Бесплатный фрагмент - За пределами имени: апофатический путь к живому Богу

За Пределами Имени:

Апофатический путь к живому Богу

Как учение святых отцов о Божественной Тайне

ведет нас от догмата к живой Встрече

[Андрей Ефремов]

Врач-психиатр, врач-психотерапевт, клинический психолог, преподаватель психологии, подростково-детский психотерапевт, учёный с продолжающимися множественными научными публикациями на английском языке в международных журналах.

Нью-Йорк, США, 2014 ГОД

Вступление от автора

Я пишу эту книгу как православный христианин для православных христиан. Я люблю красоту нашего богослужения, глубину нашей догматики и мудрость наших святых. Все, что вы найдете на этих страницах, родилось не из желания подвергнуть сомнению нашу веру, а из глубокой, порой мучительной, жажды пережить ее во всей полноте.

Многим из нас знакомо это чувство: наш ум исповедует правильные догматы, но сердце порой остается холодным. Мы знаем, что Бог есть Любовь, но живем в страхе. Мы верим в Троицу, но эта тайна кажется нам далекой и абстрактной. Между тем, что мы знаем, и Тем, Кого мы знаем, порой пролегает пропасть.

Святые отцы знали об этой опасности. Они предупреждали о тончайшем из духовных недугов — идолопоклонстве перед собственными мыслями, даже самыми благочестивыми. Это искушение превратить живого, непостижимого Бога в удобную и понятную ментальную схему, а веру — в набор правильных утверждений.

Лекарство от этой болезни всегда хранилось в сокровищнице нашей Церкви. Это апофатический путь — путь смиренного молчания ума перед лицом Тайны. Эта книга — не более чем попытка напомнить о нем. Я не предлагаю ничего нового; я лишь приглашаю вас вместе со мной прочесть страницы нашей собственной традиции с предельной честностью, следуя за великими учителями апофатики до их логического завершения.

Некоторые страницы этой книги могут показаться провокационными. Размышления о Троице, о Писании, о самих Именах Божиих потребуют от нас мужества отпустить привычные опоры. Прошу вас, не бойтесь этого. Мы не будем разрушать дом нашей веры. Мы лишь бережно очистим его фундамент от вековой пыли и разберем временные строительные леса, чтобы увидеть сияющую красоту самого Здания.

Цель этого пути — не сомнение, а еще более глубокая вера. Вера, которая коренится не в непогрешимости формул, а в реальности живой Встречи. Конечная точка нашего путешествия — не новая концепция, а то благоговейное безмолвие, в котором, наконец, начинает говорить Сам Бог.

Прошу вас, не читайте эту книгу как критик, ищущий ошибки. Читайте ее как паломник, ищущий Источник. И помолитесь обо мне, грешном, дерзнувшем писать о столь великих вещах.

Оглавление
Введение: Провокация к Безмолвию

Часть I. Снаряжение Паломника: Основы Апофатического Метода

— Глава 1. Искусство Скульптора: Что Значит Говорить о Непознаваемом Боге?

— Глава 2. Указатель и Дом: Различие между Икономией (ad extra) и Теологией (ad intra)

— Глава 3. Взгляд с Вершины: Аксиомы Божественной Вневременности и Простоты

Часть II. Читая Дорожные Знаки: Деконструкция Догмата

— Глава 4. Ошибка Хронометража: Почему «Сейчас» Неприменимо к Богу

— Глава 5. Предел Арифметики: Категориальная Ошибка Применения Числа к Сущности

— Глава 6. Главный Указатель: Троица как Путь, Проводник и Присутствие

— Глава 7. Ограды на Пути: Апофатическая Функция Ипостасных Имен

Часть III. Сам Путь: От Указателя к Встрече

— Глава 8. Пионер-Паломник: Христос как Путь Домой

— Глава 9. Придорожные Шатры: Почему Мы Цепляемся за Храм, Писание и Имя

— Глава 10. Свет из Окон Дома: Эсхатология «Сейчас»

— Глава 11. Искусство Идти: Как Читать, Молиться и Жить в Пути

Заключение: Песнь Возвращения

Приложение: Словарь Паломника (Глоссарий Ключевых Терминов и Аналогий)

Введение: Провокация к Безмолвию

Эта книга — акт интеллектуального иконоборчества. Она написана для того, чтобы бросить вызов самому священному идолу современного религиозного сознания — идолу правильной концепции. Она утверждает, что величайшая опасность в духовной жизни — это не атеизм и не ересь, а утонченная форма идолопоклонства, заключающаяся в поклонении нашим собственным, пусть даже безупречно ортодоксальным, представлениям о Боге.

