Бесплатный фрагмент - Верность и предательство

От редакции

Нам уже несколько лет знаком как автор Вадим Владимирович Егоров. Он пишет и научные монографии, и адресованные как специалистам, так и широкому читательскому кругу читателей книги о культуре, духовной жизни Екатеринбурга, Урала.

Данная монография посвящена остроактуальной теме, наряду с собственно теоретическими положениями здесь освещается много событий прошлого и настоящего, фигурирует много реальных персонажей. Напомним при этом читателям, что позиция редакции может и не совпадать с позицией автора.

Введение

Драматичные или любые кризисные времена дают обществу и личности, той или иной социальной группе богатую пищу к осмыслению своего бытия, переоценке ценностей, включая даже базовые. Наверно читателю хоть раз приходило на ум почему в отечественной и зарубежной социально — гуманитарной науке совсем не разрабатываются негативные, — назовем их так, — категории. Например «конформизм», «предательство» и т. д. Неужели только лишь потому, что человечество не любит разговоров о плохом? Вряд ли, ведь, скажем, криминалу посвящены фильмы, спектакли, романы в литературе, целый комплекс юридических наук.

Наверно поскольку социально -гуманитарное знание развивается неравномерно, интерес к данным проблемам есть, но он просто пока не «осознал себя» в должной мере. Пора уже, однако, эти темы освещать. Трудно подчас сразу изъясняться академично и копать глубоко. Тут много нюансов. Ну хотя бы начать, всё ведь это необходимо. Ввяжемся в это и пусть злословят те, кто долгие годы просто помалкивал или ограничивался репликами дома на кухне.

Верность родной стране, своему народу с его историей и культурой понимается нами как основа нашего существования в жизни общества. Этот мир большинство из нас бескорыстно любит с детства, здесь наше место силы и источник вдохновения. В этой верности основа нашей гражданственности не столько по паспорту, сколько по сути. Верность эта придает человеку устойчивость, ведет по жизни, помогает держать, сохранять свое достоинство. Ведь «что такое гражданин? Отечества достойный сын», — точно сказал Н. Некрасов. В данном аспекте и хочется автору рассматривать социальное бытие. Под бытием в самом широком смысле нами понимается существование, сущее вообще, а социальное бытие предстает как форма бытия, мир духовной и практической деятельности людей, их отношений друг к другу и самим себе. Поскольку социальное бытие включает в себя индивидуальное бытие человека в обществе, историческом процессе и бытие общество, нам надлежит рассматривать нашу проблему в сочетании исторического и логического.

Антиподом, некоей альтернативой верности человека своей стране, народу, своему родному миру выступает предательство как отречение от этой страны, этого мира и содействие выдачи их на заклание врагам, уничтожение, растворение в небытии. Предательство, по Ожегову, «низкий поступок, нарушение верности» (Ожегов С. И. Словарь русского языка. М.: ГИС, 1960). Оно не обязательно обращается в верность чужому, враждебному, но просто становится прибежищем корысти, панического страха смерти, избавлением от гражданского долга. Альтернатива эта шаткая, но для кого -то и заманчивая, некое потустороннее бытие свободы от сложностей в мире своего родного, побег за рамки привычного, сладость вкушения запретного плода. Для одних даже не стоит вопроса быть верным или предать (для них это даже не выбор, а непреложная данность), для других в критический момент, минуту слабости вопрос этот всплывает, но решается всё же в пользу верности, третьи вольно или невольно становятся на путь предательства, измены.

Предательство и измена для нас синонимы, хотя попытка некоторого различия в ряде жизненных обстоятельств нами здесь в дальнейшем будет сделана. И предательство, хоть оно и не равновелико верности как исходному пункту, некоему базовому аспекту рассмотрения социального бытия, тоже может быть оценено как такой базовый аспект. Общество, человечество повидали и пережили немало разных предательств, вряд ли кто с этим поспорит. Базовость и социальность здесь всё же различна, потому, что для верных простирается вся страна, ее история и культура, для других — какое -то смешение обрывков этого и недавнего чужого.

Актуальность данной темы для большинства наших соотечественников вполне очевидна. Россия ведет нелегкие военные действия и периодически, если не непосредственно, в личных контактах, то по крайней мере опосредованно — через средства массовой коммуникации — приходится сталкиваться с фактами предательства или чем -то очень напоминающим предательство страны, нашего народа, в том числе и со стороны именитых соотечественников — всем давно известных «знаковых» персон (таких еще зовут «агентами влияния»).

Степень научной разработанности темы, как это не удивительно, почти никакая: некоторые абзацы в ходе рассмотрения более общих или попутных тем, отрывочные тезисы и восклицания обществоведов о засилии предателей, изменников в том или ином сегменте общества уже давно явно недостаточны для наших дней. В религии, литературе об этом несравненно больше сказано, показано. Все помнят «Библию» о предательстве Христа Иудой, в исламе предательство — нарушение обещаний и несоблюдение договоренностей, занимают самое презренное место в обществе и перед Всевышним.

