалась и перемахнула через огненную преграду, поднимая снопы искр. Жадное и живое пламя взмывало к самым звездам, унося с собой мои печали и невзгоды. Мои волосы взметнулись вверх, и, запрокинув голову, я закричала, выпуская из себя все, что накопилось за годы отсутствия матери и отца.

— Порядок, — послышалось рядом. — Поздравляю тебя! Теперь ты обладаешь новой, интересной силой. А как ты станешь ею пользоваться — решай сама.

Воланд отряхнул перья и появился в образе мужчины, протягивая мою одежду.

— Оденься, племяшка. Давай попробуй в эту прекрасную волшебную ночь и меня освободить от вороньих оков, наведенных твоим отцом.

— Что мне нужно сделать? — потерла руки, приготовившись.

— Почувствуй нить и распутай клубок, окутавший мое тело, — попросил дядя и прикрыл глаза.

— Знать бы еще, как это сделать правильно… — закрыла глаза вслед за родственником и попыталась увидеть его внутренним зрением. И случилось чудо: тело Воланда заблестело белесым светом, вокруг которого обвивалась тонкая, еле уловимая призрачная проволока. — Ага, понятно, как это работает, — я подняла руку и ухватилась пальцами за конец нити. Стала наматывать ее себе на палец, и чем больше я это делала, тем сильнее усталость накатывала на мое тело. Когда вся ладонь была покрыта этой гадостью, тело дядюшки стало чистым. Я раскрыла глаза и сунула руку в догорающий костер. Послышался треск, и проволока с пальцев осыпалась в труху, оставив небольшой ожог на запястье. — Это оказалось не так просто, — меня пошатнуло, а затем мое сознание уплыло в туман. Благо Воланд вовремя подхватил падающее тело.

— Спасибо, Евангелина. Я знал, что никогда не пожалею о том выборе, который когда-то сделал, — я почувствовала легкий поцелуй на лбу, а затем меня подняли в воздух и опустили на что-то мягкое и теплое.

Таким здоровым сном я не была окутана давно, даже в детстве. Я спала крепко, зная, что мой сон станет оберегать тот, кто в свое время пожертвовал собой ради меня, своей крови.

Стон приходил в себя тяжело. Башка гудела, и тело никак не хотело принимать вертикальное положение. Мысли сумбурно вертелись в голове, пока не вернули в мозг все воспоминания, связанные с одной наглой ведьмой, которая посмела с помощью обмана сожрать папоротник, ей не принадлежащий, да еще и посмеяться над демонской кровью.

— Когда я тебя найду, пощады не жди, подлое создание, — прошипел Стон, растворяясь в воздухе.

Искра жизни

Мне снился дивный сон, где я пушинкой, парила в бархатном ночном небе, выписывая причудливые кульбиты. Давно я не ощущала такой беззаботности. Легкий, игривый ветерок ласкал лицо, заставляя волосы трепетать, даря ощущения, будто невесомые пальцы зарылись в локоны, творя волшебный массаж, от которого замираешь в восхищении.

— Разрешите разделить с вами полет, леди ведьма? — прозвучал у самого уха бархатный баритон, и в то же мгновение сильные руки обвили мою талию, развернув в воздухе, лицом к лицу с тем, кто дерзнул вторгнуться в мои грезы.

— Стон… — прошептала я, глядя на демона, не в силах оторвать взгляда от его полуоткрытых, манящих губ.

— Да, девочка, ты не ошиблась. Я там, где меня жаждут и желают, — его настойчивые губы накрыли мои, и язык, дерзко вторгшись, принялся ласкать нёбо. — Хочешь меня? — нежно поглаживая спину, ладони демона скользнули к ягодицам и крепко сжали их.

— Нет, уходи, — попыталась я отстраниться, но Стон лишь сильнее прижал меня к себе. — Это неправильно, я не хочу… — но тело мое непроизвольно выгнулось навстречу его ласкам.

— Я вижу, — расхохотался мужчина, перевернув меня так, чтобы я оказалась сверху. — Особенно красноречиво о твоем желании говорит возбужденная грудь, — его язык опалил один сосок, вырвав у меня долгожданный стон, а затем прильнул к другому, жадно втягивая его во влажный рот. — Сегодня, милая, я вознесу тебя к небесам блаженства, в эту ночь ты улетишь к самим звездам.

— Да… — стонала я во все горло, ерзая на бедрах демона.

— Ночь уже… звезды на небе… — прозвучало тихо, едва слышно.

— Давай же, не заставляй даму умолять, — прорычала я с досадой.

— Евангелина, говорю тебе, звездная ночь на дворе, пора очи разомкнуть. Самое подходящее время, чтобы испробовать свою силу. Сама кровавая луна благоволит тебе, — до боли знакомый голос вонзился в сознание. — И кстати, о чем ты там умоляешь? Говори точнее, иначе как я смогу исполнить твою просьбу?

— Твою мать… — мои глаза распахнулись, и мне стало невыносимо стыдно.

Прямо надо мной навис дядюшка, одаривая обезоруживающей улыбкой.

— Наконец-то! — обрадовался родственник. — Который час пытаюсь до тебя докричаться. Так мучилась во сне, я уж думал, пытает кто, — он внимательно всмотрелся в мои затуманенные глаза.

— Хватит язвить, — я села на теплой пуховой перине и огляделась. Мы находились в небольшой, но уютной хижине. — Спасибо, конечно, что разбудил, дядюшка, хотя, честно признаться, не совсем вовремя. Но это не твоя вина, а скорее мое упущение. Ведьме просто необходима разрядка, а я об этом запамятовала, — рассуждала я скорее для себя, чем для Воланда. Перевела взгляд на его недоуменное лицо и спросила: — Мы где?

— В хижине, в нашем бору. Только в самой его чаще, где ты еще не бывала. Это мое пристанище. Я люблю здесь уединяться. Точнее, любил, — я окинула взглядом родственника. Он выглядел сногсшибательно и просто светился от удовольствия.

— А тебе идет твой новый облик, — я обняла дядю и вдохнула аромат еловых шишек, исходящий от него.

— Век тебе буду благодарен. Ты вернула мне радость жизни, спасибо, племянница, — Воланд поцеловал меня в щеку. — Я хочу навестить свою даму, которую не видел много лет. Соскучился. Поэтому и разбудил тебя, чтобы предупредить.

Вот же гадство, подумала я про себя. Мне не дал насладиться интимным сном, а сам решил получить удовольствие наяву. Все-таки нужно и мне найти себе партнера для разрядки, пока не поздно. Сон есть сон, а физическое влечение необходимо удовлетворить.

А тем временем родственник продолжал:

— Но сначала я хочу, чтобы ты напрягла свои внутренние резервы и попыталась услышать мир призраков, — дядя встал вплотную ко мне и положил руки на плечи. — Закрой глаза, Евангелина, — скомандовал он. — Что ты слышишь? — тихо прошептал он.

Я напрягла слух, замерла на мгновение и ответила Воланду.

— Ничего. Абсолютно ничего. Тишина, — констатировала я.

— Не торопись, расслабься… — нашептывал наставник. — Что ты слышишь?

— Тишину, — также шепотом ответила я. — Хотя… погоди… — выдержала паузу, а потом выпалила: — Мертвую тишину, — открыла глаза и жутко разозлилась, что ничего не выходит. — Ты хоть скажи по существу, как это все происходит, общение с жмуриками?

— Дурная ты. Не со жмуриками, а с призраками, — усмехнулся дядюшка. — Они плачут, источают запах отчаяния.

— Вот я бездарная, — отошла от родственника и вновь уселась на кровать.

— Значит, рано… — задумался Воланд. — Ложись, поспи немного еще, а я в гости, утром вернусь, — он погладил меня по голове и исчез.

