Бесплатный фрагмент - Зуки из рода лемуров

Циклон

Ураган клонил к земле и ломал тонкие пальмы и бамбук. В заброшенной рыбацкой хижине на берегу озера Алотра никогда не было оконных стёкол, а половину соломенной крыши только что унесло ветром, поэтому вода свободным потоком заливалась внутрь. Маленький Зуки сидел, съёжившись на земляном полу, превратившемся в красное глинистое болото. Его белые хлопковые шорты и рубашка превратились в грязные тряпки цвета рыжей мадагаскарской земли. Один шлёпанец намертво увяз в жидкой глине, и Зуки не смог его вытащить. Мальчик стучал зубами от холода, слёзы катились из-под длинных ресниц по смуглому лицу, оставляя широкие ровные полосы, которые он потом размазывал, вытирая рукавом нос.

Он просидел тут целый день — скоро начнёт темнеть, и тогда придётся просидеть тут и всю ночь. Зуки злился на себя за то, что в очередной раз сбежал из дома назло маме.

Мама почти никогда его не ругала, но иногда даже её ангельское терпение лопалось. В этот раз она рассердилась из-за того, что он полез в морозилку за мороженым. Но что поделать, если его мама делает такое вкусное мороженое из манго! Вчера утром она как раз приготовила новую партию вкуснятины — м-м, пальчики оближешь! — а потом ушла посудачить к соседке, мадам Жюли. Дома никого не было — папа на работе, а старший брат, Мианта, ушёл играть с друзьями: самое время незаметно достать немного лакомства, которое им давали обычно только по воскресеньям.

Морозилка была на самом верху холодильника. Зуки притащил табуретку, встал на неё и открыл заветную дверцу. Протянув руку, он попытался сдвинуть на себя баночку, которая стояла ближе всего. Банка не поддалась — она прилипла к снежному наросту на дне морозилки. Он дёрнул сильнее, ещё сильнее. И вдруг банка с мороженым оторвалась, картонная крышка слетела, и большой плюх ещё не застывавшего мороженого упал прямо на край морозилки и предательски потёк вниз по стенке холодильника. Зуки быстро облизал всё, что успело вытечь наружу, но ещё чуть-чуть оставалось и внутри на самом краешке морозилки. Зуки встал на цыпочки, вытянулся и лизнул языком металлический край…

У него почти получилось стащить мороженое незаметно. Почти! Но теперь его язык намертво прилип к металлическому краю морозилки. Он дёрнулся — не оторвать, язык обожгло, как огнём. Из глаз потекли слёзы.

Так его и нашла мама — стоящим на краю табуретки на цыпочках, всего в слезах от боли, обиды и стыда. По холодильнику были размазаны мороженое из манго и кровь от прилипшего языка. Маме пришлось согреть язык тёплым полотенцем, и он отлип от морозилки. С работы срочно вернулся папа и осмотрел сына. Слава богу, Зуки не успел получить обморожение, ранка заживёт, и всё будет хорошо. Папа всегда был добр, даже когда мальчишки заслуживали хорошей трёпки.

Однако мама в этот раз рассердилась не на шутку. Она громко отчитала его при всех — на крики прибежала даже мадам Жюли. Зуки молча развернулся и ушёл в их с братом комнату, не сказав ни слова. В комнате он проплакал до конца дня, отказавшись идти и на обед, и на ужин. Мама, конечно, быстро успокоилась, и они с отцом по очереди приходили и звали сына присоединиться к семейной трапезе, но Зуки был непреклонен. Даже с подноса с едой, который принёс ему брат, он взял только банановый хлеб — ведь ему ужасно хотелось есть.

Он принял решение — он уйдёт из дома навсегда! В голове мальчика созрел план — он встанет до рассвета и сбежит на озеро Алотра, туда, где часто рыбачил его дед. Он сможет собирать фрукты и ловить рыбу и чудесно проживёт без них! Никто ему не нужен, он уже большой, ему же целых восемь лет!

Утром, проснувшись ещё затемно, Зуки слышал, как мама провожала отца на работу. Он встал и аккуратно заправил постель — не оставлять же после себя беспорядок. Потом распихал по карманам самое необходимое для самостоятельной жизни на озере: крючок на леске для рыбной ловли, яблоко и спички, которые он стащил на кухне. У него было совсем мало времени, чтобы незаметно улизнуть из дома, когда мама вместе с братом пойдёт за покупками. В это время мамина помощница Лили была занята на кухне — кипятила воду для стирки белья и мыла посуду. Зуки решил, что примерно до восьми часов его никто не хватится, ведь на каникулах он часто спал долго.

Как только за мамой и братом закрылась дверь, Зуки пулей слетел вниз по лестнице, заглянул в кухню убедиться, что Лили занята, и шмыгнул во двор. На заднем дворе была калитка, которая вела через рисовые поля прямо к озеру. Если он поторопится, у него будет время добраться до рыбацкой хижины, пока его не начнут искать. Только одно тревожило Зуки — он не захватил с собой куртку. Порывы ветра этим утром были какими-то зловещими, а по небу быстро неслись чёрные тучи. Но Зуки бежал со всех ног — ничто не помешает его плану, пусть даже не думают искать его!

Ураган навалился, когда Зуки прошёл уже полдороги. Ноги мальчика мгновенно увязли в глинистой жиже на тропинке, и он, падая и вырываясь из цепкой глины, потерял один шлёпанец. Тростник и кустарник вокруг лежали плашмя от ураганного ветра. Зуки сдувало с тропинки, ему приходилось хвататься руками за ветки, а иногда и просто ползти на четвереньках. Небо было чёрным, ветер страшно завывал и закручивал вихри торнадо над полем. Зуки почти ничего не видел и только старался придерживаться скользкой глинистой тропинки. Ему было очень страшно. Когда налетел ураган, он подумал было побежать обратно, домой, но к тому времени он прошёл заброшенную шахту и решил, что правильнее будет прорываться к хижине. Если бы он пошёл обратно, то точно бы погиб — его смыло бы селевым потоком или убило молнией.

Когда он, наконец, добрался до хижины и забился в самый дальний её угол, было уже, наверное, время обеда. Хотя, может, ему просто так казалось — кругом всё было черно от туч, и невозможно было понять, какое сейчас время суток. Зуки съел своё яблоко, слегка помыв его под струями дождя. Оно не стало чище, но это была его единственная провизия. Спички намокли и стали бесполезны. Ему оставалось только сидеть и ждать, пока пройдёт циклон.