Нехватку научных исследований о предательстве, противостоянии предательства и верности восполняет литературная классика, в том числе — сочинения «Божественная комедия» Данте, «Ричард Третий», «Гамлет», «Король Лир» Шекспира, «Тартюф» Мольера, «Полтава», «Капитанская дочка» А. С. Пушкина, «Воздушный корабль» М. Ю. Лермонтова, «Тарас Бульба» Н. В. Гоголя, «Князь Серебрянный» А. К. Толстого, «Кавказский пленник» Л. Н. Толстого, «Иуда Искариот» Л. Н. Андреева, «Цусима» А. Новикова -Прибоя, «Черные воды» М. Карима, «Дорога Москвы» И. Исламова, «Сотников» В. Быкова, «Батальоны просят огня» Ю. Бондарева, «Противостояние» Ю. Семенова, «Обитель» З. Прилепина и др.

Некоторую помощь в понимании, раскрытии проблемы оказали нам суждения Августина Блаженного, трактовавшего в «Исповеди» предательство как любовь к себе в ущерб другим (Августин Аврелий. Исповедь. М.: АСТ, 2024), Ф. Ницше о предательстве в «Esse Homo (Как становиться самим собой)» как проявлении человеческой слабости и («По ту сторону добра и зла») как о сломе кем -то из бывших своих нашего доверия в «По ту сторону добра и зла», О. Шпенглера в «Закате Европы» Т. 2 о «псевдоморфозе».

В научных публикациях ряда современных психологов предательство характеризуется как неустойчивая позиция, напряженная социальная ситуация, «деструктивная, травмирующая» индивида и общество, их нормы и ценностей (См. об этом, напр.: Гуриева С. Д., Виноградова Я. Е. Социальные представления о феномене предательства: анализ структуры и содержания в различных возрастных группах // Вестник Вятского ун -та. 2021. Психол. науки. №1 — С. 139), предательство — «маркер деструктивной культуры» (Муздыбаев К. Психология зависти // Психол. журнал. 1997. Т. 18. №6. С. 3 -12), «ситуация уровня катастрофы» (Rashman S. Betroual // Behav. Res. Ther. 2010. Apr. Vol. 48 (4). P. 304 -311). Имеют место и данные опросов различных респондентов, но психологического плана.

Немало от древности до современности росписей, рисунков, плакатов разных времен посвящены прямо или косвенно верности, предательству, коллаборационизму и т. п. Некоторые из них, находящиеся в архиве автора этих строк, в свободном за давностью срока доступе будут приведены нами в данной работе.

Наверно политологи, философы, юристы ждут своего часа в еще большей накаленности положения в стране и мире. Обществоведы наши прежде немало писали о патриотизме, подвиге. Вроде бы с перестроечных и «ельцинских» времен стало можно писать о предательстве сколько угодно, и самих предателей стало много, и предательского развенчания, осмеяния героев было вдоволь и сейчас не перевелось, но вот теоретических исследований о предательстве нет. Обществоведы словно боятся стать гонцами, принесшими плохие вести (таких, бывало, казнили).

А мы не будем больше ждать и постараемся, насколько сможем обстоятельнее, в диалектике исторического и логического дать анализ феноменов предательства и верности в обществе прошлого и настоящего, а для этого: определить понятия «предательство», «предатель», «вероломство», «верность», «приверженец»; осветить черты предательства и отношение общества к нему в историческом контексте, в том числе — отечественном; рассмотреть воздействие харизмы и образности, стиля в культуре социума на на формирование как симпатий к противнику, так и верности данному социуму и ликвидации условий предательства; вспомнить наиболее крупных «наших» предателей во времена войны мира; выявить специфику влияния западного мира на советскую и постсоветскую российскую аудиторию; увидеть, как борьба в культуре, изобразительном искусстве может отражаться на идеологическом, политическом раскладе; реконструировать специфику, динамику предательства и верности в периоды перестройки и шедших за ней следом реформ; проанализировать этиологию предательства сегодня, псевдоморфозы в хитросплетениях общественной жизни.

Некоторые наработки по близким к означенным проблемам были осуществлены нами в осуществлении Российской научно — практической программы «Народы России: возрождение и развитие», в исполнении грантовых проектов федерального и регионального уровней, в монографиях «Наглядные образы в менталитете общества», «Наглядные образы как культурный феномен общественной жизни», в организованных нами международных конференциях «Образно -ментальный мир России: от прошлого — к будущему» с участием, кроме российских участников, авторов из Аргентины, Великобритании, Германии, Израиля, США, статьях о гражданине и гражданственности.

Глава 1. Определение понятий и мировая история далекого прошлого

Вообще предательство не должно трактоваться расширительно, поскольку во все века человеческой истории оно считалось самым ненавистным деянием и тяжким грехом, а предатели, несмотря на их всевозможные аргументы в свою защиту, были в числе главных подлецов. Предатель — подручный врага, сам становящийся врагом. Он злоупотребляет статусом «своего» и наносит тем, с кем вместе борется или должен был бороться за общую победу или жизнь, удар в спину. Он предает своих, то есть передает их или ключ от их жизни, свободы в руки врагов. Предатель как хамелеон меняет окраску, на самом деле он — чужой среди своих.