— Спасибо… — крикнула я ему вслед. — Такой сон спугнул… — легла на подушку и прикрыла глаза. — Теперь при всем желании его не вернешь, — сладко зевнула я, вновь погружаясь в дрему и бубня себе под нос: — Все-таки просто необходимо спустить пар… хотя бы для здоровья.

Мозг медленно затуманивался и уносил в нирвану. Мышцы расслаблялись, и сознание угасало, прощаясь с реальностью. Вдруг, словно молоточком по голове, ударил противный, писклявый голосок:

— Ох, бедный я, несчастный… — сопливый нос шмыгнул, и заунывная речь в моей голове продолжилась: — Никто не поможет бедному, голодному, неуспокоившемуся, хромающему, страждущему мне… — рев полился в оба уха, и я распахнула глаза, оглядываясь по сторонам.

— Эй, ты где? — прошептала вслух в пустую комнату.

Душераздирающие причитания стихли, и в голове вновь воцарилась тишина. Почесав затылок, я снова улеглась на подушку.

— Это все от напряжения, которое нужно сбрасывать, — пробормотала, устраиваясь поудобнее.

— Божечки, услышан? — голос не унимался. — Кто меня слышит? Ку-ку, дамочка, я могу помочь сбросить любое напряжение!

— Твою мать! — выругалась я, просыпаясь окончательно. — Сила решила проснуться, когда я наконец захотела отдохнуть. Ну отлично! — я встала, прошлась взад-вперед и снова обратилась к тому, кто вновь замолчал: — Ты где сейчас, малыш?

— Дело в том, милая девушка, — полилась речь в мое сознание, — я, как бы сказать, не малыш, а половозрелая мужская особь.

— Извините, — закатила я глаза, благо никто этого не видел. — Тогда давайте сразу познакомимся. Меня зовут Евангелина.

— Валентин Родионов, — прокашлялся мужчина и продолжил: — Я архитектор. Не могу оставить свое недостроенное здание. Беда… Никто мне не поможет. Уныние и тоска овладели сердцем и потерянной душой, — Валентин вновь зарыдал.

— Где вы сейчас, Валя? — попыталась я уловить связь со своим первым подопечным и почувствовала, как отчаяние просто сквозит от этой души.

Появился запах приближающейся смерти, а это говорило лишь об одном: отец услышал архитектора, но пока не торопится забрать его душу. Выжидает или просто ленится.

— Непонятливая! Я же говорю: в своем недостроенном здании! — обиделся призрак. — Я же представился вам, Евангелина — между прочим, довольно известная личность. Неужто не в курсе о моем строении? — голос у привидения стал слегка тщеславным.

— Конечно. Как же я так оплошала! — с иронией проговорила вслух (не стану же я говорить первому встречному, хоть и умершему, что всю жизнь прожила в лесу, за редким исключением выходя в город). — Великий мастер… сам Родионов… — мои пальцы тем временем забегали по экрану мобильного телефона, вбивая данные субъекта. — Небоскреб One Tower… — я присвистнула. — Четыреста сорок четыре метра в высоту! Ого, какая громадина! В форме усеченной трапеции… Ничего не упустила?

— Все верно, — в голосе Родионова послышалось удовлетворение. — Мое творение, которое начато, но не достроено. Столько мыслей витало в мозгу относительно этого проекта. Это должно было быть самое высокое здание… Но увы… — призрак вновь загрустил.

— Я даже не представляю, как вам можно помочь, — на мгновение задумалась я. — Сама я точно это не построю. Даже с помощью ведьминской силы не смогу. А что, если приобщить к делу лучших специалистов по строительству? Внушить им ваши идеи? Да пусть строят.

— Нет! Нет! Нет! — проворчал мужчина. — Это мое детище! Никому не позволю в нем ничего делать! — возмутился архитектор.

— Теперь все встает на свои места. Ясно, почему здание до сих пор в таком состоянии, — усмехнулась я. — Но пять лет вы не теряли надежды, а отчаялись лишь сейчас. Почему?

— Потому что осознал, что и сам не сотворю чуда и другим не позволю прикоснуться к начатому дому, — привидение замолчало. — Тоска разъедает душу… А-а-а-а-а! — завыл мужчина.

— Воланд! — крикнула я дядю во все горло, потому что запах тлена в ноздрях усилился.

— Я очень надеюсь, что ты позвала меня не просто так, — дядюшка предстал передо мной с обнаженным торсом, взлохмаченными волосами, а на шее красовался — яркий, предательский след от помады.

— А ты зря времени не терял, наставник, — мое лицо озарилось улыбкой. — Ну извини, это тебе ответочка за мой недосмотренный сон, — я хохотнула в кулак, а Воланд посмотрел на меня в непонимании.

— Чего звала? Мы вроде распрощались до утра. Тебе нужно отдыхать, чтобы научиться чувствовать, — начал читать наставления дядюшка.

— Первый клиент пожаловал, — ткнула я пальцем в висок, ощущая на себе пытливый взгляд родственника.

— Да не томи ты, выкладывай всё скорее! Я уже понял, что с тобой связалась душа. Есть три стадии отчаяния у привидений, на третьей твой отец уже возле души витает. На какой твой подопечный?

— Полагаю, между второй и третьей, — проговорила для наставника. Как я это поняла? Да по запаху, что источал призрак. Чувствовала, как он притягивает к себе Демона Смерти, а потом добавила: — Архитектор из Москвы, в недостроенном здании застрял.

— Любопытно, — протянул Воланд. — Что ему нужно? Что успокоит его и позволит вознестись? — поинтересовался дядя.

— В том вся и загвоздка, он сам строить хочет, и никому это дело не доверяет, — пожала я плечами.

— Беда, — вздохнул дядюшка. — Ну что ж, пусть твой папаша его и забирает, не связывайся с ним, гиблое дело. Изначально ясно, что в схватке за эту душу ты отцу проиграешь.

— Можешь подбросить меня до этого привидения? — обратилась я к наставнику. — Мне его видеть надо, не только слышать. Вдруг глаза в глаза мы до чего-нибудь договоримся.

— Бесполезно, — махнул рукой дядя. — Ложись спать, а я продолжу с чего начал. Утром увидимся. — Только родственник навострил лыжи, как я его остановила:

— Перенеси к Родионову, а потом иди к своей пассии. Обещаю, до утра не побеспокою, — уверила я ворона.

— Смотри, хочется тебе в очередной раз на отца нарваться и о своей никчемности наслушаться — пожалуйста. Увидишь ты его скоро, раз призрачная душа вторую стадию перешла, — дядюшка щелкнул пальцами, и я тут же оказалась в заброшенном здании.

— Хоть бы предупредил, — возмутилась я от неожиданности. — Надо будет осторожнее с ним. Быстро он своими возможностями орудует, глядишь, куда-нибудь и голышом закинет, с него станется. — Не успела и глазом моргнуть, как возле меня возник рюкзак. — Спасибо, — крикнула я в пустоту, забрасывая лямки на плечи.

Заброшенное здание зияло провалами окон, похожими на глазницы мертвеца, устремленными в равнодушное небо. Облупившаяся штукатурка, подобно коре древнего дуба, хранила безмолвные истории о несостоявшемся величии и неминуемом упадке. Ветер гулял между голыми стенами, наигрывая мрачную мелодию запустения, а ржавые обломки арматуры, как кости скелета, торчали из груды мусора, напоминая о бренности всего сущего.

— Эй, Родионов! — прошептала я, боясь спугнуть мертвую тишину.

— Я здесь! — прогремел призрак над головой, вызвав у меня нервный тик.

— Зачем же так пугать, любезный? — подняла я взгляд к потолку и увидела смешного старичка. — Или вы желаете, чтобы я здесь вашим компаньоном стала, в полетах по несостоявшемуся проекту?