Трясясь от холода и страха, Зуки думал о том, как будет грустно, если он погибнет тут, в хижине, и так и не увидит любовь всей своей жизни — Лалу Умби, необыкновенную девочку, которая появилась в их классе в самом конце прошлого учебного года. Её семья переехала из-за работы её отца, и теперь Лала училась здесь. Зуки весь май носил в кармане леденец и мечтал угостить им девочку, но всё не решался подойти. Она была очень красивая — с огромными чёрными глазами, аккуратным слегка вздёрнутым носиком и очаровательной причёской. Эта причёска почему-то совершенно зачаровала Зуки — Лала всегда ходила с двумя тугими пучками волос, которые выглядели как ушки или рожки. В общем, это была любовь с первого взгляда. И вот теперь всего за несколько недель до начала учёбы он рискует погибнуть и никогда больше не увидеть Лалу. Зуки тихо всхлипнул, утёр ладонью слёзы и доел огрызок яблока прямо с косточками, хотя до этого собирался его выбросить — что уж теперь терять!

Прошло ещё несколько часов, буря не утихала, в хижине становилось всё холоднее. Зуки теперь думал о том, как было бы хорошо, если бы они с братом меньше ссорились. Ведь, в сущности, это именно он виноват — это его зачем-то назвали Зуки, что на малагасийском означало «старший», и Мианта, наверное, чувствовал, что Зуки как будто пытается занять его место, поэтому во всём копирует — так же вразвалку ходит, так же завязывает шнурки на ботинках в воскресный день, так же держит руки в карманах и пожимает плечами, когда не хочет отвечать за проступок. А Зуки-то просто хотел быть хоть чуточку на него похожим: и учиться так же хорошо, и уметь объяснять сложные вещи, и так же ловко удить рыбу. Теперь, сидя в холодной хижине, он решил: если ему удастся выжить в этот ураган, он обязательно расскажет брату, как любит его и как им восхищается. Но если это не нравится Мианте, то он не будет его копировать. И вообще, он опять спросит маму, что это за дурацкая семейная легенда, из-за которой именно его, а не Мианту назвали «старшим».

В это время Лидия Варикааринуси и её муж Жильбер сходили с ума от беспокойства. Зуки никто не видел с раннего утра, а на улице бушевал страшный циклон. Лидия плакала и во всём винила себя — зачем она накричала на сына из-за этого дурацкого мороженого. Что, если её Зуки уже погиб? Он и раньше сбегал из дома, когда с ним поступали, как он говорил, «неспрадивливо». Жильбер позвонил своему кузену, капитану жандармерии, и попросил о помощи. Марсель отправил троих жандармов осмотреть ближайшие улицы, но это не дало результата. Тогда капитан сказал, что прямо сейчас продолжать поиски бесполезно, нужно подождать, пока утихнет ветер. Оставалось надеяться, что мальчик вспомнит, чему их учили дома, и найдёт какое-нибудь укрытие, чтобы переждать непогоду, а потом уже весь город пойдёт его искать.

От страха, холода и слёз Зуки впал в забытьё. Помощь не приходила, вокруг хижины сгустилась ночь. Несмотря на то что циклоны обычно бывали в жаркий сезон тропических дождей, иногда они случались и в конце июля, когда на Мадагаскаре зима. А сейчас был как раз конец июля, и Зуки страшно замёрз, просидев в луже весь день. Мальчик то просыпался, то снова засыпал, иногда он молился как мог, иногда плакал, проклинал своё дурацкое решение сбежать из дома, расстраивался, что мама волнуется, а потом снова засыпал.

Вдруг сквозь сон Зуки уловил в хижине какой-то новый звук. Он открыл глаза и огляделся. Во-первых, он понял, что звук, который он услышал, это не звук вовсе, а тишина — дождь и ветер стихли. Во-вторых, сквозь дыру в крыше ярко светила луна, а в круге, освещённом луной, на полу хижины сидел лемур варика. Он сидел на своём полосатом хвосте, кончик которого держал в лапах, внимательно смотрел на Зуки и молчал. Мальчик тоже удивлённо смотрел на зверька и молчал. Наконец, Зуки спросил:

— Варика, ты пришёл мне помочь?

Лемур забавно склонил голову набок, почесал себе спину и внезапно ответил:

— Зачем же ты сбежал из дома, маленький Зуки? Зачем ты расстроил свою маму?

— Я… я… не хотел, — губы Зуки предательски задрожали, и он готов был снова расплакаться.

— Ну-ну, не плачь, Зуки! — сказал лемур и прыжками приблизился к ребёнку.

Лемуры варика любят прыгать высоко вверх и таким образом быстро перелетать с ветки на ветку. Через секунду варика уже сидел рядом с мальчиком и подставлял ему тёплый пушистый бок.

— Вот, положи голову мне на спину, так тебе будет теплее, а то ты совсем замёрз. Прости, что я не пришёл раньше. Я смог добраться сюда, только когда стих ветер.

— Ты искал меня? — удивился мальчик.

— Конечно, Зуки! Ты же из нашего рода, из рода лемуров, разве ты не знаешь?

— Я слышал об этом, варика, но не понимаю, что это значит.

— Придёт время, и ты всё узнаешь!

— Ну, пожалуйста, варика, расскажи мне сейчас. Что это значит? Что я должен делать?

— Слушай, что тебе велит твой дар, и помогай другим.

— А какой у меня дар?

— Дар Великого Лемура, конечно же!

— Но я совсем не понимаю, что это значит.

— Скоро ты всё узнаешь. Кстати, та девочка, Лала, которая так тебе нравится…

— Ты знаешь про Лалу? — воскликнул Зуки, перебив лемура, и тут же смутился.

— Конечно знаю. Так вот, эта девочка тоже обладает даром, только немного другим, поэтому она и сторонится других детей и держится так холодно.

— Лала тоже из рода Лемура? — спросил Зуки.

— Нет, мальчик, она из другого рода. Но ты сможешь понять её как никто другой, так что твой дар поможет тебе и в этом.

— Тогда я хочу поскорее понять, в чём он заключается.

— Не так быстро, мальчик, не торопись. Дар — это не только возможности, но и большая ответственность.

— Я готов, я могу быть ответственным. Что мне нужно делать? Подскажи мне, пожалуйста, варика.

— Просто смотри внимательно, кому нужна помощь, и твой дар сам подскажет тебе, что делать. А пока тебе пора спать, ведь уже наступила ночь.

Зуки удивлённо уставился в большие жёлтые глаза лемура, широко зевнул и, обхватив его пушистую спину, как подушку, сладко уснул.

Яркое утреннее солнце щекотало нос Зуки. Мальчик открыл глаза и окончательно проснулся, когда услышал голос отца, звавшего его. Он тут же вскочил и закричал:

— Папа, папа, я здесь!

Через секунду в хижину уже вбежал отец. Он обнял сына, долго осматривал его, тряс и целовал:

— С тобой всё хорошо? Ты замёрз?

— Нет, папочка, я не замёрз, — помотал головой Зуки. — Мне помог варика.

— Кто? Лемур варика?

— Да, он пришёл и грел меня всю ночь.

— Понятно, — сказал отец. — Здесь, на озере, живут лемуры банжу, а не варика. Откуда ему тут взяться?