Мы превратили веру в интеллектуальный проект. Мы верим, что познать Бога — значит составить о Нем правильное мнение, заключить Его в непротиворечивую догматическую систему. Мы оттачиваем формулировки, выстраиваем сложные богословские конструкции и ведем ожесточенные войны за точность наших определений, забывая, что Бог — это не проблема, которую нужно решить, а Тайна, в которой нужно жить.

Эта книга — это провокация. Провокация к тому, чтобы осмелиться замолчать. Она использует сотни слов, чтобы указать на Реальность, которая пребывает за пределами всякого слова. Она прибегает к инструментам богословского анализа, чтобы продемонстрировать тот момент, где сам этот анализ должен быть смиренно оставлен. Ибо высшая цель богословия — не в том, чтобы сказать последнее слово о Боге, а в том, чтобы осознать его принципиальную невозможность.

Указатель — не Пункт Назначения

Чтобы совершить это путешествие, нам понадобится один-единственный, но абсолютно надежный компас: различие между Дорожным Указателем и самим Домом.

— Дом — это живая, дышащая, неисчерпаемая Реальность Самого Бога. Это тепло очага, это объятия Отца, это конечная цель нашего паломничества.

— Указатель — это наше богословие, наши догматы, наше Писание. Это божественно установленная, абсолютно истинная и спасительная веха на пути, которая кричит нам: «Дом — в той стороне!»

Трагедия паломника — это не сбиться с пути. Трагедия — это влюбиться в дорожный указатель. Это разбить вокруг него лагерь, изучать его древесину и выцветшую краску, спорить о его форме и высоте, и при этом забыть о той единственной причине, по которой он здесь стоит — забыть о Доме, о тепле очага и об объятиях Отца, которые ждут нас в конце пути.

Эта книга — это призыв вернуться на дорогу. Это приглашение совершить паломничество в три этапа.

В первой части, «Снаряжение Паломника», мы откалибруем наш компас. Мы научимся искусству «пути отрицания», который освобождает наш взор от иллюзий. Мы установим фундаментальные аксиомы — о Божественной вневременности и простоте, — которые не позволят нам спутать описание пути с самим Домом.

Во второй части, «Читая Дорожные Знаки», мы осмелимся подойти к самым священным Указателям — к учению о Пресвятой Троице. Мы с бесстрашием и благоговением покажем, что попытка понять Троицу как точный чертеж самого Дома — это та самая ошибка паломника. Мы увидим, что «Троица» — это не архитектура Божества, а навигация нашего спасения.

Наконец, в третьей части, «Сам Путь», мы сделаем решающий шаг. Следуя за Христом, Пионером-Паломником, Который Своей смертью проложил нам Путь, мы увидим, что все священные посредники являются временными «придорожными шатрами». Мы осознаем, что призыв выйти из шатра и продолжить путь — это не дело далекого будущего, а экзистенциальный императив настоящего момента.

Эта книга — провокация к безмолвию. Она не стремится разрушить веру, но, напротив, приглашает к вере более глубокой и смелой — вере, которая не боится отпустить свои самые надежные концептуальные опоры, чтобы шагнуть в живую Тайну. Это приглашение перестать изучать указатель и, наконец, отправиться Домой.

Часть I. Снаряжение Паломника: Основы Апофатического Метода

Глава 1. Искусство Скульптора: Что Значит Говорить о Непознаваемом Боге?