— Главное, взгляните, какой масштаб мог бы быть! — мужчина опустился на уровень моих глаз и загрустил. Мгновенно его тело замерцало, и пошел тот самый запах, который я уже чувствовала.

— Валентин, почему бы вам не отпустить этот дом и не упорхнуть в лучший мир, где вас ждет перерождение, новая жизнь?

— Нет, не хочу становиться неразумным младенцем! И кто знает, вдруг попаду в семью тунеядцев, и ничего дельного из меня не выйдет.

— То есть, лучше в Ад, где отчаявшиеся души томятся? Думаю, там порядка ещё меньше, и выхода нет — вечность в жару, во мгле и в стенаниях рядом с такими же потерянными, как и вы.

— Ну что же мне делать? — взмолился Родионов. — Я привязан к этому сооружению и покинуть его не могу! Боже мой, что я натворил, беда сплошная, ничего хорошего в моей призрачной жизни не будет, я обречен! — Привидение склонило голову, и я увидела третью стадию.

Как я это поняла? Да просто! Мужчина перестал мерцать, посерел, и я ощутила приближение самой смерти к его душе.

— Помогите… — простонал старик из последних сил.

— Я иду за тобой, запутавшийся, утративший надежду дух, — прошелестело ветром возле наших с Валентином ушей.

— А-а-а! — заорал прозрачный и заметался по огромному зданию, словно ракета.

— Стойте, молю! — попыталась я остановить привидение, пока мой взгляд не наткнулся на веник, стоящий в углу. Мысли хаотично закружились в голове, пока не оформились в ошеломляющую идею. — Сюда, Родионов! — крикнула я мужчине, и он тут же оказался рядом, как вкопанный.

— Прошу… — он умоляюще смотрел грустными глазами.

— Я перенесу вашу душу в неживой предмет, находящийся здесь, а потом заберу с собой. Как вам такая идея? — улыбнулась я милому старику и ткнула пальцем в метелку.

— Мной будут полы мести? — Голос призрака стал недовольным, и челюсть выдвинулась вперед.

В этот момент сверху послышалось осторожное шуршание и заунывная речь моего папаши:

— Где ты, милый старичок? Пошли скорее в котелок. Там попарим косточки, прямо до черной корочки… — Шепот был настолько зловещим, что даже у меня мурашки по спине побежали от испуга.

— Скорее! — Старик метнулся к венику и встал возле него. — Хоть в камень, только уберите от меня это чудовище! Мне страшно! Это сама смерть? — ещё тише спросил дед.

— Это мой отец, — глаза Родионова округлились. — И да, это Демон Смерти, собиратель душ! Давайте поторопимся, я тоже не желаю отдавать вас родителю без боя. Вы готовы попробовать? — Я увидела, как Валентин интенсивно закивал головой, озираясь по сторонам.

— Помоги мне, сила рода! — Я прикрыла глаза, направила руки на метелку и привидение, а затем зашептала: — Призрак, в веник ты войди, душу напрочь закрепи, пусть предмет сей оживет, жизнь в него скорей вдохнет! — Я распахнула глаза и заметила, как призрачная душа втягивается в предмет уборки.

Подхватив веник, я рванула к выходу, прячась за выступ в стене, и как раз вовремя, потому что тут же появилась знакомая персона в короне из костей и с презрительным взглядом.

Отец принюхался, сморщился и посмотрел сначала на потолок, затем туда, где стояла до этого я.

— Странно, знакомый неприятный запашок, — демон поморщился. — Эй, старик, явись! Жатва по твою душу пришла! — Зен стоял в недоумении, озираясь. — Ничего не пойму, первый раз такое, неужели воспарил? — Он сплюнул на пол и прошипел: — Так и знал, надо было сразу переноситься за товаром, а не доигрывать с Гором. Ну что ж, не страшно, думаю, от одного старика котел рыдать не станет. — Отец скривил лицо, ещё раз осмотрелся по сторонам. — Нет, всё-таки какой-то знакомый запах… — Он принюхался вновь, задумался, отмахнулся рукой, как от назойливой мухи, и исчез.

Только после того, как родственник испарился, я выдохнула и посмотрела на веник в руках.

— Ушло страшилище? — прошелестел оживший предмет, и я, вскрикнув, машинально отбросила его в сторону. — Ты что, малохольная? — Метла встала на ноги, отряхнулась и уставилась на меня круглыми глазками. — Чего не признала Валентина?

— Чёрт, — приблизилась я к живому соломенному существу и потрогала его пружинистые волосы. — Вы живы, архитектор! Только советую держаться подальше от огня.

— Ура! — закричал Родионов, потирая палками-руками. — Теперь я смогу достроить свой проект! — Его лицо было очень довольным.

— Постойте, — остановила я новое существо, достала из рюкзака зеркало и протянула венику. — Смотрите.

— Вот чертовка! — закричал архитектор, рассматривая себя с головы до ног. — Ты из меня пугало сделала! Что теперь делать? Мной только детей пугать! И как я в таком виде жить стану?

— Я первый раз с таким сталкиваюсь, — призналась я Родионову. — Но думаю, если вы так желаете, можно всё исправить. Вернём вашу душу обратно, и ждите здесь Демона Смерти, в этот раз он не заставит себя долго ждать!

— Да что ты, милая! — Соломенный человечек подбежал ко мне, схватил за руку. — Я вновь чувствую себя живым, что может быть лучше? Спасибо тебе, красавица! Теперь я с тобой всегда буду, куда ты, туда и я, — спокойно пояснил мой новый друг.

— Сама создала, теперь деваться некуда, — подхватила я маленький веник на руки и крикнула дядюшку.

А что мне оставалось делать, шастать с ожившим предметом уборки через всю Москву?

— Да ты издеваешься! — Дядюшка явился в трусах, — Специально выжидаешь? — Воланд упер руки в бока. — Я так понимаю, тебе домой приспичило? Кстати, — наставник наконец осмотрелся, — всё-таки забрал мой брат твоего первого подопечного, — ворон вздохнул. — Только не расстраивайся, гиблое дело было, даже я бы не справился.

— Ого, могучий красавец какой! Это кто? — поинтересовался Валентин, тараща глазки на дядюшку. — Самец! — скорчил он рожицу и подмигнул опешившему Воланду.

— Ты что натворила, дурёха? — опомнился родственник и наклонился к Родионову, внимательно его рассматривая.

— Ничего особенного, по крайней мере, Валю можно вынести из здания, и он сможет жить с нами, — я улыбнулась. — Молодец я!

— Не перестаю тебе удивляться, порождение смерти вдохнуло жизнь! — рот дяди открылся. — Ты удивительное создание! — Он уже другими глазами посмотрел на меня. — Давай так, возвращаешься к нам в лесной дом и ложишься спать, а я утром приду и обсудим случившееся, — лицо Воланда всё ещё выражало шок. Он щелкнул пальцами, перенося нас с архитектором обратно в бор, не забыв крикнуть на прощание: — Спать! Никаких призрачных друзей до утра! И дай мне наконец насладиться моментом с женщиной!

Я прислушалась к мнению наставника, поставила Родионова на пол, а сама увалилась в теплую кровать.

— Валентин, чувствуйте себя как дома, — я улыбнулась соломенному существу, — берите всё, что хотите, только не будите до утра, — я прикрыла глаза и провалилась в крепкий сон.

— Спи, девочка, умаялась, — проговорил тихо архитектор, осматривая пространство. — Да уж, работы в этом кишлаке уйма. Здесь перегородку поставим, а там надо бы окно проделать. И было бы неплохо подумать об обивке стен! — Веник стоял с умным выражением лица, почесывая подбородок.

