Бесплатный фрагмент - Ведократия

Маргарита Сосницкая

Ведократия

Оглавление

Светомиру

Послание осени

Кредо

Портрет Тадеуша Лемпицкого

Эпохи столицые

Вещий монах

Наложницы луны

Вещий монах

Песнь декабристки

Наречия Речи

От лица незнакомки

Пейзаж в динамической раме

Клятва

Талисман

Трехстищия

Эмаль совершенства

Видение

КАМЕИ (цикл)

Золотая камея

Камея перламутровая

Лунная камея

Камея поклонения липам

Камея лучезарная

Земля Лады. Гимн Весне.

Планетаризм

МОЛОКО ЖАРЪ-ПТИЦЫ

Мечта богов

Зимний узор на стекле Палеха

Явление Афродиты над Москвою

Купание Афродиты в Мировом океане

МОРСКОЙ ЖУРНАЛ

Алое и белое

Зелёный огонь

Ветер странствий

По улицам морской столицы

Номосфера

Гроза на даче Свет сирени

После дождя

На берегу Соречи

Реквием на шкуре саламандры

Служение

Стихи на шкуре саламандры

Пифиада/ 3,14фиада

Музы не ждут

Царь без власти

Витийский лабиринт

Трасса Е30

Записки на планшете

Ru.dovka

В Шамборе

Слякотное утро

Романс умопомраченья

Автографы зимы

ПРЕЛЮДИИ СМЕРТИ

Царица мастей

Праведь

Ходики

Призрачность

Чернеет парус

Ядокнижье

Классические розы

Зимние розы

ГЛОБ-БАЛЬНАЯ ТЕТРАДЬ

Танец с лучом

Танц-пророчество

Набросок

Славянский танец №» оп.72 А. Дворжака

Видение из прошлого

Священный огонь

Международный день танца 2025

Эскиз

Отчет за чертой

Конец беса

Планета тела

Романс-баллада о пиджаке

Тайна грибов

Побратим души

Пассаж «Париж»

Вещая оборона

ЕСЕНИАНА

О поэте

Лесная сказка

Имя поэта

Казанове 1725—2025

Огненные жернова

Последнее желание

Науке предстоит еще открытье

Того, что звезды нашептали мне

Светомиру

Хочется кричать свои слова на весь мир,

Хочется шептать свои слова на весь свет,

Даже если холоден он, как пломбир,

Будет он словами моими согрет.

Каждое слово горело огнём,

На устах моих, в сердце моём,

С губ срывалось, как птица с утёса,

Становилось зерном и покосом.

Грамота не горит

Пишу, как Пушкинъ, с Ерами, Ятями,

Реформы грамоты не могу приняти я,

От сна забвения литеры расколдовываю,

По званию величая их титулованному.

Пишу, как Лермонтовъ, Бунинъ, Есенинъ,

Фиту, Пси, Ижицу подымаю с коленей,

А Твердо вспомните, Омъ, Ёта, Ота,

Антуанетта сойдет живою с эшафота.

И всяк, кто Людie, a не медведи,

Глаголь, как классики: Азъ, Боги, Веди,

Ведь буква — корень любых наук,

И в центре Буквицы стоит Оук,

Что будет по-английски дуб.

Он Азбуку в благую рощу превращает,

Сам пышно зеленеет, не идёт на сруб,

Волхвов в сени, друидов привечает.

Пиши, как Тютчевъ, с Ерами, Ятями,

Меняй вселенной свое восприятие,

Тем расколдуешь замороченный лес

И вознесешься до вещих небес.

***

Послание осени

Кинь на плечи мне, осень, свой китель

В золотых эполетах листвы,

И покину пустую обитель,

Пока странствовать пыл не остыл.

На берёзовой светлой опушке

Листопада баллада звучит,

И кудесник — воспел его Пушкин —

Сотни лет в ожиданье стоит.

Среднерусская вещая осень,

Ты ведёшь вместо торных дорог

Лабиринтом березовых просек,

Где ходили Перун и Даждьбог.

И кудесник — Перунов служитель,

Знает, правнуки вспомнят о нем

И покинут чужую обитель,

Воротятся в свой праведный дом.

Так накинь же мне, осень, свой китель,

В листопад к родникам унеси!

Тот кудесник — наш истинный Китежъ

И спасенье былинной Руси.