ПРЕДАТЕЛЬ — это субъект (лицо или группа лиц), считающийся страной, определенным сообществом своим (но де -факто таковым уже не являющийся) — тайно или явно переметнувшийся на на вражескую сторону, передавший своих сограждан, соратников или жизненно важные им секреты, тайны в руки врага со всеми вытекающими отсюда последствиями. ПРЕДАТЕЛЬСТВО — своекорыстное ради сохранения жизни, обогащения или иного материального благополучия деяние по смене своего окружения, Отечества, политического лагеря, наносящее таковым ущерб или приводящее их к разгрому, смерти. Образно говоря, это нанесение своим удара в спину, ради торжества врага, его победы. Предатель возможен там, где есть враг, не иначе. Он (предатель) и сам становится врагом (или сообщником врага). Здесь есть и более умеренный вариант проблемы, когда враг — не смертный враг, а конкурент на поле бизнеса или соперник (соперница) в любви. И предательство, как правило, тут тоже не антагонистического уровня, а значительно толерантнее. К этому вопросу тоже можно приступить. Но нас интересуют прежде всего антагонистический уровень.

История сохранила имена некоторых особо запомнившихся современникам предателей. Так один из них — персонаж из третьей книги «Истории» Геродота по имени Фанес, который попал в опалу при фараоне Амасисе Втором, приблизительно в 525 -523 г.г. до н. э. Этот Фанес бежал в стан персидского царя Камбиса и сообщил важную информацию о военных приготовлениях египтян (Геродот. История. Кн. 3 «Талия». Параграф 8). Геродот пишет, что Фанес указал и путь, которым персидское войско прошло долиной Нила и завоевало страну. Ктесий Книдский утверждает, что «мосты и прочие дела египтян» указал вражескому войску вельможа Комбафей, желавший стать одним их наместников Египта (Ктесий Книдский в изложении Фотия. Персика. Кн. 12 -13). Это были греки, но они были египетскими подданными. И изменили в пользу не греков, а общего с греками врага.

А в следующем веке нашелся другой запечатленный Геродотом антигерой — Эфиальт, сын Эвридема, предательски по отношению к трёмста спартанцам царя Леонида в 480 г. до н.э. указавший врагу (персам Ксеркса) в обход Фермопильского ущелья тропу через горы (Геродот. История. Кн. 7. 218, 224—225). И, быть может, спартанцы еще долго противостояли бы многократно численно превосходящему их противнику, но случилось что случилось.

И спартанские войны вместе с самим Леонидом героически пали, овеяв память о своей борьбе вечной славой. Имя же Эфиальта стало нарицательным в обозначении предателя. Он и все здесь названные предали своих не под пытками, а по своей же воле.

Римляне тоже очень чтили верность. И трансформация республики в империю существенных перемен здесь не повлекла. В римских идеологических обоснованиях акцент сделан на верности воинскому долгу и дисциплине, а вовсе не на личной преданности императору. Так к антиримскому восстанию Юлия Цивилиса примкнули в 63 г. н.э. мятежные галлы, которые служили во вспомогательных частях римской армии. Подлое нарушение торжественной присяги покрыло этих галлов несмываемым позором. «Изменники среди изменников, предатели среди предателей, — отмечал Тацит, — будете вы метаться от тех, кому принесли присягу сначала к тем, кому присягнули потом. О, Юпитер, Сильнейший и Величайший, о Рима создатель Кверин!» (Тацит. История. Кн. IV. 59).

Имели место в римской армии и случаи дезертирства (чаще всё же в кризисные времена, но не обязательно). Дезертирство — еще не предательство, но путь к нему. Так в конце 2 в. воинство покинувшего ряды императорской армии некоего Матерна состояло из тысяч примкнувших к нему дезертиров, которые нападали на города и тюрьмы Галлии, Испании, выпуская заключенных и дальше пополняя так свои ряды. Геродот и наши современные авторы отмечают, что Матерн замахнулся даже августейшую роль императора, подготовив во время большого праздника убийство Коммода, но из зависти и алчности Матерна выдали его же соратники (предали предателя). И Матерн был убит, обезглавлен (Herod.1.10.CIL ХI. 6053; Михлаюк А. В. Перебежчики и предатели в римской императорской армии // Вестник Нижегород. ун -та. 2014. №6. С.69; Гаспаров М. Рассказы Геродота о греко -персидских войнах и еще о многом другом. М.: Согласие,2001). И весть, полезная врагу, конечно же, предательством являлась и считалась тоже. Предателей и дезертиров сбрасывали со скалы, травили львами, ненавидели и презирали, проклинали. Градации вины здесь, вообще -то, были. Кто -то сбежал из войска не в стан врага, «просто куда подальше», а кто -то — именно к врагу и значит потенциально готов поднять оружие на своих. Но и то, и другое считалось тяжким государственным преступлением.

Дезертиры и тем более — перебежчики — презренные существа. А еще есть, как известно, и шпионы. Шпионаж — тяжкое преступление, но тут шпион -иноплеменник не вызывает презрения, он служит своей нации и на войне как на войне. Шпион из соплеменников, предавший родину, род, народ, презренен. Свой шпион в тылу врага — «наш человек» вне зависимости от его национальности и гражданства. Для «них» он может быть перебежчиком, предателем, для нас же он — соратник. Значит «разобрался». Некое оправдание, попытки морального преодоления вековых «двойных стандартов» выражаются в том, что правда — «за нами», что «наиболее здравомыслящие» на той стороне додумались до этого.