На те же грабли

Я давно не испытывала такого блаженства от обычного сна. Лежала с закрытыми глазами, цепляясь за ускользающую негу, словно за край шелкового покрывала. В доме царила звенящая тишина, умиротворяющий покой.

Едва мысль о необходимости подъема проскользнула в голове, как в тишине раздался душераздирающий вопль. Орал, как резаный, никто иной, как мой дражайший дядюшка. Крик перешел в жуткий рев, и я, пулей вылетев из кровати, понеслась на источник шума.

— Какого лешего творится в моей берлоге?! — вопил родственник, когда я влетела на первый этаж.

Передо мной предстала картина: Воланд отчитывал, как провинившегося школьника, моего нового друга.

— Кто ты такой?

— Архитектор, — пролепетал Валентин, потупив взор. Наконец, взгляд дядюшки упал на меня, и он, словно переключив тумблер, обратился ко мне:

— Евангелина, узри плоды трудов своих! — он ткнул пальцем в веник.

Приглядевшись внимательнее к содеянному мной, я ахнула. От соломенного человека остались лишь воспоминания и цвет волос. Передо мной стоял человечек небольшого роста, примерно метр тридцать, с милейшим лицом, напоминающий подростка, и довольно улыбался.

— Он ожил? — с недоверием покосилась я на дядю.

— Больше ничего не смущает? — родственник обвел ладонью окружающее пространство, и тут мой рот непроизвольно распахнулся, а глаза увеличивались в размере с каждой увиденной деталью.

— Мухоморы мне в глотку… — стены были оббиты алым бархатом, кое-где украшенным вставками из розовых миниатюрных сердечек, потолок переливался всеми цветами радуги, а пол устилал белоснежный пуховый ковер. Мебель тоже претерпела изменения, была обшита плюшевым материалом. — Валентин, как вам это удалось? — выдавила я, с трудом подбирая слова. — Здесь же не было такого количества материала! А зачем вы окно прорубили в стене размером с дверь? — я приблизилась к витражу и потрогала блестящую поверхность.

— Я не понимаю, чем недоволен этот субъект? — обиделся Родионов, ткнув пальцем в дядюшку. — Подумаешь, сделал приятное для единственной девушки, живущей здесь, оформил комнату в стиле поп-арт.

— Евангелина, умоляю, развей его, пока не поздно! — взмолился Воланд, а затем обратился к Валентину: — Это мой дом, племянница здесь временно. Какого рожна ты трогал мой интерьер?

— Фу ты, ну ты! — проскрипел Валя. — Пожалуйста, можем поменять цвет стен. Как вам такой? — он протянул руку и достал из воздуха отрез черного бархата. — Нравится вам гробовой цвет? Пожалуйста! — он подошел к стене и приложил к ней ткань.

— Не может быть… — протянула я, не в силах поверить в происходящее.

— Может, — буркнул Воланд, выхватывая ткань из рук архитектора. — Ты умудрилась не только поместить душу в неодушевленный предмет, но и каким-то образом наделила этого наглеца магией, и он стал телесным самостоятельно! — изрек дядюшка.

— Так вы об этом волшебстве? — Родионов ткнул пальцем в проем, и вместо него появилась витиеватая арка в стиле Ренессанс.

— Я его сейчас убью! — взревел родственник, и пространство затрещало.

Архитектор взвизгнул и бросился ко мне, прячась за ногой.

— Так, давайте все успокоимся! — я в примирительном жесте подняла руки вверх.

— Развей! — прошипел Воланд.

— Нет, не могу. Я, конечно, ведьма, и умею делать пакости иногда, но убивать живое существо, да еще и такое милое… — я погладила Валентина по голове. — Не проси.

— Отлично! То есть понимания в твоей голове нет никакого по поводу допущенной ошибки. Что ж, я докажу тебе, что нельзя душу перемещать в предметы. Запомни: если не можешь успокоить душу подопечного, лучше отдай отцу, — проговорил дядя.

— Я больше так не буду! — пропищал из-за укрытия Родионов, выглядывая и устремляя самый невинный взгляд на демона. — Я все исправлю.

— Отлично. Через двадцать минут вернусь, чтобы все было как прежде, — буркнул Воланд и испарился.

— Брр, — поежился архитектор. — Как ты его терпишь? Такая прелесть стала в хате, кощунство возвращать прежний вид, — Валя провел ладошками по кругу, и комната приняла частично прежний вид.

— Валентин, — я присела на корточки перед своим творением, — давайте договоримся: вы не будете пользоваться новой силой, пока я не пойму, как все исправить без последствий. — Мне очень нравился нынешний Родионов, в нем было столько мальчишеского озорства, что это вызывало умиление.

— Хорошо, обещаю, — улыбнулся Валя. — Прошу, давай на «ты». Я уже перестал быть стариком, да и не был им никогда. Душа у меня всегда была подростковой.

— Договорились, — протянула я руку новому другу. — Валя, давай перекусим? Ты не против?

— Только за! Жрать хочу со вчерашнего вечера! — обрадовался Родионов, подбежал к столу и уселся на стул. — Скажи, как тебя ласково называют? — веник облизал губы и потер крохотные ручки, увидев перед собой тарелку с пышными булками.

— Евангелина. Так всегда звали, — задумалась я над своим именем. — Хочешь звать меня иначе, пожалуйста, я не против.

— Я стану звать тебя Ева, или Лина, а может, лучше Ванга? — пробормотал с набитым ртом архитектор.

— Хоть Яга, — села рядом с другом, забрасывая в рот кусок выпечки. — Об одном молю: исправь все поправки в доме и не колдуй, обещай.

— Да чтоб мне провалиться на этом месте! — стукнул ступней о табуретку архитектор, поглощая оставшуюся пышечку.

В этот момент ножка под ним хрустнула, и Родионов с криками и матами повалился на пол с раздувшимися щеками, напоминая хомяка.

— Надеюсь, это случайность… — я встала, еще раз окинула хмурым взглядом Валю. — Будешь колдовать, развею, — решила припугнуть Валентина на всякий случай.

— Да чтоб у меня отсох… — я остановила фразу веника взмахом руки.

— Лучше не договаривай, а то вдруг случайности не случайны, — подмигнула другу и направилась на второй этаж, переодеться, крикнув через плечо: — Время на исходе, убери свои художества!

Приведя в порядок комнату и себя заодно, я спустилась вниз. Моему удивлению не было предела, все было в первозданном виде. Валек постарался на славу, вернув все на свои места.

— Ну вот, теперь отлично, — я показала большой палец Родионову и подошла к столу. — Можешь, когда захочешь.

Тут мой взгляд наткнулся на любимое кресло Воланда, на котором он обожал сидеть у огня камина, и мне стало дурно. Это был трон для кукольной королевы! Изящный изгиб спинки, обивка, шепчущая о роскоши. Каждый стежок — отражение мастерства, каждый элемент — воплощение мечты о прекрасном. Сия красота представляла собой портал в мир фантазий, где Барби правит балом стиля и элегантности. Родионов проследил за моим взглядом, и его лицо озарилось.

— Это для тебя, Ягуся! — он подмигнул мне. — На такой красоте должно сидеть такое прекрасное создание, как ты.

— Я же просила тебя, дурной! — приблизилась к предмету мебели и потрогала его пальцем. Потом до меня дошло новое имя, которым назвал меня Валентин. — Ты забыл кто я? — моя бровь выгнулась дугой в недовольстве.

— Так ты сама говорила, что я могу звать тебя Ягой, — спокойно пояснил друг.

— Это фигурально было сказано! Издеваешься, что ли? — меня пробил непроизвольный хохот. — Не смей меня звать сказочной лесной жительницей хотя бы потому, что она была старая, беззубая, горбатая.

