Бесплатный фрагмент - Книги принцессы

Эту книгу я посвящаю Марии и Мие, двум самым ярким звездочкам на моем небосводе.

Избитый род, в голодной смерти

Горят сердца и города

А под ногою нету тверди

И путь их — стрелы в никуда

Спаси нас воин закаленный

Спаси, пусть прячется огонь

Пусть кровью ты не соблазненный

К нам протяни свою ладонь

Поднимет вверх победу, славу

И крикнут люди, это он

Престол вождя — он твой по праву

Твои и книги, и закон

«Песнь о вэрдоре».

31 год второй эпохи

Глава 1

Накануне праздника

— Ну давай сыграем еще. Куда ты уходишь? — кричал крупный, розовощекий мальчик, подбрасывая в воздух белые костяшки. Его светлые, кудрявые волосы небрежно касались круглых плеч, а льняные штаны слегка спадали с живота.

— Ты играешь нечестно! — обернувшись, как бы сквозь зубы, ответил другой мальчик, сверля первого взглядом и почесывая кулак. Он был полной противоположностью своего товарища, да и ниже на две головы: худой, черноволосый, бледный. Ровные черты лица, впалые щеки, слегка крючковатый нос, широко раздувавший ноздри, — все выдавало раздражение и злость. Сказать, что юноша был небрежен, язык не повернется. Скорее наоборот: он был красив, а детская полнота, которой он обладал пару лет назад, ушла в рост, чего не скажешь о его собеседнике.

— Ну давай, Тэл. У тебя же еще много бросиков. Уверен, в этот раз тебе повезет, — с еле заметной хитрецой сказал кучерявый мальчик.

— Да дело не в везении! Ты старше, и жульничал — поэтому и победил! — подходя ближе и бешено вдыхая воздух, кричал Тэлиас.

— Может, ты просто слабак? — ехидно, но твердо сказал толстяк.

— Ах ты… — не успев договорить, Тэлиас бросился на пухлого обидчика, сбив его с ног. Комок из сплетенных подростковых рук и ног рухнул в пыль в сопровождении громких криков, ударов и стонов. В этой неразберихе частей тела и воплей иногда можно было услышать:

— Вот тебе! Получай!

Или:

— Это я слабак?

Внезапно Тэлиас почувствовал огромную руку на своем плече, которая мигом оттащила его от испуганного, круглолицего мальчика. Губа толстяка кровоточила. Рука усадила Тэлиаса, пытавшегося сопротивляться, на каменное крыльцо лавки «Удобрения и рассада у Зольды». Обессилевшего пухлого потерпевшего, рука усадила на крыльцо дома напротив. И только сейчас Тэлиас увидел хозяина руки. Это был

Зохр, один из шести старейшин деревни. Его темные волосы и густая борода вот-вот готовились уступить место седине, а на бледном лице кое-где показывались морщинки. Одет он был в рабочую мантию темно-серого цвета. Сбоку висела небольшая сумка из кроличьей шкуры, набитая чем-то звенящим. Рядом стоял небольшой ослик, беспощадно нагруженный разной поклажей, и неодобрительно ревел.

— Что произошло? — сказал Зохр, подойдя к Тэлиасу поближе.

— Ничего! — резко сказал Тэлиас, бесстрашно смотря в серые глаза старейшины.

— Да он набросился на меня как сумасшедший! — крикнул с другой стороны улочки толстяк.

— Не нужно было говорить, что я слабак! — парировал Тэлиас.

Мальчик вскочил на ноги и почувствовал, что они предательски дрожат, но все же старался всем видом не показывать это. Зохр, не обращая внимания, продолжал смотреть на Тэлиаса. Такое чувство, что он смотрит сквозь мальчика. Старик то ли устало, то ли обидно вздохнул и, слегка улыбнувшись, спросил:

— И поэтому ты полез с кулаками? Так ты хотел доказать, что ты сильнее?

— Мне нечего доказывать! — фыркнул Тэлиас.

— Да он взбесился как пес! Хотел доказать, будто он сильнее! — снова крикнул светловолосый задира, указывая пальцем на Тэлиаса. Но Зохр вновь не обернулся, а спросил, не отводя глаз с Тэлиаса:

— И доказал?

Воцарилась минутная тишина. Тэлиас опустил глаза. Спорить с Зохром ему не хотелось, но несправедливость, окутавшая мальчика, разрывала его изнутри.

— Доказал бы, если бы вы… — сквозь ком в горле рявкнул Тэлиас.

— И все-таки ты хотел показать, что ты не слабее? — мягко, будто с отеческой теплотой, спросил старик, преклоняя колено перед Тэлиасом.

Мальчик промолчал.

Той же ладонью, которой минуту ранее он разнимал драчунов, Зохр взял Тэлиаса за его испачканную в подсохшей крови руку и снова посмотрел прямо в глаза обескураженному мальчишке. Теперь его взгляд был наполнен чем-то теплым, чем-то родным. Тэлиас глубоко вдохнул, и ком в горле благополучно растаял.

— Запомни, сынок: силен не тот, кто может одолеть других, а тот, кто может одолеть себя. И зачастую, мой дорогой друг, в гневе слабости столько же, сколько силы в молчании, — сказал Зохр, постукивая своей шершавой ладонью по подбитым костяшкам на руке Тэлиаса, а тот снова опустил глаза.

Розовощекий ехидный мальчуган с шумом спрыгнул с крыльца и побежал в сторону ратуши, крича:

— Ты у меня за все ответишь!

Зохр и Тэлиас резко обернулись.

— Не переживай, Тэлиас. Я поговорю с Криодом о поведении его сына. Думаю, он сможет вразумить его… в очередной раз, — вздыхая, сказал старейшина, провожая убегающего неодобрительным взглядом, и добавил: — Но и с твоим отцом, Тэлиас, я тоже поговорю.

— Но, старейшина… — хотел возразить Тэлиас.

— Поблагодаришь потом. А теперь мне пора, нужно отвезти кожу к Гэрду, — перебил Зохр и добавил: — Увидимся вечером, юноша.

Зохр взял кожаные поводья и тихо уплыл по пыльной улице в сторону амбара.

То ли горечь обиды, то ли ярость скручивала внутренности мальчика. Его глаза, еле сдерживающие слезы, равнодушно провожали старейшину. Тэлиас медленно опустил голову и побрел в сторону главной улицы. Ноги стали тяжелые, будто кто-то залил целое ведро свинца в его старые сапожки.

«Ну вот опять. Теперь меня точно не отпустят на завтрашний праздник — и все из-за этого толстяка», — подумал Тэлиас, прибавляя шаг.

Выйдя на одну из главных улиц, мальчик остановился и присел на ближайшее каменное крыльцо. Смеркалось. Красивые белые домики построились вдоль улочек, иногда подмигивая своими оконцами. Деревня ожила. То тут, то там загорались масляные лампы, отбрасывая на каменную улицу игривые тени. Люди все так же шныряли из лавки в лавку, готовясь к завтрашнему празднику. Всех этих людей Тэлиас прекрасно знал: кого-то хорошо, кого-то не очень. Маленький человечек с огромной кожаной шляпой на голове медленно плелся, навалив на себя исполинских размеров деревянный ящик, заполненный бутылями с неприятной, фиолетово-черной жижей. Его глаза закатывались то вверх, то вниз, наблюдая то за поклажей, то за дорогой. Это был Корнуэл, местный писарь, и Тэлиас сразу догадался, что он тащит годовой, а может, и вековой запас чернил. Недалеко от него стояла стройная женщина лет сорока в черной бархатной мантии, украшенной то тут, то там маленькими, вышитыми серебряной нитью бабочками. Тэлиас сразу узнал Багриту — супругу Криода и мать рыжего толстяка-задиры Дриса. Ее образ сильно выделялся на фоне остальных, и, кажется, она гордилась этим. Багрита стояла у прилавка с овощами и, тыкая изящным пальцем в сочный, блестящий баклажан, фыркнула потусторонним, вязким голосом:

— Я надеюсь, он первой свежести, Вэндетта?