Представьте себе простую задачу: вы должны описать вкус спелого манго человеку, который никогда в жизни не пробовал фруктов. С чего вы начнете? Вы скажете, что он сладкий, но не как сахар. Сочный, но не как вода. С легкой хвойной ноткой, но это не хвоя. Вы будете использовать сравнения и отрицания, ходить кругами, и в конце концов, после всех ваших усилий, вы с разочарованием признаете: «Ты должен просто попробовать сам. Словами это не передать».

А теперь представьте задачу бесконечно сложнее: описать красный цвет человеку, слепому от рождения. Все ваши аналогии — «теплый, как огонь», «страстный, как любовь» — разобьются о стену его отсутствующего опыта.

Это чувство — чувство глубокого разочарования в возможностях языка перед лицом уникального опыта — и есть отправная точка всякого подлинного богословия. Ибо если мы так безнадежно неспособны передать словами вкус простого плода, то какую же самонадеянность мы проявляем, когда думаем, что можем заключить в наши хрупкие определения Того, Кто является Источником и вкуса, и цвета, и самого бытия?

1. Два Пути и Предел Языка

Человеческий разум — это инструмент именования. Мы говорим: «Бог есть Любовь», «Бог есть Свет», «Бог есть Истина». Этот путь положительных утверждений, катафатический, является естественным и необходимым первым шагом. Он строит мост между нами и Богом, используя лучшие и самые возвышенные концепции, доступные нашему опыту.

Но у этого моста есть предел. Рано или поздно мы упираемся в его конец и понимаем, что он не достигает другого берега. Любое наше «да», сказанное о Боге, бесконечно неполно. Приписывая Богу наши лучшие качества, мы рискуем создать Его по своему образу и подобию, заключив Бесконечного в тесную клетку наших понятий.

Именно здесь, на границе возможностей нашего языка, начинается другой путь — апофатический, путь отрицания.

2. Искусство Скульптора: Освобождение Образа

Апофатический путь часто понимают неверно — как путь к пустоте, к отрицанию Бога. На самом деле, это акт глубочайшего интеллектуального смирения и творческого освобождения. Лучше всего его можно понять через аналогию с искусством скульптора.

Микеланджело, глядя на огромную глыбу каррарского мрамора, говорил, что его задача — не создать статую Давида, а освободить ее, отсекая все лишнее, что скрывает ее от глаз. Статуя уже заключена в камне.

Так и апофатика — это искусство духовного ваяния.

— Глыба мрамора — это наше загроможденное, хаотичное представление о Боге, состоящее из наших проекций, страхов, культурных клише и незрелых идей.

— Молоток и резец скульптора — это апофатические отрицания. С каждым ударом — «Бог — не старик с бородой на облаке», «Бог — не гневный надзиратель», «Бог — не просто бесконечно длящаяся энергия», «Бог — не просто „существующий“ в ряду других существ» — мы отсекаем кусок ложного представления.

— Конечная статуя — это не пустота. Это очищенное, благоговейное пространство в нашем сознании, в котором может проявиться подлинная, хотя и всегда таинственная, Реальность Бога. Апофатика не уничтожает, а освобождает Образ Божий от наших идолов.

3. Непознаваемый Художник и Его Картины: Сущность и Энергии

Но не приводит ли этот путь к холодному и отстраненному Богу, к Тайне, с которой невозможно вступить в контакт? Если мы отсекаем все имена, не остаемся ли мы в полной тишине и одиночестве?

Именно на этот вопрос отвечает гениальное различие, сформулированное отцами-каппадокийцами IV века: различие между Сущностью (οὐσία) и Энергиями (ἐνέργειαι) Бога. Давайте воспользуемся еще одной аналогией.

Представьте себе гениального художника. Мы можем всю жизнь изучать его картины, но мы никогда не сможем полностью проникнуть в тайну его личности, в его внутренний мир, в тот творческий огонь, что горит в его душе. Эта внутренняя, сокровенная жизнь художника — его Сущность — для нас навсегда останется тайной. Мы не можем «познать» его гений, как познают химическую формулу.