— Хорошо, — согласился с моими пожеланиями архитектор. — Ты не сказала, как тебе твой новый трон? — Родионов потирал ладошки.

— Если Воланд узрит твое произведение искусства, тебе уже никто не поможет, даже я, — с коридора послышалось знакомое покашливание, и я в испуге махнула рукой, превращая кукольный трон в пепел.

— Отлично! — родственник зашел в комнату, оглядывая знакомую обстановку и улыбаясь от счастья, пока его глаза не наткнулись на горку пепла. — А где? — он заозирался.

— Упс, — сделала я невинный взгляд и захлопала ресницами. — Прости, дядюшка, не со зла. Обещаю, наколдую тебе еще лучше, но позже.

— Забудь, — махнул рукой Воланд. — Ты ничего не слышала. К тебе с просьбой новые чудаковатые призраки не обращались?

— Нет, — навострила уши я. — А должны? — после моего вопроса дядька замялся, и тут в голове завопил пронзительный вой.

— Помогите! Нет жизни! Последняя надежда украдена! Не для чего находиться больше в этом унылом месте… — существо заплакало.

— Кому-то помощь понадобилась, — услышала я очередные всхлипы и поморщилась. — Странно, запах еле уловимый, как будто отчаяние наступило вот прямо только что, — прикрыла глаза и заговорила с привидением. — Как вам помочь?

Призрак замолчал, а потом затараторил:

— Прошу, помогите! Наглый неприятный мужчина выкрал драгоценность, которую я хранил в замке века! А теперь что мне делать? Отберите у него мой мешочек, без него и жизни нет в фамильном замке!

— Сейчас будем. Поговорим на месте. Где вы? — запах отчаяния усилился, а это говорило о том, что отец тоже почувствовал новую жатву.

— Замок барона Эмпена в Гелиополисе. Кстати, мой собственный. Прошу, его пока можно остановить, быстрее! — призрак замолчал.

— Ну… — протянул Воланд, — не томи.

— Замок находится в историческом особняке в Каире, — начала объяснять я Воланду, но он остановил меня.

— Я прекрасно знаю, где это! — он подхватил меня за локоть, бросив напоследок Родионову: — Ничего не трогай! — после мы перенеслись прямо ко входу в особняк.

Перед нашими глазами возвышалось двухэтажное здание на высоком цоколе, возведенное на песчаном холме с роскошным видом на пирамиды. Дворец был построен в индо-сарацинском стиле, напоминая индуистский храм. Фасад здания, выкрашенный в благородный охристый оттенок под цвет окружающей пустыни, был украшен множеством балконов, башенок и аркад. Композиционным центром выступала башня в форме кукурузного початка, напоминающая шикхару с дискообразным куполом и вычурным шпилем. На особняке красовались скульптуры в виде изваяний обезьян, слонов, львов, змей; фигуры Будды, Шивы, Кришны и других индуистских божеств. Лестницу центрального входа охраняли драконоподобные наги, а на крыше виднелись горгульи.

— Симпатичное местечко, — присвистнула я, рассматривая монстров наверху, готовых спикировать вниз и вцепиться когтями в проходящих.

— Отлично, тогда вперед! Выполняй свою миссию, — усмехнулся Воланд, исчезая.

— Да пожалуйста, — скривилась я и показала язык в пустоту, а затем вбежала по ступеням и толкнула массивные двери, врываясь внутрь дворца.

— Ну, наконец-то! — обрадовался призрак барона, парящий под самым потолком напоминая воздушного змея.

Это оказался довольно миловидный господин, с острыми усиками и тщательно зачесанными назад волосами. Он нервно заламывал пальцы и теребил галстук-бабочку.

— Скорее, милая девушка, мешочек! Отберите его у этого хама, — он указал вниз, на ступеньки. — Без этих сокровищ мне здесь делать нечего! — и стремительно рванул вниз, словно тень, скользящая по стене.

— Очень приятно познакомиться, — с иронией проговорила я и последовала туда, куда только что упорхнул мой новый знакомый. — Хоть бы представился, — пробормотала в тишину.

— Эдуард, — прошептал мужской голос прямо в ухо, и я непроизвольно вскрикнула от неожиданности. — Не шумите, спугнете вора, — также тихо повеял барон на мои волосы.

— Евангелина, — сделала я легкий реверанс.

— Скорее! — привидение подлетело к длинному черному коридору. — Последняя дверь! Это чудовище там, которое покусилось на святое. Отберите! — взмолился он, растворяясь в воздухе, как дымка.

Я приблизилась к злополучному входу, куда указывал барон, и осторожно приоткрыла дверь. Внутри никого не было. Пожав плечами, я вошла внутрь. Пробежав взглядом по комнате, заметила легкий беспорядок в вещах, а затем сильные руки обхватили меня со спины и прижали к горячему телу.

— Тебе что здесь нужно, ведьма? — щеку обожгло горячим дыханием. — Не вынюхивай! Все найденное в этом замке — мое по праву. Убирайся! — меня толкнули вперед, и я отлетела к середине комнаты, словно пушинка.

— Можно и повежливее с дамой, — я встала, отряхнулась и уставилась на своего обидчика.

На меня смотрели злые, колючие глаза очередного демонского отродья. Он ухмылялся обезоруживающей улыбкой, жадно скользя взглядом по моей фигуре. Темный был красив, как и все эти потусторонние твари. Брюнет с глазами цвета небесной лазури, что идеально контрастировало с его смуглой кожей и смоляными бровями, делая его не просто великолепным, а безупречным. Майка обтягивала рельефные мышцы, а шорты подчеркивали роскошные, словно выточенные из камня, ноги.

— Нравлюсь? — усмехнулся демон. — Мое имя Син. Не отводи глаз, я знаю, какие эмоции вызываю у женского пола. Только ты вот, увы, во мне ничего не вызываешь. Что приперлась?

— Не льсти себе. Если не ошибаюсь, «Син» в переводе — грех? — усмехнулась я наглости демона и протянула руку. — Мешок отдай.

— Забери, — он раскинул свои мощные конечности в стороны, демонстрируя нужный предмет в левой ладони.

Едва я сделала первый шаг навстречу демону, как передо мной вырос Стон и схватил в стальные объятия.

— Ага, попалась, наглая ведьма! Теперь я заставлю тебя выплюнуть все то, что ты сожрала! — он крепче сжал меня, и воздуха стало не хватать. — Но сначала… — его губы накрыли мои в требовательном поцелуе, и я тут же ощутила жар желания, исходящий от Темного.

Со спины Стона послышался свист, и он отстранился от меня, с недоумением разворачиваясь на звук.

— А ты зря времени не теряешь, — хмыкнул Син, уставившись на своего собрата. — А девчушка оказывается ничего, — присвистнул он еще раз, осматривая Стона. — Такое вожделение, дружище, к обычной ведьме… Что же в ней такого? — Темный более тщательно оглядел меня. — Твое имя? Дитя Тьмы?

— Евангелина, — гордо вскинула я подбородок.

Оба демона молчали, сверля друг друга злыми взглядами. Под потолком появилось едва уловимое движение, и я увидела парящего там барона, отчаянно жестикулирующего, пытаясь мне что-то объяснить.

— Эта ведьма мне задолжала! — выкрикнул Стон второму, голубоглазому демону. — Вали отсюда, Син, нам нужно с ней поговорить.

— Окей, — пожал плечами демон, собираясь испариться.

— Стоять! — крикнула я Темному и побежала на него.

Он в растерянности замер на месте, наблюдая за тем, как я несусь на него, словно локомотив. Ошарашенный Стон также растерялся от моей прыти и только и успевал как открывать и закрывать рот, очень смахивая на рыбу. Я совершила прыжок не хуже гепарда и оседлала Сина, обхватив его талию бедрами.