Карая и презирая перебежчиков к врагу, государства и их армии с давних поощряли перебежчиков на свою сторону. Так римские власти, что на основании источников отмечается А. В. Михалюком, борясь с перебежчиками, предателями в рядах собственных войск, «поощряли переход на свою сторону вражеских воинов», причем считалось, что перебежчики наносят противнику даже больший урон, чем убитые. Не исключено, что такого мнения придерживались не только римляне. Перебежчики, предатели, лишенные пути к отступлению, воевали более отчаянно (Михлаюк А. В. Перебежчики и предатели римской императорской армии. С. 74).

Двумя веками позже Матерна, при римском императоре Констанции Втором служил в его домашней кавалерии некто Антонин. Но его не ценили, он очень разозлился, из -за чего и пошел на предательство, переметнувшись на сторону врага — Персии сасанидского царя Кашпура Второго. И сыграл ключевую роль в захвате и разграблении персидской армией в 359 г. римского города Амиды. Изначально он не был никаким вражеским разведчиком. но стал им, как пишет Аммиан Марцелин, передав персам важные разведданные (Ammianus Marselinus. Res Gestae. Kembrige. 1982. P. 18. 5.3; 19.9.8). Ценой предательства Антонин стал советником самого Кашпура, разбогател.

В 330 г. до н. э. Александром Македонским был раскрыт заговор против него желавших большего влияния и власти представителей македонской аристократии, в том числе — приближенного к молодому царю тоже молодого амбициозного военачальника Филоты и его отца Пармениола, телохранителя Деметрия и других ближайших лиц (Диодор Сицилийский. История Александра Македонского. М.: МГУ, 1993).

А о Бруте и Цезаре многие знают со школьной скамьи. Марк Юний Брут — «первый среди молодежи», потомок знатного рода. После битвы при Ферсале 49 г. до н.э. вошел в ближний круг Гая Юлия Цезаря. Однако когда римские нобели, разгневанные единоличным в обход сената, решением Цезарем многих важных государственных дел, реальным или мнимым стремлением его стать царем, образовали группу заговорщиков, Брут вошел в эту группу, уверяя себя, что желает восстановления республики и смерти «Цезаря -диктатора, а не Цезаря -человека». И вот 15 марта 44 г. до н.э. по приезде 56 -летнего Гая Юлия в курию Помпея близ театра заговорщики напали на правителя. Цезарь не ожидал нападения, но отчаянно защищал свое тело руками от ударов кинжалами. Увидев же среди убийц Брута, Цезарь проговорил: «И ты, дитя мое!» С этим и умер, перестав сопротивляться (Светоний. Жизнь двенадцати цезарей // Светоний. Властелины Рима. М.: Ладомир, 1999. С.80). Так вот проявилась «сыновняя любовь».

ВЕРНОСТЬ — стойкая приверженность индивида, группы, сообщества своей стране, городу, нации, любимым людям, готовность и способность постоять за этот родной мир в целом или в отдельных проявлениям, несмотря на разного рода препятствия, соблазны и другие испытания. Это антипод ПРЕДАТЕЛЬСТВУ как отречению от родины, людей и человечности. Верный человек, группа, сообщество не тяготятся своей стойкостью, а часто даже дальше закаляются, вдохновляются ей. Нигде в словарях, энциклопедиях нет слову «предатель» точного антонима в виде существительного одним словом. На наш взгляд это это слово «приверженец». ПРИВЕРЖЕНЕЦ — верный сторонник. Он проходит через испытания, сохранив, закалив свои приоритеты. Даже слово «патриот» (патриотизм — греч. любовь к отечеству) сюда подходит меньше, поскольку применимо только в сфере отношений к стране, городу, полису, малой родине. Но неприменимо к какой -либо личности, идеологии, религии, стилю жизни и культуры. Даже в любви и дружбе иногда появляются «предатели», а вот «патриотов» пока не объявлялось

В военное время близким к предательству военным преступлением, неким если можно так сказать пред -предательством было и есть дезертирство. Как известно дезертирство — это самовольное оставление (побег из) войска, воинской части, уклонение от прохождения военной (или приравненной к ней) службы. По законам военного времени дезертирство часто карается смертью, как и предательство, хотя последнее как более тяжкий и подлый грех — чаще.