— Конечно, Багрита, конечно! — оскорбленно отвечала полная женщина за прилавком.

Тэлиас подумал, презрительно наблюдая за Багритой:

«Ох, ну гляньте на нее. Такая важная, такая деловая. Уверен, что нравоучения Зохра о поведении их сына будут бесполезны. Они, наверное, считают, что главнее всех в этой деревне и им все можно. Смотреть тошно».

Минутная злоба накатила на мальчика. Он даже вскочил на ноги, но в тот же миг снова уселся на холодное крыльцо.

— Подумаешь. Возомнили о себе… Не есть что… — пробурчал Тэлиас и отвел взгляд к следующей цели. Этой целью оказалась юная девушка лет двадцати с великолепными, по крайней мере так считал Тэлиас, кудрявыми волосами, заплетенными в тугую косу. Девушка, беседуя с очень похожей на нее женщиной, громко смеялась, раскачиваясь с носков на пятки. Ее синие глаза улыбались — и внезапно посмотрели на Тэлиаса. Мальчик остолбенел и резко опустил глаза, разглядывая свои не очень интересные сапожки.

«Идиот, нашел время пялиться. Надеюсь, Ларти не увидела. Надеюсь, не увидела…» — подумал Тэлиас. И вправду, девушка, все так же смеясь, жизнерадостно проплыла мимо, не обращая внимания на Тэлиаса. Мальчик не стал провожать ее взглядом.

Со стороны площади звучала приятная мелодия, смешанная с гоготом и улюлюканьем детей. С востока доносился приятный аромат свежей выпечки и сладкого сидра, от чего живот Тэлиаса умоляюще заворчал. Мальчик положил ладонь в район желудка и, не стесняясь, широко зевнул.

«Наверное, пекарь Стэггорд будет печь сегодня весь вечер. Эх, может, заскочить к нему? Может, мне что-то, да и перепадет», — с надеждой подумал Тэлиас.

Мальчик глубоко вдохнул, пытаясь затушить голод свежим воздухом — и, как ни странно, это у него получалось. Он повернул голову и увидел огромный деревянный щит с прибитыми на нем кусками бумаги. Оперевшись руками на колени, мальчик встал. Его поясница неистово болела, а колено — чего Тэлиас не замечал — сильно кровоточило сквозь дыру в штанах. Только сейчас мальчик почувствовал последствия неравной битвы с толстяком. На вид Тэлиасу было лет десять, хотя в этом году ему исполнялось уже двенадцать. Но это не отменяло факта, что Тэлиас, как говорят его однокашники, мелковат.

Мальчик глянул на потрепанные ветром и детьми объявления.

«Уважаемые жители Гэофольда! В связи с празднованием Торийского дня сообщаем, что все главы семей должны будут явиться на собрание двенадцатого лира в девять часов вечера. Собрание состоится в здании ратуши. Просьба не опаздывать. Совет старейшин.»

— Каждые полгода одно и то же… — пробормотал Тэлиас, закатил глаза и продолжил читать.

«Уважаемые жители Гэофольда! В связи с празднованием Торийского дня сообщаем, что территория около дома и на прилегающей к ней улице должна быть чиста. Все вопросы и возражения можете составить в письменной форме и передать их Римасу. Заранее благодарим. Главы родов.»

«В связи с Торийским днем требуются разнорабочие на дубильни. Обращаться в северную дубильню.»

«В библиотеку Гэофольда требуется уборщик. Обращаться в библиотеку.»

«Уважаемые жители Гэофольда! В связи с празднованием Торийского дня напоминаем, что родителям нужно…» — не дочитал Тэлиас, махнул рукой и пошел вдоль улицы.

Почему-то эти объявления вызывали у Тэлиаса смех. Ему казалось, что все в деревне сошли с ума в преддверии Торийского дня.

Этот праздник испокон веков считался главным и самым важным днем в истории Гэофольда — днем, когда в деревню приезжали торийцы.

Торийцы — это лесной народ, живущий на юге, в лесу Роуд. Каждые полгода они приезжают в деревню, чтобы купить то, что нигде больше купить нельзя: всеми известную гэоденскую коровью кожу — настолько плотную, что ее невозможно разрубить мечом.

И дело не только в правильной очистке, промывке и дублении кожи. Дело в траве, которой жители Гэофольда откармливают свой скот. Благодаря ей животные вырастают сильными и крупными, а их кожа — в сотню раз прочнее.

Гэоденские поля находятся на юго-западе от деревни и простираются между гор Хаурор и лесом Роуд.

Жители деревни приспособились делать пиво и сидр из корней той же травы, а высушенные листья использовались как табак. Торийский народ всегда был готов прикупить и того, и другого.

Деревня Гэофольд делилась на три рода: род Норра, род Рона и род Вэлли. К каждому из родов было присвоено свое место и территория в деревне. Жители, принадлежавшие к роду Норра, жили на севере деревни и занимались кузнечным, военным, горным, строительным и гончарным ремеслом. Род Рона находился на юго-востоке деревни, и в нем были искусные кожевники, повара, ткачи и лекари. Жители рода Вэлли славились фермерами и косарями, бортниками и бондарями, рыбаками и охотниками, а их территория находилась на юго-западе деревни.

Образованием детей занимались старейшины — самые мудрые мужчины из всех родов. Обучение проходило на нижнем этаже деревенской библиотеки.

В центре деревни находилась небольшая, вымощенная горным камнем площадь, в середине которой гордо расположилась каменная статуя основателя деревни — старца Гэофольда.

От сердца деревни вели три основные дороги: одна на юг, вторая — на северо-восток, а третья — на северо-запад. Улицы разделяли деревню на три равные части, в которых и расположились жители родов.

Невысокий частокол, окружавший деревню, периодически просвечивал, не внушая доверия. Трое ворот на кончиках улиц практически всегда были открыты — да и бояться в этих краях некого. С севера, востока и запада деревню защищали горы, а с юга — бескрайние поля и непроходимый лес, земля торийцев. Поэтому сторожевые башни у ворот деревни пустовали.

Гэофольд расположился на вершине одного из трех небольших холмов-близнецов. На двух других жители деревни построили невысокие деревянные башенки, на головах которых были установлены уже ржавые колокола. Когда-то они служили оповещением о приближающейся опасности. Между холмами струилась речка с прозрачной пресной водой. Она брала свое начало высоко в горах и, орошая долину, скрывалась далеко на западе.

На реке жители построили три дубильни и пару мельниц. На северном склоне восточного холма растянулось кладбище Эзорр, в котором покоятся многие поколения Гэофольда.

Мальчик медленно брел по каменной улице, пощелкивая бросиками в кармане. Ему не хотелось идти домой и говорить с отцом о затеянной драке. Тэлиас прекрасно знал его суровый характер и примерно представлял, какая будет реакция:

«Ты снова за свое? Сколько раз можно повторять, что кулаками дело не исправишь! Ты меня слушаешь или нет?»

Что-то наподобие этого.

Тэлиас понимал, что отец всегда говорит правильные вещи, но низкий бас и кузнечьи мускулистые руки иногда пугали мальчика. Хотя отец никогда не бил Тэлиаса, достаточно было одного слова, а иногда даже взгляда, чтобы понять:

«Я попал».

Тэлиас встряхнул голову, освобождая ее от мыслей, и пошел дальше по уже украшенной разноцветными лентами и самодельными вывесками площади.

Статуя старика Гэофольда придерживала тяжелые веревки, растянутые по всей площади, словно паутина. На веревках то тут, то там были развешаны большие глиняные, в форме сов, фонари. Их свет, в уже проводившей закат деревне, полностью освещал площадь, создавая непередаваемый уют. Мягкие тени бегали, играя друг с другом. А люди все так же суетились, стуча и напевая песню под музыку местного скомороха:

«Здесь воздух пахнет сладко сидром

Он не пьянит совсем меня

Глоток свободы ощущаю

Колодки весело дразня

Я встану босиком на камни

Пройду, как будто я малец

Где хлеб пекут, огнем скрепляет

Железо для кольчуг кузнец

А вся деревня оживилась

Готовит праздник вековой,

Над нею статуя склонилась

Того, кто мертв, но он живой

И в память о великом старце

Расскажут повести, стихи

А завтра будут песни, танцы

Приходят гости — чужаки»

Тэлиас внимательно вслушивался в знакомую песню, детально рассматривая каменного Гэофольда. Затем, подняв глаза вверх, мальчик увидел огромную тряпичную вывеску, повисшую между каменными домами. Многочисленные латки и трещинки указывали на то, что ее использовали уже не один год. Вывеска гласила: «Добро пожаловать в Гэофольд».