— На меня первый раз так дамочки накидываются, — ошалел он, подхватив мои ягодицы теплыми ладонями. — Черт, дружище, — он взглянул на продолжающего стоять с открытым ртом собрата и засмеялся: — Плохо ты ведьму свою ублажаешь, раз она так кидается на других! Обалдеть, но чертовски приятно! Теперь понимаю, чем она тебе приглянулась, — его рука крепче сжала мою попу, и губы потянулись за поцелуем.

— Какие вы все предсказуемые, — нежно улыбнулась я Сину, чмокнула его в нос, ухватила из его руки мешок и только попыталась сползти с демона, как была крепко прикована второй его рукой.

— Предсказуемые говоришь? — его язык прошелся по изгибу моей шеи, а дальше моя кисть с заветным сокровищем была заломлена за спину и трофей оказался отобран. — Вот теперь свободна, — Темный столкнул меня с себя, поправляя одежду.

Взревев от неудачи, я позвала в мыслях Воланда, но, как назло, он не отзывался. Стон же, напротив, увидев акробатику с моей стороны по отношению к другому мужчине, двинулся в нашу с Сином сторону, играя желваками.

— Тронешь хоть пальцем в очередной раз, вырву руки! — глаза Темного сверкали гневом.

— Давай, попробуй! — заржал Син, вновь хватая меня, на этот раз со спины за талию. — Тебе не кажется, друг, мы прекрасно смотримся вместе с Евангелиной? Уф, красотка, а волосы… — ноздри Темного трепетали возле моего уха. — Не женщина, сказка! Прежде чем начнешь чесать кулаками, вспомни, кто перед тобой. Я уроню тебя с одного удара, а заодно подумай о том, для чего твоя дамочка так интенсивно на меня лезет? Может, проблема в этом мешке? — демон выставил вперед руку и продемонстрировал трофей Стону.

Зря он это сделал. Сфокусировав взгляд на его запястье, я создала искру и подожгла ему пальцы. Вскрикнув, Темный выронил заветный мешок и мгновенно получил затылком в носовую перегородку. Зарычав, он схватился за поврежденное место, выпустив меня из плена объятий. Схватив холщовый пакет, я рванула на выход.

Стон гоготал как ненормальный, Син ругался как портовый матрос, но все это длилось недолго. Даже не поняла, как так случилось, что мешочек в моих ладонях вдруг вспыхнул и превратился в пепел. А дальше послышался душераздирающий крик призрака и тошнотворный запах потери и унылости.

— А-а-а! — орал привидение на весь замок. — Все кончено! Даже призрачной жизни не дали, сволочи! — он опустился на бетонный пол и стал рвать на себе волосы.

— Что ты наделал? — мне стало не по себе, а Син развел руки в стороны. — Гад ты, ни себе, ни людям!

— Таков был уговор, девочка, — усмехнулся он, отдал честь Стону, послал воздушный поцелуй мне и испарился, довольный собой.

— А-а-а, умираю… — выл барон.

— Эдуард, — откашлялась я, — вы и так уже того… — привидение поднял на меня злые глазки и свел челюсть.

— Теперь я точно не ошибся, барончик, — послышался словно шелест листьев голос отца. — Готовься, милый, скоро ты попадешь туда, где тебя заждались.

— Черт! — выругался Стон. — Прости, милая, знакомство с твоим родителем оставим на следующий раз. Не горю желанием увидеть Демона Смерти, да и был бы между нами хотя бы секс, а так отгребать ни за фиг я не собираюсь, — он пожал плечами и испарился так же, как до этого сделал его собрат.

— Что за хреновина происходит? Напасть какая-то! — третья стадия у призрака долго не заставила себя ждать, я это ощутила по тихим шагам приближающейся смерти. — Эмпен, за мной! Быстро наверх! — я метнулась к лестнице, ведущей на чердак. — Прошу, я там смогу помочь! Пока бежим, надеюсь, мозг выдаст верное решение.

Барон вздохнул и полетел за мной со всхлипами и стенаниями. Рывок, и вот уже бешеная гонка вверх по ступеням, навстречу желанной вершине. И тут обрушилась безысходность, как ледяной ливень. Мы оказались с призраком загнанными на крышу по моей инциативе, преследуемыми неотвратимым кошмаром. Путь отступления отрезан, и только зияющая пропасть смотрит в лицо, предлагая мнимое избавление.

— Ничего не надо, — барон посерел и уселся на самый край с каменной горгульей.

— Повоюем! Один раз у меня получилось, попробуем вновь воспользоваться тем же оружием, — я размяла пальцы и устремила их на привидение, зашептав: — Изваяние оживи, пасть свою ты отвори, душу призрака возьми и в нутро скорей втяни! — скульптура с когтями затряслась, а затем засосала барона в себя.

В то же мгновение на крыше возник Зен. Двигаясь вальяжно и уверенно, словно хозяин положения, он размял шею, окинул взглядом окрестности и, наконец, заметил меня.

— Так вот кто источает этот отвратительный смрад, — скривив нос, он принялся выискивать взглядом душу. Заметив ожившую статую, закатил глаза и прошипел: — Бездарная девчонка, тебе никогда не сравниться со мной в силе! — махнул рукой в сторону горгульи. — Какое разочарование, когда дети так низко пали от яблони, а еще хуже, когда природа на них отдохнула.

— Ничего на мне не отдыхало! — вспыхнула я.

— О, конечно, она просто уснула и не проснулась к моменту твоего рождения, заодно убив твою мать, — злобно процедил Зен. — Во — первых, глупое дитя, ты решила мериться силами со мной, используя призрачную магию? Так знай, прежде чем вообще колдовать на такую силу, разберись сначала в сути души! Тот, кого ты заточила в камень, убил собственную жену. Ему и так было уготовано место в Аду, в девятом котле, но он стал призрачным стражем костей своей супруги, запертых в мешке. Оставалось лишь ждать, когда найдется смельчак, чтобы освободить останки несчастной, и тогда возмездие примет грешную душу в свои объятия. Во — вторых, девочка, никогда не помещай призрака в неживую материю! Последствия неизбежны. — После этих слов горгулья издала жуткий вопль, взмахнула каменными крыльями и рухнула вниз. — И, в — третьих, исправляй последствия сама. Заварила кашу — расхлебывай. Мне противно находиться рядом с тобой. Не стой на моем пути! Повторяю в последний раз: тебе не справиться со мной, и ты это только что доказала. — Демон Смерти щелкнул пальцами и исчез, бросив напоследок: — Бедная Мария, ради кого она покинула этот мир, глупышка…

— Воланд! — заорала я во все горло. Дядюшка возник тут же. — Зачем ты это сделал? И не говори, что ты ни при чем. Я прямо чувствую, без твоих крыльев и клюва здесь не обошлось!

— Естественно. Тебе нужно было показать ошибку. В первый раз с веником тебе просто сказочно повезло, — усмехнулся наставник. — Прости, племяшка, но мы, порождения тьмы, куём судьбы наших отпрысков на наковальне их собственных ошибок, позволяя им искупать свои деяния в горниле последствий. Я надеюсь, ты уже развеяла скульптуру, и она не успела никого убить из смертных, потому что, если это произойдет, то… — Дядя огляделся и ахнул, увидев в небе каменного монстра, летящего прямо на нас.

— Больше с тобой не свяжусь! — прошипела я на родственника, пригибая голову и уворачиваясь от когтей чудовища. — Напомни мне, если выживу, лишить тебя радости вкушать все прелести жизни с женщинами. Это станет моей маленькой местью.

— Убери за собой! — крикнул Воланд, растворяясь в воздухе.

— Вот теперь я вижу, что вы с моим отцом кровные родственники, — пригрозила я кулаком и рванула за трубу, уклоняясь от очередного пикирования крылатой гадины.