С древности и античности дезертиров убивали, вырывали языки, а в спокойные времена выставляли у позорного столба, били кнутом, брили голову, обряжали в грязные лохмотья. В Риме если не казнили, то лишали имущества и продавали в рабство. Не всех, конечно, удавалось изловить, дезертиры шли на ухищрения, включая побег в неизведанные земли, смену внешности и манер, социального статуса. В отличие от собственно предателя дезертир далек от цели нажиться, ему бы только выжить или не утратить имеющегося уровня жизни (он хочет быть ремесленником, даже батраком, но не бойцом, не рекрутом). Если с поля боя бежало целое подразделение, то римляне использовали децимацию, то есть казнь каждого десятого. В средние века тоже казнили, посылали в бой без кольчуг, доспехов. В России беглецов также казнили, выставляли на позорище, били шпицрутенами. В войну беглец немногим лучше, чем предатель. Но смягчающие обстоятельства могли быть учтены, хотя военный трибунал судит жестче гражданского суда (и ныне это так). Здесь в разное время были и ужесточение наказаний дезертиров, уклонистов от службы, и амнистирование их полное или частичное. Три дня самовольного отсутствия солдата или офицера в военное время и шесть дней отсутствия во время мирное (но враг -то ведь не дремлет), как правило, являются тем сроком, которым квалифирируют случившееся как дезертирство. Добровольное возвращение дезертира в войска, в сравнении с пойманными, всё же заметно облегчает участь виновного. Иногда и дезертиров продолжают любить близкие, но такая любовь всегда мучительна. Предательство и дезертирство есть полная или частичная победа в человеке эгоизма, а верность, преданность — альтруистична.

Примеров верности любимому или любимой немало в жизни и культуре — Данте и Беатриче, Петрарка и Лаура, Абеляр и Элоиза, Орфей и Эвридика, Тристан и Изольда, Петр и Феврония, Джахан и Мумтаз, Ромео и Джульетта. Верность эта включает в себя и неустанную заботу, и готовность к самопожертвованию. Жертвовали собой и исследователи из верности науке, особенно способной непосредственно послужить людям. Немец на русской службе, физик, друг М. В. Ломоносова Георг Рихман верил в полезные возможности электричества. И в этой связи он исследовал молнию. Во время одного из экспериментов, опасность которого он сознавал, академик был убит шаровой молнией. В первые советские года известный революционер и естествоиспытатель (ранее подвергшийся Лениным в «Материализме и эмпириокритицизме» резкой критике) ставил опыты по переливанию крови. Во время поставленного на себе опыта он погиб.

Жертвы ради искусства не столь драматичны, как ради науки, но тоже по -своему существенны. Так ради поначалу призрачной мечты уехать куда -то далеко, посвятив себя живописи, успешную банковскую карьеру бросил Поль Гоген. Об этом С. Моэм написал один из лучших своих романов «Луна и грош». О беззаветном служении искусству Микеланджело написан роман О. Стоуна «Муки и радости».

Верность своему городу, поселению, району нам тоже хорошо знакома — Афины Перикла, Званка Державина, Москва Гиляровского, Плёс Левитана, Арбат Окуджавы, Коктебель Волошина, Монмартр Аполинера, Барселона Гауди, Ивановка Рахманинова, Гималаи Рериха, Витебск Шагала. А проявлений верности стране нет сил и перечислить — Польша Огинского, Россия Есенина, Турция Ататюрка, Италия Гарибальди и т. д.

В античной истории пример истинной приверженности Риму был явлен в 6 в. до н. э. Гаем Муцием Сцеволой. Он оказался в плену осаждавшего Рим этрусского войска под началом царя Ларса Парсены. И в подтверждение Муцием неприятия врага, беззаветной верности римским жизненным ценностям он протянул правую руку над пылающим жертвенником. Царь Парсена обомлел и, решив, что с такими противниками ему и его войску сладить невозможно, снял осаду и убрался восвояси. А лишившийся правой руки Гай Муций получил прозвание Сцеволы, то есть Левши (Маяк И. Л. Римляне ранней республики. М.: МГУ, 1993. С. 31).

Рожденная в раннем средневековье «Песнь о Роланде» содержит яркие сюжеты 778 г. франкской верности Родине, воинского долга в лице племянника Карла Великого молодого графа Роланда с одной стороны, и подлого предательства в пользу испанских мавров графа Ганелона — с другой. Предатель, обрекший на гибель в Ронсевальском ущелье арьергард франков во граве с Роландом, сделал всё намеренно. Роланд бился до последнего, пытался даже сломать свой меч, чтоб не достался врагу. Карл произнес над телом Роланде проникновенные слова: «Что граф Роланд погиб, но победил!» (Песнь о Роланде: старофранцузский героический эпос. М.: Наука, 1964. С. 123).

Константинополь по крайней мере дважды становился жертвой предательства, единоверцев или почти таковых по христианской вере. Задуманные изначально как акты защиты христианства против врагов его, крестовые походы стали свидетельствами подрыва морального и материального потенциала самого христианства. Во время четвертого крестового похода 1204 г. венецианцы не только не помогли своим военным флотом византийцам, но и предоставили этот флот иноземцам -крестоносцам для нападения на «второй Рим». 30 тысяч крестоносцев, напавших на Константинополь, были доставлены сюда на венецианских кораблях. И за городскими стенами оказалось много предателей из корыстной местной знати и торговцев. В итоге город пал и был разграблен. Еще большая и уже окончательная беда, также связанная с предательством, постигла Константинополь и всю Византию в 1453 г. Тогда император Константин 11 Полеолог, предвидя предстоящую осаду османами столицы своей империи, обратился за помощью к европейским государям, очень на эту помощь рассчитывал, но ничего не получил (Рансимен С. Падение Константинополя в 1453 году. М.: Наука, 1983). В самом городе некоторые аристократы, надеясь на благосклонность турок, сеяли раздор и смуту, что сделало достойную оборону стен города невозможной.