***

Вечер Маргариты

Наполнено сердце до краю

Тоской о высокой любви.

По улицам тенью блуждаю,

Прохожих пугает мой вид.

А Мастера не испугал бы

Лик страшной моей красоты.

Таким же безумцем он сам был —

Для гениев геньи просты.

Обряжена бархатом чёрным,

Как будто иду с похорон,

С мимозой окраски раздорной,

Узнает по ней меня он.

Но мимо чугунные лица —

От них лишь сгущается тьма.

Вдруг голос его, будто снится:

— Марго, ты ведь Мастер сама.

***

Кредо

Полубогиня. Зачем, за что, зачем

Я в этот мир материи спустилась?

И лгу, что я такая же, как все,

Томлюсь и маюсь меж людьми я?

Полубогиня и сама свой храм,

Я говорю, как вы читаете молитвы,

Мои слова ввека твердили вам

Философы, пророки и пииты.

Полубогиня. Поклоненья, фимиам

Нужнее мне озона, кислорода.

Когда ж воздвигнется мне храм

От радостно прозревшего народа?

Полубогиня я, пока живу

Купаюсь, жажду кисти Васнецова,

А час придет и в небеса уйду,

Богиней стану снова.

***

Портрет Тадеуша Лемпицкого

Есть дни, в которые предметы,

Как лезвие, мне зренье ранят.

Порывы шумные зелёных веток,

Рояль, портрет мужчины в раме,

Иголкой свет, в мережку

Прошедший шелковых гардин,

Мне яблоко глазное режут

На дольки, словно апельсин.

И дольками разбросанными вижу,

Какой мотив бы вышел,

Коль дождь играл бы на рояле,

Как листья через месяц-два опали,

Из холода какого соткан ветер

И как мужчина дышит на портрете.

***

Эпохи столицые

Я полюбила Ленинград,

Дворцов и всадников воздушные громады!

И мысли вновь тоскуют и спешат

В речную у Невы прохладу.

Он Лондона, Парижа сводный брат,

Как те, крещён великою рекою.

В их сходстве восхищают и разят

Монументальные имперские покои.

Но Ленинград, он третий, младший брат,

Ему начертано и сказкой, и судьбою

Кипеть в семи кровавых купелях

И возродиться с венценосною главою.

***

Вещий монах

Приходит ко мне каждый вечер

Неведомый белый монах,

Он молвит на древнем наречье,

Но смысел понятен в словах.

Зовет он меня на вершину

Невиданной Белой горы.

Там образ свой бренный покину,

Увижу иные миры.

Отбросив свое рукоделье,

За ним я готова бежать.

Он скажет: «Твое назначенье —

Свой путь к той горе отыскать».

И в воздухе он растворится.

Я тут же забуду о нем,

Но боль и тоска — две тигрицы

Мне душу терзают тайком.

Приходит ко мне каждый вечер

Неведомый белый монах.

Его сладкозвучные речи

Потом оживают во снах.

***
Наложницы луны

Какое чистое безжизненное небо.

Луна роняет будоражный свет.

На озере, покрытом льдом и снегом,

Танцуют ведьмы вальс и менуэт.

Хрустят их паутиновые шали,

Таящие в изгибах сны и бред,

Чтобы луны наложницы вставали

Искать её неуловимый след.

Они брели по крышам и карнизам,

Увидеть пляс утопленниц и ведьм,

Сжигал огнём неумолимый вызов

И душу сёк, как шёлковая плеть.

***

Песнь декабристки

Моя родина — зима,

Там вечно идет снег,

И не выходит из полусна

Заснеженная хата-ковчег.

Лишь нить голубого дыма

Тянется в небеса,

Заснеженные так дивно,

Что слепит глаза.

Лучи на хрустальных сосульках

Играют сияющий звон

И вьюга в студеных судорогах

Заводит с вытьем патефон.

Зима ты моя…

Как речке,

Тепло мне во льду, в снегу.

Коня в узорной уздечке

В проворные санки впрягу,

Впрягу

и по первому снегу,

Которому тысячи лет,

Вернусь к моему ковчегу,

Зажгу в нем очаг и свет.

Согревшись у дедовской печки,

Как речка в снегу, во льду,

С пылающим сердцем Млечной

Тропой в небеса уйду.