Тэлиас снова закатил глаза и присел на деревянный стульчик, которыми была усыпана вся площадь. Позевывая, он продолжил рассматривать статую старца, вспоминая сегодняшний урок в библиотеке.

И вот он сидит в круглой каменной комнате, на нижнем этаже деревенской библиотеки:

— Кто назовет, почему в свое время Гэофольд стал знаменит? — спросил Зохр.

Маленький мальчик поднял руку.

— Лэр, сынок, говори… — сказал старейшина, указывая на мальца, сидевшего рядом с другими детьми и Тэлиасом за огромным круглым столом.

— Он смог договориться с торийцами, и они согласились покупать коровью кожу? — вопросительно ответил Лэр.

Зохр улыбнулся. Лэр тоже.

— Прекрасно. Ты ответил верно, молодец, — дети негромко загудели, и кто-то даже одобрительно постучал Лэра по плечу. Но Зохр продолжил: — Однако Гэофольд не просто договорился с торийцами. Он — первый, кто выжил, говоря с ними.

Круглый зал затих. Дети уставились на Зохра.

— Старейшина, неужели торийцы нападали на жителей? — шепотом спросила девочка с каштановыми волосами, царапая что-то на листке бумаги.

— Нападать? Ну ты что… — ответил Зохр. — Скорее защищаться, чем нападать. Внимательно послушайте, что я вам прочту, и попробуйте записать самое главное.

Старейшина, сидевший с детьми за одним столом, ласково пододвинул к себе книгу в кожаном переплете и медленно открыл на нужной странице. Поднеся ее ближе к одной из ламп, Зохр начал читать:

— «В триста пятнадцатом году от первого цветения лихры торийский народ, благороднейший из народов Хэодории, раскрыл свою тайну бедным людям с севера, проживающим у потоков реки Шэ. Тайна торийского языка и культуры была укреплена кровью многих из этих людей. Северяне, пытаясь увидеть и поговорить с торийцами, погибали, вступая на святую торийскую землю. В этот год торийцы защищали восточные земли от озридских захватчиков».

— Итак, кто скажет, почему торийцы убивали жителей деревни? — прочитав текст из книги, спросил Зохр.

— Они участвовали в войне, поэтому и защищали свои земли от чужаков, — оттараторила та же девочка с каштановыми волосами.

— Отлично, Лира. Умница, — похвалил девочку старейшина, и Лира смущенно порозовела.

— А теперь вернемся к Гэофольду, — сказал Зохр, вновь наклоняясь над книгой. — «Торийские доспехи были тонкими и ненадежными, поэтому лишь за месяц торийцы потеряли треть своей армии и продолжали терять воинов. Но все поменялось в тот день, когда пришел он. Человек с севера. Он шел уверенно и быстро, сквозь деревья и сумрак леса. На нем был необычный шлем, плотная рубаха и такие же плотные штаны. Торийцы одну за одной выпускали стрелы в чужака, но стрелы отскакивали от него, словно от камня. Юноша остановился и громко крикнул:

— У меня есть то, что вам нужно!

Торийцы окружили молодого человека, сняли с него неизвестный доспех и отпустили. В тот день торийский народ приобрел то, что помогло им выиграть все остальные войны. Через семь дней торийский военачальник Лирэн и еще двести воинов пришли в маленькую деревушку на севере у реки Шэ и отыскали в ней того юношу. Имя его — Гэофольд. В плату за прочную кожу торийский народ возвел в деревне три здания из белого камня и дерева лаос. За пролитую кровь жителей торийский народ передал деревне все тайны своего народа, описанные в зеленых книгах. Гэофольд составил бессрочное соглашение мира и передал его лично вождю торийского народа. С того дня в этой земле не проливалась кровь. Подробное описание тех событий изложено в первой из зеленых книг».

— Итак, почему Гэофольд стал великим? — посмотрев на детей, повторил свой вопрос Зохр.

— Потому что он спас целый народ, — сказал Тэлиас.

— В точку. Молодец, Тэлиас. Возможно, Гэофольд питал другие цели, отправляясь к торийцам, но он сделал то, что помогло и торийцам, и нам.

Лира, сидевшая рядом с Тэлиасом, незаметно передала ему кусочек пергамента, поглядывая на старейшину. Тэлиас схватил листочек и сунул его в карман.

Мальчик вздрогнул и помахал головой, как мокрый пес, возвращая себя на деревенскую площадь. Пошарив в карманах, Тэлиас нащупал клочок бумаги, который ему передала Лира, резко вытащил его и развернул:

«Привет, Тэл. Сегодня вечером — в нашем месте. И не забудь альбом. Увидимся. Лира».

— Как я мог забыть! — крикнул мальчик, собирая на себе неодобрительные взгляды веселых жителей, и ринулся в темноту улиц, чуть не сбив с ног маленького старикашку.

— Я еще хочу дожить до завтрашнего дня! — крикнул старик, размахивая руками.

— Простите, старейшина! — убегая, процедил Тэлиас.

Что сказал ему старец, мальчик уже не слышал.

Не прошло и пяти минут, как Тэлиас стоял у двери своего дома, тяжело дыша и кашляя.

— Забрать альбом и по-тихому слинять… — прошептал мальчик, открывая тяжелую деревянную дверь.

Дверь предательски скрипнула. Тэлиас вошел и огляделся.

В небольшом, но очень теплом доме было две комнаты. Та, что побольше, в которой и стоял, всматриваясь в темноту Тэлиас, была гостиной и прихожей, спальней и столовой сразу. В центре комнаты стоял резной деревянный стол, на котором лежали столовые приборы и кусок кроличьей шкуры. Камин в дальней стене еще тлел, мутно освещая комнату. На полупотухших углях расположился небольшой бронзовый котелок, подвешенный за ручку. Слева от камина стояла огромная дубовая бочка, наполненная речной водой, а справа — намного меньшее ведерко, погрузившее в себя прутики метлы. У пьедестала камина лежала огромная шкура серого волка, которая поблескивала серебром в мерцании углей. Над камином возвышалась деревянная полка, усыпанная разными предметами. Там были когти волка — видимо, хозяина шкуры — глиняная ваза, множество кусочков различной руды и металлов, череп какого-то животного, небольшой молот и много всякой мелочи. В середине полки стоял огромный бронзовый подсвечник, держа в своих руках пять разномастных свечей. У другой стены стояла большая кровать, застеленная различными шкурами животных и обставленная с двух сторон сундуками.

Поняв, что отца нет дома, Тэлиас прошмыгнул в другую комнату, также усыпанную шкурами животных. В этом, намного меньшем помещении, стояла небольшая кровать, стол у окна, стул и один огромный сундук, в который Тэлиас нырнул с головой. Отыскав то, что нужно, а именно — небольшую тонкую книгу в кожаной обложке, Тэлиас выскочил из дома, захлопнул дверь и, спотыкаясь, помчался обратно в сторону площади.

— И как я мог забыть, Лира, наверное, будет вне себя от злости, — сквозь одышку думал мальчик, подбегая к старой таверне на площади.

Высокая крыша опиралась на многочисленные деревянные столбы, а за каменными стенами были слышны смех и гогот посетителей. Тэлиас обежал таверну с тыла и, задыхаясь, прильнул к одному из столбов-опор, на котором были прибиты еле заметные дощечки, создавая что-то наподобие лестницы. Мальчик выпрямился, вытер пот со лба тыльной стороной ладони, взял в зубы кожаный альбом и медленно полез по самодельной лесенке.