Было не ясно, поверил он Зуки или нет.

— А мама очень сердится? — беспокойно спросил мальчик.

— Ну что ты! Конечно нет, она так волновалась за тебя!

— Я очень виноват, — сказал Зуки и уткнулся носом в шею отца.

В этот момент в хижину вбежали капитан Марсель и мама Лидия. Она кинулась к сыну и крепко-крепко обняла его. А из-под грязной рубашки Зуки вырвался полосатый лемурий хвост и тоже обнял маму. Никто не заметил этого, пока Марсель не указал на хвост Жильберу и не сказал тихо:

— Вот это да! Похоже, ваш сын и правда стал старшим в роду Великого Лемура.

Потом они отправились домой в машине отца и, когда въехали на центральную улицу своего маленького городка, люди махали им и радовались, что Зуки нашёлся. Центральная улица вела к главной площади, на которой располагались все самые важные здания: почта, которая в их городке также служила банком, церковь с высоким острым шпилем, школа — большая, покрытая красной штукатуркой, как и большинство домов на Мадагаскаре. И самое интересное, на площади был магазин, в котором продавалось всё что душе угодно. Хозяйку магазина, красивую и добрую мадам Лорейн, любили все дети в округе, потому что она пекла вкусное кокосовое печенье и всех им угощала. Увидев машину семейства Варикааринуси, Лорейн выбежала навстречу и протянула Зукиной маме в окно пакет с ароматной выпечкой, широко улыбнулась и сказала мальчику:

— Ох и напугал ты нас всех, Зуки! Ты знаешь, мы все ходили тебя искать!

Зуки поблагодарил Лорейн, протяжно вздохнул, запустил руку в пакет с печеньем, который ему тут же протянула мама, и они поехали дальше.

Старший из рода лемуров

На следующее утро за завтраком Зуки решил снова спросить маму о семейной легенде. Он и раньше спрашивал, но мама и папа уклончиво отвечали, что он родился в тот день, когда умер его дед, а дед был старшим из рода Великого Лемура. Это значило, что сила лемура передалась именно Зуки, и теперь он старший в семье по части силы рода. Когда он спрашивал, что это значит, мама говорила, что придёт время и он сам узнает. У разных поколений сила рода проявляется по-разному, и у него всё может быть совсем не так, как у его деда или прабабки. Поэтому нужно подождать и посмотреть.

Теперь Зуки сидел в столовой и с недоумением разглядывал свой полосатый хвост. Этого он никак не ожидал!

— Мамочка, а что, у дедушки тоже был такой хвост?

— Нет, милый, у дедушки были жёлтые глаза, и он мог видеть в темноте лучше любого кота.

— А как же я теперь буду ходить по улице? Все будут показывать на меня пальцем и смеяться, — губы Зуки кривились, и он готов был вот-вот заплакать.

Мама подошла и обняла его:

— Не переживай, мой хороший! Ты привыкнешь к хвосту, и он не будет тебе мешать. Я думаю, что он не всегда будет виден, а только если ты переполнен эмоциями: если тебе будет грустно, страшно, тревожно или, наоборот, радостно.

— У меня было много эмоций, когда я попал в ураган.

— Вот именно! Я думаю, теперь, чтобы справиться с ними, у тебя есть хвост.

— И как же он мне поможет?

— Пока не знаю, дорогой. Тебе нужно будет самому с этим разобраться, а потом ты расскажешь нам с папой, как обстоят дела. За соседей ты не переживай, они знают, что ты старший из рода лемура, а до начала учебного года ты привыкнешь и научишься убирать хвост.

Но Зуки так и не научился — хвост жил своей жизнью. Появлялся он, действительно, в моменты, когда его захлёстывали эмоции, когда он боялся, переживал или, наоборот, радовался. Мама сшила сыну рубашку-малабари подлиннее, чтобы хвост был не так заметен. Хоть многие жители Мадагаскара и слышали про таких людей, как Зуки, но далеко не все проявляли к ним доброту, а многие даже боялись их. Некоторым из тех, кто получал силу рода, приходилось идти жить к загадочным «лесным людям», которые умели быть невидимыми и мало общались с другими жителями острова, — там люди с необычными способностями и находили пристанище, если у них не находилось сил оставаться в деревнях и городах из-за косых взглядов соседей. Лидия переживала, что сыну придётся нелегко в жизни, если хвост и правда будет слишком самостоятельным, и тогда, не дай бог, и ему придётся уйти жить в лес. Но пока Лидия ничего не говорила сыну и надеялась, что всё образуется, ведь у Зукиного деда получилось жить среди обычных людей.

Пару недель Зуки старался не выходить со двора. Он занимался тем, что дрессировал непослушный хвост. Зуки жалел, что лемур варика больше не появлялся и ему не у кого спросить совета. Временами он приставал к маме с расспросами о дедушке. Мама говорила, что дед мог разговаривать с животными и лечить их.

— Лечить? — переспросил Зуки. — Как папа?

— Нет, милый, твой папа — настоящий ветеринар, а дедушка был по профессии бухгалтером: это такой человек, который считает цифры для всяких важных бюро. И при этом он умел лечить и людей, и животных, но как-то по-другому, не как твой папа. У него были свои методы.

Зуки уставился на фотографию деда, которую теперь часто брал с каминной полки и внимательно рассматривал. Он даже провёл рукой по лицу на фотографии — так ему хотелось с ним поговорить. Но фотография хранила молчание, и даже цвет глаз дедушки на чёрно-белой старинной фотографии был самым обыкновенным. Мама продолжила:

— Я помню, когда я упала и сильно повредила ногу, дедушка приложил свою ладонь к больному месту, и боль сразу прошла, да и сам вывих исчез, как будто его и не было. Он почти всё мог так вылечить, поэтому наша семья очень редко ходила к врачу.

Зуки слушал маму, открыв рот:

— Вот это да! А что другие люди говорили про него? — взволнованно спросил он.

— Да по-разному бывало. Те, что из родных мест, любили его, потому что дедушка всем помогал, а многие и вообще были обязаны ему жизнью. А те, кто были издалека, те боялись и недолюбливали.

Мальчик тихо вздохнул, ещё раз проведя пальцем по лицу на фотографии, как будто пытался достучаться до деда через время и пространство. Лидия грустно посмотрела на сына, обняла его и взъерошила непослушные чёрные волосы, забавно торчавшие в разные стороны:

— Не волнуйся, милый, всё будет хорошо.

Полосатый хвост снова свесился со стула и тихонько помахивал, как будто в задумчивости.