Барон, заключенный в теле каменного монстра, менялся прямо на глазах. Его очи сверкали красным, нездоровым светом, с клыков капала вязкая слюна, а крылья стали кожистыми. Это было очень плохо, потому что говорило лишь об одном: вскоре эта нечисть станет настоящей, и тогда последствия будут ужасны. Хаотичные мысли вихрем закружились в голове, пытаясь найти нужные слова. Труба за моей спиной покачнулась и рассыпалась в пыль от удара горгульи. Я отбежала на середину крыши, размяла шею, встряхнула ладонями и зашептала, глядя на Эмпена, который уже, расправив огромные перья, устремился ко мне.

— Камень в крошку обратись, от души ты отвернись. Отзовись и провались. И на крышу опустись! — Когти приближались с катастрофической быстротой.

Вскрикнув, я присела на корточки, прикрыла голову руками и мгновенно ощутила, как на меня посыпалась каменная пыль. Затем послышался заунывный вопль барона.

— Жаль, — отец возник словно из ниоткуда. Его рука взметнулась над душой Эмпена, втягивая её в себя. — Надеялся, что больше тебя не увижу. Даже обидно, что у тебя хоть что-то получилось, — Зен скривился, покачал головой и напоследок повторил: — Жаль.

— Уходи, — прошептала я, приблизившись к обрыву крыши и усевшись на самый край. Подо мной зияла бездна. — Это моя последняя ошибка, отец. Клянусь тебе: больше ни одной.

Я закрыла глаза, подставляя лицо ласковым порывам ветра, что сдувал с крыши последние, истертые в пыль, крошки некогда грозной каменной горгульи.

Милый дом

Дрожайший родственник не дал мне и мгновения насладиться ускользающим одиночеством, явив свой клюв едва ли не в тот же миг, как растворилась в воздухе фигура отца.

— Сидишь? Прохлаждаешься, — заскрежетал он, обрушивая на меня поток непрошеных наставлений. Я отвернулась, игнорируя его гнусавый тон. — Обиделась? Зря, все для твоего же блага.

— Верни меня обратно, в наш лес, — я резко встала, отряхиваясь, и бросила Воланду вызывающий взгляд. — Благие намерения… Ими вымощена дорога в Ад, мерцающая лунной тропой, обманчиво манящая путника к пропасти. Каждое доброе побуждение, каждая светлая мысль, невоплощенные в жизнь с должной осмотрительностью, — это кирпичик в зловещей конструкции, ведущей к разочарованию и гибели.

— Ну вот, а жалуешься, глядишь, еще пара подобных изречений, и из тебя выйдет замечательный философ. Сатана как раз казнил одного на днях, вакансия свободна, — прокаркал ворон, расплываясь в зловещей ухмылке.

— Стебешься? Над родной кровью? — злость начинала закипать во мне. И тут же сила откликнулась разрядом молнии, с треском ударившей прямо в темечко дядюшке.

— Черт, у тебя с юмором так же туго, как и у твоего отца. Этим вы, определённо, похожи, — мгновенно успокоившись, проворчал Воланд, взял меня за руку, и мы очутились в его берлоге.

— Давно бы так, — пробурчала я, плетясь наверх, в свою комнату, чтобы собрать вещи.

Толкнув дверь, я обнаружила на своей кровати Родионова. Он лежал на животе и листал модные журналы по архитектуре и дизайну. Где он их взял — оставалось загадкой. Я знала о необходимости лишить его магии, случайно подаренной мной, но рука не поднималась.

— Валя, собирайся, мы уходим, — я схватила рюкзак, забрасывая его за спину. — Не думаю, что родственник обрадуется твоему здесь пребыванию. Пойдешь со мной, будешь жить с моими тетками.

— О, это я с удовольствием! Женщины порядка приятнее мужчин, — Валентин закатил глаза. — А что, тетушки твои хороши собой? Может, найду себе любовь? — он потер свои крохотные ладошки.

— Вера — черноволосая гурия, а Надька — рыжеволосая бестия. Обе роскошны, молоды и милы, — перечислила я другу. — Но ведьмы, не забывай, с ними нужно держать ухо востро.

— Нашла, чем напугать! Каждая женщина — ведьма, колдунья и искусительница. Ни перед одной не робел и не комплексовал. Кстати, я пользовался редкостным успехом у противоположного пола в молодости, — Валя выпрямился и стал на целых два сантиметра выше, доставая мне теперь до пупка.

— Ладно, жених, пошли. Нам еще через лес топать, не желаю просить о помощи вредного пернатого.

Мы спустились по лестнице. Дядька сидел за столом и неторопливо потягивал вино. Увидев нас на пару с архитектором, он лишь выгнул бровь в немом вопросе.

— Я домой. Даже не советую меня останавливать. Теперь сама буду справляться со всем, без тебя, благодетель, — я выставила вперед подбородок, ожидая очередных нравоучений, но они не последовали.

— Иди, — спокойно проговорил дядька и отвернулся к камину.

Я постояла в ступоре секунд двадцать, затем взяла Валю за руку и вместе с новоиспечённым приятелем вышла из дядюшкиного дома.

Мы стояли в самом сердце дремучей чащи, где вековые ветви сплетались в непроницаемый изумрудный свод. Узкая тропка, похожая на шелковую нить, указывала нам путь сквозь сумрак и шепот листьев к родному лесному дому, скрытому от посторонних глаз. Архитектор быстро устал перебирать своими короткими ножками, и после длительных уговоров все-таки забрался мне на спину, устроившись с комфортом и нашептывая на ухо о новых тенденциях в дизайне особняков.

Наконец, вдалеке показался мой любимый дом. Окна горели теплым светом, означая, что тетки были дома. Подойдя к порогу, я скинула тяжелую ношу и постучала в дверь.

— Евангелина, девочка, неужели явилась! — Вера светилась счастьем, осматривая меня с головы до ног. — Ну, не томи, получилось?

— Разрешите представиться, — архитектор вышел из-за моей спины и протянул ладошку тетке. — Родионов Валентин, для вас — юная нимфа, Валек, — он схватил опешившую конечность Веры и прижался к ней страстным поцелуем.

— Милая, — засмущалась родственница, бросая на меня вопросительный взгляд. — Зачем же ты кавалера своего в дом приперла? Забыла о проклятии?

— Вера, лень даже разговаривать! Давай я к себе, а потом уже спущусь к ужину и все поведаю. А ты пока проводи нашего гостя в зал, да накорми, он вечно голодный, — я зашла внутрь и рванула к себе в апартаменты.

— Хоть бы с Надюхой поздоровалась, — услышала я в спину теткин недовольный тон и последовавший за ним ответ архитектора:

— Юная леди, я готов умастить взор Наденьки! Ведите, красавица! — после этой фразы я уже ничего не слышала, потому что очутилась в своей комнате, скинула одежду и направилась в душ.

Вода — шелковый занавес, омывающий усталую кожу. Каждая капля — крошечная искорка, пробуждающая чувства. Струи, теплые и сильные, смывали с плеч бремя прожитого дня, растворяли в себе тревоги и заботы, унося их прочь, в бездонную глубину стока. Влажный пар окутывал тело, словно таинственное облако, укутывал в кокон блаженства. Аромат мыла, сладкий и терпкий, щекотал ноздри, перенося в мир грез и безмятежности. Под этим водным покровом рождалась новая «я» — очищенная, отдохнувшая и готовая к новым свершениям. Душ — это не просто гигиеническая процедура, это ритуал обновления, маленькое бегство в оазис покоя, где время замирает, а мир сжимается до размеров теплой, обволакивающей воды.

— Вот чего мне не хватало все это время, — прошептала я вслух, выходя из ванной.