До девятнадцатого века включительно православный мир лелеял надежду вернуть Константинополь, но в дальнейшем это было осмеяно и забыто.

Глава 2. Российские отечестволюбцы и предатели

В России в допетровский времена верных своей Родине людей называли «отечестволюбцами», «доброхотами», слово «патриот» появилось уже при Петре (Шафиров П. Какие законные причины Петр Первый к начатию войны против короля Карла Двенадцатого имел. СПб, 1711, архив 2013). Предателей звали «иудами», «вероломами».

Верным сыном земли русской стал в 1236 -1237 Евпатий Коловрат, создавший и возглавивший в выжженной воинством Батыя Рязани летучий партизанский отряд. Он и отряд его проявили в боях чудеса храбрости, самоотверженности и «многих тут знаменитых богатырей батыевых побил» (Повесть о разорении Рязани Батыем. СПБ, 2000; Брохин В. С. За землю Русскую. Рязань, 1954).

По старинной русской поговорке «предатель — худший неприятель».

Верность и предательство антогонистичны, несовместимы. Бывает иногда у человека минута слабости, и не одна. Но если страх или корысть не отразились в неком подлом деструктивном акте поведения, предательства как такового нет и всё пока в порядке.

Курбский — признанный предатель России и царского престола, бежавший в апреле 1564 в земли Речи Посполитой и уже с осени начавший воевать против русских. Зная систему обороны наших западных русских рубежей, Андрей Курбский не раз координировал засады врага на русские отряды, участвовал в осаде Полоцка, опустошении Великолукской области и других подобных делах (Ерусалимский К. Ю. На службе короля и Речи Посполитой. М. -СПБ: Нестор -История, 2018). Не раз просил у польского короля тридцадитысячную армию, чтобы во главе ее напасть на Москву (Скрынников Р. Г. Великий государь Иван Васильевич Грозный. М., 1998. С. 248). Ему всегда недоставало сотоварищей по предательству, и он призывал других русских князей переходить на вражескую сторону. Наверно Лжедмитрии нанесли еще больший вред своей стране, но они хотя бы перед своей изменой не входили в круг ближайших доверенных лиц русского царя. Смутное время породило немало предателей, ради злата и высокого поста готовых сдать свою страну интервентам. Осенью 1610 предатели -бояре без боя открыли отряду польского гетмана С. Жолкевского ворота Москвы. Но были и верные сыны родной земли, готовые пойти на смерть ради ее блага — К. Минин, Д. Пожарский, И. Сусанин. На родной Руси не бывать врагу.

А в предательство Мазепы (переметнувшегося к шведам), на которое жизней своих не щадя указали Петру Первому Кочубей и Искра, Петр совершенно верить не желал. С Кочубеем Мазепа сам поделился как бы по -родственному, поскольку был влюблен в молодую Кочубееву дочь Марию. Василий Кочубей и Иван Искра были Мазепой опозорены как «клеветники» и по царскому указу 1708 обезглавлены. Далеко не всегда бывает, что подвиг одних связан с «головотяпством» или предательством других (своих же), но здесь как раз тот случай.

Небезызвестным предателем, нанесшим в начале -середине девятнадцатого века большой вред России стал участник кавказских походов вахмистр Нижегородского драгунского полка Самсон Макинцев, перебежавший в 1802 году в армию персов. Вскоре он получил чин поручика и начал вербовать в персидскую армию русских пленных. Командующий персидской армией наследный принц Аббас -мирза с юных лет воевал с русскими, но при этом и благоволивший им. Русские храбры и отлично умеют воевать. Даже если инструкторами в армии и останутся англичане, то помимо их армии шаха нужны и русские перебежчики, бывшие пленные не понаслышке знающие русские военные приемы, военную психологию. В 1806 Макинцевым была сформирована из перебежчиков и пленных целая русская рота. Позже сюда вливались армяне и местные несториане. Макинцев стал полковником, потом — генералом, именовался Самсон -ханом.

Русскому посланнику А. С. Грибоедову не раз доводилось сталкиваться при шахском дворе с Самсон -ханом, но у дипломата и великого драматурга это вызывало нескрываемое отвращение: «Самсон Макинцев был с ним всегда вежлив… Когда он действительно обругал при Аббасе -мирзе канальей и подлецом и велел выйти вон, Самсон криво усмехнулся, зубы блеснули, он покачал головой, сплюнул, но смолчал и тотчас вышел, качаясь на кривых драгунских ногах» (Тынянов Ю. Кюхля. Смерть Вазир -Мухтара. Л.: Лениздат, 1971. С. 385). Самсон -хан взял Мешхед, служил шаху до конца своей жизни, но после его смерти в 1849 интерес персидских правителей к организуемым и возглавляемым им частям стал угасать и довольно быстро кончился.