В темноте и шуме надвигающегося праздника люди не замечали мальчишку, ползущего вверх по деревянному столбу. Уперевшись головой в перекрытие крыши, Тэлиас трижды стукнул в одну из потолочных досок, и она с шорохом отодвинулась в сторону. Из дыры в потолке показалось маленькое белое личико девочки с огромными зелеными глазами и конопатым лицом. Ее каштановые волосы слегка развевались на ветру, щекоча курносый нос.

— Не прошло и года… — обиженно сказала Лира, протягивая Тэлиасу руку.

— Прости… я… я… — вкарабкиваясь под крышу и сквозь стиснутый между зубов альбом, бормотал Тэлиас.

Они стояли в маленьком уютном помещении, под самой крышей, напоминавшем больше балкон, чем комнату. Комнатка была настолько мала, что тут вряд ли бы уместились двое взрослых человек. На досках под ногами уже лежала овечья шкура, пару чернильниц, перья и сочные бутерброды, от вида которых желудок Тэлиаса громко чихнул. Сверху, почти над головами подростков, сквозь деревянные, шершавые доски виднелась керамическая черепица. Повсюду дети прибили маленькие кусочки пергамента, на которых были нарисованы монстры, цветы, воины, горы и многое другое. Отсюда открывался вид на всю внутренность таверны, где мужчины и женщины сидели за круглыми столами и громко травили байки, попивая гэоденское пиво. Никому в голову не приходило поднимать глаза и высматривать высоко над балками крошечные, любопытные, детские лица.

— И не надо говорить, что ты забыл, — закатив глаза, сказала девочка, вырвав кожаный альбом из зубов Тэлиаса.

Она отвела взгляд, обиженно скрестила руки на груди и стала пристально рассматривать логово местных пауков в секретной комнате.

— Ау. Больно! — крикнул Тэлиас, потирая ладонью губы. Девочка довольно прыснула.

— Я торчу тут уже несколько часов. И ты пропустил много интересного, — презрительно сказала девочка, несмотря на Тэлиаса.

— Да все это из-за толстяка Дриса… — с небольшой обидой ляпнул Тэлиас. Он не хотел рассказывать Лире о драке и тоже посмотрел на паучье гнездо.

— И вечно у вас, у мальчишек, кто-то да виноват, — сказала Лира.

— Да будет тебе, Лира. Обещаю, что в следующий раз я приду первым, — мягко ответил Тэлиас.

Руки Лиры недоверчиво дернулись, но Тэлиас заметил, что лицо девочки немного изменилось.

— И я принесу что-нибудь пожевать. Обещаю, — с улыбкой сказал Тэлиас.

Лира отвела взгляд от уже изученных со всех сторон пауков, посмотрела на Тэлиаса и, пригрозив ему указательным пальчиком, сказала:

— Ты пообещал.

Тэлиас довольно закачал головой, и Лира расплылась в улыбке.

Мальчик громко бухнулся на пол и ухватился за аппетитный бутерброд с жареной бараниной и сыром. Откусив огромный кусок, он пробубнил:

— Так. Что я пропустил?

Лира села рядом, открыв альбом, и, обмакнув перо в чернила, начала что-то шкрябать по белому листу бумаги. На девочке были льняные бриджи и легкая рубаха, опоясанная кожаным ремешком. А ее волосы пахли свежей древесиной и смолой.

— Охотник Абэрольд рассказал, что видел огромного волка, размером с деревенского быка, — спокойно сказала Лира.

— Что? — удивился Тэлиас, всматриваясь в волка, нарисованного Лирой. Он с трудом сглотнул и добавил: — Разве это возможно? Или волки нынче тоже перешли на гэоденскую траву?

Лира засмеялась. Тэлиас улыбнулся. Ему больше нравилась веселая Лира, а не та девочка, с которой он разговаривал пару минут назад.

— Да в том-то и дело, что нет. Но разве ты забыл, сколько овец и коров пропало в этом году? Люди думают, что волки, питаясь мясом наших животных, тоже стали сильнее и больше! — испуганно и чуть дыша сказала Лира.

— И ты веришь в это? — усмехнувшись, сказал Тэлиас, заглатывая очередной кусок.

— А почему нет? — уставившись в карие глаза Тэлиаса, спросила Лира.

— Ну, во-первых, — пережевывая, говорил Тэлиас, — большинство скота нашлось, а во-вторых, Абэрольд вечно придумывает сказки. Вспомни, что он говорил на прошлой неделе, будто видел в горах огромную желтую птицу, крыло которой может покрыть всю нашу деревню. — улыбаясь, закончил Тэлиас и откусил еще кусок от сытного угощения.

Лира кивнула и неуверенно улыбнулась.

— Не переживай, за всю историю Гэофольда волки и близко не подходили к деревне, — сказал Тэлиас, облокачиваясь на кровельную балку.

— Ну а как же… — не успела договорить Лира, как снизу донесся шум жаркого спора.

Тэлиас и Лира, прижавшись к полу, осторожно высунули головы, чтобы видеть, кто с кем спорит. Все посетители, которые весело обсуждали завтрашнее событие, замолчали и со страхом уставились на горячо спорящую парочку. Двое мужчин нос к носу стояли у стола и громко спорили. Тэлиас сразу узнал их. Это были местный охотник Трол и рудокоп Криод. Последний из которых был отцом того пухлого задиры, из-за которого Тэлиас, мягко сказать, влип.

— Любовь? Да какая любовь?! — громким басом кричал черноволосый, толстый мужчина.

— Да что ты взбесился, Криод? — так же громко кричал седовласый мужчина в несколько раз худее своего собеседника.

— Ты хочешь сказать, что это нормально? — продолжал кричать Криод, размахивая деревянной кружкой, содержимое которой щедро опрыскивало все вокруг.

— Я думаю, у тебя, Криод, неверное представление о торийцах! — кричал в ответ худощавый собеседник. — Этот народ благородный, и тебе торийцы ничего плохого не сделали. Разве не благодаря серокожим, как ты их называешь, твои карманы набиты золотом?

— Мои карманы тебя не касаются, Трол! Им нужна наша кожа, вот и лезут из своего леса, и пристают к нашим девушкам, а потом уводят их в лес, и только Роуд знает, что серокожие с ними делают, — злобно ответил бушующий здоровяк.

— Да. И эти девушки приходят через полгода, чтобы повидаться с родными. Этого ты не замечаешь? — сверля взглядом Криода, громко сказал Трол.

— Ну и что ты тогда их терпишь? — продолжал уже бледный Трол.

— Да о чем мы спорим? Трол, тебе не понять. У тебя же нет дочери… — крикнул Криод и осекся, будто кто-то забил невидимый кляп ему в рот. Его красное лицо в миг стало серым.

Вся таверна загудела, пуляя огненные взгляды в Криода.

— Что… Что ты сказал? — крикнул Трол, выхватил небольшой охотничий нож и бросился на врага. Но тут несколько мужчин подлетели и с силой оттащили седовласого, плачущего Трола от испуганного и бледного рудокопа.

— Ты не имеешь право… ты не смеешь говорить о ней… — кричал навзрыд Трол, вырываясь из рук мужчин, когда те выносили его из таверны.

Гул утих, и все понимали, что Криод сказал то, что не должен был говорить ни при каких обстоятельствах. Рудокоп еще долго сидел на полу, затем с сопровождающим его кряканьем встал, допил пиво и с шумом выскочил в деревянную дверь. Как только дверь захлопнулась, таверна снова залилась шумом разговоров и постукиванием пивных кружек.

Тэлиас посмотрел на Лиру. Ее большие, испуганные глаза тоже были наполнены слезами.

— Как он мог сказать такое Тролу? После того, что случилось с Диной… — сквозь ком в горле сказала Лира.

— Да уж. Теперь я понимаю, в кого пошел Дрис, — сказал Тэлиас, переворачиваясь на спину. Лира сделала то же самое. Теперь они лежали и смотрели на внутренности деревянной крыши, на которой устроили танцы, тени и блики от ламп.

— Я помню Дину, такая веселая, такая смешная. И помню день, когда она… ну это… ты понимаешь. Вся деревня рыдала. Она ведь жила рядом со мной, почти в соседнем доме… — снова заговорила Лира.