Зуки обещал маме, что после завтрака будет готовиться к школе, до которой осталось всего ничего. Он не был усидчивым и в свои восемь лет предпочитал носиться по двору, строить форты из сломанных стульев у сарая и играть в пиратов. Мамина помощница Лили даже сшила ему настоящий пиратский камзол и шляпу, а папа сделал ножны и саблю из дерева. Теперь он мог часами играть в любимую игру со своими друзьями Анжу и Туки. Иногда к ним присоединялся и его старший брат Мианта. Однако со времени побега на озеро Зуки избегал своих друзей и всё время придумывал причины, почему он не может пойти с ними играть. Друзья недоверчиво переглядывались и, вздохнув, уходили, таща за собой пиратские сабли.

Мама Лидия переживала за сына и говорила, что друзьям рано или поздно придётся показать хвост, и они вряд ли перестанут из-за этого дружить с ним, но мальчик был непреклонен. Жильбер успокаивал жену, говоря, что сыну просто нужно время, чтобы свыкнуться со своими новыми качествами, а потом он снова будет собой — их весёлым и шустрым мальчуганом. А пока они смотрели из окна столовой, как их сын сидит на крыльце, маленький и грустный, а рядом лежит пушистый полосатый хвост. На коленях у него была книга сказок, которую задали прочитать на каникулах. Большая старая собака Лулу подошла к Зуки, лизнула его в ухо и села рядом. Так они и сидели, печальные и задумчивые. Лидия смахнула слезу и пошла готовить тесто для пирога. А Жильбер поцеловал жену в висок, взял свою докторскую сумку и поехал на работу — у соседей заболела единственная корова зебу, нужно было её спасать.

Зуки почесал ногу и перевернул страницу, на ней красовалась большая буква «Л» с завитками. В этой книге в начале каждой главы первая буква была очень красивой.

— Смотри, Лулу, это твоя буква! Видишь — Л, значит Лулу.

Холодный нос собаки ткнулся ему в щёку, потом Лулу заглянула в его книгу и вдруг сказала:

— Эх, дорогой мой, старая я уже, у меня теперь такие слабые глаза, что и не вижу ничего в твоей книге.

Зуки удивлённо посмотрел на Лулу:

— Лулу, ты умеешь читать?

— А как же! В кабинете твоего папы столько книг. Я ещё щенком была, когда поняла, что это за странные значки, тогда и научилась. Я была сообразительным щенком, — гордо сказала она, вспоминая юность.

— Вот это да! А я ещё очень медленно читаю и иногда путаю буквы в словах, и получается смешно. А ты, оказывается, тоже умеешь!

— Да, дорогой, это очень полезный навык. Так я всегда знала все новости — подойду, бывало, к газетчику, постою рядом. Пока он бежит принести мне что-нибудь вкусненькое, я уже все новости на первой полосе газеты успевала прочитать. Потом шла и рассказывала остальным.

---

— Кому остальным?

— Ну, всем животным в округе, кому это было интересно. Ты знаешь, некоторые такие невежды — носа не поднимают от своего корыта. А кто-то, наоборот, рад узнать что-то новое, как вот Жужу, например.

— Жужу? Наша кошка?

— Да, она очень осведомлённая.

— А что такое «осведомлённая»?

— Это значит, что она много знает, Зуки. Ты с ней поговори как-нибудь. Она тебе много интересного расскажет.

Зуки уставился на Лулу, та облизнулась и улыбнулась. Мальчик почесал её за ухом и сказал:

— Надо же, а я не знал, что вы такие умные. Теперь мне точно нужно учиться.

— Ты быстро учишься, Зуки-ко, у тебя всё будет хорошо, — ответила старая собака и, кряхтя, опустилась на порог. — Эх, тяжело мне уже сидеть, лапы не держат. Всё время хочется прилечь.

Зуки снова почесал её за ухом и стал гладить по широкой патлатой спине. И вдруг замер и спросил:

— Лулу, а ты не знаешь случайно лемура, который спас меня на озере?

— Того, кто подарил тебе хвост? Конечно знаю. Это Мерну — король лемуров.

Зуки округлил глаза и потрепал собаку по голове:

— Лулу, ты невероятная! А ты знаешь, как его найти?

— Ну, — Лулу замялась, — не то чтобы знаю. Он обычно сам приходит, когда нужно. Мне кажется, он скорее отзовётся на твой зов, чем на мои поиски.

— Хм, — Зуки уставился на свой хвост, вздохнул, а потом сказал: — Я пробовал его звать, он не приходил. Но теперь я знаю его имя, попробую ещё раз. Мне так много нужно у него спросить!

— Только ты не забудь, что он скорее отзовётся ночью, ведь днём люди ему слишком докучают, а варика отлично видят в темноте и живут на границе дня и ночи.

— Спасибо, Лулу! Ты мне так помогла. Я попробую сегодня ночью. Пойдём, я достану тебе косточку.

---

Лулу встала и, снова кряхтя, пошла за Зуки, повиливая облезлым хвостом.

Той же ночью Зуки не мог заснуть и сидел у окна в ожидании, когда весь дом уснёт. Луна ярко светила, ветер тихо шелестел листьями дерева авокадо, которое росло прямо напротив их с братом окна. Когда Мианта заснул и начал мерно посапывать, Зуки высунулся в окно как мог далеко, чтобы не будить брата, и позвал:

— Мерну! Мерну!

Ветер зашелестел в листве громче, но на зов никто не откликнулся. Зуки грустно вздохнул и свернулся калачиком на кровати, положив руку под щёку: «Я попробую ещё разок через час, главное, не заснуть».

Проснулся он, когда в окно ярко светило солнце. Зуки вздохнул и, расстроенный, побрёл завтракать. За столом он понуро возил ложкой по тарелке и почти ничего не говорил. Мама обеспокоенно посмотрела на него и спросила:

— Что с тобой, Зуки-ко? — он любил, когда мама так его называла, это значило «милый Зуки». — Ты сегодня какой-то грустный.

— Ничего, мамочка, со мной всё хорошо, просто хвост опять не слушается.

Зуки решил не рассказывать маме о том, что ему сказала Лулу. Вдруг мама не поверит и решит, что он всё придумал.

— Но сегодня утром у тебя вроде бы нет хвоста, — ответила Лидия.

Зуки удивлённо уставился на край рубашки, пощупал под ней — хвоста действительно не было. Зуки испуганно уставился на маму:

— Он исчез!

— Вот видишь, милый! Я же говорила, что всё будет хорошо! — радостно сказала мама, но, к её удивлению, мальчик вовсе не обрадовался, а как будто снова расстроился.

Лидия решила не мучить ребёнка расспросами и просто понаблюдать за ним. Она знала, что он поделится своими тревогами, если захочет.

Зукина больница

Зуки закончил завтрак и побежал во двор искать Лулу. Та, как обычно, лежала на подстилке из сена напротив курятника. Она любила там лежать, делая вид, что охраняет кур, но на самом деле она просто любила играть с цыплятами. На этот раз Лулу была не одна — с ней была вторая собака, черно-белая Милу, и кошка Жужу. Кошка сидела на деревянном выступе над собаками и лениво облизывала лапу. Зуки подошёл к ним и вежливо поздоровался. Собаки замахали хвостами и заулыбались. Жужу подняла голову и на секунду перестала облизывать лапу. Лулу сказала:

— Привет, Зуки! Как спалось?