Верными сынами своей Родины в Отечественную войну 1812 года были, конечно же, не только М. И. Кутузов, П. И. Багратион, Н. Н. Раевский и другие военачальники, не только гусарский полковник, партизан и поэт Денис Давыдов, но и многие простые крестьяне — Герасим Курин, старостиха Василиса Кожина, Ермолай Васильев и крестьянин, настоящее имя которого до нас не дошло, прозванный в литературе и искусстве того времени Русским Сцеволою. Он о римском своем прототипе, конечно же, не слыхал, но повторил его поступок, чтоб не быть забранным в наполеоновскую армию и не воевать против Родины своей. Когда ему, возможно как взятому в плен партизану, французы перед взятием в их армию выжгли на руке клеймо в виде буквы «N», он схватил свой топор и отрубил себе меченую руку. Даже французы впечатлились такой демонстрацией верности своему, русскому и неприятию службы на них. На этот сюжет русский скульптор В. И. Демут -Малиновский фактически тогда же изваял скульптуру «Русский Сцевола», находящуюся и по сей день в постоянной экспозиции Русского музея. И лубочная картинка И. И. Теребнёва на этот же сюжет тоже запечатлела такую самоотверженность (Верещагин В. А. Русская карикатура. СПб, 1912. Т. 2, С. 153, №192).

В революционном движении было много примеров верности «делу борьбы за счастье простого трудового народа» — народник П. Л. Лавров, народоволец Н. А. Морозов, автор «Варшавянки», а потом и ГОЭЛРО Г. М. Кржижановский, деятельница женского движения А. Коллонтай, болгарский лидер Г. Димитров, и предатели, такие как Е. Азеф. Разоблачение Евно Азефа, слывшего мудрым и отважным, потрясло его соратников, вплоть до самоубийств.

Происшедшая в 1917 Октябрьская революция положила начало советской эпохе, возымевшей свою галерею своих приверженцев, и предателей. Нам хорошо были известны первые, в том числе с юности отдавшие всё свое здоровье, а затем и саму жизнь за «счастье трудового народа» в стране и мире. Это и юный комполка Аркадий Голиков — будущий писатель Гайдар, и другой замечательный писатель Николай Островский и его литературное отображение Павка Корчагин. Вот уж кто до последней капли крови сознательно осуществил свое кредо, что жизнь человека «дается ему только один раз и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькое и мелочное прошлое, чтобы, умирая, мог сказать: вся жизнь и все силы отданы самому прекрасному в мире — борьбе за освобождение человечества» (Островский Н. Как закалялась сталь. М.: Мол. гвардия, 1978). Примечательно, что эти слова обозначают высшей целью благо всего человечества, его освобождение. От чего? От угнетения человека человеком, культа наживы, продажных политиканов, разделения на богатых и бедных, безработицы и кризисов, страха перед завтрашним днем, колониализма. Трудовым народом нашей страны положено начало этому всеобщему мировому освобождению. Родина трудящихся всего мира спасет этот мир. И в этом смысле приход на служение нашей стране крупнейших зарубежных физиков, деятелей культуры, разведчиков, дипломатов и политиков — вовсе не предательство их, а прозрение, осознание этими светлыми великими умами коренного блага грядущего человечества. Капитализм — это классовый, национальный, корпоративный эгоизм, продажный мир, тогда как «наше, советское» общество альтруистично и гуманистично по сути, у нас всё наоборот.

Построение невиданного в мировой истории (советского социалистического, а в перспективе — и коммунистического) общества есть путь нелегкий, не лишенный противоречий. И предатели, перебежчики, агенты врага на этом пути (особенно в начале него) очень возможны, точнее — даже неизбежны. Об этом много раз напоминали И. В. Сталин и другие вожди, руководители партии и государства. Помимо множества предателей, шпионов и вредителей в таких смертных грехах было, как известно, и слишком много невиновных. Но такие противники как Агабеков, Бажанов, Люшков даже в наши дни насчет деяний их дискуссий не вызывают. И через сто лет после Самсон -хана они были связаны с персидской темой. Так в 1928 в Иран бежал личный секретарь Сталина Борис Бажанов. Он, «разочаровавшись в идеях коммунизма», пересек границу и сдался иранским властям. Только узнав о соглашении Союза ССР с Ираном о взаимной выдаче преступников и перебежчиков, он перебрался во Францию. В ходе советско -финской войны предпринял попытку в организации вместе с бывшим белым генерал -лейтенантом А. П. Архангельским «Русской народной армии» как дочернего отряда финской армии из числа советских военнопленных. В боевые действия РНА ввиду скоротечности войны вступить не успела, но Бажанов старался. Он призывал красноармейцев во время операции в Ладожской Карелии к сдаче в плен. Он дожил восьмидесяти двух, в Париже. Получивший в свое время задание расправиться с перебежчиком Бажановым резидент ИНО ОГПУ по Ирану Георгий Агабеков сам в 1930 году стал перебежчиком по причинам «несогласия с политикой Кремля» и любовной связи с англичанкой Элизабет Стритер. Бежал за границу с уже написанной им рукописью книги, изданной на английском под названием «ОГПУ: русский секретный террор». Эта публикация привела к арестам сотен советских разведчиков в Иране (Персии) и по всему Ближнему Востоку. Затем вышли две книги на русском (Агабеков Г. Записки чекиста. Берлин, 1930; Он же. ЧК за работой. Берлин: Стрела, 1931). В 1937 был ликвидирован, нереабилитирован даже в перестройку. А в 1938 за границу перебежал Генрих Люшков. комиссар госбезопасности. Прибыв на границу с Манчжоу Го, попросил пограничников не сопровождать его, дескать, сам всё осмотрит и проверит. К тому же здесь он ждет важной и нужной нашим встрече. Перейдя границу, комиссар госбезопасности сдался японцам и попросил политического убежища, сообщив японскому командованию о дисклокации советских войск, их численности, техническом оснащении, оборонительных сооружениях, расположении вышек радиоперехвата, особенностях советской разведдеятельности. Наша разведка тут же лишилась на манчжурских территориях части агентуры. Информацией Люшкова, по которой советские части имели пятикратный численный перевес и большое преимущество в танках, артиллерии, авиации, японцы были впечатлены (Карасюк Д. Генрих Люшков — чекист, сбежавший к самураям // Дилетант. 2022, 27 апреля). Пришлось проверять насколько это правда боями на озере Хасан и Халкин -Голе, где японцы были наголову разгромлены. Именно эти победы, а не сама информация Люшкова отвратила Японию от вступления в 1941 в войну с СССР на стороне гитлеровской Германии. А в августе 1945 японцы побоялись, что Генрих Люшков, служивший советником штаба Квантунской армии, будет захвачен советскими органами, «много нового» сообщит уже о них и убили высокопоставленного советского перебежчика.