— Угу, — неохотно промычал Тэлиас.

— Бегала и играла, а тут раз… и все… несчастный случай, — тихо сказала Лира.

Тэлиас резко встал и, поглядывая на доску-выход, сказал:

— Ладно, мне пора.

— Прости, Тэлиас, я не хотела… — затараторила Лира, судорожно хватая Тэлиаса за руку.

— Не хотела. Конечно… Лишь бы поболтать о тех, кто помер. И почему эта тема тебе так интересна? — отдернув руку, прикрикнул Тэлиас.

— Ну я правда не хотела… — тихо и изумленно сказала Лира, но в ее голосе уже чувствовалось раздражение.

— Да-да… рассказывай мне байки… мы же в таверне, — хохотнул Тэлиас.

Лира резко поднялась на ноги, ее лицо стало болезненно бледным. Девочка оттолкнула Тэлиаса в сторону, пробубнив:

— С дороги…

С грохотом отодвинула доску и посмотрела прямо в глаза Тэлиаса.

— Срываясь на мне, мой дорогой друг, ты свою маму не вернешь, — сказала Лира и скрылась в темноте.

Народ кучками покидал таверну, и шума становилось все меньше и меньше. Огоньки ламп угасали, погружая секретную комнату в мрак. Кто-то внизу сонно болтал, позевывая и кряхтя.

«Какой же я дурак. Остолоп. Осел. А ведь она не хотела… она ведь мой лучший друг», — думал Тэлиас, рассматривая нарисованного Лирой, еле видного в темноте, волка, и только сейчас заметил в самом низу пергамента три маленькие буквы Т и Л.

Когда мальчик спустился вниз, деревня засыпала. Кое-какие фонари-совы еще горели, пятнами освещая площадь. Холодный ветерок и тишина деревни заставляли Тэлиаса идти быстрее. Далекий шум реки и шелест деревьев запускали табун мурашек по спине мальчика. Высоко в небе ярко светила луна, заливая серебром крыши и улицы Гэофольда.

«Ну все, прощай, Тэлиас. Сейчас отец тебе устроит», — подумал Тэлиас.

Подойдя к двери дома и глубоко, будто в последний раз, вдохнув воздуха, мальчик медленно потянул за ручку двери. Дверь, с неизменным звуком, заскрипела. Тэлиас зашел внутрь и увидел, что отец крепко спит в своей кровати, и его тихое сопение иногда перебивает треск дров в камине.

— Наверное, он подумал, что я уже сплю… — прошептал мальчик, на цыпочках пробираясь в свою комнату, дверь которой также жестоко скрипнула.

В следующий миг Тэлиас плюхнулся в кровать и подумал:

«Да уж, ну и денек.»

Это было последнее, о чем смог подумать мальчик, ведь в следующий миг он крепко уснул, погружаясь в мир снов.

Глава 2

Торийский день

— Вставай сын — сквозь сон услышал Тэлиас.

Мальчик медленно открыл глаза, утирая их кулаками. Сквозь сонную пелену Тэлиас увидел, склонившегося над ним отца и тут же проснулся.

— Вставай сынок, торийский день — улыбаясь, говорил, бородатый, краснолицый мужчина, немного болезненно хлопая мальчика по плечам.

Тэлиас сел на кровать и позевывая, подтянулся. В окно ярко светило летнее солнце, а с гостиной уже доносился аппетитный запах жареных яиц. Отец стоял рядом, широко улыбаясь и пряча, что-то за широкой спиной.

— Па. Доброе утро. Что это у тебя там? — окончательно проснувшись, спросил Тэлиас, заглядывая за спину кузнеца.

— Это твой подарок, сынок. Последнее время я был очень занят… ну… ты понимаешь… подготовка… да и сегодня я тоже уйду в горы. Ну, это не важно… в общем, — нервничая и похрипывая, говорил Рионд, — это тебе.

Высокий, коренастый, сильный мужчина, с детским предвкушением, вытащил из-за спины небольшой одноручий меч из серебряной стали. Тэлиас замер. Красота меча поразила его. Серебряная рукоять, с синими, как небо камнями, медленно переливалась всеми цветами радуги, гипнотизируя мальчика. Его лезвие подмигивало Тэлиасу, ослепляя мальчика и мешая насладиться всей красотой клинка. Когда отец положил меч на вытянутые в ожидании ладони мальчика, Тэлиас почувствовал, что тот, не тяжелее воздуха.

— Он такой легкий — изумленно сказал Тэлиас, спрыгнув с кровати и начиная свистяще размахивать новым подарком. Рионд отошел подальше, все так же широко улыбаясь. Нескольких зубов во рту кузнеца не хватало.

— Хаурорская сталь… неделя работы… эт тебе не топор дровосека… его даже точить не надо. Ты глянь — возбужденно сказал отец мальчика и, выхватив меч из рук Тэлиаса, из-за всех сил ударил им по деревянному дверному косяку. Меч без особых усилий углубился в красное дерево, разрезав косяк, словно масло, и ударился в каменный кирпич, — эм… кажется я не рассчитал силы — продолжил Рионд, пытаясь вытащить меч из каменно-деревянной западни.

Тэлиас согнулся пополам от смеха, наблюдая за безрезультатными попытками отца освободить его подарок. Рионд тоже хохотал до слез, тратя больше сил на смех, чем на очередную попытку вытащить меч.

«Это самое счастливое утро в моей жизни. Я и он… Мы снова смеемся…» — подумал Тэлиас и бросился к отцу, обнимая его чуть выше пояса.

— Спасибо огромное пап… — сказал мальчик, еще крепче прижимаясь к отцу.

Рионд, бросив попытки вытащить меч, тоже обнял Тэлиаса и из его карих, заросших густыми бровями глаз, потекли слезы. Он не пытался вытирать их. Вместо этого он еще крепче обнял сына.

— Прости меня сын… Прости… — продолжая плакать, хрипел Рионд.

— Ты не виноват па… — тяжело сказал Тэлиас, поглаживая по спине, уже упавшего на колени отца. Плечи Рионда неистово содрогались в такт громким всхлипам.

— Если бы она была рядом… — пробубнил кузнец.

Тэлиас молчал, все так же сильно прижимаясь к плачущему отцу.

«Если бы она была рядом… была рядом. Ровно четыре года, как мамы нет с нами, а мы до сих пор не можем привыкнуть к этому… четыре года… я так скучаю ма…» — думал Тэлиас, из глаз которого, как и из глаз отца, ручьем текли слезы.

Счастливое утро мальчика, вмиг превратилось в его обычное утро, такое же серое и унылое. Он поднял голову вверх и увидел, как подарок отца, уже не такой привлекательный, пружинил, торча из деревянного косяка. В доме стало тихо, лишь всхлипы и громкие стуки сердца отца и сына разбавляли глушь. Тэлиас не мог думать не о чем, улавливая и наслаждаясь каждой, пусть даже горькой, секундой рядом с отцом.

Спустя несколько минут, когда их всхлипывания стали реже, Рионд встал. Вытер слезы с густой бороды и щек, взлохматил волосы мальчика и сказал:

— Сегодня мы сходим к ней.

— Угу — неискренне кивнул Тэлиас. Он не любил кладбище Эззор. Ему было больно наступать на, как говорят старейшины, святую землю. Находясь там мальчику, становилось плохо.

— А сейчас, завтрак — с ноткой безразличия сказал Рионд и повел мальчика к столу в гостиной.

Меч, все так же находящийся в плену дверного косяка, медленно раскачивался.

После таких перепадов настроения, аппетитная яичница, нисколько не привлекала Тэлиаса. Мальчик сидел, ковыряя в завтраке бронзовой вилкой и поглядывая на отца, который, так же, как и он, потерял всяческий интерес к жаренному завтраку. Смотря на поникшего, запутавшегося в своих собственных мыслях отца, Тэлиас словно, глядел в зеркало. Одинаковые вздохи, движение рук и такое же потерянное выражение лица — копия он, вот только много лет спустя. Мальчик подумал:

«Он все еще любит ее, так же сильно… Так же, как и четыре года назад… Так же как и я…»

Тэлиас вновь отвел глаза в сторону и посмотрел на подарок отца, все так же тихо покачивающийся в дверном проеме.