— Я спал крепко, спасибо! Как у вас дела?

Жужу удивлённо подняла одну бровь:

— Интересно, когда это ты научился говорить на нашем языке, да ещё так хорошо?

— Меня научил лемур Мерну, но я не уверен, — Зуки потупился и стал возить пальцем ноги по рыжей пыльной дорожке.

— А-а, ты получил силу рода Великого Лемура! — поняла, наконец, Жужу. — Ну что ж, отлично, теперь мы, наконец, сможем снова общаться с людьми, как прежде, когда твой дедушка нас понимал. С тех пор как он умер, нам приходилось туго. Но теперь вот и ты подрос.

— Дедушка тоже с вами разговаривал? — удивился Зуки.

— Конечно, это всегда так, когда в человеке просыпается сила рода, — ответила Жужу и продолжила облизывать теперь уже другую лапу. Зуки неуверенно втянул воздух, как будто собирался что-то сказать, но промолчал. Тогда Милу, вторая собака, спросила:

— Тебя что-то беспокоит, мальчик?

— Я хотел найти Мерну, чтобы задать ему вопросы, но очень быстро заснул и не нашёл его. Я подумал, может, вы знаете ещё какой-нибудь способ его позвать?

— А зачем тебе Мерну? — спросила Жужу.

— У меня много вопросов про мой дар.

— Я думаю, варика придёт снова, когда ты сам не сможешь справиться. Ты же пока справляешься.

— Ясно, — Зуки помолчал. — А что ещё вы знаете о моем дедушке? Как он использовал свой дар? Мама сказала, что он мог лечить животных и людей.

— Да ещё как! Он очень нам всем помогал. Может, и ты попробуешь? — сказала Милу.

— Я с удовольствием, но не знаю, как.

— А ты просто попробуй. Вот у меня, например, болит спина, — сказала Лулу и, кряхтя, поднялась на ноги, чтобы подойти к Зуки.

— Что ты, не надо вставать! Ляг, и давай я положу руку тебе на спину.

Так они посидели несколько минут.

— Ну как? — поинтересовалась скептическая Жужу.

— Пока тепло, и всё, — ответила Лулу. — Наверное, надо взять для эксперимента кого-то помоложе. Возможно, старость ты и не сможешь вылечить.

— О! Я знаю, на ком можно потренироваться! — неожиданно воскликнула Жужу. — В курятнике есть цыплёнок, который сломал ногу, — Лили точно отправит его в суп, но у нас есть немного времени, чтобы Зуки попробовал его вылечить.

Лидия с удивлением уставилась на петуха и двух кур, которые топтались у порога дома, как будто чего-то ждали. Лидия обернулась в сторону кухни и громко позвала, чтобы перекричать стук посуды из кухни:

— Лили, подойди сюда на минутку.

Из кухни выскочила всклокоченная Лили, вытерла фартуком пот со лба:

— Да, мадам! Что-то случилось?

— Даже не знаю. Смотри, — и Лидия указала на топчущихся во дворе кур и петуха. — Они как-то странно себя ведут, ты не находишь?

Лили посмотрела во двор и улыбнулась:

— А-а-а, это наши куры хотят отблагодарить Зуки за то, что он вылечил уже трёх цыплят. Если так дальше пойдёт, то мне нечего будет класть в суп.

— Зуки вылечил цыплят? Но как?

— Даже не знаю, мадам! Он так ловко наложил лангету на сломанную ножку одного, а другому фусса подрала крыло, и он его тоже вылечил. Мне кажется, он у господина Жильбера научился, да и лекарства взял у него же. Я думала, вы знаете.

Лидия с недоумением снова посмотрела на кур, которые внезапно снесли по яйцу прямо на крыльце. Петух кукарекнул — видимо, скомандовал своим курочкам следовать за ним, и вся процессия удалилась. А Лили громко крикнула в сторону лестницы:

— Зуки, иди скорее, тут тебе сюрприз!

Маленький Зуки с шумом скатился по лестнице. Он уже был полностью одет, несмотря на ранний час. Увидев внизу маму и Лили, он несколько смутился:

— Мамочка… Я уже встал и вот…

— И вот готов лечить кур? — усмехнулась Лидия. — А папа знает или ты сам?

Зуки потупился и шмыгнул носом:

— Я сам. Я просто взял у него из кабинета немного бинтов, йода и пару таблеток.

Мама нахмурилась:

— Зуки, лекарства брать нельзя, это не игрушка! Это, конечно, здорово, что ты хочешь помочь цыплятам, но нужно спросить у папы разрешения. Давай договоримся, что как только он вернётся с работы, ты с ним поговоришь и всё расскажешь.

Зуки насупился и уставился в пол, и Лидия смягчилась. Она потрепала его по лохматой голове и мягко сказала:

— Я не сержусь, милый. Но лекарства — не игрушки, надо знать, как ими пользоваться. Пусть папа тебе всё объяснит, договорились?

— Да, мамочка! — Зуки приободрился и выскочил на порог, чтобы забрать яйца и отдать их маме. — Смотри, мамочка, это они мне принесли! — он выглядел страшно гордым.

Лидия и Лили улыбались и перемигивались.

— Ладно, пойдём скорее завтракать, а то мне нужно ещё встретиться с соседкой, — сказала Лидия и с улыбкой вздохнула: у неё растёт маленький ветеринар!

Вечером Зуки пришлось всё рассказать папе: и о том, как он вылечил цыплёнка со сломанной ножкой, и о том, как лечил покусанного фуссой подростка-курёнка, и о том, что взял у отца из кабинета для этих целей йод, бинты и две таблетки антибиотика. Папа сначала долго хмурился, а потом всё же рассмеялся и потрепал сына по волосам:

— Давай договоримся, дорогой! Без спроса ты больше ничего брать не будешь, особенно таблетки, это совсем не игрушка. По незнанию ими можно гораздо больше навредить, чем помочь, но ты молодец, что решил вылечить этих цыплят. Кто это тебя надоумил?

Зуки, поняв, что папа уже не так сердится, приободрился и уже хотел было рассказать всю правду про Лулу и Жужу, но вдруг решил, что папа ему не поверит, и ответил уклончиво:

— Я проследил за нашей кошкой Жужу, она всё время болталась у курятника, и я увидел, что она высматривает больных цыплят.

— Да ну, ни за что не поверю, что наша Жужу решила охотиться на бедных цыплят! Ты ничего не путаешь?

— Нет, папочка! Она не охотилась, она как будто звала меня туда, чтобы показать.

— Вот в это я могу поверить. Наши собаки и кошка очень умные и заботливые. Значит, ты хочешь лечить зверей, Зуки-ко?

— Да, папочка! Я хочу научиться делать это как ты и даже лучше!