Но значит ли это, что художник для нас недоступен? Вовсе нет. Мы вступаем с ним в самое реальное и глубокое общение через его Энергии — его картины. Изучая его мазки, цвета, композицию, мы соприкасаемся с его видением, с его радостью, с его болью. Важно понять: картины — это не что-то отдельное от художника. Это и есть он сам в своем проявлении, в своем акте самораскрытия.

Так же и с Богом.

— Его Сущность — Его внутренняя, вечная жизнь — остается предметом апофатического молчания. Это тайна гения Художника.

— Но мы можем реально соединяться с Ним через Его Энергии — Его нетварные действия в мире: через красоту творения, через голос совести, через любовь, через благодать. Это — Божественные «картины». Они не «части» Бога, а Сам Бог в Своем явлении нам.

4. Великое Освобождение

На этом этапе апофатический путь может показаться интеллектуально сложным. Но его истинная цель — прямо противоположная. Это великое психологическое и духовное освобождение.

Он снимает с нас невыносимое бремя «правильно думать о Боге». Он говорит нам: «Расслабьтесь. Ваш разум — это наперсток, а Бог — это океан. Перестаньте пытаться зачерпнуть океан наперстком. Это невозможно и ведет лишь к разочарованию».

Апофатический путь приглашает нас опустить наш маленький наперсток концепций и просто встать на берегу безбрежного океана. Он призывает нас перестать анализировать и начать созерцать. Перестать определять и начать доверять. Это не путь к незнанию, а путь к тому, что святой Дионисий Ареопагит называл «сверхзнанием» — знанию, которое обретается не в мыслях, а в любящем молчании. Этот путь смиряет наш разум, чтобы могло открыться сердце. Этот ключ и станет нашим главным инструментом в дальнейшем исследовании.

Глава 2. Указатель и Дом: Различие между Икономией (ad extra) и Теологией (ad intra)

В предыдущей главе мы установили, что в Боге есть непознаваемая глубина (Сущность) и доступное нам проявление (Энергии). Теперь нам необходимо ввести еще одно, не менее важное различие, которое касается не того, что мы познаем, а того, о чем мы говорим. Древние отцы Церкви интуитивно использовали два разных «языка» или режима речи, когда говорили о Боге. Один язык они использовали, когда пытались благоговейно коснуться тайны Самого Божества. Другой — когда описывали Его действия в мире и в истории спасения.

Эти два режима речи получили в богословии латинские названия: речь о Боге ad intra («внутри») и речь о Боге ad extra («вовне»). Греческие эквиваленты этих понятий — Теология (Θεολογία) и Икономия (Οἰκονομία). Понимание этого различия — это тот компас, который необходим нам, чтобы не заблудиться в дальнейшем пути. Без него мы неизбежно совершим роковую ошибку, о которой говорили во введении: спутаем Указатель с Домом.

1. Центральная Аналогия: Указатель и Дом

Давайте сделаем эту аналогию центральной для нашего понимания. Представьте себя паломником, бредущим по долгой и трудной дороге. Вы тоскуете по Дому, но не знаете точно, где он. И вот, на развилке, вы видите дорожный указатель, поставленный Самим Отцом.

— Как устроен Указатель? Он не является самим Домом. Он использует условные знаки: слова, символы, образы. Он указывает направление.

— Ценность Указателя. Этот указатель абсолютно истинен и жизненно важен. Следуя ему, вы не собьетесь с пути и достигнете цели. Никто в здравом уме не назовет этот знак «ложным». Он — спасительный дар.

— Ошибка Паломника. Трагедия паломника — это не сбиться с пути. Трагедия — это влюбиться в дорожный указатель. Это разбить вокруг него лагерь, изучать его древесину и выцветшую краску, спорить о его форме и высоте, и при этом забыть о той единственной причине, по которой он здесь стоит — забыть о Доме, о тепле очага и об объятиях Отца, которые ждут нас в конце пути.

Теперь применим эту аналогию к нашей теме:

— Икономия (ad extra) — это Божественный Указатель. Это история спасительных действий Бога в мире. Все, что на нем написано — Сотворение, Завет, Воплощение, Крест, Троица — это абсолютно истинные, боговдохновенные и спасительные знаки, данные нам Самим Богом, чтобы мы могли найти путь к Нему.