— Мне пора — сказал Рионд и медленно, опираясь кулаком на стол, встал, — да и тебе пора на занятия.

— Па. Ведь торийский день… все старейшины заняты — потеряно ответил Тэлиас, тоже поднимаясь из-за стола. Яичница обоих уже остыла.

— Ах, ну да, а я и забыл — сказал Рионд, уже натягивая рабочую мантию и поднимая с пола огромную сумку, набитую инструментами и тряпьем, — ну я побежал… будь осторожен. Увидимся вечером на празднике.

— Пап! — крикнул Тэлиас.

Уже открыв входную дверь, Рионд обернулся. Тэлиас заколебался.

«Сказать ему про драку или нет… скажу… вот сейчас… а может лучше вечером…» — подумал мальчик и, смотря не на отца, а на точку чуть выше него, сказал:

— Хорошего дня па.

— Не убегай далеко — улыбаясь, сказал Рионд и канул в шум деревни.

Мальчик помахал отцу и снова уселся на деревянный табурет. Посматривая на камин, он снова вспомнил маму, хотя сказать вспомнил было бы неправильно, ведь она всегда была в его сердце и мыслях. Перед глазами Тэлиаса возникла картина: молодая девушка стоит у камина, напевая, что-то еле слышно. Длинные, темно-коричневые волосы до талии, волнами разливались по ее спине. Девушка обернулась и Тэлиас увидел ее синие, смеющиеся глаза. Она улыбалась мальчику, и эта улыбка обливала сердце Тэлиаса раскаленным металлом. Тэлиас мысленно встряхнулся и понял, что из его глаз вновь, ручьем текут слезы. Внезапно ему стал противен их с отцом дом и мальчик, еще раз бросив взгляд на меч в косяке, выскочил на улицу.

Теперь он брел по деревенской улице, а его мысли были далеко от Гэофольда. Бегающие туда-сюда люди и шум деревни, не мешали ему думать о своем. Он шел вперед, опустив голову вниз и заливая себя все новыми и новыми мысленными несчастьями. Вот почему Тэлиас так не любил торийский день. Для него этот день вовсе не был праздником, этот день был днем горьких воспоминаний и боли. Даже подарки Рионда не могли потушить его горящее, израненное сердце, но мальчик все равно был благодарен отцу за его попытки и за секундное счастье, которое возвращало Тэлиаса назад, туда, где была его мама.

Незаметно для себя Тэлиас оказался в центре Гэофольда и огляделся. Жители деревни продолжали украшать площадь, уже усыпанную огромными столами, наполненными всяческими товарами. Там были: куски коровьей и другой кожи, собранные в огромные тюки, свежие овощи, фрукты, бочонки с медом, сидром и пивом, мешки, набитые гэоденским табаком и многое другое. За каждым из прилавков стояли продавцы в одинаково-синих рубахах и с чудными шляпами, в виде баклажана. На фоне деревенской суеты, тихо играла музыка, а каменный Гэофольд все так же гордо, стоял, удерживая различные украшения.

Тэлиас обернулся и направился в сторону библиотеки, это было одно из построенных когда-то торийцами здание. Остальные два, таверна и ратуша, находились тут же вокруг площади. Торийские здания были намного выше остальных и, мягко говоря, не вписывались в окружение. Архитектура построек и материалы сильно отличались от Гэофольдских. Мальчик поднялся на белоснежное крыльцо и уставился в огромную красную дверь библиотеки. Подняв глаза, Тэлиас увидел выгравированную на металлической табличке надпись.

«Да не прольется кровь»

Тэлиас подумал:

«Да не прольется кровь? Чушь собачья»

Ему казалось, что обещание, которое тогда дали торийцы пустые слова и ничего более.

— Если бы вы держали слово…, то она была бы рядом — открывая тяжелую дверь буркнул Тэлиас.

Он вошел внутрь. Первый этаж круглой библиотеки был абсолютно пустым, лишь в середине стояла небольшая скульптура: две огромные руки вырастали из пола и удерживали на ладонях, раскрытую, черную книгу. Шесть деревянных колон, похожие на закрученные канаты, расположились вокруг скульптуры. На каждой из них висели большие, металлические подсвечники, коронованные свечами, свет которых, смешиваясь с солнечными лучами, мягко стелился на блестящий пол. У правой стены возвышалась гигантская винтовая лестница, пришвартовываясь к каждому из последующих этажей и уходя под пол на нижний этаж, где проходили уроки. Тут было светло и уютно. Каменный пол, изящно отражал блики окон и деревянный потолок, усыпанный резными изображениями различных птиц.

Тэлиас подошел ближе к черной книге. Гранитные страницы игриво подмигивали мальчику, бликуя в свете свечей. Он наклонился и шепотом прочитал вырезанные в камне слова:

«Да воспрянет духом мир и люди, да преисполниться знанием земля и воздух. Пусть в этом миге спрячется прошлое, а будущее станет вечным. Пусть это место подарит знания. Знания подарят мудрость, мудрость подарит мир.»

Тэлиас часто бывал в библиотеке и уже выучил эти слова. Ему нравилось находиться в этом здании, бродить среди книжных стеллажей и читать, много читать. Ему казалось, будто книги, на полках, жарко спорят о чем-то великом и прекрасном. Он любил это место, как и его мама.

Мальчик поднялся на второй этаж и огляделся. Слева стоял небольшой каменный стол, за которым сидел невысокий старикашка. Именно этого старца, Тэлиас чуть не сбил вчера вечером на площади. В помещении было намного темнее чем на первом этаже. Высокие стеллажи заслоняли солнечные лучи, а деревянные столики и пуфики, хаотично расставленные по библиотеки, манили своим удобством. Под каждым из столиков лежали огромные ковры, сшитые из обрывков различных шкур. В библиотеке не было ни души.

— Доброе утро сынок. — сказал старейшина, подтягивая к себе огромную книгу и что-то в нее записывая.

— Старейшина Эднор, здравствуйте. — ответил мальчик, подходя ближе к старцу.

— Я знал, что сегодня ты придешь. — сказал старик.

— Я… хочу почитать… — опустив голову сказал Тэлиас.

— Да. Да. Конечно. — сказал Эднор и чуть посапывая встал, — за мной юноша.

Старейшина медленно шаркал среди стеллажей, водя пальцем по кожаным корешкам старинных книг. Тэлиас плелся следом, нетерпеливо фыркая.

— Старейшина, скажите, а когда мне можно будет на следующий этаж библиотеки? — спросил мальчик, хотя давно знал ответ на этот вопрос.

Тэлиас слышал, что на самом верхнем этаже скрывается тайная книга, которую старейшины тщательно охраняют и мальчику было интересно почему к этой книге столько внимания.

— А правда, что там есть тайная книга? — загадочно и шепотом продолжал свой допрос Тэлиас.

Эднор улыбнулся и сказал:

— Если заливать юный стебелек большим количеством воды, в его корнях заведутся черви и со временем он погибнет. В твоем же случае, мой дорогой мальчик, черви — это твои мысли, а из мыслей всегда вытекают поступки. Всему свое время, сынок.

Тэлиас покорно покачал головой. Ему всегда нравились мудрые изречения старейшин, но запомнить их, у мальчика не получалось.

— Ах… да, вот ты где… — победоносно рявкнул старик и потянулся к маленькой книжице. Он взял ее в руки, обдул со всех сторон и передал мальчику.

Тэлиас прочел:

— Чудовища Хэодории

— Я думаю ты отвлечешься, это увлекательная книга. И кстати, советую сесть за тот стол. — сказал старейшина, указывая на круглый столик в самом углу библиотеки.

Тэлиас обернулся и увидел Лиру сидевшую именно за этим столиком. Девочка, пряча свое лицо за большой книгой, всем своим видом показывала будто не замечает Тэлиаса.