— Ух ты, — засмеялся Жильбер. — Вот это заявление!

Зуки смутился:

— Прости, папочка, я не хотел сказать ничего такого!

— Ничего, мой хороший, это здорово, что у тебя появилась такая благородная цель. Давай тогда поступим так — я подготовлю тебе настоящую аптечку для несложных случаев и покажу, как лечить вывихи, переломы и прочие мелкие проблемы, а с серьёзными вопросами ты будешь приходить ко мне, и мы будем решать вместе. Хорошо?

— Конечно, ­ — радостно запрыгал Зуки, и пушистый хост внезапно выстрелил вверх, отчего Зуки смог прыгнуть особенно высоко, но тут же смутился и с громким стуком упал на пол.

Жильбер подхватил сына и пристально посмотрел ему в лицо, как будто ждал, что тот расплачется. Но Зуки был молодцом — хоть губы его и дрожали, он не расплакался, только вцепился в непослушный хвост. А Жильбер растирал Зуки ушибленную ногу и приговаривал:

— Ничего, сынок, всё будет хорошо! Наступит время, и хвост будет тебе помогать.

Но это время всё не наступало. Хвост всё так же не слушался, и друзья по-прежнему обижались, что Зуки перестал с ними играть. Туки и Анжу чуть ли не каждый день залезали на забор и заглядывали во двор к другу. Чаще всего они видели только лениво развалившихся в рыжей пыли Лулу и Милу, но иногда им удавалось заметить, как Зуки тащит старый потёртый чемоданчик с металлическими углами в сторону курятника. Туки и Анжу в недоумении переглядывались, но позвать Зуки не решались. Не хочет с ними играть — не больно-то и хотелось! Хотя, по правде сказать, они очень скучали по своему закадычному другу.

Магазин

А Зуки был страшно занят — ему нужно было успеть помочь своим друзьям в курятнике до того, как начнётся учебный год. По правде сказать, лечение у Зуки шло так хорошо, что Жильберу пришлось выделить сыну отдельную клеть для госпиталя. Там шли на поправку уже целых тринадцать цыплят, и Зуки категорически не разрешал пускать их на суп.

Мама Лидия смеялась, что если так пойдёт дальше, им всем придётся работать на Зукиных пациентов.

Как-то за обедом папа сказал:

— Знаешь, Зуки, а мама права! Мы ведь держим кур для яиц и для мяса, а получается, что у них тут отель, и мы должны их кормить. У нас просто нет на это денег. Давай подумаем, как нам быть.

Зуки мрачно размазывал по тарелке своё любимое блюдо — румазава, рагу из мяса и овощей со специями, которое он так любил. Между бровей у него сложилась забавная упрямая складка — это значило, что Зуки вовсе не готов уступить своих цыплят.

— Папа, но я же их лечу, как я могу отдать их Лили на суп?!

— Понимаю, дорогой! Но что поделаешь, так уж устроен мир, нам же нужно что-то есть.

— А если… — Зуки замялся. — А если я их буду продавать? Ведь есть же люди, у которых совсем нет куриц, и им нужны яйца?

Зуки с надеждой посмотрел сначала на отца, а потом на маму. Лилия улыбнулась Жильберу и кивнула. Тогда отец сказал:

— Ну что ж, сын, это справедливое решение. Мы разрешим тебе продавать твоих вылеченных цыплят и яйца тем, кому они очень нужны.

Зуки радостно подскочил вертикально вверх, как это обычно делают лемуры, прыгнул на колени к отцу и обнял его за шею руками и за талию хвостом:

— Спасибо, папочка! Я буду продавать их только тем, кому они действительно нужны.

Мама подошла и погладила Зуки по голове:

— А как же ты их будешь продавать?

— Я напишу объявление и повешу у нас на заборе, можно? — спросил Зуки. — Мианта, ты поможешь мне написать текст на картонке?

Мианта закивал, сказал, что они могут начать прямо сейчас, и мальчишки тут же убежали наверх писать объявление на куске старой коробки, которую нашли в чулане. Через час они с гордостью принесли результат своих трудов. На картонке гордо красовалась кривоватая надпись синей краской:

«Усыновить цыплёнка из Зукиной больницы — кто сколько можИт.

Яйца — 3 ариари».

Папа засмеялся и сказал, что надпись отличная и понятная, хоть и с одной ошибкой. Мама была в восторге и даже прикрывала рот рукой, чтобы не улыбаться так широко, как ей хотелось. Жильбер тут же позвал сыновей с собой и помог им прикрепить надпись на забор. Зуки был страшно горд и спокойно пошёл спать.

Утром он проснулся совсем рано — Лили только пришла и начала греметь посудой. Зуки тут же побежал посмотреть на своё объявление на заборе — оно было на месте и смотрелось отлично. Даже аккуратно исправленная папой буква «Е» в слове «может» не портила картину. Потом Зуки побежал проведать и покормить своих цыплят и рассказал Лулу и Жужу о своей идее. Лулу однозначно одобрила идею, а Жужу сказала, что передаст соседским кошкам, и они подскажут Зуки, кому сейчас особенно нужны куры.

Сразу после завтрака Зуки взял маленькую скамеечку и сел с книжкой под вывеской в надежде, что кто-то заинтересуется его предприятием. Так он просидел полчаса, но мимо так никто и не прошёл. «Наверное, ещё очень рано», — подумал Зуки, вздохнул и снова уткнулся в книгу. Вдруг на песчаной дороге послышались шаркающие старческие шаги, Зуки вгляделся в туманную муть утра и, наконец, разглядел того, кто, кряхтя и постанывая, шёл прямо на него. Это был дедушка Кристиан! Его знала и любила вся округа. Старик жил совсем один с тех пор, как умерла его жена. Детей у них не было, поэтому жилось Кристиану тяжко, хоть он и старался не унывать, а соседи помогали ему как могли. Старик увидел Зуки, сидевшего у забора, расплылся в беззубой улыбке и прошамкал:

— Чего это ты тут сидишь, Зуки-ко? Да ещё в такую рань?

Зуки радостно подскочил и указал на вывеску у себя над головой:

— Вот, дедушка, я продаю цыплят, которых вылечил, чтобы Лили не отправила их в суп. Не нужны ли тебе цыплята?

Дед присмотрелся к надписи на картонке, сощурившись что было сил, и удовлетворённо хмыкнул:

— Ой, дружочек, мне бы очень пригодились цыплята, но у меня совсем нет денег, чтобы тебе заплатить.

— Дедушка Кристиан, не нужно мне от тебя денег! Ты же наверняка можешь мне рассказать какую-нибудь интересную историю или подарить что-то не нужное тебе самому.

— Ах вот как! — воскликнул старик. Он пожевал губами, а потом хлопнул себя сначала по лбу, а потом по карманам. — Ну конечно, как я мог забыть! Вот же! Вот, у меня есть свистулька из бамбука. Я себе ещё сделаю и тебя научу делать, если захочешь. Подойдёт? — дед смотрел на Зуки с надеждой.