Наречия Речи

Слово сыр замаскировалось во fromage

[фромаж]

Я иду по набережной Сены, —

А привычное, знакомое этаж

etage

Оказалось инородным.

Шпионаж?

Измена?

Слово быстро родило бистро —

bistro

Что ж, y cher ami бывают шерамыги.

Сяду и проеду на метро:

metro

И у нас такое же. Довозит мигом.

Ну а лошадь, батюшки, ведь cheval!

шваль

Кто ж тогда такие chevalier?

шевалье

А моя любимая вуаль

voile

Тоже ваша, дамы и месье?

На лицо себе ее накину

И пойду на этот маскарад,

Где слова переменили имя

И надели опереточный наряд.

От лица незнакомки

Обожаю длинные перчатки

С тонкой стаскивать руки.

Этот жест, порой, страшней взрывчатки

Для сердец доверчивых мужских.

Обожаю быть благоуханной

Облаком сиреневых духов

И в морозном воздухе крахмальном

Топнуть резвым каблучком.

И еще до полусмерти любо

Заливаться томным, дерзким смехом

И скрывать от поцелуев губы

Огнелисьим пышным мехом.

***

Пейзаж в динамической раме

Мы едем на закат, как пущенные стрелы, —

Восток в лопатках — нас пронзившею стрелой;

Все небо ледовито-бело.

Янтарной солнце пышет полыньей.

Мотаем мы дороги километры,

Словно бикфордов серый шнур.

О, только разыгравшемуся ветру

Поджечь его вдруг не взбрела бы дурь.

Закат застыл и неподвижны стрелы,

Запах палёным наш Бикфордов путь.

В открытом небе ледовито-белом

И в полынье мы начали тонуть.

Клятва

Будь я последней поэтессой

Ушедшей под воду России,

Все с той же страстью, с силой вешней

Ей посвящала бы стихи я.

Будь я последняя, кто помнит

Ее божественную речь,

Одним единым русским словом

Я целый мир могла б зажечь

И дать ему, как в дни творенья,

Всезнанье, волю и полет,

Пускай из памяти забвенья

Он к правде праведной придет.

***

Талисман

Садится солнце в топаз на перстне —

В коньячном тонет океане:

Снопы огней, мерцаний в бездне,

В моем заветном талисмане.

Щитом от злобных слов и взглядов

Будь, талисман, без-сменный мой!

Не нужно мне несметных кладов —

В топазе солнце ношу с собой.

Трехстишия

***

С усталой мудростью я знаю наперед,

что коль трещит,

то, значит, треснет лёд.

***

Я мастер маленького жанра

сказать легко и сжато

то, что иному сказать не хватит фолианта.

***

Любовь была, как расстрел.

Вывели в поле и расстреляли

И покурить на прощанье не дали.

***

Эмаль совершенства

Перед смертью стану совершенством,

Словно древнерусская эмаль,

Стану духом всех цветов волшебных,

Только тела, только тела жаль.

Совершенством тело уже было,

Когда юность вызовом цвела,

Красотою зеркала слепила,

Но мечтой о будущем жила.

Будущее вот уж наступает

На глумление языческим богам,

И эмаль душевную скрывает

Совершенства пройденного хлам.

Видение

На коне,

с чьею гривой сплелись мои волосы,

Скачу в ослепляющей тьме,

Держа факел огненным колосом —

Тьма шарахается под ноги, в стороны

С воплями, воем и стонами,

А свет ликует, будто оркестр,

С порывами ветра наперехлест.

Пригнувшись, скачу на коне,

За спиной вырастают крылья,

И, корчась, погибают в огне

Ложь, раздоры, насилья.

КАМЕИ

Золотая камея

Осень обостряет ощущение трагизма,

Краски мира ярче и живей,

Нет капитализма, глобализма —

Боги вечные в сиянии лучей.

Красные деревья — словно раны,

Листья крови струйкою текут

На поблекшие, на бурые поляны,

Журавли и плачут, и поют.

Осень, осень, я целую в губы

Воздух твой и красок торжество!

Пусть трагизм, терзая сердце грубо,

Пробуждает к творчеству его!

Камея прозрачная

Есть глубина изображенья

В осеннем полуоголённом парке —

Так от божественного вдохновенья

Погожих дней нам посылаются подарки.

Вода — иное измеренье,