— Ну старейшина… — хотел возразить мальчик

— Она ведь из-за тебя тут. Запомни мой мальчик, ничто не сможет заменить тебе друга, но именно друг сможет заменить тебе все. — сказал старейшина, похлопывая Тэлиаса по плечу и тихо кивая в сторону Лиры. Затем он, уже довольно шустро направился в сторону каменного стола.

Тэлиас глубоко вдохнул, прижав «Чудовища Хэодории» к груди и побрел в сторону Лиры, осматривая корешки книг на полках.

«История Гэофольда», «Сказки Дирольда Пропавшего», «Пять способов использования жира барсука», «Норр, великий воин»

— Привет — виновато промямлил Тэлиас. Ему было стыдно за вчерашний всплеск, и он решил, несмотря ни на что помирится с Лирой.

Девочка промолчала, наградив Тэлиаса равнодушным взглядом и продолжила увлеченно читать «Лечебные травы и их свойства».

— Привет, ты не против… — громче сказал Тэлиас, нервно поглаживая корешок книги и указывая на мягкий пуфик рядом с Лирой.

— Вообще то… Это не единственный столик в библиотеке… — прыснула девочка.

— Это единственный за которым сидишь ты… — сказал Тэлиас.

Лира вздохнула. Мальчик уселся рядом, положив перед собой экземпляр «Чудовища Хэодории». Краем глаза он заметил, что Лира отодвинулась от него на несколько сантиметров. Он не знал, как начать разговор и как, в очередной раз просить прощения. Мальчик открыл книгу. Аккуратный язычок пламени играл в настольной, масленой лампе, разливая мягкий желтый свет по всему столу. Лира еще раз вздохнула. Тэлиас молчал. Хотя дети не говорили ни слова, в воздухе чувствовалось невероятное напряжение и казалось, что оно стало осязаемым и давило на плечи Тэлиаса.

«Пэрол и Мракз. Чудовища Хэодории. Пятьсот двенадцатый год второй эпохи»

Тэлиас перевернул страницу.

«Что порожденье тьмы, что света

Они средь нас, поют, рычат

И песнь людей давно воспета

О тех, кто земли сторожат

Открыты тайны перед нами

И в этой книге нам даны

Их выпей мелкими глотками

И будут жизни продлены

Мракз.»

Тэлиас искоса глянул на Лиру, которая сидела рядом. Ее губы стали тонкими, а на скулах появились твердые бугорки. Мальчик читал дальше.

«Тяжелый шаг, уже темно

Затихли даже птицы

И в норки прячется зверье

От мыши до лисицы.

Всех уровнял лесной закон

Зажглась в глазах охота

И устрашает мощный рев

Выходит, тихо кто то

О нем нам в сказках говорят

Бесстрашный знак свободы

На флагах он горит огнем

Когда идут в походы.

Кто создал это существо?

Оно непобедимо.

И несмотря на дикий страх,

Божественно красиво.

Мракз»

— Тебя не раздражает это? — взорвавшись сказала Лира. В ее глазах промелькнул красный огонек.

— Что? Это? … — потерянно сказал Тэлиас.

— Эта тишина. Которую, между прочем, создал ты! — рявкнула Лира, с шумом бросив книгу на стол.

Тэлиас обомлел. Он давно не видел Лиру в столь плохом расположении духа.

Мальчик промолчал.

— Он еще и молчит. Гляньте-ка на него… — продолжила нападать Лира.

— А что мне говорить? Опять просить прощения? — парировал Тэлиас глядя в зеленые глаза девочки — Лир, да что бы я не сказал сейчас, это делу не поможет.

Девочка продолжала пожирать Тэлиаса своим взглядом.

— Пора бы уже научиться вести себя так, чтоб не просить прощение при каждой нашей встрече. — раздраженно буркнула Лира, стуча пальцами по деревянному столу.

Тэлиас покорно кивнул и еще раз посмотрел на девочку, та продолжала сверлить его взглядом. Мальчик неожиданно протянул к ней руку и сказал:

— Мир?

Этот жест, как показалось, застал Лиру врасплох. Девочка смотрела то на руку Тэлиаса, то в его карие глаза. На ее лице читалась внутренняя борьба добра и зла. Это продолжалось довольно долго, пока девочка не обмякла и протянув руку, сильно стиснула ладонь Тэлиаса. Костяшки на руке мальчика громко хрустнули. Лира довольно улыбнулась и продолжила читать «Лечебные травы и их свойства».

Дети молчали довольно долго, пока Лира не достала из-под стола свежие булочки.

— Будешь? — спросила она, протягивая Тэлиасу одну из них, — эта с орехами, как ты любишь.

— Спасибо. — сказал мальчик, вспоминая неудачный завтрак с отцом. Ему опять стало плохо.

— Не понимаю, как можно любить орехи? — сказала Лира, скорча рожу будто ее тошнит и откусила свою булочку с малиной.

— Булочки с малиной, вот что не укладывается у меня в голове. — ответил Тэлиас тоже откусив кусок и пожевывая продолжил — вообще от малины, извиняюсь заранее, меня тошнит.

— Как и меня от твоих орехов, — сказала Лира и добавила — я забежала к Стэггорду сегодня рано утром, чтоб успеть купить булочки. Там такая толпа, ты бы видел. А еще я видела Дриса. Он, как всегда, возмущался, будто булочки «не так громко хрустят». Терпеть его не могу.

— Говорят его мать, Багрита, беременна — как бы невзначай сказал Тэлиас.

Лира чуть не подавилась и Тэлиасу пришлось сильно стучать ей по спине.

— Еще одним кучерявым будет больше — отдышавшись сказала Лира, — кстати, от куда ты знаешь?

— Отец рассказал, еще вчера. Я просто забыл тебе сказать. — сказал Тэлиас.

— Да уж. А как твое лицо? — спросила Лира, указывая на правую щеку мальчика.

— Лицо? А что с ним не так? — спросил Тэлиас.

Лира засмеялась.

— Ты бы видел себя. У тебя синяк на пол лица. Видимо дело рук Дриса, а он, кстати, выглядит, как всегда «прекрасно», такой же розовый и мягкий. — закатывая глаза сказала Лира.

— Ага. Его жир служит ему броней. — улыбаясь сказал Тэлиас.

Лира хихикнула.

— Странно, почему отец не спросил, что с моим лицом? — почесывая щеку сказал Тэлиас.

Лира промолчала. И мальчика такая реакция вполне устроила.

— Угадай, что подарил мне отец? — спросил Тэлиас.

Девочка оживилась, в ее глазах читалось неистовое любопытство и игривость.

— Настоящий меч! — гордо сказал мальчик.

Лира охнула, закрывая рот ладонями.

— Правда он застрял в дверном косяке — сказал Тэлиас, поглаживая книгу.

Лира закатилась со смеху и Тэлиас смотря на жизнерадостную девочку, тоже начал смеяться во все горло.

— Ты неисправим. — вытирая слезы сказала Лира — да и кстати, с праздником.

Девочка достала из сумки маленький кожаный сверток и протянула его Тэлиасу. Мальчик растеряно принял подарок и положив сверток на стол медленно развернул его. Его взору предстал огромный волчий клык, размером с мизинец, сквозь который была продета тонкая кожаная ниточка.

— Это тебе. — смущенно сказала Лира.

Тэлиас посмотрел в ее прекрасные зеленые глаза и увидел, как в них отражается мягкий свет от настольной лампы.

— Спасибо Лира. — тихо сказал Тэлиас, одевая подарок на шею.

— Это знак нашей дружбы, смотри, — сказала Лира, вытаскивая из-под рубахи, такой же клык — обещай, что никогда не снимешь его!

— Обещаю. — не раздумывая сказал мальчик.

— Вот и отлично. — сказала Лира, довольно кивая головой.

Время шло незаметно, а дети все так же весело обсуждали новости и слухи деревни. Тэлиас любовно смотрел на Лиру, когда та, рассказывала о маленьком котенке, которого принесла домой ее мама. Ему нравилось проводить время с Лирой. Хотя Тэлиас часто обижал девочку, она всегда прощала его, а разве не так должны поступать настоящие друзья. Лира сидела уже совсем рядом и показывала, что-то в книге «Чудовища Хэодории»

— Ухх какая тварь… ты посмотри. — испугано сказала Лира, указывая пальцем на слепого, бесшерстного волка.