— Конечно, дедушка! Мне очень нужна свистулька, и я с удовольствием научусь их делать. Я бы тогда смог и их продавать.

— Отличная мысль, сынок! Так как насчёт цыплят?

— Сейчас же принесу, дедушка, только обещай, что не будешь их сразу в суп, они ещё маленькие.

— Нет конечно, обещаю! Мне бы только чтобы они яйца несли.

— Мои куры отлично несут яйца! — воскликнул Зуки и убежал во двор.

Через несколько минут он вернулся с картонной коробкой, в которой было целых шесть цыплят — четыре курочки и два петушка.

— Вот, дедушка, держи! Пусть они принесут тебе много радости и яиц! — Зуки напоследок погладил своих цыплят и помахал старику, который, осторожно неся коробку под мышкой, удалился обратно к своей полуразвалившейся хижине. «Надо будет его завтра проведать, вдруг он не сделает курицам крепкую клеть и цыплят утащит фусса!» — подумал Зуки.

Потом он снова сел на скамеечку у забора и достал из кармана свою новую свистульку. Какая отличная идея! Он научится делать такие же и сможет их продавать, тогда у него будет ещё больше денег для его больницы.

Тайна

Вдруг Зуки почувствовал, что кто-то пристально смотрит на него, и резко поднял голову: на дороге чуть поодаль молча стояли его друзья Туки и Анжу. Зуки захлопнул книгу и нервно сглотнул. Анжу сказал что-то на ухо Туки, и они сделали пару шагов вперёд. Зуки встал со своей скамейки и тоже сделал пару шагов навстречу друзьям. Он не знал, что им сказать. И тут Туки произнёс:

— Привет, Зуки! Как дела? Ты больше не хочешь с нами играть?

Зуки бросил книгу на скамейку позади себя:

— Что вы! Нет! Я очень хочу играть, я так скучал! — в его словах слышались душившие его слёзы.

Друзья подбежали и крепко обняли Зуки за плечи. Но тут из-под края его рубашки показался хвост, и Анжу воскликнул:

— Ой! Что это? У тебя там лемур под рубашкой?

Туки посмотрел туда, куда указывал Анжу, а Зуки постарался убрать хвост под рубашку. Он потупился и смотрел на свои босые ноги в красной пыли дороги. Друзья молча переминались рядом, прикидывая, мог ли целый лемур варика прятаться у их друга под рубашкой. В итоге Зуки тяжело вздохнул и сказал:

— Ну что же, может, и хорошо, что вы увидели. Это мой хвост. Он теперь иногда у меня появляется, потому что я старший в роду Великого Лемура. У нас в семье, оказывается, это бывает.

— Да ну? — недоверчиво сказал Туки.

— Правда? — добавил Анжу.

— Да, — подтвердил Зуки, — поэтому я не играл с вами. Я боялся, что вы не захотите больше со мной дружить.

— Ну ты что, Зуки! Это же так круто! — воскликнул Туки и почесал свой кудрявый затылок. — Мы и представить себе не могли, почему ты от нас скрываешься. Всё прикидывали, на что ты мог так обидеться. А тут вон какое дело — хвост!

Зуки глубоко и протяжно вздохнул и сказал:

— Значит, вы всё ещё хотите со мной дружить? Несмотря на хвост?

— Конечно! — хором ответили ребята. — Это самое крутое, что мы видели на свете! И потом, ты же наш друг, с чего это нам тебя бросать?

Туки и Анжу обняли друга крепко-крепко, а Туки сказал:

— Ну, теперь ты нам должен всё рассказать. Когда это произошло? В ураган, когда тебя все искали?

---

— Да, — ответил Зуки. — Я обиделся на маму. Она меня ругала за то, что я прилип к морозилке.

— Прилип к морозилке? — вытаращил глаза Анжу. Зуки покраснел и продолжил:

— Да, я полез за мороженым, оно пролилось на металлический край морозилки, и я его лизнул.

Его друзья разразились хохотом и по очереди хлопали его по спине, корчась от смеха. Немного успокоившись, Туки спросил:

— А дальше?

— А дальше я решил уйти из дома и жить один в хижине на озере, — ответил Зуки. — Помните, там есть старая рыбацкая хижина моего дедушки. Того самого, который, оказывается, до меня тоже был старшим из рода лемуров.

— Ну ты даёшь! — восхитились друзья хором.

— А потом что было? — спросил Туки с нетерпением.

— А потом я убежал из дома на озеро, даже куртку не взял. И тут начался ураган, и я чуть не погиб.

— Обалдеть! — воскликнул Анжу и перекрестился. Бабушка учила его креститься в любой непонятной ситуации, и он строго исполнял наказ.

— Что же ты делал, когда начался ураган? — спросил Туки.

— Сидел в хижине, в которой было полно воды. Я ужасно замёрз, и мне было очень страшно, ведь кругом выл ветер и ломал деревья. Из еды у меня было только яблоко.

— Ничего себе! — воскликнул Туки. — И ты там просидел весь день?

— Не только весь день, но и всю ночь! — гордо заявил Зуки.

— А потом?

— А потом я заснул, наверное, от страха и усталости. И проснулся от того, что кругом была тишина.

Друзья уже просто заворожённо смотрели на Зуки, открыв рот, и ждали, что же было дальше. И Зуки продолжил:

— Ураган стих, через дыру в крыше ярко светила луна, и в лунном круге на полу сидел лемур варика и смотрел на меня яркими жёлтыми глазами.

Зуки рассказал друзьям, как варика помог ему согреться, но решил не упоминать о том, что Мерну разговаривал с ним. Не стал он рассказывать друзьям и о том, что теперь понимает и других животных, особенно домашних. Не всё сразу — придёт время, и он расскажет и об этом, просто сейчас ему самому нужно разобраться, что с ним происходит.

Туки и Анжу были рады, что их друг снова с ними, и сразу же потащили его к каналу, где женщины стирали бельё, а у детей была сооружена целая крепость из старых бочек от машинного масла, шин и прочего старья. Зуки провёл с друзьями целый день и вприпрыжку возвращался домой с карманами, набитыми вкусными личи. Однако едва серый забор его дома показался вдали, сердце у Зуки упало — его красивая вывеска висела криво и была измазана рыжей грязью так, что надписи даже не было видно, а яйца, которые он оставил под вывеской… Зуки задохнулся от тревоги и побежал к дому со всех ног. Он уже понял, что случилась беда. Мальчик упал на колени перед картонкой с яйцами или, скорее перед тем, что от неё осталось. Все яйца были разбиты. Нет, он бы ещё понял, если бы кто-то просто украл их. Зуки не было бы так больно, это значило бы, что кому-то они очень нужны, и он был бы рад помочь, а тут… Кто-то нарочно хотел причинить ему зло. За что? Кто мог до такого додуматься?