В годы Великой Отечественной войны народ узнал многих потрясающих героев, таких как Александр Матросов, Алексей Маресьев, Муса Джалиль, панфиловцы, молодогвардейцы, Николай Кузнецов, Марина Раскова, Лидия Литвяк, Николай Гастелло и другие. Мария Октябрьская, уроженка Крыма, вдова офицера на личные сбережения приобрела танк Т -34, дав ему имя «Боевая подруга» и воевала в этом танке в качестве механика -водителя вплоть до своей гибели в 1944 году.

А есть и незаслуженно забытые герои, не получившие даже посмертно ни одной награды. Александр Иванович Пластов, военврач 3 ранга, хирург, свердловчанин в первые же дни войны воевал в 153 -й стрелковой дивизии комдива Н. Гагена Западного (позже -Белорусского) фронта, был начальником медсанбата. В боях под Витебском дивизия понесла тяжелые потери, но надо прорываться к Смоленску, не дать немцам замкнуть кольцо окружение. И пришлось на попечение молодого военврача А. Пластова и санитара С. Беккера оставить всех нетранспортабельных раненых — 1764 бойцов и командиров. Почти в чистом поле, так как опустевшая Высочанская больница вмещала только тридцать коек. Нашлись еще несколько отважных медиков, повар и конюх. Пришлось размещать раненых по домам жителей целой округи. А должны нагрянуть немцы, они ведь беспощадны. Когда появились немцы, раненых прятали в родильном отделении, изображали эпидемию. Каждый миг попробуй проживи, лечи. В адском напряжении чудом доставали медикаменты, оперировали, играли достовернее иных актеров, починили и слушали приемник. Появилась еще врач А. Мамонова, не эвакуировавшаяся по беременности. День за днем раненых выхаживали и переправляли к партизанам, иногда и за линию фронта. Партизан лечили, оперировали тоже. В общей сложности спасли, вернули в строй не одну тысячу людей. Потом Пластов ушел в партизаны, но за ним уже охотились, предатель выдал. Мамонова прооперировала в лесу у партизан раненого летчика, но когда вернулась, гитлеровцы ее схватили. Они были уже в курсе и убили Мамонову, потом двух ее младенцев стукнули головками и бросили в яму на труп матери, шестилетний старший сынишка Вова побежал от них через огороды, за ним погнался полицай и убил рукояткой пистолета по голове, притащил за ножку и тоже бросил в яму. Весной 1942 немцы и врача -подпольщика Пластова, наконец, схватили и убили (Денисов В. Возвращение в жизнь // Урал. рабочий. 1975, 6 апр.). А в январе 1943 при бомбежке медсанбата за работой в операционной погибла молодая жена, коллега и однополчанка А. Пластова — Нина Потаповна Тяжёлых. В постсоветское время их имена забылись.

Кунавин Григорий Павлович, уралец, ефрейтор, летом 1944 бою у польской деревни Герасимовичи ради победы и спасения жизней однополчан закрыл собой амбразуру фашистского дзота. «На меня оказало сильное впечатление, что на этот подвиг самопожертвования пошел не отважный юноша (хотя честь и слава герою из героев 18 -летнему Александру Матросову!), а зрелый 41 -летний мужчина, всё осознавший до последней клеточки на что идет. И нельзя приказать солдату такое совершить, это дело сугубо добровольное,» — сказал скульптор Владимир Егорович Егоров, изваявший памятник герою -земляку на его родине в г. Каменск -Уральском (Каменск -Уральский. Свердловск, 1974. С. 80).