— Да.. Не хотел бы я оказаться с ним наедине в темном лесу, — сказал Тэлиас и опустив глаза, прочел надпись под рисунком. — «Силэи — могучие стражи торийской столицы»

— Торийцы! — вскрикнула Лира, соскакивая с пуфика. — Мы же все пропустим.

Дети рванули с места и помчались сквозь книжные стеллажи к лестнице. Подбежав ближе, они услышали громкие крики жителей и звон колоколов.

— Спасибо большое старейшина — крикнули в унисон дети, бросили книги на стол и сбежали вниз по деревянной лестнице. Старик улыбнулся. Через секунду они выскочили из библиотеки на каменное крыльцо и замерли.

Перед ними возвышались торийцы. Множество высоких, метра два с половиной, людей, с огромными совиными глазами, медленно похаживали по деревне. На голове каждого торийца красовались прекраснейшие диадемы, обрамленные огромными перьями и зелеными камнями. На руках и ногах ярко светились браслеты, украшенные светящимися камнями. Серые лица, еле улыбались, бродя по улицам и рассматривая все, что было на прилавках.

— Они прекрасны — сказала Лира, усевшись на ступеньку.

Тэлиас завороженно смотрел на чужаков, внимательно изучая детали их наряда. Одежда из коричневой тонкой кожи, увешанная различными шнурками и

пуговками, кардинальным образом отличалась от облачений жителей Гэофольда. Огромные швы, из черной нити, красиво обрамляли рубахи и штаны. Ожерелья и кольца, ярко блестели, отражая солнечные лучи.

Мальчик огляделся и понял, что не он один внимательно рассматривал гостей. Вся деревня, не стесняясь глядела на торийцев, прохаживаясь рядом и зазывая гостей к своим прилавкам.

— Эх… Жаль, что мы не успели на открытие ворот. — сказал Тэлиас бухнувшись рядом с Лирой.

— Ну ничего, многие из них сегодня придут в таверну. Там то мы и послушаем торийские истории. — потирая ладошки сказала Лира, подмигнув Тэлиасу.

Вдруг послышался знакомый голос:

— Лира доченька, вот ты где. Ох привет Тэлиас. Пойдем скорее дочка, мне нужна твоя помощь.

— Добрый день Лориэтта — вскочив на ноги сказал Тэлиас.

— Бог ты мой, мальчик, у тебя все нормально? — спросила мама Лиры внимательно рассматривая синяк на лице мальчика.

— Да… Да… Не беспокойтесь… — смущенно ответил Тэлиас.

— Ну и отлично. Поторопись деточка. Ты мне нужна. — сказала Лориэтта, смотря на Лиру и скрылась в толпе.

— Ладно мне пора. Вечером, в том же месте. И я надеюсь, что сегодня, ты не опоздаешь. — сказала девочка, стукнула Тэлиаса в плечо и ускользнула вслед за матерью.

Мальчик еще долго смотрел в толпу, пытаясь отыскать Лиру взглядом. Он думал о том, какие они разные, но все же их дружба была очень крепкой. С Лирой время летело незаметно. Тэлиас опустил голову и посмотрел на подарок девочки, висящий на шее. Прикоснувшись к волчьему клыку, он подумал:

«А я опять ничего ей не подарил…»

Мальчик еще долго рассматривал большеглазых торийцев, удобно расположившись на библиотечном крыльце.

Своей упрямо-ровной осанкой и неспешными разговорами, своими дорогими нарядами и красноречием, своими манерами и строгостью, торийцы доказывали, что они великий народ с такой же великой историей. Торийцы издавна жили в лесу Роуд на юге. Это был огромный лес полный различных животных и птиц, а еще, как говорят старейшины Гэофольда, там обитало зло. Искатели приключений, смельчаки, а таких в Гэофольде было немного, пробовали заходить вглубь леса. Некоторые возвращались, но их смелость, так и оставалась в Роуде, а некоторых Роуд не захотел отпускать. Торийцы же, не просто научились жить в лесу, они были там хозяевами. Многие города, построенные прямо на огромных ветках величественных, вековых деревьев манили людей, но никто и никогда не видел их, кроме одного юноши, Гэофольда, принесшего торийцам спасительную коровью кожу.

— Не может быть. Это ты? — вдруг послышался низкий, потусторонний голос.

Тэлиас вздрогнул. Перед ним стоял невероятно пожилой торииц с пепельно-белыми глазами, серым, как тучи лицом и длинными седыми волосами. Он был намного ниже всех остальных торийцев, его спина загибалась в вопросительный знак, а в руках была увесистая черная палка, верно служащая старику посохом-опорой. Длинная нежно-зеленая мантия, украшенная драгоценными камнями, стелилась на каменную площадь, тихо шелестя под ногами старца.

— Поверить не могу, Риэль, это ты мой мальчик. — сказал торииц и с неожиданной быстротой схватил Тэлиаса за руку.

— Простите… Кажется вы ошиблись… — сказал Тэлиас, когда старик уже тряс его руку изо всех сил, которых, на удивление мальчика, было предостаточно.

— Мой дорогой мальчик… Все ли у тебя в порядке? — не обращая внимания, на возражения мальчика, сказал старик.

— Но … — продолжал бастовать Тэлиас.

— Ты так вырос за этот год. А как Роуэл и Эмми? Что-то я не видел их. — сказал старик, усевшись рядом с мальчиком.

— Вы меня с кем-то перепутали. У нас в деревни нет Эмми и Роуэла! — громко и по слогам сказал мальчик, наклонившись ближе к уху старика.

— Я тебе кое-что принес, погоди минутку… — сказал старик, шаря в кармане. — Вот держи…

— Да что ж это такое — пробубнил мальчик, пытаясь вырваться из крепкого хвата старика — я не тот, кто вам нужен.

Старик раскрыл ладонь мальчика и с радостным лицом, сунул в нее что-то маленькое и блестящее.

— Мне ничего не нужно — возмущенно сказал мальчик, рассматривая небольшой драгоценный камень, ярко зеленого цвета. Старик отпустил руку мальчика. Камень сверкал и переливался в лучах полуденного солнца. На секунду камень напомнил ему глаза Лиры, такие же прекрасные и гипнотизирующие. Мальчик поднял глаза на старика и, к его удивлению, тот пропал. Тэлиас судорожно начал вертеть головой и вскочил на ноги, держа в руках подарок торийца.

— Ничего не понимаю. Что за бред? — сказал Тэлиас, спрыгнул со ступенек и побрел по площади, перемешавшей жителей деревни и гостей.

Несколько часов мальчик бродил по деревне и по ее окрестности в поисках странного старикашки. Он успел понаблюдать, как огромные тюки кожи скидывали в речку, течение которой, уволакивало их далеко на запад и напрямую в лес — обитель торийцев. Посмотрел на громкий спор кровельщика Эдмора и торийца, у которого руки свисали, чуть ли не до земли, о том какая кровля лучше, обожженная черепица или листья дерева лаос. Потратил несколько минут на поединок взглядами с Дрисом, который в сопровождении Багриты, плелся вдоль реки. Тэлиас, так и не отыскав свою цель, побрел назад в деревню. Яркие вершины гор на севере, краснели под теплыми лучами заходившего солнца. Такое ощущение, что огромный кузнец накаливает их вершины, подготавливая к ковке. Стало прохладнее, но западный горячий ветерок все еще подогревал деревню, бережно обдувая ее деревянные стены. Где-то вверху, провожая закат, пели птицы. Народа, на уже освещенными фонарями и лампами улицах, стало еще больше. Дети бегали, громко крича и играя. Торийцы, усевшись кто на землю, кто на стульчики, отдыхали после целого дня тяжелых торгов и покупок.

— Тэлиас, сынок! — послышался голос. Мальчик обернулся и увидел, бегущего к нему из-за всех ног, отца. Лицо Рионда было призрачно-белым, а глаза, полные слез, бешено рассматривали Тэлиаса.