Зуки размазал слёзы рукавом, аккуратно взял то, что осталось от коробки с яйцами, снял грязную вывеску и, взяв её под мышку, поплёлся домой. Лили увидела его из окна кухни и тут же выбежала навстречу:

— Зуки-ко, что случилось? — добрая Лили упала перед ним на колени прямо в песок и обнимала плачущего мальчугана за плечи.

— Ох, Лили, кто-то… — Зуки заикался и давился слезами. — Я ушёл на канал играть с друзьями, а кто-то… ик… кто-то разбил все мои яйца и испачкал вывеску.

Зуки разразился рыданиями, а Лили гладила его по голове, обнимала за плечи и говорила:

— Ну-ну, не плачь, мой милый, вот мама вернётся, и мы всё ей расскажем, а потом и папа придёт с работы. И всё будет хорошо. А пока пойдём, я налью тебе тёплого молока.

Зуки постепенно успокаивался и уже только икал и изредка всхлипывал. Битые яйца Лили забрала, чтобы сделать из них удобрение и корм для животных. А вывеску Зуки никак не хотел отпускать и так и держал под мышкой. Взяв во вторую руку стакан тёплого молока, который ему дала Лили, он решил пойти к курятнику. Возможно, Лулу, Милу или Жужу что-то видели и смогут рассказать ему, что произошло.

Старая Лулу лежала на своём обычном месте и грела облезлый бок на редком зимнем солнце. Милу и Жужу видно не было. Заслышав шаги, Лулу подняла голову, улыбнулась и, кряхтя, неуклюже развернулась на живот. Увидев зарёванное лицо мальчика, собака забеспокоилась и решительно встала на больные лапы, подошла к нему и ткнулась в ногу мокрым носом:

— Что случилось, Зуки? Ты плакал и очень расстроен. Расскажи мне, что произошло?

— Ах, Лулу! Моя вывеска, — Зуки показал измазанную грязью вывеску, — и все мои яйца кто-то разбил. Теперь мне не заработать денег на куриную больницу.

Зуки снова расплакался, а терпеливая Лулу успокаивала его, облизывая всё лицо мокрым языком так, что уже было не понятно, отчего оно мокрое — от слёз или от языка Лулу.

— Не грусти, мой хороший, ты уже столько сделал для цыплят. Мы всё исправим.

— А вы не видели случайно, кто мог это сделать?

— Эх, я уже стара и плохо слышу, да и не отхожу далеко от курятника, но мы спросим Милу и Жужу. Особенно Жужу — она шустрая и много кого знает в округе. Даже если сама ничего не видела, кто-нибудь из её друзей наверняка видел и подскажет.

Тринубе

На следующее утро Жужу явилась с новостями — соседская кошка видела, кто разгромил Зукин магазин у забора. Это был не кто иной, как Тринубе! Каждый ребёнок на Мадагаскаре знает, что Тринубе — злой и страшный великан, который может утащить к себе в логово детей, которые плохо себя ведут. И уж если Тринубе обратил на тебя свой злобный взор, то отделаться от него будет очень сложно. Зуки задрожал в страхе и начал оглядываться по сторонам. Но тут мудрая Лулу подняла голову и скривилась в усмешке:

— Да брось, Жужу! Тринубе приходит только к плохим детям, а наш мальчик вовсе не такой, с чего бы злому великану интересоваться Зуки?

— Ну, не знаю, вы же сами говорили, что он стащил у мамы мороженое. Может, поэтому Тринубе и пришёл за ним.

— Не верю! Глупости это! Давай рассуждать логически.

Зуки икнул и перестал трястись от страха. Ему очень хотелось, чтобы Лулу была права, а Жужу ошибалась. Он даже хотел бы попробовать рассуждать логически.

Лулу потянулась, окончательно просыпаясь, и села, вытянув свой облезлый хвост. Жужу даже не попыталась изобразить внимание, она лишь перевернулась на спину и стала нехотя играть листиком, который свисал с ветки над её уютным выступом сарая. А тем временем Лулу взяла логические рассуждения в свои лапы:

— Так, Жужу, что именно видела соседская кошка?

— Мрмя, — Жужу наконец села и потянулась, поняв, что вопрос серьёзный, — моя подруга кошка Алиса сказала, что сначала услышала какие-то странные звуки из-за забора — как будто кто-то тихо и злобно смеётся и идёт неровным шагом, тогда она выглянула посмотреть и увидела его.

— Кого его? — хмуро спросила Лулу.

— Тринубе, кого же ещё!

— И как именно он выглядел?

— Как огромный великан в каком-то тёмном балахоне, с нечёсаной копной рыжих волос, похожих на мочалку. А двигался он так, как будто плохо стоит на ногах.

— Может, это был деревенский пьяница, а вовсе не Тринубе?

— Откуда мне знать, — Жужу обиделась и фыркнула. — Хотите, я позову Алису, и вы спросите её сами.

— Нет-нет, Жужу, мы тебе верим, — примирительно сказал Зуки. Ему совсем не хотелось расстраивать Жужу.

— Верить-то верим, — задумчиво хмыкнула Лулу, — но что-то здесь не так. Вот что! Давайте-ка устроим дежурство у Зукиного магазина и посмотрим на этого великана, если он ещё раз явится. Мы втроём с Жужу и Милу справимся. Милу вообще молодая и шустрая и, если что, сможет быстро позвать подмогу.

Зуки горячо поблагодарил своих друзей и отдал им тёплое молоко, которого была ещё почти целая чашка. Ему совсем не хотелось пить, а Лулу и Жужу были рады лакомству.

На следующий день собаки и кошка устроили дежурство под новой вывеской Зукиного магазина. Надо сказать, она была лучше прежней — там теперь не было ошибок, и почерк был великолепный, потому что это Лидия помогла сыну нарисовать её.

Зуки тоже караулил свой магазин с самого утра. Ему было не по себе — он действительно боялся Тринубе. Однако у него был план: как только он увидит великана, он должен был свистеть в свистульку, которую ему подарил дедушка Кристиан, и тогда на зов прибежали бы кошка, собаки и даже Лили из кухни, вооружённая сковородкой. Мама и папа не сильно верили в то, что именно Тринубе напал на магазин, но признали, что ситуация серьёзная и кто-то хочет помешать Зукиным планам.

Однако день прошёл спокойно, и Зуки даже продал несколько цыплят и пару дюжин яиц.

Пастухи

В следующие насколько недель ничего не происходило. Лулу, Милу и Жужу продолжали дежурить, а Зуки уже начинал забывать эту историю. Весть о его магазине и больнице для цыплят разнеслась по городку, и ему стали приносить новых пациентов даже из соседних деревень. Папа не мог давать Зуки столько лекарств, и мальчик решил, что ему нужно заработать ещё денег на больницу.