— Теология (ad intra) — это сам Дом Отца. Это живая, непостижимая, любящая Реальность, конечная цель нашего паломничества.

2. Ошибка Смешения: Пример Божественного Гнева

Прежде чем мы перейдем к Троице, давайте посмотрим на более простом примере, как смешение Указателя и Дома приводит к серьезным богословским проблемам. Библия (наш Указатель) часто говорит о «гневе», «ярости» и «ревности» Бога. Это истинные и важные знаки, предупреждающие нас об опасности греха и реальности Божественного суда.

Что произойдет, если мы совершим ошибку паломника и перенесем этот знак с Указателя прямо на сам Дом? Мы получим Дом, в котором Отец подвержен страстям: Он гневается, ревнует, меняет Свое настроение. Такой бог похож на языческих богов Олимпа. Он вступает в прямое противоречие с другой истиной Откровения — о том, что в Доме царит неизменная, бесстрастная и чистая Любовь.

Различие между Икономией и Теологией спасает нас от этого противоречия.

— На Указателе (Икономии) «гнев Божий» — это абсолютно реальный и истинный символ. Он описывает то, что происходит, когда паломник сворачивает с пути и идет к пропасти. Это описание реальности суда с точки зрения путника.

— В Доме (Теологии) нет никакого эмоционального процесса, который мы называем гневом. В Своей вечной Сущности Отец остается неизменной, безмятежной Любовью, ждущей возвращения сына.

Таким образом, этот компас позволяет нам одновременно сохранить и библейскую правду о последствиях греха, и философскую истину о совершенстве Божества.

3. Мудрость Отцов: Подтверждение Традиции

Это различие — не современная выдумка. Великие учителя Церкви всегда интуитивно или прямо использовали его. Преподобный Иоанн Дамаскин, великий систематизатор святоотеческой мысли, в своем труде «Точное изложение православной веры» пишет:

«Должно знать, что одно говорится о Боге утвердительно, имея значение превосходства… другое же говорится, имея значение причины… а иное говорится о Боге относительно чего-либо, например, как об Отце, или Сыне, или Духе, или как о Царе, или Пастыре…»

То, что говорится о Боге «относительно чего-либо» (в Его отношении к миру, к нам) — это язык Икономии, язык Указателя. А то, что говорится о Нем Самом, должно пониматься в смысле «превосходства», то есть апофатически.

Итак, мы вооружились нашим главным инструментом. Мы поняли, что у нас есть два языка: язык Указателя (Икономия), который мы должны изучать с верой и благодарностью, и язык Дома (Теология), который есть благоговейное молчание. Ошибка заключается в попытке читать спасительный Указатель как детальный чертеж самого Дома.

Теперь мы готовы приступить к рассмотрению самого сложного и самого священного Указателя на нашем пути — догмата о Пресвятой Троице.

Глава 3. Взгляд с Вершины: Аксиомы Божественной Вневременности и Простоты

Мы установили, что для разговора о Боге у нас есть два языка: язык Указателя и язык Дома. Теперь мы должны сделать еще один шаг вглубь и исследовать сами инструменты нашего мышления. Прежде чем мы попытаемся применить к Дому такие понятия, как «сейчас» или «три», мы должны спросить: а применимы ли к Нему вообще категории времени и числа?

Классическое богословие, следуя за философией и библейским Откровением, дает на этот вопрос однозначный ответ: нет. Две фундаментальные аксиомы, описывающие Божественную природу, — это Его вневременность и Его простота. Эти концепции могут показаться абстрактными, но без их ясного понимания мы обречены совершать грубейшие ошибки, пытаясь измерить Неизмеримое линейкой, созданной для тварного мира. Это не просто философские тонкости; это истины, имеющие прямое отношение к нашему спасению.

1. Аксиома первая: Божественная Вневременность и Аналогия Автора

Когда мы слышим слово «вечность», мы обычно представляем бесконечную временную прямую. Но Божественная вечность — это атемпоральность, полное отсутствие времени. Чтобы понять это, давайте используем аналогию автора и романа.