Переодевшись, я спустилась вниз к любимым тетушкам. В зале стояла зловещая тишина, изредка разбавленная охами и ахами. Зайдя в столовую, я обнаружила обеих теток, восседающих в креслах, напротив которых на маленькой табуретке стоял Валентин, материализуя из воздуха отрезы тканей. Увидев меня, он радостно вскрикнул:

— А вот и наша волшебница! — тут же в его руках появились две розы из лоскутков: одна — ярко-алая, напоминающая каплю запекшейся крови, другая — белоснежно белая, как первый снег. Подарив цветы Вере и Наде, Родионов прошествовал к столу, занимая главенствующее место.

— Он просто чудо! — воскликнули обе тетки.

— Как тебе это удалось? — поинтересовалась Надежда, хитро подмигнув. — Давайте уже приступим к вкушению пищи, а Евангелина нам все расскажет.

Едва мы расселись и взяли в руки вилки, как раздался стук в дверь. Вера окинула взглядом каждого из нас. Увидев на лицах всеобщее недоумение, она пожала плечами и отправилась посмотреть, кого принесло. Через мгновение тетка вернулась обратно, но не одна, а ведя за собой довольного Сина.

— Добрый вечер, барышни! — обворожительная улыбка не сходила с лица демона. — Столько юных особ, одна лучше другой! — он приблизился сначала к обескураженной Надюхе, поцеловал ее в щеку, а затем подошел ко мне и шумно присел рядом.

— Темный? — Вера внимательно рассматривала меня. — Милая, ты же знаешь историю своей матери! Это ничем хорошим не закончилось. Они несут смерть для людей. Надеюсь, ты не для него брала все то кружевное белье?

— Покажешь? — промурлыкал Син, опаляя мое ухо жарким поцелуем.

В этот момент в дверь вновь постучались.

— Кого там опять принесло, Евангелина? — возмутилась тетка.

— Почему сразу все претензии ко мне? Может, это к тебе, — пробурчала я себе под нос.

Вера опять вышла к порогу и вернулась на этот раз со Стоном.

— Ты решила коллекционировать Темных сущностей, племяшка? — усмехнулась Вера. — Я, конечно, как женщина, тебя понимаю. Оба хороши собой, да и проклятие подобных не коснется, но, девочка моя, почему не смертный?

— Ты что здесь делаешь? — прорычал Стон, увидев соперника рядом со мной.

— Я, кажется, вас в гости не звала ни одного, — возмутилась я нежданным гостям. — Чем обязана вашему визиту?

— Лично я пришел извиниться и объясниться. А еще… ты мне нравишься, — Син взял мою руку в плен и нежно прикоснулся к ней губами.

— Вот гад! — Стон оказался тут как тут, хватаясь за мою вторую конечность. — Не верь ему! Эта чертова сволочь просто пронюхал, чья ты дочь, а теперь подкатывает свои причиндалы к могущественной ведьме.

— Слышь, чудик, — Син встал и зло сверкнул очами в сторону второго демона. — Не можешь взять в оборот девчонку, уступи место более сильному самцу.

В этот момент внутри меня поднялась волна ярости. С потолка посыпалась штукатурка, а затем два небольших разряда молнии вспыхнули над головами Темных, врезаясь каждому в лоб.

— Спокойно! — заорала тетка, видя мою реакцию. — Мужчины, сядьте! — демоны послушно опустились с двух сторон от меня. — Евангелина, возьми себя в руки и попытайся объяснить, откуда эти молодые люди, кто они тебе и почему так возросла твоя сила?

— Я и собиралась, но эти не дали, — пыхнула я, выпуская пар. — Это… — ткнула пальцем сначала в Сина, а потом в Стона, — демоны, просто посторонние. А о втором твоем вопросе — это помощь Воланда.

— Хорошо, — Вера выдохнула. — Допустим. Теперь обо всем по порядку, а то создается впечатление, что мы тут одни не в курсе происходящего.

— Это долгий разговор, — попыталась я увильнуть от теток.

— Мы никуда не торопимся, малышка, — улыбнулась Надя, подмигивая архитектору, который не сводил с нее глаз.

Я выложила всё, что узнала: об отце — Демоне Смерти, о его брате Воланде, промышлявшем у нас под личиной ворона. Родионов занял почётное место в повествовании, как и Син со Стоном, не забыла и о призраках и моём жгучем желании утереть нос папаше. Тётушки пребывали в оцепенении, переваривая услышанное.

— Так, может, ты снимешь проклятие с нашего рода, навлечённое Любкой, после обретения новой силы? — очнулась Надя.

— Не сможет, — влез Син. — Даже ваша Любовь на это не способна. — Демон задумался. — Здесь помогут три инстанции, — Тёмный замолчал, смакуя момент, — Ад, Рай или Смерть. — Увидев наше недоумение, уточнил: — Сатана, сам Всевышний, и… когда окочурится та, что прокляла вас, когда за ней придёт смерть, то заберёт всё с собой.

— Мы обречены, — расстроилась Надя и посмотрела на меня. — Я так надеялась, искала эту гадину, думала, повезёт… — Она расплакалась.

— Не плачь, красавица, я всегда буду рядом, — гладил её по плечу архитектор, извлекая из воздуха разноцветные платочки.

— Безнадёга… — выдохнула я.

— Почему же, — Син попытался обхватить меня за талию, но получил удар по руке от Стона. — Я могу помочь с потомством. Как вы уже поняли, от моего дитя ваша племянница не умрёт. Я же не Демон Смерти!

— Я готов не меньше твоего! — взревел Стон. — Мои дети красивее будут.

— Вот это другое дело! — обрадовалась Вера. — Наконец-то в нашем доме зазвучит детский смех!

— А у моей матери двойня была! — показал язык Син второму демону.

— Удивил! Моя мамаша тройню забабахала после меня! — Стон ответил тем же жестом.

— А нас у матери четверо родилось в Вальпургиеву ночь! — вспомнила Вера, и Тёмные приободрились.

— Круто! — Син вскочил со стула и зашагал по столовой. — Чудесно! Две девочки и два мальчика! Малышки беленькие, как мамочка, а пацаны похожие на меня!

— Пошли вон! — Я поднялась, волосы наэлектризовались и встали дыбом. — Ни с одним из вас я отношений не планировала и не собираюсь. У меня другие планы.

— У моей жены будут одни планы, — усмехнулся Стон. — Рожать и плодиться, а также получать немыслимые удовольствия в соитии со мной.

— Вон!!! — заорала я так громко, что заложило уши. Из каждой волосинки вырвались разряды, впиваясь в пространство.

— Ведьма! — выплюнули оба демона и мгновенно испарились, оставив нас в покое.

— Успокойся, — проговорила Надя, туша скатерть на столе. — Подумай, варианты неплохие. А теперь иди к себе, отдохни. У тебя нервы на пределе.

— Ладно, — махнула рукой. — Кстати, тетушка, у тебя тоже неплохой вариант на примете появился, — показала глазами на архитектора. — Мал золотник да дорог! Маленький да удаленький! Мал телом, да велик делом!

В этот момент из угла вылетел веник и ударил меня по пятой точке.

— Блин, больно же! — потерев ушибленное место, возмутилась: — Ничего такого не сказала, чего обиделась?

— Так это не я, — пожала плечами Надежда.

— Это я, — гордо вздёрнул нос Родионов и спрятался за спиной Нади. — Нечего смеяться над моими чувствами к твоей тётушке, а то в следующий раз кляп наколдую.

— Наглость! — не стала спорить с архитектором. — Моей же силой меня и обижает! — пригрозила Вале. — Смотри, развею.

— Я тебе дам! — пригрозила кулаком Надюха, прижимая к груди довольного архитектора. — Быстро спать, набираться сил!